Капитан

Глава 8 Рыбий мужчина

Неделю сидели на своем крошечном островке. Сама площадь была едва ли больше каюты на орбиталах, предназначенных для отдыха. Пару раз решался готовить на огне, но использовал для этого специальные пластины бездымного горючего. Готовил ночью, когда вокруг озера курсировал мой волчара. На глубину, к нашим островкам, он не плавал. Не думаю, что опасался хищников, но особого удовольствия водные процедуры, связанные с этим озером, ему не доставляли. В озеро впадало несколько рек, которые волчара форсировал на полной скорости, вообще не заморачиваясь, но на большую воду не лез. Он мог, но происшествие с двумя тигрексами оставило осадочек, который Кусь не хотел теребить в своей ранимой Найтволковской душе.

Через пять дней мы снялись с места. За все мои труды и натруженную спину, когда я волок Склизкую против течения, местная природа вознаградила отличным руслом шириной метров тридцать, вытекавшим из озера как раз в нужную нам сторону. В воде, конечно же, водились большие и опасные хищники, но Склизкая знала фауну суши отлично, а обитателей воды — великолепно, и нам не составило труда избежать все водные опасности.

Рыбообразная как человек, имеющий жабры и перепонки между пальцев, руководила сплавом и ориентировалась превеликолепнейше. Может, и были некие моменты при нашем движении по реке, но они мне остались неведомы, и всё путешествие для глаз не посвященного в водные тонкости капитана космического тральщика проходило просто как сидение в лодке без каких-либо дополнительных телодвижений.

По вечерам приставали к берегу, чтобы поесть и нормально поспать. Ночами Кусь бродил рядом, и лучшего охранника было не найти. После событий на озере волчара зализывал Склизкую, и они по полночи мило беседовали, словно Найтволк был домашней собакой. Не понимаю, как это работает, но подруга в глазах волка прочно вошла в нашу команду и он к ней относился не хуже моего. Кстати, помимо того, что он отжирался, охотясь где-то рядом, приловчился подъедать остатки ужина и всё, что мы ему давали. Или добыча здесь была мелковата, или решил, что еда лишней не бывает.

Очередной день. Плыли без приключений. Сидевшая на носу лодки рыбообразная без предупреждения, хлюпов и брызг грациозно стекла в воду, словно кошка, а через минуты полторы вынырнула рядом с лодкой, держа за жабры бьющуюся в конвульсиях здоровенную рыбу.

— Это очень вкусная рыба, — сообщила она.

Туша была размером почти с девушку. Похоже, из всех рыбаков нашей компании я был самым ничтожным, раз ловил всего лишь трофеи килограмм по десять. В голову рыбине виднелась воткнутая игла из гривы волка. Увидев мое удивление, Склизкая захихикала:

— Это Кусь мне подарил, — изящно и призывно выставив бедро из воды, показала связку небольших камышин, в которые были воткнуты иголки волка.

То, что на рыбообразной появился новый предмет, я внимание обратил, но подробно рассматривать дикарские приспособления не стал. Если бы это была кобура от пистолета, то наверняка рассмотрел бы поподробнее, а так всякие местной штуковины меня мало интересовали. Это была связка из нескольких полых стеблей камыша, в середину которых были воткнуты иглы из гривы Волка. Очень удобно. Под водой наверняка яд не размывает, и всегда можно достать иглу. Камыши выступали в роли чехлов, а ядовитые острия были под рукой.

— В лодку не суй, а то вонять будет, — сообщил я, указав на добычу. — Давай там пристанем? — и показал на близлежащее, на мой взгляд, подходившее место для стоянки.

Она ткнула пальцем на другую сторону русла, обозначив ещё более хорошую гавань. Моя дама была права: там было лучше. Спорить не стал и погрёб к указанному месту, а Склизкая буксировала содрогающуюся в конвульсиях добычу. Она уже отлично плавала, ходила и всё время ныла, чтобы я снял часть бинтов, но, по-моему, лучше пусть у нее будет пока зафиксировано, и я перестрахуюсь, чем возобновлю свою санитарную практику. Перемещаться тряпки не мешали, хотя и выглядели странно, разместившись на голом теле и заматывая совсем не те места. Как я понял, при водном образе жизни одежда только мешала, и тут носили исключительно пояс с ножом, перевязь с карманами, украшения и другие функциональные предметы, а всю остальную одежду заменяли татуировками.

Мы причалили к берегу. За нашим пляжем река делала разворот, и мы оказались на небольшом полуострове, перешеек которого густо зарос дремучим лесом с густым подлеском. Бесшумно подкрасться к нам через такую чащу будет непросто, а если злодеи попытаются напасть с воды, то их наверняка обнаружит рыбообразная. Можно было спокойно отдыхать, а как только свет древа угаснет, то к нам наверняка придёт волк, и тогда нам ни о чём не придется беспокоиться.

Я давно вытащил на берег лодку, которую использовал и как скамейку, и как лежанку, развёл костёр и начал готовить традиционный рыбный ужин, придумывая какой-нибудь способ поинтересней, раз уж мы купаемся в таком изобилии свежайших продуктов, а передо мной — вкусная рыба почти с сотню килограмм.

Набор колониста нормальных специй не имел. Армейский рацион содержал просто соль, сахар, чай, кофе, сублиматы, консервы и галеты, но я нашёл выход, предъявив хозяюшке нашего каравана часть найденного в доме отравителей. Большинство предметов она не опознала, но, перебирая имущество, содержащее звездную кровь, обнаружила несколько душистых трав, которые использовались как источник той самой звездной крови, а также специи, подходящие для употребления в пищу Восходящим. Этим я и воспользовался, сделав настоящее ресторанное блюдо не хуже, чем предлагают в пафосных заведениях крупных орбиталов, правда, с подачей в посуде из походного набора «Космо».

В десяти метрах от удобного пляжа, где мы пристали, росли небольшие деревца с вытянутыми плодами ярко синего цвета. «Пьяный тыквенник, не содержит звёздную кровь», — сообщил мне интерфейс Восхождения. Плоды действительно напоминали тыквы. Я думал, что уже перестал удивляться разнообразию растительности и животных этого мира, но нет, этот кустик оказался с сюрпризом.

Склизкая осторожно срезала несколько плодов и принесла к нашему пиршественному столу.

— Смотри. Они совсем перезрели, — сказала она и сдёрнула хвостик.

Из дырки от оторванного стебелька под избыточным давлением вытекло немного красноватой густой пены. Рыбообразная сделала большой глоток. Я повторил со своей тыквой и тоже отхлебнул.

— Вообще не понимаю, как вы себе неприятности здесь находите, если у вас пенное вино прямо в бутылках на деревьях растет?

Напиток был спиртной, но не крепкий, сладкий, с густым плотным вкусом. Вот не понимаю местных с их жаждой крови: тебе достаточно заострённой палки, чтобы быть с добычей, а спиртное можно срывать с деревьев прямо в бутылках. Наверное, ещё тут есть деревья, где штаны растут. Просто нужно дождаться, пока твой размер вырастит, а не сорвать раньше.

За ужином подруга ещё пару раз ходила к чудному кустику срывать перезрелые тыквы, а в глазах Склизкой играли загадочные искорки.

После трапезы я традиционно полез спать в вытащенную на берег лодку, а рыбообразной выдал из криптора спальник, но она неожиданно скользнула в моё плавсредство.

— У тебя есть гвоздь в голове. Я хочу от тебя ребенка с гвоздём в голове.

— Нам симбионт вживляют во время беременности матери. Для этого нужен целый город учёных и железных машин, — попробовал я образумить Склизкую.

— Его не вживляют, его пробуждают. Я знаю. Не спорь, — и перепончатая полностью перешла на невербальное общение.

Ещё что-то говорить смысла не имело. Разве голую и убеждённую в своей правоте женщину остановишь?.. Моим согласием заручаться никто даже и не пробовал. Я не жалуюсь. Надо — берите.

Тактично переждав, пока у нас прошла вся суета, к нам переплыл Кусь — традиционно проверить: а не осталось ли чего от ужина? Крайне заинтересовался трофейной рыбой, которую заколола подруга, и полностью погрузился в чавканье. Склизкая поцеловала меня в нос и, подхватив спальник, завернулась в него. Улеглась рядом с лодкой, а я приготовился спать внутри плавсредства. Было немного тесновато, зато мягко. Дно — из плотной синтетической ткани.

Я открыл глаза и наблюдал, как небольшое примерно полуметровое создание выползало из воды и ползло ко мне в лодку. Больше всего это похоже на младенца с головой карлика и рыбьим хвостом. Помесь человека и рыбы с жутким и перекошенным лицом выползло на корму.

Склизкая спала, совсем не ощущая чужого присутствия. От человекообразного уродца с хвостом рыбы веяло первобытным ужасом. Мурашки пробежали по моему затылку; страх, очень много страха, но в самых жутких ситуациях, под воплями тварей Грани, пожаре в погибающем корабле и прущих со всех щелей червях я никогда не впадал в панику, а, наоборот, действовал зло, расчётливо и решительно. Страх для меня — это когда в кровь впрыскиваются целые вёдра гормонов, и она вскипает; а жуть и ужас, охватывающий обстановку, начинает приносить удовольствие.

Тупая злоба на это чудовище, пытающееся порвать мне мозги, настолько привела меня в ярость, что я прицелился, немного выждал и со всей силы всадил подошвой башмака по оскаленной клыками роже, отправив тельце полурыбы в воду. У меня нога заныла, столько силы я вложил в удар. Я трясся и рычал, не в силах сдержать эмоции и злость. Они пришли за мной! Чтобы напасть, пока мы с моей женщиной спали! Ярость! Тупая ярость!!

Склизкая, трясла меня и орала:

— Проснись, проснись, проснись! — а когда я окончательно понял, где сон, а где явь, бросилась ко мне на шею. — Ты от неё все-таки убежал. Убежал! — и она опять разрыдалась. — Да что такое?

— Это она. Она приходит во сне. Не всем можно убежать. Это водяная ведьма.

— А, ты об уродихе? Да брось. Мне часто снились ведьмы. Они каждый раз разные, но я точно знаю, что это они. Я никогда не убегаю. Мне всегда страшно, но я всегда нападаю. Я башмаком отправил её обратно в реку. Даже показалось, что прибил.

— Она обязательно вернётся, она решила тебя убить. Нам надо уйти с реки, — обеспокоенно лепетала рыбообразная.

— Ещё чего. Пусть возвращается. Из-за какого-то сновидения я должен по лесам бродить вместо того, чтобы на лодке с красавицей плавать.

Невозможно представить, как на меня орала, шипела, а потом уговаривала Склизкая, что надо брать ноги в руки и валить от сюда, но я был непреклонен. Следовало проверить одну идею.

Прямо сейчас спать не хотелось, поэтому дождался ночи выслушивая рассказы подруги.

Иногда у Народа Воды роды проходили не очень успешно, и новорожденные тонули, умирали, а потом прихватывали звёздной крови и превращались в монстров, живущих между мирами живых и мёртвых. Тело погибало, а душа ребенка требовала отмщения. У народов, которые живут в суровом климате, подобные поверья сплошь и рядом. На моей Претории есть подобные легенды у тех, кто живёт среди полярных льдов. Единственное отличие только в том, что здесь ребёнок тонет, а у нас в снег закатывается.

В моём мире это, конечно, сказки; по крайней мере хотелось в это верить, а тут всё требовало проверки. Пришлось отвлечься от бурчания подруги и поговорить с симбионтом. Я открыл интерфейс Восхождения, и мне показали, что мой дух с восьми, который был изначально, стал десятью из десяти, и я получил какую-то ментальность с рангом два из десяти.

Странно!.. Откуда бы это?.. Тут же получил разъяснение, что использование навыка влечёт его развитие. Выходит, это был не просто сон, а меня что-то реально тронуло, раз у меня повысились умения, связанные с мозговой деятельностью?

Мне частенько снились ведьмы. Я даже научился определять, сплю или нет. Если хотел взлететь и взлетал — значит, сплю. Если наоборот — следовательно, всё происходит на самом деле, и ведьмы были войдами, вытаскивающими образы из моей головы. В системе симбионта предусмотрены активные средства защиты, позволявшие распылять эфемерных тварей. А если ведьмы — из снов, то я не задумываясь бросался разрывать их на клочки, отрывая головы и безжалостно калеча.

Странно, но я всегда именно так реагировал, и почти всегда одинаково, даже когда ещё был ребёнком и о войдах даже не слышал, а дрался с чудовищами из своих снов. Хотя и было очень страшно, мурашки покрывали кожу, а окружающие трясли меня, пытаясь разбудить, слыша, как я во сне рычал и стонал. Как бы ни было страшно, я всегда бросался первым. Вот такая агрессия, свойственная всем спустившимся когда-то давно с деревьев обезьянам, построившим космические корабли и завоёвывающим галактики одну за другой.

Несмотря на уговоры Склизкой, я решил остаться здесь ещё на одну ночь. Рыбообразная была непреклонна и отказалась спать, решив следить за моим сном и разбудить в случае опасности, а я просто лёг в лодку.

Долго не мог заснуть. Слышал, как приплыл Кусь, почавкал над тушей рыбины и прилёг рядом, а потом я провалился в забытьё и тут же вскочил от хлюпа в воде.

Уродиха, напавшая на меня, находилась здесь, у самого берега, и не одна. Я бросился в воду, нырнул и схватил дрянь за шею. Сон был настолько реален, что я просто знал, что сплю. Связи с симбионтом не было, что тоже подтверждало: это — сновидение. Рывком выдернул существо из воды. Оно билось, орало, а рядом плюхнулась огромная темная туша волчары. Он ушёл глубоко в воду и вынырнул, гребя лапами, а в зубах билась ещё один уродец. Младенец-карлик с перекошенным лицом, рыбьим хвостом и с полным ртом клыков орал, извивался и зло шипел.

Я стоял по грудь в воде и держал трепыхающееся существо, а затем ощутил себя вскочившим в лодке. Сон был закончен, а я увидел у себя в руках того самого уродца. С меня текла вода, существо вопило и вырывалось. Это была именно та самая водяная ведьма. Я её опознал по следам на лице от подошвы башмака.

Склизко заверещала от ужаса, раскрыв глаза, а рядом спал Кусь, поскуливая и подрыгивая лапами. Существо, которое я держал в руках, шипело и пыталось меня укусить. Пришлось с силой приложить его о массивный камень, лежавший в лодке, который я приспособил в качестве якоря. Несколько искорок на мгновение мелькнули и исчезли у меня в руке. Сонный монстр обмяк, отдав несколько рун и звёздную кровь.

Я перегнулся, тронул лапу лежавшего рядом Куся и резко отдернул. Волчара вскочил, страшно рыча. С него полились целые ручьи воды, а в зубах он держал ещё одного речного жителя. Хрустнули кости. Заметил, как в пасти волка сверкнули искорки звездной крови. Волчара подкинул тушку, перехватил поудобнее и начал жрать, перемалывая сильными челюстями рыбообразного младенца.

Склизкая была в ужасе, а вот Кусь никакого дискомфорта не испытывал. Он дожрал, отряхнулся от воды и с интересом поглядывал на моего дохлого уродца, лежавшего около лодки. Вначале хотел просто отдать труп волку, но подруга говорила, что эти существа обитают только в снах. А если всё не так? Почему я мокрый, если спал на лодке? Кусь тоже был промокший, хотя секунду назад дрых на берегу, подергивая лапами, а потом его словно вытащили из воды. Требовалось расспросить об этом кого-нибудь более сведущего. Чем мне по душе экстрамерность, так это тем, что там царит безвременье и отсутствует никакой связи с внешним миром. В криптор можно засунуть самый опасный предмет, и не бояться, что это загорится, вытечет или выжжет тебе мозги опасным излучением. Несмотря на то, что волчара уже рассчитывал на две тушки, я сунул тельце в своё хранилище. Кусь недовольно рыкнул, а рыбообразная издала облегченный вздох.

Если я действительно вытащил уродиху из сна, то это требовало серьёзного изучения. А если у меня будет на руках предмет, а не просто рассказ, я могу узнать гораздо больше. В любом случае местная природа преподнесла очередной сюрприз, и к подобным опасностям стоило присматриваться гораздо внимательней, даже если те и выглядели очень сказочно.

Многое не сходилось. Если Склизкая утверждала, что это какие-то монстры, которые живут в кошмарах и сновидениях, то я с Кусем ухитрился аж двух штук вытащить, и при этом был обляпан водой. Глянул на речку, где мы с Волчарой должны были поднять всю муть в округе, но вода стояла чистой. Сама река имела довольно прозрачную воду, но на дне был песок, ил и водоросли, а среди подводной растительности резвились небольшие рыбки, которые поднимали облачка мути, копаясь в грунте. Для верности переключил ночное зрение. Света иглы было достаточно для моих новых глаз, чтобы увидеть до дна почти во всех самых глубоких местах. Что-то было точно не то. Я помнил как нырял, а потом топал по дну, поднимаясь во весь рост и вырывая из воды ночной кошмар этих мест. Да и волчара со своей тушей, когда прыгал в воду, тоже сильно не церемонился, выгребая лапами. Мы тут должны были на полсотни метров всё замутить.

Ещё я готов был поклясться, что видел множество этих чудовищ. Я не специально охотился именно за своим, а просто так получилось; да и волк нырял в самую толпу. Если всё так, как есть, и действительно корни всей этой дряни — в умерших младенцев, которые потом превращаются в чудовищ, то их явно многовато. Такое ощущение, что у них тут целая баржа с роженицами затонула.

Войды, бестелесные А-твари Грани, в моем мире обожают липнуть ко всяким странным местам. Это может быть всё что угодно: древние захоронения с артефактами давно забытых цивилизаций, которые иногда находят экспедиции археологов; нестабильно работающие реакторы силовых систем, вышедшие из строя передатчики. А, возможно, обычный кусок камня, такой же, как и все остальные, и никакие анализы не находят отличий. Призракам просто понравился именно этот булыжник.

Если это просто местный аналог бестелесных А-тварей, то где-то просто есть нечто такое, что им нравится, и это нормально, но войды никогда не имеют тела. Кроме того, Склизкая говорила, что это практически легенда, и встречи с такими существами — редкость нереальная. И никогда не происходило, чтобы подобная жуть плавала парами, а тем более толпой.

Волчара, догнавшись парой кусков рыбы, которую добыла подруга, скрылся пережидать рассвет, а я сидел и думал. Спать не хотелось. Если эта дрянь действительно имеет отношение к тварям Грани и похожа чем-то на войдов; и если отбросить возможность выхватывать из сновидений тела, то они очень плохо двигались по суше, неуклюже выползая к самому урезу воды, а затем кричали свои гадостные вопли, пытаясь внушить страх и ужас. Я всегда имел пониженную чувствительность к ментальным А-воздействиями, и неизвестно каких мутаций нахватался за время службы на малом флоте, — даже в последнем бою наверняка что-то прилетело, — даже гадать не надо. Кроме того, и симбионт — это сама по себе защита. Кусь так вообще, по утверждению рыбообразной, — теневая тварь. Всё было похоже, что у уродливых водоплавающих есть тела, они плавают в воде, и мы с волчарой запёрлись на их территорию, преодолев некий порог через сон, а они нас пытались пугать. Войды на то и бестелесны, чтобы не замечать материи, а ориентироваться только на энергию, а тут было другое. Уродихи были материальны, только их мир был во сне, а ещё я помнил, куда они все сквозанули после того, как к моей охоте подключился волчара.

После драки у меня прибавилось две единички звёздной крови и появилось две руны. Одна была «Умиротворение» — с описанием, что при активации на живых существ успокаивает их, убирая эмоциональные всплески, а вторая — Телесная эфемерность. С эфемерностью было всё интересно, а описание гласило, что ваше сознание может проделать большой путь и коснуться тех, чьё тело разделено с разумом сновидениями. Нет плоти, которая может ранить душу; и нет души, которая сможет причинить вред плоти, но вы можете.

Решение было принято, и я его озвучил. Склизкая просто пришла в неописуемый восторг от моего предложения: пока светло, то сгонять чуть поодаль и попробовать понырять за пиратским сундуком с сокровищами. Со мной ругаться явно не хотели и отвечали максимально корректно, но смысл ответа свёлся к тому, что человек с таким интеллектом — беда и испытание терпения всему племени, если вовремя по-тихому где-то не притопят. Ещё мне доходчиво объясняли, что если я волку и скормил дрянь, которую вытащил из сновидения, то это ещё ничего не значит. Мне просто повезло. Что ей невероятно страшно. И ни к чему хорошему подобные научные изыскания никогда не приводили.

После столь пламенной речи в лицах и жестах, я ещё более твёрдо решил изучить этот вопрос. Что хотел найти? Возможно, какой-нибудь древний булыжник, чем и удовлетворюсь. Например, мы шли в храм с Говорящей головой. Может, и здесь нам что-нибудь расскажут или удастся найти древний фолиант, в котором разыщу ответы на вопросы.

Склизкая сопела, бурчала и порыкивала не хуже Куся, но исправно трудилась штурманом и высматривала под водой все странности, отлично просматривая дно своим зрением и иногда даже ныряя, чтобы проверить подозрительные участки.

Всего два часа, и мы завершили намеченный путь. Если бы не врождённые особенности и опыт подводной жизни моей подруги, я бы никогда не обнаружил этого места.

Рыбообразная нервничала. Как шутил Цай, «дёргался глаз и руки тряслись». На самом деле всё было выглядело немножко иначе, но общий смысл именно такой. Несмотря на панический ужас, она меня одного не отпустила. Я достал свои переделанные тактические очки для ныряния и погрузился под воду. В этих реках была резкая сезонность. Сейчас это был поток прозрачной воды посреди пологого русла с накатанными водой камнями, но бывают сезоны, когда воды так много, что мутный, перемешанный с песком и вырванными деревьями поток несётся по руслу сметая всё.

Что-то массивное очень давно воткнулось в реку, встав на пути воды и образовав запруду на дне. Как по мне, ничем не отличалось от обычного дна, но подруга увидела. Склизкая срезала приросшие донные растения, а мне достаточно было подплыть и провести рукой по сразу бросившемуся в глаза контуру многогранника размером сантиметров двадцать.

Стандартный А-подавитель в мобильной версии. Штука тупая, неизбирательная, но ультимативная. Принципы похожи на силовой щит, только она не преграждает, а просто уничтожает всех бестелесных тварей в своей полусфере. Я имею ввиду обычных войдов. Есть такие чудовища Грани, что и направленного удара флота не всегда хватает.

Я сразу понял, что это он. Восемнадцать шестигранников вложены один в другой под определёнными углами, небольшой А-излучатель и силовой контур. Слишком приметная схема. Мы такие блоки закатываем в чёрный пластик и крепим по всему кораблю как снаружи, так и внутри. У меня на тральщике таких шестиугольников было штук пятьдесят по корпусу и десяток внутри.

Этот же изготовлен странно. Каждый шестиугольник инкрустирован надписями, и само сооружение запечатано в прозрачный кристалл, тоже изрисованный и гравированный. Вспомнил наши репликаторы, которые выдают десятки чёрных шестиугольников в минуту, сваливают их в тележки и навалом грузят в транспорты флота, откуда их получают техники. Если бы мы так каждый разрисовывали, то нам бы жизни не хватило оборудовать подавителями даже один эсминец. Попытался отодрать прибор, но, как оказалось, он был просто частью бóльшего корпуса.

Дальнейшее откапывание тоже было сопряжено с эстетикой. Всё было красиво. Это был кусок странного летающего корабля, потерпевшего тут крушение, разукрашенный и изрисованный. Формы — странные. Человечество и ксеносы никогда не сделали бы так. Возможно, это была пилотская кабина или спасательная капсула, выброшенная во время крушения, но бросилась в глаза форма кресла. Оно отлично сохранилось, изготовлено просто из металла и походило больше на трон, чем на пилотский ложемент, который должен спасать от перегрузок, защищать от рывков и содержать в себе систему гравикомпенсации или элементарных пружин, гасящих удары. Здесь был просто железный стул в рюшечках, на котором можно было гордо сидеть, задрав подбородок, но он являлся тоже частью корпуса. Как так?.. Все вибрации и удары при посадках — сразу на пятую точку? А при жёсткой посадке позвоночник в череп не втыкается? Безголовый скелет, сидевший на кресле, был как у человека, а мозги у конструкторов явно другие.

Я выполз на берег немного отдышаться и отогреться, а Склизкая продолжила рыть подводную находку. Она как житель воды имела совсем другой теплообмен и не замерзала, по полдня проводя в холодной воде, а потом шастая всю ночь голяком по берегу, одетая в одни бинты, которые тоже были влажноваты и наверняка холодили. Улыбнулся, вспомнив рассказы с планет, где живут торгаши, про то, как много жена тратит на вещи. Вот вам решение этой проблемы: брать в жёны девушек из Народа Воды. Им вовсе никакой одежды не надо.

Отогретый светом игг-древа и нанырявшийся, придремал. Лежал и смотрел на воду, наслаждаясь ничегонеделанием и созерцанием, когда проснулся от прикосновения.

— Не спи. Здесь плохо. Могут прийти ведьмы, — трясла меня рыбообразная.

— Не придут. Здесь можно.

Пришлось на аборигенском объяснить раскладку сил. Подавитель на разбившемся корабле работал. Во сне я чётко видел границу действия прибора, а ещё ощутил зарывшихся в грунт уродих. Они жались к границе зоны охвата излучателя, но внутрь зайти не могли. Наличие подводных ведьм вблизи напугало мою даму, но, узнав, что они не могут войти внутрь зоны действия прибора, Склизкая переволокла лодку по берегу, переместив нашу стоянку в зону излучения, и со злым упорством ушла в воду, продолжив копать.

К вечеру докопали до дна кабины. Пришлось всплывать, чтобы отсмеяться на воздухе и не нахлебаться воды, когда я увидел голову. Водными потоками кости изрядно обмыло. Само время тоже поработало, разложив плоть и утащив голову вместе с нарядным шлемом вниз. Судя по всему, машина упала вниз вертикально на брюхо. Шейные позвонки представляли из себя куски разной степени дефрагментированности. Их разнесло в момент удара, а потом со временем голова, лишившись мягких тканей, скатилась вниз. Прямо как чувствовал, что конструкторы с этим троном явно что-то недоработали. В зубах череп держал не менее пафосный медальон, идеально подходивший по форме к крышке массивного ящика, тоже являвшегося частью корпуса.

После совмещения сундук открылся, и я достал их него небольшой полупрозрачный камень, проверив его с помощью браслета криптора. Всё было без сюрпризов. Азур-фон был, и довольно приличный, а остальных гадостей вроде радиации — нет. Правильнее, наверное, было открывать на воздухе, но тогда надо было поднять весь корабль, поэтому, как есть, так и сделали. Камень из сундука и шлем с головой я забрал на сушу, а остальной доспех решил вытаскивать завтра. Он был неестественно тяжёлый. Кстати, тоже нестыковка. Защита любого летуна — это герметичность, даже если это атмосферник. Стоит подняться всего километров на десять, и тебе просто нечем будет дышать, а тут множество железяк наверняка защищало от летящих в тебя дубин, но слово «декомпрессия» изготовителям брони было неведомо.

Наверное, впервые с того времени, как появились водяные ведьмы, Склизкая заснула спокойно. Девчонка завернулась в спальник и похрюкивала, улыбаясь во сне. Я вывалил на камни куски рыбы, которую порубил перед отплытием на несколько частей, и сунул в криптор. Кусь наверняка придёт, а мяса было ещё очень много. Пусть порадуется.

Костерок догорал, знакомое чавканье слышалось с места, где я оставил куски рыбы. Я просто понял, что это уже сон. У ног сидел Кусь и внимательно наблюдал. Рядом со мной лежал шлем древнего лётчика, сломавшего себе шею об жёсткий трон и кусочек камня. Сейчас я увидел ещё кое-что. Камень был в груди небольшого рыбообразного существа. Он выглядел так же, как и водяные ведьмы. Но — мужского пола. Анатомия похожа. Верх тела человеческий, а низ — рыбий, но на этом сходство заканчивались. Мужчина являлся воплощением идеала. Словно сотня скульпторов придумывала самое лучшее лицо; идеальный торс, рельефные, но не огромные мышцы, свойственные крепкому молодому мужчине. Рыбий хвост завершался пышным плавником.

Не могу сказать, что меня потянуло к воде. Я зашёл по колено, выйдя из зоны действия подавителя, а ко мне подплыло штук тридцать уродинок! Все они были женского пола, но только не спрашивайте, как на карликовых и почти детских лицах, перекошенных самыми неимоверными уродствами, можно было определить, что они женщины. Они всплыли вокруг меня и перевернулись брюшками вверх, показывая самую что ни на есть покорность. Волчара рванулся попировать, но я его остановил силой мысли.

Во сне работали самые непонятные чувства, и волк замер, повинуясь моей команде. Они пришли ко мне за смертью, и даже если сейчас Кусь начнёт их жрать, они ничего не станут делать, но в мои планы это не входило.

Я вышел на берег и поднял красавчика на руки. Он был чуть мельче женщин и немного светился. Когда я нёс бесчувственное тельце к воде, перейдя границу действия прибора, камень, который был в груди рыбьего мужчины, выпал на землю, а он очнулся. На меня уставились не замутнённые разумом глаза. Классическая дура, только в мужском исполнении. Если про женщин водяных-ведьм, какими бы они перекошенными ни были, я мог уверенно заявить, что они разумны, то про их мужчину ничего не мог сказать.

Почувствовав, что неподалёку находятся подходящие самки, он начал распушать плавники, выпячивать грудь и, выворачивая голову, стрелять взглядами, вертеться и всячески демонстрировать себя. Стоило усилий не выронить красавчика и не шмякнуть о каменистый берег. Его совершенно не смущало, что находится в руках существа вдесятеро больше него и что к нему внимательно принюхивается трёхсоткилограммовый Найтволк, которому я для общего развития разрешил понюхать, но не есть.

Поднёс рыбьего жениха к воде и отпустил. Пару секунд он плыл среди замерших самок, продолжая распускать плавники, поглядывая через плечо, всячески демонстрируя свой рельефный торс и пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания. А потом пришло осознание, что я никого есть не собираюсь, самца отпустили взаправду, и вода закипела. Реакция со стороны водоплавающих была столь бурной и резкой, а бурление воды таким сильным, что действительно казалось, что половина реки вскипела, поднимаясь бурунами.

Через мгновение я проснулся. Поверхность реки была идеальна. Я лежал в лодке, а вот камень находился там, где он выпал из груди рыбьего мужчины, — почти у уреза воды. Я подошёл и поднял. Описание гласило, что это малый походный алтарь пленения души, созданный из киира снов, а всё остальное состояло из того, что он содержал звёздную кровь и кучи знаков вопросов. По крайней мере было понятно, что какое-то отношение к снам он всё же имел.

На поверхность вынырнула странная, уродливая, искривленная и особо клыкастая. Она высунула язык с сияющей звездочкой. Я протянул руку, повинуясь инстинкту, и звездочка перешла в руку.

Через секунду, вильнув хвостом, тварюшка ушла глубоко в воду. Я посмотрел в сторону берега и увидел, что по-прежнему вижу границу действия подавителя. Через секунду вскочил, оказавшись опять в лодке. И я опять проснулся. Это был сон во сне? Симбион сообщил, что у нас откуда-то взялась новая руна, и у него паника: он не может проконтролировать появление столь значимых изменений. Пришлось дать команду на утешение своего неусыпного стража головы. Во сне симбионт обычно молчал. Сделал себе пометку, что надо почаще на свой имплант поглядывать, чтобы понимать, что явь, а что нет. И слегка пожалел, что не попробовал взлететь. Во сне у меня это здорово получается.

Кусь проснулся вместе со мной и жевал огромный кусок чего-то, мелькающего звёздной кровью.

— Тоже с подарочком? — улыбнулся я, глядя на чавкающего и мокрого волка.

Глянул в интерфейс Восхождения на новое приобретение: руна «Иллиумовый коготь сна». Никому и никогда и не говорите о том, что к вашей душе навечно привязана эта руна. Обладатель этой руны может побеждать, игнорируя все возможные защиты и являться мишенью для тех, кто будет бояться'.

Дальнейшее описание руны было витиевато и странно: 'Всего половина вашего мизинца будет превращаться в коготь из иллиума, самого прочного вещества в этом мире, из которого состоят кости Единства. Ваш коготь будет острее самого острого ножа и не замечать преград из плоти, брони и которые могут создать руны. Но будьте осторожны. Всего полмизинца. Броня врагов крепка, толща камня велика, а глубина чёрных вод может быть гораздо больше, чем вы думаете. Руна, живущая в этом мире, за этим миром и между мирами, может быть очень опасна.

Руна-предмет, Качество??????, активация: 5 капель звёздной крови, время действия: сон, время перезарядки: сто двадцать древодней'.

Посмотрел на свой мизинец. Палец как палец. Хотя стоимость активации составляла всего пять капель звездной крови, пробовать активировать руну я не стал. Стоимость запуска по моим меркам была смешная. Пока тут бродил и резал направо и налево Восходящих и животин, обладающих звездной кровью, мой запас изрядно пополнился и сейчас составлял восемьдесят шесть единиц, а вот время повторной активации в сто двадцать дней очень смущало. Даже несколько недель для этого мира — очень большой срок, поэтому решил пока просто держать в памяти. Буду пробовать использовать, когда припрёт.

Когда подруга проснулась, вкратце изложил, что вернул мужчину подводным ведьмам, за что они мне были страшно благодарны. Также повторно выслушал бурный поток эмоций в самой нецензурной словесной форме, на которую способны наивные аборигены. Рыбообразная просто недоумевала, как я с таким интеллектом вообще смог пережить возраст младенчества, не то что вырасти вот до такого размера. В общем, мой поступок отдать самца подводным ведьмам крайне не одобрили!

Немного смягчило накал страстей объяснение, что я получил хороший такой подарочек, да такой хороший, что очень секретный и пока рассказать не могу, а ещё камень оказался каким-то алтарём, и в хозяйстве прибыток. После чего мою подругу немножко попустило, и она смягчила гнев, пытаясь выведать всеми правдами и неправдами о моём неразглашаемом приобретении.

Полностью убедить, что я правильно поступил, отпустив всех водяных ведьм вместо того, чтобы их убить, было нереально. Мой поступок могли принять, но не понять. Огласив волевое решение больше это не обсуждать, закрыл дискуссию и повелел женщине готовить еду, а то я уже замучился всех обслуживать, а она уже отлично двигается.

Завтра я собирался продолжить копать дно и вытащить все части раздолбанного доспеха лётчика с переломанной шеей, а затем тщательно обыскать корабль: вдруг найду нечто вроде коробочки с криптором. Моя капсула на первый взгляд тоже была пуста, если не знать про небольшой кейс за сиденьем.