Избранники Небес

Г л а в а 8 ПОСЛАНИЕ АГИВЫ

Бледный луч солнечного света едва озарил горизонт. Небо было темно-сизым несмотря на рассвет. Хмурый и мрачный небосвод давил на подсознание. Водные просторы за ночь покрылись слоем льда. Они со всех сторон опоясывали тот клочок суши, на котором собрались люди. Заморожена была не только вода, но и почва. Мороз пронизывал аж до костей, и не было от него никакого спасения.

На ночлег люди расположились в поуверэнджинах. Обогревательные устройства машины еле успевали утеплять кабины. Ночь прошла сравнительно спокойно, хотя никто из присутствующих не смог толком уснуть. Однако утром людская скорбь возобновилась. Многие из раненых не дожили до следующего утра. Тела мертвых собрали на земле возле золы вечерних костров. Гора человеческих трупов росла с каждым часом. Плач и стенания людей создали гул, и слезы они лили не только по усопшим, но и по себе. Вера в будущее у них умерла столь же быстро, как и их близкие. Оставалось только ждать… ждать, когда наступит их конец.

— Дьявольщина! — выругалась Браун, раскрыв повязку на ноге, — она сидела в машине Дэниела.

Свернувшись калачиком, тот дремал, уснув только под утро. Услышав чей-то голос, приоткрыл глаза, неуверенно присел и сонно огляделся. Постепенно память вернулась к нему и он вспомнил события прошлого дня. Лобовое стекло поуверэнджина было покрыто инеем, да и в кабине было прохладно. Рядом с ним сидела мисс Браун. Наклонившись к ноге, она осматривала рану. Кожа почернела от кровоподтека, а из открытой раны проглядывали нервы и вены. Стопа была обморожена — и это встревожило Эллен.

— В чем дело? — поинтересовался Дэниел.

— Плохи дела. Стопа обморозилась, кажется, это гангрена.

— Все не так уж плохо, — осмотрев рану, успокоил тот.

Он пригнулся и достал из-под сиденья аптечку. Извлек дезинфицирующее средство и насыпал содержимое пузырька на рану. Эллен стиснула губы, чтобы не закричать от боли. Она прослезилась, но переборола боль. Дэниел перевязал ей рану и подтолкнул аптечку обратно под кресло.

— Спасибо, Гатеридж, я не забуду твоей услуги и отплачу тебе… возможно… когда-то… — …если выдастся случай, — усмехнулся юноша, оглядываясь на происходящее снаружи.

Люди выносили тела умерших из машин и укладывали на земле. Среди толпы показалась статная фигура мужчины, на спине он нес тело пожилого человека. Это был профессор Одлбри. Длинные седые волосы выделялись на фоне его черной одежды. Молодые эрудиты вышли к тем, кого смерть коснулась своей рукой, чтобы отдать последнюю дань усопшим.

Прошло несколько часов. Настал полдень, но никто не думал о еде. Люди перемещались будто призраки, не сознавая своих поступков. Одни держались, стараясь не падать духом, другие же желали смерти, для скорого избавления. В числе оптимистов были и соседи из Чиппинг-Нортона. Так и прошел этот день, в скорби, горечи и бездействии.

Утро следующего дня люди провели в раздумье. Необходимо было разрешить проблему продовольствия. Собравшись вокруг костров, они пытались найти решение. Прервал их думы какой-то безумец, выведший остальных из равновесия.

— Это конец! Конец! — вопил он, потеряв от напасти голову. — Мы обречены! Мы все умрем!

Отчаянный крик умалишенного поднял переполох среди толпы. Что может сделать человек, лишенный последней надежды? Решиться на самый отчаянный поступок!

— Пошли! Нам надобно выполнить нашу миссию.

Гатеридж вывел свою подругу из обезумевшей от трагедии толпы и подвел к своему поуверэнджину. Велел ей сесть в машину, а сам взобрался на капот, будто на подиум в аудитории университета. Вот только слушателями были не профессора и академики, а помешавшиеся от скорби простые люди.

— Люди! Прекратите терзать друг друга! Зачем вы потеряли веру? Отчего отдались в руки капризной судьбы? Неужто горе лишило вас здравого разума? Ужели вы смирились со злой участью? Боритесь за выживание! Ради вашего будущего, ради ваших потомков! Боритесь!

— Будущего? Бороться? Сколько пафоса в твоих речах, молодой человек! — послышался чей-то голос из толпы.

— Что мы можем сделать? Ведь мы бессильны! — отозвался другой слушатель.

— Нет! Бессильна лишь ваша ярость! В ваших руках спасти себя. Усмирите в сердцах боль утраты, и разум придет к вам на помощь.

Вокруг воцарилась тишина. Присутствующие напряженно ожидали продолжения речи. Оратор сделал непродолжительную паузу, чтобы толпа смогла получше обдумать его слова.

— Мы должны полететь в Гизу, к пирамидам. Там найдем временный приют и наметим следующие шаги к спасению. Мы не позволим судьбе одолеть нас. Мы пойдем ей наперекор…

В толпе послышались одобрительные возгласы. Однако и среди людей попадаются гнилые натуры, — подобно тому, как в прекрасном яблоневом саду, встречаются червивые плоды.

— Не слушайте его, люди! Не внемлите его словам!

Откуда он знает, что пирамиды целы? Это же сатана в человеческом обличии! Он всех нас загонит в преисподнюю… Не следуйте за ним…. Вы все погибнете! Пусть Земля разрушилась. Пусть мы все погибнем, но мы не отдадим свои души дьяволу!

Слова лже-прорицателя тронули ранимые душы многих людей. В суеверии своем они поддались давлению безумного старика.

Пока юный интеллектуал пытался образумить народ, наряду с этим в Гизе происходили мистические явления. Группа египтологов, расположившихся вблизи пирамид с научно-исследовательскими целями, чудом уцелела после крушения на Земле. Ночь рокового дня они провели в своем лагере, разбитом в северной стороне Хеопсовой пирамиды, и наутро их разбудили очередные аномальные явления. Было около пяти часов утра, когда протяжный рев разбудил всех археологов. Поблизости не было ни единого источника, который мог бы вызвать этот шум. И только позднее люди осознали, что ор этот исходил от Сфинкса. Казалось, он вдруг пробудился от многовековой дремы и заголосил звериным ревом. Затем этот душераздирающий вопль стих и взамен его явился чей-то голос, он все также исходил от колоссального монумента. Незнакомец говорил медленно и внятно, а главное — на языке древних египтян. Это походило на послание… эпистолу от древней цивилизации. И гласило оно следующее:

На перевод этого загадочного послания египтологи потратили весь день и только к утру следующего дня стали ясны их последующие действия. Двое из семи археологов решились тронуться в путь, в город Мут, куда указывало таинственное сообщение. Отыскав среди поуверэнджинов самый пригодный для такого путешествия, они пустились немедля в дорогу.

Оставив энергомобиль в незаметном для людских глаз месте, любители старины просочились в толпу. Откуда-то издалека доносился мужской голос, с патриотической интонацией призывающий к борьбе. Временами в толпе слышались одобрительные возгласы, но хриплый голос второго оратора вызывал у людей негодование. Египтологи доктор Адриан Луцио Калветти и его помощник Луи Жармен Бродель приступили к поискам избранных.

— Отчего это вдруг мы должны довериться тебе?

Сам-то ты кто будешь, молокосос?

Дэниел был оскорблен выкриками непримиримых людей, но решил умерить свой пыл и растрачивать энергию и красноречие с умом.

— Вам кажется, я слишком молод, чтобы стать предводителем? Что ж, выберите среди вас зрелого человека, согласного с моими суждениями, и пусть он правит вами, — он выждал минуту, однако никто не решался. — Ну же, смелей!

Гатеридж шагнул вперед, намереваясь спуститься с капота. Поскользнулся о замороженную поверхность поуверэнджина и чуть было не рухнул на землю. Он изранил бы себе лицо, если бы не его недавно обнаруженная одаренность левитировать. Вовремя проявившийся талант спас его от ушиба, но чуть не привел к гибели. Увидев мистическое явление полета, люди, стоящие поодаль, попятились назад. Коннор, лже-прорицатель, ликующе взвизгнул:

— Он раскололся, раскрылся… Господь показал нам истинное лицо этого праведника… Вы убедились, что это сатана! В огонь его! В огонь! Сожгите его! Испепелите нечистую силу!

— Нет! Не слушайте его! Это просто…

Юный интеллектуал попытался объяснить происшедший казус, однако обезумевшая от суеверия толпа не желала слушать его. Среди нее были и сочувствующие молодому человеку, но никто не осмелился усмирить буйствующих. Коннор подтолкнул его в объятия людей, дабы свершить расправу без следствия и суда. Мученика, проклиная и колотя, потащили к костру.

— Гатеридж! — крикнула Эллен, все это время сидящая в машине. — Не смейте к нему прикасаться!

— А-а! Вот и подружка сатаны. Порождение зла, похоти и разврата… Хватайте ее! Палите и ее! Покончим со злом раз и навсегда.

Браун не успела опомниться, как очутилась в руках разъяренной толпы.

— Пустите меня, грязные отродья…

Однако ее мольбы и угрозы не были услышаны. Она вмиг очутилась возле своего злополучного друга. Еще минута — и от юных талантов осталась бы одна зола.

— Словами одичавших людей не остановить. Нужны действия! Поспеши, Луи, надо добраться до нашего поуверэнджина.

Египтологи покинули арену возмездия. Только лишь диво могло усмирить брожение умов. Новость о целостности пирамид спасла бы чиппинг-нортонцев. Поуверэнджин легонько завибрировал, поднялся ввысь и моментально очутился над головами взбешенной публики. Взоры всех обратились в небо. Крики приутихли, и ярость сменилась изумлением. Энергомобиль приземлился, и рядом с ним показались два субъекта. По номерному знаку присутствующие определили, что машина была из Гизы. Эта новость тут же облетела всю толпу.

— Кто вы такие? — приблизился к ним подозрительный Коннор.

— Меня зовут Адриан Луцио Калветти. Это мой помощник Луи Жармен Бродель. Мы египтологи и прибыли из Гизы. Во время сейсмических сдвигов мы занимались исследовательскими работами.

— Пирамиды целы? — нетерпеливо спросил пожилой бунтовщик.

— Когда мы увидели это странное явление природы, мы подумали…

— Пирамиды целы?

Навязчивый вопрос Коннора на сей раз окончательно сбил с мысли Адриана.

— Да.

Вздохи облегчения и жалостные оханья пробежали в ряду недавних душегубов. Археологи были живым свидетельством правдивости слов обвиненного во лжи, невезучего оптимиста. Державшие его мужчины боязливо расступились. Браун стояла рядом с ним. Лицо оратора было в синяках и ушибах, а из трещины на губе сочилась алая кровь. Подруга по несчастью приковыляла к нему.

— Думаю, пока пираньи милосердны, надо сматываться отсюда.

Гатеридж ничего не ответил. Он злился на свою неудачливость и неумелость. Интеллектуальные соперники двинулись к избавителям. Люди безмолвно расступались, освобождая для них проход. В конце тропы, окаймленной вереницей зрителей, их ожидали спасители.

— Благодарю, мистер Калветти, и вас, мистер Бродель, за оказанную помощь.

Собравшись в более спокойной обстановке, Гатеридж высказал свои слова признания. Они сидели вокруг костра, разожженного возле поуверэнджина изобретателя. Доктору Калветти было лет под сорок. Темные, не тронутые сединой, кучерявые волосы, красное от загара обветренное лицо с маленькими, черными, как угольки, острыми глазками. Прямой, немного большой нос и тонкие губы. Его проницательный взгляд говорил об остроте его ума, а медленная речь о силе мышления. Луи Бродель являл противоположность своему начальнику. Он был на десяток лет моложе Калветти, чуть ниже первого ростом, и плотнее. Светло-карие пытливые глаза, загорелая кожа, резкие черты лица и длинные каштановые волосы. Застывшая на губах улыбка любителя избитых шуток выражала его характерную черту — подтрунивание над всеми. После земной катастрофы его насмешливый тон немного поубавился. Так, сидя в кругу возле греющего и дымящего костра, новые знакомые оценивающе присматривались друг к другу.

— Так значит гробницы все же не разрушены? — после непродолжительной паузы поинтересовался Гатеридж.

— Да, но только первая из сооруженных сохранилась в своем первозданном виде. На других же есть небольшие смещения каменных блоков.

— Хеопсова гробница, — задумчиво протянул чиппинг-нортонец. — Слышишь, Эллен? Я ведь говорил, что именно эта усыпальница…

— Да-да, ты у нас всезнающий грамотей и предсказатель. Это ты во сне увидел или же…

— Перестань подтрунивать. Я не давал тебе ни права, ни повода, — сердито проворчал Дэниел.

— Простите, что задела вашу гордыню, всемилостивый вы наш…

— Ну, знаешь ли…

— Тише, ребята, поубавьте ваш пыл, — жестом остановил Луи начавшуюся ссору старых друзей. — Вы ругаетесь как брат и сестра.

— Еще чего! Быть его сестрой!

— Не хотел бы я иметь такую занудную и чопорную сестренку…

— Это я-то зануда? На себя погляди…

— Хватит! — повысил голос Калветти. — Сейчас недо ссор. Вы же взрослые люди. Лучше расскажите нам, кто вы, откуда вы и как узнали о Хеопсе?

— Кто мы? — рассмеялся Дэниел на вопрос египтолога.

— Думаю, многие нас знают. Мы бывшие друзья из Чиппинг-Нортона…

— Бывшие друзья? Скорее всего враги! — поправил тот собеседницу.

Археологи переглянулись.

— «Друзья былые, став горделивыми врагами», — процитировал Калветти на коптском языке фразу из загадочного послания. Он произнес это шепотом, хотя был уверен в том, что молодые не знают языка древних египтян.

— И что это значит, сэр?

Египтологи были удивлены тем, что интеллектуалы поняли их.

— Позвольте узнать ваши имена.

— Элинор Мэриан Браун.

— Дэниел[11] Мозес[12] Гатеридж.

Эрудиту показалось, что новые знакомые чуть отпрянули, узнав его имя.

— «Пророка именем назвали этого юнца»…

— «Другое имя перешло к нему от мудреца», — закончил Бродель фразу.

— Да что с вами такое? Шарахаетесь от каждого нашего слова, все время что-то бормочете на коптском.

— Думаю, лучше будет раскрыть вам истину.

Калветти пересказал про странное сообщение, исходившее от Сфинкса. Не забыв при этом зачитать и само послание.

— Послание Агивы! — прошептала Эллен.

— Кого? — разом спросили все трое.

— Агивы…

— Но с чего это ты решила, что это именно он?

— Я знаю… я это чувствую… это может исходить только от него.

Гатеридж задумался.

— А кто такой этот Агива?

Чиппинг-нортонцы не хотели раскрывать тайну, но положение вынудило их сделать это.

— Восемь лет тому назад, когда…

— …когда мы были еще друзьями, Гатеридж на мой день рождения подарил мне портативную рацию. Антиквариат, да еще и по безумной цене.

— Просто чтобы поддерживать постоянную связь…

— Возможно, Гатеридж боялся потерять меня из виду, или для того, чтобы выведать мои секреты, но не в этом дело. В ту самую ночь, мы подключились к связи. Спустя несколько минут в эфире вместо голоса Гатериджа я услышала чей-то незнакомый голос.

— Я тоже услышал его. Незнакомец говорил на чуждом языке. Затем послышался голос и второго. Во время разговора очень часто повторялось слово Агива. По звучности и интонации произношения данного слова мы решили, что это было имя одного из говорящих…

— Потом произошло нечто необычное, — продолжала Браун. — Этот самый Агива ясно произнес наши имена… и затем неожиданно заговорил с нами на английском.

— Правда? — недоверчиво посмотрел на них Броддель. — И что же он поведал?

— Думаю, об этом мы умолчим. Главное сейчас это то, что послание, о котором вы говорили, исходило именно от него от Агивы.

— Дело ваше, — пожал Калветти плечами. — В нашу задачу входило «спасти вас от рук толпы». Теперь решайте сами, каким образом уговорить людей следовать за вами к пирамидам. Либо вы сломите твердыню упорства народа, либо все здесь вымрут не только от холода, но и от голода. Люди смогут продержаться без провианта еще день или два, не больше.

— В Гизе есть продовольственный склад, используемый во время научно-исследовательских работ. Он частично разрушился, но думаю, нам удастся извлечь оттуда провиант. Его должно хватить на несколько месяцев, — осведомил Бродель.

— Месяцев? Это хорошо. Полетим в Гизу… Вот только что мы будем делать дальше? На этот счет у меня еще нет никаких планов.

Гатеридж был в замешательстве. В наступившем безмолвии к Эллен пришла решимость.

— Думаю, первостепенное — это уговорить варваров следовать за нами. А развязка этого узелка сама откроется нам…