Клянусь, я твой (СИ)

66

Ночью мне становится плохо. Часа в два я просыпаюсь в темноте комнаты от глубокого чувства тошноты и с ломотой во всем теле и понимаю, что мне все же каким-то образом удалось уснуть.

Я кидаю взгляд на часы у кровати.

Три двадцать пять.

Понимаю, что все равно больше не сомкну глаз. Толкаю дверь наружу, слышится слабый треск догорающей свечи и мне открывается странная картина.

— Кейн? — я вижу склонившегося над диваном человека и пока не понимаю, не ошиблась ли я. Человек выпрямляется, глядя на то, что скрыто от меня за широкой спинкой, и пока что не видит меня. — Кейн!

Я уже бегу на всех парах и чуть не сбиваюсь с ног, повисая на нем, обнимаю так крепко, что от силы этих объятий хрустят мои пальцы.

— Ким, — я чувствую прерывистый выдох мне в волосы и кроткий поцелуй за ушком, и чуть не падаю в обморок от облегчения, когда мне в уши вливается знакомый бархатный голос.

— Боже, ты вернулся…

Трепетя от волнения, я тревожно оглядываю его на наличие ушибов и понимаю, что мое предчувствие меня подвело. Пока не слышу чей-то протяжный вздох позади. Я застываю статуей, напрягаясь всем телом до самых кончиков пальцев, медленно оборачиваюсь и охаю. На диване лежит молодая девушка то ли без сознания, то ли находясь в глубоком сне.

— Это…

— Дочь Блейка.

— Господи. Она…

— Жива, Ким. Она жива, — его ответ получается с таким явным облегчением, что я невольно затаиваю дыхание, поднимаю голову и вижу, что Кейн смотрит на меня неотрывно.

Я стою в шоке, глядя на абсолютно неподвижную фигуру и не могу прийти в себя. Мне казалось, что она должна быть гораздо младше. Но я вижу вполне сформировавшуюся взрослую девушку с каштановыми волосами, хотя и знаю, что ей точно меньше восемнадцати. Или нет? Я чувствую подступивший к горлу ком, когда замечаю синяки на ее лице и руках. А она красивая… И очень похожа на своего отца.

— Где Блейк?

— В отделении. Разносит в пух и прах обидчиков дочери и закрывает вопросы по поводу похищения. И избиения, — последнее слово Кейн выдыхает низким голосом и я невольно застываю, видя как он качает головой, невесело растянув уголки губ. — Ну и ночка…

Открываются двери и с кухни выходит Амалия с пластиковой миской под боком и повязками, которыми обычно ухаживают за больными.

— Дорогой, я тут приготовила компресс, чтобы сбить жар, у нее должно быть обезвоживание. Кимберли, тебе не стоит переживать, девочка просто крепко спит.

Я как никогда чувствую, как терпнет моя кожа от мурашек, руки Кейна легко ложатся на мою талию и я слышу позади мягкий шепот на ухо:

— Мама с Оливией перебрались на кухню и легли на кушетку. Ты не волнуйся, Ким, она присмотрит за Сарой, пока я… — Кейн ненадолго замолкает, явно подбирая слова. — В общем, пока меня не будет.

Я с удивлением отстраняюсь от него.

— В смысле, пока тебя не будет?

Он осторожно сглатывает, предусмотрительно выставляя руки:

— Ким, ты только не злись и главное не волнуйся…

— Ты опять собираешься куда-то уйти? Боже, — я прикладываю ладошку ко лбу, признаться, меня уже всю перетряхивает и я едва сдерживаюсь.

— Ким. Ким, успокойся. Ничего страшного не происходит. Я поеду в отделение, чтобы помочь Блейку, а потом он заберёт Сару домой.

Его лицо сейчас — само убеждение и я понимаю, что он говорит правду, поэтому слабо выдыхаю:

— Ладно. Только пожалуйста, будь на связи.

Кейн ласково целует меня в лоб.

— Буду.

Кейн отстраняется, ненадолго глядя в мои глаза, но тут он не удерживается, резко наклоняется и жарко целует меня обхватив ладонями щеки. Оторвавшись, он тревожно кусает губу, бросает мне последний взгляд и быстро уходит, пожалуй, слишком быстро.

Я все это понимаю и улыбаюсь, кусая губу. Бросив взгляд на Амалию, которая сидит на коленях возле Сары, осторожно протирая лоб, я вижу на ее губах слабую многозначительную улыбку, и краснею, как девчонка. А затем бросаюсь наутек в свою временную спальню.