Из могилы

Глава 43

Императрица

— Я могу сделать это безболезненно, — сообщила трём Арканам напротив. — И вы как будто погрузитесь в сон.

Мои лианы выстраивались вокруг них, словно формируя гигантскую паутину.

— Эви, я знаю, ты ещё там. — Фауна пыталась вырваться, но куда уж этой мошке против голодной паучихи. — Очнись! Что ты делаешь?

— Нет ничего постыдного в том, чтобы сдаться.

Она пробормотала:

— Цирцея, сделай что-нибудь. Ударь по ней волной.

Жрица сжала кулаки, беря контроль над тем, что осталось от реки.

Я засмеялась, окинув взглядом лужи, размывающие берега.

— Это её не остановит, — призналась Жрица Фауне и Солнцу.

— Ни это, ни что-либо другое, — добавила я. — Ничто на свете…

Уловила движение сбоку. Колесница поднялся! Измученным взглядом он окинул окружающее пространство.

Моих пленников и мой новый образ. Труп Императора в терновой клетке.

Не успели мои лианы добраться до Колесницы, как он телепортировался.

Я недовольно рыкнула, сжав в тисках остальных. Теперь придётся выслеживать не только Дурака, но и Колесницу.

Плевать. Хотя это не в моём стиле, но я могу охотиться. Подобно Деметре, я переверну землю, но найду их… и своё дитя. Я перевела взгляд обратно на трио Арканов.

— Так на чём мы остановились?

Ах да, мне надо забрать их символы. Меня вдруг накрыло дежавю, словно я уже была когда-то в точно таком же положении.

Жрица вздёрнула подбородок.

— Смерть не хотел, чтобы ты стала такой.

Фауна добавила:

— Он просил, чтобы ты снова стала собой. Ты должна вернуть Эви!

Едва ли. Я чувствовала, как сильно сказалась потеря Смерти на Эви. Она никогда не оправится. Она не сможешь пережить этот ад, не сможет защитить Ти. Я лучше подхожу для постапокалиптического мира.

Это с самого начало было моим предназначением. Мать-природа сведёт счёты, жестоко покарает…

Колесница вернулся, но он был не один. Он телепортировался в ангар за Джеком и Ти.

— Эванджелин? — Джек крепче прижал себе малыша. Его взгляд метнулся с моего лица на корону, а затем на разруху вокруг, задержался на доспехах Арика. — Какого чёрта тут происходит?

Мои лианы снова бросились к Колеснице. Но я даже не успела схватить его, как он рухнул.

Колесница закрыл веки и выдохнул имя своей жены:

— Исса…

У него не было кистей, но он всё равно потянул к ней руки, умирая.

— Кентарх! — Крепче обнимая Ти, Джек упал на колени и проверил пульс Колесницы. — Он… мёртв.

Я его не убивала, но из Арканов я стояла ближе всех, поэтому на моей руке появился новый символ: голова лошади.

— Гейб и Джоуль тоже? Доминия?

Скорбь Джека откликнулась в Эви, но я подавила её. Скорби я предпочла восхищение своей коллекцией символов.

Джек поднялся и обратился ко мне:

— Ты должна вернуть контроль, Эви.

— Она убьёт нас. — Жрица бессильно дёргалась в лианах. — Предаст нас. Опять.

— Peekôn, ты не убийца. Ты верна своим друзьям, всегда была. Ты должна прекратить это всё.

Когда Ти захныкал, я протянула к Джеку когтистые пальцы.

— Отдай мне сына.

— Да, конечно, только погоди немного. Кентарх потратил остатки сил, чтобы телепортировать меня сюда. Сначала я добьюсь того, чтобы ты снова стала собой.

— Можешь даже не надеяться.

— Надежда всегда есть. Ты говорила, что хочешь быть хорошей, и я твоё напоминание об этом. Твой якорь человечности.

— Так было прежде. Когда я хотела остаться прежней. Но уже нет. Между добром и злом я выбираю зло.

— Нет, на самом деле ты так не думаешь. Позволь отвести тебя в безопасное место.

— Мне не нужна безопасность. Как и человечность, раз уж на то пошло. Монстры продолжат наступать. Я должна защитить своего сына от них.

— Мир не ограничивается этим! Я сам раньше так думал, но оказался неправ. Добро всё ещё существует.

Мои лианы устремились к Джеку и забрали у него малыша. Ти заплакал во весь голос, что только сильнее разбередило мне душу.

Джек продолжал спорить.

— Остановись! Ты должна прекратить это!

С моими лианами он не справится. Никто из них не справится.

Я отбросила Джека в сторону и поднесла сына к себе.

— Иди ко мне, маленький мой.

Когда я преградила Джеку путь, не давая подобраться ближе, он закричал:

— Ты не зло! Я никогда в это не поверю, Эви! Jamais!

Плач сына стих. Ти взирал на меня округлившимися от шока и страха глазами. Я видела в них своё отражение: листья в волосах, светящиеся глифы на бледной коже, горящий злобой взгляд. Ну чем не воплощение зла?

— О нет, Джек, я само зло. И была им уже давно.

Ти привыкнет к новой мне. Непременно. Потому что я собираюсь отравить весь мир, и только мы вдвоём будем процветать.

Уже сейчас чёрные лианы покрывали всю обозримую поверхность земли, обвивали горы и покушались на владения Жрицы.

Яд. Мучения. Страдания.

Но Ти отпрянул от меня. От меня? Я его мать! Он сморщил личико и снова расплакался.

— Эви, только не его! Мы никогда этого не переживём.

Я рассеянно произнесла:

— Я не сделаю ему ничего плохого.

Но так ли это? Разве я не хотела заставить страдать всех людей на планете?

Я смотрела вниз на него, он смотрел на меня в ответ. Как будто не узнавал. А значит, он потерял в этой битве не только отца, но и мать.

У меня закружилась голова, виски заболели, затылок готов был расколоться надвое. И воспоминания хлынули фонтаном.

Я увидела сцену из далёкого прошлого. Я заглотила ртом побольше воздуха, пока эта сцена разворачивалась перед глазами, проливая свет на события давно минувших дней. С моих губ сорвались слова:

— Я помню… первую игру. Помню Tar Ro.

Священное царство. Особую арену, созданную специально для нашей игры.

Должно быть, этими воспоминаниями поделился со мной Дурак, но я только сейчас впервые их увидела.

Словно не удержавшись, Жрица спросила:

— На что это было похоже?

— На рай и ад одновременно. Красота и опасность на каждом шагу.

Джек притих. Даже Ти в колыбели из лиан постепенно успокоился.

Я прижала пальцы к пульсирующим вискам.

— Мы вчетвером — вместе с Дураком — остались последними. Мы были союзниками.

Солнце, должно быть, присоединился к нам позднее в той игре. Оставшиеся Арканы выглядели иначе, только глаза остались прежними.

Хроники Умеренности, которые не привлекли моего внимания во время первого прочтения, теперь же стали источником важной информации.

— Всадник рассвета, Заклинательница зверей, Бездна и Предатель.

Предателем была я.

Я заманила их всех в ловушку, окружила своими лианами, но они даже не подозревали, что вот-вот умрут, не чувствовали никакой угрозы, исходящей от меня. Настолько они доверяли своей союзнице.

Тысячу лет спустя эти Арканы вновь допустили ту же самую ошибку.

Жрица постаралась расслабиться и больше не сопротивляться.

— Что с нами произошло?

Я знала, о чём она думает: надо разговорить Императрицу, отвлечь, чтобы она не заметила новой волны восполняющейся реки. Но Жрица не станет атаковать, пока рядом со мной её крестник.

— Тогда победил Мэтью, верно? — тоненьким голосом спросила Фауна, догадавшись о том, что задумала подруга. Волки уже воскресли после моих ядовитых паров и подбирались ближе.

Скоро я выпотрошу всю эту свору на глазах у Фауны. Она прочувствует, как я разрываю её фамильяров на кусочки. И как только я убью её, они уже больше не воскреснут.

— Расскажи нам, pequeña. — Солнце тоже перестал дёргаться. — Что там было?

Мне кажется, или его глаза стали чуть ярче? Готовится атаковать меня?

Я едва не рассмеялась. Я только что покрыла всю землю ядовитыми шипами. Все их трепыхания — это чистое безумие. К тому же никто из них не подвергнет риску жизнь малыша.

— Дурак был Хранителем Игры. Когда я уже тайно замышляла напасть на вас, он принёс послание от богов, предоставивших нам выбор. Либо мы покончим с собой и игрой, либо игра будет продолжаться вечно, становясь всё масштабнее и уничтожая человечество. Мы отмахнулись от такого предложения, предпочтя продолжить борьбу за бессмертие.

Это была проверка. И мы её провалили. Неудивительно, что Дурак так странно реагировал всякий раз, когда я предлагала покончить с игрой. Боги уже давали нам такую возможность.

— Поэтому он устранил тебя? — спросила Жрица. Я кивнула.

— Боги послали Хранителя Игры, чтобы убить нас всех. У него не было выбора.

Я бросила взгляд на тело Колесницы. С тех пор, как мы отвергли предложение богов, мы застряли в петле, так же как он в этой жизни. Ещё шестьсот или семьсот лет я буду топтаться на одном месте — ничему не научусь, ничего не потеряю.

Снова.

Мы просто игрушки для богов: рождены с определённой целью и обречены повторять её веками.

— Мы в аду, — прошептала я.

Смерть говорил мне, что мы прокляты, но я только сейчас осознала, как близок он был к правде.

Печаль отразилась в глазах Жрицы.

— Да. В аду.

Если только я не сохраню им всем жизнь. Императрицу нельзя загнать в ловушку. Она не будет выступать на потеху другим.

Красная ведьма боролась с Эви.

Какой дурой я была! Разве не лучше быть злой и бессмертной, чем порядочной и мёртвой?

Как только ведьма вернула себе контроль, я опустила глаза на Ти. Я чуть было не превратила его жизнь в вечный кошмар! Как он познает в этом мире любовь и дружбу? Неужели его взгляд никогда не устремится к горизонту в ожидании возвращения любимой?

Внутри меня шла борьба с ведьмой. Я пыталась унять её жажду новых символов, жажду кровавой битвы. Всё ради Ти.

На протяжении всей этой игры я повсюду встречала знаки — символы бесконечности, охотничий лук, зазубренный излом скалы, напоминающий молнию, и многое другое — всё это были ключевые точки на пути, который привёл меня сюда.

Посмотреть в глаза малышу.

Внезапное понимание охватило меня. Он был рождён не для этого. Не он был спасением, а я. И Кентарх, и мы вчетвером. Ти только дал мне время на осознание этого. Судьба мира изменится, потому что я увидела себя в глазах сына.

Он действительно миниатюрная копия мужчины, которого я любила и потеряла. Но в его внешности есть и мои черты. И моей матери. Будет ли он такой же неумолимой стихией, как она?

Буду ли я такой?

С моих губ сами собой сорвались слова:

— Я не играю в игры, где не я устанавливаю правила. — Сколько раз я уже говорила это в прошлом? Это мой последний шанс воплотить эти смелые слова в жизнь. — Я выхожу из игры.

Цирцея сжала зубы, после чего неохотно произнесла:

— Ты не можешь. Мы не можем все остаться в живых. Мы должны умереть, чтобы мир восстановился.

Рыдая над телом матери, я поклялась, что сделаю всё, чтобы восстановить мир. Не думала, что это подразумевает убийство друзей.

Пусть я была Предательницей в прошлом, но больше я ей быть не собираюсь.

— Кто сказал?

Ти начал успокаиваться, потому что я менялась у него на глазах, вновь становясь похожей на его маму. Терновая корона превратилась в цветочный венок, когти укорачивались.

Жестоко покарать. Или щедро одарить.

Я отчаянно пыталась понять смысл этой игры, какой урок мы должны усвоить. И вот ответ.

Любовь.

Смогу ли я стать прежней, когда монстры всё продолжают и продолжают наступать? Да. Как сказал Арик, мой гнев бездонен. Как и любовь.

Я буду щедро одаривать.

Мои лианы вернули Ти к Джеку. Весь напряжённый, он притянул малыша к себе. Ничего не произнёс, просто не сводил с меня глаз.

Я мысленно позвала: «Мэтью! Ответь мне».

Тишина. Мне придётся разбираться самой. Как всегда. Решение маячило на краю сознания, тянулось ко мне, как цветок к солнцу.

Если мне хватает сил отравить весь мир, то хватит и прокормить.

Лианы вокруг нас сменили цвет с угольно-чёрного на зелёный, простираясь по горе, застывшей лаве, останкам Рихтера. Они заворачивали в коконы тела тех, кого мы потеряли. Кентарх. Джоуль. Гейб.

Они собрали прах Арика в сосуд из древа жизни.

Любовь.

Цветы посыпались с моих волос. Слёзы текли по моим щекам. Любовь — и скорбь — сделали меня ещё сильнее. Полюбив и потеряв, ты становишься могущественнее всех во Вселенной.

Красная ведьма отступила и погрузилась в сон.

— Что происходит? — нервно спросила Ларк. Её полностью оправившиеся волки переводили взгляд с меня на свою госпожу.

— Императрица меняется, — прошептала Цирцея. — Её карта вернулась в правильное положение.

Лианы, удерживавшие моих пленников, теперь обнимали моих друзей, держа их поблизости.

— Мы перевернём игру и сразимся с богами, а не друг с другом.

В память о тех, кого мы потеряли.

— Но мы не можем убить богов, если сами ими не являемся. — Глаза Сола распахнулись. — Я так и знал!

— Мы можем снять их проклятье. Вернуть жизнь на планете.

Цирцея напряжённо усмехнулась.

— Мне бы такую самооценку.

— Но, Эви, хватит ли нам сил на такое?

Я кивнула Ларк.

— Наши способности безграничны.

По Tar Ro я само изобилие. Теперь же мой избыток силы протекал через всех нас. Я поделилась с ними регенерацией, и их силы тоже начали литься за край. Между нами образовалась связь. Они почувствовали то, что чувствовала я. И наоборот.

Наши разумы соединились, наши сердцебиения синхронизировались. Не знаю как. Мэтью? Ведьмовство? Может, вмешательство некого бога-отшельника.

Впрочем, это неважно. Земля пришла в движение, и мои друзья увидели символы, что появлялись передо мной — формы, конструкции, ключевые точки.

Водоворот Цирцеи взмыл в небо гигантским жгутом.

Я выпустила свой собственный жгут. Не используя кровь.

Только любовь.

Такое чувство, будто мы уже парили над землёй, вращались в круговороте. Лепестки разлетались вокруг нас.

Кожа Сола начала излучать тёплый свет.

— Что это? — восхищённо спросил он.

— Кажется, это наша магия, — сказала Цирцея.

По всей планете мой яд отступал, исчезал, сменяясь цветами и ягодами. Отравленные тернии превратились в безобидные стебли. Я очистила почву от проклятья, сделавшего её бесплодной.

Фруктовые деревья вынырнули из-под земли и расправили ветви, а на полях прорастали зерновые культуры. В Хейвене вернулись к жизни дубы и сахарный тростник. Мы восстаём.

Где-то на другом конце планеты маленькая девочка заметила куст с ягодами. Мы вчетвером почувствовали приятное натяжение, когда она сорвала одну ягодку. Почувствовали, как она ею насыщается. В множестве миль от неё, на другом континенте, ещё одна дрожащая рука рискнула сорвать яблоко.

— Сестра-изобилие, — обратилась ко мне Цирцея.

Она очищала все водоёмы мира: от самого маленького ручейка до огромных океанов.

— Сестра всемогущая, — ответила я.

Через нашу связь я чувствовала волны, слышала течения и улавливала шепотки в её королевстве эха.

Сол развернулся к ней.

— Ты пахнешь морем. Прямо как в детстве.

— Я вспоминаю все секреты, — выдохнула Цирцея.

Длинные волосы Ларк крутились в воздухе, образовывая символы бесконечности.

— Ребят, со мной что-то происходит, и это ощущается так… правильно! — Она возвела руки к небу, и бабочки-монархи вылетели из её ладоней. Пока они танцевали над нами в свете Сола, мы чувствовали каждый взмах их крылышек. — Матерь божья коровка! Вы это видели?

Мы все ощутили, как животные, убитые Вспышкой, воскресают. Только у них не было пустого взгляда, как у первого воробья Ларк. Их глаза были живыми. Птички щебетали, насекомые жужжали. Волки поражённо оглядывались.

Цирцея была в не меньшем восторге, чем Ларк.

— Песня китов согревает мне душу!

Мы все их слышали. Магия богов сильна, но наша, когда мы едины, сильнее.

— Ах, голова кружится от всего этого! — воскликнул Сол. — Я чувствую море и всех животных. Как дети радостно едят ягоды. Моя мечта прокормить всех людей сбывается! — Его кожа ярко сияла неземным светом. В какой-то момент светящаяся сфера вынырнула из его груди и улетела куда-то вдаль со скоростью света. Он моргнул. — Я помог Бэгменам обрести покой.

Ещё одно видение возникло у нас перед глазами: в сотнях милях отсюда группа подростков вышли поесть наши плоды, но из снега выскочили Бэгмены и окружили ребят. Бежать некуда. Судя по их лицам, подростки решили, что всё, им конец.

Но сфера Сола кометой пролетела по небу. Как только она промелькнула над их головами, зомби попадали на землю и превратились в пыль.

Подростки сначала не поверили своим глазам. Но затем радостно закричали и засмеялись, глядя, как пустые одежды Бэгменов подхватил ветер.

— Madre de Dios, — сказал Сол. — Мой свет избавил их от мучений. Бэгмены упокоились с миром.

Его сфера пронеслась вокруг земного шара — маяк для всех выживших.

Хотела бы я, чтобы Арик разделил с нами эти потрясающие мгновения. Я на время позабыла о скорби и просто проживала возрождение.

Чудо из чудес.

Запах моря. Яркие крылья. Оживление зверей. Деревья, листьями тянущиеся к небу, а корнями уходящими глубоко в обновлённую плодородную почву. Песни китов.

У меня закружилась голова от всё ускоряющегося вращения.

Что с нами будет?

Мы без единого слова поняли, что предложение богов повторилось. Примем ли мы его?

Мэтью говорил, что нужно будет принести жертву. Возможно, это мы.

Я переглянулась с остальными. Я готова пожертвовать своей жизнью и знала, что они тоже. Мы примем иное решение, не то, что много веков назад.

Закончим ли мы апокалипсис и игру? Не знаю. Но мы готовы рискнуть всем, понимая, что, возможно, это ничего не даст.

Я посмотрела на прах Арика, затем на Ти и Джека. Распрямила плечи и ободряюще улыбнулась. Ти, твоя мама умрёт ради всеобщего блага.

Джек, должно быть, понял, что это была прощальная улыбка.

— Эви, нет. Останься со мной!

Мои лианы оттолкнули его, держа на безопасном расстоянии, пока мы всё вращались и вращались.

Волки выли, прощаясь.

А мы крутились… Как тогда, с Квинтэссенцией… Карусель…

— Что-то происходит, — заметил Сол. — Погода меняется.

Воздух вокруг нас становился теплее. Почему?

Внезапно другой свет затмил сияние Сола.

Рассвет. Лучики солнца ласкали нашу кожу.

Вращение остановилось. Как только наши стопы коснулись земли, мы зажмурились, отвыкнув от слепящего солнца. Апокалипсис закончился?

Мои лианы отпустили остальных. Освободившись от этой мистической связи, мы все пошатнулись.

Я потянулась к Ти. Обескураженный Джек передал мне малыша, а сам остался рядом, защищая нас обоих. Я ощутила вселенскую усталость, рассеянно покачивая ребёнка.

Ларк нахмурилась.

— Мы всё ещё здесь.

Цирцея указала на мою руку, покрытую символами.

— Игра продолжается.

«Помни, — когда-то сказал мне Арик, — эта игра попытается свести тебя с ума».

Я уткнулась лицом в грудь Джека и плакала в свете утреннего солнца.