Карта первого круга

Глава 8

Синдор подошел ко мне, стараясь не показывать неуверенности, но я прекрасно видел появившуюся в его движениях настороженность. Страх за свою жизнь заставил уважать существо, которое раньше считал полностью подконтрольным. Почему он до этого даже не думал, что я могу причинить ему вред, ведь он же не владел моей картой, а значит был обычным человеком для меня? Старик обошел по кругу, рассматривая и заставляя гадать, что он задумал. Не зря же они вызвали мой образ из карты в этот же день, видимо, сразу по откату зарядки. Предыдущее представление с моим погибающим от кислоты телом так понравилось, что этот гад решил его повторить? Но старик не торопился меня просвещать, все также двигаясь кругами, иногда шаркая подошвами по камню.

С того места, где я стоял был хорошо виден пацан и эмоции на его лице все также демонстрировали удовольствие и проблески озарений, которые его только что настигли. Оказывается, наставник без карт — это не авторитарный учитель, который держит суровый процесс обучения в твердом кулаке, а лишь инструктор, который дает информацию, но любое его агрессивное действие будет иметь катастрофические последствия. Сегодня я четко продемонстрировал, что в воле Аландора решить судьбу старикашки и он может выбирать сам, как себя вести с учителем. А вот дед может лишь просить защиты от инициативной карты, находясь в зависимости от ученика. Авторитет Синдора даже не пошатнулся, а хорошо так упал.

— Я научу тебя почтительности, детеныш тупака, — в полголоса проскрипел старик, наконец-то останавливаясь. — Ты будешь умолять, чтобы я позволил тебе служить хозяину, а не корчиться в муках каждый вызов. Весь твой час тебя буду пытать, рвать на части, уничтожать день за днем, год за годом. Я лично буду следить, чтобы ты получал сполна, ни на секунду не прерву своего внимания. Такие как ты, бракованные одушевленные, с которыми не заключен контракт по всем пунктам всегда приносите проблемы. Я не раз слышал, что с этими картами приходится дополнительно работать, пока они придут к послушанию и даже видел, как с ними поступают призыватели.

Сначала я внимательно его слушал, но затем мне стало не интересно знакомиться с извращенной фантазией старика. Он продолжил перечисление кар, которые меня ожидают, но вот я не очень понимал, чего он на самом деле хотел. Не могу же я ему служить также, как хозяину карты?

В принципе, еще с нашей первой встречи было понятно, что он имеет гипертрофированное самолюбие и молится на свой статус призывателя, пусть и неполноценного. Наложение же этой черты характера на абсолютную власть в некоторых аспектах породило монстра, а долгая жизнь только закрепила его в этом состоянии. Однако, его фраза про контракт и о призывателях — это действительно ценная информация.

Получается, что договор на служение имеет какой-то типовой вид, но я его не заключал, потому что умирал и времени на это не было. Риндор ар Говш удовлетворился моим согласием на службу и перекинул в артефакт. До сих пор помню давление на лбу в этот момент и последующий свет, проходящий прямо в мозг.

Если таких одушевленных считают браком, значит наша свобода воли гораздо выше, чем у тех, кто использовал полный контракт. Почему тогда мою карту подарили племяннику главы империи? Не считали меня опасным, рассчитывали, что наставник поможет парню справиться со своеволием одушевленного образа или просто вручили ерунду, которую оставить у себя жалко? А может специально хотели избавиться от пацана? Это я потенциальный убийца по контракту, получается? Да не, слишком шатко. Хотя, парня я несколько раз был готов с радостью прикончить.

Прислушавшись к Синдору, я убедился, что он продолжает нудно перечислять кары, которые меня ждут, посмотрел на Аландора — тот вообще заскучал. Пацан с отрешенным видом наблюдал за нами, механически теребя широкие рукава халата и пытаясь открутить пришитую жемчужину. Выглядел он вполне безобидно, даже не скажешь, что может спустить на неугодного десяток призванных существ. Я вновь погрузился в свои мысли, контролируя на фоне речь старика на случай, если там опять проскользнет что-то интересное.

Как же можно составить правильный контракт? Немного поразмышляв, я решил, что при достаточном количестве условий в договоре действительно удастся получить полностью послушного разумного. Единственное, его подчинение может контролироваться только болью поэтому надо тщательно сформулировать контракт, чтобы даже мысли о предательстве давали соответствующую реакцию. Даже не так, нужны условия, когда работа в интересах хозяина карты становится целью существа. Поиск ответа на не самый простой вопрос, как этого добиться, я отложил на потом.

Второй момент, услышанный от дедка — его контакт с другими призывателями. По его тону я заключил, что их больше одного и они совсем не такая редкость, как он мне задвигал. Один на миллион, ну да, ну да. Окончательно убедился, что все надо перепроверять, хотя это и так было ясно, когда я от одного призывателя услышал, что карта моя ценная, а от другого, что она мусор. Хотя думаю, что Аландор уже переменил свое мнение, по крайней мере для первого круга я лучшее из того, чем он обладает. Интересно, какие карты второго круга у него есть и есть ли вообще? Почему-то он ими не хвастался, когда мы смотрели вместе активатор, хотя там еще были страницы с артефактами, которые он мне не показал.

Старик уже замолчал и шкандыбал назад к парню.

— Вызывай пауков, начнем с них, а там продолжим, — распорядился он, всем видом выражаясь злость и предвкушение.

«Фу мерзость», — подумал я, представив этих огромных тварей и вспоминая, как их природные собратья обращаются с мухами. Кажется, кислоту в этот раз запустят внутрь моего прекрасного тела.

— Синдор, ты долго будешь издеваться над моей картой? В прошлый раз он пару боев провел и сдулся, а теперь ты вообще хочешь все время его пытать. Дядя мне не для того подарил такую карту, чтобы у него мозги поехали.

О, парень решил поспорить. В принципе я его понимаю, только получил классную игрушку, как какой-то нехороший человек хочет ее сломать. Еще и предлагает в этом помочь. Надеюсь, он сможет отстоять свое мнение, а то очень не хочется быть выдоенным членистоногими. Тем более, с моей живучестью, этот процесс я прочувствую сполна.

— Аландор, я учу тебя уже год, а ты ничего не хочешь понимать, — очень раздраженно ответил старик, сложив руки на груди и уставившись на призывателя. — Ты же сам сейчас видел, что он не слушается приказов и может даже напасть на меня. Думаешь, что на турнире он себя поведет иначе, если сейчас не обломать?

— Так он мои то приказы слушает и защищает даже от тебя. Чего ты на него так разозлился? Все он нормально делает, все что скажешь.

— Да у него в крови должно быть послушание перед призывателем! В крови! — повысил голос Синдор, ткнув пальцем на мою неподвижную статую. — Ты не знаешь, как лучше его выдрессировать, чтобы он стал покорен. Никогда не слушаешь меня, всегда споришь, но сам ни на что не способен. Да ты даже ту служанку не смог заставить смирно тебя удовлетворять, бегал, как телок за мамкой, ронял нас в глазах обычных людей, а она должна была бы за счастье принимать твое внимание! Сколько раз я хотел ей показать, как надо себя вести с призывателем! Все смеялись, когда видели вас вместе, как она воротила от тебя нос, а ты ничего не делал. Если даже с бабой не смог справиться, то с этим бракованным ублюдком и подавно не сможешь.

Под конец речи голос старика стал чуть тише, а сам он, кажется, понял, что переборщил с наездами, но остановиться вовремя не смог. Пацан побледнел, когда услышал упоминание о служанке, а на щеках наливались красным гневные пятна. Он крепко сжимал кулаки, со злобой и болью слушая наставника, который прошелся по больной мозоли. Синдор замолчал и в наступившей паузе они смотрели друг на друга, пытаясь что-то решить с помощью взглядов. Когда дед уже собирался открыть рот, чтобы продолжить, Аландор его опередил, брызгая слюной и практически шипя:

— Не трогай ее память! Никогда! Наши отношения были только нашими, и никто не станет в них вмешиваться даже сейчас! Ты привык все получать через силу и унижение других, только я не вижу результата. Точнее вижу, вот ты стоишь здесь, служивший клану десятки лет, но не поднявшийся даже до третьего круга, а сейчас вообще без активатора. Так почему ты позволяешь себе учить меня жизни, если ничего не добился сам? Хочешь свести с ума единственную крутую карту, чтобы я получил очередную марионетку первого круга? Так Седор прав, оказывается, ты мне реально завидуешь!

Какой интересный разговор получается! Трагичная любовь, мезальянс, молодость не понимающая, как себя вести с девушкой, но с огромным желанием ее завоевать… А еще бездарность наставника, который за свою жизнь не добился значимых результатов, но пытался из-под палки требовать послушания у молодого дарования. Отличный диалог, гораздо более полезный, чем если бы они просто подрались. Надеюсь, смогу сейчас узнать еще несколько грязных секретов, ведь я же вещь, возле которой можно все рассказать не стесняясь, поэтому продолжайте, прошу вас!

— Ах ты мелкий ублюдок! — завизжал Синдор, как будто ему спицу в зад затолкали. — Да что ты знаешь о моей жизни! Меня ценили все призыватели, с которыми я работал, прислушивались и уважали! Да я прожил уже долгую жизнь, на меня всегда тратили невосполнимые ресурсы, когда это было необходимо, потому что я важен для клана. А вот ты, безмозглых ученик, всего год назад случайно получил активатор и считаешь, что все можешь? Да хрен тебе! Призывателей готовят с рождения, обучая и тренируя к этой жизни, как было со мной. А ты — ошибка природы, на которую никто не рассчитывал и за год так и не приблизился к пониманию сути призывателей. Да на первом же турнире тебе башку оторвут, просто так, чтобы такая бездарность как ты не позорила наши ряды. Сам справляйся тогда с бракованной картой!

Осипнув под конец, Синдор уже не говорил, а хрипел последние слова, после чего крутанулся и вприпрыжку умчался с площадки, оставив нас с Аландором наедине. Пацан злобно смотрел ему вслед, а затем на захлопнувшуюся дверь. Он что-то шептал себе под нос, нервно дергал пальцами и от него прям несло обидой и гневом.

Через минуту он вспомнил обо мне, повернулся и истерично произнес:

— До хрена все умные, ничего не могут, а учат! Ты постоянно чего-то требуешь, этот урод требует, дядя требует, даже мать говорит, что я ей должен! Ну чего ты скажешь, а? Тоже небось считаешь, что я ничего не могу и смеешься про себя? А?!

Но я не мог ничего ответить. Прошлый приказ Синдора о молчании никто не отменял, а прямо потребовать ответ от меня призыватель не догадался. Поэтому просто стоял и молча на него смотрел, иногда моргая, мой внутренний котроллер не запрещал периодически увлажнять глаза.

— Да ты с какого хрена молчишь то?! — возмутился Аландор, шагая ко мне. — Вообще обнаглел? Отвечай!

— Мне Синдор приказал молчать, поэтому не могу говорить, если не потребуешь, — сразу смог объяснить я.

— Блин, вот урод! И здесь нагадил, — хлопнул кулаком об ладонь пацан. — Приказ. Синдор больше на может тебе приказывать, а все его распоряжения отменяются.

Я сразу встал поудобнее и почувствовал облегчение. Очень неприятно стоять неподвижно даже с тренированным телом, тем более по прихоти мерзкого старикашки.

— Он идиот, какой-то, — уверенно заявил пацану, как только появилась возможность. — Я не знаю, про каких одушевленных он говорил, но ты сам видишь, что я вполне нормальный и он, скорее всего, и сам это понимает. Этот псих, кажется, готов разломать все, что его не слушается и не превозносит. Если в говно за лошадьми наступит — то прикажет забить лошадь или всю прислугу?

— Да кто ему позволит слуг казнить? Приживала в поместье, где мы с матерью живем. Должен учить меня, а сам постоянно какую-то чушь про величие призывателей рассказывает и всякую хрень из своей жизни, типа был на приеме у глав клана, видел один раз лорда пятого круга и тому подобное. Сейчас вот ее вспомнил…

Парень застывшим взглядом уставился куда-то мне в грудь и замолчал. Тяжелые воспоминания хорошо читались на его лице, я же задумался, как погибла его любовь. Он же говорил, что-то про память о ней. Интересно, можно ли это использовать, чтобы поглубже вбить клин между ним и наставником? Хотя они и сами пока хорошо справляются.

Аландор очнулся, посмотрел на меня и потянулся к активатору:

— Ладно, я пойду пока. Потом вызову, как-нибудь.

— Погоди, — успел я его остановить. — Что там этот старпер говорил о пауках?

Пацан удивленно на меня посмотрел, остановив руку с активатором на середине движения:

— Ты в смысле о чем? Зачем они тебе?

— У меня же есть еще время в этом призыве. Давай, выпускай троих, уверен, что смогу разделаться с ними. По крайне мере это будет интересно.

— Да ты реально псих, — с каким-то восторгом сказал пацан, быстро переключаясь с тоски о прошлом и неуверенности в себе на предстоящее веселье. — Ты уверен, что оно тебе надо? Когда эти твари жрали преступников, тем кричали очень громко.

— Не попробуем, не узнаем. Нам надо обоим отвлечься, а я заодно потренируюсь со своим новым телом. Мне же помимо отдыха и работать над собой нужно, я ж совсем недавно получил эти возможности.

— Ну ты даешь. Ну давай. Тебе сразу трех или по очереди?

Очень хотелось сказать, чтобы выпускал по одному, но я не стал так делать.

— Троих. Только в одном месте вызови всех троих, а то здесь пространства мало, быстро зажмут между собой.

— Лады, — возбужденно ответил Аландор и сформировал троих существ в дальнем углу площадки, а сам поспешно отбежал к выходу, на бегу выкрикнув им команду к нападению.

Наверное, со стороны мой поступок выглядел не адекватно. При испытываемом омерзении и страхе перед пауками просить вызвать их для сражения, так еще и ставить себя в проигрышные условия. Поступок достойный истинного дебила. Но у меня был план, точнее идеи, как всю эту ситуации развернуть себе на пользу.

Во-первых, я начал сражение за влияние на пацана. Несмотря на его завихи и общую психическую нестабильность, с ним вполне можно было о чем-то договориться, а еще он был хозяином моей карты. Если успешно вывести его из-под чужого навязываемого мнения, то можно попробовать установить новые жизненные установки, идущие мне на пользу. Поэтому сейчас обязательно было необходимо закрепить в его сознании, что я могу приносить положительные эмоции. Разумеется, создавать из себя игрушку, которая служит для развлечения — это не самое оптимальное решение. Гораздо лучше было наладить контакт через разговор и эмпатию, но эту возможность я сразу отбросил, ну не получилось бы в достаточной степени зацепить такого сложного собеседника, без информации о его социуме. Пришлось использовать страсть парня к боям карт.

Во-вторых, мне действительно необходимо тренироваться и знать предел своих нынешних сил. Правильно было бы постепенно увеличивать количество врагов, но это не так интересно со стороны, а я вот чувствовал в себе силы справиться сразу с тремя. Как раз и выясню, навязана ли такая уверенность бодрым организмом или я объективно оцениваю собственные силы.

В-третьих, мне надо быть готовым сражаться с любым противником и в любых условиях. И речь здесь шла не о тренировке в различных обстоятельствах и поиске оптимальных алгоритмов действий, а о психологической готовности нанести максимальный ущерб врагу, даже в безнадежной ситуации. Здесь очень хорошо подходил нынешний случай: страх перед пауками, их большое количество, замкнутое пространство и не владеющий своими возможностями в полной мере я.

Вот такие оправдания придумал сам для себя, но где-то в глубине души я подозревал, что просто немного двинулся под влиянием последних событий и мощного тела. Когда эти твари появились, сформировавшись из сетки линий, я сорвался к ним, спеша нанести первый удар.