Книга Зимы

Глава 17 Последняя песня Арфиста

Темнота покорно отступила, отхлынула, словно океан во время отлива. Приоткрыв глаза, Эридан уставился на затененный потолок, пытаясь вспомнить события, предшествовавшие его обмороку. Ах да, он был зол и разочарован. Потрогал рану на груди: все еще ныла, несмотря на магию, которой воспользовался Янтарь. Он неловко пошевелился, и по хребту скользнула тонкая змея острой боли. Теперь она была очень горячей, резкой, совсем не такой вялой и тупой, как в прошлый раз. Наверное, ему что-то давали, что-то очень сильное и теперь его действие прекратилось.

На него и раньше совершались покушения, но никогда в таком неудобном для него положении. Если бы не удачное стечение обстоятельств, если бы не проклятые феи, то от убийц он бы так просто не отмахнулся. Вдвоем они бы в два счета скрутили его. Повезло и то, что убийца промахнулся. Ударь он чуть правее, и Эридан умер бы в считанные мгновения. Слава тем богам, что не наделили людей ночным зрением!

Он вспомнил равнодушие в глазах Кьяры. Было очевидно, что это безразличие и отсутствие кого-либо раскаянья говорили о том, что она желала ему смерти. Вероятно, она нарочно оставила его в одиночестве, надеясь, что если не убийцы, так само слабое состояние доконает его. Чего еще можно было ожидать от создания, что выросло в мире дьяволов? Благородства и верности? Он поглупел от чувства жалости к ней и, вероятно, приписал ей качества, которыми она никогда не обладала. Обман ожиданий всегда дарил ему особенную горечь. А может быть все дело в дикой, дьявольской внешности и звериных повадках? Тогда ты еще глупей, сказал он сам себе.

Отчасти он мог понять ее. Она была такая же подневольная, как и он сам, вынужденная подчиняться решениям могущественной сущности. В отличие от любого другого паладина, который мог бы рискнуть, отвернуться от своего бога, Эридан не мог оступиться от нее или освободиться, не соглашаясь на воскрешение. Таков был уговор, а уговоры были для него священными, незыблемыми. Оттого и посочувствовал девушке. А надо ли было?

Он ожидал от нее если не беспрекословного подчинения и беззаветной верности своих гвардейцев, то хотя бы надежности в каких-то вопросах. Он доверил ей свою безопасность, приказав распорядиться о своей транспортировке, а она подло этим воспользовалась. Все равно, что винить кошку за убитого почтового голубя, когда забыл запереть голубятню. И что же, убить кошку? Унизительным образом высечь на глазах у всего войска, чтобы послужило уроком прочим? Что с ней сделать?

Да что ей эти плети, разве кого-то, выросшего в Нижних Мирах, удивит избиение? Желай он ее боли и физических страданий, она бы вскоре запросилась обратно, в свою дьявольскую дыру. Эридан обладал печальной славой изощренного палача, получающего садистское удовольствие от чужой боли. Однако он слишком очеловечил ее, чтобы пытать.

Появилась идея прогнать ее, обречь на жестокие муки выживания в неизвестном мире, пока Страна Фей не заберет ее жизнь. А если вернется и попросит прощения, значит не все в ней потеряно.

Он еще раз шевельнул плечом, и боль вновь прошила его насквозь. Сквозь щели в ширме он увидел отблески света фонарей.

— Эй, кто там? Подойди сюда! — громко позвал он из своей комнаты.

Тут же раздался шорох, топот ног, и за ширму забежала заспанная жрица:

— Да? Чего желаете?

— Воды, еще очень хочу есть, — проговорил Эридан. — При любом движении тело болит, это нормально?

— Я принесу вам воды и бульон, — ответила девушка, — но насчет боли хочу вас огорчить, в вашем положении она вполне естественна.

Эльф нахмурился:

— В каком еще положении?

Жрица сделал кивок головой, словно попыталась одним жестом охватить все его тело:

— Вы пережили несколько очень сложных операций. Ваши руку и ногу пришлось приращивать с помощью очень сильной лечащей магии, нам недоступной. Ваши ребра были смяты, позвоночник раздроблен в районе поясницы, его мы собирали практически из осколков. Вы двигаетесь, и это уже хорошо.

— Уже хорошо? — повторил он словно эхо, потрясенный услышанным.

— Вы могли бы остаться совершенно неподвижным, — пояснила девушка. — Подождите немного, я скоро вернусь.

Она выбежала из его комнаты, оставив в ошеломлении. Он переживал разные ранения, выкарабкивался из таких сложных ситуаций и всегда возвращал себе прежнюю мощь. Быть прикованным к постели? Внутренности его похолодели и сжались от ужаса перед такой вероятностью. Нет, это невозможно, совершенно невозможно.

Он попытался согнуть левую ногу. Колено поддалось, приподнявшись холмиком под одеялом, но радость мгновенно омрачилась волной боли, прокатившейся вдоль спины и нанесшей сокрушительный удар в затылок. Он тотчас обмяк.

— Нет, не шевелитесь, — сказала вернувшаяся послушница. — Вам предстоит долгое заживление. К сожалению, тот уровень магии, которым обладают лекари в лазарете, недостаточен, чтобы восстановить вас. Придется надеяться на ресурсы вашего тела.

Она поднесла чашу с водой к его рту, но он никак не отреагировал, все так же глядел в потолок.

— То есть, я должен лежать, пока не восстановлюсь? — вновь растерянно спросил он.

— Разумеется, — ответила девушку. — Пейте же.

Его зрачки расширились, а радужки внезапно покраснели. Все ясно. Эта чертова жрица подослана Присциллой, она просто издевается над ним.

— Пошла прочь! — вдруг закричал он, заставив девушку вздрогнуть и пролить на него воду. — Если еще раз увижу тебя в шатре, прикажу медленно отрезать голову!

Девушка ахнула, попятилась, чуть не свалив ширму, и побежала прочь.

— Эридан? — воскликнул знакомый голос. — С тобой все в порядке?

В комнату вбежал Элледин. От его доспехов и плаща сразу пахнуло морозом, снегом, а взгляд встревожено замер на паладине.

— Жрица что-то сделала? — спросил он, встав на колено возле кровати Эридана.

— Эта сука посмела сказать, что я должен лежать, пока мое тело само не соизволит меня исцелить, — зло проворчал тот.

Увидев друга, Эйлевар немного потеплел, глаза его снова стали голубыми.

— Джак. Я все еще хочу есть, но жрецов Аурил чтобы больше здесь не было. Все они прихлебатели Присциллы.

— Хорошо, — кивнул золотоволосый. — Я позову кого-нибудь из драколюдов.

— Лучше Эрту.

— Ты уверен? — спросил командир гвардии. — Она же злобная как… — он осекся и фыркнул. — Что-то еще?

— Уже утро?

— Нет, но…

— Я хочу, наконец, получить доклад о состоянии войска, потерях… Собери командиров, прямо сюда, в спальню. Еще возьми сумку из комнаты моего оруженосца и принеси сюда.

— Что? — Элледин немного опешил.

— Я знаю, ты понял с первого раза, — вздохнул Эридан. — А теперь ну же, не тяни время!

Когда Элледин ушел, эльф вновь погрузился в мысли об оруженосце. Нужно изгнать ее вместе с волком. Будет хоть какая-то поддержка. Заодно увидит, как ее поступки влияют на других. Может, появится сожаление?

Через некоторое время вернулся Элледин. Он положил сумку Кьяры на пол и доложил:

— Командиры созваны и прибудут в течение нескольких минут. Эрта скоро явится. Чем-то еще могу помочь?

— Да, — сказал паладин, серьезно посмотрев на друга. — Элледин, скажи, сколько наших полегло?

Распрямившись, золотоволосый сказал с грустью в голосе:

— Семеро. Илас, Каллуа, Риасар, Каран… Когда прибудут прочие командиры подразделений, я сделаю официальный доклад.

— Хорошо, — ответил Эридан, грустно кивнув. — Запряги своего волка и волка Кьяры, пусть ждут у шатра.

— Для нас специальное задание?

— Нет, только для тебя, — Эридан прикрыл глаза. — Кьяра отправляется в бессрочное путешествие. Ты сопроводишь ее до границы лагеря, удостоверишься, что она ушла.

Элледин потрясенно глянул на паладина, но ничего не сказал, только скупо кивнул в ответ и вышел из спальни. Эридан вновь погрузился в свои мысли. Нескольких часов не пройдет, как они погибнут, если не от лап какой-нибудь феи, так в колдовском кругу, выпив воду или съев пищу этого места, попав под его хищные чары. Ее единственный шанс спастись — это вернуться и упрашивать его о милости. Мысли о том, что она могла бы оказаться слишком гордой для этого, он быстро отмел. Она ведь хитрая девочка, выжила в Нижних Мирах, какие у нее могут быть принципы?

Отодвинув ширму, в комнату вошла Эрта, усталая, запорошенная снегом:

— Ты звать?

— Да, — сказал Эридан смягчившимся тоном. — У нас так и не получилось поговорить. Я рад, что ты не пострадала. Я нисколько не сомневался, что ты справишься с основным сражением.

— Пустяк лишь, — фыркнула женщина, но по лицу было видно, что она очень довольна. — Как чувствовать?

— Все болит, не могу шевельнуться, — грустно пожаловался эльф. — Скажи, когда я смогу уже встать на ноги?

Эрта присела на край кровати:

— Я не знать. Ты сильно страдать, мы собирать кости, плоть. Мы люди лишь. Ты долго выздоравливать. Боль… Я очень жаль. Ты лежать, и боль не трогать.

Эридан посмотрел прямо в карие глаза Эрты и похолодел. Внутри словно что-то оборвалось:

— Эрта, я не могу лежать. Мне предстоит многое сделать. Мне просто нельзя лежать, ты понимаешь?

Заклинательница грустно кивнула:

— Я понимать, но, если не лежать, быть хуже. Мы притупить боль. Немного. Ты немного делать дела. Хорошо?

Эльф кивнул, женщина посмотрела на него и фыркнула:

— Ты соглашаться, быть беда.

Она собралась было уходить, но эльф остановил ее:

— Подожди! Положи в эту сумку что-нибудь для исцеления ран, еды и воды в дорогу. Что бы ты собрала для меня, если бы я уходил в поход.

И он указал глазами на сумку Кьяры.

— Ты не уходить в поход и не ходить вообще, — фыркнула женщина. — Ты стукнуть голова слишком сильно.

Но тем не менее Эрта подхватила ее и унесла. Примерно через полчаса женщина вернулась:

— Я собрать, что ты просить. Какой поход ты ходить? До соседний палатка?

Эльф фыркнул:

— Оставь здесь. И я хочу есть, в конце-то концов!

— Это хорошо, — улыбнулась заклинательница, и от этого в уголках глаз у нее собрались мелкие морщинки. — Я видеть чашка.

Она вернулась с миской, от которой исходил приятный аромат.

— Пахнуть мясо, — констатировала она, обнюхав содержимое, а затем сделал большой глоток. — Не отрава.

Она напоила Эридана бульоном, голод и жажда отступили. Сделала ему подушку повыше, чтобы эльф принял сидячее положение. В этот момент в основном зале послышались чьи-то шаги. В течение нескольких минут в спальне у Эйлевара собрались командиры всех подразделений. Эльф отметил, что появилось несколько новых лиц. Что ж, это война, и без потерь здесь было не обойтись. Подкрепленный бульоном, он терпеливо выслушал доклад каждого. К его облегчению, потери оказались не столь велики, как он опасался, однако доклад Элледина заставил его загрустить. Семеро его верных бойцов были мертвы, каждого из них он знал уже много лет. Впрочем, он не показал своей печали ни единым мускулом лица. Командиры, в самом начале смущенные необычной обстановкой, да и вообще ситуацией, приободрились, увидев, что с полководцем все относительно хорошо. Наблюдая за переменами в их лицах и голосе, Эридан отметил, что нелишним будет пройтись по лагерю и помаячить перед солдатами, чтобы искоренить все упадочные настроения.

Отдельной темой послужило обсуждение ловушки для Лемифинви, который так любезно собирался посетить лагерь. Разумеется, никаких диалогов с архифеями Эридан вести был не намерен.

Ближе к концу совещания, Эридан приказал Элледину взять сумку и приступить к выполнению своего задания. Сквозь щели в ширме он заметил, как на выход мелькнули две тени. Он не сомневался, что Элледин выполнит свое задание, даже если это ему не по душе.

После совещания, когда командиры начали расходиться, лагерь всполошился из-за подозрительного шума в тундре. Эридан отправил Эрту на разведку. Вскоре она вернулась, и ее доклад сильно встревожил его:

— Могила! Тела солдаты, эльфы! Я принести их и находить это!

Она протянула эльфу сложенный в несколько раз лист бумаги, на котором Эридан прочел краткие указания, где лучше подкараулить солдат, и как в конечном итоге дойти до верхушки: Элледина или Эрты. Эльф в злобе смял этот лист, не обращая внимание на боль, сковавшую плечо от этого движения.

— Немедленно оцепить весь лагерь, никого не выпускать — прорычал он. — Не говорить никаких подробностей. Скажите, что в войске может находиться шпион фей. Тела гвардейцев, говоришь? Сможешь, опознать их, если увидишь?

Женщина коротко кивнула.

— Эрта, мне нужно срочно встать на ноги, — проговорил Эридан со злостью в голосе. — Они попытались убить меня. Пускай. Но они убили моих гвардейцев. Я их изничтожу.

Глаза его вновь покраснели, а голос дрожал от ярости, но Эрта и не думала его успокаивать. В ее понимании эльф поступал сейчас так, как поступил бы каждый.

— Хорошо, — сказала она, кивнув. — Я дать тебе настойка, лунные слезы. Очень сильный. И тебе нужен… — она поморщилась, пытаясь вспомнить слово, — палка опираться.

Они поделились кошмарной новостью с Элледином, и тот поразился, что эти существа сумели притвориться двумя гвардейцами. Эрта принесла из лазарета флакон горькой мутно-белой жидкости и выточенный из кости крупного животного костыль. После принятия зелья, эльф почувствовал, как занемело его тело. Боль все еще присутствовала, но значительно притупилась, поэтому он смог встать. Нога его, замотанная несколькими слоями бинтов и фиксирующего раствора, была как дерево. Элледин и Эрта одели его в теплый шерстяной халат и меховой плащ.

— Все равно мерзнуть, — цыкнула Эрта.

— Элледин, — обратился паладин к командиру гвардии. — Иди с Эртой. Возьми тех, на кого она укажет, и ведите их в шатер для допросов. Возьмите солдат и будьте осторожны.

Онемевшее тело слушалось его с большой неохотой, в халате и плаще действительно было очень холодно, но годы, проведенные в медитациях в холодной воде и снегу все-таки сделали его менее чувствительным к морозам. По пути он взял с собой двух крепких стражников. Шатер для допросов представлял собой маленькую глухую палатку, единственной мебелью в которой был простой деревянный сундук с инструментами, способными извлекать информацию из самых упрямых глоток. Иногда Аурил давала ему задание разузнать что-нибудь. Шпионом или интриганом он не слыл, уговаривать не любил, а запугивание не всегда помогало, и тогда его спасала старая добрая боль. Он различал в ней множество оттенков и полутонов. В самых воздушных и легких ее цветах он и сам находил тайное удовольствие. Он был уверен в одном — рано или поздно раскалывались все.

После недолгого ожидания в палатку втолкнули двух эльфов. Эридан с горечью посмотрел на их лица. Испуганные, растерянные. На какое-то мгновение он даже подумал, что их смерть была лишь неудачным розыгрышем, злой шуткой самих гвардейцев. Розово-зеленые волосы Руадара были как всегда собраны в короткий хвост, и челка топорщилась словно молодая весенняя трава, а в прядях Кермиля еще не успели растаять крупные снежинки. Эридан прогнал эти мысли. Это всего лишь обман, искусные маски, чтобы обмануть его доверие.

— Если будете говорить быстро и по существу, подарю вам быструю смерть, — по-эльфийски сказал Эйлевар, и оба гвардейца непонимающе приподняли брови.

Он показал им смятый лист и продолжил все на том же эльфийском:

— Я хочу знать, кто вас послал, кто еще прячется в моем войске, кто за этим всем стоит. Отвечайте!

— Господин, я не понимаю… — начал было Руадар на общем, но Эридан прервал его сильным ударом в челюсть.

— Эльфийским вы не владеете, да?! — зло закричал он на общем. — Тогда повторяю для вас, твари, еще раз: я хочу знать, на кого вы работаете!

— Господин, мы работаем на вас, — произнес Руадар.

Эридан повернулся к стражникам:

— Привяжите их очень хорошо. Они будут сильно дергаться.

Какое-то время они еще придерживались легенды, давили на жалость, но вскоре сдались. Лишившись кожи по локоть, они, наконец, приняли свой естественный облик и запели совсем другую песню. Они поведали ему, что являлись бандой наемников, в свободное время промышляли убийствами богатых купцов и членов гильдий, занимали их места и безбедно жили долгие годы, пока их деятельностью не заинтересовались Арфисты. Под угрозой разоблачения всех грязных делишек, Арфисты принудили их к работе на них, в частности к данной операции по внедрению в войско. Руководящий операцией агент все еще находился здесь.

— Отрубить им головы, — приказал Эридан после того, как выжал из них всю необходимую информацию. — Разрубите их поганые тела на куски и развесьте возле лагеря. Для острастки.

— Арфисты? — спросил Элледин.

На пытках они с Эртой не присутствовали. Паладин отправил их контролировать соблюдение приказа никого не выпускать из лагеря.

— Да, — ответил Эридан. — Это известная могущественная организация на Фаеруне. Обычно они борются против всяческого зла, а я и мое войско для них, вероятно, словно красная тряпка… Что ж, у них был шанс и убить меня, и убраться восвояси. Эрта, я знаю, ты владеешь магией, способной найти конкретный предмет или конкретное существо. Перевертыши сказали, что этот тип имеет какой-то артефакт, не позволяющий обнаружить его… а еще у него есть камень в пару этому, — эльф показал женщине гладкий черный предмет с яркой руной. — Это обычный камень послания[39]. Попробуй найти его пару, Эрта.

Женщина удалилась, а Эридан вновь остался наедине со своими мыслями в залитой кровью палатке. Он не чувствовал сейчас ровным счетом ничего кроме ярости. Эльф хотел уничтожить, сломать, растоптать кого-то. Кто-то должен был заплатить за все. Он почувствовал, что ему стало все сложнее терпеть боль. Видимо, действие настойки заканчивалось. Паладин послал Элледина за еще одной порцией.

Поиски Арфиста велись недолго. Он пытался сбежать, спрятаться, но это было лишь бесполезным оттягиванием неизбежного. В течение получаса его привели в шатер, и Эридан окинул его взглядом, то даже с удивлением узнал его смуглое лицо. Он был одним из стражников, оттащивших Эрика к месту исполнения наказания. Удивительно, как близко к нему находился этот опасный человек.

Сначала Арфист глядел исподлобья, вел себя с горделивостью. Иногда он даже улыбался или пытался шутить, но Эридан смотрел на него с непроницаемой маской на лице. Он видел Арфиста, но не видел перед собой человека, живое существо.

— Ты умеешь петь? — спросил эльф, выпив порцию лунных слез.

— То, что мы называемся Арфистами, не значит, что мы сплошь артисты, — ответил тот с улыбкой.

— Ничего, ты быстро научишься, — равнодушно ответил Эридан.

Он не соврал. Сначала Арфист терпел. Оторванные ногти только забавляли его, но когда не без помощи солдат Эридан срезал с него первый крупный лоскут кожи, настроение пленного резко изменилось. Сначала он рассказал все, что знал, и с каждым новым лоскутом он рассказывал все больше и больше, словно второпях зачитывал молитву, но боги были безучастны. Иногда он терял сознание, но и это его не спасало.

— Я рассказал все, что мог, — простонал он, наконец, после нескольких часов боли, нескольких обмороков, сорвавшегося от криков голоса.

Эридан слегка улыбнулся:

— Я же сказал, что ты будешь петь, словно небожитель. У тебя теперь есть и два прекрасных крыла. Хочешь взглянуть?

Эльф повернул голову несчастному таким образом, чтобы тот смог бросить взгляд за спину и увидеть, как содранная кожа на ней свисает двумя огромными кровоточащими лоскутами, обнажая красную плоть. Арфист снова зашелся криком.

Через некоторое время пленник умер, не выдержав боли, переохлаждения и потери крови. А он долго продержался, подумал Эридан. Обычно все веселье заканчивалось часа через четыре. Этого хватило на семь.

— Будете говорить об этом — присоединитесь к нему, — сказал Эридан бело-зеленым стражникам, помогавшим ему в пытках, и те только молча закивали в ответ.

Запал злости пропал, оставив только горькую пустоту. Перед ним был труп изувеченного человека, результат его работы. Кожу с лица он снять так и не успел.

Стерев с себя чужую кровь, Эридан вышел из палатки и двинулся к телам гвардейцев. Он посмотрел на их застывшие лица и в нем снова проснулся живой человек, а не бездушный палач. Ему было жаль парней, переживших схватку с королем фей и павших от рук жалких перевертышей и этих червей, считающих, что достойны хранить баланс сил. Сразу вспомнилась Кьяра. Она поступила очень подло, но стоило ли отправлять ее на смерть? Разве не взял он на себя ответственность за нее, когда посвятил в оруженосцы? Он вздохнул.

— Эрта! — громко позвал он рогатую заклинательницу. — Я хочу, чтобы ты нашла Кьяру и проследила за ее безопасностью.

— Зачем тогда выгнать? — возмутилась женщина.

— Хотел проучить, — со вздохом ответил эльф. — Думал, что она достойна смерти, но понял, что не хочу этого. Рано или поздно она поймет, что в Стране Фей ей в одиночку не выжить, и вернется, а пока я хочу, чтобы ты проследила за ней.

— Дурачина лишь! — громко крикнула Эрта. — Давать ей волк, давать ей зелье! Наконец доходить! Мозг как еловый шишка! Ты делать, Эрта исправлять!

Она еще некоторое время разорялась, но вскоре успокоилась, и, приняв облик орла, устремилась в том направлении, которое указало ей заклинание поиска.

Вернулась она часов через десять, принесла израненного волка и рассказала все что видела. Эридан почувствовал странный гнев.

— Дракон не убить ее, а схватить и нести быстро-быстро, — говорила Эрта. — Потом я его потерять, заклинания поиска не работать. Эридан, тут быть магия, большая сила. Дракон такой не знать.

— Я понял, — произнес эльф одними губами.

Кому потребовался его оруженосец, оставалось для него загадкой, но все говорило о могущественной магии, а нет в Стране Фей созданий сильнее, чем архифеи. Эридан стиснул зубы. Как же ему захотелось отмотать время к прошлому утру и просто отлупить ее кнутом. Возможно это совпадение, но Лемифинви тоже не явился в его ловушку. Эридан скрипнул зубами. Оставалось только надеяться, что Владыка Шиповника не являлся большим любителем песен.