Клыки и монеты

Глава 10

Герхард не стал оправдываться и молча вытащил кинжал, Симон с секундной задержкой повторил движение. Готтлиб затравленно посмотрел на охотников, но все же перехватил дубинку. Для крестьянина невообразимой была сама идея поднять руку на аристократа.

Шрайбер вполголоса скомандовал:

— Симон, следи за дверь и никого не пускай. Готтлиб, заходи слева, я справа.

Герхард постарался говорить ровно, но ситуация сложилась скверная. Фрайхерр спиной отошел к кафедре, держа стол между собой и охотникам, и не глядя взял левой рукой чернильницу.

Охотник и крестьянин осторожно придвигались к нему с двух сторон.

Шрайбер уже набрал воздуха в грудь, чтобы скомандовать «Давай!», но вампир опередил. Он с силой метнул бронзовую чернильницу в Герхарда и затем почти мгновенно шагнул к Готтлибу и коротко ударил саблей от локтя. Тот поднял дубинку, защищаясь, но в последний момент вампир чуть повернул запястье и острие сабли попало по пальцам крестьянина.

Тот с криком выронил дубинку. Вампир легко отпрыгнул назад и развернулся к Герхарду. Вымазанный в чернилах охотник бросился вперед, пытаясь сократить дистанцию и лишить противника преимущества в длине оружия.

Старик оказался проворнее, чем ожидал Герхард. Вампир ударил охотника закрытой сабельной гардой по лицу, свернув набок нос. Герхард бил кинжалом снизу-вверх, но от неожиданности потерял ориентацию и вместо укола в грудь лишь оставил длинный неглубокий порез, едва вспоровший одежду.

Шрайбер отскочил назад, ослепленный болью. Он постарался, чтобы между ним и вампиром вновь оказался тяжелый стол.

Симон понял, что попытку напасть в одиночку можно считать самоубийством. Он решил повторить трюк фрайхерра, распахнул короб, вытащил первую попавшуюся склянку и швырнул в вампира. Тот чуть отклонился в сторону, легко увернувшись от броска.

— Я ожидал чего-то более серьезного, — с нескрываемой издевкой отметил фрайхерр.

Он вальяжно пошел вперед. Симона не остановила первая неудача и он запустил в вампира вторую склянку. Старик уже был уверен в своей победе и не стал уклоняться. Вместо этого разбил стекло в полете небрежным ударом сабли.

И большая часть жгучей жидкости попала на фрайхерра фон Зольре.

На вампира раствор подействовал точно также, как и на человека. Кожа на лице и кистях покраснела и мгновенно покрылась волдырями. Старик закричал от боли, бросил саблю, схватился за лицо и упал на колени. Симон растеряно замер на месте, он не ожидал, что сработает настолько хорошо.

Герхард подошел к уже не опасному вампиру, левой рукой ухватил за волосы и ударил кинжалом в шею. Клинок погрузился до середины, охотник провернул кинжал, расширяя рану. Выдернул лезвие и отступил на несколько шагов.

— Симон, следи за дверью. Готтлиб, закрой ставни на окнах.

Крестьянин не ответил. Он скорчился на полу, прижимая к груди покалеченную руку. Симон послушно подошел к двери, толкнул, и убедился, что их действительно заперли на ключ.

— Герхард, закрыто на замок.

— Ломай!

Дверь открывалась наружу. Это была первая дверь в жизни Симона, которую он должен был выбить. Эйбенхост подступился и неуверенно толкнул плечом. Ничего не произошло. Уже сильнее Симон начал бить по доскам.

В комнате потемнело, когда Герхард закрыл ставни. Охотник выглядел устрашающе — в пятнах чернил, вытекшей из носа крови и несколькими ожогами на лице от прилетевших капель раствора. Повинуясь жесту, Симон отступил, освобождая место.

Герхард пнул ногой в область замка, вложив в удар весь вес тела. С протяжным хрустом дерево треснуло и поддалось. Вторым столь же сильным ударом охотник распахнул дверь.

— Надо проверить, кто еще есть в доме. Если увидишь мельника — запри, свяжи, сделай так, чтобы он никуда не сбежал. Бери второй этаж, я проверю первый.

Симон прошел дальше по коридору, отдаляясь от лестницы. Он дошел до следующей комнаты по левую руку. Дверь поддалась осторожному нажатию и Симон заглянул в комнату. Это была спальня. В центре стояла кровать с балдахином на четырех столбах, вдоль стен были расставлены сундуки. На стене висела еще одна сабля, какой-то сложный головной убор из перьев и, похоже, каменный нож.

В комнате никого не было. Симон прошел к последней двери в коридоре. С теми же предостережениями он вошел в комнату. Она разительно отличалась от предыдущих двух. Если те выглядели вполне обжитыми, то дальняя оставалась пустой, если не считать топчана в центре. Стены были выбеленный, закрытые ставни на окнах окрашены в белый цвет. Эйбенхост прошелся по комнате, чтобы убедиться, что в стенах нет малозаметных или скрытых проходов. Присмотревшись, он увидел в изголовье топчана бурые пятна застаревшей крови.

Симон спустился к чучелу большой кошки. Он быстро заглянул в соседние комнаты, но Герхарда нигде не был. Других людей, впрочем, тоже. Эйбенхост вышел из дома и увидел охотника, стоявшего у сарая на дальнем конце двора.

— В доме никого нет.

— Мельник в сарае, — охотник говорил гнусаво, но кровь из сломанного носа уже не текла — Успел завести телегу и распрячь лошадь. Говорит, что это приказ фрайхерра. Так что фон Зольре не собирался нас отпускать.

— Что ты с ним сделал?

— Пока связал поводьями. Но он особо не сопротивлялся.

Шрайбер направился обратно в дом и жестом позвал за собой ученика.

— Герхард, что будем делать дальше? Разделываем вампира и пытаемся сбежать?

— Мельник сказал очень важную вещь. Очень. Фрайхерр был последним представителем рода. И, судя по всему, он стал вампиром незадолго до того, как у крестьян появился майиз. Лет тридцать-сорок назад. Понимаешь, к чему я веду?

Симон задумался, но так и не смог продолжить логическую цепочку учителя.

— Не понимаю.

— Я уже говорил тебе, что вампиры не являются субъектами права. И с точки зрения закона этот дом, все, что в нем находится, и даже весь Зольрштейн ничейные и никто не предъявлял право наследования двадцать пять лет. Так что мы вывезем все ценное, что сможем найти и не будем считаться грабителями.

— А вампир?

— Лучше не будем трогать. Нужно привезти сюда старосту из ближайшей деревни, а может и всех троих старших. Пусть увидят, как их господин закипит под солнцем.

Они вернулись в дом.

— Симон, посмотри, как дела у Готтлиба. Вспомни, чему тебя обучали в университете, и попробуй применить знания на практике. Я пока осмотрю второй этаж, на первом ничего стоящего.

В комнате с белыми стенами Шрайбер провел несколько минут. Заглянул, убедился, что внутри пусто, после чего пошел в спальню. На тумбе возле изголовья кровати лежала связка разномастных ключей. Герхард проверил сундуки, два были закрыты. Охотник подобрал ключ, выбирая среди самых маленьких. Пошарив в аккуратно сложенной одежде, ближе ко дну сундука он нашел шкатулку.

— Герхард!

Охотник вздрогнул и обернулся. В дверях стоял Симон.

— Мне нужна твоя помощь. Все серьезнее, чем кажется. Боюсь, средний и безымянный пальцы Готтлиб потеряет.

— Давай переведем его сюда. Здесь больше света. Найди в сундуке нижнюю рубашку, чистую, и порви на перевязку.

Следующий час охотники пытались помочь Готтлибу. Без инструментов и подготовленной для врачевания комнаты приходилось действовать грубее. После первых манипуляций крестьянин потерял сознание от боли, что сделало работу проще. Опасения Симона оправдалось наполовину — безымянный палец держался только на лоскуте кожи и его пришлось полностью ампутировать. А вот средний палец Герхард предпочел пока забинтовать, чтобы окончательное решение принял практикующий хирург.

Закончив, Герхард резюмировал:

— Слишком много дел. Это как античная задача философа Горгия на логику и расставление приоритетов. Нужно как можно скорее отвезти Готтлиба в город. Нужно найти все ценности в доме. И убедить крестьян, что их фрайхерр был вампиром.

Они вернулись в сарай, где все еще находился связанный мельник. Он сидел на сене и словно уже смирился с любым исходом. Поэтому он удивился и с надеждой вздохнул, когда Герхард стал развязывать поводья.

— Тебя же зовут Ганс, верно? Послушай меня, Ганс. У тебя есть два пути. Либо ты помогаешь нам и тогда оказывается, что ты жертва, которую обманывал кровожадный вампир. Либо ты пытаешься сбежать или настроить деревенских против нас, и мы говорим правду о том, что ты соучастник этого самого вампира. А, и конечно есть третий. Я закалываю тебя прямо сейчас. Выбирай.

— Первый, — хрипло ответил мельник. — Я помогу. Я действительно ничего не знал.

— Тогда запоминай, что ты должен сделать. Сначала иди в Новый Бримнор. Убеди старосту идти с тобой. Потом в Ольвард. Тоже забирай старосту. Потом идешь в Бримнор. Оттуда всех троих старост приводишь сюда. Ничего не объясняй, просто приведи, скажи приказ фрайхерра. Понял?

— Понял.

— Тогда повтори.

— Сначала Новый Бримнор, потом Ольвард, потом Бримнор. Привожу старост. Ничего не говорю. Приказ господина.

— Все верно. В путь. Симон, мы пока осмотрим дом.

Фон Зольре чувствовал себя в полной безопасности на фамильной земле и не считал нужным прятать деньги и драгоценности. Охотники быстро нашли несколько раскиданных в разных местах кошелей и шкатулок. Герхард внимательно изучил монеты. Некоторые он узнал по профилю короля, его отца и деда. Другие выглядели знакомо, но Герхард не мог вспомнить, где раньше их видел. Были и странные золотые пластинки с выбитыми символами, не походившими на знакомые Шрайберу буквы.

В какой-то момент Симон не выдержал и стащил с кровати одеяло и накрыл тело вампира. Герхард тем временем быстро просматривал дневники и записи, в том числе заглянул в последний текст, дописанный прямо при них.

— Симон, это может быть интересно. Давай-ка их тоже заберем. Похоже, фрайхерр был ученым. Или считал себя ученым. Как тебе перспектива посмотреть на вампиризм глазами непосредственно вампира?

— Давай спрячем все в телеге, пока не пришли крестьяне.

Мельник не обманул и спустя час вернулся во главе делегации из шести человек. Охотники вышли к ним на порог дома фрайхерра. Симон узнал мельника, Клоса и старосту из Бримнора. Остальные трое были из Нового Бримнора. Судя по лицам, это был староста-отец и двое его сыновей. Они выглядели решительно, при себе имели вилы и пару топоров. Охотник решил, что эти трое пришли защитить сеньора от чужаков.

Вид вымазанного кровью и чернилами Герхарда произвел на крестьян почти магическое воздействие.

— Друзья мои, выслушайте меня. Фрайхер фон Зольре — вампир. Долгие годы он обманывал вас. Пока мы не приехали сюда спасти вас.

Шрайбер снял с шеи шнурок с бляхой охотника и протянул старосте Клосу.

— Мы — охотники на вампиров из Альзенбурга. Приехали сюда специально, чтобы спасти вас.

— А ты можешь чем-то подтвердить свои слова? — с подозрением спросил староста Нового Бримнора.

— Да. Пойдемте, у меня есть все доказательства.

Вся процессия зашла в дом. Симон косился на крестьян. На первом этаже они чувствовали себя относительно уверенно, а вот у лестницы замялись и стали подниматься лишь вслед за охотниками. Шрайбер предположил, что наверху они бывали только в одурманенном состоянии.

Когда они зашли в кабинет фрайзерра, Герхард стянул с вампира покрывало. Старосты с опаской следили, как охотник оттянул губы их господина, чтобы показать клыки. На крестьян это произвело должное впечатление, так что Герхард решил не открывать окна и не показывать, что случится с телом под солнечным светом.

— Вы жили в обмане. И ваши отцы тоже. Майиз растет точно также, как рожь, горох, репа, пшеница и все остальное. Я обошел весь дом и не увидел ничего, отдаленно напоминавшее бы алхимическую лабораторию. Фон Зольре просто пил вашу кровь.

Симон не был уверен, что речь Герхарда полностью убедила крестьян. Но они отнеслись к смерти фрайхерра достаточно практично. Старосты посовещались и решили поверить чужакам. Также они обошли дом и мельницу, нашли запасы зерна и продовольствия. После чего сговорились разделить их между деревнями и до появления нового хозяина Зольрштейна сообща пользоваться мельницей.

Симон решил, что деревенских старшин привлекла мысль какое-то время пожить своей головой. Не слушая указов господина и не выплачивая ему дань продуктами или кровью.

На прощание Герхард настоятельно посоветовал хоронить вампира исключительно ночью. Охотники погрузили Готтлиба в телегу, сами разместились на козлах. Симон взял поводья и неумело заставил кобылу идти. Они возвращались в город вместе с сокровищами и бумагами вампира.

Экстракт Герхарда из дневников фрайхерра фон Зольре:

Судя по записям, фон Зольре действительно принимал участие в экспедиции в Новый Свет. Тогда он еще не был фрайхерром, а старшим сыном и наследником. Если я правильно понял, то это четвертая экспедиция нашей страны под руководством капитана фон Шайтеля. Эскадра из пяти кораблей отплыла в тысяча пятьсот двенадцатом или тринадцатом году, вернулась в тысяча пятьсот девятнадцатом.

Эта первая экспедиция, которая достигла материка. Предыдущие добирались только до островов архипелага святого Луки. Фон Шайтель повел своих людей вглубь континента на юго-запад. Там они встретили местные племена, которые не знали наших злаков и выращивали только майиз. Чем закончилась встреча, в записях не указано, но судя по контексту, конфликта не было и отряд фон Шайтеля и племя обменялись товарами. В том числе семенами майиза.

Я показал початок с зернами несколькими знакомым морякам, из всех признал только один, говорит, что видел похожее растение в колониях. И посевы там высаживают без всяких манипуляций с кровью.

Из дневника не удалось понять, как получилось, что зерна майиза привез и решил выращивать только фон Зольре. В тысяча пятьсот девятнадцатом году он вернулся домой из экспедиции. К этому времени старший фон Зольре умер и наш знакомый вступил в наследство. В истории предыдущий год, пятьсот восемнадцатый, известен как год без лета. Большая часть посевов пропала во время летних заморозок, по всей стране был голод. Без урожая нечем было засаживать поля в следующий сезон.

Но тогда в свои владения вернулся фрайхерр. И он предложил своим крестьянам, который были на пороге голода, сделку — урожай в обмен на кровь. Казалось, от земледельцев ожидаешь консерватизма и неприятия всего нового. А тут за одну посевную в каждой деревне приняли и начали выращивать майиз.

Я не смог четко определить, когда именно фон Зольре стал вампиром. Предположу, что во время плавания. Не хочу конспектировать здесь все, что фрайхерр делал со своими крестьянами. Подробнее все прописано в журнале, найденном в мельнице Зольрштейна. Уточню, что фрайхерр правил в своих землях тридцать семь лет, с тысяча пятьсот девятнадцатого по сегодняшний пятьдесят шестой года, до его гибели от рук охотников на вампиров.

Спустя две недели после возвращения из Зольрштейна Герхард снова навестил напарника в монастыре святого Альфонса. Абель уже достаточно приноровился передвигаться с костылями и настоял на прогулке в монастырском саду.

— Я изучил документы фрайхерра. Все равно заняться особо нечем. И вот что, Герд. Хорошо, что вы его убили. Знаю, что у нас в работе эмоции — это лишнее. Но по сравнению с этим чудовищем даже беззубые выглядят бледно. Ты изучал, что он писал после возвращения в страну?

— Урывками. Меня больше волновало, откуда взялся этот майиз и как он прижился на полях. Там настолько все мрачно?

— Более чем. Это в городе вампиры по сути рискуют на каждой охоте. А тут феодал, который может делать с крестьянами на своей земле все, что захочет. Без опасений, без риска. А землепашцы уверены, что от фрайхерра зависит урожай, и терпят. А чем дольше это тянулось, тем бесчеловечнее становился фон Зольре. Он же плыл в экспедицию как натуралист. И он начал исследовать вампиризм как античные медики изучали болезни. Пошли назад в келью.

Герхард пошел впереди, открывая перед старшим Эйбенхостом двери. Когда они дошли, Абель уже тяжело дышал и с явным облегчением опустился на нары. Герхард сделал отметку на будущее, что нужно будет заставить напарники восстановить форму прежде, чем идти на охоту.

— И что покойный думал о вампиризме?

— Фрайхерр считал, что до открытия Новой Земли вампиров не существовало. Точнее, были, но только в легендах. А первые настоящие, из плоти и крови, стали появляться после нападения жителей Новой Земли на наших моряков.

— А откуда вампиры взялись там?

— Да кто знает? — пожал плечами Абель. — Местные племена недостаточно развитые, чтобы вести летописи. Важно другое. Фрайхерр считает, что вампиризм — это болезнь. Которая передается при укусе от вампира к человеку. А дальше — самое главное. Станет ли человек вампиром, зависит от самого человека. Как и с любой другой заразной болезнью.

Герхард задумчиво молчал. Под выжидающим взглядом напарника он признал:

— Интересно. Очень интересно.

— Фрайхерр проводил опыты. Весьма неприглядные. Если после первого укуса человек не превращался, фрайхерр кусал его еще раз. И несчастный все равно не становился вампиром. Или становился, явной закономерности нет. Если фрайхерр кусал сытого и здорового, то тот обращался с меньшей вероятностью, чем голодный или больной.

— Как с обычной горячкой. Или простудой. Ты в это веришь?

— Не знаю. Если смотреть на почерк и манеру речи, то складывается впечатление, что фрайхерр постепенно сходил с ума. Но в эту его теорию хорошо ложится наша практика. Мы же действительно не знаем, почему некоторые превращаются в вампиров, а другие нет. А тут хоть какое-то объяснение.

— А что он делал с вампирами?

— Убивал. И, насколько я понимаю, производил вскрытие. Но не как мы, а исключительно как исследователь-натуралист. А еще он женил двух не обратившихся после укуса, чтобы посмотреть, будут ли их дети также невосприимчивы.

— И какой результат?

— Вы убили его прежде, чем удалось проверить. Почитай, несмотря на весь цинизм и жестокость, там есть ценные и неожиданные мысли и наблюдения.

Герхард забрал четыре толстых журнала в обложках из плотной кожи. Помолчав, он сменил тему.

— Мне пришло ответное письмо от управляющего герцога фон Росштейн. Он ответил мне достаточно сдержанно. Поблагодарил за письмо. Выразил сожаление о том, что вассал герцога оказался вампиром. Заверил, что верит в нашу добропорядочность и убежден, что мы убили его исключительно в целях защиты. Герцог позаботится о землях и людях своего вассала.

— Денег, значит, не прислал?

— Нет. Но я продал все украшения фрайхерра, кроме перстня с гербом. Те золотые пластины приняли в банке Гольдштейна по весу металла. Всего получилось что-то около трехсот марок серебром. Может быть триста двадцать.

Абель уважительно присвистнул. Сумма звучала внушительно.

— Но нужно понимать, что существенную часть денег нужно будет раздать. Хирургу, который безуспешно пытался спасти палец Готтлиба. Самому Готтлибу в компенсацию, к тому же я обещал выкупить все, что он наменял в Зольрштейне. Потом заказать новые склянки под печень и почку, которые запустил в вампира твой родственник. Еще дать денег за наводку нашему другу-вербовщику. И Симон проявил себя, чем заслужил повышенную долю в добыче. Но думаю, что марок на сорок пять ты можешь рассчитывать. Нам с Симоном достанется по девяносто.

— Справедливо.

— Какое мнение монахов по поводу ноги? Сколько еще проведешь здесь?

— Говорят, не меньше пары месяцев. Сейчас пошло лучше, но поначалу заживало очень плохо.

Попрощавшись, Герхард взял под мышку журналы вампира и пообещал занести деньги при следующем визите.