Кофе в постель, пожалуйста!

БЕСЕДА ВОСЬМАЯ, МНОГООБЕЩАЮЩАЯ

Первую половину субботы я замаливала грехи перед своими питомцами, которые считали, что хозяйка возмутительно мало времени посвящает их облагодетельствованию. Вычистив вольер Рюка и искупав вопящего от возмущения Люцика, я вдосталь наобщалась с обоими засранцами и даже ненароком обучила попугая новому слову: «Заррраза!» Поэтому, когда вредная птица отправилась лакомиться любимым яблочком на насест, а не менее вредный кот с урчанием принялся пожирать корм, я с чистой совестью выдохнула и, вспомнив о выставке японской живописи, собралась на весь оставшийся день уйти в тотальный эстетический разгул.

Покопавшись в телефоне и врубив на полную громкость «Shine On You Crazy Diamond», я приступила к выбору наряда, достойного такого чуда, как я. Под гитарное соло Дэвида Гилмора облачилась в шелковое темно-зеленое платье и замшевые ботильоны, подкрасила губы красной помадой и, покачивая бедрами в такт музыке, соорудила на голове небрежный пучок.

— Красотка? — спросила я у Рюка, с любопытством высунувшего свой клюв в прихожую.

— Заррраза! — заявил попугай и гордо удалился восвояси.

— Пф, много ты понимаешь!

Трек закончился. Я списалась с Андреем и договорилась с ним о встрече в шесть часов рядом с галереей. Что ж, если к этому времени я хочу сполна насладиться восточным колоритом, то стоит поторопиться. В спешке накинула пальто и, схватив сумку, выскочила из квартиры.

— … чтоб никакие уроды не подкопались! — услышала я обрывок разговора, прежде чем мой телефон разразился звуками выстрелов и я с перепугу налетела на чью-то широкую спину.

— Черт! — ругнулась я, кляня себя за то, что напрочь забыла выключить звук.

— Тамара Михайловна? — обернувшись, удивленно произнес побеспокоенный мною мужчина, в котором я узнала местного участкового.

— Опять вы? — вместе с ним угрюмо изрек стоявший рядом Сергей.

— I don’t need no arms around me! — надрывался мой телефон вокалом Роджера Уотерса.

Я судорожно принялась нажимать на красную иконку, пытаясь отклонить звонок от Игоря. Вот же настырный! Пальцы, как назло, никак не попадали по нужной кнопке, отчего я еще яростнее продолжала стучать по экрану.

— I don’t need no drugs to calm me! — будто издеваясь надо мной, вопили динамики.

— Дайте его уже сюда! — не выдержал сосед, бесцеремонно выхватил из моих рук телефон и одним точным нажатием принял вызов. — Внимательно.

Резко обрушившаяся на нас тишина была такой оглушительной, что даже немного звенела в ушах. Я застыла напротив, размышляя, есть ли пределы человеческой наглости.

— Это вас, — сказал сосед, протягивая мне телефон.

— Неожиданно, правда? — колко заметила я, перед тем как ответить на звонок. — Игорь Аркадьевич, что-то срочное?.. Ммм, да, немного занята. Давайте я перезвоню вам попозже?.. Да, хорошо.

Под напряженными взглядами двух мужчин я отключилась и спрятала коварную технику в карман пальто. Черт меня дернул в свое время поставить на всех коллег третью часть «Another Brick In The Wall»! Но я так редко включаю звук на телефоне, привыкнув надеяться на браслет, что успела забыть об этом.

— Кхм… — Кашлянув в кулак, я прочистила горло и приняла невозмутимый вид. — Здравствуйте, Павел Ярославович… Хочется верить, что вы здесь не по рабочим вопросам. Надеюсь, ничего не случилось?

Участковый, с которым мы были тесно знакомы благодаря нескольким школьникам с девиантным поведением и делинквентными наклонностями, понимающе хохотнул и зачем-то погладил ладонью гладкую, как коленка, лысину. Я же сильнее вцепилась в сумочку, гадая, могла ли Лиля кому-то проболтаться о вчерашнем происшествии.

— Не переживайте, Тамара Михайловна, я тут не из-за ваших оболтусов. Так, заскочил по дороге… — Павел Ярославович покосился на Сергея, лицо которого было мрачнее тучи, и не стал уточнять, по какому именно вопросу он вдруг решил заглянуть в наш дом. — Ну, я пойду. На связи тогда.

— На связи, — отозвался сосед, даже не пытаясь изобразить дружелюбие.

— Игорю Аркадьевичу мое почтение, — с улыбкой сказал мне старый знакомый, дав понять, что мой короткий разговор с коллегой не остался не замеченным.

Дождавшись, когда участковый зайдет в лифт, я повернулась к стоявшему рядом мужчине. Тот приподнял темные брови, старательно изображая недоумение. А мне до жути хотелось запустить пальцы в его волосы и если не вырвать клок, то хотя бы растрепать безупречную укладку.

— Вы всегда отвечаете на звонки, которые вам не предназначены?

Сергей оглядел меня с головы до ног, явно оценивая созданный образ, и, проигнорировав вопрос, светским тоном поинтересовался:

— На шабаш летите?

— Почти, — сладко протянула я, решив не портить себе настроение из-за какого-то брюзги и нахала. — На свидание.

Что свидание намечается с искусством, уточнять не стала — какое ему до этого дело? Напевая под нос приклеившийся припев про то, что все мы лишь кирпичи в стене, я заперла квартиру и вздрогнула от неожиданности, когда за спиной хлопнула соседская дверь. И что это сейчас было? У меня даже первый муж так не реагировал на «Пинк Флойд».

Я стояла перед репринтом полотна «Хижина в горном ущелье», практически уткнувшись в него носом и тщетно пытаясь уловить, в чем же секрет очарования сансуй-га. Казалось бы, что такого? Ну бумага, ну тушь, ну градация светотени. Ученики художки старших классов вполне способны взять первое и второе и управиться с третьим. А вот все равно цепляет, заставляя задуматься о бренности всего сущего. Хотя, на мой плебейский вкус, современные полотна в таком же стиле не менее хороши. Легкость, прозрачность, даже некоторая призрачность пейзажей и изображений мирной сельской жизни невольно погружала в умиротворенное расположение духа.

— Кажется, вы нашли свою картину сердца.

Не сразу поняв, что приятный мужской голос обратился ко мне, я запоздало перевела задумчивый взгляд с маленького домика в горах на мужчину, который стоял рядом, заложив руки за спину.

— Простите? — Я чуть нахмурилась, пытаясь понять, где раньше видела его лицо. — Картину сердца?

— Именно. — Мой неожиданный собеседник поднял глаза к полотну и продолжил говорить, блуждая взглядом по туманным тропам: — В Японии так называют изображения, которые служат своеобразным мостом между реальностью и состоянием чистого созерцания.

— Что-то вроде медитации?

— Скорее, важная ее часть, — сказал мужчина с легким кивком. — Вы когда-нибудь слышали об ученых кельях?

— Нет.

— Эта тема появилась вместе с развитием столичных монастырей. Жизнь там была весьма деятельной, что, как вы понимаете, вступало в некоторое несоответствие с монашескими устоями. Посему в качестве своего рода духовной утехи и поддержания чистых устремлений монахи создавали изображение своей кельи. Однако это было не реальное жилище, а то, которое представлялась идеальному взору монаха.

— Как хижина на этой картине?

— Так и есть. — Мужчина по-прежнему стоял, глядя на репродукцию, и мне оставалось лишь изучать его благородный профиль, гадая, где же я встречала этого человека. Ответ плавал где-то на поверхности, но стоило подумать, что я уже поймала его за хвост, как разгадка вновь от меня ускользала. — Эта картина — история одного монаха. Он построил себе хижину для ученых трудов и нарек ее «Сокровенность горных ущелий». Хоть и находилась она внутри города, но в сердце своем монах хотел, чтобы она пряталась в горах, у глади синих вод. Зная тайну души своего друга, Китидзану Минтё написал эту картину — картину его сердца.

— Вы так красиво рассказываете! — невольно восхитилась я речью незнакомца.

Раздался тихий бархатистый смех, по которому стало понятно, что мужчина польщен моими словами. Он наконец повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза — впервые с начала нашей беседы. Смутное ощущение припоминания было перечеркнуто вспышкой озарения: напротив стоял завсегдатай кофейни, которого я так привыкла видеть за столом с чашкой американо, что в новой обстановке даже не сразу его узнала. Сейчас, без очков, стал заметен его восточный разрез глаз, который весьма необычно смотрелся на абсолютно европейском типе лица, придавая ему некую изюминку и делая внешность мужчины если не уникальной, то по меньшей мере особенной.

— Профессия обязывает, — коротко объяснил мой кофейный визави, не вдаваясь в подробности. — Думаю, нам пора познакомиться. Константин.

— Тамара.

Я смущенно подала руку и, кажется, немного покраснела, когда мужчина чуть сжал мои пальцы. Вроде бы, простой дружеский жест, но прикосновение показалось таким интимным, что я невольно задержала дыхание.

— Необычно видеть вас без чашки кофе, — озвучил Константин мои мысли с легкой улыбкой.

— Как и мне вас без ноутбука, — призналась я. — Сегодня решили развеяться?

— В последние дни из-за наплыва посетителей в кафе не поработаешь. Впрочем, в этом можно найти и положительные моменты.

— Какие же?

— Иногда даже от любимой работы необходимо отвлекаться, — раздалось в ответ. — Тогда возможность пообщаться с интересным человеком возрастает стократ.

— А мне казалось, что возможностей у вас всегда было в избытке, — сделала я не самый тонкий намек.

— Как известно, наши жизни вообще определяются возможностями. Даже теми, которые мы упускаем, — не растерялся Константин, явно процитировав какой-то фильм или книгу. — Вы уже видели серию полотен с изображением журавлей? Должен признать, незабываемое зрелище!

Подборка и впрямь впечатляла. Стаи журавлей, мимо которых мы проходили, взмывали в воздух, танцевали под деревьями, вытягивали шеи навстречу солнцу… Глядя на них, не приходилось сомневаться в красоте и благородстве красноголовой птицы, почитаемой жителями Японии.

— Это какая-то вариация на тему бумажных журавликов, способных исполнить самое заветное желание? — спросила я своего спутника, задержавшись у картины, где Минамото-но Ёритомо, судя по информационной табличке, выпускал в небо тысячу журавлей.

— Не совсем. Здесь изображена церемония освобождения живых существ — ежегодный акт буддийского милосердия. Могу предположить, что примета, о которой вы говорите, уходит своими корнями в этот древний обычай.

Я всегда неровно дышала к загадочному искусству Востока, но то, сколько о нем знал Константин, не могло не впечатлять. Обладая удивительным даром рассказчика, он увлеченно обсуждал со мной работы школы Кано, размышлял об их символизме, делился красивыми легендами и интересными фактами.

— А это моя картина сердца, — вдруг произнес мужчина, останавливаясь рядом с изображением двух журавлей на изогнутой сосновой ветке. — Когда смотрю на нее, понимаю, что счастье намного ближе, чем мы себе представляем.

Умолкнув, он замер, будто растворяясь в творчестве неизвестного художника. И я тоже застыла, любуясь светлой улыбкой, блуждающей по его губам.

— По-вашему, одинокий журавль не может быть счастлив?

— Смотря что вы понимаете под счастьем, Тамара. Если для вас оно заключается в душевной гармонии, долголетии и успехе, то ответ очевиден. Хотя мне всегда казалось странным счастье, которое нельзя разделить с тем, кто тебе дорог. Какое-то оно… неполноценное, не находите?

— Пусть так, — сказала я, не став спорить. — Но лучше уж быть одному, чем с тем, кто пытается сделать из журавля цаплю.

Константин внимательно посмотрел на меня — так остро и пронзительно, словно я стала одной из картин в этом зале. У меня даже холодок по спине пробежал, а сердце, споткнувшись, чуть сбилось с ритма.

— Знаете японскую сказку о том, как юноша спас раненого журавля, а тот превратился в прекрасную девушку? — неожиданно поинтересовался Константин и, когда я покачала головой, поведал мне еще одну историю: — Девушка вышла замуж за своего спасителя. Она владела удивительным даром: ткала чудесные ткани из собственных перьев. Но однажды муж подглядел за ее работой, и девушка, обернувшись в журавля, улетела прочь.

— А опечаленный юноша отправился на ее поиски и после долгих испытаний вернул любимую… — закончила я сюжет, знакомый любому ребенку.

— Вовсе нет. Он больше ни разу не видел девушку-журавля, которая навсегда скрылась в синем небе. Грустный финал, правда?

Я украдкой вздохнула. Ну да, если хочешь быть девушкой-журавлем, а не царевной-лягушкой, то приходится соответствовать образу. Для народа, придумавшего харакири и породившего камикадзе, вообще не существует понятия второго шанса.

— Почему-то мне кажется, что вы похожи на героиню этой сказки, — признался Константин, продолжая заглядывать в самую душу. — Ищите человека, способного уважать ваши желания и тайны, не проявляя излишнего любопытства, и готового принять вас такой, какая вы есть.

— Я уже давно никого не ищу.

Несмотря на мой ответ, слова мужчины все же задели внутри меня чувствительную струну, которая, казалось бы, после трех браков должна была неминуемо оборваться.

— Уверены?

У него очень серьезный и внимательный взгляд. А глаза серые — редкого чистого оттенка, без карих и зеленых вкраплений, обычных для сероглазых людей.

— Я…

— How can you see into my eyes, like open doors… — перебило меня заунывное сопрано, раздавшееся откуда-то сбоку.

— Не ответите?

Это что, у меня⁈ С опаской выудив из недр сумочки свой телефон, у которого я так и забыла отключить звук, с неверием уставилась на имя человека, пытавшегося мне дозвониться. Да ладно? Когда я поставила на Андрея эту мелодию?

— Алло? — неуверенно сказала я в трубку, оборвав стенания вокалистки. — Уже подошел?.. Хорошо, сейчас выйду… Не надо, я скоро буду. Пока!

— Моменты спокойствия длятся очень недолго, — с улыбкой заметил Константин, сглаживая неловкость.

— Простите. — Я виновато развела руками, чувствуя горькое сожаление от того, что мне пора было уходить. — Было очень приятно пообщаться с вами вживую…

Константин посмотрел на меня с легким недоумением, и я дала себе мысленную затрещину.

— Я имею в виду, что мы с вами как будто давно знакомы, но сегодня разговаривали впервые и… — быстро поправилась я и покрутила пальцами в воздухе, не зная, как закончить свою мысль.

— Надеюсь, в дальнейшем у нас будет еще много возможностей доставить друг другу удовольствие приятной беседой. До встречи, Тамара.

— Д-да, до встречи, — дрогнувшим голосом ответила я и, с трудом заставив ноги двигаться в сторону выхода, тихонько повторила себе под нос: — До скорой встречи.

Кафе при галерее было чистеньким и уютным, но эспрессо здесь подавали отвратный. Хлебнув невнятную темную жижу и тут же поморщившись, я решительно отставила ее в сторону, пожалев, что вообще согласилась на предложение Андрея обсудить все за чашечкой кофе.

— У меня сложный вопрос, — бросилась я с места в карьер, не желая растягивать нашу встречу. — Лиля нашла у старшеклассника пакетик с подозрительным содержимым. А у вас на производстве, вроде, была химическая лаборатория…

— Хочешь сделать анализ? Разумно, — похвалил меня бывший муж. — Давай свой пакетик. Результаты сообщу в понедельник.

Я с облегчением выдохнула и положила на стол предполагаемые наркотики, упакованные в красивую коробочку с золотым бантиком. Андрей выразительно посмотрел на подарочную упаковку и, не сдержавшись, перевел на меня ироничный взгляд.

— Ну а как? — задала я риторический вопрос, пожав плечами. — Не могу же я передавать тебе это на глазах у всех.

— А тот факт, что вместе с этим ты ходила на выставку, тебя не смущает? Там, вроде как, вещи на входе проверяют.

— Ой, да ладно! У меня в сумочке с прошлого года перцовый баллончик валяется. И ничего, ни один охранник его еще не заметил.

— Потому что у тебя слишком яркая внешность и располагающая улыбка, — сделал неожиданный вывод Андрей, слова которого прозвучали не как комплимент или дежурная вежливость, а как констатация факта. — Это отвлекает их от работы.

В ответ я обезоруживающе улыбнулась, будто извиняясь за эту суровую правду. И почти сразу улыбка сползла с моего лица, когда я заметила на безымянном пальце Андрея, потянувшегося за коробочкой, милое, но скромное золотое кольцо.

— Андрей… — тихо сказала я, когда бывший муж застегнул свой рюкзак и вновь поднес к губам чашку. — Зачем ты…

— Блин!

Пальцы Андрея дрогнули, и он пролил чай на рукав серого свитера. Так и не договорив, я схватила с края стола стопку салфеток и приложила ее к темному пятну на одежде. Мужская рука дернулась, но в следующий миг замерла, позволяя бумаге впитать лишнюю влагу.

— Боже, ты такой неуклюжий! — тяжко вздохнула я, решив не спрашивать о кольце: все и так было предельно ясно. — Как только с Анютой справляешься? Тебе самому нянька нужна.

— Нормально справляюсь, — буркнул Андрей, когда я, отбросив в сторону пачку грязных салфеток, от него отстранилась. — Утром заплетаю косички и веду в сад. Вечером читаю книжку и укладываю спать. В выходные вожу в бассейн и гуляю в парке. Как все, в общем.

Я молча слушала Андрея, не пытаясь ничего ему доказать. Зачем? Мы оба понимали, что б о льшую часть забот, изрядно придавивших его плечи, в полноценных семьях берет на себя мать. Не его вина, что родительская доля оказалась Лике не по зубам — такое случается чаще, чем об этом говорят вслух. Заявив, что устала от пеленок, какашек и бесконечной рутины, она рассталась с семьей, когда Аньке едва стукнул год. Уехала в Польшу и, насколько знаю, посвятила себя ландшафтному дизайну и была вполне счастлива. Как психолог я понимала ее поступок, но как женщина не могла взять в толк, кем надо быть, чтобы бросить собственного ребенка.

— Вчера вот рисовали открытку на день рождения твоей мамы, — продолжал Андрей делиться со мной последними новостями. — Анютка ждет не дождется, когда мы пойдем в гости к «бабуле».

А… Ага… Ну да, день рождения… В несколько отрешенном состоянии я потянулась к своему эспрессо и пришла в себя, лишь когда почувствовала на языке гадкую горечь. Господи, что нужно сделать, чтобы так испортить кофе⁈

— Кхе-кхе! — Я громко откашлялась и будто невзначай осторожно поинтересовалась: — Кстати о маме. Что ты ей подаришь?

Андрей, потянувшийся было постучать по моей спине, застыл с вытянутой рукой, глядя на меня как на самоубийцу.

— Ты не купила подарок, — произнес он так, словно вынес мне приговор.

— Не то чтобы…

Не то чтобы не купила, у меня просто вылетело из головы, что его надо купить. Но признаваться в этом не собираюсь.

— Ты забыла о мамином юбилее? — Андрей все понял без слов: за шесть лет брака он слишком хорошо меня изучил. — Серьезно?

— Ну, у меня на телефоне гикнулось приложение со всеми важными датами…

— Да, это серьезное оправдание! — не скрывая сарказма, воскликнул мой бывший муж. — Я понимаю еще забыть день знакомства или первого свидания. Да даже день свадьбы! Но день рождения собственной матери?

Я закатила глаза, вспоминая все, что меня раздражало в Андрее, по алфавиту: А — авторитарность, Б — болтливость, В — въедливость…

— … пять дней осталось! — наконец провозгласил Андрей, когда я дошла до буквы З — занудство.

— Как думаешь, что бы она хотела получить от любимой дочки? — спросила я как ни в чем не бывало, поймав долгожданную паузу.

— Не знаю, Том, — честно признался Андрей, потерев лоб. — Твоя мама — такая неординарная личность, что купить ей подарок всегда было для меня тем еще испытанием. Сам намучился.

— Что выбрал?

— Вазу…

Я мысленно застонала. От такой банальщины коробит даже меня, не то что мою маму.

— … из муранского стекла.

Поперхнувшись воздухом, я уставилась на своего бывшего мужа, будто увидела перед собой незнакомца.

— Ты стал миллионером, а я не в курсе?

— Брось, я давно уже неплохо зарабатываю.

Я буквально впилась взглядом в Андрея, пытаясь разгадать, что он задумал. Как ни крути, отдать львиную часть зарплаты на подарок бывшей теще — это как-то слишком даже с учетом их теплых отношений.

— Если у тебя проблемы с выбором, можем сделать общий подарок, — немного неловко предложил Андрей, отводя взгляд. — Не хочешь присоединиться?

— Не думаю, что это хорошая идея, — аккуратно сказала я, не желая давать бывшему мужу ложных надежд.

— Ну, тогда купи ей какую-нибудь косметику, — явно стараясь увести мои мысли в сторону, предложил Андрей. — Чем там женщины пользуются? Гель для душа, шампунь, крема разные…

— Ага, отличная идея, — поддакнула я, прекрасно сознавая, что в соперничестве с муранским стеклом я выйду победителем только имея в запасе волшебный крем Азазелло. — Я пойду потихоньку. Спасибо за помощь.

— Ты же знаешь, что всегда можешь на меня положиться. — Андрей встал и помог мне надеть пальто. — Наберу в понедельник по результатам.

Мы вместе покинули кафе и, тепло попрощавшись, пошли каждый своею дорогой.

Я не спеша брела по тротуару, скользя взглядом по ярким вывескам: вдруг найду среди них ту, за которой притаился мамин подарок? Ого, какое белье! Черный шелк с едва уловимым изумрудным оттенком обтягивал манекен на витрине, дразня низкими чашечками и кружевной вставкой под горло. Какая красота! Но и цена у нее, конечно, тоже красивая. Я подобрала слюни и, с трудом заставила себя отлипнуть от витрины, побрела дальше. Ювелирный магазин, «Ароматный мир», спа-салон… Серьги я презентовала маме в прошлом году, вино зачтется лишь как приложение к чему-то более существенному, а цены на массаж, помнится, чуть не довели меня до инфаркта прямо во время жаркой переписки с анонимным любовником. А кстати!

В голову пришла идея, отдающая смесью детской шалости и жеста отчаяния. Достав мобильник и, пока память вновь меня не подвела, отключив звук, я без всяких предисловий набрала злободневный вопрос: «Что можно подарить на юбилей очень притязательной женщине в возрасте?»

Сердечко екнуло, когда спустя пару минут браслет завибрировал, а в беседе с картинкой гепарда появилось новое сообщение: «Косметику, я так понимаю, не предлагать?»

Что? Что-о-о??? С расширившимися от ужаса глазами я обернулась, готовая увидеть усмехающегося Андрея, держащего в одной руке телефон, а в другой — пакетик из «Ив Роше». За спиной, к счастью, никого не оказалось, и я сделала себе мысленную пометку самой пропить курс глицинчика, пока не додумалась до чего-то похлеще, чем причастность бывшего мужа к моим виртуальным развлечениям. Хотя куда уж хлеще.

«Давай без банальностей, — попросила я, окончательно уверив себя в том, что не стоит искать подтекст в случайной фразе. — Моя мама — очень творческий человек».

' Так в чем сложность? Со мной ты проявляешь удивительную изобретательность'.

«Подарок маме и глубокий минет — разные вещи».

«Что делают слова „мама“ и „минет“ в одном предложении? Ты нормальная вообще?»

Я вспомнила анекдот о том, что в психологи идут только психи.

«А ты как считаешь?»

«Ладно, проехали, мне все нравится. Значит, маму нужно впечатлить?»

«Скорее, не разочаровать».

«Попахивает детскими комплексами».

Я мысленно поставила собеседнику «зачет» по основам психодиагностики и собралась уже закончить допрос, в который вылилось мое невинное обращение за советом, как пришло новое сообщение: «Если нужны нестандартные впечатления для маман, то у меня есть одна идея. Знакомая ездила в автобусный квест по заброшенным усадьбам Подмосковья. Говорит, восторг».

Господи, какой еще квест⁈ Спасибо, что не экскурсия по церквям. А хотя… Я залезла в интернет, проверяя потенциал подкинутого варианта. Не то… не то… Вообще хрень какая-то… А, вот! Квест по булгаковским местам! Самое то для моей мамочки, повернутой на творчестве русского классика, и цена нормальная. Отзывы тоже отличные. Я уже начала прикидывать, купить сертификат прямо сейчас или все же подождать до дома, как меня отвлекло жужжание браслета: «Ну что? Я молодец?»

Свалившаяся с плеч проблема снова уступила место азарту и кокетству, и я сдержанно похвалила собеседника: «Ты был неплох».

«Всего лишь неплох? Так меня еще не оскорбляли! — притворно возмутился мужчина. — Ты должна признать, что я лишил тебя дара речи».

В школьный чат пришло сообщение о корпоративе на День учителя. В беседу посыпался непрерывный поток предложений, где его можно провести, и я отменила уведомления на ближайшие восемь часов, чтобы не утонуть в этом бесконечном жужжании. Затем свернула за угол и села на лавочку, рядом с которой сновали прохожие, не обращая на меня никакого внимания. Под цоканье чужих каблуков и проносящиеся мимо обрывки фраз я вновь погрузилась в переписку, дразня своего гепарда: «Признаю, если догадаешься, какой подарок понравился бы мне».

«Легко, — высветилось на экране, и ниже в ту же секунду появилась новая строчка, состоящая из одного слова: — Кофе».

— Черт!

Телефон выскользнул из рук и упал на асфальт. Я нервно подняла его и, почти не обратив внимания на маленькую трещину на защитном стекле, уставилась на экран. Кофе, значит. А мы, выходит, все же с тобой знакомы…

Я уже успела вспомнить свои визиты в кофейню, постоянные закупки в «Кантате» и даже подарок Андрея, привезенный из командировки, как от гепарда пришло еще одно сообщение. Практически не дыша, я открыла присланную картинку, которая оказалась скриншотом из начала нашей переписки.

«Мне нравится хороший кофе».

«А в постели?»

«Можно и в постели».

Приехали. Сердце с бешеного «ты-дын-ты-дын-ты-дын» постепенно перешло на обычное «тук-тук», успокоенное хорошей новостью: вокруг нет скрытых камер, следящих за каждым моим шагом. Зато есть первые признаки паранойяльного синдрома и прогрессирующая кофеинофагия, раз я сообщаю о своей любви к бодрящему напитку даже партнеру по эротической переписке. Постаравшись отбросить в сторону весь негатив, я выполнила свою часть уговора: «Ты лишил меня дара речи».

«О да, детка. Так и будет, когда я сделаю кофе и принесу его тебе в постель. После того, как отымею до потери пульса».

В целом, логично, если виртуальный любовник все сводит к сексу. Но почему мне кажется, что в этот раз его слова звучат как обещание?

«А ты справишься?»

«Даже не сомневайся. — С чем-чем, а с потенцией у моего загадочного героя и впрямь нет проблем. По крайней мере, на словах. — У меня много идей по поводу того, что я хочу с тобой сделать, кошечка. Не исключено, что ты устанешь». Не успела я съязвить в ответ, как он уточнил: «Устанешь кончать».

«Насчет этого как раз не сомневаюсь, — напечатала я, перехватывая инициативу в беседе. — Но ты уверен, что справишься с варкой кофе? Это тебе не членом махать, тут нужен серьезный подход».

«Поверь, из меня выйдет отличный бариста, киса», — уверенно заявил неизвестный.

При слове «бариста» перед глазами встало лицо молодого бармена из любимой кофейни. Минутку помечтала, как было бы здорово заполучить симпатичного кофевара в личное пользование. Когда воображение зашло слишком далеко, нарисовав крепкие ягодицы стоявшего у плиты парня, колдующего над моей джезвой, я резко себя одернула, отвесив мысленный подзатыльник. Совсем, мать, стыд потеряла!

«А какой подарок ты приготовишь для меня?» — прочла я, вынырнув из греховных грез.

Руки чесались написать что-то про ночь любви и раскрутить собеседника на еще один развратный диалог, но я сдержалась, решив немного повредничать: «С чего бы мне что-то тебе дарить?»

«У меня тоже скоро день рождения, — вдруг заявил мужчина. — Хочу от тебя подарок».

Я выгнула бровь, недоверчиво глядя на сообщение. Как пить дать врет, но ведь не докажешь!

«Ты же не откажешь человеку, с которым так глубоко знакома?» — принялся дожимать меня этот пройдоха.

— Глубоко, это точно… — тихонько пробормотала я, понимая, что мной нагло манипулируют.

«И когда же состоится сие знаменательное событие?»

«15, — прилетел самый быстрый и самый короткий ответ за все время нашего знакомства. — Так что ты мне подаришь?»

И как так получилось, что я не могу сама придумать подарок для мамы, но точно знаю, какому сюрпризу обрадуется совершенно незнакомый мужчина? Подумав об этом, я и не заметила, как по лицу невольно расползлась предвкушающая улыбка.

«Узнаешь через две недели, — пообещала я, не собираясь раскрывать свой замысел раньше срока. — Тебе понравится».

Коварно игнорируя попытки раскусить меня, принялась намеренно тянуть время и залезла в учительский чат. Прокрутив созданную коллегами простынь, чуть было не выматерилась, хотя обычно такого себе не позволяла. Среди яростных споров о том, где лучше отметить профессиональный праздник, взгляд выцепил сообщение Игоря: «Предлагаю кофейню „Джафар“ — классное место!»

— Совсем охренел⁈ — не сдержалась я, прекрасно понимая, чем продиктована подобная инициатива.

Какая-то женщина с ребенком, проходя мимо, так осуждающе на меня посмотрела, будто я только что призвала всех демонов «Гоетии» и сейчас собиралась принести в жертву ее невинное дитя. Не обращая внимания на пышущую возмущением мамашу, я с остервенением листала сообщения: и чем дальше читала, тем отчетливее осознавала, что уже ничего не исправить. Игорь в красках расписал, какое замечательное кафе он недавно открыл для себя, и предложил договориться об аренде зала на вечер вторника. Собственно, после кодовой фразы «Я сам обо всем позабочусь» учителя полностью поддержали идею. Далее шел длинный и однообразный список людей, которые уже успели перевести деньги на коллективные посиделки.

Не зная, куда выплеснуть охватившую меня злость, я снова нырнула в переписку с гепардом и, не читая последних сообщений, сухо осведомилась: «Поможешь закопать труп?»