Капитан

Глава 7 Маленький островок

Я поднялся на небольшой песчаный уступчик, под которым прятал от дневного света Куся. Там ещё оставались кусты, просто было далеко прыгать, поэтому на островке все-таки сохранилось немного растительности. Уселся, положив на колени Суворов, и открыл интерфейс Восхождения. Установил в широком режиме симбиотическую связь с имплантом. Мой помощник всегда был со мной на короткой ноге, но немного в стороне, а так мы думали вместе. При таком использовании ты погружаешься как бы в себя и теряешь часть связи с реальностью. При таких активных движениях последних дней даже и не думал пользоваться таким режимом. Пора было серьезно поговорить с моим симбионтом о звёздной крови и обо всём другом.

Половина потерь на космическом флоте происходит из-за того, что появилось что-то новенькое? То твари Грани увеличили дальность своих порталов, через которые впрыгивают в корабли, и оказались вместо напичканных контрабордажными командами линкоров и тяжёлых крейсеров на беззащитных ремонтных доках и ракетных мониторах, находящихся на третьей линии построения. Потом возникли крикуны, которые давали пси-излучение не в пространство, а через микроскопическую червоточину прямо в мозг жертвы, и нам пришлось пересматривать сами принципы антиазурической защиты.

Сейчас стоило пересмотреть свое отношение вообще к этому миру, в том числе и к общению с местными искинами, назначившими меня Восходящим. Я прекрасно видел, что ночью влупил почти половину обоймы, промахнувшись всего пару раз в тигрексов, а эти тигро-крысы даже не дёрнулись, а девчонка, которая умеет пускать под водой бульбы, лихо притопила обоих хищников. При этом звери были такой силы, что даже мой трёхсоткилограммовый волчара драпал от них, как мелкий щенок, наплевав на опасный для него скорый рассвет. Не вмешайся Склизкая, нас бы уже доедали. Были ещё вопросы. Почему Кусь решил бежать ко мне, ведь он отлично знает лес? Он и вправду думал, что я могу уничтожить пару тигрексов, или это реакция на нашу связь? Если рыбообразная уверена, что Кусь — просто волк, то почему он опознаётся системой симбиотического управления как биобот. И почему других зверей я не вижу? Вопросов была уйма.

Я сосредоточился. В скрижали болтались руны, о которых я представления не имел. До этого я не считал важным заниматься цветастыми сообщениями Наблюдателя, когда вокруг тебя столько опасностей. Дал себе обещание, что пока по крайней мере не пробегусь глазами по всему своему магическому имуществу, с этого места не сдвинусь. Девчонка говорила, что дикие Восходящие не видят свойств и рун, а управляют своим развитием через чувства, основываясь на ощущениях. По крайней мере водное сражение она выиграла именно с помощью звёздной крови.

Вначале решил посмотреть, что у меня есть. В навыках — два языка: Народа Воды и Единый. Имелся осознанный сон. Это было прямым отражением будильника, который есть в любом симбионте, и, очевидно, мне и выдали эту возможность сразу с девятью единичками как компенсацию за то, что я умел ранее, но это только мои догадки. Откуда сон взялся в навыках, имплант тоже не знал, просто было.

У меня появился навык «выбор зрения». Это именно навык, причем точно такой, как у меня был раньше. В глазах симбионт доращивал некоторое количество палочек — клеток, отвечающих за ночное зрение, и при желании я мог их подключать и отключать. Практически мгновенно мог переходить на ночной режим. Переключение, а не постоянная возможность, мне нужно была для того, чтобы видеть световом спектре так же, как и остальные. Бывают оттенки цвета или небольшие мерцания в Космосе, по которым можно понять опасность, и я должен видеть одинаково со своим экипажем, а когда бродил по техническим коридорам, то включал ночное зрение и замечал всё в самых отдалённых и теневых углах.

Всё это преобразовалось в единичку развития постоянного навыка. Симбионт рекомендовал преобразовать по возможности всё в навык, а не в умение. Я был согласен, что лучше отдать немного звёздной крови безвозвратно, а потом не тратить на это ничего, чем каждый раз следить за тем, сможешь ли ты этим воспользоваться. Возможно, я в чём-то и ошибался вместе со своим имплантом, но пока это выглядело логичным. Выбор зрения уже был, но пока не работал. Не хватало параметра восприятия и тела. Симбионт доложил, что уже через несколько часов он дорастит нужное количество палочек в моей сетчатке, и уже к вечеру при естественной темноте смогу фонариком не пользоваться.

Кроме языков я ещё много чего умел благодаря технологиям симбиотического управления. За химический анализатор в локте получил навык распознавания ядов и по единичке в несколько мест атрибутов тела, отвечающие за устойчивость к отравлениям, плюс к регенерации, а также и пару единичек в разум и дух. Судя по времени, когда это случилось, меня наградили в доме отравителей, и не только за то, что я обнаружил яд локтем, но и за догадку, что меня собираются отравить. Было отмечено и моё развитие тела. Симбионт уже отрастил добавочные диски в позвоночнике, которые должны защищать от перегрузок, и модернизировал кровеносную систему. Это, конечно, не те настоящие пилотские модификации в полную силу, при которых можно выдержать 50-кратную перегрузку, но сломать мне хребет будет сложнее, а десяточку на перегрузках я выдержу без последствий. Всё это тоже отразилось в цифрах развития.

Наверное, пришло время закрыть украшенный вензелями интерфейс. Что я могу — было понятно, но хотелось бы с поговорить кем-нибудь более осведомлённым. Наверняка местные, которые с гвоздём, знают, как всем этим хозяйством управлять, но у моей рыбы гвоздя не было, поэтому я поручил научные изыскания самому большому любителю математики из здесь присутствующих. Казалось, симбионт аж взвизгнул от удовольствия, получив задание, и выдал четыре тысячи вариантов распределения. Мой мозговой компьютер отлично справился. Я попросил предъявить наличие рун и три самых оптимальных варианта, как это всё применять.

Не думаю, что я что-то сделаю лучше моего второго мозга, вживлённого в душу. Для расчётов симбионты имели такие вычислительные мощности, что могли по некоторым параметрам соревноваться со стационарными искинами. Научного объяснения таким возможностям не было, зато на флоте этим все пользовались, зачастую поручая симбионтам рассчитать то, что стационарные искины не успевали.

Рыбообразная валялась без сознания довольно долго. Возможно, это связано с побочными явлениями применения умений, но скорее нет, чем да. Думаю, связано с её общим состоянием и открывшимися ранами.

Как только Склизкая очнулась, то сразу развила активную деятельность по поводу того, что я должен сплавать на глубину и забрать руны и звездную кровь у двух утопленных тигрексов, пока кто-нибудь из водных обитателей этого не сделал. Девчонка была столь настойчива и агрессивно-позитивна, что мне оставалось только выдохнуть, взять лодку, надеть свои тактические очки, переоборудованные для подводного плавания, и попытаться нырять.

Глубина оказалась слишком большой для моих возможностей. Пришлось вернуться на островок и взять с собой увесистый камень, обвязав его верёвкой. Доплыв на место, я использовал каменюку в качестве якоря и, держась за верёвку, смог быстрее добраться до глубины и коснуться трупов хищников. Хорошо хоть ничего не надо было с собой тащить на поверхность, а достаточно было тронуть туши рукой.

С обоих зверюг я получил целых семнадцать капель звездной крови. Как сообщила потом Склизкая, это невероятно много для пары зверей. Было пять рун, одно бронзовое усиление, одно деревянное усиление, одна бронзовая пустая, «Чуткое ухо» и руна когтя. С чутким ухом было всё понятно, я просто мог гораздо лучше слышать, чем это позволяли мои ушные перепонки. Не знаю, как работает на физическом уровне, но симбионт говорил, что вполне нормально происходит. Фактически та же самая телесная модификация, только органами выступают не выращенные дополнительно нервные окончания, как трубочки в ночном зрении, а некие сущности, дополняющие мой орган на основе создающийся на некоторое время дополнительной чувствительной системы на основе той самой звездной крови. Что делать со всем остальным, было непонятно, особенно с руной когтя.

Описание гласило, что ваши роговые пластины и кератиновые окончания конечностей уплотняются и приобретают дополнительную жесткость и остроту. Вполне звериная руна, и если тигрексы использовали её перед охотой, то получали немало шансов на удачную добычу, усиливая и заостряя свои когти. Для хищника выглядело вполне приемлемо, а вот что мне с этим делать? Глянул на свои подстриженные под ноль ногти. Оставалось загадкой, как мне это могло пригодиться?..

Симбионт накидал множество вариантов, куда можно приткнуть руну усиления, но пока реального использования всех этих волшебных возможностей я не видел, больше надеясь на Суворов. Чтобы быстро и на таком цейтноте применить умение, как сделала Склизкая, утопив двух здоровенных тварей методом выпуска подводных бульб, нужно действительно знать это мир и реагировать соответственно. Увы, этим я пока похвастаться не мог. Использовать руны, усилив что-нибудь из имеющегося, смысла не видел. Ночное зрение с дорощенными трубочками внутри глаз уже заработало и давало отличную картинку при ночном свете иглы. Я видел на всю площадь водного зеркала озера, и даже животных, находящихся в тени раскидистых деревьев п берегу. Этого было вполне достаточно. Локоть отлично работал без всяких рун, а усиливать знание языков смысла не имело. Я и так замечательно общался.

Куда приткнуть руны усиления, было совершенно непонятно, поэтому решил отложить до лучших времен, пока не поговорю с кем-то из Восходящих, у кого есть похожий на мой интерфейс. Девчонка знала очень много, но ориентировалась на ощущения и советчиком стать не могла.

Ещё получил награду от Наблюдателя. За уничтожение тигрексов, которые, как оказалось, терроризировали всю округу, мне полагалась бронзовая руна на выбор. Рыбообразная завалила меня ценными советами, после которых я решил выбрать награду позднее, после консультации с осведомлёнными людьми. Почему засчитали победу мне, тоже осталось загадкой, хотя фактически зверей притопила Склизкая, и при этом использовала руну.

Больше заниматься проблемами Восхождения совершенно не было времени. Я аккуратно уложил Склизкую в лодку и переплыл на соседний остров, расстояние до которого составляло всего метров семьдесят. Он был совсем крошечный, буквально метров пятнадцать в диаметре, зато с резкими обрывистыми берегами, возвышавшимися над водой, и весь заросший кустами и несколькими внушительными деревьями, корни которых занимали половину площади поверхности. Всё остальное пространство занимали густые кусты, свисавшие к самой воде.

Увидеть следы нашего подъема было практически невозможно, а большие массивные стволы могли послужить защитой от обстрела. А ещё была вероятность, что следопытам, обнаружившим мои лесные вырубки в голову не придёт нас искать в семидесяти метрах. С места нового обитания отлично простреливалась почти вся территория берега озера и островок, на котором я крушил лесные насаждения.

Немного осмотревшись, занялся болезной. Не знаю, что сказалось больше, — моткрывшаяся рана либо потеря крови под водой, а может, применение умения, — но рыбообразная была совершенно в нетранспортабельном состоянии. Аккуратно переволок её поглубже в кусты, выбрал взглядом несколько удобных мест для ведения огня на случай погони или случайного обнаружения. Если нас будут искать, то наверняка начнут с нашего острова, и у нас будет возможность либо отсидеться, либо выстрелить первыми из засады.

Огня не разводил, но в комплекте колониста входил набор электрических стелек на случай холода. Набрав в котелок воды и высыпав пару пакетов с сублиматом фруктового напитка, сунул туда стельки. На кипяток не рассчитывал, но получилось весьма здорово нагреть напиток, которым мы запивали куски моей вяленой рыбы с галетами.

Следующие несколько дней питались исключительно всухомятку, не разводя огонь, а согревая воду стельками. Всё светлое время дежурили по очереди, просматривая окрестности через прицел Суворова, а вечером позволяли себе выспаться. После наступления темноты к озеру приходил Кусь и бродил недалеко от берега. К урезу воды не подходил, но по маркеру было понятно, что волчара курсирует недалеко. Поблизости никого из посторонних не было.

Пока были на дежурстве и не спали, разговаривали:

— Склизкая, а как тебя зовут?

— Меня зовут Склизкая. Ты меня так назвал.

— А если серьёзно?

— Моё имя сгорело, когда сожгли моего отца.

— А как же дети, муж?

— Если я вернусь, тогда и буду вспоминать.

Допытываться до глубин души Склизкой совершенно не хотелось, тем более я уже привык, и просто кивнул. Так даже проще. Буду считать, что это позывной. У меня в команде практически у всех были позывные, единственный, кого называли по имени, был я сам, и только потому, что мое имя такое редкое, что все думали, что это и есть позывной. Меня назвали в честь демона, поднявшегося из ада, чтобы стать ангелом, а потом опять упасть в ад, убив себя и кучу врагов с целью снова возродиться злобным демоном и пройти той же дорогой. У окружающих в голове не укладывалось, что это мама с папой меня так назвали, даже если они Преторианцы.

Подруга умела пользоваться оружием. У её отца был Суворов. Он как бы принадлежал племени, но единственным, кто им пользовался, был её отец. В случае нештатных ситуаций, охоты и рейдов ему его выдавали, а потом совсем перестали забирать, и ствол постоянно хранился у них в доме. Патроны были большой редкостью, поэтому Склизкая тренировалась целиться, перезаряжать и даже разбирать оружие, но стреляла всего семь раз на охоте, выслеживая с отцом добычу. Три раза добывала животное, пристрелив наповал свинью местного вида, и один раз оставшись с подранком, которого потом выследили и добили из лука.

Это было хорошо. С принципами стрельбы она была знакома, и с Дефендером тоже проблем не возникло. Она имитировала выстрелы, перезаряжала оружие, но стрелять по-настоящему я не разрешал. Хотя пистолет и был оснащён системой глушения звука, но абсолютно бесшумных выстрелов не бывает. Я опасался, что звук могут услышать. Моя самая начальная руна «Чуткое ухо» на самых минимальных уровнях развития давала такую слышимость, что я мог без труда расслышать выстрелы на очень далёком расстоянии. Подозреваю, что здесь немало тех, кто может расслышать подобные звуки гораздо дальше. Поэтому я и боялся демаскировать своё присутствие, ограничиваясь теоретическими занятиями.

Всё время Склизкая расспрашивала о моей прошлой жизни, приходя в восторг от обычаев и традиций Претории.

— У нас всё делают машины и те, кто ими управляет. Претория — уникальная планета, где рождаются воины. Если у обычных людей рождается всего один из десяти детей, которые могут получить душу, умеющая менять погибшее тело, то в Претории таких детей рождаются пять, а в некоторые годы и восемь на десятерых. Поэтому у нас все либо воины, либо те, кто рожает воинов. У нас есть те, кто торгует с другими мирами. Очень много ресурсов стекается к нам из других кругов, и в нашем мире есть всё, что надо, никто не нуждается и не голодает. Но каждый, кто родился с душой Преторианца, будет бессмертным, пока его душу не поглотят твари Грани. Такое тоже случается, и мы это все знаем, и каждый из нас готов к смерти, с самого рождения как только родился с душой воина.

— У нас растят воинов и с детства приучают. На празднике Аюн нас привязывали к столбам и били плетьми на глазах у матерей.

— Они стояли в слезах? — охнула подруга.

— Ничего подобного. Если кто-то из детей показывал, что ему больно, то орали: «Я не для того рожала, чтобы мой сын сопли распускал. Терпи, сопляк! Что за слезы⁈». А нам было по девять лет, мы теряли сознание, но никто даже и не пискнул.

— Какой хороший у вас круг. Я тоже буду пороть своих детей плеткой, чтобы выросли настоящими воинами.

— Слышь, Слизкая, только по праздникам.

— Только по праздникам, — согласилась подруга.

Рассказывал и о быте.

— У нас на Претории нет денег. Мы растим воинов, а всё, что нужно, можно просто взять.

— А если мне нужно будет сто кусков мяса, а я их просто выкину?

— Если тебе нужно сто кусков мяса, то возьми. Выкинь. Но потом ты будешь смотреть в глаза тем, кто рядом с тобой, и пожимать плечами, не имея возможности объяснить свой поступок. Тебя поймут, если ты это сделала, чтобы научить ребенка бережливости или просто изучить, как окружающие будут реагировать на неадекватное поведение. Но тебя не поймут, если ты просто возьмешь и выкинешь. В этом и есть смысл. Если тебе нужна помощь, тебе обязательно помогут, но если ты делаешь что-то плохое, то будешь наказан.

Рассказывал и о планете торгашей, на которую нас отправили на два года питаться подножным кормом:

— Планета торгашей существовала больше сотни тысяч лет, пока её не обнаружили. Особенность менталитета в том, что всё население разбито на небольшие семьи. Они занимаются только тем, что живут маленькими хуторками, совершенно не развиваются, хорошо хоть говорить не разучились. Мы эту планету используем для того, чтобы дать навык своим детям, как жить в мире торгашей и обманщиков. Кроме того, на этой планете тёплый климат и неагрессивные животные. Человек в природе может выжить самостоятельно. Там много съедобных растений и почти нет крупных хищников. Нас называли «небесные дети», и мы жили тем, что сами добудем и украдём у местного населения.

— Это очень опасно, они же могли всех убить? — ахала рыбообразная, впитывая истории, как губка.

— К торгашам отправляли только тех детей, кто может получить новое тело. Если специально убивают кого-то из детей, то ребёнок проходит систему регенерации и получает новое тело, а на планету спускаются десантные боты с бойцами в максимальном абордажном вооружении. Первым они с аппарели выпускают ребёнка, который говорит, что с ним всё в порядке, и незачем его было убивать. А затем боги в штурмовых скафандрах прибивают хуторян к деревянным сараям гвоздями, калечат и убивают всех, включая домашнюю скотину, а выжившим счастливчикам выкалывают один глаз и отправляют бродяжничать.

Были и особо тупые хуторяне, которые раз за разом продолжали убивать детей. Тогда с орбиты в те населенные пункты сбросили пару ботов с богомолами и попросили нелюдей ни в чём себе не отказывать. У этих ребят чувство юмора своеобразное. Это было уже лет сто назад, с тех пор никто не посмел нарушить запрет.

— А почему им просто не покормить вас? Ведь это просто. Зачем терпеть то, что вы крадете, зачем вас гонять? Проще отдать кусок еды и не знать проблем. Если нет засухи или звери не ушли, спасаясь от лесных пожаров; нет голода из-за болезней, то еды всегда больше. Даже трели едят досыта, если работают и не бездельничают. Плох тот хозяин, у кого трели голодают.

— Это жадность. Цивилизация существует сотни тысяч лет, представляешь. Первые люди появились на планете миллион лет назад, а они живут до сих пор, пользуясь самыми примитивными орудиями труда, на хуторах по нескольку десятков семей. Есть небольшие города, где у них торгуют и живёт их главарь. Они практически дикие. У них есть деньги и совершенно нет науки. На этой планете протухшим куском рыбы не поделятся, а сами сожрут, хотя и знают, что потом по кустам дристать будут. Нам реально приходилось выживать в этом мире торгашей. Это отличный полигон, чтобы ребенок стал взрослым. Там мы проходили настоящую школу жизни, которая потом пригодилась нам много раз.