Колдовство любви

19

С первыми лучами солнца Антонио осторожно разомкнул руки, обвивавшие его шею, и встал на ноги.

— Уже рассвет. Нам надо спешить, — он бросил ей мешок с одеждой. — Одевайся.

— Я не пойду с тобой, — объявила Лали, сжавшись, словно кошка перед прыжком.

— Пойдешь. Даже если мне придется нести тебя на плече.

— Я не позволю тебе это сделать! Я выцарапаю тебе глаза!

— Попробуй.

Итальянец рывком поднял Лали и принялся стаскивать ее одежду. И тут же получил изрядную порцию оплеух. Девушка в мгновение ока превратилась в разъяренную фурию: она извивалась, кусалась, брыкалась, стучала кулаками по спине Антонио, а под конец и вовсе впилась зубами в его плечо. Выругавшись, Карриоццо оттолкнул ее от себя.

— С ума сошла?! Дикая кошка!

— Отпусти меня!.. — тяжело дыша, взмолилась Лали. — Уходи, плыви в свою Парму, а меня оставь здесь. Я вернусь обратно во дворец.

— Не глупи. Если ты вернешься, тебе не миновать наказания. Ибрагим-паша не поверит, что ты сбежала от похитителя.

— Мне все равно. С тобой я никуда не пойду.

— Пойдешь, маленькая дурочка, — пробормотал Антонио, осторожно коснувшись губами ее виска.

— Я буду дурой, если поверю тебе!

Кипя от негодования, девушка вновь принялась колотить Антонио. Мужчина терпеливо сносил все удары, пока наконец Лали не обессилела и устало упала к нему на грудь.

— Я решил, что спасу тебя. Пусть даже от самой себя. И сделаю это. Можешь драться со мной всю дорогу, но ты все равно отправишься в Италию.

— Нет!

— Поверь мне, там тебе понравится.

— Мне страшно, — всхлипнула Лали и поспешно вытерла слезы, вскипевшие на ее глазах. — Я не знаю тебя, не знаю другой жизни…

— А что тебя здесь ждет? Если Ибрагим-паша простит тебя, тебе придется выйти за него замуж. Твоим мужем станет старик, и ты всю жизнь проведешь за стенами гарема, если, конечно, тебя не отравят. А дети? Твои дети? Ты будешь растить их в постоянной тревоге, опасаясь интриг, которые могут погубить малышей. Не думаю, что ты желаешь подобной участи.

— Это тебя не касается, — прошептала она. — Если решил бежать, то беги, а меня оставь в покое.

— Я сделаю все возможное, чтобы ты стала свободной, — Антонио провел прохладными пальцами по мокрым девичьим щечкам. — Я хочу тебе помочь.

— Почему я должна тебе верить? Кто я тебе? Никто. Одна из сотен других женщин в Стамбуле. Ты не обманешь меня лживым сочувствием. Почему ты решил осчастливить именно меня возможностью сбежать из плена?

— Хочешь знать правду? Хорошо, — на лице Карриоццо сердито заиграли желваки. — Ты влезла в мое сердце маленькой ящеркой в том миг, когда я услышал твое пение. Там, в саду. Поэтому я не могу и не хочу оставить тебя здесь.

Недоверчиво хмыкнув, Лали запрокинула голову, и у нее перехватило дыхание. Светлые глаза были полны страсти и нежности, желания и сочувствия. Как можно противиться им?

Антонио медленно наклонил голову и коснулся губами девичьего ротика.

— Нет, — слабым шепотом произнесла она.

— Да, — возразил он сильным звучным голосом.

Судорожно вздохнув, Лали отвернула голову. Его глаза и прикосновения очень хороши, опасно хороши, им нельзя покоряться. И нет сил не покориться!

— Я не могу позволить тебе вернуться, — прошептал Антонио, продолжая скользить губами по нежной щечке. — Я не могу и не хочу с тобой расставаться.

— Ты… ты хочешь насладиться моим телом? А если… если я отдамся тебе, ты отпустишь меня?

Антонио задумчиво провел пальцем по трепетной шее девушки.

— Ты так дешево ценишь себя? — с издевкой процедил он сквозь зубы.

Жар бросился в лицо Лали от этих слов.

— Я предложила себя, потому что любовные утехи считаю глупостью, — вздернула подбородок девушка.

— Девичья честь — бесценное сокровище, Лали. Если утратишь ее, вряд ли сумеешь обрести уважение своего будущего мужа.

— Почему ты решил, что я хочу замуж?

Антонио пожал плечами.

— Женщина должна иметь защитника. До замужества ее охраняет отец, затем — супруг.

Лали прикусила губку. Она почти не помнила своего родного отца. А человек, которого она считала приемным отцом, себя таковым не считал. Так на кого ей следует надеяться? В этом мире ей придется выйти замуж за старика, а в Италии? Кто и что ждет ее там, в чужой стране? Кто может стать ее защитником? Нет, лучше уж остаться здесь.

— Ты не ответил на мой вопрос. Куплю ли я свободу ценой невинности?

— Нет.

— Но ты говорил, что желаешь быть со мной…

— Да, я хочу тебя и только поэтому терплю твои капризы. И обещаю, что буду относиться к тебе, как к сестре, до тех пор, пока мы не вернемся на родину.

— А потом?

Взгляд Антонио был более, чем красноречив.

— Теперь я знаю, почему ты меня украл, — Лали облизнула пересохшие губы, ругая себя за теплую волну, рождавшуюся где-то внутри. — Расчетливый негодяй!

— Я честен перед собой. И перед тобой, — Антонио с удивлением смотрел на девушку, поражаясь противоречивости ее желаний и эмоций. Сначала она предлагает себя, а потом возмущается его откровенностью!

— Не смей на меня смотреть такими глазами! — девушка рассерженно топнула ногой.

— Постараюсь. А тебе следует переодеться, — он протянул суму. — Нам нужно спешить.

— Ибрагим-паша будет искать меня. Его люди обыщут весь город. Одному тебе легче покинуть Стамбул, — Лали попыталась образумить своего похитителя, взывая к его рассудку.

— Это мы обсудим на корабле, — Антонио отвернулся к водопаду, предоставив девушке возможность переодеться, не смущаясь его присутствием.

Шмыгая носом, Лали принялась разбирать спутанный клубок одежды. Слезы застилали ей глаза, и ей с трудом удалось облачиться в непривычную мужскую одежду.

Перебросив через плечо холщовый мешок, Антонио взял Лали за руку и повел ее к выходу из пещеры.

— Здесь узкий карниз, по которому можно спуститься вниз. Прижимайся плотнее к скале, и тогда не очень промокнешь.