Клинок Императора. Книга I

Глава 5

“Первые провинции Империи тьма захватила за несколько часов. Большинство жителей погибло, однако были и те, кто адаптировался. Такие люди несли на себе метку и не могли вернуться в Империю – это и есть те, кого мы сегодня называем серокожими.

Изменение оказалось необратимым. Дети серокожих рождались серокожими, и дети их детей тоже.

До сих пор Империя пытается вернуть их: фармакологи разрабатывают варианты лекарств, благодаря которым они могут жить в Империи , не возвращаясь под купол тьмы…”.

– Храмовник Кшатры Тристис – “Проблема утраченных имперских детей”.

7 месяц \ 86 года от взятия Парадигмы.

– А за что ты Пеплу так задолжал?

В ответ Джохар махнул рукой с пренебрежением, будто и так должно быть понятно:

– Из-за чего можно задолжать огромному мужику, ломателю черепов с чудо-пушками? Пару раз спас от раханов. Очевидно.

– Неспокойно у вас тут, да?

– Слушай, – старик раздраженно поморщился. – Дерьмом не будь. Был бы я помоложе, ты бы уже по морде схлопотал. Нормально себя веди. Вежливость – важно.

– А дерзких инвалидов бить тоже важно?

– А мы не делаем разграничения между здоровыми и больными. Серокожие прогрессивные ребята, – он улыбнулся. – Но вообще, как ты правильно сообразил, да, тут опасно. Если хочешь обзавести жильём – резко передумывай в другую сторону, выбирай иное место.

– Да нет, – засмеялся. – Не хочу. Я больше так – невольный турист.

– Я понял уже, – пробурчал он. – Как у вас говорят: в гостях хорошо, но дома не пытаются сожрать мясо с костей?

– Типо того.

– У тебя Жертва?

– Ага.

– Нечасто увидишь. Специфичный квази.

– Сам он специфичный, – вполне искренне возмутился Принц. – Мудак кривоглазый.

– И в чем его специфичность?

Джохар пожал плечами:

– Как к кому повернется. Капризный, сильный, дерзкий. Для одержимых.

– Он ни некра не знает о Жертве и прикидывается умником-мудрецом. Набор случайно-собранных слов, которые он выблевал в мир. Отвратительный слизняк. Брызжущий гнойник банальности. Негодяй.

Хватит.

– Ты так говоришь, как будто часто скитальцев видишь.

Джохар хитро прищурился:

– Ну, не совсем, – он широко улыбнулся. – Но так сказать Варуна и Копье мне хорошо знакомы.

***

Пятым днем наконец-то смог самостоятельно ходить. Надо сказать, это сильно порадовало: ощутил по этому поводу воодушевление.

Джохар накормил, подал костыль и вывел наружу. Отвёл меня к лавочке.

Я сидел, ощущая всю густоту тьмы на коже, копошение крупиц некро-сора в воздухе, а потом с тяжелым вздохом надел визор.

Что увидел вокруг? Ничего особенного. Поразило спокойствие… Не знаю какие ужасы ожидал разглядеть, но их и не было.

Мозг в движениях тьмы дорисовывал всяких монстров – на деле оказалось даже как-то пустовато.

Впереди, шагах в шестидесяти от покосившегося заборчика, на небольшом холме, покоился череп высотой с одноэтажный дом. Останки существа, известного всем в Империи. Одна из основных страшилок – Дредноут.

Впечатлял.

Тварь бездны, способная штурмовать форты Предела. Глядел с внутренним ощущением трепета и тревоги.

Как с таким вообще воевать?

Девять глазных впадин на шарообразной округлой части черепа. Зубастая пасть, выступающая далеко-вперед, и широченные скулы.

Внутри, за зубами, я видел природные крепежи под усилки. Наверняка пока был жив, камни шли разнообразной россыпью. С левой стороны черепа свисал стяг с изображением Копья, с правой – с рогами мародёра; это уже знак Варуны. Перед нижней челюстью разложены четыре чаши для подношений. В них всякая мелочь наброшена – что конкретно отсюда не видно.

– А это, – неопределенно указал на череп.

– Часовня, – скупой скучающий ответ.

– А…

– Никто почти не ходит. Деревня пустая, а в других местах свои алтари, – он пожал плечами. – Еще и без храмовника, сам понимаешь, ходить туда – дело бесперспективное.

– Угадай, Кир, как именно его убивали, – мыслеречь Принца напиталась довольством.

Представил эту громаду чудища в полный размер: как она дробила стены фортов, раскидывала способности во все стороны, как с нее сыпался десант тяжелых латников и диких тварей бездны – серьезно задумался.

Покачал головой.

Я таких способов не знал.

– С большим усердием, многочисленными жертвами и непрекращающейся молитвой Морку, ха!

Не смешно.

В правую сторону от дома уходила узкая тропа, и шагах в ста виднелись другие постройки. Там хижин двадцать, не больше. Все неухоженные, заросшие чёрно-зеленой лозой; дома – на расстоянии – аж светились изумрудом.

Красиво...

Других серокожих не видно.

Указал:

– Этот заброшенный?

– Да. Еще и ночь, если бы и был кто – ты б один некр не увидел.

– Как ты отличаешь тут ночь и день?

– Ну… Чувствую. Для нас это очевидно. Сложно объяснить. Степень излучения частиц. Забудь короче.

– Типо холодновато?

– Можно и так сказать.

Опять поднялись – старый хотел что-то показать.

Джохар проводил за дом и указал на загон. Там три создания. Разглядывая их, пришлось запустить медитацию отвлечения, чтоб остаться в тонусе.

Грушеподобные тела стояли на четырех тонких лапках, изогнутых как у кузнечика, еще и мохнатых. Головы в форме щекастого цилиндра оканчивались длинными морщинистыми хоботами; там же единственный глаз.

По корпусам, изуродованными какими-то горбами, жилками и комьями опухолей, расположили трубки. Подозреваю они уходили внутрь зверя – если это, конечно, можно назвать зверем – и выводились к закрепленным на “теле” бутылкам.

Шуву.

Периодически в трубки выплескивалась жидкость. По ним это попадало в емкости.

Сами шуву крутили вокруг хоботами, собирая крупицы некро-сора. Иногда повизгивали, хотя непонятно откуда визг этот исходил; дергались, толкались друг с другом, обвивали хоботы – вот такие вот танцы и заигрывания. Периодически проверяли коробы с кормёжкой: каким-то зерном и нашинкованной травой.

– Они смешные, – озвучил своё веское мнение Принц.

– Молоко?

– Ага, – как же Джохар был доволен. – Видел бы ты свою рожу. Каждый раз смешно.

Вот такие у него шутки.

Медитация помогла лишь частично, все равно мутило.

– Я вообще не умру от этого?

– Ты пять дней подряд обжирался. Да и с таким удовольствием большим, и только отъелся, – довольный собой, Джохар ухмылялся. – Хотя не знаю: а может ты уже и умер. Если серьезно, то обычного имперца это моментально к праотцам отправит. Тут обычных имперцев не бывает почти. А ты скиталец. Вам все равно. Вы будто любую дрянь жрать можете, хоть как скотина и траву.

– Не вздумай проверять, он преувеличивает, – подсказал Принц.

– А что это у них вообще? Гнойники? Соски такие? Нет, что это? Кто их вообще собрал так? Эта штука. Я про молоко: из внутренних органов черпается или что? Молоко или какие-то…

– Не забивай голову дерьмом. Ты же турист.

– Но…

– Тебя правда заботит эта ерунда? – он иронично поднял бровь.

Я выдохнул.

– Нет.

Джохар помолчал какое-то время, а потом с преувеличенной серьезностью начал говорить, разглядывая что-то там вдали:

– Говорят, Кир, у вас в Империях хорошо жить: там светло, тепло, небо яркое и радостное. Дань ты платишь только одной банде раханов – стражам. А еще говорят, ваш Император Милад II год назад принял “Учебный указ”, который обязует набирать талантливых серокожих и обеспечивать их лекарствами, жильем и достойным образованием.

– Ты это к чему?

– Милад II сделал большое дело. Хотелось, чтобы наши дети росли там, где шансов выжить больше. Возможность учиться, возможность быть в безопасности, хоть относительной, понимаю… и возможность стать частью общества, – брезгливо добавил. – Пусть и вашего. А здесь… если раханы не забьют при сборе дани, то пробегающий мимо посёлка пёс или клещ легко может схавать, если голоден будет – и окажется в праве. Мародёр может запытать, когда поссать пойдешь. Про исков, логика которых ведома только Варуне, лучше вообще ничего не говорить.

Помолчали, а потом я холодно бросил:

– Милад II мертв.

– А я не удивлён, – с горькой издёвкой ответил Джохар. – Вы в своей Империи все поголовно тупые, ленивые бараны, неспособные разглядеть изумруд у себя прямо перед носом. Что уж тут говорить – слепые и мягкие свиньи. Сообщество сулов.

***

Меня разбудил крик.

Долго мотал башкой, пытался понять откуда он звучал. Затем Принц ударил по мне ощущением слабости, транслируя чуждое, и задал красной разметкой направление, мыслеречью добавил веское:

– Рядом – боль. Снаружи – противники. Иди и убивай.

Резко вскочил, хромая, направился в сторону кухни.

– Быстрее-быстрее, мартышка.

Принц подбадривал как умел. Оставалось только недовольно морщиться – дерзость из него клинком не выковырять.

С кухонного стола забрал два ножа, с плохенькими лезвиями. Железо совсем дешевое, рукоятки из чьих-то чёрных рогов; спрятал за поясом.

Тело слушалось плохо, но им хотя бы можно управлять. И это большое благо. После стольких дней – бесконечно много.

Я мог ходить и драться, действительно, Дар Богов.

Разум закрутился в постоянной медитации отрешения: так минимизировал дискомфорт от боли в ноге, убрал чесотку в пальцах и позволил себе игнорировать недостаток обзора от отсутствующего глаза. Частичный обзор, по крайней мере, с медитацией не раздражал.

Закрепил ножны с мечом, так чтобы их особо видно не было; натянул визор и встал перед дверью.

– Хватит мешкать!

– Запомни, Принц, торопятся только глупцы до могилы. Умники делают все вкусно и со стилем.

– Я тебе и говорю торопись, на умника ты-то никак не тянешь.

Тяжело вздохнул: случиться может что угодно. Я мягко говоря не в форме, но всю жизнь в вонючей хибаре – прости Джохар за грубость – не отсидишься.

Толкнул дверь и увидел, что старика обступила пятерка серокожих.

Один из них, крепкий урод в кирасе, держал пастуха за запястье. Он уже сделал надрез тесаком и на скрюченной ладони выступила кровь. Она у серокожих такая же как у нас.

Измазанная в чём-то морда серого корчилась в ухмылке.

Пригляделся: на грудной части кирасы висела связка сушенных пальцев и ушей, преимущественно серых. Квази-рахан изображал что он свой среди больших раханов – хищников тьмы: мародёров, копьеносцев и псов. В сравнение с историями о природной жестокости созданий некро-сора – это почти умилительно. Но, конечно, он скотина и мразь, которую нужно зарубить по факту наличия таких трофеев.

Очевидно.

Хромал в их сторону, а разум продолжал раскручивать медитацию.

Сознание оставалось чистым.

Кривая морда, тесак, кираса и аура насилия – вот этот, судя по тому как они все в рот ему заглядывали – их придурок-вожак.

Еще в группе два бойца с огнестрелами: один с мелкой пузатой самоделкой – я бы ее и держать побоялся, чуть ни там сожмёшь бабахнет, а вот серый такой молодой и безбашенный: видимо верит в собственную неуязвимость. Другой нёс длинную винтовку старого образца. Невзрачная, тусклая, неаккуратно торчал затвор, но в то, что он может из такого оружия застрелить кого-то – я вполне верил. Да и видно мужик, как боец с себеподобными, опытный. Оружие держал уверено. Уже, по крайней мере, стрелял, либо просто был готов убивать. У него смешной прищур, а над правой бровью виднелась татуировка топора.

Четвертый – крепкий и высокий, с мясистыми чертами лица – поигрывал с дубинкой – она внушала уважение: целиковая железка. Силы ему не занимать. А ума, если судить по выражению физиономии, у него, в принципе, не водилось.

Пятый, с отверстием вместо носа, держался за лямки странной квадратной сумки. Он высоченный, несуразно костлявый; а еще из дырки без остановки текло.

Отврат.

Чисто шестёрка банды? Возможно. Оружия то не видно. А кому обычно оружия не доверяют?

– Лоху, – согласился Принц.

Еще два серокожих стояли у черепа Дредноута. Плохо видны, сами в меховых плащах; головы выбриты. Судя по тому, что пока пятёрка работала, они молились или делали подношение – меховые вне иерархии кирасного, значит минимум толковее. Значит, к тому моменту как они подбегут, тут надо уже всех убить.

Старший продолжал говорить. Молодой с самострелом на реплики вожака реагировал смехом быстрее и громче всех.

Маленькая гиена.

У бойца с винтовкой лицо искажала какая-то злая ирония. По крайней мере, так я определил ту гримасу, что наблюдал.

Высокий с сумкой морщился как от зубной боли.

Здоровяк откровенно не догонял, что происходило, мялся. Ему не терпелось кому-то башню раздробить и всё. Ничего там больше не разглядеть.

Кого по итогу бить первыми? Тут очевидно: стрелка, командира, здоровяка с дубиной. Потом как пойдёт. Да и сразу тоже как пойдёт. Размышлять про какой-то порядок – очень оптимистично.

– Эй, ребята, – начал я, не особо уверенно.

По идее задача элементарная – нашинковать семерых, но как уж там сложится…

Вожак горячо рассмеялся:

– У тебя, Джохар, калека-имперец в телохранителях? Это самое жалкое и смешное, что я видел за долгое время… Ты ж приличный серый. Или может, – он приподнял бровь. – Вы близки?

– Вообще-то обидно, – недовольно ответил.

Он засмеялся громче.

– Забить евой боссо? – нетерпеливо спросил здоровяк. – Бесит. Не боится.

Гляди-ж, еще и железкой поигрывал.

– Извини, гомункул, – ответил ему. – Я просто турист. К вашим паскудным обычаям не привычен.

– Погоди, – вожак отпустил старика; пригляделся ко мне. – У него даже борода расти не начала, совсем сопляк, но дерзкий какой… Жизни еще не вкусил, боли не знает. Свеженький и мягкий, как выпеченная в Шабаше булочка. Джохар, твой отец в могиле, как волчок, крутится. Позор. Сожительствуешь с имперцем.

Он пнул его в живот и когда тот согнулся, плюнул ему на голову.

Спешить я не стал: Джохар не хрустальный – переживёт. Мне лишнего шагать не стоило. Нога может не выдержать, если бой будет жестче, чем я предполагаю.

– Смотри, малой, – вожак повернул голову, показывая татуировку собачьей морды на шее. – Я рахан от псов. Знаешь, что это значит?

Пожал плечами:

– Что тебя стая псин имеет?

Задело.

Оскалился, сказал, как выплюнул:

– За каждое грязное слово они отрежут от тебя кусок.

Сделал вид, что удивился:

– Тебе разделочный нож даже не доверяют?

Вожак выдохнул, пытаясь успокоиться:

– Зря все-таки ты вышел, – изобразил грусть, затем улыбнулся. – Беги от нас имперская свинка, похрюкивая, тогда кончим тебя быстро. Или же хочешь стать рабом? Тут много кому можно такого свежего дерзкого парнишку продать и кроме псов. Если хорошо попросишь, сделаем.

– Да нет, спасибо. Мне у себя самого хозяином быть нормально. Но и тебя с собаками я не осуждаю. Это же разумные собаки. У них ума то по-более чем у тебя неполноценного выродка. Да и я гляжу у вас развлечений особо нет. Так что – вот тебе моё полное имперское одобрение. Развлекайся как хочешь, тупоголовый дефективный мутант.

Он поморщился: может над ответом раздумывал, может прикидывал как меня интереснее убить.

У вожака-болтуна с бёдер прорастали тусклые стрелочки-линии – подсказка Парадигмы с знаками вопросов поверху.

Очевидно в кармане два усилка.

Мог ли он пользоваться ими? Сложно сказать. Скорей всего – нет. По крайней мере, я про такие случаи и не слышал.

Вожак кивнул здоровяку с дубинкой.

– Ладно, развлекайся, Джом.

Тот, светясь от радости, двинулся ко мне:

– Хрю-хрю, свинт, – заявил он. – Подохнешь ща-с как ваш в-нючий импаратар.

Я выхватил меч и воткнул здоровяку в живот.

Так легко.

Он такой медленный. Вытащил и еще раз воткнул, затем потянув на себя, крутанул.

Этот Джом промычал невнятное, попытался ударить дубиной – я отпрянул. В результате чуть не рухнул, кое-как удержал равновесие. Тут тоже нужно привыкать. А потом привыкать обратно. Жесть, какие сложности на пустом месте.

– Переключись на чёрно-белый режим, – бессвязно заявил Принц.

Здоровяк рухнул вниз.

– И убивать, убивать, убивать, убивать… – звучал радостный напев алта.

Пока остальные пытались обдумать произошедшее. Стрелок уже целился. Прямо военная подготовка у серокожего. Быстрая реакция.

Наверное, додумался что простого имперца здесь быть не может – а значит либо я скит, либо скит ошивался рядом. Значит изначально был наготове и только ждал, когда ситуация выйдет из-под контроля. Стрелять вперед приказа не стал.

Но почему их вожак не додумался?

Джом хныкал. Свинки его больше не интересовали, его интересовала собственная рана, он водил по ней руками, видимо пытаясь таким образом залечиться.

Отврат полный…

Вытащил нож и откинул, активировав при этом способность. Оружие пролетело эти девять метров с чудовищной скоростью – вонзилось в лоб бойца с винтовкой, выбивая кровавую взвесь.

1; 3 из 4

Серокожий упал, винтовка так и осталась болтаться на нём, спасибо спасительному ремню.

Остальные наконец начали действовать.

Самострел прогрохотал, но куда полетела пуля – одним квази известно.

Они нападали вдвоем: лидер с тесаком и молодой с ножиком.

Молодой выскочил вперед за что и поплатился – получил удар по горлу остриём.

Упал на колени, держась за рану, с невероятным удивлением в глазах. Жизнь очень быстро уходила из него; вообще мерзавец всю землю вокруг кровью залил. В этот же момент вожак, здраво воспользовался моей ошибкой в движениях из-за скованности, успел перехватить руку с мечом, сдавить ее, увести вниз.

Он намного сильнее.

Грозил ударить тесаком в голову. Я опять использовал телекинез.

1; 2 из 4

И уже не грозил. Оружие улетело в сторону.

А лучше держать надо.

Я выхватил нож. Ударил рубящим вожаку по предплечью, той руки что держала за мое запястье. Брызнуло щедро.

Отличное попадание.

Следующий удар – выпад в грудь.

О чём я думал?

Прозвенев, нож отскочил от кирасы. Но меч я все равно высвободил и рубящий прилетел с правой стороны. Вонзился глубоко в шею, обрывая мусорную жизнь.

– Хрю, – ощущая наплыв веселья, я попрощался с серокожим.

Глаза потухли.

Вырвал оружие.

– И путеводная ярость! И убивать, убивать, убивать, УБИВАТЬ.

– Да, завались ты, нефор, – сплюнул. – Эта мешанина только мешает.

Медитация из-за дурных напевов Принца сбилась. Закрутиться заново не получалось.

Начал хромать в сторону последнего из пятерки, тот как раз пытался винтовку подобрать, но собственная сумка и оружейный ремень ему мешали. Ему похоже все в жизни мешало.

Отвлёкся. Прошляпил, что двое в меховых плащах уже подбегали; в руках у них короткие мечи.

О, это я сейчас.

– Убивать…

Да, сукин пёс…

Но эти что-то умели.

Попытался вырвать меч из рук у одного телекинезом – не вышло. Держал крепко.

1; 1 из 4

Со вторым даже пытаться не стал.

Первый же сразу всю инерцию движения вложил в удар сверху. Я хотел принять его снизу – не защищаясь, пробить в живот, переиграть за счёт длины клинка, но двигался он больно резко – не рискнул.

В итоге просто отбил.

Своим рубящим напряг, и тут уже от второго надо было защищаться… еще два быстрых удара: заблокировал и сам нанёс три, ощущая нарастающее на ногу давление. От двух приёмов серый отбился, третий прошелся по всей длине его предплечья, оставляя чудовищную рану.

Мне в спину уже целил второй. Спасаясь от диагонального удара, рухнул вниз и перекатился. Оказался у безносого, который ничего лучше не придумал, как, взвизгнув в ужасе, стукнуть меня прикладом в лицо.

Звезды, свет.

– Соберись… и убивать, убивать, убивать, убивать.

Взбодрился.

По округе двинулась красная анализирующая сетка.

Откатился, избегая пинка; вовсю брызгал кровью из разбитого носа. Еще раз откатился. Мечник вошел во вкус со своими пинками долбанными, и я его подловил – в очередной раз не стал откатываться. Принял удар на бок, скручиваясь в медитации отрешения; бил быстро, перехватил ногу и изрубил ее в трёх местах, потом по очереди пробил пах и пузо тычками.

Он рухнул, изливаясь кровью из понаделанных дыр; отпихнул его чтобы не заляпаться.

Поднялся.

Так хорошо на душе стало…

Я опять в игре.

Прекрасно.

Глянул на бледного мечника с рукой, висящей плетью. Тот уже не спешил сражаться.

Молодец. Научился чему-то новому. Правда поздно вато .

– Я Атеб, – сказал он обреченно.

– Поздравляю с этим…

Движение.

Он защитился от первого удара. Второй заблокировал очень близко к голове. Двухцветное лезвие моего меча почти наполовину рассекло его плохенький клинок. Третий удар проскочил и посёк лицо, оставляя рваную линию.

Враг упал.

Между делом безносому кулаком в лицо двинул. Потом добил, воткнув меч в грудину. Так бедолага с винтовкой этой проклятой и не справился.

Глянул на трясущегося Джохара и, утирая рукавом нос, недоуменно спросил:

– А что они вообще все изображали то?

– Прекрасно, – довольно урчал Принц. – Ты мне нравишься, Кир. Туповатый, но в бою не теряешься, а это нынче для молодежи уже много.

Почему-то мне показалось, что посреди мыслеречи я услышал, как алтарь потирал руки:

– Сделаем из тебя Судию.