Княжеская ворожея

14. В путь за чудовищем

Когда Мелена проснулась за окошком уже вовсю щебетали птицы и мирно расстилался солнечный свет по полу, нагло залезая на кровать. Она отвернулась от светила и занырнула в мягкие подушки поглубже. Сон не возвращался, но и желание вставать не появлялось. Через какое-то время находясь в полудрёме, она услышала дверной скрип и тихие шаги, а потом, как залегла тишина. Открыв глаза, Мелена заметила плошку, из которой валил пар, рядом ложку, крынку, скорее всего с молоком, ломоть белого хлеба. Желудок предательски заурчал. Она давно не ела. С того вечера, как Данияр посадил в темницу.

Поднявшись, Мелена глянула на изножье кровати, там на покрывале лежали кости Мурлыки. Если Данияр и правда что-то с ней сделает, то мало не получит. Мелена корила себя за слабость. За то, что не расцарапала до красна лицо княжичу. Или лучше бы содрала его кожу живьём. И что с того, что он лишь зло пошутил над ней? В тот момент она искренне верила, что осталась одна.

В плошке была горячая манная каша с топленным маслом и посыпанная сахаром. Мелена ела не спеша, дуя на каждую ложку каши и закусывая вкусным хлебом. Перед глазами стоял образ Сирин бесконечно печальный и одновременно радостный. Тогда от неё лилось лёгкое свечение, как от одинокой свечи в ночной мгле. Кому была нужна божья вестница? И кого Данияр собирался поймать на этот раз? И ей придётся помогать?

Поев, Мелена отодвинула посуду, но не перестала думать о произошедшем. Выглянула в окошко. Небо было чистым, а светило грело своими яркими лучами. Поистине летняя погода, но Мелена чувствовала, как пройдёт ещё пара тройка дней, да ступит Сива во владения Яви. Как распишет всё рыженой, и как после всё начнёт гнить и дожидаться зимы.

Послышался стук, Мелена вздрогнула. Обернулась и увидела, как тут же распахнулась дверь и внутрь быстро зашла радостная Харина. Молодая боярыня подбежала к Мелене и заточила в крепкие объятия, отчего та слегка опешила.

— Я так переживала, когда узнала!

Когда Харина оторвалась, то присела на стул напротив Мелены и продолжила:

— Я до последнего не желала верить, что это ты убила ту чудо-птицу.

— А потом поверила?

— Я не знаю, так ли это иль нет, — замедлила Харина, закусив губу, — но если и так, то думаю, что так нужно было.

Мелена лишь хмыкнула, не открывая рта для объяснений. Всё уже сами себе все напридумывали. К чему их разубеждать?

— Я так хотела к тебе прийти, да разузнать, как ты и что произошло на самом деле, но в темницу меня не пускали. Данияр всем запретил к тебе ходить.

— Во-от как.

Сейчас думая о том, что произошло, Мелена могла даже усмехнуться. Она любила злые шутки и когда так же шутила над деревенскими, то не считала, что поступала как-то неправильно. Но разве можно сравнить её козни с поступком княжича? В тот миг, когда Данияр её обманул, внутри Мелены всё содрогнулось и разбилось. Она и раньше прекрасно понимала, что никому на всём белом свете не нужна. Сварливая наставница и проклятая кошка — вся её семья. И даже долгожданный ворожей не исправит ничего.

Может, не будь слова Данияра правдой, она бы просидела в той темнице настолько дольше, чтобы уснуть и не проснуться. Потеряться на том душистом от дождя поле из воспоминаний с Ягой и Мурлыкой. И никто больше ей не был бы нужен. Ни Татьяна, Чернава или Харина. Ни тот же Ярослав.

Взгляд случайно упал на кости в изножье кровати. Мелена выдохнула и нехотя тряхнула головой. Мурлыка жива, а она сама не в темнице. К чему тогда подобные плохие мысли?

Мелена подняла голову на Харина, та весело, как со старой подружкой щебетала. Мелена не очень внимательно слушала. Что-то про Илью, про Чернаву и Агапа. Про князя и прошедший праздник. Но заметила, как Харина умолчала про смерти заговорщиков и ссылку Светланы.

— Разумеется, все недовольно перешёптываются о свадьбе князя и Татьяны, но мне кажется, она состоится не так скоро.

В тоне Харины чувствовалось, как той это не нравилось. И Мелена понимала, почему Татьяна многим не нравится.

— И как только князь возьмёт её в жены! Она же не отвернётся от своего мнимого бога! Не примет наших!

— А ты принимаешь наших?

— Разумеется! Идти против богов — идти против природы, против судьбы, против жизни и смерти.

Мелена усмехнулась, вспоминая болезненно белый лик Морены, её ядовитую улыбку. Тонкие пальцы, что потянулись к Мелене. Вспышку пойманной молнии, их с Мурлыкой побег.

Рассказы Яги про богов, про Перуна или Мокошь зазвучали в голове. Про их силы, которыми они могут управлять природой, вызывать дожди и грозы, сносить деревья и сжигать посевы. Про их нравы, что так похожи на человеческие. Мелена понимала, что и Яга могла быть наравне с богами. Да и сама Мелена случайно вызвала грозу. Так чём она отличалась от богов? Природой сил? У светлых богов они от прародителя Света, а у тёмных от Хаоса. Так и у Яги они такие же, и у Мелены. Разница ли в их количестве? Или ещё в чём-то?

— Мелена, ты меня слушаешь? — обиженно спросила Харина.

— А-а, да… Прости, но после заключения я ещё не пришла в порядок, чувствую себя плохо.

— Ой, это ты прости меня тогда! Я совсем не подумала об этом. Я тебя доконала?

Харина насупилась, отчего меж рыжих соболиных бровей залегла тонкая морщинка. И как у неё так быстро и резко меняется настроение? Только вот весело болтала о какой-то ерунде, а затем почти обиделась, что её не слушают, а теперь вот беспокоится. Мелена слабо улыбнулась.

— Я бы хотела немного отдохнуть, Харина.

— Хорошо-хорошо! Прости меня ещё раз, я правда не хотела тебя мучить. Просто так была рада, что тебя отпустили.

— И почему же?

Харина опешила от Мелениного вопроса, словно та глупость сказала.

— Так мы… Я думала, что подруги.

От услышанного Мелена удивилась, не зная, что и думать. Как было легко, однако, жить по Харининым рассуждениям. Пара встреч, немного поболтали и всё не разлей вода, как два воробушка на ветке.

— Ты хочешь быть моей подругой?

— Почему нет?

— Я ведьма, а также убила чудо-птицу. А ещё мне кажется, что про меня и другое интересное говорят.

Харина нахмурилась.

— Ты грубая, своенравная и высокомерная. Это я и так поняла, немного пообщавшись с тобой. Но ты не злая ведьма, как о тебе говорят. И да, я знаю, что о тебе ещё твердят. И всё это неправда! Я знаю, что ты спасла ту же Татьяну, с которой сдружилась. Ты гадала Чернаве и мне. Ты знаешь, что мне нравится Илья и я ему. Тогда на пиру ты поступила, как старшая сестрица, что беспокоится обо мне. И тогда… Я не так как надо оценила твой поступок, но если бы Илья и правда был не таким порядочным, то может твои слова и стали бы правдой. Может и меня ты обманываешь. Может все слухи о тебе и правда, но я это не вижу. И пока ты не появилась, я дружила лишь с Чернавой, потому что здесь не так много ровесниц непохожих на Свету.

Мелена удивилась каждому слову Харины, не зная, что именно стоило спросить. Про сплетни за спиной? Про то, как она всё же оценила её поступок на медовке? Или почему Харина сказала, что она высокомерная?

— Понятно.

— Да что тебе понятно! Ты не воспринимаешь мои слова всерьёз! — недовольно надулась Харина, отчего Мелена выпустила тихий смешок.

— У меня никогда не было подруг, Харина. Потому что я грубая и своенравная, а ещё ведьма. В деревне никто не хотел меня принимать, как подружку. Ко мне приходили за гаданиями, а после на базаре те же девки меня сторонились. Я брала вместо денег, косы юных красавиц…

Харина в ужасе ахнула, непроизвольно дотянувшись до своих рыжих кудрей, убранных в добротную косу. Мелена вновь улыбнулась.

— Если тебя это уже испугало, то не буду говорить, что я ещё делала.

— Нет уж! Рассказывай, раз начала!

— Не боишься? А вдруг узнаешь, что я ещё та злодейка.

— Ну ты же не просто так брала их косы, так ведь? Значит, если и сделала что-то нехорошее с другими, то они этого заслуживали.

Мелена не могла понять, откуда в этой молодой девчонке столько наивности. Или может веры в неё? Хоть Яге она постоянно и твердила, что обидчики заслужили все тягости, но порой из глубины души выбиралось сомнение в правильности действий. Оно пробивалось тонким лучиком подобно солнечному из тёмных готовых разверзнуться дождём туч.

Рассказала про того мужика, что подглядывал за ней у озера. Про то, как набросился и попытался насильно овладеть ею. И как она его утопила, отчего в этом озере теперь сидит болотник. Рассказала про изменщика, которому открыла не только свои секреты и переживания, но и вручила хрупкие доверие и сердце. И то, что тот кобель даже не на следующий день, а в тот же вечер после признания в любви, пошёл на сеновал с другой девкой. И как простила это, и как он снова её предал. Рассказала, что плакала, но потом превратила того в осла. Сильным заклятием, из-за которого после пару дней лежала в кровати. И как про это узнали деревенские, как хотели её смерти, извести её со свету. Но не смогли, боялись гнева лестной ведьмы, наставницы Мелены. И как каждый раз, когда кто хворал бегали к ним в избу на дереве за лекарствами, а потом забывали про доброту.

Харина молча слушала, не перебивая. По её лицу были видны все испытываемые девушкой эмоции, от ужаса до сочувствия. Под вечер, когда Мелена рассказ свой закончила, Харина нехотя ушла. И Мелена осталась наедине с собой, с остатками своих и Харининых слов. Она устало улеглась на кровать, но ко сну так и не перешла.

Послышался стук в дверь. Мелена недовольно простонала в подушку. Дверь со скрипом прикрылась и в комнату зашла Чернава с подносом еды. Миска с горячими щами, рядом соленная сельдь с маринованной свёклой, на тарелке золотые котлеты и булочки. Крынка с молоком, несколько кусочков чёрного хлеба.

— Как хорошо, что ты ещё не спишь. Я тебе поесть принесла.

Чернава поставила перед Меленой еду. Нос улавливал аппетитные дразнящие ароматы съестного, а желудок тут же требовательно заурчал. Чернава ушла, а Мелена стала есть не спеша. А она даже не помнила, а что давали из еды заключённым? Ведь в темнице не просто не ела, а даже на еду не смотрела.

Через какое-то время пришла Чернава, положила таз и поставила кувшин с водой, убрала посуду. Помогла Мелене умыться и начала расчёсывать волосы. Мелена и сама могла с этим справится. Она не боярыня, не княжна и тем более не императрица. Волосы сама может причесать, да и другие дела сделать. Но прогнать Чернаву не спешила, сама не понимая почему. Может из-за слова Харины? Может не только она видела в Мелене подругу? Татьяна видела, да только к чему это привело? Она снова брошенная.

— Извини, — внезапно произнесла Чернава. — Я не знаю, почему ты убила чудо-птицу, но ко мне ты была добра. И когда тебя заковали в темнице, я даже не удостоилась прийти к тебе хотя бы…

— А зачем? Ты ничем не смогла бы помочь, даже если бы пришла. Ты не должна чувствовать себя должной мне. Я тебе гадала в плату сохранения секрета, а добра была, потому что злой не видела смысла быть, да и не хотела.

Руки Чернавы остановились. Она молчала. Мелена ждала, почувствовав, как девушка напряглась.

— Я в первую очередь служу при дворе, — тихо начала с трудом Чернава. — И… Если я могу помочь князю, то я это сделаю. Потому что верю в него. В его доброту и справедливость. Когда я узнала, что ты ведьма, то пошла и рассказала ему.

Мелена усмехнулась от неожиданности, а потом и вовсе беззвучно рассмеялась. На Чернаву она и не думала, что может и было глупо. Тот караульный, тот засланный убийца или сама Татьяна. На крайней случай Харина проболталась бы.

— Почему ты в него веришь?

— Он хороший князь. Не такой злой хозяин, как Светка или Адар. Даже в пылу гнева руки на слугу не подымет. Даже императрице ничего дурного не скажет про её бога. И нам, ничего не имеющим смертным ничего не скажет, узнав о краже крохе крошек с пира… Когда тебя привели, все были в ступоре. Непонятная девица из леса похожая на ведьму. Само собой разумеющееся, что ты была подозрительна.

— А Данияр? Он разве не подозрителен?

— Подозрительный! — резко ответила Чернава, но, выдохнув, продолжила спокойнее:

— Он брат князя… И на удивление даже хороший.

Мелена фыркнула, а Чернава пояснила:

— Он не ругает слуг почём зря, принимает даже Татьяну, как следующую княгиню. Пожалуй, если бы не лицо и скрытный характер, то вылитый княжич.

— Что ты ещё можешь о нём рассказать? — спросила через силу Мелена.

Хотелось не слушать о Данияре, не видеть его, не помогать. А может даже и просто придушить его. Злость не уходила, как это обычно бывало. И Мелена не понимала, на кого сильнее злилась. И это тоже досаждало. Все мысли и чувства переплетались в уродливом и большом узле, который внутри всё перетягивал и вытеснял. И ей хотелось что-то сделать.

— На самом деле Данияр редко во дворце бывает. Он отправляется в походы за разной… Нечистью. И он их либо убивает, либо продаёт. А ещё поговаривают, что он из них делает яды. Или кладёт в маленькие мешочки остатки нечистых, заговаривает их и подкидывает недругам.

Мелена усмехнулась, словно услышав хорошую шутку. Она понимала людей, которые любили поработать языком и от незнания поболтать. Они придумывали за людей и за богов. И что было правдой, а что ложью — одному Свету известно. В Данияре она не могла признать ворожея. Но всё равно задумалась.

Всё же он отличается от братьев и внешне, и характером. Может Белава была не права? Может прежняя княгиня нагуляла его на стороне? Будь Данияр ворожеем, то не стал бы у неё помощи просить. Но как тогда он поймал Сирин? Как обычный смертный на такое способен? Правду она не узнает. И махнула рукой.

Чернава ушла, оставив Мелену одну. Ночь она провела в размышлениях. Мурлыка сидела на кровати под боком у хозяйки. Мысли метались, были о Харине, Татьяне, Чернаве. О том, что она скоро уйдёт из дворца. Что Ярослав не помог. И о том, что у неё осталась лишь Мурлыка.

О Данияре думала. Размышляла, а если сбежать от него, то и помогать не нужно будет. А если и вовсе убить, а потом убежать? Подобная мысль соблазняла. Мелена вспоминала слова Чернавы о княжиче. И нехотя соглашалась. Как брат князя он и правда действовал неплохо. Ярослав ведьму из леса притащил. Разумеется, что та может быть угрозой. Она ведь ещё и убила Сирин. И шутила, что хочет стать княжной. Но разве это его оправдывало? А разве он должен быть с ней милым? А почему тогда она должна?

Мелена ещё раз глянула на Мурлыку. Она помнила, что жизнь кошки связана с жизнью Яги. Но вот Яга ушла из Яви, а Мурлыка продолжала каждую ночь подниматься. Мелена предполагала, что это было связанно с сыном Яги. И хотя бы для Мурлыки стоило быть милой с Данияром, чтобы встретить ворожея. По крайней мере, не портить его лицо ногтями и не сдирать с него кожу.

Незаметно она поддалась усталости и уснула. Во сне видела Сирин в клетке, рядом стоял Данияр, что держал окровавленный меч. Вдруг вокруг выросли другие клетки с разной нечистью, каждая смотрела на неё. Во взглядах были презрение, ненависть, предательство и гнев. Мелена в своей руке обнаружила так же испачканный кровью кинжал. Она пыталась убежать от всех глядевших, но покои с клетками казались бесконечными.

На утро сна она не помнила, лишь чувствовался остаток его где-то внутри неприятным комком. А через какое-то время по обыкновению зашла Чернава с едой, потом принесла кувшин с тёплой водой. Мелена позавтракала и умылась, Чернава что-то рассказывала, но слова ускользали, как вода сквозь пальцы.

Кто-то требовательно постучал и тут же вошёл. Какой-то мальчишка в синей подпоясанной рубахе с маленькими ножнами для ножичков.

— Госпожа Мелена, вас Данияр хочет видеть.

— А я его вот нет.

Мальчонка насупился, отчего Мелена улыбнулась. Он скорее всего уже вообразил, что быстро передаст послание княжича, да по своим делам пойдёт. А тут какая-то девка ему палки в колеса вставить вздумала.

— Он вас ждать будет во дворе, возле конюшни.

Не получив ответ, он сразу убежал. Мелена тихо фыркнула.

— Что Данияру нужно от тебя?

— А ты не знаешь?

— Ну…

— Я думала, что ты про всё в стенах дворца ведаешь.

— Скажешь тоже, — бросила Чернава. — Я порой нахожусь в нужном месте в нужный час, а порой применяю женскую магию и получаю ответы.

— Удивительно, что ты не правая рука Ярослава.

— Я⁈ Я помогаю, как могу. Куда мне с боярами тягаться? Они-то поумнее, пообразованнее меня будут. А я просто говорю князю, что знаю.

— Ему с тобой повезло. Всё ему разбалтываешь?

— Ну, почти. На самом деле, когда я рассказала ему, что ты ведьма, он ничуть не удивился. А то и понятно, кого ещё в лесу встретишь в таком виде?

— В каком это виде?

— Красивая девушка с распущенными волосами. Своенравная и нахальная, к тому же.

Мелена усмехнулась, оделась и вышла из покоев. Шла по коридорам не спеша. Пускай Данияр подождёт. Когда вышла на улицу, то у одного из стражей спросила дорогу к конюшне. Служанки сновали туда-сюда то с вёдрами, то с грязной одеждой. Стражники и простое мужичьё так же шастали всюду и свободно перебрасывались фразами и смешками. Мелена размеренно шагала по тропкам и про себя надеялась, что они не сегодня отправятся в путь, но чутьё подсказывало иное.

У конюшни стояли мальчишки, что смотрели на старика. Он показывал молодым, как правильно ухаживать за рысаками. Рядом Мелена увидела пару мужчин в кольчуге и с оружием. А ещё чуть поодаль стоял Данияр, что болтал с другим конюхом. Мелена не спешила приблизиться, стояла у стены терема.

— Как ты себя чувствуешь? — прозвучал вдруг княжеский голос.

Мелена с негодованием поглядела на Ярослава. Радостный, выспавшийся и хорошо одетый. Выглядел лучше, чем в последний раз, когда Мелена его видела. Но встречи с ним она не ожидала так скоро, да и при таких обстоятельствах.

— А ты, княже, как думаешь? Ты мне сначала признание в любви говоришь, бегаешь за мной, а затем при верных чинах ругаешь, твердишь, что из меня плохая жена и княгиня выйдет. А потом и вовсе твой братец меня в темницу бросил! — на последних словах её голос стал громче, в нём была слышна злость.

Ярослав открыл рот, чтоб ответить, но Мелена опередила, но уже спокойнее:

— Лгала мне Чернава, когда тебя хвалила. Какой хороший князь, да не знает, что у него под носом творится.

Мелена отвернулась, распалённая. Может и сама не понимая до конца, чего хотела. Пошутить или вылить все обиды. Она не хотела быть княгиней, да и Ярослав её не привлекал особо, но то, что она ждала его тогда в темницы и не дождалась — обижало.

— В чём-то ты права. Плохой из меня хозяин, весь в делах и заботах, не могу достаточно уделить внимания гостям. Я был занят… Предателями.

— Да, я наслышана.

— От кого же? — слегка удивлённо спросил Ярослав.

— Чернава рассказала.

Он тихо усмехнулся.

— Она то всё знает.

Мгновение погодя, Мелена тихо спросила:

— Ты знал, что я спасу Татьяну? Из-за того, что тебе Чернава рассказала, что я ведьма?

Ярослав по-доброму улыбнулся, а глаза излучали тепло. Словно они успели породниться за это несколько дней и мимолётных встреч.

— Я знал, что встречу тебя в лесу. Девушку со смоляными кудрями, что свободно струятся за спиной. Красивую и своенравную, что окажется ведьмой.

— Ты знал с первой нашей встречи⁈

— Ворожей, имя которого ты так хочешь узнать, мне поведал о тебе. Предсказал, что ты прибудешь. И если я тебя не пущу во дворец, то все мои близкие умрут, а мне не сносить головы.

Мелена удивлённо посмотрела на князя. Он не врал, не шутил.

— Но я же… Я ничего не сделала!

— Ты спасла Татьяну. Может тебе кажется, что это малость, но порой этого достаточно.

Мелена умолкла, обдумывая услышанное. Ярослав знал. И подобно объясняло его поведение. Он знал, что встретит ведьму, которая ему поможет. Он знал и про предателей, просто медлил. Если ворожей видел ее в своем видении, то мог знать, что она его ждет? И где же он тогда? Но спросила Мелена иное:

— А что с Татьяной?

Ярослав негодующе посмотрел на неё.

— После того, как я её спасла… Мне кажется её это напугало, а ещё то, что произошло на ореховке.

— Ей ещё привыкать и привыкать к Ревмире, к здешнем людям и их нравам.

— Так она станет княгиней?

— Да.

— И ты продолжишь лезть к другим бабам?

Ярослав искренне удивился, а потом рассмеялся.

— Татьяна у меня вызывает тёплые чувства.

— Ты её любишь? — с видимым сомнением спросила Мелена.

— Может смогу когда-нибудь и полюбить.

— Что тебе в ней не нравится? Спокойная, рассудительная, много всего знает, а ещё добрая. И верная, а ещё нежная.

— А ещё не живая.

Мелена не поняла слов князя и ждала объяснений. Он продолжил:

— Вот ты такая весёлая, игривая, умеешь и злиться, и смеяться — одним словом живая! А она вечно подавляет это в себе. И гнев, и печаль, и боль — проглотит с прямым лицом, да и всё.

С этими словами Мелена не могла не согласится. Затем, не дав поговорить ещё, к ним подошёл Данияр.

— Ярик, не донимай Мелену. Ей предстоит ещё долгая дорога.

Мелене слова Данияра не понравились, но она не успела что-либо ответить. Князь широко улыбнулся и хитро прищурился, приобнял её и сказал:

— Мелена и не против моей компании, не так ли?

— Твоё обычное дело — думать за других, — сказал твёрдо Данияр, — но у тебя есть уже невеста, так что хватит смотреть на других девиц.

Мелена вырвалась из объятий Ярослава. И спросила первое, что появилось не уме дабы прекратить притирку мужчин.

— Мы сегодня выдвигаемся?

— Да.

— Мелена, если ты не хочешь с ним никуда отправляться, то можешь этого не делать, — произнёс неожиданно серьёзно Ярослав.

Мелена с негодованием поглядела на него, затем на Данияра. Он насупился, чёрные глаза зло блестели. Может сейчас гадость ему сказать, да сильнее разозлить? Мелена этой идеи улыбнулась и сказала:

— Всё же я лишила Данияра Сирин, поэтому должна помочь кого другого изловить.

Слова её удивили братьев. Мелена не добавила, что не доверяет Данияру. Что боится, что тот и другим причинит боль. Поймает ни в чём неповинных созданий, да свяжет и в клетку посадит. А если она будет рядом, то сможет остановить, если понадобиться помочь и встать против Данияра. Однако в ней оставалась не только обида, но и жгучая злость, залёгшая где-то в глотке. От неё хотелось избавиться. И Мелене казалось, что только месть поможет. Боялась, что попади они в беду, то бросит княжича без сожалений.

— Не волнуйся ты так, я верну тебе твою ведьму целёхонькой!

Ярослав, насупившись, вновь поглядел на Мелену. Той было неприятно слышать, как о ней же говорят, словно она не человек, а вещь, переходящая из рук в руки. Но молча кивнула, будто уверяя, что все в порядке.

Направилась к конюшне и выбрала белую кобылу.

— Хороший выбор, — произнёс старик, что учил мальчишек. — Покладистая, самое то для первого раза.

— Первого раза?

— Да по вам сразу видно, что верхом не ездили. У меня на такие вещи глаз намётан.

Мелена усмехнулась.

— Хороший глаз.

Старик начал объяснять, как правильно сесть на коня и удержаться в седле. Мелена старалась внимательно слушать. Краем глаза заметила, как Данияр подошёл к своему чёрного жеребцу и лёгким движением залез на него, перекинув ногу.

— Ты сама залезь на него сможешь? — спросил Ярослав.

Мелене хотелось так же ловко взобраться на лошадь, но она понимала, что так же не получится. Данияр с самых малых лет сидел в седле, а она лишь второй раз верхом. И то первый был с Ярославом, который сам всё сделал.

— Справлюсь.

И в стороне заметила Татьяну. Та осторожно выглядывала из-за угла терема. Мелена выжидающе глянула прямо на императрицу. И что у неё в голове? Зачем пришла, если не собирается подходить?

Пару мгновений или больше Мелена ждала, но поняв, что зря, рассердилась. И отвернувшись дабы сесть на кобылу, услышала:

— Мелена, постой!

Она тут же развернулась и увидела, как Татьяна мягкой поступью направилась в её сторону. Мелена посмотрела на Ярослава и Данияра. Князь увлёк младшего брата беседой. И Мелена спокойно пошла к Татьяне. Они немного отошли от собравшихся. Были слышны шелест листьев и звук бьющегося сердца в груди. Что сказать? Или может подождать, когда Татьяна начнёт?

— Я слышала, что ты отправляешься в путь с Данияром. И принесла тебе тёплых вещей. Ведь непонятно, как долго вы будите в пути, а там уже и осень с холодом придут.

И замолкла. Мелена ожидала, не зная, самой что-то сказать или промолчать. Может Татьяна что-то добавит? Но нет. Они так и стояли, прислушиваясь к игре ветра и кажущимся тихими разговоры людей. Мелена выдохнула и спросила:

— И это всё, что ты хотела сказать? Могла тогда и не приходить!

Мелена отвернулась злясь. Она не понимала, почему гневается. Предательство Чернавы не вызывало подобных чувств. А вот явный жест заботы от императрицы — злил.

— Мелена… Я сожалею о том, что сторонилась тебя, но выслушай меня.

Мелена выдохнула развернувшись. Одного взгляда на Татьяну хватило, чтоб пыл злости угас. Та действительно сожалела, от этого было горько и приятно. Мелена думала, что понимала Татьяну. И теперь та решила с ней поговорить. Первая пришла к ней. Добровольно. Может и правда она в ней видела приятельницу. Мелена надеялась, но боялась ошибиться. Боялась, что снова ей сделают больно.

— Я испугалась, — произнесла тихо Татьяна и, казалось, что та и вовсе заплачет.

— Меня?

— Я думала, что тобой овладел демон в тот вечер.

— Никто мной не овладевал! — раздражённо произнесла Мелена. — Я сама решила прийти к тебе и спасти!

— Ты чуть не убила того мужчину.

— И что с того? Он чуть не убил тебя? Хочешь сказать, что лучше позволь я ему это сделать?

Татьяна открыла рот, но ничего не произнесла. Пару мгновений они разделили молча. Злость не проходила, она ожидала следующих слов, момента, когда сможет вновь напасть.

— Меня воспитывали воспринимать убийство как грех. Мама прививала мне любовь к людям… И что нельзя так просто лишать кого-то жизни. И я в это верю.

— Так просто? Ты и правда другая, — раздражённо выдохнула Мелена, — зарезать свинью или петуха — это в порядке вещей. Убить медведя или волка, что напал тоже. И мало чем будет отличаться убийство преступника от животного. Свинью хоть съесть можно будет.

— Мелена…

— Татьяна! Это единственное, что ты хотела мне сказать?

— Прости меня, — тихо произнесла она, — я говорила о дружбе, а сама при первом испытание убежала от тебя.

Татьяна взяла руки Мелены в свои. По плечам и спине прошлись мурашки. Скорее всего, из-за ветра, думала Мелена, глядя на сплетённые пальцы.

— И когда узнала, что ты в темнице, я к тебе не пришла, хоть и хотела, но боялась.

— Что я попытаюсь там кого-то убить? В темницы тоже преступники, меж прочим.

— Нет, — горько усмехнулась Татьяна, — я боялась, что ты не простишь меня.

— Для правительницы ты слишком мягкотелая, — прямо ответила Мелена.

— Или может Ревмира слишком жестока.

И они вдвоём улыбнулись. Может зря Мелена не слушала Татьяну, когда та начинала говорить о своей вере? Может лучше бы понимала императрицу?

Спустя пару мгновений тишины послышался шелест листьев в стороне, Мелена с Татьяной повернулись на звук. Зелёные кусты зашевелились и выплюнули Харину.

— Я тебя нашла!

Харина заметила Татьяну и радость на лице сменилась хмуростью.

— Чернава сказала, что ты сегодня уходишь с Данияром. Это правда?

— Да.

— Хорошо, что я успела. Я не хотела тебя отпускать, не попрощавшись! Мы же подруги, помнишь? И как подруга я тебе хочу в дальний путь отдать их.

Харина протянула свёрток. Внутри была пара тёплых и высоких сапог изумрудного цвета с красивой вышивкой и внутренней шерстяной прокладкой. Мелена улыбнулась такому может и простому, но нужному подарку. И тому, что он был искренним. О нём не просили, Мелена ничего не сделала, чтоб в плату его взять. Это была идея самой Харины. И она тронула за нужную струну души одинокой ведьмы.

— Заморозки пойдут, надену их, и буду тебя вспомнить добрым словом.

Харина широко и по-детски улыбнулась.

— Я подумала, что это намного лучше и нужнее обычного платья или украшения.

— Теперь то мои ноги не замёрзнут благодаря тебе.

Харина тут же насупилась.

— Только не говори мужчинам такого.

— Чего такого?

— Что у тебя ноги мёрзнут, — тихо ответила Харина. — Это признак грязной женщины.

Мелена усмехнулась.

— Может откуда ты родом, так и есть. Но в моих краях признак грязной женщины дети непохожие на отца.

Татьяна выпустила тихий смешок. Харина с Меленой посмотрели на неё.

— Мелена, возвращайся обязательно.

— Да, и как можно быстрее! — добавила Харина.

— Вернусь, не переживайте.

И они втроём медленно направились обратно. Мелена чувствовала пробившийся в душу лучик света, что распространялся теплом под кожей. Лишь пара слов двух малознакомых девиц заставили её радоваться. Разве это не странно? Мелена боялась поверить, что, прожив множество лет, она по-прежнему глупа и наивна. Всё же слова Яги про неё были правдой? Она самая настоящая дурёха? Губы растянулись в слабой улыбке от воспоминаний о сердитой наставнице.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Харина.

— Да так, солнышку, что так ярко светит.

Мелена убрала тёплые вещи в сумку, прикреплённую к седлу. Вспомнила, как залезали мужчины на своих рысаков. Взяв крепко повод в руку, она выдохнула и, поставив ногу в стремя, попыталась резким выпадом вверх залезть прямо на лошадь.

— Всесильный Сварожич! Мелена! — вскрикнул почти напугано, но больше встревоженно Ярослав. — Не взбирайся так на лошадь.

Мелена оглядела себя в седле, поудобнее села. Она залезла с первой попытки и даже не упала. И почему Ярослав так кричит на неё?

— Может ты с Данияром сядешь? — спросил по-доброму Ярослав, щурясь от солнца.

— Нет.

Ответ его не устроил, но Мелене было наплевать. Князь ещё миг глядел недовольно, а затем ушёл к брату. Подняв голову, Мелена увидела, что Харина уже упорхнула на несколько аршин и болтала с Ильёй. И он пришёл попрощаться? Подобное не должно было удивлять, ведь уходит в путь его родной брат.

Татьяна же стояла рядом с мальчишками, которые с большим удовольствием рассказывали о лошадях. Каждый пытался перетянуть одеяло на себя, перебивая друга и начиная говорить громче. В детях не показалось наружу присущее взрослым недовольство от иностранной императрицы. Для них она была диковиной, но также той, кого легко было удивить какой-то байкой.

— Постой, Мелена! — прозвучал звонкий голос Чернавы.

Та бежала к ней, аккуратно оббегая остальных. Когда прибежала, то согнулась и попыталась отдышаться. Мелена ждала слегка удивлённо. Не думала, что и Чернава придёт попрощаться. Хотя почему бы и ей не прийти?

— Ты забыла, — сбивчиво дыша, тихо произнесла Чернава, протягивая мешочек. — Мурлыка.

Мелена выхватила мешочек, скорее напугавшись, что слова служанки были чистой правдой. Она отвлекалась на Ярослава с его словами, на Татьяну с Хариной, на того же Данияра. И совсем забыла о Мурлыке. И о том, что чуть не оставила её здесь.

Мешочек был с шнуровкой, которую Мелена привязала к поясу. Посмотрев на Чернаву, она поблагодарила ее.

— Держи, — с другой стороны произнёс старый конюх, протянув маленький мешочек. — Там сахар для Белавки.

— Белавка? — переспросила Мелена, усмехнувшись и вспомнив старую боярыню.

— Да, в честь… Одной очень красивой боярыни названа кобыла.

Мелена снова не смогла сдержать улыбки, а старый продолжил:

— Был я молод, видел её всю в дорогих одеждах, так чудно расписанных золотой нитью. А лицо у неё было круглое, как вишня спелая, да… И ямочки на щеках при улыбке казались дивным украшением получше пёстрых ленточек или звонких браслетов. А руки у неё такие маленькие были, белые аккуратные, как у девочки…

— Вы знали Белаву?

— Зря ты это спросила, — тихо-тихо сказала Чернава, шагая назад.

Глаза старика округлись словно он только заметил Мелену.

— Почему знал? Знаю!

— О, зря ты девочка заговорила о ней, — серьёзно сказал подошедший второй конюх. — Теперь этого старого пня не заткнуть будет.

— Кто тут старый пень? От седой башки слышу!

— Да ты скапыжный, что удумал? Всем настроение испортить своими россказням?

Мелена даже не напряглась. И мысль о том, что это она затеяла перепалку двух мужчин нисколько не тревожила. Она глядела на них, ожидая либо продолжения перебранки, либо прекращения.

— Мелена, — выразительно произнёс внезапно тихо подошедший князь.

Два конюха тут же смолкли, поклонились и быстренько ушли подальше. Мелена усмехнулась. Эти мужики доросли до седых волос, а всё как дети. Да и та же Белава такая же. А ведь старая догадалась, что Мелена ведьма? Может и правда никого этим не напугать? И все в деревне боялись поступков Мелены?

— Ты меня слушаешь, Мелена?

— Да, — соврала она.

— А то и видно. Ну да ладно. Слегка нажми шенкелями, чтоб кобыла пошла, — произнёс Ярослав, показав рукой на ноги в сапогах.

Мелена послушно выполнила указание, и Белавка направилась вперёд. От этого она сама задышала сбивчивее, восторг вместе с воздухом заполнил грудь, вместе с кровью распространился по телу. Мелена не смогла сдержать улыбки.

Вдруг Данияр выровнялся с ней на своём коне. Мелена не хотела на него смотреть, да просто в его сторону, но краем глаза заметила его расслабленный и уверенный вид. И это ни могло не раздражать.

— Сиди прямо и гляди над её головой.

— А если не буду?

— Будешь елозить в седле, то будешь ей мешать, она заупрямится и встанет, и тогда…

— Тогда?

— Сядешь ко мне, — без удовольствия сказал Данияр, ядовито улыбаясь.

— Ну уж нет.

— А Ярик сказал, как её остановить? — не убирая улыбки, спросил княжич.

Мелена напряглась, пытаясь хотя бы вспомнить, как подобное делали мужчины. Они поднимали руки с поводом? Или может шенкелями сильнее били лошадь? А может что-то тем говорили? Мелена не могла с уверенностью даже себе ответить на вопрос Данияра. Она сердито и раздосадовано выдохнула. И несильно потянула за повод, лошадь остановилась с нескольких аршинах до открытых воротом. Мелена довольная собой заулыбалась и поглядела на Данияра. Тот нисколько не выглядел опечаленным или рассерженным.

— Молодец, — произнёс он, и Мелена не поняла, искренне это было или нет. — Можешь заставить покорную кобылу идти вперёд и в следующий миг остановить. А что ещё нужно, да ведь?

Он улыбнулся и последовал дальше. Мелена проглотила брань, застрявшую в горле, и ударила шенкелем Белавку. Они вышли через крытые ворота расписные яркими красками, изображающими разные божьи символы. За частоколом шли узкие вытоптанные тропинки меж тесно поставленных высоких теремов. Мелена глядела по сторонам, стараясь увидеть и запомнить как можно больше. Устин поражал своей красотой и величием. Деревянные строения, возвышающиеся в небо своими золотыми шпилями и куполами с разноцветным лемехом.

По улочкам города расхаживали люди в роскошных одеждах, украшенных драгоценностями и перламутром. Некоторые мужчины в точности разнопёрые петухи шагали размеренно и гордо. Женщины ничуть не уступали им. Кое-кто бросал заинтересованные взгляды в их сторону, Мелена не обращала внимания на них. Её интересовал город, словно новое живое существо, что ранее не встречалось. Хотелось его разглядеть получше, разузнать о нём.

Тропинки постепенно расширились и кроме стен частокола и крепости при дворце открылись взору и многочисленные торговые ряды, купеческие дома, терема и башенки с сарайчиками. Мелена всматривалась, обращая внимания на детали. Резные столбы, подпирающие крыши; узорчатые наличники и перила лестниц, кружева из дерева свисающее с крыш. Мелена присматривалась, всюду в узорах замечая обереги.

Задумалась о своём отношении к богам. Она не такая, как остальные. Она не почитает их, ведь не видит существ, перед которыми стоит трепетать и робеть. Может поэтому она и не так плохо относится к Татьяне? Та может ошибаться, но всё же она поклоняется Свету. Просто не знает об этом.

— Аккуратнее! — внезапно вскрикнул Данияр, взяв лошадь за повод и остановив.

Мелена заметила, что чуть не врезалась в каких-то людей. Данияр выровнялся и шёл рядом, продолжая держать повод.

— Смотри, куда едешь.

— Да смотрю я! Отпусти!

Данияр хмуро на неё поглядел, но в следующее мгновение вернул повод. Мелена постаралась выбросить разные мысли о богах из головы. По крайней мере, пока не слезет с кобылы. Выдохнула и поглядела вперёд, продолжая изучать Устин, но теперь аккуратнее. Вокруг шумели люди, то тихо переговаривая, то громко смеясь, то мальчишки бегали всюду, то купцы заманивали к прилавкам людей.

Устин казался крупным городом, оживлённым в отличие от Всемила. Город был расположен на берегу реки, что способствовало развитию связей с другими, понимала Мелена. А ведь родной Всемил не такой красочный и шумный. И Мелена не знала, нравилось ей это или нет.

Они выбрались за стены города, через деревянный мост к широким и свободным степям. Подул очередной порыв ветра в лицо, играясь с короткими волосами. Мелена вдохнула полной грудью, принюхиваясь и прислушиваясь. Пахло мокрой травой и сырой землёй. Знакомый запах, которого так не хватало в стенах дворца. А дальше за полями ждали густые и тёмные леса, светлые берёзовые рощи и редколесья вдоль рек и деревень. Шумели ветра в траве, задувал в уши, щебетанье птиц. Если бы она могла слезть с лошади, босиком пройтись по полю и до ручья с холодной водой, то смогла бы совсем забыться. И представить, что всё как раньше, что она до сих пор дома. А разве леса с полями не были домом?

Они мирно шли дальше. Мелена на своей лошади старалась спокойно держаться, хотя бы создать вид умелого наездника. Но каждый раз, когда Данияр глядел в её сторону, то усмехался. Словно видел насквозь все её старания обвести его вокруг пальца. Он раздражал. Снова княжич свысока глянул через плечо на неё, коротко улыбнувшись, будто насмехаясь, и отвернулся.

Мелена шенкелями вновь надавила, но не сильно, крепко держа за повод. И немного обогнала Данияра.

— Не боишься, что я сбегу, княжич? — её голос был пропитан ядом.

— Нет.

— Откуда такая уверенность?

— Просто знаю.

Мелена вздёрнула подбородком. Хотелось назло ему поскакать, куда глаза глядят, да только подальше от Данияра. И кто бы её осудил? Ярослав сам не хотел, чтоб она с Данияром отправилась в путь. И Татьяна с Хариной встали бы на её сторону. Разве она благородная девица? Удумала спасти от княжеских лап божьих отпрысков? Но мысли о Сирин не отпускали. А вдруг Данияр и правда найдёт кого-то, как чудо-птицу? Мелена не могла выбросить те чувства, что на празднике передала ей Сирин. Пускай ловит простую нечисть, ту было не так жаль.

— Держи повод крепко…

— Я так и делаю! — перебила сердито Мелена.

— Дай договорить, — Данияр серьёзно поглядел на неё. — Видишь, как я держу его. Пряжка, что соединяет повод должна быть посередине. Чтобы повод с двух сторон был набран одинаково. А ещё смотри на руки, видишь, мизинец под ремнём, но пальцы в кулаке. Сделай так же.

— И зачем?

— Ты должна правильно держать повод. Одного того, что ты крепко его держишь не хватит. И смотри, большой палец у меня прямо на нём. Повтори.

Мелена сильнее злилась от одного факта, что Данияр её учит. Повторять за ним не хотела. И верить в его искренность не могла. Он помогает либо посмеяться над её незнанием, либо чтоб она не свалилась, ведь нужна ему зачем-то.

Они не скакали, размеренно направлялись куда-то вдаль. Но Данияр знал куда, только молчал. Мелена не спрашивала, размышляя о разном. О девушках из дворца, о том, что те хотели с ней дружить. И даже Харина, которая узнала, что творила в прошлом Мелена. О Ярославе, что благоволил ей из-за каких-то пророческих слов ворожея. О Сирин и подобных ей. О Яге и её сыне, которого, надеялась, что когда-нибудь всё же встретит.

Спустя какое-то время, Данияр остановил коня и развернул его. Мелена, негодуя, потянула за повод, повернув Белавку, и глянула в сторону, куда глядел спутник. В сторону Устина. Мелена заметила, что они достаточно много прошли, но не так, чтоб Устин стал точкой на горизонте. Может десять вёрст одолели, но размер княжеского дворца продолжал поражать. Зелёный лемех на его куполах, шпилях и крыше под солнечными лучами блестел, напоминая змеиную чешую. Издалека, казалось, что это огромная гадюка, что залегла в детских игрушках, а самих детей съела и уснула.

— Ты ещё не видела это место вечером, когда солнце заходит. — отстранённой заговорил Данияр, прикованный взглядом к Устину. — Тогда его последние лучи блестят на разноцветных крышах, подобно сверкающим самоцветам. И небо окрашивается то в малиновый, то в морошковый, то и вовсе в сиреневый, похожий на след от черники на пальцах. И река искрит, словно отражая пожар.

— Ты описываешь обычный закат, коих много было и будет.

— В стенах дворца таких не встретишь. Поэтому хочется их сильнее ценить и каждый проводить.

— Куда мы отправимся? И за кем?

Он не ответил. Пару тройку мгновений глядел на горизонт.

— Пошли, — произнёс Данияр, разворачивая коня.

— Ответь! — крикнула Мелена, чуть менее умело повторяя за княжичем.

— От тебя многого не требуется…

— Тогда зачем ты меня потащил с собой? — не вытерпев, спросила Мелена.

— Надеялся, что ты не такая шумная, как несколько витязей. Но, видимо, ошибся.

— А я надеюсь, что ты спишь крепко.

Данияр, негодуя, поглядел на неё.

— Зарежу тебя, а ты и не заметишь. Хорошая смерть во сне. Мирная.

— Из-за того, что я тебя бросил в темницу? Так ты заслужила.

— Ну разумеется, заслужила! Да ты пустоголовый болван!

— И почему ты так решила? — спросил сквозь стиснутые зубы Данияр, ставя сильный акцент на «ты».

Мелена раздражённо выдохнула, задыхаясь от злости.

— Так ведь в голове у тебя точно нет мозгов! Я до сих пор удивляюсь тому, что ты изловил Сирин. Как такой, как ты, вообще смог это сделать?

— Устин не скрылся за горизонтом, а я уже жалею, что тебя вместо дружины взял.

— Не переживай, княжич, я и сильнее доконать тебя смогу. Ты это заслужил.

Данияр усмехнулся.

— Что, прости? И чём же я такую ветрогонку, заслужил?

Мелена поглядела на него. Чёрные глаза блестели от злости, но лицо при этом было спокойное. А смогла ли бы она его довести? Чтоб он накричал или поднял на неё руку? Может если он первым бы напал, она спокойнее ответила злостью? И чтобы ему такого сказать?

— Ты самый отвратный из княжичей.

Желваки заходили на скулах, брови насупились, а пальцы сжались на ремне до бела. Мелена довольно улыбнулась.

— Ты не первая, да и не последняя, кто мне такое говорил. Хочешь разозлить? Пускай, но тебе же лучше, чтоб мы побыстрее со всем закончили.

И после сказанного поскакал вперёд, оставив Мелену глотать пыль. Да что он о себе возомнил? Раз княжеских кровей, то всё можно? Мелене хотелось придушить Данияра даже сильнее, чем сбежать. Хотя возможность была хорошей. Они не далеко ушли, она могла вернуться. Сказать Ярославу, что передумала. А он не прогнал бы. По крайней мере за неё могла вступиться Татьяна. Да и разве она добрая героиня из сказок? Она не вила или какая-нибудь берегиня. Она не защитница, а лишь лесная ведьма. Злая и противная.

Сирин то не спасла, а только лишила страданий. А ведь Данияр даже не знал, какие причинил мучения, как его касания при ловле чудо-птицы причиняли той боль. А расскажи Мелена об этом ему, то изменилось бы что-нибудь? Отношение Данияра к Мелене? Или может он извинился бы за то, что сделал? А может не стал бы отлавливать никого? Ей оставалось лишь догадываться. Подходить с душевными и открытыми разговорами к княжичу не хотелось.

Она задышала глубже, стараясь угомонить гнев. О Данияре она не могла много поведать, ведь не знала его. А вдруг он был не таким плохим, как казалось? И слова Яги всплыли в голове:

— То, что он тебя обидел, не говорит, что он так же и с другими обращался.

Может, узнай он правду о Сирин, не станет других отлавливать? Могла ли Мелена повлиять на него? И что она должна забыть свои обиды? То, какую боль причинил ей Данияр? Нет. Этого она не забудет, но если была возможность кому-то помочь или спасти, то почему бы не воспользоваться ею? Она несильно ударила шенкелем кобылу и направилась к Данияру.