Княжеская ворожея

10. Первый из Сивиных дней

Сердце не унималось, а воздуха, казалось, не хватало. Мелена бежала изо всех сил в покои Татьяны, ведомая страхом опоздать. А вдруг уже поздно? Она качала головой, запрещая себе думать о подобном. Но только чего она так страшилась? Что не выполнила единственное условие князя? Или то, что Татьяна могла лишиться жизни?

Та самая женщина, что тепло улыбалась Мелене, та с соколиным взглядом. Та ложно верующая иностранка, что так завораживающе рассказывала о своей родине. Та, что помогала. Та, что подарила платье и научила читать. Может для императрицы это и было пустяком, но почему-то не для Мелены. Она не желала смерти такой не похожей, но отчего-то уже примостившейся у самого сердца императрице.

Не выровняв дыхания, не успокоившись, Мелена забежала в покои и обомлела. Татьяна в точности, как днём сидела, держа в руках книгу. Взгляд гордый, непоколебимый, но в его глубине виднелся трепещущий страх живой души.

Над ней навис обычный на вид мужик в льняной рубахе, да тёмных штанах. Жёсткие волосы на голове и лице цвета ржавчины. В широкой, мозолистой руке блестел маленький ножичек. На лице, искажённого злостью, промелькнула тень сомнения и даже страха. Мелена ещё пару мгновений могла рассматривать мужика. Всматриваться в глубокие морщины на лбу и чуть меньше вокруг глаз, рассматривать большой нос, подобный клюву ворона, но только она не могла никак разобрать цвет глаз.

Мужик в один миг оказался рядом с Татьяной, прижал её к себе и приставил нож к шее. Сердце, казалось, готово пробить дыру в рёбрах. Мелене не было страшно за себя, ведь знала, что сможет защитить. Но сможет ли уберечь от встречи с Мореной Татьяну?

— Иди отсюда и целёхонька будешь, — прокаркал тихо мужик.

Мелена не сдержалась и усмехнулась, не шелохнувшись. Поворачивать назад она не собиралась. Не в её привычке подобное. Вдохнув поглубже, словно готовясь, она расправила плечи, будто птица перед полётом. Но перехватив взгляд Татьяны, вздрогнула. Она молчаливо просила уйти, позабыв о ней. Мелена на это лишь разозлилась. Как Татьяна могла видеть в ней подругу, если думала, что та готова её бросить в опасности?

— Последний раз предупреждаю, — он сильнее надавил на шею, отчего Татьяна молча нахмурилась, стараясь мужаться. — Иль с Мореной хочешь свидеться?

— И не боишься, что не узнаю тебя после? Не выдам? — с каждым словом Мелена сильнее злилась.

Подглядывая в зеркало Мокоши, Мелена не видела лица предполагаемого убийцы императрицы. Но сейчас стоя перед ним, нисколько не испытывала страх. Злость на Татьяну, на себя за то, что сейчас сделает, понимая, что иначе не справится.

— Ты её не убьёшь, — сказала твёрдо Мелена.

— Мелена, — прошептала беспомощно Татьяна, — прошу уходи.

Он надавил сильнее на шею и Мелена поняла, что нельзя больше медлить. Вытянула руку и быстро зашептала слова заклятия. Почувствовала, как кровь забурлила и понеслась по телу, придавая сил.

Ставни окон с грохотом открылись, шторы под силой ветра колыхались в хаотичном танце. Ветер взвыл с ревущими небесами, плюясь в комнату. Он хлестал по оголённой коже, морозя. Мелена чувствовала и капельки воды вместе с ним. Засверкали молнии и пронёсся рокот грома. Не уж то сам Перун злился её способностям? Или она вызвала грозу?

Мужик нахмурился, гнев на лице сменился ужасом.

— Ведьма, — почти неслышно прошептал он.

Мелена не переставала колдовать, наблюдая за ним, как осознание собственной беспомощности на него сваливается. В какой момент он поймёт, что собственное тело теперь ему не подвластно? Мелена дрожала возбуждённая, ликуя от взгляда полного ужаса. Лёгкая улыбка коснулась губ, но она не останавливалась. Чувствуя то ли его сопротивления чарам, то ли их недостаток.

Он резко бросил нож куда-то на пол, тот отлетел в угол, а мужские руки задрожали. Татьяна воспользовалась и вынырнула из объятий убийцы. Но Мелена не останавливалась, продолжая упиваться даром, упиваться беспомощностью мужика, своей силой над ним. Сколько же времени она не выпускала свою силу, не пугала людей ею? Обжигающее тепло струилось под кожей, сладкое чувство примостилось в груди. Мелена не отрывалась от мужика, бормоча, не могла остановится.

Мозолистые руки потянулись к шее, из глаз потекли слезы. Повинуясь её воли, он начал себя душить. Что-то попутно кряхтя, пытаясь взмолится о милосердии к богам или к самой ведьме. Но никто не слышал его мольбу. Что богам один человечишка?

— Он же сейчас умрёт! — дрожащим голосом крикнула Татьяна.

И в это же мгновение Мелену словно отпустил туманный морок. Опомнившись, начала глупо качать головой, рассматривая комнату, что казалась темнее обычного. Ветер продолжал плеваться холодом и мелкими бисеринами дождя в окно, но грома уже не было слышно. В углу сидел мужик, обхватив свою голову руками, он качался из стороны в сторону, шепча что-то. Прислушавшись, Мелена узнала молитву к Мокоши. Что же она наделала?

Страх облепил все внутренности липким холодом. Мелене не хотелось видеть, как напугалась её способностям императрица. Но сглотнув, повернула голову и в другом углу увидела Татьяну. Она беззвучно шептала, двумя руками крепко держа подвеску. С шеи текла алая струйка. Глаза прикрыты, на лице страх.

Мелена сделала шаг в её сторону, и Татьяна словно почувствовала, распахнула глаза, испуганно выдавила из себя воздух и вскинула руки перед собой.

— Не подходи! — из её рук выпала подвеска.

Маленький серебряный крестик, который Татьяна тут же снова сжала рукой. Мелена смотрела на неё молча. А что ей сказать? Неужели в вере императрицы нет ведьм? А кого тогда она увидела в Мелене?

— Успокойся, — произнесла тихо Мелена, не чувствуя сил.

— Демоница! Ты… — Татьяна не продолжила, снова начав шептать на родном языке.

Молится — догадалась Мелена, хмыкнув. Правильнее было бы позвать стражу. А кстати, где же это самая стража сейчас находится? Мелена призадумалась. Когда бежала к императрице, то никого в коридорах не видела. Спланированное убийство. Только кем именно? Неужели тем жирдяем?

Мелена опустилась на пол, глядя на императрицу. Защитить смогла, да сама влипла. Делая глубокие вдохи, она пыталась успокоиться и придумать, что делать дальше. В груди словно камень упал. Под ладонь уткнулось что-то гладкое. Опустив взгляд, Мелена увидела Мурлыку. Погладила кошку.

— Только тебя тут не хватало, — пробормотала Мелена, не убирая руки.

Императрица по-прежнему шептала. Мелена пыталась прислушаться, но из-за ветра не слышала. В теле осталась одна лишь усталость и следа прежней силы не было. Вот и конец той вынужденной дружбы. Мелена устало хмыкнула, что было похоже на шумный выдох.

Следовало собраться, даже если сил или желания не было. Подойдя к императрице, та снова открыла глаза и что-то яростно зашептала, испуганно глядя на Мелену. Неподдельный ужас был виден в тёмных глазах, отчего Мелене стало неприятно.

Мужика ночью в своих покоях с ножом она так не боялась, а вот ту, что спасла её от убийцы боится, значит? Досада граничила со злостью. Мелена плюнула на чувства Татьяны, схватила ту за руки, злясь. Татьяна, как ошпаренная закричала, слезы покатились из глаз, она просила, чтоб демон убрался прочь.

— Кем меня только не называли, — хмыкнула Мелена, тряся императрицу. — Успокойся, желай я тебе зла, то уже совершила бы его, разве нет?

Татьяна покрасневшая, зарёванная, не могла расправить лицо, губы тряслись и поджимались. Когда она перестала пытаться вырваться, Мелена расслабила руки.

— Успокойся, всё хорошо, — твёрдо шептала она, гладя подругу.

— Демоница, ты пришла за моей душой? — Татьяна подняла взгляд, в котором читалось отчаяние.

Сердце Мелены сжалось от вида императрицы. А ведь она знала, словно чуяла, что так и будет, узнай о силах Татьяна. И всё равно больно.

— А если и так, то ты смиренно мне её отдала бы? — Мелена утирала слезы со щёк подруги.

— Я… я…

— Отдохни, — Мелена потянула Татьяна с пола и усадила на кровать. — Тебе нужно отдохнуть.

— Ты уйдёшь?

И снова в глазах виднелся страх, выплывал как мёртвая рыбёшка из воды.

— Да.

Она облегчённо выдохнула, а плечи расслабленные опустились. И снова неприятное чувство внутри, связавшее внутренности. А ведь она знала, что так и будет. Когда вышла из покоев, то вспомнила про мужика, о котором уже успела позабыть. Испуганно обернулась и выдохнула. Тот по-прежнему сидел в углу. Нужно найти стражу. И поскорее.

Мелена кивнула своим мыслям, выйдя из комнаты, не закрывая дверь. Быстрым шагом направилась в сторону княжеских покоев, там, где обычно видела много стражников. Почти сразу наткнулась на одного из них.

Высокий мужчина с широкими плечами и мускулистыми руками. Его тёмные волосы были коротко стрижены, а на лице была заметна густая борода. В тяжёлой кольчуге, кожаных сапогах. Но Мелена на миг дольше задержала взгляд на поясе. Маленькие ножны, из которых торчали короткие рукоятки, а рядом красовался меч. Стражник удивлённо на неё посмотрел и тут же поднял оружие.

— На императрицу напали! — выпалила Мелена, пытаясь отдышаться.

— Что? Не врёшь?

— Только и делаю, что по ночам хожу и всем вру! Там мужик с ножом, пошли быстрее!

За спиной первого вырос из темноты второй.

— И почему ты оставила её одну? — зло спросил второй, обходя первого.

Второй немного ниже первого, но всё так же мускулист и сильно сложен. У него были каштановые волосы, что кучерявились и ухоженная борода, добавляющая ему мужественный вид. Его лицо с глубокими морщинами на лбу и вокруг глаз свидетельствовало о множестве проведённых лет на службе у князя.

— Не время!

И все троя побежали в покои императрицы. Там всё так же сидела Татьяна, обнимая себя за плечи, губы её дрожали. А взгляд был потуплен в пол. Мужик сидел в том же углу, отчего Мелена слабо выдохнула. Стоило его связать, хотя бы. Но поздно уже об этом думать.

— Что с ним? — подошёл первый, потом перевёл взгляд на Мелену.

— Я подкралась и со всей дури ударила, но он не упал, развернулся, да испугался. — пролепетала явную ложь Мелена, пожимая плечами.

Стражники ещё о чем-то спрашивали у неё, понимая, что Татьяна была не в силах сейчас разговаривать. Они нашли нож, первый увёл мужика, второй остался на всякий случай. Мелена под кроватью заметила Мурлыку и нахмурилась. Про кошку то она уже забыла. Нельзя, чтоб ту заметили.

— Могу я идти? — спросила Мелене, подходя к кровати.

Мурлыка, словно сразу поняв хозяйку, проскользнула той под юбку.

— Пока да.

Мелена аккуратно шагала, чтоб вместе с кошкой пройти без подозрений. Когда она оказалась в коридоре, то на безопасность плюнула, ускорив шаг. Мурлыка выбралась из-под подола и побежала вперёд.

Когда Мелена закрыла за собой дверь, рухнула без сил на кровать. Казалось, что её придавили в мягкие подушки, как червя придавливает сапог в землю. Татьяна жива. А ведь если бы Мелена не стала бы гадать, то и не успела бы. Неужели это всё дело рук матери-судьбы? Обрести подругу, чтоб спасти той жизнь, да всё равно потерять? Странное чувство юмора у богини.

И что теперь делать? Татьяна прознала секрет Мелены, как и Чернава. Но служанка не стала лишнего болтать. Потому что Мелена смогла её подкупить или та просто боялась её сил? А Татьяна точно испугалась. Мелена боялась, что даже, когда та успокоится, ничего, как прежде в её мире не будет. А почему она так волнуется из-за императрицы?

Она смогла защитить её, а значит, князь назовёт имя ворожея. Она погадает, узнает, когда тот придёт. И что с того? А если он ещё не скоро возвратится? А если князь узнает, что она сама ведьма? Не закончится ли это чем-то дурным?

Если её окружат, то она не сможет противостать мужикам с оружием. Её сил не хватит. Или может хватит?

Мысли потихоньку отдавали внимание успокаивающей темноте. Звук спокойного дыхания нарушал тишину. Мелене хотелось спать и она не сопротивлялась.

Разбудила Мелену Чернава. Та радостная открывала шторы и окна, впуская солнечный свет с лёгким прохладным ветерком. Мелена недовольно поёжилась, что-то пробормотала и укуталась в одеяло с головой.

— Поднимайся! — потянула за край одеяла Чернава, но Мелена сопротивлялась, вцепившись в другой. — Не уж то хочешь весь праздник провести в постели⁈

Мелена в негодовании подняла голову, и Чернава смогла вытащить одеяло. А после сонная дымка развеялась и Мелена вспомнила своё вчерашнее приключение. Дрожь прошлась по телу.

— Вставай, соберём тебя и будешь не хуже той же Светки! — пролепетала Чернава, улыбаясь.

— А императрица… — Мелена не знала, как закончить.

— С ней всё хорошо, — ответила спокойно Чернава, но в одно мгновение нахмурившись, спросила:

— Это правда?

Мелена села в кровати и негодующе поглядела на неё.

— То, что стражники говорят.

— Если ты про то, что Татьяну чуть не убили, то правда.

— Ты её спасла?

От пристального взгляда Чернавы, Мелене стало не по себе. Она отвела взгляд.

— Ты видела, что ей угрожают?

— А что с мужиком, который убить хотел? — сменила тему Мелена, поднимаясь.

— Он в темнице. Ждут, когда в себя придёт. А то бредит, в точь ума лишился… Ты использовала свои силы на нем?

— Ты его видела? — всё так же не отвечала на вопросы Мелена, стараясь умыться.

Она подошла к тазику и кувшину с тёплой водой.

— Нет, от других слышала.

Мелена умылась. Чернава расчесала её волосы, заплела, вплетая какие-то ленты. Ничего нового от служанки Мелена не узнала. Они молчали. Смоляные волосы Чернава заплела в косы, которые закрепила на голове. Лишь пара прядок у лица небрежно свисала.

Потом Чернава помогла одеться. Мелене не нравилась идея надевать платье, подаренное императрицей, но Чернава настояла. И не желая спорить, Мелена сдалась. Бордовое платье с глубоким, дразнящим вырезом, но при этом с высоким воротом и прикрытыми плечами. Рукава лишь к локтю расширялись, по краю украшенные золотым узором. Небольшой пояс подчёркивал осиновую талию и округлые бедра. На удивление Мелены, она в нем чувствовала себя свободно, как в своём сарафане. Отчего-то казалось раньше, что, надев его, ей будет неудобно. Но она рада, что ошиблась.

— Эх, какова красота! Ты будешь блестеть наравне с боярскими дочерями и даже самой императрицей!

— Боярскими дочерями? Харину пустят на праздник?

— Да, я подслушала разговор князя и Михаила Юрьевского. Там будет стража, а поэтому бояться нечего, — пожала плечами Чернава.

Мелена надеялась, что Татьяна успокоилась и ничего никому не рассказала про увиденное. Тревога клокотала внутри, как живая, не отпускала, вцепилась, как дикое животное. А если князь узнает, что она ведьма, то, что тогда? У него у самого ворожей на службе. Значит, и Мелене он ничего плохого не сделает? Оставалось надеяться.

Если только Данияр чего дурного не скажет про Мелену. Тот ведь слишком подозрительно к ней относится. А ведь он будет на празднике. А вдруг следить за ней станет? Скорее всего, он уже узнал про прошедшую ночь. И знает, что Мелена там была. А разве это не подозрительно? И почему только никто её ещё не допросил? Почему никто не спросил, что она забыла ночью в покоях императрицы? И снова ожидание с незнанием уводили поток мыслей в густые дебри, шипами царапая спокойствие. То и дело хотелось бросить всё и убежать.

Мелене хотелось завыть. У каждого во дворце были свои цели и пути их достижения. И в этот клубок попала она, совершенно неподготовленная. И как теперь наслаждаться праздничными гуляниями? А ведь совсем недавно она желала попробовать кушанья, что собирались подать на княжеский стол. Тряхнув головой, Мелена поглубже вдохнула и решила — будь, что будет. Она справится.

Чернава ахнула, Мелена обернулась. Служанка стояла у окна.

— Ты только посмотри!

Мелена подошла и выглянула в окно. Люди в дорогих нарядах с ларцами и кованными сундуками, с корзинами, полными яств, шли нескончаемым пёстрым потоком.

— Это все на праздник?

— Да. Бояре и их отпрыски, дьяки, да воеводы с семьями. Все-все из знати пришли к князю, да не с пустыми руками… Ты ведь первый раз на медовке!

— Да чем она может отличаться от гуляний в деревне, лишь масштабами.

— Они ни в какое сравнение не идут друг с другом! Ты ещё увидишь и дар речи от увиденного потеряешь! — Чернава широко улыбалась.

— А ты чего такая радостная?

— А как иначе? Может я и служанка, но даже слугам позволено чуть больше в Сивины дни.

— Эх, Сивины дни… — повторила Мелена.

После медовки, пойдё ореховка и ябловня. Последние радостные гуляния, проводы лета, поднесения даров богам за их благосклонность. И приветствие осени, приветствие Сивы. А ведь Мелена и в деревне не гуляла в эти дни. С Ягой сидела дома, стол накрывали на двоих. И даже к идолам не ходили. Не нравилось Яге это.

Интересно, а повстречала ли Яга богов после смерти? А как те к ней отнеслись? Мелена чувствовала нутром, что наставница попала в Навь. А может просто боялась, что будет с душой близкого в Прави?

— Пойдём, — взяла Чернава Мелену под руку, и они вышли из покоев.

В коридорах служки туда-сюда бегали и кричали, запыхавшиеся и покрасневшие. Мелена улыбнулась. Когда они дошли до главного зала, Чернава отпустила Мелену и пропустила вперёд. Она шагнула через порог и обомлела от увиденного. Прежде подобного никогда не видела.

Огромный зал с высокими расписными дивными цветами и птицами потолками, из длинных окон лился дневной свет.

На длинных столах белоснежные скатерти, на них хрустальные вазы с ароматными цветами, кувшины с напитками и бокалы. На вытянутых блюдах красовались разные кушанья. То с золотистой корочкой щучки с веточками кинзы и дольками лимона, то жаренные карпы, судаки и окуни. И каждая красиво, словно с любовью уложена на блюдо, да украшена зеленью, лимонной долькой или ягодами. Блюдца поменьше с закусками: кислой капустой, солёной селёдкой, маринованной свёклой, варенной картошкой и яйцами. Маленькие вазочки с ягодными вареньями, с мёдом оттенков от золотого до темно-коричневого и разных ароматов, в некоторых вазочках поблёскивала икра чёрная и красная. На других блюдах нарезанные хлеба, различные пирожки и пироги. Мелена понимала, что там самые разные начинки. Сладкие, пресные, солёные и сытные. И уха с калью дымились в больших супниках.

Мелена перевела взгляд от столов в зал. Множество людей в разной одежде разделились на группки, болтали и перебрасывались улыбками и смешками. Шум слегка перекрывала легкая мелодия на гуслях. В дальнем углу стояли музыканты.

Помотав ещё головой, Мелена увидела Ярослава. Тот широко и добродушно улыбался гостям. Его золотые волосы струились по плечам, на кончиках завиваясь в милые кудряшки. Одет был, как ни странно, ни в красный, величественный цвет, а в светло-синий кафтан с золотыми вышивками и вставками на воротнике и краях рукавов. Сверху накидка в тон с мехом, длинные рукава доставали почти до пола. Простой кожаный пояс, под кафтаном виднелись тёмные штаны и простые чоботы.

Вдруг Мелена поймала взгляд Ярослава, тот хитро улыбнулся только уголками губ и тут же отвернулся, приветствуя других гостей. Мелена не успела нагнать страха в голову, как заметила рядом стоящую императрицу.

Такую хрупкую и нежную на вид в точь снежинку, что в стенах дворца вот-вот начнёт таять. Татьяна смиренно стояла в небесно-голубом платье на вид тяжёлом. С высокого ворота и оплечий по двойным рукавам, с груди и дальше вниз, словно золотым инеем спускался нежный узор. Волосы прибраны, да спрятаны под кикой с белоснежным платком. Височные кольца обрамляли лицо. Татьяна болезненно бледная подобно лебедю с тёмными кругами под глазами, будто и не спавшая прошлую ночь. Мелену неприятно кольнуло то, что она то сама спала хорошо после случившегося. Подойти не решалась, боясь вновь напугать.

Повернув голову, начала вглядываться, искать остальных знакомых.

Светлана, словно и не наряжалась. Каждый раз, когда Мелена видела блондинку, то та всегда выглядела, как на праздник наряженная. Блестящие волосы убраны в две косы до округлых бёдер. Платье бело-красное со сложными узорами, украшенное камнями. Поверх ворота множество бус, а может это была часть наряда. Мелена не знала. Пояс золотой с алыми камушками подчёркивал недурные изгибы фигуры.

Поблизости стоял какой-то мужчина белокурый с седыми прядками, чем-то схожий лицом на саму Светлану. Неужели её отец? А где же Григорий?

Его нигде не было видно, а вот среди девиц, как в малиннике, стоял Илья, как ясно-солнышко, в расписном светло-песочном кафтане, зеленоватых штанах и ярко-алых чоботах. Он улыбался гостям, смеялся перезвоном колокольчиков. А чуть поодаль стояла Харина, бросая несмелые взгляды на молодого княжича. Боярская дочка сияла подобно белой кувшинке на зелёном листке в лунном свете. Она стояла в изумрудном платье, украшенном блестящими камнями. Золотые и серебряные дорожки узоров тянулись по подолу, по рукавам и от ворота до края юбки. На руках сверкали тонкие золотые браслеты, лицо обрамляли серебряные кольца с изумрудами. Рыжие волосы убраны были в круглый колосок, украшенный белыми и зелёными лентами. А за спиной той тенью стояли безмолвно стражники.

Мелена за всё время лишь сдружилась с Татьяной, да с Чернавой. Первая боялась её, а вторая пропала непонятно куда. И что ей делать? Больше то она никого здесь не знала. Кинув взгляд на стол, решила присесть в самый уголок. Хотя бы вкусно поест.

Она рассматривала угощения, придирчиво выбирала, да только ничего не положила. Аппетита не было. Тень случившегося нависала над ней, заставляя тревожиться. Подняв от стола лицо, заметила Данияра.

Тот стоял поодаль в тёмном кафтане, очень простом на вид. Не похожий на радушного Ярослава или лучезарного Илью, да и на других гостей. Те, как пёстрые птицы, в точь синицы, иволги или зяблики, а этот словно ворон. Будто не знал, куда или к кому прибиться. Да и к кому? Он словно чужой стоял здесь. Мелену кольнуло в груди. Ведь она могла понять его, чувство отрешённости и одиночества среди людей, но ей не хотелось. Ещё и к этому привяжется, а потом уходить и вовсе не захочется.

Данияр словно почувствовал взгляд, поймал его. Мелена глядела в тёмные глаза с гордо поднятой головой, обманывая. Пусть знает, что она его не боится. А может пусть поверит, что ей нечего терять? Он лишь слегка насупил брови, да спустя мгновение отвёл взгляд. Мелена выдохнула.

В какой-то момент желудок больно сжало и Мелена, поняв своё тело, положила на тарелку еды. Старалась не думать, не замечать взгляды Данияра и Ярослава.

Она понимала, в какую передрягу попала. Это ведь не деревенские мужики. У этих власть и сила, почти такая же как у неё, у сильной ведьмы, но иного рода. И она боялась признать, что могла быть слабее их. От этой мысли становилось горько. А ведь она когда-то так хвалилась своим даром и бесстрашием. Гордилась тем, что сильнее обычных смертных, не такая, как они. Да в итоге?

От мыслей отвлекла гостья. К ней присела пожилая дама, Мелена сразу поняла, что это старая боярыня. Лицо в форме вишни, круглое. Множество тонюсеньких морщин вокруг глаз, носа и губ появлялось, когда та улыбалась. Сама же улыбка беличья, почти зубов нет, лишь первые два. Одета она была хорошо, дорого, но скромно. Седые волосы прикрывала кика с платком. Лишь карие глаза блестели, как у молодой.

Глядя на старую боярыню, Мелена задумалась о старости. Раньше о подобном не переживала. Годы шли, а она вместе с Ягой не старела, но теперь всё изменилось. Она сама когда-нибудь тоже постареет, а потом и вовсе умрёт. Мелена вздрогнула, вспомнив встречу с Мореной. А какого было Яге? Мелена об этом не задумывалась ни разу. Винила и ругала наставницу, но не пыталась понять. Неужели Яга чувствовала, что её время пришло? Но всё равно, если чувствовала, если начала готовить Мелену, то почему только в последние мгновения сказала? Злость вновь подступила к груди.

— Неужто это ты, дева лесная?

Мелена удивлённо посмотрела на старую. А как та про неё узнала? Даже в таком большом городе, как Устин, так быстро слухи разносятся? Хотя чего удивительного, ведь люди везде одинаковые.

— А вы уже наслышаны обо мне? — лукаво улыбнулась Мелена, стараясь успокоится.

Ответ или может сам вид Мелены боярыне понравился, та растянула тонкие губы в улыбку. А глаза то блестели ярче, словно их обладательница вновь вспоминал вкус детских шалостей.

— Разумеется, — ответила она, отпив немного вина.

Мелена отвернулась, вновь поймав на себе взгляд Данияра, повернув головой, уже Ярослав на неё глядел. Она направила взор в сторону Ильи. И лишь он на неё не глядел. Мелена выдохнула. Неужели Татьяна всё же им рассказала про ночь? Но если те узнали, что она ведьма, то почему ничего не предприняли? Хотят в свои интриги вплести?

— Твой взгляд переменчив, словно белка, прыгающая с ветки на ветку, — с коротким смешком заговорила старая боярыня.

Немного помолчала и снова открыла рот:

— Князь то наш гордый, воин он по природе, не привык отступать. И даже сейчас.

— Про что вы? — не понимала Мелена, но надеялась, что не про неё.

— А второй, тот, что тёмный, — она усмехнулась, продолжив, — упрямый, как баран. Если чего захочет, то непременно получит. Лишь Илюша, младшенький, как ясно-солнышко. Простой и добрый.

Мелена не успела спросить, к чему старая начала про княжичей говорить, как та по новой начала:

— Славные они. Я помнила их матушку, хорошая она была. Верная, чтобы кто не говорил… Чувствую, что сама Мокошь тебя привела сюда во дворец.

— О чем вы? — Мелена нахмурилась.

Почему казалось, что старуха знала больше, чем со стороны выглядела. А вдруг это ведунья? Но спросить не успела, та снова заговорила, но тише:

— Мир такая хрупкая штука, особенно когда держится на плечах не тех людей. На тех, кто власти хочет, да побольше.

— И почему вы мне всё это говорите?

— Ты ведь не просто так сюда пришла, — ответила старая, странно глядя на Мелену.

В карих глазах блестело нечто непонятное, но притягательное и одновременно пугающее. Вопросы рождались один за другим, но Мелена не смела их задать. Кто же перед ней сидел?

Вдруг музыка зазвучала громче, а голоса поутихли. Дудочки и гусли унесли людей в пляс, звонкий голос певца еле слышался. Он исполнял задорно и нараспев:

'Что же нужно вам ещё? Что же нужно вам ещё?

Кроме этой пенной браги, медовухи терпкой я налью!

А может ол из полыни острой, берёзовицу кристальную!

Пива ячменного или вина виноградного, бузы, колющей язык!'

Мелена продолжала глядеть на боярыню, та, как лисица улыбнулась.

— Ступай, потанцуй! — сказала старая.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Ты младая ещё, расправь ноги и крылья.

Старая начала толкать Мелену с места. И сделала это успешно. А чьи-то руки увели в хоровод. Мелена зло глянула на боярыню, стараясь вторить движениям других, не имея возможности улизнуть. Вот, когда закончит и сядет обратно, то расспросит эту плутовку старую.

Они прыгали, хлопали и топали. Кружились, переплетались пальцами. Сердце набатом звучало в ушах, а дыхание через пару поворотов и прыжков сбилось. Партнёры сменялись, но все улыбались. Мелена даже могла попытаться получить удовольствие. Никто на неё не глядел, как в деревне. Никто не знал, что она злая ведьма. Для всех она была такой же гостьей. Да только мысли возвращались к старой боярыне.

Но в одно мгновение очередной мужчина ушёл и перед ней вырос Ярослав.

— Ты хорошо танцуешь! — похвалил он, прижавшись, а потом отпустил и закружил.

— Я во всем хороша! — приближаясь, заискивающе произнесла Мелена, хлопая в ладоши.

— Мне как раз нужна хорошая княгиня, — улыбался Ярослав, отходя и хлопая.

— Татьяна хороший выбор, — хмыкнув, ответила Мелена, подходя и выдвигая левую ногу в сторону.

Князь отзеркалил её движения, потом сделал то же самое с правой ногой. И снова прыжки и хлопки. Мелена чувствовала, как сил становится меньше. Он приблизился, закружив её.

— Света злая и глупая, а Харина слишком молодая и наивна.

— А что ты?

— А я тут вообще не должна была быть!

Ярослав улыбнулся, словно вспомнил рассмешившую его шутку.

— Ты хорошо справилась, защитила императрицу.

Она подняла не него встревоженный взгляд.

— Это всё?

Он продолжал улыбаться, но глаза помрачнели.

— Эх, если бы.

— Есть мысли, кто покусился на жизнь императрицы? — осторожно спросила Мелена.

Она то сама мало что ведала, лишь брюхо с небольшим достоинством тогда разглядела.

— Разумеется, есть. Но сейчас не время их обличить… — произнёс Ярослав, да партнёры вновь сменились.

Она продолжила танцевать с незнакомцами, думая над словами князя. Не уж то он знает, кто именно плохое задумал? И почему тогда бездействовал? Мелена лишь гадала. Она не знала всей правды, не знала бояр, самого князя. И почему тот держит врагов при себе? Почему, зная, кто это, ничего не предпринял? Почему рисковал жизнью императрицы?

Задумавшись, Мелена почти отвлеклась от танца. Хлопала и прыгала невпопад, снова сменились партнёры и перед ней вырос уже Данияр. Когда она осознала, с кем встала в пару, вздрогнула.

И вдруг музыка переменилась, а плясавшие все разом, как по команде, решили сменить танец. Мелена с Данияром, повторяя за другими, поклонились друг другу и, взявшись за руки, пустились в танец. Она старалась глядеть на других девушек, повторять их движения.

— Следует смотреть на партнёра и повторять его движения, — спокойно прошептал Данияр, отчего у Мелены мурашки прошлись по коже.

Она хотела тут же отпрянуть, но молодой княжич крепко держал. Встретившись с взглядом тёмных глазах, Мелена удивилась. Казалось, что он совершенно не видел в ней привлекательную девушку. И даже угрозу. Такой спокойный вид. Или он что-то задумал? А стоило ли его бояться? Ярослав ей благоволил, а князь поважнее будет своего братца.

— Между прочим, я жду извинений.

Мелена ещё не ответила ничего, заморгала, недоумевая. Времени на размышления не было, она повторяла движения за Данияром.

— Так извиняйся, — выпалила она.

Он странно на неё посмотрел, а потом резко закружил. Мелена чуть не упала, но Данияр успел её удержать и разозлить. Он нарочно так сделал.

— Ты должна извиниться.

— И почему же? — жёстко спросила Мелена, размышляя стоит ли истоптать ему ноги.

Данияр резко притянул её к себе, слегка напугав, в глазах его промелькнул опасный огонёк. Она быстро юркнула под мужской рукой, кружась.

— И чем это я тебя обидеть успела? — на выдохе спросила Мелена, чувствуя, как начала сильнее задыхаться.

У Данияра желваки заходили на скулах. Казалось, он злее поглядел, задышал и крепче её схватил. От его вида Мелене сделалось смешно, и она не удержалась — усмехнулась. Виноватой во всех отношениях она себя не чувствовала.

— Не советую меня обижать, княжич. Все мужчины, обидевшие меня, не заканчивали хорошо.

— Угроза?

— Предупреждение, — ответила Мелена, пытаясь мило улыбнуться.

Данияр усмехнулся.

— Женщины, желающие меня обмануть, обычно страдают от своей же лжи.

Мелена понимала, что Данияр просто пытался её напугать. И почему-то ей стало от этого в разы смешнее. Она улыбнулась, говоря:

— Вы, видимо, навсегда останетесь одни. Все женщины так или иначе врут, впрочем, как и мужчины.

Данияр молча прижал Мелену, казалось, так близко, что она чувствовала тепло его тела. На ухо, коснувшись кожи тёплым дыханием, прошептал:

— Не мечтай о месте княгини.

Когда он отпрянул, их взгляды пересеклись, Мелена рассмеялась. Вот как она выглядит в глазах других людей, когда те не знают, что она ведьма. Забавно. Лучше пусть думает, что та лишь хочет высоко подняться, чем правду.

На миг ей даже стало обидно, что это место ей не нужно было. Хотелось поиздеваться над этим мужчиной, ткнуть его побольнее. И Мелена не понимала, почему ей так хотелось. Тот же Ярослав при всех своих выходках не так злил.

— А если я не послушаю вас?

— Не послушаешь и такую дурёху, как ты быстро отправят на тот свет.

— И кто этим займётся? Вы?

— Поверь, найдутся и другие желающие.

Мелена со злости наступила ему на ноги. Он молча стерпел. А она мило улыбнулась, состроив извинительную гримасу. Данияр не поверив ни на миг, сильнее сжал руки Мелены.

Но она словно не чувствовала боли, только тяжёлое, как чугунный котелок, раздражение. Этой тяжести хотелось сопротивляться, но сил не было. Хотелось ещё и ещё потоптать княжьи чоботы, а может просто его ударить. А лучше сказать какую-нибудь колкость или грубость, чтоб задеть за живое. Но музыка резко остановилась вместе с танцем. Осталось лишь горькое и неприятное чувство незавершённости.

Они поклонились друг другу, а потом вновь заиграли гусли и дудочки. Мелена тут же ускакала от людей, боясь вновь невольно закружится в очередной пляске. Хотела вернуться к загадочной старухе, но взгляд с круглого лица, что-то жевавшего, проскользнул за солнышком, уводящим белую кувшинку.

Не к добру. Мелена хотела за ними пойти, а когда зашагала задумалась. А какое право она имела влезать? Эта девица ей не сестра, не подруга. Они никто друг для друга. Мелена знала, что может случиться с этой девчонкой. Нечто может и приятное в моменте, но имеющее ужасные последствия. Мелена не просто сопереживала, она чувствовала, как в груди поднялась тяжесть. Но другая, ни как при княжиче. Колючее чувство прорастало внутри шипастыми лозами. Она ведь, и сама понимала, что значит быть чьей-то игрушкой.

А вдруг и правда в воду кинулась из-за обиды? Из-за злости и боли? Из-за невыносимой печали? И эта милая девица может так же? Мелена тряхнула головой и вдоль стены, как мышь, побежала за влюблёнными.

Илья тянул не сильно, с нежностью Харину за собой. Стража сквозь пальцы на них глядела, молчала. Мелену они тоже пропустили, хоть и задержали взгляд на миг подольше.

Эти двое шли, Мелена держалась поодаль, прячась в тенях. Они остановились у стены, тоже утопая в тёмном уголке.

Но Илья, словно солнышко сиял, а говорил, как ручеёк журчал. Слов Мелене не могла разобрать. А взгляд такой ласковый, но одновременно горячий. Влюблён, сразу видно. Мелена аж тоскливо и как-то горько стало. На неё так никто не смотрел, да не посмотрит — шептал внутренний голос.

И не нужен ей никто! Она сама себе хозяйка, а мужчина, наверняка, захотел бы обуздать, да дома закрыть, как пса на цепь посадил бы. И вот тоска сменилась бурлящей злостью. И лишь горечь не проходила.

Она подняла голову, а Илья бережно держал лицо Харины, жадно впиваясь в её губы. Она так же страстно отвечала ему. Дурёха — подумала Мелена, закусив губу. Стоило противиться и княжичу, и горячим чувствам своим. А вдруг прознаёт кто? Харину и так пытались подставить. И где был тогда Илья?

Ему лишь бы девицу попортить. А когда та надоест? То, что ей делать? Она такая уже никому не будет нужна. Грязная, да с дитятком под сердцем разбитым.

Мелена повертела головой, стража была далековато, чтоб заметить. Да и стали бы те что-то делать? А Илья продолжал целовать Харину, бережно гладя щеки, убирая волосы. Они оторвались друг от друга, у обоих блестели глаза и щеки зарделись. Он вновь протянулся к ней, оставляя влажную дорожку поцелуев от уголка губ и по шее, ключицам.

Влюблённые — вновь подумала Мелена, чувствую горькую зависть.

Позлилась немного, да выдохнула. Хотела было ту оставить, но в последний миг, когда поворачивалась, передумала. Покашляла так, чтоб точно услышали. А потом стремительно зашагала к Харине. Та растерянно замахала ресницами, а щеки пуще заалели. И дыхание сбивчивое выдавало.

— Я тебя искала. Пошли!

Мелена, не глядя на Илью, взяла Харину за руку и повела за собой.

— Постой, Мелена… — подал голос Илья.

Он словно понимал, что она всё прознала. Брови вверх взлетели, а глаз никак не мог поднять на неё.

— Молчи. Боюсь, наговоришь ерунды и в глазах моих упадёшь, — твёрдо, но тихо произнесла Мелена, перехватывая взгляд княжича. А потом наклонилась ближе и ещё тише прошептала:

— Вместо того, чтоб девку портить, позаботился бы о том, чтоб своей её сделать по закону.

— Да я…! — Илья возмутился, нахмурился.

— Да, ты, княжич. Она и так в шатком положении, и ты должен это понимать.

Не добавив больше ничего, Мелена развернулась и уверенно ушла, уводя безропотную Харину. Та молчала, понурив нос, скользя взглядом по полу, губы поджала. Стыд ли? А может понимание беспечности благоверного?

У Мелены внутри кололо. Может зря вмешалась? Да только так ей не хотелось, чтоб Харина ошибку совершила. А она ведь красивая, если и княжич в жены не захочет брать, то другие найдутся женишки.

— Успокойся, — произнесла Мелена, когда они подошли к дверям. — А то кажется, что вот-вот и расплачешься.

Харина молчала, не поднимая головы. Но только Мелена хотела зайти в зал, как кувшинка тихо подала голос:

— Ты не права.

— А ты знаешь, что не права? — резко спросила Мелена, нахмурившись.

— Да! — Харина подняла взгляд. В нем горел огонь. — Он меня любит и…

— Да я видела, что любит.

Харина снова покраснела.

— Но только, что любовь без поступков.

— Ну так ведь…

— Что он сделал, когда тебя подставили? — жёстко спросила Мелена, сжимая руку сильнее. — Заступился? Начал настоящих преступников искать? Или он только по углам тебя тискать и может?

— Ты его не знаешь.

Мелена видела, что надави она ещё чуть-чуть и Харина заплачет. Она усмехнулась, расслабив хватку.

— Правда, не знаю. Но знаю, что значит быть использованной и обманутой. И я не хочу тебе такой участи.

Мелена чувствовала, как внутри всё сжималось от нахлынувших чувств былых и воспоминаний неприятных.

— Зачем тебе это?

— Я уже сказала. А теперь идём. Если я ошибаюсь, то ткнёшь меня носом, как котёнка.

— А если нет? — голос Харины дрогнул.

— Боги милостивые, ты ведь мгновение назад иначе считала! Если я права, то уроком тебе будет. Да, болючим, но зато ты его запомнишь. А теперь пошли в зал.

Они вернулись и казалось, что не уходили. Ничего не изменилось, гости по-прежнему задорно плясали под весёлые песни скоморох. Мелена сразу заметила старую боярыню, та довольно глотала мёд из бокала, и Мелена уже было направилась к ней, но остановилась. Обернулась и заметила, что Харина не взяла себя в руки. А может всё же не стоило её забирать у Ильи? Мелена тряхнула головой, взяла за руку девчонку и повела в хоровод.

— Что ты делаешь? — с ноткой беспокойства спросила она.

— Мы на празднике, следует веселиться.

Мелена заметила, как Харина растерялась и это позабавило.

— Пошли, — усмехнувшись, взяла Мелена за руки Харину.

У неё самой не было желания веселиться. Но почему-то, глядя на Харину, Мелена видела маленького ребёнка. И возможно в ней говорило то, что она считала давно умерло. Материнский инстинкт. Ведь она то никогда не станет матерью — последствия использования сил.

Вновь тряхнув головой, Мелена вдохнула поглубже, отгоняя мрачные мысли. Она крепче взяла за руки Харину.

— Дурёха ты, — прошептала на ухо Мелена. — Может я ещё не права окажусь? Не стоит вешать нос, когда ничего не ясно.

— Твои слова… Илье… он рассказывал мне, что говорил с князем, но от служанок я узнала, что лишь благодаря папеньке я вышла из той темницы. А Илья…

— Лучше бы ты думала о том, кто тебя подставил, — перебила быстро Мелена, кружа Харину.

А та повертелась, а потом Мелену начала кружить. Шаг вперёд, хлопок, шаг назад и два.

— А почему ты решила, что это не я Илью…?

— А это ты? — заговорщически спросила Мелена, сощурившись и по-лисьи улыбнувшись.

— Нет, не я! Я бы никогда не стала такое делать! — заполыхала Харина.

И уж лучше с подобным рвением злиться, защищаться, чем понурой клювом водить. Мелена не могла развеять переживаний Харины, которые сама же ей внушила. Забавно. А ведь хотела, как лучше. Может это она дурёха? Всё лезет и лезет, неугомонная. И зачем только?

Они хлопали и кружились, слыша цокот каблучков, которые, казалось, в ритм песни скоморох попадал.

— Татьяна станет княгиней, — прошептала у уха Харины Мелена.

Та посмотрела недоверчиво.

— Врёшь.

— Ты ведь сама бы хотела такого исхода?

Они продолжали кружиться, делали шаг навстречу друг другу и хлопали в ладоши и назад.

Харина повернула голову в сторону Татьяны, и сама Мелена посмотрела на бывшую подругу. Она что-то бурно обсуждала с Ярославом. Насупивши соболиные брови, сверкая карими глазами и тряся руками. Она выглядела злой и, что удивило, напуганной. Неужели боится ту, кого в подруги брала? А сам князь спокойный, даже довольный. Мелена тут же отвернулась. Не понять ей их. Только покажется, что поняла, разгадала человека, как он вот, покажет иную сторону. А она так непохожа на первую, что мысли возникают, а один ли это человек?

Они танцевали дальше, сужали круг и расходились, прыгали то влево, то вправо. Подолы юбок колыхались в такт движениям девиц. Харине, как и самой Мелене лучше не стало.

Музыка затихла, а за ней танец. И на мгновение воцарилась тишина, а в следующее послышались шепотки. Слов Мелена не могла разобрать, но почувствовала всеобщее замешательство. Вдруг двери открылись, впуская Данияра. Гости начали расступаться, а Мелена нахмурилась. Когда тот только успел выйти? Но этот вопрос сразу же исчез, как только за широкой спиной княжича она увидела девушку.

Увиденное до глубины души поразило Мелену, даже сердце забилось быстрее. Все удивились, кто вдыхал, кто ахал, а кто так же молча обомлел.

Чудо-птица в белой рубахе. На шее виднелись алые, как свежие капли крови, бусы. Мелене казалось, что это были не бусины, а сухие ягоды. Лицо формой миндаля, прямой нос, светлые брови, глаза бледные ледышки, волосы цвета осенней листвы, блестящей под солнечным светом золотом. На бледной коже виднелись рыжие веснушки, белые ресницы трепетали. А за спиной большие крылья, как у ястреба песочно-золотистые, красиво переливались. Вместо ног птичьи лапы с коричневатой кожей и острыми когтями.

Взгляд растерянный, испуганный, бегал от одного лица к другому. И встретился с Мелениным. Они глядели друг на друга. Чудо-птица словно с мольбой всматривалась не в лицо, а в душу ведьме. Да, она почувствовала, что Мелена не простая смертная. Не дарованная с рождения, но с приобретённой силой и знанием.

— Чтоб никто не говорил, что я брат нашего любимого князя с пустыми руками на праздник пришёл. Чудо-птица не просто диво-дивное, но поёт свирелью, да в разы лучше. — произнёс Данияр, довольно улыбаясь. — Я хотел, чтоб она спела на свадьбе моего старшего брата, но дела вынуждают покинуть Устин раньше. Но не показать вам я этого не мог.

И выглядел он, не как воин, не как тот, кто угрожал простой девке, а как самый настоящий купец на базаре. Самодовольный, скользкий и лукавый. Он наклонился к чудо-птице и что-то зашептал. Потом выпрямился и отошёл в сторону. Чудо-птица подняла лицо, открыла рот и тихо запела:

'Звезда моя, звёздочка

Восточная, полуночная.

Высоко звезда восходила:

Выше леса, выше тёмного,

Выше садика зелёного.

В зелёном саду

Стоит тёмная темница…'

Чудо-птица пела нежно и сладко, но в груди у Мелены всё равно поднялась тяжесть. Сердце сжималось и полоумной птицей рухнуло вниз. От чего-то внутри все органы словно туго перевязали. И странная, незнакомая боль пронзала тело, сердце и разум. Мелена, как никогда прежде сочувствовала этому хрупкому на вид существу. И сама не понимала, в чем было дело. В невесёлых словах песни, в печальном голоске или в жалобном виде.

Такое необычное создание было создано для иного — понимала Мелена. Не для потехи господ, а чтоб быть подле богов. Бороздить небесные просторы, быть единым с ветром Стрибога. Мелена с трудом оторвалась от неё и рассматривала гостей. Все заворожённо глядели на чудо-птицу. И это казалось ей неправильным. Столько восхищение заточению от природы свободного существа. И, казалось, никого это не волновало. А она продолжала петь:

'Кандалам своим побрякивала,

С кандалами разговаривала:

Ты, талан ли, злочесть горькая!

На что матушка-судьба родила?

Зачем пустила на вольный свет?

На радость ей пытать меня,

На радость ей сгубить меня…'