История епископа Себеоса

ГЛАВА XLII

После смерти Иракла воцарился его сын Константин, который назначил полководцем своих войск Валентина., по прозванию Аршакуни, и приказал своим войскам отправиться на Восток.

Процарствовав лишь немного дней, Константин умирает от козней матери своей Мартины, жены Иракла. Воцаряется Ираклос, сын Иракла от жены Марины Августы, ибо Константин был от первой его жены. Валентин, (узнав) об этих событиях, пошел с войском в Константинополь на нее. Он захватил Мартину отрезал ей язык, затем ее умертвил вместе с двумя сыновьями и посадил царем Костаса, сына Константина, назвав его Константином, по имени отца. Затем, собрав войско, отправился на Восток.

В 1-м году царствования Константа, греческого царя, и в 10-м Иазкерта, персидского царя, персидское войско в составе 60000 отлично вооруженных бойцов имело столкновение с исмаильтянами в числе 40000 меченосцев. Битва произошла в области Марск’. Она продолжалась три дня, так что с обеих сторон значительно уменьшилось число пешего войска. Вдруг дошло до персов известие, что подоспело к исмаильтянам подкрепление. Тогда персидское войско ночью, оставив лагерь, убежало. Утром оставшееся у исмаильтян войско пошло на них, но никого не нашло в лагере. Тогда они рассыпались наездом по лицу всей земли, предали мечу людей и скот, взяли 22 крепости и истребили все живое в них.

Но кто может описать страшные бедствия нашествия исмаильтян, которое объяло пламенем море и сушу? Блаженный Даниил заранее пророчествовал об этих бедствиях, которые постигли землю Четырьмя зверями он обозначает четыре царства, какие должны были возникнуть на земле: во первых царство Запада, т. е. очеловечившегося зверя, именно греков. Это видно из того, что он говорит: «Исторжена быша крила его и воздвижется от земли[169]». (Дан., VII). Он намекает этим на уничтожение бесовского идолопоклонства. «И на ногу человечу стал и сердце человече дадеся ему». А вот второй зверь подобен медведю, и он стал на одном месте, в Восточной стране; этим он намекает на царство Сасанидов. «И три ребра во устах его» - это три царства: персов, мидян и парфян. И это видно из того, что ему говорили: «Восстани, яждь плоти многи», как он и съел, как всем известно. «И третий зверь аки рысь: тому же крила четыре птичие над ним и четыре главы зверю»; намекает на Северное царство, на Гог и Магог и на двух их товарищей, которым была дана власть летать стремительно в страны Севера, когда наступит время. «И се зверь четвертый страшен и ужасен, зубы его железни велии, и ногти его медяны, ядый и истончевша, останки же ногами своими попираша», - этот четвертый - это явившееся с Юга царство исмаильтян, как и объяснил архангел, говоря: «Зверь четвертого царства превзойдет все царства и поест всю землю». «И десять рогов его - десять царей восстанут, и на них восстанет другий, иже превзыдет злобами всех прежних» и т. д.

Во 2-ом году Константа, внука блаженного Иракла, Валентин задумал хитростью обмануть синклит - возвести его в звание венценосца, чтоб он занимал должность полководца с венцом на голове. Он наложил на жителей города тяжелое иго повинности. К тем трем тысячам вооруженных воинов, которых привел с собой, он присоединил еще многих и опирался на них.

Тогда жители города собрались у патриарха в божьей церкви и заявили о своем желании сбросить это иго повинности. Послали к Валентину (с просьбой) снять эту повинность, но он не послушался. Был там один из вельмож, по имени Антоний. Он сказал Валентину: «Какой у них сговор или умысел, и как смели они властно требовать от тебя таких вещей? Если ты мне разрешишь, я пойду, расстрою их заговор и умысел и их водворю в своих местах, и воля твоя будет исполнена». Валентин ответил: «Иди и сделай то, что сказал». Тот взял с собой 1000 человек и стал избивать главарей. Патриарх встал с места, и сказал: «Это слишком; здесь не дозволено делать таких вещей». Антоний набросился на него, ударил по лицу и сказал: «Ступай, садись на свое место». Возмущенный народ набросился на него, схватил, потащил его за ногу на средину города и сжег на огне. Узнал об этом Валентин, и страх обуял его. Толпа тут же нагрянула на него. Вытащили из дома и, отрубив ему голову, отнесли туда, где сожгли Антония, и там же сожгли и его. Константина утвердили в царстве, а полководцем поставили верного человека, по имени Т’еодорос, из армянских князей греческой части.

Он, получив звание полководца, просил царя оказать милость тем, которые были сосланы в Африку. Особенно он просил за аспета, сына Смбата, прозванного Хосров Шумом. Усладил бог сердце царя, и он приказал перевести их в столичный город. Он принял их как любимцев царства и его сына. Смбата сделал первым спат’аром[170] среди всех спат’аров и кандидатом. А его восстановил в первоначальном звании в 5-м году своего царствования. Так же поступил он с Ваганом Хорхоруни и с другими.

Он отправил в Армению правителем некоего Т’умаса. Прибыв в Армению, он не пожелал нарушить договор, заключенный между императором и правителем мидян. Он объединил под своим руководством всех князей, отправился к правителю мидян и установил мир. Он взял у него много имущества и клятвенно обещал ему, что он свяжет Т’еодороса[171] и отправит ко двору, ибо он был правителем Армянской земли. И когда. (Т’еодорос) возвращался к армянскому войску и вступил в область Котайк, внезапно набросились на него, схватили, связали и отправили (в Константинополь), чтобы представить царю.

Услышав об этом, царь Константин сильно смутился, так как от него не было приказа связать его. Он приказал снять с него оковы и прочитать обвинительную бумагу. Убедившись, что это - коварство (Т’умаса), он пригласил в себе Т’еодороса, принял его ласково и с почестями восстановил его в своей власти. Назначил ему казенное содержание и получки от двора (?)[172]. Затем он приказал призвать Т’умаса. Ему не разрешили войти во дворец. Следствие было произведено вне дворца. Т’еодорос, владетель Рштунийский, оказался правым в своих действиях, и его оправдали, а Т’умаса позорно лишили своего звания. В это время увидели друг друга аспет и Т’еодорос, владетель Рштунийский, и, обнявшись, проливали слезы, ибо они вместе были воспитаны при дворе Хосрова, персидского царя.

Но аспет не мог остаться под властью греков и задумал коварный замысел. Он испросил у Константина разрешения отправить четырех лиц из своей семьи в Армению, чтобы привезти свое имущество. Царь приказал дать ему просимое разрешение. Тогда он переоделся, ваял с собой еще троих лиц, пошел к берегу моря и показал царское разрешение. Он сел на корабль, переплыл море и поспешно, наподобие птицы, скоро достиг Тайк’а[173] и укрепился там, ибо жители Тайк’а приняли его с радостью.

Из-за этого в Армении произошел большой переполох; ибо скоро поступил приказ царя полководцу Армении - занять все проходные дороги и произвести обыски во всех крепостях страны. Стало, наконец, известно, что тот прибыл в Армению и укрепился в Тайк’е.

Тогда Т’еодорос, полководец греческий, совместно с начальниками войска и армянскими нахарарами, решили отправить к аспету католикоса Нерсеса, послать ему клятвенное обещание в том, что будут просить (царя), дать ему управление страной и вернуть его жену и детей.

Отправился католикос к нему и подтвердил клятву, чтоб он никуда не уходил, а вернулся. Тогда написали царю Константину, чтобы он исполнил то, что они обещали (аспету) под клятвой. Аспет написал царю: «Я твой раб и от вашей службы никуда не уйду. Не так как некоторые люди мне сказали, что опять пойдешь туда, откуда пришел, то я испугался и убежал. Теперь же, если вы меня найдете достойным, я буду служить вам верой и правдой, буду жить и умру за ваше боголюбие». Тогда царь Константин приказал сделать его куропалатом, дать ему венец этого достоинства и предоставить управление страной. Так же велел отпустить к нему жену и детей с большой пышностью и послал ему серебряное седалище со многими другими дорогими вещами.

Но пока шли указ и почет (венец) на возведение его в куропалаты, его постигла внезапная болезнь и он скончался. Его тело подняли, отнесли и похоронили в Дарюнк’е[174], близ его отца. А царь его старшего сына, по имени Смбата, возвел в достоинство своего отца, дал ему право владения собственным нахарарским домом и сделал его друнгаром[175] своих войск. Дал ему в жены одну из своих приближенных из дома Аршакуни и отправил ого в лагерь к своим войскам. После этого он отпустил в Армению Т’еодороса, Рштунийского владетеля, с большим почетом и дал ему ту же должность воеводства, несмотря на то, согласятся ли на это армянские князья, или нет. От пришел и утвердился в этой должности.

В следующем году прибыло в Атрпатакан войско исмаильтян и разделилось на три отряда: один отряд направился на Айрарат, другой в страну Сепакан гунда[176], а третий на Аг’ванию. Отряд, предназначенный для стран Сепакан гунда, наездом рассеялся по всей стране, предал всех мечу, ограбил, собрал добычу и пленников: после этого они собрались вместе в Ереване, пошли приступом на крепость, но не могли ее взять. Затем пришли в Ордспу, но также ничего не смогли с ним сделать. Оттуда они пошли в Арцапк’[177] и расположились лагерем против крепости, над рекой, и начали воевать с крепостью, причем немало пострадали от находившихся в крепости. В крепости был выход с тылу на вершину Асорона[178], под названном Каханактуц. Несколько человек этим выходом спустились из крепости, с целью попросить помощи из крепости Даронк’, и Смбат Багратуни, сын Вараз Саака, дал им 40 человек. В ту же ночь они вернулись в крепость, но место выхода оставили без присмотра. Исмаильтяне узнали об этом месте, пошли по их следам, поднялись в крепость и заняли место выхода до утра, и, застигнув сонными 10 человек стражи, убили их.