Ким Джинсу. Путь к вершине

Глава 9

Мы ещё какое-то время сидели на камнях, любуясь горной долиной, погружённой в вечерний свет. Разговор с Сухён протекал спокойно, вначале на нейтральные темы — о природе, о лагере, о том, как часто такие тимбилдинги проводятся в корпорации. Но, несмотря на её улыбки, я продолжал чувствовать ту самую грусть, которую она скрывала за своим спокойствием. Она была непростой — та боль, которую я чувствовал в её душе, была глубокой и старой. Однако, каждый раз, когда наш разговор касался её семьи или отца, её глаза чуть темнели, и она отводила взгляд. Я старался поддерживать лёгкую атмосферу, рассказывая анекдоты о наших коллегах, упоминая, как все они поразились моему шашлыку, и она даже засмеялась. Её смех был мягким, но искренним, и это было как небольшой луч света, пробившийся сквозь тьму её внутреннего состояния.

Сухён казалась мне совершенно особенной. Её чистота, наивность, несмотря на окружение, в котором она жила и росла, её способность оставаться такой искренней в мире, полном интриг и амбиций, — всё это восхищало меня. В каждом её жесте, в каждом взгляде я видел желание быть собой, быть кем-то большим, чем просто дочерью важного человека. Я старался поддержать её, дать понять, что, хотя бы на этот момент, ей не нужно притворяться кем-то другим. Я чувствовал, что она ценит моё внимание и открытость, хотя и не всегда показывала это прямо.

Когда время уже подходило к ночи, мы оба поняли, что пора возвращаться в лагерь. Я предложил проводить её обратно, и она с благодарностью приняла моё предложение. Мы медленно шли через лес, и я чувствовал, что она уже немного расслабилась. Возможно, просто находясь вдали от лагеря, вдали от всех тех ожиданий и давления, которые она постоянно чувствовала. В тишине леса я чувствовал её присутствие, её внутренние переживания, но в то же время и надежду на то, что она найдёт в себе силы справиться с этим.

Когда мы вернулись в лагерь, уже все готовились ко сну. Палатки стояли в ряд, и тишина окружила нас. Я проводил её до её палатки и, попрощавшись, отправился в свою. На душе было спокойно. Я ощущал, что этот вечер принёс что-то важное. Что-то изменилось. Возможно, это был некий невидимый мост, который мы построили между собой, но я не мог ещё точно понять, что это значило.

На утро лагерь ожил с первыми лучами солнца. Люди вставали, завтракали и собирали палатки, готовясь к возвращению. В воздухе витала усталость, но вместе с тем и некая лёгкость. Все с нетерпением ждали конца поездки, чтобы вернуться домой. Мы с коллегами обменялись парой шуток, кто-то снова спросил про мой шашлык, подшучивая над тем, что я стал «официальным поваром корпорации». Я смеялся вместе с ними, понимая, что эти простые моменты сближают нас больше, чем всякие отчёты и презентации.

Ближе к обеду мы собрались и направились к автобусу. Дорога назад была длинной, но спокойной. Я сидел у окна, наблюдая, как пейзаж за стеклом медленно сменяется от гор к городу. Мы возвращались в реальность, к нашим обычным жизням. Но в глубине души я продолжал думать о Сухён. О её грусти, о её улыбке. О том, как мы сидели вместе под звёздным небом.

Вечером я был уже дома. Когда я вошёл, Хана, моя сестра сразу начала расспрашивать меня о том, как прошёл тимбилдинг. Её глаза горели любопытством, и я знал, что ей интересно услышать все мелкие детали.

— Ну как, как всё прошло? Кто что говорил? Кто где упал? — с улыбкой закидала она меня вопросами, присев на диван рядом со мной.

— Да всё было довольно спокойно, — начал я рассказывать, упрощая события. — Мы ходили пару километров, разбили лагерь, ночевали в палатках. Ну и, конечно, шашлык поразил всех.

— Шашлык? Ты же не говорил, что собираешься готовить! — она удивлённо посмотрела на меня.

— Ну, решил сделать сюрприз, — улыбнулся я. — Да и все остались довольны, даже акционеры ели с удовольствием.

Мы немного поговорили, и я заметил, что мама с каждым днём чувствует себя всё лучше. Её лицо больше не было таким бледным, как раньше, и она уже даже сама вставала с постели. Врач был прав, постельный режим и лекарства делали своё дело, и я чувствовал облегчение, видя её восстановление.

Но когда наступила ночь, и я, уставший, лёг в свою постель, мысли снова вернулись к Сухён. Я не мог перестать думать о ней. О том, как мы сидели вместе, о её словах, её боли. Я не осознавал это в тот момент, но сейчас, когда я лежал в темноте, я начал понимать, что думаю о ней больше, чем просто как о случайном собеседнике. Её образ, её голос, её искренность — всё это оставило след в моих мыслях. Она была больше, чем просто дочь Хвана. В ней было что-то особенное, что-то, что притягивало меня.

Я улыбнулся своим мыслям. Это было странное, но приятное ощущение. Наконец, уставший от всех этих переживаний и событий, я погрузился в сон, где тишина гор и звёздное небо снова возвращались ко мне вместе с образом Сухён.

Утро в офисе началось неожиданно. Не успел я даже сесть за стол, как пришло сообщение от Ли Минсу: «Тебя ждут в кабинете саджан-нима». Сердце слегка ёкнуло, но я быстро собрался с мыслями. В прошлый раз разговор с Хваном был важным, и хотя он показал своё одобрение, я понимал, что это далеко не конец. Это был только первый шаг. Теперь, судя по тону сообщения, шутки закончились, и начиналась настоящая работа.

Мы с Минсу поднялись на верхний этаж и вошли в кабинет Хвана. Обстановка, как и в прошлый раз, оставалась неизменной: та же роскошь, те же картины и золотисто-бронзовое освещение, которое казалось каким-то вечным символом его власти. Саджан-ним сидел за своим массивным столом, его взгляд был сосредоточен на каких-то документах. Он поднял глаза на нас, когда мы подошли ближе, и жестом предложил сесть. Минсу остался стоять, как всегда.

— Как тебе тимбилдинг? — начал Хван, его тон был ровным, без эмоций.

— Всё прошло хорошо, — коротко ответил я, чувствуя, что разговор будет серьёзнее, чем просто обсуждение выходных на природе.

Он кивнул, обдумывая что-то про себя.

— Хорошо. Я тоже заметил, что все остались довольны. Даже акционеры. Это неплохо, но это всего лишь начало.

Его взгляд был пристальным, как если бы он пытался оценить меня снова, взвешивая мои дальнейшие действия.

— Вводные данные по твоим задачам ты уже получил, и больше времени на раскачку нет, — продолжил он. — Сегодня тебе нужно посетить два отдела. Первый — отдел цифрового маркетинга, второй — отдел интернет-технологий. Их задача — подготовить презентацию по внедрению новых методов маркетинга и тому, как они будут транслироваться в сеть. Твоя задача — проверить всё это. Посмотри, как они собираются работать, что предлагают. Если есть что-то слабое — исправь. Это твоя ответственность теперь.

Он говорил это чётко, без лишних слов. Я понимал, что для Хвана не существовало слова «провал». Он ожидал результатов, и если я не справлюсь, никто меня не поддержит.

— Понял, — коротко ответил я, кивнув.

Хван одобрительно кивнул, и я поднялся, чтобы покинуть кабинет. Минсу проводил меня до двери, но молчал всю дорогу. Ощущение было такое, что каждый наш шаг был под контролем, и каждая моя ошибка могла стать последней.

Когда я вернулся на свой этаж, мне пришлось сразу же идти в отделы, чтобы выполнить поручение. Я не собирался терять времени, так как понимал, что это задание — не просто проверка. Это был вызов, который Хван бросил мне, чтобы посмотреть, справлюсь ли я.

Я первым делом направился в отдел цифрового маркетинга. Там было несколько сотрудников, занятых своими делами, но, увидев меня, они напряглись. Я уловил это сразу же. Неважно, насколько я старался сохранять профессионализм и открытость, но для них я был чужаком, пришедшим на их территорию. Возможно, они уже знали, что я здесь по поручению Хвана, и это им не нравилось. Я чувствовал, как по воздуху скользят эмоции неприязни и даже какой-то скрытой брезгливости.

Подойдя к начальнику отдела, я коротко представился и сразу же перешёл к делу.

— Мне нужно ознакомиться с материалами презентации, которую вы готовите по внедрению новых методов маркетинга. Это поручение от саджан-нима.

Начальник отдела, пожилой мужчина с седеющими волосами, посмотрел на меня поверх очков. В его взгляде было что-то снисходительное, как будто он только что увидел молодого и неопытного новичка. Я уловил в нём нотки презрения. Он выпрямился в своём кресле, делая вид, что принимает меня всерьёз, но его эмоции говорили о том, что он считал это поручение ненужной формальностью.

— Конечно, — сказал он, сдерживая улыбку. — Но материалы ещё не совсем готовы. Мы работаем над ними.

— Мне нужно увидеть хотя бы черновые наработки, — ответил я, не отступая. — Это важно для проверки хода работы.

Он на мгновение замер, затем, всё ещё не скрывая недовольства, передал мне несколько папок с документами. Я чувствовал, что это было сделано скорее из-за указаний Хвана, чем по его желанию.

Я взял документы и сразу же начал изучать их. В материалах было много общих фраз, и они казались поверхностными. Вместо конкретных предложений по внедрению новых методов маркетинга, мне представили устаревшие идеи, которые давно были опробованы и малоэффективны. У меня было ощущение, что они просто пытаются выполнить задание формально, не задумываясь о реальных результатах. Внутри меня начал нарастать раздражение.

— Я вижу, что здесь нет ничего нового, — сказал я, поднимая голову. — Это те методы, которые использовались годами. Хван саджан-ним требует не просто стандартных решений, а новых подходов. Мне нужно, чтобы вы пересмотрели всё это и представили конкретные шаги по внедрению новшеств.

Мужчина нахмурился, его лицо стало более жёстким.

— Это то, что мы считаем эффективным, — ответил он сухо. — Мы работаем в этом направлении уже несколько лет, и всё это приносит результаты.

Его голос звучал резко, и я почувствовал, что моё вмешательство было для него как нож по сердцу. Он явно не хотел, чтобы кто-то указывал ему на его ошибки, особенно кто-то новый и менее опытный на его взгляд.

Но я понимал, что не могу позволить ему оставаться в своём старом понимании.

— Хван саджан-ним хочет видеть прогресс, а не прошлое, — твёрдо сказал я. — Я передам ему ваши материалы, но если он не увидит реальных нововведений, ответственность ляжет на вас.

Моя твёрдость дала результат. Мужчина немного замялся, но кивнул, не желая продолжать спор. Я знал, что это временная победа, и он ещё постарается мне насолить, но сейчас важно было получить хотя бы то, что я просил.

Затем я направился во второй отдел — интернет-технологий. Там меня встретили уже с другим настроением. Если в предыдущем отделе меня считали кем-то, кто не имеет права вмешиваться, то здесь ко мне относились с холодным пренебрежением. Я почувствовал, что они не воспринимают меня всерьёз. В их глазах я был кем-то вроде «помощника помощника» — человеком, который пришёл только для того, чтобы выполнить чужие поручения.

Начальник отдела, молодой мужчина с высокомерным взглядом, встретил меня с лёгкой улыбкой. Его эмоции были холодными, почти презрительными.

— Чем могу помочь? — спросил он, как будто у него не было времени на «мелочи» вроде меня.

— Мне нужно ознакомиться с вашей презентацией по внедрению методов продвижения в интернет-сети, — ответил я спокойно. — Это поручение Хван саджан-нима.

Услышав имя Хвана, его улыбка слегка поблекла, но он быстро вернул её.

— Понимаю, — сказал он, доставая планшет. — Но, как видите, мы ещё работаем над финальными правками. Презентация будет готова к дедлайну.

Я кивнул, но знал, что времени на пустые обещания у нас нет.

— Пожалуйста, покажите, что у вас уже есть. Я должен убедиться, что работа идёт по плану.

Он неохотно передал мне планшет, и я начал просматривать презентацию. Она была лучше подготовлена, чем в предыдущем отделе, но всё равно слишком поверхностной. В ней не было чёткого понимания, как именно новые методы будут адаптированы к специфике нашей компании. Я снова почувствовал раздражение.

Перед обедом меня всё больше беспокоило то, как будут развиваться события дальше. То, что я видел в материалах двух отделов, вызывало у меня глубокое разочарование. Казалось, что они просто тянули время и избегали реальной работы, зная, что их идеи не имели перспектив. Я чувствовал, что нужно что-то кардинально менять, но для этого мне требовалась ясность по поводу моих полномочий. Поэтому я направился к Минсу, чтобы прояснить ситуацию.

— Минсу-щи, — начал я, слегка приподняв бровь. — Насколько далеко распространяются мои полномочия в рамках этого проекта?

Минсу посмотрел на меня внимательно, его лицо оставалось спокойным, как всегда.

— Конкретнее, Джинсу. Что именно ты хочешь узнать? — спросил он.

Я немного помедлил, стараясь подбирать слова.

— Мне нужно собрать оба отдела в одном кабинете и устроить мозговой штурм. То, что они делают, — полный шлак. Если мы не исправим ситуацию, их презентации будут катастрофой.

На лице Минсу на мгновение отразилось лёгкое удивление, но он быстро взял себя в руки и задумался на секунду.

— Понял, — наконец произнёс он. — Я поговорю с секретарём Хвана. Она организует аудиторию для вас.

После обеда всё было готово. Мы собрались в просторной аудитории — я, начальники отделов и их заместители. Обстановка с самого начала была напряжённой. Я чувствовал, как их эмоции кипели. Они сидели напротив меня, соблюдая все правила корейского делового этикета, но в их глазах было раздражение и даже негодование. Они явно были недовольны тем, что их пригласили сюда по приказу Хвана, и не могли понять, почему именно я стал инициатором этой встречи.

Один из начальников, Ли квачжан-ним, сдержанно улыбнулся, прежде чем заговорить:

— Мы здесь, конечно, по поручению самого Хвана саджан-нима, но не совсем понимаем, зачем было устраивать это собрание. У нас есть определённые наработки, и мы готовы представить их в установленный срок.

Я уловил в его голосе намёк на то, что моё вмешательство было необоснованным, и что они считали свои идеи вполне достойными. Однако я был готов к этому. Сложно было скрыть своё раздражение, но я понимал, что нужно действовать грамотно, не переходя на открытый конфликт.

— Да, — кивнул я. — Это действительно поручение Хвана саджан-нима. Он дал мне задание просмотреть все материалы и внести коррективы, если потребуется. Поэтому, давайте приступим.

Они слегка переглянулись, явно неохотно принимая мои слова. Поначалу они попытались саботировать обсуждение, начав с формальных объяснений и общих слов, стараясь избежать конкретики. Я видел это сразу — они пытались тянуть время и, возможно, надеялись, что я не разберусь в деталях.

Но я не собирался давать им такой возможности. Я начал методично разбирать их презентации, разбивая каждую идею в пух и прах.

— Вот здесь, — сказал я, показывая на слайд, — ваш подход к продвижению в социальных сетях не имеет под собой никаких оснований. Это устаревший метод, который не принесёт результата. Вы видите, что ваши показатели по этому направлению не улучшились за последние три месяца? Это потому, что стратегия не работает. Давайте быть честными — это не рентабельно.

Я смотрел на них прямо, не давая им возможности отвернуться от фактов. Их лица становились всё более напряжёнными. В комнате царила тишина, и я чувствовал, как мои слова медленно, но верно проникали в их сознание.

Они начали возмущаться, но сдержанно, как принято в корейской культуре.

— Но мы уверены, что эти методы доказали свою эффективность в других кампаниях, — начал второй начальник, Пак бучжан-ним. — Мы изучали аналоги и…

— Изучали аналоги? — перебил я с лёгкой усмешкой. — Ваша аналитика показывает, что эти «аналогичные» кампании провалились. Вы действительно считаете, что стоит повторять чужие ошибки?

Он замолчал, не найдя, что ответить. Я знал, что он не может возразить, потому что его аргументы были слабыми. Это был момент, когда я решил воспользоваться их уязвимостью.

— Давайте так, — сказал я, смягчая тон. — Мы здесь для того, чтобы найти лучшее решение. Я предлагаю мозговой штурм. Давайте рассмотрим другие идеи, новые подходы. Вы сами говорите, что имеете опыт. Так давайте его использовать.

Они пытались сопротивляться, но я знал, как правильно надавить на их самолюбие. Я начал выдвигать разные идеи и гипотезы, проверяя, как они реагируют.

— Как насчёт того, чтобы пересмотреть подход к рекламе в интернете? Например, сделать акцент на видео-контенте и прямых трансляциях? Или может быть, использовать коллаборации с популярными блогерами? Если я ошибаюсь, поправьте меня, — сказал я, слегка поддразнивая их.

Они пытались возразить, но их аргументы были слабыми и необоснованными. Постепенно они начали уступать, понимая, что их методы действительно устарели и что мои предложения имели смысл. Это была долгая битва, но я видел, как их сопротивление тает, шаг за шагом.

В какой-то момент дверь кабинета приоткрылась, и я увидел Хвана саджан-нима. Он тихо заглянул в комнату, окинул нас всех взглядом, кивнул мне и исчез, как если бы он «ошибся дверью». Этот краткий момент дал мощный заряд энергии обеим командам. Я заметил, как начальники и их заместители стали активнее включаться в процесс. Видимо, они поняли, что если Хван лично следит за этим, то нужно действовать, и быстро.

К вечеру мы добились серьёзного прогресса. Мы совместно выработали основные векторы для будущей презентации, и мне удалось объединить идеи обоих отделов в одну мощную стратегию. Теперь это выглядело как полноценный план, который действительно мог сработать. И хотя многие из этих идей исходили от меня, я не стал присваивать себе все заслуги. Это был командный результат, и я знал, что это важно для их чувства собственного достоинства.

Когда всё было закончено, начальники покинули аудиторию с удовлетворёнными лицами, хотя я чувствовал, что внутри они всё ещё переваривают произошедшее. Это был успех, но я знал, что впереди ещё много работы.

Когда я поднимался по лестнице в приемную, где, как я предполагал, был Минсу, мои мысли были сосредоточены на прошедшем брифинге. Всё прошло хорошо, даже лучше, чем я ожидал. Мы с отделами выстроили структуру будущей презентации, и это было немалой победой, но меня не покидало ощущение, что этот успех был только началом чего-то большего. Я мысленно прокручивал детали, когда заметил, что кто-то спускается вниз по лестнице с папками в руках. Я был слишком погружён в свои размышления и почти не обратил внимания на фигуру, приближающуюся ко мне.

Но на площадке между этажами, словно по какому-то незримому сценарию, наши пути пересеклись. Я столкнулся с девушкой, и тут же, как по волшебству, папки выскользнули у неё из рук и полетели на пол, разбрасываясь по всей лестничной площадке.

— Простите! — вырвалось у меня автоматически, одновременно с её извинениями.

— Ой, извините, — сказала она одновременно, и мы оба наклонились, чтобы собрать разбросанные файлы.

Когда я поднял глаза, чтобы взглянуть на неё, моё сердце на мгновение замерло. Это была Сухён. Внезапно я ощутил, как весь мир остановился вокруг нас, словно оставив только нас двоих на этой небольшой площадке между этажами.

— Ты в порядке? — спросил я, слегка смущённый тем, что не заметил её раньше.

— Да, я… я просто была немного задумчивой, — ответила она, чуть улыбнувшись. Её улыбка была лёгкой, почти застенчивой, и в этот момент что-то тёплое разлилось по моим жилам.

Мы оба начали собирать файлы, которые были разбросаны повсюду. Я старался как можно быстрее собрать их, чтобы не доставлять ей неудобств, но в этот момент произошёл забавный случай: каждый раз, когда мы тянулись за очередным файлом, наши руки соприкасались. Сначала это было случайно, и мы оба моментально отдёргивали руки, смущённые, словно ученики, застигнутые на чём-то неприличном.

— Прости, — снова сказал я, не находя других слов.

— Нет-нет, это я виновата, — сказала Сухён, но её тон был таким мягким и дружелюбным, что я невольно улыбнулся.

Собирая очередной файл, наши руки снова коснулись друг друга. На этот раз прикосновение было дольше, чем раньше, и я ощутил, как будто что-то тёплое пробежало от моей руки к её. Мы оба замерли, взглянув друг на друга. В её глазах я заметил лёгкое смущение, но в то же время — что-то большее. Она не отдёрнула руку так быстро, как в первый раз, и, если честно, я тоже не спешил убирать свою.

Мы оба смотрели друг на друга, и в этот момент между нами будто бы что-то щёлкнуло. Было ощущение, что вокруг нас вдруг стало тише, как если бы весь мир исчез, оставив только нас двоих на этой лестничной площадке. Я уловил её лёгкий запах — смесь духов и свежего воздуха — и это усилило моё волнение.

— Ты часто здесь бываешь? — наконец спросил я, пытаясь развеять эту странную, но приятную неловкость.

— Иногда, — ответила она, её голос был немного тише, чем обычно. — Отец иногда просит меня помогать с документами…

Мы снова оба улыбнулись, но на этот раз в наших улыбках было что-то большее, чем просто вежливость. Было что-то неуловимое, какое-то мягкое, едва заметное притяжение, которое невозможно было объяснить словами.

— Ты сегодня очень много работы сделала, — сказал я, глядя на её папки.

— Да, но ты не отстаёшь, — улыбнулась она, немного расслабившись.

Я почувствовал, что она в курсе поручения Хвона. Было удивительно, как обычная встреча на лестнице могла вдруг превратиться в нечто большее, нечто особенное. Мы продолжили собирать файлы, стараясь сосредоточиться именно на этом, но каждый раз, когда наши руки снова случайно касались друг друга, в воздухе повисало что-то электрическое. И на этот раз я не спешил отдёргивать руку.

Когда мы наконец собрали все папки, мы оба встали и посмотрели друг на друга. На её лице была лёгкая улыбка, и я не мог не ответить тем же. В этот момент я понял, что думаю о ней больше, чем просто как о дочери Хвана. Она была чем-то большим. Я видел в ней не только мягкость, но и силу, не только хрупкость, но и удивительную жизненную стойкость.

— Спасибо за помощь, — тихо произнесла она, глядя мне в глаза. Её голос был мягким, но в нём было что-то большее, чем просто благодарность.

— Всегда пожалуйста, — ответил я, ощущая, как сердце снова ускоряет свой ритм.

Мы оба ещё раз улыбнулись друг другу. Я чувствовал лёгкую неловкость, но в то же время — странную радость от того, что эта встреча произошла. Мы обменялись короткими прощальными фразами, и Сухён пошла вниз, а я продолжил подниматься вверх. Но на этот раз мои мысли были уже не о работе, не о проекте и не о моих планах на день. Все мои мысли вертелись вокруг неё.

Её образ, её глаза, её прикосновение — всё это не покидало меня. Я невольно улыбался, вспоминая тот момент, когда наши руки соприкоснулись на лестнице. Вроде бы случайное прикосновение, но оно заставило меня почувствовать что-то глубокое, что-то, что мне было сложно объяснить даже самому себе.

Прощаясь с ней, я понял, что думаю о ней иначе. В моём сердце появилось что-то новое — лёгкое, почти незаметное чувство, но оно уже начало разгораться.