Книга первая. Читатель

Глава 9 Болото правды

Отучившись на следующий день, я решил пропустить клуб и заняться своим финансовым вопросом. Выросший аппетит диктовал траты совершенно иного уровня, а вернувшиеся вчера домой родители, побывавшие в додзё, приволокли оттуда список рекомендуемых дедом продуктов, чья цена существенно отличалась от той, к которой мы привыкли. Если бы речь шла только обо мне, то затраты были бы не такими уж и высокими, но я не настолько нищ духом, чтобы питаться отдельно от семьи. Готовить надо было на всех. Жаль, Асуми сегодня не было в школе, мне очень захотелось узнать, как она справляется с вопросом готовки. Он у неё должен занимать порядочно времени…

В любом случае, вопрос денег нужно было решать.

Район Акихабара, на мой взгляд, более чем полно олицетворяет Японию. Снаружи, на витринах, мы видим разодетых улыбающихся девушек, зазывающих тебя в мейдо-кафе, плакаты с аниме-персонажами, развалы с различной атрибутикой этого вида творчества. Видим потребителей в виде юношей нескладного вида, часто отягощенных толстыми очками и редко ходящих хотя бы парами. Всё это оставляет праздничное, тонкое послевкусие. Люди отдыхают, люди читают, школьницы подрабатывают — идиллия.

Если копнуть чуть глубже, то всё куда мрачнее. Район, на мой взгляд, является мрачной бездной того, куда может пасть ничем не сдерживаемое человеческое воображение. Страх, похоть, фетиши и извращения под яркими глянцевыми обложками изданий и… школьницы, зарабатывающие себе карманные деньги с помощью собственного тела. Последних не так много, но по вечерам их стайки можно встретить по всему Токио. Кто-то продает свидания с собой, кто-то анал и минет, а кто-то предоставляет весь спектр услуг со всеми дополнениями.

Посетив три полуподвальных магазинчика, каждый из которых проводил фейс-контроль перед тем, как впустить возможного клиента, я вынес из них в бумажном пакете почти полмиллиона йен, оставив взамен по паре дискет. С этим пакетом подмышкой сел на электричку, чтобы проехать несколько остановок, затем преодолев остальную часть пути пешком. Зайдя в небольшой магазинчик, расположенный у целого ряда одинаковых стареньких двухэтажных общежитий, я поздоровался с его хозяйкой.

— Добрый день, Каваси-сан.

— О, привет, Акира! — женщина в возрасте около сорока, улыбнулась мне, сдувая прилипшую ко лбу прядь волос, — Ты к нему?

— Да, как обычно. Мне два ящика, пожалуйста. Хотя нет, четыре.

— Опять нарушать закон… — беззлобно пробормотала хозяйка магазина, — Ну что с вами будешь делать!

— Со мной? — я поднял бровь.

— Ой, ну тебя! — на меня махнули рукой, — Иди уже, обогащай дзайбацу! А я пока всё приготовлю.

— Я у вас оставлю, хорошо? — положил я пакет с деньгами под кассу.

В ответ мне лишь махнули рукой.

«Обогащать дзайбацу» я пошёл в ближайшее комби, сетевой магазин, в котором можно было найти не только продукты, но и кучу бытовых мелочей. Мне нужно было только съестное, в виде заварных пакетов лапши, закусок и снеков. Набрал два огромных пакета, выходить пришлось боком под удивленный взгляд кассира. Эти пакеты я отволок на второй этаж одного из общежитий, поставив перед дверью, на которой гордо красовалась цифра «4». Постучав в неё условным стуком, я ушёл назад к Каваси-сан.

Четверка. В Японии считается цифрой смерти. Жилец той квартиры считает, что она отпугивает тех, кто мог бы постучать в дверь. Правильно, кстати, делает.

— Спасибо тебе, что дружишь с моим придурком, — пробормочет Каваси-сан, глядя, как я беру первые пару ящиков с пивом.

— Мы не друзья, а деловые партнеры, — поправлю её я, выходя из магазинчика.

— Иди уже, цундере… — добродушно ухмыльнется она вслед.

На самом деле, я отношусь к ней лучше, чем к тому, кому несу пиво, но я не вижу ни единой причины давать женщине знать об этом.

Пакетов с продуктами перед дверью в квартиру номер «4» уже не было, но дверь была заперта. Как обычно. Пришлось стучать другим условным стуком. Знай бы его кто другой, ему пришлось бы еще стоять под дверью, ожидая, пока хозяин решится её открыть… но засевший внутри знал меня и знал, что будет, если не откроет. Поэтому дверь распахнулась.

На сантиметр.

Вздохнув, я несильно пихнул дверь коленом так, чтобы владелец квартиры получил по лбу, а затем и сам впихнулся внутрь вместе с пивом, пока Каваси Дайсуке скулил на полу, потирая лоб. Поставив пиво на страдальца (больше было некуда), я, сходив за второй парой ящиков, запер двери, а потом, обернувшись, слегка пнул его по заднице.

— Снова мусора набрал? — сухо и брезгливо осведомился я, — Тебе вынести пакет — меньше минуты. Мог бы глубокой ночью встать и всё перетаскать. Свинья.

Действительно, небольшая, как и все прочие в этом доме, квартира была разделена на одну относительно свободную треть, занятую разнообразной компьютерной техникой, перед которой жилец сидел прямо на футоне, а всё остальное место, кроме дорожки в туалет, было забито туго перевязанными мусорными мешками. Когда-то мешков тут не было и, если уж вспомнить те времена, тогда я заработал себе неплохой срок за насильственные действия над японским гражданином.

Упомянутый гражданин был худ, не стрижен, носил потрепанную домашнюю одежду, и производил впечатление молодого голодающего бомжа. Кроме того, Каваси Дайсуке был обладателем костистого и слегка вытянутого лица, двух сумасшедше поблескивающих через спутанную челку глаз, постоянно нервно дергающихся пальцев… А вот чем он не обладал, так это обеими ногами от колен и ниже. Вместо них этот нервный социофоб и агорафоб сейчас скреб по не слишком-то чистому линолеуму двумя роботизированными протезами, стоящими целое состояние. Ступневые шарниры на обоих неприятно и жалобно поскрипывали.

— Мия-чан вчера трахалась! — с надрывом и грустью поведали мне с пола, — Представляешь? Я услышал стук в стену, думал, ей требуется помощь, включил камеру… а там её… Это её… она головой в стену стучалась! Моё сердце разбито! Как она могла так поступить со мной! Мы были вместе два с половиной года!

— Она даже не подозревает о твоем существовании, — пнул я страдальца еще раз, — Кроме того, ты установил скрытую камеру в её квартире.

— Я думал, что у нас духовная связь! — пожаловался лежащий на полу, — Готовился появиться в её жизни!

— Ты просто дрочил на бедную девушку, подглядывая за ней.

— Мастурбировать на живого трехмерного человека⁈ — ужаснулся Дайсуке, — Акира! Ты за кого меня держишь⁈

— За психованного хиккикомори, ради которого мы полгода жили впроголодь, чтобы купить и установить ему протезы. Которые ему нужны как собаке лыжи. Поднимай задницу с пола. Ты тратишь моё время.

Я протянул руку человеку на полу.

Каваси Дайсуке, невзирая, а, возможно, и благодаря своим недостаткам, был гениальным… хотелось бы назвать его хакером или программистом, но, по сути, он был гениальным жителем Интернета, первопроходцем и энтузиастом. Проводя по двадцать часов в сутки в сети, этот хозяин общежития (полученного в наследство от отца), был редким специалистом крайне широкого профиля. Более того, весь этот затравленный вид с которым он здесь и сейчас смотрит на меня, полностью пропадает в сети, где Дайсуке невозможно отличить от умного, прекрасно эрудированного полноценного человека, часто имеющего обоснованную и взвешенную точку зрения.

Хотя он таким, безусловно, никак не может являться.

— Эй! — Дайсуке уже сидел на футоне и пялился в один из мониторов, пока я выносил мусорные пакеты, освобождая место для новых, — Я нормальный человек!

— Поэтому я закрываю на ключ дверь каждую ходку, хотя до мусорного бака полтора десятка метров? — уточнил я широкие рамки нормальности по Каваси.

— Ну…

— Не говори ничего.

Собрать ренту с жильцов проблемой не являлось. Дисциплинированные, как и все японцы, они оставляли конверты с деньгами в почтовом ящике администратора, ключ от которого у меня был. Проведя быстрый внешний осмотр квартир, я убедился, что всё в полном порядке, а затем зашел назад к программисту. Разделив деньги (те, что принес из Акихабары), я коротко обсудил с ним текущие рабочие процессы. Сам Каваси большую часть времени тратил на крупный заказ одной конторы, которая очень хотела быть в курсе того, что положено только государству, ну а я время от времени подкидывал на местный рынок взломанные версии исполняемых файлов для различных программ.

— Киберсойка скоро приезжает в Токио, очень хочет тебя увидеть, — чавкал свежезаваренной лапшой Дайсуке, — Вы встретитесь?

— Я не буду тратить время на неё без веской причины, — качнул я головой.

— Она хочет свидания, а не совместного дела!

— Пусть хочет дальше.

Надоедливая русская. Умна, образованна, подкована во многих областях, но… богата. Для неё всё является развлечением. Бесполезное существо, то и дело досаждающее мне в мессенджерах и электронной почте.

— Она обидится, Акира. Женщины страшны в гневе!

— Мне стоит сообщить Мие-сан, что у неё в комнате камера?

— Ксо… я сделал, что мог, Киберсойка-сан!

— То есть, ничего. Как обычно. Кстати. В следующие две недели у тебя генеральная уборка. Если я приду и увижу такой же бардак, то тебе будет плохо.

— Тебе меня не запугать! — внезапно надулся Дайсуке, — Я прокачался!

Ах да, он еще и мазохист. Это усложнило наше первое знакомство. Или облегчило его?

— Я не буду тебя бить, Каваси-сан. Просто позову пару якудза, которые будут орать и колотить в твою дверь. А если ты попробуешь от них откупиться, как в свое время попробовал от меня, то они нассут тебе прямо в замочную скважину. Понял?

— А-акира…

Всё, готов, аж заикается. Еще и посинел от ужаса. Я умею давить на больные места, особенно ему, Дайсуке. Пользуюсь этим, потому что я единственный, кто держит эту пародию на человека на плаву.

— Я не пародия…

Познакомились мы с ним довольно прозаичным образом. Я как раз получил доступ на один закрытый форум, где собирались не самые светлые личности, где и озвучил несколько тем с вопросами. Озвучивал, причем, с академической точки зрения, так как был и остаюсь самоучкой. Дайсуке, старожил этого «гнезда порока», решил поглумиться над новичком, немного приподняв себе самооценку, и, заодно, пытаясь опустить мою и так нулевую репутацию еще ниже.

В результате я вычислил его по IP-протоколу, пришел к нему домой и вежливо постучался в дверь, сообщив о том, кто я, а потом и о том, что собираюсь с ним проделать. Несмотря на то, что мне тогда было всего тринадцать лет, двадцатидвухлетний лоб впал в страшную истерику, визжа за дверью как девчонка. Это меня заинтересовало, я проявил больше настойчивости. Когда из-под двери полезли бумажные банкноты, заинтригованный я принял решение взломать дверь и осмотреть психически ненормального типа поближе. Это получилось, но, в итоге, когда я его избивал из-за тотальной засранности квартиры (меня очень глубоко оскорбило то, что какая-то психованная свинья смеет унижать меня по интернету), прибежала мать Дайсуке, Каваси Отори-сан, вызванная безногим инвалидом по телефону.

Увидев царящую у её сына в жизни жесть, она попросила меня отойти в сторону, а затем избила его сама, попутно заявив, что он может забыть о любой помощи, пока не вернет квартире ее прежний вид. Затем она ушла, оставив нас, а полностью деморализованный Дайсуке (являвшийся для меня ценным потенциальным источником знаний) завыл от отчаяния и даже рассопливился настолько, что поведал мне свою историю.

Вот так я завел знакомство с безумным гением-домоседом и её матерью, прекрасной женщиной, способной встать на сторону того, кто избивает её безногого сына. По весомому поводу.

— Твою часть как обычно? — поевший и слегка привыкший к моему присутствию домосед начал вести себя поадекватнее.

— Нет, я оставлю только на погашение долга Коджима, — качнул головой я, — Появились траты.

— Что-то серьезное? — оживился Каваси, — Поискать подешевле?

— Попробуй, — кивнул я, — Продукты. Рис, зелень, фрукты, овощи, мясо. Всё наивысшего качества. Не сорта, понял? Качества.

— У тебя что, кто-то в семье надел черное? — окончательно стал серьезным Каваси, — Такао эту дрянь сожрал, да? Только не говори, что Эна-чан! Только не говори!

— Не скажу, — согласился я, убирая волосы с уха.

— Ксооо…

Кратко обсудив эту тему с Дайсуке, а заодно получив от него на домашний мессенджер несколько адресов сайтов, где обсуждались «надевшие черное», я начал собираться домой, но был остановлен в дверях партнером.

— Акира, тут такое дело. Гонконговские выкупают «Мику-эй» и подписали контракт с четырьмя рекламными агентствами. Они начинают наступление на Японию. Хотят получить тут базу.

— Рынок им демпингануть не вышло? — обернулся я, — Не смогли?

— Нет, не смогли, — мотнул волосами Дайсуке, — Хотели, но у нас слишком все закрыто, раздроблено. Поэтому попробуют пустить корни, а затем купить провайдера. Ну, ты понимаешь…

— Ты тоже понимаешь, — поморщился я, — Запускай «Пальчик». Мы же договаривались.

— Страшно, — поёжился парень с двумя металлическими ногами ниже колена, — Ты же понимаешь, обратного пути не будет. Если мы его запустим…

— Не если, а когда. Точнее, сейчас, — принял я решение, — Давай запускай. Гонконг сам по себе не рассосется и не утонет. Мы им грозили, теперь нужно показать.

— Аки…

— Не трать моё время.

«Пальчиком» мы назвали компьютерный вирус нашего совместного производства. Злой, опасный, грубый, но действующий строго по программе и очень ловко прячущий свои «хвосты» в нескольких элементах программного обеспечения, которое должно было быть установлено на компьютере. У вируса, несмотря на его узкую специализацию, был очень большой потенциал, что и пугало Дайсуке до икоты. Но он всё равно запустил при мне то, что мы приготовили наглым товарищам с Запада, решившим, что виртуальной поляне Японии нужен пастух со стороны.

Программирование я сразу счел одной из наиболее бесполезных для себя в долгосрочной перспективе наук, но не смог отказаться от него здесь и сейчас. Работа в электронно-информационном поле не только позволяла несовершеннолетнему зарабатывать (с помощью родителей и двадцатичетырехлетнего Каваси), но и частично утешала мне тоску по магии. Ненавидя и презирая её, я, тем не менее, постоянно испытывал стресс из-за невозможности воздействовать волей на материю.

Привычка мять реальность в нужные формы… она слишком плотно въелась в меня. Я скучал по этой власти, поэтому нашёл ей определенную замену — интернет. Языки программирования очень напоминали создание заклинаний с крайне предсказуемыми эффектами. Кроме того, программирование очень удобное хобби, ты уделяешь ему столько времени, сколько посчитаешь нужным. В свое время, тщательно обдумав перспективы развивающихся информационных сетей, я отбросил две крайности — как стать первопроходцем, разработав свою собственную программу (слишком много времени), так и пытаться украсть крупную сумму денег с помощью навыков хакера. Второе мне не нравилось из-за возможного риска семье.

Деньги. Деньги — это хорошо, но во всем важна умеренность. Здравомыслие тоже не повредит. Кстати, насчет последнего.

Вечером я вновь покинул дом, сразу как проверил домашние задания младших. Привычная токийская электричка увозит в район, пользующийся не менее сомнительной славой, чем Акихабара. Здесь я встречаюсь с Рио, и мы вдвоем, лениво перебрасываясь фразами, идём в одно особенное место. Жалко, что нельзя на ходу почитать, но подобное поведение неприемлемо на глазах некоторых маргиналов, гнездящихся в окрестностях. Лишние конфликты нам не нужны.

Поздний вечер, свет неона, улицы полны относительно трезвой молодежи, между которой, пошатываясь, бредут домой подвыпившие японские сараримэны. Им, бедолагам, успеть бы добрести, проспать пять часов, а затем на новый ненормированный рабочий день. Апофеоз бессмысленности, это говорю я, человек, наблюдавший все возможные способы рабства. Эти люди жили бы в два раза счастливее, если бы имели возможность лечь спать прямо на рабочем месте. К такой жизни стремятся почти все наши одноклассники. Что касается девочек, то они сильно подозревают, что выскочат замуж и станут домохозяйками, но лелеют мысль о том, что всё будет иначе.

Как иначе? С этим, думаю, прояснится лет через десять. Пока женщин, увлеченных карьерой, не так уж и много.

— Опять вы⁈ — старушка, сидящая на «ресепшне» нужного нам заведения, крайне недовольна тем, что она видит.

— Чем мы тебе так не нравимся, Такаробакко-сан? — скучающе спрашивает Рио, не вынимающий рук из карманов, — Мы что, хулиганы?

— Вам тут не место, — неохотно цедит бабушка, — Тут всем рады, но такие как вы сюда ходить не должны! Ладно ты, Коджима, но очкарика-то зачем сюда тащишь?

— Да-да… такой приличный молодой человек… — кривится мой друг, — … и я, такая дрянь. Да, Такаробакко-сан? А ведь могли бы встречаться с приличными девушками, дарить им радость, да? Лучшая пора жизни, да?

— Что бы ты понимал в жизни, сопляк…

Старушка не боялась за своё место, но и отказывать бы нам не посмела, просто ворчала, как ворчат все старики. Однако, задерживаться я не хотел, поэтому вмешался в назревающую перепалку.

— Отношения с девушкой тратят время, которое можно использовать гораздо эффективнее, Такаробакко-сан, — попытался я объяснить держательнице мыльного дома нашу позицию, — Кроме того, есть множество других проблем, приносимых партнером на ровном месте. Ваше заведение предоставляет куда более надежный и быстрый способ получить желаемое, безо всяких дополнительных сложностей и последствий.

— Ох, лучше бы ты молчал… — тоскливо протянул Рио, но было уже поздно. Глаза бойкой старушки слегка остекленели, а сама она замерла так, как будто бы я заказал её, перевязанную розовой ленточкой.

— Когда ты так академически выражаешься, люди мало того, что не всё понимают, так еще и чувствуют себя потом идиотами, — задрав голову к потолку, пробормотал Рио, — Я вот себя чувствую. Может, уже пойдем? А то пока мы тут стоим, заведение терпит убытки.

Минусы, с которыми нужно смириться, если ты начал жизнь заново — молодое тело требует своего. Физические нагрузки, умственные, развлечения, всё это закрыть можно легко. Сексуальный вопрос закрыть гораздо сложнее. Для него требуется еще один человек, желательно молодой, привлекательный, и обязательно противоположного пола. Что я ненавижу… так это содомитов.

С помощью Коджимы мы этот вопрос решаем пусть и не часто, зато надежно. Как бы не ворчала сама смотрительница мыльного дома, её работницы к нам, молодым и спортивным, очень даже благоволят.

Сам «мыльный дом» можно было бы назвать обычным публичным домом, но у «Сытого кролика» свои особенности. Здесь начинают работать не самые удачливые и симпатичные девушки, провалившиеся как будущие звезды, поэтому для знающих и понимающих «Кролик» был чем-то вроде местной секретной Мекки — сюда шли за искренностью не слишком-то опытных жриц любви, только начинающих свой путь. Рио, правда, всегда выбирал опытных «учительниц» — новички все как одна норовили в него влюбиться.

На обратном пути мы с другом становимся свидетелями крайне жестокой разборки. Автомобильная банда босодзоку, что-то не поделила с якудза, крышующими эту интересную улицу, полную лав-отелей и мыльных домов. Драка крайне свирепая, босодзоку все как один размахивали цепями и битами, а якудза, представленные в основном крепкими мужчинами за двадцать, ломали хулиганов хоть и голыми руками, но вовсю используя такое подручное средство, как асфальт. Мы видели, как один из них, буквально сдёрнув худощавого противника с мотоцикла, обхватил его рукой за затылок, а затем крепко, ничуть не сдерживаясь, несколько раз впечатал лицо хулигана прямиком в дорожное покрытие.Другой использовал дорогу в качестве наковальни, свою пятку как молот, а промежность орущего ругательства бандита с высоким «ирокезом» на голове, как обрабатываемую заготовку.

Бита, разлетающаяся о голову «кузнеца» вместе с брызгами его крови.

Кровь, зубы, обрывки одежды. Стонущие пострадавшие, что с одной, что с другой стороны, отползающие куда подальше от основного месилова… и одинокий толстенький полицейский, бледный как туалетная бумага, что-то шепчущий в рацию и держащийся за пистолет в кобуре.

— Интересно, а хотя бы в газетах напишут об этом или уже нет? — задаст пустой вопрос Коджима, когда мы будем ждать электричку.

— Вряд ли, — отзовусь доставший свою книгу я, — Подобное сейчас везде.