Ким Джинсу. Путь к вершине

Глава 5

После обеда я вернулся к своему рабочему месту, чувствуя лёгкую усталость, но в то же время осознавая важность каждого шага, который делал. Весь день, каждую минуту, я был погружён в работу над отчётом. Время шло, а вопросы становились всё сложнее. Чтобы собрать все данные воедино, мне приходилось постоянно обращаться к коллегам — то одному, то другому. Моя задача требовала не просто подготовки отчёта, а полноценного анализа, который должен был впечатлить руководство.

Первым, к кому я обратился, был Ли Хёнджин. Он работал над сводками продаж, и я знал, что его данные будут ключевыми для того, чтобы понять текущую динамику рынка. Я подошёл к нему и, стараясь не привлекать лишнего внимания, спросил:

— Хёнджин, у тебя есть последние данные по продажам за второй квартал? Мне нужно свести их с анализом рынка.

Он посмотрел на меня с раздражением. Я почувствовал это сразу, словно холодный поток воздуха пронёсся между нами. Его недовольство было практически осязаемым — он явно не хотел помогать мне. Но я знал, что у меня есть официальное поручение, и ему придётся поделиться данными.

— Да, конечно, сейчас отправлю, — ответил он с неохотой, даже не посмотрев мне в глаза.

Я уже знал, что он скажет это, потому что почувствовал его сопротивление ещё до того, как он открыл рот. Это было странное, но мощное ощущение. Словно на каком-то уровне я читал его эмоции до того, как он произнёс слова. Мне было понятно, что внутри него кипит негодование, что он видит во мне соперника. Но это был лишь первый эпизод.

Далее я подошёл к Со Миён. Её помощь мне требовалась для анализа клиентской базы. Она всегда была внимательной и вежливой, и я надеялся, что её поддержка станет для меня опорой в работе над отчётом. Когда я спросил её о данных, она взглянула на меня с лёгкой улыбкой.

— Конечно, Джинсу, у меня есть всё, что нужно. Я перекину тебе эти файлы.

И снова я почувствовал её эмоции. Но на этот раз это было что-то другое — доброжелательность и лёгкое удивление. Она не понимала, почему я оказался в такой позиции, но явно не чувствовала ко мне зависти. В её глазах я увидел даже некоторую заинтересованность, как если бы она пыталась понять, каким образом я сумел так быстро стать центром внимания.

Я внимательно смотрел на неё, и вдруг в голове пронеслась мысль: она сейчас скажет, что если мне что-то ещё понадобится, я могу всегда обратиться. И через мгновение она произнесла:

— Если тебе что-то ещё понадобится, обращайся, я всегда помогу.

Я внутренне замер. Как? Как я мог знать это заранее? Всё больше в моей голове начало складываться ощущение, что я каким-то образом чувствовал людей на ином уровне. Это было не просто интуиция. Это было как чтение эмоций — не слов, а их оттенков, их подтекста.

Я вернулся к своему столу и на мгновение остановился. Это чувство не отпускало меня. Сначала я думал, что это простое везение, что я просто угадываю, что люди скажут. Но чем больше таких моментов происходило, тем явственнее я осознавал, что это не случайность. Я начал видеть эмоции, словно они были частью языка, который я раньше не понимал. Я чувствовал гнев, раздражение, удивление, сомнение, прежде чем слова успевали сорваться с губ моих коллег.

Чуть позже, когда я снова обратился к Пак Джихёну, чтобы уточнить данные по новым контрактам, я испытал это снова. Его злость и зависть буквально пронизывали воздух, как густая волна напряжения, прежде чем он открыл рот.

— Да, Джинсу, вот файлы, — с видимой неохотой произнёс он. И я снова заранее знал, что он будет говорить коротко и сухо, как будто сквозь зубы.

Я медленно начал осознавать, что не просто общаюсь с коллегами. Я начинаю чувствовать их эмоции на каком-то глубинном уровне. Эти ощущения были настолько сильными, что мне казалось, будто я вижу мир их глазами, ощущаю их переживания. Когда они смотрели на меня, я чувствовал не только их взгляды, но и всё, что скрывалось за ними — зависть, раздражение, недоумение, уважение.

Мои мысли кружились, я не мог понять, откуда это всё пришло. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Может быть, это было связано с тем, что я теперь в теле Джинсу? Или это результат того, как я стал ощущать своё место в коллективе? Я глубоко задумался над этим феноменом.

Что это значит? Как я могу использовать это? И самое главное — почему это происходит? Я ощущал, что всё это не случайность, что это часть чего-то большего. Возможно, это был способ адаптироваться к новому миру, к новому телу. Может, это был дар, который позволял мне понимать людей на ином уровне, видеть их истинные намерения.

Чем больше я погружался в эти мысли, тем яснее становилось одно — это не просто игра ума. Я действительно чувствовал людей, их внутренние миры, их страхи, мечты, их скрытые эмоции. Но почему я начал это ощущать только сейчас?

Я продолжал свою работу над отчётом, постоянно отвлекаясь на то одного, то другого сотрудника. Каждый раз, когда я общался с кем-то, эти эмоции накрывали меня с новой силой. Зависть Хёнджина, раздражение Джихёна, уважение Сунгхо — все эти чувства я ощущал как физическое присутствие.

Со временем я начал понимать, что это было и проклятие, и дар одновременно. С одной стороны, я мог лучше понимать своих коллег, знать, что они на самом деле чувствуют, даже если их слова говорили иное. Это давало мне возможность быть на шаг впереди. Я знал, как они отнесутся к моей работе, как они будут реагировать на мои просьбы, и это помогало мне избегать ошибок.

Но с другой стороны, это было мучительно. Чувствовать зависть, злость и недовольство других людей — это нелегко. Эти эмоции обрушивались на меня, как цунами, и иногда я чувствовал, что не справляюсь. В такие моменты я ловил себя на мысли, что начинаю угадывать не только их ответы, но и те слова, которые они никогда не произнесут.

Это погружение в эмоции вызывало у меня беспокойство, но я понимал, что это могло стать моим преимуществом. Если я смогу контролировать это чувство, если я научусь им управлять, то смогу добиться большего. Я мог предугадать, кто поддержит меня, а кто будет строить преграды. Я мог строить свои действия, опираясь не только на логику и факты, но и на эмоции, которые скрывались за каждым словом моих коллег.

Когда до вечера оставалось чуть меньше двух часов, я остановился, чтобы глубоко вдохнуть и перевести дух. Это был необычный день. Каждый раз, когда я общался с кем-то, я чувствовал эмоции так явно, что это становилось почти пугающим. Это было как шаг в неизвестность, каждый взгляд, каждое слово коллег раскрывали передо мной что-то новое, то, что я раньше не замечал. Как будто я прошёл через какой-то невидимый барьер и оказался в мире, где слова были не важны — важны были эмоции, которые они несли.

Я сел за стол и на мгновение закрыл глаза. Нужно было собраться. «Файтинг,» — снова сказал я себе, тихо, как мантру, и вернулся к отчёту. Оставалось ещё много работы, но я уже был близок к завершению. Данные постепенно складывались в единую картину, аналитика выходила точной, а предложения — обоснованными. Я проверил цифры несколько раз, свёл последние данные по рынку и добавил необходимые диаграммы. Ещё пару правок, и отчёт был почти завершён.

Я сохранил его в нескольких местах — важно быть предусмотрительным, чтобы данные не потерялись. На случай неожиданного сбоя или проблем с компьютером, всегда было лучше иметь копии. После этого, чувствуя некоторое облегчение, я встал и отправился домой.

По дороге домой мысли снова вернулись к тому, что произошло сегодня. Я шёл по уже знакомым улицам, погружённый в свои размышления. Что со мной происходило? Почему я начал чувствовать эмоции людей так явно, словно они говорили не словами, а своими чувствами? Это было нечто большее, чем просто интуиция. Я буквально ощущал их злость, зависть, недоумение, как будто это были физические объекты, которые окружали меня. Это чувство было настолько сильным, что в какие-то моменты казалось, будто я могу предсказать их слова ещё до того, как они прозвучат.

Это было пугающим. Неожиданное открытие нового мира, где эмоции перестали быть скрытыми. Я не знал, радоваться ли этому или опасаться. В конце концов, каждый человек скрывает в себе множество мыслей и чувств, и иногда лучше не знать, что происходит у других в голове. В какой-то момент я начал чувствовать, что теряю контроль. Эти эмоции были как потоки воды, накатывающие на меня с разных сторон. Сначала это было полезным, но чем больше времени я проводил, чувствуя людей, тем сложнее становилось сохранять концентрацию. Я начал задаваться вопросом: что, если это будет усиливаться? Смогу ли я справиться с этим?

И вот, когда я как всегда проходил через парк, что-то изменилось. Воздух внезапно стал густым, словно превратился в кисель. Я сразу же ощутил это странное давление, как если бы пространство вокруг меня начало сжиматься, делая каждый мой шаг более тяжёлым. Это чувство было мне знакомо. Моё сердце сжалось — да, это было то же самое ощущение, которое я испытал в прошлый раз, когда встретил её.

Кумихо.

Мои догадки подтвердились, когда она появилась из теней деревьев, её фигура плавно двигалась, как если бы она скользила по земле. Белоснежные одежды лисицы мягко колыхались на ветру, а её лицо сияло лёгкой усмешкой. В этот раз её взгляд был ещё более насмешливым, чем в прошлый.

— Ну, как тебе мой подарок? — сказала она, её голос был наполнен сарказмом, словно она заранее знала, что я не был готов к тому, что произошло.

Я замер. На мгновение я даже не понял, о чём она говорит. Подарок? Я встретил её взгляд, пытаясь вспомнить, что она могла иметь в виду. И тут мне вдруг пришли на ум её последние слова, когда она исчезала в прошлый раз: «Я помогу тебе в кое-чем, но ты узнаешь об этом позже.»

Вот оно что. Это был её подарок. То, что происходило со мной весь день — это был результат её вмешательства. Я понял, что именно она сделала так, чтобы я начал ощущать эмоции людей на новом уровне. Но что это значило? Почему она дала мне этот дар? Я задал ей этот вопрос, и Кумихо, как всегда, улыбнулась, её глаза блеснули хитрым светом.

— Да, это я, — подтвердила она, её голос звучал с лёгкой насмешкой. — Ты удивляешься, не так ли? Я же дух, который управляет эмоциями и мыслями. То, что ты испытываешь сейчас — это моя работа.

Она подошла ближе, её хвосты двигались мягко за ней, создавая странное ощущение, будто за ней следуют тени. Кумихо выглядела одновременно опасно и притягательно. Она словно играла со мной, и я это чувствовал.

— Я решила дать тебе небольшой дар, — продолжила она, её улыбка стала ещё шире. — Ты можешь чувствовать эмоции людей, видеть их намерения до того, как они их выразят. Ты начинаешь понимать, что скрывается за их словами.

Я внимательно слушал её, ощущая, как внутри меня медленно растёт беспокойство. Это дар? Или это проклятие? Да, я мог предугадывать, что люди собираются сказать, мог чувствовать их эмоции, но это было настолько интенсивно, что временами я терял контроль. Это ощущение усиливало страх — смогу ли я научиться управлять этим? Или меня просто затопят эти потоки чувств?

Кумихо, кажется, уловила мои сомнения, потому что её взгляд стал чуть более серьёзным.

— Со временем, — сказала она, слегка смягчив свой тон, — ты научишься контролировать поток мыслей. Сейчас это для тебя ново, и потому тебе кажется, что эмоции захлёстывают тебя. Но, поверь, со временем ты сможешь фильтровать их. Ты научишься выбирать, что чувствовать, а что игнорировать.

Её слова были одновременно утешением и вызовом. Я понимал, что этот дар — нечто большее, чем просто игра эмоций. Это был ключ к новому пониманию мира, к тому, как взаимодействовать с людьми. Но вместе с этим пришла и ответственность. Ответственность за то, чтобы не дать этим чувствам поглотить меня.

Кумихо смотрела на меня, её взгляд был пристальным, но в нём больше не было той язвительной насмешки, которую я заметил вначале.

— Ты удивляешься, почему я это сделала, — тихо сказала она, будто прочитав мои мысли. — Ответ простой: я люблю наблюдать за людьми. За тобой, в особенности. Ты другой. Ты стал частью нового мира, но не принадлежишь ему полностью. И знаешь, — она усмехнулась, — следить за тобой весело.

Я молчал, пытаясь переварить её слова. Она играла со мной, это было очевидно. Её интерес ко мне был таким же загадочным, как и она сама. Но что-то в её поведении заставляло меня чувствовать, что за этой игрой скрывалось нечто большее.

Когда Кумихо повернулась, готовая исчезнуть, как и в прошлый раз, она вдруг остановилась и бросила через плечо:

— И помни, я всегда рядом. Следить за тобой весело, — она подмигнула мне и, как в прошлый раз, исчезла в густом воздухе.

Я стоял на месте, глядя в то место, где она исчезла, и пытался осознать всё, что только что произошло. Мой дар, который я принял за странный феномен, был её подарком. И теперь мне предстояло научиться жить с этим.

Внутри меня бурлили эмоции — страх, тревога, но и некое возбуждение. Я знал, что теперь мне придётся измениться, чтобы научиться контролировать то, что я получил. Этот дар мог стать как моим преимуществом, так и проклятием, если я не научусь им управлять.

Я вздохнул и медленно направился домой, всё ещё ощущая на себе взгляд Кумихо, которая, как она сказала, всегда будет рядом.

Дом встретил меня всё тем же привычным пейзажем. Небольшая квартира с обшарпанными стенами и старыми мебелью давно стала для меня чем-то вроде укрытия, где я мог найти хоть немного покоя. Но теперь я понимал, что эта обстановка была частью прошлой жизни Джинсу, и если я собирался изменить свою жизнь, то нужно было начать с перемен не только в работе, но и в доме.

Когда я зашёл, сестра хлопотала на кухне. Её лицо выражало усталость, но она всё равно продолжала заботиться о доме, о нас с мамой. Взглянув на неё, я вдруг понял, что не могу больше оставлять всё как есть. Мама нуждалась в помощи, и откладывать это было невозможно.

— Хана, — тихо позвал я её, чтобы не напугать своим внезапным решением.

Она повернулась ко мне, с лёгкой улыбкой, но с тем же недоумением в глазах, которое я замечал последние дни. Она явно не понимала, почему я начал вести себя так по-другому. Но это было не важно.

— Найди, пожалуйста, клинику для мамы, — продолжил я. — Я хочу, чтобы её обследовали. Посмотри цены, почитай отзывы о врачах. Нам нужно убедиться, что ей помогут.

Её лицо изменилось — на мгновение она выглядела удивлённой, даже растерянной, но затем кивнула.

— Хорошо, оппа. Я посмотрю, что смогу найти, — ответила она, явно тронутая моими словами.

Я чувствовал, что забота о семье — это нечто большее, чем просто долг. Это было частью той новой жизни, которую я должен был выстроить, если хотел преуспеть. Я хотел, чтобы мама получила помощь, которую заслуживает, а Хана не чувствовала себя одинокой в этом мире.

Новое утро в корпорации встретило меня, как холодный душ. Уже на пороге я почувствовал знакомую волну эмоций, которая окутывала меня, как плотное одеяло. Каждый взгляд, каждое движение вокруг меня было наполнено чувствами. Это была не просто толпа коллег — это был вихрь эмоций, которые я мог видеть и ощущать.

Зависть. Она исходила от Ли Хёнджина и была настолько сильной, что я почувствовал её, как острое жало. Его взгляд пронзал меня, когда я проходил мимо. Он не мог смириться с тем, что я, Джинсу, оказался в центре внимания, получил важное задание и успешно справился с предыдущим отчётом. В его глазах я видел, как он жаждал провала — не моего успеха, а полного крушения. Это было более чем просто зависть — это было его желание утвердиться за мой счёт.

Презрение. Пак Джихён, как всегда, смотрел на меня свысока. Его взгляд выражал полное равнодушие, но я знал, что за этим скрывалось желание показать, что он лучше меня, умнее, важнее. Для него я был всего лишь мелкой помехой на пути к собственным достижениям. Его эмоции напоминали холодную стену — непроницаемую и высокомерную.

Ненависть. Это было уже что-то новое. Я чувствовал это от одного из сотрудников, с которым редко общался. Его злоба, исходящая от его тела, была настолько сильной, что я едва не остановился. Она исходила от каждого его движения, от того, как он бросал на меня мимолётные взгляды. Я не понимал, почему его ненависть была настолько сильной, но она буквально удушала меня. Словно я был для него символом чего-то, что он никогда не сможет достичь.

Но среди всей этой тьмы меня больше всего удивило другое. Чон Минсу. Когда я увидел его в утреннем коридоре, я был шокирован тем, что почувствовал. Надежда. Она исходила от него, будто тёплая волна, которая резко контрастировала с окружающей меня завистью и презрением. Это было так неожиданно, что я едва не остановился на месте. Он смотрел на меня с каким-то новым, скрытым ожиданием. Как будто он наконец-то поверил, что я способен на что-то большее.

Я поймал его взгляд, и в тот момент что-то щёлкнуло в моём сознании. Он надеялся на меня. Но почему? Что изменилось? Я привык видеть в Минсу только начальника, который раздавал приказы и ожидал, что всё будет сделано, как надо. Но сейчас его эмоции говорили о том, что он искренне верил в моё будущее. В его глазах я был не просто подчинённым, а, возможно, ключом к успеху его отдела.

Эти мысли преследовали меня, пока я ещё раз пробегался по отчёту. Я тщательно проверил каждую деталь, свёл последние данные и убедился, что финальные правки отражают реальную картину. Это был важнейший отчёт, и я знал, что ни одной ошибки не должно быть.

Когда до обеда оставалось чуть меньше времени, я наконец почувствовал удовлетворение — отчёт был готов. Я сохранил его ещё раз в нескольких местах, чтобы не было неожиданностей, и с облегчением откинулся на спинку стула. Весь день я ощущал давление, но теперь оно немного отпустило. Я знал, что сделал всё возможное.

Вскоре меня вызвал к себе Чон Минсу. Я направился в его кабинет, готовый к разговору. Внутри я был уверен в себе, но не до конца понимал, чего ожидать.

Я вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь. Минсу сидел за своим столом, просматривая какие-то бумаги. Он поднял на меня взгляд, и снова я почувствовал эту скрытую надежду, которая исходила от него.

— У тебя всё готово? — спросил он, его голос был спокойным, но я уловил в нём легкую нервозность.

— Да, всё готово, — коротко ответил я, встречая его взгляд.

Он кивнул, откинувшись на спинку своего кресла, как будто это было для него важным моментом. Он изучал меня, словно пытался понять, действительно ли я справился с задачей.

— Я надеюсь, что этот отчёт будет не хуже, чем квартальный, — сказал он, выделяя слово «надеюсь» так, будто это был важнейший элемент всего разговора.

Это слово пронзило меня. Надежда. Она была не просто в его словах — она была во всём его облике. Он действительно ожидал от меня чего-то большего, как будто мой успех стал и его шансом на продвижение.

Я снова кивнул, чувствуя, как эта надежда проникает и в меня. Теперь мне было ясно: этот отчёт — это не просто моя работа. Это нечто большее.

Когда я вышел из кабинета, то сразу почувствовал, как на меня снова обрушилась волна эмоций. Почти все сотрудники смотрели на меня, будто ожидали чего-то. Эти взгляды пронзали меня, как тысячи стрел, и каждая стрела несла за собой свою эмоцию. Зависть, презрение, недовольство, злость — всё это смешалось в один мощный ураган, который стремительно накатывал на меня. Казалось, что воздух в комнате стал густым, как будто я стоял на пути крушительного шторма.

Голова закружилась, словно внутри меня всё разом начало крутиться и смешиваться. Зависть Ли Хёнджина была настолько яркой, что её можно было ощущать как тяжесть на плечах. Злоба Пак Джихёна резала словно острым ножом. И снова это чувство ненависти, такое сильное, что оно практически подавляло меня. Эта ненависть словно залила весь воздух вокруг, становясь невыносимой.

Я попытался справиться с этим. Дыхание стало тяжёлым, в груди росло напряжение. Я чувствовал, как эмоции окружающих буквально давят на меня со всех сторон, словно я стоял на краю обрыва и вот-вот мог сорваться вниз. Всё было слишком — слишком интенсивно, слишком больно, слишком непонятно.

И вдруг что-то изменилось. В какой-то момент, в самый разгар этого урагана чувств, я ощутил щелчок в голове, словно порвалась струна. Это было неожиданно, но в тот же миг всё вокруг стихло. Весь этот шквал эмоций, который давил на меня, вдруг исчез, оставив за собой тишину. Я словно оказался в пустоте, где ничего не существовало, кроме меня самого. Больше не было злобных взглядов, тяжёлого дыхания коллег, никакой ненависти, зависти или раздражения. Просто тишина.

Я вздохнул глубже, осознавая, что мне удалось закрыться от этого урагана. Это было похоже на то, как если бы я вдруг нашёл способ построить стену между собой и всем миром. Эта стена была непроницаемой, и эмоции других людей больше не могли добраться до меня. Это ощущение было почти освобождающим, как глоток свежего воздуха после долгого пребывания под водой. Я наконец-то мог дышать.

Сев на своё место, я на мгновение замер, всё ещё переживая этот момент тишины. Моя голова была ясной, как никогда раньше. И тут у меня появилась понимание. Кумико говорила, что я смогу контролировать это! Если я смогу не только закрыться от эмоций, но и наоборот — почувствовать их, когда это мне нужно?

Я посмотрел на своего соседа по столу, Чо Сунгхо. Он был занят своими делами, полностью погружён в работу. Я решил попробовать направленно сосредоточиться на его эмоциях. Внутри меня что-то дрогнуло, и я начал фокусироваться на нём, словно настраивая антенну, чтобы поймать нужный сигнал. Это было странно и непривычно, но я чувствовал, что могу это сделать.

И вот, через несколько мгновений, я снова ощутил это. Я почувствовал спокойствие Сунгхо. Он был сосредоточен, немного устал, но не испытывал никаких ярких эмоций. Это был тихий поток чувств, который струился рядом со мной, не вызывая у меня больше ни напряжения, ни боли. Это было мягкое, едва ощутимое прикосновение к его внутреннему миру.

Удивление нарастало во мне. Я действительно мог контролировать это. Теперь я мог чувствовать эмоции, когда хотел, мог закрыться, когда это становилось слишком интенсивным. Это было как открытие нового навыка, который раньше был хаотичным и неконтролируемым, а теперь поддавался моей воле.

Я сидел за столом, осознавая, насколько это изменило всё. Раньше я просто был вынужден принимать на себя всю эту бурю эмоций, не имея возможности защититься. Но теперь я знал, что могу управлять этим, могу закрыться, если захочу, или, наоборот, открыть этот поток, когда нужно понять, что чувствуют другие. Это было похоже на новую силу, которой я мог пользоваться, но которая требовала тренировки и концентрации.

Я чувствовал одновременно и страх, и облегчение. С одной стороны, эта способность могла стать мощным инструментом в моих руках. Я мог понимать людей на более глубоком уровне, чем раньше. Я мог чувствовать их намерения, их страхи, их скрытые мысли. Но с другой стороны, я понимал, что это требует невероятной ответственности. Если я потеряю контроль над этим, если позволю эмоциям других снова захлестнуть меня, я рискую потерять себя.

«Файтинг,» — сказал я себе тихо, повторяя свою внутреннюю мантру. Это был мой способ удержать себя на плаву, несмотря на весь этот хаос вокруг. Я знал, что мне предстоит научиться контролировать эту новую силу, и что этот процесс будет долгим и непростым. Но я был готов к этому.

Я снова глубоко вдохнул и выдохнул, возвращаясь к реальности. Впереди был доклад, и мне нужно было полностью сосредоточиться на нём. Это был мой шанс показать, на что я способен, и я знал, что от этого зависит моё будущее.

Нас ждали сразу после обеда.