Измена. Серебряная Принцесса

Глава 2

— Николай, — тихо говорю я, когда мы проезжаем возле парка Зеленого Кита, — Вы не могли бы остановить машину? Мне хочется немного пройтись и подышать свежим воздухом.

— Но… Северина Вячеславовна, — неуверенно оборачивается мужчина, — На улице идет сильный дождь.

— Я возьму зонтик. Всего на пару минут. Я быстро, не стоит волноваться.

Мои губы выдают тугую улыбку, которая отдается в сердце россыпью нерастворимой боли. Но, к счастью, наш водитель не силён в физиогномике¹.

Подъехав ко входу на территорию лесопарка, он глушит двигатель, выбирается из машины и открывает передо мной дверь, придерживая над головой огромный зонт.

Выхожу из салона и благодарно киваю. Забираю из рук обеспокоенного провожатого большую черную завесу, способную полностью скрыть мою фигуру от плачущего неба. Прошу Николая подождать в автомобиле, уверяя, что не стану задерживаться.

— Может, мне стоит пойти с Вами? — несмело предлагает он.

— Нет-нет, мне хочется побыть немного одной.

Отвернувшись, двигаюсь в сторону железных ворот. Шаг за шагом устремляюсь в глубь парка, обходя лужи, похожие на тоскливые моря.

Серое небо хмурится и полыхает печалью. По поникшим листьям деревьев разгуливает холодный беспечный ветер. Ему чужды человеческие метания. На асфальтированных дорожках непривычно пустынно. Никто не желает гулять во время пиршества ливня.

Никто, кроме меня.

Мысли в голове путаются. Сплетаются в колючий клубок отчаяния. Картинка за открытой дверью той ненавистной комнаты никак не хочет перестать застилась глаза. Она словно приклеилась к коже век и мелькает каждый раз, стоит только моргнуть.

Когда отхожу достаточно далеко, внимательно осматриваюсь по сторонам. Никого. Ни единой души.

Окончательно убедившись, что никто не сможет увидеть сломленную наследницу серебряной ветви, опускаю темную преграду, мешающую нам с дождем соприкоснуться.

Мне хочется промокнуть и очиститься. Стереть с себя его слова. Его холодную интонацию. Её смех и цвет белья. Красный. Как пошло…

Дождь беспощадно хлещет по лицу. Он не жалеет ни меня, ни кровь, что сочится из раненого сердца. Запрокидываю назад голову. Затравленно кричу.

Я должна освободиться. Должна выплеснуть всю эту невыносимую боль.

И никто никогда не увидит мои слёзы. Я хочу выплакать их все. Все, что существуют во мне. Навсегда отдать их грозе и заледенеть в том месте, где кровоточит сильнее всего. Я горю в агонии чужого предательства и не могу никак понять, как?!

Как два таких близких человека могли поступить со мной таким образом?

Почему?! За что? Неужели я заслужила подобное?

Уля уходит из сердца на удивление быстро. Ее образ стирается, забрав с собой красный. Этот цвет меркнет. Становится цветом лжи. Обмана. Лицемерия и подлости. Оказывается, я ненавижу красный. Не переношу его с этого самого дня.

А он все ещё сидит глубоко-глубоко внутри меня. Время идет тик-так, тик-так. Я промокаю насквозь. Одежда прилипает к телу. Холод пробегается по коже, царапает острыми когтями. Зубы нещадно дрожат, но как бы я не кричала:

— Ненавижу тебя! Ненавижу! Предатель! Предатель! Уйди, ненавижу тебя!

Он все ещё тянет ко мне руки. Смотрит, не отрываясь, серо-синей пропастью своих глаз. Молчит. Но никак не желает отпустить и исчезнуть среди бесчисленных капель дождя.

Безвольной куклой опускаюсь на землю. Зонтик ускользает из рук. Мир перед глазами начинает кружиться.

А через минуту сквозь мутную пелену я улавливаю возникшее передо мной встревоженное лицо Николая. Он выглядит крайне взволнованным, и мне становится не по себе от мысли, что причиной его беспокойства являюсь я.

— Северина Вячеславовна, — растерянно говорит мужчина, — Зачем вы так? Что же вы. Давайте я вас подниму. Вот так, обопритесь на меня. Да, вот так, держитесь. Вы сказали, что отойдете всего на пару минут, а Вас все нет и нет. Нет и нет. Я ж шибко волноваться начал. И решил проверить, не случилось ли чего. Но как же так… Как же так… Ох, Северинушка Вячеславовна. Пойдёмте, пойдёмте, скорее. Вы совсем промокли. Надо поскорее домой. Вашему отцу это не понравится.

1. Наука, которая изучает влияние человеческих эмоций на мимику, называется физиогномикой.