Извращенный Найт-Крик

Девятнадцать

КСАВЬЕ

Люди говорят это постоянно. В детстве мы запрограммированы не соглашаться с нашими родителями во многих вещах, что может привести к появлению этих страшных четырех слов: Я ненавижу своих родителей. Однако в моем случае я действительно, действительно чертовски ненавижу.

Когда я был ребенком, я не помню, чтобы моя мать когда-либо была такой суровой, но, честно говоря, я проводил гораздо больше времени с нянями, чем с Иланой и Резом. Именно так все и было, и не важно, насколько сильно это могло сломить меня в детстве, мне было бы намного хуже, если бы я проводил больше времени в их присутствии.

Я научился жить без поддерживающих и любящих родителей. Я научился жить со своей потребностью в контроле и всегда ставил себя на первое место, поскольку моя мать никогда этого не делала, а мои братья были совсем рядом. Теперь у меня есть Иден. Она никогда не просила меня измениться, хотя я уверен, что она хотела этого. Я придурок, это неудивительно, но она заставляет меня хотеть стать лучше — по крайней мере, для нее.

Звук шагов, спускающихся по лестнице, отрывает меня от моих мыслей, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Хантер спускается вниз с Тобиасом и Иден у него на хвосте.

Хантер вытягивает руку в мою сторону, где я стою, нависая над телефоном, как будто он вот-вот оживет и сообщит нам ответы на все вопросы, но это кажется маловероятным.

Иден выглядит измученной новостями о предстоящем сообщении, в то время как Тобиас переводит взгляд с Иден на меня, вероятно, ища совета. Никому из нас не нравится чувствовать себя беспомощным, и Тобиас хуже всех. Обычно он маскирует это пожатием плеч или шуткой, но сейчас это не сработает. Не на глазах у всех нас, и не тогда, когда он ясно видит, что это не то, в чем нуждается Иден.

Когда Иден подходит ко мне, я вижу, как она сжимает руку Тобиаса в знак поддержки. Я никогда не ревновал к своим братьям, но я близок к тому, чтобы испытывать подобное чувство. Я тоже хочу быть ее опорой, тем более что раньше мы помогали не так сильно, как могли бы. Сейчас я отчаянно пытаюсь наверстать упущенное.

Она останавливается рядом со мной, поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом, когда я поворачиваю телефон в ее сторону. Я наблюдаю, как она делает глубокий вдох, прежде чем проследить за моим взглядом.

Мне не нужно смотреть, я уже это сделал, эти слова запечатлелись у меня в голове. Лу-Лу стоит на крыльце, как будто кто-то внезапно должен появиться, и она отпугнет их одной своей позой, но я не думаю, что она понимает, как играет моя мама.

Неизвестный: Ты можешь убежать, но не сможешь спрятаться. Ты так хорошо справлялась, пока не запятнала себя в Эшвилл. Среда. Вернись в строй или столкнись с последствиями.

Я уверен, что если бы эти одноразовые телефоны могли получать изображения, там была бы и пугающая фотография с текстом, угрожающим Иден. Точно такое же, как когда они прислали то ужасное изображение ее отца.

Я сосредотачиваюсь на Иден, пытаясь расшифровать ее реакции и эмоции. Костяшки ее пальцев белеют, когда она сжимает телефон в руке, и она стискивает зубы, хмуря брови.

— Можно посмотреть? — Спрашивает Тобиас, и это заставляет Иден подпрыгнуть, но она отпускает его руку, которую он осторожно пожимает, прежде чем взять телефон, который она ему передает. Пока он читает сообщение, она поворачивается в поисках Хантера, ее спина при этом задевает мою грудь, и я прижимаю ее к своей груди, нежно кладя руку ей на живот.

Она выглядит чертовски сексуально в футболке Хантера Puddle of Mudd, но в чем-то моем она выглядела бы еще сексуальнее. Мне явно нужно купить для нее более привлекательные варианты. Я не упускаю из виду то, как она расслабляется в моих объятиях, когда я нежно целую ее в основание шеи, пытаясь избавить от любого напряжения так же быстро, как оно возникло, но напряжение в комнате зашкаливает.

— Должно быть, это была та девушка, Хантер, — бормочет Иден, и Хантер кивает в знак согласия, нервно потирая затылок. Скорее всего, он будет грызть себя за то, что раскрыл наше прикрытие, но в конце концов это произошло бы. — Но это не имеет смысла. Как или почему эта девушка узнала, что нужно связаться с Иланой?

— Ты забываешь о мольбе Иланы, прозвучавшей по телевидению ради мальчиков. Мы видели это здесь, его легко можно было бы прокрутить по нескольким каналам, — рассуждает Чарли, бедром закрывая дверцу холодильника и протягивая Иден свежую бутылку воды, которая бормочет слова благодарности.

— Черт, — бормочет Тобиас, кладя телефон Иден на стол, когда вокруг нас опускается тишина.

Я должен был догадаться, что нам было бы лучше продолжать путешествовать, уехать из страны к чертовой матери или что-то в этом роде. Для этой женщины нет ничего слишком далекого. Но теперь еще и ребенок. Нам нужно уберечь Иден от прямой опасности, и как бы мне ни хотелось зарычать и потребовать, чтобы все следовали моему примеру, я знаю, что с ней это не сработает. Этого никогда не было и никогда не будет.

Звук телефонного звонка нарушает тишину, и Хантер неловко вытаскивает телефон из кармана, бросая взгляд на устройство, прежде чем поднести его к уху.

— Райан, одну минуту, — отвечает он, подходя к обеденному столу и кладя телефон на деревянную крышку. Все садятся, но я держу Иден поближе, позволяя ей опуститься ко мне на колени, пока Чарли зовет Лу-Лу.

Никто не произносит ни слова, когда девушки присоединяются к нам, не забывая запереть входную дверь, прежде чем сесть. Я почти говорю им, чтобы они не беспокоились, сюда никто не едет, но мы можем сначала послушать, что скажет Райан.

Хантер садится напротив меня, а Лу-Лу и Чарли садятся рядом с ним. Тобиас занимает место слева от меня, его пальцы переплетаются с пальцами Иден, когда я сжимаю ее бедро, и она кладет свою руку поверх моей, прислоняясь ко мне для молчаливой поддержки.

Что бы ни случилось, я знаю, что у нас все получится. Теперь мы семья. Наша группа "Звезд", состоящий из трех человек, официально пополнена.

— Мы на месте, Райан, — бормочет Хантер, пытаясь сделать звук как можно громче, и мы все инстинктивно наклоняемся ближе.

— Иден, я понятия не имею, как они раздобыли твой номер. Сейчас я допрашиваю команду, потому что Илана явно добралась до кого-то. Я не могу придумать никакой другой причины, — говорит Райан с беспокойством в голосе, и я понимающе киваю, как будто он меня видит.

— Это не твоя вина, Райан. Я думаю, мы знаем, кто сообщил, что видел Хантера, — отвечает Иден гораздо спокойнее, чем я ожидал. Я чувствую, как она прижимается ко мне чуть сильнее, словно вытягивает из меня силы. Это совершенно новое чувство, к которому я определенно мог бы привыкнуть.

— Ну, я позабочусь об этом. Я хочу, чтобы ты это знала, — отвечает Райан, в его тоне сквозит гнев, и я рад. Некоторым ублюдкам нужно за это заплатить.

— Ты собираешься прислать к нам кого-нибудь из своих бойцов? — Спрашивает Лу-Лу, и я качаю головой.

— В этом нет необходимости, — говорим мы с Райаном одновременно, заставляя Лу-Лу и Чарли в замешательстве посмотреть на меня. Иден оглядывается через плечо, чтобы встретиться со мной взглядом. — На любом этапе, во время любого дерьма, через которое Илана заставила тебя пройти, она когда-нибудь шла с оружием наперевес? — Спрашиваю я, наблюдая, как Иден перебирает в уме все взаимодействия и ситуации, в которых она побывала.

— Нет, ни разу. Ближе всего это было, когда я была вынуждена уехать из Уайт-Ривер, но даже тогда страх толкнул меня на водительское сиденье. Никто никогда не приходил, угрозы было достаточно, — отвечает Иден, и я сжимаю ее бедро в знак поддержки.

— Именно так. Илана Найт любит власть, контроль, диктатуру. Она не любит пачкать руки, и единственный способ добиться власти — это использовать слова, если она хочет содержать свои лапы в чистоте, — рассуждаю я достаточно громко, чтобы все слышали, не отрывая взгляда от Иден.

— Твоя мама — стерва, — заявляет Лу-Лу, и я усмехаюсь, потому что это гребаное преуменьшение, и все здесь это знают.

— Значит, она не собирается врываться сюда, что нам остается делать? В сообщении только что говорилось о среде. Что это значит? — Размышляет Чарли, привлекая к себе всеобщее внимание, и я мгновение изучаю ее.

Я не думаю, что Чарли когда-либо испытывала гнев моей матери или кого-либо еще, если уж на то пошло. Каким-то образом ей удавалось жить в своем маленьком пузыре, скрытой от радаров Иланы, и все же она решила быть здесь, с Иден, защищая ее. Может быть, это потому, что я никогда раньше не замечал ее преданности, но мое уважение к Чарли значительно возросло. Даже когда мы были детьми, я не помню, чтобы она действительно делала для кого-то все возможное, всегда предпочитая держаться на периферии социальных групп.

— Это способ Иланы дать нам понять, когда она хочет, чтобы мы вернулись в Найт-Крик, жили под ее крышей и снова играли по ее правилам, — отвечает Тобиас, попадая в самую точку, и все вздыхают, когда Лу-Лу встает и кладет руки на спинку стула.

— Я поддержу все, что вы захотите сделать, ребята. Чего бы вы ни захотели, мои ресурсы буквально в вашем распоряжении, — говорит Райан по телефону, и мне приходится прикусить язык так чертовски сильно, что, кажется, из него может пойти кровь. Я знаю, что это не мое решение.

Над столом повисает тишина, никто не произносит ни слова, и я не упускаю из виду слегка приподнятую бровь Хантера по поводу моего нынешнего молчания, но я прислоняюсь лбом к затылку Иден, ничем не выдавая этого.

— Не думаю, что когда-либо видела, чтобы за столом сидело столько сильных личностей, сидящих вот так в тишине, — бормочет Чарли, сжимая руки на столе перед собой, и я вздыхаю.

— Согласен. Тебе нечего сказать, Ксавье? Кажется, ты всегда хочешь всех подавить и заставить подчиняться. Ты действительно собираешься сидеть сложа руки и не отдавать никаких команд? — Лу-Лу насмехается, и я ничего не говорю, только провожу рукой по лицу. Может, она и права, но я отказываюсь признавать это. Хотя я понимаю намек и слегка подталкиваю Иден локтем, игнорируя ухмылки на губах Хантера и Тобиаса.

Выпрямляясь во весь рост, я притягиваю Иден к себе, наслаждаясь ощущением ее прикосновения к каждому дюйму моего тела. Держа руку на ее бедре, я другой рукой убираю волосы с ее лица, заправляя их за ухо, и она оглядывается на меня через плечо.

— Иден, все ждут твоего ответа, — мягко говорю я, и она смотрит на меня, в замешательстве сдвинув брови.

— Моего? — повторяет она, указывая на свою грудь, и я киваю. Она оглядывает стол и обнаруживает, что все выжидающе смотрят на нее. Поворачиваясь ко мне, она проводит языком по зубам, ища моего взгляда. — Даже ты? — спрашивает она так, словно это не может быть правдой, и я пожимаю плечами.

— Альфа во мне хочет спрятать тебя от гребаного мира, построить башню и назвать тебя Рапунцель, просто чтобы обезопасить, но ты бы возненавидела это каждой клеточкой своего существа. Так что, если я хочу остаться рядом с тобой, чтобы ты не обижалась на меня, тогда я научусь держать рот на замке и позволю тебе принимать собственные решения. Я здесь ради тебя. Мы все здесь ради тебя, Иден, — честно отвечаю я с улыбкой на губах, отказываясь смотреть на кого-либо еще, потому что знаю, что прямо сейчас показываю более мягкую, уязвимую сторону, которая предназначена только для нее.

— Кто бы мог подумать, что то, что я вытащу тебя из Найт-Крик, окажет на тебя такое влияние, а? — бормочет она в ответ, на ее губах играет соответствующая улыбка, пока мы наслаждаемся нашим маленьким моментом вместе. — Я все еще получу эту версию тебя, если мы вернемся туда?

— Нет, — отвечаю я, наблюдая, как улыбка сползает с ее губ. Ее глаза темнеют, когда она пытается высвободиться из моих объятий, но я удерживаю ее на месте. — Ты получишь лучшую версию меня, Нафас. Ты получишь эту сторону меня, и ту сторону, которая сделает все, чтобы защитить тебя от моей матери, и все это при том, что ты будешь полностью осознавать каждую ситуацию и больше не будешь оставаться в неведении.

Ее глаза ищут мои, видя только правду, когда я слышу ворчание Тобиаса рядом со мной.

— Как это Ксавьер Найт, самый большой мудак из нас всех, выбрасывает столько гребаных словечек в минуту? Невероятно. — Он ненадолго замолкает, протягивая руку, прежде чем посмотреть на Хантера с ухмылкой на лице. Я закатываю глаза, уже предвкушая дерьмо, которое сорвется с его губ. — Ущипни меня. Я почти уверен, что это сон, но я просто хочу быть уверен, потому что этого Ксавьера никогда раньше не существовало. Может быть, у него было вторжение инопланетного тела или…

У меня вертится на кончике языка сказать, что я вижу любовь в его глазах к нашей девушке как и моих собственных словах, но я непреклонен в том, что бы я был там первым. Кроме того, я был худшим мудаком, и мне требуется максимальный рост, чтобы стать чертовски порядочным человеком, так что я заслуживаю преимущества во всем этом дерьме с отношениями и верностью.

— Вы, ребята, смешные, и меня от вас тошнит, — вмешивается Лу-Лу, закатывая глаза, прежде чем ее взгляд останавливается на Иден. — Что это будет, девочка? — спрашивает она, и все взгляды следуют за ней.

Иден на мгновение ерзает у меня на коленях, прежде чем откинуться еще немного назад, выпрямив спину и постукивая пальцами по деревянному столу.

— Бегство от Иланы никогда не было правильным вариантом. Это неправильный ответ на ее угрозы. Она никогда не отступит и не оставит меня в покое, и я никогда по-настоящему не пойму, что я сделала, чтобы заслужить это, или почему мой отец заслуживал смерти, — начинает Иден, и я соглашаюсь с каждым словом.

— Как захочешь, — говорит Хантер, повторяя слова Райана, но я думаю, мы все знаем, к чему это приведет, и я ломаю шею, готовясь.

— Илане Найт нравится вызов, контроль и все такое прочее дерьмо. Я хочу вернуться. Я хочу позволить ей думать, что она вернула себе все свои маленькие пешки, но я хочу бороться за себя, за нас, и она даже близко не приблизится к моему чертову ребенку. Только через мой гребаный труп.

— Тогда именно это мы и сделаем, Иден, — соглашается Тобиас, потирая большим пальцем костяшки ее пальцев.

Я собираюсь защитить их обоих всем, что у меня есть, каждой частичкой себя, или, черт возьми, умру, пытаясь.