Кофе в постель, пожалуйста!

БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ, ДРУЖЕСКАЯ

— Мама, дыханье радости и света — мама!

Мама, твоим теплом земля согрета!

Мама, мама, мама!

Хор на сцене завершил исполнение песни особенно проникновенным аккордом, а я прикидывала, есть ли у меня шансы слинять из актового зала, не привлекая к себе излишнего внимания. Нет, в самом по себе концерте, посвященном Дню матери, не было ничего ужасного! Детишки выучили стихи и песни, старшие даже сами подготовили костюмы и реквизит, в школу были приглашены родительницы, уже начавшие шуршать платочками, украдкой вытирая слезы умиления. Но отчего-то стандартное школьное мероприятие заставило меня сегодня почувствовать себя неуютно и задуматься о позорном бегстве.

Пока старшеклассники разыгрывали трогательную сценку, я думала, как странно устроена женская психология. Столько лет с меня как с гуся вода все эти душещипательные моменты, и вдруг тоска, сжавшая сердце, захватила врасплох. С того вечера, как я встретила Ларису в квартире Андрея, прошло уже много времени, но эмоции, испытанные мной тогда, вновь подняли голову, норовя вывести из равновесия. Чтобы отвлечься, повернулась к сидящему рядом Игорю, благосклонно взиравшему на школьную самодеятельность.

— Это же твои ребята? — шепнула я и, дождавшись гордого кивка, похвалила учеников: — Хорошо играют.

— Агния Лебедева в театральной студии занимается, на предпроф пойдет, — гордо ответил Игорь и покосился на меня с неясной тревогой во взгляде.

Видимо, мои актерские таланты оставляли желать лучшего. Но я все же попыталась сделать вид, что крайне увлечена небольшой пантомимой на тему всепоглощающей материнской любви.

— Мама научила нас буквально всему! — провозгласил харизматичный курносый подросток, которому девятиклассники уступили сцену. — Например, меня она научила преодолевать невозможное!

— Закрой рот и ешь суп! — раздалось в ответ из-за кулис, и в зале послышались смешки.

Я тоже расслабилась. Что, в конце концов, такого в том, что я никогда не побываю на подобном мероприятии в качестве родителя? Вон, моя собственная мать не то что слезу пустить, даже искренне порадоваться за меня никогда не могла. Не дотягивала я до ее высоких стандартов. Вдруг и я бы унаследовала ее перфекционизм и испортила жизнь вот такому забавному парнишке?

— Мама научила меня верить в Бога! — продолжал вещать тот.

— Молись, чтобы эта гадость отстиралась! — бойко отвечали ему под уже дружный смех.

Лучше уж так, чем жить с мыслью, что твой ребенок в любом случае найдет причину обратиться к психотерапевту, когда вырастет. И этой причиной наверняка окажешься ты.

— Мама научила меня думать о последствиях!

— Вот вывалишься сейчас из окна, не возьму тебя с собой в магазин!

Впрочем, неужели я, со всем своим образованием и опытом, не смогла бы воспитать хотя бы условно психически здорового человека? С подростками у меня не так плохо получается, если подумать.

— Тамар, не грызи ногти, — вдруг прервал мои размышления историк. — Что, шутки не заходят сегодня?

Я виновато улыбнулась и сосредоточилась на представлении, громко аплодируя юмористам вместе со всеми. Только ощущение проницательного взгляда, упершегося в мое лицо, никуда не исчезло. Надо было сесть подальше от Игоря, но кто же знал?

Тут свет в зале погас, избавляя меня от излишнего внимания мужчины, и на развернувшемся полотне проектора появились кадры ролика, смонтированного учениками.

— Вы всегда на нашей стороне, даже когда нам кажется наоборот… — послышался звонкий девчачий голос за кадром, пока на экране мелькали фотографии мам школьников. — Вы все всегда понимаете или очень стараетесь понять…

Платочки в зале снова зашуршали. Обе мамы Лизы Самойловой, сидящие позади меня, растроганно всхлипнули. А мне-то что не дает покоя?

— Вы всегда точно знаете, что для нас хорошо… Мы на вас так похожи, даже если отличаемся внешне…

Интересно, на кого бы был похож наш с Сергеем ребенок?

Естественно, он был бы высоким. И было бы здорово, если бы он унаследовал его хитрый прищур. И, конечно, эту инфернальную способность шевелить бровями. Да и от привычки к аккуратности у чада какая мать откажется? Только подумать, подросток, у которого порядок на столе и в портфеле заводится сам собой! Я мечтательно вздохнула. И, кто знает, быть может, от отпрыска Сергея не стал бы шарахаться даже подозрительный к детям Люцик… Но сначала это был бы просто младенец, которого можно держать на руках и периодически сбагривать отцу. Тот-то, уж конечно, не упустил бы возможности воспитывать свою маленькую копию.

Я представила, как на меня смотрят две пары одинаковых зеленых глаз и поняла наконец, почему появилось это странное чувство пустоты внутри. Потому, что этого никогда не будет. И следом пришла еще одна мысль: а ведь Сергей пророс в меня гораздо глубже, чем я готова была себе признаться. Пробрался мне под кожу так же, как и в мою квартиру, а я заметила это слишком поздно. Ну что ж, Тамара, не впервой, так ведь? Но откуда тогда это ужасное ощущение потери?

Я потерла пальцами левую сторону груди, поняв, что давно потеряла нить происходящего. Свет в зале снова включился, на сцене шло какое-то действо. Украдкой посмотрела на завибрировавший фитнес-браслет и увидела сообщение от Андрея, который писал, что будет ждать меня у ворот школы, чтобы поговорить. Пожалуй, он прав: мы оба слишком долго тянули с объяснениями. Попыталась не думать сейчас о бывшем муже и ненароком поймала на себе внимательный взгляд Игоря.

— Хочешь, уйдем? — шепотом предложил историк.

— Да, кажется, с меня на сегодня хватит, — согласилась я, наплевав на приличия. — А ты сиди, сиди. Твои, наверное, еще будут выступать.

— Не, отстрелялись уже. Пойдем!

Он взял меня за руку и, пригибаясь, чтобы не мешать остальным зрителям, потащил к выходу под громкие аплодисменты очередному номеру.

— Чайку? — преувеличенно жизнерадостно спросил Игорь, проводив меня до кабинета и задорно улыбнулся.

Я повернулась к историку. Он ведь все понял, но даже слова не сказал о моем странном поведении. Просто решил поддержать, хотя между нами ничего нет и не будет, совсем как в моих отношениях с гепардом.

— Извини, меня уже ждут, — сказала я с признаками легкого сожаления в голосе, — надо бежать.

— О, ну ладно. Тогда до понедельника?

— До понедельника.

— Сергею привет! Передай ему, что я отобью тебя, как только он расслабится!

Подмигнув, Игорь засунул руки в карманы и, насвистывая, пошел по пустому длинному коридору. А я смотрела ему вслед и думала, что этот несносный ловелас, черт бы его побрал, бывает очень милым. Неудивительно, что о шлейфе его любовных побед в школе легенды ходят. Я бы и сама, наверное, не удержалась от соблазна, если б не знала, что срок годности у таких романов крайне мал. И если бы не встретила на своем пути другого мужчину, рядом с которым я не задумываюсь ни о каких сроках и перспективах.

Сдав ключи от кабинета охраннику, я вышла на улицу и сразу же увидела Андрея, поджидавшего меня под козырьком школы.

— Привет! — Он мягко улыбнулся и чмокнул меня в щеку.

— Привет, — устало улыбнулась в ответ и взяла его под руку. — Пройдемся до кафе? Расскажешь все.

Мы шли по тротуару сквозь осенние сумерки, обходя лужи, оставшиеся после дождя. Где уже эта зима? Хотя с ее приходом придется доставать зимние сапоги, а я уже успела привыкнуть к мягким кроссовкам.

— Том, я… — начал Андрей, но снова замолчал.

Я глянула на него искоса, не став торопить. Без всяких слов в воздухе висело ощущение завершения. Год катится к закату, и прежняя жизнь будто бы тоже.

— Том, я должен тебе кое-что сказать. — Бывший муж сжал мою руку, лежавшую на его локте, но его взгляд был устремлен вперед. — Мы с Ларисой решили попробовать… В общем, мы встречаемся.

Я осторожно накрыла ладонью мужскую кисть, и Андрей, сглотнув ком в горле, повернулся ко мне. Вглядевшись в родное лицо, я заставила себя улыбнуться. Да, они встречаются. Это видно по тому, как побледнели тени под его глазами, расправились плечи, немного изменилась стрижка… С ней Андрей стал выглядеть чуть моложе, напоминая того оптимиста, за которого я выходила замуж тринадцать лет назад.

— Честно, я этого не планировал, — принялся он объяснять, не дождавшись моего ответа. — Когда говорил, что хочу быть с тобой, я не врал.

Я понимающе кивнула все с той же грустной улыбкой.

— Анюта тебя любит и была бы рада… — Он запнулся, силясь подобрать подходящие слова. — Но…

— Андрюш, ты не должен оправдываться. Я тоже люблю Аньку, но мы с тобой — это другое.

— Да-да, я об этом, — подхватил Андрей. — Знаю, я очень сильно тебя обидел и не уверен, что ты… Ты когда-нибудь сможешь меня простить?

И столько боли и надежды было в его глазах, что я не могла не соврать.

— Я уже давно тебя простила, хотя это было непросто.

Вспомнилось, как после нашего развода я буквально собирала себя по кусочкам. Тогда мне казалось, что моя женская суть навсегда останется в руинах. А потом пришел Вадим, который хотел только меня, не желая делить свою добычу с какими-то детьми, и снова научил понимать, чувствовать, желать и даже любить. Но не верить и уж тем более не прощать.

— Спасибо! — от всей души произнес Андрей, во взгляде которого без труда читалось невероятное облегчение. — Для меня это правда важно!

— Я знаю.

Он крепко обнял меня, и я похлопала его по спине. А потом украдкой сдавила переносицу и, постояв так немного, отстранилась, нацепив на лицо счастливое выражение.

Андрей же, радостно улыбаясь, не торопился освобождать меня из объятий.

— Я тут подумал, ты была права насчет кольца и вот этого всего, — вдруг сказал он и, выпустив мои руки, пошарил у себя в кармане. — Наверное, так будет правильно.

С этими словами он достал ключи от моей квартиры и протянул их мне.

Я молча подняла свободную ладонь, в которую опустилась металлическая связка. К чувству завершения добавилось еще одно — освобождение. Словно ключи в моих руках стали осязаемым подтверждением того, что наши отношения с Андреем теперь уже никогда не перейдут грань, воздвигнутую между чужим мужчиной и чужой женщиной. И так будет лучше для всех.

Я убрала связку в сумочку, и мы пошли дальше в тишине, наполненной непривычным спокойствием. Будто с сердца наконец скинули старый, заржавевший груз, позволив вздохнуть полной грудью.

— Выпьешь со мной кофе? — спросила я бывшего мужа, подходя к кофейне.

— Ты же любишь сидеть здесь одна, — осторожно напомнил мне Андрей, удивленный неожиданным предложением.

— Да, но…

— Здравствуй, Тамара.

С закаменевшим лицом я обернулась на голос.

— А ты что здесь делаешь? — резко спросил Андрей, с неприязнью глядя на окликнувшего меня мужчину.

Вадим невозмутимо стоял у дверей «Джафара» с кожаной папкой под мышкой и на вопрос Андрея даже бровью не повел, не отрывая от меня темного взгляда. Это ж насколько надо не любить телефонные разговоры, чтобы явиться в мою кофейню? Даже во время нашего брака он себе такого не позволял — это было строгое, фундаментальное, нерушимое правило! Здесь начиналась моя территория, на которой он побывал лишь однажды и которую я тщательно от него оберегала.

— Ты сегодня поздно, — заметил Вадим, по-прежнему делая вид, что, кроме нас двоих, здесь никого нет.

— Вот только этого не надо! — огрызнулась я, гордо вскидывая подбородок. — Ты мне больше не муж и не вправе…

— Я просто переживал, что ты пойдешь одна по этой темени, — поймав паузу в моей гневной отповеди, мирно пояснил Вадим и наконец обратил внимание на Андрея: — Спасибо, что проводил.

— Знал бы, что ты здесь, провожал бы в другую сторону! — заявил Андрей, в защитном жесте заводя меня себе за спину.

Вадим на его маневр лишь закатил глаза.

— О, надо же. Тот, кто привык уходить от проблем, вдруг увидел проблему в моем присутствии. Так, может, не будешь изменять старым привычкам и просто уйдешь?

— Что тебе нужно? — проигнорировав подначку, спросил Андрей и исподлобья уставился на неприятеля. — Мало ты над Тамарой поиздевался? Еще захотелось?

— Хм, слышать такое от тебя несколько странно. — Вадим подошел чуть ближе, и я непроизвольно схватила Андрея за руку, отчего тот напрягся еще сильнее. — В твоем исполнении подобная забота похожа на… как бы это сказать… лицемерие?

— Слушай, ты!..

— Так, брейк! — Пересилив себя, я встала между мужчинами, чтобы пресечь назревающий скандал. — Серьезно, Вадим, почему ты меня здесь ждешь?

— Решил проверить, не изменила ли ты своей любви, — улыбнулся мой последний муж, который, в отличие от Андрея, излучал мегаватты спокойствия и уверенности в себе. — Приятно, знаешь ли, оказываться правым.

— И снова явился без предупреждения… — хмуро заметила я.

— Снова? — встрепенулся Андрей и сжал кулаки. — Он тебя что, преследует? Обижает?

Ого, вот это он разозлился! Все-таки приятно, когда за тебя волнуются.

— Все нормально, — постаралась я успокоить своего защитника. — Вадим просто предложил мне работу и, видимо, не смог смириться с отказом.

— Ты же знаешь, смирение не моя добродетель, — отозвался тот с обезоруживающей улыбкой. — Давай посидим и спокойно все обсудим?

— Она же ясно дала понять, что отказывается! — с вызовом произнес Андрей, заметив мою нервозность, которую я безуспешно пыталась скрыть.

— Прости, но я спрашивал не тебя, — все с той же улыбкой осадил Вадим взвинченного мужчину, не удостоив его даже поворотом головы. — Что скажешь, Тамара? Позволишь мне выпить кофе вместе с тобой?

Ничего себе, какой дзен он отрастил за последние два года! Даже на словах в бутылку не лезет.

— Решил строить из себя хорошего парня? — презрительно выплюнул Андрей, потерявший привычную мягкость и уступчивость. — Правда думаешь, что это сработает и Тамара тебе поверит?

— Не надо, Андрюш, мы просто поговорим, — тихо сказала я, благодарно погладив его по предплечью. — Нам действительно не помешает объясниться.

— Мне не нравится твоя реакция, — прямо заявил Андрей, — ты волнуешься.

— Все будет хорошо, — произнесла я на этот раз более твердо. — Спасибо тебе за беспокойство. И за все.

— Точно? — произнес мужчина, бросив недоверчивый взгляд на Вадима, расслабленно прислонившегося спиной к фонарному столбу. — Я могу…

— Точно, — перебила я. — Анюте привет. И Ларисе тоже.

Я улыбнулась, показывая, что все в порядке, и заметила, как плечи Андрея слегка расслабились.

— Хорошо. Передам. Звони, если что, в любой момент.

— Конечно.

Я чмокнула Андрея в щеку на прощание, а он слегка сжал меня в объятьях. Дождавшись, когда бывший муж, несколько раз оглянувшись, скроется за углом, я повернулась к Вадиму, который терпеливо ждал, пока мы попрощаемся, со снисходительной усмешкой на лице.

— У него кто-то есть, ты же в курсе?

Уголок рта нервно дернулся, но я быстро взяла себя в руки.

— Представь себе, хоть и не обладаю проницательностью топового психотерапевта.

— Не обижайся, я просто должен был убедиться, что он не ввел тебя в заблуждение. — Вадим придержал дверь, пропуская меня в кофейню. — Я тоже переживаю за тебя, хоть и не так красноречиво, как Андрей.

— Не прибедняйся, красноречие — твой конек, — ответила я, прекрасно зная, о чем говорю.

Я сняла пальто и поискала взглядом Константина. За его столиком сидела какая-то юная парочка, и я даже не знала, стоит ли радоваться отсутствию журналиста. С одной стороны, в последние дни я старалась его избегать, с другой — остаться с Вадимом тет-а-тет казалось мне намного большей угрозой.

— Ты ведь обычно здесь сидишь? — Бывший муж подошел к столику у окна, безошибочно определив мое любимое место. Мне бы такую память. — Что тебе заказать?

Я неосознанно посмотрела на барную стойку и встрепенулась: Кирилл вернулся! Поймав мой взгляд, бариста улыбнулся уголками губ и поднял ладонь в приветственном жесте. Я облегченно выдохнула и кивнула ему, не скрывая радости.

— Ничего. Считай, что я уже сделала заказ, — воодушевленно ответила Вадиму, с удовольствием отмечая, как на его лице промелькнуло недоумение.

А потом началась игра. Вадим не торопился заводить разговор, я тоже молчала. Каждый из нас знал, что тот, кто первый поднимет тему контракта, окажется в заведомо проигрышном положении. Поэтому бывший муж, сохраняя невозмутимый вид, лениво листал меню, а я смотрела, как за его спиной два мастера возятся с досками, демонтируя злополучный порожек, о который я не раз спотыкалась. Неужели Кирилл затеял ремонт из-за меня? Неловко как-то.

— Ваш мокко, — отвлек меня от созерцания голос бармена, поставившего на стол кружку, увенчанную шапочкой взбитых сливок с шоколадной стружкой. — А вы что-нибудь выбрали?

Кирилл заложил руки за спину и в ожидании посмотрел на Вадима.

— Декаф без сахара, пожалуйста.

— Какой степени обжарки?

— Давайте средней.

— Помол?

— Мелкий, конечно.

— Арабика или робуста?

— Неважно. — В голосе Вадима прорезались нотки раздражения. — Пусть будет робуста.

— Кофе декаф более кислый, чем обычный, — спокойно заметил бариста. — Особенно это ощутимо при использовании бобов робусты. В них содержится примерно в два раза больше кофеина, чем в арабике, поэтому для его расщепления требуются более высокие концентрации растворителей, которые также добавляют кислинку. К тому же там меньше ароматных масел и сахаров, из-за этого вкус напитка получается беднее, а запах слабее.

Вадим откинулся на спинку кресла и с интересом посмотрел на дерзкого юношу. Я тоже замерла, несколько дезориентированная происходящим. Сегодня что, полнолуние или магнитные бури? Тактичный Игорь, агрессивный Андрей, доброжелательный Вадим, а теперь еще и болтливый Кирилл… Что дальше? Сергей перестанет ворчать и начнет грязные носки по квартире разбрасывать?

— Предлагаете мне поменять выбор? — вкрадчиво уточнил бывший муж, понимающе улыбнувшись. — Не выйдет.

— Значит, робуста?

— Робуста.

— Молоко?

— Сливки.

— Корица?

— Нет.

— Без сахара?

— Без.

— Вы уверены? — уточнил Кирилл, очевидно поставив перед собой задачу вывести посетителя из себя.

— Абсолютно, — не моргнув глазом подтвердил Вадим, сохраняя олимпийское спокойствие.

— Благодарю за заказ.

Кирилл кивнул и вернулся за свою стойку, предварительно кинув на меня пронзительный взгляд.

— Забавный парнишка, — прокомментировал мой спутник. — Так и работает здесь официантом?

— Кирилл — хозяин «Джафара», — поправила я, чувствуя необъяснимую гордость за молодого предпринимателя.

— А, тогда понятно, почему он на меня взъелся. Кажется, в прошлый раз я назвал это место грязной дырой. — Вадим качнул головой, будто соглашаясь с собственным умозаключением. — Надо же, какой злопамятный.

— Думаешь, он тебя узнал? — Я скептически посмотрела на мужа. — Два года прошло.

— Я и говорю: злопамятный.

Вадим сложил пальцы домиком и, опершись на них подбородком, принялся меня разглядывать. Я отвела глаза и отпила свой мокко, делая вид, что меня очень интересует, как продвигается работа по устранению травмоопасного подиума. Кофе уже подходил к концу, а молчание так никто и не нарушил.

— Ну хорошо, — сдалась я, смирившись с тем, что нарушаю золотое правило удачных переговоров. — Я изучила все материалы, которые ты мне выслал. И мой ответ остается прежним.

— Могу я узнать причину? — миролюбиво поинтересовался Вадим, не меняя позы.

— Их много, — заявила я, сделав последний глоток и отставив кружку. — Я не хочу уезжать, бросать животных, детей в школе, перестраиваться на новый лад…

— Погоди-погоди! Я не успеваю! — остановил меня мужчина и полушутя выставил вперед раскрытые ладони. — Давай последовательно, хорошо?

Я подобралась, понимая, что наступил опасный момент, но все же уверенно кивнула.

— Тебе понравился проект?

— Да, он интересный, — осторожно ответила я, не став кривить душой.

— Но было бы здорово внести в него некоторые коррективы, как думаешь? Что если расширить количество респондентов и внести туда подростков? Школьников?

— Неплохая идея, — вынуждена была я признать, понимая, к чему он клонит.

— Тогда ты сможешь работать с той возрастной группой, к которой привыкла, — сделал вывод Вадим. — Пойми, Тамара, ты никого не бросаешь. Ты даришь науке свой бесценный опыт, а взамен приобретаешь новый. Уверен, твои подопечные не останутся без присмотра, можешь за них не переживать. А вот я без тебя не справлюсь, никогда не умел работать с детьми.

Скорее, не хотел. Эта ниша не приносит такого дохода, как политики с компенсаторной агрессией и бизнесмены с дистимическим расстройством.

— Ваш десерт, — перебил мои мысли внезапно оказавшийся рядом Кирилл и протянул аппетитный кусочек блинного торта на белоснежном блюдце. — Еще кофе?

— Да, пожалуйста, — согласилась я, принимая из его рук угощение.

— А мой заказ пока не готов? — напомнил о себе Вадим, рассматривая услужливого хозяина кофейни.

— Нет.

Кажется, услужливость Кирилла распространяется не на всех посетителей.

— Ничего страшного, мы не торопимся, — осклабился в ответ Вадим.

Чайная ложечка в моей руке соскользнула с торта и звонко ударилась о блюдце. Что-то мне не по себе.

— Вкусно? — поинтересовался сидящий напротив меня мужчина, когда бариста вновь скрылся из вида.

— Очень, — ответила я, через силу глотая вставший поперек горла кусок.

— Угостишь?

Не успела я ответить, как Вадим мягко коснулся моего запястья и, не сводя с меня пристального взгляда, облизал ложечку, испачканную шоколадным кремом. Кожу под его пальцами тут же начало жечь, а про дыхание я, кажется, и вовсе забыла.

— Помнишь, как мы измазались взбитыми сливками и долго-долго вылизывали друг друга? — прошептал он, заставив сердце затрепыхаться трусливым зайчонком, увидевшим голодного волка. — Ты была очень сладкой, Царица Тамара…

— И липкой, — сухо добавила я, вырывая руку.

И все бы хорошо, но голос звучал слишком хрипло, а рука ощутимо дрожала.

— Мне нравилось, — продолжил Вадим, губ которого коснулась мечтательная улыбка. — Вся ты нравилась. Даже липкой.

— Допустим, я уволюсь, — резко перевела я тему, возвращаясь к обсуждению работы за границей. — Это не решает остальных проблем.

Черт, неправильно. Но уже сказала.

— Каких, например?

— Переезд, — принялась я загибать пальцы.

— Позволит тебе посмотреть мир.

— Животные.

— Останутся с тобой.

— Новый коллектив.

— Полюбит тебя и не захочет расставаться с таким замечательным специалистом. — Вадим взял мою руку и, разогнув пальцы, как бы говоря, что нет никаких серьезных причин для отказа, легко поцеловал ладонь. — Я понимаю, ты нервничаешь, сомневаешься, даже боишься, но поверь: ты достойна этой работы, как никто другой. А еще…

Вадим с заговорщицким видом нагнулся ко мне так близко, что я почувствовала тепло его дыхания и с трудом поборола в себе желание коснуться щекой его щеки.

— А еще, — повторил он шепотом на ухо, — только представь выражение лица своей мамочки, когда она узнает, что ты работаешь в Лондоне и задействована в проекте с многомиллионным бюджетом! Я бы все отдал, чтобы на это посмотреть!

Нет, звучит, конечно, заманчиво…

— Ваш заказ! — Я вздрогнула, когда между мной и бывшим мужем вырос поднос с двумя порциями кофе, принесенными неслышно подошедшим Кириллом. — Робусты не было, пришлось заменить на арабику.

— Надеюсь, сливки в моей чашке вы ничем не заменяли? — уточнил Вадим, с опаской покосившись на молочную пенку.

Вместо ответа бариста загадочно улыбнулся и, откланявшись, отошел в сторону, где его ждали закончившие работу ремонтники.

— Как думаешь, он туда плюнул? — спросил Вадим, придирчиво вглядываясь в кофейную смесь.

— Кирилл — профессионал! — встала я на защиту своего любимого кофевара. — Если и плюнул, вкус хуже не стал, можешь не переживать.

— Мне нравится твоя невозмутимость, — услышала я новый комплимент в свой адрес. — Ты стала спокойнее.

— Ты тоже.

— Пришлось измениться, — признался Вадим и со значением добавил: — Мне не хотелось повторять старых ошибок.

Я обхватила руками свою чашку кофе, но пить не стала, задумчиво уставившись в темную жижу. Не верю я во все эти разговоры про изменения. Змеи вон тоже каждый месяц кожу сбрасывают, но окрас у них остается прежним.

— Вадим, я не поеду, — устало сказала я, подводя черту нашему разговору. — Просто не хочу.

К такому чисто женскому доводу ему вряд ли удастся подобрать контраргумент.

— Это из-за меня?

— В том числе, — согласилась я, не став приплетать сюда еще и Сергея.

— Боишься не сдержаться?

Я вскинула голову и посмотрела ему в прямо глаза. В них не было и тени издевки.

— Ты сам все знаешь.

— Да, поэтому и прошу тебя не идти на поводу у старых обид. — Вадим встал, медленно обошел столик и, встав за спиной, ласково обхватил мои плечи, прекрасно зная, как на меня действуют его прикосновения. — Не хочу, чтобы из-за меня ты теряла шанс, который выпадает раз в жизни. Пожалуйста, не прибавляй к моему чувству вины еще и это.

— И не собиралась.

— Тогда я зайду на следующей неделе, — сказал он, чуть сжав мои напряженные плечи. — Прости, у меня осталось не так много времени. Но надеюсь, его хватит, чтобы ты передумала.

Я не стала его разубеждать. Просто дождалась, когда он нагнется, поцелует меня в щеку, опалив невысказанным обещанием, и покинет кофейню, бросив на пустую стойку какую-то крупную купюру.

Парочка за столиком Константина давно ушла. Вслед за ней закрылась дверь за мастерами, получившими расчет от Кирилла. Даже сам бариста куда-то подевался, а я все сидела на своем месте у окна, невидящим взглядом пялясь на кофейную чашку, к которой Вадим так и не притронулся. Даже не шевелилась, хотя очень хотелось перевернуть к чертовой матери всю мебель и проорать вслед бывшему мужу, чтобы он оставил меня в покое.

Потому что на самом деле я хотела поехать.

Потому что все, о чем он сегодня говорил, было правдой.

Потому что мы до сих пор тянулись друг к другу, несмотря на все отгремевшие скандалы и два года разлуки.

Утомленная тяжелыми мыслями, уронила голову на стол и, заметив на соседнем стуле забытую кем-то книгу, вяло протянула к ней руку. Книжка оказалась потрепанной, с оторванной мягкой обложкой и засаленными страницами — верный признак того, что страдалица пользовалась спросом у любителей скоротать вечерок в тихой кофейне. Распахнув повидавший виды романчик, пробежалась взглядом по середине страницы:

'—Итак, Томас. Я полагаю, вам не терпится задать мне пару-другую вопросов?

— Признаться, да. — Я в свою очередь тоже промокнул губы. — Ужасно не хочется быть предсказуемым, но какого хрена вы вообще вытворяете⁈'

Не знаю, кто герой этой книжицы, но он мне нравится. И правда, какого хрена?

Закрыв глаза, я снова растеклась по столешнице. На душе раздрай, а я устала все время держать лицо. Можно немного и пораскисать, пока меня здесь никто не видит. Я даже не стала реагировать на вибрацию браслета, продолжая бездумно лежать на пригретом местечке, но кто-то вдруг решил проявить поразительную настойчивость. Когда я получила третье сообщение кряду, пришлось волей-неволей лезть в телефон.

«Прости-прости, кошечка! — прочла я и неожиданно почувствовала, как по груди разливается приятное тепло. — Придурок братец умудрился сломать мой телефон! Пришлось ждать, пока его починят».

Я метнула взгляд на барную стойку, но Кирилла там не было. Все ясно, ушел в подсобку, чтобы не палиться. Смешной.

«Ты заставил меня волноваться», — ответила я, закрепив слова сердитой рожицей.

Только на лице почему-то, наоборот, расцвела улыбка.

«Что ты хочешь в обмен на прощение? Поцелуй? Куннилингус? Кики-секс?»

Улыбка сползла с моего лица. Вот и настал тот момент, когда надо подвести черту. Я сделала глубокий вдох и набрала банальнейшую фразу, которая всегда казалась мне ужасно нелепой: «У меня несколько изменилась жизненная ситуация. Знаю, это звучит странно, но мы можем остаться друзьями?»

Докатилась. Прошу виртуального любовника стать виртуальным другом. Может, это первые признаки раннего климакса, которым меня пугал гинеколог?

«У тебя появился парень?» — спросил гепард после долгого молчания: видимо, этот вопрос дался ему непросто.

«По всей видимости, так и есть».

«Не похоже, что ты в этом уверена».

«Все слишком быстро, я еще не до конца смирилась с этой мыслью».

«Ок, я понял», — отозвался мой собеседник и снова затих.

Кирилл вернулся из служебного помещения, не обращая на меня никакого внимания, и тут же полез в папку с бумагами, спрятанную в недрах барной стойки. Я задумчиво посмотрела на его напряженную спину и собранные в хвост волосы. Неужели все? Он больше не захочет общаться? Впрочем, это логично. Зачем ему секс по переписке без секса? Я криво усмехнулась и тихо вышла из кофейни, не став тратить время на прощания, раз уж Вадим так щедро оплатил мой сегодняшний вечер.

Но стоило выйти из кофейни, как телефон снова ожил. Разблокировала экран и не смогла сдержать непрошеного смешка.

«Хочу грязные подробности!»