Калгари 88

Глава 5 Больничные эксперименты

Сначала стоит попробовать растяжку. Конечно, тело, в которое попала Арина, принадлежало спортсменке, в этом не было никаких сомнений. Под слоем подросткового жирка угадывались тренированные мышцы. Но вот насколько тренированные? Неизвестно.

Была и разница в росте. Люська выше Арины. 170 против 162. Хотя по пропорциям тело Люськи смотрелось таким же. Длинные ноги, узкая талия, чуть подкачанный плечевой пояс. Но вот таз… Попа Люськи поболее и потяжелее, чем надо для многооборотных прыжков. Впрочем, это, слава богу, не кости, лишь жир. В чём Арина убедилась, прощупав свою пятую точку. А жир можно согнать.

В целом, фигура Люськи была мечтой любой фотомодели. Высокая, стройная, с идеальной пропорцией тела. Длинные и стройные ноги, длинные худые руки, узкий корпус и развитый таз. Но для фигурного катания этого мало. Долбаные плюс восемь килограмм! Люська весила примерно 55 килограмм при росте 170 сантиметров. А это для женского одиночного катания — вес большой.

Арина, стоя на одной ноге, подняла вторую вертикально, задрав халат. Растяжка есть! Не идеальна, но хороша. Проверив несколько положений, от бильмана до либелы, Арина поняла, что всё не так уж плохо. Третьи уровни вращений должны получаться. Выше — зависит уже от судей.

Теперь попробовать аксель на полу. Правда, разбегаться было особо негде. Но небольшое расстояние всё-таки имелось. От двери до второй кровати. А дальше… Тумбочка у окна.

На эту тумбочку Арина и свалилась, чуть не ударившись головой о стену. Двойной аксель! Люська даже сраный дупель не может прыгать! В момент, когда девочка с грохотом упала на тумбочку, в палату вошёл врач. И первое, что он увидел, это задранную хламиду Арины, когда она вставала с пола, потирая ушибленный бок, и белые в жёлтый горошек девичьи трусы, обтягивающие белую попу.

— Дерьмо поганое! Какой кринж! — злобно выругалась Арина, и тут увидела доктора. — Ой! Нежданчик! Сорян!

Врачу было лет 40. Среднего роста, в белом халате, под которым видно рубашку с галстуком, в очках и с небольшими залысинами на тёмной шевелюре. С изумлением он смотрел на Арину, недоумевая, зачем она прыгнула на тумбочку, а потом упала на пол. Со стороны это выглядело именно так.

— Девочка! С тобой всё в порядке? Голова не болит?

— Не-а… — смущённо ответила Арина, и села на кровать, скрестив босые ступни, и положив руки на колени.

Доктор подошёл к ней, осторожно приподнял голову, слегка ощупывая и проверяя ткани на возможные повреждения, ещё раз заставил коснуться пальцем носа. Потом посветил издалека фонариком в глаза Арины, наблюдая сужение зрачков. Ощупал кисти рук, проверяя болезненность кожных покровов.

— Не больно?

— Эммм… Нет… — промямлила Арина.

— У тебя, эээ… Люда… — Доктор заглянул в диагноз, написанный почерком, похожим на арабскую вязь. — Совершенно нет никаких вегетативных признаков сегодняшнего падения. Хотя в диагнозе от скорой помощи написано, что ты перенесла падение головой на лёд, помутнение и потерю сознания, онемение конечностей. Налицо сотрясение мозга средней степени. Однако уже в стационаре диагноз не подтвердился. Анализы, проведённые, пока ты была без сознания, показали, что ты абсолютно здорова. Поэтому, собственно говоря, ты и находишься не в палате интенсивной терапии. Ну что ж… Это замечательно. При утреннем обходе я ещё раз проверю твоё самочувствие, и если динамика будет такой же положительной, то завтра же и выпишем. Меня, кстати, звать Филипп Иванович Миронов.

— Очень приятно. Арина, — кивнула головой девочка. — То есть Люся. Со мной всё хорошо!

— Вот и прекрасно, — улыбнулся врач. — Ты таблетки, которые я прописал тебе, выпила?

— Да! — уверенно соврала Арина, осторожно нащупав в кармане халата кулёчек с таблетками, и мысленно думая, что вот фигушки вам.

Пить неизвестные таблетки из неизвестных рук — последнее, что может позволить себе топ-спортсмен. Или конкуренты специально дрянь подсунут, или дедушка в маразме перепутает и положит свой мочегонный «Фуросемид», или «Милдронат» от сердца вместо твоего разрешённого жаропонижающего, и привет положительному допинг-тесту! Потом медальки долой, дисквал на пару лет, и конец карьеры. Останется только с Арбузовой в телеэкране мелькать, идиотски улыбаясь и демонстрируя мнимую радость жизни.

— Ладно, Люда, отдыхай! Поправляйся, — улыбнулся доктор, и вышел в коридор.

Арина сидела и не знала, чем себя занять. В руки хотелось взять смартфон. Но его не было. Мозг без привычной подпитки информацией, пусть даже пустой, и притекающей из сторисов соцсетей, голодал. С раздражением Арина бухнулась на постель, жалобно скрипнувшую под ней, и опять взяла в руки книгу. Ну чтооо это за книга??? Никаких бояръаниме, попаданцев, никакого романтического фэнтези, эльфов и драконов!!! Книга даже не была фантастической! Это Арину сильно расстроило, но она всё-таки превозмогла себя и погрузилась в чтение. Так незаметно и уснула, свалив книгу на пол и свернувшись калачиком на кровати.

Проснулась рано, как всегда, в 6 часов. Даже без будильника. За 12 лет в фигурном катании и привычке всегда жить по расписанию, будильник уже давно стал лишним… 12 лет в спорте… Это весомо, когда тебе лишь 16! Помнила ли Арина, когда в 4 года мама впервые потащила её на каток? Безусловно. Потому что она дико ревела и орала от недосыпа…

…

Январь. На улице −30. На часах шесть с половиной утра. Город застыл в морозной дымке. Скромно обставленная прихожая двухкомнатной квартиры на третьем этаже девятиэтажки на окраине Иженска, в спальном районе Ильметьевский.

— Аря! Сиди спокойно! — мама пытается завязать 4-х летней плачущей Арине шнурки на зимних ботинках, но та постоянно дёргает ногами, и сильно усложняет задачу. — А ну перестань! Нам ещё ехать через весь город, а потом к обеду в детский сад!

— Я не хооооотююю! — выла раздосадованная Арина. Сопли и слёзы лились ручьём, и она вытирала их кулачком. Арина и в самом деле искренне не понимала, зачем ей вставать в 6 утра, когда самый сладкий сон, и тащиться на старенькой машине отца в какую-то снежную тьму, на другой конец города. В этот ужасный ледяной зал, где всегда холодно и темно. И где постоянно больно падаешь на лёд. Увы, график работы на тренировочном катке был весьма плотным. С 7 утра до 9 вечера, и группу самых маленьких поставили на раннее утро. Самое раннее из всех возможных. В 7 утра уже начиналось занятие, и следовало быть на месте. Опоздания не допускались. В 7 утра ребёнок должен быть уже в раздевалке, одет в тренировочный костюм и обут в коньки.

…

— А почему так рано? — озадаченно спросила мама Арины у молодого тренера, Виталины Григорьевны, во время записи в младшую группу. — Они же совсем маленькие ещё. Трудно будить. Наверняка придётся с рёвом.

— Потому и рано, что маленькие, — пожала плечами тренер, рассказывавшая в тренерской о времени и графике занятий. — Вы сможете привозить её на машине и через пару часов забирать. Дети постарше и подростки уже ездят сами, и на улице должно быть светло. Извините, но так принято везде. У нас же множество детей занимаются и ещё взрослые любители. Групп много — лёд один.

— Ясно. Спасибо… — вздохнула мама. — Будем ездить, конечно.

— Самое сложное — не рано будить, — сказала тренер. — Самое сложное — мотивировать ребёнка. Суметь объяснить ему, зачем он вынужден каждый день вставать в 6 утра и ехать на тренировку. Растягивать тело, держаться на льду, конкурировать с себе подобными. Ведь для ребёнка есть альтернатива — ничего этого не делать. Ему непонятно, зачем всё это. Привычный мотивационный ресурс для взрослых не работает. Ребёнку не нужны завоёванные места, отстаивание чести города, области, страны, медали и деньги в ожидаемом будущем. Он хочет смотреть телевизор, играть в игрушки. Идти самым лёгким путём. И вот это приучение к ежедневной абстрактной мотивации — самое сложное. Считайте, что это самый первый отбор в более высшую лигу. На этом этапе и в этом возрасте отсеивается 90 процентов детей. Им не суждено стать спортсменами. В них нет умения преодолевать трудности. Нет характера.

…

Арина проснулась и не спеша встала. В палате темно, но через окна без штор немного идёт свет, по-видимому, от уличного освещения. Тело затекло от непривычного тоненького матраса и пружин под ним. Неужели здесь ещё не изобрели нормальные кровати?

— Так весь позвоночник в трусы ссыпется! — вслух заявила Арина и начала понемногу делать зарядку. Размяла руки, ноги, плечевой пояс, пресс. Сделав сальто, попыталась встать на руки, и, на удивление, получилось. Аккуратно спрыгнула опять на ноги. Размявшись, ещё раз осмотрела тело. Причина провала дупеля ясна: слишком длинные ноги и слишком увесистая жопа. Голени не успевают войти в группировку, а жопа гасит силу вращения. Сразу две стрёмных причины! Нужно слегка подкачать икры. И похудеть хотя бы на три килограмма. Для начала.

Арина попробовала плавно, с изяществом встать в стартовую балетную позу «Кармен», и получилось, как кажется, очень неплохо! Даже, наверное, красиво. Люська должна, по идее, хорошо смотреться на льду со своим ростом. Вот только… Арина опять коснулась груди и, огорчённая, бухнулась на кровать. Чёрт! Это может стать проблемой! Без сисек нет фигурного катания! Это телегеничный вид спорта! Хотя… Может, отрастут ещё…

Уже не спалось. Арина думала, как выбраться обратно из этого сеттинга. Или она ещё не прокачала достаточный скилл для этого? Ну конечно! Люська — обычная фигуристка-любительница из заштатного городишки. Уровень умения слишком мал! Прокачанности Арины не хватит в этом мире, чтобы покинуть сеттинг и перейти на другой уровень! Но скилл всегда можно прокачать.

А в коридоре меж тем понемногу началась жизнь. Проснулись медсёстры, спавшие на придвинутых друг к другу стульях. Встал и доктор, спавший как белый человек, в ординаторской, на кушетке для осмотра пациентов.

— На таблетки! На таблетки! — прокричала медсестра, проходя по коридору. — На пост за таблетками!

Придётся идти, а то доколупаются ещё. Арина прошлые-то не выбросила ещё. Пожалуй что, стоит смыть их в унитаз.

На посту были разложены кулёчки с написанными фамилиями на каждом. Внутри лежали таблетки, прописанные врачом. Наверняка это какие-то витаминки и глюкоза, но рисковать не стоило. Дёрнув дверь туалета, Арина убедилась, что она заперта, но тут же почувствовала чувствительный тычок в бок. Обернувшись, увидела какую-то бабку, толстую, как кадушка, в старом пёстром халате и с крашеными рыжими волосами.

— Девочка! Тут очередь вообще-то! — неодобрительно сказала бабка, и показала рукой на двух женщин.

— Ну ладно, — согласилась Арина и встала в конец очереди. Зайдя через десять минут, бросила в унитаз таблетки прямо в кулёчках и стала искать кнопку смыва. Но на унитазе её не было! К прибору подходила какая-то ржавая железная труба из такого же ржавого железного бака. Но и на нём не было кнопки! Зато свисала верёвочка. Арина дёрнула за верёвочку, и сразу же раздался грохот падающей в унитаз воды.

— Хитрая конструкция! Не для средних умов! — удивилась Арина. После того, как избавилась от таблеток, умылась, и посмотрела в зеркало. Лицо вроде нормальное, без припухлостей, что говорило о том, что обмен веществ идёт как положено. Арина вышла из сортира, огляделась, и тут её увидела медсестра.

— Хмельницкая! Ты таблетки, назначенные врачом, выпила?

— Да, — соврала Арина. — Только что.

— Смотри мне! — погрозила пальцем медсестра. — Я что-то не видела, как ты за водой подходила.

— Так получилось, — пожала плечами Арина. — Вы заняты были.

— Верю на слово, — сестра с подозрением посмотрела на Арину, и показала рукой в сторону столовой.

— Иди, сейчас завтракать будете.

В столовой на этот раз народу было побольше. Все со своими кружками, чашками и ложками. Арина скромно встала в небольшую очередь, сложив руки на груди. Стоявшие в очереди с удивлением посмотрели на её пустые руки. Бабка на раздаче, узнав её, крикнула:

— Последний раз в нашу посуду даю! Звони матери, чтоб принесла приборы!

— Так у вас же есть вон! — Арина указала на целую гору металлических четырёхугольных чашек, груду ложек и кучу кружек, стоявших на отдельном столе.

— Есть! Да не про вашу честь! — парировала бабка. — Это для тех, у кого вообще нет ничего с собой.

— Так у меня и нет! — показала пустые руки Арина. — Ничего вообще нет.

— Девочка, не задерживай очередь! Все есть хотят! — крикнула невысокая женщина в махровом зелёном банном халате. — Тут тоже стоят люди!

Арина взяла поднос с творожной запеканкой, кусочком хлеба и стаканом чая. Села у окна, осторожно понюхала запеканку и потрогала ложкой. Кажется, есть можно. Съела, но хлеб решила не трогать. Надо отучаться от быстрых углеводов. При малоподвижном образе жизни они тут же переработаются в глюкозу, а далее в жир. Выпила стакан безвкусного, еле сладкого чая, чему тоже была донельзя рада. Пошла к приёмке грязной посуды, но едва успела поставить на неё разнос, как сзади раздался гневный возглас.

— Девочка! Ты совсем ополоумела? — кричал сзади какой-то трясущийся дед в тёплой фланелевой рубахе, и тренировочных штанах с лямками на пятках.

— Нет. А чё такое? — осторожно спросила Арина.

— Тебя кто учил хлеб выкидывать? — Ещё больше распалился дед, брызгая слюной из перекошенного микроинсультом рта. — В блокадном Ленинграде это суточная норма хлеба была! 125 грамм!!! На день людям столько давали! А ты что делаешь? Выбрасываешь народное богатство! Ты в какой школе учишься? В глаза директору твоему посмотреть бы, гаду, и плюнуть! Ты знаешь, что такое блокада Ленинграда???

— Нет, не знаю, я не жила там, — пожала плечами Арина, и вежливо пожелала. — Удачного дня!

Арина хотела вежливо пожелать деду удачного дня по привычке, как всегда делала, расставаясь с малознакомыми людьми. Но дед подумал, что над ним изощрённо издеваются, и удачного дня у него не получилось. Тут же по мозгу долбанул настоящий, а не микроинсульт. Дед задёргался, закатил глаза и свалился на пол. Началась кутерьма. Позвали врачей, медсестёр, и на Арину уже никто не обратил внимания.

После завтрака почти сразу же начался врачебный обход. И на этот раз к Арине заявилась целая бригада. Вместе с Филиппом Ивановичем притащились какой-то седой врач, врачиха, и несколько молодых ординаторов.

«Студенты, что ли?» — недовольно подумала Арина. После таких визитов потом появляются в сторис посты «Как я лечил звезду», «А она милашка. И совсем простая». Была свидетельницей этому в соцсетях. Да и вообще, неприятно, что относятся к тебе как к подопытной свинке. Кстати, где у них бейджики? Бейджиков нет! И кто есть кто, совершенно непонятно. Да и халаты все какие-то длинные и белые. Нет разноцветной брендовой медицинской одежды…

— Гм… Кхммм… — прокашлялся старик, склонив голову, глядя на Арину. — А вот тут у нас, судя по словам моего коллэги Филиппа Иваныча, воистину великолепный образчик «диагнозис инсертис», как говорится. Что это значит, уважаемые коллэги?

— Диагноз неизвестен, — чуть не хором сказали ординаторы, глядя на Арину, и пытаясь понять, почему её диагноз неизвестен.

— Совершенно верно! — согласился дед. — У пациэнтки наблюдались совершенно явные признаки сотрясения мозга средней степени тяжести. Но… Прошло чуть более 12 часов после происшествия, и признаков нет! Обратите внимание!

Старик протянул руку, и обратился к Арине:

— Деточка, встань, пожалуйста! Закрой глазки, и дотронься правым указательным пальчиком до носика. Вот так. Да. Обратите внимание, уважаемые коллэги, получилось прэкрасно! Так… А теперь, деточка, внимательно смотри на меня! Наблюдай за моей рукой. Видите, дорогие коллэги — пациэнтка с лёгкостью справляется с тэстом Манна-Гуревича. Тааак… Пройдемте в следующую палату!

Старик с ординаторами, следующими за ним толпой, ушёл, а Филипп Иванович остался.

— Замучили тебя. Это заведующий отделением, профессор, — рассмеялся он, потом подошёл, ещё раз прощупал затылок Арины. — Не болит? Никаких неприятных ощущений?

— Не-а, — покачала головой Арина.

— Ну и хорошо. Пребывание в больнице пошло тебе на пользу, — усмехнулся врач. — Сейчас я подготовлю выписной эпикриз, и, когда мама придёт за тобой, заберёте его у медсестры на посту. Ну-с… Всего хорошего. Будь здорова, Люда.

Доктор махнул рукой, и вышел из палаты. Осталось дождаться мамы.