Карта первого круга

Эпилог

Переход в режим восстановления повреждений сопровождался привычным ощущением существования, но обычно мои мысли были заморожены в такие моменты. Сейчас же я продолжал испытывать напряжение от стремления продержаться в сознании как можно дольше и увидеть происходящее с Аландором. Этот фокус внимания странным образом сохранился в карте и трансформировался в ощущение возможности. Возможности, которая через мою собственную волю вернет хоть какую-то свободу действий в этом состоянии. Например, свободу мыслить.

Удерживая себя на этой границе, я не мог больше ничего, даже осознать происходящее, только оставаться в немного расширившихся границах этого чуждого для человека состояния бытия внутри карты. Как только восстановление моей матрицы завершилось, я вернулся в нигде потеряв все ощущения и желания, приступив к изматывающему ожиданию вызова. И он состоялся.

Я пришел назад в реальный мир в просторном и пустом помещении. Деревянный пол и стены естественной расцветки, окна под потолком, дающие свет, спортивное оборудование и пара столов со стульями по периметру. Это все буквально за секунду запечатлелось в моих глазах, и я сосредоточил внимание на человеке напротив.

Мужчина, метр восемьдесят, плотный, гладко выбрит, возраст за пятьдесят. Одет в свободную одежду черного цвета, похожую на полевую униформу, начищенные ботинки и обрезанные на пальцах перчатки. В правой руке он держал раскрытый активатор. От него исходила уверенность в своей правоте и готовность добиться собственных целей. Не люблю таких. Тяжелый взгляд, вперившийся в меня, изучающе скользил по фигуре, временами возвращаясь к лицу, а затем сравнивая увиденное с изображением на карте в книге. Правее и ближе ко мне стоял знакомый мужик с шестом, охраняя то ли первого, то ли меня от попытки побега. Мы все молчали.

Мои мысли еще не до конца отошли от схватки, но пересозданное тело кипело энергией и наполняло уверенностью. Весьма обманчивой, кстати. Если Аландора рядом нет, а единственный призыватель стоит напротив, то становится понятным, у кого теперь моя карта. Интересно, что случилось с мальчишкой, его явно хотели взять живым. С другой стороны, у меня появились проблемы неизвестной величины, границы которых надо осознать, поэтому сейчас совсем не до пацана.

— Приказ. Говори правду и озвучивай все мысли, которые могут меня заинтересовать, — заговорил незнакомый призыватель невыразительным голосом, который совершенно не вязался с ощущениями, испытываемыми при взгляде на него. — Как ты попал к мальчишке, который был хозяином?

— Его дядя отдал мою карту ему, — кратко ответил я.

Внутренний контроллер согласился со мной, что этого достаточно и можно не дополнять.

— У тебя было какое-либо задание до этого?

— Нет. Я в первый раз был призван из карты только Аландором, — уже более подробно ответил я.

— Ты имел какие-либо планы убить на испытании призывателя, который будет в противниках? — он практически без пауз на обдумывание продолжал допрос, не меняя позы и все также вглядываясь в мое лицо.

— Испытании? — переспросил я.

— Иногда это называют турнирами, — поправился мужчина.

— Не имел. Точнее не думал об этом. Я не знал, как там все проходит и что необходимо делать. Приходилось на ходу все выяснять.

— Почему ты убил призывателя с Огнечайкой?

Я запнулся, не понимая о чем он, а затем вспомнил, того противника, птица которого пыталась сжечь пацана.

— Аландор приказал, — откровенно ответил я.

Если бы была возможность, я бы сменил формулировку на более мягкую, но однозначный приказ оставил слишком мало маневра для собственного истолкования.

— А сам не хотел?

— Я не думал об этом.

Он помолчал, изучая меня и продолжил допрос. В целом, его интересовали моменты моего попадания в карту, гибели того призывателя на турнире, локация, которую мы нашли и возможность того, что за нами смогли бы проследить члены клана Изумрудов, к которому принадлежал Аландор. Еще он уточнил информацию по нашей жизни в Арлионе. Он расспрашивал меня быстро, час выдался насыщенный и я практически не пытался что-то у него уточнить. Попробовал один раз задать в процессе собственный вопрос, но он меня оборвал, приказав не отклоняться от тем, которые он задает для разговора. Скрывать мне особо было нечего, мужик не касался моих мыслей относительно Аландора и отношения к призывателям в целом, его интересовали только факты. Переход в карту я воспринял даже с некоторым облегчением.

Вторая встреча с ним произошла в том же помещении и его первые слова были:

— Замри, молчи, делай только то, что я скажу.

Он бросил взгляд на свой раскрытый активатор, использовал неизвестную карту, и я почувствовал шум в голове. Мысли начали путаться, а призыватель подошел ближе и протянул мне маленький флакон.

— Выпей разом. Быстро, — распорядился он.

Я послушно вылил жидкость из стеклянной емкости в рот, неприятная горечь охватила его, проникая в горло и спускаясь ниже. Шум на порядок усилился, а сознание звонкими кусочками зеркала рассыпалось потоком куда-то вниз. Последнее, что я смог воспринять — это невыразительный голос, произносящий:

— Начиная с момента, как ты попал в карту, ты забудешь все произошедшее…