Княжеская ворожея

16. Последний вздох

Мелена медленно выдохнула и последовала за Данияром. Уже после нескольких шагов ничего не было видно. Непроглядная тьма окутывала подобно тягучей смоле, заставляя сердце биться быстрее от волнения. Их тихие шаги в мёртвой тишине зловещим эхом возвращались. Чем дальше они пробирались, тем сильнее щурились, пытаясь разглядеть дорогу. Данияр выругался себе под нос. Мелена остановилась и раздражённо выдохнула.

— Ты чего? — прошептал рядом Данияр, остановившись.

— Я ничего не вижу, — ответила Мелена, развернувшись.

Она направилась в сторону, из которой пришла. Дневной свет яркой вспышкой ударил по глазам, отчего пришлось прищуриться. Когда глаза вновь привыкли к свету, то Мелена начала осматриваться. И с трудом отломала толстый сук дуба. Развернувшись довольная собой, у входа в пещеру заметила скучающего Данияра.

— Если тебе страшно, то сказала бы. Я отдал бы тебе второй меч.

И ядовито улыбнулся.

— Там темно, умник.

Они вернулись внутрь. И когда стало темно настолько, что было не видно ног, Мелена зажгла огонь.

— Хочешь сказать, что не лучше? — спросила самодовольно Мелена, ухмыляясь.

Данияр нахмурился и отвернулся, Мелена тихо рассмеялась.

— Хотя бы увидеть его сможем, — нехотя признал княжич.

На стены и пол на расстоянии в пару шагов ложился мягкий свет. Открывались взору блестящие от воды камни. Тени спутников за спинами следовали тёмным шлейфом.

— Откуда здесь вода? — спросила Мелена.

Он лишь молча пожал плечами.

— Откуда ты узнал про злотника? А вернее, откуда ты знаешь, что он именно здесь?

— Если мы выживем, то я тебе всё расскажу. — улыбнулся он.

Мелена фыркнула. Она не собиралась умирать в какой-то сырой пещере из-за очередного дитя Мокоши. Воспоминания о Доле и Недоле на миг ярко заиграли в голове, вызывая мурашки. Мелена покачала головой, мельком посмотрев на спутника. Данияр не выглядел уверенно в их поражении. Так почему сразу не ответить? К чему эти игры? Ведёт себя, как Яга.

Чем дольше они шли, тем сильнее вбивался в нос запах сырости и гниения. Казалось, что он въедался в одежду, кожу и волосы. Спустя какое-то время они заметили отблески серебряных нитей на стенах. С каждым шагом тех становилось больше, словно они провалились в серебряный туннель.

Данияр вдруг усмехнулся.

— Всё же верно идём, — пояснил он.

Мелена вновь хотела попытать удачу и спросить про злотника, но услышала хруст под ногами. Она наступила на чьи-то кости, что сильнее вдавились от её тяжести в серебряную паутину. Дальше в паутине они замечали не только кости, но и башмаки, шлемы, перчатки и многое другое, что теряли прошлые гости.

Вдруг заклацали челюсти и повеяло смрадом. Мелена вздрогнула от испуга и выронила горящую ветку. У неё перехватило дыхание и сердце забилось быстрее. Перед ними предстал злотник. И по размерам намного больше обычной коровы. Высотой в два крепких жеребца, а шириной в три или даже пять аршинов. Тело с длинными ногами сплошь покрыты волосками, точно густой пепельно-серой шерстью. В чёрных глазах по размеру схожими с человеческой головой отражался ведьмовской огонь и два напуганных человека.

Данияр первым среагировал. Ловким движением вытащил из ножен блестящий меч. Мелена тут же отошла от ступора, поборола ужас, и начала шептать. Паук задёргался. Данияр воспользовавшись моментом, поднял клинок и ударил по первой лапе. Из глубокой раны посочилась тёмная кровь. Паук издал ужасающий вой, который не был похож ни на что иное, что слышала в лесах Мелена. Он молниеносным рывком оказался перед ней и швырнул в стену.

Она больно ударилась и не смогла сразу подняться. Мелена слышала лязг металла и пронзительный голос Данияра. Он звал к ней, кричал и приказывал подняться и бежать. Пульсирующая боль в виске — единственная отрезвляла. Рукой она потянулась к голове и почувствовала тёплую влагу. Перед ней всё плыло. Мелена даже не могла сказать точно, увидела ли на своих пальцах кровь или нет. Но в следующий миг провалилась в беспамятство.

И оказалась в полной темноте, шагала нагая по холодной воде, которая лишь доставала до ногтей на пальцах ног. Шла медленно, не зная куда именно направлялась. Спустя много шагов впереди показался дым. Приглядевшись, она поняла, что это туман. Мелену пробила холодная дрожь, ужас резанул в груди. Перехватило дыхание. Нет. Она только сейчас заметила, что не дышала.

Воспоминания прорезались, как молочные зубы у младенца, с плачем и криком. Её оттолкнул паук в стену. Неужели она там до сих пор и лежит? Вернее тело, а душа оказалась… В межмирье?

— Я умерла, — вслух произнесла с леденящим душу пониманием Мелена.

Слезы покатились из глаз. Тихие всхлипы перешли в громкие рыдания и привели к крику. Глубокая печаль с сжигающим гневом боролись в ней за главенство над душой. Мелена пинала воду, поднимая множества капель вверх. По щекам текли слезы, сопли и даже слюни.

Она была так уверена, что не умрёт. Даже мысли подобной не возникло. Какой же глупой она была. Или больше наивной. Думала, что справится. А в итоге? Рыдала в межмирье, кричала и поднимала воду. Чувство несправедливости с гневом к самой себе жгли изнутри.

Спустя какое-то время крик отчаяния затих, Мелена опустилась на колени, сжалась и пыталась унять содрогания. Тщетно.

И вдруг на плечо опустилась ледяная рука. Но Мелене казалось, что в груди от чужого прикосновения стало теплее и даже спокойнее. Она подняла голову и увидела знакомое овальное словно пшеничное зерно лицо, исчерченное тонкими и глубокими морщинами. Огненно-рыжие кудри спускались по плечам и прикрывали обнажённую грудь.

Мелена не верила глазам. Думала, что это морок. Болезненный и сладкий обман её ли неугомонной тоски или и вовсе нечистой силы, решившей подурачиться над человечьим горем. Но ей было всё равно. Мелена быстрым рывком поднялась и кинулась обнять наставницу. Яга обняла в ответ.

— Тише, тише, деточка… — шептала она, нежно гладя спину.

— Я… Я… — слов не получилось, лишь всхлипы и рыдания.

— Мизгирь укусил тебя, дорогая. У него в пасти есть один клык, и он ядовит. Сейчас скорее всего он обматывает твоё бездыханное тело своей нитью.

— Я не думала, что умру… Что так глупо!

— Так ты не умерла.

Мелена, негодуя, подняла на Ягу взгляд. Старая положила морщинистую руку на щеку молодой и погладила её.

— Ты такая дурёха, Мелена… Но я рада, что тогда спасла тебя. Ты стала мне, как дочь… И да, опаздывая, но я отвечу на твой вопрос. У меня было видение, где ты умерла от лап Мизгиря.

Если бы сердце Мелены билось, то пропустило бы удар. Если бы она дышала, то дыхание бы спёрло. Яга ещё тогда знала. Мелена хотела выбраться из объятий наставницы, хотела разозлиться, но не смогла. Она чувствовала себя преданной.

— Почему? Почему ты тогда не сказала⁈ — хотелось крикнуть Мелене. Но сил хватило лишь на тихое:

— Мы вместе теперь пойдём дальше?

Яга слабо и печально улыбнулась, изумрудные глаза блестели.

— Нет. Мой путь кончается здесь, но не твой.

Яга положила вторую руку на другую щеку Мелены, прикрыла глаза и что-то зашептала. Из-под сухих пальцев полился свет. Мелена чувствовала, как он теплом проникал сквозь кожу, смешивался с кровью, бодря и придавая сил. Когда свет погас, Яга открыла глаза и произнесла:

— Я отдала тебе свой дар к магии, что был у меня от рождения. Теперь моя душа переродится без него. И возможно следующая жизнь будет без магии легче. — она криво улыбнулась.

Мелена хотела о многом спросить, но Яга продолжила:

— Я слишком долго жила, много боли испытала. Но я ни капли не жалею об этом пути. Ведь у меня есть прекрасный сын и дочь, пускай и не моей крови.

На последних словах Мелена почувствовала, как сердце болезненно сжалось. Не только она чувствовала тепло и любовь, не только она за многие годы привязалась. Но и Яга. Глаза наполнились влагой. Мелена хотела сказать, что тоже любит Ягу, как родного родителя. И когда открыла рот, то очнулась под паучьими лапами.

Мизгирь не сразу заметил пробуждение жертвы. У Мелены онемело тело, с трудом получалось пошевелить пальцами. Во рту было сухо, голова и шея болели. Но самое неприятное было то, что она так и не сказала наставнице.

Веяло смрадом и были слышны шелест лап с паутиной. Полностью увидеть Мизгиря не получалось, в пещере было темно. Получится ли у неё одной магией его убить? Он не просто мужик, как тот, которого она свела с ума. При первой попытке на Мизгире обездвиживающее заклятие не подействовало должно. Она не смогла подчинить его своей воле. Так как ей одолеть его?

Она аккуратно шевелила пальцами рук и ног. Голова и шея болели. Яд Мизгиря в ней. И, возможно, тот уже одолел Данияра. От этой мысли по коже прошёлся холодок.

Мелена, шевеля губами, не издав и звука, зажгла огонь. Серебряные и золотые нити кругом загорелись странным зеленоватым пламенем. Над ней возвышался паук, выпуская паутину откуда-то из брюха.

Рука медленно и плавно потянулась к поясу. Туда, где был кинжал. Взявшись крепко за рукоять, Мелена вдохнула поглубже. И резким полным отчаяния рывком воткнула остриё в большой чёрный глаз. Мизгирь отшатнулся и утробно зарычал. Мелена тут же выпрыгнула из незавершённого кокона. Перед глазами в этот же миг всё потемнело, её замутило. Но она не останавливалась. Бежала вперёд, слыша за спиной жуткий не человечий крик и клацанье челюстей. Слышала, как Мизгирь быстро перебирал лапами. Тело била крупная дрожь. Мелена взяла первую попавшуюся кость из-под ног. Зажгла её и бросила в паука. Потом ещё и ещё. Но это его не брало, лишь замедляло. И даже шерсть его не загоралась.

Она, убегая, разбрасывалась заклятиями и поджигала серебряные нити. Надеялась, что яркие зелёные вспышки ослепят Мизгиря, что его шерсть всё же загорится. И вдруг в голову пришла идея.

Мелена, с трудом дыша, взяла нить из ближайшего кокона. И с огненным заклятием на устах рванула на паука. Перед его чёрными глазами зажглись язычки пламени. Она быстро его оббежала. Мизгирь пытался её поймать своими длинными лапами, пытался выбраться из-под чар, тряся головой. Голос Мелены переходил на крик. Она боролась не только с ним, но и с собственной болью. Осознание, что второй шанс на жизнь — подарок любимой наставницы — прибавлял сил. Разве она могла не бороться до конца? Она обязана была победить.

От слов, пропитанных магией, нагревалась золотая нить. Мелена не сбавляла скорости. Некоторые лапы Мизгирь поднимал, отчего избегал горячей нити. Он бился как больной в конвульсиях. И вертелся, и пытался вырваться. Мелена моргала, стараясь смахнуть слезы. Ладони ужасно жгло.

Мелене становилось хуже с каждого вдоха. Она чувствовала, как сил становилось меньше. Желание припасть к земле и отдохнуть — с каждым выдохом становилось сильнее и настойчивее. Но понимание, что второй раз её Яга не вернёт — немного отрезвляло.

В какой-то момент нить нагрелась до красна, и Мелена её отпустила. Мизгирь, почувствовав слабину, с новой силой потянулся вперёд и попытался освободиться. Мелена схватила скользящую от неё нить и потянула за неё. Мизгирь не остановился.

Мелена, задыхаясь, шептала и терпела. Она на чугунных ногах побежала и начала вновь заматывать лапы паука. Из глаз вырвались слезы, но она продолжала. В какой-то момент, когда боль стала ужасающей Мелена вновь закричала.

Нагретая нить тёрла до голой кожи его лапы и жгла шерсть, но не останавливала. Мизгирь пытался убежать, но с переплетёнными лапами ему это давалось тяжко. Мелена не могла больше его обматывать. Но предчувствие твердило, что ещё чуть-чуть и он упадёт.

Мизгирь пытался выбраться, он тщетно вертелся. И в голове блеснул кинжал. Мелена отпустила нить и прыгнула на него. По одной из задних лап начала забираться наверх. По шерстяному телу забиралась. Мизгирь в ответ на каждое её действие вздрагивал в попытке сбросить.

Взобравшись на голову, Мелена вытащила из глаза кинжал. Полилась кровь. Мизгирь громко закричал, завыл. Он начал скакать, как непокорный и буйный жеребец. И с новой неистовой силой пытался сбросить Мелену. Она взяла окровавленный кинжал в рот, схватила Мизгиря за шерсть, как коня за гриву, стараясь удержаться. Руки болели, а в груди поднимался пожар боли, дым которого проникал в горло, удушая. Она кашляла и плакала, покрепче вцепившись правой рукой в шерсть. Другой взяла кинжал, поцарапав себе лицо, и со всей дури воткнула в голову.

Мизгирь задёргался, сбросив Мелену вниз. Она, больно ударившись всем телом, подняла голову на него. Мизгирь пару мгновений сотрясался всем телом и бездыханно рухнул.

Мелена облегчённо выдохнула. Мгновение погодя, завертела головой, осматриваясь. Вокруг висело множество золотых коконов, что сверкали в зелёных огнях горящих нитей. Она с трудом дышала после схватки с Мизгирем. Старалась перевести дыхание, оглядываясь. Понимание, что Данияр находился в одном из сотни коконов пугало. А возможность того, что княжич уже не дышал приводило в ужас.

Тишина. Мелена старалась угомонить бешено бьющееся сердце. Пыталась придумать, как его найти. Бегать и открывать каждый — долго. Заклятие поиска — тоже не подходит. Ведь известные два таких заклятия держались на крови или вещи. У Мелены ничего из этого не было с собой.

Она потянулась к кулону Яги, в котором когда-то были остатки магии. Дыхание пришло в норму. Мелена прикрыла глаза и призвала силы в себе, мысленно перенаправляя их обратно в кулон. Ничего лучше, как создать маятник в голову не приходило. Она лишь слышала о подобном, но никогда не делала. Хоть такое простое заклятие почти не требовало сил, но даже оно могло не принести желаемых плодов. Для большинства людей — это магия, но для ведущих — детская забава. И в глубине души она боялась, что ничего не выйдет.

Грубые в своём звучании слова на старом языке доносились тихо и неприятно. Они не лились журчащим ручьём, а были похожи на обвал с горы, на камнепад. Это толком и не было заклятием. Мелена не знала старого языка, лишь те слова, которым обучала Яга. Она шептала нечто похожее на заклятие, направляя в надежде силы в кулон.

Когда он начал тихо раскачиваться, у Мелены перехватило дыхание. Но уже от радости и надежды. Думать о том, что это мог быть ветер — с упрямством не хотелось. Может пока она верила, что это магия, так и могло быть.

Ни один из коконов не выбивался, они все выглядели одинаково, как капли воды. Какой из них свежий, в котором был Данияр, не было возможности понять. Маятник вёл вперёд. И остановился у одного из коконов. Мелена на миг замерла.

Спустя мгновение пришла в себя и попыталась расковырять кокон. Золотые нити легко поддавались, они мялись и гнулись под её руками, но с трудом разрывались. Один слой шёл за другим, не прекращаясь. Разорванные нити царапали кожу.

Когда Мелена сделала маленькую прорезь, увидела в ней бледное лицо Данияра. Несмотря на боль, распространяющуюся по телу и всем мышцам, как пожар по лесу; несмотря на дрожащие руки с волдырями и пальцы, перепачканные кровью; несмотря на то, что дышать становилось сложнее — Мелена поднимала тяжёлые руки и продолжала увеличивать дыру в коконе.

Время текло отвратительно медленно, как тягучая смола, как пахучий гной из рваной раны. Голова кружилась, а во рту было сухо. В нос ударил смрад. И Мелене показалось, что её сейчас стошнит. Ей нужен был свежий воздух. Она содрогнулась, внутри волной прошлась боль, сжимающая органы. На пару мгновений она согнулась, пытаясь дышать глубоко. Пальцы потянулись к шее, где боль, казалось, обосновалась подобно раку отшельнику в новой раковине.

Рана. Небольшая, но глубокая и влажная. Мелена посмотрела на свои пальцы. Они были в крови и гное. Ядовитый клык — всплыло в голове. Мизгирь кусает своих жертв прежде, чем класть в коконы. Руки сильнее задрожали, она подняла взгляд на Данияра. Его грудь не поднималась.

Из последних сил она схватилась за него и рывком, полным отчаяния, вытащила из кокона. Они вместе рухнули на сырой камень. Она подползла к нему поближе, прикладывая ухо к груди. Тишина. Его сердце не билось.