Истории из предыстории. Сказки для взрослых

Томе

По общему признанию, Томе был очень живой и развитой мальчик, прекрасно выражавший свои мысли, хотя совсем недавно научился ходить и говорить. Жил Томе в большом доме большого города, и, по правде говоря, у него было все, чего только малыш может пожелать… И все-таки он чувствовал себя одиноким.

Он попросил маму купить ему братика, чтобы было с кем поиграть. Но мама объяснила, что братики не продаются.

— А разве меня вы не купили?

— Нет, ты сам появился. Разве ты не знаешь, что дети появляются?

— А откуда я появился?

Мама куда-то очень торопилась и ответила на ходу:

— Как — откуда? Из шкафа. Открыла я шкаф и увидела… кого бы ты думал? Тебя.

Мама поцеловала его и ушла.

В комнате Томе, просторной и светлой, было полно игрушек. Лошадь-качалка, поезд, медвежонок и много других замечательных вещей. Но ни одна из этих игрушек не умела разговаривать, а ему так хотелось побегать и поболтать с кем-нибудь. Поэтому игрушки быстро ему надоели, Томе стало скучно.

Мама почти каждый день уходила — то покупать себе платья, то в гости к подругам. А с ним оставалась Сюзи, смуглая черноволосая и черноглазая девушка. Она приехала с далекого острова Маврикий; странно, ведь так звали одного знакомого мальчика; если остров назвали именем мальчика, то почему бы не быть острову под названием Томе? Он частенько как завороженный глядел на Сюзи: вот бы ему такого смуглого братика!

Только хозяйка за дверь, Сюзи тут же прилипала к телефону. Она просто обмирала перед этим волшебным аппаратом, из которого неслись удивительные звуки — так заливаются у них на острове птицы в пору любви. «Сюзи, Сюзи! — звучал нежный призыв. — Ну где же ты!» Сюзи, трепеща, подлетала к телефону и сама начинала щебетать, как птичка. А с другого конца провода откликались родные голоса, голоса ее земляков, и разговоры продолжались бесконечно. Иной раз она сама набирала номер и, прижав к уху трубку, ждала, когда свершится чудо. «Приходите ко мне в гости», — говорила она подружкам, и те приходили. Их было много, все с острова Маврикий и все такие же смуглянки. Они садились в кружок в комнате или в кухне, громко смеялись и тараторили без умолку на своем языке. Томе ловил каждое слово, как будто язык этот был ему знаком; похоже, он и впрямь что-то понимал.

Однажды, когда Сюзи заболталась с подружками, Томе слез с лошади-качалки, бросил поезд, медвежонка и остальные игрушки и выскользнул в длиннющий полутемный коридор, который через весь дом вел в гардеробную. Там в шкафах висели мамины платья и шубы, стояли мамины туфли и пахло мамиными духами. Один из шкафов был такой большой, Томе даже решил перенести туда самые любимые свои игрушки и поселиться там как в собственном домике. Его станут искать, а он затаится, не подаст голоса — вот будет весело! Но сначала надо хорошенько обследовать шкаф. Одна створка была приоткрыта, и, распахнув ее, Томе вдруг увидел мальчика, который глядел на него с недоумением, почти со страхом. Томе стало смешно. Незнакомый мальчик рассмеялся вслед за ним, и они сразу подружились.

Новый друг заменил Томе братика. Он говорил с ним вместе, повторял все его движения, даже когда Томе начинал кривляться. И пускай Томе не всегда мог разобрать его слова, по одним жестам, улыбкам, гримасам было видно, что он готов вступить в игру. Мало того, ему нравились те же самые игры, что и Томе, — сделал же он себе дом из шкафа и терпеливо ждал, пока Томе его отыщет. И потом, он появился как раз из шкафа, откуда и появляются все дети, а значит, его не купили, как простую игрушку.

— Меня зовут Томе, — сказал он мальчику.

— Меня зовут Томе, — ответил тот.

Томе обрадовался: оказывается, братика и зовут так же.

Теперь Томе стал каждый день наведываться в гардеробную. Он улучал момент, когда Сюзи висела на телефоне или принимала гостей, и, шмыгнув в комнату, запирался в самом большом шкафу вместе с братиком. А потом слушал, как Сюзи зовет его, испуганно бегает по всей квартире, ищет, и веселился от души вместе с братиком-дружком. Только когда Сюзи начинала плакать, он тихонько выбирался из шкафа и как ни в чем не бывало возвращался к себе в комнату.

— Где ты был? — вся в слезах всхлипывала Сюзи.

Томе с важным видом молчал, а сам был ужасно горд тем, как ловко ее перехитрил.

— Ты довел меня до слез, нехороший мальчик! Вот все маме расскажу.

Мама его, конечно, поругала, но и Сюзи досталось за то, что она только и болтает по телефону — дозвониться домой невозможно, — вместо того чтобы присматривать за ребенком.

Сюзи учла это и в следующий раз, когда Томе улизнул по коридору в гардеробную, выследила его, увидела, что он залез в шкаф и говорил «с кем-то чужим»; она робко слушала, и ее черные глаза округлились от страха. Сюзи, одолев страх, забормотала на своем языке что-то вроде заклинания и опрометью, словно в огонь, бросилась к шкафу. Томе не успел и глазом моргнуть, как она выволокла его из комнаты.

В тот же вечер Сюзи доложила хозяйке обо всем, что увидела. По ее мнению, она застала Томе, когда тот разговаривал в гардеробной с нечистой силой, и надо позвать колдуна, чтоб он изгнал злого духа.

Хозяйка объяснила девушке, что злые духи и колдуны водятся в лучшем случае на острове Маврикий, а в большом городе, и особенно в этом квартале, где живут только добропорядочные люди, их быть не может. Затем она расспросила Томе, но из его сбивчивых ответов так толком ничего и не поняла. Томе боялся, что его тайна откроется и отберут братика. Мать встревожилась и решила повести его к доктору.

Доктор тоже стал задавать ему всякие вопросы и в конце концов выведал, что Томе разговаривал не сам с собой, а с братиком.

— Ах вот как! — ничуть не удивившись, сказал врач. — А я и не знал, что у тебя есть братик.

— Этого никто не знает, — прошептал Томе.

— Даже мама?

— Даже мама.

— Ну и как же его зовут?

— Томе.

— Но если я не ошибаюсь, так зовут тебя.

— И его Томе.

Тогда доктор спросил, как выглядит этот братик; Томе объяснил, что он во всем на него похож и делает все то же самое, потому они так и подружились. А еще добавил, что с тех пор, как случайно нашел в шкафу братика, ему больше не бывает скучно.

Выяснив все, доктор позвал маму и успокоил ее: Томе — очень сообразительный и развитой ребенок, может быть, только чересчур эмоциональный. А эмоциональные дети, как известно, нередко принимают свои фантазии за реальность.

Прошло несколько дней. Томе опять потихоньку пробрался в гардеробную: он очень соскучился по братику. Они весело болтали, как вдруг вошла мама. Теперь она следила за ним неотрывно и сразу догадалась, в чем дело. К створке шкафа изнутри было прикреплено зеркало, и Томе разговаривал со своим отражением. Конечно, мама посчитала нужным вмешаться:

— С кем это ты беседуешь, Томе?

Застигнутый врасплох, мальчик ответил:

— С Томе.

— Но ведь Томе — это ты?

— Моего братика тоже зовут Томе.

— А можно мне с ним познакомиться?

Она встала рядом с сыном и тоже отразилась в зеркале.

— Кто это? — спросила она, указывая на себя.

Смутившись, Томе прошептал:

— Это ты.

— А вот этот маленький мальчик?

Томе понял, что это он сам, что снова остался один, и горько заплакал.

— Так кто же это? — настаивала мать.

И ему ничего не оставалось, как сквозь слезы ответить:

— Я.