Источник

ГЛАВА 15

— Ты помнишь те слова, с которых началось наше знакомство? — Колин решил, наконец, нарушить затянувшееся молчание.

Айса настолько непринуждённо тащила волокуши с бесчувственным Скахетом, что сержант, сгибающийся под тяжестью собственной ноши, мысленно позавидовал силе и выносливости хрупкой на вид девушки. Оно и не удивительно — в трезубец абы кого не брали. Колин решил даже что будь у него возможность начать новую жизнь, он бы хотел стать воином этого загадочного Храма. Некоторое время сержант смаковал эту мысль, примеряя роль тренированного воина с разных сторон, но вспомнив, через что приходится пройти послушникам Храма в борьбе за выживание, тут же отмёл эту идею. Уж лучше быть тем, кто он есть, но живым, чем опытным, но мёртвым бойцом. И чтобы хоть как-то разрядить гнетущую обстановку Колин задал наёмнице давно мучающий его вопрос…

— Про то зачем ты нужен Храму? — Айса даже не обернулась.

— Именно. Может, всё-таки расскажешь?

— А ты не знаешь?

— Даже не догадываюсь, — Колин попытался пожать плечами и едва не потерял равновесие.

— Вынуждена тебя разочаровать, я тоже ничего не знаю, — Айса аккуратно опустила волокуши и села рядом.

Сержант с великим облегчением скинул сумки с плеч и последовал примеру спутницы. Вот уже битый час он волочился за неугомонной наёмницей, мечтая лишь об одном — вытянуть гудящие ноги. Признаться же в том, что устал до смерти, ему не давала ущемлённая гордость. Женщина не может быть сильнее мужчины и точка. Поэтому и тащился, стискивая зубы и стараясь пыхтеть как можно тише.

— То есть как? — недоверчиво спросил сержант. — Вам должны были хоть что-то да сказать. Ни за что не поверю в то, что ты слепо выполняла приказ.

— Можешь не верить, но это так, — не стала переубеждать его Айса. — Старшим в нашей тройке был Севел. Он-то и владел всей информацией.

— Дай-ка угадаю, Севел это тот, которого убил Скахет?

— Ага, — подтвердила девушка.

— Насколько я понимаю в ваших тройках один главный, а остальные ему подчиняются? — Айса кивнула. — Выходит командир второго трезубца тоже был в курсе происходящего?

— Отнюдь, — наёмница качнула каштановыми кудрями. — Когда Верховные считают, что для выполнения задания одного трезубца недостаточно, выделяется ещё один, но командование надвое не распыляется.

— Понятно, — протянул Колин, хотя на самом деле ни черта в организации Храма и его структур не понял. — Кстати, а что ты скажешь насчёт того, что я убил твоих друзей? Наверняка если бы не клятва давно бы уже со мной расправилась? — на его лице появилось некое подобие ехидной ухмылки.

— Да какие они мне друзья? Я их и знала-то всего пару дней.

— Как так? — искренне удивился Колин. — Я думал, что вы в Храме все друг друга знаете.

— Мы учимся работать в тройках, но сами тройки формируются лишь перед началом задания. За время миссии мы, конечно, можем познакомиться ближе, но, как правило, чаще всего узнаём только имена.

— Кстати о задании, — решил зайти с другой стороны сержант. — А как звучал приказ?

— Было приказано выследить и уничтожить отступника, а его спутника доставить живым. Лично мне сказали, что ты враг Храма…

— И ты вот так сразу поверила? — не удержался от шпильки сержант.

— Нас учили не задавать лишних вопросов, — пожала плечами Айса. — Если бы приказ звучал по-другому, то и тебя не задумываясь, пустила бы в расход. Такая у меня работа… Была, — добавила она еле слышно.

— Ты и теперь считаешь меня врагом? — поинтересовался Колин затаив дыхание. Отчего-то ответ девушки был для него очень важен.

— Нет, не считаю, — после некоторой паузы произнесла наёмница. — Враг Храма не стал бы выхаживать одного из его воспитанников. И меня бы убил ещё там на поляне.

— А Скахет? Ты всё так же хочешь его убить?

— Нет, не хочу, — Айса взглянул на сержанта. — Я ничего не имею против Скахета. Был приказ, и я его выполняла.

— А что изменилось теперь? — не унимался Колин. Ему позарез хотелось раз и навсегда всё выяснить, и поэтому он продолжал наседать. — Приказа ведь никто не отменял.

На минуту Айса задумалась, а затем встала и, когда сержант поднялся вслед за ней, проговорила:

— Если бы мы выполнили приказ, я бы вернулась в Храм и продолжала жить прежней жизнью. Но теперь… когда трезубцы уничтожены… Думаю, Храм сочтёт меня мёртвой… Прекрасный повод начать жизнь сначала, не находишь?

— А как в Храме… — начал было Колин, но девушка раздражённо его прервала:

— А если ты задашь мне ещё хоть один вопрос, клянусь, я нарушу свою клятву! — она подхватила волокуши и продолжила прерванный путь.

Сержант не стал её одёргивать, понимая, что от такого количества вопросов и сам бы вышел из себя. Но не задать их он не мог. Не говоря больше ни слова, он взвалил на себя поклажу и поспешил следом за наёмницей, кляня свои ноги за то, что так и не успели отдохнуть…

К полудню дорога сделала небольшой поворот и вскоре за ним показалась деревня. Вернее показался высокий частокол, коим она была огорожена. Плотно пригнанные друг к другу толстые колья воинственно ощерились во все стороны острыми зубьями. Такая защищённость была обусловлена тем, что любителей лёгкой наживы в этих краях хватало с лихвой. Поэтому все в деревне, от мала до велика, в случае нужды способны были взять в руки оружие. Деревня стояла на пологом склоне невысокого холма, а над частоколом гордо возвышались печные трубы и верхушки развесистых яблонь. Айса свернула с наезженной тропы, по которой путники шли прежде, чем несказанно удивила сержанта, но оказалось, что эта другая тропа ведёт прямиком к тяжеленным воротам, плотно вставленным в частокол и широко распахнутым настежь.

Деревня Серебряный Родник, несмотря на свои скромные, по местным меркам, размеры, была выстроена по образу и подобию всех поселений вольных земель и, пройдя через ворота, друзья очутились разом в самом начале главной улицы — широкой, свободной и на удивление чистой. Белые домики с разноцветными черепичными крышами, что приветливо проглядывали сквозь густые заросли садов, придавали посёлку вид праздничный и нарядный.

«Черепичные крыши заводят только крепкие хозяева, те, что победнее соломой избы кроют» — подумала Айса да сколько она ни оглядывалась, ни одной соломенной крыши так и не приметила. Значит, не бедно живут селяне. Ишь, дома какие ладные, ухоженные! Почти перед каждым — цветник. Чтоб там живность какая по улице шлялась, того и близко нет, вся скотина, как ей и положено, по дворам рассована. Да и народ выглядит вполне дружелюбно. Ребятишки любопытно таращатся на пришедших, кое-кто приветливо машет ручонкой. Мужики ненадолго оглядываются и не обращают особого внимания. Сразу видно, что местный народ открытый и приветливый. Колин, несмотря на тяжесть ноши даже улыбнулся — наконец-то нашлось место, где его никто не пытается пленить.

Центральная улица пролегала через всё поселение и упиралась в точно такие же крепкие ворота. Аккурат посередине деревни возвышалось здание о двух этажах, к которому и подошли уставшие путники. Вывески над дверьми сержант не заметил, но по тому насколько этот дом отличался от остальных, догадался, что здесь может находиться гостиница. В дверях, приветливо улыбаясь и попыхивая резной трубкой на длинном мундштуке, стоял мужчина с седыми вислыми усами. Колин и Айса не сговариваясь, опустили каждый свою ношу, и девушка шагнула к дверям.

— Светлого вам дня, добрые люди, — выпустил колечко мужчина.

— Неужели то, что мы добрые написано у нас на лицах? — ухмыльнулась наёмница.

— Коль вы с миром пришли, так и я уважу, а коли с умыслом, не обессудьте… — чинно молвил незнакомец. — Батька мой так говорил: «Уважай человека покуда он не докажет обратное». Куда путь-то держите?

— Везём раненого друга в Сион к лекарям. Нам бы телегой, какой разжиться. Может, продаст кто?

— Может и продаст, — многозначительно попыхтел трубкой вислоусый и вдруг прищурившись, спросил: — А ты случаем не из той полудюжины, что давеча в окрестностях шастала? Уж больно одёжа твоя на ихнюю походит.

Айса напряглась. Как бы не были они осторожны, а всё же трезубцы заметили, что не удивительно — местным жителям знакома в округе каждая трещинка. От взгляда наёмницы не укрылось и то, что вокруг собралось уже порядочно народу и преимущественно мужики. Нет, она, конечно, справилась бы с дюжиной-другой, но не с одним же кинжалом и не после того, как столько протащила неудобные волокуши. Седоусый, конечно же, заметил её напряжение, но виду не подал, предоставив возможность наёмнице ответить самой. Девушка раскрыла уже рот, как вдруг на её плечо легла рука и сержант, отстранив Айсу, вышел вперёд.

— Меня зовут Колин. Мы с моим другом, — движение рукой в сторону Скахета, — шли в Ивокарис и в лесу натолкнулись на драку между разбойниками и теми шестерыми, что вы упомянули. Мы им помогли, но моего друга сильно ранили. В знак благодарности Айса вызвалась помочь довезти друга до Сиона. Мы были бы вам очень признательны, если бы у вас нашлась на продажу телега с лошадью.

Некоторое время старик молчал, загадочно улыбаясь в усы и пуская дымные кольца. По его виду нельзя было разобрать поверил он словам Колина или нет. Наконец седоусый последний раз пыхнул дымом, вытряс трубку себе под ноги и растёр пепел сапогом. Когда пауза чересчур затянулась, он отступил в сторону и, сделав приглашающий жест, изрёк:

— Ну что ж, милости просим в Серебряный Родник. Моё имя Зархи. Я здешний староста.

Колин кожей ощутил, как после этих слов спало напряжение, и собравшийся народ начал расходиться по своим делам. Четверо мужчин никуда не ушли, но когда они подхватили сумки и волокуши со Скахетом, сержант облегчённо вздохнул и последовал за вошедшей в дом Айсой…

За широким столом староста Зархи чистил вяленую рыбину и наблюдал, как Колин с Айсой, почти не разжёвывая, поглощают горячую мясную похлёбку. Уставшие путники ели жадно, словно в последний раз, попутно макая куски хлеба в аппетитное варево. Помимо котелка с похлёбкой, на столе так же возвышался и глиняный кувшин с местным пивом, но ни сержант, ни наёмница к нему так и не притронулись.

Оторвав здоровый кус балыка, седоусый закинул его в рот и, наклонив кувшин, обновил пиво в своём стакане. За то время покуда гости расправлялись с едой, он успел подлить себе дважды. Наконец сержант отвалился от стола и, утерев рот тыльной стороной ладони, произнёс:

— Фух, ну и вкуснотища, — он провёл по стенке котла последним кусочком хлеба и закинул в рот. — С этим путешествием я не то, что вкус, забыл даже как пахнет варёное мясо.

Старик улыбнулся в усы, показав, что оценил шутку и, оторвав ещё одну полоску от рыбной тушки, поинтересовался:

— Так что же на самом деле случилось в лесу? — Колин с Айсой переглянулись, а Зархи усмехнулся. — Да не тряситесь вы так. Я же не слепой и умею складывать. К примеру, от моего взгляда не укрылось то, что ваш друг ранен мечом, тогда как лесные разбойники пользуются несколько иным оружием. Плюс ко всему его рана смертельная. Но он почему-то не умер, а лежит вместо этого словно замороженный. Не иначе как маг потрудился. И кстати, судя по его татуировке — он, как и ты, милая дева, принадлежит Храму Теней. Я прав?

— В общем-то, да, — не стала отрицать Айса. — Но для деревенского старосты, Зархи, ты очень наблюдателен. Назревает вполне закономерный вопрос — чем нам грозит твоя наблюдательность?

— Не беспокойся красавица, это всего лишь любопытство старого человека, не более. У нас в деревне порой так скучно… а тут вы…

— Благодарим тебя за вкусную пищу, почтенный Зархи, но нам нужно торопиться, — Айса ни на миг не поверила в простое любопытство старика. — Что насчёт телеги?

Староста закинул в рот последний кусок рыбины, собрал кости горкой и извлёк из-за пазухи уже знакомую путникам трубку. За ней на стол лёг кожаный кисет и Зархи принялся неторопливо набивать резное жерло. Так же молча достал из масляного светильника лучину, раскурил трубку и, с наслаждением затянувшись, изрёк:

— Я так скажу, телегу с лошадкой мы вам справим, но только завтра, — он повелительно повёл трубкой, останавливая готовую возразить наёмницу, — позволь мне договорить. За ночь с вашим другом ничего не случится, а утречком сведу вас с кем нужно…

— Ты же сам видел, что у него смертельная рана! — вскинулась Айса, но Колин встал на строну старосты.

— Он прав, Скахету сейчас ничто не угрожает. Поэтому можем и переночевать. Хоть выспимся, как следует, — Зархи кивнул, поддерживая сержанта. — Осталось лишь выяснить какую цену потребует с нас хозяин, — Колин пристально вгляделся в немолодые, но цепкие глаза, обрамлённые лучиками морщин, и староста вынул, наконец, трубку изо рта.

— О цене можете не беспокоиться, — молвил он. — За ночь и припасы в дорогу — серебрушка.

— Что-то дёшево, старик, — недоверчиво прищурилась Айса. Где подвох?

— Нет никакого подвоха, милая дева. Остальную цену добьёте рассказом… Правдивым рассказом, — уточнил Зархи, вытряхнув прогоревший табак в мозолистую ладонь.

Айса хотела было встать, но сержант её остановил, положив ладонь на сгиб локтя. Наёмница тут же вырвала руку, но всё же осталась сидеть, а Колин, проигнорировав её гневный взгляд, сказал:

— Что ж, если ты так настаиваешь, тогда слушай. Те шестеро, одной из которых является моя спутница, на самом деле были посланы за мной и Скахетом, — Зархи кивнул, будто знал это с самого начала. — Мы с другом их убили… Айса выжила и я её пленил… И да, я маг, — он демонстративно прищёлкнул пальцами и над ладонью затрепетал небольшой огонёк. — Прости, но рассказывать, кто я и зачем за нами послали убийц я не стану, — Колин встряхнул кистью, гася огонёк, и потянулся за деревянной кружкой. Налил себе пива и единым духом опрокинул кружку в рот, едва не подавившись, так как напиток оказался весьма крепок. Протолкнув хмельной комок в горло, сержант отставил ёмкость и с вызовом посмотрел старику в глаза. Зархи с минуту сидел, уставившись в центр стола и кивая каким-то своим мыслям, а затем решительно поднялся и, пряча трубку обратно за пазуху, произнёс:

— Благодарю за откровенность, — он невольно хмыкнул, — но, видимо, это действительно не моё дело… Что ж, всё остаётся в силе. Моя жена приготовила вам две комнаты. Отдыхайте. Если захотите ещё еды, вон там кухня, — он указал в сторону двери, откуда вышла дородная женщина в голубом переднике. — Милая, проводи наших гостей наверх.

Женщина нежно улыбнулась и, не говоря ни слова, поманила сержанта и наёмницу за собой. На немой вопрос Колина староста молвил:

— Она не говорит… Детская травма…

Сержант кивнул и поспешил за поднимающимися по лестнице женщинами. Жена старосты привела их на второй этаж и, отперев две соседние комнаты, жестом пригласила располагаться…

Колин закрыл за собой дверь и осмотрелся. Комнатка на удивление оказалась весьма уютно обставленной: справа кровать с настоящим матрасом, слева кадка с водой и широкий таз для умывания, а у окна добротно сколоченный стол с небольшим масляным светильником в центре. Сразу за дверью нашлось несколько крючков, куда сержант тут же повесил куртку. Ополоснувшись, Колин стянул сапоги и с блаженством всунул ноги в холодную воду. Возле кадки обнаружилась жёсткая щётка и две каких-то баночки с желеобразным содержимым. Зачерпнув из каждой, сержант опустил субстанцию в воду и с удивлением понял, что это желе исполняет роль мыла. Недолго думая он вымылся сам и постирал портянки, повесив их сушиться рядом с курткой.

Погасив светильник специальным колпачком, Колин с блаженством растянулся на матрасе на повестку оказавшимся набитым соломой. Жестковато, но всё же лучше чем спать на голой земле. Подложив руки под голову, сержант закрыл глаза и попытался уснуть, но сон, которого он ждал весь день никак не шёл. Проворочавшись некоторое время он понял, что заснуть не удастся и вдруг в голову пришла идея. Натянув сапоги, Колин спустился на первый этаж и с удивлением обнаружил Зархи всё за тем же столом в компании масляного светильника и глиняного кувшина. Увидев сержанта, староста приветливо махнул рукой и спросил:

— Не спится? — Колин кивнул.

— Э-э… почтенный Зархи, а не найдётся ли бутылочка вина?.. Я заплачу, — поспешил заверить старосту сержант.

— Нет-нет, платить не нужно, — отмахнулся хозяин. — Там за дверью спуск в погреб… угощайся, — и сам опрокинул кружку с пивом в рот.

Колин благодарно кивнул и спустился вниз. Пройдясь меж рядами с бочками, он подцепил с верхней полки первую попавшуюся бутыль и возвратился наверх, попутно ещё раз поблагодарив старосту. Замерев в нерешительности у комнаты Айсы, сержант гадал что сказать, как вдруг дверь распахнулась и на пороге показалась наёмница со светильником в руке.

— Ты чего здесь? — она выставила огонёк перед собой.

Пламя осветило девушку и Колин невольно залюбовался. Фигурка, которая до этого была спрятана под чёрным комбинезоном, не дающим повода для фантазии, теперь была полуприкрыта воздушной ночной сорочкой, по-видимому, любезно одолженной женой хозяина. Распущенные каштановые локоны пышной копной покрывали обнажённые плечи, а босые ступни, выглянувшие из-под длинной полы, взметнули пульс сержанта до потолка.

— Ау, — девушка повела светильником из стороны в сторону, — чего хотел?

Колин с трудом стряхнул с себя оцепенение и, кашлянув в кулак, выставил перед собой бутыль.

— Мне не спится, — как-то виновато произнёс он. — Не составишь компанию?

Айса медленно осмотрела его с ног до головы и несколько грубовато бросила:

— Ты не в моем вкусе…

Колин непонимающе уставился на неё широко распахнутыми глазами, но вдруг до него дошёл смысл сказанного, и лицо мгновенно залила краска.

— Я… э… я совсем не то имел… Да ну тебя… — он отмахнулся и поспешил ретироваться, но на пороге своей комнаты его настиг оклик наёмницы:

— Постой! Прости, я не хотела тебя обидеть, — но Колин не стал дослушивать и закрыл за собой дверь.

Поставив злосчастную бутылку на стол, он плюхнулся на стул и обхватил голову руками. Да что же это с ним? Как мальчик. Всего лишь хотел поболтать, без какой бы то ни было задней мысли, а эта чертовка его пристыдила как юнца какого. Вдруг в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла Айса. Неся перед собой светильник, она тихо прикрыла дверь и окликнула сержанта. Тот поднял на неё взгляд, мысленно возблагодарив девушку за то, что у неё хватило ума запахнуться в плед, и голосом великомученика спросил:

— Ну чего тебе?

— Странный ты, — Айса поставила светильник на стол и с ногами забралась на кровать. — Вроде поболтать хотел, вином грозился… Наливай, что ли.

Колин просиял и поспешно схватил бутылку, едва не сбросив со стола, но через мгновение замер и нерешительно проговорил:

— Ты будешь смеяться, но, кажется, я забыл принести стаканы, — он издал нервный смешок, затем ещё один и, взглянув на улыбающуюся наёмницу, вдруг расхохотался.

Айса подхватила его смех и вместе они смеялись до тех пор, покуда у сержанта не скрутило живот, а из глаз девушки не прыснули слёзы. Отсмеявшись, наёмница взяла из его рук бутыль и, откупорив одним движением, приникла к горлышку. Утерев рот ладонью она молча передала вино Колину и тот последовал примеру девушки.

— Вот видишь, — хмыкнула она, — и стаканы не нужны.

— Да уж, — многозначительно подтвердил сержант.

Повисла неловкая пауза. Айса с интересом смотрела на Колина, а он не зная, куда деть глаза, хаотично искал тему для разговора. Наконец, когда молчать стало невмоготу, девушка решила сама разрядить обстановку.

— Расскажи, как ты познакомился со Скахетом?

Обрадовавшись тому, что она сама нашла тему, Колин отхлебнул вина и поведал о том дне, когда впервые повстречал друга в полуразрушенном здании на Каменном острове. Рассказал о том, что вытянул его с того света, очистив рану от какой-то гадости и о том, как Скахет ему долго не доверял, принимая за врага. На том месте, где их настиг первый трезубец, сержант запнулся, но Айса небрежно махнула рукой — мол, мне всё равно — и Колин продолжил. Вскользь упомянул о Худгараде, но более подробно рассказал о том, как Скахет согласился его обучать мечу. Наконец когда рассказ достиг стычки в Илльском лесу, сержант вдруг понял, что вина у них больше нет. Бросив наёмнице: «Я быстро», он спустился в погреб и, подцепив ещё одну бутыль, поспешил вернуться.

Хозяева дома давно уже спали и Колин, дабы не тревожить их сон постарался как можно тише ступать по скрипучим ступеням. Пока он, чуть дыша, поднимался на второй этаж, в голове вдруг родился интересный вопрос, который сержант решил задать по возвращении, но когда вошёл в комнату, оказалось, что Айса уже спит, завернувшись в свой плед. Колин некоторое время стоял на пороге, переводя взгляд то на спящую девушку, то на вино в своей руке, а затем, сделав длинный глоток, подхватил со стола светильник и отправился в соседнюю комнату…

Проснулся Колин от того, что его кто-то настойчиво тормошит за плечо. С трудом отлепив лицо от матраса, он сел на кровати и тут же зажмурился от яркого луча, сверкнувшего в окне. Проморгавшись, он лицом к лицу столкнулся со смотрящей на него Айсой. Девушка уже успела умыться и одеться, и выглядела весьма свежо. Её волосы цвета девственной меди были убраны в аккуратную косу, а c чёрного комбинезона исчезли следы въевшейся за время пути грязи.

— Просыпайся, — наёмница швырнула ему кучу тряпья оказавшейся его одеждой.

Колин всё ещё моргая, проворчал что-то нечленораздельное и попытался вернуться в горизонтальное положение, подсунув под голову ворох одежды, но не тут-то было. Айса больно ущипнула его за плечо и, отступив на шаг, скрестила руки на груди.

— Ну, мне долго ждать?

— Чего ты вскочила-то в такую рань? — глаза никак не хотели открываться и сержант принялся тереть их кулаками.

Вдруг его лицо что-то обожгло, и Колин подскочил как ужаленный. Оказалось, Айса зачерпнула из таза воды и плеснула прямо в него. Глаза, наконец, распахнулись, и только сейчас сержант заметил, что к поясу наёмницы приторочен её меч.

— Приводи себя в порядок, бери меч и выходи на задний двор, — тоном, не терпящим возражений, произнесла девушка и развернулась, чтобы выйти, но Колин её окликнул:

— Это ещё зачем? И кстати для чего ты достала свой меч? Помнится, я разрешил тебе носить кинжал, но ни о каком клинке речи не было. Что происходит?

Айса развернулась на каблуках и вперила взгляд зелёных глаз в лицо сержанта, но вопреки его опасениям спорить не стала, а широко улыбнувшись, сказала:

— С сегодняшнего дня мы возобновляем твои тренировки. Для этого мне и нужен мой меч. Но если ты так боишься, то в остальное время я буду держать его в сумке, как и раньше.

— Тренировки? — переспросил сержант, пропустив мимо ушей слова о сумке. — Какие ещё тренировки?

— Те, что ты начал со Скахетом, — отрезала наёмница. — К тому времени как он очнётся, ты растеряешь все навыки, что успел приобрести. Меч ленивых не любит. Тренироваться нужно каждый день, пока твоё тело с ним не сроднится. А это произойдёт ещё ой как не скоро. Поэтому прекращай препираться и дуй во двор, — и, не слушая больше ворчаний, девушка вышла.

Колину ничего не осталось, как привести себя в порядок и последовать за бойкой наёмницей. Держа в руках перевязь с мечом, он ленивой походкой вышел на задний двор и тут же был атакован. Айса неуловимым движением выбила ножны у него из руки и насмешливо фыркнула:

— Тоже мне воин… А ну соберись и не зевай!

— Я думал, ты будешь показывать мне разные приёмы, — обиженно проворчал сержант, поднимая меч с земли.

— Ха, показывать! — Айса откровенно забавлялась. — Показывать нужно в Танце (она ясно произнесла это слово с большой буквы), иначе нет никакого смысла. От пустого сотрясания воздуха твои руки ловчее не станут. Защищайся, — она сделала пробный выпад, и Колин, едва уловив стремительное движение, кое-как парировал.

— Двигаешься, словно беременный орагр!

— Вас что в Храме одним и тем же фразам учат? — с улыбкой поинтересовался Колин, отбивая очередной удар. — Скахет точно так же выражался.

— Здесь как не выражайся, смысл один — тебе ещё учиться и учиться…

А затем их закружила пляска звонкой стали, и стало не до разговоров. Колин (как ему казалось) всё лучше и лучше отражал выпады наёмницы, изредка пытаясь даже составлять собственные связки. Конечно, Айса с лёгкостью их предугадывала, но одобрение в её глазах стимулировало сержанта лучше всякой похвалы. Фехтование с головой захватило Колина и когда они, наконец, угомонились, его одежду можно было выжимать, в то время как у наёмницы всего лишь волосы на лбу слиплись.

От входа на кухню донёсся довольный возглас и Сержант, обернувшись на звук, заметил старосту с улыбкой пыхающего своей неизменной трубкой. Из-за его спины выглядывал какой-то мужичок с вороватыми глазами и кустиком редких волос на плешивой голове. Поняв, что представление окончено, Зархи сделал шаг вперёд, давая тем самым незнакомцу выйти на свет. Тот ступил во двор, нервно теребя в руках шляпу, давно потерявшую форму, и неуверенно поклонился.

— Да не робей ты так, — староста хлопнул мужичка по плечу. — Сказал же, деньгой не обидят, — и, махнув Колину с Айсой, жестом подозвал их к себе.

— Утро доброе, почтенный Зархи, — подошла к нему Айса, вдевая меч в ременную петлю.

Староста приветливо улыбнулся и, подтолкнув незнакомца в спину, произнёс:

— И тебе здоровья в новом дне, красавица. Это вот Мели Серый. Как я вчера и обещал, у него найдётся для вас и телега, и справная кляча.

— И во сколько же они нам обойдутся? — Колин встал рядом с Айсой изучая лицо Мели Серого. Отчего-то этот тип не вызвал у него никакого доверия.

— Уверяю, цена вас приятно удивит, — раскрыл, наконец, рот Серый и сержант убедился, что ничуть не ошибся в своей оценке. Даже голос оказался каким-то воровато-лебезящим.

— О цене поговорите, когда посмотрите, — перебил староста и указал на дверь кухни. — Жена там вам в дорогу собрала…

— Да-да, сейчас, — Колин правильно истолковал намёк и вытянул из-за голенища заранее приготовленный кошелёк. Выудив пару серебрушек, он протянул их старосте, заметив алчный блеск в глазах Мели Серого. Зархи молча зажал в кулаке полученную плату, ничего не сказав о том, что вчера речь шла об одной серебряной монете, и как ни в чём ни бывало, вошёл в дом. Серый поспешил за ним, а Колин многозначительно посмотрел на Айсу.

— Знаешь, а ведь я совсем не умею торговаться, — озадаченно произнёс он. — Если так дальше пойдёт, то мы все деньги оставим в этой треклятой деревне. Видела глаза этого Серого? Такой и мать родную продаст. Лучше ты с ним договаривайся о телеге.

Айса пожала плечами и, приняв протянутый кошелёк, проследовала за старостой. Колин поспешил за ней. Пройдя через дом, они вышли на парадное крыльцо и застали момент, когда с сеновала вынесли их вещи вместе с носилками, где всё так же лежал бесчувственный Скахет. На крыльце стоял староста Зархи и пыхтел трубкой. Мели Серого нигде не было видно, но, уже через пару минут, он появился из-за соседних домов, ведя в поводу серую в яблоках кобылку. Лошадь откровенно прихрамывала, а у телеги одно из задних колёс было на порядок меньше других, отчего та ехала с небольшим перекосом. Не зная, что и сказать, Колин вытаращил глаза, а Айса озвучила его мысли:

— Полагаю, он хочет избавиться от хлама, подарив его нам? Так мы ещё подумаем, — мужики, что принесли их вещи откровенно заржали, но Мели Серый ничуть не смутился. Как ни в чём не бывало, он подвёл лошадь к крыльцу и на полном серьёзе произнёс:

— С вас золотой, уважаемые…

— Это даже не смешно, — Айса скрестила руки на груди. — Назови адекватную цену, и разойдёмся.

— Вам же нужна телега? Вот она. Моя последняя цена — один золотой, — Серого, казалось, ничто не могло смутить. В предвкушении наживы он ехидно улыбался.

— Он что издевается? — девушка повернулась к старосте, но тот откровенно наслаждался происходящим. Хорошо же, решила она и начала торговаться. — Десять медяков и по рукам.

— Как десять медяков? — опешил Мели Серый. Он надеялся услышать половину, на худой конец — четверть золотого, но никак не эти гроши. — Ты что, дева, за дурака меня держишь? Золотой и никак не меньше!

— Пошли, Колин, — Айса подошла к сумкам и стала примеряться к той, что побольше. Сержант последовал её примеру, но их тут же окликнул озадаченный торговец:

— Э-э… почтенные, куда же вы? Ведь вам же нужна телега?

— За такие деньги сам на ней катайся! Мы уж как-нибудь обойдёмся. Дошли до вашей деревни и до Сиона дойдём. Спасибо за гостеприимство.

Колин принял у Айсы сумку, подхватил вторую и последовал за наёмницей потащившей волокуши к выходу из деревни. Поначалу за их спинами стояла тишина, но вдруг торговец спохватился и, дёрнув лошадь за узду, поспешил вслед за путниками.

— Половина золотого! — крикнул он, но никто не обратил на него внимания. — Половина!.. Хорошо, четверть!.. Четверть, золотого! — Серый поравнялся с Айсой и заискивающе заглянул ей в глаза. — Четверть, госпожа… от сердца отрываю.

Наёмница аккуратно опустила волокуши и, повернувшись к торговцу, вперила в него суровый взгляд:

— Значит так, одна серебряная монета и точка. Либо по рукам, либо топай своей дорогой. А будешь дальше ерунду городить, клянусь бородой Единого, проткну словно жука.

Сказав это девушка посмотрела на глупо разевающего рот Серого и, хмыкнув, подхватила носилки. Спустя десяток шагов за их спинами раздался обречённый вопль:

— Да чтоб вас гадрахи разорвали, проклятые ворюги!!!

А вот это уже переходило всякие границы. Больше терпеть Колин не мог и, сбросив ношу на землю, развернулся лицом к торговцу. Над его правой ладонью полыхнул огненный сгусток.

— А ну повтори, что ты там сказал насчёт ворюг! — прошипел сержант и зло посмотрел на Мели Серого.

Тот затрясся мелкой дрожью и, почувствовав, что ему перестало хватать кислорода, схватился за воротник.

— Я… я… я… — стал заикаться он.

— Что ты-ты? — поторопил его Колин, демонстративно переправив огненный шарик из руки в руку.

— Я всего лишь хотел сказать, что согласен на вашу цену, господин маг. Не убивайте, пожалуйста! Одна серебряная, значит одна серебряная. Это очень хорошая цена, — торговец сглотнул тугой ком не в силах отвести взгляда от жидкого пламени в руках сержанта.

— Значит по рукам? — Колин вытянул в его сторону пылающую ладонь, не без удовольствия отметив дикий ужас, поселившийся в глазах Мели Серого. — Айса, почтенный Мели согласен с нашей ценой, — обратился сержант к спутнице, гася пламя. — Заплати ему.

Наёмница опустила носилки и, достав из кошеля серебрушку, швырнула к ногам торговца. Тот поспешно согнулся, схватил её вместе с доброй горстью земли и, даже не отряхнув рук, поспешил ретироваться. Колин посмотрел вдаль и заметил приветливо машущего старосту. Только тут до него дошло, что невольно стал орудием чужой мести. Видать этот Серый изрядно уже всех достал, вот и решил Зархи его проучить. А тут так удачно маг подвернулся… Что ж на его месте сержант поступил бы точно так же. Махнув старосте в ответ, Колин подхватил сумки и вышел за ворота вслед за удаляющейся Айсой…

Как ни странно, но хромающая лошадка шла ходко и шаг не сбивала. Телега тоже, хотя и была немного накренена, но оказалась весьма крепкой и что самое главное не тряской. В ней едва хватило места разместить Скахета с сумками и поэтому Колин держал вожжи, в то время, как девушка сидела позади, свесив ноги.

Дорога оказалась на редкость добротной — широкая, ровная, с глубокими канавами по обе стороны. Она пролегла меж невысоких холмиков, на которых изредка встречались рощицы с какими-то плодовыми деревьями. Больше смотреть, правда, было особо не на что — однообразный пейзаж оживляли только рыжие пыльные вихри, выбиваемые копытами лошади да медленно плывущие по небу редкие облака. Большей частью ехали молча, каждый размышляя о своём. Однообразный пейзаж и мерный шаг лошади убаюкивал путников, и Колин скоро поймал себя на том, что стал клевать носом. Засыпать не хотелось, и чтобы прогнать сонливость, он стал разглядывать стайки облаков над головой, но вскоре наскучило и это — небо было скучным и таким же однообразным, как и окружающий их пейзаж. Сержант обернулся и с завистью отметил, что Айса мерно посапывает, прислонившись к борту телеги.

«Хорошо ей» — позавидовал он, но будить не стал.

Усталое светило медленно клонилось к закату, приглушая дневной свет набежавшими пышными облаками, но Колин продолжал править дальше. Ночевать на обочине как-то не хотелось, и поэтому он решил найти место, где можно будет свернуть с дороги, не застряв при этом колесом в канаве. Поздним вечером, когда первые звёзды нахально проткнули багровое зарево заката, такое место нашлось. От основной дороги ответвилась небольшая тропка и зазмеилась меж невысокой травы в сторону недалекой рощи. Устав бороться со сном сержант направил лошадку в ту сторону…

— Где это мы? — сонно потянулась Айса, почувствовав, что телега остановилась.

— А кто его знает? — пожал плечами Колин и, спрыгнув с телеги, принялся разминать одеревеневшие мышцы. — Давай заночуем здесь. Всяко лучше, чем на дороге.

— Спорить не стану, — наёмница слезла с телеги, и пока Колин рыскал по округе в поисках сушняка, занялась лошадкой.

Когда костёр ласковым теплом развеял ночную прохладу, Айса вдруг сказала:

— Ложись-ка спать, а то на тебе уже лица нет. Я подежурю.

Сержант не стал спорить и, благодарно кивнув, растянулся прямо на траве. Уже через мгновение он отрубился…

Когда первый луч Иссилы прокрался сквозь листву и лизнул Колина по глазам, Айса была уже на ногах. Выспавшись ещё в пути, она встала задолго до рассвета и, отыскав меж деревьев родник, наполнила фляги. Затем разложила снедь на тряпице, а сама взяла своё оружие и занялась тренировкой. Когда сержант проснулся, он ещё долгое время лежал, едва дыша и заворожённо наблюдая неповторимый танец смерти.

Айса порхала над влажной от росы травой так легко и непринуждённо, словно сила тяготения перестала на неё действовать. Её клинки рассекали утренний воздух с ужасающей быстротой, а стойки молниеносно перетекали одна в другую. Лёгкая глефа колола настолько стремительно, что взгляд сержанта смог уловить лишь серебристые росчерки на фоне зелёной листвы. Удар, укол, ещё удар, резкий уход вправо, и меч падает вниз, на голову невидимого противника. Разворот вокруг своей оси и рука девушки вытягивается на неестественную длину, чтобы достать до живота нового врага. Отступ вбок, прикрывшись мечом от рубящего удара и тут же удар из защиты сразу двумя клинками. Обратное сальто и новый танец с новым врагом.

«Вот это да, — восхитился про себя сержант. — Даже Скахет двигается не так изящно. Может дело в выборе оружия? — но вспомнив, с какой лёгкостью его друг вращал меч и топор одновременно, и как сам однажды попытался такое повторить, едва не отрезав себе голову, Колин тут же отмёл эту мысль. — Нет, скорей всё дело в обучении… Ведь Скахет его так и не закончил, в отличие от Айсы, которая обучилась ещё и на воина трезубца. Интересно, а есть в этом мире кто-то, кто превосходит бойцов Храма? Хороший вопрос… Нужно будет задать его Айсе…»

— Ну и долго ты собираешься нежиться? — за размышлениями Колин не заметил, когда девушка закончила тренировку и встала над ним с обнажёнными клинками. — Давай-ка, поднимайся! Я давно уже заметила, что ты не спишь.

— И когда только успела? — потягиваясь, проворчал сержант.

— Прости, что? — не расслышала девушка.

— Я говорю оружие у тебя странное, — Колин всё же соизволил подняться.

— Ах, это? — Айса подбросила глефу, ловко перехватив её у самого лезвия. — Это кааса. У меня на родине таким оружием пользуются весты. Только у них древко намного длиннее, да и лезвие слегка загибается. А у моего отца была именно такая… потому и мне она по душе.

— Понятно, — не стал развивать больную тему сержант. — А почему ты меня на дежурство не разбудила?

— Ты так сладко спал, что я даже позавидовала…

— Да ну тебя, — перебил он девушку, — подежурил бы и ничего б со мной не стало… Тем более, что сегодняшний день твоя очередь держать поводья, а моя — спать позади, — Колин по-детски показал наёмнице язык и, не дав ответить, сорвался с места.

После ночи безмятежного сна бежалось легко и как-то даже желанно. Невысокая трава, не создавая помех, приминалась сапогами, а влажный утренний воздух приятно холодил кожу. Тропинка, по которой бежал сержант, вдруг свернула, и Колин оказался перед началом широкого тракта вымощенного огромными гладкими плитами серовато-красного цвета. Дорога начиналась внезапно и терялась за нависшими над ней ползучими ветвями. Возле границы травы и плит сержант встал как вкопанный и вдруг услышал шаги за спиной. Оказалось, что Айса всё время следовала за ним, отставая на несколько шагов.

— Ты видишь то же что и я? — переводя дыхание, с улыбкой поинтересовался Колин.

— Вижу, и что? — девушку будто не заинтересовала странная дорога, притаившаяся посреди рощи. — Давай-ка возвращаться. Нужно ещё успеть позвенеть мечами и позавтракать. Если помнишь, нам предстоит целый день трястись в телеге.

— Успеем ещё позвенеть, — отмахнулся сержант, раздвигая нависающие над дорогой густые лианы. — Ты как хочешь, а я всё же посмотрю, куда ведёт эта дорога, — он нырнул в заросли, и Айсе ничего не осталось, как последовать за ним.

Продравшись сквозь переплетение ветвей Колин очутился на краю огромного круга выложенного теми же плитами что и дорога. Стряхнув с себя сухую листву, он поднял взгляд и обомлел. В самом центре круга возвышался дольмен исполинских размеров неизвестно кем и когда сооружённый. Громадины двух вертикально поставленных плит венчала третья, не менее огромная. Раскрыв от удивления рот, сержант во все глаза уставился на знакомую до боли арку портала.

— Откуда она здесь? — выдохнул он, наконец. — Ведь была же на острове…

— Ты о чём? — Айса встала рядом, нервно теребя рукав своей куртки.

— Да так, не бери в голову… Посмотрим на неё поближе?

— Мне не интересно, — как-то резко ответила девушка.

Колин обернулся и заглянул ей в глаза, но Айса тут же отвела взгляд. Поведение наёмницы удивило сержанта, и он решил поинтересоваться, в чём дело:

— Тебе знакомо это место? — девушка промолчала, всё так же пряча взгляд. — Айса… Айса! — наёмница, наконец, посмотрела на него и их глаза встретились. — Ты была здесь раньше?

— Нет, с чего ты взял, — поспешно ответила она.

— А мне сдаётся, что бывала, — протянул Колин и двинулся в сторону каменной арки. Скрытность наёмницы ему очень не понравилась. Только он решил, что между ними теперь никаких секретов и вот, пожалуйста.

Подойдя к дольмену вплотную, сержант хотел было возложить руку на испещрённую письменами плиту, как вдруг сзади раздался голос Айсы:

— Колин, прошу тебя, давай уйдём отсюда!

Он одёрнул руку и обернулся к девушке. Нервно закусив согнутый указательный палец, та с испугом смотрела на сержанта. Решив всё же выяснить в чём дело, Колин возвратился к наёмнице.

— Что тебя так испугало?

— Это арка портала, — после некоторой паузы выдавила из себя Айса.

— Я знаю, и что с того?

— Знаешь? — искренне удивилась девушка. — Но откуда?.. Ах да, я ведь и забыла что ты маг…

— Не в этом дело, — перебил сержант. — Я о ней знаю… впрочем, не важно. Важно другое — почему она так испугала тебя?

— Через неё мы пришли… — произнесла Айса и замолчала.

Части головоломки начали складываться одна к одной и Колин, наконец, всё понял.

— Значит, вот как вы смогли нас опередить, — протянул он. — А я-то всё гадал… Выходит это путь в ваш Храм?

Сержант вернулся к арке и дотронулся до тёплого камня. В тот же миг воздух внутри затрепетал, зарябил, а черты деревьев позади портала исказились, словно в кривом зеркале. Мгновение и их сменила непроглядная темнота, в которую обратилось всё пространство внутри дольмена. Айса вскрикнула, но сержант не обратил на неё никакого внимания. Он пытался хоть что-нибудь разглядеть в непроницаемой тьме.

— Перестань! — раздался за спиной отчаянный крик и Колин решил не искушать судьбу.

Убрав руку с каменной плиты, он с интересом стал наблюдать, как воздух внутри арки медленно приобретает прозрачность.

— Как ты это сделал? — раздался рядом голос наёмницы.

— Фокус, — пошутил Колин но, обернувшись, столкнулся с полными ужаса глазами и поспешил стереть улыбку со своего лица. — Чего ты так боишься?

Видя, что портал принял свой изначальный облик, Айса с облегчением выдохнула:

— Ни чего, а кого… Я боюсь Верховных Храма. Надеюсь, ты ещё не забыл, что я их предала? Этот путь ведёт в одну из наших тайных зал, где стоит точно такая же арка, которой как раз и управляет Круг Верховных.

— Но откуда им известно, что ты провалила свою миссию? — резонно поинтересовался Колин, и Айса не нашлась, что ему ответить. С тех пор как они встретились, она не раз задавала себе подобный вопрос, но каждый раз приходила к выводу, что лучше надеяться на худшее. Так и не дождавшись ответа, сержант решил прояснить ещё кое-что:

— У вас в Храме везде так темно?

— Нет, конечно, — фыркнула Айса. — По-моему этот зал содержится в темноте лишь для того, чтобы никто не догадался, как Верховные активируют портал… Но это лишь моё мнение, — добавила она.

— А что если мы вот прямо сейчас войдём туда вместе? Ведь тогда твоя миссия будет выполнена и никто тебя не накажет? — на лице сержанта расцвела улыбка, но она тут же растаяла под холодным взглядом наёмницы.

— Надеюсь, ты пошутил, — сержанту показалось, что он услышал ледяной треск, с которым эти слова сорвались с её губ. — Но даже если это не так…

Оборвав фразу на полуслове, девушка резко развернулась и нырнула в густые заросли. Колин проводил её взглядом, затем обернулся и ещё раз посмотрел в проём арки. Ничего не изменилось, и из портала никто не вылез. Пожав плечами, сержант поспешил за наёмницей.

Дальнейший путь запомнился Колину чередой однообразных пейзажей. Бесчисленные холмики, поросшие густой травой сменялись каменистыми равнинами, которые в свою очередь вновь уступали место бескрайней зелени. Погода потихоньку портилась. Днём пока ещё было тепло — солнце, хотя периодически и скрывалось за облаками, но исправно согревало путников в своих лучах. А к ночи набегали тяжёлые тучи и рассеивали с таким трудом накопленное за день тепло. Не спасал даже костёр, который за неимением необходимого количества дров с каждым разом становился всё меньше и меньше.

Весь день после происшествия с порталом ехали молча. Айса правила телегой и Колин, дабы не слушать её обиженного сопения решил скоротать время во сне. Разместившись поудобнее, он откинулся на сумки и вскоре заснул убаюканный мерной поступью хромой лошади. На закате Айса его растолкала и, расседлав лошадку, улеглась спать даже не дожидаясь костра. Рыская по округе в поисках сухих веток, Клин думал о том, что утром нужно будет с ней поговорить и извиниться за своё поведение. Чтобы не уснуть во время дежурства он почти всю ночь жонглировал огненными шариками, подбирая нужные слова. Когда количество огоньков достигло десятка, сержант решил что пора вздремнуть и тронул Айсу за плечо. Та пробудилась без лишних вопросов и Колин, наконец, провалился в сон…

Следующее утро началось с пробежки, во время которой поговорить не удалось. Не получилось поговорить и во время тренировки. Стоило сержанту раскрыть рот, как наёмница тут же взвинчивала ритм, и он бежал за выбитым из рук мечом. Наконец пришло время завтрака и Колин решил взять быка за рога. Подойдя к отвернувшейся от него девушке, он обошёл её и сел напротив.

— Айса, я хочу попросить у тебя прощения за мою выходку там, у портала, — начал разговор сержант. — Я понимаю, в последнее время с тобой много чего произошло… Вся твоя жизнь можно сказать кардинально изменилась…

— Не в этом дело, — перебила его девушка. — Если в Храме узнают о том, что я принесла тебе клятву, за мной самой отправят трезубец. Смерть будет долгой и мучительной, а я не хочу так умирать… Поэтому и испугалась.

— И всё равно прости меня. Обещаю, больше не буду так шутить… Кстати, ты часом не знаешь когда мы, наконец, доберёмся до Сиона, будь он неладен? — решил сменить тему сержант.

— Понятия не имею, — Айса пожала плечами.

— Ну, тогда доедай и давай посмотрим по карте, — поднимаясь, предложил Колин.

После непродолжительных поисков свёрток с картой обнаружился в сумке Скахета и сержант с наёмницей склонились над разложенным пергаментом. Изучение карты не принесло должных плодов. Нет, конечно, они смогли отыскать Илльский лес и Сион, но дорога меж ними протянулась тонкой прямой линией, без каких бы то ни было ориентиров. Ни тебе деревни, ни тем более рощи с порталом. Так и не сумев привязать карту к окружающей местности, путники разочарованно вернули её на место.

— Беда… — почесал в затылке Колин.

— Никакой беды, — возразила Айса. — Поедем, как ехали. Дорога-то одна, не промахнёмся.

— Так-то оно так, но хотелось бы уже, наконец, приехать, — сержант запрыгнул на место возницы и они продолжили однообразный путь. А ночью пошёл дождь…

— Брр, — Колин поёжился. — Ну и погодка.

— Это ещё что, — Айса тряхнула косой и сделала ложный выпад. Сержант последовал за её мечом и, не найдя в ожидаемом месте, повалился на раскисшую от дождя землю. — Вот настанет сезон дождей, тогда и поплачешь, — девушка легко увернулась от клинка вскочившего напарника и, пропустив его вперёд, плашмя наподдала по заду.

— Хватит на сегодня тренировок, — Колин обиженно потёр ушибленную пятую точку. — Поехали уже.

Настроение сержанта было на нуле. Мало того, что из-за начавшегося дождя ночевать пришлось под телегой, где троим едва хватило места, так ещё и на этой утренней тренировке весь в грязи извозился. Да и дождь, похоже, зарядил не на шутку.

— А ты не пробовал создать какую-нибудь защиту от дождя? — ехидно поинтересовалась Айса, пряча меч под намокшее сено. — Я слышала, маги так умеют…

Колин зыркнул на неё исподлобья, но промолчал. Как говорится, назвался магом, полезай… в смысле исполняй желания. Молча запрыгнув на своё место, он зло схватился за поводья и мысленно обругал хромую скотину, которой похоже было всё равно светит ли солнце или идёт дождь. В любую погоду их лощадь флегматично продолжала жевать свою жвачку…

К вечеру пейзаж, наконец, начал меняться. Бесконечные холмики сменились убранными полями с возвышающимися по периметру стогами сена, а дорога расширилась настолько, что по ней, не стесняя друг друга, смогли бы разом проехать три телеги. За полями то тут, то там пускали в вечернее небо столбики дыма невысокие хижины, которых вскоре стало гораздо больше. Дождь прекратился, но небо так и осталось затянуто, что настроения путникам никак не прибавило. Вдруг впереди показалась одинокая телега, возле которой копошился какой-то мужичок. Поравнявшись с ним, Колин осадил хромую клячу и приветливо поздоровался:

— Вечер добрый. Может чем помочь?

Вопрос оказался уместен, так как мужичок копошился не просто так, а в одиночку пытался нацепить на ось отвалившееся колесо. Незнакомец страдальчески на него посмотрел и Колин без лишних вопросов соскочил на землю. Айса вылезла из шалашика, который они с сержантом соорудили над Скахетом, и тоже соскочила с телеги. Навалившись скопом, они легко вернули колесо на место, и мужичок сразу же вбил выскочивший клин. Устало поблагодарив путников, он вернулся к своей телеге и стал в ней что-то искать. Потеряв интерес к происходящему, Айса нырнула обратно под навес, а Колин окликнул мужика:

— Почтенный, не подскажешь, далеко ли ещё до Сиона?

Хозяин телеги прервал свои поиски и, оглядев сержанта с ног до головы, будто видел того впервые, молвил:

— Да, поди уж, недалёко. Как увидите трактир, так от него ещё день пути, — и мужик снова погрузился в недра своей телеги.

— Эй, а трактир-то где? — Колина стала раздражать такая манера общения. Он хотел было снова слезть с телеги и дать этому неблагодарному хорошую затрещину, но мужичок всё же снизошёл до ответа:

— Аккурат за тем холмом и будет, — он махнул рукой в направлении куда ехали путники и сержант, зло сплюнув, тронул поводья.

Мужик не соврал, Когда дорога спустилась с холма, они оказались у двухэтажного строения с покосившейся крышей и насыпью вместо крыльца. Оставалось догадываться, как люди попадали внутрь во время дождя, когда эта насыпь превращалась в скользкую горку. Проверять на себе это как-то не хотелось, и сержант направил лошадку к широкой коновязи примостившейся сбоку от здания. Судя по отсутствию лошадей, трактир сегодня пустовал. Хотя не исключено что в нём нашли приют и пешие путники.

— Ну что, здесь заночуем или как? — с нескрываемой иронией проговорил Колин.

— По мне, так лучше под дождём, чем здесь, — Айса высунулась из-под навеса. — В этом клоповнике, поди, и кроватей-то нет.

— А вот сейчас и проверим.

Колин соскочил с телеги и решительно направился к насыпи заменяющей крыльцо. Есть здесь кровати или нет, он лучше переночует на полу, но под крышей, чем под телегой на грязи. На удивление внутри не всё оказалось так печально как снаружи. Скудное убранство помещения красноречиво говорило о том, что трактир давно уже не процветает, но добротно сколоченные столы и скамьи им под стать внушали некий оптимизм. Мазнув по пустому залу взглядом, сержант обнаружил в дальнем углу какого-то пропойцу мирно сопящего прямо за столом в обнимку с объёмным кувшином. Хмыкнув, Колин прошёл к стойке и постучал по ней рукоятью кинжала.

— Эй, есть здесь кто живой?

В ответ на его вопрос за стойкой открылась дверь и из неё выглянула удивлённая рожа — назвать это лицом у сержанта язык бы не повернулся. Грязный колтун на голове, морда в саже, синяк под глазом, а во рту не хватает передних зубов. Довершали картину грязная рваная рубаха из ткани похожей на мешковину и такие же штаны. Человек был настолько худ, что Колин невольно поёжился. Как можно довести себя до такого состояния? Но вспомнив, что пришёл просить ночлега, он всё же поинтересовался:

— Ты хозяин? — оборванец энергично закивал. — А что не отвечаешь? Немой что ли?

— Не ишвольте гневаша гошподин, Вашек вшё-вшё шделает, — залебезил мужичонка и Колин от такого обращения немного опешил.

— Что это с ним? — сержант и не заметил, когда рядом появилась Айса. — Это ты его так напугал?

— Да я только и успел, что войти да постучать по стойке, а тут это чучело… — всё это время трактирщик, выпучив глаза, переводил взгляд с Колина на Айсу, трясясь как лист на ветру.

— Да не трясись ты так, не обидим, — девушка извлекла из кошеля несколько медяков и положила на стойку. — Нам бы переночевать и немного еды… — она обвела заведение взглядом и, брезгливо поморщившись, вновь посмотрела на оборванца. — Хотя нет, еда у нас и своя имеется.

— Комнат нет, гошпоша, софшем нет! — отчаянно замотал головой трактирщик.

— Как нет? — Айса округлила глаза. Признаться, поведение этого убогого её выбило из колеи. — А на втором этаже?

— Ремонта дафно не было, кшиша протекла, полы шовшем прогнили, — запричитал мужичок, заламывая руки.

— Ну а сеновал-то у тебя хотя бы имеется? — сделала последнюю попытку наёмница?

— Шеновал… — протянул трактирщик, воровато отводя глаза. — Шеновал ешть. Но только… — он замялся, не решаясь смотреть в глаза посетителей.

— Что только? — поторопил его Колин.

— Он пошти беш крыши, — виновато развёл руками хозяин заведения.

— Ничего, нам сойдёт, — уверила его Айса и, оставив деньги на столе, вышла на улицу. Колин поспешил за ней.

Завернув за угол, они увидели то, что должно было называться сеновалом и что таковым назвать было никак нельзя. Половина крыши напрочь отсутствовала, а другая держалась на честном слове. Да и сено, наверняка, водилось там лет этак сто назад. Но хлипкая крыша лучше телеги и пока окончательно не стемнело, путники поспешили пристроить под навесом Скахета и свои вещи. Раскидав по дощатому полу сено из телеги Колин с Айсой укутались в тёплую одежду, найденную у запасливого воина в сумке. Не сговариваясь, они прижались друг к другу спинами и улеглись спать. Ни он ни она даже не догадывались о том, что некогда процветавший трактир пришёл в запустение после того как «серорясые» прямо на крыльце сожгли жену трактирщика избив его самого до полусмерти…

Поутру сержант и наёмница позавтракали своими скудными припасами и, не заходя в трактир (ещё раз посещать это странное место желания ни у кого не возникло), выдвинулись в дорогу. Ночью дождь так и не пошёл (что не могло не радовать), но судя по количеству хмурых туч, даже ребёнок догадался бы, что это ненадолго. По словам встреченного вчера мужичка до Сиона им предстоял всего один дневной переход и путники, сменяя друг друга правили телегой, подгоняя и без того усталую клячу. Им обоим хотелось грядущую ночь провести уже за укреплёнными стенами да в тёплых кроватях.

Прямая, как след кометы дорога всё не кончалась, а затянувшееся молчание давило на нервы не менее, чем нависшие над головами тяжёлые тучи. Поэтому сержант, чтобы хоть как-то разрядить обстановку задал наёмнице первый пришедший на ум вопрос:

— Слушай, Айса, помнишь, ты говорила, что маги умеют создавать защиту от дождя?

Девушка, полирующая свой меч, провела по лезвию подушечкой пальца, проверяя тем самым его на остроту и хмуро буркнула:

— Ну?

— Можешь рассказать подробнее?

— А что тут рассказывать? — она спрятала меч под сумками и повернула голову к Колину. — Ты вроде и сам маг, и должен это знать, — она хитро прищурилась.

— Понимаешь… — замялся сержант. — Я такой маг, который ещё недавно им не был…

— Это как? — Айса подалась вперёд.

— Скажем, я совсем недавно обнаружил в себе магические способности…

— Так не бывает, — фыркнула наёмница. — Магические способности обнаруживаются, как правило, в детстве, а судя по тому, как ловко ты управляешься с огнём — и тебя сия чаша не миновала. Вопрос в другом, почему ты ничего не знаешь? Предположим, ты не смог поступить в Магическую Академию и тебя обучал кто-то другой. И если так, то он хоть что-нибудь да вложил бы в твою голову. Сам собой напрашивается вывод, что ты лжёшь… Но зачем тебе это?

— Поверь мне, я не лгу! — Колин обернулся к девушке, дёрнув от избытка чувств поводья сильней, чем нужно, отчего их телега едва не въехала в кювет. — Ах ты, чёрт! — в последний момент он успел выровнять повозку и некоторое время никто не произносил ни слова. Наконец, Айса решила нарушить молчание:

— Допустим, ты не лжёшь и действительно недавно приобрёл свои способности (хотя верится с трудом), тогда чего же ты хочешь от меня? Я ведь их не имею.

— Помнится, ты говорила, что многое знаешь о магах. Вот я и прошу тебя поделиться информацией.

— Хм, если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду обучать мага, я бы ему уши отрезала… — ошарашенно проговорила девушка.

— Не нужно меня ничему обучать, — перебил её Колин. — Просто расскажи о том, что умеют настоящие маги, а я уж как-нибудь сам разберусь, помогут мне эти знания или нет.

— Ну, так и быть, — согласилась, наконец, Айса. — Давай-ка двигайся.

И хотя места на облучке едва хватало одному, они сумели там разместиться вдвоём, тесно прижавшись друг к другу. Весь оставшийся день Айса с упоением рассказывала Колину что может сотворить рядовой маг, а вечером, наконец, показались высокие стены Сиона…

В город путники въехали на закате. Стражники на воротах в это время были уже навеселе и за несколько медяков согласились рассказать, как найти дом достопочтенного мэтра Кодиса, который и являлся лучшим в Сионе целителем. Уплатив въездную пошлину хмурому мужичку в длинном балахоне, Колин и Айса пустили лошадку по широкой улице, что пересекала ремесленную часть и вела к воротам внутреннего города. В отличие от «чёрных», ворота «белые» в этот час были уже закрыты, и сколько Колин не тарабанил в них рукоятью кинжала они так и не отворились. Зато через некоторое время открылось небольшое окошко сбоку, и сонный стражник с длинными усами зло поинтересовался:

— Ну чего стучите?! Или законы не для вас писаны?! А ну пшли вон отсюда, не то лакров спущу!!!

— Уважаемый, какой из законов гостеприимства запрещает вам впустить уставших путников? — дружелюбно поинтересовалась Айса.

Стражник уже почти было закрыл окошко, но сверкнувший в руках девушки золотой привлёк его внимание. Он жадно облизнул губы и уже менее уверенно произнёс:

— Закон для всех один — в город после заката ходу нет! — но окошко закрывать не спешил, ожидая возможных предложений.

— А мы никому не скажем, уважаемый стражник, что ты нас впустил, — ласково проговорила наёмница, и золотой кругляш перекочевал в жадно протянутую морщинистую ладонь. Мужик проворно всунул руку обратно в окошко, и оно тут же захлопнулось.

— Ну, ты молодец! — шумно прошептал сержант. — Нечего сказать, умеешь тратить деньги! В следующий раз, когда захочешь кому-нибудь просто так…

Стук отодвигаемых запоров прервал его гневную тираду и одна из массивных створок отворилась. Из образовавшейся щели выплыл тусклый шарик света который давал масляный светильник в руке того же стражника. Распахнув ворота пошире, усатый поманил их рукой.

— Ну, живо, — он отошёл в сторону, пропуская телегу и, воровато оглянувшись, затворил за путниками распахнутую створку.

Въехав внутрь, Айса осадила лошадь и, благодарно кивнув стражнику поинтересовалась:

— Почтенный, найдём ли мы дом мэтра Кодиса, если поедем по этой улице прямо и у рынка свернём направо? — пока она говорила, Колин успел занять своё место в телеге и ждал продолжения.

— Найти-то найдёте, да там на вас точно лакров спустят, — усмехнулся в усы стражник.

— Отчего же? — удивилась девушка.

— Мэтр Кодис не любит, когда к нему среди ночи заявляются страждущие, — словно ребёнку растолковал стражник. — Езжайте лучше туда, — он махнул рукой направо, — и за поворотом найдёте гостиницу «Склеп». Заночуете там, а поутру навестите целителя… — и, не говоря больше ни слова, усатый стражник пошёл к себе в сторожку.

Оставшись одни, путники переглянулись.

— Ну, что делать будем? — поинтересовался сержант.

— Ты же слышал, — пожала плечами его спутница, — к целителю уже поздно. Поехали в гостиницу.

— Что-то её название не внушает мне никакого доверия, — зябко повёл плечами Колин.

— Есть вариант получше? — усмехнулась Айса. — Можешь поискать другую гостиницу, с более благонадёжным названием. А я лично устала и до дрожи хочу как следует выспаться. И желательно в тёплой кровати, — она щёлкнула вожжами и направила лошадку в направлении указанном усатым стражником…

Гостиница «Склеп» на удивление не оправдывала своего мрачного названия. Двухэтажный домик светло-зелёной расцветки теснился меж двух домов повыше. Из подсвеченных окон раздавалась задорная музыка, а из трубы струился уютный дымок. Подъезжая к гостинице, путники отчётливо ощутили аромат жарящегося на огне мяса, отчего истосковавшиеся по нормальной пище желудки тут же скрутила голодная судорога. На широком крыльце оживлённо жестикулируя, разговаривали два подвыпивших постояльца, а из проёма распахнутой настежь двери за ними наблюдали ещё четверо. Все как один были облачены в добротную кожаную одежду, и у каждого на поясе болтался длинный меч.

— Наёмники… — скривилась Айса, но больше ничего не добавила.

Подъехав почти к самому крыльцу, путники покинули телегу и, протиснувшись между пышущих винными парами солдат, вошли внутрь. Вероятно из-за того что это заведение находилось на территории внутреннего города оно и носило гордое название «гостиница». На самом же деле никакого сходства с той гостиницей, которой владел в Нефлисе Худгарад Колин не заметил. Вертеп — вот первое что пришло ему голову, лишь только сержант переступил порог заведения. И судя по лицу наёмницы, у неё сложилось точно такое же мнение.

Внутри, сдвинув два массивных стола в один, пировала дюжина солдат. Разновозрастные мужчины со шрамами и без, шумно стукались обёмистыми кружками, отпуская грубые шуточки в сторону музыкантов. Со всех сторон раздавался хохот и одобрительные возгласы в поддержку особо крылатых выражений. Толстая служанка в некогда белом переднике только и успевала, что подносить наполненные кувшины да убирать опустевшие. Колин перевёл взгляд в другой конец зала, откуда доносились звуки музыки и с удивлением уставился на так называемый оркестр. Трое оборванцев — иначе и не назовёшь — пыхтя и пуча от усердия глаза, выдували задорную мелодию из дудок различной величины, закреплённых на специальной подставке. Всего таких дудок Колин насчитал порядка двадцати. Невольно заслушавшись, он не заметил, когда Айса прошла к стойке и завела разговор с хозяином гостиницы. Спохватившись, сержант подошёл к ним как раз в тот момент, когда наёмница договаривалась с конопатым толстяком о цене за постой:

— … три медяка, — загибал пальцы хозяин, — а за раздельные комнаты по две серебряные монеты за ночь.

— По рукам, — достала кошель девушка, вполуха слушавшая долгий перечень всех услуг.

— За еду отдельная плата, — спохватился толстяк, — десять медяков с носа.

— Чтоб тебя, проныра! — не выдержала Айса. — Назови же, в конце концов, полную стоимость за две комнаты и еду!

— Я же говорю, госпожа, — залебезил конопатый, воровато стреляя маленькими глазками, — корм для лошади — три медяка, еда для вас…

— Это я уже слышала, — раздражённо отмахнулась наёмница. — Сколько за всё?

— Это будет зависеть от того, на сколько ночей вы остановитесь…

— Нет, я его сейчас точно придушу, — Айса страдальчески закатила глаза и схватилась за рукоять кинжала.

— Сегодняшняя ночь, сколько будет стоить? — поспешил вклиниться в разговор сержант.

Хозяин прикрыл глаза и, шевеля мясистыми губами, принялся складывать в уме. Сосчитав он, наконец, озвучил сумму:

— Всего будет пять серебряных монет, — и толстяк с невинным видом уставился на девушку.

Айса так же сосчитав в уме, вскинулась было, но Колин её опередил:

— Мы согласны. Расплатись, — он кивнул девушке и та, ругнувшись на родном языке, протянула толстяку запрошенную сумму. — Давай-ка занесём Скахета в дом, — и, не дожидаясь ответа, сержант вернулся к телеге.

На улице вовсю шла драка. Те двое, что до этого оживлённо спорили на крыльце, теперь методично лупцевали друг друга под одобрительные выкрики собравшихся друзей. Колин и Айса внесли бесчувственное тело воина в дом и, затащив на второй этаж, разместили в одной из комнат, ключи от которой им дал хозяин. Затем сделали вторую ходку за вещами и разошлись по своим комнатам.

Оставшись наедине со Скахетом, Колин первым делом прощупал его ауру и с облегчением отметил, что никаких изменений не произошло. Воин всё так же продолжал пребывать в «замороженном» состоянии. В комнате было тепло и уютно (в стенах пролегали дымоходы), и сержант разделся до штанов. Развесив портянки на сапогах, он поставил их сушиться у тёплой стены, а сам решил было прилечь, но в дверь постучали. Мысленно пожелав всем провалиться, Колин распахнул дверь и упёрся взглядом в грудь необъятных размеров. Посетовав на дырявую голову, из которой вылетел тот факт, что они с Айсой заказали еду прямо в комнаты, сержант принял из рук служанки увесистый поднос и захлопнул дверь. Сев за стол, сорвал с подноса тряпицу, которой тот был прикрыт и от удивления даже присвистнул.

— И это всё за десять медяков?!

А удивиться было чему. Привыкший за время своих странствий питаться скудно сержант не мог и помыслить, что человеку под силу съесть то количество еды, которое сейчас лежало перед ним на столе. Истекающий соком окорок необъятных размеров, возвышался среди половины буханки хлеба, крупной головки сыра и глубокой миски с овощной похлёбкой. Довершал натюрморт глиняный кувшин, из которого пахло чем-то хмельным. Сглотнув обильно выступившую слюну, Колин плюхнулся за стол и отломил ломоть ещё тёплого хлеба. Обмакнув в похлёбку, он закинул это дело в рот и, давясь сочным мякишем, выхватил из ножен кинжал. Отрезал здоровенный шмат мяса и стал рвать его зубами, даже не обращая внимания на стекающий по рукам горячий жир. Когда сержант понял что не в состоянии прожевать всё разом, он наклонил кувшин, и хотел было плеснуть жидкости в стакан, но в дверь вновь постучали. Чертыхаясь сквозь набитый рот, Колин подскочил к двери и, распахнув, увидел на пороге Айсу. Едва не задохнувшись, он проглотил то, что жевал и, утерев ладонью рот поинтересовался:

— Тебе чего?

Фраза прозвучала несколько грубо и девушка сперва отстранилась. Но потом взяла себя в руки и как-то виновато произнесла:

— Мне там принесли столько еды, что я подумала, будто это нам двоим, — она демонстративно встала на цыпочки и заглянула сержанту за спину. — Но теперь я вижу, что и у тебя еды хватает, поэтому не буду мешать…

Она развернулась, чтобы уйти, но Колин её окликнул:

— Постой, Айса. Мне одному всё равно столько не съесть. Предлагаю сегодня уничтожить то, что принесли мне, а завтра то, что тебе. Что на это скажешь?

Девушка остановилась и, повернувшись к сержанту улыбнулась.

— Давай лучше сегодня съедим моё, а завтра твоё, — ей трудно было в этом признаться, но сегодняшней ночью наёмница не хотела оставаться в одиночестве. — Тем более что в твоей комнате троим будет тесновато.

— Согласен, — Колин быстро вытерся висящим у рукомойника полотенцем и выскочил в коридор вслед за удаляющейся девушкой.

Комната Айсы отличалась от той, что досталась сержанту лишь тем, что в ней стояло большое зеркало в кованой оправе. Глянув мимоходом на своё отражение Колин отметил, что ёжик на голове не мешало бы сбрить, а отросшая бородка ему в какой-то мере даже шла. На столе, за который они уселись, стоял точно такой же поднос с точно таким же набором снеди. Разница заключалась лишь в напитках — сержанту принесли пиво, а Айсе, вино. Налив девушке полный стакан, Колин произнёс:

— Ну, вот мы и в Сионе, — и, отсалютовав ей бутылкой, надолго припал к горлышку.

Вино оказалось терпким и чересчур сладким, но Колин делал глоток за глотком, словно хотел смыть то нервное напряжение, что держало его на протяжении последних дней. Оторвавшись, наконец, от горлышка, сержант почувствовал, как приятное тепло разлилось по уставшему телу, и отставил ополовиненную бутыль. Поднял взгляд и встретился с неповторимо глубокими глазами Айсы, сверкающими в свете масляного светильника.

Повинуясь какому-то инстинктивному чувству, он перегнулся через стол и откинул с её лица каштановый локон. На мгновение ладонь задержалась у её лица, и девушка прижалась к ней щекой. Всего секунда и она отстранилась, но этого хватило для того, чтобы между ними проскочила искра, воспламенившая давно забытые чувства. У Колина это были воспоминания о первой любви, окончившейся трагически, после чего юноша отрешился от зова плоти, отдав себя без остатка учёбе. А Айса вспомнила как, однажды поклявшись отомстить за отца, на долгие годы заточила себя в непроницаемый для остального мира панцирь. Не говоря ни слова Колин вышел из-за стола и, встав рядом с девушкой прошептал:

— Айса…

Она посмотрела на него снизу вверх и больше слов не потребовалось. Их губы слились в поцелуе сперва робком, но с каждой секундой становившимся всё крепче и крепче. Её руки опустились вниз и стали терзать шнуровку на его штанах, в то время как сержант расстёгивал пуговицы на её рубахе. Не в силах больше терпеть Айса повалилась на кровать, увлекая Колина за собой, и он налёг на неё всем своим весом.

А потом была ночь полная дикой страсти, животной похоти и нежных объятий. Лёжа под беснующейся фурией, он сжимал её упругую грудь; опрокидывал девушку навзничь, тяжёлыми толчками атакуя её плоть; целовал и нежно гладил бархатную кожу… и грубо брал её сзади. Солнце едва озарило верхушки домов, когда выжатые до предела любовники уснули в объятиях друг друга, так и не притронувшись к еде…

Проснувшись, Колин не сразу понял, где находится. В голове слегка шумело, будто спал всего пару часов, но судя по свету, льющемуся из окна, это было не так. Поморгав некоторое время в потолок, он всё же решил встать и умыться. Свесил ноги с кровати и столкнулся с собственным отражением.

— Странно, вроде вчера в моей комнате не было никакого зеркала, — пробормотал вслух сержант. — Насколько я помню, оно стояло в комнате у Айсы… Айса!

Память услужливо подсунула события минувшей ночи и Колин, вспомнив, что ночевал не у себя, резко обернулся. Но девушки рядом не оказалось.

«Наверно пошла тренироваться на задний двор» — решил сержант, осмотрев комнату и не найдя в ней ни одежды наёмницы, ни её оружия.

Отыскал на полу свои штаны, облачился и, отхлебнув из стоящей на столе бутылки, пошёл к себе в комнату. В свете бурной ночи настроение повысилось, и шум в голове отодвинулся на задний план. Насвистывая незатейливый мотивчик, Колин вошёл в свою комнату и огляделся. За ночь ничего не изменилось — Скахет всё так же лежал на кровати, а на столе высилась остывшая еда.

И всё же что-то было не так. Осмотрев комнату ещё, раз сержант, наконец, понял, что зацепило его взгляд — на столе, возле подноса с едой лежал кожаный кошель, который он, помнится, отдавал Айсе. Колин не придал этой детали должного внимания и, пожав плечами, спрятал кошель в сумку. Решив позавтракать, как говорится чем бог послал, он уселся за стол и принялся поглощать холодную снедь. Почувствовав, наконец, в желудке сытую тяжесть сержант налил себе кружку пива и откинулся на спинку стула.

«Как-то странно, — вяло подумал Колин, мусоля обглоданную косточку. — Пошла тренироваться, а меня не разбудила… На Айсу это не похоже. Она бы не упустила возможности лишний раз надо мной поиздеваться. Или решила не тревожить в благодарность за сегодняшнюю ночь? Ладно, вернётся, поговорим» — решил сержант и отставил опустевшую кружку.

И в то же мгновение в дверь постучали.

— Легка на помине, — улыбнулся Колин и пошёл открывать дверь.

Но вопреки его ожиданиям на пороге оказалась не наёмница, а незнакомый мужчина лет пятидесяти, с седыми бакенбардами и такой же щёгольской бородкой. Чёрный плащ с белой подкладкой широким крылом нависал над костлявыми плечами в красной рубахе. Чёрные брюки, отороченные белой бахромой, были заправлены в высокие красные сапоги. В руках незнакомец сжимал чёрную трость с костяным набалдашником в виде какого-то зверька. Пока сержант удивлённо разглядывал гостя, тот извлёк из кармана брюк огромный пёстрый платок и шумно в него высморкался. Это простое действие привело Колина в чувства, и он поинтересовался:

— Прошу прощения, вы к кому?

— Мне сказали, что здесь требуется моя помощь, — брезгливым тоном ответил незнакомец, пряча платок обратно.

— Э… а вы собственно кто?

— Моё имя Кодис. Я целитель. Молодой человек, мы и дальше будем препираться в дверях или вы меня всё-таки впустите?

Назвавшийся целителем поднял на сержанта взгляд своих щёлочек-глаз и Колин, не найдя что сказать, посторонился давая ему войти.

— Тэкс, и что тут у нас? — Кодис подошёл к кровати, где лежал Скахет и оглядел его с ног до головы.

— Простите э… Кодис…

— Мастер Кодис, молодой человек! Прошу не забывать об этом, — целитель кинул на сержанта холодный взгляд, и картинно поджав губы, вновь занялся осмотром.

— Простите, мастер Кодис, а кто вам сказал, что вас здесь ждут? — догадка кольнула сердце, но Колин решил всё же услышать это из уст целителя.

— Не далее как сегодня утром в мой дом постучалась рыжеволосая девушка и, заплатив стандартную цену за вызов, назвала адрес и номер комнаты.

— Она что-нибудь ещё сказала? — сержант подошёл к кровати и попытался поймать взгляд целителя. Не отрываясь от осмотра, тот нехотя ответил:

— Она сказала, что этого человека ранили мечом и что он умирает.

— А…

— Это всё… Давайте не будем отвлекаться молодой человек. Моё время, знаете ли, стоит больших денег.

— Я заплачу сколько скажете, мастер. Только вылечите моего друга, прошу вас! — Колин умоляюще посмотрел на целителя.

— Хм, — задумчиво потеребил бородку мастер Кодис. — А почему вы не обратились за помощью к тому магу, который поместил вашего друга в «энергетический кокон»?

— Потому что поместить его в этот самый кокон у меня получилось, а вот врачевать я как не умел так и не умею, — сержант потупился и виновато ковырнул носком ботинка щель в полу.

— Не смешите мои седины, молодой человек! — лекарь гневно посмотрел на Колина. — Такое под силу лишь магистру стихийной магии, а вы, судя по ауре, даже на подмастерье не тянете. Не хотите называть причину и не нужно. Но лгать… — он одёрнул полы плаща и вновь склонился над Скахетом.

— Но это действительно сделал я, — пристыженный отповедью целителя сержант опустил глаза.

— Повторяю, я пришёл сюда не шутки шутить, а заниматься делом! — мастер Кодис упёр руки в бока и вперил в него злой взгляд. — В общем, так, плата за лечение — триста золотых…

— Согласен, — поспешно выпалил Колин. Деньги у них со Скахетом имелись, и он мог себе позволить такую сумму.

— Где ваши манеры, молодой человек? Я ведь ещё не договорил. В этом клоповнике я лечить не возьмусь, следовательно, раненого придётся перевезти ко мне в дом. Это ещё пол золотого в день. Плюс ко всему его придётся извлекать из «энергетического кокона», а это занятие не из лёгких. Ещё сто золотых сверху…

— Я согласен, — твёрдо проговорил сержант. — Когда его везти?

— Кучер ожидает меня у крыльца, — опираясь на трость, мастер Кодис проследовал к двери и Колин поспешил её перед ним распахнуть. — Места в моей повозке для вашего друга вполне хватит. Но лишь для него… Сейчас я пришлю слугу, и вместе с ним вы снесёте раненого, — целитель вышел и, постукивая тростью по деревянному полу, направился к лестнице на первый этаж. Спохватившись, сержант его окликнул:

— Мастер Кодис, но как же я?

Лекарь обернулся и холодно бросил через плечо:

— Трактирщик объяснит вам, юноша, как найти мой дом. Всего хорошего.

Маг ушёл, а Колин так и стоял на пороге до тех пор, пока к нему не подошёл невзрачный человечек в чёрных одеждах, вместе с которым они снесли Скахета вниз…

Дом целителя оказался настолько роскошным, что Колин мысленно позавидовал скверному магу. На миг захотелось всё бросить, осесть в Сионе и научиться врачевать настолько хорошо, чтобы однажды выкупить у Кодиса его дом. Посмаковав эту мысль, пока въезжал на своей кривой повозке в ворота, сержант вернулся с небес на землю и бросил поводья подбежавшему служке с незапоминающимся лицом. Другой слуга встретил его на крыльце и проводил в одну из множества комнат, где его уже ждал мастер Кодис.

— Значит так, молодой человек, — целитель прямо с порога взял быка за рога, — половину суммы за лечение возьму сразу, а остаток когда вы с другом будете покидать мой дом. За проживание — половина золотого в день — будете платить раз в седмицу. Если возражений нет, тогда прошу, — маг указал рукой на неприметную дверь, притаившуюся в конце комнаты и, пройдя в неё, Колин очутился в не менее просторном помещении, где на широкой кровати покоился его друг. Пока мастер Кодис готовился, сержант развязал тесёмки заранее приготовленного кошеля и высыпал содержимое на невысокий круглый столик с резными ножками. Отсчитав ровно сто пятьдесят монет, он окликнул целителя:

— Мастер Кодис, здесь ровно половина оговорённой суммы — сто пятьдесят золотых.

— А мне помнится, молодой человек, я озвучивал несколько иную сумму, — целитель с вызовом посмотрел на Колина. — Мы ведь договорились, что за извлечение вашего друга из «энергетического кокона» я возьму ещё сотню монет. Или память вас подводит?

— Мне кажется, это вас память подводит, мастер, — усмехнулся сержант. — Я ведь уже говорил, что сам поместил друга в какой-то там кокон…

— Энергетический… — автоматически поправил его маг.

— «Энергетический кокон», — кивнул Колин. — Поэтому сам его оттуда и извлеку.

Невзирая на начинающего закипать целителя, сержант решительно направился к кровати и, возложив руки Скахету на живот, закрыл глаза. И буквально сразу же увидел радужные всполохи, бьющиеся в «энергетический кокон» изнутри. Разозлившись на недоверчивого целителя, Колин сотворил у себя в руке ментальный щуп и словно скальпелем вспорол прозрачную защиту, окутавшую друга. Кокон лопнул как переспелый плод, выплеснув из себя потоки радужных капелек, и сержант почувствовал, как под его руками забилось тело воина. Открыв глаза, он застал момент, когда лицо Скахета приобрело землистый оттенок, и воин засучил ногами. Кровь толчками стала выплескиваться из раны и накрахмаленная простыня прямо на глазах приобрела ярко-алый оттенок. В тот же миг Колин полетел на пол и уже оттуда стал наблюдать, как работает настоящий целитель.

Оттолкнув сержанта, мастер Кодис моментально включился в дело. Времени удивляться, как этой бездари удалось сотворить подобное, не было, и маг принялся за свою работу. Остановив кровотечение, он погрузил в рану ментальные щупы и первым же делом вычистил всю внутреннюю полость от натёкшей крови. Затем пробежался по внутренним органам, отмечая для себя их состояние. Воину несказанно повезло дважды: первый раз — когда его ранили, но не задели ничего кроме лёгкого, и второй раз — когда рядом оказался тот, кто смог его, так сказать, законсервировать. Но сильнейшая кровопотеря истощила организм настолько, что восстанавливаться ему придётся ой как долго. Если конечно кто-нибудь не согласится энергетически его подпитывать, чего сам мастер Кодис делать, точно не будет. Залатав лёгкое и стянув края раны, целитель оторвался, наконец, от раненого и тяжело погрузился в глубокое кресло.

— Надо отдать должное, молодой человек, вы таки сумели меня поразить, — Колин пересел с пола в кресло напротив и вопросительно уставился на лекаря. — Я до последнего сомневался в том, что «энергетический кокон» ваших рук дело, но сейчас… Как вам такое удалось?

— Не знаю, — соврал сержант. — Просто друг умирал, и нужно было хоть что-то предпринять. А что из этого получилось… вы и сами видели, — Колин взял бокал с подноса который возник перед ним в руках незаметного слуги и, пригубив, благодарно кивнул.

— Хм… — задумчиво потеребил бородку целитель. — Однако работаете вы молодой человек хотя и грубо, но эффективно… А нет ли желания обучиться целительству и продолжить практиковать под моим началом? Достойную плату я вам гарантирую. Что скажете?

— Э… кхм… я даже и не знаю, — от такого предложения Колин потерял дар речи.

— Понимаю, вам нужно подумать, — поднялся из кресла целитель. — Думайте… Кстати, ужин включён в плату за проживание. Я распоряжусь, чтобы вам принесли его прямо сюда. Спать будете здесь же, — маг указал на стоящую в другом углу не менее широкую кровать. — Утром я зайду проведать вашего друга.

И мастер Кодис вышел, оставив сержанта в раздумьях у кровати больного друга…

Темнота была тёплой и на удивление уютной. В ушах тихо шумело море. Здесь было так спокойно! Где-то там, на поверхности, был свет, дул ветер, хлопали ставни слепых окон, но он всеми силами пытался удержаться в этом царстве покоя. Здесь почти не было боли, она спала, свернувшись клубочком в левом боку. Он не хотел её будить. Но проклятое сознание упрямо выныривало из ласковых чертогов сна в тревожную явь. Очень скоро он понял, что проснулся.

Не открывая глаз, Скахет пошевелил рукой и попытался определить, где он. Ладонь нащупала гладкую простыню. Под щекой лежало что-то мягкое. Неужели подушка? Откуда? Воин повернул голову, пошарил рукой. Пушистое шерстяное одеяло, под спиной толстый матрас… неужели он умер и попал на небеса? Скахет осторожно приоткрыл глаза, вполне серьёзно рассчитывая увидеть светлокрылых дев с мечами. Но, увы. Взгляду его предстал грубо побеленный потолок с серыми подтёками. Как ни крути, но на Чертог Славы это не похоже, решил воин. Значит, он ещё на грешной земле. Что, в общем-то, тоже неплохо. Взгляд его переместился в сторону и тут же уткнулся в стоящую рядом фигуру. Спутать друга Колина с Сетт'иллисом Лучезарным тоже оказалось затруднительно.

Сержант держал в руках большую глиняную чашку, источавшую густой мясной запах. Он был в одной рубахе, видать, только что проснулся. Тем не менее, он бодро кивнул Скахету:

— Наконец-то ты очухался. Я уже начал беспокоиться.

Воин огляделся насколько можно. Он лежал на приличной деревянной кровати, укрытый чистым шерстяным одеялом. Комната была незнакомой — большая, богатая, с добротной деревянной мебелью. Единственное окошко не завешено, и по ту сторону царит непроглядная тьма.

— А почему за окном темно? — спросил он. Идиотский вопрос и так же ясно, что ночь на дворе! Колин придвинул к кровати табуретку и сел:

— Потому что на дворе ночь, приятель, — как-то ласково сообщил он.

— Где мы? Что это за комната? Гостиница?

— Нет, — сержант поставил кружку на столик у кровати и потянулся к Скахету. Решительно и не очень нежно он приподнял его за плечи, подоткнув повыше подушку. Потом сунул в руки кружку. — Давай, дружище, выпей бульон. Лучше бы тебе, конечно, поесть, но сейчас ночь и все спят. Если сильно захочешь, скажи, я что-нибудь принесу.

Скахет захотел. Даже очень захотел. От запаха бульона у него все кишки свернулись в спираль.

— Хлебца бы, — сказал он. Колин тут же принёс ему ломоть, и воин жадно принялся за еду.

— Как будто два дня не ел, — посетовал он. Колин рассмеялся:

— Не угадал, старина. Ты был без сознания почти две седмицы. Твоя рана не опасна, но ты потерял много крови. Честно говоря, я боялся, что ты не выживешь. Да видно твоя грешная душа к телу крепко приколочена, просто так не оторвёшь…

— Две седмицы?! — Скахет так и подскочил, но тут резкая боль ударила его в бок, он застонал и чуть не выронил кружку. Колин метнулся вперёд и поддержал его.

— Тише ты, воитель. Не хватало ещё ошпариться для полного счастья. Ешь, давай и вали обратно спать. В твоём положении это самое лучшее.

— Да не хочу я спать… — воин допил бульон. — В общем, я даже совсем неплохо себя чувствую и могу встать…

— Нельзя, рана ещё не до конца затянулась. Подожди хотя бы до завтра, ладно?

Скахет пощупал бок. Его плотно опоясывала широкая тугая повязка.

— Ты меня заштопал? — спросил он. Колин отвёл глаза.

— И, да и нет… — уклончиво ответил он.

— Залатал вас я, молодой человек, но если бы не ваш приятель, вы бы и до Сиона не дотянули, — откуда-то справа раздался незнакомый голос и воин повернул голову в ту сторону. В глубоком кресле расположился человек с седыми бакенбардами и щёгольской бородкой. Его Скахет видел впервые.

— Ты опять спас мне жизнь, Колин Мак-Стайн, — он благодарно склонил голову. Сержант рассмеялся:

— Мне скоро придётся заказывать табличку на грудь: «Колин Мак-Стайн. Спасаю жизни оптом и в розницу. Разумные расценки. Постоянным клиентам скидка», — он зевнул и поглядел в окно. Сахет тоже посмеялся, насколько позволяла повязка. Бесполезно благодарить человека, который не ждёт благодарности, но жизнь — штука довольно ценная и от «спасибо» язык не отвалится. И только тут до воина дошли последние слова незнакомого мужчины.

— Как в Сионе?! Когда это мы успели? И что вообще произошло, пока я был в отключке?

— Столько вопросов… — изрёк целитель, покидая кресло. — Ну, не буду вам мешать, общайтесь…

Он был уже на пороге, когда его остановил голос воина:

— Назовите своё имя, почтенный, чтобы я смог заказать в вашу честь хвалебную песнь в храме Единого.

Хозяин дома остановился, обернулся и с улыбкой произнёс:

— Моё имя мастер Кодис и мне хватит того, что вы заплатите нужную цену, — и маг, наконец, оставил друзей наедине.

— Колин, дружище, кто это такой?

— Он же представился, — пожал плечами сержант. — Целитель мастер Кодис. Мы как раз находимся в его доме.

— Стало быть, ты на закорках дотащил меня до самого Сиона? — в то, что такое возможно воину верилось с трудом.

— Кстати, когда в следующий раз решишь окочуриться, будь добр, выкинь хлам из своей сумки. Я три раза порывался её выбросить, но каждый раз становилось жалко, — Колин широко улыбнулся.

Скахет принуждённо засмеялся. Смешок вышел сухой, больше похожий на кашель или на воронье карканье. От него заныли рёбра, а в ране противно загорелось. Воин быстро подавил убогое подобие веселья и поёрзал на подушке.

— Болит? — встрепенулся сержант. Вмиг слетел с кровати, пощупал пульс, потрогал лоб — нет ли жара.

Жар, наверное, был — Скахет чувствовал в висках пульсацию крови, но горячее дыхание не причиняло особых неудобств. Колин озабоченно покачал головой и провёл ладонью по бритой макушке. Потом удалился в угол за занавеску, погремел там посудой, и вскоре вернулся.

— Глотай, — велел он другу. Тот с интересом уставился на деревянную плошку. В плошке вяло плескалась мутная слизь весьма отвратительного вида.

— Это? — не поверил воин. Сержант кивнул.

— Что это?

— Тебе лучше не знать. Зелье собьёт жар и подкрепит тебя. Просто зажмурься и проглоти.

Скахет так и сделал. Слизь оказалась на удивление мягкой и похожей на жидкий кисель. Она и пахла чем-то пряным. Через минуту по жилам разлилось блаженное тепло, желудок разгладился и занял правильное положение. Пульсация крови потихоньку стихла. Скахет блаженно потянулся. Нет, всё-таки в положении больного есть свои преимущества! Но тут волна бессилья накрыла его с головой, и воин погрузился в целебный сон.

Скахет попробовал встать. Это ему удалось. Голова слегка кружилась от потери крови, но ноги не дрожали. Рана под плотной повязкой отчаянно чесалась — верный признак того, что заживает. Воин с удовольствием поскрёб бинты. Через пару минут он сумел сам натянуть портки и обуться. Возле умывальника нашёл новёхонькую бритву и с удовольствием соскрёб с подбородка щетину дальних странствий. Кое-как оделся — это оказалось посложнее, но он справился. Подошёл к двери и выглянул в коридор. Ничего интересного. Простенькие деревянные панели, дощатый пол. Рядом ещё одна дверь, справа — тупик с треугольным окошком, слева — уходящая вниз лестница.

Скахет подошёл к лестнице и перегнулся через перила. Откуда-то снизу, доносились странные звуки, которых он поначалу не разобрал. Потом понял — кто-то колет дрова. Деревянные панели хорошо поглощали звук. Держась за перила, чтобы не загреметь вниз, воин потихоньку спустился на два пролёта. Здесь тоже был коридорчик с двумя крепкими дверями, только заканчивался он не тупиком, а ещё одной, полукруглой дверью с двумя створками. Туда он и направился…

Колин стоял у раскрытого стрельчатого окна и дышал прохладным влажным воздухом. За окном царил пасмурный день, и небо елозило по крышам домов тяжёлыми свинцово-чёрными тучами. Во внутреннем дворе лекарского дома слуга укладывал под навес только что нарубленные дрова, а дородная кухарка отчитывала молодого поварёнка. Вдруг подул холодный ветер и сержант, одетый в одну лишь рубаху зябко поёжился. Очередной порыв ветра швырнул ему в лицо россыпь холодных капель. Утёршись рукавом, Колин увидел как первые капли, сорвавшиеся с небес, взрываются на земле пыльными облачками. Постепенно их становилось всё больше и больше пока, наконец, капли не слились в сплошные струи, что мгновенно размочили истосковавшуюся по влаге землю. Дождь зарядил не на шутку, и весь внутренний двор мгновенно покрылся огромными зеркальными кляксами.

— Теперь, дружище, мы застряли здесь надолго, — Скахет встал за спиной сержанта и, морщась от водяной взвеси, выглянул за окно.

— Почему ты так решил? — не поворачиваясь, спросил Колин.

— Сезон дождей, будь он неладен, — пожал плечами воин и в который раз поскрёб повязку на боку.

— Полагаешь, дождь прекратится не скоро? — сержант всё же обернулся и посмотрел на друга.

— Не то слово, — растянул рот в улыбке Скахет. — Сначала дожди, затем снега… А если серьёзно, в путь мы теперь сможем отправиться лишь, когда растает снег и дороги хоть немного подсохнут.

— И часто у вас такое? — Колин вновь повернулся к окну, за которым стеной стоял дождь.

— Каждый год, приятель, каждый год… Привыкай…

— Да уж, — растерянно протянул сержант, — привыкнешь тут…

— Брат, ты ещё помнишь того человека, что вывалился из портала когда мы пытались использовать Снежный Сапфир? — спросил Сетт'иллис подошедшего сзади Хозяина Ночи. Светловолосый юноша сидел на одной из террас Заоблачного замка и, глядя вниз, туда, где виднелись смутные очертания материка Гельд-Ир, подёрнутые облачной дымкой, задумчиво вертел в руках Иглу Мрака.

— А, тот иномирец? — Харр'изис опустился рядом и так же свесил ноги. Громадный меч гулко стукнул о древние камни. — Как же, помню, помню… А что, он где-то объявился?

— Именно что объявился, братец. Иначе и не скажешь…

Бог задумался. Огонь его сияющих глаз померк, взгляд, словно обратился куда-то внутрь себя. Легендарный артефакт так и мелькал в его ладонях. Харр'изис о чём-то спросил, но Сетт'иллис, погружённый в размышления, не услышал. Некоторое время сидели молча. Наконец темноволосому воину это надоело, и он молниеносным движением выхватил Иглу Мрака из рук брата. Юноша тряхнул золотистыми кудрями и посмотрел на сидящего рядом воина. Взгляд его прояснился и как ни в чём ни бывало Сетт'иллис произнёс:

— Не помню, говорил или нет, но я не раз пытался найти того парня по слепку его ауры. И каждый раз терпел поражение. Такое впечатление, что этого иномирца накрыли непроницаемым колпаком.

— Говорил — не говорил, — отмахнулся Харр'изис, подбрасывая артефакт, — какая разница? Даже если он сейчас войдёт в эти двери, как это повлияет на наши планы?

Сетт'иллис посмотрел на брата, словно видел того впервые. Поднялся, отряхнул складки белоснежной туники и, шлёпая по каменным плитам золотистыми сандалиями, подошёл к столику, парящему в воздухе на другом конце террасы. Там же стояли два массивных кресла, вырезанные из цельного ствола дерева рулхх. Бог подхватил со стола прозрачный графин с рубиновой жидкостью и плюхнулся в одно из кресел. Всё это время Харр'изис, вывернув шею, наблюдал за братом. Когда же тот разместился в кресле, могучий воин нехотя поднялся и последовал примеру светловолосого юноши. Дождавшись пока чернобровый бог уместит свои громадные телеса в соседнем кресле Сетт'иллис отхлебнул прямо из хрустального горлышка и продолжил:

— На днях я решил снова попытаться отыскать его ауру и это мне легко удалось.

— Может, просто теряешь сноровку, вот в прошлые разы ничего и не получалось, — Харр'изис изогнул квадратные скулы в подобие улыбки. Дунув на Иглу Мрака, он заставил её исчезнуть, а сам вытянул руку и поманил пальцем прозрачный графин. Сетт'иллис не стал сопротивляться и, разжав пальцы, дал тому спокойно подлететь к руке воина.

— Прекрати издеваться, брат, — юноша откинулся на спинку и скрестил руки на груди. — Если хочешь знать, его ауру прикрывает Снежный Сапфир…

От этих слов воин в алом плаще едва не поперхнулся и, расплескивая рубиновую жидкость, зашёлся в кашле. Сетт'иллис вылез из кресла, обошёл столик и участливо постучал брата по спине чем несказанно того удивил. Харр'изис выпучил глаза и даже кашлять перестал. Юноша выхватил из его рук графин и, усмехнувшись, вернулся в кресло.

— Мне послышалось, будто ты сказал, что его прикрывает Снежный Сапфир? — воин стряхнул со своей одежды рубиновые капли. — Объяснись, братец. Если ты нашёл камень, то почему мне не сказал?

— Прежде чем делать какие-то выводы может, всё-таки дослушаешь? — Сетт'иллис серьёзно посмотрел на брата и тот сделал вид, будто зашивает свои губы. — Так-то лучше. Так вот, на днях я его нашёл и то, что мне открылось, заслуживает отдельного внимания. Первое, что я понял, это то, что камень врат каким-то образом слился с иномирцем воедино…

— Разве такое возможно? — черноволосый бог удивлённо вскинул брови. — Ни разу не слышал, ни о чём подобном.

— А о иномирцах, вываливающихся из окна в Междумирье, много раз слышал? — с иронией спросил Сетт'иллис.

— А с чего ты решил, что Снежный Сапфир в нём?

— Я был рядом с ним и отчётливо чувствовал ауру камня. И кстати, парень стал сильным, но пока ещё неопытным магом.

— А разве он им не был? — безучастно спросил Харр'изис.

— Если бы ты был немного повнимательней, то сам бы ответил на свой вопрос…

Чёрная бровь вопросительно изогнулась, и юноша решил пояснить:

— Нет, магом он не был. Уж я-то помню тот день, когда он здесь появился. Но важно другое — иномирец зачем-то понадобился Храму Теней.

— Брат, а ты не можешь выдавать информацию не частями, а всю сразу? — воин раздражённо повёл плечами. — Теперь ещё и Храм Теней приплёл. Он-то каким боком здесь?

— Я немного проследил за пареньком. У них произошла стычка с двумя трезубцами…

— У кого это у них? — перебил Харр'изис.

— Он путешествует в компании воина всё из того же Храма. Так-то вот…

— Наверняка трезубцы приходили за своим, — воин вновь прервал брата на полуслове и тот скривился.

— Харр, имей терпение, дай мне договорить. Судя по тому, что я видел, трезубцам он нужен живым. Мне пришлось вмешаться…

— Ты в своём уме?! — вскричал Харр'изис. — Брат, а как же Равновесие?! От какого катаклизма теперь придётся спасать этот мир?

— Всё в порядке братец, не кипятись, — усмехнулся светловолосый юноша. — Ничего не произошло… ну, почти ничего, — Сетт'иллис замялся.

— Сетт, ты ведёшь себя словно младенец! — воин выскочил из кресла и принялся мерять террасу шагами. Через некоторое время ему это надоело и, остановившись, он повернулся к брату. — Рассказывай, чего уж теперь…

— Брат, уверяю, миру моя помощь никак не навредила. Я лишь оглушил двух воинов да смял голову третьему, только и всего, — Сетт'иллис с улыбкой развёл руками и толкнул графин к брату. Тот поймал его и, опрокинув в рот остатки жидкости, отшвырнул опустевшую ёмкость за спину.

— Только и всего… — повторил он за братом. — И в каких же масштабах имеряется это твоё «только и всего»?

— У западного склона Пограничного Кряжа случился обвал, и одна из тамошних рек изменила русло, — пожал плечами Сетт'иллис. — Пойми брат, я никак не мог допустить, чтобы парня уволокли в Храм. Верховные легко бы распознали камень врат и что бы из этого вышло не берусь даже предположить.

— Река, говоришь, изменила русло? — прищурился Харр'изис, пропустив последние слова мимо ушей. — А сколько при этом погибло смертных?

— Подумаешь, с лица земли стёрлось несколько деревень, — Сетт'иллис начал раздражаться. Ему никогда не нравилась привязанность брата к этому миру. В отличие от Хозяина Ночи, Повелитель Молний хотел лишь одного — вырваться из этой ловушки. — Парень будет поважнее их.

— Бездна, брат, почему ты такой циник?! — воин наподдал появившемуся шипохвосту ногой и тот, врезавшись в стену, остался на ней безобразной кляксой.

— Остынь, Харр. Мы как никогда близки к цели, а ты беспокоишься о какой-то кучке смертных, — светловолосый юноша вернулся в кресло и приглашающе указал воину на второе. — Как всё пройдёт с пирамидами — вот о чём сейчас действительно нужно думать.

Харр'изис сплюнул под ноги и воспользовался предложением брата. Достав из-под плаща пару плодов татаки, он швырнул один юноше, а сам с удовольствием откусил от второго.

— Кстати, о пирамидах, — продолжил Сетт'иллис, — заклинание я адаптировал. Можешь передать его своему Эжж'и'леру, — юноша в тунике вскинул руку, и в сторону воина в алом плаще поплыло золотистое облачко. Харр'изис подставил ладонь, и оно пролилось в неё искрящейся струйкой. Бог спрятал золотую монету, в которую обратилось облачко, в карман одежды и спросил:

— Когда?

— Скоро, братец. Уже скоро.

— А иномирец? Что с ним?

— Я отдал слепок его ауры своему жрецу. Как только парень окажется в Скавелле, тот его найдёт и сообщит мне. А уж я подумаю, как извлечь из него камень врат.

— С чего такая уверенность, что парень придёт в Скавелл? — Харр'изис достал ещё один фрукт и смачно надкусил упругую кожуру.

— Предчувствие, — обронил Сетт'иллис и многозначительно замолчал.

— Да не уж-то, братец? — рявкнул воин, смакуя сочную мякоть. — Колись, давай.

— Да здесь, как раз таки, всё просто. Оттуда где я его в последний раз видел, все дороги ведут только в Скавелл.

— А разве ты не знаешь где он сейчас? — спохватился Харр'изис.

— Увы, брат, его аура вновь от меня закрылась, — изобразив на лице вселенскую скорбь, юноша развёл руками. Черноволосый воин хмыкнул, но промолчал.

— Ладно, у меня дела, — после продолжительной паузы произнёс Хозяин Ночи и поднялся из кресла. — Нужно ещё встретиться с Эжж'и'лером… — бог достал очередной фрукт и, швырнув брату, подошёл к краю террасы.

— Давай, встречайся, — улыбнулся ему в спину Сетт'иллис, надкусывая татаку.

Харр'изис не ответил и шагнул в то бесконечное пространство, в котором парил Заоблачный замок…