Клыки и монеты

Глава 5

Герхард легко шагал по брусчатке, помахивая в воздухе тростью. Хмурый Симон, шел по правую сторону от учителя. Время от времени он недобро косился на модный атрибут аристократов и зажиточных горожан в руках Шрайбера. Начинающий охотник успел взвесить в руках трость, оценить массивный шар набалдашника и тяжесть дерева. При желании такой тростью можно было отбиться от двух-трех противников.

— Следи внимательней за этим прекрасным господином, друг мой Симон. Можешь делать это открыто, если он начнет оборачиваться слишком настойчиво, помаши ему ладошкой.

Эйбенхост послушно смотрел в спину человека, медленно бредущего в дюжине шагов впереди. В свете заходящего солнца было сложно рассмотреть детали, но общее впечатление сложилось однозначное. Перед ними шел обычный поденщик, балансирующий на грани нищеты, но старающийся держаться достойно. Одежда чиненная, но достаточно чистая. Правый башмак был подвязан веревкой, но аккуратно и старательно, так, что подошва почти не болталась при размеренном шаге. Устало опущенные плечи выдавали долгую смену на мануфактуре, но в походке сквозили спокойствие и уверенность.

Пожалуй, сильнее всего этот человек напомнил Симону отца. Как в самых ранних детских воспоминаниях, когда у отца было достаточно сил после шестнадцати часов работы.

— Он вампир? — вполголоса спросил ученик. — Или это очередной урок?

— Вампир. Но, тем не менее, это очередной урок. Сегодня мы поймем, готов ты стать моим учеником и компаньоном, либо же решишь проститься навсегда.

Симон вопросительно приподнял брови.

— При мне ты разделал как говяжью тушу человека… существо, неотличимое от человека. Думаешь, что-нибудь еще может отвратить от этого ремесла?

— Да, именно так, — кинул Шрайбер. — Имеется определенный опыт. Начнем урок. Перед нами идет вампир, самый что ни на есть настоящий. Если мы подойдем поближе, то ты сможешь увидеть, что у него во рту не хватает половины зубов, в том числе всех четырех клыков. Я узнал, что он вампир ровно в тот момент, когда мой наставник показали пальцем и сказали: «Вот он — вампир». Это хитрая и по-настоящему умная тварь, которая живет в городе очень давно, не меньше двадцати лет. И самое важное. Ты никогда и ни при каких обстоятельствах не должен поднимать на него руку.

Симону потребовалось некоторое время, чтобы осознать сказанное учителем.

— Как так? Я думал, это правила игры. Они убивают людей, мы убиваем их.

— Это верно. Но есть один важный момент. В городе ты можешь встретить два типа вампиров. Одних ты уже видел. Это опасные хищники, но они как правило живут не долго. Слишком предсказуемые. Во время охоты ведут себя, скорее, как животные, а не люди. Их можно понять и даже пожалеть, чаще всего вампирами становятся бедолаги, которые пережили нападение другого вампира и обратились сами.

Охотники все еще следовали за тем мужчиной. Он несколько раз оборачивался, явно заметил их. Потом вообще остановился, повернулся на месте и стал ждать охотников, уперев руки в бока. Небрежным жестом Герхард велел ученику также остановиться. Они продолжили разговор, смотря чуть в сторону.

— А кто вторые?

— Один из них стоит перед нами. Это точно такой же вампир, не какой-то отдельный вид. Только этот прекрасно понимает, что делает. Еще до того, как здесь появились охотники, эти вампиры организовали подобие гильдии. Какие там правила, сколько членов, мы не знаем, они слишком осторожны.

Вампир понял, что они не собираются уходить, развернулся и пошел дальше. Охотники без промедления двинулись следом. Мужчина прошел сквозь арку, образованную двумя притиснувшимися друг к другу домами, свернул в переулок. Симон быстро понял, что вампир специально шел так, чтобы они не потеряли его из виду.

Это немного пугало, с учетом того, что прежде говорил Герхард. Симон пожалел, что оставил отцовский нож дома, оставалось надеяться только на трость учителя.

— Так вот, продолжим рассказ, друг мой Симон. Этих вампиров легко узнать — они вырывают себе клыки. Поэтому-то мы и называем их беззубыми. Это очень умный ход, признай. В наш век уже не нужны зубы, чтобы пустить кровь. Любое лезвие сделает легче и чище. А когда появились охотники, беззубые придумали кое-что, чтобы защититься.

— Кое-что? — переспросил ученик, внимательно осматриваясь по сторонам, высматривая возможную опасность.

— Еще до того, как я был на твоем месте, охотники и беззубые заключили соглашение. Если кто-то из беззубых становится нашей добычей, то в ответ они начинают нас убивать. Так что прими как данность, что в городе живут вампиры, которых мы не можем тронуть.

— Подожди… — Симон поднял руку, останавливая учителя. Но он не смог ничего проговорил и только повторил: — Подожди.

— Можешь обдумать это. Недолго. Идем, дела не ждут.

Они осторожно следовали за вампиром, Герхард сдерживал шаг, придерживая ученика. Кружить пришлось долго, до самого заката. Трущобы не освещались в ночное время, и достаточно быстро видимость ограничилась полудюжиной шагов. Симон понял, что окончательно заблудился и вряд ли смог бы с первой попытки выйти в знакомые районы.

— Слушай! — шепотом приказал Герхард, когда вампир резко вырвался вперед.

Эйбенхост застыл, попытался услышать, что происходит впереди. Но ночные трущобы издавали достаточно звуков, чтобы заглушить все, что происходило дальше по улице. В какой-то момент ему послышались звуки борьбы, даже отзвуки, но это можно было списать на воображение.

Симон не знал, сколько они простояли, ожидая вампира и вздрагивая от каждого слишком громкого звука. Ему показалось, что они оставались на месте не меньше получаса. Наконец Герхард, который явно что-то заметил или услышал, тронул ученика за рукав и коротко махнул рукой.

— Идем. Молчи, ничего не трогай, если увидишь кого-нибудь — сразу даешь мне знать, и мы уходим. Быстро, но не бежим.

Охотник шел первым, ученик следом за ним. Через пару минут Симон увидел светлое пятно рядом со сточной канавой. Присмотревшись, он понял, что это человек. Женщина в сером платье, лежавшая лицом вниз. Неподалеку было брошено пустое деревянное ведро. Герхард присел рядом с ней на корточки, отвел растрепанные светлые волосы с шеи, обнажая несколько узких неглубоких порезов. Потом осторожно перевернул ее. Симон заметил еще несколько порезов на запястьях.

Герхард прижал два пальца к шее женщины, проверяя пульс. Кивнув, он поднял голову к ученику.

— Пустил кровь заточенной монетой. Смотри на нее, друг мой Симон. Смотри и запоминай. Каждую черту лица, представь, как она будет выглядеть при свете, или в другой одежде, или не вымазанная кровью. Ты должен будешь узнать ее через день, через неделю, через месяц.

Охотник повозился, доставая спички, со второй-третьей попытки зажег первую. Симон поморщился от резкого запаха серы. Он послушно наклонился, рассматривая жертву вампира. Она оказалась значительно моложе, чем казалось на первый взгляд. Грязь, тяжелая работа и пережитое нападение сильно старили ее. Симон вглядывался в лицо, запоминая вздернутый курносый нос, небольшой шрам над правой бровью, скол на переднем зубе.

Симон побоялся признаваться учителю, что плохо запоминал лица. Вместо этого он постарался удержать в памяти каждую мелочь. Герхард дал ему ровно столько времени, сколько требуется, чтобы прогорели три спички.

— А теперь пойдем, пока нас никто не увидел.

Когда они уходили, Симон несколько раз оглядывался. Сначала пытался убедить себя, что просто хотел лишний раз посмотреть на нее, лучше запомнить. Но потом все же признался, что чувствовал неправильность происходящего, они не должны были бросать девушку посреди улицы. С другой стороны, Симон не понимал, что действительно полезного можно было предпринять. Звать на помощь было глупо, до бесплатных госпиталей братьев-альфонцев для бедняков слишком далеко.

Вопреки ожиданию, Герхард не отпустил ученика домой. Вместо этого они направились прочь из района нового порта, в более приличную часть города. После недолгих блужданий охотник вывел Симона к двухэтажному каменному зданию с белеными стенами, указал на почти не различимую в темноте вывеску.

— Предлагаю поговорить здесь. Вполне приличный кабак.

Место действительно оказалось хорошим, Симону редко доводилось бывать в подобных. Почти никогда, если подумать. Дверь оказалась закрыта, но отворилась по первому стуку. Судя по всему, Герхарда здесь знали и после короткого разговора с распорядителем охотники прошли за слугой в небольшой эркер.

Шрайбер молчал, пока вернувшийся слуга не поставил перед ними две кружки темного пива с пышной пенной шапкой. Герхард пододвинул одну кружку ученику, а сам же снял с пояса кошель, развязал стягивающий шнур и начал доставать из него деньги, монету за монетой. И не останавливался, пока не выстроил на столе три столбика равной величины.

— Это твоя доля за прошлого вампира. Тридцать марок серебром.

Симон сглотнул, разочарованно глядя выставленные перед ним деньги. Местами потемневшие, неровно обрубленные, затертые, на них можно было различить профили трех разных королей. Слушая предложение дяди Абеля, он представлял себе блестящие серебряные монеты, идеально круглые, одна к одной.

— Теперь можешь считать, что видел все. Деньги, которые мы получаем. Химиков, которые дистиллируют лекарства из органов. Вскрытие вампира. Охоту. И компромиссы, на которые приходится идти. Теперь можешь сделать выбор — стать одним из нас или нет.

Герхард еще не успел обналичить вексель аптеки братьев Бильмеров и пока выдал ученику деньги из своих сбережений. Но он знал, как правильно обращаться с новичками. Особенно такими, как Симон, которых в первую очередь привлекает заработок.

Охотник помнил, как его самого вовлекали точно таким же образом. Наставник, приведший молодого Шрайбера в ремесло, поступил именно так: последовательно показал все плохое и ужасное, а закончил все стопкой монет, правда, более внушительной — все же ученик происходил из зажиточной семьи. А примерно полгода спустя Герхард увидел со стороны, как это происходит. Когда появился второй ученик, Абель Эйбенхост. Сейчас младший Эйбенхост повторял путь дальнего родственника.

Симон осторожно пододвинул к себе первый столбик монет.

— Мой отец работает на сапожной мануфактуре и еженедельно получает четыре марки, в хорошее время — четыре с половиной. Если даже ученики охотников за одну ночь зарабатывает в девять раз больше, то я в деле.

Герхард кивнул, отметив про себя, что посчитал ученик неправильно.

— То есть ты согласен стать моим учеником? Повтори еще раз.

— Согласен, — серьезно кивнул Симон.

— Тогда есть неприятная новость — все не так просто, как ты только что представил. Деньги эти зарабатываются отнюдь не за одну ночь. Еще остается сама охота, выслеживание и преследование. Этим ты и займешься, но уже самостоятельно. Будем считать это первым ученическим испытанием на внимательность.

— Та женщина? — отпив пива, спросил Симон.

На вкус приятнее того, что доводилось пить обычно.

— Именно так. Ты обязан узнать, кто она. Где и с кем живет, чем зарабатывает на жизнь. Ты должен понять, в какой момент она начнет вести себя странно, если такой момент наступит. Ты же прочитал компиляцию в моем журнале?

Симон кивнул, но Герхарду показалось, что не слишком уверенно.

— Мы не можем предсказать, что случается с жертвами после нападения вампира. Нет четкой закономерности. Некоторые начинают превращение спустя считанные дни, у других проходят месяцы и даже годы, третьи не обращаются вовсе. Поэтому сейчас нужно исключительно наблюдать.

— А что, если я не смогу ее найти? Она может жить где угодно.

— Попробуй подумать. Когда мы ее нашли, рядом лежало пустое ведро. Ее отправили за водой. Если бы тебя послали по ночному времени к колодцу, то ты наверняка пошел к ближайшему. Это сужает круг поисков. Найди ее, проследи до дома, потом все будет легче.

Шрайбер сходил за еще одной кружкой пива. Симон не стал повторять — он еще не настолько хорошо ориентировался в городе, чтобы пытаться найти путь домой захмелевшим.

— Герхард, мне не дает покоя одна вещь. Ты рассказал про вампиров без клыков. Для меня это не выглядит договором двух равных сторон. Скорее, как постоянная угроза с их стороны. Почему охотники на это согласились?

— Это очень правильный вопрос. Охотники лицензируются магистратом и при должных связях можно узнать всех поименно, и потом вычислить, кто где живет. А вот личность большинства беззубых остается тайной. Мы даже не знаем, сколько их. Они пытаются внушить, что раза в три больше, чем охотников. Возможно, это правда. И в случае, если охотник убьет беззубого, они могут в течение одного дня напасть на всех охотников. Причем вдвоем-втроем на каждого из нас.

Симон удивленно приподнял брови:

— Не думал, что такое возможно. Речь же идет о простых бюргерах, а не вражде двух аристократических семей из Маарлатце.

В ответ Герхард взял стоявшую у стола трость и показал несколько глубоких зарубок на дереве.

— Это уже случилось. Прошлой осенью один охотник убил беззубого. А потом они ответили. Убили напарника того охотника. Попытались напасть еще на двоих. Ворвались в мой дом, чтобы убить семью. Не меня. По божьему проведению я оказался дома и смог отбиться.

Герхард замолчал, водя пальцем по следам от удара кинжала на трости. Симон решил не вырывать охотника из воспоминаний и крутил в руках пустую кружку. Наконец Шрайбер продолжил:

— В тот раз мы отделались относительно легко. Уже к вечеру удалось прийти к, скажем так, перемирию. Но это очень яркое напоминание, что договор с беззубыми — это не традиция, а суровая необходимость.

— А что стало с тем охотником?

Герхард допил пиво одним большим глотком.

— Считай, что его изгнали из гильдии. А теперь, друг мой Симон, пошли в жандармерию. Нужно внести тебя в реестр охотников на вампиров, пока на правах кандидата.

Госпиталь святого Альфонса был возведен больше трех веков назад, и было заметно, что строители куда больше заботились об удобстве обороны здания, чем о комфорте больных. Герхарду самому доводилось бывать здесь в качестве пациента, но сейчас келья Абеля казалась особенно мрачно. У охотника сложилось впечатление, что по сравнению с прошлым визитом напарник стал выглядеть заметно бледнее.

Сейчас необычно задумчивый Абель полулежал на нарах, внимательно слушая расхаживающего по келье Шрайбера. Дождавшись окончания рассказа о родственнике, он только покачал головой.

— Герд, это все очень здорово, но у меня другая новость. Плохая или хорошая, смотря как посмотреть. Мне удалось подслушать разговор настоятеля с несколькими альфонцами. Хотя подслушать было несложно даже в моем состоянии, — здоровяк указал на свои ноги. — У них случилась истерика, причем вполне объяснимая, кричали на полмонастыря. Герд, к ним пришла новость с юга.

Абель ненадолго замолчал, покусывая губы.

— На юге началась эпидемия красной песчанки. Ее пытались сдерживать в границах графства Хенестид последние несколько месяцев, не пустить дальше на север. Насколько я понял, кто-то из заразившихся смог пробраться через кордон. Начались новые вспышки, которые уже некому было контролировать. Песчанка идет к нам.

— Новость одновременно плохая и хорошая, — медленно повторил Герхард. — Хорошая и плохая. Когда она расползется, начнется паника. Те, кто могут себе это позволить, начнут покупать лекарства.

— Чтобы победить болезнь, нужна вытяжка из почек вампира. А лекарство из сердца укрепить здоровье и снизит шанс заразиться

Абель потянулся вперед и озадаченно потер больную ногу.

— Беспокоит? — осторожно спросил Шрайбер. — Ты плохо выглядишь, друг мой Абель. Может, тебе тоже стоит подлечиться нашими лекарствами?

— Дорого. Я порядком поиздержался последнее время. Если не пойду на поправку, то потрачусь и куплю лекарство. Самое пройдет — мне же лучше. Я надеюсь, что ты сможешь мне занять?

— Не слишком много, — отводя взгляд, ответил Герхард. — Твое лечение не учитывал, когда планировал свои расходы. И без того тебя кормлю.

— И я это ценю.

Их сдержанность была объяснима — получаемые из вампиров лекарства могли быстро излечить большую часть известных болезней и хорошо снимали жар и воспаление. Однако почти не помогали при ранах и переломах. Герхард знал, что, если состояние напарника начнет ухудшаться, он без всяких просьб принесет лекарство, даже купленное втридорога. Но он не хотел заявлять об этом открыто — чем лучше Абель будет понимать полную зависимость от него, тем сговорчивее он станет в будущем.

— Что собираешься делать? — помолчав, спросил Абель.

— Поговорю с другими охотниками. В свете новости о песчанке нужно найти того таинственного поставщика, который ловит вампиров в обход нас. У гильдии должна остаться монополия на охоту. Поговорю с Эзрой. Он всегда хорошо ладил с химиками и может что-то знать. Ну и будем с все большим усердием выслеживать новых вампиров.

— Встреться с Гарольдом-Мясником. Он сам давно отошел от дел, но полный комплект колб у него оставался. Как-то предлагал мне его в аренду, за умеренную плату. Если договоритесь сейчас, не придется переплачивать потом.

— Я боюсь, как бы нам не пришлось ограничиваться только почками и сердцами. Либо же придется полностью перейти на вексельную оплату, городские химики не найдут столько денег. Разумеется, если удастся найти достаточное число вампиров.

— Главное, чтобы беззубых снова не тронули в запале, — тихо сказал Абель.

— Не думаю, что у нас найдется второй Михаэль. Того примера более, чем достаточно для всех охотников. Хотя соглашусь, нужно быть осторожнее, не слишком распаляться. Знаешь, помимо всего прочего есть еще один хороший момент. У Симона появится возможность достаточно быстро приступить к практике. И если он запорет работу, то ничего непоправимого не случится.

— Как он справляется?

— Хорошо. Выслеживает свою первую добычу. Он не сломался и не расплакался, когда понял, что к чему. И сейчас думает, что его следующей добычей может стать женщина. Мне кажется, он уже смирился с тем, что вампир может выглядеть, как угодно. И в том числе как молодая достаточно привлекательная девушка.

— Отрадно слышать. Пока он вполне соответствует моим ожиданиям.