Кем был Гитлер в действительности

Люди, которые нужны капиталу

В. Реккерт: Оставим пока в стороне то, что было Удивительным на этом жизненном пути, и присмотримся поближе к «карьере». Начнем с многократно упоминавшегося решения Гитлера «стать политиком», как он заявляет в «Майн кампф».

К. Бахман: Это — легенда. Гитлер охотно изображал сам себя как мессию, явившегося спасти немецкий народ, как избавителя, прошедшего через мучения и страдания. Как и многое другое, это — душещипательная история, построенная в расчете на святую простоту и адресованная ей. По окончании войны в 1918 г. Гитлер вновь был тем, чем он был перед началом войны,— бездарным неудачником. У него не было никакой профессии. Ему, как и миллионам других людей из стран капитала, участвовавших в войне, угрожали безработица и нужда. Ему не хотелось возвращаться к безнадежному прозябанию обитателя ночлежек для бездомных, и он уцепился за рейхсвер. Это был такой институт, который спас германский милитаризм вопреки положениям о разоружении Германии по Версальскому договору. Там он получил кров и пищу, там же перед ним были поставлены первые политические задачи. Не он решил стать политиком, а его начальники в мюнхенском гарнизоне решили использовать его в политических целях, поскольку они распознали в нем подходящего для них человека. Он стал рейхсверовским шпиком, задачей которого было выискивание солдат, офицеров и унтер-офицеров, безоговорочно согласных на использование их против революционных стремлений народа.

В. Реккерт: По своему крайне враждебному отношению к прогрессу и революции, по националистическому умонастроению он был вполне подходящей фигурой для подобных целей.

«Нойес форвертс» (Прага) от 28.1.1934 г.:

«Политический поворот 1918 г. наступил в результате контрреволюционного развития, обусловленного войной и националистическим взвинчиванием народных масс... Социал-демократия как единственно сохранившаяся организованная сила взяла на себя, без сопротивления, руководство государством, разделив его с буржуазными партиями, со старой бюрократией и даже с заново организованным военным аппаратом. То, что она почти без изменений переняла старый государственный аппарат, было тяжкой исторической ошибкой, допущенной немецким рабочим движением, введенным в заблуждение во время войны...»

Правление социал-демократической партии Германии, Прага, 28.1.1934 г.

К. Бахман: Вот такие люди и нужны были крупному немецкому капиталу. Активное приобщение Гитлера к партийной политике началось в тот момент, когда в ноябрьской революции 1918 г., которая была революцией широких народных масс, немецкая буржуазия почувствовала смертельную опасность, опасность своего ухода с исторической сцены. Ей удалось спастись, но не только с помощью своей силы.

Виновники развязывания первой империалистической мировой войны остались безнаказанными. Генеральный штаб не был распущен. Владельцев концернов, юнкеров и крупных помещиков никто и пальцем не тронул, поскольку руководство СДПГ и генеральный штаб создали тайный союз для защиты буржуазных порядков. Так были лишены власти советы рабочих и солдат, которые могли бы стать органами власти. Созыв Веймарского национального собрания означал начало буржуазного парламентаризма. Мелких помещиков, крупных землевладельцев (а они всегда на стороне крайней реакции) никто, повторяю, и пальцем не тронул. Вот так и вышло, что - даже задачи буржуазной революции остались нерешенными.

Политическое предательство правых социал-демократических лидеров в ходе ноябрьской революции сделало возможным то, что капитализм, или, лучше сказать, власть монополий, несмотря на крушение кайзеровской империи, была спасена.

Из протокола допроса генерала Грёнера на «Мюнхенском процессе об ударе кинжалом в спину» в октябре — ноябре 1925 г.:

«Адвокат д-р Хиршберг: Подавление революции имело целью вновь ввести монархию или покончить с хаосом революции, чтобы не допустить систему советов через национальное собрание?

Свидетель (генерал Грёнер): Последнее верно. Мы сплотились для борьбы с революцией, для борьбы против большевизма... Помышлять о восстановлении монархии было, по-моему, делом совершенно нереальным. Целью нашего союза, который мы заключили 10 ноября, было полное подавление революции, восстановление упорядоченной власти правительства, поддержка этой власти с помощью военной силы и скорейший созыв национального собрания... Я посоветовал генерал-фельдмаршалу подавлять революцию в настоящее время не с оружием в руках, поскольку есть опасность, что при нынешних настроениях в воинских частях такая тактика провалится. Я предложил ему следующее: считаю необходимым, чтобы верховное командование заключило союз с социал-демократическим большинством. В настоящее время, по моему мнению, в Германии нет такой партии, которая имеет достаточное влияние в народе, чтобы восстановить власть правительства и верховного командования в войсках...

Сначала речь шла о том... чтобы вырвать власть в Берлине у советов рабочих и солдат. С этой целью было запланировано ввести в Берлин десять дивизий. Народный уполномоченный Эберт был с этим полностью согласен».

Цит. по: Лотар Бертольд и Хельмут Нееф. Милитаризм и оппортунизм против ноябрьской революции. Франкфурт-на-Майне, 1978, с. 434—436.

В. Реккерт: Классовое господство буржуазии было все еще нестабильным. Коммунистическая партия лишь начала создаваться. В социал-демократической партии росло влияние революционных сил. И в рядах социал-демократии, в которой главенствовали реформисты, не прекращались требования коренных социальных и политических перемен.