Клянусь, я твой (СИ)

42

Когда Кейн выходит из ванной, я стою на кухне, намазывая будущие бутерброды маслом. Я слышу его шаги, как он плавно заходит, его руки ложатся мне на талию и на макушку опускается лёгкий поцелуй. От него пахнет одеколоном, мылом и Кейном: опьяняющее сочетание, способное моментально вскружить мне голову, и я чувствую, как мне становится намного легче. Ну да, для полноты картинки не хватает ещё его рубашки на мне…

— Проголодалась? — шелестит он, обнимая меня за талию. Мое сердце вот-вот выпрыгнет наружу.

— Нет, это для Оливии, она только что приходила, спрашивала когда мы будем есть бутерброды и пить чай с тортом. К слову, она всё слышала…

Мои руки с ножом опускаются на столешницу, я кусаю губу, поднимая к нему голову, вот только он уже развернулся, спрятавшись за открытой дверкой холодильника.

— Если тебя так беспокоит ее психологическое восприятие нашей ссоры, то ты должна была уже запомнить, что у нее весьма неординарный и иногда очень даже бестолковый брат-бабник.

Толкнув дверцу холодильника, он поворачивается ко мне с дьявольской улыбкой. Я толкаю его локтем в бок, одаривая косым взглядом. Кейн смеётся, поставив холодный напиток, перед этим все же успев глотнуть, и вытирает губы, а затем притягивает меня к себе и целует в висок.

— Я шучу. Ты же знаешь, что мне никто другой кроме тебя не нужен…

— Знаю. Наверное.

Он лёгким жестом руки вскидывает мой подбородок.

— И откуда только это сомнение в твоих глазах?.. Вот вздумай ещё себя накрутить.

— Да нет, — просто отвечаю я.

Он осторожно опускает руки, мягко заключая мои ладошки в свои.

— Всё никак не отпустишь ту ситуацию?.. — тихо шепчет он.

Мы смотрим друг другу в глаза. Он — вопросительно и с явным волнением, я — с дикой неопределенностью. Я закусываю губу и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

— Ну, мы собираемся сегодня есть торт? Я капец как проголодалась!

Голос малышки врывается в мои уши ураганом, быстро, но видимо слишком поздно отпрянув от Кейна, я вытираю уголки глаз от слёз и легонько всхлипываю, пытаясь преобразиться. Вот только уже поздно: малышка застывает на месте и испуганно округляет глаза.

— Ты плачешь… — потерянно выдыхает она.

На миг наши с Кейном взгляды пересекаются и я знаю, что он думает о том же, о чем и я. Я легонько киваю, чувствуя, как он в поддерживающем жесте сжимает мою ладонь. Кейн вбирает в лёгкие воздух и разворачивается лицом к малышни.

— Это от счастья, малышка. У тебя скоро будет маленькая племяшка или племянник, — его мягкий, но сильный голос заполняет повисшую в воздухе тишину. Мое сердце пропускает удар. — Ким беременна, малышка.

Пауза. Это очень волнующая и очень длинная пауза.

— Ого, так быстро! — восклицает ребенок. По ее интонации пока сложно понять, рада она или нет. — Я думала, что для этого нужно время…

Оливия несмело подходит и с интересом прислушивается к моему животу. Она вскидывает голову вверх.

— А он меня слышит?

— Конечно, — я улыбаюсь, пряча этой улыбкой растерянность.

— Эй, ты там, маленький. Я не знаю, кто ты, но я надеюсь, что когда ты родишься, ты не будешь красть мои игрушки и разбрасывать их по дому. А ещё я надеюсь, что Ким с Кейном не передадут тебе всю свою любовь и не забудут про меня… Просто потому что ты будешь маленький и беззащитный, знай, что я все равно не стану отдавать тебе все свои игрушки.

— Малышка, мы будем одинаково любить и тебя и его.

— А как он там появился?

— Э-э, ну… Понимаешь, — Кейн запинается, едва не подавившись словом, и на мгновение мне кажется, что его шея стала красной. Я осознаю, что такие темы у них ещё не обсуждались. Тут я уже решаю спасти ситуацию, но Оливия меня поспешно перебивает:

— Ой, да ладно вам, я итак знаю, откуда дети берутся, — тут уже я едва не давлюсь дыханием. Но затем она заявляет: — От поцелуев.

— От… поцелуев?

— Да, — небрежно жмёт плечами она. — Поэтому ты, да-да ты, перестань столько целовать Ким, а то не дай Бог она забеременеет сразу дважды… или трижды. Я не готова сразу к такому количеству братьев.

Я закусываю губу и утыкаюсь смущённо в плечо Кейна, краснея. Мои плечи перетряхивает от тихого смеха и я чувствую, что Кейн сам едва сдерживается. Он улыбается, обняв меня за плечи, и целует в макушку.

— Ты опять!

Кейн отрывает от меня руки и подносит их вверх, сдаваясь:

— Все, я больше не целую.

— Смотрите мне, — словно строгий надзиратель, командует малышня, переводя между нами строгий взгляд. — Чтобы никаких больше поцелуев в ближайшие э-э… девять месяцев.

Кейн выдыхает, отпуская меня, и делает шаг вперёд, опускаясь перед ней на корточки.

— Смотри, Оливия, давай я тебе объясню. Дело в том, что Кимберли не может забеременеть второй раз, если она уже беременна. Это невозможно и с точки зрения физиологии и любви. Целуй не целуй — так не получится.

Малышка недоверчиво косится на меня.

— Это правда, — доверительно сообщаю я со что ни есть невинным выражением лица. Видимо, моему слову она доверяет больше, потому как я вижу, как медленно расслабляются ее плечи, как она медленно выдыхает и разворачивается к столу, потянувшись за тортом.

— Ладно, — великодушно разрешает малявка. — Тогда целуйтесь.

И она уходит, захватив с собой тарелку с самым большим куском торта.

С моей груди словно свинцовый лист слетел. Ну вот. Это оказалось не так уж страшно.