Код Марвел: Сын Криптона

Глава 10

— Брюс! — заорал Итан, проталкиваясь через очередь и вставая за мной.

В этот момент я стоял на линии раздачи в школьной столовой и прикидывал, что взять на обед. Выбор, как всегда, был так себе: немножко картофельного пюре, овощная запеканка, странноватые котлеты, но зато в стороне я увидел желанный десерт — пудинг, который обычно уже разбирали к середине перерыва.

— Ну, Брюс! — не унимался Итан, трепля меня за плечо. — Обрати на меня внимание!

Я вздохнул, закатил глаза, а потом всё же потянулся и положил к себе на поднос пудинг. Повернувшись к другу, стараясь не выглядеть слишком раздражённым, спросил:

— Ну что тебе, беспокойная душа? Ты же мёртвого поднимешь своими воплями. Что такого случилось, что ты весь горишь с утра пораньше?

— Ха, так ты не знаешь? — Итан расплылся в широкой улыбке. — Тренер Мерфи сегодня после тренировки объявил, что мы едем в спортивный лагерь! Представляешь, целых три недели в июне без родителей.

В его голосе звучала такая неподдельная радость, что я непроизвольно улыбнулся.

— Как я узнал у старшаков, — продолжил он, — в этот лагерь едут не только футболисты, но и другие спортсмены. И самое главное, там, по слухам, девчонок — море. Плюс будут команды чирлидерш со всего штата! — Итан закатил глаза, будто представлял себе райское место. — Это же весна моей молодости во всей красе!

Я тихо хмыкнул, видя, как у него буквально горят глаза:

— Ты-то, конечно, уже планируешь, как будешь бегать за каждой юбкой, да?

— Ну а как же! — Итан рассмеялся, потом мгновенно стал серьёзным: — Ты же поедешь, правда? — он смотрел на меня взглядом обиженного щенка. — Ты ведь не бросишь меня одного там? Если ты не поедешь, ты испортишь мое пятнадцатилетие, и я так и останусь девственником!

Я закашлял от от такого заявления, когда протягивал доллар кассиру. Купрюра выпала у меня из рук и начала планировать на пол. Кассирша метнула на нас косой взгляд, потому что Итан, не стесняясь никого, продолжал рассказывать, как он найдёт девушку, будет гулять с ней по лесу и «страстно целоваться».

Подобрав упавший доллар, я расплатился и, смущённо улыбнувшись, пожал плечами перед кассиршей. Мол, «Я тут ни при чём, это мой друг вечно несёт что-то похабное». Девушка, видимо, приняла мои извинения — на её лице заиграли милые ямочки.

Итан заметил, как она на меня посмотрела, и чуть не поперхнулся от зависти. Он вытаращил глаза, а потом шёпотом выдал что-то вроде: «Вот везёт же некоторым», и мы двинулись к столикам.

Когда мы наконец уселись за наш любимый стол, я открыл бутылку с водой, а Итан тут же завёл привычную шарманку:

— Короче, Брюс, ты обязан поехать со мной! Без тебя я не справлюсь, и уж точно не найду себе нормальную девчонку. А на тебя, посмотри, клюют даже девушки постарше — кассирша-то явно тобой заинтересовалась, а ей, поди, лет двадцать! — Итан заглядывал мне в глаза, как кот, выпрашивающий сметану. — Ну давай, поедем вместе! Если что, поможешь мне там познакомиться, а?

Я приподнял бровь:

— А с чего ты взял, что я вообще собирался отказываться? — проворчал я. — И почему это я должен быть твоей персональной свахой?

— Ну, Брюс, ну пожалуйста. — Он сложил ладони вместе. — И я рад, что ты всё-таки едешь.

После этих слов он мигом умял всю свою еду, вскакивая с места с изумительной скоростью скрываясь из вида. Видимо, спешил ещё кому-то рассказать новость о лагере и продолжить рекламную кампанию своего грядущего «подвига взросления».

Я помедлил, размышляя. Пятнадцать лет уже… Как-то незаметно пролетел почти весь первый год старшей школы. И вот скоро лето.

Время действительно летит быстро, особенно после тех событий, которые произошли полгода назад. Тогда, когда я столкнулся с настоящими вампирами и впервые ощутил, что значит участвовать в охоте — не на зверей, а на жестоких кровопийц. Наш небольшой городок сумел быстро оправиться от тех кошмарных происшествий, и сейчас о них почти никто не вспоминает. Люди пытаются жить обычной жизнью, как будто ничего сверхъестественного и не было.

Но я не забыл. За эти полгода многое изменилось. Я стал учеником Абрахама Уистлера — того самого охотника, с которым у меня состоялся серьёзный разговор после тех событий. Сначала меня «неофициально» признали молодым неофитом ордена охотников, а потом предложили стать полноценным членом.

Естественно, я согласился. Ведь несмотря на мою суперсилу и суперскорость, я, по сути, обычный гражданский парень. Меня не учили выслеживать тварей, не учили профессионально сражаться, убивать. А вдруг в будущем появится противник, который будет сильнее меня? Возможно, тогда для победы мне и не хватит каких-то базовых умений рукопашного боя или знания того, куда бить, чтобы нанести максимальный урон.

Так что я принял предложение Абрахама. И теперь уже полгода не жалею об этом. Тренировки идут жёстко, но я понимаю, что они мне необходимы. Мне же всё равно, где именно хочет провести урок старый охотник: он просто звонит мне и говорит, в какой части страны он сейчас находится и к какому времени надо быть там. Ну а дальше меня выручает моя суперскорость: буквально за пару секунд я оказываюсь рядом с ним и начинаю постигать новые знания.

Я до сих пор отчётливо помню каждое наставление Абрахама — эти уроки врезались в мою память так глубоко, что, кажется, стали частью меня. Первое, что он вбил в мою голову, — самодисциплина. Без неё, по его словам, никакой воин не сможет продержаться, выжить и недели. Нужно научиться контролировать себя, свою силу, эмоции и мысли. Паника, страх, гнев или жалость в бою убьют тебя быстрее, чем клыки вампира. Самообладание и расчётливость — вот что отличает настоящего охотника от заурядной жертвы.

Когда я только начал постигать его уроки, Абрахам почти ежедневно повторял:

— Не позволяй себе расслабиться даже на секунду. Твои способности могут сделать тебя быстрым, сильным, но без внутренней дисциплины ты упустишь момент и можешь совершишь роковую ошибку.

Так шло моё первое погружение в жизнь охотника. Я старался внимательно слушать, запоминать каждое слово, потому что уже тогда понимал: это не просто чья-то личная причуда, а вопрос выживания — моего и тех, кого я, возможно, однажды смогу защитить.

Единоборства стали следующим этапом. Абрахам ясно дал понять, что никакие «спортивные» рамки здесь не действуют:

— Забудь про красивые приёмы из кино, — говорил он. — На улице нет судьи, и противник не будет драться «честно». Здесь выживает тот, кто бьёт быстрее и жёстче.

Он учил меня боксу — чтобы удары были точными и быстрыми. Параллельно мы занимались кикбоксингом и карате, тренируя координацию и умение держать равновесие во время ударов ногами. Затем пришла очередь джиу-джитсу и самбо — здесь он показывал, как выходить из самых жёстких захватов и ломать врага в ближнем бою. Наконец, он знакомил меня с крав-мага и уличным боем, где допустимо всё: от удара в пах до броска противника на острый край уличного бордюра. Абрахам не уставал повторять:

— Нет «грязных» приёмов, если речь идёт о жизни и смерти. Главное — выжить. Не жалей врага, пока он не пожалеет тебя.

И хотя мне иногда становилось не по себе от всей этой жёсткости, я понимал, что речь идёт о существах, которые не знают пощады. Это не о краже кошелька в переулке, а о борьбе с тварями, которые видят в людях лишь еду.

Владение оружием — ещё один жизненно важный раздел. Охотник редко рассчитывает на кулаки и ноги, особенно если враг сильнее или превосходит числом. Абрахам показывал мне, как правильно держать пистолет, как выбирать момент для выстрела, как обращаться с дробовиками и автоматами. Его девиз звучал так:

— Оружие должно стать продолжением твоей руки. Если тебе нужно думать о том, как нажимать на курок, значит ты уже мёртв.

Он же учил меня обращаться с холодным оружием: ножами, мечами, а ещё — как метко стрелять из лука и арбалета, чтобы оставаться незаметным. И даже говорил о самых необычных видах, вроде серебряных цепей, шипованных кастетов и отравленных трубок. Любой предмет может стать орудием убийства, если это поможет выжить и не дать шанс врагу.

Однако Абрахам никогда не упускал случая напомнить, что «сила без ума — это путь в могилу». Он учил меня тактике и стратегии охоты.

— Не лезь напролом, — повторял он. — Анализируй цель, выясняй, против кого воюешь. Вампиры бывают разные: чистокровные, мутанты, новообращённые — у них разные слабости и разные повадки. А кроме вампиров, в нашем мире есть огромное количество и другой нечести.

Он вбивал мне в голову, что ловушки, внезапные атаки и командная работа бывают куда эффективнее открытой драки. Учился я и тому, как выслеживать цель, оставаясь незамеченным, и как вовремя отступать, если ситуация становится невыгодной. Знай, когда напасть, знай, когда скрыться. Именно так, по словам Абрахама, выживают лучшие охотники.

Абрахам уделял особое внимание скрытности и маскировке.

— Быть охотником — значит уметь сливаться с толпой, — любил повторять он. — Ты не герой в плаще, ты — тень, которую никто не замечает, пока не становится слишком поздно.

Мы практиковались действовать в городе так, чтобы меня не видели камеры, не замечали прохожие, и даже те, кто идёт рядом, не могли вспомнить, как я выглядел. Абрахам показывал, как быстро исчезнуть за углом, смешаться с толпой, спрятаться в тёмном подъезде или переулке. Он учил бесшумной походке, приземлённым движениям, умению наблюдать за врагом издалека, не выдав своего присутствия даже случайным бликом света.

Ещё одним важным аспектом было знание врага. Абрахам без устали рассказывал о вампирах и другой нечести: об их повадках, иерархиях, особенностях питания, способах охоты. Объяснял, как они устраиваются среди людей, сливаются с массой и незаметно выбирают жертву. Я узнавал, что на одних действует серебро, на других — солнечный свет, а третьих можно одолеть только специальными сыворотками или особыми методами. Он показывал, как отличить заражённого от обычного человека, говорил о первых признаках вампиризма и объяснял, чего следует опасаться больше всего. Например, гипноз некоторых чистокровных, способных ломать твою волю, если ты недостаточно готов к их ментальной атаке.

Но даже обладая такими знаниями, охотник не застрахован от ран. Поэтому Абрахам настойчиво обучал меня медицине первой помощи. Он показывал, как быстро остановить кровотечение, наложить швы в полевых условиях, если поблизости нет ни врачей, ни аптек, ни безопасного укрытия. Рассказывал, какие препараты помогают поддерживать бойца на ногах, если у того серьёзные ранения, как пользоваться адреналином, чтобы выстоять в критической ситуации. И, конечно, как создать антидот, если есть риск заразиться ядом.

Затем шли уроки выживания в экстремальных условиях. Абрахам повторял, что охотник нередко действует в одиночку, прячется в городе, ночует там, где придётся, и часто оказывается без оружия и припасов.

— Ты должен уметь ориентироваться в лабиринтах улиц, находить надёжные убежища и запасаться всем, что поможет дожить до следующего дня.

Я учился находить еду и воду, прокладывать себе путь в любое время суток, ускользать от полиции или бандитов, если они случайно выйдут на мой след. Ведь в подобной жизни, полной секретов и опасностей, никто не застрахован от контактов с самыми разными людьми — и не все из них являются друзьями.

Наконец, Абрахам рассказывал о том, что он называл «психологией охотника». Он говорил:

— Самое тяжёлое в этой войне — не убить чудовище, а не стать чудовищем. Если ты не научишься сохранять остатки человечности, рано или поздно в тебе что-то надломится.

Он не давал банальных проповедей о добродетели и нравственности, но напоминал, что если я не найду в себе внутреннюю причину, ради чего сражаться, то в конце концов превращусь в пустую оболочку, где нет ни сочувствия, ни желания жить.

— В этом деле нет места геройству ради аплодисментов, — повторял он серьёзно. — Будет лишь вечная борьба, если ты этого действительно хочешь. Но смысл в том, чтобы остаться человеком внутри.

Иногда я думал: «А может, мне всё это и не нужно? У меня же есть суперсила, суперскорость» — ведь никто из охотников не мог похвастаться таким набором способностей. Но Абрахам пояснял, что голая мощь без знаний и навыков — это лишь иллюзия непобедимости. И я сам чувствовал, насколько бесценны его уроки. Более того, каждый новый приём, каждый прочитанный мной за секунды учебник по медицине или боевой стратегии я тут же откладывал в памяти. Это было моё маленькое преимущество: видеть приём один раз и уметь повторить его безошибочно. Абрахам в шутку говорил, что такого невероятного ученика у него никогда не было и вряд ли ещё будет.

Вот так прошло полгода жёстких, изнурительных, но невероятно полезных тренировок. И затем однажды Абрахам признался, что больше не может ничему меня научить:

— Я дал тебе всё, что знал сам, — сказал он, глядя на меня с некоторой гордостью, — а теперь твоё дело — применять это на практике. Теперь ты — охотник.

Я тогда спросил его: «И что теперь? Что мне делать дальше?» Абрахам, вдруг посерьёзнев, откинулся на спинку стула:

— Слушай внимательно, Брюс. Эта война не про честь, не про славу, и уж точно не про геройство. Эта война — про выживание и про уничтожение врага. Ты не супергерой из комиксов и не благородный рыцарь. Ты — охотник. Твоя задача — убивать тварей, пока они не убили тебя. И точка.

Сказав это, он чуть улыбнулся, словно смягчая суровые слова:

— А пока тебе нужно просто жить. Ходи в школу, веселись с друзьями, не превращайся в бродягу как я, который гоняется за монстрами сутками напролом. Продолжай расти и наслаждаться жизнью — вот твоё задание.

После этого мы простились. Абрахам вместе с Блейдом собирались в Европу, к каким-то своим давним друзьям, которые звали на помощь. Уже больше месяца я о них ничего не слышал и, признаться, начал немного волноваться. Кто знает, что может произойти за такое время в мире, где угрозы скрываются за каждым углом…

Ещё один случай, который запомнился мне, мое пятнадцатилетие, тоже был связан с охотниками Эриком и Абрахамом. Конечно, я их пригласил на праздник, но оба они, к моему сожалению, из-за своих дел так и не смогли прийти. А я-то уже предвкушал, как гости и родители будут смотреть на «здоровенного чёрного негра и седого старика», которые вдруг появятся в дверях. Удивлённые лица, вопросы, неловкие догадки — всё это обещало стать отличным шоу. Но, увы, вместо личного визита они прислали странную, но впечатляющую посылку.

Привезли её прямо во время праздничного застолья. Коробка была в мой рост, и мне даже стало интересно, как вообще её согласились доставить без расспросов — на почте ведь тоже люди работают, логично было бы хоть поинтересоваться, что внутри. Но никто никаких вопросов не задал.

Когда я открыл её на глазах у собравшихся, все буквально остолбенели. Внутри лежал огромный меч. Самый настоящий, без всякой преувеличенной бутафории. К его рукоятке было привязано письмо.

Я быстро развернул письмо и тут же, пробежавшись глазами по строчкам, понял, кто именно сделал этот «скромный» подарок. То ли Абрахам так пошутил, то ли Эрик — но в любом случае это было мощное заявление. Меч напоминал боевое оружие из старинных книг или коллекций исторического оружия. Гостям и родителям я, конечно, соврал, что это сувенир для «начинающего коллекционера». Сказал, что так и планировал начать собирать подобные штуки, а друзья решили поддержать моё новое увлечение.

Отец, по выражению его лица, мне не особо поверил, но промолчал. Он лишь изредка косился на этот громадный предмет и, кажется, пытался понять, действительно ли я хочу повесить такую махину у себя на стене или это очередная подростковая выходка.

Уже поздним вечером, когда все разошлись и я остался в своей комнате, я достал меч из коробки и изучил его более внимательно. Оказалось, что это фламберг, выкованный из особого вольфрамового сплава. Почти два метра длины, около десяти килограммов веса — ощутимый такой кусок металла, не шуточный. Клинок был обработан так, что по всей поверхности шли волнистые узоры, придающие оружию узнаваемую «пламенную» форму.

Гарда сделана в строгом стиле, без вычурных украшений, но надёжно защищающая руку. Рикассо позволяло удобно ухватиться, а рукоять была обтянута плотной кожей. На металлических элементах гарды я рассмотрел крошечные гравировки — символы, принадлежащие ордену охотников. Они не были яркими или броскими, скорее напоминание: «Не забывай, кто таиться в темноте».

Все это я прочитал в письме. Это была традиция, наставник дарит меч ученику. Она существует уже много веков: когда учитель передаёт всё, что знает, и больше ничему не может научить, он вручает тот самый, первый в жизни ученика клинок. Абрахам, похоже, не стал делать исключений из этого правила, хотя я, честно говоря, не понимал, зачем лично мне оружие, учитывая мои способности.

Даже с учётом того, что мои силы могли бы позволить легко размахивать таким мечом, я не видел особого смысла в его использовании. Против врагов, для победы над которыми мне понадобилось бы что-то подобное, наверняка подошло бы другое, более совершенное оружие. Тем не менее подарок есть подарок.

В той же коробке оказался специальный кожаный футляр, сделанный из нескольких широких полос, с системой креплений. Меч в них «запечатывался» так, что при желании можно было одним движением руки — дёрнув за ремешок — освободить клинок и перейти к бою. Конструкция выглядела эффектно, как будто сошедшая со страниц какого-нибудь фэнтези, но я, улыбнувшись, всё же решил повесить фламберг над кроватью. Он, по крайней мере, теперь служил мне эффектным элементом интерьера.

*****

Я, закончив обед в столовой и убрав поднос с грязной посудой, я направился в тренерскую. Мысль об Итановом предложении поехать в спортивный лагерь засела в голове. А что? Почему бы и не развеяться? Каникулы длинные, новых опасностей вроде бы не предвидится, так почему не повеселиться с друзьями и не получить хоть немного обычных подростковых впечатлений?

Зайдя в тренерскую, я увидел мистера Мерфи. Он сидел за громоздким компьютером — корпус размером с коробку, монитор с кинескопом, клавиатура и квадратная мышь. Вся эта конструкция занимала добрую половину стола, а тренер с детским восторгом пытался нажимать кнопки одним пальцем, вглядываясь в мерцающий экран.

Мне, привыкшему в прошлой жизни к куда более продвинутым технологиям, было странно наблюдать за таким устройством. Но я понимал, что здесь и сейчас — это настоящая инновация, и многие в школе смотрят на компьютер, как на чудо научно-технического прогресса.

— Тренер, решили идти в ногу со временем? — спросил я, улыбнувшись.

Мерфи обернулся и, заметив меня, весело ухмыльнулся в ответ:

— О, Брюс, точно! Попечительский совет выбил для школы десять таких машин. И мне за заслуги один достался. Вот я теперь просвещаюсь. Хорошо ещё, что школу уговорили нанять инструктора — он каждый день заходит, объясняет, как этот аппарат работает. А ты, Брюс, уже приобщился к новым технологиям?

— Пока нет, что-то пропустил все последние тенденции, — развёл я руками. — Но думаю, скоро исправлю, прикуплю себе что-нибудь подобное.

— И правильно сделаешь, — одобрительно кивнул тренер. — За этим будущее, помяни моё слово. А я вот пока осваиваю — всё ещё путаюсь, но удовольствие получаю. А вообще, что тебя привело ко мне?

— Я хотел записаться в спортивный лагерь, — ответил я. — Всё лето впереди, дома сидеть не хочется.

— Отличная идея! — тренер радостно хлопнул по столу. — Места ещё есть, я как раз сейчас сижу, формирую списки. Ты у нас, Брюс, парень толковый, плюс показываешь отличную игру за "Тигров". Последний матч был на высоте!

Я незаметно улыбнулся, вспомнив, как легко уклонялся от противников на поле благодаря своей скорости, и как тренер тогда только качал головой, недоумевая, откуда у меня такая реакция.

— Ну, рад, что приношу пользу команде, — сказал я.

— Пользу? Ты нашу школьную команду почти в одиночку тащишь вперед, — подмигнул тренер Мерфи. — Так что, конечно, я оформлю всё как надо. Завтра заходи за документами, будешь готовиться к поездке.

Он отвернулся к компьютеру и снова принялся стучать по клавишам. Судя по напряжённому выражению лица, эта «инновация» пока не слишком ему поддавалась. Но тренер был упрямым человеком и наверняка рано или поздно победит бесчувственную технику.

— Спасибо, тренер. Тогда до завтра, — попрощался я, разворачиваясь к выходу.

— До свидания, Брюс, — услышал я в ответ.

Тренер лишь махнул рукой, давая понять, что он по-прежнему занят своей схваткой с клавиатурой и новыми для него компьютерными терминами.