Книга Корешей

25

От чего девчонки хотят белое платье на свадьбу? На момент свадьбы я, молодой и пылкий, считал это пережитком, мещанством и элементом ритуала торжественной сдачи вагины в эксплуатацию.

Преодолев козни мракисяновы, сопротивление материалов, я кажется начал выходить на финишную прямую, и во избежании слухов о нашем «зарученни» вот-вот должны были объявить в церкви.

Стефан, который полгода назад показывал всем меня кающегося и проповедующего спасение, решил устроить из этого грандиозное шоу. Ему хорошо были знакомы законы развития древнегреческой трехактной драмы.

На генеральной репетиции, Стефан, второй рукоположенный пресвитер брат Володя, и я уединились в подвале дома Стефанова.

- А как же сестра Лиля?- все пытал Володя

- Разлюбил Лилю, брат Володя! Напрочь.

- Ох не того жаждет сердечко твое, брат Винсент! Заблукав ты в марноти!

Стефан был, как водится более прозаичен, и отдавал распоряжения:

- Начнешь пост — трехдневный и будешь молить о благословении Господа. Все контакты с нареченной прекратить — до свадьбы. Разрешаются короткие встречи в обязательном присутствии третьего лица. Ты, братик, с уставом церкви нашей чересчур волен, а сие недопустимо. Хватит с нас мракисянгейта. Не для дрязг и междоусобиц призвал нас Господь на служение. Поступай как написано и мы станем молиться за твою душу. Далее: сестры Баблоян ездят на твоем бусике?

- Так точно, брат Стефан! Трижды в неделю подвожу и их и остальных желающих посетить служение.

- Баблоянов возить прекратить с сей минуты! У них своя машина есть. Бусик для старцев народом божим выделен.

В связи с мракисянгейтом я был отстранен от обязанностей проповедника, но так как желающих послужить светлому делу церкви Христовой вечно не хватало — мне доверили управление довольно крупным фургоном — подвозить из дома престарелых веселых бабушек-баптисток. Выжившие в немецкой оккупации бабушки всегда готовили для меня кто пирожок, кто яблоко, а кто яичко, будто я сельский полицай, а не извозчик господен.

Бабушки наблюдательны и наверняка знали больше чем Стефан: к тому времени я уже вовсю подвозил невесту на работу. Подвозил вечно длинными путанными маршрутами, а позади у «бусика» было шикарное сидение-лежанка. Иногда мы встречались прямо у нее дома и пару разу мне пришлось уходить через окно, огородами и в одной штанине.

Моя будущая теща была осведомлена о секретной жизни двух молодых членов церкви, а вот тесть всячески нашим встречам препятствовал. Его беседы со мной превратились в обычный торг: брат Баблоян не для того вывез молодух-дочерей в самые штатики, чтобы они достались тут стервятнику-уборщику и вдобавок нелегалу.

Наши диалоги смахивали на беседы Фрунзика Мкртчяна и товарища Саахова: «Дам за невесту финский холодильник, стадо баранов и путевку — в Сибирь»

Баранов для Баблояна у меня не было, но я был крайне щедр на обещания: «Мы с ней вдвоем будем работать, я получу бумаги, сяду на Камаз и потечет бабло рекой, уважаемый брат Баблоян!»

Баблоян сокрушенно тряс головой и говорил: «Депортируют и оставишь ее с детьми. Бабло потечет, говоришь? Тебе сколько лет? Тридцать? Нет бабла до сих пор — не будет и во веки!» Мне тогда хотелось сказать наглецу Баблояну, что я сам — без папы и мамы пересек большой океан и внедрился в Америку не прикидываясь жертвой гонений на «истинную веру» и что как только к моему сносному английскому добавиться аусвайс меня вообще не остановить, но я сдержался.

Теща-Баблоян внесла свою лепту в деле мотивации олуха-зятя к великим финансовым свершениям баблоян-стайл. Во время торжественного чаепития, когда мы обсуждали детали «пошиття» чрезвычайно сложного в архитектурном плане свадебного платья, баблояниха вдруг прищурилась и с ласковой улыбкой произвела лобовой залп:

«А когда же ты, милок, наконец преподнесешь невесте кольцо с бриллиантами?»

Честно признаться я не был готов к этому вопросу. Не то чтобы мне было жалко денег на кольцо — я, как правильно подметил старик Баблоян хрусты никогда особо не жаловал и они платили мне тем же.

Дело в другом — мы все были члены строгой церкви святого Стефана, а по уставу никому из нас просто не полагались ювелирные украшения. Можно было возразить ей, что я выбил великолепную сделку у родного брата Стефана — Афони и нам не придется платить за снятый апартамент целых два месяца, а за эти деньги я уже купил мебеля для спальни, настоящий компьютер и теперь вот финансирую сооружение платья, но я смешался от неожиданности и буркнул, что нам не нужны кольца — ибо мещанство и глянул за поддержкой на жену. По ее лицу было видно, что она не знает слова «мещанство» и, что самое ужасное — хочет кольца с бриллиантами.

- Будет вам кольцо. Самое большое! - выпалил я как щедрый на обещания губернатор-пройдоха перед очередными выборами.

Я столкнулся с доведенной до абсурда свадебной индустрией. Самое дешевое платьице из гламурного журнала стоило дороже моей тогдашней машины. А взять это сооружение в аренду, у меня обломанного сценой с бриллиантовыми кольцами уже не поворачивался язык.

Спасла дородная, выращенная в штатах кузина моей невесты — Вика.

Викки знала портниху на Парме из наших, которая «вонт аск ту мач». Еще Викки знала где можно со скидкой купить брюссельские кружева. По указу Стефана мы не могли с невестой оставаться вдвоем до свадьбы, а Вике было плевать если мы иной раз испуганно целовались или держались за руки.

Когда Викки глянула на мой «бусик», где еще остался след от наклейки «Голосуй за Рейгана!» она возмущенно покачала головой и охотится на платье мы поехали на ее серебристом Пассате. Моя роль во всем предприятии теперь сократилась до молчаливого наблюдателя на задней скамейке. Я смотрел в окно, морщил лоб и силился вспомнить как сказать по-английски «у меня в кармане вошь на аркане».

Из раздраженной девичьей дискуссии стало ясно, что суть глобальной проблемы сейчас это сшить платье и не выглядеть в нем старухой, и одновременно соблюсти устав церкви. Инструкции по поводу внешнего вида брачующегося члена церкви были выданы нам в таких подробностях, что я диву давался в какой же из книг Библии есть столь детальные описания благочестивого подвенечного платья.

«Понятно чтоб спина и грудь закрыты! Но руки! Руки тоже закрывать по самую длань?» Мне хотелось сострить о «Книге святого пророка Валентино», но я заметил что в тот день невеста и ее сестра как-то особенно не понимают мой сраный юмор. К вечеру я притомися от брюссельских кружев, а в ночь надо было идти драить Чикена-мутанта.

Утром мы снова поехали на примерку. Чтобы пережить «правильно организованную свадьбу» надо иметь спортивную форму бойца подразделения Альфа.

Терпение вознаградилось в третью поездку. Потерявшая интерес Вика отмазалась срочными делами и теща, скрепя сердце отправила нас вдвоем, умоляя «не попадаться на глаза верующим».

Портниха принимала нас в малюсеньком ателье, рядом со старинным кинотеатриком, погодкой самого Джона Уэйна. Если бы я был великим режиссером, как мой друг Бурмистров, то именно в этом ателье я и снимал бы сцену провала нашего связного в оккупированном врагами Львове.

Я ждал в малюсенькой прихожей, как услышал зов невесты: «Иди глянь!»

Ринулся внутрь и замер раскрыв рот — так хороша она была в этом платье. Опытная и привычная к выходкам пасторов пармская портниха совершила чудо: платье было и «благопристойным» и, одновременно необычайно аппетитным, нежным как застывшая морская пена.

Портниха вбежала и возопила: «Что же вы делаете? Нельзя! Нельзя до свадьбы! Плохая примета!»



«Не расчувствуйся, это не бармен, и не поп и не соска ванайтстэнд, это муниципальный адвокатишка. Он судью и прокурора видит каждый день, а тебя первый-последний раз - не болтай!»- Люк отечески напутствовал меня вслед.

Накрыл внюханый порошек Секси Пентса, подкатил кофе и отвычка курить сигареты быстрыми частыми затяжками.Я гаркнул через весь Кэнди радостным голосом тропической птицы, которым Хендерсон будил ночью злостных храпунов: «Ийю-и, ийюи!»

Чтобы перейти из нашего орпуса в комнаты свиданий надо промахать кучу коридоров, лифтов и отстойников «Башни кривосудия», потом упасть в пропасть тюрьмы строгого режима, которую справедливо считают одной из самых опасных тюрем нашего штата.

Обстоятельства, свидетельствующие против меня таковы. После пары лет работы менеджером половых бригад по американским промтоварным лабазам, я окончательно укоренился в мысли, что и сами США - это не более чем гигантский промтоварный магазин. Валить, однако ж, было уже поздно — у меня рос первенец, ему было уже года три.

Я получил благословленную работу в компании индийских аферистов, которые бомбили города с передвижной ярмаркой. Наконец-то я увидел почти всю Америку, включая Пуэрто-Рико, воспетое Хантером Томсоном.

Америка, за редким исключением, оказалось слепленной по одному лекалу.

Каждую пятницу, субботу и воскресение я теперь проводил на ярмарке. Каждый четверг и понедельник — в дороге домой. К тому времени уже попробовал псилоцибиновые грибы, которые открывают нам насколько нереально все то, что мы считаем незыблемой реальностью. Но это мог быть просто глюк и я все искал грибы для повторного трипа, чтобы закрепить полученный материал.

Вместо грибов попадался, в основном кокаин. А по словам Робина Уильямса: «Кокаин — это способ Господа предупредить вас, что вы зарабатываете слишком много денег»

Действительно по деньгам я тогда приближался к моей довоенной узпехистанской дозе - зарплата чуть меньше штуцера в неделю плюс покрытие всех расходов по машине и проживанию, и еще фирма имела глупость поставить меня администратором электронной кассовой системы.

Я скоро заметил, что грэнд-мастер и владелец священного пароля волен менять переменную «количество товара в наличии» в любую комфортную сторону. Так же не остался незамеченным факт, что большинство кассиров в отделах поворовывает и сваливает все на «баги кассовой системы». Допустить баги в простой кассовой системе основанной на обрезанной версии виндовс ХР, мне не позволяла профессиональная гордость администратора. Я начал воровать тележками, сначала товар, а потом деньги. Главное, что с нами сделали чубайсы и ельцины в перестройку, это освободили от «химеры» совести.

Вскоре кассиры познакомились с моей темной стороной. Теперь меня наперебой угощали ужином в стейкхаусах в ходе которых, смущаясь, вручали конверты и другие ценные подарки. Денег стало бессовестно много, и вдых тонимонтановских доз порошку стал основным способом их регулирования.

Постепенно я подсадил на микстуру и большинство кассиров. Злоупотребления на местах приобрели гаргантюанские размеры. Я строил фирму в фирме, великую коррупцию византийского типа, полный бардак, анархию и мутную воду. Только в такой водице и клюет крупная рыба.

Финальную точку в моей махновщине поставило историческое шоу в Маями. Мы застряли там на месяц. Денег было пруд пруди, а кокаина еще больше. Порошок служил и средством передвижения — попробуйте трезвым гонять за рулем из Кливленда в Маями и обратно без водительских прав каждые две недели. Кокаин сорвал мне башню и я к своему маленькому кольту-детективу — который любит таскать в кармане любой порошковый параноик, прикупил еще и старенького кубинского АК-74. Автомат был всего на два года меня младше, но исполнял бой как швейцарские куранты. Его приклад был отшлифован натруженными кубинскими руками маямских бандюг.

Должен вам сообщить, что юг Флориды от Маями и ниже так плотно заселен кубинскими легальными и нелегальными мигрантами, что американские законы и полиция там действуют только несколько часов и в светлое время суток. Рулят здесь кубинские силовые группировки организованные в частные охранные агентства. Рулят по понятиям, а не американскому законодательству. Именно с такими охранниками я и сошелся на короткой ноге.

Сначала это был порошок. Потом калашок. Вдохновившись продуктом старика Калашникова я понял, что судьба предоставляет шанс одним махом решить занудный вопрос американской мечты.

В воскресение вечером, когда менеджер-индус повезет трехдневную наличку с прибыльного шоу, его следует накрыть по дороге в аэропорт — к частному самолетику транспортирующему серый индусский кэш. Недалеко от ярмарки в районе Хоумстед есть частный аэропортик для личных самолетов — Х51. Даже не аэропрт — просто ВПП и диспетчерская башня. Я и кубинцы отработали сразу несколько сценариев на этой трассе. Кубинцы - хорошие бойцы, как чечены или монголы. Им похеру на собственную жизнь и жизнь окружающих.

Никуда мои индусы бы не заявили. Теоретически. Уже три года бизнес с официальной налоговой точки зрения был убыточным. Единственное неприятное место в моем шикарном плане это пистолет, который возил индус. Пистолет и горячая кубинская манера быстро принимать решения. Человечишкой индус был мелочным и неприятным, но не до такой степени, чтобы нафаршировать его порцией еще советского свинца.

Одновременно с налетом на тачку менеджера, предполагалось подогнать к зданию несколько арендованных грузовиков. Когда закрытый мной изнутри с вечера охранник открыл бы нам ворота Сим-Сим, весь индуский товар ушел бы лодками в страждущую от экономических санкций близлежащую Кубу.

Индусы урвали бы страховку и это должно теоретически заткнуть им рот. Зная этих прощелыг я был уверен, что они заявят о сумме раз в шесть превышающей то, что мы планировали поднять в ту суетливую потную маямскую ночь.

Судьбоносное событие произошло за два дня до «часа икс». Один из охранников вместо кокса принес псилоцибиновых грибов. Их недаром называет псилоцибе кубенсис. Куба дает миру не только тростниковый сахар.

Трип вышел жестким, но чрезвычайно полезным. Я понял что деньги, кокаин все прочие атрибуты американской религии это иллюзия, как картинки в компьютерной игре. Самое главное в нашем путешествии это время которое я провожу в собственном теле и любви, а потому нет ничего важней моей семьи и близких. Им не так нужны деньги, как мое присутствие рядом.

Утром не дожидаясь открытия шоу, на последних парах трипа я прыгнул в машину и порулил домой. По дороге распылил по воздуху бутылку от шампуня на две трети заполненную целебным порошком, выкинул без сожаления и кольт, и хриплый как старая собака калашевич.

На сердце сразу стало легче. Грибы, спасли тогда жизнь и индусу-менеджеру и, возможно, мне. Наверняка подельнички рассчитались бы тем же свинцом или дорожкой недоброкачественного продукта.