Измена. Серебряная Принцесса

Глава 16

— Ты купил машину? — недоуменно спрашиваю, разглядывая довольно старую модель автомобиля, перед которой останавливается Зимний. Следующий вопрос вырывается сам, — А как же твой мотоцикл?

Солнце играет по поцарапанному в нескольких местах капоту. То ли указывает на недостатки, то ли подчеркивает ослепительную чистоту темной иномарки.

— Продал. — скупо поясняет Андрей, бережно подталкивая к переднему пассажирскому сидению и открывая дверь.

Моя ладонь все еще лежит протестующим заложником в его. Гневные уверения, что я доберусь сама, последовавшие после чудесного признания о том, какой он мудак, отрикошетили от бывшего, словно пули, не способные задеть скучающего бессмертного.

Он спокойно выслушал, улыбнулся уголком губ и просто произнес:

— Я довезу.

Стальная уверенность, сквозившая в голосе, взбесила.

— Я сказала — не надо! — вспыхнула протестующе, сбивая дыхание. — Мне больше ничего от тебя не надо! И расскажи все Ангелине Денисовне, имей совесть!

Схватила сумку. С колотящимся сердцем выскочила из палаты. Чуть не врезалась в проходящего мимо молодого врача. Спешно извинилась перед мужчиной, как за спиной с грохотом хлопнулась дверь — Андрей вышел следом.

Тогда я стремительно зашагала по светлому коридору, не разбирая дороги. Словно жертва, убегающая от хищника. Надеялась, как можно скорее добраться до выхода и вызвать такси. Каблуки туфель цокали по кафельному полу, но не могли затмить пульс, стучавший в висках.

Сбежать. Запереться в комнате. Забраться под одеяло.

Быстрее. Быстрее. Еще чуть-чуть.

Забыть этот день.

Стереть мудака из сердца!

Навсегда!

Но он не позволил. Нагнал подчиняющей тенью. На повороте схватил мою руку, соединил наши пальцы в замок и, притянув к себе, твердо вымолвил:

— Я. Тебя. Отвезу.

— Отпусти, иначе начну вырываться и кричать. — не желая сдаваться, пригрозила я. Во мне будто пробудилась неведомая ранее смелость.

— Кричи. Вырывайся. Зови на помощь. Вечером вместе почитаем новости об истерике Серебряной в Столетних Дубах. Твой папочка будет рад.

— Как ты можешь так себя вести … — тихий шепот сорвался с губ, а тело нервно потрясывало. Весь боевой запал пропал.

— Могу поцеловать, — серьезно предложил Зимний, с глухими затаенными интонациями, которые раньше всегда заставляли смущаться и краснеть. — Разрешишь?

В глубине его глаз вспыхнули демонические искры.

Оцепенела, ощущая сухость во рту.

— Не смей. — ненавидя себя за то, что голос предательски дрогнул, глухо ответила я. — У тебя нет прав ко мне прикасаться.

Бывший поднес мою ладонь, которую держал в заложника, ко рту и прикоснулся губами. Меня будто током ударило. Я вздрогнула и тут же попыталась отдернуть руку.

— Я помню, Северное Сияние. Поверь. Просто не вырывайся. Обещаю, что не трону. Отвезу и все. Отпущу.

— Я совсем тебя не узнаю.

Он не стал как-то комментировать. Ничего не сказал. Только сжал сильнее пальцы и погладил подушечкой большого пальца по коже — как делал всегда, чтобы успокоить.

— Спасибо. — глухо произносит Андрей, остановившись возле дальнего входа в торговый центр. — То, что ты пришла к маме и ничего не сказала… многое для меня значит.

В глазах снова какая-то глубинная безысходность, которая задевает мое глупое сердце. Доверительно прицепляется, словно потерявший дорогу крючок-светлячок.

Мне с такой легкостью удалось оторвать от себя Улю, но даже после всех слов и отвратительных поступков Андрея, я чувствую, как между нами натягивается невидимая нить.

«С тобой слишком скучно» — сквозь толщи внутреннего сопротивления, заставляю себя вновь услышать эти царапающие слова. Прочувствовать холодную интонацию голоса. Окунуть себя в жерло унижения.

Действует. Отрезвляет. Ранит точно так, как и в первый раз.

Но лучше так, чем поддаться охватившим эмоциям.

Шлифую эффект фразой: «В том, что я мудак».

А затем сдержанно отвечаю:

— Я сделала это не ради тебя. И в твоей благодарности не нуждаюсь. — избегая его взгляда, покидаю салон автомобиля и мерным шагом двигаюсь к дверям молла.

Всей поверхностью тела ощущаю на себе прожигающий взгляд. Сдерживаю бурлящее желание побежать.

Нельзя. Нельзя. Нельзя.

Наконец, ворвавшись в двери торгового центра, осознаю, что, пока шла — практически не дышала.