Кандидат в Будды

Русский Берлин и Гамбург

В конце 1997 года Институт немецкой культуры им. Гёте предложил мне провести мультимедийную акцию, посвященную братьям Складановски — берлинским изобретателям кино, создавшим первый в мире кинопроектор. Немцы таким образом проводили альтернативное празднование 100-летия кино. Напомню, что большинство полагает изобретателями кино братьев Люмьер, продемонстрировавших «Прибытие поезда» на 3 месяца позже протофильма братьев Складановски. Не совсем понятно, почему изобретателями кино во всем мире считаются не братья Складановски? Наверное, потому же, почему вместо Попова изобретателем радио числится Маркони, а таблица Менделеева в американских учебниках — просто «Periodic table», периодическая таблица… Формально установка братьев Складановски была слишком громоздкой — они сняли не сюжет, а лишь шесть маленьких фрагментов.

С Гёте-институтом у меня и до этого сложились устойчивые отношения: ансамбль «Три „О“» выступал там на различных мероприятиях, я озвучивал перформанс немецких концептуалистов Герта и Рут Гшвендтнеров на их выставке в Москве. В программе на тему Складановски, как и в моем мультимедийном проекте того времени «Новая Русская Альтернатива», электронной музыкой заведовал Алексей Борисов. Он произвел большое впечатление на служащих Гёте-института, в результате воспоследовал их совместный с посольством Чехии заказ на киноакцию «Сны Кафки». Затем Алексей получил от Гёте-института заказ на свой собственный проект — живое озвучивание немецкого фильма «Фауст. Народная легенда» (1926 год) Фридриха Вильгельма Мурнау. На фестивале «Гёте и Пушкин (250/200)» мы с Алексеем уже представляли разные проекты: у меня был перформанс, посвященный Гёте и Пушкину, а Борисов соло сопровождал фильм Мурнау.

Впоследствии, когда Гёте-институт организовал показы фильма в городах России, Алексей стал привлекать к сотрудничеству знакомых музыкантов: электронщика Ричарда Норвилу, гитариста Олега Липатова и меня. В течение 16 лет фильм в живом электроакустическом сопровождении был показан нами в Нижнем Новгороде, Красноярске, Екатеринбурге, Перми, Волгограде, Саратове, Самаре, Новосибирске, Омске. Позднее в Гёте-институте произошли кадровые перемены, и он прекратил нас поддерживать. Однако нам никто не препятствовал продолжать работать над фильмом, и мы не только часто выступали с ним в московских арт-клубах, но по собственной инициативе даже показали его в Смоленске, где с нами играл родоначальник свободной импровизационной музыки в СССР виолончелист Владислав Макаров, а лидер местных нацболов поэт Эдуард Кулемин написал о проекте впоследствии интересный текст.

Несмотря на то что жанр озвучивания немых фильмов довольно популярен на Западе, нам до недавнего времени все никак не удавалось вывезти проект за рубеж.

В прошлом году, незадолго до отъезда с «Гражданской обороной» в Германию, я получил предложение от неизвестного мне частного лица выступить с Олегом Гаркушей на презентации его книги стихов и воспоминаний «Мальчик как мальчик» в Берлине, Дрездене и Гамбурге. С Олегом мы выступали в «Поп-Механике» Сергея Курехина в 80-х. Я согласился. Встретившись с Олегом в Берлине на концерте «АукцЫона», я с удивлением узнал, что о моем участии в намеченной презентации ему ничего не известно! Там же на концерте я встретил инициатора проекта — Кристофа Карстена, который успокоил меня, сообщив, что Гаркуше, мол, и не надо знать заранее о моем участии: с условиями он ознакомлен и согласен. Я немного удивился всему этому, однако русский Берлин, как и русская Германия, — странное место. Там, как сказала бы Алиса, все страньше и страньше…

В Берлине у меня состоялось довольно странное выступление в MUDD-клубе с поэтом Сергеем Бирюковым. Странность началась с того, что на афише, предупреждающей наше выступление значилось: «Сергей Бирюков, русский поэт и Казимир Малевич, саксофонист русского рок-бэнда АукцЫон». Я понимаю, что Германия — страна высокой культуры, но не до такой же степени! Сам хозяин клуба в прошлом жил в Нью-Йорке, но потом по неясным обстоятельствам был вынужден срочно переехать в Берлин. По его мнению, в Берлине публика любит авангардную музыку, но сами немцы не умеют ее играть, и поэтому он приглашает русских. В MUDD-клубе действительно работают почти исключительно русские и поляки, звучит преимущественно русская музыка (я там играл с «Гражданской Обороной», например). В довершение картины следует заметить, что сам он по-немецки не говорит и не понимает, как и по-русски. Странность продолжилась тем, что наше выступление с Бирюковым почему-то откладывалось на все более позднее время, и в итоге мы вышли на сцену очень поздно ночью — во внезапно объявленном хозяином перерыве дискотеки. Потрясло меня напутствие, которое дал мне хозяин после выступления: «Не тот авангардист, кто может играть, когда его хотят, а тот, кто играет — когда его ненавидят!»

Место, в котором состоялось мое первое выступление на презентации книги Гаркуши, оказалось самым странным местом в Германии, которое я когда-либо видел, — Waffengalerie. Это русский сквот в центре Восточного Берлина, недалеко от клуба «Дом культуры Берлин» (ДКБ), русского клуба «Кафе Бургер» и «Клуба Польских Неудачников». Двор Waffengalerie наполнен старыми ваннами-клумбами, стены украшены пластмассовыми автоматами Калашникова, на самом доме надпись о том, что солдаты, мол, это убийцы.

Так вот, после нашего с Гаркушей выступления летом 2002 в Берлине Кристоф Карстен решил попробовать вывезти в Германию и нашего с Алексеем Борисовым «Фауста».

В мае 2003-го мы впервые сопровождали «Фауста» в Германии — в Берлине, а именно в Кройцберге, в кинотеатре Eiszeit-Kino.

Кройцберг, по-моему, наиболее экзотический район Берлина. То есть в Западном Берлине, который я посетил еще в романтический период его официальной самостийности, Кройцберг был периферией, местом, где неподалеку от Стены селились турки и панки, периодически устраивавшие взаимные побоища. Жилье поэтому там было недорого, и там размещались мастерские нонконформных художников. Многонациональный Кройцберг напоминал тогда то, чем стала впоследствии датская Христиания. Культурная жизнь Кройцберга кипела! Помнится, что в 1989 на выставке, представлявшей собой взломанное дорожное покрытие на 2-х этажах, я встретил в кунстхаузе «Бетания» Бориса Юхананова, только что потерявшего отснятый им фильм о Годаре.

Сейчас Кройцберг, увы, уже не место для художников-нонконформистов. Район внезапно превратился в географический центр столицы единой Германии. Стройки, котлованы, ремонты. Однако остатки прежнего хиппизма и «туркизма», лофтов и коммун еще налицо…

Почему Кройцберг, а не ДКБ или «Кафе Бургер» или даже сквотоподобный «Тахелес»? Да потому же, почему для меня как бы закрыта часть джазовых концертных площадок в Новосибирске. В большинстве городов есть два организатора, находящихся в состоянии перманентной вражды, причем это соперничество непостижимым образом распространяется и на ни в чем не повинных иногородних и даже иностранных музыкантов. Приехал в Новосибирск по приглашению Александра Мездрикова, возглавляющего местное джазовое товарищество, — забудь о том, чтобы участвовать в каких-либо фестивалях или каких других мероприятиях барабанщика Сергея Беличенко. Об этом вслух говорить не принято, но всем осведомленным лицам очевидно. Та же ситуация и в русском Берлине. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на мероприятиях Кристофа Карстена никого из ДКБ не было. Замечен был лишь независимый продюсер Алексей Блинов, организовавший в 2002-м приезд и выступление в Берлине «Адаптации» из Казахстана. Карстен же — человек гамбургский, поэтому существенная часть организаторов русского Берлина мероприятие бойкотировала.

Русская тусовка в «Eiszeit-Kino» была приурочена Карстеном к пресловутому празднованию 300-летия Петербурга. Причем мы с Борисовым («Фауст») и «Сакс-мафия» обозначены были как «Москва поздравляет Санкт-Петербург», а диджеи Аллахов и Гермес представляли собственно Петербург. Своими новыми объектами поздравлял Петербург и замечательный художник-концептуалист второго поколения Сергей Воронцов.

Нас с Сергеем связывает давняя дружба, именно он познакомил меня с Западным Берлином еще в 1989-м. Под его руководством с молотком в руках я принимал участие в разрушении берлинской стены изнутри. А познакомились мы с ним еще раньше, в годы существования удивительной рок-группы московских концептуалистов «Среднерусская возвышенность», в которой наряду с Воронцовым (гитара) принимали участие Дмитрий Александрович Пригов (саксофон без мундштука), Никола Овчинников (гитара), Свен Гундлах (вокал) и другие. Дружбу нашу не омрачил даже дебош, устроенный Воронцовым на моем 45-летии в Зверевском центре в Москве, сопровождавшийся крушением радиоаппаратуры, выставки Виктора Николаева и Стаса Ищенко, а также избиением некоторых гостей. Сергей Воронцов давно вписался в 120-тысячную русскую диаспору в Берлине, возглавлял русско-берлинские концептуальные рок-группы «Башня Алеша», Animals-Cops.

Культурная ситуация русской диаспоры в Берлине кардинально отличается от значительно более многочисленной русской диаспоры Нью-Йорка. Немцы испытывают огромный интерес и притяжение к русским. (Следует заметить, что понятие «русский» толкуется в Германии достаточно широко, скорее как «постсоветский».) Однажды мой знакомый московско-берлинский художник Виктор Николаев повел меня в «Russkojee Polee», клуб в заброшенной фабрике в новомодной зоне Восточного Берлина на границе с Западным. Выяснилось, что в этот клуб русских пускают бесплатно, бесплатно им наливают в специальной комнате в центре клуба, немцы же, чинно рассевшись вдоль стенок, попивают довольно дорогие напитки уже отнюдь не бесплатно и наблюдают, как русские постепенно «отвязываются» на фоне проецируемых на побеленные стены фильмов «параллельного кино». Приходят изучающие русский авангард немецкие студентки (и не только студентки) — потанцевать и, если повезет, познакомиться с настоящим русским (ах!) художником, музыкантом или поэтом — не беда, если еще не признанным. Видимо, некоторые особенности русской ментальности таят в себе несомненную притягательность для германцев. Бредя по Берлину, можно вдруг услышать песни Умки из окна пивной… Русские же, поселяясь в Берлине, мало меняют свои привычки. Так что местами Берлин постепенно превращается в Барнаул.

Несмотря на некую внешнюю затрапезность и заброшенность Кройцберга и его кинотеатра, при сопровождении «Фауста» мы с Борисовым впервые столкнулись с DVD-версией фильма. Она оказалось значительно длиннее версии, которой нас снабжал Институт Гёте, и уступала ей по качеству, поэтому мы бросились искать в Германии «Фауста» Мурнау. Поиски не увенчались успехом, даже в Музее немецкого кино во Франкфурте-на-Майне… Увы, крупнейший аудиовидеомагазин Германии в Нюрнберге завален мерзкими американскими киноподелками, а отделы черно-белого кино на DVD ограничиваются фильмами о бомбардировках Германии союзниками и сражениях Второй мировой войны.

Кинопоказ «Фауста» в «Eiszeit-Kino» привлек в основном молодую немецкую публику. В то время как большая часть русской уже вовсю отмечала 300-летие Петербурга в фойе. Помимо деятелей культуры и героев тусовки случились непременные несколько пожилые снегурочки, которые передавали приветы общим знакомым в Москве и многозначительно интересовались, где будут ночевать музыканты. В итоге после концерта «Сакс-мафии» мы с Борисовым и сакс-мафиози Яремчуком поспешно покинули тусовку и оказались в домашней подпольной типографии в отдаленном пригороде Берлина, откуда назавтра отравились в Гамбург. При этом бегстве Кристофом были утеряны ящик компакт-дисков, а также взятая взаймы у знакомого семейная реликвия — серебряная ложка для салата, а еще один сакс-мафиози потерял паспорт и прочие документы.

Следующий кинопоказ «Фауста» состоялся в центральном кинотеатре Гамбурга «Метрополис-Кино». На сей раз публика была исключительно немецкой. В основном люди среднего возраста, интеллектуалы. Аудитория была намного большей. Судя по афишам и программкам кинотеатра, там существует устойчивая традиция показа старого кино. Очень большое внимание в Гамбурге было уделено звуку, с нами работало двое звукооператоров, которые специально готовились к акции. Как это не похоже на Берлин! К слову, в Гамбурге мы сразу же обнаружили в продаже несколько DVD со старыми немецкими фильмами.

Кристоф Карстен спросил одну из зрительниц, задержавшуюся, чтобы после сеанса послушать во дворике кинотеатра «Сакс-мафию», понравились ли ей русские, и предложил забрать нас переночевать. В результате мы с сакс-мафиози Эдуардом Сивковым и сопровождавший нас в поездке знакомый бизнесмен отправились в пригород Гамбурга к Сузанне.

Сузанна оказалась симпатичной дамой, занимающейся ортотерапией. Что такое ортотерапия, я так окончательно и не понял. Это что-то такое вроде фэн-шуй, лечения цветами, камнями и т. п. В ее жилище не оказалось телевизора, музыкального центра (только маленький радиоприемник, настроенный на классику). Зато вдоль стены была уложена шерсть, а также старые виниловые пластинки конца 60-х. Вечером зажигались какие-то специальные ароматические свечи, утром расцветали какие-то специальные цветы. За огромным окном — или, скорее, стеклянной стеной — в маленьком пруду среди высокой травы громко пели жабы… С самого начала нашего общения с Сузанной я понял, что могу наконец рассчитывать на практику в немецком языке и даже немного — в итальянском. Благодаря Сузанне наше пребывание в Гамбурге превратилось в праздник. Я многое узнал об истории города, ночной жизни и местной кулинарии.

Через некоторое время оказалось, что ортотерапия не противоречит гжелке и даже сигаретам — по крайней мере иногда. Стиль употребления водки отличался от традиционного западного. Разгадка обнаружилась в семейном фотоальбоме. Отец Сузанны был интендантом Люфтваффе по продовольствию. Фотоальбом полон героических снимков, напоминающих туристические (но в красивой униформе вермахта), — в Париже, в Орле, в Троицке. Закончилась война для отца Сузанны в русском плену, где он и научился пить водку. Судя по всему, он жив и по сию пору и хорошо себя чувствует.

Что поразило меня в семейных фотоальбомах — еще больше, чем герой войны на фоне завоеванных стран, — это фотографии самой Сузанны на нудистских пляжах в начале 60-х!

Истинно немецкое отношение к истории — не выбрасывать слов из песни?