Камеристка

Глава пятая

Уже с шестнадцатого века продолжалась вражда между Габсбургами и Бурбонами, но к 1750 году она поутихла. Теперь главным противником Франции стала Англия, спор шел о заморских колониях. Австрия, напротив, больше боялась воинственно настроенной Пруссии, нежели французов. Во всяком случае, король Фридрих II Прусский уже отобрал у Марии-Терезии[4] Силезию богатейшую провинцию Габсбургов.

Когда весной 1756 года Англия и Пруссия, к удивлению всего мира, заключили оборонительный пакт, Франция и Габсбурги также сблизились. Два опытных дипломата заключили союз между своими странами: со стороны Габсбургов граф, а позднее князь Кауниц[5] и герцог Шуазель — от французов. Результатом их усилий стал Версальский договор,[6] в котором обе страны в случае нападения третьей страны гарантировали друг другу взаимную поддержку.

Эрцгерцогиня Мария-Антуанетта, родившаяся в 1755 году, была младшей дочерью императрицы. И это хорошенькое и милое создание собирались выдать замуж за наследника французского престола.

Двор в Вене был одним из крупнейших в Европе. В Хофбурге[7] на содержании находились примерно две тысячи пятьсот человек. Многочисленная прислуга подметала и чистила сотни покоев огромного старого дворца, убирала отходы, заботилась, чтобы всегда имелось чистое белье для постелей и скатерти. Небрежное ведение хозяйства, как это было в Версале, в Вене было немыслимо.

Сама Мария-Терезия жила в роскоши, но не расточительно. Она была ярким примером строгости нравов, чувства ответственности, умеренности во всем и набожности. Если ее придворные нарушали супружескую верность, она реагировала в высшей степени немилостиво. Однако на любовные интрижки своего супруга, императора Франца, которого она боготворила и с которым прижила шестнадцать детей, она великодушно закрывала глаза.

Маленькую эрцгерцогиню Марию-Антуанетту уже в возрасте двенадцати лет обручили с дофином Франции. Ему тогда было четырнадцать, и он являлся внуком короля Людовика XV.

Мария-Антуанетта была самой хорошенькой из дочерей Марии-Терезии. И именно она должна была стать королевой Франции и владычицей легендарного Версаля.

Когда Марии-Антуанетте исполнилось тринадцать, из Парижа прибыли куклы, одетые в миниатюрные копии тех нарядов, которые считались en vogue.[8] Качество гардероба, белья и аксессуаров способно было удовлетворить самые высокие требования. Парикмахер-француз прибыл ко двору и создал для юной дамы новую прическу, которая лучше подходила к ее лицу. Затем ко двору явился зубной врач, который потратил целых три месяца на то, чтобы сделать улыбку девочки белоснежной.

Потом будущая королева училась, как должна двигаться дама при Версальском дворе. Тень мадам де Тессье постоянно шла впереди нее.

Мария-Антуанетта, будущая королева, оказалась послушной и усердно выполняла все требования. Она знала, что ее замужество всего-навсего политическое решение и к любви оно не имело ни малейшего отношения.

Людовик же вообще был не в восторге от женитьбы. Он еще не интересовался женщинами, и одна мысль о близких отношениях пугала его. Он был неуклюжим пятнадцатилетним подростком с дурными манерами, который даже на публике ковырял в носу, к тому же он был большой, толстый и не очень чистоплотный.

На самом деле он больше походил на брюзгу, чем на придворного кавалера. По характеру же Людовик был застенчивый и трусливый, что еще усиливалось от его близорукости. После смерти отца и старшего брата, когда ему только исполнилось двенадцать, он неожиданно стал наследником престола. Тогда от страха мальчик даже расплакался.

В апреле 1770 года должна была состояться свадьба юной пары, которая еще ни разу не встречалась. Канцлер Кауниц дал задание графу Мерси,[9] а герцог Шуазель своему заместителю месье Дюрфору устроить все дипломатическим путем.

Граф Мерси, мудрый человек и опытный политик из Лотарингии, первый заметил, как плохо обстоят дела с образованием эрцгерцогини.

— Она совершенно не годится на роль жены наследника, а уж тем более королевы.

По просьбе императрицы он нашел для Марии-Антуанетты домашнего учителя. Им стал аббат Вермон.

— Тем самым аббат взял на себя сизифов труд, потому что никаких начальных знаний у меня не было, — смеясь, рассказывала позже Антуанетта моей госпоже. — Он регулярно докладывал посланнику, графу Мерси, об успехах в учебе и при этом говорил: «Труднее всего ей даются чтение и письмо. Да и французский у юной дамы также довольно неудовлетворительный».