Как перевоспитать вампира за 30 дней

Глава 13. Гуляй, шальная!

Из-под кровати, как кошка, выпрыгнула взлохмаченная Дина. Инга юркнула в проем, к шкафу, вот только и там ее поджидал сюрприз.

— Куда намылилась, милочка? — довольно хрюкнул черт, распахивая створки.

Жена Вакулы, снова взвизгнув, отшатнулась… и встретилась лицом к лицу со своим главным страхом.

— Е-ре-ма… — по слогам произнесла она, заливаясь краской.

— Вот чем ты в мое отсутствие занимаешься?! — процедил сквозь зубы кузнец, сжимая гигантские кулаки. Я уже не сомневался, что он меня в рогалик скрутит…

Воздух потрескивал от напряжения. Гоголь и вовсе закрыл глаза, не в силах наблюдать за разразившейся трагедией. Разбилась еще одна лодка любви… вот только не о быт, а о меня! Чувствовал ли я сожаление? Нет! Зато чувствовал, как мутнел мой рассудок!

Инга, хлопая ресницами, попятилась, но путь ей преградила грозно сопящая Дина. Повернув голову, Вакула встретился взглядом со мной… Глаза эти были страшны: черные, сверкающие ненавистью, они испепеляли заживо!

Я стал медленно отползать в уголок…

— Очи ч-черные, очи с-страстные… — Вспомнилось! Из цыганского! Напоследок! — Не люблю я ва-а-ас, но боюсь я ва-а-а-ас!

С диким ревом кузнец бросился на меня. Врукопашную!

— Граждане понятые! — свистнул черт.

Откуда ни возьмись в дом повалили люди. Все выходы оказались перекрыты. Остался один — в окно!

Больше не заботясь о позорном внешнем виде, я вскочил на подоконник, но сразу был схвачен Вакулой. Наперерез ему кинулась рыжая.

— Ирод! — рычал кузнец, дергая меня за ноги.

— Да не винова-а-ат я-я-я! — кричал я, вцепившись чуть ли не зубами в форточку. Народ, наблюдавший снаружи, отпрянул, охая и ахая.

— Это черт все подстроил! А он подыграл! — верещала Дина, безуспешно пытаясь оттащить Вакулу.

Взмахом она была откинута на кровать. Попытавшуюся сбежать Ингу удерживал черт. А меня по-прежнему удерживало чудо!

— Не люблю я тебя, Ерема! — выпалила Инга и, спохватившись, захотела прикрыть рот. Но не тут-то было: зелье уже начало действовать! — Больно для тебя, тюфяка, хороша! Я его заполучить хотела!

Челюсти зрителей поотвисали одна за другой. Глаза Инги полезли на лоб, и только теперь она догадалась, почему я так хотел угостить ее питьем…

— Ах ты дрянь паршивая! Ты что мне подлил?! — забрыкалась жена кузнеца.

— Зелье пра-а-авды-ы-ы! — взвыл я, находясь на пределе своих возможностей. — Это не моя идея! Черт с Солохой захотели тебя на чистую воду вывести!

Вакула рывком сдернул меня с подоконника. Вместе с форточкой! Чуть ли не раздавив Дину, я кубарем покатился по полу.

— Не любишь, значит… — Кузнец насупил брови, сжимая в руках раму. — Почему раньше не сказала?

— А я не знала, поведется ли этот дурак на мои ухищрения! — хохотнула Инга и тут же боязливо осеклась. — Денег у него море! Безмозглый внучок богатого дедули, который вот-вот ласты откинет и оставит ему в наследство поместье в Трансильвании! Прикатил сюда на месяцок-другой, а потом, как обратно бы засобирался, меня б с собой взял! Зажила бы там припеваючи, не зная нужды и скуки, а ты бы и не представлял, где я и с кем. Пропала женушка! Волки съели!

— Плохо ты колдовала! — рассмеялся я, вскакивая с пола. — Никакого поместья больше нет! Я проиграл его! — Десятки изумленных взглядов переместились на меня. — Да! Проиграл! А после этого дед отобрал у меня мой особняк! Теперь я гол как сокол! Ни гроша! Я вообще склонен все проигрывать! — заявил без стеснения, положа руку на сердце. — Деньги — это ладно, дед привык! Я проигрывал мебель, кареты, слуг… Даже бедного Тильбо однажды проиграл Тадеушу, своему лучшему другу! Правда, мы с ним нашли компромисс… О, эту историю я еще никому не рассказывал! Господа, пользуйтесь случаем! — завладев всеобщим вниманием (кто-то даже дышать перестал), я прочистил горло. — Этот прощелыга предложил мне переодеться дамой, пройтись так по главной площади и словить попутную карету в обмен на гоблина! Сейчас я бы ни за что не согласился на такое унижение, но лет двадцать назад я жил без царя в голове…

— Лет двадцать?! Сколько же вам?! — удивились в толпе.

— Почти пятьдесят! — Особо впечатлительные на этом моменте свалились в обморок. — А что? Я не дама, чтоб возраста стыдиться! Между прочим, мужчину годы только красят, а вампира — тем более! — специально обнажил клыки. — Так вот, надел я премиленькое розовенькое платье одной знакомой барышни… А барышень у меня было много! Я их… ух! Всегда любил!

Рука сама потянулась шлепнуть Дину по ягодице. Но, сделав это, я мгновенно пожалел — в ответ прилетела хлесткая пощечина. Потирая щеку, я продолжил:

— Расхаживаю, значит, по площади. Лицо скрывает плотная вуаль, на руках перчатки. Тадеуш стоит у какой-то лавки под видом покупателя. И тут, спустя минут десять, ко мне подбегает дедок! Целует ручку, зовет к себе, мол, поехали, деньгами не обижу. Ну, Тадеуш ведь не уточнял, с кем мне ехать? Вот я и беру его за локоть, и иду прямиком в карету! Его не смущает, что я на голову выше и хожу на каблуках, как слон, раскачиваясь из стороны в сторону! Куртизанки нынче разные бывают! — со знанием дела заявил я. — Садимся, а он, как назло, таким обходительным оказался! Мне аж не по себе стало! И ручку подает, и интересуется, не укачивает ли… Сижу я, хихикаю с ним тоненьким голоском, — даже изобразил, — и буквально на следующем перекрестке он мне — раз! Руку на ногу кладет! Я повернулся, вижу, Тадеуш еле поспевает, бежит за нами. Ну и аккуратненько так платье приподнял, ножку на деда закинул… — Выставил ногу на кровать, оглядывая замершую с открытыми ртами публику. — Он рукой по ней провел, да ка-а-ак заорет! Карета остановилась, я выпрыгнул и понесся сломя голову к Тадеушу! Благо, вечерело уже, вот мы и нырнули в какой-то переулок.

Инга заливисто рассмеялась, и ее смех стали подхватывать в толпе. Похрюкивающему черту веселее всех было — у него аж слезы выступили! А вот кузнец с места не сдвинулся, что-то напряженно обдумывая. Дина же прикрыла глаза рукой, видимо, испытывая испанский стыд.

— Ой, а мы когда с Грицко на сеновале миловались… — начала Инга, но была прервана возмущенными возгласами.

— С Грицко?! Так вот почему первый красавец ни на кого не смотрит! Да он же младше, постыдилась бы!

— Ты еще и с ним спала… — Вакула сильнее сжал оконную раму. Мне показалось, она сейчас на куски разлетится!

— Но-но! Со мной эта стерва не спала! — поспешил обелить себя. — Пироги мне носила, в трактире вместе отплясывали, но не более! А вот с кем спала, так это с купчиком заезжим! Она Дину тогда подставила, вместо себя положив! А сама в сарае пряталась, когда ты, Вакула, ее искал!

Дина дернула меня за руку. Я лишь пожал плечами, мол, что поделать? Зелье правды, как-никак!

Веселость Инги вмиг улетучилась, и она побледнела, как поганка. Дрогнули горячие уста. Кузнец был уже малинового цвета от злости. Вулкан страстей в нем вот-вот должен был рвануть…

— Все ваши сплетни, дамы и господа, незаслуженные и грязные! Требую извинений перед Диной! — разошелся я. Заметив, как несколько дамочек без стеснения рассматривают мои трусы, поспешил прикрыться. — От каждого!

— Убью-ю-ю-ю-ю! — взревел пуще прежнего Вакула и запустил форточкой в толпу.

Народ с криками повалил в разные стороны, и рама со стеклом разбилась о… портрет Гоголя! Бедный, бедный дядька! Не ожидая такой подставы, он так и упал с кресла, держась за голову!

Вакула, вконец озверев, метнулся к Инге. Черт разжал руки, по-поросячьи завизжав от испуга. Сама благоверная попыталась слиться с выбегающей из дома толпой…

Воспользовавшись суматохой, я нырнул в распахнутое окно.

Приземлившись на траву, поспешил ретироваться в какое-то укрытие до лучших времен. Двор превратился в квохочущий курятник. Пока народ с криками метался туда-сюда, я обогнул дом и думал перебежать через пустырь в деревню… но очень не вовремя столкнулся с Ингой.

— С дороги! — рявкнула она.

— Ага, щас! — схватил чертовку и потащил в ту сторону, откуда она бежала.

Из-за угла выскочил взвинченный Вакула. За ним, придерживая подол платья, еле поспевала рыжая.

— Поздно убегать! — толкнул Ингу прямиком в объятия муженька.

— А ведь ты мне действительно понравился, Марко! — обозленно бросила она, не теряя надежды вырваться. — Даже если бы ты не забрал меня с собой, сердцу моему рядом с тобой было хорошо! Не то что с этим! — с ненавистью глянула на Вакулу. — Ты груб, ты даже не понимаешь, как обращаться с женщиной! Только и можешь стучать молотком в кузне! — Инга забарабанила кулачками по ручищам, крепко обхватившими ее талию.

— Коль здесь, — ткнул себя в грудь, — и здесь, — хлопнул по бедрам, — природа даровала, тут, — покрутил пальцем у виска, — она решила сэкономить! Ты даже не представляешь, сколько вариантов можно найти в столице! И с прекрасной родословной, и с приданым, и с характером уж явно приятнее твоего! Какой мне прок брать в жены скверную, еще и замужнюю сельскую бабу?! Да Дина и то лучше! — Рыжая аж подпрыгнула на месте от комплимента. — А ты… обыкновенная потаскуха! Всю деревню собрала! Это хорошо, что мы тебя зельем угостили! Еще неизвестно, что собиралась подмешать мне ты! — и только закончив, я осознал, сколько всего наговорил… Нет, правда в этом была, но Вакуле, судя по лицу, она не нравилась!

Народ, окружив нас, стал свистеть и улюлюкать.

— Распутница! Плутовка! Она и моего мужика соблазнить пыталась! Стыд! Позор до конца дней! — раздавалось отовсюду.

Вакула со всей силы толкнул лохматую, полураздетую Ингу — ее спасла от падения Дина — и, закатав рукава, в считанные мгновения повалил меня на землю.

— Я не то хотел сказать! — заверещал я, извиваясь как уж и размахивая ногами. — Ну, сглупила баба, с кем не бывает!

Увернувшись от кулака, я смог перекатиться, но кузнеца было не остановить: он намеревался заживо прикопать меня! Никакие попытки оттащить его не помогали! Казалось, глаза Вакулы вот-вот вылезут из орбит…

Но вдруг откуда-то сверху послышался приближающийся гул. А затем женский голос громогласно объявил:

— Посторонись!

Народ, выстроившийся в несколько рядов, отскочил в разные стороны, открывая следующую картину: впереди, активно размахивая руками, бежал как угорелый черт, а за ним, вцепившись в метлу, неслась по воздуху Солоха. Причем корпулентная дама балансировала на тоненьком черенке с завидной элегантностью!

Вакула на мгновение отвлекся, но и этого оказалось достаточно. Лягнув его, я понесся не хуже черта к сортиру. Дернул дверь — елки-палки, кому приспичило, когда во дворе такие страсти кипят?!

Раздраконенный кузнец, заметив пропажу, быстро нагнал меня. Не придумав ничего лучше, я помчался к дому. Внутрь бежать было бессмысленно. Только лезть на крышу!

Запрыгнув на подоконник, я успел дотянуться до кромки… Но сильная рука впилась прямо в мой зад.

— Не уйдешь, подонок клыкастый! — прорычал сзади Вакула.

— Убегает! — прозвучало в толпе.

Мы с кузнецом синхронно повернули головы. Какая-то женщина поднимала с земли поверженную Дину, потиравшую ушибленный бок. Все взгляды были устремлены на чащу, располагавшуюся вдалеке. Туда на всех парах летела Инга, за которой пытались угнаться двое мужиков.

— Самонадеянная! Неча с кривдой на ты знаться, шоб потом от правды бежать! — усмехнулась Солоха и стукнула оземь помелом. Вдруг голос ее словно объял все селение, взмыл над ним и вынес роковой приговор: — Не жена ты отныне Вакуле! Нарушила клятвы, данные мужу своему, предалась страстям запретным! А скольких же ты обманула! Птицей тебе оборатиться! Пути все здешние спутаются, дороги забудутся!

Слова ведьмы эхом разошлись по округе. Земля затряслась. Я почувствовал, как слабеет хватка Вакулы, и крепче вцепился в кровлю. Трава, деревья — все зашелестело от резко налетевшего ветра. Казалось, сама природа в эту минуту приговорила Ингу к вечному скитанию.

Наконец девушка остановилась и, только успев обернуться, растаяла зыбкой тенью в воздухе. А вверх взмыла большая сорока…

Публика в привычной манере заохала. Кто-то, испугавшись колдовства, закрыл глаза, кто-то недоверчиво отошел от Солохи, и лишь Дина никак не отреагировала на случившееся. Обхватив себя руками, она молча провожала взглядом бывшую подругу.

— Мать честная… Что ж теперь с Вакулой будет? А может, пощадить надо было бабу? Ну, простил бы… лет через десять, — переговаривались в толпе.

Несмело обернулся на кузнеца. Он замер, как каменное изваяние, глядя вслед удаляющейся птице. Об Инге напоминали сорочка да юбка, упавшие на землю. Честно, даже мне не по себе стало. Был человек буквально пару минут назад, говорил с тобой… и вот его не стало. Бр-р-р! Это ж как надо было Солохе дорогу перейти?

Вакула, не готовый к такому лихому повороту, видимо, решил выместить всю злость на мне. Причем я уже был уверен, что топор войны зарыт! Но нет, он только поднят!

Дернув меня сзади, кузнец сильно просчитался… Послышался треск ткани — это трусы погибли смертью храбрых… Разошлись по швам! Надвое!

— Мама мия… — проскулил я под смешки женской половины, сверкая теперь не только голой задницей. Впрочем, все, как и обещал дед!

Выругавшись от души, Вакула повалил меня обратно на траву. Краем глаза я заметил дядьку в окне, который тут же прикрылся от срамоты шторкой.

— Может, договоримся? — пискнул я, не сводя глаз с ошалевшего. — Ко мне, знаете ли, и с ружьем заявлялись, и с саблей! Но почти во всех случаях…

Закончить я не успел. Под оглушительный визг Дины мне таки решили украсить глаз.

Кулаком!