Источник

ГЛАВА 13

— Как это произошло? — толстяк в сальном фартуке смял в ладони жестяную кружку, будто хлебный мякиш.

— Мы попали в засаду, господин, — Веир потупился перед братом бывшего хозяина, словно новобранец перед злобным наставником. — В засаду на руинах Торсота, — уточнил он.

— Брат… — Валиф запнулся. — Он не мучился?

— Нет, господин, — соврал наёмник. Ни к чему его будущему нанимателю лишние переживания. А в том, что Валиф его наймёт, он ничуть не сомневался. Достаточно было показать то, что он привёз и в его, Веира, преданности не останется сомнений.

— Сохрани его душу Единый, — сделал защитный знак Валиф. — Он что-нибудь сказал, перед тем как… его не стало?

— Он велел передать вот это, — Веир повёл рукой в сторону наёмников, что прибыли вместе с ним и самый молодой тут же подскочил с мешком в руках. Веир принял мешок, жестом отослал паренька и, поставив ношу на стол, развязал тесёмки. Внутри оказался чёрный как смоль сундучок со странным орнаментом на крышке.

— Ты его вскрывал? — Взгляд трактирщика стал как никогда жесток.

— Даже если и захотел, то не смог бы, — пожал плечами наёмник. — Мне сказали, что на нём магическая защита.

— Кто сказал?

— Один… маг, — наёмник запнулся, едва не сказав «менк'оа». Тогда пришлось бы много чего объяснять, а Веир владел далеко не всеми ответами.

— Что за маг? — Валиф не заметил или сделал вид, что не заметил этой заминки, продолжая сверлить наёмника тяжёлым взглядом.

— Он прибился к каравану ещё на постоялом дворе по ту сторону Хребта и ехал с нами аж до самого Торсота. По правде сказать, господин, если бы не тот маг мы бы с вами сейчас не разговаривали.

— Вот как? — Валиф некоторое время не отводил от наёмника глаз, словно решая можно ли тому доверять. Наконец взгляд его смягчился и, спрятав сундучок под стойку, толстяк произнёс:

— И чего же ты хочешь, почтенный… э…

— Веир, господин.

— Почтенный Веир. Что я должен тебе за твою услугу?

— Я хочу служить вам так же, как служил вашему брату, господин Валиф. Только и всего.

— Вот как? Хм… думаю я смогу подыскать тебе достойную работу. Но об этом поговорим позже. А пока можешь располагать моим гостеприимством.

Валиф повёл рукой давая понять, что беседа окончена и Веир, с достоинством поклонившись, удалился к дальнему столику, куда только что поднесли поднос со свежей выпивкой.

В тёмной келье пахнет воском и пылью. На заваленном свитками столе горит одинокая свеча, дающая достаточно света, чтобы писать, но недостаточно, чтобы осветить помещение полностью. В тишине раздаётся скрип пера по грубой бумаге, но пишущего за грудой свитков не видно. Склонившись к самому столу, человек старательно выводит букву за буквой, что говорит о его высокой педантичности. Макая остро отточенное перо дикого лифа в глубокую чернильницу, сидящий за столом каждый раз аккуратно стряхивает лишние капли и лишь затем принимается писать дальше.

За грубо сколоченной дверью вдруг раздались отдалённые шаги, и человек на миг задержал перо над бумагой. Прислушался, а затем продолжил выводить изящные завитушки, сливающиеся в буквы. За миг до того как в дверь постучали, он закончил фразу и, отложив перо в сторону, распрямил спину.

Человек был стар, но не дряхл, очень прямой, стройный как юноша. Короткие волосы совсем седы, а глаза — чёрные, лучистые — прятались под шапками бровей настолько густых, что невольно возникал вопрос, как ему удаётся из-под них хоть что-нибудь видеть.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в помещение вошёл послушник в серой рясе, держащий в руке масляный светильник. Поклонившись, он почтительно произнёс:

— Монтар, к вам посетитель.

— Кто?

— Он не представился, но сказал, что у него к вам очень важное дело.

Человек за столом повёл плечами, разгоняя кровь, застоявшуюся от долгого письма. В душе он был рад, что его, наконец, оторвали от порядком надоевших дел. Взяв со стола запечатанный конверт, он протянул его послушнику:

— Проследи, чтобы это письмо доставили как можно скорей.

Послушник принял конверт, но не найдя на нём ничего кроме оттиска герба ордена переспросил:

— Кому оно адресовано?

— Некоему лейтенанту Ша-Крету из гвардии Аскеля.

— Будет исполнено, монтар. Но как же посетитель?

— Проводи его сюда, Юус.

Послушник поклонился и вышел, а через несколько мгновений, согнувшись в дверном проёме, в келью вступил высокий человек в тёмном плаще, с капюшоном, надвинутым на глаза.

Не произнося ни слова сидящий за столом поднялся, взял свечу и, подойдя к напольным светильникам, поочерёдно зажёг каждый из них. Так же молча вернулся на место и, задув свечу, пристально посмотрел на стоящего посреди кельи гостя. Озаривший помещение мягкий свет выхватил мелькнувший из-под капюшона внимательный взгляд голубых глаз и сидящий за столом, наконец, разомкнул уста.

— Итак, чем обязан? — он сцепил пальцы в замок и поставил локти на стол.

Гость откинул капюшон и перед хозяином помещения предстал человек средних лет со светлыми волосами. Почтительно склонив голову в знак приветствия, он произнёс:

— Позвольте выразить вам глубокое почтение магистр Шаас. Моё имя Элкиан.

— Даже представления не имею о том кто вы такой, — глава ордена Серой Длани развёл руками.

— У меня к вам деловое предложение, магистр. Надеюсь, оно вам понравится.

— Зовите меня «монтар», — повёл щекой Шаас, — именно эту должность я и занимаю в нашем ордене.

— Прошу прощения, монтар, я не знаком с вашими порядками, — магистр Элкиан склонился в поклоне.

— Так что же привело вас в мою скромную обитель, э…

— Магистр… Магистр Элкиан.

— Какое у вас ко мне дело, магистр, — Шаас внутренне напрягся. В жизни он не любил две вещи — магов и мясо. Но если, погибая от голода, кусок мёртвой плоти он проглотить бы смог, то вот с существованием магов мирился с трудом.

— Я знаю, что орден Серой Длани имеет изрядное влияние в Заозерье, — начал издалека магистр Элкиан. — Так же я слышал, что фамильный рог династии Лоун вернулся в Аскель и наместник готовится к церемонии помазанья…

— Не понимаю, к чему вы клоните, магистр…

— Ещё я знаю, что ваш орден ярый противник политики Ивокариса и Себелиуса в частности, — продолжил Элкиан. — И самое главное, что мне известно — Себелиус в обмен на рог заручился поддержкой армии наместника.

Лёгкая тень коснулась чела монтар Шааса. Этого он не знал. Выходит мальчик за его спиной решил завести интрижку со старым ассалом. Что ж его ждёт великое разочарование. Как бы не было противно, но мага принесшего такую весть стоит, как минимум выслушать.

— Продолжайте магистр. Признаться, вы сумели меня заинтриговать.

— Собственно это всё, — развёл руками Элкиан.

— Неужели? — густая бровь Шааса выгнулась дугой. — А мне послышалось, будто вы упомянули некое предложение, что якобы должно мне понравиться. Или слух меня подвёл?

— Отнюдь, монтар. Я всего лишь описал сложившиеся обстоятельства. А предложить, вернее, попросить я хотел нечто другое. Армия Заозерья ни в коем случае не должна покинуть пределов новоиспечённой империи.

— Хм, а почему вы об этом говорите со мной, а не с наместником? Ведь это он распоряжается военной мощью Заозерья.

— Ну, полноте, монтар, я ведь уже говорил о том, что ваш орден не последняя сила при дворе наместника.

— Предположим, — кивнул Шаас. — Но какая с того выгода лично мне?

— Вот мы и перешли к делу, — широко улыбнулся Элкиан. — А выгода следующая: без обещанной поддержки Заозерья Себелиус и дня не продержится в кресле главы совета. А главный претендент на его место, — маг развёл руками, — ваш покорный слуга. Со своей стороны обещаю, когда стану главой совета Ивокарис, наконец, распахнёт врата перед посланцами истинной веры. Можно будет даже поставить несколько новых храмов. Но этот вопрос мы обсудим позже.

Шаас задумался. С одной стороны — можно обосноваться в Ивокарисе, а там, глядишь, и ключ от Торговой Империи сам приплывёт к нему в руки. С другой — возрожденная Империя Заозерье тоже весьма лакомый кусок, где нужно будет наводить порядок. Так или иначе, орден ничего не теряет, а напротив лишь приумножает своё могущество. Маг конечно прав и монтар Шаас имеет некое влияние на наместника, но пока оно недостаточно сильно. Значит, пора выходить на сцену. Придя к таким умозаключениям, Шаас озвучил свой ответ:

— Признаться, мне по душе ваше предложение, магистр Элкиан. И я постараюсь сделать так чтобы армия Заозерья осталась там же где и сейчас.

— Думаю, для вас, монтар, это будет совсем не сложно, — гость озарил хозяина кельи белозубой улыбкой. — Правда у меня к вам будет и ещё одна небольшая просьба. Сущий пустячок. Вы ведь будете присутствовать на церемонии помазанья?

— Само собой, магистр, как же иначе.

— Себелиус послал к наместнику своего доверенного, дабы тот проследил за выполнением их соглашения. Сделайте так, чтобы глава Магического Совета узнал о том, что их сделка расторгнута.

— Можете об этом не беспокоиться, любезный друг, — притворно улыбнулся Шаас. — Я лично за этим прослежу.

— В таком случае позвольте мне откланяться, — Элкиан кивнул обретённому союзнику и, накинув капюшон, покинул келью.

Оставшись наедине со своими мыслями, монтар Шаас взял со стола свечу, подошёл к одному из светильников и поджёг её от горящего масла. Затем снял со стены отполированный до блеска металлический колпак и, накрывая светильники один за другим, погрузил келью в изначальную полутьму. Вернувшись за стол, накапал воска и водрузил свечу на её привычное место. Взял отложенное перо, обмакнул в чернила и продолжил прерванное дело.

Дописав до нижнего края, Шаас посыпал пергамент песком, сдул и хотел, было уже его свернуть, как за дверью послышались торопливо приближающиеся шаги. Отложив бумагу и перо, монтар откинулся на высокую спинку и посмотрел на дверь, которая тут же распахнулась. Вошёл запыхавшийся Юус и возбуждённо проговорил:

— Монтар, только что прилетел птенец с посланием…

— Я же сказал, что не потерплю этих отродий тьмы в нашей обители! Надеюсь, мой дорогой Юус, ты распорядился, чтобы эту мерзость сожгли как можно скорее?

— Простите монтар, но я подумал, вам важно будет взглянуть на доставленное послание. Судя по оттиску перстня, оно от Валифа.

— Что ж, это меняет дело. Я жду от него вестей. Где письмо?

— Вот оно, — Юус извлёк из рукава конверт сероватой бумаги и с поклоном протянул Шаасу.

— Благодарю. Можешь быть свободен, — монтар принял послание, но не стал его вскрывать, ожидая пока дверь за Юусом не закроется. Когда тот был уже на пороге, Шаас вдруг его окликнул:

— И, Юус, — тот обернулся, — птенца всё равно следует сжечь. В нашем мире нет места таким созданиям.

— Как прикажете монтар, — послушник ещё раз поклонился и исчез за дверью.

Оставшись один Шаас поднёс конверт к свету и взглянул на печать. Юус не ошибся — оттиск перстня действительно принадлежал его соглядатаю близ Ивокариса. И раз тот не побрезговал воспользоваться запрещённым в ордене средством передачи посланий, значит, информация была чрезвычайно важной. Надломив печать, он извлёк исписанный мелким почерком листок и принялся читать.

«… и мой брат сумел достать то, что вы велели. Сейчас этот предмет находится у меня, и я жду от вас дальнейших распоряжений».

Не сдерживая улыбки, Шаас отложил прочитанное письмо. Всё складывалось как нельзя кстати и ещё один камешек на пути к безграничному могуществу занял своё место. Медлить было нельзя, и глава ордена Серой Длани покинул свою келью. Впереди предстоял неблизкий путь…

— Монтар, вы здесь? — от неожиданности толстяк в сальном фартуке широко распахнул глаза, но тут же взял себя в руки и почтительно поклонился человеку, севшему за столик в тёмном углу. — Чего изволит господин?! Вина?! Сейчас же принесу! — стараясь говорить громко, дабы остальные посетители ничего не заподозрили, Валиф обмахнул столик видавшей виды тряпкой и прошептал:

— Никто не должен знать, что вы здесь, монтар. Прошу вас поднимитесь наверх.

Обернувшись, он гаркнул на вертящуюся неподалёку молоденькую служанку, которую только что ущипнул за зад один из наёмников, выпивающих за соседним столом:

— Альяна!!!

Та кокетливо хлопнула бесстыдника по мозолистой руке и подскочила к хозяину.

— Да, господин Валиф?

— Проводи этого почтенного господина в мой кабинет. И принеси туда кувшин лучшего вина да что-нибудь пожевать. Живо!

Альяна зыркнула на хозяина исподлобья, но видя, что тот очень серьёзен, перечить, как в иной раз не стала и поспешила выполнить приказ.

— Идите за мной, — она развернулась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

Валиф ещё раз поклонился гостю и заискивающе проговорил:

— Прошу вас идите за моей служанкой. Я отдам кое-какие распоряжения, и тот час же к вам присоединюсь.

Шаас не стал спорить и проследовал за удаляющейся Альяной, отметив про себя, что в иной ситуации давно бы затащил эту вертихвостку к себе в опочивальню. Но так как он находился здесь инкогнито, следовало держаться в тени…

— Для меня это большая честь, — закрыв дверь на засов, Валиф поклонился высокому гостю. — Только не сочтите за неуважение, монтар, но разве нельзя было послать с распоряжениями птенца? Зачем так рисковать, приезжая лично?

В ответ на эти слова Шаас аж пятнами пошёл.

— Неужели ты хочешь, чтобы я прикасался к этим богомерзким созданиям?! Я и твоё-то послание едва стерпел…

— Прошу снисхождения, монтар, но мне показалось, будто моя информация важна для вас.

— Ты прав, очень важна. И кстати, где то, что привёз твой брат?

— Сундук привёз не брат, — Валиф прошёл к дальней стене и, согнувшись в три погибели, принялся открывать тайник.

— Вот как? — густые брови Шааса шевельнулись. — Отчего же не он?

— Мой брат погиб, — толстяк аккуратно поставил на стол чёрный сундучок, отметив, что гость так и не притронулся к вину и тушёному мясу. — Это доставил начальник его охраны.

— Ему можно доверять?

— Он привёз сундук не ради денег, — пожал плечами Валиф, — а для того чтобы я взял его на службу. Думаю что можно.

— Хорошо, — Шаас замолк и принялся водить ладонями над сундуком, едва касаясь резных граней. Через некоторое время он удовлетворённо кивнул каким-то своим мыслям и, отойдя от стола, произнёс, указывая на пузатую бутыль:

— Надеюсь из Аскеля?

— «Ягодный мёд», — кивнул Валиф и гость цокнул языком.

— Налей-ка бокальчик.

Пока Валиф возился с бутылкой, Шаас взвесил все «за» и «против» и, приняв бокал, проговорил:

— Этот сундук необходимо доставить в крепость Заат-Гир.

Валиф, отхлебнувший из своего бокала поперхнулся и закашлялся.

— Прошу прощения, монтар, но как же я…

— Пусть это сделает тот наёмник. Заодно и его верность проверим.

— Понимаю, — Валиф кивнул.

— Пускай он, скажем, попросится на службу в гарнизон крепости, либо на местную кухню. Да хоть полотёром, но сундук должен оказаться внутри.

— Просто внутри и всё?

— Нет не просто. Он должен будет его открыть в день зимнего солнцестояния.

— Но как он это сделает? — Валиф стал догадываться, что задумал монтар Шаас.

— Очень просто. Нужно последовательно нажать здесь, здесь и здесь, — он стал указывать на некоторые элементы узора покрывающего сундучок, — а после одновременно зажать это, это и это, и тогда сундук откроется.

— А что будет после?

— Это всё, что тебе требуется знать, Валиф, — отрезал Шаас. — Сделай это и я тебя щедро награжу, — он накинул капюшон и, отодвинув засов, распахнул дверь. Убедившись, что их не подслушивали, гость обернулся на пороге и добавил:

— Когда придут вести из крепости, можешь бросить этот клоповник и возвращаться домой. Прощай.

И монтар Шаас исчез за дверью, оставив Валифа одного.

Сразу же после ухода монтар Шааса Валиф позвал к себе наёмника и, протянув ему бокал с вином, поинтересовался:

— Как ты относишься к магам?

— Маги, — Веир презрительно сплюнул под ноги, но тут же виновато шаркнул ногой, растирая плевок сапогом. — Простите, господин, не удержался. Но это и есть моё отношение к магам.

— Можешь передо мной не оправдываться, — повёл бровью Валиф. — Я полностью разделяю твою позицию. Магическая грязь, разъедающая Торговую Империю, сидит поперёк горла и у меня.

— Господин? — искренне удивился наёмник. — Но как же? Ведь вы живёте под самым их носом.

— Слыхал поговорку: «Держи друзей на расстоянии, а врагов как можно ближе»?

— Понимаю, — Веир кивнул. — Таверна это прикрытие.

— Ты всё верно понял.

— Но кому же тогда вы служите, господин Валиф?

— Ты действительно хочешь это знать? Помни, назад пути уже не будет.

Веир отставил бокал, к которому так и не притронулся и, вытянувшись в струнку произнёс:

— Можете полностью мной располагать.

Валиф некоторое время молча вглядывался в это немолодое обветрившееся лицо и, наконец, молвил:

— Я родом из Скавелла и предан ордену Серой Длани.

— Фуф, — прямой как копьё наёмник расслабился и с шумом выпустил воздух.

— Что-то не так? — Валиф нахмурил брови. Реакция собеседника его смутила.

— Нет-нет, господин, — улыбнулся Веир. — Просто я боялся, что вы назовёте орден Чёрного Копья.

— Что ж, ты сделал свой выбор. И если готов служить мне и нашему делу, то вот что от тебя потребуется…

Валиф достал из тайника знакомый наёмнику сундучок и стал объяснять, что нужно будет Веиру сделать. Тот слушал, кивал, задавал уточняющие вопросы, а на утро, собрав припасы в дорогу, выдвинулся в сторону пограничной крепости Заат-Гир.

— Мечи в ножны, господа! На сегодня довольно. Всем спасибо, — мечник отсалютовал противникам клинком и отдал его подбежавшему слуге. Другой слуга поднёс полотенце, чтобы вытереть пот. Третий уже спешил с кубком зелёного вина. Воин выпил стоя, залпом и опустился на резную скамью, обшитую дорогим бархатом.

Он был молод, но не юн. Точного его возраста не знал никто, но на первый взгляд ему можно было дать не больше тридцати пяти. Природа наградила его лицо точёными чертами, а невысокую фигуру — крепкими мускулами. Одного взгляда на его длинные светлые волосы, стянутые на лбу золочёным ремешком, было достаточно, чтобы понять, что он принадлежал племени куротов, как ещё называли жителей Рассветных холмов. Он был ловок, силён и очень опасен в схватке.

Наместник Нгадил был куротом лишь наполовину. Сын знатного вельможи и дочери зажиточного куротского купца, он родился и вырос в Нефлисе. Став взрослым, Нгадил по собственной воле оставил отчий дом и отправился в Аскель для получения достойного образования, которого не могли дать домашние учителя. К чести юноши следует сказать, что в науках он преуспел изрядно — щедрое содержание, которое обеспечивал ему отец, вкупе с собственной предприимчивостью позволяли Нгадилу находить источники знаний, подчас недоступные другим людям, менее обеспеченным или менее настырным. Он учился всему, что могло оказаться полезным в его будущей судьбе — воинскому делу, стратегии, политике…

Покончив с образованием, Нгадил приступил к построению карьеры. Возвращаться домой, в поместье отца, он не желал. Роль мирного купца отнюдь не соответствовала ни его характеру, ни его честолюбию. Он мечтал о славе, богатстве, власти — стандартный набор желаний любого отпрыска аристократического семейства, с той лишь разницей, что у большинства никогда не хватает терпения и воли желаемого добиться. Нгадил был не из таких. Происхождение и состояние отца он рассматривал только как стартовый капитал для будущих приобретений.

Он начал с того, что завербовался в регулярную армию наместника, и несколько лет путешествовал с летучим отрядом по просторам Заозерья, оттачивая боевое искусство в мелких стычках. Вскоре умный, смелый и изворотливый солдат обратил на себя внимание командиров. Нгадил несколько раз оказывал услуги офицерам, помогая продумать тактику грядущей схватки, или выдавая блестящие идеи по части стратегии. При этом он великодушно позволял командирам выдавать его идеи за свои собственные. Через непродолжительный промежуток времени он приучил вышестоящих к тому, что думал за них, он сделался необходимым. Теперь без Нгадила не проходил ни один военный совет. А потом он просто сбросил их со счетов, сам став офицером.

Дослужившись до капитана, Нгадил неожиданно вышел в отставку и поступил на гражданскую службу в департаменте наместника при городском совете. Здесь он проделал тот же фокус и через несколько лет был уже ближайшим советником наместника. Он старался всё время быть на виду. Если где-то назревал конфликт, туда отправлялся Нгадил и решал проблему к обоюдному удовлетворению сторон. Если затевалось строительство — он был в числе тех, кто закладывал первый камень. Он безжалостно карал преступников и щедро награждал отличившихся, чем заслужил себе славу человека справедливого и мудрого.

В общем, когда старый наместник мирно отошёл в лучший мир, ни у кого в Аскеле не возникло сомнения по поводу его преемника…

Появление в Заозерье миссионеров ордена Серой Длани доставило Нгадилу немало неприятных минут. Но открыто противостоять Шаасу он счёл неблагоразумным. В результате, в Аскель потянулись серые, а в подвалы замка наместника широким потоком устремилось золото. От этой сделки каждая сторона получала то, что хотела — Шаас приобретал определённый контроль за территорией Заозерья, а Нгадил — средства, чтобы этому контролю противостоять. Он не собирался становиться марионеткой в руках ордена. Он просто хотел сохранить свой трон и приумножить богатство. А там — кто знает, в конце концов, Шаас тоже не вечен…

Когда тот маг привёз ему рог императоров Заозерья, Нгадил сперва даже не поверил, но поняв, что это не шутка растрогался настолько, что чуть было, не отдал ему в жёны дочь своего первого министра. И хорошо, что посланник Себелиуса отказался, иначе пришлось бы поссориться со стариком Шагосом, а его дружбой наместник дорожил как ничьей другой.

Заполучив рог, Нгадил незамедлительно стал готовиться к церемонии помазанья. Это был реальный шанс избавиться от «покровительства» Серой Длани став императором Заозерья. Конечно, придётся идти на уступки Ивокарису, но Магический Совет далеко и не сможет его постоянно контролировать. Правда оставалось ещё узнать, какую услугу потребует от него Себелиус, но на что не пойдёшь ради основания собственной династии…

— Ну, так что, вы узнали ещё что-нибудь об этих мертвецах? — мечник повернулся к пожилому вояке, стоящему перед ним навытяжку.

Начальник городской стражи Кейр с готовностью кивнул:

— Да, ваша милость. Командир четвёртой когорты опознал в убитых своих солдат. Ими командовал некий лейтенант Ша-Крет.

Наместник устало нахмурил золотистые брови:

— Ша-Крет? Я слышал это имя прежде. Напомни-ка мне, Кейр.

— Это тот самый офицер, чьи ребята несколько дней назад разгромили святилище Единого на Ремесленной площади. Вы потом ещё письмо получили от монтар Шааса…

— Да-да, я помню, — наместник взял полотенце и промокнул лицо.

Воспоминание было не из приятных. Святилище на Ремесленной площади не относилось к числу самых роскошных храмов в Аскеле, но, несомненно, было одним из самых почитаемых и любимых. Туда в основном ходил молиться простой люд. На прошлой неделе в святилище ворвались пьяные легионеры. Под предлогом того, что якобы здешний жрец посмел в своей проповеди нанести оскорбление покровителю света — Великому Сетт'иллису, они разгромили святилище, осквернили алтарь и вынесли в качестве компенсации всё, что было ценного, включая ритуальные серебряные чаши. Жрец попытался остановить мародёров, за что был безжалостно брошен под копыта лошадей.

Узнав о происшествии, монтар Шаас немедля потребовал от наместника предать разбойников суду. Нгадил не мог себе позволить ссориться с главой ордена. Серые братья и так-то едва терпели легионеров, и если бы не твёрдый приказ монтар Шааса — не вмешиваться — в городе могла начаться настоящая резня. Серые кипели праведным гневом.

Нгадил уговорил Шааса повременить с расправой, обещав разобраться по совести и наказать легионеров законным путём. Но он прекрасно понимал, что долго водить за нос его не сможет — помимо того, что старик дьявольски хитёр, он обладает немалой властью, и достаточно будет одного его слова, чтобы город превратился в кипящий котёл. Сажать же за решётку дюжину легионеров, во-первых, накладно для казны, а во-вторых — неосмотрительно. Нгадил имел основания опасаться, что поступи он так и его новая резиденция может навсегда остаться недостроенной.

Решение проблемы пришло совсем неожиданно — в виде нескольких полуголых трупов, найденных на пустыре у городской стены. Наместник ни минуты не сомневался в том, что это дело рук серых братьев. Видать надоело ждать суда городских властей. Что ж, в глубине души он был с ними солидарен. Но с точки зрения здравого смысла, получалось, что он попал из огня да в полымя. Легионеры тоже сообразят кто виновник, и объявят кровную месть. Значит, нужно быстро найти иное решение. Вот если бы убийцей оказался кто-то совсем посторонний… — наместник задумался.

— Мы должны найти убийц, Кейр, — сказал он через несколько минут. — Прикажи своим солдатам прочесать все гостиницы и постоялые дворы. Я уверен, что это кто-то из приезжих, — голубые глаза наместника впились в лицо старого служаки. Тот понимающе кивнул:

— Конечно, ваша милость. Никто из местных на такое злодейство не решится. Я уже отдал приказ, мои люди ещё позавчера начали проверять всех приезжих. Дайте мне три-четыре дня — и я приведу вам убийцу.

— Хорошо, Кейр. Но ты понимаешь, что один человек вряд ли смог бы справиться со столькими солдатами сразу? Наверняка преступников было несколько… десять или даже дюжина…

Кейр поклонился негнущимся корпусом:

— Я понял вас. Разрешите идти?

— Иди.

Начальник городской стражи повернулся на каблуках и вышел. Наместник откинулся назад, прислонился затылком к прохладному камню стены и закрыл глаза. Усталость тёплой волной обволакивала гудящие после тренировки мускулы. Не было напасти, так подай…

— Господин, прибыл посланник из Ивокариса.

Слуга склонился в почтительном поклоне, оторвав наместника от созерцания раскинувшихся у дворца виноградников. Правитель скривился как от зубной боли и, не поворачивая головы молвил:

— Хорошо. Проводи его сюда.

Нгадил прошёлся вдоль перил, нервно теребя манжет на белоснежном рукаве. Не стоило даже гадать о том, зачем приехал этот маг. Себелиус прислал его проследить за выполнением сделки. Старый интриган всё предусмотрел. Осталось узнать какая услуга тому потребуется.

— Наместник Нгадил, моё почтение, — раздался за его спиной приветливый голос. — Моё имя Ковтис. Я хороший друг магистра Себелиуса.

— Друзья Себелиуса и мои друзья, — Нгадил обернулся, растянув рот в слащавой улыбке. — Весьма рад знакомству. Прошу магистр, располагайте моим гостеприимством, — наместник повёл рукой, приглашая гостя за убранный яствами столик.

Тот, следуя приглашению, отодвинул стул с высокой спинкой и сел. Наместник, оставшись стоять, откупорил бутыль с вином, разлил янтарную жидкость по бокалам и, подняв свой изрёк:

— Предлагаю выпить за будущее Империи Заозерье.

Магистр Ковтис кивком поддержал тост, пригубил из своего бокала и поинтересовался:

— Наместник, вы в курсе, зачем я здесь?

— Прежде чем мы перейдём к делам, хочу вас пригласить на церемонию помазанья.

— Почту за честь, — склонил голову Ковтис. — А теперь давайте обсудим то, что нужно от вас магистру Себелиусу.

— Я весь внимание, — наместник присел напротив мага.

— В ближайшее время Ивокарису понадобится военная поддержка, и магистр Себелиус рассчитывает на две тысячи ваших воинов.

Ковтис прищурился, ожидая реакции собеседника, и она не заставила себя ждать. В глубине глаз наместника промелькнул свирепый огонёк, но больше Нгадил ничем не выказал своего гнева. Придётся стерпеть всё, что ни попросит Себелиус и две тысячи воинов это ещё не так смертельно.

«Это всё ради империи, — мысленно успокоил себя наместник. — Всё ради моей будущей династии».

— Нет ничего проще, магистр, — губы Нгадила вновь растянулись в приторной улыбке. Уж что-что, а притворствовать наместник умел как никто другой.

— Ну, вот и чудесно, — Ковтис ответил на его улыбку и, отставив бокал поднялся. — В таком случае, наместник, не смею вас более отвлекать. Увидимся на церемонии. Не утруждайтесь, — Ковтис жестом остановил начавшего было подниматься Нгадила, — я сам найду дорогу.

И шурша одеждами, маг пошёл по длинному коридору.

«Напыщенный болван, — наместник мысленно сдавил шею дерзкого старика. — Не будь ты посланником Себелиуса, давно бы уже болтался в петле».

— Всё ради будущей династии… ради династии, — Нгадил словно молитву шёпотом повторил успокаивающую фразу и залпом осушил свой бокал.

Вернувшись из поездки к Ивокарису, монтар Шаас обнаружил на своём столе письмо от наместника, в котором тот ещё раз просил простить его за инцидент со святилищем и в знак примирения приглашал главу ордена Серой Длани провести церемонию помазанья.

— Ну вот, всё сложилось как нельзя лучше, — улыбнулся сам себе хитрый старик. Заозерье само плыло в его руки, и дело оставалось за малым — провести церемонию и связать тем самым Аскель и Скавелл.

Предчувствуя дальнейшие выгоды, Шаас алчно потёр руки, как вдруг в его мозгу раздался громоподобный голос:

«Здравствуй, Шаас!»

От неожиданности глава ордена Серой Длани едва не упал со стула, успев в последний момент ухватиться за столешницу. Переведя дыхание, он схватил со стола стакан с водой и жадными глотками опустошил. Утёр тыльной стороной ладони, стекающие по подбородку капли и оглядел собственную келью. Как и ожидалось, в помещении он был один.

— Шаас!

Дальний угол тёмной кельи внезапно осветился яркой вспышкой, резанувшей по глазам похлеще ножа. Шаас посмотрел в тот угол и встретился взглядом с бездной глаз седовласого старика. Монтар скривился как от сильнейшей зубной боли. Он, конечно же, догадался, кто посетил в столь поздний час его скромную обитель.

— Ты как всегда рад меня видеть, — старик улыбнулся одними лишь глазами, но хозяин кельи не ответил.

— Рад-рад, — он шумно выпустил набранный воздух и грузно опустился на высокий табурет. — Что тебе от меня нужно на этот раз?

— Что-то я не слышу в твоём голосе ни капли почтения, — пробасил седовласый гость. — Ты как-никак мой жрец…

— Я не твой жрец! — перебил его Шаас.

— Называй, как хочешь, — отмахнулся старик. — Главное дела.

— Сетт'иллис, что тебе нужно? — глава ордена начал раздражаться. Хотя его поведение в присутствии того, чьим именем он прикрывал свои деяния и было дерзким, но он мог себе это позволить. До той поры, пока он угоден Единому, монтар Шаас будет разговаривать с ним так, как ему заблагорассудится. Раболепствовать он не привык. Да и Сетт'иллис не ждёт от него слепого преклонения.

— Мне нужен один человек… — туманно проговорил бог.

— Если после этого ты меня оставишь в покое, я дам тебе их хоть тысячу.

Вместо ответа Сетт'иллис повёл рукой и на столе прямо перед глазами Шааса возникла небольшая пирамидка из драгоценного нурфита.

— Здесь слепок его ауры, — проговорил бог. — Я заговорил кристалл таким образом, что если он окажется в Скавелле, пирамидка начнёт мерцать. Чем ближе к нему, тем сильней. Найди его Шаас и окажи гостеприимство. Этот человек важен для меня.

— А почему ты сам его не найдёшь? — Монтар Шаас оторвал взгляд от прозрачного камня и посмотрел в угол, но бога уже не было.

Вновь скривив лицо, он выдвинул один из ящиков стола и, натянув рукав на ладонь, брезгливо смахнул камень внутрь. Прикасаться к магической ереси хотелось даже меньше чем искать какого-то неизвестного человека.

— Именуемый Нгадил сын Карога! — громко провозгласил монтар Шаас. — Приблизься и преклони колена пред милостью Сетт'иллиса Лучезарного!!!

Когда наместник подошёл и опустился на колени, глава ордена Серой Длани извлёк из стоящего на постаменте серебряного ведёрка деревянный венчик и концом его коснулся склонённого чела.

— Властью, дарованной мне Единым и людьми, а так же в знак признания твоих заслуг перед народом Заозерья объявляю тебя, доблестный муж, императором этих земель. Да пребудет с тобой милость Единого, и да не устанет твоя рука сжимать меч для защиты слабых и обездоленных, да не дрогнет твоё сердце, и да не иссякнет вера.

Монтар Шаас принял из рук слуги чашу со священным елеем и трижды коснулся волос наместника, а потом водрузил на эту непокорную голову новёхонький венец, увенчанный султаном белых перьев.

— Встань же рекомый Нгадилом и с честью прими символ власти!

Новоиспечённый император Заозерья поднялся с колен и гордо выпрямившись, принял из рук монтар Шааса рог, инкрустированный золотыми нитями и мелкими драгоценными камнями. Принадлежавший когда-то последнему императору Заозерья теперь этот предмет давал начало новой династии. Подняв рог высоко над головой, император Нгадил Первый повернулся к собравшимся в просторном зале и доселе молчаливую толпу, наконец, прорвало…

Дворец наместника, несмотря на раннее утро и небольшой морозец более всего напоминал разворошенный муравейник. Хотя церемония помазанья закончилась ещё седмицу назад, гости, желающие засвидетельствовать своё почтение бывшему наместнику, а ныне императору Нгадилу Первому, всё прибывали и прибывали, и этим пёстрым кавалькадам не было конца.

Вот уже который день посланник Себелиуса подавал прошение об аудиенции, но каждый раз канцелярия императора отвечала ему отказом. Нет, конечно, магистр Ковтис никуда не торопился (ехать в Ивокарис посреди зимы было бы для его старческих костей весьма тяжким испытанием), но вопрос о предоставлении ему права распоряжаться двумя тысячами гвардейцев Заозерья всё так же продолжал висеть в воздухе. С одной стороны Нгадил сказал, что никаких проблем в этом не видит, но с другой — официальная бумага с оттиском перстня императора имела бы, куда больший вес. Поэтому старый друг Архимага как мог, убивал время, ожидая, пока вся эта праздничная кутерьма уляжется и он, наконец, сможет тет-а-тет побеседовать с Нгадилом.

«С императором Нгадилом» — мысленно поправил себя Ковтис и сам себе улыбнулся.

Как бы не было искривлено колесо истории, хочешь не хочешь, а оно таки вращается. И для того чтобы оно не скрипело, его необходимо постоянно смазывать. Зачастую кровью. Вот и сейчас история Заозерья сделала очередной виток.

В те времена, когда к востоку от Небесного Хребта уживались Империя Схетхе и Сумарский Халифат, на западе вовсю господствовала Империя Заозерье. Тогда никто и слыхом не слыхивал не то чтобы о Торговой Империи, но даже о Ивокарисе. Да и не было их ещё в то время. Тогда и Келир-то только-только начинал процветать.

Но случилась война и Империи Схетхе не стало. Зато появился и окреп величественный город магов — Ивокарис, ставший постепенно столицей Торовой Империи, что год от года расширяла свои границы. Однажды двум империям — Торговой и Заозерье — суждено было схлестнуться на поле брани. Нашёлся и тот, кто повёл Империю Заозерье за собой. Им был император Лусмер, носивший прозвище «Стальной Коготь».

Но напористая и горячая молодость всегда побеждает мудрую и рассудительную старость. Так вышло и здесь, и Империи Заозерье суждено было пасть. Но Торговая Империя не стала разорять богатый край, а посадила на престол провинции Аскель (как за глаза стали называть Заозерье), своего ставленника — первого наместника.

Шли годы, и Заозерье благодаря своей изолированности от остальной Торговой Империи жило своей жизнью. Так продолжалось до тех пор, пока в городе, носящем название Скавелл, не появилась новая сила — орден Серой Длани. И первым делом этот орден обратил свой взор, конечно же, на лакомый кусок в виде Заозерья. Так появился негласный заслон между Аскелем и Ивокарисом…

— Прошу прощения, это вы магистр Ковтис?

Два монаха в тёмно-серых рясах с вышитыми на груди белыми контурами ладони преградили путь посланнику магистра Себелиуса. Маг, задумчиво бредущий по коридору, поднял на них взгляд:

— Да это я. Что…

Он хотел было спросить, что от него могло потребоваться серым братьям, но в то же мгновение возникшая за спиной тень нанесла стремительный удар и голова магистра повисла на сухожилиях. Грузное тело осело на пол, а человек с окровавленным мечом посмотрел на серых братьев. Один из них утвердительно кивнул, и меч опустился вновь, отделяя голову от тела…

— Мессир, это только что доставили из Заозерья, — Тертус вошёл в кабинет Себелиуса, вырвав того из сна.

Разбирая вчера бумаги, Архимаг заснул прямо за столом. Сказывалась усталость, помноженная на постоянно прогоняемую при помощи зелья сонливость. Оторвав лицо от столешницы Себелиус не сразу осознал, что обращаются к нему. В голове тревожным набатом стучали отголоски ускользающего сна. Снилось что-то жуткое, но вот что, хоть убей не вспомнить. Маг потряс головой, пытаясь разлепить непослушные веки, и потянулся к опустевшему бокалу, едва не смахнув его со стола.

Тертус поставил принесённый деревянный сундучок и поспешил помочь своему магистру. Он подхватил бокал, налил в него вина и, всыпав щепотку нюхательной соли, прошептал слова наговора. Когда пена осела, протянул бокал Себелиусу и вновь подхватил сундучок.

— Что там, Тертус? — Архимаг осушил бодрящее зелье и благодарно кивнул. Сонливость нехотя выветривалась вслед за осколками сновидения.

— Этого я не знаю, — пожал плечами помощник и поставил сундучок прямо перед магистром.

— Может это от Ковтиса? Решил порадовать меня молодым вином? — губ Архимага коснулась едва заметная улыбка, в то время как на душе отчего-то было неспокойно. Словно тень ускользнувшего сна вновь нависла над челом.

Себелиус несколько раз провёл над крышкой ладонью, пытаясь уловить хоть какой-то отголосок магической ловушки, но всё было чисто. Лишь несложная магическая печать да навесной замок отделяли магистра от таинственного содержимого.

— Ну, что ж посмотрим…

Архимаг развеял печать и, зажав замок в ладони заставил его замёрзнуть. С ледяным хрустом металл осыпался на стол и Себелиус, наконец, откинул крышку. И тут же схватился за грудь мгновенно став белее снега. Опрокинув массивное кресло, словно лёгкий табурет, он выскочил из-за стола и попятился к стене, разевая рот в беззвучном крике. Удивившись такой реакции, Тертус обошёл стол и заглянул внутрь сундучка. И его едва не хватил удар. Внутри на бархатной подушке покоилась голова магистра Ковтиса.

«Любезный друг, спешу сообщить о том, что в Заозерье теперь новый император, который согласился пойти нам навстречу. Сделка не состоится и тот, кто нужно об этом уже осведомлён.

С уважением монтар Шаас».

Очередное заседание Магического Совета, как и водится, должно было начаться ровно в полдень, но когда Себелиус вошёл в большой зал он был поражён. Обычно в это время достопочтимые мэтры от магии только-только начинали заполнять убегающие вверх ряды амфитеатра, но сейчас зал был уже полон, что не лезло ни в какие ворота. Но даже не это вызвало удивление у Архимага. Он нутром почувствовал ту гнетущую атмосферу, что царила над собравшимися мастерами и магистрами. А взглянув на улыбающегося со своего места магистра Элкиана, Себелиус и вовсе покрылся испариной.

«Несомненно, полный зал это его рук дело, — подумал маг. — Затевает очередную пакость?»

Но, несмотря на повисшую в зале тишину, Архимаг всё же взял себя в руки и, пройдя на место оратора, широкой улыбкой поприветствовал собравшихся.

— Вы посмотрите на него! Он ещё и скалится! — выкрикнул со своего места магистр Элкиан.

Себелиус, раскрывший было рот, едва не подавился словами. Гнев мгновенно встал в его глазах. Это уже перебор! Но взяв себя в руки, магистр повернул седую голову в сторону наглеца и с некоторой ленцой проговорил:

— Если у вас, магистр Элкиан, есть ко мне какое-то дело, то буду ждать вас после заседания в своём кабинете…

— После заседания у тебя уже не будет никакого кабинета! — снова выкрикнул Элкиан и в ответ на эту шутку многие магистры заулыбались.

— Эл, что ты делаешь? — зашептал ему на ухо сидящий рядом брат.

— Отстань, я в предвкушении, — в ответ зашипел голубоглазый маг и одёрнул руку, в которую вцепился его родственник.

— Я требую объяснений!!! — прорычал Себелиус. — Учти, Элкиан, ещё слово непочтения и я буду вынужден вызвать тебя на поединок!

После этих слов в зале мгновенно повисла тишина. Сидящие маги стали переглядываться, а магистр Элкиан встал со своего места и холодно произнёс:

— Лучше думай не о поединках, Себелиус. Думай о том, как ты будешь оправдываться перед советом.

— Объяснись, — слова, словно льдинки сорвались с губ Архимага. Ещё немного и он прямо здесь втопчет в пыль этого напыщенного болвана…

— Расскажи-ка нам о своих взаимоотношениях с новым императором Заозерья? Насколько я помню, ты обещал нам его армию, не так ли?

— К чему этот вопрос? — вскинул брови Себелиус.

— А к тому, господа совет, — Элкиан повысил голос и оглядел сидящих магов, — что никакой армии не предвидится! Да-да, Себелиус вас обманул! Он отдал бывшему наместнику рог династии Лоун, и ещё неизвестно с какой целью!

Маги загалдели. Со всех сторон стали сыпаться вопросы, но за общим шумом было не разобрать их сути. Наконец гам перекрыл магически усиленный голос магистра Элкиана:

— Господа! Господа! Прошу вас успокойтесь! Давайте дадим магистру Себелиусу объясниться! — он с вызовом посмотрел в глаза Архимагу, мол, что ты скажешь в своё оправдание? Себелиус кашлянул в кулак и хрипло проговорил:

— Уважаемые господа совет, я ни в коем разе не хотел вас обманывать. Уверяю, что представления не имею, откуда у магистра Элкиана столь дерзкая информация… — он взглянул на своего оппонента и вздрогнул. Взгляд голубых глаз не предвещал ничего хорошего. Он словно говорил: «А я давал тебе шанс, но ты им не воспользовался…»

Чувствуя своё превосходство, магистр Элкиан прошёл к трибуне и с широкой улыбкой произнёс:

— Любезные мастера и магистры благословенного богами Ивокариса. На днях ко мне попал прелюбопытнейший документ, в котором опровергаются слова Архимага Себелиуса. Вот он…

Маг извлёк из складок одежды знакомое Себелиусу письмо, которое тот получил вместе с головой своего друга. Его уголок до сих пор хранил следы крови магистра Ковтиса. Но как оно к нему попало оставалось для Архимага загадкой.

Тем временем Элкиан продолжал:

— Позвольте, я его зачитаю, — и под одобрительный гомон магистр развернул прямоугольный лист выбеленной бумаги.

«Главе Магического Совета Торговой Империи Архимагу Себелиусу. Император Заозерья Нгадил Первый благодарит магистра Себелиуса за возвращение на историческую родину драгоценнейшей реликвии — рога династии Лоун. Император спешит заверить главу совета в своём дружественном отношении к Торговой Империи и Магическому Совету в частности. Так же император приносит свои глубочайшие извинения в связи с тем, что не сможет предоставить Ивокарису запрошенные две тысячи воинов из-за начавшихся внезапно манёвров легиона Смера. В остальном же Магический Совет может располагать дружбой Империи Заозерье».

— Число и оттиск перстня императора Нгадила Первого, — закончил чтение Элкиан и пристально посмотрел на играющего желваками Себелиуса. — Что скажете, магистр? Или сейчас тоже попытаетесь уверить совет в том, что ничего об этом письме не знали? «Ну, давай! — кричали его глаза, — скажи, что ты ничего не знал и тогда я расскажу, вместе с чем его прислали!!!»

Такого позора Себелиус не знал с детства. Чувствуя как «зашатались» ножки кресла главы совета он до боли стиснул бортик трибуны. Да, он знал, что письмо форменная издёвка со стороны наместника. И даже знал, кто нашептал его ему. А, судя по взгляду Элкиана, он так же был в курсе, но это уже ничего не меняло. Для Совета Магистров это письмо было ни чем иным как разоблачением козней его главы.

«Нужно было сразу же его сжечь!» — подумал Себелиус и тут же сам себя осадил: «Да какая теперь разница? Из-под моей задницы вышибут кресло и дадут пинка под зад. И что сейчас важно — не упасть слишком низко».

— Почему молчишь Себелиус?! — выкрикнул кто-то со своего места, но Архимаг в его строну даже головы не повернул. Он сверлил взглядом улыбающегося Элкиана, гадая что ещё припрятано у того в рукавах.

— И кстати, — молвил оппонент Себелиуса, пряча письмо обратно в одежду, — зачем ты отправил мастера Малора и всех боевых магов в крепость Заат-Гир? Ведь совет ясно дал понять, что не одобряет этого решения?

— Я хотел укрепить крепость и дать нам больше времени, — зло проговорил Себелиус.

— Но ведь мы ещё в прошлый раз сошлись во мнении, что крепость падёт, как её не укрепляй? А ты лишил Ивокарис тренированных боевиков, тем самым ослабив столицу империи! — ухоженный палец магистра Элкиана укоризненно уставился Себелиусу в грудь. — Признай своё поражение и сможешь свободно уйти, — прошептал вдруг голубоглазый магистр. — Нет! — сверкнули глаза Архимага. — Что ж, ты сам решил…

— Я ставлю под сомнение деятельность главы Совета Магистров и выношу на голосование принятие решения о его немедленной отставке!!!

Это заявление произвело фурор. Что тут началось. Многие маги повскакивали со своих мест, принявшись с пеной у рта перекрикивать друг друга. Оставшиеся сидеть орали не меньше, стуча при этом ещё и ногами по полу. И во всём этом гвалте чётко слышались лозунги «Долой Себелиуса!» и «Даёшь Элкиана!», что было не удивительно, так как сегодняшнее заседание более чем на две трети состояло из сторонников голубоглазого магистра.

Дальше Себелиус слушать не стал. Он умел достойно проигрывать и, не произнося ни слова, просто покинул зал. Полнейший крах и он это прекрасно понимал. Но что сделано, то сделано и сейчас стоило позаботиться о собственной безопасности. А в том, что Элкиан попытается его устранить, Архимаг ничуть не сомневался. Он и сам на его месте сделал бы то же самое. Но в данной ситуации у Себелиуса были связаны руки. Попытайся он убить Элкиана и против Архимага поднимется весь магический мир. В то же время, Элкиану теперь ни что не может помешать избавиться от ненавистного соперника, обставив дело так будто Себелиус, не стерпев поражения, сам на него напал. Поэтому следовало как можно скорее покинуть пределы Ивокариса, а лучше и всей Торговой Империи разом. Переждать где-нибудь пока не уляжется шум, или пока не начнётся война и Элкиану станет не до него. И у Архимага Себелиуса было такое место — Сумарский Халифат.

Активировав защитное заклинание, он торопился в свой кабинет. Чувство опасности не давало покоя, подгоняя Себелиуса в спину. Времени оставалось всё меньше, и он это ощущал кожей. Вот, наконец, и поворот, за которым начинался длинный коридор, где в самом конце стрельчатой дверью молчал его кабинет.

Чувство опасности взвинтилось до предела и заставило магистра замедлить шаг, но это не помешало притаившемуся за поворотом убийце нанести стремительный удар. «Огненный вихрь» ударил Архимагу в грудь и тот отлетел к противоположной стене, больно ушибив спину. Второй волной огня воздух выбило из груди, но Себелиус за миг до атаки успел-таки вбросить побольше энергии в угасающий щит. Огонь тугой струёй прижал Архимага к стене и опалил седые брови. Стало невыносимо жарко. Себелиус стиснул зубы, но всё же усилил поток энергии подпитывающей защиту, отметив про себя, что надолго её не хватит. Но опасения оказались напрасны. Убийца тоже оказался не всесилен и в тот момент, когда поток пламени иссяк, Архимаг нанёс сокрушительный удар «водяным копьём», в которое обратился его магический щит.

Не ожидающий такого проворства от почти поверженного старика огненный маг ничего уже не успел предпринять. В ужасе распахнулись молодые глаза, когда уплотнившийся столб воды пробил его грудь насквозь, пригвоздив к стене словно жука. Себелиус с трудом поднялся. Магический щит, выставленный им, был из разряда простых защитных заклинаний, и поэтому его пришлось поддерживать сырой энергией, что неблагоприятно сказалось на старческом организме. От хлынувшей из носа крови белый балахон окрасился ярко алым — магическое истощение будь оно неладно. Но, несмотря на это Архимаг продолжал поддерживать плетение водяного копья, удерживая тем самым своего несостоявшегося убийцу на стене.

— Ба, да это же мастер Укрит собственной персоной! — наигранно бодро воскликнул Себелиус. — Я предполагал, что когда-нибудь ты мне нагадишь в отместку за то, что не дал тебе место Лесс-Скира, но чтобы так… Неужели Элкиан предложил тебе управлять боевиками? — в ответ пронзённый маг захрипел и Себелиус опустил руки. — Впрочем, это уже неважно…

Он развернулся и, прихрамывая, заспешил в свой кабинет, а мастер Укрит, выплёскивая потоки крови из развороченной груди, остался лежать в луже воды.

Закрыв за собой дверь на массивный засов коим ни разу не пользовался, Архимаг схватился за грудь и тяжело задышал. Сил на магический поединок ушло слишком много, а впереди предстояло ещё одно дело, где их понадобится вдвое больше. Отдышавшись, маг сделал себе бодрящего напитка и залпом опрокинул в рот. Сил от этого конечно не прибавится, но хотя бы в голове прояснится, что в данной ситуации тоже немаловажно.

Себелиус оглядел собственный кабинет как в последний раз и, тяжело вздохнув, принялся собирать вещи. В шкафу нашлась давно забытая сумка, куда маг сложил несколько бутылок молодого аскельского и некоторое содержимое выдвижных ящиков стола. Бумаги подверглись тщательной ревизии, после чего некоторые из них обратились пеплом. Убедившись, что больше ничего важного не оставляет Архимаг закинул сумку на плечо и направился в заклинательный покой.

Мелькнула мысль задействовать магическое зеркало, но взвесив все «за» и «против», Себелиус отмёл эту идею. Хотя после этого запас энергии несколько восполнится, но, во-первых, нет времени, а во-вторых, то, что ему предстояло, лучше было делать в более защищённом месте, чем кабинет или та же Зеркальная комната. Поэтому, пройдя к дальней стене, Архимаг провёл по ней ладонью и громко произнёс ключевое заклинание на языке гадрахов. Полыхнув ярким светом, часть стены растворилась, освободив проход, и Себелиус на карачках протиснулся в помещение магической сокровищницы.

Оказавшись внутри, маг вздохнул свободнее. Теперь можно и не торопиться — здесь его никто не достанет. Магическая сокровищница укреплялась не одним поколением магистров, и даже Себелиус внёс свою лепту в те мириады защитных плетений, что оплетали её словно кокон. Теперь оставалось найти небольшой чёрный ящичек, где хранился нужный артефакт и можно приступать к ритуалу.

Долгие годы своей магической карьеры Себелиус пытался отыскать новый метод перемещения на большие расстояния (вариант с порталами его не устраивал ввиду отсутствия камней врат). И как он не бился всё, чего смог достичь — лишь знание о том, что маги прошлых времён, хотя и были адептами четырёх стихий, но даже их сил едва хватило на создание порталов. Однако до порталов один способ всё же существовал. Маг, чьё имя стёрлось даже из скрижалей Времени, создал своё средство, с помощью которого можно было перемещаться с места, на место, имея два связанных между собой артефакта — «якорь» и «маяк». Принцип был до смешного прост — маяк помещался в том месте, куда требовалось переместиться, а над якорем проводился завязанный на кровь ритуал, после чего открывался кратковременный тоннель. Но этот приём так и не нашёл широкого распространения по двум причинам: во-первых — артефакты были одноразовыми, а второй причиной как раз и стало появление самих порталов…

Ящичек нашёлся на том же месте, куда Себелиус его поставил в прошлый раз и, откинув крышку, маг с восхищением провёл пальцами по изящным изгибам золотого кубка. Небольшой, с широкой чашей на тонкой высокой ножке кубок был украшен теми же самоцветами, что и лежавший когда-то рядом с ним скипетр.

Отправляя Вальдреса с поручением, Себелиус и не предполагал, что воспользоваться этим кубком придётся так скоро. Нет, он, конечно, рассматривал вариант собственного свержения (что ни говори, а мыслить Архимаг умел широко), но планировал оттягивать этот момент как можно дольше, или и вовсе свести нежелательную перспективу на нет. Но всё сложилось иначе. Он ещё мог бы оправдать перед советом свою неудачу с Заозерьем, если бы этой ситуацией не воспользовался Элкиан. Теперь же приходится в спешке покидать пригретое место, чтобы после иметь хоть какую-то возможность вернуться сюда во всеоружии.

Вынув кубок из аккуратно подогнанного ложа, Себелиус развернулся было к шестигранному алтарю, но запнулся о грубо сколоченную коробку и больно ушиб палец на ноге. Проклиная того непутёвого мага, что оставил на этом месте пустой ящик, Архимаг вдруг с изумлением вспомнил, что сделал это сам. Раньше, внутри хранился небольшой сундучок чёрного цвета, украшенный великолепной резьбой. Когда в Сумарском Халифате случилось восстание и его лучший друг халиф Намос'ар Тин попросил о помощи, он, не задумываясь, отправил ему взрывной артефакт, дабы тот уничтожил разом всех мятежников, что укрылись в горах Сележ. Себелиус улыбнулся воспоминаниям. Это было так давно, что он успел позабыть о той могучей силе, что была заключена в резном сундучке.

«Как хорошо, что тогда среди восставших обнаружился предатель, и ничего взрывать не пришлось, — подумал маг. — Буду в Халифате, обязательно заберу у Намоса сундук. В предстоящей войне любая помощь будет уместна».

Подойдя к брошенной сумке, Себелиус извлёк одну из бутылок с вином и, откупорив пробку, наполнил кубок. Допив остатки, откинул в сторону опустевшую ёмкость и взобрался по лесенке, приставленной к шестигранному алтарю. Сел на тёплую плоскую поверхность, скрестил ноги и поставил подле себя кубок с вином. Дело оставалось за малым — нарисовать магический рисунок и произнести слова заклинания.

Себелиус извлёк из складок одежды заранее припасённый обсидиановый нож и провёл острейшим лезвием по собственному запястью. Не обращая внимания на то, что на белоснежной одежде вновь прибавилось алого цвета, он принялся скрупулёзно вырисовывать руны магического алфавита, то и дело, обмакивая палец в открытую рану. К тому времени как рисунок был закончен, кровь из раны почти перестала сочиться и маг, не задумываясь, резанул по второй руке. Когда кубок наполнился до краёв, Себелиус отрезал от собственного балахона две полоски и, перетянув раны, размешал содержимое тем же ножиком.

Наконец настало время произнести необходимые слова и, отбросив нож, маг встал во весь рост. От потери крови в голове зашумело, и Архимаг покачнулся, едва, не полетев с высоты алтаря, но смог-таки удержать равновесие, хотя от этого тут же потемнело в глазах. Не дожидаясь пока взор прояснится, Себелиус простёр ладони к высокому потолку и твёрдым голосом принялся читать сложный текст. После первых же слов пламя негаснущих факелов затрепетало как живое, а смесь вина и крови пошла пузырями.

Слова древнего текста звучали под сводами магической сокровищницы подобно грому. Блуждая меж высоких стеллажей со всевозможной магической утварью, они эхом возвращались обратно, но тут же улетали подхваченные новыми. Наконец отголосок последнего звука затерялся в глубине сокровищницы и Архимаг тяжело опустился рядом с кипящим кубком. Судя по записи в свитке с заклинанием, теперь оставалось дождаться, пока откроется окно портала, ведущее к маяку.

Спустившись с алтаря, Себелиус доковылял до оставленной на полу сумки, гадая, хватит ли ему сил, чтобы не свалиться в обморок от магического истощения раньше, чем откроется портал. Повесив сумку на плечо, он обернулся и застал момент, когда из кубка в потолок ударил ослепительный сноп света, который тут же начал расширяться, постепенно образуя широкий овал. Спохватившись, Архимаг мигом взлетел по лестнице, даже забыв о своём состоянии и, не медля ни секунды, проскочил в открывшееся «окно». Через миг раздалось шипение разъярённой гадюки, и портал потух, а опустевший кубок вспыхнул, словно сухой факел и, оплавившись, оставил после себя лишь золотую лужицу на гладкой поверхности алтаря.

Когда Вальдрес привёз Халифу скипетр, Намос'ар Тин решил, что это подарок от старого друга и поэтому отправил его в собственную сокровищницу к сотням тысяч таких же дорогих безделушек. Но когда молодой маг вернулся в столицу и сообщил Себелиусу о том, что скипетр на месте, Архимаг сразу же послал другу птенца с объяснениями и теперь артефакт-маяк покоился в нужном месте, ожидая своего часа…

Был обычный ничем не отличающийся от других день, когда в одной из сотен комнат дворца Халифа прозвучал громкий хлопок, и из образовавшегося над скипетром провала вывалилось бесчувственное тело в окровавленных одеждах. Стоящий за дверью евнух побледнел и принялся судорожно срывать с пояса массивный ключ. Дрожащими руками он отпёр замок и, распахнув высоченные двери, с ужасом уставился на то, как предмет, который ему наказали стеречь, как зеницу ока осыпается пеплом. Когда шок прошёл, и в голове перестали мелькать сцены кровавой расправы, которую ему обещал Халиф, случись хоть что-нибудь со скипетром, евнух, наконец, заметил на полу бесчувственного старика. Закричав во всё горло, чтобы как можно скорее привели целителя, тучный охранник подскочил к лежащему и аккуратно перевернул того вверх лицом.

Через некоторое время комната стала наполняться людьми. Всем не терпелось посмотреть на чужеземца неведанно как очутившегося посреди Лунного крыла дворца Халифа. Придворный лекарь так же явился, но не один, а со всей своей свитой и теперь почти дюжина разновозрастных мужчин суетилась вокруг бесчувственного мага, которого предусмотрительно переложили на кровать.

Когда весть о чужаке долетела и до Халифа, Намос'ар Тин, ведущий неторопливую беседу, прервался на полуслове, побледнел и сорвался с места. Такое поведение для солнцеподобного правителя было несвойственно, и все кто находился в той же зале, поспешили в Лунное крыло.

Когда Себелиус открыл глаза, он сперва поразился тому количеству людей, что его окружили, и лишь затем провёл ревизию собственного организма. Энергетические каналы более всего напоминали русла высохших рек, а некогда полыхающая ярко-алым аура походила на едва тлеющий костёр. Мысленно сетуя на то, что теперь восстанавливаться придётся не меньше трёх седмиц, Архимаг Себелиус перевёл взгляд на человека, появившегося в проёме двери, и слабо улыбнулся. Он был в Суммарском Халифате…