Искры

Глава 16. Данила

Те100стерон – Наедине

Вот в чем ее суперспособность. Быть жесткой и сильной, а потом распустить волосы и стать девочкой-девочкой. Я ошибался, когда полагал, что это ей не по плечу. Упрямо видел только одну ее сторону – мягкую и нежную, и искренне верил, что дым, кровь и слезы, которые сопровождают работу пожарного на каждом вызове, сломают ее дух и волю. Но, черт подери, Ева прекрасна в любой из своих ипостасей – и на службе, где необходимо быть выносливой и сильной, и в гражданской жизни, где всего-то и требуется, что быть собой – хрупкой, женственной и соблазнительной.

Боже, она – лучшее, что со мной случалось!

– Как же ты долго, – ворчу я, когда Ева садится в машину, вместо того чтобы выразить ей все свои истинные чувства.

– Прости, мы с Денисом не могли оторваться друг от друга. – Она обмахивается руками, словно ей жарко.

– Это тот парень из приложения?

– Точно.

– Надеюсь, он жирный и безработный.

– Мимо, – теперь Ева буравит меня довольным взглядом. – Он потрясающий! Если бы ты не приперся, уверена, мы поехали бы к нему.

– Ты ведь сама хотела участвовать в расследовании, – напоминаю я, резко сорвав с места машину.

– Только это и заставило меня прервать наш роскошный ужин, – говорит Ева, глядя прямо перед собой и улыбаясь. Явно заливает, но меня все равно корежит от ревности. – Денис такой приятный собеседник, и у него отличное чувство юмора. Я все время хохотала.

– Надеюсь, он пришел с цветами?

– Огромный букет роз. Такой большой, что не помещался в руках. Пришлось оставить его у подруги, это ее кафе.

– Круто, – цежу я сквозь зубы.

– И он в восторге от моей работы, прикинь? Так завелся, узнав, что я тушу пожары!

– У него что, постоянно что-то горит? Чего он завелся-то?

– Не знаю, где у него горит, мы еще не дошли до обследования наших самых горячих точек, – мечтательно произносит она. – А ты чего такой напряженный? Случилось что?

– Все в порядке. Просто думаю о деле.

– Это хорошо, а то мне показалось, что ты ревнуешь.

– С чего бы?

– Действительно, – соглашается Ева. Она достает зеркальце и подкрашивает губы. – Ведь у тебя был шанс, и ты упустил его семь лет назад.

– Ты забыла про обстоятельства.

– Ты не пришел! – напоминает Ева.

– Я и не говорил, что приду! – ору я, не выдержав.

– Я. Сняла. Номер!

– Тебе нужно было думать об учебе!

Она смеется. Натурально. Открывает окно, будто ей стало душно. Трясет головой. Злится, дует губы, как ребенок. Ее грудь высоко поднимается на вдохе и резко опускается на выдохе. У нее молчаливая истерика.

Но и мне тоже хреново. Я стискиваю зубы до скрежета и сжимаю добела пальцы на руле.

– Ты прекрасно понимаешь, что это чушь, – тихо говорит Ева. – Если бы ты хоть что-то чувствовал ко мне, мы могли бы быть вместе.

– Я не мог так поступить с твоим отцом, он многое сделал для меня.

– При чем тут он? – спрашивает она. – Хотя, может, мне и повезло. Ты исчез из моей жизни, не успев причинить вреда. Все к лучшему, Данила, – изящным движением головы Ева отбрасывает волосы от лица. – Ведь я не вступаю в одно дерьмо дважды и больше никогда не позволю себе влюбиться в тебя.

Она добавляет громкость радио на медиапанели, лишая меня возможности ответить, и начинает слегка пританцовывать, двигая плечами в такт музыке. Ева ведет себя так, словно меня рядом нет. Словно ее совсем не заботит то, о чем мы только что говорили. Но весь салон наполнен ее болью и обидой, я ощущаю их и без слов. Одного она не знает точно – мне тоже больно.

* * *

– Макар Анатольевич, здравствуйте, я – Данила, – представляюсь ему и протягиваю руку. – Звонил вам, помните?

Мы застаем его на строительном объекте. Он только что закончил работу и складывает инструменты в чемоданчик.

– Здрасьте, – жмет он мою руку и косится на Еву.

– Это моя ассистентка, – объясняю я.

– Никаких показаний под присягой давать не буду, – предупреждает он.

Я с трудом удерживаю вздох.

– Мы просто поговорить. Пять минут, больше времени не отнимем.

– Давай, спрашивай. – Мужчина берет свой чемоданчик, и мы вместе выходим на улицу.

– Торговый центр на Салтыкова, – говорю я. – Вы ведь там работали?

Он нервно оглядывается по сторонам.

– Да, но я ни в чем не виноват. – Макар Анатольевич ставит чемоданчик на землю и закуривает. – Приезжал туда на шабашку. Мне позвонили по объявлению, обрисовали объем работ, назвали цену, и я согласился. Проработал всего день! Свалил сразу, как понял, к чему все идет.

– Расскажите подробнее.

– Они сразу сказали, что никакого договора, все устно, и платят наличкой. Так что какой с меня спрос? – хрипло бормочет мужчина, сделав затяжку. – Я предупреждал их. Новую электрику привозили, только когда не хватало старой. А так все на «сопли». Нет, ну, а как? Иначе, из старой проводки новую не сделаешь.

– Вы ведь там не один день работали? – мягко спрашивает Ева.

– И что вы мне предъявите? – Он бросает на нее злой, испуганный взгляд. – У меня не было выбора. Что попросили, то и делал. Мы, простые люди, тоже хотим есть!

– Макар Анатольевич, пострадали люди, – говорит она, качнув головой. – Мой друг все еще лежит в больнице.

– Если бы я не сделал, они нашли бы кого-то другого. Какая разница? Разбирайтесь с ними! – выпаливает мужчина, отбросив окурок. – У них столько денег, что им плевать на людей!

– Вы должны помочь нам, – примирительно произношу я. – И тогда мы сможем помочь вам. Если следствие привлечет вас к ответственности, вы должны иметь козыри. Окажите содействие, расскажите все, что знаете и что может помочь добраться до владельцев строительной фирмы.

– Пожалуйста, – добавляет Ева.

Макар Анатольевич пожимает плечами. Несколько секунд думает, а затем выдает:

– Я знаю, где находится их склад. Меня туда возили пару раз. Большой ангар, внутри стеллажи с коробками. Там вся электрика, которую они снимают на объектах, где проводят ремонт и реконструкцию. Все, что еще можно как-то использовать и продать. Если знаешь нужных людей, туда можно приехать и купить все, что нужно. Шабашников там с утра до ночи толпы ходят. – Он чешет затылок и затем поднимает на нас взгляд: – Записывайте адрес.

* * *

Удивительно, но склад действительно полон посетителей и работает чуть ли не до заката. Неприметный ангар затерялся меж гаражей и серых зданий в промзоне. Бросив машину в сотне метров отсюда, мы проходим пешком и останавливаемся в небольшом отдалении, наблюдая, как легковые автомобили и грузовики въезжают на территорию и выезжают с нее. Кто-то приходит пешком и уходит с пакетом, другие выносят из ангара товар коробками. Очевидно, торговля идет хорошо.

– Они как в магазин сюда ходят, – замечает Ева.

– Думаю, этот мужик на входе что-то вроде фейс-контроля, – говорю я, указав на амбала у двери. – Сначала каждый перекидывается с ним парой слов, затем уже проходит внутрь.

– А этого развернули, смотри-ка, – говорит она, присвистнув.

– Стой здесь, а я пойду, скажу ему, что от Макар Анатольича.

– Может, попробуем проникнуть туда ночью? – предлагает Ева.

– Смотри и учись, – обрываю ее я.

Выбираюсь из укрытия и примыкаю к компании пожилых мужчин, которые только что подъехали к воротам на старой развалюхе.

– Мужики, вы тоже за электрикой? – спрашиваю я у них.

– Ага, – отвечает один, с сомнением оглядев меня с головы до ног.

На мне джинсы, свитер и куртка. Я без формы, но все равно сильно отличаюсь от работяг, которые приезжают сюда затариться необходимым в работе. Неудивительно, что громила на входе тут же выхватывает меня взглядом из толпы и преграждает мне путь.

– Кто такой?

– Я от Макар Анатольича, – отвечаю ему.

– Какого еще Анатольича? – хмурится он.

– Залыгина.

– Мужик, ты не по адресу, – ухмыляется громила. – У нас тут частное предприятие, вход строго по пропускам.

– Так ведь… – Я провожаю взглядом тех, кого пропустили внутрь. – Мне нужно прикупить кое-что, Залыгин сказал…

– Говорю же, ошибся адресом, – говорит он, оттесняя меня назад.

– Наверное, ошибся, – соглашаюсь я, решив не провоцировать конфликт и не привлекать еще больше ненужного внимания. – Счастливо.

– О-о, я так многому у тебя научилась! – ехидно говорит Ева, когда я возвращаюсь в укрытие.

– Не вышло, – объясняю я, – он сразу что-то заподозрил.

– Дай денег, – просит она, протянув ладонь.

– Зачем?

– Просто дай, сколько есть, и узнаешь.

Я неохотно лезу в бумажник и выуживаю оттуда все купюры, какие есть.

– Не слишком-то много, – фыркает Ева.

– А кто сейчас носит с собой наличку? – возмущенно спрашиваю я.

– Ладно, – она добавляет несколько своих купюр в общую кучу и прячет в карман, – а теперь ты смотри и учись.

– Сдурела? Куда ты собралась? – рычу я, когда Ева убирает волосы в узел и застегивает куртку по самое горло. – Ты еще больше меня не похожа на того, кто пришел покупать ворованную электрику! Особенно в этом платье и сапогах!

Но она меня не слушает, прячет руки в карманы и уходит по направлению к воротам. Пока я бьюсь в безысходности, не решаясь ее остановить, Ева тормозит какой-то грузовичок. О чем-то переговаривается с водителем, затем лезет в кабину, и автомобиль въезжает в ворота.

Даже говорить не буду, на что это сейчас похоже. Происходящее злит меня настолько, что я начинаю метаться у забора, словно загнанный зверь в клетке. Если она через пять минут не вернется, я вызываю наряд. Даже думать не хочу о том, что с этой упрямой вредной девчонкой могут сделать эти моральные уроды, проворачивающие свои грязные делишки на этом складе!

Но проходит минут пятнадцать, и когда у меня от нахлынувшей паники и ярости едва не взрывается мозг, заветный грузовичок выезжает из ворот. Я застываю, буравя его взглядом. По моей спине бегут мурашки. Проехав несколько десятков метров, он останавливается, и из кабины выпрыгивает Ева. От облегчения у меня едва не кружится голова. Она машет водителю, словно старому знакомому, а затем направляется ко мне.

– Я придушу тебя! – взрываюсь я.

– Мне больше нравится, когда меня шлепают, – играя бровями, сообщает Ева.

– Ты представляешь, что они могли с тобой сделать?! Ты хоть понимаешь, кто эти люди?

– Тише, малыш, давай без истерик, – останавливает она меня жестом.

Я чертовски хочу обнять ее, но Ева достает свой телефон и протягивает мне.

– Смотри, – она перелистывает фотографии в галерее. – Гарик провел меня внутрь. Это чувак с той «Газели», он делает теплые полы, разговорчивый парень. Вот, видишь? В коробках товар. Все, что хочешь. На стеллажах не только электрика. От профилей до черепицы и радиаторов. Все бывшее в употреблении, но в хорошем или отличном состоянии. Представляешь, как хорошо можно сэкономить? Берешь с заказчика как за новое, устанавливаешь б/у, а разницу – в карман.

– Тогда я не стал бы заказывать у Гарика теплый пол…

– Там был мужик, который на складе всем заведует. – Ева увеличивает снимок. – Он сказал, чтобы эти коробки мы не смотрели. Они уже забронированы, завтра поедут на объект. Видишь, маркером подписан адрес?

– Что-то знакомое, – говорю я, перебирая в голове варианты.

– Это в области, – подсказывает она. – «Солнечная деревня» там возводит микрорайон своих таунхаусов.

– Точно!

– А я говорила, что нужно ехать туда и увидеть все своими глазами. Рванем?

– Нужно сначала все как следует продумать.

* * *

– Боже, ну и дыра, – говорю я, в который раз оглядывая бар, на который мы наткнулись по пути из промзоны.

По правде говоря, это какой-то частный комплекс – то ли для туристов, то ли для дальнобоев. Бистро, бар, танцплощадка, а на втором этаже номера для желающих отдохнуть. Мне больше приглянулись беседки с мангалами возле главного здания, но они закрыты до наступления полноценного весеннего тепла: попробуй мы туда завалиться, давно примерзли бы уже к лавкам.

– А мне нравится, – хихикает Ева.

После двух коктейлей она выглядит расслабленной, черты ее лица разгладились, враждебность во взгляде угасла.

– Конечно, это же ты меня сюда затащила, – напоминаю я.

– Мне ужасно хотелось есть! А эти ребрышки – м-м-м… – Она закатывает глаза и вытягивает губы трубочкой. – Они были просто великолепны! – Ева вдруг подскакивает на стуле при виде официантки. – Девушка, передайте шефу, что блюдо божественно! И можно нам повторить? – указывает на коктейли.

– Может, уже…

– Цыц! – Ева не дает мне договорить, закрывает мой рот рукой. – Не командуй! – Она убирает пальцы от моих губ и придвигается ближе. – Ты можешь хоть один вечер не быть таким занудой? Твоя тачка на парковке. Как закончим, поедем на такси. В чем проблема? Отдыхай!

– Я за тебя переживаю.

– Мой ты лапочка, – смеется Ева, положив ладонь на мое бедро.

По правде говоря, какой-то части меня нравится видеть ее такой. Мягкой, игривой. Нравятся эти долгие взгляды, томные улыбки, которые она мне дарит. Нравятся прикосновения, близость ее тела, запах кожи и волос.

Другая часть меня все еще напряжена. Алкоголь может помочь мне выразить чувства, найти слова, которые я раньше не находил. Но Ева не сможет воспринять их здраво и примет решения, которые ей непременно захочется потом отыграть назад.

– Смотри, что я нашла, – придвигается она еще ближе, когда приносят напитки. – Офис продаж этих таунхаусов находится прямо там – в одном из построенных домов. Как удобно! И даже микрорайон будет называться «Солнечная деревня» – по названию компании-застройщика.

– Может, не будем сейчас о работе?

Ева замирает, фокусирует на моем лице взгляд и после неловкой паузы решительно запускает свои пальчики в мою щетину.

– О-о-о, – тянет она, нежно царапая кожу под растительностью на моем лице. – Вот как это работает!

– Похоже, тебе пора домой, – заключаю я, не в силах пошевелиться.

– Похоже, мне пора в дамскую комнату, – выдыхает Ева мне в губы.

Смеется, отстраняется и выбирается из-за столика. Она идет, покачивая бедрами, и я любуюсь ее волосами, жидким шелком расплескавшимися по спине и качающимися в такт походке.

– Эй, красотка! Почему мы с тобой до сих пор не знакомы? – кричит ей какой-то урод, оторвавшись от игры в бильярд.

– Потому что Бог тебя бережет, дурачок! – отвечает Ева, проходя совсем близко.

Тот чуть не роняет кий и собственную челюсть, провожая ее взглядом.

– Да, это моя женщина, – произношу я шепотом, хотя мне хочется орать об этом на весь мир.

А еще нестерпимо хочется в этот миг размазать сальную улыбочку этого мужика по его мерзкой роже.