Из блокнота индолога

УХОДИТ НОЧЬ

Машина медленно двигалась по шоссе. Свет фар выхватывал из тьмы придорожные деревья и волов., медленно тянущих громоздкие телеги. Иногда свет фар упирался в богатырские, в четыре обхвата, деревья, врасплох захватывал крадущегося вдоль шоссе шакала и приводил в ужас рыжего зайчишку, стремглав летевшего по освещенной полосе, вместо того чтобы убраться с дороги.

Время от времени на поворотах в свете фар мы видели на фанерных щитах философические надписи: «Жизнь коротка. Не старайся сделать ее короче», «Безопасность прежде всего!» и т. п. Печальные результаты пренебрежения этой мудростью — обломки машин вдоль дороги — вновь и вновь убеждают в их правильности и необходимости соблюдения правил дорожного движения. Перед глазами бежали белые столбики, с неумолимостью арифмометра отсчитывая мили. Сколько их уже осталось позади!

Ночью дорога преображается и полна своими особыми ароматами. Если днем здесь господствуют свои запахи: пыли, скота, газолина, то вечерами и особенно ночью все меняется и слышится запах земли.

— Чем пахнет? — спрашивали мы друг друга.

Шофер засмеялся.

— Рисом «басмати». Так пахнет «басмати». Кто сеет «басмати», к тому в дом приходит счастье.

— Остановись, пожалуйста! — взмолились мы хором. Гоял выключил мотор и потушил фары. Наступила ошеломляющая темнота, нарушаемая мерцанием бесконечных, бесчисленных звезд. Непривычно низко здесь в Индии лежит Большая Медведица, тут ее зовут по-иному — Семь пророков.

Мы стоим и вслушиваемся в дыхание пенджабской ночи, в шелест трав, в стрекот цикад, столь же бесчисленных, как звезды. Где-то подвывает шакал. Издалека доносится собачья перебранка.

— Где же «басмати»?

— Да вот он на поле, перед нами!

Мы, оступаясь, спотыкаясь о кочки, добираемся до края поля. Да, запах этот неповторим, незабываем. Он настоящий волшебник. Запах будит воображение и рождает мысли: «Вот что может дать индийская земля, политая потом тысяч поколений крестьян, возделанная их руками! Если бы я пришел на каждое поле, счастье и радость вошли бы в каждый дом. Дайте мне дорогу к людям. Я хочу дымиться горячим паром в плошке труженика, белеть снежной горой на блюде праздничного стола, всегда быть в любом доме, большом и малом!» Ветерок мягко колышет упругие, жесткие и вместе с тем шелковистые колоски.

— В этих местах «басмати» раньше расти не мог, — говорит наш шофер.

— Почему?

— Вода… Вода пришла сюда из плотины Бхакра-Нангал. Вот оттуда..

Скорее угадывая, чем видя силуэт его руки, смотрим туда, где из-за гор струится голубоватое зарево.

Еще час пути, и перед нами яркое созвездие огней Бхакра-Нангал, рассеивающее мрак ночи. На здании первой очереди этой мощной ГЭС укреплена мемориальная доска, напоминающая о дне, когда Джавахарлал Неру объявил первую очередь проекта Бхакра-Нангал завершенной. На мраморе высечены слова: «Посвящается народу».