Источник

ГЛАВА 6

Стоя на опушке Хайвердского леса, Вальдрес зябко сжимал ладони. После того как он снова обрёл силу отчего-то постоянно мёрзли руки. Проснувшись тогда на берегу, маг сперва удивился пропаже жезла шамана, но потом его отвлекло собственное состояние и стало не до того. Прощупав внутренние ресурсы, Вальдрес от удивления даже присвистнул — тело, будто сочилось магией. Захотелось петь и плясать как когда-то в детстве, когда к ним на улицу приезжал фургончик бродячих артистов. А ещё его удивили новые цвета в собственной ауре. Таких сполохов насыщенного изумруда магу раньше видеть не приходилось. Хотелось как можно скорей изучить возможности нового тела, понять феномен обновлённой ауры, но было нельзя. В данный момент перед Вальдресом стояла проблема поважнее — Хайвердский лес с его обитателями.

«В незапамятные времена вышла из моря мохнатая богиня Менка и стала бродить по миру. И нигде не могла найти она себе собеседника. И взвыла Менка от скуки. И плюнула тогда себе под ноги, и вырос из плевка скользкий гриб о четырёх ртах. И спросила Менка:

— Как развеять мне скуку, о гриб?

А гриб отвечал всеми четырьмя ртами:

— Дети развлекут тебя, но принесут взамен лишь смерть.

Опечалилась тогда Менка и растоптала гриб, смешав его с пылью. И пошла она на край света. А на краю света жили два брата — Гатлим да Гудтир. Два могучих великана занимались ковкой железа, совершенствуя изо дня в день свои умения. И пришла к ним Менка, и потчевали братья её едой вкусной, пригласив разделить ложе с тем, кого выберет она сама. Но было скучно Менке, и богиня возжелала сразу двух братьев. Отказались Гатлим с Гудтиром. И стали спать на улице, оставив Менку в доме. А хитрая Менка пробралась к одному из братьев и возлегла с ним. Но этого ей было мало, и когда Гатлим уснул, пробралась она тайно ко второму брату. Когда Гатлим встал по нужде, застал он Менку с братом. Осерчал великан и убил Гудтира, стукнув своим любимым молотом. Испугалась тогда Менка, схватила один из кинжалов, что во множестве висели на стене, да ткнула им в спину Гатлима. Помер великан, истёкши кровью.

А Менка довольная выпавшим развлечением пошла дальше по свету. Но стало однажды плохо ей — прихватило живот. Согнулась Менка да извергла из чрева двух братьев. Но не стала задерживаться, чтобы приласкать детей своих, и пошла дальше, лишь плюнув в их сторону. И снова вырос из плевка гриб о четырёх ртах. И взрастил детей Менки, поведав им о злой матери. Но разделились мнения братьев: один говорил, что нужно убить Менку, другой — что нужно её простить. И разошлись их дороги. Однажды злой брат повстречал Менку и убил жестоко, а после разыскал брата и поведал ему о содеянном, в надежде на похвалу, но лишь проклятье получил в ответ. И пошли братья каждый своей тропой. И дали начала своим родам. Так появились менк'оул, что означает «убивший Менку» и менк'оа — её простивший. И пролегла вечная вражда между двумя народами…»

Так гласят легенды племени менк'оа. Вальдрес усмехнулся:

«У менк'оул, скорее всего, есть свои, но их никто не слышал, да и вряд ли услышит. Обитатели Хайвердского леса не любят чужаков, сующих нос в их дела».

Через лес проходили всего две дороги. Одна более востребованная — по ней курсировали караваны от прохода под Небесным Хребтом и до самого Кеннека — портового города на реке Полноводная. Другая дорога, ведущая от пирса, где причалил на своей лодчонке Вальдрес и сливающаяся в глубине леса с первой, была заброшена. Караваны, идущие по тракту, жители Хайверда не трогали, но лишь стоило кому-нибудь углубиться в лес, и о нём больше никто не слышал. Вальдрес вдруг ясно представил себя поражённым отравленной стрелой, вылетевшей из чащи, и желание идти вперёд пропало. Сделав несколько глубоких вдохов, он привёл нервы в порядок.

«Думаю если пойду по дороге, то меня не тронут, — решил для себя маг. — Но защиту поставить всё же не помешает».

Вальдрес прошептал заклинание и, наблюдая, как вокруг тела радужными переливами заискрился энергетический щит, удовлетворённо кивнул. От осознания собственной защищённости даже настроение улучшилось и, насвистывая непристойную песенку, маг продрался сквозь отделяющий его от начала леса кустарник.

Старинный тракт терялся среди деревьев, выделяясь на фоне дикой природы, словно шрам в густой шевелюре. Хотя он и порос мелкой травой, но всё ещё оставался отлично сохранившимся. Вопреки времени широкие плиты тёмно-жёлтого песчаника не вздыбились и не рассыпались, поэтому идти по ним было сплошным удовольствием. Ступая босыми ногами по прохладному камню, Вальдрес предавался размышлениям и оттого не сразу заметил стрелу, отскочившую от щита. Во рту появился кислый привкус но, не придавая этому значения, маг шагал дальше. Лишь только когда скулы начало сводить, его, словно окатили ледяной водой. А всё оттого, что за не такую уж и долгую жизнь в Вальдреса ещё никто не стрелял из лука. Поэтому он не сразу вспомнил слова наставника о том, что колющее оружие, сталкиваясь с защитой, всегда отдаёт во рту кислым.

«Стало быть, не зря защищался» — проскочила мысль.

Тем временем стрел стало значительно больше, и Вальдрес остановился. Разведя руки в стороны, он прокрутился на босых пятках и гаркнул короткое заклинание. В тот же миг все стрелы увязли в мыльном пузыре, окружившим тело мага. Где-то за деревьями раздалась команда на незнакомом языке и поток стрел иссяк. Опустив руки, Вальдрес стал вглядываться в кроны деревьев, пытаясь рассмотреть стрелявших, но так никого не увидел. Лесные жители прятались на совесть.

— Кус-ата вук, торго?! — раздался справа вопросительный возглас.

— Не понимаю! — Вальдрес развёл руками, не сомневаясь, что его жест прекрасно виден.

— Я сказал, назовись, маг! — прокричали из-за деревьев уже на торрисе — основном языке материка Гельд-Ир.

— А кто ты такой, чтобы знать моё имя? — оскалился маг и скрестил руки на груди. — Сперва назовись сам!

— Нам есть, чем ответить на твою магию, проклятый шаман!!! — нервно раздалось слева, но Вальдрес в ту сторону даже головы не повернул.

— Если не хотите говорить открыто, тогда я пошёл, — маг сделал вид, будто собирается продолжить путь и в ту же минуту кусты зашевелились.

Со всех сторон на поляну стали выскакивать воины менк'оул с копьями в руках. Лучников среди них не оказалось — вероятно остались держать мага на прицеле. Всего Вальдрес насчитал чуть больше дюжины мохнатых коротышек так похожих на своих родственников, живущих на том берегу. Путник оказался в кольце, ощетинившимся остриями копий. Последним появился воин с копьём не выше своего роста. Но не длина оружия привлекла внимание Вальдреса, а то, что на древке с обоих концов было два листовидных наконечника из зелёного металла. По длине каждого лезвия, выплетая витиеватый узор, бежали надписи на незнакомом языке. Пока маг разглядывал странное оружие, вожак вплотную подошёл к защитному кокону и с усмешкой вытянул копьё остриём вперёд. Соприкоснувшись с поверхностью «мыльного пузыря» надпись на лезвии полыхнула оранжевым и копьё, не встретив сопротивления, проткнуло защиту, словно тёплое масло. Энергетический кокон исчез и стрелы, застрявшие в нём, осыпались на землю. Расхохотавшись, воин лёгким движением срезал лоскут с балахона Вальдреса и, отступив на шаг, облокотился на древко.

— Вот видишь, нам действительно есть чем ответить, маг. Поэтому не делай глупостей и шагай вон в ту сторону, — воин кивнул вглубь леса.

— Ты ошибся, — вздохнул Вальдрес, — я не маг, я шаман племени менк'оа.

— Старшие разберутся, что ты за птица. А пока топай и не вздумай магичить, иначе моя вулта отведает твоей крови.

Направив копьё в спину пленника, воин подождал, пока тот подчинится и последовал за ним. Остальные пошли следом, охватив Вальдреса широким полукольцом и выставив в его сторону копья. Шагая под пристальным наблюдением конвоиров, Вальдрес стал размышлять:

«Справиться с коротышками, конечно, не составит труда. Проблемы могут возникнуть лишь с вожаком. Вопрос в другом — а нужно ли? Похоже, он догадался, что я не менк'оа. Думаю, я бы и сам усомнился, увидев шамана, применяющего заклинание доступное лишь мастерам».

Вальдрес скосил взгляд на мелькнувший справа наконечник копья.

«Хм… а интересное оружие эта вулта. Никогда о таком не слыхал. Хотя чему я удивляюсь? Со времён войны в Хайвердском лесу затерялось много чего интересного».

Постепенно пейзаж стал меняться. От того редкого подлеска, где «пленили» Вальдреса не осталось и следа. Ему на смену пришли высокие прямые деревья со стволами в три обхвата и корой, напоминающей грубую кожу. Корни деревьев были настолько огромны, что, не помещаясь под землёй, возвышались над ней почти по пояс. Ощущая под босыми ступнями мелкие камешки, Вальдрес вдруг подумал:

«Нужно срочно разжиться обувью».

И как назло тут же споткнулся обо что-то твёрдое. Держась за ушибленную ступню, он принялся скакать на одной ноге, а воины откровенно заржали. Осклабившись, вожак наставительно произнёс:

— Смотри под ноги, приятель, здесь тебе не мостовая. У нас, знаешь ли, иногда и камешки попадаются.

В подтверждение своих слов воин повёл копьём из стороны в сторону и Вальдрес, последовав взглядом за наконечником обомлел. Прямо перед ним раскинулись руины, настолько поросшие зелёным мхом, что казались частью леса. Вот стена дома насквозь прошитая молодыми деревцами; вот забор из мелкого камня, густо оплетённый ползучими лианами; вот провалившаяся каменная лестница, со ступенями из мха. Живая зелень и мёртвые камни настолько тесно сплелись в причудливом симбиозе, что стало невозможно понять, где заканчивается лес и начинаются руины. А посреди всего этого многообразия обломков, словно исполинские стражи навеки почившего города возвышались могучие деревья. Вальдрес застыл на месте и его провожатые ощутимо напряглись.

— Эй, а ну не балуй, — вожак кольнул наконечником спину, но Вальдрес даже не шелохнулся. С губ ошеломлённого мага сорвался благоговейный шёпот:

— Что это за место?

— Это то место, откуда непрошеным гостям вроде тебя возврата нет. Топай, давай, — предводитель покрепче перехватил вулту. — Вон туда, по аллее.

Вальдрес посмотрел в указанном направлении, но среди обилия зелени не сразу заметил то, что имел в виду вожак. Впереди и вправду пролегла прямая как стрела аллея, по краям которой высились каменные колонны поросшие мхом настолько, что ничем не отличались от тех же деревьев. Некоторые покосились от времени, другие и вовсе отсутствовали, но большинство оставалось на месте, давая простор воображению. Вальдрес тут же попытался представить, что здесь было раньше, но это оказалось так же сложно как послушнику повторить заклинание мастера. Вымощенная широкими плитами, вздыбившимися от корней, аллея протянулась далеко вперёд, напоминая тоннель, оканчивающийся точкой тусклого света. Перепрыгивая провалы между плитами, Вальдрес мысленно клял новое тело за его коротконогость. В отличие от вожака и остальных воинов, что шли как по ровной тропе, даже не сбив дыхания, маг выдохся настолько, что не заметил, как очутился на широкой площадке.

Вероятно, раньше здесь располагалось лобное место или что-то с ним схожее, но сейчас пейзаж более всего напоминал лесную поляну. В центре на очищенных от травы и корней плитах возвышалась каменная чаша высотой в человеческий рост, внутри которой синим цветком полыхал огонь. Рождаясь внутри чаши, на поверхность пробивались голубые ростки языков пламени. Они сплетались причудливыми узорами и, огибая прозрачный шар, что лежал в центре чаши, растворялись в воздухе, уступая место новым. Создавалось впечатление, будто огонь «вытекает» прямо в небо. Вальдрес в который раз застыл с открытым ртом. Такого маг ещё никогда не видел.

«Поистине неизмеримое множество загадок кроется в этом таинственном лесу, — подумалось вдруг с грустью. — Как же хочется пройти его вдоль и поперёк, изучить…»

Но, вспомнив где находится, Вальдрес захлопнул рот и решительно сжал кулаки. Увидев во взгляде мага угрозу, вожак двумя руками перехватил своё грозное копьё и отступил на шаг. Обстановку разрядил голос, раздавшийся со стороны огненного цветка:

— Приветствую тебя в сердце Хайвердского леса, маг Вальдрес…

Вздрогнув от неожиданности, Вальдрес развернулся и в который раз непроизвольно обомлел. У каменной чаши, опираясь на простой деревянный посох, стоял белый, словно верхушка Небесного Хребта менк'оул. Проницательный взгляд внимательных красных глаз, выделяющихся на безупречно-белой шерсти, словно два жарких уголька, насквозь пронзил мага. Вальдрес посмотрел на навершие посоха и сглотнул тугой ком. Деревянное древко оканчивалось хрустальной вилкой, между «рогов» которой яркой звездой сиял тугой клубок таких же синих языков, что и в чаше. Воины, сопровождающие мага, с почтением поклонились, а вожак, перехватив вулту левой рукой, кулак правой приложил к груди.

— Сарруж, мы поймали чужака.

Фраза прозвучала на торрисе, но первое слово Вальдресу было незнакомо, и он предположил, что это скорей всего обращение к альбиносу. Вероятно название его должности, либо положения занимаемого в племени…

— Всё верно, — вдруг произнёс носитель посоха, — сарруж, это нечто вроде вашего Архимага.

«Бездна! — мысленно выругался Вальдрес и мгновенно воздвиг ментальный щит. — Не знал, что менк'оул умеют заглядывать в мысли. Нужно с этим белым быть осторожнее».

А менк'оул-альбинос, глядя на растерявшегося мага улыбался. И от этой улыбки — широкой и радушной — Вальдресу стало не по себе.

— Прошу меня простить, я просто не смог удержаться, — без тени смущения произнёс альбинос. — Не каждый день выпадает возможность прочесть мысли действительно сильного мага.

— Прощаю, — буркнул Вальдрес. Собственная растерянность всегда приводила его в бешенство.

— Меня зовут Атиш ти-Вару. Я возглавляю народ менк'оул, — альбинос сделал вид, будто не заметил злобы в голосе мага. — Спешу уверить, что здесь тебе не грозит никакой опасности. Считай себя гостем моего племени, — он сделал широкий жест посохом, как бы обводя окрестности, и вслед за полыхающим навершием в воздухе остался ультрамариновый росчерк.

— С чего такая щедрость? Я же знаю, как вы относитесь к своим «родственничкам», — процедил Вальдрес.

В ответ сарруж захохотал. Он смеялся долго, заливисто, высоко запрокидывая голову и трясясь мелкой дрожью. Окружающие их воины все как один ощерили рты, а хозяин вулты присоединился к своему вождю, согнувшись и хлопая себя по коленке. Вальдрес с недоумением оглядел веселящихся, не понимая, что смешного сказал. Наконец, сарруж, отсмеялся и с широкой улыбкой проговорил:

— Ты на себя со стороны-то смотрел, родственничек? Из тебя такой же шаман как из меня калур.

Видимо альбинос сравнил себя с чем-то, или кем-то несуразным, так как воины заржали, уже не сдерживаясь.

— Не обижайся на нас за это веселье, маг по имени Вальдрес, — примирительно произнёс сарруж. — Сложно не заметить, что в теле шамана скрывается совсем другая сущность.

— Что, так заметно? — вскинулся Вальдрес.

— Народ менк'оул обладает магическими способностями, которые даёт нам Источник Ирр, — сарруж сделал движение посохом в сторону каменной чаши. — Поэтому нам доступно многое из того, что даже и не снилось нашим, как ты выразился родственничкам, — он снова хохотнул.

— Почему вас так веселит упоминание менк'оа? — всё же задал вопрос Вальдрес.

— А кто сказал, что они нам родственники? — вопросом ответил альбинос.

На лице мага отразилось непонимание. После недолгой паузы сарруж спросил:

— Скажи, ты пришёл в Хайвердский лес, чтобы обсуждать наши отношения с менк'оа или найдутся вопросы поважней?

— Прошу меня простить, сарруж ти-Вару, — Вальдрес склонил голову, — я немного забылся.

— Так-то лучше, — смягчил тон альбинос. — Прошу, следуй за мной, маг Вальдрес. И повторю, чувствуй себя нашим гостем.

Атиш взмахом руки отпустил воинов, кивком приказал так и не назвавшемуся хозяину вулты следовать за ними, и обратился к магу:

— После того, как будешь представлен кругу старейшин, я отвечу на все твои вопросы, — Вальдрес с удивлением посмотрел на альбиноса. — Не удивляйся, мой друг. Источник Ирр делится с нами потаёнными знаниями, в коих мудрецы читают судьбы мира. Так мы узнали о твоём приходе, так узнаем и о том, что тебя ожидает в скором будущем…

Их путь пролегал меж руин какого-то города и под ногами всё чаще стали попадаться фрагменты брусчатки, вздыбленные зелёными корнями. Альбинос шагал легко, будто не касаясь земли, в то время как Вальдрес спотыкался о каждую кочку. На последних словах ти-Вару он запнулся о толстый корень и растянулся на траве. Сарруж с воином участливо подхватили мага под руки и аккуратно поставили на ноги. Отряхиваясь, Вальдрес проворчал:

— Не нужны мне никакие судьбы мира. Я хочу всего лишь выйти к вратам под Небесным Хребтом. Мне нужно попасть в Ивокарис, назад в гильдию…

— Ты в этом уверен? — альбинос задумчиво заглянул Вальдресу в глаза. — Может, всё же задержишься? Хотя бы из научного интереса? Кто ещё сможет похвастать общением с вождём менк'оул?

Вальдрес ничего не ответил и, нахохлившись как воробей, дальше шёл молча. Глядя только себе под ноги, он не сразу заметил, когда они пришли в поселение. Деревня расположилась на широкой лужайке, окружённой с трёх сторон полуразрушенными стенами древних домов, камни которых, от покрывшей их зелени навечно слились с природой. Жилища менк'оул напоминали те же шатры, что Вальдрес видел за рекой, но лишь по форме. В отличие от покрытых шкурами домов менк'оа эти были сделаны куда прочнее. Стены сплетены из нескольких слоёв веток и густо промазаны глиной. Крыши с неизменным отверстием дымохода в центре так же обмазаны глиной. Но больше всего внимание Вальдреса привлекли два сросшихся гигантских дерева, в стволе которых была прорублена дверь, а по кругу шли круглые окна. Заметив заинтересованный взгляд мага сарруж с трепетом в голосе произнёс:

— Священный Тинкль. Там живут духи наших предков. Скоро и я там поселюсь…

Местные жители кланялись альбиносу и с интересом разглядывали Вальдреса. Атиш ти-Вару подозвал какого-то мальчишку и, шепнув ему пару слов, поманил мага за собой. Паренёк со всех ног кинулся исполнять поручение, а сарруж, сделав приглашающий жест в сторону просторного шатра произнёс:

— Прошу в мой дом, маг Вальдрес. Располагайся.

Вошли внутрь. Вальдрес ожидал увидеть что-либо интересное — как-никак вождь — но ничего нового для себя не открыл. Внутри по кругу расположились широкие скамьи, судя по всему предназначенные для посетителей, а центр занял очаг, выложенный из крупных камней. За очагом стоял небольшой стол и пара грубых стульев. У дальней стены почти под самым потолком был растянут гамак, сплетённый из кожаных шнурков. Вся обстановка говорила о том, что хозяин чаще ночует за пределами жилища, нежели дома.

— Проходи к столу, садись. Сейчас будем есть.

Сарруж выглянул из двери и что-то прокричал. Вероятно, потребовал принести еды, так как только сам сел за стол, как вошёл тот же паренёк и поставил перед ними поднос. Перекинувшись парой слов со старейшиной, малец скрылся за дверью, а Вальдрес сглотнул слюну. На столе появилась огромная жирная птица, запечённая с какими-то фруктами, глиняный кувшин, пара кружек да каравай серого хлеба.

— Прошу, вкуси пищу в моём доме, — ритуальная фраза оторвала мага от созерцания еды. — Угощайся, знаю, голоден, — и, подавая пример, хозяин первым отломил от птицы ногу.

Не зная, как отвечают на ритуальную фразу, Вальдрес вопросительно посмотрел на альбиноса, но, увидев, с каким аппетитом тот поглощает мясо, мысленно махнул рукой и присоединился. Ели молча, не торопясь, запивая из кувшина молоком какого-то животного. Наконец насытившись, Атиш подхватил свой загадочный посох и, сказав, что скоро вернётся, оставил мага одного. Вальдрес уже порядком уставший от странностей местного вождя продолжил трапезу, гадая при этом как бы побыстрей избавиться от назойливого гостеприимства. Вежливое покашливание не сразу привлекло его внимание а, поняв, что уже не один, Вальдрес неторопливо повернулся в сторону посетителя, оказавшегося тем самым мальцом, что приносил еду.

— Мой дед сказал привести тебя к нему, — ухмыльнулся малолетний менк'оул.

— Дед? — Вальдрес вскинул бровь. Он догадался, что малец родственник вождя, но решил, что правнук или даже праправнук.

Удивление не ускользнуло от шустрого паренька и, приняв горделивую позу, он проговорил:

— Да, дед. Мой дед — сарруж Атиш ти-Вару. Вождь этого племени и хранитель Источника. Да к тому же сильнейший колдун из всех, которые когда-либо жили! — от важности пацан даже притопнул ногой.

— Охотно верю, — согласился Вальдрес, поднимаясь из-за стола. — Ну что ж веди меня о славный внук великого деда.

Парень пристально посмотрел на мага — не смеётся ли тот над ним, но, не найдя на лице и тени улыбки, удовлетворённо крякнул и повернулся к двери.

— Шагай за мной.

Они вышли из шатра и направились в сторону Тинкля из которого как раз выходили четверо пожилых менк'оул во главе с сарружем ти-Вару.

— Познакомься, Вальдрес, — произнёс вождь, — это старейшины нашего рода, почтенные и мудрые менк'оул, — кивок в сторону четвёрки стариков.

Вальдрес поклонился и, ожидая, что вождь их представит, заинтересованно посмотрел на старейшин. Но сарруж, приняв из рук внука какой-то свёрток, развернулся и зашагал в направлении выхода из деревни. Старики всё так же молча посеменили следом. Вальдресу ничего не осталось, как поспешить за ними. Через некоторое время они пришли на то же место, где мага встречал Атиш ти-Вару — к каменной чаше. Четвёрка старейшин сгрудилась близ Источника, а вождь, отведя Вальдреса в сторону произнёс:

— Ты первый из чужаков кому выпала честь припасть к мудрости Источника Ирр. Поэтому…

— Да не нужна мне ваша мудрость!!! — взбеленился маг. Его начала раздражать навязчивость альбиноса. — Я же говорил, мне необходимо попасть к вратам!

— Ты очень вспыльчив, юноша, — сарруж укоризненно пристукнул посохом. — Но я тебя прощаю. В последний раз. Возьми вот это, — он протянул магу свёрток.

Злясь на всех вокруг, Вальдрес машинально принял протянутую вещь, завёрнутую в тёмную ткань, и с интересом её развернул. Внутри обнаружился засохший цветок с шипастым стеблем. Маг вопросительно посмотрел на альбиноса, но тот, словно чего-то ожидая, с интересом следил за его действиями. Вальдрес провёл ладонью над цветком, но ничего не ощутил. Подцепив его двумя пальцами, маг поднял бутон над тканью и вновь посмотрел на вождя. На этот раз на лице альбиноса отразилось удовлетворение. Мысленно пожав плечами, Вальдрес хотел было вернуть цветок на ткань, как вдруг по стеблю пробежала едва ощутимая дрожь и он, как живой обвил запястье мага.

— Проклятье! — Вальдрес затряс рукой, пытаясь стряхнуть ожившее растение, но стебель от этого сжался только сильнее и больно впился шипами в кожу.

Кончики пальцев онемели, и холод побежал вверх по руке. Маг выдохнул короткую фразу, активирующую заклятие-антидот, но не помогло — рука онемела полностью. Вальдрес запаниковал. В памяти мелькали магические формулы защитных заклинаний, но ни одно из них не подходило. С таким растением маг столкнулся впервые. Не в силах ничего сделать Вальдрес с ужасом наблюдал, как засохший бутон пьющий его кровь расцветал прямо на глазах. Внутри соцветия загорелся ярко-алый огонёк и принялся пульсировать в такт сердцебиению изумлённого мага. Это стало последней каплей и Вальдрес, чувствуя, как земля уходит из-под ног рухнул на колени. Оторвав взгляд от зловещего цветка, он посмотрел на альбиноса и обомлел. Атиш ти-Вару стоял в кругу взявшихся за руки старейшин. Мерно раскачиваясь из стороны в сторону он совершал светящимся навершием посоха странные движения. Пламенеющие линии, складываясь одна к одной, образовывали замысловатый рисунок, напомнивший Вальдресу порванную паутину. Забыв даже о том, что его палец обвил странный цветок, маг во все глаза уставился на невиданное доселе зрелище.

Тем временем нитей становилось всё больше и больше, и паутина стала приобретать завершённый вид. Когда последняя нить скрепила рисунок, тот полыхнул ярче солнца и старейшины запели. Сперва тихо. Но постепенно голоса их крепли, и через некоторое время окрестности заполнила тягучая мелодия. Вальдресу показалось, будто их песнь коснулась самого сердца. Словно любящая мать, согревая теплом и лаской, прижала к груди младенца. По телу стала разливаться сладкая истома, а веки налились тяжестью. Затуманенный мозг в последний раз попытался побороть одолевающую его сонливость, но ставшее ватным тело подвело, и маг с протяжным стоном повалился на землю. Не в силах ни пошевелиться, ни открыть глаз Вальдрес почувствовал как холод, угнездившийся в руке, внезапно рванулся вверх и впился в сердце. Грудь сдавило невыносимой болью, и сознание мага померкло…

На последней ноте старейшины как один повалились на землю и забылись во сне. Приглашая самых старых, Атиш ти-Вару как раз на это и рассчитывал. Нет нужды разглашать то, что сейчас произойдёт.

«Какая удача, что мальчишка сам пришёл к нам в руки. А если бы выбрал путь через юг? Хм, вероятно сама судьба направила его стопы. Прекрасный шанс покончить с проблемами, не привлекая внимания братьев».

Мысли альбиноса текли размеренно, словно густой мёд из бочки. Самое сложное позади. Осталось провести ритуал слияния с цветком Х'ииш. Но об этом не стоит беспокоиться — ритуал прост и ошибиться трудно. Переступив через тело одного из спящих, Атиш ти-Вару подошёл к лежащему магу. Наклонился, поднял веко. Как и планировалось маг уже в астрале. Пора… Альбинос сел рядом, скрестил ноги и поднял руку Вальдреса, в запястье которой вцепился цветок. Отзываясь на сердцебиение мага бутон тускло пульсировал.

«Ну, ничего мы это исправим» — подумал ти-Вару, скрещивая руки мага на животе.

Уперев посох в землю, он прислонился к древку лбом, закрыл глаза и принялся мерно покачиваться, издавая при этом протяжный звук. Через некоторое время мерцание в навершии посоха вошло в резонанс с пульсацией цветка, и старик резко встал. Оттолкнул от себя сияющую палку, словно та жгла ему руки, полоснул острым когтём по запястью и, вытянув руку над цветком, оросил пульсирующий бутон. Цветок как живой зашевелился, заурчал и с шипением стал впитывать льющуюся на него кровь. Дав ему насытиться сполна, альбинос убрал руку и отдал мысленный приказ крови остановиться. Рана тот час затянулась, а старик зашептал слова заклинания:

— Хэтта рин тас кар тэ сана…

Раз за разом повторяя эту магическую фразу альбинос всё повышал и повышал голос. Когда шёпот перешёл в крик бутон вдруг раскрылся и издал оглушительный писк. Внутри соцветия обнажились острые зубы. Не медля ни секунды, Атиш ти-Вару схватился за стебель и резким движением оторвал его от запястья Вальдреса.

— Хаттэ'р ииш тэ сана!

Цветок завизжал, словно раненный вепрь и забился в руке альбиноса. Не обращая внимания на разодранную шипами ладонь, сарруж закричал с новой силой:

— Хаттэ'р ииш тэ сана! Хаттэ'р ииш… — на этих словах цветок вцепился зубами в его палец, но Атиш ти-Вару, будто не замечая, подхватил посох и направил навершие на беснующийся бутон.

— … тэ сана!!! — выдохнул он окончание фразы.

Раздался беззвучный гром и от сияющего навершия в сторону цветка потянулись синие жгутики. Через несколько мгновений цветок оказался в плотном коконе, и вяло обвис в руке альбиноса. Отложив посох, сарруж провёл по лбу отяжелевшей ладонью, стряхивая выступивший пот.

«Последний штрих» — устало подумал ти-Вару.

Вспоров балахон на груди Вальдреса, старик без жалости вонзил острый коготь в район солнечного сплетения. Не встретив сопротивления, тот вошёл в живую плоть, словно нож в тёплое масло. Со сноровкой опытного вивисектора сарруж сделал глубокий разрез и раздвинул края раны. Медленно, словно боясь потревожить успокоившийся цветок, альбинос распростёр руку над раной, на миг задержал дыхание, а затем резко выдохнул одно лишь слово:

— Хешшах…

В тот же миг кокон вспыхнул ярче солнца, вытянулся в струнку и словно игла вонзился в рану. Тело мага скрутило мощной судорогой, но уже через мгновение цветок полностью погрузился в плоть и всё закончилось. Рана затянулась, не оставив после себя даже шрама. Лишь вспоротый на груди балахон напоминал о сотворённом.

— Фух, — Атиш ти-Вару тяжело отвалился от тела Вальдреса и вновь утёр пот. В этот раз преодолеть сопротивление цветка оказалось значительно трудней, нежели раньше. Вероятно, давала о себе знать обретённая Вальдресом сила.

Скрепя затёкшими коленями, сарруж опёрся на посох, поднялся и оглядел место ритуала. Ничего не изменилось. Старейшины всё так же мирно посапывали подле каменной чаши.

«Подстраховаться не помешает…»

С этой мыслью ти-Вару прошёлся возле спящих поочерёдно прикасаясь навершием посоха ко лбу каждого. Старейшины погрузились в более глубокий сон, а альбинос вернулся к телу мага.

— Ну что ж, вот и пришло время ответов, — он растянулся на траве рядом с Вальдресом. — Думаю, мой мальчик, ты уже заждался.

Закрыв глаза, Атиш ти-Вару лёгким импульсом вытолкнул искру своего сознания в астрал.

Борясь с ожившим цветком, Вальдрес упустил момент, когда его сознание вышвырнуло в астрал. Осознав где находится, маг испытал целую гамму чувств — от восторга до страха. Испугаться было от чего. Официально ещё никому и никогда не удалось выйти в астрал с территории Хайвердского леса. Хотя «с территории» — громко сказано. Из-за страха перед хозяевами леса попытки производились лишь на опушке. Но и эти жалкие потуги всегда оканчивались одним и тем же — сильным истощением и жуткой головной болью. И вот сейчас Вальдрес оказался там, где, по мнению учёных мужей, оказаться было невозможно. Астрал в этом месте был весьма необычен. Воздух словно полыхал синим пламенем, не обжигая, но и не принося холода. С каждым шагом из-под ног выстреливались белёсые облачка пыли и моментально растворялись в пламени. Вальдрес прошёлся туда-сюда, отметив интересный феномен — на несколько мгновений в воздухе зависал фантом его тела.

«Интересно, — проснувшийся исследователь стал анализировать происходящее. — А что если здесь зажечь огонёк?»

Ладони привычно сложились в подобие чаши, а с губ сорвалось слово-ключ. Эффект превзошёл все ожидания. Вместо яркого сгустка пламени, усмирённого силой воли мага, от ладоней в разные стороны побежали разноцветные туманные струйки.

«Любопытно, — Вальдрес прервал поток энергии. — А если так?»

Маг хотел было создать огненный жгут, как вдруг в груди стало нестерпимо горячо, а глаза застлала кровавая пелена. Припав на одно колено, Вальдрес схватился за грудь и попытался сделать вдох, но воздух отказывался идти в лёгкие. Рот наполнился кислой слюной, сознание поплыло, и в ушах появился противный писк. Попытки вызвать хоть какое-нибудь плетение жгли сердце, словно раскалённое тавро. Каждое магическое слово отдавалось в голове набатом. Скулы свело, из глаз брызнули слёзы. Нереальность и невозможность происходящего чуть было не кинули Вльдреса в пучину паники.

Человек, попавший в экстренную ситуацию и не знающий как действовать, начинает паниковать. Тонущий — бьётся, пытаясь выплыть, вместо того, чтоб успокоиться и сохранить кислород. Цепляется за спасающего, тянет ко дну, не понимая, что нужно расслабиться. Оказавшийся в пожаре — мечется в поисках выхода из собственного дома, натыкаясь на внезапную мебель. И сгорает, задохнувшись в дыму. Увязший в трясине — бьётся, как бабочка на булавке каждым движением приближая неминуемую смерть. Но только не Вальдрес. Умение в момент опасности мыслить трезво — одно из полезных качеств, унаследованных им от деда. Выявив во внуке это свойство, Аклитес, каждый раз, когда возвращался домой, устраивал мальчику различные испытания, так отвечая на попытки матери заступиться:

«Паника — гибель любого мага. Только научившись здраво рассуждать в опасной ситуации, он останется жив…»

Вот и сейчас в мозгу молодого мага «щёлкнула пружина», отсекая панические нотки и внося ясность в мысли. Дабы усмирить астрал Вальдрес решил прибегнуть к магии крови. Недолго думая он прокусил собственное запястье и подставил ладонь. Откликнувшись на мысленный приказ, кровь в пригоршне забурлила. Вальдрес выпрямился, вытянул ладонь с кипящей кровью и, размахнувшись, швырнул её в пространство перед собой. Капли на мгновение зависли в воздухе, а затем растеклись по синему пламени рубиновой кляксой. Воздух наконец-то ворвался в лёгкие и, отдышавшись, Вальдрес стал произносить слова заклинания:

— Кон-тар сэ тнану…

На первых же словах рубиновое пятно взорвалось мириадами розоватых капелек, брызнувших в разные стороны. Синее пламя под их натиском противно зашипело, потускнело и стало медленно растворяться. Голова вдруг закружилась, ноги стали ватными и Вальдрес почувствовал, что вот-вот упадёт. Превозмогая слабость, он сделал глубокий вдох и раскрыл рот, чтобы завершить заклинание…

— Я бы не стал этого делать, мой мальчик, — раздался сзади знакомый голос.

От неожиданности маг подавился магической фразой и, резко развернувшись, швырнул на звук «огненный вихрь». Улыбающийся альбинос легко развеял поток огня и подошёл к напрягшемуся Вальдресу.

— Ты чрезмерно импульсивен, — менк'оул протянул руку и коснулся кровоточащего запястья. Шепнув пару слов, он отступил на шаг.

Вальдрес бегло взглянул на руку, отметив, что от укуса остался лишь розовый рубец и вновь перевёл взгляд на ухмыляющегося старейшину.

— Я не враг тебе, поверь, — в подтверждение своих слов Атиш ти-Вару выставил перед собой пустые ладони и отступил ещё на несколько шагов.

— Что ты со мной сделал, старик?! — Вальдрес не смог сдержать эмоций. Последние события изрядно выбили его из колеи. — Что это был за цветок? Как я здесь оказался? И что, в конце концов, тебе от меня нужно?!

— Как много вопросов, — сарруж широко улыбнулся. — Успокойся и давай поговорим.

— Мне не о чем разговаривать с тем, кто меня пленил, — Вальдрес скрестил руки на груди.

— Пленил? — ти-Вару картинно округлил глаза. — Так ли это?

— В таком случае как я оказался там, где до меня никто не бывал? — вскинулся маг. — И от чего мне было так больно?

— Это последствие одного… хм… ритуала, — замялся альбинос. — Но сейчас речь не об этом… Ответь откуда столько уверенности в том, что до тебя здесь никто не бывал?

— Э… нас так учили, — удивился Вальдрес. — Во всех выкладках учёных мужей написано, что…

— Вздор!!! — отрезал альбинос. — Бредни слабаков! Я разочарован, — он покачал головой. — Как можешь ты, маг-практик, доверять тому, что написано? — палец, покрытый белой шерстью, укоризненно упёрся магу в грудь.

— Но…

— В магии не может быть никаких «но»! Разве дед тебя этому не учил?

— Что ты можешь знать о моём деде? — вновь вскинулся Вальдрес.

— О, — Атиш оскалил зубы, — ты даже не представляешь, сколько всего мне известно. И не только об Аклитесе, но и об убийстве твоей семьи…

Вальдрес с хрустом сжал кулаки. На последних словах он едва не сорвался, но вовремя вспомнил, кто перед ним.

«Ложь. Он ничего не знает. Пора прекращать этот бессмысленный разговор».

— Это не ложь, мой мальчик, — с грустью произнёс альбинос. — Я действительно в курсе многих дел, происходящих в этом мире.

— Источник? — предположил Вальдрес, упустив из виду то, что сарруж снова прочёл его мысли.

— И он тоже, — согласился старик. — Но давай всё же по порядку. Присаживайся, — Атиш ти-Вару повёл рукой, и пейзаж вокруг стал преображаться.

Воздух приобрёл прозрачность и свежесть. Подул прохладный ветерок. Из-под земли выбились два лиловых ростка и стали расширяться, становясь похожими на нераскрывшиеся бутоны болотной красавки. Миг и листья раскрылись, обнажив два кресла сотканных из прозрачных стеблей. Подавая пример, старик сам сел в ближайшее кресло и с блаженством откинулся на мягкую спинку. Вальдрес пару раз глубоко вдохнул и последовал приглашению. Стебли, оказавшиеся на удивление тёплыми, прогнулись под весом мага. Кинув взгляд на альбиноса, Вальдрес заметил бокал в мохнатой руке который тот, судя по всему, взял со столика неизвестно когда появившегося между ними.

— Угощайся, — второй бокал поднялся в воздух и подлетел к молодому магу. Вальдрес раскрыл ладонь и поднёс ёмкость к носу.

— Пробуй не бойся, — сарруж усмехнулся, — не отравлено.

Вальдрес мнительно провёл ладонью над бокалом. Раз, другой — тишина. Так ничего и не обнаружив, он опрокинул содержимое в рот и тот час выпучил глаза. От той гаммы чувств, что переполнила его сознание, Вальдрес лишился дара речи. В первый момент он решил, будто надкусил плод татаки, но бокал в руке говорил об обратном. И тут мозг пронзила невероятная догадка. Почему невероятная? Да потому, что до сих пор ещё ни одному магу не удалось выжать сок из плодов татаки так, чтобы в нём сохранились все полезные свойства магического фрукта. Сок всегда получался кислый, с неприятным привкусом плесени и по большому счёту бесполезный. Именно этот факт поначалу и привёл Вальдреса в замешательство. Но, оторвав взгляд от бокала, он с недоумением посмотрел на ухмыляющегося альбиноса. С губ сам собой сорвался вопрос:

— Как?

— Удивлён? Секрет нашего племени, — сарруж выразительно поднял палец вверх, но, увидев серьёзное лицо Вальдреса, с улыбкой откинулся на спинку кресла.

— Ладно, не такой уж это и секрет. Всё равно не сможете…

— Почему? — перебил маг. — Удалось вам, удастся и нам!

— Не удастся, — ти-Вару развёл руками и, сделав глоток, отсалютовал Вальдресу бокалом. — Догадаешься почему?

— Источник, будь он неладен, — молодой маг расслабился и сделал большой глоток.

По телу разлилась приятная истома. Энергетика восстановилась полностью. Захотелось сидеть вот так, не вставая целую вечность. Но, вдруг, будто пелена спала с глаз. Вальдрес вспомнил о случившемся, напрягся и зло посмотрел на альбиноса. Тот, словно не замечая перемены настроения собеседника, с блаженством потягивал напиток.

— И всё же я жду ответа на свои вопросы, — сквозь зубы процедил молодой маг. — Если ты не враг, то к чему всё это? — Вальдрес сделал круговое движение бокалом.

Пламенеющий взгляд альбиноса задержался на маге. Тот почувствовал себя неуютно, но глаз не отвёл. Некоторое время Атиш ти-Вару молчал, по-видимому, что-то для себя решая. Наконец уста его разомкнулись и он произнёс:

— Ну что ж, видимо, настала пора ответов. Устраивайся поудобней, мой мальчик, разговор будет долгим.

Вальдрес никак не отреагировал на слова альбиноса, оставшись в напряжённой позе, в то время как сам старейшина вновь откинулся на спинку. Сцепив пальцы перед лицом, он пожевал губами и задал вопрос, выбивший молодого мага из колеи:

— Что ты знаешь о природе магии?

Вальдрес решил, будто ослышался.

«Он что издевается? Спрашивать меня, мастера первой ступени о том, что такое магия?»

— Нет, я не издеваюсь, — альбинос легко догадался, о чём подумал маг. — Не кипятись и просто ответь.

— Хм… существует несколько видов магии. Самый распространённый вид — стихийный. Маги черпают силу в земле, воде, воздухе и в огне. Так же существует магия крови. Помимо неё есть и магия смерти… — Вальдрес стал отвечать как на экзамене, но старейшина тут же его перебил:

— Я хочу услышать не то, чем тебе набили голову, а твои собственные измышления, — Атиш ти-Вару даже ногой притопнул. — Уверен, ты не раз задумывался о том, откуда вообще берётся магия. Вот и расскажи до чего дошёл. Подумай, я не тороплю.

Вальдрес открыл, было, рот возразить, но вдруг задумался.

«А действительно, что я знаю? Множество раз видел расхождения с общей теорией, но собрать воедино осколки всё не хватало времени».

— Да-да, Вальдрес, сейчас самое что ни на есть время, — старик усмехнулся. Несмотря на ментальный щит мысли мага для него по-прежнему оставались как на ладони.

Поведение этого старикашки стало порядком раздражать молодого мага, и Вальдрес невольно сжал кулаки. Сейчас он заложник ситуации и волей-неволей придётся отвечать на идиотские вопросы. Но как же надоела эта его ухмылочка…

— Прости, Вальдрес, — Атиш ти-Вару отставил бокал и поднялся. — Понимаю моё поведение тебя несколько раздражает, но я просто обязан был изучить твою ауру, — старейшина прошёлся взад-вперёд, заложив руки за спину. — Не злись.

— А что не так с моей аурой? — ощетинился маг.

— Не делай вид, будто не знаешь! — альбинос резко развернулся. — Тебе удалось невозможное — пригубить силу Источника Ирр. Не понимаю, как жив-то остался?! Это и отразилось на твоей ауре. Вот отчего у неё такой необычный цвет.

«Значит всё дело в Источнике? Но почему никто не слышал о нём раньше? Воистину, Хайвердский лес — великая загадка».

— Ты абсолютно прав. Лес действительно уникален. Ведь он сам ни что иное, как порождение Источника, — Атиш ти-Вару выжидающе уставился на Вальдреса.

— Источника?! — Вальдрес решил не замечать того, что альбинос свободно читает его мысли. — Теперь я окончательно запутался. Что такое Источник? Как он смог породить лес? И кто ты такой?! — маг стал распаляться. — Только не говори, что старейшина племени. Теперь уже не поверю. Судя по тому, что я увидел ты скорей всего один из древних магов, ведь так?

— Нет не так, — альбинос вернулся в кресло.

— В таком случае кто ты?

— Я последний из расы онгувов, а так же хранитель Источника Ирр. Можно сказать бог… По крайней мере в вашем мире, — Атиш ти-Вару с грустной улыбкой развёл руками.

— Издеваешься, старик!!! — Вальдрес вскочил. — Любой младенец знает имена истинных хозяев мира — Сетт'иллиса и Харр'изиса. Прекрати играть со мной в свои игры!

— Первыми были Менка, Суолан и Хелна, — жёстко отрезал сарруж. — Братья появились позже. Уж поверь, я знаю.

Ноги молодого мага подкосились. Услышанное никак не хотело укладываться в голове. Мир привычный и понятный стал вдруг чужим. Словно молотом в висках застучали мысли:

«Столько лет учёбы, странствий, а что в результате? Ничего не знаю? Это невозможно. Не верю!»

К реальности его вернул голос альбиноса:

— Я ведь не зря начал нашу беседу с вопроса о природе магии. Садись и давай продолжим.

Как сомнамбула Вальдрес сел в кресло и уставился в одну точку. Атиш ти-Вару молча встал, наполнил бокал и протянул его магу. Тот принял и отрешённо проглотил содержимое. Сок подействовал, как и полагается. Взгляд мага стал более осмысленным, а уши покрыл румянец.

— Вот и славно, — альбинос забрал бокал и, поставив его на столик, вернулся в кресло. — Готов слушать? — Вальдрес кивнул. — В таком случае начну с самого начала.

Устраиваясь поудобней, Атиш ти-Вару поёрзал в кресле, хлебнул напитка и начал рассказ. И чем дольше он говорил, тем сильней Вальдресу становилось не по себе. Как человек трезво мыслящий он понимал — с такими знаниями из леса его теперь точно не выпустят. Но не слушать он не мог. Знания, полученные от альбиноса, стоили того, чтобы отдать за них жизнь.

— С тех пор как в основу Мироздания был заложен первый камень, прошло немало времени. Миры рождались, жили, старели и умирали, уносясь в бескрайнее пространство первозданного Хаоса. Песочные часы Вечности отмеряли время для каждого из них, плетя замысловатую паутину веков и астральных дорог. По этим дорогам, подобно падающим звёздам, пролетали бесчисленные миры, наполненные жизнью, отличной от вашей — иные творения иных богов. Человеческий разум слишком скуден, чтобы представить себе всё причудливое многообразие форм, существовавших, или существующих ныне во Вселенной. Но как нельзя время повернуть вспять, так и миру не дано свернуть со своей дороги. Иначе может произойти непоправимое — кто знает, сколько творений предвечного Хаоса исчезли в его глубинах из-за того, что пытались обмануть предначертание… Однажды чужой мир, сбившись с пути, столкнулся с нашим в одной точке времени и пространства. Последствия этого столкновения были ужасны — реки кипели, горы рассыпались на миллионы песчинок, плодородные равнины превращались в бесплодные пустыни. Нашему миру была нанесена смертельная рана, и даже верховный бог Иррилий смог лишь отсрочить неминуемое, — альбинос замолчал. Вселенская скорбь отразилась на челе старого менк'оул. Воспоминания ожили, вновь проносясь перед глазами яркими кусочками прошлого. Пауза затянулась, и Вальдрес решил нарушить молчание:

— Твой мир погиб?

Старик тряхнул головой, прогоняя воспоминания, и поднял взгляд на мага:

— Да, Вальдрес, погиб. Так же как и тот, что сбился с пути.

— А что насчёт Источника? Он тоже из вашего мира?

— Чтобы ответить на вопрос о том, что собой представляет Источник Ирр, мне придётся немного рассказать о нас — онгувах. Кстати, наш мир называется… кхм… назывался Эршах. Не буду вдаваться в подробности его устройства (тебе это ни к чему), просто скажу, что верховным богом у нас был Иррилий. Онгувы служили его жрецами, хотя народы Эршаха считали нас младшими божествами, так сказать гласом Иррилия. По сути, так оно и было. Мы несли его волю храмовникам, а наш быт оставался для всех загадкой, покрытой многовековым слоем легенд.

— Вы тоже маги?

— Нет. В нашем мире не было магии, какой её знаете вы. Иррилий давал силу онгувам, с помощью которой мы могли созидать…

— Но как бог делился с вами силой? Неужели такое возможно? — в предвкушении тайны Вальдрес даже привстал.

— Вальдрес, мальчик мой, я умышленно называю Иррилия богом, чтобы тебе было понятнее. Это не ваши зарвавшиеся мальчишки, возомнившие себя невесть кем. За пределами этого мира встречаются сущности древней и могущественнее Сетт'иллиса с его братцем, — Атиш ти-Вару продемонстрировал собеседнику ряд белоснежных резцов. — На самом деле он был скорее сердцем нашего мира, своего рода источником жизни Эршаха. Он был един и в то же время многообразен. Его духовные нити пронизывали каждую пядь нашего мира. Высоко в горах, там, где и обитали онгувы, был построен храм, в сердце которого находилась точно такая же пламенеющая чаша, что ты видел в лесу, но только во сто крат величественнее — её пламя подпирало само небо. С её помощью мы и приобщались к силе Иррилия. Там же он нам и являл свою волю. После столкновения, когда скрепы мира стали рушиться верховный попытался удержать расползающееся мирозданье. Но сил могущественной сущности хватило лишь отсрочить гибель мира. Видя, как исчезает всё, что он так любил, Иррилий явил нам последнюю волю. Даже не волю, а подсказку как можно спастись. Вот только цена оказалась неподъёмной. Понадобилась кровь почти всего моего народа, чтобы пробить брешь в ткани бытия и проложить тропу в ваш мир. Из нескольких тысяч онгувов спаслось лишь шестеро. Эршах погиб, а вместе с ним и Иррилий. Подавленные и сломленные мы очутились в Хигионе. Какого же было наше изумление, когда выяснилось, что Иррилий не погиб окончательно. Оказалось, что каждый вынес его частичку в себе. Мы скрылись в озере, что восточнее нынешнего Халифата и принесли себя в жертву, дабы высвободить божественный разум, дать возможность Иррилию возродиться вновь…

Атиш ти-Вару замолчал. В голове молодого мага роилось бесконечное количество вопросов, но выбрать наиболее важный он так и не смог. После продолжительной паузы, уперев взор куда-то вдаль, альбинос проговорил:

— Когда-то меня звали Хешшин. Я тот, кто впитал осколки Иррилия. Тот, кто дал ему новую жизнь…

— Но как… как тебе это удалось? — от новых знаний голова пошла кругом. Открывшаяся картина мира будоражила воображение Вальдреса.

— Минуты дни и годы я вплетал эти осколки в энергетические потоки вашего мира. Времени понадобилось трижды свернуться в кольцо, чтобы из семени некогда могущественного разума забил новый Источник. Я назвал его Ирр в память о моём народе. И как Хигион теперь нуждается в силе Источника, так и Источник зависит от энергии вашего мира. Ведь это именно он даёт вам то, что вы называете магией.

— Невозможно… — не в силах подобрать слова, чтобы выразить свои чувства Вальдрес раскрыл рот. Мир для него встал с ног на голову.

— Ты сомневаешься в моих словах, мой мальчик?

— Как… — от волнения голос мага сорвался. Кашлянув в кулак, Вальдрес повторил:

— Но как такое может быть? Чтобы какой-то Источник наделял магией целый мир?

— Магия — это возможность созидать, вплетая частичку собственной души в астральную конструкцию мира, — альбинос поднёс руку к лицу и задумчиво взглянул на мага сквозь бокал. — Возможность манипулировать потоками энергии, придавая сырой силе различную форму. Магия — есть инструмент в руке творящего. И именно Источник Ирр дал вам возможность воспользоваться этим инструментом.

— Но как это вышло?

— Трудно сказать… Оказавшись после катастрофы в вашем мире, мы очень удивились сходству его астральной конструкции с нашим. В Хигионе, как и в Эршахе готов был зародиться новый разум. Нужен был лишь толчок. Но мы не учли того, что у наших миров разная энергетика. Тогда нам было не до таких нюансов. Мы были под впечатлением гибели собственного порядка и думали лишь о том, как его возродить. Поэтому сделали то, что сделали… После я много раз задавал себе вопрос, как бы выглядел Хигион, не вмешайся мы в ход его развития? Но ответа так и не нашёл.

— Ты хочешь сказать, что не приди вы и у нас был бы свой Иррилий? — устав удивляться, Вальдрес просто откладывал новые знания в мозгу, дав себе зарок упорядочить их после. Если конечно это «после» вообще настанет.

— Возможно, так бы оно всё и было, но кто теперь узнает? Растворившись в энергетической паутине, семя Иррилия породило нечто новое. Новую форму энергии способную к взаимодействию и трансформации, но оказавшуюся губительной для первых богов Хигиона, — Атиш ти-Вару отставил бокал, поднялся и стал прохаживаться, заложив руки за спину. Через некоторое время он остановился и заглянул магу в глаза:

— Знаешь, Вальдрес, по-моему, они так и не поняли, что привело к их исчезновению. Мне кажется, сумей тогда Менка, Суолан и Хелна перестроить свои сущности, и мир бы сейчас выглядел по-другому. Возможно, тогда в нём не нашлось бы места братьям, но это был бы уже совсем другой мир, — давая магу прочувствовать сказанное, Атиш ти-Вару многозначительно замолчал.

Задумавшись, Вальдрес сделал добрый глоток. Волна свежести промчалась по жилам, отсеивая ненужные вопросы словно шелуху. Остался лишь один. Его он и задал:

— А Сетт'иллис и Харр'изис? Выходит, они смогли приспособиться?

— Боги-братья родились не под этим небом. Это всё, что я могу тебе сказать, — альбинос вернулся в кресло и Вальдрес почувствовал, как тот напрягся, словно чего-то испугался. Маг решил проверить свою догадку:

— Но почему? Неужели хранитель Источника чего-то боится?

— Каждый, каким бы бесстрашным он не был чего-то да боится. Даже к самому смелому всегда можно подобрать ключик, отмыкающий темницу, где таятся его страхи. И тот, кто заточил братьев в этом мире, сумел подобрать ключ и ко мне… — от слов альбиноса повеяло холодом небытия, отчего Вальдрес зябко передёрнул плечами. Желание спрашивать о богах отпало само собой. Помолчав с минуту, маг вспомнил об одной нестыковке в сказанном ранее и поспешил уточнить:

— А почему Источник Ирр находится посреди Хайвердского леса? Ведь ты же говорил, что последние онгувы укрылись в озере…

Только тут до него дошёл смысл последнего слова и Вальдрес переспросил:

— Но как же так? Ведь восточнее Халифата нет никакого озера. Там пустыня.

— О, это отдельная история, — Атиш ти-Вару словно обрадовался смене темы. — Всё верно, Источник зародился в озере и там обитал до тех пор, пока не началась ваша знаменитая война. Ты ведь даже не догадываешься о том, что ваш мир был на грани гибели? — Вальдрес отрицательно помотал головой. — Впрочем, не ты один. В результате свершённого тогда заклятия в ткани мирозданья образовалась брешь, в которую как в исполинский водоворот стала всасываться энергия Хигиона. Не трудно представить, что было бы не заделай эту брешь Источник, — альбинос осклабился, наблюдая за отразившимися на лице мага эмоциями. Он ожидал вопроса и Вальдрес его не разочаровал.

— А маги тех времён? Неужели они сидели, сложа руки?

— К тому моменту уже не оставалось магов способных что-либо предпринять. Остальные же просто ничего не почувствовали. Зато почувствовали боги, но пока они гадали, что? происходит с Хигионом, Источник уже завершил всю работу. Правда для этого ему пришлось переместиться на новое место, оставив после себя пустыню… — альбинос сделал паузу и посмотрел магу в глаза. Воспользовавшись передышкой, Вальдрес стал рассуждать:

— Сведения о той войне расплывчаты и противоречивы. Те, кто хотел что-либо узнать докапывались до истины сквозь толщу легенд, слухов и домыслов. И если общую картину войны и предшествующих ей событий удалось восстановить почти полностью, то откуда взялся Хайвердский лес и что он такое не знает никто. Судя по логике твоего повествования, ты готов приподнять передо мной завесу этой тайны, но какова будет цена? Моя жизнь? — маг пристально посмотрел на альбиноса, но тот лишь с улыбкой покачал головой. — Тогда что? Чем я должен буду заплатить за те знания, что мне открылись? Ты ведь не собираешься меня выпускать из леса, верно?

— Вальдрес, Вальдрес, — альбинос улыбнулся. — Клянусь Иррилием ты словно младенец. До сих пор сидишь и ждёшь, когда я скажу что пора тебя принести в жертву Источнику? Посуди сам, желай я тебя убить стал бы с тобой так долго разговаривать? Нет. Ты мне нужен для другого, — от этих слов повеяло чем-то жутким, и маг невольно вздрогнул, что не скрылось от внимательного взгляда альбиноса. — Да не трясись ты так. Уверяю, то, что я… хм… предложу тебе по силам, да и награда понравится, — губ старейшины коснулась улыбка. — Терпение, мой друг. Дай закончить о лесе, а после поговорим и о твоём будущем.

Внутри у Вальдреса все сжалось. Он вдруг чётко ощутил — за альбиносом стоит сила Источника и возжелай тот его убить, хватит лишь слова. И противопоставить этому слову он ничего не сможет. Тем временем Атиш ти-Вару продолжал:

— Как я сказал Источник смог заделать брешь и остановить поток утекающей энергии, но цена оказалась высока. Те крохи разума, что сумели зародиться из семени Иррилия окончательно растворились в магических потоках Хигиона, родив тем самым Хайвердский лес, который в свою очередь стал заплаткой, сдерживающей эманации, разъедающие ткань бытия. О том, насколько обширна была брешь, ты можешь судить по протяжённости Хайверда. Ткань реальности на его территории значительно тоньше, чем где-либо и от этого выход в астрал здесь более проблематичен.

Вальдрес поражённо откинулся в кресле и почесал затылок. Следующий вопрос сорвался с губ прежде, чем маг смог его хорошенько обдумать:

— То есть сейчас Источник Ирр это всего лишь символ, неразумное сердце леса? Кстати, а почему Хайвердский?

— Источник исполняет роль энергетического ганглия Хигиона, разрушив который можно погубить и весь мир. А лес носит такое название из-за города Хайверд, что находится в самом его центре, о чём ты бы мог догадаться и сам.

— А почему мы не смогли поговорить об этом в реальном мире? Почему именно здесь в астрале?

— В реальном мире слишком много ушей. Здесь будет надёжней. К тому же нужно было подождать, пока цветок к тебе привыкнет.

— Привыкнет ко мне? — удивился Вальдрес. — Что это значит? Ты говоришь о том цветке, что цапнул меня за руку?

— Именно, мой мальчик, — Атиш ти-Вару встал и, подойдя вплотную к Вальдресу, коснулся ладонью середины его груди. — Теперь он здесь.

Словно почувствовав прикосновение альбиноса, цветок Х'ииш шевельнулся в своём новом пристанище. Лоб мага мгновенно покрылся испариной, а между лопаток стало нестерпимо холодно.

«Он во мне!!! Что теперь делать?! Как избавиться?! И чем мне это грозит?»

В мыслях зародилась паника передавшаяся телу, и оно задрожало мелкой дрожью. Вальдрес вскочил, точней попытался, но неимоверно сильная рука старого менк'оул вернула его в кресло.

— Сядь, Вальдрес!!! — голос альбиноса резанул слух словно плеть. — Теперь слушай и не перебивай! Сказки закончились! — маг поднял взгляд и обомлел — глазницы старейшины наполнились синим пламенем, коснувшимся сердца обжигающим холодом. Миг и огонь померк, но Вальдрес явно ощутил мощь той силы, что стояла за альбиносом. Отойдя на пару шагов, Атиш ти-Вару спокойно будто и не было вспышки гнева, произнёс:

— Пора поведать об отведённой для тебя роли.

— Роли? — Вальдрес ужаснулся. Отчего-то ярко представилась картинка, как менк'оул приносят его у каменной чаши в жертву. Захотелось оказаться как можно дальше, но после первых же слов альбиноса маг против собственной воли обратился в слух.

— Как известно у всего существует оборотная сторона. Закон Равновесия верен всегда и везде и во Вселенной на любую силу всегда найдётся противосила.

Альбинос встал, потянулся, прошёлся туда-сюда, наполнил бокал и, не поворачиваясь к Вальдресу, произнёс:

— В час, когда родился Источник Ирр, на другом конце света появился невзрачный на вид камень…

— Камень? — Вальдресу показалось, будто он ослышался. — Что ты хочешь этим сказать? Будто существует какой-то камень представляющий угрозу целому лесу? Лесу, созданному магией?

— Не забывай о том, что этот самый лес как раз таки и удерживает ваш мир от краха, — альбинос развернулся и выставил палец в сторону мага. — Молчи и слушай! Так вот, — продолжил он уже более спокойно, — до поры камешек просто валялся под ногами пока его не нашёл один из гадрахов. Он показался ему странным, и зелёный отдал камень шаману своего клана. Шаман оказался то ли несведущ, то ли просто ленив, но так или иначе, а распознать свойства камня он не смог и отправил его в кучу других, попирающих подножие священного Кургана. Там камешек и находился до того момента, пока на острове не появился молодой, но талантливый маг. Он-то и разглядел в сером и невзрачном булыжнике скрытые свойства.

— А как звали того мага? — Вальдрес подался вперёд.

— Его имя тебе прекрасно известно впрочем, как и многим в этом мире. Правда в те времена его звали Тох, и он ещё не был магом, а был сыном простого рыбака с побережья за Пограничным Кряжем. Но позже мальчик взял себе новое имя — Тхерес…

— Тхерес? — Вальдрес округлил глаза. Он надеялся услышать любое имя, но только не имя самого Тхереса Магоубийцы. — Ты шутишь?

— Разве я смеюсь, Вальдрес? Да, ты всё верно расслышал — это именно тот Тхерес, что расколол невзрачный булыжник и извлёк на свет прозрачный как слеза самоцвет. Именно тот Тхерес, что распознал его свойства и испытывая тягость к оружию впечатал С'айхиис в рукоять собственноручно выкованного клинка. Это тот Тхерес под знамёна которого впоследствии встал весь юго-запад материка впридачу с гадрахами. И это именно тот Тхерес, чью жизнь прервала Игла Мрака так же, как и твою…

На Вальдреса стало жалко смотреть. Придавленный потоком выплеснутой на него информации маг словно стал ниже ростом. А последние слова альбиноса и вовсе взбудоражили его сознание. Он вдруг ясно ощутил, что сарруж пытается натолкнуть его на какую-то мысль, осознание коей сделает Вальдреса совершенно другим.

«Стоп, — мысленно осадил себя маг. — Какая мысль? Он же прямым текстом сказал, что Тхереса, как и меня поразила Игла Мрака. А это значит…»

— Мне даже не нужно читать твои мысли, мой мальчик. Вижу по лицу, что ты всё понял. Да, твоя смерть — дело рук богов. Вот только не знаю, входило ли в их планы то, что ты обрёл новое тело. Полагаю, что нет.

— Ты лжёшь!!! — Вальдрес вскочил, перевернув столик с напитками. — Боги не могли так со мной поступить! Кто я для них?! Зачем им понадобилось меня убивать?! Зачем ты играешь со мной, Атиш ти-Вару!!! — Вальдрес сжал кулаки, и они тут же засветились ярчайшим золотом.

Сарруж ти-Вару всё так же продолжал стоять, глядя в глаза бушующего мага и от этого холодного взгляда гнев Вальдреса словно остыл. Маг опустил потухшие руки и склонил голову.

— Прости, — только и смог выдавить он. — Скажи, наконец, чего ты от меня хочешь?

— Я хочу чтобы ты отправился на запад и отнял С'айхиис у заигравшегося мальчишки. Это слишком сильный артефакт и за ним сейчас начнётся охота, если уже не началась.

— Но зачем он тебе? — Вальдрес оторвал взгляд от перевёрнутого столика и посмотрел в глаза альбиносу. — И с чего ты взял, что я смогу превозмочь силу Жаждущего Крови?

— О, в этом не сомневайся, — сарруж улыбнулся. — Камень блокирует все магические проявления вокруг себя кроме силы цветка Х'ииш. Сложность заключается в другом.

— В другом? — брови Вальдреса взлетели вверх. — Я-то думал, что рядом с этим клинком перестану быть магом, а сложность оказывается в другом? — маг издал нервный смешок. — И что же это?

— Не ёрничай, Вальдрес. Как я уже сказал, магом быть ты не перестанешь. Просто тебе ещё предстоит освоить новую силу. Вот это как раз и займёт немало времени, а его у тебя в обрез.

— А мне сдаётся, что с помощью этого треклятого цветка ты будешь контролировать меня, — Вальдрес укоризненно скрестил руки на груди. — И если уж на то пошло ответь, зачем мне забирать клинок у его нынешнего обладателя, если за меня это сделают боги с их Иглой Мрака?

— Не о том сейчас думаешь, Вальдрес. Кстати тебе пора, — Атиш ти-Вару резко взмахнул рукой, и маг только начавший удивляться последней фразе отлетел на несколько шагов. Из-под тела выплеснулось разноцветное облачко и образовало вокруг Вальдреса сияющую корону. Над упавшим разверзлось пространство астрала, словно невидимый великан полоснул по нему огромным ножом. Корона окутала Вальдреса плотным коконом, втянулась в прореху и та моментально схлопнулась не оставив после себя и следа.

Альбинос прищёлкнул пальцами и кувшин, лежащий на полу, взметнулся вверх. Он протянул руку к зависшей посудине, пригубил бодрящего напитка и, выкрикнув замысловатое слово, растворился в воздухе…

— Повелитель, Ивокарис прислал ответ, — гвардеец прижал правый кулак к кирасе и склонил голову. Совсем ещё молодой парень, но уже искренне ненавидящий всех магов настолько, что отправился в поход в сердце всей цивилизованной магии под началом всё того же мага. Из двух зол, как говорится…

— Они будут сражаться до конца? — Вальдрес обернулся и посмотрел на молодого солдата.

— Вы правы, повелитель, — гвардеец распрямился и встретился взглядом с глазами Вальдреса. — Именно так они и сказали, — на безусом лице отразилась злорадная усмешка, не предвещающая этим напыщенным магам из процветающего городишки ничего хорошего.

— Хорошо, — маг вернулся к созерцанию карты окрестностей столицы Торговой Империи, лежащей перед ним на небольшом складном столике. — Передай генералам, что я ожидаю их в своём шатре.

— Будет исполнено, — гвардеец щёлкнул каблуками и выскочил наружу. Тут же раздался его молодой звонкий голос отдающий приказы слугам.

Глядя вслед начищенной до блеска кирасе, Вальдрес ласково провёл по простым кожаным ножнам висящего на поясе меча с непропорционально широким клинком. Невольно нащупал камень, вплавленный в рукоять, и ощутил исходящее от него ласковое тепло. Нежной змейкой оно скользнуло вверх по руке. Выше, ещё выше обволакивая сознание сладким туманом. Как будто ведомый чьей-то волей Вальдрес медленно потянул меч из ножен. В голове ярким фейерверком взорвалось чувство радости от обладания этим артефактом. Эйфория затопила сознание, закружила водоворотом, вытеснив все мысли яркими картинками сгорающих в огне домов и гибнущих в жутких муках магов. Счастье охватило Вальдреса нестерпимо-жгучим желанием бежать вперёд и крушить, крушить, крушить. Смыть магическую грязь с лица земли…

Резкий укол в груди словно обжигающая пощёчина вернул мага в сознание, и Вальдрес понял, что стоит посреди шатра с поднятым над головой С'айхиис. От камня в рукояти шло нестерпимо-яркое голубое свечение, затопившее собой всё пространство шатра. Вальдрес взглянул на камень, невольно зажмурился. Когда зрение восстановилось от яркого света не осталось и следа. О нём напоминала лишь тусклая голубоватая пульсация на рукояти меча.

Сзади раздался восхищённый вздох и Вальдрес, готовый испепелить посмевшего вторгнуться в его шатёр, резко развернулся на каблуках. С расширенными от восхищения глазами, у входа стоял всё тот же молодой гвардеец и заворожённо смотрел на угасающий в рукояти камень. Огненный сгусток в руках своего повелителя он так и не заметил.

— Да? — Вальдрес встряхнул кистью, развеивая собранную энергию, и быстрым движением вогнал клинок обратно в ножны. Имени этого гвардейца он так и не запомнил. Да и стоило ли? Ни сегодня — завтра он погибнет в штурме и его место займёт другой. Нет смысла размениваться по мелочам.

— Повелитель, генералы ожидают снаружи, — произнесли губы гвардейца, в то время как глаза продолжали всё так же восхищённо пялиться на рукоять меча.

— Пригласи, — Вальдрес прикрыл ножны полой камзола, развеяв тем самым оцепенение молодого солдата и тот, поклонившись, выскочил наружу. Следом стали один за другим входить генералы. Тяжёлый взгляд скользнул по вошедшим.

«Генералы» — Вальдрес хмыкнул.

Ещё вчера половина этих генералов гоняла диких орагров по степи, а другая и вовсе занималась пиратством или виноделием. Полное отребье. Но отребье сплочённое, объединённое общей идеей разрушения Ивокариса.

Четверо могучих воинов ставших во главе каждый своего племени не тайными интригами, но голой сталью и необузданной хищной силой. Трое гадрахов, представляющих каждый один из трёх великих кланов: Ядовитые Клыки, Болотные Шкуродёры и Зелёные Ятаганы. Жаль самый сильный клан — Звенящий Молот выступает на стороне Торговой Империи. Но и эти три тоже могучая сила.

Прибывшие молчаливо расположились вокруг столика с картой. Погладив камень в рукояти, Вальдрес обратился к генералам:

— Как я и предполагал Ивокарис сдаваться не собирается, — на лицах воинов засияли злобные улыбки. — Тем хуже для них. Какие будут соображения насчёт штурма?

Люди загудели, высказывая своё мнение одновременно. Немыми остались лишь гадрахи. Вальдрес поморщился:

«Да уж, до настоящей воинской дисциплины ещё ой как далеко».

Но тут же осёкся, мысленно напомнив себе, что это его армия и идти на штурм Ивокариса придётся с тем, что есть.

Генералы все как один сошлись во мнении, что штурмовать нужно как можно скорее, иначе подоспеет армия Заозерья. Тогда придётся распылять силы на два фронта. А с С'айхиис город будет легко взят. Тогда уже из-за стен и дать бой южанам.

Прохаживаясь взад-вперёд, Вальдрес молча слушал. Наконец когда генералы утихли, он остановился и обратился к гадрахам так и не проронившим за всё это время ни единого слова:

— А что думают наши друзья со Змеиных островов?

За всех ответил предводитель клана Зелёные Ятаганы пользующийся авторитетом среди остальных вождей:

— Харрум согласен с этими людьми, большой маг. Харрум поведёт воинов народа гадрах в час, когда верхушки гор осветит Иссила.

Вальдрес задумчиво погладил подбородок и окинул взглядом карту. В принципе он так и предполагал. Несомненно, это лучший вариант.

— Решено, выступаем на рассвете. Готовьтесь.

Генералы потянулись на выход, оставив мага одного. Заглянувший в шатёр молодой гвардеец застал повелителя всё так же теребящего подбородок и что-то бормочущего себе под нос…

Штурм начался на рассвете. Вальдрес шёл впереди, держа руку на эфесе С'айхиис. Легионеры шли чуть поодаль плотным строем по три, с обнажёнными мечами в опущенных дланях, безмолвные, безликие в своих чёрных шлемах, будто стая мертвецов вышедших из могил ради свершения ужасной мести. Их Вальдрес нанял в городке под названием Смер — городке, живущем в постоянном конфликте с Заозерьем.

У людей, стоящих на стене, похолодело в душах. Где-то взвизгнул ребячий голосок — и тут же умолк, пристыженный кем-то из старших. На расстоянии полёта стрелы от стены, солдаты замерли неподвижно. Чёрное полукольцо, несущее смерть. За ними шло несчётное множество степных воинов. Приблизившись к чёрным легионерам, армия остановилась. Вальдрес снизу вверх взглянул на Южные ворота и медленно извлёк из кожаных ножен легендарный клинок.

«Тхерес, Тхерес, — вкралась вдруг грустная мысль. — Как много ты успел начать и сколь многого не смог закончить… Но ничего я закончу начатое за тебя».

Маг поднял меч высоко над головой, и липкий чёрный ужас медленно заклубился у ног стоящих стеной легионеров. Он заструился по земле змеистыми ручейками, сплетаясь, разрастаясь во все стороны, пока не обратился в громадный бушующий поток. Поток разбухал на глазах, становясь видимым. С каждой минутой воздух вокруг чёрного полукольца густел всё сильнее, окрашиваясь не в розовые краски грядущего рассвета — но в багровые цвета крови готовой пролиться. Лавина ужаса поднималась над головами застывших в оцепенении защитников Ивокариса, страх раскрыл бездонную пасть и обрушился на людей смертоносным потоком парализующего волю мрака. Раздался трубный клич боевого рога и события завертелись бурным водоворотом…

Дальнейшее сознание мага фиксировало отдельными эпизодами.

Вот степные воины на бегу приставляют к стенам длиннющие лестницы и легионеры карабкаются по ним наверх… Вот взлетают верёвки с острыми крючьями на концах и вцепляются за выступы на стенах… Вот один из магов вылез из-за уступа и бросил вниз жаркий огненный шар. Маленькая шаровая молния с весёлым треском пролетела над головами штурмующих и взорвалась с оглушительным хлопком. И в тот же миг короткая чёрная стрела вонзилась в незащищённое горло юного волшебника…

Следующие события зафиксировались в памяти, когда бой шёл уже на улицах Ивокариса. Чёрные легионеры с демоническим хладнокровием убивали всех и вся. Воздух города магов наполнился звоном мечей и воплями умирающих. Маги Ивокариса не были хорошими бойцами. Большинство из них — мирных торговцев, ремесленников — и вовсе не умело держать в руках оружие. Кое-кто пытался отразить нападение с помощью колдовства. Вальдрес заметил низенького человечка в синем колпаке, который держал перед собой замысловатый амулет, сочившийся синеватым светом. Легионер, попавший в поле этого света, внезапно застыл на месте, а потом отскочил в сторону, как от ядовитой змеи. Но замешательство его было недолгим — сделав обманное движение, он прыгнул вбок и с маху вонзил меч в незащищенную спину человечка. Коротышка замер на миг, на лице его явственно проступило удивление, словно он не мог поверить в то, что глупая военная забава обернулась настоящей смертью, а потом вытянул вперёд руки и упал на камни, окрасив их кровью.

И так было почти с каждым. Застигнутые врасплох чародеи не могли поверить в то, что многовековое табу нарушено. Доселе, какие бы страсти не кипели на материке Гельд-Ир, какие бы войны ни уносили жизни славных витязей, за стенами Ивокариса вечно царил мир и покой. Маги больше всего на свете ценившие мудрость и помыслить не могли, что кто-то осмелится на столь страшное святотатство. Легионеров, в числе которых Вальдрес продвигался в сторону башни магов, было не так уж много — одна-две когорты, но эти отлично обученные, не знающие страха и пощады воины, несомненно, способны были уничтожить всё население города магов. Не без помощи С'айхиис, естественно.

Проходя мимо корчмы «Скороход», где так любили гулять послушники магической академии, и где когда-то засиживался сам Вальдрес, он вдруг увидел, как покачиваясь и шаря дрожащими руками по сторонам, из дверей вышел слепой старик. Не сразу Вальдрес узнал в нём наставника по магической теории, что был завсегдатаем корчмы, и к которому всегда приставляли отстающего в учёбе неофита, дабы тот помогал слепому старцу. Сейчас старик был один — юного помощника с ним не было, и маг беспомощно опёрся о стену спиной, и остановился, не зная куда податься. Услышав стоны умирающих, он выставил вперёд посох, словно тот мог защитить его от неминуемой смерти. Пробегавший мимо легионер ткнул старца в живот. Он даже не остановился, тут же побежал мимо к группе товарищей окруживших троих рослых стражников, отбивающихся из последних сил, и влился в схватку.

Старик поначалу не пошевелился, недоумённо зажимая рукой рану, повертел головой, потом вдруг раскрыл рот, жадно хватая воздух. Повязка с его глаз сползла, и они открылись в последний раз — огромные, незрячие, отчаянные, беззвучный крик вырвался из перехваченного удушьем горла. Старый чародей выронил посох, покачнулся и молча упал, вытянув худую шею. Тут из корчмы выскочил его поводырь — совсем ещё юный белобрысый паренёк в чёрном балахоне. Увидев мёртвого старика, юноша отшатнулся и в ужасе прижал ладони к лицу. Глаза его наполнились слезами. Упав на колени подле старого учителя, он расплакался, не видя и не слыша ничего вокруг. Подошедший сзади легионер снёс ему голову одним ударом меча.

Вальдрес отвернулся.

— Эмоции… — прошептали его губы. — Эмоции губительны для разума. Раз поддавшись им, можно на корню испортить начатое дело. Никаких эмоций, Вальдрес. Только вперёд, только вперёд, только вперёд…

Сон… всего лишь сон… Но какой яркий, живой и реальный. Рука до сих пор ощущает тепло С'айхиис, а в груди стучит так, что ноют рёбра. Сознание зависло на самом краю пропасти безумия готовое вот-вот сорваться и остаться там навсегда. Но надо проснуться. Надо сделать над собой усилие и изгнать остатки жуткого сна. Надо… но до чего же не хочется. Сил нет даже думать, не то чтобы отрыть глаза. Но надо, надо…

Пробуждение оказалось не из приятных. Разум возвращался так медленно, что захотелось его подтолкнуть. Но это было опасно — легко проскочить и упасть в пучину безумства. Вальдресу показалось, будто всё тело разбили на мелкие осколки, а потом собрали воедино, даже не потрудившись, как следует подогнать части. Не открывая глаз, он пробежался ментальным щупом по внутренним энергетическим резервам, отмечая для себя, что они на половину полны. Осторожно, сдерживая нетерпение, маг открыл один глаз и тут же снова закрыл. Потом снова открыл и осмотрелся, насколько это оказалось возможным. Мир предстал грязно-зелёным, мутным пятном. Медленно втягивая воздух сквозь сжатые зубы, он наполнил лёгкие до предела и, задержав дыхание, открыл второй глаз. Резь в груди стала нестерпимой и, резко выдохнув, Вальдрес вновь зажмурился. Когда головокружение, наконец, прошло, он открыл глаза и посмотрел прямо перед собой.

В мир вернулись краски, и хрустальный свет обрисовал контуры предметов с поразительной чёткостью, будто развеялся многовековой туман призванный скрывать истинные красоты мира от несовершенного человеческого разума. Вальдрес увидел листву… нет, каждый лист, живой, трепещущий от ветра и настоящий… Словно до сих пор он был слепым и кто-то прекрасный и величественный вдруг вернул зрение. Маг увидел лес таким, каким, наверное, он был в самый первый миг его создания. Увидел саму Жизнь. Там где не подозревал её прежде — в движении листьев, в шорохе травы, в скрипе веток… теперь это были не просто звуки. Это были голоса. Кроны деревьев просто сочились зеленью — не тусклой, опалённой зноем, а глубокой, чистой, какую можно разглядеть лишь в бездонном чреве редкостного изумруда; и это оказалось правильным — ведь и камень и деревья есть порождения одной земли. И небо, сияющее над ними — одно на всех. Оно тоже перестало быть просто синим, пропитавшись изнутри дивным сапфировым светом.

Эйфория стала отступать, развеиваться и Вальдрес решил подняться. Он с трудом сел и принялся вертеть головой. Поначалу решил, что оказался там же где и заснул — на поляне с каменной чашей, но всё оказалось иначе. В нескольких шагах справа пролегла дорога — широкая, мощёная красноватыми плитами, стёршимися от тысяч ног. Её Вальдрес узнал сразу, ведь несколько дней назад сам ступил на неё, входя в Хайвердский лес. Но в этом месте старинный тракт, поросший травой и избитый дождями нашёл свой конец, упёршись в не менее широкий, выложенный сероватым гранитом с розовыми прожилками. Эта дорога так же была знакома — по ней не так давно маг держал путь в Сумарский Халифат, выполняя задание Архимага Себелиуса. Тогда, помнится, он поспешил проехать развилку не задерживаясь — не хотелось нарваться на хозяев леса. А теперь волей судьбы маг вернулся на это место и не откуда-нибудь, а из самого сердца Хайверда да ещё после встречи с теми самыми хозяевами.

«Воистину судьба не скупа на сюрпризы» — уголки губ скользнули вверх, обнажив острые зубы.

У ног обнаружился тугой кожаный мешок с горловиной, перетянутой грубой верёвкой, но маг не стал торопиться его развязывать. Вместо этого он поднялся на ноги и принялся разминать онемевшие члены. После того, как кровь свободно заструилась по жилам он присел рядом и стал распутывать узел. Пришлось даже пустить в ход зубы — мешок завязали на совесть. Верёвка, наконец, поддалась и Вальдрес, не без удовольствия откинул её в сторону. Растянул края мешка и восхищённо присвистнул — внутри оказалась одежда. Маг перевернул мешок вверх дном и вытряхнул содержимое на траву. Помимо одежды внутри нашёлся сверток с вяленым мясом, головка сыра, завёрнутая в тряпицу и фляга, откупорив которую маг еле сдержался, чтоб не выпить весь сок татаки разом.

— Ну, спасибо тебе, Атиш ти-Вару! Если не выпью, то продам и буду жить, не зная бед до самой старости, — усмехнулся Вальдрес и пригубил напитка.

Закупорив флягу как следует, маг принялся стягивать с себя обноски, некогда служившие одеждой прежнему хозяину этого тела. В груди угнездилось приятное тепло, а кончики пальцев едва ощутимо закололо. Наполнившая организм сила подняла настроение до небес, и маг беспечно засвистел незатейливый мотивчик. Одежда оказалась добротно скроенной и, что самое главное, подогнана по размеру. Вальдрес надел рубаху из лёгкой, но прочной материи изумрудного цвета со шнуровкой на шее, натянул кожаные штаны и затянул потуже ремень с медными нашлёпками. На ноги впору пришлись сапоги из мягкой кожи с высоким голенищем. Под кожаной безрукавкой обнаружился небольшой мешочек из чёрной ткани. Вальдрес поднёс его к уху и потряс. Внутри что-то гулко стукнуло. Развязал тесёмку и, уже догадываясь о содержимом, перевернул над ладонью. Из мешочка выпали два продолговатых самоцвета каждый величиной с фалангу пальца, и солнце тут же заиграло тысячами разноцветных лучиков отразившихся в их ровных гранях. Вальдрес подхватил двумя пальцами один и глянул на просвет. В центре камня, прозрачного как слеза младенца, оказалась лёгкая молочная дымка, говорящая о том, что это чистейший нурфит из-под гор Сележ. Такие камешки добывались лишь во времена процветания Империи Схетхе и высоко ценились среди магического сословия.

— Бесценное приобретение, — восхитился маг, пряча камни обратно в мешочек, который в свою очередь сунул в карман безрукавки. — Ещё раз благодарю тебя, сарруж ти-Вару.

На этот раз Вальдрес произнёс слова благодарности без иронии, от избытка чувств даже поклонившись в сторону сердца леса. Затем он подобрал мясо, отряхнул его от налипших травинок и сунул в мешок. Следом отправилась и головка сыра. Кляня свою недальнозоркость, маг стал шарить в траве в поисках выкинутой верёвки. После недолгих поисков она была найдена и, перевязав мешок, Вальдрес закинул его за спину. Уместив ношу так, чтобы мешок не бил при ходьбе по лопаткам, маг уверенной походкой зашагал по дороге…

Тело переполнено силой. Её излишки отдаются лёгким покалыванием в кончиках пальцев. Ступни будто и не касаются гранита паря над его поверхностью. Никогда ещё Вальдрес не ощущал такого обилия энергии. Впечатление будто все четыре стихии окружили мага плотным клубком, обвив нитями-струнами с ног до головы, а Вальдрес как опытный музыкант способен сыграть на этих струнах невероятную мелодию. Но покоя не даёт мысль о том, что на самом деле вместо этих нитей в ауре изумрудом полыхает сила цветка, и её Вальдрес хоть убей не ощущает.

Внезапно горло сдавила петля, и тело рвануло куда-то в сторону. Вальдрес едва устоял на ногах. Схватившись за верёвку, он потянул её на себя, ослабив тем самым захват. Дышать стало легче. Пока боролся, с другой стороны прилетела ещё одна петля и так же затянулась на шее. Не в силах больше бороться Вальдрес схватился за шею и только тут заметил тех, кто его душил. Двое в добротной кожаной одежде, с луками за спинами — скорей всего охотники. Позади раздалось конское ржание.

«Странно, почему я только сейчас их услышал?» — подумал Вальдрес.

Рывок и в глазах потемнело. Мысли разбежались, словно тараканы от включившегося света, и в «пустой» голове раздался чёткий приказ:

«Убей!»

И тут же два огненных черепа, разевая полыхающие пасти, сорвались с рук не успевшего что-либо сообразить мага. Пролетев вдоль верёвок, они врезались в людей, держащих арканы. Один сгорел сразу, даже не успев как следует испугаться, а на другом оказался какой-то защитный амулет — видимо не из дешёвых, так как сопротивлялся долго. Вокруг охотника затрепыхались голубоватые язычки пламени, частично поглотившие заклинание Вальдреса, но часть всё же достигла цели и хозяин амулета, заверещав, словно раненый заяц стал покрываться волдырями. Устав сопротивляться, амулет издал жалобный звук «иинь» и осыпался невесомым пеплом. Не в силах больше терпеть охотник бросил свой конец верёвки и побежал, но огненная стрела в затылок упокоила беднягу. А из-за поворота выскочили ещё четверо таких же всадников. Двое сразу же вскинули луки, взяв мага на прицел, а остальные, спешившись, извлекли мечи и стали заходить с разных сторон.

«Так вот в чём дело, — он только сейчас заметил, что копыта лошадей обвязаны тряпками, глушащими стук подков о гранит. — Но это вас не спасёт!»

Одно из главных правил магии, которое усердно вдалбливали почтенные учителя, гласило — никогда не трать силы на спецэффекты, если в том нет особой нужды. Они того не стоят. Магия тайная, невидимая глазу, ценится куда выше балаганных фокусов. И второе правило, не менее важное — какой бы горячей не была схватка, никогда не вкладывай в заклинание все силы без остатка. Всегда и везде до?лжно сохранить в себе маленький резерв который поможет уцелеть когда надежды на спасение уже не останется. Но в данный момент Вальдрес отверг все правила. Захотелось ощутить горячку боя, выплеснуть тьмы силы на головы противников, почувствовать вкус тёплой крови…

Крови? Вальдрес осёкся. Его ли это мысли? Быть может, это цветок так проявляет себя? Но времени анализировать нет — вот он враг, а откуда берутся странные мысли, думать будет потом.

Скинув верёвки с шеи, Вальдрес засмеялся. Расставил широко ноги, раскинул руки ладонями к небу и, сделав глубокий вдох, резко соединил перед глазами кончики пальцев. Прилетевшая стрела лишь отскочила от ставшего густым воздуха, а в руке Вальдреса вдруг появилось лассо. Только в отличие от тех, что держали охотники, оно было соткано из жгутов чистейшего пламени. Всё-таки огонь был для Вальдреса родной стихией, поэтому он и обратился именно к нему. Маг стал раскручивать огненный аркан всё шире и шире, заставляя охотников пятиться. Кони испуганно заржали. Резкое движение руки и огненная петля напрыгнула на ближайшего воина. Человек вспыхнул, словно сухая солома и дико заорал. Но уже через мгновение упал на землю и забился в агонии, а Вальдрес, отпустив конец погасшей верёвки, с силой выдохнул в сторону следующего. Поток воздуха вспыхнул синими капельками и устремился к охотнику. Бросив свой аркан, человек развернулся и с криком побежал в сторону леса, но пламя словно рой диких пчёл окружило бедолагу. Последний вскрик и на землю падает дымящийся костяк, а Вальдрес уже смотрит на двух охотников, что так и остались в сёдлах.

— Даже не пытайтесь убежать! — на губах застыла жуткая усмешка, от которой повеяло смертью. Один из охотников не в силах больше терпеть страх соскочил с лошади и ринулся в лес, но хватило одного щелчка пальцами, чтобы человек встал как вкопанный.

— А я ведь предупреждал, — спокойно сказал Вальдрес, кидая в него огненный шарик, что вертел в руке. Кожаная куртка мгновенно вспыхнула. Пламя охватило фигуру охотника с ног до головы. Жуткий вопль сгорающего заживо оборвался на высокой ноте.

— Ради Сетт'иллиса всемогущего остановитесь!!! — раздался рядом испуганный крик и с глаз Вальдреса словно кровавая пелена спала. Он вдруг увидел дело своих рук и оторопел. Пять трупов, а последний охотник напуган настолько, что трясётся мелкой дрожью. Куда делся его конь, оставалось только гадать.

— Ради Сетт'иллиса, господин маг, прошу вас!!!

Вальдрес обернулся на голос. Оказывается, он не заметил подъехавшего каравана, окружённого вооруженными всадниками. Впереди на сером коне немолодой, грузный мужчина с седой шевелюрой вокруг лысой макушки, в добротной одежде, но без оружия. Он-то и окликнул Вальдреса.

«Судя по всему, я только что уничтожил разведчиков этого каравана, — подумал про себя маг. — Но что же на меня нашло? Я расправился с ними с такой лёгкостью и даже ничего не почувствовал? Хотя нет, какие-то чувства всё же были… Удовлетворение? Нет, скорее радость. Хотя тоже нет… Сытость? Да, верно, сытость. Сытость хищного зверя. Что же это было? Неужели цветок даёт о себе знать? Нужно как можно скорее разобраться с этим подарочком, иначе…»

— Господин маг? Вы меня слышите? — от раздумий его оторвал голос караванщика, и Вальдрес понял, что так и стоит со сгустком огня в руке. Стряхнув остатки пламени, он взглянул на седого мужчину и тот отшатнулся, заметив, как в глазах мага угасает зелёный огонь.

— Ваши люди на меня напали, и мне пришлось применить силу, — холодно произнёс Вальдрес, мысленно кляня себя за свою невнимательность. Надо же, пропустил целый караван.

— Да-да, я понимаю, — караванщик сглотнул подступивший к горлу ком, ещё раз оглядев последствия применения этой самой силы. — Нижайше прошу простить этих остолопов. Вероятно, они приняли вас за одного из коротышек менк'оа. Вы же знаете, как дорого их можно продать. Ох, что же я такое говорю, — караванщик с ужасом прикрыл рот ладонью. — Простите мне мой язык, господин маг.

— Разве я похож на менк'оа? — удивился Вальдрес.

— Нет-нет, что вы, — залебезил караванщик, — совершенно не похожи, правда ребята? — он обернулся к охранникам, ища поддержки и те неуверенно закивали.

«Бездна, — мысленно ругнулся Вальдрес. — А ведь я совсем забыл…»

— Вот что, почтенный…

— Залиф, господин маг. Просто Залиф.

— Залиф? — Вальдрес удивился. — Вроде я уже встречал это имя. Хотя… нет, кажется того звали Валиф.

— Господин знаком с моим братом? — брови караванщика поползли вверх.

— Если твой брат Валиф, что держит таверну на Южном тракте, то да, знаком.

— О да, это он. Это большая честь для меня, — толстяк прижал руку к груди и поклонился. — Простите господин маг, могу я вас кое о чём спросить?

— Я тебя внимательно слушаю, почтенный Залиф. И зови меня Вальдрес.

— Позволено ли мне будет узнать, куда направляется господин Вальдрес? — толстый Залиф заискивающе заглянул магу в глаза.

— А с какой целью ты интересуешься, почтенный? — насторожился маг.

— Нет-нет, — караванщик выставил перед собой ладони, — исключительно из любопытства. Просто мы направляемся в Келир и я хотел спросить… быть может… — он замялся и принялся теребить подол своей куртки.

— Ну, — поторопил Вальдрес.

— Быть может, господин маг составит нам компанию? — на одном дыхании произнёс Залиф.

— То есть ты хочешь заручиться моей защитой в пути, почтенный Залиф? И вероятней всего бесплатно? Что же ты такое везёшь, раз на три повозки нанял полторы дюжины охранников?

Глаза толстяка воровато забегали.

«Что же я на него так накинулся? — осадил себя маг. — Мне ведь совершенно неинтересно, что и куда он везёт. А пройти под Небесным Хребтом без каравана невозможно — кумтар не пускают одиночек, если конечно ты не маг. Но я сейчас без перстня, а каждый раз доказывать своё происхождение — никаких сил не хватит. Так что уймись и езжай с ними».

Мысленно отругав себя, Вальдрес улыбнулся караванщику:

— Успокойся, почтенный Залиф. Мне нет дела до того, что вы везёте. И денег твоих мне так же не нужно. Я с радостью присоединюсь к твоему каравану, так как по чистой случайности направляюсь туда же куда и вы.

— Это просто чудесно, — караванщик шумно выдохнул. На лице расплылась улыбка и, обернувшись к охране, он рявкнул:

— Лучшего коня господину магу! Он едет с нами.

Один из охранников спешился и подвёл своего коня Вальдресу. На мгновение их взгляды встретились, и маг прочёл в его глазах страх и ненависть.

«Да и Харр'изис с вами! — подумал Вальдрес. — Мне не ваша дружба нужна, а проход до Келира. Хотя ухо нужно будет держать востро».

— Отправляемся! — толстый Залиф стукнул пяткой плети по крупу коня. Следом двинулся и весь караван.

— Чтоб тебя! — сквозь зубы выругался наблюдатель, стукнув кулаком по шершавому стволу дерева за которым прятался во время стычки Вальдреса с охотниками.

А ругаться было отчего. В тот момент, когда преследуемый им маг ступил под сень Хайвердского леса, наблюдатель голову себе сломал в попытках предположить все возможные варианты дальнейших событий. Выйдет ли маг живым из леса и, если выйдет, то сейчас же, возвёрнутый лесными стражами, или позже, в другом месте. А что если его прикончат менк'оул и не будет больше смысла за ним следовать? И куда он вообще направляется? К проходу под Небесным Хребтом? Или в Кеннек? Вопросов накопилась уйма, и некромант вернулся к реке. Усевшись на песок, он принялся терзать мозг. После долгих размышлений, пришёл к выоду, что стоит подождать до вечера и, если маг не возратится, ожидать его на стыке трактов.

До вечера Вальдрес так и не вернулся. Размяв затёкшие от длительного сидения конечности, наблюдатель поспешил вдоль кромки леса на запад, туда, где из Хайверда выныривал торговый тракт и устремлялся на юг к портовому городу Кеннек. Путь хотя и не близкий, но дался магу весьма легко. Идти пришлось вдоль реки, и недостатка в пище он не испытывал. За время жизни у менк'оа наблюдатель успел изрядно пристраститься к рыбе, находя в ней даже некий изыск. Достигнув тракта, он набрал рыбы как можно больше, завялил иссушающим заклинанием из копилки некроманта и двинулся на север в сторону развилки.

Минуло четверо суток с тех пор, как наблюдатель достиг перекрёстка трактов. Он выбрал себе место для наблюдения — широкую развилку в кроне одного из деревьев, откуда было хорошо видно перекрёсток — и принялся ожидать, изредка отщипывая от висящих на поясе рыбин. Спустя день тело начало ныть, и наблюдатель позволил себе небольшую прогулку вдоль кромки леса.

На третий день такого наблюдения запас рыбы подошёл к концу (от безделья некромант и не заметил, как съел почти всё), а желудок, как назло, стал требовать всё больше и больше. Спустившись с дерева, он решил немного углубиться в лес и поискать какие-нибудь ягоды, но так ничего не обнаружил. А сегодня повезло наткнуться на небольшую полянку, по кромке которой росли невысокие плодовые кусты. С жадностью опустошая природный запас, наблюдатель не увидел, как на перекрёстке появился объект его наблюдения. Когда раздался первый крик, маг кинулся к развилке, успев застать момент, когда Вальдрес швырнул в затылок убегающему охотнику огненную стрелу. Дальше некромант заворожённо наблюдал, как маг расправляется с этим отребьем. Его поразило не то, как он это делал, а то, как в момент битвы выглядела аура мага. Она-то и заставила наблюдателя застыть, с жадностью впитывая каждый жест преследуемого. Из оцепенения его вывел момент, когда караванщик крикнул: «Отправляемся!»

— Бездна вас всех раздери! — уже ни от кого не скрываясь, выругался наблюдатель, когда караван скрылся за поворотом. — Чтоб у вас на пути Харр'изис очутился!

Но тут он понял, в какую сторону направился караван и осёкся на полуслове. Захотелось срочно кого-нибудь убить.

— Нужно во что бы то ни стало их опередить, — произнёс наблюдатель и сорвался с места, словно его сам Хозяин Ночи под зад пнул. Добежав до поворота, остановился.

— По тракту обогнать их я не смогу… Что ж придётся идти лесом.

Наблюдатель вздохнул и, продравшись сквозь придорожные кусты, на расстояние полёта стрелы углубился в чащу. Там он на мгновение застыл, поднял руки над головой, соединив ладони лодочкой, и, издав звук похожий на звук сухой ветки отламываемой ветром, с силой опустил их вниз. Из кистей вырвались два чернильных облачка и мгновенно впитались в ноги некроманта. Наблюдатель со стоном повалился на колени, а трава на два шага вокруг почернела и осыпалась пеплом.

Прошло немало времени, прежде чем ему удалось подавить острый приступ боли. Наконец, когда ноги перестали дрожать, маг с трудом поднялся и вышел из мёртвого круга. Стало значительно легче. По ногам теплом разлилась такая сила, словно он только что разом съел с дюжину плодов татаки, и энергия вся без остатка ушла в нижние конечности. Решив больше не медлить, некромант довольно крякнул, и как молодой жеребец сорвался с места в карьер. И пусть через пару суток такого бега ноги будут выглядеть, словно сухие палки, наблюдатель не остановится ни на минуту. На этот раз он не разочарует магистра Эжж'и'лера и тот, быть может, наконец, отзовёт его из этой невыносимой ссылки.