Они пошли. Разумеется, пошли дорогой, которую показали духи и Зед. На счастье Миры, никто не сказал Сазгаус о том, что с ней произошло. Потому что Сайман был уверен ‒ Сазгаус просто ее сожжёт на первом привале. А Мара… Она просто шла при помощи Саймана, пытаясь не утонуть в снегах.
Когда солнце осветило белоснежные снега и даровала спутникам чудо в виде белоснежных просторов, Сазгаусу вновь стало нехорошо. Ему не нужны травы и лекарства, а просто какое-то время дать глазам отдохнуть. Но как?
‒ Эй, Кон! ‒ позвал он хмурого друга. ‒ Поменяемая куртками? У меня уши замёрзли, вот-вот отвалятся.
Просто у Кона была с капюшоном, и он, не подозревая подвоха, обменялся одеждой, устало приговаривая:
‒ Будешь знать, как в будущем на тканях экономить.
‒ Зачем знать, когда рядом есть ты, весь такой продуманный? ‒ Получив не самый лестный взгляд, Сазгаус тихо засмеялся, и когда натянул капюшон на глаза, спросил тихо, но с улыбкой: ‒ Успокоился?
‒ Успокоишься тут, ‒ фыркнул Кон. ‒ Мало того, что я бастард, ублюдок, проще говоря, так моя родная мать ещё все эти годы, зная, что она меня подменила, улыбалась в глаза и делала вид, что ничего страшного не случилось.
‒ Да брось, Кон, ‒ несильно толкнул его Сазгаус, ‒ каждый из нас прошёл через какое-то страдание. Я тебе уже говорил, что у кого-то хуже было.
‒ Тогда объясни мне, ‒ аж оскалился он, ‒ если кому-то хуже, чем мне, я вдруг должен обрадоваться или забыть свои проблемы? Если у кого-то судьба сложилась хуже, я должен быть счастлив, что у меня все прекрасно? Я не должен переживать за свои собственные трудности?
‒ Ты прав, ‒ мягко согласился Саз. ‒ Именно поэтому тебя сейчас никто не трогает. Чтобы ты все обдумал в одиночестве. Но, сладкий мой, ты же не один всё-таки. Ладно, я конечно, не твой лучший друг, хотя явно симпатичнее тебя, но это не значит, что мы не переживаем за тебя.
Кон вдруг взглянул на Сазгауса. Его глаза были скрыты капюшоном, но его гаденькую ухмылку он всё-таки увидел. Как же бесит, этот черт!
‒ Сазгаус, ‒ тяжело вздохнул Кон. ‒ Кончай с этим «сладенький». Люди поймут не так.
И всё-таки он улыбнулся. Его уголки губ лишь едва-едва поднялись вверх, но как изменилось лицо. И уже не такое хмурое и злое, мягкое, но просто очень уставшее.
‒ Кто не так поймет? Сайман, что-ли? Других тут «не-так-понимающих» я не вижу. Эй, жрец, коль целку порвал, подходи, третьим будешь!
‒ Фу, Саз! Тут же женщины!
‒ Следи за языком!
‒ Это мерзко!
‒ Уж насколько я испорчена, но не позволяю себе так выражаться!
Тут же накинулись на него друзья. Даже Кон обрёл силу и ударил того под ребра локтем. А тот виновато улыбнулся, поднимая руки вверх и приговаривая:
‒ Простите меня, леди! Этого больше не повторится!
Кто-то засмеялся, кто-то всё-таки затаил обиду, но группа двинулась дальше уже в более лёгком настроении. Это им было нужно. Чуть-чуть отвлечься, чуть-чуть посмеяться. Это было нужно каждому, и даже такая минутка слабости прибавила сил и надежды на обратный путь.
***
Кон поднял руки, заставляя всех остановится. Этот жест рефлекторно давал понять, что сейчас ещё и стоит молчать ‒ одного напряжённого вида Кона хватило, чтобы понять, что он что-то заметил.
Дав девочкам понять, чтобы оставались с Сайманом, Сазгаус подошёл к Кону, пока тот опускался на корточки. Взглянув на объект его интереса, опустился и сам Сазгаус. И…
‒ Перо?
Он бы посмеялся, не видя реакцию Кона на это. Тут и сам догадаешься, что оно не орлу принадлежало.
‒ Не просто перо, ‒ прошептал он, беря его в руку и поднимая так, чтобы структура пера была на глазах у обоих. ‒ Посмотри, какое большое. Для птицы слишком велико. И видишь, ‒ он указал на порванные в нескольких местах опахала, ‒ оно очень грязное и дранное. Но будь тут битва, было бы ясно, отчего пострадало перо.
‒ Ну… Прилетела грязная и дранная птица-переросток, и что такого?
‒ Только одно существо физически не способно чистить и ухаживать за своими перьями таких размеров, банально не имея клюва. ‒ Кон сфокусировал свой взгляд с пера на Сазгауса, интересуясь, догадывается ли он.
‒ Что там такое? ‒ осмелился тихо спросить Сайман, отходя чуть вперёд от девушек. Он попытался разглядеть, над чем там склонились Сазгаус вместе с Коном, но с такого расстояния не особо видел, да и голова Кона загораживала перо.
Замыкающий цепочку Зед сразу понял, что творилось неладное, и обнажил клинки заранее, готовый отразить нападение, будь то дэргары или любые другие звери. Он повернулся спиной к девушкам, прикрывая тылы. Эта тропа безопасна для одинокого путника, который ловко скрывался в снегах, но на группу людей хищники могли отреагировать совсем иначе. Тем более голодные.
Кон и Сазгаус обернулись на Саймана, чтобы негромко ответить, как их заглушил крик ‒ что-то среднее между карканьем и женским воплем. С гор на путников выскочили огромные птицы, но хоть у них были крылья и когтистые лапы, тела от бедра и выше имели женственные очертания. «Гарпии», ‒ понял каждый, кто хоть немного знал об обитателях этой местности. Полуптицы, полуженщины быстро сокращали расстояние между ними и своей добычей. У Кона не было патронов, поэтому он наравне с Сазгаусом вытащил меч, налетевших гарпий они готовы были рубить на смерть, как ранее дэргаров, но они словно чувствовали, где было слабое звено в группе. Крылатые чудища отправились прямиком к Мире и Марвало, но на их страже были Зед и Сайман. И если первый отправил первую же напавшую гарпию в вечный сон, то второй, возвращаясь к девушкам… Споткнулся.
«Нет, Грот, только не сейчас!» ‒ успел подумать Сай, припоминая, как богиня любила поиздеваться над ним, посылая неудачи. И почему ей вдруг вздумалось напомнить о себе в такой ответственный момент?! Он же шел к ней, как и все остальные! Даже поступился обетами Мигу, а она подсунула плохо лежащий камень ему под сапог. И ладно бы просто упал, так умудрился попасться в лапы одной из гарпий.
Где-то раздался крик, кажется, его звала Мара, а потом раненная птица уронила его, отчего Сайман ударился о землю. Он пытался прочесть защитную молитву, но когтистая лапа впилась ему в плечо, заставляя прерваться криком боли. В глазах потемнело, когда его вновь дёрнули вверх, практически лишая руки. По крайней мере, ему казалось, что лучше бы плечо вовсе оторвалось. Под ногами опять была пустота, и каким-то чудом он все же смог пропеть нужны слова, чтобы вырваться из плена, но он падал. Мгновения в воздухе тянулись слишком долго, а когда его поймала железная хватка когтей в этот раз, раздирая шубу и плоть где-то на рёбрах, Сайман порадовался, что сознание покинуло его из-за боли.
‒ Сайман! ‒ крикнул кто-то вдалеке, но он уже не слышал этого. А гарпии, получившие добычу, спешно вернулись в гнезда. Лишь кровавый след указывал путь.
‒ Нет!
‒ Сайман!
‒ Сайман!
Мара одна из первых, кто вскочила и побежала прямо по кровавой дороге, спотыкаясь и пытаясь дозваться до него, но тут вдруг на неё сверху что-то навалилось, и вовсе придавливая к земле.
‒ Нет, стой, ты не догонишь! ‒ в самое ухо закричал Кон, а после слева метеором пронеслась фигура в черных штанах и в одежде сейрица.
‒ Кон, убегай с девчонками! ‒ крикнул Сазгаус. ‒ Зед, за мной!
Хотя самому Сазу было плевать, пойдет Зед за ненавистным жрецом или нет ‒ его помощь будет что тут с девочками важна, что Сазгаусу. Но Кона туда точно не было смысла пускать. Он оценивал его боевые навыки, но что-то подсказывало, что сейчас нужны инстинкты именно убийц.
Сазгаус рванул вперёд, он уже не видел, куда летели гарпии, хотя другие вполне могли видеть их очертания. Ему помогал след крови на снегу, словно черное пятно на белом фоне для его глаз. И лишь благодаря этому он знал, куда идти. Знал и ужасался от количества крови. Это были огромные лужи и длинные дороги ‒ Сайман был серьёзно ранен.
‒ Вперёд, вставай! ‒ Тем временем Кон поставил Мару на ноги и силком потащил к Мире, подгоняя и вторую: ‒ Быстрее, к ближайшей горе!
Марвало не слушалась. Она вырывалась, закрывая лицо руками в немом крике от пережитого ужаса. Её Сайман! Её дорогой и вредный жрец, и вот так! А если они не успеют? Она даже ничего сделать не могла, хотя была так рядом! Застыла от ужаса и винила себя в том, что его забрали. Но чем дальше становились тени чудищ и парней, тем покорнее становилась Мара.
Мира была в ненамного лучшем состоянии, но она понимала, что ничем не поможет. Повинуясь Кону, она убегала от места, где произошло такое страшное событие. Этого никто не мог предсказать. Будь у Кона пули, возможно, они бы одержали победу, отпугнув чудищ, но его пистолет был пуст и даже не мог издать страшного грома. Максимум, что они могли сейчас, ‒ это не стать ещё одной добычей гарпий, поэтому Мира помогала Кону уводить Марвало в безопасное место.
Сам не понял, по какой причине, но Зед рванул следом за Сазгаусом по первому зову. Возможно, где-то глубоко внутри, он желал быть частью группы. Жрец ему не нравился, как и черный убийца, но вместе с ними он чувствовал себя частью чего-то большего. Да и Мара расстроится, если с Сайманом что-то случится, а видеть ее грустной он желал меньше всего.
Гарпии летели быстро, а двум убийцам мешал глубокий снег поспевать за ними. Но след из крови вел их и давал надежду, что Сайман все ещё жив. Гнезда и правда были недалеко от тропы, и Зеду с Сазгаусом повезло, что здесь жила совсем небольшая часть стаи ‒ остальные всё-таки предпочитали вить гнезда ближе к воде, там и добычи в виде рыбы больше.
‒ Отвлеку их на себя, ‒ крикнул Зед Сазу, опережая на несколько шагов. ‒ Хватай жреца и беги. Я догоню.
Это было бы слишком просто, если вырвать Саймана из лап гарпий без боя. Но в руках Зеда появилась его излюбленная палка, которая раскладывалась в длинный шест. Он уже заранее распрощался с половиной своих ножей, потому что с их помощью собирался сбивать гарпий в воздухе, но других идей у него не было. Лишь бы не попасться под когти. С другой стороны битва ‒ лучший способ согреться. В нем кипела кровь, и холод почти не чувствовался сквозь тонкий плащ.
‒ Я отсчитываю десять минут! Не вернешься ты ‒ возвращаюсь я! ‒ в ответ крикнул Сазгаус и лишь только втыкал меч в грудину гарпиям, что пытались броситься на него, какие-то жалкие куски их общества ‒ старые и птенцы.
Такой крик поднялся от гарпий, что в прямом смысле закладывало уши. Сазгаус рубил, не разбирая ничего ‒ в темное гнездо он втыкал клинки или в опущенное крыло полу птицы? Он искал среди этого безумия зеленый плащ.
‒ Сайман!
Ответа не было, но впереди виднелась особенно чёрная стайка мелких гарпий. Сазгаус рванул туда и не прогадал ‒ птенцы уже пытались выгрызать зубами плоть Саймана. На него было просто страшно взглянуть, может и хорошо, что Сазгаус не видел. Он хоть и убийца, но разделанных людей не приходилось видеть.
Отогнав… Нет, перерубив их, он нащупал в зеленой мантии, спрятанной под одежду, верхнюю часть туловища Саймана и, подняв на руки, побежал прочь. К тому моменту действительно стая полностью перекинулась на Зеда, чем Сазгаус и воспользовался.
‒ Зед! Я вытащил его! ‒ Ведь убийца мог и не заметить этого и отвлекать на себя все то время, что тут находился. Пусть тут заканчивает и бежит следом. Гарпии будут активно защищать гнезда, но вряд ли пойдут за противниками, которые половину стаи перерубили.
В нос Сазгауса ударил такой запах крови, которого он не чувствовал даже в том замке. Это все было от Саймана? Когда жрец висел на его плече, что-то, да Саз смог разглядеть: вырванный кусок плоти из плеча, исполосованная грудь, что, если постараться вытереть кровь, можно увидеть белоснежную кость ребра. Твою мать, он просто не дотянет!
‒ Эй, ‒ судорожно шептал Сазгаус, прислушиваясь к его дыханью. Хоть оно было, слава Индре! ‒ Эй, Сайман, чего, думаешь, девственность потерял, и помирать пора? Нет, дружок, на тебе лежит ответственность, понял? За бабу свою, за себя, за вашу жизнь. Жизнь — еще то дерьмо, не смей нас бросать, трус несчастный!
Будь Сайман в сознании, обязательно отыскал бы в себе яд, которым мог плюнуть в Сазгауса. Но, на его счастье, он ничего не слышал и не чувствовал. Его окутала непроглядная чернота, и только Мира могла бы увидеть при желании тень жнеца, нависшего над ним в ожидании смерти. А она была близка как никогда.
Увидев, что Сазгаус отбежал достаточно далеко, Зед всадил ещё один нож в грудь летевшей на него гарпии, и шестом отогнал ту, что оказалась совсем близко. Благо часть из них кинулась верещать над убитыми птенцами, и Зеду удалось вырваться из кольца, в котором его заключили. Всё-таки им повезло, что они не встретили основную часть стаи, но если задержатся здесь надолго, то на крики слетятся другие. Рванув за Сазгаусом, Зед вновь оставил после себя гору трупов. Жнецы его явно за это не похвалят, если они вдруг приходят и за душами чудовищ. Ведь кто-то должен забирать их.
‒ Сюда! ‒ крикнула Мира, видя бегущего Саза. Она показалась из-за выступа горы, за которым они все спрятались, чтобы он мог найти их. Состояние Саймана оставляло желать лучшего, и она с ужасом прикрыла рот, чтобы не закричать, когда Сазгаус приблизился с ним. ‒ Держи Мару, ‒ с трудом выговорила она и бросилась к раненому, как только он оказался в безопасном укрытии.
Нужно было остановить кровь, а у них не было ни мази, ни трав, ни даже чистых тряпок для этого. Источником целебных ресурсов всегда был Сайман, но сейчас он сам нуждался в лечении. Все, что могла Мира ‒ это попытаться остановить кровь подручными средствами. У них даже не было огня, чтобы прижечь раны!
‒ Рвите рубашки, ‒ приказала она и первой начала с себя, расстегивая шубу. Туго накладывая самодельные повязки одну за другой, она даже не заметила, как вернулся Зед.
‒ Пока не последовали за нами, но это ненадолго, ‒ объявил он, оборачиваясь на вершину, откуда все ещё доносились истошные вопли гарпий. ‒ Нужно сваливать отсюда, пока на их зов не явились другие.
Он взглянул на Саймана, на то количество крови вокруг него, которое образовалось, и понял, что тот не жилец. Стряхнув кровь гарпий с палки, он сложил ее, а вместо этого в руке появился нож. Были бы другие обстоятельства, не будь Сайман таким же избранным Грот, Зед предложил бы избавиться от него, закончить страдания быстро и не дать остальным погибнуть из-за этой обузы. Но он впервые помедлил и замешкался перед убийством. Трогать Саймана было нельзя, и, зарычав, Зед вновь обернулся к гарпиям, готовый биться насмерть против них.
‒ Сайман!
Что есть мочи закричала Мара, видя, в каком состоянии привезли жреца. Самого тела она не видела ‒ ее никто так и не схватил, и все были заняты Сайманом, но она видела, как снег впитывал кровь и как он, уже красный, расширялся.
‒ Зед, держи ее, ‒ скомандовал Сазгаус, с не меньшей активностью срывая с себя одежду, разрывая ее и затыкая раны. Но взгляд его был устремлён на Кона: ‒ Ты же говорил, рассказывал, что твоя мама из фехтовальщиков, что умеет выживать в экстренных ситуациях. Сделай что-нибудь!
Кон хотел бы. От последних слов Сазгауса, выкрикнутых в порыве испуга за жизнь товарища, содрогнулась гора, и даже Мара на секунду закончила свою истерику, прорываясь через Зеда, но тот держал ее крепко.
‒ Его раны нет смысла затыкать! ‒ в тон ему крикнул Кон, напуганный за Саймана не меньше. ‒ Их надо зашить! Мне нужны игла и нитки!
‒ Где мы тебе найдем иглу и нитки?!
Два парня смотрели друг на друга с безумием и паникой. Они знали, что нужно сделать, но тела их будто застыли. Но на помощь пришла Мира. Она привлекла внимания парней своей тонкой заколкой, Кон сначала не понял, к чему это… А потом резко схватил и бросил Сазгаусу:
‒ Сделай ее острой, ‒ приказал он, разворачиваясь к Маре и подбегая к ней. У нее всегда была такая одежда, которая не отличалась теплом и дешевизной. Пока Сазгаус немедленно выполнил просьбу с помощью кинжала, Кон потянул на себя спрятанный под шубой конец топика.
‒ Мара, нитки!
Она судорожно закивал, выхватывая конец у Кона и, надрывая ее, сняла с себя.
‒ Кон, готово.
Все было в сборе, и все ингредиенты достались Кону. Вот только он знал теорию, но совершенно не знал практики и человеческой анатомии. Лишь что-то банальное, мол, кровь хлещет из рваных сосудов. Что есть большие сосуды и маленькие. Зашивать ли рану или сосуды? Он нащупал края краны, что-то выискивал, где-то делал швы, и так он с плечом провозился очень долго, лишь единожды сказав:
‒ Прикопайте его снегом и приложите к ране ‒ холод уменьшит кровотечение. ‒ И все замерли в томительном ожидании. Только когда с плечом было закончено, Кон обратился ко всем: ‒ Мы с Сазгаусом потащили Саймана в город. Зед, Мара и Мира отправляются туда сейчас же.
‒ Но, Кон…
‒ Мара, если вы доберётесь до города раньше нас, вы подготовите лекаря и пришлёте его нам навстречу.
‒ Уверен? ‒ осторожно спросил Сазгаус. ‒ Тут сутки в пути, они не справятся столько идти. Даже мы с тобой с ним…
‒ Сазгаус, он не выживет, ‒ прошептал Кон, и этим заткнул его. Сайман не выживет, если они не будут торопиться, превозмогая боль в ногах и холод; трудный снежный путь. Они обязаны были. ‒ Зед, ты видел карту, видел, где Стоун. Идите туда… ‒ И хоть сам Зед встал на ноги, готовый идти, Марвало и Мира же пребывали в какой-то неуверенности. Кто-то из-за Зеда, кто-то из-за того, что придется оставить мальчиков тут. А ещё был страх, что они просто не добегут. ‒ Я сказал уходить! Живее, живее! Вы должны прийти в город раньше нас!
‒ Возможно, пригодится. ‒ Зед вложил в руку Сазгауса свою железную палку и показал, что нужно нажать, чтобы разложить ее, надавливая на маленький рычаг его же пальцем. Хватая Марвало за руку, он рванул с места вместе с ней. Конечно, он не понимал, почему все пытались спасти того, кто уже обречён, для Саймана было бы милосердием прекратить его страдания быстро. Даже если каким-то чудом он выживет, ещё долго будет восстанавливаться, а они не могли остаться. Грот звала к себе, нельзя заставлять богиню ждать.
‒ Попробуйте сделать носилки, ‒ предложила Мира. ‒ Если по дороге найдутся палки, оставим для вас.
Она сожалела, что не смогла сделать больше для Саймана. Будь у них больше времени, обязательно что-нибудь разузнала у призраков, тем более уже общалась здесь с лекарем, но времени не было. Бросив ещё один взгляд, возможно, последний, на Сая, Мира поспешила за Зедом и Марвало. Они сделают все, что в их руках, а остальное будет зависеть только от Саймана и его желания жить.
***
Нет смысла особо описывать то, как парни по очереди несли на своих руках Саймана. Пока один отдыхал, другой тратил накопленные силы на тело, которое дергалось и совершенно не подавало признаков жизни при беге несущих.
Они бежали целый день. Лишь пару остановок делали, но ради Саймана ‒ дать ему напиться, чтобы он получил силы для того, чтобы выжить, хоть из чего-нибудь. После чего брали его и тащили дальше. Кон следил за его температурой, чтобы она было достаточно холодная, но не настолько, чтобы это угрожало жизни.
***
Уру уже закрыла свою лавку и сладко потянулась, поднимая руки к потолку и хрустя косточками. День выдался не очень хорошим ‒ покупок никто не совершал, все были богаты травами от тех мимо проходящих торговцев. И еще нескоро молодая знахарка сможет получать прибыль от своего дела. Чем не время для сбора трав? Уру кивнула своим мыслям, соглашаясь с завтрашним походом в лес для сбора запасов на зиму.
Она прошла по своему дому, который и являлся магазином, запирая входную дверь. Уру показалось, что она снаружи услышала какие-то крики, но списала это на свое воображение и игры разума от усталости. Все-таки последние пару часов она провела рядом со свечой, создавая порошки из некоторых пород, пока ожидала покупателей.
Но крик повторился. И Уру нахмурилась и открыла дверь, выглядывая.
‒ Лекаря! Срочно лекаря!
‒ Помогите!
‒ Наш друг умирает!
Две женщины с каким-то парнем бегали по деревне, выкрикивая эти слова и, не дожидаясь ответа, убегали к следующей двери. Бедняжки, выглядели они страшно: все мокрые, бледные… А старик с ними еще хуже выглядел… Он… Он был в крови?
Решив, что помощь нужна ему, Уру вышла из дома и подняла руку, привлекая внимание.
‒ Я ученица городского лекаря, ‒ сказала она. ‒ Но моего наставника нет в городе ‒ он ушел в длительное паломничество. Чем я могу?..
Рогатая женщина! Неужели Уру сейчас видела женскую особь фавна? В их лесах они водятся, но как всем известно ‒ лишь маленькие рогатые мужики. И на миг Уру пожалела о своих словах, но её уже заметили и бежали к ней.
‒ Умоляю! ‒ закричала рогатая. ‒ Наш друг в горах! Он ранен птицами!..
‒ Гарпиями.
‒ И он теряет кровь!
‒ О, боги, где он? ‒ спросила Уру, заходя в дом и снимая с вешалки утепленную куртку.
‒ Зед, нет, убери это! ‒ накинулась на него Мира, увидев, что тот достал нож. Если он собирался угрожать бедной девушке, чтобы заставить ее помочь, то это была плохая идея. ‒ Мара, следи за ним. Останетесь здесь, а я покажу дорогу. Хотя нет, Зед, поможешь нести его Сазу и Кону. Мисс, возьмите все, что пригодится, чтобы зашить рану, залечить… Зелья, мази ‒ все!
Надеясь на нее, Мира подбежала к девушке, назвавшей себя ученицей лекаря. Лучше, чем ничего. Оставалось надеяться, что она учится уже достаточно давно. Подгоняя ее, иногда переходя на бег на месте, Мира не находила себе места, хотя останавливала себя, стараясь успокоиться. Спешка им могла лишь навредить, да и приведут они ее без лекарств, какой от этого толк? Обрисовав раны в общих чертах, Мира повела знахарку обратно к горам, где ребята потихоньку следовали за ними. Лишь бы Сайман продержался ещё чуть-чуть. Помощь близко!
Зед покорно следовал за ними, выполняя роль сторожевого пса. Он внимательно следил за окружением и был готов броситься на любого, кто подойдёт ближе. Хотя жители не особо отреагировали на шум, а до гнезд гарпий было уже далеко.
***
Уру забрала Саймана к себе, спутникам приказала искать место для ночлега. В горах она их встретила совсем уж поздно, а Саймана привели к ней лишь за полночь. Какие были парни ‒ страшно взглянуть. Кончено, они устали. Они несли на себе этот груз ответственности, все это время находясь в постоянном напряжении за его жизнь. До города они дошли еще более-менее, но вот когда пришла пора искать место для ночлега, Сазгаус и Кон свалились рядом с домом Уру и закрыли глаза ‒ так спать и собирались.
‒ Брысь отсюда! ‒ ругалась молодая девушка. ‒ Так, спутницы! Уводите своих героев, у меня тут не постоялый двор! Все равно только мешать будете своим храпом!
Как бы Мара ни хотела, но её тоже пришлось насильно уводить, и видя состояние рогатой, Уру всё-таки дала другой девочке семян, чтобы та подсунула фейри в суп или в питье ‒ маковые семена дадут ей спокойный и здоровый сон, который будет Марвало просто необходим.
В итоге Мира за всех хлопотал над домом ‒ таверна была далеко от дома Уру, настолько, что парни махнули рукой:
‒ Тут поспим.
Уж какими уговорами удалось их поднять ‒ неизвестно.