Ким Джинсу. Путь к вершине

Глава 11

Утро началось с погружения в работу. Придя в офис, я сразу направился к Минсу, понимая, что время было не на нашей стороне. Нужно было срочно разобраться в курируемых Хваном направлениях и сделках, чтобы построить дальнейший план действий. Минсу, как всегда, был сосредоточен и лаконичен. Он предоставил мне весь необходимый материал — папки с документами, файлы на компьютере и доступ к корпоративной базе данных.

Зарывшись в ворох этих документов, я начал изучать отчёты, счета, контракты и сметы. Передо мной была картина всей внутренней структуры компании: от мелких сделок до крупных контрактов с международными партнёрами. Я внимательно изучал каждую деталь, и, чем глубже я погружался, тем яснее понимал, насколько сложна и запутанна была корпоративная сеть. Каждая сделка, каждый проект имел свои нюансы, свои риски и свои угрозы. Я проверял каждую цифру, каждую подпись, чтобы быть уверенным в точности данных.

Моё внимание привлекло несколько контрактов с поставщиками, которые, на первый взгляд, казались вполне стандартными, но при более внимательном изучении я заметил, что сроки их выполнения постоянно сдвигались. Некоторые компании, с которыми были заключены контракты, почему-то «случайно» пропускали сроки поставок, и это выглядело подозрительно. Казалось, что кто-то намеренно вставлял палки в колёса. В голове у меня начали выстраиваться связи, и я понимал, что это, вероятно, часть того саботажа, о котором говорил Минсу.

К обеду я уже составил для себя общую картину. На столе передо мной лежали распечатки с ключевыми контрактами, а на экране компьютера были открыты файлы с анализом отчётов. Я уже знал, с чего можно начать. Но напряжение и работа, требовавшая полной концентрации, начали сказываться — мне нужно было отдохнуть и немного отвлечься, чтобы восстановить силы. Я решил выйти на улицу и перекусить.

Проходя мимо ряда кафе и ресторанчиков, я обдумывал дальнейшие шаги. Всё, что я собрал за утро, было важно, но нужно было сложить это в общую стратегию. Погружённый в свои мысли, я почти не замечал людей вокруг. Город жил своей жизнью — уличные продавцы, спешащие мимо офисные работники, разговоры прохожих, как фоном заполняли улицу. Но вдруг моё внимание привлекло знакомое лицо.

Сухён. Она стояла чуть в стороне, как будто кого-то ждала. Её профиль, утончённые черты лица, спокойная, но в то же время напряжённая поза сразу заставили меня замедлить шаг. Что-то в её выражении лица подсказывало мне, что внутри неё происходила борьба. Меня охватила волна тепла, смешанная с удивлением — странно, как быстро эти чувства начали ассоциироваться у меня с ней.

Я замедлил шаг и, пока не подошёл ближе, включил своё восприятие эмоций. Радость. Удовольствие. Нежность. И, наряду с этим, озадаченность. Этот коктейль чувств захлестнул меня, как будто я на мгновение стал частью её внутреннего мира. Она явно переживала что-то значительное, но, несмотря на это, в ней было столько света и теплоты, что я не мог не улыбнуться. Это было странное ощущение — понимать, что кто-то может быть настолько искренне рад и в то же время озадачен.

Я сделал ещё несколько шагов, приближаясь к ней, и на мгновение задумался, что могло её так взволновать. Но одно было точно — я хотел узнать, что происходит, и, возможно, предложить помощь.

— Привет, Сухён-щи! — поздоровался я, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно и непринуждённо.

Она обернулась, и на её лице появилась лёгкая улыбка, как будто её вдруг осветило солнечным лучом. Но в её глазах всё ещё читалась некоторая тревога.

— Привет, Джинсу-оппа, — ответила она, мягко кивнув.

Я почувствовал, как внутри меня разливается тепло. Было что-то трогательное в том, как она произнесла моё имя, как будто в её голосе звучала искренняя радость.

— Что-то случилось? — спросил я, внимательно всматриваясь в её глаза. — Ты выглядишь немного задумчивой.

Она слегка нахмурилась, явно удивившись моему вопросу, и чуть склонила голову набок.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, её голос был тихим, но в нём звучала нотка удивления.

Я улыбнулся, слегка пожав плечами:

— Это написано у тебя в глазах.

Она отвела взгляд, и я заметил, как её щеки слегка покраснели. Её смущение было таким искренним и чистым, что это только усилило моё желание узнать, что же её тревожит. Её реакция была настолько трогательной, что я на мгновение почувствовал, как моё сердце слегка ускорило ритм. В тот момент я осознал, что её присутствие действительно становилось чем-то важным для меня.

— Ты слишком внимателен, Джинсу-оппа, — сказала она, её голос стал чуть тише. — Если у тебя есть время, я бы хотела кое-что обсудить.

Я кивнул, чувствуя, как любопытство переплетается с волнением.

— Конечно, у меня есть время. Пойдём, найдём место, где можно спокойно поговорить.

Мы направились в кафе неподалёку, то самое, где я встречался с Минсу. В этот момент я чувствовал, как её близость приносит мне удивительное спокойствие. Быть рядом с ней, ощущать её тепло — это было каким-то новым, неожиданным ощущением для меня. Мы выбрали столик у окна, и, заказав кофе, я приготовился слушать.

— У меня проблема, — начала она, и я заметил, как её взгляд на мгновение затуманился, словно она обдумывала, как лучше выразить свои мысли. — Мы разрабатываем стратегию внедрения новой информационной системы, которая будет заниматься учётом сделок и контрактов. Там, в некоторых сегментах, будет подключён искусственный интеллект для обработки данных.

Я сосредоточенно слушал, понимая, что речь идёт о серьёзном проекте. Это был не просто очередной технологический апгрейд, а целая система, способная изменить работу компании. Её голос звучал уверенно, но я почувствовал, что внутри неё было много сомнений и тревоги.

— Это серьёзный проект, — отметил я, кивая. — Это может быть настоящим прорывом.

— Да, но мои коллеги воспринимают это в штыки, — вздохнула она, её плечи чуть опустились, как будто ей было тяжело говорить об этом. — Они боятся новых технологий, считают, что это угрожает их позициям, и что система может заменить их. Я пыталась объяснить, что это не так, что это, наоборот, облегчит их работу, но… никто меня не слушает.

Я почувствовал её отчаяние и попытался найти слова, которые могли бы её поддержать.

— Это всегда тяжело — предлагать нововведения, особенно такие, которые кажутся угрожающими, — сказал я. — Люди часто боятся перемен, потому что они нарушают их привычный уклад.

Её глаза на миг стали мягче, и я почувствовал, как её напряжение немного спало.

— Я знаю, что если это внедрить, то компания выиграет. Но пока что я не могу найти поддержку.

— Давай сделаем так, — предложил я, и на моём лице появилась улыбка. — Завтра после обеда мы сядем и проработаем стратегию вместе. Я помогу тебе сделать так, чтобы эту систему нельзя было игнорировать.

Сухён взглянула на меня с благодарностью, и её глаза засветились новой искоркой.

— Ты правда согласен помочь мне? Это значит так много для меня…

— Конечно, — сказал я, ощущая, как внутри меня поднимается чувство тепла и радости. — Мы справимся. Ты не одна в этом.

Она улыбнулась, и в её глазах появился тот самый свет, который заставлял меня чувствовать, что всё было правильно. Мы ещё немного поговорили о проекте, обсуждая возможные подходы и детали, но в какой-то момент я поймал себя на мысли, что наслаждаюсь её обществом больше, чем ожидал.

После того, как мы сделали заказ, нам принесли традиционные корейские блюда. На столе появились блюда, которые я уже успел полюбить — кимчи, бульгоги, нежные полоски говядины, замаринованные в сладко-солёном соусе, и, конечно же, пибимпап — рис, покрытый смесью овощей, жареного яйца и мясных кусочков, который нужно было перемешать, чтобы все вкусы смешались вместе. Я наблюдал, как Сухён ловко перемешивает свой пибимпап, добавляя острый соус, и чувствовал, как всё это погружает меня в уютную атмосферу традиционной корейской еды.

Мы ели, иногда переглядываясь и улыбаясь друг другу. Было что-то особенное в этих моментах — простота, в которой скрывалось больше, чем просто обед. Вся обстановка вокруг нас, ароматы и вкусы, разговоры в зале — всё это делало наше время вместе почти интимным, как будто мы были в своём маленьком мире.

Когда мы закончили, я заметил, как Сухён посмотрела на меня, её глаза светились теплотой. Я почувствовал, что в этот момент между нами возникло что-то большее, чем просто дружба. Пока мы шли к зданию корпорации, я замечал, как наши взгляды пересекались. Мы оба шли рядом, но казалось, что каждый из нас украдкой искал в глазах другого то, что не решался сказать вслух. Эти взгляды были наполнены нежностью и лёгким ожиданием, словно мы оба понимали, что наше общение обретает другой смысл, но никто не хотел разрушать этот хрупкий момент.

Проходя по улице, Сухён вдруг улыбнулась, её улыбка была такой светлой, что я не мог не ответить тем же. В её взгляде было что-то особенное — она казалась немного застенчивой, но одновременно открытой. Как будто она хотела сказать больше, но оставалась на грани, позволяя моменту самому рассказать историю.

Мы неспешно дошли до входа в здание корпорации, и я почувствовал, что не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Но работы было много, и нужно было возвращаться к делам. На прощание я повернулся к Сухён и, задержав её взгляд, сказал:

— Скинешь мне свои наработки по проекту на почту? Я хочу внимательно изучить их, чтобы завтра было, с чем работать.

— Конечно, — ответила она, её голос был мягким и немного трепетным. — Спасибо тебе… за всё.

Мы посмотрели друг на друга, и в этот момент я снова почувствовал, как между нами что-то вспыхивает, словно невидимая нить притягивала нас друг к другу. В её глазах была благодарность, но и что-то большее — та искра, которая иногда возникает между двумя людьми и которую невозможно не заметить.

На мгновение я подумал о том, что бы произошло, если бы я позволил себе поддаться этому чувству. Если бы протянул руку, взял её за руку, остановился и сказал, что хочу большего, чем просто помогать ей с проектом. Но я знал, что это пока не то время. Всё должно происходить постепенно, как это принято в корейской культуре. Мы шли бок о бок, не приближаясь и не отдаляясь друг от друга, но с каждым шагом, как мне казалось, наши сердца сближались.

— Тогда до завтра, — сказал я, стараясь не выдать волнения в своём голосе.

— До завтра, Джинсу-оппа, — ответила она, её глаза светились теплом и нежностью.

Я проводил её взглядом, пока она не исчезла за дверью, и ещё долго стоял на месте, думая о том, что только что произошло. Это была всего лишь встреча и обед, но внутри меня всё перевернулось. Это было начало чего-то нового.

После обеда я направился в кабинет Хвана. Коридоры центрального офиса, освещённые мягким светом, казались бесконечно длинными, и каждый шаг отдавался в моей голове. Я знал, что на этот раз разговор будет не просто деловым. Он мог определить наше будущее. Вдохнув поглубже, я постучал в массивную дверь кабинета и, получив приглашение войти, шагнул внутрь.

Кабинет Хвана был, как всегда, воплощением власти и вкуса. На стенах висели картины с изображениями горных пейзажей Кореи, а в углу тихо бурлил фонтан с бамбуковыми стеблями, создавая успокаивающий звук воды. Но я знал, что здесь, в этом оплоте роскоши и спокойствия, решались далеко не спокойные вопросы. Хван поднял глаза от документов, лежащих перед ним, и жестом предложил мне сесть. Его взгляд был сосредоточен, но я уловил в нём что-то ещё — ожидание, может быть, даже лёгкое напряжение, как будто он ждал, что я предложу что-то значимое.

— Саджан-ним, — начал я, глядя на него прямо. — После анализа всех материалов по проектам, которые вы курируете, у меня появилась идея, как можно повлиять на ситуацию и заставить наших врагов проявить себя.

Хван слегка кивнул, его взгляд стал ещё более сосредоточенным. В кабинете стояла тишина, лишь звук воды из фонтана наполнял пространство, создавая странное ощущение покоя в момент, когда от моих слов зависела дальнейшая стратегия корпорации.

— Я предлагаю начать с запуска слухов о том, что корпорация готовится объявить о крупной финансовой проблеме.

Хван слегка прищурился, его глаза на мгновение блеснули интересом. Он молча кивнул, давая понять, что хочет услышать продолжение. Этот жест, который мог показаться незначительным, казался мне одобрением или вызовом — мне нужно было продолжать, чтобы убедить его.

— Суть в том, — продолжил я, делая паузу, чтобы выбрать правильные слова, — что мы создадим инсайдерскую утечку. Источник слухов будет основываться на информации о якобы поддельных контрактах, подписанных с ненадёжными партнёрами. Для этого Минсу должен будет нанять несколько журналистов, которые «случайно» получат эту информацию.

Я увидел, как Хван слегка приподнял бровь, и, сделав глубокий вдох, продолжил:

— Мы подготовим документы и контракты, якобы подтверждающие эти слухи, и оставим их на видном месте в офисе, чтобы они могли быть сфотографированы. Эти документы будут выглядеть максимально достоверно. Они будут содержать подписи и печати, но, разумеется, не наши настоящие. Важно, чтобы они выглядели так, будто их случайно забыли в офисе или оставили после срочного совещания. Журналисты, которых мы привлечём, должны будут сфотографировать эти документы и распространить информацию в СМИ.

Хван слегка приподнял бровь, но ничего не сказал, продолжая изучать меня своим холодным взглядом. Я чувствовал, как напряжение в комнате росло. Он молчал, а я знал, что каждый его жест и каждый взгляд были направлены на то, чтобы понять, действительно ли мой план стоит того риска.

— Ты предлагаешь создать иллюзию кризиса, чтобы заставить врагов выйти из тени? — спросил он, его голос был мягким, но в нём звучало напряжение.

— Именно, — подтвердил я, глядя ему прямо в глаза. — Если они подумают, что у нас финансовые проблемы, они могут попытаться ускорить свои действия, проявить себя. Нам важно заставить их сделать ход первыми, чтобы у нас была возможность понять, кто на самом деле стоит за этим. Но главное впереди. Это только начальный этап.

Минсу, сидевший рядом, весь разговор оставался молчаливым, его взгляд был устремлён на меня. Я знал, что он внимательно слушал, и, возможно, оценивал каждое моё слово.

— А если они начнут использовать эти слухи, чтобы действовать против нас? — наконец заговорил он, его голос был чуть напряжённым, но уверенным.

Я кивнул, готовый к этому вопросу.

— Мы будем готовы, — ответил я уверенно. — У нас будет запасной план. Если они попытаются использовать слухи в своих интересах, мы выставим их как попытку подорвать репутацию корпорации. Это даст нам возможность перейти в атаку и выставить их виноватыми в искусственном создании кризиса.

Хван слегка улыбнулся, но это была не тёплая улыбка, а скорее удовлетворённая, как у человека, который увидел что-то неожиданное, но приятное.

— Интересный план, — сказал он, склонив голову набок, словно изучая меня. — Ты предлагаешь не просто защититься, а использовать их же методы против них. Перевернуть игру.

Я кивнул, и в этот момент почувствовал, как мой пульс ускоряется.

— Они привыкли действовать из-под тишка. Если мы создадим ситуацию, в которой они будут думать, что мы слабы, они обязательно попытаются это использовать. Это наш шанс перехватить инициативу.

— Хорошо, — сказал Хван, его голос стал твёрдым. — Минсу займётся организацией журналистов. Убедись, что всё будет выглядеть правдоподобно и не вызовет подозрений. Нам нужно, чтобы они поверили в этот кризис. И как только они проявят себя, мы нанесём удар.

Минсу кивнул, быстро записывая детали в свой блокнот. В комнате снова наступила тишина, и я почувствовал, как напряжение, царившее в воздухе, медленно рассеялось. Но я знал, что это было лишь временным затишьем перед бурей.

— Помни, Джинсу, — сказал Хван, его голос стал ниже, но от этого ещё более значительным. — Если что-то пойдёт не так, у нас не будет второго шанса. Это игра с огнём, и если мы проиграем, последствия будут катастрофическими.

Я кивнул, понимая всю серьёзность его слов. Мы вступали в опасную игру, и от моего плана зависело многое. Но внутри меня была решимость. Это был мой шанс доказать, что я не просто ассистент или временная фигура в его игре. Я был частью команды, и я собирался сделать всё, чтобы этот план сработал.

— Джинсу, — добавил Хван, пристально глядя на меня, — теперь ты играешь на передовой линии. Если этот план сработает, мы сможем нейтрализовать угрозу и укрепить наши позиции. Но если что-то пойдёт не так, последствия могут быть серьёзными. Уверен, что готов к этому?

— Да, саджан-ним, — ответил я твёрдо. — Мы должны бороться. И я готов это сделать. Далее перейдем на следующий этап.

Разговор был завершён, и я покинул кабинет, чувствуя, как волнение смешивается с решимостью. Это был не просто план — это была игра, где на кону стояло будущее корпорации и, возможно, моё собственное.

Пока Минсу занимался организацией распространения ложных слухов и работой с журналистами, я параллельно начал прорабатывать более детальную стратегию. Ложные слухи — это хороший старт, но мне нужно было подкрепить их чем-то более весомым. В корпоративном мире деньги — это сила, а финансовые отчёты — основное оружие. Если мы хотим убедить акционеров, что у компании действительно есть проблемы, то нужно было создать видимость финансового кризиса.

Я сел за компьютер и начал собирать данные. Внимательно проанализировав текущие отчёты, я начал разрабатывать план манипуляции финансовыми показателями. Основная цель была проста — показать снижение прибыли и увеличение расходов. Но это нужно было сделать так, чтобы не вызвать подозрений. Всё должно было выглядеть максимально правдоподобно.

Я понимал, что для этого потребуется поддержка финансового отдела. Я направился к начальнику отдела, господину Чонгу, который был известен своей педантичностью и внимательностью к деталям. Он был одним из немногих, кому можно было доверять, и я знал, что если правильно подойти к нему, он согласится помочь.

Когда я вошёл в его кабинет, он поднял глаза от документов, его лицо оставалось бесстрастным, но я видел, что он внимательно слушает.

— Чонг-ши, — начал я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Мне нужно ваше содействие в одном деле. Это важно для корпорации и для Хвана саджан-нима.

Он кивнул, приглашая продолжать.

— Нам нужно разработать отчётность, которая покажет снижение прибыли и увеличение расходов. Но при этом она не должна быть настолько плохой, чтобы привлекла внешних аудиторов. Мы создаём видимость кризиса, но на самом деле это будет отвлекающий манёвр.

Чонг слегка приподнял бровь, и я продолжил:

— Это необходимо для того, чтобы скрыть подготовку к запуску нового продукта, который может резко увеличить доходы корпорации. Об этом продукте никто пока не знает, и мы хотим сохранить это в секрете до последнего момента. Если акционеры и инвесторы будут думать, что дела идут хуже, чем есть на самом деле, они не будут ожидать такого шага.

Чонг вздохнул, слегка откинувшись в кресле.

— Джинсу-ши, вы понимаете, что это очень рискованно? Если кто-то из внешних аудиторских компаний узнает о манипуляциях, последствия могут быть серьёзными.

— Да, я это понимаю, — кивнул я. — Но именно поэтому я пришёл к вам. Я знаю, что вы способны создать отчёты, которые будут выглядеть абсолютно правдоподобно. Нам не нужно сильно отклоняться от реальных данных, только акцентировать внимание на проблемах, которые уже есть, но не настолько значимых, чтобы вызывать подозрения. Всё, что нам нужно, — это немного усугубить ситуацию на бумаге.

Он задумался, и я дал ему время. Чонг был человеком, который не принимал решений сгоряча. Он должен был обдумать каждый шаг, взвесить все риски. Я видел, как он медленно обдумывает мои слова, его взгляд становился всё более сосредоточенным.

— Ладно, — наконец сказал он. — Я могу это сделать. Но это потребует времени. И мне понадобится доступ к некоторым дополнительным данным.

— Всё необходимое будет у вас, — заверил я. — Наша цель — убедить акционеров, что компания переживает трудности, но не такие, чтобы это вызвало подозрения у внешних структур. Мы должны показать, что проблемы есть, но они контролируемы.

Чонг кивнул, и я почувствовал, как внутри у меня немного отлегло. Поддержка финансового отдела была критически важна для реализации моего плана.

Вернувшись к своему столу, я начал координировать дальнейшие шаги. Я знал, что нам нужно выстроить отчёты таким образом, чтобы создать иллюзию увеличивающихся затрат на производство, затягивающихся сроков поставок и рост операционных расходов. В то же время, доходы должны были казаться меньше из-за якобы сокращения объёмов продаж и снижения спроса. Все эти данные можно было представить в свете последних событий, вызванных внешними «проблемами» и «саботажами» поставок.

Я тщательно работал над деталями, чтобы убедиться, что всё выглядело правдоподобно. Например, в одном из отчётов мы указали увеличение расходов на логистику, ссылаясь на проблемы с транспортом и задержками поставок. Это вполне соответствовало текущей ситуации и не должно было вызвать подозрений.

Кроме того, я решил усилить акцент на якобы низком спросе на наш ключевой продукт, что также должно было вызвать тревогу у акционеров, но не на уровне, который привлёк бы внешних аудиторов. Мы представили это как временные трудности, которые нужно будет преодолеть в ближайшем квартале.

На следующем этапе я договорился с Чонгом о том, что в отчётах будет указано снижение эффективности некоторых направлений из-за «непредвиденных обстоятельств». Это должно было подкрепить слухи, которые сейчас распространял Минсу, и создать ощущение, что ситуация действительно выходит из-под контроля.

Когда все данные были собраны, я ещё раз проверил каждый пункт, чтобы убедиться, что всё выглядит достоверно.

Моя цель была создать такую иллюзию, чтобы акционеры не просто поверили в финансовые трудности компании, но и почувствовали, что у них остаётся только один выход — в темпе вальса избавляться от акций, пока их цена не упала ниже допустимого минимума. Это было не просто игра с цифрами и отчётами — это была тонкая манипуляция, способная перевернуть всю динамику в корпорации.

Если всё пройдёт по плану, турбулентность, которую мы создадим, вынудит наших врагов ускорить свои действия. Паника, которую мы запустим, будет распространяться, как лесной пожар, и мы будем наблюдать, как они, один за другим, начинают метаться, пытаясь захватить контроль. Но этот контроль будет иллюзией, пустой надеждой в условиях хаоса, который мы намеренно запустим.

Всё было рассчитано до мелочей. Каждый шаг — от утечки информации до «поддельных» документов — был частью тщательно продуманного плана. Акционеры, привыкшие к стабильности, к уверенности в будущем компании, должны были оказаться в положении, когда они теряют почву под ногами. Их привычная уверенность исчезнет, когда они столкнутся с мыслью, что их инвестиции под угрозой. Это заставит их действовать на эмоциях, а не на холодном расчёте. И в такие моменты люди делают ошибки.

Паника на бирже — вот что нам было нужно. Чтобы создать её, я планировал сделать акцент на потерях и уменьшении доходности по отчётности, но не в критических масштабах — чтобы это не привлекло внешних аудиторов. Достаточно было намекнуть на большие финансовые «дыры», чтобы запустить волну слухов. И вот тогда, когда волнение достигнет своего апогея, мы увидим, кто попытается нажиться на панике, а кто захочет спастись, сбрасывая акции.

Я чувствовал, что каждый шаг, который мы предпринимали, был рискованным. Мы шли по лезвию ножа, и малейшая ошибка могла стоить нам слишком дорого. Но с другой стороны, этот риск был оправдан. Я знал, что без рискованных решений невозможно победить в такой игре.

Вздохнув, я вышел из кабинета, погружённый в свои мысли. Каждая деталь была важна. Каждый взгляд, каждая встреча с акционерами, каждый слух, который распространялся в кулуарах. Всё должно было работать как часы, иначе система рухнет, и нас поглотит хаос, который мы сами и создали. Но я был уверен в своих силах и в том, что план сработает.

Покидая здание корпорации, я наблюдал за лицами сотрудников, за их реакциями, за тем, как они переговаривались в коридорах. Я видел, что слухи уже начинали свою работу — обсуждения, шёпот, напряжённые взгляды. Но этого было недостаточно. Настоящий эффект будет заметен только тогда, когда паника доберётся до акционеров.

И вот тут-то и скрывался главный секрет моего плана. Я не просто собирался создать турбулентность, чтобы заставить врагов действовать. Моя истинная цель была более глубокой. Я хотел, чтобы акционеры в панике начали избавляться от своих акций. Не просто по причине страха за свои вложения, а из-за уверенности в том, что у компании нет будущего.

Как только они начнут сливать свои акции за копейки, цена акций корпорации упадёт до минимальных значений. Но это только часть картины. Настоящая интрига заключалась в том, что Хван, обладая доступом к этим данным и заранее подготовившись, сможет скупить все эти акции по минимальной цене.

Вся игра строилась на этом моменте. Пока остальные будут терять контроль, охваченные паникой, мы будем готовиться перехватить контроль над корпорацией. Я знал, что это было рискованно, что многие акционеры не дадут сбить себя с толку. Но этого и не нужно было. Достаточно заставить хотя бы несколько ключевых фигур поддаться панике и начать сливать акции, чтобы остальная толпа последовала за ними.

Я улыбнулся, чувствуя, как внутри меня загорается азарт. Если всё сработает, это будет шах и мат. И тогда, когда цена акций достигнет дна, Хван сможет приобрести контрольный пакет и стать абсолютным лидером корпорации. В один момент все интриги и заговоры его врагов рухнут, оставив их ни с чем.