Книга Зимы

Глава 20 Отравленный разум

Вернувшись в шатер, Кьяра не застала там Эридана.

Примерно через час паладин вернулся, заметно посиневший от холода и со следами снега в волосах. На ходу накинул теплый халат. Передвигаться ему было тяжело, костыль из кости большого животного, который Кьяра раньше не замечала, служил ему опорой при передвижении.

— Лиам, сделай какой-нибудь горячий напиток, — попросил он денщика, болезненно морщась.

Он опустился на кресло, кровь отлила от губ.

— Кьяра, — обратился он к девушке, — позови Арума, мне очень нужна настойка.

Окинув его взглядом, девушка решила не мешкать. Судя по виду, валялся в снегу. Только вот какого беса? Бурча под нос на инфернальном, она направилась в сторону лазарета.

Вчера она этого не заметила, но раненых стало заметно меньше. Многие койки опустели. Приметная фигура Янтаря вырисовывалась в глубине. Он делал перевязку какому-то пациенту. Арум сидел, откинувшись на стуле, и, кажется, дремал.

Девушка аккуратно потрясла его за плечо:

— Арум, лорду очень нужен ты и твоя настойка.

— Что? — сонно встрепенулся драконид. — Разве уже вечер?

Он мельком оглядел помещение:

— Да нет, сейчас смена Янтаря… Неужели не хватило утренней дозы?

Встав с кресла, он подошел к стеллажу, стоявшему вдоль стены. На полках поблескивали банки разных размеров, наполненные порошками, травами и жидкостями разных оттенков. Рост драконида позволял достать до самой верхней полки. Поводив некоторое время пальцем, Арум протянул руку вглубь полки у самого верха. Послышался звон склянок.

— Лунные слезы очень сильны, а он их хлещет как не в себя, — проворчал он. — Такими темпами его тело станет невосприимчивым к ним, а чего-то сильнее у нас нет.

Он вытащил маленький пузырек с мутно-белой жидкостью. Бутылочка почти терялась в его ладони. Протянув его девушке, он сказал:

— Неси сама. Я говорил ему, что это перебор, но он все равно не слушает. Он или не понимает, или игнорирует все, что мы ему говорим. Этой порции должно хватить до утра.

Взяв пузырек, девушка грустно кивнула. Она предполагала подобное поведение. Увидев, что эльф двигается самостоятельно, пусть и не без помощи опоры, она подумала, что он, возможно, пошел на поправку, но теперь все поняла. Он предпочел игнорировать проблему.

Она вернулась в шатер и застала Эридана все там же за столом. Отогревшись в тепле жаровней, его лицо из голубого приобрело сероватый болезненный оттенок.

— Где Арум? — спросил он.

— Он передал настойку, — произнесла девушка.

Открыв пузырек, она положила его в ладонь эльфа. Тот опустошил содержимое одним глотком и откинулся в кресле, дожидаясь действия:

— Проклятье фоморов! Мне нужно иметь запас на такой случай.

Кьяра выжидательно посмотрела на него, затем спросила:

— А что Ваше Высочество будет делать, когда она перестанет действовать?

— Сейчас некогда об этом думать, — ответил он, прикрыв веки.

— А зря. Жить с постоянной болью не очень приятно.

Тифлингесса знала это не понаслышке. Проклятый поводок натягивался и лупил болью каждый час изгнания.

Он повернулся к ней:

— Ты думаешь, я поступаю глупо? Эта настойка держит меня на ногах, а за шатром целое войско, наблюдающее за мной. Я не могу позволить себе лежать ради выживания. Тут выбор между смертью и болью, а не между жизнью с болью или без нее. Зима убивает слабых.

Вздохнув, он добавил:

— Кроме того за мной наблюдает не только войско, к сожалению.

— А кто?

— Аурил. Каждый день простоя этого войска исчерпывает ее терпение. Она не потерпит моего провала.

Он напряженно сжал подлокотник, и костяшки пальцев побелели. Девушка посмотрела на него с сочувствием. Она знала, как могут подгонять хозяйские плети и чем может грозить провал в такой ситуации.

Через несколько секунд пальцы расслабились, а кожа приобрела слабый румянец. Он провел ладонью по столу, расстилая большую карту с незнакомыми тифлингессе очертаниями побережья, и принялся изучать ее, измерять расстояние с помощью козьей ноги. Кьяра наблюдала за тем, как он работает, и размышляла. Кажется, эльф действительно был откровенен с ней, и его беспокойство было не безосновательно. Как бы поступила она, если бы была покалечена и не могла выполнить приказ? Ей бы пришлось вновь сражаться за свою душу. За что сражается эльф? Разве не проще было бы отказаться от такого служения? Паладины не рабы своих божеств, всего лишь слуги.

Некоторое время она еще размышляла, наблюдая за ним, затем заскучала и зашла за ширму. Нужно было навести порядок в сумке. Она выкинула стухшее мясо орла, тушку курицы-исчадия. Так и не попробовала, а ведь было любопытно. Пересчитала кульки с едой и сколько свежей одежды у нее осталось. Переоделась в чистую рубашку и переплела косу, вычесав сучки, репьи и прочий мусор.

Надевая корсет, она услышала звук множества шагов и разговор на эльфийском. Застегнув последнюю пряжку, Кьяра заинтересованно выглянула из-за ширмы.

Пепельноволосый эльф о чем-то доложил паладину. Тот сделал повелительный жест рукой, и в шатер приволокли кого-то, одетого в грязно-серый костюм, испещренный пятнами. Пленник отчаянно упирался, но гвардейцы не шевельнули и бровью. В итоге его уронили на пол, скрутив руки за спиной. Один из эльфов положил на стол длинный лук, полупустой колчан, футляр для бумаг. Эридан открыл кожаный тубус и вытряхнул из него подзорную трубу и грифель, который сломался, стукнувшись об столешницу. Осмотрев все это, паладин начал задавать вопросы, но пленник продолжал молчаливо стоять на коленях. Пепельноволосый стащил с него капюшон, и это оказалась эльфийка из народа Эридана, с ярко-желтой шевелюрой и золотистой аурой. Один из гвардейцев схватил ее за волосы и оттянул голову назад, чтобы смотрела прямо на паладина. Своих грозных глаз она не отводила, но вопросы продолжала игнорировать. Эридан сделал еще один жест рукой, и эльфийку поволокли прочь. По пути она что-то злобно кричала, белобрысый выдал свое раздражение лишь легким движением брови.

Скорее всего, шпион, подумала Кьяра. Она вышла к столу, с интересом наблюдая, как эльф осматривает и перебирает принесенные предметы.

Эридан подозвал эльфа с половинкой уха, и тот стал помогать ему разбирать предметы. Лук при ближайшем рассмотрении оказался самым обычным. Кинжал в ножнах был богато украшен камнями и стоил, наверное, немало. Простому смертному такой не по карману. Паладин вытряхнул стрелы из колчана, затем замер, прислушиваясь. Еще раз встряхнул им, а после засунул внутрь ладонь. Кьяра дернулась: это было очень опрометчиво. А что если там отравленная игла? Однако вскрика не последовало. Эридан вытащил руку, пальцами он зацепил обрывок бумаги, сложенный в несколько раз. Развернув его, пробежал глазами по смазанным строчкам.

— Разведчица, — сказал он, повернув голову к девушке, — не говорит, на кого работает, но я уже понял.

— На кого? — спросила чародейка.

— На Хисрама, владыку сатиров, — ответил он, складывая лист. — Я не удивлен.

Девушка хмыкнула:

— Я так понимаю, врагов у тебя порядочно.

— Вся Страна Фей.

— Да ты не размениваешься по мелочам, — произнесла она. — А почему ты не захотел заключить союз с Лемифинви?

— Моя экспансия носит не совсем обычный характер, — ответил эльф после некоторого молчания, лицо его было непроницаемо. — Лемифинви безумец или глупец, раз решил предложить мне такой договор. Моя цель — это вечная зима по всей Стране. Смерть всех богов этого мира. Чтобы этот мир стал отражением домашнего плана Аурил. Догадываешься, почему у меня так много врагов?

Девушка кивнула. То, что сказал эльф, прозвучала жутковато. Она могла понять борьбу за власть, выживание, ресурсы, но не подобное тотальное уничтожение. Словно речь шла о лавине, оползне, извержении вулкана, а не сражении живых людей.

Паладин стукнул сложенным листом по столу и продолжил:

— Нужно уничтожить их по одному, пока они не успели договориться. К счастью, у фей с договориться всегда были проблемы.

Взглянув на лицо Эридана, Кьяра не увидела энтузиазма. Он говорил об уничтожении целого мира без каких-либо эмоций, словно зачитывал амбарную книгу. Каждый раз, когда девушке казалось, что она понимает его, возникали все новые вопросы. Окинув его жалостливым взглядом, тифлингесса удалилась за ширму, откуда слышала, как скрипело перо по бумаге, звуки шагов, эльфийскую речь. Затем Эридан сказал, перейдя на общий:

— Убейте утром. Хотя нет, — он на секунду замолчал, — подождите. Кажется, я кое-что придумал. Поучимся у Арфистов. Позовите сюда вороньих магов.

Очень быстро в шатре собрались люди в черных мантиях. Звуки голосов слились в монотонный гул, в котором сложно было различить отдельные фразы, а тифлингесса не встала вслушиваться. Она заскучала и утомилась. К тому же кровать выглядела лучше, чем койка в лазарете или спальник под деревом. Девушка юркнула под одеяло и погрузилась в уютное тепло, а гул голосов усыпил ее, словно шум прибоя.

Проснулась она от смеси разных запахов. С одной стороны очень едко пахло лазаретом, бинтами, мазями и припарками, с другой — горячей едой и свежим хлебом. Выглянув из-за ширмы, она увидела, что Лиам суетится, накрывая завтрак. В комнате Эридана раздался шорох, из-за ширмы вышли Эрта и Янтарь.

Драконид поздоровался проходя мимо, Эрта улыбнулась и кивнула выходя за порог.

Следом за ними, кутаясь в халат, вышел Эридан. Вид у него был помятый, словно он не спал. Не заметив выглядывающей девушки, он прогнал Лиама движением руки. Без всякого интереса посмотрел на тарелки с едой и отодвинул. Послышался хлопок, пахнуло серой, и рядом с ним появился суккуб, на этот раз одетый по сезону. Развернув свиток, исчадие начало скучающим тоном зачитывать цифры, значение которых осталось для девушки непонятным. Эльф стучал пером по столу, словно в нетерпении.

— Вчера на ваш счет, наконец, поступила еще одна мясистая душа, — сказала она, свернув лист бумаги, — но вы, наверное, и сами догадались — по докладам, — ее хвост указал на черный камень, лежащий на столе.

Паладин безмолвно кивнул, а Ческа растворилась в воздухе, оставив после себя только полупрозрачный дым. Накинув теплый плащ поверх халата, Эридан вышел из шатра.

Девушка вышла из-за ширмы. В голове у нее было множество вопросов. Что это за душа и зачем она нужна? Что эльф задумал насчет пленницы? Хотелось задать их, но при этом не вызвать раздражение паладина. Кажется, он не в духе с самого утра. Прихватив с подноса хлеб с маслом и сыром, она вышла из шатра посмотреть, куда двинулся Эридан.

На страже стоял Элледин. Он сказал ей с улыбкой:

— Доброе утро! Ты пропустила град, — и указал на льдинки размером с голубиное яйцо.

— Гонялась за хвостом, очевидно, — фыркнул второй гвардеец.

Им оказался рыжий.

— И тебе доброе утро, Элледин, — ответила Кьяра, пытаясь высмотреть, куда ушел паладин.

Тот отошел совсем недалеко от шатра. Показав рыжему язык, тифлингесса двинулась за Эриданом.

Вслед прилетело довольно громкое:

— Не забудь притвориться женщиной, отродье карги, иначе господин умрет от созерцания твоего рыльца.

К несчастью, это восклицание было настолько громким, что паладин резко развернулся и гневно воскликнул:

— Что?!

Наплевав на свои текущие дела, он поковылял к гвардейцу, говоря находу:

— Я не ослышался? Ты назвал моего оруженосца отродьем карги, способным убить меня… «созерцанием рыльца»? Что ещё ты такого знаешь, чего не знаю я?

Рыжий вытянулся как струна и затих.

Эридан подошел вплотную к гвардейцу. Даже сейчас, сутулый от необходимости опираться на костыль, он был выше рыжего.

— Я жду, ты меня задерживаешь, Лаурефин, — прорычал паладин.

— Так точно! — выкрикнул караульный, словно рапортуя. — Я сказал…

Договорить он не успел, поскольку Эридан со всего размаха ударил костылем по его лицу. Шлем, звякнув, упал в сторону. Рыжий охнул и, еле устояв на ногах, схватился за нос. Сквозь пальцы выступила кровь, несколько капель упали на снег. Потеряв точку опоры, паладин и сам чуть не рухнул оземь, Элледин вовремя подхватил его за плечо.

— Лаурефин! — грозно продолжил белобрысый, когда восстановил равновесие. — Я все ещё жду! Прекрати ломать комедию!

Отняв ладонь от лица, эльф выпрямился:

— Простите, вы сбили меня с мысли своим ударом.

— Разве это был мой удар? — покачал головой паладин. — Посмотри, какой я беспомощный. Это само божественное провидение наказало тебя за твое неуёмное желание говорить ерунду. А я… я всего-то отправляю тебя на гауптвахту и дарю пяток плетей… Элледин, проследи за выполнением. Шутники, разрази вас Королева Тьмы! Никакой дисциплины! Сплошное разгильдяйство! Если для того, чтобы субординация впечаталась тебе на подкорку, надо сделать несколько насечек на спине, это уже не моя вина, Лаурефин!

Рыжий, все так же вытянутый по стойке смирно, заметно сник. Элледин забрал у него перевязь и сказал:

— Пошли, Фин.

Кьяра подумала, что рыжий наконец получил то, чего долго заслуживал. Жаль только не она его проучила. В несколько шагов она догнала Эридана:

— Господин, можно задать вопрос?

Он посмотрел на нее:

— Да, слушаю тебя.

— Уже известно, как Саенис скрывалась в лагере? Я подозревала, что она под личиной рыжего. Уж больно одинаково они себя вели по отношению ко мне, использовали одни и те же грубости.

Эта мысль не давала ей покоя с того самого момента, как Саенис назвала ее гончей йет. Возможно, это просто распространенное в Стране Фей ругательство, но совпадение показалось ей подозрительным. Оба рыжие и наглые, оба грубят в одинаковой манере.

— Так он давно подкалывал тебя? — вздохнул Эридан. — Нет, Лаурефин абсолютно точно не подставное лицо. Хотя бы потому, что подобное поведение вполне в его характере. Он — задира и часто не следит за словами. А Саенис мы так не успели допросить. Видимо, какие-то фокусы ее хозяина. Я приказал установить защиту вокруг лагеря. Это… должно предотвратить повторения.

Эридан резко остановился:

— Сейчас ты это сказала, и я задумался… Что если ей удалось очаровать моего гвардейца? Проклятие фомора на фей и их слуг! Если это так… Джак!

Развернувшись, эльф заторопился обратно, насколько ему позволяло тело. Завидев впереди гвардейца, он громко позвал:

— Корлиан!

Подбежал низкорослый эльф, из-под шлема виднелись длинные черные волосы.

— Быстро к гауптвахте. Проследи, чтобы Лаурефин был закован. Не допусти побега!

Гвардеец удивленно посмотрел на паладина, взгляд его выразил сомнение.

— Выполнять! — рыкнул Эйлевар с такой силой, что даже Кьяру тряхнуло. — Он может быть под заклинанием!

Корлиан устремился вперед, а эльф только процедил сквозь сжатые зубы:

— Все объяснять надо!

Повернувшись к девушке, он скомандовал:

— Кьяра, ты тоже беги следом. Ни в коем случае не убивать, если окажет сопротивление.

Кивнув, тифлингесса побежала за гвардейцем. Что убивать нельзя, она и без того поняла. Гвардейцы все-таки были важны паладину. Через несколько секунд она поравнялась с черноволосым. Повернув в нескольких местах, пробежав между рядами, они, наконец, увидели командира, ведущего рыжего. На конвой это было мало похоже. Золотоволосый просто покровительственно положил руку на плечо товарища.

— Элледин! — набегу крикнул брюнет. — Придержи его!

Блондин недоуменно обернулся. Этого замешательства было достаточно, чтобы рыжий юркнул в сторону, скрывшись за ближайшим тентом. Гвардейцы ринулись следом. Кьяра прочитала формулу превращения. На четырех ногах преследовать было бы гораздо эффективней. Обернувшись волком, она устремилась вперед, в два прыжка обогнала гвардейцев и налетела на беглеца серым ураганом. Лаурефин охнул, рухнул в снег, не выдержав напора. Девушка попыталась прижать его к земле, но эльф ловко отпихнул ее ногой. Удар пришелся в уязвимый нос. Оскалившись, волчица вцепилась в сапог, но и тот гладко выскользнул из зубов. Челюсти клацнули по воздуху, и в глаза зверю полетел снег. Отфыркиваясь и вычищая его, Кьяра услышала, что беглец снова дал деру, а гвардейцы обогнули ее с двух сторон.

Вычистив глаза, она устремилась следом. Когда все трое оказались в зоне прямой видимости, вернула прежний облик и атаковала убегающего заклинанием. Воздух вокруг рыжего подернулся маревом, он резко замедлился, словно завяз по пояс в невидимом болоте. Этого оказалось достаточно, чтобы гвардейцы догнали его, повалили и прижали к земле. Скрипнула сталь, клинки уперлись в часто вздымающуюся грудь Лаурефина.

— Фин, без глупостей! — крикнул Элледин, и тот поднял руки в жесте капитуляции.

— Закуйте его! — крикнула Кьяра, подходя к троице на снегу.

Затем самодовольно посмотрела на рыжего, избитого и закованного в сталь:

— Что, догнала тебя гончая?

Эльф скривился, сплюнул кровь и желчно ответил:

— Смотри, не обоссысь от счастья, когда хозяин тебя похвалит.

Гвардейцы схватил его под руки, рывком подняли с земли и повели на гауптвахту. Теперь это действительно было похоже на конвой. Недолго думая, чародейка последовала за ними. Мало ли что может вытворить этот эльф.

Она сопроводила их до маленькой неприметного вида палатки. Гвардейцы приковали беглеца к столбу, тот лишь мрачно уставился в пол, не оказывая сопротивления. Отойдя в сторону, Элледин сокрушенно произнес:

— Эта война… все меньше нравится мне.

Кьяра понимала его. Товарищи умирали, оказывались предателями или подменами. Очень подлые трюки.

Через несколько минут в палатку вошел паладин. Лицо и пальцы посинели от холода, но он, кажется, был мало этим обеспокоен. Он наклонился к рыжему, насколько позволила зафиксированная нога:

— Фин… Посмотри на меня.

Тот поднял усталое лицо, разукрашенное кровавыми подтеками. Видимо, Эридан сломал ему нос.

Эйлевар внимательно осмотрел его, во взгляде мелькнуло беспокойство:

— У него слишком расфокусированный взгляд. Я не уверен, но возможно я нанес ему сотрясение, — он повернулся в сторону Корлиана. — Медиков сюда.

Черноволосый ринулся прочь.

— Если он под заклинанием, могу попробовать снять эффект, — предложила Кьяра.

— Эй, Аманес, — воскликнул вдруг рыжий, в голосе его проскользнули развязные нотки, — на чем я срезался?

Эридан недовольно нахмурился на такую фамильярность.

— Действуй, — бросил он девушке.

Сосредоточившись, Кьяра взмахнула рукой, нацеливаясь на пленника. Это должно было прекратить действия заклинаний, удерживающих разум, но выражение его лица не изменилось. Все так же нагло улыбаясь, Лаурефин проговорил:

— Убери свою сучку, она мне заслоняет вид.

Паладин зло сощурился:

— Ты что, под кайфом?

Тифлингесса выступила вперед, сильней заслонив собой паладина. На всякий случай еще раз попыталась снять с него заклятье. Рыжий засмеялся:

— Слушай, если трахнуть тебя, это зоофилия или извергофилия?

— Не работает, — зло кинула она и хлестнула хвостом по лицу пленника. Его грубые слова разъярили ее, хотелось порвать наглеца на мелкие кусочки, но она ограничилась кровоточащей ссадиной на скуле.

— Не магия, — задумчиво проговорил Эридан.

В палатку вошли медики, начали деловито осматривать прикованного эльфа:

— Возможно у него сотрясение, — поделился своими опасениями паладин.

Пожилая женщина медик осмотрела лицо Лаурефина со всех сторон, особенно глаза, и сказала, нахмурившись:

— Нет, это не сотрясение. Больше похоже на отравление. Зрачки расширенные, глаза покрасневшие, взгляд плавающий.

Отодвинув медика и тифлингессу в сторону, паладин положил руку на лоб рыжего и принялся вливать в него целительную энергию. Кьяра вспомнила, что от яда шипа ее тоже спасали его целительные касания.

Блуждающий взгляд рыжего вдруг сфокусировался на паладине. Он сипло прошептал:

— За левым ухом.

Паладин наклонил его голову, провел пальцами:

— Дайте нож!

Корлиан снял с пояса кинжал, протянул паладину.

— Подержите голову, — сказал Эридан медику. — Я чувствую бугорок.

Он сделал аккуратный надрез за ухом. Рыжий вскрикнул и внезапно дернулся из рук. Паладин воскликнул:

— Вытащил!

Между окровавленными пальцами он зажал маленький предмет, похожий на крупную еловую иголку с пузыреобразным утолщение на одном из концов, от которого тянулись слабо трепыхающиеся нити. Лаурефина тут же скрутило в спазме тошноты.

Эридан поднес шип ближе к лицу, осмотрел со всех сторон. В следующее мгновение неподвижный предмет резко выскользнул из окровавленных пальцев эльфа и впился в кожу запястья.

— Джак! — крикнул он, дернул рукой, но поздно.

Шип моментально ушел под кожу, скрывшись под слоями повязок.

Выхватив кинжал, Кьяра крикнула:

— Зовите Эрту!

Элледин устремился из палатки.

Девушка попыталась ощупать руку эльфа в поисках шипа.

— Уже в предплечии, так быстро двигается! — воскликнул паладин.

Лицо его исказилось от боли.

Кьяра судорожно думала, что же делать. Если шип дойдет до головы, а он это рано или поздно сделает, то эльф перестанет отвечать за свои поступки. Что если под этим ядом он решит вскрыть себе горло? Что если станет марионеткой врага? Королева будет в ярости!

— Дай приковать себя, пока не пришла помощь! — крикнула она Эридану.

Слегка поколебавшись, паладин протянул руку и позволил тифлингессе примотать себя к столбу. Видимо, ему пришли в голову похожие мысли. После он содрогнулся всем телом и обмяк, повиснув на цепи.

Наступила тишина. Двое ошарашенных медиков, наблюдавших всю картину, поспешили осмотреть паладина. Кьяра же обеспокоенно посмотрела на Лаурефина. Когда шип покинул его тело, ему стало очень плохо. Что если шип убивает носителя, когда покидает его? Лицо эльфа было белым как полотно, глаза, не мигая, смотрели в одну точку, на губах застыла пена. Нежели действительно мертв? Приглядевшись, Кьяра заметила, что грудь его вздымается. Это хорошо, подумала девушка.

Эридан поднял голову. Сознание вернулось к нему так же внезапно, как и покинуло, только взгляд был такой, словно он никого не видел. Можно было бы подумать, что он пьян. Блуждающий взгляд обвел палатку и всех присутствующих. Левая рука с силой дернулась. Звякнула, натянувшись цепь, скрипнул стальной столб. На мгновение Кьяра испугалась, что он просто порвет железо, но нет, и столб, и цепь устояли. Голубые глаза остановись на черноволосом гвардейце:

— Освободить меня.

Лицо Корлиана выразило неуверенность, а Эридана наоборот перекосило от внезапной вспышки злости:

— Освободить меня! Это приказ! Выполнять! Или я сниму с тебя шкуру!

Подстегнутый словами, брюнет шагнул в сторону господина, но Кьяра перегородила ему дорогу. Один из медиков сказал:

— Погоди.

— Я устал ждать, солдат, — прорычал паладин за спиной у чародейки, — я казню тебя. Я казню вас всех.

Глядя на Корлиана, девушка покачала головой:

— Он сам не свой. Пока не придет Эрта или Янтарь, не подходи к нему.

Сомнения вновь отразились на лице у эльфа, а злой голос за спиной продолжил:

— Это бунт, Корлиан. Она решила совершить переворот и хочет избавиться от меня!

Кьяра зарычала от бессилия. Со стороны это действительно выглядело странно, гвардеец не станет доверять ей.

Не сводя глаз с девушки, Корлиан вынул меч.

Чародейка отступила, попутно попытавшись опутать гвардейца магией, как Лаурефина до этого, но тот встряхнул головой и еще сильней нахмурился. Понял, что против него была использована магия. Срань лемурья! — подумала тифлингесса, какой устойчивый попался.

Сталь замерла у горла девушки:

— Не двигайся.

А затем добавил все тем же спокойным голосом:

— Освободи господина, или я срежу твою голову.

Судорожно соображая, что же делать и как не допустить провала, Кьяра подняла руки:

— Хорошо, я сейчас освобожу его.

Она повернулась к паладину, замерла возле его руки, обмотанной цепью, и у нее появилась идея. Прикоснувшись к металлу, она сделала несколько быстрых жестов, и вся палатка погрузилась в непроглядную магическую тьму.

— Я вырву твои крылья из суставов, огневушка! — прорычал Эридан.

Корлиан, видимо, хорошо ориентирующийся в пространстве от природы, сделал шаг назад, вышел из магической тьмы и встал у входа в палатку, изготовившись для атаки.

Послышался скрип свежего снега, и к шатру подбежали Элледин и Эрта.

— Господин внутри! — крикнул блондин набегу.

Заклинательница подбежала к Корлиану:

— Что делать? Почему меч?

Голос из палатки, принадлежащий Эридану, перебил гвардейца, пытавшегося объяснить ситуацию:

— Эрта! Они взбунтовались против меня! Меня связали!

— Молчать! — гаркнула женщина. — Я слышать рука кусать, больше ничего. Почему тьма?

Убедившись, что Эрта наконец пришла, Кьяра сняла заклинание. В палатке вновь стало сумрачно.

— Эрта, в нем какой-то паразит, который им управляет, — быстро проговорила тифлингесса, пока гвардеец не ринулся в бой.

Женщина отпихнула черноволосого, вошла в палатку, склонилась над паладином. Обхватив его лицо ладонями, осмотрела со всех сторон:

— Да, он отравиться точно.

Белобрысый судорожно дернул рукой, его голос вдруг стал потерянным:

— Ради Аурил, Эрта, ты заодно с ними?

Кьяра вспомнила, что у нее осталось еще немного лечебной мази. Такая заживляла не только раны, но помогала при болезнях и отравлениях. Достав баночку, протянула ее Эрте. Заклинательница нанесла немного мятно пахнущего крема на лицо эльфа. Тот поморщился, но через пару секунд взгляд его прояснился.

Эрта взяла его лицо в ладони:

— Эридан. Слышать меня?

— Оно внутри. Туманит разум, я не контролирую себя, — тихо сказал паладин.

— Ты чувствовать, где оно?

— Да, — выдохнул эльф, — оно прямо в голове. Пожалуйста, вытащи его!

Его глаза вновь закатились, голова повисла.

Женщина отстранилась, по лицу было видно, что она очень обеспокоена.

— Голова это плохо, очень плохо, — забормотала она.

— Из головы мы его не сможем достать, — вмешалась пожилая женщина медик, — мы убьем господина. Но если это паразит, должен быть способ вывести его.

Эрта задумалась над этими словами. Эридан вновь пришел в сознание:

— Эрта, почему ты предала меня?

Суровое лицо заклинательницы затуманилось грустью. То ли от слов эльфа, то ли от самой ситуации.

— Я не знать, что делать, — сказала она Кьяре. — Надо звать Зариллон. Он изучать шип твой спина.

— Эрта! — закричал вдруг паладин с большим чувством. — Зачем ты это сделала? Нет, я не верю… Ты посадила меня на цепь. Лучше убей меня. Я не вернусь в тюрьму.

Его слова звучали очень внятно, осмысленно, мысли не путались, как это бывало в бреду, но Кьяра заметила, как непоследовательны его выводы из происходящего вокруг, словно перед глазами он видел совсем другие картины. Словно сон наяву.

— Эрта, я думаю, в его памяти копаются, — шепнула она. — Нужно это предотвратить.

— Я не знать, как это работать, — вздохнула женщина с горечью в голосе. — Он эльф, он не спать. Надо вырубать.

Она грустно посмотрела на лицо Эридана:

— Простить потом.

Ее ладони накрыли нос и рот эльфа, всем своим телом она навалилась на него. Глаза паладина расширились, он отчаянно забился, пытаясь сбросить женщину, но та продолжила висеть на нем до тех пор, пока, он не затих. Эрта отступила его, проверила пульс:

— Без сознания лишь. Время думать, что делать.

Как назло из головы Кьяры вылетели все дельные мысли. Эрта тоже застыла в одной позе.

Звякнули наручники. Лаурефин, наконец, перестал смотреть в одну точку и вернулся из своего полукататонического состояния.

— Оно управляет телом, а разум отравляет, погружая в иллюзии, основанные на воспоминаниях, — тихо проговорил он. — Оно… как будто разумно. Знает, в какой момент какую ниточку потянуть, — он согнул и разогнул ноги, разминая их. — Оно вкачивает какую-то дрянь, от которой становишься мягким и пьяным.

Эрта хмыкнула:

— Оно не управлять тело без ума. Оно только дергать.

— Оно хотело сменить носителя, — сокрушенно проговорила Кьяра, — а мы сделали все, чтобы у него была такая возможность.

Лаурефин покачал головой:

— Я не знаю. Все это время я был в тумане и видениях.

Кьяра задумалась. Оно не может управлять телом без сознания, иначе тело Эридана двигалось бы, несмотря на обморок. Оно затуманивает разум видениями.

— Эрта, а если мы уведем его в другой мир иллюзий? — спросила она заклинательницу. — Может, выиграем время.

— Ты думать план? — заинтересовалась женщина.

— У меня есть вино, создающее мощные иллюзии, — она достала бутылку, испещренную золотыми узорами. — Я пойду с ним. Тянуть время можно очень долго, но в этом мире мы будем уязвимы. Ты знаешь заклинание Послание? Потребуется, чтобы достучаться до нас, когда вы решите, как извлечь паразита.

— Думаю, кто-то из маг знать, — задумчиво сказала Эрта. — Маг вороны точно.

Вскрыв восковую печать и вытащив пробку, девушка почувствовала запах свежих фруктов. Она села рядом с Эриданом и аккуратно влила глоток ему в рот, запрокинув голову. Посмотрев на Эрту в последний раз, она сделал глоток сама. Вино оказалось пряным и терпким на вкус, словно даже густым. Совсем другой вкус, чем у Звездной Ночи.

Знакомые темные пятна поплыли перед глазами, унося Кьяру в мир иллюзий.