Книга Корешей

31

Если думать о суде, можно сойти с ума.Адвокат больше не приходит, дату суда не сообщают. Чтобы как-то готовиться я бреюсь каждые три дня. Это сложный процесс. Сначала надо за два дня записаться, потом подождать когда вызовут в душевую после отбоя — ночной выдает по три станка за раз, не больше и все ждут следующей тройки.

«Нахрен брится, если будешь стоять перед судьей в оранжевой робе, как убийца?» - Боб осуждает меня. А мне нечем заполнять паузы между снами.

Пошел второй месяц в Кендиленде и все события приобрели оттенок потного кошмара.

Гэри «Волосатое очко» - болтливого бухгалтера-русофоба угоняют в КЭТС. У него всегда можно взять кофе, если не спорить о величии Рейгана в деле развала СССР. Теперь всё: торчка-бухгалтера угнали на принудлечение. Что-то идет не так, если подсаживаться начали такие мирные и скучные люди, как сертифицированные бухгалтеры.

Пуэрториканец Хозе затягивает в Кенди телефон и вызывает друзей с подъемником Скайлифт. Среди бела дня они подгоняют Скайлифт к окнам бывшей тюремной палаты для беременных зычек, где сейчас томимся мы. Всегда завидую пуэрториканской безбашенности. Они долбят молотками в толстенное армированное стекло второго этажа.

К моменту, когда первый острый кусок стекла, сдвигается, как во время ледохода, и летит острым углом вниз, на зелень газона, в Кенди уже ворвались режимники СРТ в полной космической выкладке. Нас бьют, прыскают в рожу перцовым спреем и загоняют в узкий прогулочный дворик в жаркий день. Мы сидим там без жратвы и воды почти до самого вечера, пока менты закалачивают брешь фанерой. По емким словам в адрес Хозе и его друзей-сорвиголов, можно изучать современный городской сленг.

Поссорился с Эриком Шарпом и наш будущий совместный рэп проект накрылся.

Ночью у белого негра по имени Митч украли единственные трусы, которые он сушил после душа. Я слушал не замолкающее возмущение Кэндиленда и думал как легко манипулировать вниманием масс. Гребанный Митч никак не могу успокоится и все ораторствовал, винил во всем политику шерифа округа, желал насильственной смерти ментам. Вызвали старшего смены и весь барак остался без телевизора.

У запасливого Эрика Шарпа шесть пар трусов. Одни он выстирал и повесил под шконарь, а я спрятал ему же под матрас — для смеху, но не успел отойти от шконаря. Спалился. Шарп возопил про крыс паскудным негритянским фальцетом как у Майкла Джексона. Ничего так не раздражает в тюрьме как способность негров испоганить нормальный английский язык.

Я улыбнулся, пытаясь показать что шучу, но Шарп перевозбудился, а негры быстро заводится — и больно толкнул меня в грудак. В глазах потемнело, я стал бить его в лицо так будто от каждого удара зависит моя жизнь. Нет лучшей разрядки для камерного стресса, чем начистить кому-то физиономию лица.

Шарп - поднаторевший в уличных баталиях крепыш терпеливо ждал конца моей серии, чтобы на вдохе провести контр-атаку. Пары удачных ударов хватило бы, чтоб охладить мой пыл, и мы оба знали об этом, поэтому я бил без остановки несколько долгих секунд, пока меня не свалил на пол подскочивший сзади Нефф.

Старший сержант вывел нас из барака и развел по углам в коридоре. Я смотрел на Кэндиленд через аквариумное стекло уверенный, что сейчас поеду в кичу.Из Кэнди вылетали за гораздо меньшие проступки.

Нефф заставил нас извиниться друг перед другом и отпустил в барак. Тут я согласен с мнением черного меньшинства Кэнди, конечно же, занявшего сторону Шарпа. Мне повезло, что я белый и русский. А одного Шарпа Нефф тоже отправить не мог — если пакуют, то надобно обоих.

На следующий день я потерял Секси Пента. Фельдшерица заметила, что он не глотает таблетки, а прячет под языком и сонного малыша нагнали. Он так и ушел в рванных оранжевых штанах. Оставил мне «Гроздья гнева». Терпеть не могу гроздья гнева. Трудно поверить, что «О людях и мышах» и «гроздья» писал один и тот же человек.

Немцу Мэту, который по всеобщему убеждению должен был соскочить: впаяли пять лет.

В последние дни перед этапом в лорейнскую пересылку, нацист сошелся с умным негром. Умный Негр был черный расист. Он гордо владел книжкой негритянского адвоката — дельная книжка полная советов как манипулировать американским правосудием. Она начиналась со слов «Бисмиляху рахманур рахим». Всем очень хотелось ее полистать, но давал он книжку только неграм.

Было интересно наблюдать, как два разноцветных расиста часами нарезают круги по бараку и оживленно беседуют в полном мире и согласии. Я думаю, если перебить на глушняк всех журналистов и политиков, люди быстро смогут договориться.