Извращенный Найт-Крик

Два

ИДЕН

Я снова чищу зубы, но все еще чувствую кислый привкус в горле. Утренняя тошнота полностью уничтожает меня. Меня тошнит по нескольку раз в день почти неделю. Что за куча дерьма.

Вытирая руки полотенцем, висящим рядом с туалетным столиком, я смотрю на себя в зеркало. Темные мешки под глазами и опущенные веки показывают, насколько я измотана. Из-за внезапного появления симптомов беременности, постоянных отказов видеться с Ксавье, Хантером и Тобиасом, вперемешку с угрозами и Иланой, я в полной растерянности.

Я распускаю резинку для волос и провожу пальцами по кончикам, прежде чем собрать их все на макушке в неряшливый пучок. Без макияжа, в просторной футболке и свободных шортах, я спускаюсь вниз с телефоном в руке, где, я знаю, меня будет ждать Бетани.

Я сижу здесь взаперти уже пять дней, с тех пор как "Звезды" уехали на задних сиденьях полицейских машин, угроза в мой адрес все еще висит в воздухе, пока я ошеломлена новостью о том, что беременна. Я вроде как надеялась, что тест на беременность дал ложноположительный результат, но постоянная тошнота, боль в груди и отсутствие месячных только подтверждают это.

Половицы скрипят, когда я спускаюсь по лестнице, и я направляюсь на кухню, когда слышу, как Бетани зовет меня по имени.

— Иден, ты хочешь есть?

При мысли о еде у меня снова сводит живот, когда я захожу на кухню и нахожу ее у плиты, одетую по-домашнему, с Райаном и Коди за барной стойкой для завтрака. Сейчас чуть больше восьми утра, и солнце уже слишком яркое для моих усталых глаз.

— Мне невыносима мысль о том, чтобы съесть что-нибудь нормальное прямо сейчас, — признаюсь я, опускаясь на стул напротив Райана, в то время как Коди сидит между нами на своем стульчике для кормления. Я кладу телефон на стол рядом с собой и, устраиваясь поудобнее, опираюсь локтями на поверхность.

— Де-де. Де-де. Привет, Де-де, — бормочет Коди, растопляя мое сердце, и слезы наворачиваются на глаза, когда эмоции берут надо мной верх.

— Привет, малыш. Ты готов завтракать? — Спрашиваю я, наслаждаясь тем, как он нетерпеливо кивает в ответ. Я глажу его по щеке, его кожа такая мягкой под моими прикосновениями, когда он улыбается. Он выглядит чертовски очаровательно в своей темно-синей рубашке поло и джинсовых шортах.

— Доброе утро, Иден, — приветствует Райан, дожидаясь, пока я впитаю свою утреннюю дозу Коди, прежде чем заговорить, и я мягко улыбаюсь ему.

— Доброе утро, — отвечаю я, скрещивая руки на груди.

— Иден, я могу приготовить тебе сухарики, это поможет успокоить твой желудок, или, может быть, еще немного имбирного печенья, если тебе от этого станет лучше? — Предлагает Бетани, подходя к нам, ставя перед Коди тарелку и сочувственно поглаживая меня по спине.

— Что бы ты ни посоветовала, я готова попробовать. Только без яиц, от одной мысли о запахе меня тошнит, — бормочу я, и она сжимает мое плечо, направляясь к кухонным шкафам в поисках ответа на все мои кулинарные молитвы.

Мой взгляд возвращается к Коди, когда он ест свои блинчики, и я ловлю себя на том, что повторяю те же мысли, которые всю неделю крутились у меня в голове.

Внутри меня растет ребенок.

Ребенок.

Я не знаю, как с этим бороться. Я не знаю, как переварить тот факт, что я собираюсь стать родителем, матерью, или что я могла бы сделать так, чтобы все это исчезло в одно мгновение. С тех пор как я выросла только с мамой и папой, разговоров об аборте никогда не было. Я могу рассмотреть этот вариант, но в глубине души я знаю, что это неправильное решение для меня.

Что-то в этом маленьком человечке, растущем в моем животике, вселяет в меня решимость дать отпор, выжить и жить долго и счастливо — даже если это только я и ребенок. Я чувствую, как в моей душе горит желание сделать для него больше, чем мои родители сделали для меня. Может быть, мне просто сейчас горько, но мне трудно вспоминать свою жизнь до Найт-Крик, поскольку этот город поглотил меня с того момента, как я приехала.

Я хочу быть Бетани; Я хочу быть жестокой, неудержимой защитницей. Но больше всего это заставило меня осознать, как сильно я хочу жить. Жить ради ребенка и жить ради себя.

Бетани ставит передо мной тарелку и стакан воды, прерывая ход моих мыслей, и я бормочу слова благодарности, глядя на ломтик сухого тоста и горсть имбирного печенья.

Поднося печенье к губам, я осторожно откусываю, радуясь, что мой рот не начинает наполняться слюной по совершенно неправильным причинам, когда Бетани садится рядом с Райаном. Мы все едим в тишине, за исключением Коди, который все время кричит: — Папа! Когда Райан, постоянно играет в прятки, чтобы вызвать у него улыбку.

Когда я съедаю столько, сколько могу переварить, а это едва ли больше двух печенек, я отодвигаю тарелку, делаю глоток воды, прежде чем прочистить горло.

— Есть успехи с тюрьмой? — Спрашиваю я, во мне мгновенно растет надежда, хотя я знаю, что этого не должно быть, по выражению лица Райана — это все, что мне нужно понять.

— Прости, Иден, — сочувственно бормочет он, и я пожимаю плечами, пытаясь вести себя беззаботно, но это продолжает задевать меня до глубины души.

— Как ты думаешь, это они делают или начальник тюрьмы? — Спрашиваю я, проводя пальцами по бокалу, чтобы занять руки, и Бетани вздыхает.

— Если честно, об этом трудно предположить. Я знаю, что у них там большое влияние, к большому неудовольствию начальника тюрьмы, но может быть и так, что Грант или Илана отказывают им в доступе к кому-либо снаружи, — добавляет она, и я хмурюсь. Почему это должно быть так чертовски сложно?

— Отец Тобиаса сделал бы это, чтобы причинить боль ему и ребятам, как форму эмоциональной пытки? Или он сделал бы это потому, что Илана сказала ему? — Спрашиваю я, пытаясь понять правила и логику, окружающей эту ситуацию, но, очевидно, в этом городе все это ни хрена не значит.

На самом деле, меня это не удивляет, я просто беспокоюсь о том, чем еще они занимается в "Исправительном учреждении Холмс". Мысль о том, что они снова и снова будет заставлять их повторять то, что они делали раньше, выводит меня из себя. По общему признанию, часть моей души чувствует, что это все моя вина за то, что я подтолкнула Ксавьера к встрече с Иланой. Я просто не знаю, насколько это правда, поскольку у меня не было с ними никаких контактов.

— Вопрос в том, чего бы они не сделали? — Бетани возражает со вздохом, и я потираю виски, чувствуя приближение головной боли.

— Должен быть способ обойти все это дерьмо. Ничто из этого не имеет смысла. Их даже не должно быть там, и мы все это знаем. Это Илана и остальные семьи-основатели продолжают удерживать их там, — ворчу я, изо всех сил стараясь не ругаться при Коди, в то время как Райан хмыкает в знак согласия.

— В исправительном учреждении они, безусловно, подчиняются, но как бы я ни влиял на них, это не распространяется на решения, принимаемые семьями-основателями этого города. Это как тайное общество или что-то вроде того, — объясняет Райан, потирая затылок, когда встречается со мной взглядом, и я чувствую себя еще более растерянной, чем раньше.

Этот гребаный токсичный город весь испорчен для удовлетворения их потребностей, и я, блядь, ненавижу это. Я в безопасности, пока нахожусь в этом доме, и я все еще не могу уснуть от страха, что подвергаю Коди опасности. Несмотря на то, что Бетани и Райан непреклонны в том, что никто не может вторгнуться в собственность, это все еще давит мне на душу.

— Я не знаю, что я должна делать. Часть меня чувствует, что это "Звезды" отталкивают меня с тех пор, как последними словами Ксавьера, обращенными ко мне, были "беги". Они не звонили или что-то в этом роде, но тогда мне становится страшно даже подумать, что на самом деле делает начальник тюрьмы. Вся ситуация — это эмоциональный гребаный бардак.

— Мы разберемся с этим, Иден. Ты в этом не одна. В последний раз, когда это случилось, прошла почти неделя "задержания", прежде чем они смогли встретиться с адвокатом, — уверяет меня Бетани с мягкой улыбкой, которая не совсем соответствует ее взгляду, и я пытаюсь почувствовать ее надежду, но она продолжает рушится. Все, на что я надеялась с тех пор, как умер мой отец, исчезло.

Моя мама не ответила ни на один звонок или сообщение. Арчи и Чарли отчаянно хотят меня увидеть, но я не хочу еще больше втягивать их в это дерьмо, и делать мишенями. "Звезды" полностью недоступны, так что никто из них на самом деле не знает о моей текущей ситуации. Звонила Лу-Лу, но ей не обязательно знать обо всем этом, у нее и так полно своих проблем, а это мой беспорядок.

Таким образом, я остаюсь с тремя людьми в этой комнате, один из которых — малыш, в то время как двое других готовы рискнуть всем, чтобы обезопасить меня.

Я бы хотела, чтобы мой отец все еще был здесь. Я не видела и не слышала ни единого звука от Ричарда, что само по себе разрушает душу, особенно когда именно он вручил мне нашу общую фотографию, на которой мы с Арчи родились. Любой, кто хотя бы отдаленно может претендовать на роль родителя, либо мертв, либо его нигде не найти.

Идеально. Действительно чертовски идеально.

Мой телефон вибрирует на столе рядом со мной, вырывая меня из моих внутренних дебатов, но когда я смотрю на экран, мое сердце останавливается. Только не снова. Я не могу унять дрожь в пальцах, когда смотрю на сообщение, мелькающее на экране. Имя — Неизвестного продолжает разрушать мою жизнь.

Неизвестный: Как долго, по-твоему, ты сможешь продолжать прятаться, маленькая Иден? Твое время вышло. Мы собираемся похоронить тебя заживо с твоим ребенком, который все еще внутри тебя.

Откуда… Откуда они вообще знают? Какого хрена на самом деле?

Бетани вырывает телефон у меня из рук, но я остаюсь неподвижной на месте. Мои ладони вспотели, а ноги подкашиваются, пока слова повторяются в моей голове. Они знают. Илана знает. Какого хрена мне с этим делать? Я просто не понимаю, что я, блядь, сделал не так, кроме того, что дышу, очевидно. Чего еще эти люди хотят от меня?

Мою жизнь?

Моего ребенка?

О, блядь, нет. Они могут делать со мной все, что им, блядь, заблагорассудится, но они только укрепляют мою любовь к моему будущему ребенку. Я сделаю все, чтобы мой ребенок был в безопасности. Что угодно.

— ИДЕН? Иден, — зовет Райан, и я открываю глаза, а мои брови хмурятся, когда я пытаюсь понять, когда я вообще их закрыла для начала.

— Я…я…

— Все в порядке, Иден. Мы разберемся с этим. Мы рядом на каждом шагу, но я отказываюсь душить тебя. До сих пор ты держала себя в руках. В каком направлении ты бы ни хотела двигаться, мы это сделаем, — заявляет Райан, в его голубых глазах горит решимость, когда я смотрю направо и вижу Бетани, успокаивающую плачущего Коди. Он должен быть способен почувствовать, что что-то не так.

Что я хочу сделать? Дело больше не в том, что лучше для меня, а в том, что лучше для моего ребенка. Это все, о чем я могу думать.

— Райан, я просто…… Больше всего на свете я хочу, чтобы мой ребенок был в безопасности. Я не понимаю, как я могу сделать это в этом городе, правда, больше не понимаю. Я не могу вечно жить в этом доме, прячась от них, когда они могут скрываться за воротами, — бормочу я, мое сердце бешено колотится в груди, когда я провожу руками по лицу, пытаясь избавиться от стресса.

— Все, что тебе нужно, Иден, — бормочет Бетани, повторяя слова Райана, и меня охватывает чувство спокойствия от осознания того, что они прикроют мою спину, что бы я ни решила. Взглянув на Коди, я наблюдаю, как он что-то напевает себе под нос, пока ест. Мои плечи расслабляются теперь, когда он перестал плакать, и его невинность показывает мне картину в целом.

— Думаю, я должна сделать то, что сказал Ксавье — бежать. Этот город токсичен. Он испорчен, извращен, и я не хочу в этом участвовать, — говорю я им, когда Коди протягивает руки в мою сторону, и я мгновенно заключаю его в свои объятия.

Ощущение его рук, обвивающих мою шею, дарит мне чувство покоя, когда я прижимаю его к себе. Все, что мы делаем, делается для них, для наших детей, и теперь я это знаю. Это то, о чем думали мои родители, когда сбежали, когда я была ребенком? Черт. У меня нет времени обдумывать это прямо сейчас, мне нужно сосредоточиться на здесь и сейчас.

— Мы поможем тебе на каждом шагу, — настаивает Райан, кладя ладони на стол и глядя мне в глаза, и Бетани тоже нетерпеливо кивает в знак согласия.

— Но я чувствую, что должна придумать способ увидеться с Хантером, Тобиасом и Ксавьером перед отъездом, чтобы я могла объяснить ситуацию, — отвечаю я, глядя вниз на свой плоский живот, а когда поднимаю взгляд, они оба все еще кивают, пока Коди играет с моими волосами.

— У меня есть идея, но я не знаю, как ты к ней отнесешься, — признается Райан, глядя на меня, и я нервно прикусываю губу.

— Расскажи мне.