Измена. Серебряная Принцесса

Глава 35

— Налить чего-нибудь? — с улыбкой на губах обращается ко мне бармен.

На его висках выбриты молнии, а правая рука почти полностью покрыта татуировками. Символы, числа и мифические создания удивительно органично вплетаются друг в друга, создавая уникальную комбинацию непонятного шифра.

— Воды, — отвечаю я.

Взгляд в очередной раз устремляется в сторону двух парней, решивших потолковать друг с другом без моего участия.

Вечер не скупится пополнять новой порцией эмоционального напряжения обширную чашу волнения, которая сегодня неприятно и прочно обосновалась в моей груди.

О чем разговаривает Лева с Ильей?

Почему он так бурно отреагировал?

Отчего был столь необоснованно груб и агрессивно настроен по отношению к Кузнецову?

Я же объяснила ему, что мы с Ильей однокурсники. Случайно столкнулись, когда я шла в дамскую комнату. И просто немного поболтали. Про встречу с журналисткой говорить не стала, так как реакция Левы и без упоминания о ней была не очень хорошей.

Я думала, он понимающе кивнет и улыбнется, протянет Илье руку для приветствия, но ошиблась. Информация подействовала на него совершенно иным образом. Мне даже почудилось, будто на лице Золотого мелькнула гримаса острого недовольства.

Но почему? И чем именно она вызвана мне было неведомо. И сейчас, сидя на высоком стуле, я могу только тревожно наблюдать, не ведая, о чем они ведут разговор.

Парни стоят от меня в шагах десяти. Но беспощадно грохочущая в пространстве музыка не позволяет ничего услышать. Лишь танец световых вспышек и освещение, исходящее от зоны бары позволяет видеть позы и лица парней.

Их позы источают враждебность. Большей частью говорит Лева. Илья лишь в привычной себе манере невозмутимости отражает нападки. Но то ли мое воображение играет со мной, то ли тревожность влияет на восприятие реальности, но мне кажется, что Кузнецов ничуть не уступает моему другу в силе неприязни. Говорит он редко, но каждый раз, когда слово переходит к нему его бесстрастность так и сочится ненавистью.

Вот сейчас снова Илья что-то отвечает Золотому и следом они разом поворачивают свои головы ко мне. Внутренне я съеживаюсь. По позвоночнику прокатывается волна тревоги и смущения.

Значит ли это, что они что-то говорили обо мне?

Я бы многое отдала, чтобы научиться читать по губам.

— Со льдом? — голос бармена вместе с окружающим шумом бьет по ушам и выбивает из поглотившего вакуума собственных мыслей.

— Что?

Приходится пару раз моргнуть, чтобы переключиться. Поворачиваю голову на парня с молниями. К счастью, его не обижает моя невнимательность, он все так же продолжает радушно улыбаться.

— Я спрашиваю, вы хотите воду со льдом или без?

На самом деле, я сейчас очень хочу, чтобы вон те двое мирно разошлись. А еще мечтаю поскорее уехать отсюда. Оказаться дома, принять душ, смыть с себя с мылом Левин поцелуй и забраться под одеяло. Но вряд ли юноша, покрытый татуировками, сможет помочь мне с исполнением моих истинных желаний.

— Без. Мне, пожалуйста, только воду. И без газа.

Он кивает и отходит к другому посетителю, который активно просит повторить ему коктейль. Хотя красный цвет шеи и лица сообщают, что пределы давно достигнуты.

Достаю из маленькой сумочки цвета спелой сливы телефон и сжимаю его в ладонях. Экран бездушен к моим немым просьбам о спасении. Чувствую себя потерянной и никому не нужной. Сознание охватывает тоскливое понимание, что мне совершенно некому написать или позвонить.

Раньше я всегда могла положиться на Андрея. В любую минуту, день или час. Он одним теплым словом мог снести все мои печали…

Так странно, как человек за короткое время может врасти в твою кожу. Стать частью твоих клеток. Наполнить кислородом твои легкие, будто научив заново дышать. А потом он впрыскивает в твою душу яд, создает зияющую рану, и ты неожиданно начинаешь задыхаться. Он больше не рассеивает твою печаль, он становится основной ее частью…

Мотаю головой. Нет. Нет. Нет. Я не буду о нем думать.

Я как-то дожила до восемнадцати лет без Андрея, потому справлюсь и сейчас. Я смогу дышать дальше сама.

Прекрасно справлюсь и скрою шрамы даже от самой себя.

Но вот мы снова остаемся с вопросом «кому мне позвонить?» один на один.

Потревожить папу я точно не решусь. Он был рад отпустить меня на день рождения Левы, хотя подобного рода мероприятия не одобряет. И потом, что я ему скажу?

Да я скорее умру со стыда, если мне вдруг придется раскрыть истинную причину того, отчего мне вдруг стало неловко находится рядом с Золотым.

Конечно, я могу написать Николаю. Николай не станет ничего спрашивать. Он возьмет и приедет, но тогда …

Телефон в руке неожиданно оживает. Экран озаряется входящим сообщением. Бармен ставит передо мной высокий стеклянный бокал, до краев наполненный водой, будто я изнемогаю от жажды. Из бокала эффектно торчит толстая неоновая трубочка ярко розового цвета.

Вежливо благодарю Алексея — имя значится на его бейджике — и с недоверием возвращаюсь к экрану.

Глаза перечитывают пару строчек. Снова и снова.

Они парадоксальны. Они видятся мне спасением. Но одновременно смущают и вызывают сильные сомнения.

Вечер сегодня удивительно щедр на сюрпризы.