Ким Джинсу. Путь к вершине

Глава 6

Снова центральный офис корпорации. В тот момент, как я вошёл в здание, я снова ощутил всю разницу между тем, что окружало меня в повседневной жизни, и этим местом. В прошлый раз всё прошло быстро, на эмоциях, и я не обратил внимания на многие детали. Но сегодня, когда я прошёл через входные двери, каждая мелочь, каждый элемент этого здания стал для меня словно яркая вспышка. Я уже не был тем Джинсу, который привык чувствовать себя ничтожным в мире высших слоёв. Теперь я смотрел на всё это по-другому, осознавая, что именно эти мелочи были частью культуры, в которой важен каждый символ, каждая деталь.

Фасад здания из стекла и стали по-прежнему выглядел внушительно, но сегодня мои глаза скользнули по мелким деталям, которые я упустил в прошлый раз. Вход был украшен небольшими каменными скульптурами тигров, которые стояли на страже перед дверями. В Корее тигр — символ силы и защиты, его часто изображают в искусстве и скульптуре как стража, охраняющего покой и безопасность. Эти маленькие статуэтки были не просто украшением — они были символом власти и величия компании, которая скрывалась за стенами этого здания.

Когда мы прошли через холл, я заметил, что в углах стояли высокие деревянные ширмы с выгравированными на них традиционными корейскими узорами. На них были изображены горы и реки — символы корейской природы, подчёркивающие гармонию между человеком и окружающим миром. Эти детали говорили о том, что компания не просто современная, а уважает свои корни, подчёркивая важность культурного наследия.

Я невольно задержался на мгновение перед одной из таких ширм, чувствуя, как внимание притягивается к деталям. Это были не просто офисные украшения, это был вызов. Каждая мелочь в этом здании говорила: «Мы сильны, мы знаем свою ценность и свою историю». Это чувство уважения к традициям, смешанное с модернизмом, было в воздухе на каждом шагу. Даже ковры, которые в отдельных зонах покрывали пол, были выполнены в мягких, спокойных тонах, напоминающих традиционные корейские узоры на ханбоках. Это был мир, в который нужно было проникнуть и заслужить своё место.

Мы поднимались с моим начальником на лифте. Лифт был просторный, его стены обшиты тёмным деревом с тонкими золотыми вставками. В воздухе стоял лёгкий аромат благовоний — ненавязчивый, но придающий помещению ещё больше элитарности. В Корее аромат играет важную роль в создании атмосферы — он помогает успокоить ум, найти гармонию, сосредоточиться на главном.

Вместе с начальником мы стояли в лифте в полной тишине. Казалось, что его мысли были далеко от этого места. Я чувствовал лёгкое напряжение, исходящее от него, но в этот раз оно не было таким, как раньше. Возможно, он действительно надеялся на мой успех.

Когда двери лифта открылись, нас встретил ещё один просторный коридор, залитый мягким светом. Мы прошли по нему к конференц-залу, и я снова заметил мелкие детали, которые раньше ускользали от моего внимания. Вдоль стен были развешаны картины в стиле «сансухва» — пейзажные полотна, изображающие горы, водопады и долины. Эти картины подчеркивали философию компании — движение вперёд, гармонию с природой и традициями, которые оставались важной частью жизни даже в современном мире.

Наконец, мы подошли к конференц-залу. Внутри уже собрались люди — два десятка человек, возможно больше. Все они готовились к тому, чтобы отчитаться перед акционерами за полгода работы. Просторный зал с огромным столом посередине был выполнен в сдержанных, но роскошных тонах. Светлые деревянные панели на стенах, золотые акценты, мягкий ковёр под ногами — всё это создаёт атмосферу высокого статуса. Стулья, стоящие вокруг стола, были обиты кожей, а за окнами открывался потрясающий вид на город.

Когда мы вошли, я чувствовал напряжённость в воздухе. Но было не только это. На секунду я «включил» своё восприятие, и эмоции других людей обрушились на меня, как волна. Я ощущал волнения и неуверенность, исходящие от некоторых людей. Они нервничали перед встречей с акционерами, боясь ошибок, готовясь к самым худшим сценариям.

Но были и другие эмоции. От нескольких человек я ощутил удивление — оно было направлено на меня. Я посмотрел на них внимательнее, и оказалось, что это знакомые моего начальника. Он подошёл к ним, чтобы поздороваться, и их удивление стало ещё сильнее, когда они увидели, что я с ним. Эти люди явно не ожидали, что я окажусь здесь, скорее всего, считая меня кем-то незначительным.

Но больше всего моё внимание привлекла одна эмоция — скептицизм. Это было, как холодная волна, которая прошла сквозь меня. Она исходила от одного человека, стоявшего чуть в стороне. Он смотрел на меня с явным подозрением, его взгляд был изучающим и в то же время настороженным. Я не знал, кто он такой, но его эмоции явно говорили, что он не верил ни в меня, ни в моего начальника.

Я посмотрел на Минсу, чтобы увидеть его реакцию. И тут я заметил, как он старался избегать этого человека. Он прошёл мимо, не поздоровавшись, не взглянув на него, как будто того не существовало. Этот жест был слишком заметным. В мире корейской корпоративной культуры, где каждый взгляд и каждое слово имеют значение, такое избегание было красноречивее любых слов. Минсу явно не хотел иметь дело с этим человеком, и, возможно, я был частью этой игры.

Я снова ощутил лёгкую тревогу. Почему мой начальник так избегает этого человека? Какую роль он играет в этой встрече? Эти вопросы начинали заполнять мои мысли, пока я стоял в зале, ожидая своего часа. Мне предстояло показать себя с лучшей стороны, но это напряжение, скрытые взгляды и эмоции вокруг делали задачу ещё сложнее.

Я глубоко вдохнул, пытаясь сосредоточиться. «Файтинг,» — тихо произнёс я про себя, готовясь к тому, что ждет нас впереди.

Когда в зал вошли акционеры, атмосфера сразу же изменилась. Это были не просто представители высшего руководства — это были те, кто держал корпорацию в своих руках, те, кто решал её судьбу. Всё в их облике кричало о статусе, каждая деталь, начиная от дорогих костюмов и заканчивая манерами, демонстрировала, что перед нами стоят люди, которые привыкли к власти и роскоши. Их движения были размеренными, уверенными, словно каждый шаг был частью заранее спланированной игры.

Я невольно задержал взгляд на одном из них — его костюм был идеальной посадки, ткань словно струилась по телу, подчёркивая каждую деталь. Это был дорогой, итальянский крой, но с лёгким восточным оттенком, который говорил о том, что этот человек понимает и ценит культурные особенности. Его обувь была начищена до блеска, а запонки из белого золота отражали свет люстры. Каждый аксессуар, каждый элемент его внешнего вида был не просто выбором, это был показатель его статуса. Они демонстрировали свою власть через внешний вид — как символ того, что они решают, кто в этой комнате имеет значение.

Эти люди не говорили много, но их молчание говорило за них. Они сели во главе стола, каждый на своё место, словно актёры в театре, играющие свои роли. Они были как на троне — а остальные, включая меня и моего начальника, расположились вдоль длинного стола, каждый на своей позиции, отражая место в корпоративной иерархии.

Я с Минсу сел с самой дальней стороны стола, что тоже не было случайностью. Это было тонкое, но важное напоминание о том, что наш отдел не занимал ключевых позиций в корпорации. Здесь, в этом зале, расстояние до центра стола отражало значимость. И, судя по тому, где мы сидели, наш отдел всё ещё оставался на задворках внимания акционеров.

После того как все расселись, началась череда отчётов. На протяжении следующих двух часов я слушал, как разные отделы представляли свои достижения за последние полгода. Кто-то говорил о прибыли, кто-то о расширении влияния компании на новые рынки. Но ни один из этих отчётов не был по-настоящему впечатляющим.

Первым выступал финансовый отдел. Мужчина в строгом костюме говорил о том, как компания удалось сократить расходы и улучшить доходность за счёт более точного распределения бюджета. Но его слова звучали сухо, как если бы он просто читал цифры с листа. Никаких идей, никакого вдохновения — только сухие факты и числа. Акционеры внимательно слушали, но на их лицах не было особого интереса. Казалось, что для них это был лишь один из обычных отчётов, который никак не мог повлиять на их видение компании.

Следом выступал отдел исследований и разработок. Молодая женщина с блеском в глазах говорила о новых технологиях, которые они тестировали, о том, как инновации могут улучшить производство. Но её энтузиазм явно не нашёл отклика в аудитории. Идеи были интересными, но недостаточно чёткими. Она говорила о том, как искусственный интеллект может сократить затраты на производство, но у неё не было конкретных цифр или доказательств того, что эта технология принесёт реальную выгоду. Акционеры слушали, но их взгляды говорили о том, что они ожидали большего.

И вот, наконец, выступал отдел маркетинга. Их отчёт был, пожалуй, единственным, который вызвал у меня хоть какое-то уважение. Руководитель отдела говорил уверенно, с явным пониманием того, что он предлагает. Они представили несколько идей по продвижению бренда на международных рынках, и, в отличие от других, их предложения звучали продуманно и практично.

— Мы предлагаем активное использование инфлюенсеров в социальных сетях, — заявил он, демонстрируя слайд с диаграммой. — На сегодняшний день это один из наиболее эффективных способов выхода на молодую аудиторию. Мы уже ведём переговоры с несколькими известными личностями в Корее и Японии, чтобы продвигать наши продукты через их аккаунты.

Идея была не нова, но она явно находила отклик у аудитории. Акционеры кивали, некоторые из них делали заметки в своих блокнотах, что говорило о том, что эта стратегия казалась им интересной.

Далее руководитель отдела предложил сотрудничество с популярными блогерами в сфере лайфстайла и моды. Это была ещё одна интересная идея, потому что в современном мире влияние блогеров и социальных медиа было огромным. Он подкрепил свои предложения статистикой, показывающей, как именно такие кампании уже принесли прибыль другим крупным корпорациям.

— Мы можем начать с пилотных кампаний в Южной Корее и Японии, чтобы протестировать эффективность этих методов, — продолжал он, демонстрируя графики роста продаж при поддержке инфлюенсеров. — Если эксперимент окажется успешным, мы сможем масштабировать его на другие рынки.

Этот отчёт, в отличие от других, был не только информативным, но и реально вдохновляющим. Он предлагал не просто цифры и факты, а конкретные шаги, которые могли бы вывести компанию на новый уровень. И хотя это не было чем-то революционным, акционеры явно проявили интерес к этому подходу.

Остальные выступления вновь погружались в сухую рутину. Отдел логистики представил отчёт о том, как удалось оптимизировать цепочки поставок. Но их идеи были настолько техническими и скучными, что к середине презентации акционеры уже начинали терять интерес. Они просто слушали, кивая, делая небольшие заметки, но без видимого энтузиазма.

Я слушал все эти отчёты и не мог не думать о том, насколько безлико они звучали. Ни один из них, за исключением отдела маркетинга, не предложил чего-то нового, чего-то, что могло бы действительно впечатлить акционеров. И это заставило меня ещё больше сконцентрироваться на своём выступлении. Мне предстояло показать не просто цифры, а предложить стратегию, которая могла бы изменить будущее нашего отдела и даже корпорации в целом.

Когда очередь дошла до нас, я почувствовал, как все взгляды в комнате обратились к нашему концу стола. Время пришло.

Как и в прошлый раз, мой начальник выглядел слегка растерянным, когда пришло время отчитываться. Его лицо не выражало уверенности, и, как будто по привычке, он слегка наклонился вперёд, словно собирался что-то сказать. Но затем, поняв, что у него нет нужных слов или уверенности, он передал слово мне.

— Доклад представит Джинсу, — произнёс он без лишних формальностей, даже не упомянув мою должность. Это было похоже на неловкую попытку избежать ответственности за возможные ошибки. Я почувствовал лёгкое напряжение в его голосе, как будто он не ожидал от меня слишком многого, но в глубине души всё же надеялся, что я смогу вытащить наш отдел.

Я медленно поднялся, осматривая собравшихся акционеров. В воздухе стояла атмосфера спокойного безразличия. Большинство из них уже явно устали от всех предыдущих отчётов, и на их лицах читалась скука. Они ожидали того же от нас — ещё одного сухого доклада с числами и фактами, которые не принесут ничего нового.

Я бросил беглый взгляд на того акционера, который был на предыдущем квартальном докладе. Вначале он выглядел так, словно пытался вспомнить, где уже видел меня. Его взгляд был задумчивым, как если бы он пытался сопоставить лица и события. Но затем я увидел, как в его глазах мелькнуло узнавание. Он, кажется, вспомнил, кто я, и его лицо приняло более заинтересованное выражение. Это был мой шанс.

Я начал с введения, коротко обрисовав общую картину работы нашего отдела за полгода. В этот момент я ещё видел в глазах большинства акционеров лёгкую скуку. Они ждали того, что слышали уже много раз — цифры, отчёты и обещания, которые не выходят за рамки стандартных процедур.

Но я знал, что должен изменить их ожидания.

Плавно переходя от цифр к реальным примерам, я начал представлять наши достижения в новом свете. Графики и диаграммы, которые я вывел на экран, были чёткими и красноречивыми. Я не просто представлял сухие факты, я связывал их с реальными результатами. Пример за примером, я демонстрировал, как работа нашего отдела способствовала улучшению показателей всей компании. Я говорил о том, как мы увеличили эффективность процесса, как смогли сократить затраты на внутренние операции и оптимизировать ресурсы.

— Мы провели полный анализ эффективности работы каждого подразделения внутри отдела и выявили ключевые моменты, где можно было бы сократить издержки без ущерба для качества, — говорил я, указывая на диаграммы, которые демонстрировали, как наши изменения влияли на общую структуру расходов. — Эти меры позволили нам не только удержаться на плаву в сложные моменты, но и внести реальный вклад в прибыль корпорации.

Я заметил, как некоторые акционеры перестали лениво просматривать свои записки и начали внимательно смотреть на меня. Их глаза загорелись интересом, когда я стал переходить от сухих отчётов к конкретным предложениям. Я предложил несколько идей по дальнейшему развитию нашего отдела в контексте всей компании.

— В будущем мы видим необходимость более активного сотрудничества с маркетинговым и исследовательским отделами, — продолжал я, плавно обыгрывая идеи, которые ранее представил отдел маркетинга. — Мы поддерживаем их предложения по использованию инфлюенсеров, но предлагаем более стратегический подход к планированию рекламных кампаний. Вместо фокусировки только на социальных сетях, мы можем рассмотреть более глубокое взаимодействие с рынками на уровне сегментации клиентов, опираясь на данные, которые наш отдел уже начал собирать.

Я сделал паузу, давая акционерам время переварить услышанное. Видя их заинтересованные лица, я продолжил.

— Мы предлагаем также исследовать возможности сотрудничества с платформами электронной коммерции, которые уже активно работают в Южной Корее и за её пределами. Эти платформы могут стать не только каналом сбыта нашей продукции, но и дополнительным инструментом для сбора данных о потребителях, что позволит нам адаптировать наши предложения и улучшить результаты.

Я говорил уверенно, показывая на диаграммы и графики, которые подкрепляли мои слова. Взгляды акционеров, которые вначале были равнодушными, теперь стали более заинтересованными. Я видел, как они обменивались короткими взглядами между собой, делая заметки в своих блокнотах.

— Мы также разработали несколько инициатив по улучшению внутренних процессов, что позволит нам не только оптимизировать ресурсы, но и повысить мотивацию сотрудников, — добавил я, снова переключая слайды. — Эти меры включают новые подходы к обучению и развитию кадров, что особенно важно в условиях растущей конкуренции на рынке труда.

Мой голос был спокоен, но решителен. Я видел, как все больше людей начинали слушать меня с вниманием. Я постепенно втягивался в это выступление, чувствуя, как каждая моя мысль находит отклик у аудитории. Я не просто представлял отчёт — я предлагал реальные решения, показывал, как наши идеи могут улучшить работу компании.

В какой-то момент я даже решил слегка коснуться выступлений, которые прозвучали до нас. Но сделал это осторожно, почти незаметно, чтобы не вызвать недовольства.

— Нам очень близки идеи, соседних отдело. Но мы считаем, что при более точном анализе клиентской базы, мы сможем ещё лучше сегментировать рынок и предложить более целевые рекламные кампании, — сказал я, снова мельком взглянув на руководителя маркетинга, который слегка кивнул, соглашаясь с моими словами.

Чем дальше я говорил, тем больше чувствовал, как захватываю внимание всех присутствующих. Когда я перешёл к завершению доклада, в зале не было равнодушных лиц. Даже те, кто вначале выглядел скучающими, теперь внимательно следили за каждым моим словом. Их интерес был очевиден. Даже тот скептик, которого я заметил в самом начале, сейчас слушал меня, нахмурив лоб, но явно обдумывая мои предложения.

Я завершил своё выступление на высокой ноте, оставив акционеров с чётким пониманием того, что наш отдел не просто выполняет свою работу, но активно вносит вклад в развитие компании. Мы готовы к новым вызовам и предлагаем реальные стратегии, которые принесут успех не только нашему отделу, но и всей корпорации.

Когда я закончил, в зале повисла тишина на несколько мгновений. Я видел, как акционеры обменялись взглядами, некоторые сделали последние записи в своих блокнотах. И в этот момент я понял, что равнодушных больше не осталось.

Я почувствовал, как напряжение, которое висело в воздухе на протяжении всего доклада, постепенно начало спадать. Я выступал последним, и теперь, когда все отчёты были представлены, акционеры начали собираться, готовясь покинуть зал. Один из них, человек, который вначале был скептически настроен, кивнул в мою сторону, давая понять, что он услышал мои предложения и обдумывает их. Это был небольшой, но важный знак.

Акционеры сухо поблагодарили всех присутствующих за проделанную работу. Их лица оставались сдержанными, почти бесстрастными, но я видел, что многие из них начали делать последние заметки. Они вставали из-за стола, готовясь уйти. Мы, естественно, все поднялись в знак уважения, как того требует культура.

Прощальные слова звучали коротко и формально. Но я чувствовал, что моё выступление оставило след. Среди равнодушных лиц я заметил несколько заинтересованных взглядов. И хотя акционеры не давали мгновенных реакций, я понимал, что их мнение обо мне изменилось.

Когда я уже думал, что это был конец дня и мы, как и все остальные, должны просто уйти, что-то неожиданное произошло. Один из акционеров, тот самый человек, который был на предыдущем квартальном докладе, замедлил шаг, остановившись прямо напротив меня. Это было неожиданно — особенно для меня, который не привык к прямым контактам с людьми такого статуса.

Он посмотрел на меня, его глаза выражали что-то большее, чем просто интерес. Это был тот человек, который в начале нашего собрания явно вспоминал меня, а потом слушал мой доклад с пристальным вниманием. Его лицо сохраняло серьёзность, но в его взгляде было что-то ещё — возможно, скрытое одобрение или, наоборот, намерение проверить меня.

— Завтра в первой половине дня зайдёшь ко мне, — сказал он спокойным, но властным тоном. — У помощника уточни время.

Его слова прозвучали как приказ, не оставляющий места для вопросов или сомнений. Я замер на месте, осознавая, что это был шанс, о котором я даже не мог мечтать. Этот человек хотел видеть меня лично. Что это могло значить?

Я кивнул, пытаясь не показать своего удивления.

— Да, саджан-ним, — коротко ответил я.

Он ещё мгновение смотрел на меня, как будто оценивая что-то, а затем развернулся и направился к выходу, оставив меня стоять на месте с вихрем мыслей в голове.