Владимир Колычев Без суда и следствия
Часть первая
Глава первая
1
Савелий ворвался в ее жизнь со скоростью и напором дизельного локомотива. Он и сам чем-то напоминал локомотив. Рослый, атлетически сложенный, он был сильным, волевым мужчиной. Оксана не устояла перед его натиском и не без удовольствия сдалась на милость победителя.
Она была уверена, что Савелий и дальше, как тот же локомотив, уверенно пронесет ее через мрачные тоннели будущего, освещая путь мощным лучом прожектора...
У Савелия была своя фирма. Доставка и сбыт автомобильных запчастей и аксессуаров. Оксана не вдавалась в подробности, просто знала, что дела у него идут хорошо. Сразу после свадьбы они переехали в двухэтажный особняк в пятнадцати километрах от Москвы. У него был джип «Мицубиси Паджеро», ей он подарил новенький «Ауди». Не жизнь, а красота.
Раньше она работала кассиром в сбербанке. Зарабатывала не так чтобы уж много, но на жизнь хватало. После замужества работу пришлось оставить – Савелий настоял. По его мнению, настоящий мужчина должен обеспечивать семью. Оксана не возражала...
Первый год пролетел как в радужном сне. Савелий не уставал доказывать ей свою любовь – цветы, дорогие подарки, заграничные турне. Они побывали в Париже, на Земле обетованной, отдыхали в Анталии. Отправились на Кипр.
Савелий выглядел и вел себя как обычный удачливый бизнесмен средней руки. Но оказалось, что это не совсем так. Как это ни странно, правду о муже она узнала не в России, а за границей, в небольшом курортном городе Лимасол.
Они ужинали в ресторане на берегу моря. Оксана была королевой вечера. Красивая, стильная. Сексуальная, но не вульгарная. Оказалось, что кроме них в ресторане полно других «киприотов» российской закваски.
Все бы ничего, но через два столика от них сидела довольно шумная компания. Три буйных молодца весьма колоритной наружности всем своим видом давали знать, из каких лесов они сюда пожаловали. Первое время молодцы были заняты собой. Но пустели бутылки, пустело и у них в мозгах. Зато тяжелело ниже пояса...
Сначала здоровенный бугай с приплюснутым носом просто смотрел на Оксану. Затем поднялся со своего места и направился к ней.
– Привет всем, – останавливаясь, нахально осклабился он.
– Чего надо? – нахмурился Савелий.
В глазах напряженность. Но страха и растерянности не было.
За мужем Оксана чувствовала себя как за каменной стеной. Но в отличие от Савелия ей было страшно.
– Мужик, тут, короче, такая ситуация, – пробасил бугай. – Телка нужна. Чисто на одну ночь... Короче, это, я тебе бабок отстегну. Чисто штуку баксов. Нормально, да? Я тебе бабки, я ты мне свою телку...
– Пошел вон, скот! – вспылила Оксана.
Но бугай не обратил на нее никакого внимания. Сейчас он был занят исключительно Савелием. Такое ощущение, будто он пытается испепелить его взглядом.
– Ну так чо? – спросил он. – Бабки отстегивать?
Можно подумать, все зависит только от Савелия. А мнение Оксаны спрашивать не надо. Плевать, хочет она идти с этим ублюдком или нет...
– А штука баксов есть? – спросил Савелий.
Оксана недоуменно вытаращилась на него. Неужели он собирается ее продать?
– Есть, – гнусно улыбнулся бугай. И перевел взгляд на Оксану. Он уже смотрел на нее как на свою собственность. – Ты не волнуйся, киса, – щерился он. – Я хороший. И, типа, ласковый. Гадом буду, не пожалеешь...
– Штука баксов, спрашиваю, есть? – снова спросил Савелий.
Бугай даже не глянул на него. Просто достал толстый бумажник, вытащил оттуда десять купюр, небрежно бросил их на стол. Протянул руку Оксане:
– Ну чо, киска, пошли?
– Эй, притормози! – остановил его Савелий.
Он медленно поднялся со своего места. Нехотя повел плечами.
– Чего тебе? – угрожающе оскалился бугай.
– Тут это, штуки много. Моя жена восемьсот баксов стоит...
Что он такое говорит?.. Оксане казалось, что все это происходит не с ней.
– Это, сдачу возьми.
– Давай, – хмыкнул бугай.
Савелий дал. От всей души. И с размаха... Сколько ж для этого нужно иметь силы, чтобы сбить с ног этого мордоворота, и притом с одного удара. Савелию силы хватило.
Мощный удар в солнечное сплетение согнул бугая пополам, и он осел на пол, как мешок... Браво! Оксана поймала себя на том, что готова захлопать в ладоши.
Нет, Савелий ее никогда не предаст. Зато всегда защитит... Она видела, как из-за столика поднимаются дружки поверженного бугая. Но страха уже не было. Она знала, что муж справится и с этими подонками...
Савелий был готов драться дальше. Но неожиданно ему на помощь пришли четыре крепких парня с бритыми затылками, явно братки. Они тоже были навеселе. Но до бесчинства не опускались. Как раз напротив, готовы были наказать зарвавшихся скотов.
Вместе с Савелием разъяренные братки вышибли бугая и его дружков из ресторана. Продолжили бить их и на улице. И в заключение побросали в море – чтобы остыли.
Оксана стояла на берегу моря и наблюдала, как барахтаются в воде подонки. К ней подошел Савелий. Разгоряченный и довольный. Ему тоже нужно остыть. Можно в море... Надо будет найти тихое местечко на берегу. Вода теплая – ночное купание будет приятным. И закончится бурным сексом. Оксана знала, как отблагодарить мужа...
К ним подошли братки.
– Уроды долбаные, – проворчал один. – Совсем отморозь оборзела...
– Ты их знаешь? – обращаясь к Савелию, спросил второй.
– И знать не хочу.
– Это правильно, – кивнул третий. – Этих клоунов никто знать не хочет. А приходится... Про «кабанов» слыхал?
– Так это они? – удивленно повел бровью Савелий.
– Они, баранье голимое... А ты, братан, не хило махался. Ты сам откуда?
– Из Москвы.
– О, е! Так мы тоже из Москвы. Балашихинские мы. А ты сам чьих будешь?
– Знаю балашихинских. А вы Колю Когалымского должны знать...
– Да знаем, конечно... Так ты из его бригады?
Савелий собирался ответить прямо. Но вовремя вспомнил про Оксану. Спохватился.
– Знаю я Колю, – сказал он. – Просто знаю...
– А, ну да, ясно, – понимающе закивали братки.
И тоже посмотрели на Оксану. В глазах одобрение. Мол, красивая ты женщина. И муж у тебя настоящий мужик...
– Ну так чо, расходимся? – спросил старший из братков. – Сейчас полицаи нагрянут. Шухер наведут... Давай, братан, завтра встретимся. В этом же кабаке. Посидим, покалякаем...
Братки исчезли в темноте. Савелий остался с Оксаной.
– Ты почему здесь? – с упреком спросил он.
– За тобой пошла...
Она вдруг поняла, на кого похож был ее муж. Внешне он мало чем отличался от тех же балашихинских братков. Грубое лицо, глубоко посаженные глаза, массивный подбородок. И говорил только что на приблатненный манер. Самая настоящая криминальная личность... Только от этого он не стал менее любимым и желанным.
– Савва, скажи, ты бандит? – дрогнувшим голосом спросила она.
Савелий отвел в сторону взгляд.
– Чушь, – буркнул он.
– А кто такой Коля Когалымский?
– Много будешь знать – скоро состаришься...
Савелий упрямился. Не хотел говорить правду. Но Оксана знала, как вызвать его на откровенный разговор.
Сначала они занимались любовью на берегу моря. Затем перебрались в отель. Оксана не раз доводила мужа до наивысшей точки кипения. И сейчас он лежал совершенно обессиленный. В таком состоянии из него можно было вить веревки...
Савелий в самом деле был бандитом. В конце восьмидесятых с друзьями-спортсменами делал налеты на Рижский рынок, на кулаках выяснял отношения с конкурентами. Потом на горизонте появился прожженный уголовник Коля Когалымский. Под его началом бригада развернулась и вширь, и вкось. Появились свои территории, свой бизнес – и легальный, и преступный. Савелий был рядовым «быком». Но в девяносто первом году получил срок за хранение оружия и целых три года провел за решеткой. Вышел на свободу и вернулся в банду. Выбился в авторитеты...
Чем именно он занимался, Оксана не знала. Но в бригаде его ценили. Не зря же у него появился собственный легальный бизнес. Дом, машина, все атрибуты роскошной жизни... И все это досталось ему ценой чьей-то крови. Так думала Оксана. И вряд ли она ошибалась.
Но ведь за все за это Савелий мог заплатить ценой собственной жизни.
Оксане вовсе не улыбалось иметь мужа-бандита. Но и терять она его не хотела. Все-таки он был ей очень дорог. Очень-очень...
– Савва, ты должен бросить все, – решила она.
– А ты думаешь, мне все это не надоело? – невесело усмехнулся он. – Надоело.
– Так в чем дело? – обрадовалась Оксана.
Он не возражает. Он согласен с ней. И это замечательно...
– Не все так просто, – покачал головой Савелий. – Думаешь, мне дадут так просто выйти?
– А что, не дадут?
– Сам не знаю. Может, и дадут... Бизнес чисто мой. Он за мной и останется. Дом, машина – все наше...
– А давай все это продадим и уедем за границу.
– Знаешь, это идея, – легко согласился Савелий. – Но только чтобы с тобой...
Он любит Оксану. И ради нее готов на все. К тому же он и сам уже устал от волчьей жизни. Эта усталость читалась в его взгляде, звучала в голосе.
Они договорились, что с его прошлым будет покончено раз и навсегда. Даже присмотрели для себя местечко, где будут жить, когда уедут из России. И полные самых светлых надежд вылетели домой.
В Москве Савелий первым делом связался со своим боссом. Переговорил с ним тет-а-тет. Николай Юрьевич не очень хотел отпускать верного своего помощника, но тот настаивал. В конце концов он дал «добро».
Савелий продал свой бизнес – за полмиллиона долларов. Затем дом – за двести тысяч. Плюс оборотные средства и собственные сбережения. В общей сложности выходило больше миллиона. И все это было переведено на заграничный счет. С такими деньгами запросто можно устроиться где угодно. Пора было покупать билеты на заграничный авиарейс.
Но, увы, справлять торжества по этому поводу было рано. В их уже проданный дом заявились какие-то уголовные типы и выставили Савелию счет – по их словам, он должен им много денег. Оказывается, это была «крыша» фирмы, которую у него выкупил какой-то тип. Этот деятель вдруг «обнаружил», что Савелий продал ему убыточный бизнес, красная цена которому – двести тысяч. Получалось, его кинули на триста тысяч. И эти деньги Савелий должен был вернуть. Плюс заплатить штрафные – еще двести тысяч.
Савелий послал братков куда подальше. И обратился за помощью к своему бывшему боссу. Но тот отказался ему помогать. И посоветовал навсегда забыть к нему дорогу.
Тогда Савелий взял авиабилеты на Кипр и вместе с Оксаной на такси выехал в Шереметьево-2. Все казалось просто: сел в самолет да улетел. Но увы, если на тебя насела братва, так просто уехать тебе не дадут.
По пути в аэропорт такси подрезала «девятка». Еще одна такая же «девятка» заставила машину съехать на обочину и остановиться. События развивались в ошеломляющем темпе. Крепкие парни в кожанках вытащили Оксану из машины, запихнули в «девятку». Савелий пытался ее удержать, но его ударили какой-то железякой по голове. Что было с ним дальше – она не видела. «Девятка» стремительно набирала ход...
В машине ей завязали глаза. Привезли в какой-то дом, заперли в комнате. И только там разрешили снять повязку. Голые стены, некрашеные деревянные полы, старая двуспальная кровать, обшарпанный стол и стул на трех ножках. Дверь крепкая, дубовая, окна забраны решетками.
Ее не трогали до утра. А потом появился какой-то мерзкий тип и протянул ей мобильник.
– Скажи мужу, что ты еще жива, – потребовал он.
Оксана не просто взяла, она вырвала телефон из рук похитителя.
– Савва, спаси меня!
– Конечно, родная... – услышала она его голос. – Что они с тобой сделали?
– Ничего...
Мерзкий тип забрал у нее телефон, приложил его к уху.
– Ничего мы с твоей женой не сделали. Пока ничего... Но учти, если начнешь бузить, мы ее сначала поставим на хор, а затем вскроем глотку...
Оксану не трогали. Не домогались, не издевались. Даже кормили. Так пролетело два дня. А потом появился Савелий. Он просто подъехал к дому, зашел внутрь. Никто его не остановил. Потому что, кроме Оксаны, в доме никого не было.
Он обнял ее, прижал к себе.
– Они точно ничего с тобой не сделали?
– Нет...
– Все равно скоты...
– Они требовали выкуп?
– Требовали. И получили...
– Сколько?
– А все, что у нас было.
– Все-все?
– Все до цента...
И это было правдой. Бандиты скачали с его заграничных счетов все деньги. Осталась только пара тысяч долларов наличными.
– Зато ты снова со мной, – радовался Савелий.
– И ты жив... – улыбалась она. – А деньги... Деньги дело наживное...
У Савелия была еще двухкомнатная «распашонка» в Коптеве. Они собирались время от времени наведываться в Москву, навещать родственников. Для этого и оставили за собой квартиру. Теперь получалось, что эта «хрущевка» – их постоянный дом. За границей без денег делать нечего. Поэтому нужно устраиваться в Москве.
Савелий не унывал. И строил планы один грандиознее другого. Его оптимизм передавался Оксане. И она с надеждой смотрела в будущее...
Но будущее повернулось к ним задом.
Бандиты оставили Савелия в покое. Но после них осталась память. Тогда, по дороге в аэропорт, его сильно ударили по голове обрезком трубы. В больницу Савелий не обратился. Думал, ничего страшного. А зря. С головой шутить нельзя. И Савелий в этом убедился на собственном опыте.
Все началось с небольших головных болей. Где-то через месяц эта боль уже выворачивала Савелия наизнанку. Его положили в клинику на обследование, выявили какие-то гипертензивные головные боли. Эту болезнь можно было лечить, но в условиях стационара. Лекарства дорогие. А денег осталось мало...
Но Оксане, можно сказать, повезло. Она случайно встретила свою одноклассницу Лию Каленцеву.
Почти десять лет прошло с тех пор, как они закончили школу. Лия с тех пор сильно изменилась. Раньше она была тихим, бесцветным существом. Сейчас же она казалась яркой кометой на фоне серой жизни. Красивая, стройная брюнетка с изящной стрижкой «каре». Дорогая косметика, парфюм. Бежевая рубашечка с узким черным галстуком, стильная кожаная курточка – опять же черная. Того же цвета облегающие брюки. Ноги длинные и сильные – похоже, Лия старательно поддерживает форму. А со спортом она дружила еще со школы.
Она выходила из салона красоты. Вся из себя. Гордая, независимая. Оксана невольно залюбовалась ею.
Лия открывала новенький двухдверный «БМВ» черного цвета. Но сесть не успела – увидела Оксану.
– О! Ксюха! Привет! – вроде бы дружелюбно улыбнулась она.
Только глаза при этом почему-то остались холодными.
Оксана возвращалась из магазина. Ей сейчас не до салонов красоты. С деньгами проблемы. Но все равно она тоже выглядит стильно. Одежда из старого гардероба еще не превратилась в тряпье... Однако печать житейской неурядицы уже не спрячешь.
– Что-то с тобой не то, – заметила Лия. – Проблемы?
– Да нет, с чего ты взяла? – устало спросила Оксана.
– Да вижу... Слушай, а давай в бар заглянем, посидим немного, выпьем по случаю...
Оксана не отказалась. Не так уж это и плохо – выпить по коктейлю с одноклассницей.
Но одного коктейля оказалось мало. За вторым пошел третий, четвертый... Оксана опьянела, язык развязался. И ее понесло. Она открыла душу и рассказала Лии о своих бедах и печалях. Даже проболталась о бандитском прошлом Савелия.
– Такие вот дела, – закончила она. – Муж в больнице. Лекарства дорогие. В общем, работа нужна....
Было видно, что Лия крепко задумалась.
– А специальность у тебя есть? – наконец спросила она.
– Есть. Бухгалтер.
– Нормально... У нас как раз место бухгалтера свободно...
– У вас – это где?
– Я на фирме работаю. Акционерное общество «Дженерал Престиж», может, слышала?
– Нет, не слышала.
– А зря. Фирма у нас достаточно крупная – целая сеть мебельных салонов по всей Москве. А работа в головном офисе. Как раз есть место бухгалтера. Пойдешь?
– А зарплата?
– Зарплата... Зарплата у нас супер. Не меньше двух тысяч долларов будешь получать...
– А ты не шутишь? – потрясенно уставилась на нее Оксана.
Две тысячи долларов в месяц – это ж решение всех проблем... Только так не бывает. А если и бывает, то не с ней...
– Какие шутки?.. Ну, я не скажу, что тебя возьмут сразу. Только после испытательного срока. С подбором кадров у нас очень строго. Зарабатываем хорошо, а вкалываем как проклятые. Ни выходных, ни проходных... Ну так что?
– Лия, ты просто чудо!.. – пришла в пьяный восторг Оксана. – Лия! Если ты поможешь мне с этой работой, я тебя расцелую...
– Так в чем же дело? – улыбнулась Лия.
И как-то неестественно посмотрела на нее.
Они просидели в баре до самого вечера. А потом Оксана предложила отправиться к ней домой. Лия не отказалась. Торжество по поводу встречи выпускников продолжилось. Оксана напилась до чертиков. И полезла к Лие целоваться.
Это был всего лишь дружеский поцелуй. Но Лия усугубила его. А губы у нее сладкие, ароматные. А тело такое гладкое, упругое. И грудки как мячики... Оксана не хотела этого, но... Пьяная была, не ведала, что творит...
А поутру они проснулись.
– Злишься на меня? – одеваясь, спросила Лия.
– Не знаю, – пожала плечами Оксана.
Ей было жуть как неловко. Щеки горели от стыда... Но ведь она сама во всем виновата. Никто не заставлял ее напиваться в хлам. На себя она злиться должна.
– Ничего, бывает и хуже. – Лия смотрела на нее пустым немигающим взглядом.
Сейчас она очень напоминала змею – холодную и бездушную. В глазах, казалось, прячется жало.
– Все, мне пора. – Лия собралась уходить.
– Как это – пора? – всполошилась Оксана. – А работа?
– Работа не волк... Но в лес убежать может. Ладно, давай телефон. Позвоню...
Оксана усомнилась в том, что Лия позвонит ей. Скорее всего эта чертова лесбиянка нарочно соблазнила ее высокой зарплатой. Чтобы легче было затащить в свои розовые сети...
Но Оксана ошиблась. Через неделю Лия в самом деле позвонила. И сообщила, что ее ждет на собеседование замгенерального директора по кадрам – Проклов Виктор Николаевич.
Это был приятный, интеллигентного вида мужчина лет тридцати пяти. Он производил впечатление преуспевающего и довольного жизнью человека.
– Опыт работы есть? – сухо спросил он.
– Есть. Четыре года... Правда, не бухгалтером, а кассиром. Но я справлюсь.
Было видно, что для Виктора Николаевича это заверение не больше чем детский лепет на лужайке.
– Посмотрим, посмотрим... Языками владеете?
– Английским...
Она в самом деле владела английским. И довольно сносно. Изучала его ради интереса и, можно сказать, преуспела.
– Это хорошо. Дело в том, что мы работаем с западными партнерами... Предупреждаю сразу: в нашей фирме требования к работникам очень и очень высокие. Не все выдерживают... Но и зарплата у нас достаточно высокая. Это служит хорошим стимулом...
Оксану определили стажером бухгалтера с испытательным сроком в два месяца. Положили оклад – целых шестьсот долларов.
Начались нелегкие трудовые будни. Оксана привыкала к бешеному ритму трудового дня и в ускоренном темпе осваивала специфику работы.
Шестьсот долларов в ее положении были большими деньгами. Но их все же хватало едва-едва. Поэтому Оксана с нетерпением ждала, когда закончится испытательный срок и она станет штатным бухгалтером. А это без малого полторы тысячи долларов в месяц. Работы, правда, жуть как много. А ответственности еще больше. Но Оксану не пугало ни то, ни другое. Больше всего она боялась остаться без денег...
Прошел первый месяц, заканчивался второй. За все это время Оксана всего один раз виделась с Лией. Но та даже не заметила ее. Что-то не то с ней было. Лицо злое, взгляд пустой.
И хорошо, что Лия не заметила ее. А то еще бы в гости напросилась. А Оксане вовсе не улыбалось принимать у себя в гостях эту извращенку. Лесбийская любовь не для нее.
Оксану интересовали только мужчины. Вернее, один из них – Савелий. И надо сказать, ей везло и в этом плане. Муж уверенно шел на поправку. И хотя до полного выздоровления было еще далеко, в скором времени его должны были выписать из больницы. Ему и дома будет прописан постельный режим. И денег на лекарства будет уходить еще больше. Но он будет дома. Дома! Оксана с нетерпением ждала этого часа.
В один прекрасный день ее вызвал к себе в кабинет Проклов. В этот раз он не казался таким сухарем, как в день их первой встречи.
– Должен вас обрадовать, – тепло улыбнулся он. – Вы смогли выдержать испытание...
На душе у Оксаны расцвела черемуха и запели соловьи.
– Отзывы о ваших деловых способностях отличные. Работу вы уже знаете, готовы нести груз ответственности, в коллективе пользуетесь уважением... В общем, я буду рекомендовать вас для зачисления в штат сотрудников нашей фирмы... С чем вас и поздравляю! – Он приподнялся с кресла и протянул ей руку. Ладонь у него теплая и неприятно влажная. – Если генеральный директор вас утвердит, у вас будет зарплата тысяча восемьсот долларов в месяц.
– Тысяча восемьсот?! – ошалела от радости Оксана.
– Неужели мало?
– Да нет, что вы! Я так рада!
– Но вас могут и не утвердить, – охладил ее пыл Проклов.
– Вы думаете, это возможно? – не на шутку встревожилась Оксана.
– Боюсь, что я вас рано поздравил... Но от моего слова очень много зависит. Так что, можно сказать, я ваша надежда и опора... Или вам не нужна работа?
Его тонкие губы растянулись в лисьей улыбке, взгляд замаслился.
– Нужна...
– Тогда... Тогда вы должны быть послушной. И тогда... И тогда все будет в порядке... Разденьтесь.
– Простите, я не расслышала.
– Я говорю, разденьтесь.
– Мне кажется, я ослышалась...
– Нет, вы не ослышались. Я прошу вас раздеться.
Он смотрел на нее наглыми, бессовестными глазами.
– Зачем?
– Как – зачем? Хочу посмотреть на вас... Просто посмотреть...
– Вы извращенец?
– Нет. Я ваш царь и бог... Скажите, вам нужна работа?
– Да...
Да, эта работа ей очень нужна. Где она еще заработает тысячу восемьсот долларов в месяц...
– У вас больной муж?
– Да.
– Вам нужны деньги на его лечение?
– Да.
– Неужели вы не хотите ему помочь?
Этот сукин сын бил в самое уязвимое место. Бил жестко и цинично. И со знанием дела. Видно, Оксана не первая, кого он совращает таким вот образом...
Что это за фирма такая! Одна раскрутила ее на розовую любовь. Другой заставляет ее раздеться...
Но ведь с Лией у них было всего один раз. И с этим подонком будет так же.
– Ну так что, раздеваться будем?
Сейчас на Оксану смотрел не замгенерального директора. На нее смотрел сексуальный маньяк... Ладно, будь что будет.
Она медленно поднялась со своего места. Глядя куда-то в пустоту, сняла с себя жакет, юбку, Осталась в рубашке и в колготках.
– Дальше, дальше, не останавливайся... – жадно торопил ее похабник.
Оксана сняла рубашку, затем колготки. На диван упали бюстгальтер, трусики. Остался только костюм Евы.
Фигура у нее ладная, на животе ни грамма лишнего жира. Груди полные, упругие. Проклов просто взгляда не мог от них отвести.
Он сглотнул набежавшие слюнки и поманил Оксану к себе.
– Иди сюда.
Но она даже не шелохнулась. Отвернула от него голову и закрыла груди руками.
– Уволю, – пригрозил он пальцем.
Это подействовало на Оксану как заклинание... Она должна получить эту работу. Должна, чего бы это ни стоило...
У нее уже давно не было мужчины. И она мечтала заняться сексом. Но только с мужем. Только с мужем... Но Проклов уже сгибает ее в поясе, кладет животом на рабочий стол, подтягивает к себе ягодицы, коленкой раздвигает ноги. А Оксана ни жива ни мертва. Как та резиновая кукла...
– Ты расслабься, – с усмешкой сказал Проклов. – И получай удовольствие...
Он неторопливо достал из ящика стола презерватив, вскрыл упаковку. Занялся резинкой.
– Сейчас, сейчас, потерпи, – приговаривал он.
Можно подумать, Оксана сгорает от нетерпения... Как же она его ненавидит!
Но нужно стерпеть. Нужно стерпеть... Она впустит в себя похабного начальника, за это получит работу. Тысяча восемьсот долларов в месяц – это большие деньги. Даже с учетом расходов на лечение они смогут с мужем откладывать в месяц по тысяче долларов. Через три-четыре года у них накопится приличная сумма, плюс они возьмут кредит в банке и откроют свой бизнес. Со временем Савелий расширит дело, станет зарабатывать большие деньги. Все вернется на круги своя...
В промежность сзади ткнулась противно твердая штука... Ничего, она стерпит... А не лучше ли в самом деле расслабиться и получать удовольствие? Нет, не получается... А если представить, что сзади к ней пристроился Савелий?.. Представила. Получается, но не очень...
На следующий день приказом генерального директора акционерного общества «Дженерал Престиж» Оксана была утверждена в должности бухгалтера с окладом в тысячу восемьсот долларов. А через неделю ее снова вызвал к себе Проклов. И снова загнул раком на рабочем столе. На этот раз он не стал раздевать ее. Просто задрал юбку, просто сорвал трусики и просто вошел в нее. Оксана снова постаралась представить мужа и хоть как-то настроиться на волну удовольствия. И это у нее стало получаться. Но вдруг зазвонил телефон.
Она думала, что начальник не станет отвечать. Но просчиталась. Проклов снял трубку, приложил ее к уху. И несколько минут преспокойно разговаривал с кем-то на производственные темы. При этом он ни на секунду не прекращал трахать ее. Для него это был просто механический акт, что-то вроде половой гимнастики. А Оксана для него что-то вроде тренажера... Знал бы он, как она ненавидела его. Если б у нее сейчас в руках был нож, она бы убила этого подонка...
Проклов взял в привычку заниматься с ней сексом раз в неделю, по вторникам, с семнадцати до восемнадцати ноль-ноль. Оксана терпела.
Но все же был момент, когда она по-настоящему хотела схватиться за нож. Это было в тот день, когда Проклов сначала отымел ее, а затем объявил об ее увольнении. И при этом ни одна черточка не дрогнула на его подлом лице. И все потому, что он умел и привык наносить удары ниже пояса...
Глава первая
Савелий ворвался в ее жизнь со скоростью и напором дизельного локомотива. Он и сам чем-то напоминал локомотив. Рослый, атлетически сложенный, он был сильным, волевым мужчиной. Оксана не устояла перед его натиском и не без удовольствия сдалась на милость победителя.
Она была уверена, что Савелий и дальше, как тот же локомотив, уверенно пронесет ее через мрачные тоннели будущего, освещая путь мощным лучом прожектора...
У Савелия была своя фирма. Доставка и сбыт автомобильных запчастей и аксессуаров. Оксана не вдавалась в подробности, просто знала, что дела у него идут хорошо. Сразу после свадьбы они переехали в двухэтажный особняк в пятнадцати километрах от Москвы. У него был джип «Мицубиси Паджеро», ей он подарил новенький «Ауди». Не жизнь, а красота.
Раньше она работала кассиром в сбербанке. Зарабатывала не так чтобы уж много, но на жизнь хватало. После замужества работу пришлось оставить – Савелий настоял. По его мнению, настоящий мужчина должен обеспечивать семью. Оксана не возражала...
Первый год пролетел как в радужном сне. Савелий не уставал доказывать ей свою любовь – цветы, дорогие подарки, заграничные турне. Они побывали в Париже, на Земле обетованной, отдыхали в Анталии. Отправились на Кипр.
Савелий выглядел и вел себя как обычный удачливый бизнесмен средней руки. Но оказалось, что это не совсем так. Как это ни странно, правду о муже она узнала не в России, а за границей, в небольшом курортном городе Лимасол.
Они ужинали в ресторане на берегу моря. Оксана была королевой вечера. Красивая, стильная. Сексуальная, но не вульгарная. Оказалось, что кроме них в ресторане полно других «киприотов» российской закваски.
Все бы ничего, но через два столика от них сидела довольно шумная компания. Три буйных молодца весьма колоритной наружности всем своим видом давали знать, из каких лесов они сюда пожаловали. Первое время молодцы были заняты собой. Но пустели бутылки, пустело и у них в мозгах. Зато тяжелело ниже пояса...
Сначала здоровенный бугай с приплюснутым носом просто смотрел на Оксану. Затем поднялся со своего места и направился к ней.
– Привет всем, – останавливаясь, нахально осклабился он.
– Чего надо? – нахмурился Савелий.
В глазах напряженность. Но страха и растерянности не было.
За мужем Оксана чувствовала себя как за каменной стеной. Но в отличие от Савелия ей было страшно.
– Мужик, тут, короче, такая ситуация, – пробасил бугай. – Телка нужна. Чисто на одну ночь... Короче, это, я тебе бабок отстегну. Чисто штуку баксов. Нормально, да? Я тебе бабки, я ты мне свою телку...
– Пошел вон, скот! – вспылила Оксана.
Но бугай не обратил на нее никакого внимания. Сейчас он был занят исключительно Савелием. Такое ощущение, будто он пытается испепелить его взглядом.
– Ну так чо? – спросил он. – Бабки отстегивать?
Можно подумать, все зависит только от Савелия. А мнение Оксаны спрашивать не надо. Плевать, хочет она идти с этим ублюдком или нет...
– А штука баксов есть? – спросил Савелий.
Оксана недоуменно вытаращилась на него. Неужели он собирается ее продать?
– Есть, – гнусно улыбнулся бугай. И перевел взгляд на Оксану. Он уже смотрел на нее как на свою собственность. – Ты не волнуйся, киса, – щерился он. – Я хороший. И, типа, ласковый. Гадом буду, не пожалеешь...
– Штука баксов, спрашиваю, есть? – снова спросил Савелий.
Бугай даже не глянул на него. Просто достал толстый бумажник, вытащил оттуда десять купюр, небрежно бросил их на стол. Протянул руку Оксане:
– Ну чо, киска, пошли?
– Эй, притормози! – остановил его Савелий.
Он медленно поднялся со своего места. Нехотя повел плечами.
– Чего тебе? – угрожающе оскалился бугай.
– Тут это, штуки много. Моя жена восемьсот баксов стоит...
Что он такое говорит?.. Оксане казалось, что все это происходит не с ней.
– Это, сдачу возьми.
– Давай, – хмыкнул бугай.
Савелий дал. От всей души. И с размаха... Сколько ж для этого нужно иметь силы, чтобы сбить с ног этого мордоворота, и притом с одного удара. Савелию силы хватило.
Мощный удар в солнечное сплетение согнул бугая пополам, и он осел на пол, как мешок... Браво! Оксана поймала себя на том, что готова захлопать в ладоши.
Нет, Савелий ее никогда не предаст. Зато всегда защитит... Она видела, как из-за столика поднимаются дружки поверженного бугая. Но страха уже не было. Она знала, что муж справится и с этими подонками...
Савелий был готов драться дальше. Но неожиданно ему на помощь пришли четыре крепких парня с бритыми затылками, явно братки. Они тоже были навеселе. Но до бесчинства не опускались. Как раз напротив, готовы были наказать зарвавшихся скотов.
Вместе с Савелием разъяренные братки вышибли бугая и его дружков из ресторана. Продолжили бить их и на улице. И в заключение побросали в море – чтобы остыли.
Оксана стояла на берегу моря и наблюдала, как барахтаются в воде подонки. К ней подошел Савелий. Разгоряченный и довольный. Ему тоже нужно остыть. Можно в море... Надо будет найти тихое местечко на берегу. Вода теплая – ночное купание будет приятным. И закончится бурным сексом. Оксана знала, как отблагодарить мужа...
К ним подошли братки.
– Уроды долбаные, – проворчал один. – Совсем отморозь оборзела...
– Ты их знаешь? – обращаясь к Савелию, спросил второй.
– И знать не хочу.
– Это правильно, – кивнул третий. – Этих клоунов никто знать не хочет. А приходится... Про «кабанов» слыхал?
– Так это они? – удивленно повел бровью Савелий.
– Они, баранье голимое... А ты, братан, не хило махался. Ты сам откуда?
– Из Москвы.
– О, е! Так мы тоже из Москвы. Балашихинские мы. А ты сам чьих будешь?
– Знаю балашихинских. А вы Колю Когалымского должны знать...
– Да знаем, конечно... Так ты из его бригады?
Савелий собирался ответить прямо. Но вовремя вспомнил про Оксану. Спохватился.
– Знаю я Колю, – сказал он. – Просто знаю...
– А, ну да, ясно, – понимающе закивали братки.
И тоже посмотрели на Оксану. В глазах одобрение. Мол, красивая ты женщина. И муж у тебя настоящий мужик...
– Ну так чо, расходимся? – спросил старший из братков. – Сейчас полицаи нагрянут. Шухер наведут... Давай, братан, завтра встретимся. В этом же кабаке. Посидим, покалякаем...
Братки исчезли в темноте. Савелий остался с Оксаной.
– Ты почему здесь? – с упреком спросил он.
– За тобой пошла...
Она вдруг поняла, на кого похож был ее муж. Внешне он мало чем отличался от тех же балашихинских братков. Грубое лицо, глубоко посаженные глаза, массивный подбородок. И говорил только что на приблатненный манер. Самая настоящая криминальная личность... Только от этого он не стал менее любимым и желанным.
– Савва, скажи, ты бандит? – дрогнувшим голосом спросила она.
Савелий отвел в сторону взгляд.
– Чушь, – буркнул он.
– А кто такой Коля Когалымский?
– Много будешь знать – скоро состаришься...
Савелий упрямился. Не хотел говорить правду. Но Оксана знала, как вызвать его на откровенный разговор.
Сначала они занимались любовью на берегу моря. Затем перебрались в отель. Оксана не раз доводила мужа до наивысшей точки кипения. И сейчас он лежал совершенно обессиленный. В таком состоянии из него можно было вить веревки...
Савелий в самом деле был бандитом. В конце восьмидесятых с друзьями-спортсменами делал налеты на Рижский рынок, на кулаках выяснял отношения с конкурентами. Потом на горизонте появился прожженный уголовник Коля Когалымский. Под его началом бригада развернулась и вширь, и вкось. Появились свои территории, свой бизнес – и легальный, и преступный. Савелий был рядовым «быком». Но в девяносто первом году получил срок за хранение оружия и целых три года провел за решеткой. Вышел на свободу и вернулся в банду. Выбился в авторитеты...
Чем именно он занимался, Оксана не знала. Но в бригаде его ценили. Не зря же у него появился собственный легальный бизнес. Дом, машина, все атрибуты роскошной жизни... И все это досталось ему ценой чьей-то крови. Так думала Оксана. И вряд ли она ошибалась.
Но ведь за все за это Савелий мог заплатить ценой собственной жизни.
Оксане вовсе не улыбалось иметь мужа-бандита. Но и терять она его не хотела. Все-таки он был ей очень дорог. Очень-очень...
– Савва, ты должен бросить все, – решила она.
– А ты думаешь, мне все это не надоело? – невесело усмехнулся он. – Надоело.
– Так в чем дело? – обрадовалась Оксана.
Он не возражает. Он согласен с ней. И это замечательно...
– Не все так просто, – покачал головой Савелий. – Думаешь, мне дадут так просто выйти?
– А что, не дадут?
– Сам не знаю. Может, и дадут... Бизнес чисто мой. Он за мной и останется. Дом, машина – все наше...
– А давай все это продадим и уедем за границу.
– Знаешь, это идея, – легко согласился Савелий. – Но только чтобы с тобой...
Он любит Оксану. И ради нее готов на все. К тому же он и сам уже устал от волчьей жизни. Эта усталость читалась в его взгляде, звучала в голосе.
Они договорились, что с его прошлым будет покончено раз и навсегда. Даже присмотрели для себя местечко, где будут жить, когда уедут из России. И полные самых светлых надежд вылетели домой.
В Москве Савелий первым делом связался со своим боссом. Переговорил с ним тет-а-тет. Николай Юрьевич не очень хотел отпускать верного своего помощника, но тот настаивал. В конце концов он дал «добро».
Савелий продал свой бизнес – за полмиллиона долларов. Затем дом – за двести тысяч. Плюс оборотные средства и собственные сбережения. В общей сложности выходило больше миллиона. И все это было переведено на заграничный счет. С такими деньгами запросто можно устроиться где угодно. Пора было покупать билеты на заграничный авиарейс.
Но, увы, справлять торжества по этому поводу было рано. В их уже проданный дом заявились какие-то уголовные типы и выставили Савелию счет – по их словам, он должен им много денег. Оказывается, это была «крыша» фирмы, которую у него выкупил какой-то тип. Этот деятель вдруг «обнаружил», что Савелий продал ему убыточный бизнес, красная цена которому – двести тысяч. Получалось, его кинули на триста тысяч. И эти деньги Савелий должен был вернуть. Плюс заплатить штрафные – еще двести тысяч.
Савелий послал братков куда подальше. И обратился за помощью к своему бывшему боссу. Но тот отказался ему помогать. И посоветовал навсегда забыть к нему дорогу.
Тогда Савелий взял авиабилеты на Кипр и вместе с Оксаной на такси выехал в Шереметьево-2. Все казалось просто: сел в самолет да улетел. Но увы, если на тебя насела братва, так просто уехать тебе не дадут.
По пути в аэропорт такси подрезала «девятка». Еще одна такая же «девятка» заставила машину съехать на обочину и остановиться. События развивались в ошеломляющем темпе. Крепкие парни в кожанках вытащили Оксану из машины, запихнули в «девятку». Савелий пытался ее удержать, но его ударили какой-то железякой по голове. Что было с ним дальше – она не видела. «Девятка» стремительно набирала ход...
В машине ей завязали глаза. Привезли в какой-то дом, заперли в комнате. И только там разрешили снять повязку. Голые стены, некрашеные деревянные полы, старая двуспальная кровать, обшарпанный стол и стул на трех ножках. Дверь крепкая, дубовая, окна забраны решетками.
Ее не трогали до утра. А потом появился какой-то мерзкий тип и протянул ей мобильник.
– Скажи мужу, что ты еще жива, – потребовал он.
Оксана не просто взяла, она вырвала телефон из рук похитителя.
– Савва, спаси меня!
– Конечно, родная... – услышала она его голос. – Что они с тобой сделали?
– Ничего...
Мерзкий тип забрал у нее телефон, приложил его к уху.
– Ничего мы с твоей женой не сделали. Пока ничего... Но учти, если начнешь бузить, мы ее сначала поставим на хор, а затем вскроем глотку...
Оксану не трогали. Не домогались, не издевались. Даже кормили. Так пролетело два дня. А потом появился Савелий. Он просто подъехал к дому, зашел внутрь. Никто его не остановил. Потому что, кроме Оксаны, в доме никого не было.
Он обнял ее, прижал к себе.
– Они точно ничего с тобой не сделали?
– Нет...
– Все равно скоты...
– Они требовали выкуп?
– Требовали. И получили...
– Сколько?
– А все, что у нас было.
– Все-все?
– Все до цента...
И это было правдой. Бандиты скачали с его заграничных счетов все деньги. Осталась только пара тысяч долларов наличными.
– Зато ты снова со мной, – радовался Савелий.
– И ты жив... – улыбалась она. – А деньги... Деньги дело наживное...
У Савелия была еще двухкомнатная «распашонка» в Коптеве. Они собирались время от времени наведываться в Москву, навещать родственников. Для этого и оставили за собой квартиру. Теперь получалось, что эта «хрущевка» – их постоянный дом. За границей без денег делать нечего. Поэтому нужно устраиваться в Москве.
Савелий не унывал. И строил планы один грандиознее другого. Его оптимизм передавался Оксане. И она с надеждой смотрела в будущее...
Но будущее повернулось к ним задом.
Бандиты оставили Савелия в покое. Но после них осталась память. Тогда, по дороге в аэропорт, его сильно ударили по голове обрезком трубы. В больницу Савелий не обратился. Думал, ничего страшного. А зря. С головой шутить нельзя. И Савелий в этом убедился на собственном опыте.
Все началось с небольших головных болей. Где-то через месяц эта боль уже выворачивала Савелия наизнанку. Его положили в клинику на обследование, выявили какие-то гипертензивные головные боли. Эту болезнь можно было лечить, но в условиях стационара. Лекарства дорогие. А денег осталось мало...
Но Оксане, можно сказать, повезло. Она случайно встретила свою одноклассницу Лию Каленцеву.
Почти десять лет прошло с тех пор, как они закончили школу. Лия с тех пор сильно изменилась. Раньше она была тихим, бесцветным существом. Сейчас же она казалась яркой кометой на фоне серой жизни. Красивая, стройная брюнетка с изящной стрижкой «каре». Дорогая косметика, парфюм. Бежевая рубашечка с узким черным галстуком, стильная кожаная курточка – опять же черная. Того же цвета облегающие брюки. Ноги длинные и сильные – похоже, Лия старательно поддерживает форму. А со спортом она дружила еще со школы.
Она выходила из салона красоты. Вся из себя. Гордая, независимая. Оксана невольно залюбовалась ею.
Лия открывала новенький двухдверный «БМВ» черного цвета. Но сесть не успела – увидела Оксану.
– О! Ксюха! Привет! – вроде бы дружелюбно улыбнулась она.
Только глаза при этом почему-то остались холодными.
Оксана возвращалась из магазина. Ей сейчас не до салонов красоты. С деньгами проблемы. Но все равно она тоже выглядит стильно. Одежда из старого гардероба еще не превратилась в тряпье... Однако печать житейской неурядицы уже не спрячешь.
– Что-то с тобой не то, – заметила Лия. – Проблемы?
– Да нет, с чего ты взяла? – устало спросила Оксана.
– Да вижу... Слушай, а давай в бар заглянем, посидим немного, выпьем по случаю...
Оксана не отказалась. Не так уж это и плохо – выпить по коктейлю с одноклассницей.
Но одного коктейля оказалось мало. За вторым пошел третий, четвертый... Оксана опьянела, язык развязался. И ее понесло. Она открыла душу и рассказала Лии о своих бедах и печалях. Даже проболталась о бандитском прошлом Савелия.
– Такие вот дела, – закончила она. – Муж в больнице. Лекарства дорогие. В общем, работа нужна....
Было видно, что Лия крепко задумалась.
– А специальность у тебя есть? – наконец спросила она.
– Есть. Бухгалтер.
– Нормально... У нас как раз место бухгалтера свободно...
– У вас – это где?
– Я на фирме работаю. Акционерное общество «Дженерал Престиж», может, слышала?
– Нет, не слышала.
– А зря. Фирма у нас достаточно крупная – целая сеть мебельных салонов по всей Москве. А работа в головном офисе. Как раз есть место бухгалтера. Пойдешь?
– А зарплата?
– Зарплата... Зарплата у нас супер. Не меньше двух тысяч долларов будешь получать...
– А ты не шутишь? – потрясенно уставилась на нее Оксана.
Две тысячи долларов в месяц – это ж решение всех проблем... Только так не бывает. А если и бывает, то не с ней...
– Какие шутки?.. Ну, я не скажу, что тебя возьмут сразу. Только после испытательного срока. С подбором кадров у нас очень строго. Зарабатываем хорошо, а вкалываем как проклятые. Ни выходных, ни проходных... Ну так что?
– Лия, ты просто чудо!.. – пришла в пьяный восторг Оксана. – Лия! Если ты поможешь мне с этой работой, я тебя расцелую...
– Так в чем же дело? – улыбнулась Лия.
И как-то неестественно посмотрела на нее.
Они просидели в баре до самого вечера. А потом Оксана предложила отправиться к ней домой. Лия не отказалась. Торжество по поводу встречи выпускников продолжилось. Оксана напилась до чертиков. И полезла к Лие целоваться.
Это был всего лишь дружеский поцелуй. Но Лия усугубила его. А губы у нее сладкие, ароматные. А тело такое гладкое, упругое. И грудки как мячики... Оксана не хотела этого, но... Пьяная была, не ведала, что творит...
А поутру они проснулись.
– Злишься на меня? – одеваясь, спросила Лия.
– Не знаю, – пожала плечами Оксана.
Ей было жуть как неловко. Щеки горели от стыда... Но ведь она сама во всем виновата. Никто не заставлял ее напиваться в хлам. На себя она злиться должна.
– Ничего, бывает и хуже. – Лия смотрела на нее пустым немигающим взглядом.
Сейчас она очень напоминала змею – холодную и бездушную. В глазах, казалось, прячется жало.
– Все, мне пора. – Лия собралась уходить.
– Как это – пора? – всполошилась Оксана. – А работа?
– Работа не волк... Но в лес убежать может. Ладно, давай телефон. Позвоню...
Оксана усомнилась в том, что Лия позвонит ей. Скорее всего эта чертова лесбиянка нарочно соблазнила ее высокой зарплатой. Чтобы легче было затащить в свои розовые сети...
Но Оксана ошиблась. Через неделю Лия в самом деле позвонила. И сообщила, что ее ждет на собеседование замгенерального директора по кадрам – Проклов Виктор Николаевич.
Это был приятный, интеллигентного вида мужчина лет тридцати пяти. Он производил впечатление преуспевающего и довольного жизнью человека.
– Опыт работы есть? – сухо спросил он.
– Есть. Четыре года... Правда, не бухгалтером, а кассиром. Но я справлюсь.
Было видно, что для Виктора Николаевича это заверение не больше чем детский лепет на лужайке.
– Посмотрим, посмотрим... Языками владеете?
– Английским...
Она в самом деле владела английским. И довольно сносно. Изучала его ради интереса и, можно сказать, преуспела.
– Это хорошо. Дело в том, что мы работаем с западными партнерами... Предупреждаю сразу: в нашей фирме требования к работникам очень и очень высокие. Не все выдерживают... Но и зарплата у нас достаточно высокая. Это служит хорошим стимулом...
Оксану определили стажером бухгалтера с испытательным сроком в два месяца. Положили оклад – целых шестьсот долларов.
Начались нелегкие трудовые будни. Оксана привыкала к бешеному ритму трудового дня и в ускоренном темпе осваивала специфику работы.
Шестьсот долларов в ее положении были большими деньгами. Но их все же хватало едва-едва. Поэтому Оксана с нетерпением ждала, когда закончится испытательный срок и она станет штатным бухгалтером. А это без малого полторы тысячи долларов в месяц. Работы, правда, жуть как много. А ответственности еще больше. Но Оксану не пугало ни то, ни другое. Больше всего она боялась остаться без денег...
Прошел первый месяц, заканчивался второй. За все это время Оксана всего один раз виделась с Лией. Но та даже не заметила ее. Что-то не то с ней было. Лицо злое, взгляд пустой.
И хорошо, что Лия не заметила ее. А то еще бы в гости напросилась. А Оксане вовсе не улыбалось принимать у себя в гостях эту извращенку. Лесбийская любовь не для нее.
Оксану интересовали только мужчины. Вернее, один из них – Савелий. И надо сказать, ей везло и в этом плане. Муж уверенно шел на поправку. И хотя до полного выздоровления было еще далеко, в скором времени его должны были выписать из больницы. Ему и дома будет прописан постельный режим. И денег на лекарства будет уходить еще больше. Но он будет дома. Дома! Оксана с нетерпением ждала этого часа.
В один прекрасный день ее вызвал к себе в кабинет Проклов. В этот раз он не казался таким сухарем, как в день их первой встречи.
– Должен вас обрадовать, – тепло улыбнулся он. – Вы смогли выдержать испытание...
На душе у Оксаны расцвела черемуха и запели соловьи.
– Отзывы о ваших деловых способностях отличные. Работу вы уже знаете, готовы нести груз ответственности, в коллективе пользуетесь уважением... В общем, я буду рекомендовать вас для зачисления в штат сотрудников нашей фирмы... С чем вас и поздравляю! – Он приподнялся с кресла и протянул ей руку. Ладонь у него теплая и неприятно влажная. – Если генеральный директор вас утвердит, у вас будет зарплата тысяча восемьсот долларов в месяц.
– Тысяча восемьсот?! – ошалела от радости Оксана.
– Неужели мало?
– Да нет, что вы! Я так рада!
– Но вас могут и не утвердить, – охладил ее пыл Проклов.
– Вы думаете, это возможно? – не на шутку встревожилась Оксана.
– Боюсь, что я вас рано поздравил... Но от моего слова очень много зависит. Так что, можно сказать, я ваша надежда и опора... Или вам не нужна работа?
Его тонкие губы растянулись в лисьей улыбке, взгляд замаслился.
– Нужна...
– Тогда... Тогда вы должны быть послушной. И тогда... И тогда все будет в порядке... Разденьтесь.
– Простите, я не расслышала.
– Я говорю, разденьтесь.
– Мне кажется, я ослышалась...
– Нет, вы не ослышались. Я прошу вас раздеться.
Он смотрел на нее наглыми, бессовестными глазами.
– Зачем?
– Как – зачем? Хочу посмотреть на вас... Просто посмотреть...
– Вы извращенец?
– Нет. Я ваш царь и бог... Скажите, вам нужна работа?
– Да...
Да, эта работа ей очень нужна. Где она еще заработает тысячу восемьсот долларов в месяц...
– У вас больной муж?
– Да.
– Вам нужны деньги на его лечение?
– Да.
– Неужели вы не хотите ему помочь?
Этот сукин сын бил в самое уязвимое место. Бил жестко и цинично. И со знанием дела. Видно, Оксана не первая, кого он совращает таким вот образом...
Что это за фирма такая! Одна раскрутила ее на розовую любовь. Другой заставляет ее раздеться...
Но ведь с Лией у них было всего один раз. И с этим подонком будет так же.
– Ну так что, раздеваться будем?
Сейчас на Оксану смотрел не замгенерального директора. На нее смотрел сексуальный маньяк... Ладно, будь что будет.
Она медленно поднялась со своего места. Глядя куда-то в пустоту, сняла с себя жакет, юбку, Осталась в рубашке и в колготках.
– Дальше, дальше, не останавливайся... – жадно торопил ее похабник.
Оксана сняла рубашку, затем колготки. На диван упали бюстгальтер, трусики. Остался только костюм Евы.
Фигура у нее ладная, на животе ни грамма лишнего жира. Груди полные, упругие. Проклов просто взгляда не мог от них отвести.
Он сглотнул набежавшие слюнки и поманил Оксану к себе.
– Иди сюда.
Но она даже не шелохнулась. Отвернула от него голову и закрыла груди руками.
– Уволю, – пригрозил он пальцем.
Это подействовало на Оксану как заклинание... Она должна получить эту работу. Должна, чего бы это ни стоило...
У нее уже давно не было мужчины. И она мечтала заняться сексом. Но только с мужем. Только с мужем... Но Проклов уже сгибает ее в поясе, кладет животом на рабочий стол, подтягивает к себе ягодицы, коленкой раздвигает ноги. А Оксана ни жива ни мертва. Как та резиновая кукла...
– Ты расслабься, – с усмешкой сказал Проклов. – И получай удовольствие...
Он неторопливо достал из ящика стола презерватив, вскрыл упаковку. Занялся резинкой.
– Сейчас, сейчас, потерпи, – приговаривал он.
Можно подумать, Оксана сгорает от нетерпения... Как же она его ненавидит!
Но нужно стерпеть. Нужно стерпеть... Она впустит в себя похабного начальника, за это получит работу. Тысяча восемьсот долларов в месяц – это большие деньги. Даже с учетом расходов на лечение они смогут с мужем откладывать в месяц по тысяче долларов. Через три-четыре года у них накопится приличная сумма, плюс они возьмут кредит в банке и откроют свой бизнес. Со временем Савелий расширит дело, станет зарабатывать большие деньги. Все вернется на круги своя...
В промежность сзади ткнулась противно твердая штука... Ничего, она стерпит... А не лучше ли в самом деле расслабиться и получать удовольствие? Нет, не получается... А если представить, что сзади к ней пристроился Савелий?.. Представила. Получается, но не очень...
На следующий день приказом генерального директора акционерного общества «Дженерал Престиж» Оксана была утверждена в должности бухгалтера с окладом в тысячу восемьсот долларов. А через неделю ее снова вызвал к себе Проклов. И снова загнул раком на рабочем столе. На этот раз он не стал раздевать ее. Просто задрал юбку, просто сорвал трусики и просто вошел в нее. Оксана снова постаралась представить мужа и хоть как-то настроиться на волну удовольствия. И это у нее стало получаться. Но вдруг зазвонил телефон.
Она думала, что начальник не станет отвечать. Но просчиталась. Проклов снял трубку, приложил ее к уху. И несколько минут преспокойно разговаривал с кем-то на производственные темы. При этом он ни на секунду не прекращал трахать ее. Для него это был просто механический акт, что-то вроде половой гимнастики. А Оксана для него что-то вроде тренажера... Знал бы он, как она ненавидела его. Если б у нее сейчас в руках был нож, она бы убила этого подонка...
Проклов взял в привычку заниматься с ней сексом раз в неделю, по вторникам, с семнадцати до восемнадцати ноль-ноль. Оксана терпела.
Но все же был момент, когда она по-настоящему хотела схватиться за нож. Это было в тот день, когда Проклов сначала отымел ее, а затем объявил об ее увольнении. И при этом ни одна черточка не дрогнула на его подлом лице. И все потому, что он умел и привык наносить удары ниже пояса...
2
Ася сидела на кровати. Чудная картинка. Ноги вместе, сложены набок. Лицо и грудь в профиль, на фоне окна. На ней ничего не было, только накидка из пленки утреннего света.
– У тебя сегодня точно выходной? – с сомнением глядя на него, спросила она.
– Угу, – кивнул Кирилл. – Сегодня ж воскресенье...
– Ох-ох, можно подумать. В прошлый раз тоже было воскресенье. И в позапрошлый...
– И в позапозапрошлый.
– Вот-вот, и в позапозапрошлый тоже... Ни выходных у тебя, ни проходных...
– Да ладно тебе, сегодня точно выходной...
Позавчера у Кирилла был маленький служебный праздник. Задержали двоих подозреваемых по очередному делу о заказном убийстве. Доказательств хватает. Дальше пусть работает следственный отдел. А опера могут передохнуть... Во всяком случае, сегодня их никто не потревожит. Если, конечно, ничего не случится...
А сегодня ничего не должно случиться. Сегодня у него выходной. И этот день целиком и полностью принадлежит Асе. Сегодня они... Сегодня они... А-а, неважно, как они продолжат этот день. Главное, с чего они начнут...
– Иди сюда! – Кирилл взял ее за руку, притянул к себе.
Языком коснулся мочки уха, пальцами приласкал сосок груди. Ася довольно замурлыкала, закрыла глаза, откинула голову и легла на спину.
Артподготовка еще не закончилась, а крепость уже сдалась на милость победителя. Но все равно нужно идти в атаку. Флаг уже поднят, и его нужно пронести через раскрывшиеся ворота. Кирилл пошел в наступление...
День начался с высокой сексуальной ноты. Хотелось надеяться, что продолжение будет не менее успешным. Но...
Телефон зазвонил, когда Ася была в душе.
– Кирилл, ты? – послышался в трубке унылый голос Смоляева.
Ну вот, началось.
– Говорит автоответчик, – так же уныло сказал Кирилл. – После третьего гудка оставьте сообщение... Что там стряслось? Опять «пиф-паф»?
– Не опять, а снова. Охотник убежал, а зайчик остался. А у охотника, сам понимаешь, двустволка. Основной выстрел и контрольный... Давай собирайся. Машина будет через пять минут...
Долбаный охотник, не мог подождать до завтра...
Не пора ли провести всероссийский съезд киллеров, чтобы упорядочить режим работы. С девяти до восемнадцати ноль-ноль, суббота и воскресенье выходной.
Да, это было бы замечательно. Съезд устанавливает распорядок, а утверждает его РУБОП печатью СОБРа. Всех бы гадов тогда повязали...
Можно преподнести такую идею начальству. Но тогда Кириллу предложат как минимум два варианта. Первое – обратиться в психушку для обследования. Второе – пошлют на три буквы, а точнее, в ООН, с предложением учредить Международный день киллера. Оттуда его снова пошлют в психушку, но уже в принудительном порядке...
Кирилл медленно поднялся с постели. Зевнул. И мысленно включил форсаж. Не прошло и двух минут, как он уже был в полной боевой готовности. Джинсы, кожаная сбруя поверх свитера, пистолет в кобуре, кожаная куртка.
Асю вышла из ванной и озадаченно посмотрела на него.
– Ты это куда? – недовольно спросила она.
– Я быстро. Одна нога здесь, другая там...
– Знаю я твои «быстро»... Опять двадцать пять?
– Человека убили.
– Ну, убили человека, дальше что? А я, между прочим, живая. И обо мне нужно заботиться в первую очередь... А у тебя только работа на уме... Кирилл, я еще вчера тебе хотела сказать.
– Может, потом скажешь? Спешу.
– Нет, не потом!.. Кирилл, у меня есть мужчина...
И об этом она говорит только сейчас. Потому что именно сейчас ее терпение опустилось ниже критической черты. Все, сломалась Ася. Не хочет она быть больше с Кириллом. Надоел ей беспорядок в личной жизни.
– Он, конечно, не красавец. И скучный... Но лучше с ним, чем без тебя... Извини!..
С Асей он встречается больше чем полгода. И за все это время он пробыл с ней в общей сложности недели две, не больше. И все из-за службы... Он знал, что рано или поздно она не выдержит и пошлет его куда подальше. И вот оно, свершилось....
– Как знаешь, – пожал плечами Кирилл. – В общем, я ухожу. Если не будешь ждать, ключ оставишь соседке. Чао!..
На всякий случай он чмокнул ее в щечку и в спешке вышел из квартиры. Во дворе дома его ждала служебная машина...
Убийство произошло в высотном доме на Алтуфьевском шоссе. Классический вариант. Жертва возвращалась домой, а в подъезде ее ждал киллер. Подход – выстрел – отход...
Мужчина лежал на лестничной площадке шестого этажа. Перед дверью своей квартиры. Две огнестрельные раны. Одна пуля вошла в затылок. И второй выстрел был тоже в голову.
Первой на место преступления прибыла оперативная группа из местного отделения милиции. После нее образовались сразу две оперативно-следственные бригады – из окружного УВД и прокуратуры. И только после них появились руоповцы. Сначала Юра Смоляев с экспертами, затем к ним подтянулся Кирилл.
К трупу не подойти. Судмедэксперты, опера, следователи. Не обошлось без охотников за кровавыми сенсациями. Пронырливые тележурналисты мешали всем. Но гнать их бесполезно. Это все равно что отмахиваться от назойливых мух. Пока не прихлопнешь, покоя не будет...
И без экспертов было ясно, что сработал профессионал.
Мужчина подошел к двери, достал ключ, стал подносить его к замочной скважине. И в это время появился киллер. Он подошел из-за спины, видимо, совершенно бесшумно. Хладнокровно выстрелил в затылок. Не было смысла делать контрольный выстрел. Но киллер не отступил от правил. И снова нажал на спусковой крючок...
К Кириллу подошел Смоляев:
– Его убили где-то в половине восьмого.
– Тут одно из двух: или он домой возвратился слишком рано, или слишком поздно.
– Это мы выясним... Тут территориалы поработали, свидетеля нашли. Он видел, как из подъезда выходил мужчина плотного телосложения. Дешевая светло-серая куртка, солнцезащитные очки. Нижняя часть лица скрыта высоко поднятым воротником. Волосы светлые, но это мог быть парик...
– В общем, фоторобот хрен составишь, так?
– Ну, пытаться-то будут. Только сам понимаешь, получится клоун из «маски-шоу»...
– И куда этот клоун подевался? В какую машину сел?
– А ни в какую. Прошел вдоль дома, свернул за угол – и всем привет... Надо будет еще поработать. Может, еще свидетель найдется...
– Дело наше?
– Заказуха чистейшей воды. Боюсь, что нам не отвертеться...
– Пистолет нашли?
– Нет. В подъезде пистолета нет.
– Значит, где-то в другом месте сбросил...
Не все киллеры оставляют оружие на месте преступления. Ведь каждый ствол имеет свое происхождение, свою историю, свой путь, который можно отследить. Бывает, что при удачном стечении обстоятельств через сброшенный ствол выходят на убийцу. Это исключительные случаи, но они имеют место быть.
Смоляев остался на месте, а Кирилл спустился вниз. Направил стопы по предполагаемому пути отступления киллера.
Сразу за домом начинался сквер. Деревья в три ряда по обе стороны тротуара, который выходил на довольно оживленную дорогу. Возможно, здесь киллера ждала машина. А может, он воспользовался услугами частника. Это не проблема: поднял руку – сразу очередь из машин выстроится.
Кирилл еще раз прошелся по этому пути. Свернул во двор соседнего дома, заглянул в мусорные баки. Чем черт не шутит, вдруг и киллер свернул сюда да по пути сбросил ствол и куртку.
Он взял палку. Переворошил содержимое одного бака, второго.
– Ходят тут, – донеслось из-за спины. – Молодой, здоровый. Работать надо. А он с помоек жрет...
Кирилл обернулся и увидел женщину с черным пудельком. Похоже, она возвращалась с прогулки. Надо было видеть, с каким презрением она на него смотрела.
– Неужели я так плохо выгляжу? – удивленно протянул он. – Вроде на бомжа не похож...
Он холостяк. И времени всегда в обрез. Но за собой он следил. Джинсы и свитер свежие, обувь надраена, куртка тоже начищена специальным составом – для блеска. Всегда аккуратно подстрижен, тщательно выбрит, сбрызнут одеколоном.
Женщина осмотрела его с ног до головы.
– Не похож, – согласилась она. – А здесь что делаешь?
Кирилл уже достал свои «корочки», развернул.
– Капитан милиции Астафьев... Работа у нас такая – в мусоре ковыряться. Может, потому нас мусорами и называют...
Вообще-то «мусор» от аббревиатуры МУС – московский уголовный сыск. Так сказать, пережитки буржуазного прошлого. И пользуются им недобитки буржуазного настоящего. Нормальные люди называют милиционеров милиционерами. Потому что милиция – это сочетание двух слов: «милые лица».
– Ну, вы скажете, – смутилась женщина. – Лично я уважаю милицию. У меня старший брат, царствие ему небесное, всю жизнь в милиции прослужил... А вы кого-то ищете?
– Мужчину плотного телосложения. В светло-серой куртке и солнцезащитных очках...
Женщина вмиг подобралась. В глазах вспыхнул огонек, как у незабвенной мисс Марпл.
– Видела я, видела, он через сквер шел! – выдала она.
– И когда это было?
С момента убийства прошло не меньше двух часов. Не могла же она так долго выгуливать свою собачку.
– А я вам сейчас скажу... Это было где-то в половине восьмого... Мы как раз с Лялькой гулять вышли... Мы вообще с ней долго гуляем. У нас тут парк рядом. Туда мы и ходим. А вы же знаете, как полезен свежий воздух...
– Разумеется... Значит, вы видели этого мужчину?
– Ну конечно, видела. Вы мне что, не верите?.. Я своими глазами видела, как он садился в машину...
Значит, все-таки была машина. Но почему она не ждала его во дворе?
– Марка машины, цвет?
– «Жигули» оранжевого цвета... Я даже номер хотела запомнить. Но, знаете, номера были измазаны грязью...
Даже если бы она запомнила номер машины, это бы вряд ли что дало. Такое преступление, как заказное убийство, с панталыку не делается. К нему готовятся всерьез. На машину ставят фальшивые номера. Или угоняют саму машину...
Но машина могла быть и с настоящими номерами. Не зря же ее поставили так далеко от дома жертвы. Преступники не захотели светить ее на месте, возможно, они и не собирались избавляться от машины. Как и от пистолета...
– Может, вы еще что-то заметили?
– Знаете, мне показалось, что за рулем машины была женщина... Окна машины были затемнены. Но я видела, как мужчина открывал дверь. И я успела заметить водителя. Мне кажется, это была женщина. Хотя утверждать я не могу....
– Какая женщина – молодая или не очень, брюнетка или блондинка, худая или полная?..
– Не знаю, не могу сказать. Просто показалось, что это была женщина. Просто показалось... Но ведь я могла и ошибиться, правда?
И ошибиться она могла. Ей вообще все могло привидеться. Но Кирилл со всей тщательностью зафиксировал свидетельские показания. Мужчина в светло-серой куртке с поднятым воротником сел в оранжевые «Жигули», за рулем которых находилась женщина... Уже что-то.
С этим уловом он поспешил к Смоляеву.
– Женщина, женщина, – задумался Юра. – Ищите женщину... Кстати, о женщинах. С женой потерпевшего нужно поговорить. Я хотел сказать, с его вдовой. Дело это железно наше, так что все карты нам в руки... Лишь бы только руки не отсохли...
– Юра, я не понял, что за упаднические настроения?
– Да предчувствие у меня не очень хорошее... Сам не знаю почему... Ладно, пошли к вдове.
Апартаменты покойного состояли из трех квартир, объединенных в одно целое. Евроремонт в лучших новорусских традициях. Мебель просто загляденье.
При жизни Виктор Николаевич Проклов занимал пост заместителя генерального директора крупной мебельной компании. И толк в мебели, разумеется, знал.
Вдову они нашли в рабочем кабинете. Она сидела в глубоком кожаном кресле и нещадно дымила. Это естественно. Переживает женщина, волнуется. Слез не было – как будто табачный дым высушил глаза...
Женщина молодая. Слегка за тридцать. Симпатичная. И даже красивая, если привести лицо в порядок. Но ей сейчас, понятное дело, не до того, чтобы наводить красоту.
– Вы думаете, я умираю от горя? – в упор глядя на Кирилла, спросила она. – Ничуть. Мне, конечно, жаль, что Виктора больше нет. Но для меня он умер еще раньше...
Видно, не все было между ними ладно. Она выставляет свои с ним отношения напоказ, но это объяснимо. У женщины шок. В таком состоянии, бывает, люди городят полную чушь, а потом сами себе удивляются.
– Вы думаете, где этой ночью был Виктор? – спросила вдова. – Он был у своей любовницы. У любовницы, понимаете?.. Виктор – кобель. Кобель! Вот он кто!..
– Вы знаете, что ваш муж изменял вам, – заговорил Смоляев. – Почему же вы тогда с ним не развелись?
– Вы, наверное, шутите? Виктор не такой уж и плохой. Он не обижал меня, не оскорблял. Разве что только изменял... Развестись... хм... скажете тоже. Виктор очень хорошо зарабатывал. Разве с такими мужьями разводятся?
Странная женская логика.
– Ваш муж был заместителем генерального директора «Дженерал Престиж», я не ошибаюсь?
– Нет, вы не ошибаетесь.
– Он входил в число соучредителей или работал по найму?
– Если вы хотите знать, имел он долю в бизнесе или нет, я вам отвечу – нет, не имел. Просто с Олегом Сомовым они когда-то вместе учились. По бабам вместе шлялись... Правда, Олег потом остепенился. А вот Виктор до сих пор за сучками бегает... Вернее, уже отбегался...
Женщина замолчала. Невидящим взглядом уставилась куда-то вдаль. На глаза навернулись слезы. Она всхлипнула, закрыла лицо руками и зарыдала.
Кирилл достаточно хорошо разбирался в людях, чтобы понять – горе у нее неподдельное. А то, что здесь наговорила, – так это просто правда наружу лезла...
И все же нужно было брать ее в разработку. Не исключено, что это она заказала собственного мужа.
Долю в мебельном бизнесе она унаследовать не могла. Но после мужа у нее осталась роскошная квартира, возможно, приличная сумма на банковских счетах. Возможно, она почувствовала опасность со стороны любовницы мужа и решила, что все это может достаться ей. И приняла меры... Женская логика – вещь непредсказуемая.
Олег Михайлович Сомов был деловым, энергичным человеком. Он не просто следил за собой, он холил и лелеял себя. Поэтому для своих тридцати семи лет выглядел достаточно молодо. Он казался бы еще моложе, если б не ранняя лысина. Впрочем, она его не портила. Она делала его более солидным и представительным.
Казалось, он во всем стремится к идеалу. И в своей внешности, и в делах. Офис его фирмы представлял собой дворец из стекла и мрамора. Место для парковки забито дорогущими иномарками. На входе дюжий охранник с манерами швейцара. Внутри здания – великолепие в современном офисном стиле. В приемной гендиректора за компьютером очаровательная красотка. Считается, что секретарша – это лицо фирмы. Если это так, то «Дженерал Престиж» лицом в грязь не ударила.
Кабинет директора поражал своими размерами. Здесь все создавалось с таким расчетом, чтобы посетитель ощутил себя пешкой в тронном зале. Кресло за рабочим столом – это трон. А сам директор – король. И надо сказать, что психолог поработал грамотно. Во всяком случае, даже Кириллу здесь стало немного не по себе. Да и Смоляев почувствовал себя не в своей тарелке.
Сомов был само радушие. Но с места не поднялся. И руки рубоповцам не подал. Спасибо, что хоть присесть позволил.
– Мне, конечно, жаль, что все так случилось, – опечаленно вздохнул он. – Виктор был моим другом. И для меня лично это большая потеря. Коллектив нашего предприятия также понес большую утрату. Виктор Николаевич был замечательным специалистом в своей области...
– А именно в какой области? – отсек Смоляев. – Господин Проклов был вашим заместителем только по кадрам?
– Неужели вы считаете, что этого мало? – удивился Сомов. – Я возглавляю достаточно крупную компанию. Только в Москве у нас четыре мебельных салона. В ближайшем будущем мы планируем открыть торговый комплекс с множеством павильонов. Наконец, мы работаем с зарубежными партнерами. У нас представительства в Австрии, в Италии, в Германии. Фирма «Дженерал Престиж» – это гигантский механизм, которым не так уж легко управлять. Помните, в былые времена был такой лозунг – «Кадры решают все». Так вот, да будет вам известно, этот лозунг актуален и сейчас. Правильная кадровая политика – это наиважнейшая составляющая общего успеха...
Интересно, этот Сомов по жизни такое трепло или его словоблудие – способ уйти от прямого разговора?..
– Как вы думаете, кто мог быть заинтересован в смерти господина Проклова? – перебил его Смоляев.
– Даже не знаю... У нас, конечно, есть конкуренты. И конечно, они завидуют тому, как идут наши дела. Виктор внес немалый вклад в процветание компании. Но чтобы за это его убирать... Нет, нет, конкуренты здесь ни при чем...
А конкуренты Кирилла и не интересовали. Скорее всего собака зарыта где-то рядом. Возможно, приказ на ликвидацию Проклова шел из этого кабинета. Но попробуй тут докопайся до истины...
– Может, господин Проклов конфликтовал с кем-то из сотрудников вашей компании? – Смоляев смело взял быка за рога.
Но рога-то скользкие.
– Ну что вы! Виктор Николаевич был абсолютно неконфликтным человеком. У него просто не могло быть врагов... Разве что только... Нет, это вряд ли вас заинтересует...
– Нас интересует все.
– Нет, нет, это даже не повод для серьезного разговора... Вы, должно быть, понимаете, что наша компания располагает собственной службой безопасности. Скажу вам прямо: это достаточно действенная структура. Скажу также, что по факту гибели господина Проклова мы проводим свое расследование. Вы думаете, это я к чему вам говорю? А к тому, что эту версию мы даже не рассматриваем...
– Какую версию? Может, все-таки поделитесь? А то все бродите вокруг да около...
Сомов интригующе задумался. Выдержал паузу.
– Ладно, скажу, – решился он наконец. – Только учтите, это информация конфиденциального характера...
– Учтем, – кивнул Смоляев.
– Видите ли, в чем дело, Виктор Николаевич обладал многими достоинствами. Но был у него и один недостаток. Он очень любил женщин...
Это называется – удивить козла капустой.
– У него была любовница. И далеко не одна, – с самым серьезным видом продолжал гендиректор. – Но это его частная жизнь, и нас она не касалась... Но у него были служебные, так сказать, романы. Вот это касалось нас напрямую. Скажу более, он имел секс с женщинами на рабочем месте...
– И что из этого следует? – откровенно заскучал Смоляев.
– А ничего не следует, – торжествующе улыбнулся Сомов. – Поэтому я и говорю, что эта версия не стоит и выеденного яйца...
– Постойте, какая версия? Олег Михайлович, вы же умный человек. И должны знать, чем отличается версия от фактов. Вы подали нам факт, спасибо вам за это. Но вы же обещали нам версию. Где она?
– Видите ли, в кабинете господина Проклова была установлена тайная видеокамера. Есть интересные записи...
– И чем же они интересны?
– Ну, я бы не сказал, что они очень интересные. Но кое-что в них просматривается. Видите ли, не все женщины отдавались Виктору добровольно. Нет, изнасилований как таковых не было. Но есть женщины, которым все это было по меньшей мере неприятно...
– Вы думаете, что кто-то из них мог отомстить Проклову? – насмешливо посмотрел на директора Смоляев.
– Вот видите, вы не воспринимаете эту версию всерьез. Поэтому и мы всерьез ее не рассматриваем.
Но ведь за рулем оранжевых «Жигулей» находилась женщина. Уж не одна ли из обиженных?
– Скажите, эти женщины в чем-то зависели от господина Проклова? – спросил Кирилл.
– Зависели, – нехотя признался Сомов. – Он имел право казнить и миловать – принимать на работу или увольнять. А вы сами должны понимать, что высокооплачиваемая работа в наше время – большая редкость. А даже рядовые сотрудники нашей фирмы получают от пятисот долларов и выше. Оксана... э-э... Оксана Скворцова работала в бухгалтерии. Там оклад повыше. Что-то около двух тысяч долларов...
– Оксана Скворцова, говорите... Проклов ее тоже принуждал?
– Да, принуждал... А потом уволил. Кажется, за профнепригодность...
– Поматросил и бросил, так это называется?..
– Нет, нет, это здесь ни при чем. Прежде всего Виктор ценил в женщинах профессиональные качества...
– А эта Скворцова не была профессиональной проституткой. Поэтому ее и уволили, так?
– Прошу не понимать меня превратно, – нахмурился Сомов. – Хотя... Хотя, если честно, в последнее время Виктор стал слетать с катушек. Я имел с ним серьезный разговор. Но выводов он не сделал. Скажу вам прямо, мы даже рассматривали вопрос о его увольнении...
– Даже так? И почему же не уволили?
– Видите ли, я за него заступился. Как-никак, мы с Виктором вместе учились. И честно сказать, по молодости бегали за юбками – только держись.
– Но вы-то остепенились.
– Можно сказать, да... Но у Виктора до сих пор в одном месте играет... Я хотел сказать, играло... Извините, мне трудно говорить о Викторе в прошедшем времени. Поверьте, это тяжелая для меня утрата. И я очень хочу найти человека, который его убил...
– Тогда у нас общие цели.
– Да, да, конечно. Можете рассчитывать на мою поддержку. Чем можем, тем поможем...
– Мы могли бы просмотреть записи? – спросил Кирилл.
– Какие записи?
– Ну, как господин Проклов занимался сексом на рабочем месте.
– Разве существуют такие записи?..
– Ну вы же сами говорили...
– Ничего я не говорил.
Всем своим видом Сомов давал понять, что компроматом делиться не намерен.
– Может, вы скажете, кого именно совратил Проклов?
– Никого он не совращал. Не было ничего...
Он еще и дурака валяет.
– А Оксана Скворцова?
– Скворцова... Уволили Скворцову. За профнепригодность... А что у них было с Виктором, не знаю... Вы меня, конечно, извините, но я занятой человек. А ваше время вышло.
– Но мы не закончили разговор.
– Я же говорю, извините... Ничего не могу поделать. – Сомов нажал на клавишу интеркома. – К выезду все готово?
– Да, Олег Михайлович, – ответил мужской голос. – Все готово. Ждем вас.
– Выхожу.
Он поднялся со своего места, посмотрел на Кирилла с Юрой. Во взгляде удивление: «Как, вы еще здесь?»
– Извините, дела, – сухо сказал он. – Звоните. Возможно, я выберу для вас время...
С рубоповцами так мог разговаривать только уверенный в своей силе человек.
– А пока, если хотите, пообщайтесь с моим первым заместителем. Может, Александр Алексеевич вам чем-то поможет...
Александр Алексеевич не помог ничем. Ничего не знаю, ничего не ведаю, тары-бары растабары. Единственно, что они от него смогли добиться, – это вытянуть адрес Скворцовой Оксаны Сергеевны...
3
Эта роль давалась Кириллу нелегко. Само естество возмущалось против этого. Но раз уж взялся за гуж...
– Оксана Сергеевна, я представляю интересы компании «Мебель-Сигма», – еще раз повторил он. – Может, слышали о такой?
– Нет, – покачала головой Скворцова.
Она была молодой и довольно-таки красивой женщиной. Но жизненные невзгоды наложили на нее свой отпечаток. Нет, пришибленной жизнью ее не назовешь. Просто она выглядела чуточку старше своих лет.
– Зато мы наслышаны о компании «Дженерал Престиж», – сказал Кирилл.
Они разговаривали на маленькой кухоньке двухкомнатной «хрущевки». Стоило только Кириллу намекнуть, что он может помочь ей в трудоустройстве, как она тут же впустила его в дом. Глупая женщина. Или просто доведенная до отчаяния.
– Скажу вам более, мы конкурируем с этой фирмой. Рынки сбыта, то да се. Да что я вам объясняю, у вас экономическое образование. Сами должны все понимать...
– Да, я понимаю. Но про вашу компанию ничего не слышала.
– Странно, вы работали в бухгалтерии компании «Дженерал»...
– Откуда вы знаете, где я работала?
– Из очень компетентных источников. Из этих же источников нам известно, как подло с вами поступили...
– И как же со мной поступили?
– Вы меня, конечно, извините, – заелозил перед женщиной Кирилл. – Я не должен был вам этого говорить... И, наверное, не скажу, потому что не имею на это право...
– А я вам помогу, – горько усмехнулась она. – Меня фактически изнасиловал подонок Проклов. А потом подло уволил. Вы это хотели мне сказать?
– Да, именно это... Скажите, вы обращались в милицию?
– Нет.
– Почему?
– Я обращалась к адвокату. И он посоветовал мне не поднимать шум. Сказал, что статья сто тридцать третья – мертворожденная. К тому же нет возможности доказать, что Проклов понуждал меня к действиям сексуального характера... А вообще, вам-то какое до этого дело?
– Мы хотим, чтобы восторжествовала справедливость.
– Ой, только не надо лапши... Скажите, что хотите использовать меня против компании «Дженерал».
– Ну, допустим...
– Не «допустим», а так оно и есть. Думаете, я не поняла, зачем вы ко мне пожаловали. Сколько?..
– Что – сколько?
– Сколько вы готовы мне предложить за содействие? Или вы думаете, я буду помогать вам из чувства оскорбленной невинности? И не надейтесь...
– Вам так нужны деньги?
– А вы думаете, почему я терпела этого подонка Проклова? Из-за денег. Из-за них, проклятых!..
– Вы не хотите отомстить Проклову? – провоцировал женщину Кирилл.
– Если честно, я бы этого ублюдка своими бы руками придушила... Но мне сейчас не до него. У меня на руках больной муж. Мне его поднимать надо... В общем, давайте так: вы называете сумму, которую вы готовы мне заплатить, а я думаю, буду я выступать против Проклова или нет... Ну, чего вы молчите?
– А ваш муж сейчас где?
– В больнице. На процедурах. Он скоро будет... Но при чем здесь мой муж? Он ничего не знает. И знать ничего не должен!
– Он точно ничего не знает?
– Ничего. Предупреждаю, он ничего не должен знать!..
Оксана Скворцова напоминала сейчас нахохлившуюся курицу-несушку, защищающую свой выводок.
– Нет, нет, он ничего не узнает, – поспешил заверить ее Кирилл. – А насчет суммы денег я сказать вам ничего не могу. Надо обговорить все с начальством... – Он поднялся со своего места. И как бы невзначай спросил: – Скажите, а разве вы не знаете, что Проклова убили?
– Проклова убили? – сначала автоматически переспросила она. И только затем до нее дошел весь смысл сказанного. – Убили Проклова?!
Удивление неподдельное. Тут два варианта – или Скворцова ничего не знает, или она по природе своей талантливая актриса.
– Да. Заказное убийство...
– Так ему, скоту, и надо! – Это была первая эмоция, за которой последовала другая, противоположная. – Ой, что это я такое говорю? Нельзя так говорить...
Она испуганно смотрела на Кирилла. Она боялась его. Боялась, что он осудит ее, как человек человека.
– Ну почему же нельзя? Можно. Если он в самом деле был подонком... – подыграл он.
– Да я не знаю, был он подонком или нет. Ну, со мной-то он по-скотски обошелся. Но ведь это не повод, чтобы его убивать...
– А вы думаете, что его убили из-за вас?
– Ну что вы! Я-то здесь при чем!.. Просто подумала...
– О чем вы подумали?
– Я имела в виду не себя. А всех женщин, с которыми он был... Послушайте, а почему вы цепляетесь за слова?
– Оксана Сергеевна, вы меня, конечно, извините, что я действую незаконно. Дело в том, что заказные убийства – это очень серьезно. Их расследование требует особого подхода... В общем, я ввел вас в заблуждение. Нет никакой компании «Мебель-Сигма». Зато есть отдел по расследованию заказных убийств, который я представляю. Капитан Астафьев, любить и жаловать не прошу. А прошу извинить за то, что ввел вас в заблуждение...
Какое-то время Скворцова ошеломленно смотрела на него. Затем расслабилась, простецки махнула рукой:
– Да ладно, чего уж там. Думаете, я не понимаю? А что, Проклова в самом деле убили?
Она не играла, поэтому не фальшивила. А может, это все-таки игра?
– Да. Позавчера утром.
– А я... Я здесь при чем?.. Неужели вы думаете, что это я?
– Оксана Сергеевна, что вы так разволновались?
– Я знаю, знаю, вы подозреваете меня...
– Почему вы так думаете? – удивленно посмотрел на нее Кирилл.
Если она так разволновалась, значит, есть чего бояться. Значит, что-то нечисто.
– Почему? Да потому...
– Это не ответ.
– Сама знаю, что не ответ... Дело в том, что мой муж... Мой муж в прошлом состоял в бандитской группировке...
– Это интересно.
– Я не должна была вам это говорить, – сокрушенно продолжала Оксана. – Но я скажу. Чтобы сразу расставить все точки над «i»... А потом, вы и сами все узнаете...
– Логично.
– Я знаю, что рано или поздно вы во всем обвините Савелия!.. Только он ни в чем не виноват, так и знайте. Он Проклова не убивал!
– А кто убивал?
– Откуда я знаю?.. Я знаю только, что мы с Савелием здесь ни при чем.
– Вы спешите оправдаться.
– Вот именно, я спешу оправдаться. Чтобы вы не вздумали допрашивать Савелия. Он ни в коем случае не должен знать, что было между мной и Прокловым. Вы меня понимаете?
Все правильно, есть вещи, о которых мужу знать нельзя. В логике Оксане не откажешь... А если это изощренная логика? Что, если Оксана пытается выкрутиться?
– Я вас очень хорошо понимаю, – кивнул Кирилл. – Но и вы меня поймите. Мы занимаемся расследованием заказного убийства. И должны отработать все версии... Вы говорите, что у вашего мужа криминальное прошлое. Расскажите мне об этом...
О прошлом своего мужа Оксана знала мало, и все в общих чертах. Это естественно. Нужно быть полным идиотом, чтобы посвящать жену в подробности бандитских дел.
Заслуживало внимания то обстоятельство, что Савелий по своему желанию сошел с бандитской тропы. Как с ним после этого поступили – это уже частности. Хотя последствия этого безобразия он и его жена будут расхлебывать долго, возможно, до конца своих дней...
Кирилл верил Оксане. Но на заметку ее все же взял. Доверяй, но проверяй – непреложный принцип ментовской работы. Можно не доверять, но не проверять нельзя...
Юра Смоляев был чем-то взбудоражен. Глаза блестят, как у собаки, держащей в зубах сахарную кость.
– Знаешь, кто муж у нашей Оксаны? – спросил он у Кирилла.
– Знаю. Савва Скворец, в прошлом активный член группировки Коли Когалымского. Ныне бандит в отставке. К тому же больной человек. Постоянные головные боли. Как их там, гипертензивные...
– Ага, он сам как головная боль. Ты знаешь, чем он у Коли занимался? Похоже, заказными убийствами... Возможно, он профи по этой части, понял?
– Откуда такая информация?
– Ну, источник не очень надежный. Но выводы делать можно... Да ты сам подумай, этот скот Проклов трахал Оксану, трахал, а потом раз – и уволил. Представь, какой всплеск чувств. А дома муж. Что случилось, спрашивает. А она – так, мол, и так. И все, приговор Проклову подписан. Савва берет ствол – и на дело. Ну и жена с ним. Вспомни, кто был за рулем оранжевых «Жигулей»?
– В принципе все сходится. Только срастется ли?..
– Будем работать. Выясним... Надо брать разрешение на обыск.
– Обыскать квартиру Скворцова? И что это даст? Неужели ты надеешься найти ствол?
– А чем черт не шутит?.. А потом, что ты предлагаешь? Взять Скворцова в разработку, приставить к нему наружку? И что это даст? А ничего не даст. Он же ни с кем не связан. Он сам по себе. И Проклова уже забыл...
– Вопросов нет, разработка ничего не даст... Обыск так обыск...
К Скворцовым они нагрянули с ордером на обыск. Их встретила Оксана. Она смотрела на Кирилла без удивления, но с упреком. «Знала, что придете», – читалось в ее глазах. Она знала. И муж знал. Значит, ствол искать бесполезно.
Савва Скворец тоже был дома. Крепкий мужик, но вид у него болезненный. В глазах хроническое страдание. Это что ж за жизнь такая, когда голову рвут на части постоянные боли!
– Какие проблемы? – тихо спросил он. – Что вам надо?
– Вы находитесь в числе подозреваемых в убийстве гражданина Проклова, – не стал щадить его Смоляев.
Он пристально смотрел ему в глаза. Наблюдал за его реакцией.
– Какой Проклов? Что за чешуя?.. Когда его убили?
– Три дня назад...
– А-а, – с заметным облегчением вздохнул Скворцов.
Он сел в кресло, откинул голову на спинку, рукой закрыл глаза.
Что такое кайф по-бандитски? Это когда к братку домой врываются менты, тыкают его мордой в пол, а потом: «Гражданин Иванов, вы арестованы!» А браток так счастливо: «А я не Иванов, я Сидоров».
Так что сейчас Савва мог испытывать кайф. Он думал, его хотели взять по старым делам, а на него вешают «свежачок», к которому он не имеет никакого отношения... Хотя этот вопрос очень спорный – имеет или нет...
– Ищите что хотите, – тихо сказал Скворцов. – Только не шумите...
Искать долго не пришлось. Пистолет был спрятан хорошо, но в «стандартном» месте – в тайнике за ванной. Дима Якушев раскусил его на ноте «ре».
Пистолет «ТТ» изъяли в присутствии понятых, аккуратно сунули его в прозрачный полиэтиленовый пакет.
– Этого не может быть! – всплеснула руками Оксана.
Она была бледная, как сама смерть.
– Может, гражданка, как видите, может, – усмехнулся Смоляев.
И вместе с Кириллом поспешил в комнату, где находился Савва. От него сейчас можно было ожидать чего угодно.
– Плохо прячете оружие, гражданин Скворцов, – сказал Юра, демонстрируя найденный пистолет.
– Я не понял! Где вы взяли этот ствол? – всполошился Савва.
– У вас за ванной.
– Бред какой-то... Не было там ствола.
– Не было. Пока вы его туда не положили... Что-то мне подсказывает, что это именно тот ствол, который нам нужен...
– Слушай, мент! – вскипел Скворец. – Ты кого на понт берешь? Ты чо, думаешь, я не знаю ваши гнилые ментовские штучки?.. Да вы подбросили мне этот ствол!..
– Ага, ты эти сказки для сокамерников оставь, – хмыкнул Якушев.
Он внимательно наблюдал за Саввой, был в готовности пресечь попытку сопротивления.
– Какие сокамерники? Ты о чем, начальник?
– А может, это не твой ствол? – спросил Смоляев.
– Конечно, не мой!
– Значит, это жены твоей ствол.
– При чем здесь моя жена?
– Ты лучше спроси, кто такой Проклов. Или ты знаешь это и без меня?
– Какой Проклов? Чо ты меня каким-то Прокловым все лечишь?.. Не знаю я никакого Проклова...
В комнату тихо вошла Оксана, подошла к мужу, села на пол рядом с его креслом.
– Савва, ты все равно все узнаешь, – с упреком глядя на Кирилла, сказала она. – Проклов – это мой бывший начальник. Ты же знаешь, я работала... Савва, Проклов изнасиловал меня...
– Что?! – ошеломленно протянул он. – Он?! Тебя?!. Да я его, падлу!!!
– Браво! Браво! – зааплодировал Якушев. – Сцена удалась!..
– Короче, дело к ночи. Давайте собирайтесь, – велел Смоляев. – В управление поедем. Там будем разговаривать...
– Какое управление?! – недоуменно выставился на него Скворцов. – Я что, арестован?!
– Вы задержаны. Пока что только по факту незаконного хранения оружия. А там посмотрим, что экспертиза покажет...
А экспертиза показала, что это именно из этого пистолета был убит Проклов. Отпечатков пальцев Скворцова на нем не обнаружили. Но это не оправдание. Отпечатки стираются очень легко.
Пистолет обнаружили у него дома. Изъяли его в присутствии понятых. Протокол составлен, законность соблюдена – так что Скворцову теперь не отвертеться...
Разговаривал с ним следователь. Но Кирилл присутствовал на допросе. Хотел услышать признание из уст убийцы.
– Да не убивал я никакого Проклова, – сквозь зубы процедил Савва.
У него снова очень сильно болела голова. Но это вовсе не основание для того, чтобы изменить ему меру пресечения.
– Конечно, не убивал, – усмехнулся глазами Пал Иваныч.
Это был кряжистый мужик крестьянской закваски. Но его внешняя простота была обманчива. Хватка у него железная. И объегорить практически невозможно.
– Да говорю, не убивал я его.
– Вы хотите сказать, что гражданина Проклова застрелила ваша жена? Она убила его, принесла пистолет домой и спрятала его за ванной, так?
– Да жена моя здесь ни при чем! Не могла она убить...
– А вы могли... Скажу вам прямо: следствие располагает данными, что в свое время вы убивали людей за деньги...
– У вас есть доказательства? – насмешливо посмотрел на Иваныча Скворец.
– По вашему прошлому – нет. Но у следствия есть неопровержимые доказательства вашей вины в настоящем...
– Да я понимаю, паленый ствол – это железно... Только я не знаю, как он оказался за ванной... Только не говорите, что это сделала Оксана. Она здесь ни при чем...
– А вы знаете, что убийцу ждала машина, за рулем которой находилась женщина...
– О, е! Вы хотите сказать, что убийца – это я, а за рулем была Оксана?..
– Мы хотим, чтобы вы это подтвердили.
– Да не убивал я вашего Проклова! И Оксана здесь ни при чем... Е-мое, блин, попал... Подставили меня, понимаете, подставили!
– Кто?
– Да мало ли кто...
– Коля Когалымский, например?
– Да элементарно... Один раз он меня подставил. До нитки обчистил. И на инвалидность перевел... Не могу, бляха, башка раскалывается...
– А вы чистосердечно во всем признайтесь. Мы вам облегчим режим содержания. Переведем в изолятор номер один, устроим в тюремную больницу...
– Знаю я, чем на больничке лечат. «Антигриппин» из мела... Мне дорогие лекарства нужны.
– Да это понятно. Но, как говорится, увы, ничем помочь не можем...
– Да я и не прошу у вас помощи... Хотя... – Скворцов посмотрел на Кирилла: – Хоть ты поверь мне, начальник. Не убивал я никакого Проклова... Только, вижу, со всех сторон меня обложили. Я бы и сам разобрался, какая паскуда меня подставила. Да руки связаны... Слышь, начальник, будь человеком, докопайся до истины!..
– А чего копать? – усмехнулся Пал Иваныч. – В вашем случае истина вышла на поверхность. Пистолет, из которого застрелили Проклова, найден у вас дома, а значит...
– Э-эх, гражданин начальник, вам бы человека за решетку отправить. А виноват он или нет, вам фиолетово... – тяжко вздохнул Скворец. – Ладно, понял я, что не отвертеться мне... Ты мне скажи, начальник, что с Оксаной моей будет?
– Она проходит как соучастник преступления, – пояснил Иваныч.
– Понятно... И где она?
– Ждет перевода в следственный изолятор номер шесть... Ваша жена, между прочим, во всем созналась...
– Гонишь, начальник! – вспылил Савва. – Не могла она ни в чем сознаться...
– Не могла, но созналась... Созналась в том, что наняла киллера, который и убил Проклова...
– Ага, киллер завалил Проклова, а затем пришел к нам домой и спрятал ствол под ванну... Смешно...
– Вот именно. Поэтому мы вашей жене и не поверили... Она вас выгораживает, Скворцов. Выгораживает!..
– Да Оксана у меня золото! Я за нее любому глотку порву... Да, начальник, любому! Хоть сейчас... Я тебе положа руку на сердце скажу: если б я знал про этого гада Проклова, я бы его сам лично порешил... Можешь записать, что от своих слов я не отказываюсь... Короче, порожняки все это, – обреченно махнул рукой Савва. – Дело надо говорить. Бери ручку, начальник, пиши. Это я завалил Проклова. Подход, отход, все такое... Только это, Оксанку мою не тронь. Она ни в чем не виновата. Ни в чем, понял!..
– А кто за рулем оранжевых «Жигулей» сидел?
– «Жигулей», да? Оранжевых?.. А фиг его знает, смотрю, машина стоит, подошел, сел. Тетка там была за рулем. Точно, тетка. Только я плохо помню. Не в себе был...
– А куртку куда дел?
– А-а, куртку... Какую куртку? В которой на дело ходил?.. Так это, выбросил...
– Какого цвета куртка была?
– Да хрен его знает... А какого?
– Светло-серого, – подсказал Иваныч.
– Во, точно, светло-серого!.. Начальник, ты вола не води. Я Проклова не убивал. Но я во всем сознаюсь. Во всем! Только Оксанку не тронь! Ничего за ней нет, отвечаю... Я все сам сделал, сам!..
– А все-таки, кто тебя в машине ждал?
– Да епрст! Не Оксанка то была, не она!.. Слушай, начальник, а хочешь, я сознаюсь, что Листьева убил, а? Я тебе говорю, сознаюсь!.. Только Оксану не тронь!..
– Дурак ты! На пожизненное же пойдешь!..
– Ну и хрен с ним. Все равно подыхать... А Оксанка пусть живет. Пусть живет, говорю!..
Скворцов готов был пожертвовать собой ради жены. Что это – искренний порыв души? Или спектакль для слабонервных?..
– Давай договоримся, начальник! – взывал к Иванычу Савва. – Ты отпускаешь Оксанку, а я все беру на себя. Ты только научи меня, как на следственном эксперименте себя вести, я все сделаю как надо...
Признательные показания должны подтверждаться следственным экспериментом. Если Скворцов не убивал Проклова, то он будет путаться в своих действиях. Но ведь это можно делать нарочно, чтобы сбить следствие с толку...
Кирилл лично присутствовал на следственном эксперименте. Скворцов показал, где ждал Проклова, когда и как подходил к нему, стрелял. Показал путь отступления. Все сходилось... Или он в самом деле был виновен, или они договорились с Пал Иванычем.
Листьева на него списывать не стали. Но убийством Проклова его захомутали намертво.
Скворцова отправили в тюремную больницу, а Пал Иваныч начал готовить дело для передачи в суд. Начальство бодро отрапортовало об очередной победе на фронте заказных убийств. Поскольку Кирилл принимал в этом деле самое непосредственное участие, Толстопят наконец-то отправил в кадры документы на Кирилла. Если представление не зарубят, то через пару-тройку месяцев можно будет обмывать очередное звание. Все-таки майором быть почетней, чем капитаном. Хотя Кирилл неплохо чувствовал себя и в нынешнем звании...
Глава вторая
1
Дела на фабрике шли из рук вон плохо. Склады готовой продукции переполнены, товар девать некуда. Мало желающих брать одежду отечественного производства. Торгашам только импорт подавай...
– Эдуард Александрович, – послышался по селектору голос секретарши. – Тут к вам посетитель. Говорит, что готов закупить крупную партию товара...
– Есть же отдел сбыта.
– Господин Чаев хочет встретиться лично с директором.
– Конечно, пусть заходит.
Заезжие купцы нынче на вес золота.
В кабинет вошел представительный мужчина средних лет. Степенные движения, вежливая улыбка. Только глаза его Плотницкому не понравились. Хитрые, бегающие глаза... Нет, не за партией товара прибыл к нему этот тип.
Интуиция не подвела. Заводская продукция Чаева не интересовала.
– Тогда в чем же заключается цель вашего визита? – стараясь спрятать неприязнь, спросил Плотницкий.
– Меня интересует ваше место, – нехорошо улыбнулся Чаев.
– Не понял...
– Что ж тут непонятного. Я всю жизнь мечтал стать директором вашей фабрики.
– Простите, а Наполеоном вы быть не мечтали?
Надо вызывать охрану и выставлять этого ненормального за порог. Или вернуть обратно в психушку.
– Нет, Наполеоном я быть не хочу. Мой профиль – бизнес, а не война. Хотя и воевать я умею... В общем, я бы хотел занять ваше место... Кабинет у вас не очень. Но я сделаю ремонт, завезу новую мебель, офисную технику...
– Вы сумасшедший?
– Нет, я реалист... В общем, давайте обойдемся без предисловий. И сразу перейдем к сути вопроса...
– Одну секундочку, – оборвал его Плотницкий. Он нажал на клавишу селектора. – Екатерина Павловна, Евгений с Александром там далеко? Пришлите их сюда...
– Охрану вызываете, – усмехнулся Чаев. – Зря вы так, Эдуард Александрович. Я, может, вас своим замом оставил бы. А так... Придется увольнять...
– Уволите. И главврача психушки тоже уволите. Когда там окажетесь...
В ответ Чаев промолчал. Просто выложил на стол кожаную папку, раскрыл ее. Протянул Плотницкому бумаги. Тот их не взял. Но спросил:
– Что это?
– Реестр вашей фабрики...
Внутри у Плотницкого все опустилось. В животе похолодело, зато в груди стало жарко. Он взял бумаги, просмотрел их. И снова нажал на клавишу селектора.
– Екатерина Павловна, отставить Евгения с Александром. Пусть в приемной ждут...
– Что-то вы побледнели, Эдуард Александрович, – ехидно заметил Чаев. Он явно наслаждался произведенным впечатлением.
– Где вы это взяли? – Голос директора дрогнул.
– Я представляю частное предприятие «Рико». Мы выкупили эти бумаги у вашего реестродержателя. Теперь реестр – наш. Так что вам придется подвинуться...
– Некуда двигаться, – мрачно изрек директор. – Кресло одно, и вдвоем нам не уместиться...
– Тогда вам придется уступить мне свое место.
– Вон.
– Простите, что вы сказали?
– Я сказал, пшел вон!..
– Зря вы так, Эдуард Александрович. Мы бы могли договориться...
– Вон!!!
Плотницкого сотрясал приступ ярости. Он не стал звать охранников. Поднялся со своего места, самолично схватил Чаева за шкирку и вышвырнул его из кабинета.
Если у этого проходимца реестр фабрики – это еще ничего не значит. Он – никто!..
Чаев объявился ровно через два месяца. На этот раз его не пустили дальше проходной. Но это не помешало ему потребовать, чтобы его включили в список акционеров швейной фабрики. И надо сказать, на это у него были серьезные основания. В активе его фирмы имелся довольно приличный пакет акций фабрики. Как они к нему попали – вопрос. Но они были. Поэтому пришлось включать в список акционеров.
Плотницкий выяснил, что Чаев провел большую работу среди рабочих и служащих фабрики. И втайне от всех скупил у них акции предприятия. Две «Волги» за одну акцию он предложить не мог. Но цену давал реальную и довольно-таки приличную.
Директор фабрики решил подать жалобу в суд. Но юристы посоветовали ему обратиться сразу в прокуратуру. Так он и поступил. На Чаева завели уголовное дело по факту незаконного предпринимательства. Основания для этого были. Но, увы, дело закрыли. Тогда Плотницкий обратился в Генеральную прокуратуру. Но и там получил от ворот поворот.
Чаев тоже не сидел сложа руки. В один прекрасный день он лично позвонил «дорогому» Эдуарду Александровичу и пригласил его на внеочередное заседание акционеров. Плотницкий вежливо послал его в пешее эротическое путешествие. Тогда Чаев заявил, что Плотницкого пора снимать с должности. И подал на него в суд.
Проходимец бил на то, что директор фабрики незаконно занимает свою должность. Суд потребовал финансовую документацию с завода, чтобы приобщить ее к делу. Но Плотницкий документацию не отдал.
Тогда судебные приставы попытались забрать документацию силой. Но им даже не удалось проникнуть на территорию фабрики.
Это были цветочки. Скоро появились ягодки – в виде крепких парней в кожаных куртках. Они попытались взять фабрику штурмом. Но Плотницкий лично возглавил оборону. Завязалась нешуточная драка. К месту событий подтянулся ОМОН и наряды милиции. Досталось всем: и правым, и левым. И все же документация фабрики осталась в целости и сохранности.
Этот беспрецедентный случай получил огласку. Прокуратура Южного округа Москвы возбудила уголовное дело по факту превышения служебных полномочий со стороны сотрудников Минюста. Дело это спустили на тормозах. Но так же было замято судебное разбирательство в отношении фабрики...
Плотницкий праздновал победу. В прямом смысле. В банкетном зале ресторана. За большим столом собрались все, кто помог ему отстоять фабрику.
Людей было много. Среди них мелькали незнакомые лица. И Эдуард Александрович не особо удивился, когда в один прекрасный момент рядом с ним оказалась незнакомая девушка. Он удивился ее красоте. Он выпил много водки, в таком состоянии все женщины – красотки. Но эта была красива по-настоящему. Белые волосы, искушающий взгляд красивых глаз, идеальная фигура... Он просто не мог устоять перед ее чарами. И домой уезжал вместе с ней.
Только на полпути он вспомнил, что дома у него жена... Надо же было так нажраться.
Но девушка с необычным именем Лика нашла выход из ситуации. Она предложила отправиться домой к ней. Жила она где-то в районе Останкина. Лика объясняла его водителю, как и куда ехать. Но это Эдуард Александрович помнил смутно. Зря он перебрал со спиртным...
Они подъехали к ее дому. Плотницкий отпустил водителя, а сам вошел с ней в подъезд. Затем – в лифт. Лика нажала на кнопку.
Лифт поднялся на последний этаж. Остановился. Плотницкий хотел пропустить Лику вперед. Но она взяла его за руку и с неожиданной силой вытолкнула на лестничную площадку. Сама же осталась в кабине.
– Лика, что ж ты делаешь? – разворачиваясь к ней, спросил он. – Что ж ты...
Слова застряли в горле. Руки-ноги вмиг онемели.
Девушка смотрела на него немигающим взглядом. В руке у нее пистолет.
– Эдуард Александрович, что ж вы так неосторожны? – с презрением в голосе спросила она. – Вы стали легкой добычей...
Он понял, что это значит. Лика – киллер. И сейчас она исполнит заказ Чаева. Этот подонок заказал его...
– Я бы на вашем месте очень сильно задумалась над своим поведением, – сказала она и свободной рукой нажала на кнопку.
Дверцы лифта закрылись, послышался шум работающего мотора. Плотницкий остался на лестничной площадке. Живой и невредимый. Но ведь эта бестия запросто могла застрелить его.
В следующий раз она не станет щадить его. А следующий раз будет. В этом можно не сомневаться...
Кирилл вышел из магазина, направился к своей машине. Ему навстречу шла молодая женщина. На нее просто нельзя было не обратить внимания. Во-первых, красивая. А во-вторых, он ее знал.
Это была Оксана Скворцова. Она что делает в этих краях?
Оксана увидела его, узнала.
– Капитан Астафьев? – вполне доброжелательно спросила она.
– Он самый, – кивнул Кирилл.
Он испытывал неловкость перед этой женщиной. Хотя и вины никакой за собой не находил.
– Надо же, какая встреча!
Она явно фальшивила. Актриса из нее никудышная.
– Давайте играть по-честному, Оксана Сергеевна. Вы же не случайно здесь оказались?
Он не хотел ее смутить. Просто ему не нравилось, когда из него делают дурака.
– Не случайно, – отвела в сторону взгляд Оксана.
– Как вы меня нашли?
– Я ехала за вами от самого управления.
– Вы хотели со мной поговорить?
– Да, хотела...
– Тогда прошу в машину.
Он сел за руль, она устроилась рядом.
Пал Иваныч сдержал свое обещание. Он крепко захомутал Скворцова, но выпустил из-под стражи его жену. С нее даже сняли все обвинения в соучастии.
Кирилл внимательно посмотрел на нее:
– Я вас слушаю, Оксана Сергеевна...
– Почему Оксана Сергеевна? Можно просто Оксана... Или вам удобней держаться со мной на дистанции?
– Пожалуй, вы правы. Пусть наш разговор останется в рамках официальных отношений...
– Как скажете... Можно я закурю?
– Без проблем. – Кирилл щелкнул зажигалкой. – Вы о чем-то хотели меня спросить?
– Как там мой Савелий?
– Насколько мне известно, вы поддерживаете отношения с Павлом Ивановичем. Передаете через него лекарства для вашего мужа... Зачем же тогда спрашиваете?
– Вы сухарь. Такой же сухарь, как ваш Павел Иванович... Никто не верит мне. Все считают моего мужа убийцей.
Ее голосом говорила сама обреченность.
– А разве это не так?
– Да не убивал он Проклова!
– Я это уже слышал.
– Да, я понимаю вас. Вам нужно раскрыть преступление. Вы находите пистолет в нашей квартире. Все против нас... А ведь Савелий говорил вам, что его подставили...
– Кто? Коля Когалымский?.. Ерунда. Зачем ему брать на себя убийство, чтобы подставить вашего мужа? Это нелогично. Тем более он уже наказал вас...
– Я не про Колю.
– А про кого?
– Я долго думала... И у меня появилось подозрение... Это могла быть Лия. Моя одноклассница...
– Когда-то вы с ней сильно поругались, и она решила вам отомстить...
– Напрасно вы иронизируете. Лия просто использовала меня... Это она помогла мне устроиться в «Дженерал»...
– Не вижу логики.
– А вы внимательно послушайте... Лию я встретила случайно. Мы хорошо выпили, разговорились. Я не знаю, что на меня нашло, но я рассказала ей все. Кем был муж, в какую беду мы попали... И после этого она предложила мне работать у них на фирме.
– Вы нуждались в деньгах, и она решила вам помочь. Что здесь такого?
– Я тоже так думала, а оказалось...
– Что оказалось?
– Начнем с того, что Лия ночевала у нас дома. Она могла снять слепки с ключей...
– Это уже интересно, – усмехнулся Кирилл.
Но Оксана, казалось, уже не замечает его иронии.
– Я проработала на фирме почти три месяца. Но всего один раз видела там Лию. Я даже не поняла, кем она там числится. Может, менеджером, может, еще кем-то... Но мне почему-то кажется, что она состояла в штате службы безопасности...
– С чего вы взяли?
– Не знаю, но мне кажется... Я долго думала над всем этим. И пришла к выводу, что меня использовали втемную...
– Даже так?
– Да, да, не удивляйтесь, это действительно так. Я не знаю, по каким причинам, но Проклов стал неугоден начальству. И от него решили избавиться, раз и навсегда. Лия получила задание убрать его, а тут под руку подвернулась я. Муж-то у меня в прошлом бандит. И она решила использовать этот факт против меня. То есть против Проклова... Она знала, что Проклов будет приставать ко мне. Он ко всем приставал! Знала, что я его возненавижу. И я его возненавидела!.. Вот тут все и началось. Проклова убили, а орудие преступления подбросили нам домой...
– А дверь открыли ключами, изготовленными со слепков вашей Лии, я правильно вас понял?
– Совершенно правильно!.. Получается, Проклова убил мой муж. Он понесет наказание. А господин Сомов умоет руки. Вернее, уже умыл... Ему сейчас хорошо. Дома в бассейне плескается. А Савва в тюрьме...
– Очень трогательно... Оксана Сергеевна, а вы не пробовали писать детективы? Знаете, у вас бы получилось. Фантазия у вас богатая – с чем, с чем, а с этим поспорить нельзя...
– Вы мне не верите? – разочарованно посмотрела на него женщина.
– Извините, нет.
– Я так и знала, что вы мне не поверите.
– С фантазией у меня туго, знаете ли. А потом, я привык доверять только фактам... Ну с чего вы взяли, что ваша Лия – киллер?
– Ну, не киллер... Что-то вроде этого...
– Что в лоб, что по лбу... В общем, ваша версия не выдерживает никакой критики. И если вы хотите направить нас по ложному следу, придумайте что-нибудь поубедительней... Извините, мне нужно ехать...
– Да, конечно, – уныло кивнула Оксана. Но из машины выходить не торопилась. – Вы не могли бы меня подвезти? – робко спросила она.
– Не ближний свет... Хотя ладно, подвезу...
Фактически, они с Оксаной стояли по разную сторону баррикад. Но Кирилл врагом ее не считал. И даже симпатизировал ей...
О мертвых не принято говорить плохо. Но как ни крути, Проклов был подонком. Уж кто использовал Оксану в своих целях, так это он. Вряд ли он был достоин столь сурового наказания.
Но ведь его убивала не она, а ее муж. А она так стойко его защищает. К Кириллу вот подошла с бредовой версией. И это не хитрость – это отчаяние. Она не знает, как спасти Савву, а пытается. Всем бы женщинам вот так горой стоять за своих мужей...
Оксана всю дорогу молчала. О чем-то сосредоточенно думала. Кирилл же ни о чем ее не спрашивал. Боялся, что она подбросит ему еще какую-нибудь фантастическую версию.
Он подвез ее к дому.
– Спасибо, – едва слышно поблагодарила она.
Казалось, она вот-вот упадет в обморок.
– Вам не плохо? – спросил Кирилл.
– Дышать трудно. И руки холодеют... Это сердце...
– Давно это с вами?
– Нет, не очень... Устала я. Очень устала. Сердце не выдерживает...
– Нужно крепиться.
– Да, я пытаюсь... Вы не могли бы меня проводить?
Что-то тут не то. И сердце здесь явно ни при чем. Похоже на симуляцию. Но в каких целях?
– Ну почему же, могу.
Кирилл вышел из машины, глянул на окна ее квартиры – темно. Зато шахта подъезда освещена.
Он проводил Оксану до самых дверей.
– Как насчет кофе? – спросила она.
– А не слишком ли позднее время для кофе? – Кирилл демонстративно посмотрел на часы. – Десятый час...
– Вам завтра на службу?
– Как всегда...
– Я вас долго не задержу.
– Надеюсь...
Оксана достала ключи. А Кирилл – пистолет. Она открыла дверь, и он тут же оттеснил ее в сторону. Прислушался к тишине квартиры и нырнул в темноту.
Глаза, уши, охотничьи инстинкты – все это работало в синхронном режиме с пистолетом. Кто его знает, может, Оксана по глупости своей ввязалась в какую-нибудь темную историю и втягивает в нее Кирилла. Вдруг на квартире засада.
Но Кирилл никого не обнаружил. Все было чисто. Он спрятал пистолет.
Оксана вошла в квартиру, закрыла за собой дверь, зажгла свет в прихожей. На ее губах едва заметно светилась насмешка.
– Вы чего-то боитесь? – не без поддевки спросила она.
– А я всегда чего-то боюсь, – невозмутимо ответил он. – Работа у меня такая. Никому не доверяю...
– Даже себе?
– Себе тем более... А я смотрю, вам уже полегчало. Руки уже не холодеют?
– Вы уже, наверное, поняли, что это предлог, – натянуто улыбнулась она.
– Чтобы затащить меня к себе домой. Зачем вам это нужно?
– Хочу с вами поговорить.
– У нас было для этого время.
– Я хочу поговорить с вами в неофициальной обстановке.
– За чашечкой кофе?
– Для начала за чашечкой кофе, – краснея, кивнула она.
Кирилл уже понял, какое продолжение она имеет в виду... Похоже, она собирается принести себя в жертву.
А женщина она красивая. И очень сексуальная. Особенно сейчас... А он мужчина. Ему трудно устоять перед таким соблазном.
– Кирилл...
Она подошла к нему, взяла его за руку. Как будто ток пустила в нее...
Есть электрический ток, а есть ток сексуальный. Он пронзает тело от макушки до пят, заполняет его страстным огнем и похотью. Слабого человека он делает дурным, сильного – просто слабым. И ох как трудно устоять перед искушением...
– Вы должны меня понять, – пряча глаза, пролепетала она. – А вы даже не пытаетесь понять меня...
Оксана положила его руку себе на бедро. И вплотную приблизилась к нему. Запах ее тела дурманил и пьянил кровь...
Она была полностью в его руках. И он мог делать с ней все, что хотел. А он хотел. Он же мужчина...
– Оксана, сначала кофе, – отстраняясь, сказал он.
– Ах да, кофе!..
Она легко коснулась его плеча и пальцами провела вдоль руки. Это прикосновение распалило его до настоящего пожара.
Оксана прошла на кухню. Достала пакетик с кофе, сыпнула его в турку, плеснула воды. На Кирилла она не смотрела. Ей было стыдно... Да и видеть его она не могла. Потому что в это время он тихонько открывал дверь, чтобы убраться из квартиры.
Он мужчина. Но он не сволочь, чтобы воспользоваться податливостью отчаявшейся женщины.
2
В кабинете Толстопята сидел мужчина средних лет. Представительный вид, волевое лицо. Только вот взгляд какой-то пришибленный.
– Плотницкий Эдуард Александрович, – представил его Толстопят. – Директор швейной фабрики... Эдуарду Александровичу требуется помощь.
Судя по всему, непосредственно помощь будет оказывать Кирилл. Неспроста же начальник вызвал его к себе.
– Я слушаю.
– На Эдуарда Александровича было совершено покушение, – продолжал полковник. – Вернее, не совсем покушение... Вы, Эдуард Александрович, сами все расскажите... А вы, товарищ капитан, присаживайтесь. Разговор будет долгий...
Чувствовалось, что мужчина умеет экономить слова. Говорил коротко, но понятно.
Сначала он по полочкам разложил историю о том, как некий тип пытался прибрать к рукам его швейную фабрику. История, надо сказать, для нынешнего времени самая обыкновенная. Классическая схема передела собственности.
Плотницкий выдержал удар. И получил за это что-то вроде «желтой карточки». Ему ясно дали понять, что еще одно замечание – и будет «красная карточка». Только удалят его не с футбольного поля, а из жизни. Навсегда...
– Вы бы могли описать эту Лику? – когда он закончил, спросил Кирилл.
– Знаете, в ресторане я на радостях много выпил. Плохо что помню... А когда она навела на меня пистолет, я протрезвел. Но такое ощущение, будто я попал в какую-то параллельную реальность. Она стояла в кабинке лифта, в свете лампы. В принципе, я хорошо ее запомнил. Могу описать. Но мне кажется, что в тот момент я неадекватно воспринимал действительность. Я могу ошибиться...
– Хорошо бы составить субъективный портрет. Я имею в виду фоторобот... Ваш водитель мог бы нам помочь?
– Вряд ли. Дело в том, что было темно, когда мы садились в машину. А потом, она сидела сзади... Но он очень хорошо запомнил ее голос...
– Голос, портрет – все это, конечно, хорошо, – вмешался в разговор Толстопят. – Маслом кашу не испортишь... Но дело ведь не в этой Лике. Дело в том, что господину Плотницкому угрожает опасность. А источник этой опасности предположительно господин Чаев. Будем по нему работать. И ответственным за разработку назначаетесь вы, товарищ капитан. Ты – мастер, Якушев – подмастерье. Вопросы?
– К вам вопросов нет. А вот к Эдуарду Александровичу вопросов предостаточно.
Кирилла волновало, кто он такой, этот господин Чаев, с какой стороны его едят и под каким соусом. Также нужно было выяснить, с какой целью он пытался подмять под себя фабрику. Сам ли он действует или за ним кто-то стоит. Но прежде всего Кирилл хотел знать, какими возможностями обладает Чаев с позиции силы. Если ли у него собственная «группа поддержки», усилиями которой можно было ликвидировать неугодного Плотницкого. Или есть возможность нанять киллера со стороны...
В общем, вопросов хватало. И нужно искать на них ответы. Что-то прояснит Плотницкий, что-то придется вырывать собственными зубами. Работы будет много. И Кирилл готов к ней. По нему, лучше предотвратить убийство, чем его расследовать.
Офис частного предприятия «Рико» располагался на третьем этаже проектного института. Всего одна комнатушка. Шкаф, стол, кресло и несколько стульев у стены. Убогость, затрапезность.
За столом сидела рыжеволосая девица в коротком облегающем платье. Ее можно было назвать красивой. Но для этого нужно было быть как минимум слепым. И даже глухим. Потому как ее грубый голос и манера говорить полностью соответствовали ее внешности.
– Вам чего?
– Ничего, просто зашли, – через силу улыбнулся Дима. – Мы свою фирму открыли. Рекламный бизнес, знаете ли...
– Вы хотите, чтобы я снималась в рекламе? – расплылась она в глупой улыбке.
В принципе, ее можно было задействовать в рекламе зубной пасты. Но кто сейчас рекламирует зубную пасту для лошадей...
– Нет, мы просто чай собрались пить. А у нас сахара нет. Может, одолжите?
– Да, а я думала... – слегка расстроилась девушка.
– Вы хотите сниматься в рекламе? Ноу проблем... Только как-нибудь потом, ладно? А как у нас насчет сахара?
– Да есть сахар. Берите, сколько унесете... Трех кусочков хватит?
– А больше нету?
– Самой мало!.. Ой, что это я говорю? Есть, конечно, и больше... А хотите, вместе чай попьем?
– Можно у вас, да?
– Ну конечно, можно...
Девушку звали Ниной. У нее был электрический чайник, вода вскипела за одну минуту. Но с чаем она провозилась не меньше четверти часа. Все валилось у нее из рук. Или это волнение начинающей фотомодели, или просто она такая недотепа сама по себе.
Дима с вдохновением нес какую-то ахинею про рекламный бизнес. Раззадорил девку. А потом спросил как бы невзначай:
– А вы тут чем занимаетесь?
– Да ничем, – пожала плечами Нина. – Просто сижу, газеты читаю...
– Понял. Вы систематизируете информацию? – с умным видом предположил он.
– Да какое там! Газеты – это, скажу вам, от нечего делать... Я просто здесь сижу. На звонки отвечаю, – кивнула она на телефон.
– И часто звонят?
– Да какой там! Леонид иногда позвонит...
– Леонид?! Аркадьевич?!. Вам звонит сам Якубович?!.
– Ага, Якубович это, как уж бы... Леонид – это дядька мой двоюродный...
– Но фамилия-то Якубович?
– Чего вы пристали со своим Якубовичем? Чаев его фамилия. Чаев Леонид Евгеньевич... Дядька мой двоюродный.
– И начальник?
– Ага, как уж бы! Я сама себе начальница!
Оказывается, частное предприятие «Рико» зарегистрировано на Нину. А название, по мнению Кирилла, происходило от первых букв знаменитой фирмы «Рога и копыта»...
По сути, это самая настоящая подставная фирма. И под ее вывеской проворачивались серьезные дела. Реестр, акции, суд...
– Лучше бы он меня к себе взял, – опечаленно вздохнула Нина.
– Куда к себе?
– У него свое модельное агентство... Только он меня к себе не берет. Говорит, мне похудеть нужно...
Тут хоть худей, хоть не худей... Не вышла она фейсом, так что сидеть ей в своей шарашкиной конторе до самого закрытия... А ведь не закрывается контора. Видно, под ее вывеской Чаев собирается и дальше воевать за швейную фабрику.
Только не совсем понятно, какое отношение имеет модельный бизнес к швейной фабрике? Может, он собирается открывать там филиал дома Версаче или Армани? Да нет, слишком это мелко для такого солидного господина, как Леонид Евгеньевич Чаев. Вот если бы Версаче сам открыл филиал московской швейной фабрики...
Модельное агентство «Юпитер». Кирилл почему-то думал, что и это какая-нибудь шарашкина контора. Но нет, картинка высвечивалась самая серьезная. Молодые симпатичные девушки у входа, юноши, чего-то ждут, волнуются.
С помещением, правда, проблемы. Агентство занимало полуподвальный этаж старого дома. Непрестижно... Может, потому и замахнулся Чаев на швейную фабрику, чтобы разместить на ее площадях свою контору.
Фабрика построена в начале восьмидесятых. Здание администрации и цеха чистенькие изнутри и снаружи, на них еще нет печати ветхости. И место престижное – почти что центр города. В общем, лакомый кусок. Только слишком жирный для одного агентства. Может, у Чаева кроме «Юпитера» еще что-то есть...
Кирилл с Димой подходили к агентству твердой походкой уверенных в себе людей. На входе стоял крепенький паренек-охранник.
– Вам кого?
Кирилл так глянул на него, что у того отпала всякая охота задавать вопросы.
– Директор где? – на приблатненном растяге спросил Дима.
Казалось, он сейчас выхватит пистолет и без всякого сожаления нашпигует паренька свинцовыми маслинами.
– Там, – робко проблеял тот, показывая вдаль по коридору.
– Пойдешь покажешь...
– А з-зачем?
– Надо!.. Да ты не меньжуйся, жук, все будет путем!..
– А-а...
– Варежку закрой, а то легкие простудишь... Ну! Чо стоишь!
Дима классически нагнал на парня жути. Тот, бедный, перестал что-либо понимать. И повел их по широкому, ярко освещенному коридору. Евроремонт, всякие стильные прибамбасы... А еще им навстречу шла молодая дива замечательной красоты. Серебристый купальник, поверх – накидка из легкой прозрачной материи, на голове корона, туфли на длиннющих каблуках. Ну натуральная королева красоты. За ней тянулись незримые шлейфы волшебного обаяния. У Кирилла пьяно закружилась голова, когда она прошла мимо.
– Кто это? – не удержался он от вопроса.
– Это Таня Антонова. Наша модель, – с готовностью пояснил парень. – Одна из самых лучших...
В этом трудно было усомниться.
Парень привел их в приемную. Никакой секретарши здесь не было и в помине. Даже стола с обязательным компьютером не наблюдалось.
Зато директор был на месте. Леонид Евгеньевич Чаев собственной персоной. Сидит за столом и, как его племянница, журнал листает. Только кабинет у него не в пример комфортней и журнал дорогой.
– Вам кого? – оторопело уставился он на Кирилла с Димой.
– Это, в модели записаться хотим, – пояснил Якушев.
– А кто вас сюда впустил?
– Сами зашли...
– Ступайте обратно, молодые люди. Обратно! Кастинг на общих основаниях...
– Да мы, мужик, как-то не привыкли в очереди стоять, – жестко усмехнулся Кирилл.
– А-а, кажется, я начинаю понимать... Вы из какой команды, пацаны?
– Да шаболовские мы, мужик.
– Шаболовские, шаболовские... Не слышал о таких.
Кирилл вспомнил одну историю. Это случилось на заре образования РУБОПа. В здание на Шаболовку заявились какие-то типы явно бандитской наружности. Рубоповцы только въехали в это здание, а братва решила, что это коммерсанты. И давай на них наезжать – отстег им был нужен. Был им отстег. Их сначала приковали к батарее наручниками, а потом отстегнули... А может, это всего лишь легенда. В те времена Кирилл был далеко от Москвы.
– А про швейную фабрику господина Плотницкого слышал?
– А-а, так вы «крыша» Эдуарда Александровича?
– Вот-вот, «крыша»... А ты что, мужик, стрелку нам навести хочешь?
– Какая стрелка, о чем вы? У меня даже «крыши» своей нет, чтобы такие вопросы решать...
– Нет «крыши»? Будет! – мгновенно среагировал Дима.
– Эй, погодите, погодите! Есть у меня «крыша»... Ну, в смысле, не «крыша». Просто товарищ мой давний. Он иногда мне помогает...
– Иногда?.. Иногда – это гнило. Нужно постоянно. Давай под нас отходи!
– Нет, ну что вы! Мне это ни к чему! – нервно улыбнулся Чаев.
– Да? Тогда давай свою «крышу». Разбираться будем...
– Ребята, а давайте обойдемся без этого. Вы же потом жалеть будете...
– Ты чо, братвой нас пугать вздумал?
– Да нет, ребята, это не братва. У меня красная «крыша»!
– О, е! Ментовская, что ли?.. А нам по барабану. Давай сюда этого мента, базарить будем...
– Ребята, это СОБР... Капитан Цвиркун Борис Витальевич. Позвонить?
– СОБР?!. Ну так бы сразу и сказал, что СОБР... Ты, мужик, не думай, мы тебе «крышу» делать не собираемся...
Чаев ехидно улыбался. Думает, что его боятся.
– А я и не думаю, – усмехнулся он.
– И правильно делаешь. Нам твой СОБР по барабану, понял? Мы к тебе не лезем. И ты к нам не лезь...
– Вы имеете в виду Плотницкого?
– И тебя тоже будем иметь. Как введем по самое не хочу... Короче, еще один наезд на Плотницкого – и можешь заказывать себе венок...
– Вы мне угрожаете?
– Вот именно! Мы тебе угрожаем!.. Ты Плотницкому угрожал? И мы тебе угрожаем!..
– Я?! Угрожал Эдуарду Александровичу?! Когда это было...
– Ты его под телку со стволом подставил?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Ты нас лапшой не загружай, понял?.. Короче, если с Плотницкого хоть один волос упадет, мы тебя обуем. В белые тапочки. Вопросы?
Кирилл не стал дожидаться, когда Чаев ответит, резко развернулся к нему спиной и вместе с Димой вышел из кабинета.
Сейчас начнется...
Они нарочно подняли волну. Чтобы Чаев засуетился. Сейчас он начнет обзванивать своих покровителей. А на улице, прямо перед его окнами, стоит машина с самой современной звукоснимающей аппаратурой. Будет зафиксирован каждый звук, доносящийся из его кабинета. Но этого мало. Поставлены на прослушку его рабочие телефоны. Даже мобильник – и тот в разработке. Сейчас, сейчас загудит улей...
Из агентства они выходили вместе с фотомоделью Таней Антоновой. Так получилось. Она шла впереди, куда-то спешила. Они просто шли за ней.
Сейчас она была в обычной одежде. В меру короткая юбка, стильная кожаная жакетка. Обычный макияж, волосы распущены. Но шлейф волшебного обаяния остался. Кирилл снова оказался в зоне ее притяжения.
Может, закрутить с ней?
Но кто он такой, чтобы крутить с ней? Обычный мент. Для такого бриллианта, как эта девушка, нужна золотая оправа. А у него даже серебра нет – только чугун...
И все же он решился.
– Девушка... – бравурно улыбнулся он.
Таня остановилась, повернулась к нему... Какая красавица! Аж пальцы рук неметь начинают...
– Это вы мне? – без недовольства, но и без всякого интереса спросила она.
Голос у нее мягкий, бархатистый. Нежно так ласкает слух.
– А вы разве не девушка?
– Нет, я бабушка, а разве не похоже?
– Тогда я дедушка... А я знаю, вас Таня зовут. Я вас видел на обложке «Космополитена», – соврал он.
– Правда? – стеснительно улыбнулась она. – Только это не «Космо» был....
– А какая разница? Главное, что ни у кого в глазах нет такого камня.
– Какого камня?
– Философского... Вы знаете, что это за камень? Он превращает железо в золото. Так вот, когда вы смотрите на меня, я превращаюсь в золото...
– Да что вы говорите? – уже с интересом улыбнулась она. – Вы меня, конечно, извините, но я спешу. Я пойду, ладно?
– А телефончик не оставите?
– Зачем?
– Хочу заняться производством золота. И в больших количествах....
– А поделитесь? – задорно улыбнулась она.
– Пренепременно!..
– Тогда ладно...
Таня достала из сумочки какую-то визитку, чиркнула на ней номер своего телефона...
Она села в серебристую «Тойоту» с правым рулем. Кирилл с Димой направились к джипу «Чероки», взятому напрокат у одного коммерсанта.
– Красиво ты с ней, – не без восхищения заметил Якушев. – Философский камень, блин... Надо запомнить... Только это, на бандита ты не был похож...
– Потому что золотым стал... Как думаешь, телефончик настоящий?
– Да хрен его знает... А что за визитка?
– Богачев Максим Михайлович, фотостудия «Мечта», фотохудожник, – прочитал Кирилл.
– Ну да, модель без фотографа что телега без колес. Ничего особенного, короче... Но ты на всякий случай сохрани. Как память о рухнувшей надежде. Что-то не верится мне, что телефончик настоящий...
Дима, что называется, накаркал. В машине Кирилл взялся за мобильник. И получил оплеуху – названного номера не существует... Или Таня стопроцентная «роза», или Кирилл не вышел для нее рылом.
– Ты что, расстроился? – спросил Якушев.
– Не знаю, – пожал плечами Кирилл. – Может, и расстроился...
– А ты не расстраивайся. Ты знаешь, где она работает. Найдешь...
– Может, и найду... Кто такой Цвиркун, ты знаешь?
– Да что-то не слышал. Может, и здесь нам липу подсунули?
В этот раз Дима ошибся. Капитан Цвиркун существовал на самом деле и служил командиром взвода СОБРа.
Напрасно телефоны Чаева ставились на прослушку. Не стал он ни с кем созваниваться, не стал никого поднимать. И никому не жаловался. Назвал в сердцах Кирилла с Димой козлами, и все. Хотя за это с него, по бандитским понятиям, стоило спросить.
Но не напрасно Кирилл был у него с визитом. Выцарапал-таки его покровителя. И вместе с Димой нагрянул к нему в гости. Естественно, под бандитов они в этот раз косить не стали. С СОБРом такими вещами не шутят.
РУБОП и СОБР не то чтобы близнецы-братья. Но когда говорят «РУБОП» – подозревают СОБР, говорят «СОБР» – подозревают РУБОП. В этих подразделениях, как правило, служат лучшие представители огромного ментовского племени. И этот Цвиркун характеризовался с самой лучшей стороны. И тем не менее Чаев считал его своей «крышей».
– Да какая там крыша? – небрежно махнул рукой капитан. – В общем, тут такая история. Сам я из Смоленска. Женился здесь. А потом сестра моя сюда приехала, это, Москву покорять. Она у меня девчонка красивая. В «Юпитере» на кастинге прошла без проблем. Ну а потом я и сам в этот «Юпитер» прошел. Прямо к Чаеву этому и пришел. Дал понять ему, что башку ему оторву, если с сестренкой что-то случится... Сами понимаете, всякое может быть...
– А как сестру зовут? – спросил Кирилл.
– Лена. А что?
– Да ничего... Не случилось с ней ничего?
– Случилось, – довольно улыбнулся капитан. – Ленка замуж вышла. За директора мебельного салона. Живет – как сыр в масле катается. Кстати, их Чаев познакомил...
– А как салон называется?
– Ну, «Мегаполис Престиж», а что?
– «Мегаполис»... А этот салон не входит в систему «Дженерал Престиж»?
– Входит. А вы откуда знаете?
– Да так, было у нас одно дело. С заказным убийством связано.
– А-а, Проклова убили...
– Вы что, в курсе? – Кирилл удивленно приподнял брови.
– Ну а чего не в курсе? У меня ж с Лешей, с шурином моим, отношения отличные. И этого, Сомова Олега, я знаю. Он у Леши иногда бывает... Я это, разговор слышал. Они говорили, что какого-то Проклова убили...
– А если не секрет, о чем они еще говорили?
– Да какие секреты, мужики? В одной структуре служим... Это, Сомов говорил, что Проклов допрыгался. Погубили его бабы. Сказал, что убийцу нашли. Бандит какой-то. Сказал, что сейчас он в Бутырке...
– Больше ничего не говорил?
– Да нет, ничего... – Цвиркун смотрел на Кирилла с легким недоумением. – Слушай, капитан, я что-то не пойму, сидим тут как на похоронах. Давай по чуть-чуть накатим. Угощаю...
– Ну, если по чуть-чуть, – не стал отказываться Кирилл.
Не в его интересах было настраивать собровца против себя.
Водочка под соленый огурчик пошла хорошо. Смазала горло, облегчила разговор.
– Нас, Боря, Чаев интересует, – сказал Кирилл.
– Неужто криминал? – удивленно посмотрел на него Цвиркун.
– Ну, не то чтобы криминал. Фабрика ему нужна швейная. Может, слышал, недавно заваруха из-за нее была...
– Да слышал, конечно. Нас туда еще бросить хотели. Но туда ОМОН пошел... Так что, всю эту кашу Чаев заварил? Не знал...
– А что ты знаешь? Про Чаева этого? Про шурина своего? Про Сомова?
– Нормальные мужики, вот что я про них скажу... Разве что Чаев... Скользкий тип, я вам скажу... А вот Леша и Сомов нормальные мужики. Бизнес у них на первом месте. Бизнес, и только бизнес. Никакого криминала...
– А «крыша» у них есть?.. Нет, ты только не думай, мы не тебя имеем в виду...
– Да какая с меня «крыша»?.. Ну если там заваруха какая-то, Леша просто может со мной напрямую связаться. Я чем могу, тем помогу... А так, чтобы «крышу» на серьезе делать... Нет, я этими делами не занимаюсь... Хотя «крыша» у Леши есть. Вернее, у Сомова. Точно не скажу, потому как не знаю. Но догадка есть. Ментовская у них «крыша». И кажется, на самом высоком уровне. Генерал как минимум за ними... Этот «Дженерал» хорошо стоит. Крепко. И люди за ними серьезные. Кто конкретно, не скажу – потому как, честное слово, не знаю. А если б и знал, не сказал. Я человек маленький и в высокую политику лезть не собираюсь. Да и вам эти движения ни к чему...
Цвиркун мыслил правильно. В большую политику лезть никому неохота. В два счета сожрут и косточек не оставят...
– Я так понял, Чаев и твой шурин – друзья.
– Да что-то в этом роде... Сидели вместе...
– Сидели?
– Ну да, в школе, за одной партой! – засмеялся собровец. – Хотя вру, не в школе. Они в институте вместе учились... И Сомов вместе с ними учился...
– Значит, Чаев и Сомов знают друг друга?
– Ну, о чем разговор, конечно, знают!..
– У Сомова мебельный бизнес, у Чаева – модельный. Может, есть какие-то точки соприкосновения?
– Кирилл, может, хватит меня пытать? Давай я тебе еще налью...
Отказываться – грех. А потом, водочка так хорошо идет. И в кабинете у капитана уютно.
– Что мебель, что модель – все для мебели, – после некоторого раздумья с иронией во взгляде сказал Цвиркун. – Так что, можно сказать, точки соприкосновения есть...
– А общие дела?
– Да откуда я могу это знать? Я что, доктор?..
Было видно, что Цвиркун не пытается что-то утаить о них. Что знает, то и говорит... А знать он много просто не мог. Не тот он человек, которого можно посвящать в темные дела.
...Якушев положил телефонную трубку и глянул на Кирилла с умным видом.
– Ну вот, что и требовалось доказать... Для скупки акций швейной фабрики Чаев брал кредит в «Энергобанке». Этот же банк обслуживает и компанию «Дженерал Престиж». Отсюда вывод...
– Чаев является представителем Сомова, – продолжил за него Кирилл. – Фабрика нужна Сомову, а не Чаеву. Спрашивается, зачем...
– А это и козе ясно. Площади им нужны. Район престижный, фабричные корпуса легко можно переоборудовать под мебельные павильоны. И строить ничего не надо. Это ж какая экономия!
– И ничего противозаконного в этом нет... Если не считать, что Плотницкому угрожали расправой.
– Угрожали, но не расправились. Чаев не такой дурак, чтобы брать на себя мокруху. Тот же Сомов первый отречется от него...
– Ну да, он же у нас чистенький. Всю грязную работу за него другие делают. Тот же Чаев. И не только... Возможно, Лика-киллер не от Чаева была. А от тех, кто за ним стоит...
– Опять же выплывет господин Сомов.
– Он-то всплыл. А улики на дне остались... Мы против него ничего не имеем. А в разработку нам его не дадут. Оснований нет. Да и уровень не тот. К тому же муторное это дело...
– И это притом, что оно не стоит выеденного яйца... Плотницкого просто припугнули. А трогать его точно не будут... Надо сниматься с этого дела. Своих проблем выше крыши... Надо к Толстопяту идти. Пусть решает...
Толстопят слушал Кирилла внимательно. Выслушал его до конца. А потом ошарашил:
– Плотницкого трогать не будут, это ты, Кирилл, точно сказал... Он мне только что звонил. Сказал, что он освобождает свое место. Все, он больше не директор фабрики.
– А кто директор? Чаев?
– Нет, не Чаев. На этот раз какой-то Ядвигин объявился. С акциями, которые уступил ему Чаев.
– А если вернее, эти акции уступил ему Сомов.
– Да, скорее всего так, этот Ядвигин подставное лицо Сомова. Тут ты прав. Как прав и в том, что криминал в этих действиях просматривается едва-едва. Во всяком случае, не наше это дело... Была фабрика, стал торговый комплекс, что тут такого?
– Но ведь на Плотницкого давили?
– Кто? Чаев? Сомов? Где доказательства?.. А потом, сам видишь, обстановка изменилась. Плотницкого больше не тронут...
– Как его с места-то сдвинули? Он не говорил?
– Говорил... Сказал, что ему отступного дали. Сколько – не сказал. Но это не суть важно. Не мытьем, так катаньем. Укатали мужика... А мы умываем руки... Что у нас там по убийству Солдатенко?
– Глухо как в танке.
– А копать все равно надо.
– Надо.
– Ну тогда идите копайте... Что раскопаете, сразу ко мне на стол.
Кирилл с легкостью переключился с одной работы на другую. И скоро дело Плотницкого – Чаева – Сомова перестало его интересовать. Хотя забыть он о нем не мог. Как ни крути, а красавица-модель Таня волновала его воображение. Запретный плод, как известно, особо сладок.
3
Кирилл долго откладывал этот момент. И все же решился. Приехал в агентство «Юпитер». Но на его месте застал парикмахерскую «Классик».
«Юпитер», оказывается, переместился на другую орбиту. Но никто не знал, по какому именно адресу он выбыл.
Можно было найти Нечаева, узнать через него. Но ведь его искать нужно, а это время. Да и общаться с ним не очень-то охота.
Но у Кирилла оставалась визитка. Некий Богачев Максим Михайлович, фотохудожник. Можно у него спросить. Тем более его студия недалеко отсюда...
Студия «Мечта» представляла собой несколько съемочных павильонов под одной крышей. Шум, гам, суета, табачный дым. Максим Богачев был занят. С озабоченным видом и с фотоаппаратом на изготовку крутился возле очаровательной крошки в дорогом вечернем платье.
Наконец он освободился. Кирилл подошел к нему.
– Вы Максим, я не ошибся? – спросил он.
– Нет, не ошиблись...
Богачев смотрел на него внимательно, оценивающе. Качнул головой, одобрительно цокнул.
– Какой типаж!..
– Не понял, – слегка опешил Кирилл.
– Смотритесь отлично. Я бы сказал – круто... Знаете, я бы снял вас в роли крутого гангстера. Взгляд сильный. И вообще... Может, пару фотоснимков?
– Спасибо, не надо, – твердо отрезал Кирилл.
Он, конечно, польщен таким отзывом. Но клоуном он быть не хочет. А гангстером тем более...
– Как скажете... Я вас слушаю...
– Мне нужна Таня Антонова.
– А-а, Таня... А ее сейчас нет.
– А когда будет?
– Не знаю... Я бы не назвал ее частым гостем. Так, иногда появляется...
– Она работает в агентстве «Юпитер».
– Да, я знаю. Я у них иногда бываю... Они сейчас адрес сменили. Где-то на Варшавском шоссе. В принципе, я могу уточнить... А зачем тебе Таня? Или это личное?
Максим снисходительно улыбнулся.
– Личное, – кивнул Кирилл. – А что тут такого?
– Да нет, ничего... Хотя... В общем, тут такие дела. У Тани подруга есть...
– Ну и что тут такого?
– Да в принципе ничего. Только у Тани проблемы были. Говорят, какие-то скоты ее изнасиловали. С тех пор она мужиков третьей стороной обходит. Боится, что ли... Короче, со своей подругой она живет. Что там у них, не знаю. Но подруга за нее горой... Я, было дело, клинья к ней стал подбивать, а тут подруга. В общем, я таких трендюлей отхватил. Сам понимаешь, неудобно об этом говорить, но факт есть факт – машется эта баба здорово. Натуральная чума. Ты это учти не будущее...
– Спасибо, учту.
Значит, Таня живет с подругой. Что бы это значило?
Не студия, а баня какая-то – душно, а сигаретный дым как пар. Курили все. И фотограф, его ассистентки, стилисты, визажисты. Да и сама Таня нет-нет да делала перекур.
Работы много. Нужно сделать целых десять снимков. Она фотогенична, умеет подать себя. Но все равно фотограф остервенело щелкает ее. Говорит, нужно сделать как минимум двести-триста кадров, чтобы набрать нужное количество снимков.
Она снимается для российского издания одного очень известного западного женского журнала. Престижный журнал. Правда, еще нет стопроцентной уверенности, что она попадет на обложку. Из тридцати претенденток выбрали Таню и еще двух девушек. На страницы журнала попадут все. А вот кому быть на обложке – это будет решать редактор журнала. Он сидит в углу павильона и смотрит на нее. Похоже, он восхищен ею. Может, в его лице ей улыбается сама удача стать девушкой с обложки...
Таня устала. Еще бы, столько одежды сменить. Платья, юбки, нижнее белье – все в огромных количествах. Нужно постоянно переодеваться. Терпеть визажиста, слушаться стилиста. И эти злые ассистенты – то не то, это не это. А фотограф, тот вообще достал.
– Так, в три четверти, головку выше! Попку – в ракурс!..
И так далее, и тому подобное. И так до бесконечности... В конце концов она уже перестала что-либо понимать. Просто послушно выполняла указания, послушно вертела головой и попой...
Но вот все закончилось. Закончена съемка – погасли лампы. Фотограф и все остальные растворились в полутьме павильона. Остались только Таня и редактор.
Он подошел к ней, мягко взял за руку.
Приятный, интересный мужчина. Но надеяться ему не на что. Во-первых, она терпеть не может такие вот служебные романчики. А во-вторых, Лия будет очень недовольна, если она вдруг возьмет да согрешит. А в-третьих, она так сильно устала. Да и обстановка к интиму не располагает вовсе.
– Таня, я уверен, что ваши снимки будут самыми лучшими... Мы могли бы заключить с вами долгосрочный контракт... Вы не пожалеете...
Он выдвигал предложения, одно заманчивее другого. Таня слушала его и видела перед собой блестящие перспективы. И не сразу поняла, что его рука уже лежит на ее попке, гладит ее. Движения все быстрей и энергичней. И дышит он уже как паровоз.
Таня вмиг вернулась к действительности. Резко убрала его руку.
– Извините, мне пора!
Она направилась к выходу. Но редактор уйти ей не дал. Схватил ее за руку, притянул к себе. Вот настырный!
– Что вам нужно? – раздраженно спросила она.
– Мне ты нужна... Я тебя хочу... Всего пару кадров – и разбежались, идет?
– Какие кадры?
– А ты разденься, я тебе покажу!..
Она не собиралась раздеваться, а он не собирался ждать, когда она это сделает. Он нагло сунул руки под платье, начал стягивать с нее трусики.
– Ты хочешь быть на обложке нашего журнала? – в маниакальном возбуждении шептал он.
– Пустите!..
Таня попыталась вырваться. Но куда там!.. Редактор потащил ее в дальний угол павильона, где стояла кровать с балдахином.
Сила в нем неимоверная. Таня просто ничего не могла с ним поделать... Он уложил ее на спину, раздвинул ноги, навалился на нее... Но у него ничего не получится. Сейчас должна появиться Лия...
Таня хорошо помнит тот день. Какие-то два ублюдка затащили ее в машину, вывезли за город. Они жестоко надругались над ней. А потом появилась Лия. Она хоть и опоздала, но жестоко избила тех подонков. И правильно сделала.
С тех пор они вместе – Таня и Лия. Мужчины им не нужны – потому что они мерзкие, похотливые кобели...
Сейчас появится Лия. На этот раз она не опоздает...
И точно, ее сильные руки хватают редактора за плечи, отрывают от Тани. Несколько мощных ударов – и неудавшийся насильник лежит на полу... Только это не Лия... Перед Таней стоял мужчина.
Глаза уже привыкли к полумраку. И она узнала его... Это тот самый парень, который увидел в ее глазах философский камень. Интересный экземпляр. Симпатичный. Сильный, волевой. За такими людьми чувствуешь себя как за каменной стеной.
Он не смотрел на Таню. Подождал, когда она поднимется с кровати, приведет себя в порядок. Только потом спросил, показывая на редактора:
– Что с ним делать?
– Не знаю, – пожала она плечами.
– Может, в милицию сдадим?
– Может, не надо?
Ей вовсе не хотелось бегать по милициям с заявлениями, доказывать, что тебя пытались изнасиловать.
– Как скажешь...
Он взял ее за руку. И повел на выход. Она покорно пошла за ним. Как будто так и надо...
Таня привыкла, что в этой жизни кто-то несет ответственность за нее. Сначала это были родители. А когда их не стало, груз ответственности взвалил на себя ее старший брат Федор. Он из кожи вон лез, чтобы поставить ее на ноги. Это благодаря ему она смогла закончить школу, особо ни в чем не нуждаясь.
В их родном поселке не было работы. Только шабашка. И то как повезет. Но Федор нашел способ, как заработать деньги. Он отправил Таню в Москву к дальней родственнице, а сам завербовался в Чечню по контракту. А потом... пропал там без вести.
Тетя Катя тоже взяла на себя ответственность за нее. Оплатила обучение в школе фотомоделей, помогла устроиться в агентство.
А потом в ее жизни появилась Лия. Она обрушилась на нее как снежная лавина, напрочь подгребла под себя...
Лия работала в службе безопасности какой-то крупной фирмы. У нее была своя квартира, машина, она полностью содержала Таню. И это при том, что Таня сама неплохо зарабатывала.
Таня была благодарна ей. Но если честно, ей уже хотелось избавиться от ее навязчивой опеки.
Только так просто от нее не избавишься. Поэтому Таня, как то бревнышко, безвольно шла вниз по течению бурной реки, имя которой – Лия...
А сейчас ей хотелось, чтобы ее закружил другой поток – по имени Кирилл...
Кирилл нашел агентство «Юпитер» по новому адресу. Таню он не застал. Но через девушек узнал, где можно ее найти. Узнал, нашел и вырвал из-под какого-то ублюдка.
Уже в машине он узнал, как все произошло. Снова похабный служебный романчик. Как в случае с Оксаной... Сейчас он особенно хорошо понимал бывшего бандита Савву. От всей души он подправил вывеску развратному редактору. Тому еще повезло, что остался жив. Но перелом челюсти ему гарантирован. Будет знать, как распускать свои мудя.
– А куда мы едем? – спросила Таня.
Просто так спросила. Похоже, ей было все равно, куда они едут. На Кирилла она посматривала с симпатией и интересом.
– А куда бы ты хотела?
– Не знаю... Может, отвезешь меня домой?
– Ты этого хочешь?
– Не знаю, – пожала она плечами.
Красивая, обворожительная. Чуточку робкая, чуточку стеснительная, чуточку меланхоличная. И такая беззащитная... Она нуждалась в нем. Кирилл чувствовал это. И знал, что никому ее не отдаст.
– Кирилл, а ты бандит? – спросила она.
– Я?! Бандит?! С чего ты взяла?
– Я видела тебя, когда ты шел к Чаеву. А потом я узнала, что была разборка... Но ты не похож на бандита.
– А на мента?
– Ты – мент?.. Знаешь, я почему-то так и поняла... Ты такой крутой, а ездишь на старой «шестерке»...
Правильно, он крутой, но ничего с этого не имеет. Таким дураком может быть только мент... Может, он и в самом деле дурак. Есть же у него возможность зарабатывать деньги. Они же с Якушевым реально покровительствуют нескольким бизнесменам. Не за спасибо, конечно. Кабинет у них красиво обставлен, компьютер, видеодвойка. Но ведь это так, пустячок. Если брать с этих ребят хотя бы по десять процентов от прибыли, через полгода можно пересесть на приличную иномарку с левым рулем... Да только совесть противится...
Странно, а жить в бедности совесть позволяет. И не иметь семьи она тоже позволяет. А еще она позволяет работать как проклятому... Но ведь можно пойти на компромисс – и работать в прежнем режиме, и кое-что с этого иметь... Можно. Да что-то сдерживает...
– Ты, наверное, честный мент...
Удивительно, но в ее голосе не слышалось насмешки... А ведь для кого-то «честный мент» звучит как «еврей-тракторист».
– А я не знаю, честный я или не честный. Может, я вор.
– Вор?! Ты шутишь.
– Я не шучу. Просто я не знаю, вор я или нет. Может, я тебя украл. Взял, да у кого-то и украл... Может, у тебя муж есть?
– Нет, мужа у меня нет... А если б и был, где ж ты меня украл? Красть – это когда куда-то увозят. А ты меня пока просто везешь. Даже непонятно, куда...
– Как это – непонятно? Я везу тебя в ресторан.
– Ух ты!.. А потом?
В этом «потом» был заключен тонкий намек на толстые обстоятельства... Только от мысли, что эту ночь они проведут вместе, у Кирилла захватывало дух...
– А потом – как скажешь...
– И скажу...
Она многозначительно улыбалась. Но не ему, а самой себе...
С наличностью у Кирилла негусто. Но есть «подшефный» ресторан. Небольшой, но довольно приличный. Во всяком случае, там не стыдно появиться с такой девушкой, как Таня.
Ему навстречу вышел сам директор, Вова Кузнецов.
– Какие люди! Какие люди!.. – восклицал он.
Улыбка его была дежурная, резиновая. Но блюда и вино подали самые что ни на есть настоящие. Им подали фирменное «Лэмб-энд-шримс» – испанское сочетание из королевских очищенных креветок и бараньих ребрышек. Кирилл не был в восторге от этих подозрительных изысков, поэтому заказал просто отбивные из молочной телятины с соусом из белых грибов. Карту вин он сразу отмел в сторону. Попросил просто шампанского, на усмотрение директора. Тот распорядился подать им настоящий «Круг Розе». Класс!
– К тебе здесь хорошо относятся, – одобрительно заметила Таня.
– Не ко мне, а к тебе. Ну ты сама подумай, как можно обойти вниманием такую девушку?..
Она, конечно, понимала, что ее красота здесь ни при чем. Но сделала вид, будто поверила ему. На нежных щечках играл легкий румянец.
Вова Кузнецов проходил у них по одному делу. Это было еще в прошлом году. Они с Димой разговаривали с ним в его кабинете, когда появились какие-то амбалы и предложили охранные услуги. Кирилл думал недолго. Сказал, что он покровитель Кузнецова, и достал свои корочки. Хватило только одного слова «РУБОП». Братков как ветром сдуло. С тех пор, если вдруг что, Кузнецов показывал на Кирилла, давал его телефон. И все вопросы к нему разом отпадали...
– А ты тогда ошиблась с телефоном? – словно бы невзначай спросил Кирилл.
– С каким телефоном?.. А, тогда... – слегка покраснела она. – Нет, не ошиблась...
Она могла бы соврать. Но, похоже, она просто не умела врать.
– Я просто подумала... Я подумала, что у нас все равно ничего не получится...
– Почему ты так подумала?
– А потому что... – ушла она от прямого ответа.
В ее глазах светился шаловливый огонек. Казалось, ей уже не нужен никакой ресторан. Она хотела уйти отсюда. Но только вместе с ним...
Они пили шампанское, болтали ни о чем. Огонька в ее глазах уже не было. Вместо него полыхал настоящий пожар.
– Уйдем отсюда, – наконец не вытерпела она.
Кирилл только об этом и мечтал. Только ему вовсе не хотелось ехать с ней на свою квартиру. Убогость ее интерьера никак не соответствовала Татьяниной красоте и роскоши.
И все же он решился. В конце концов, она прекрасно знает, кто он такой. И если бы она не хотела быть с ним, он бы уже давно получил пинка под зад.
Официант понял, что они собираются уходить. Тут же появился Вова Кузнецов. И лично принес счет. Перечень блюд и напитков, а в итоге жирный «ноль». Еще он всучил Кириллу пакет с едой и двумя бутылками шампанского. И, многозначительно глянув на Таню, пожелал ему приятной ночи...
Они вышли из ресторана, сели в машину. Кирилл посмотрел на нее, обнаружил перемену в ней. Ни огонька в глазах, ни пожара, только какой-то непонятный страх.
– Отвези меня домой, – опустив глаза, попросила она.
Ну вот тебе и приятная ночь.
– А где ты живешь?
– Я покажу...
– А может, ко мне? Ко мне ближе.
– Поехали к тебе, – пожала она плечами. – Только... Только я боюсь...
– Меня боишься?
– Если бы я тебя боялась, меня бы сейчас здесь не было... Я Лию боюсь...
– Это твоя сестра? – прикинулся дураком Кирилл.
– Нет, не сестра... У меня нет сестры... Лия... Лия, как бы это тебе сказать, моя подруга. Очень близкая подруга. Мы живем вместе...
– Разве это плохо?
– Не знаю. Может быть, и плохо... Кирилл, поехали к тебе.
– Ты уже не боишься?
– Боюсь... А с тобой нет, не боюсь...
Она нежно посмотрела на него. В глазах снова вспыхнул страстный огонек. Все-таки не зря Вова пожелал ему приятной ночи.
Кирилл повез ее к себе. Но до дома не доехали. На полпути их нагло подрезал черный двухдверный «БМВ». Требуя остановиться, машина заморгала габаритными огнями. И «стопы» загорелись.
– Кирилл, остановись! Это Лия!.. – запаниковала Таня.
Кирилл послушно прижался к обочине.
– Ты со мной хочешь быть или с ней? – довольно резко спросил он.
– Не знаю...
Снова она ничего не знает... Что ж, тогда ему самому принимать решение. А он не собирался отдавать Таню на откуп какой-то злобной сучке.
Кирилл вышел из машины и увидел Лию. Она торпедой шла на него. Натуральная бестия. Вся в черном. И при этом яркая, как комета. Такая же резкая и стремительная.
Ее распирало от злости. Но даже в таком состоянии она казалась довольно красивой. Только красота какая-то отталкивающая...
Лия горела желанием разобраться с Кириллом. Но на словах выяснять отношения не стала. И с ходу послала в него крепко сжатый кулак.
Фотограф Макс предупредил его, что представляет собой эта особа. Поэтому Кирилл был начеку. Он ушел от удара, но едва-едва сумел блокировать следующий – ногой в пах. Эта мамзель знала, куда бить...
Удар у нее сильный, жесткий, отменно поставленный. Скорость и реакция заслуживали наивысшей похвалы... Кирилл отбил удар ногой, заблокировал руку, отработанным движением закрутил ее за спину. И саму Лию развернул к себе спиной. Но та не унималась. И смогла провести великолепнейший удар. Извернулась и выбросила ногу назад. Это невероятно, но она умудрилась врезать ему пяткой по затылку.
У Кирилла в голове все смешалось, из глаз брызнули искры. Но он все же удержался на штормовой волне. Сумел перехватить ногу, лишить Лию опоры. Повалил ее на землю, достал из кармана куртки наручники, одним браслетом сцепил руку, другой – ногу. Получилась классическая «ласточка». В таком положении Лия не опасна. Хотя и брыкается, брызжет слюной.
– Ты покойник, мент! Ты покойник! – шипела она.
– Откуда ты знаешь, что я мент? – удивленно посмотрел на нее Кирилл.
– Ты уже не мент! Ты уже покойник! – продолжала она брызгать ядом.
Глаза гадючьи, вместо языка – жало. Не баба, а змея...
– Ты, дорогая, не то говоришь, – жестко усмехнулся Кирилл. – Нападение на сотрудника милиции, угрозы. Ты хоть понимаешь, чем это пахнет!..
– Ты покойник! Покойник!..
– Ладно, в отделении это скажешь, при свидетелях...
Кирилл принял решение отвезти ее в ближайшее отделение милиции. Церемониться с ней не стал. Сгреб ее в охапку и упаковал в багажник «шестерки».
Таня сидела в машине ни жива ни мертва. Ее колотил озноб. Кирилл включил печку. Хотя понимал, что холод здесь ни при чем. У Тани нервная дрожь.
– Я знала... Я знала, что так и будет...
– Она всегда такая?
– Нет, иногда она бывает ласковой. А так она злая, я знаю... Я ее боюсь...
– Не надо бояться. Она уже не опасная...
– Ты думаешь, она оставит нас в покое? Ни за что!.. Кирилл, отвези нас домой. И забудем нашу встречу... Если я буду с ней, она тебя не тронет...
Кирилл только усмехнулся. Боялся он какую-то сучку... Хотя если честно, в этой бестии было что-то пугающее. Взять самую обыкновенную змею. Сама по себе гадина не так уж и опасна, но мало кто может смотреть на нее без содрогания... А эта Лия была самой настоящей змей, только в человеческом обличье. Красивая, холодная и с ядовитым жалом. Тогда Кирилл, получается, змеелов...
– Ты не знаешь Лию, – продолжала Таня.
Уж она-то наверняка боялась змей. Ей ли не бояться. Лия, как та змея, обвилась вокруг нее, опутала своими кольцами. И Таня просто не видит способа, чтобы вырваться из этого змеиного плена. Но ничего, Кирилл ей поможет.
– Она меня никому не отдаст.
– Ты думаешь, я тебя кому-то отдам?.. Нет...
Договорить Кирилл не успел – сзади послышался шум. Это открылся багажник... Он резко ударил по тормозам.
Лия воспользовалась остановкой, выскочила из багажника и со всех ног помчалась от Кирилла прочь. Руки свободны, только на одной ноге болтаются наручники. Но это не мешает ей бежать со спринтерской скоростью.
Кирилл постоянно держал себя в отличной физической форме. И бегать он умел будь здоров. Но даже он не смог угнаться за ней. Слишком быстро она бегала.
Он гнался за ней, но в конце концов понял, что это бесполезно. Махнул рукой и пошел обратно. Он вернулся к машине, но Тани там уже не было.
Таня исчезла. А он даже не узнал, по какому адресу она живет. И телефона ее не знает... Но все равно он ее найдет. И вырвет из гадючьего плена.
Глава третья
1
Это был не просто фоторобот. Это был шедевр творческой мысли.
Сначала Кирилл составил субъективный портрет Лии, затем отнес его к знакомому художнику.
А тот сначала с помощью Кирилла составил психологический портрет Лии. И только затем взялся за кисть. Этот мастер обладал большим талантом, поэтому картинка вышла просто замечательная. Как с натуры написана...
От художника он вернулся в отдел. Зашел в свой кабинет. А там Дима с другом. Сергей Артемьев служил в СОБРе, воевал в Чечне, имел боевые награды. Кирилл с удовольствием пожал ему руку.
– Где был? – спросил Дима.
– Тебе не все равно? – отмахнулся Кирилл.
– В «Юпитер» ездил?
– Ну, был проездом...
– Не нашел Таню?
– Опять мимо. Говорят, что заболела. И адреса никто не знает...
– Кирилл, ну ты как маленький. Мы вот сейчас Серегу попросим, он нам «маски-шоу» организует. Любой адрес из этих деятелей вытряхнем...
– А может, в самом деле никто адреса не знает. Все-таки это адрес Лии. А она свою гадючью нору светить не будет... Кстати, можешь на нее посмотреть.
Кирилл вытащил из папки и протянул ему портрет Лии.
– Да! Натуральная гадюка!
Сергей тоже бросил на нее взгляд. На лице появилось узнавание. Брови недоуменно поползли вверх.
– Ни фига себе! – ошалело протянул он.
– Ты что, ее знаешь? – всполошился Кирилл.
– Не знаю, может, это и не она. Но похожа. Нет, правда, похожа...
– На кого она похожа?
– Да на тварь одну. А может, это она и есть... Лия ее, говорите, зовут? Может быть. Нам она имени своего не назвала...
– Кому это вам? Ты говори, не тяни!..
– Это в девяносто пятом было, в Чечне... Про «белые колготки» слышали? Снайперши, которые за «чехов» воевали...
– Ну слышали, конечно.
– Так вот, взяли мы одну суку. Она двух наших пацанов положила. Двух!.. Мы ее чуть не убили. Если б не Батяня, мы бы ее на части порвали. А он ее в подвале запер. Дурак! Надо было без суда и следствия к стенке. А так... Ушла она, в общем. Там окно маленькое было. Она его за ночь расширила. И как змея – фью!..
– Так я не понял, это что, Лия была?
– Ну да, она. Если я, конечно, не перепутал... Эта сука махалась здорово. Гену Кольцова чуть не пришибла. Пальцами в кадык ему как зарядит... Хорошо, Гена крепкий пацан был. Но все равно дня три в себя после этого приходил...
– И наша Лия хорошо машется. Каратистка....
– Значит, она... Да она это, она. Я по глазам вижу, что она. Я еще ни у кого таких глаз не видел. Ну точно, змеиные...
– Вот сука! – Дима в сердцах хлопнул ладонью по столу. – В Чечне наших пацанов валила, а теперь в Москве свои правила устанавливает. Попалась бы она мне...
Кириллу были понятны его чувства. Но сам он мыслил трезво. Если Лия в самом деле воевала в Чечне, то она преступница по факту. Сергей может засвидетельствовать, что она убила двух бойцов из его роты. Его сослуживцы тоже свидетели. Можно возбуждать уголовное дело. Даже не можно, а нужно. Дело пусть берет прокуратура. А розыском Лии займется он. У него и для этого есть основания...
Он полез в ящик стола, достал оттуда портрет девушки, которая угрожала Плотницкому. Качество фоторобота ужасное. И на первый взгляд она ничем не была похожа на Лию. И волосы. У одной черные, у другой светлые. Но вот выражение лица. И взгляд...
Кирилл дал их на сравнение Диме и Сергею. И они оба уловили главное сходство.
На обоих портретах была изображена Лия. Значит, это она угрожала Плотницкому.
Кириллу повезло: Оксана была дома.
– Вы?! – смущенно удивилась она. – Зайдете?
– Зайду, – кивнул Кирилл. – Я, кажется, не допил свой кофе...
Она провела его на кухню. Поставила на плиту турку.
– Вы почему тогда ушли? – стараясь не смотреть на него, спросила она.
– А вы сами как думаете?
– Я думаю, что вы правильно тогда сделали. Это я чуть не совершила глупость...
– А ничего не было. Ничего... Оксана, вы что-то говорили про свою одноклассницу Лию.
– А что? – встрепенулась Оксана. – Вы что-то про нее узнали?
– Об этом чуть позже... Вы учились с ней в одном классе. Что вы можете про нее рассказать?
– Ничего. Девчонка как девчонка. Только тогда она была какая-то замкнутая, что ли. Сама всех сторонилась. И ее сторонились...
– Спортом она занималась?
– Занималась. Ходила на секцию карате. Это я точно знаю... А еще в десятом классе она ездила на соревнования... Но не по карате... По пулевой стрельбе. Да, по стрельбе, точно... Да, да, пулевая стрельба!.. Это еще раз подтверждает то, что она – киллер... Ой, извините, снова меня понесло. Опять решите, что я сумасшедшая...
Кирилл промолчал. Достал портрет Лии, показал его Оксане.
– Она?
– Она!
– А это? – Он достал фоторобот.
– Тоже она. Она!..
– Но тут же светлые волосы?
– А парик?.. Разве она не могла надеть парик?.. А она его надела, это ясно как дважды два... Неужели она кого-то убила?.. Вы ее взяли?
– Всему свое время... Оксана, вы говорили, что Лия была с вами одну ночь. Говорили, что она могла сделать слепок с ключей... Скажите, она была на машине?
– Да, была.
– А после разговора с вами, ну, когда вы рассказали ей про мужа... После этого разговора она не садилась к себе в машину?..
– Сейчас вспомню... Да, садилась. Мы из кафе ко мне шли. Но сначала машину на стоянку поставила.
Если Лия – профессиональный киллер, у нее мог быть в машине специальный состав на основе парафина, с помощью которого можно делать слепки с ключей. Если так, она им воспользовалась. Как воспользовалась и самой Оксаной.
Змеи – они ведь не только ядовитые. Но и хитрые.
Кирилл осмотрел замки, но не обнаружил никаких признаков того, что здесь поработали отмычкой.
– Вы не меняли с тех пор замки? – на всякий случай спросил он.
– Нет.
– И ключи те же остались... Я могу взять их на экспертизу?
В ключе много пазов и впадинок, где до сих пор могли оставаться микрочастицы парафина.
– Да, конечно, вы можете взять ключи... Скажите, мы можем на что-нибудь надеяться? – спросила Оксана.
– Не знаю, не знаю, время покажет...
Кирилл и сам хотел верить, что к убийству Проклова Оксана не имеет никакого отношения. И очень даже может быть, что это так...
– Оксана, вы говорили, что Лия работает в службе безопасности фирмы «Дженерал»...
– Ну, я, конечно, точно не знаю, но мне кажется... Во всяком случае, я видела ее, как она выходила из крыла, где сидит зам по безопасности. И лицо у нее такое, ну, сосредоточенное, что ли. Как будто она только что получила важное задание. И глаза... Злые у нее глаза. У меня даже мурашки по коже пошли...
– Вы считаете, что она могла убить Проклова. Думаете, она киллер?
– Ну да, думаю.
– Если так, то, получается, она штатный киллер господина Сомова. Как вы думаете, это возможно?
– Ну, я не знаю. Мне трудно об этом судить... Но ведь Проклова убили!
– А чем, по-вашему, он мог провиниться перед Сомовым?
– Ну, мало ли за что... Не знаю.
– Вы работали в бухгалтерии. Через ваши руки прошло много всяких бумаг. Может, вы обнаружили в них что-то подозрительное. Ну, двойная бухгалтерия там, какая-нибудь левая отчетность, что еще там может быть...
– Нет, не было ничего. Да и не могло быть. Я для таких дел слишком маленький человек. Если что-то и было, этим занимался главный бухгалтер. Василий Игнатович – большой человек. Я бы сказала, серый кардинал при Сомове. Но это мои догадки...
Кирилл еще долго разговаривал с Оксаной. Но так и не узнал ничего, что могло бы скомпрометировать господина Сомова и его окружение. «Дженерал Престиж» была самой обыкновенной мебельной компанией. Все тихо, спокойно. Но, как известно, в тихом омуте водятся черти. А один черт из табакерки уже выскочил. Лия...
Толстопят слушал его внимательно.
– Лия – военная преступница, – объяснял Кирилл. – Она ребят наших в Чечне убивала. А теперь она сотрудник службы безопасности господина Сомова. Как это понимать?
– Он мог и не знать о ее прошлом. Как может не знать и самой этой Лии. Кто у него начальник службы безопасности?
– Володарский Альберт Юрьевич. В прошлом полковник милиции, служил в МУРе, был начальником отдела...
– Думаешь, он в курсе?
– Не знаю.
– А ты точно уверен, что Лия – их человек? Может, она с этим Володарским просто знакома. Сам говоришь, женщина она красивая. Может, она его любовница...
– Надо эту фирму в разработку брать, товарищ полковник. Тогда все станет ясно, что там и почем.
– На каком основании?
– Убийство Проклова.
– Здрасте, приехали. А разве убийца не установлен?
– Вполне возможно, что Проклова Скворцов не убивал.
– А пистолет, найденный в его квартире? А признательные показания? А следственный эксперимент, в конце концов?..
– Да все это так... Но дело в том, что Скворцов мог признаться, выгораживая свою жену. А пистолет... Пистолет могли подбросить.
Когда-то Кирилл считал Оксану большой фантазерской. Сейчас же он сам мог прослыть поклонником детективной фантастики. Но этого не случится. Потому что у него есть факты.
– Я брал на экспертизу ключи от квартиры Скворцовой, – сказал он. – И экспертиза обнаружила на них следы парафина. Также установлено, что Лия Каленцева ночевала в квартире Скворцовой и могла снять слепки с ее ключей...
Толстопят скептически усмехнулся:
– Замечательно. Эта Лия убивает Проклова, а пистолет подбрасывает Скворцовой. Потому что знает, кем был ее муж в прошлом. Получается, мы посадили невиновного.
– Очень даже может быть. – Ничего смешного в этом Кирилл не видел.
– Значит, мы должны взять Каленцеву и отпустить Скворцова... А ты не думал, что Скворцова нарочно могла оговорить свою одноклассницу, чтобы выгородить своего мужа?..
– А следы парафина на ключах?
– Ты – отличный опер, Кирилл. У тебя собачье чутье. И я удивляюсь, откуда в тебе эта наивность. Неужели ты не можешь допустить, что Скворцова сама обработала ключ парафином?
На какой-то миг Кирилл ощутил себя последним болваном. Действительно, Скворцова нарочно могла пустить ему пыль в глаза... Но Толстопят был прав и в другом. У Кирилла собачье чутье. И он чувствовал, что Оксана не обманывает. Только, увы, чутье к делу не пришьешь. Нет таких ниток...
– Есть основания считать, что Каленцева угрожала господину Плотницкому.
– Это уже очень серьезно, – кивнул начальник. – Каленцеву нужно брать однозначно... Что там еще за ней? Нападение на сотрудника милиции?
– Кстати, а она знала, что я из милиции. Откуда? Уж не Сомов ли ей подсказал?..
– Снова ты все на Сомова валишь. А ведь он может быть и ни при чем... Давай брать за точку отсчета ее предполагаемого начальника – Володарского.
– Или господина Чаева... Возможно, она действовала по его прямому указанию...
Кирилл не хотел впутывать в эту историю Таню. Но ведь она как бы точка соприкосновения между Чаевым и Каленцевой. Один – ее начальник, вторая – близкая подруга. Чересчур близкая...
– С Чаевым надо что-то делать, – решил Толстопят. – Задержать мы его не имеем права. Просто допрос ничего не даст. Сам понимаешь, какая может подняться вонь... Брать его в разработку? Чтобы на законных основаниях... Но это опять же санкция прокурора нужна...
– Можно как в прошлый раз, – подсказал Кирилл.
– Ну, наехали вы на него, и что дальше? Открылся он? Нет... Тут долгосрочная программа нужна. А у нас ни санкции... И если честно, ни сил, ни времени... Боюсь, что все это дохлый номер. И вообще, оставим все как есть. Проклова убил Скворцов, и точка. А Лию Каленцеву мы будем искать как чеченского снайпера. Задержим, допросим, а там будет видно...
Задержать Каленцеву можно. И допросить тоже. Но расколется ли она, покажет ли на своих хозяев? Вдруг она окажется чересчур крепким орешком... Впрочем, у Кирилла есть одна очень интересная задумка. Он знает, под какой танк ее бросить. Но сначала нужно найти ее...
Кирилл снова набросил на себя волчью шкуру. И под этим прикрытием отправился к Чаеву.
Этот деятель может знать, кто такой Кирилл на самом деле. И если знает, Кирилл вправе задать ему и себе вопрос – откуда? Или Таня его просветила, или Лия. В таком случае он поддерживает с кем-то из них связь.
Волчья шкура в данном случае – своего рода провокация. Кириллу ведь не Чаев сейчас нужен. А Таня и Лия. И Чаев подскажет, где их искать...
В модельное агентство он нагрянул вместе с Димой Якушевым. Все тот же джип «Чероки», бандитские повадки и манеры.
Но Чаева им провести не удалось. По той простой причине, что его уже никто не мог обвести вокруг пальца. Разве что только сам сатана, да и то на том свете...
– Леонида Евгеньевича нет, – сообщили им скорбную весть. – Он умер...
– Как умер? Когда?
– Сегодня ночью. Острая сердечная недостаточность...
– А Таня Антонова это знает?
– Таня? Антонова? А она что, должна знать?
– Ну, она же работает в вашем агентстве.
– Она сейчас болеет.
– Но у вас же должен быть ее телефон и адрес.
– Нет у нас ничего. Ни телефона, ни адреса. Если она сама позвонит, мы ей, конечно, сообщим. А так, чтобы бегать за ней... У нас и без того сейчас дел хватает...
И все же Кирилл не сдавался. Попытался выяснить адрес или хотя бы телефон Тани, но, увы, этого в агентстве, похоже, никто не знал. Разве что только сам покойный Чаев. А не потому ли он стал покойным, что знал? Нет, не про Таню он знал, а про Лию...
Из агентства они с Димой отправились в морг, куда отвезли тело Чаева. Врач-патоморфолог показал заключение – смерть по естественным причинам. Никакого криминала.
Но Кирилла эта версия не устраивала. Он добился, чтобы труп Чаева подвергли более тщательному обследованию.
Снова было дано заключение о естественных причинах смерти. Но Кирилл настоял на повторной экспертизе. На это раз были задействованы более опытные специалисты. И результат – в организме покойного Чаева были обнаружены следы синтетического яда – аналога курарина.
Яд кураре провоцирует сердечный приступ, а после смерти человека разлагается в его организме. Выявить его следы крайне трудно. Но Кириллу это удалось. Теперь нужно было узнать, каким образом этот яд попал в организм Чаева. Для начала он добился возбуждения уголовного дела по факту насильственной смерти.
2
В недавнем прошлом Альберт Юрьевич Володарский был милицейским полковником. Собаку съел в сыскном деле.
Он и сейчас охотник. В должности начальника службы безопасности солидной фирмы ему частенько приходилось вести детективные расследования. Конкуренты, должники, кредиторы – на всех нужно собирать материалы, желательно с прилагательным «компрометирующие». А это целая наука. И в ней он преуспел.
Но приходилось ставить себя, охотника, на место своих бывших коллег – чтобы те ни в коем случае не докопались до правды. А правда заключалась в страшных делах, от которых Альберт Юрьевич никак не мог откреститься. Как своему заму по безопасности, господин Сомов платил ему большие деньги – от пяти до десяти тысяч долларов в месяц. Он уже не мог представить себя вне этих сумм, поэтому приходилось идти на компромисс со своей совестью. Приходилось убивать. Не своими руками, конечно, – но суть дела от этого не менялась...
О своих делах он отчитывался лично перед господином Сомовым. Для серьезных разговоров они, как правило, выезжали за город. В таких случаях Володарский не знал, вернется он обратно или нет. Сомов только на вид такой безобидный. На самом же деле внутри у него черная мгла. На его телохранителей Альберт Юрьевич не имел никакого влияния. А от них можно было ждать чего угодно. Они не люди, они – зомби и ради своего большого босса готовы абсолютно на все.
Сомов стоял на берегу реки, курил.
– Кто-то говорил мне, что с Прокловым будет все в порядке, – глядя куда-то вдаль, с мрачным видом напомнил он.
– А разве с ним не все в порядке? – удивленно посмотрел на него Володарский.
Он знал, в чем Виктор Проклов провинился перед Сомовым. Его погубили излишнее любопытство и собственная глупость. Не надо было ему докладывать Сомову о своих «открытиях». А он, идиот, засветился. И мало того, стал требовать свою долю с теневого оборота фирмы...
– Менты вышли на твою Лию, – сказал Сомов.
– Кто ж знал, что так получится... Это все Чаев. Просили его не напрягать Лию...
– Леня Чаев совершил ошибку. И он за нее наказан... Но ты не должен был допустить, чтобы Лия напрямую контактировала с Леней...
В сущности, если бы не Чаев, Лия бы сейчас работала на кого угодно, только не на компанию «Дженерал». Это Чаев свел их. И с тех пор Лия – штатный киллер Володарского. Такие спецы, как она, – большая редкость...
– Так получилось...
– Глупо получилось. Теперь менты вовсю ищут Лию. Если они ее возьмут, сам понимаешь, что может быть...
– Они ее не найдут. Единственный, через кого они могли на нее выйти, – Чаев. Но он уже никому ничего не скажет...
– С Чаевым прокол вышел.
– Да не должно было быть прокола. У Чаева проблемы с сердцем были, все это знают. И его смерть по-любому должна была выглядеть как естественная... Но этот капитан Астафьев. Неймется ему...
– Астафьев... Достал меня этот мент, – процедил сквозь зубы Сомов. – Лезет, куда его не просят. Из-за него все проблемы... С ним надо что-то решать. Только без летального исхода. Трупы нам больше не нужны. А из игры этого мента выводить надо...
– Что-нибудь придумаем, – кивнул Володарский.
– Придумай. Только делать пока ничего не делай. Я попробую решить проблему по своим каналам... А вот с Лией проблему надо решать кардинально. Спец она, конечно, отменный. Но... Ты знаешь, что она воевала в Чечне? В курсе, на чьей стороне?..
– Олег Михайлович, честное слово, раньше я этого не знал.
– А если бы знал, то что?.. Чешуя это, где и против кого она воевала. Проблема в том, что ее объявили в федеральный розыск. И она представляет для нас большую опасность. Что будем с ней делать? Что ты предлагаешь?
Сомов знал, что нужно делать с Лией. Но ему нужно, чтобы инициатива исходила лично от Володарского. Что ж, на то он и пан, чтобы ему подыгрывать.
– Зачистка нужна, – решил Альберт Юрьевич. – Полная зачистка.
– Как это будет выглядеть?
– Лия сейчас на дно залегла. Но я знаю, где она...
Жаль, конечно, расставаться с Лией. Но делать нечего.
– Вы сами понимаете, что к этому делу я не буду иметь никакого отношения.
– Само собой...
– Сколько вам понадобится времени, чтобы решить проблему?
– Два дня.
– Хватит и одного. Завтра в это же время мы встречаемся с тобой на этом самом месте. И ты сообщаешь мне, что все улажено. Разумеется, со своей стороны я в долгу не останусь. Получишь премию – пять тысяч долларов. В загрантур путевки возьмешь. На две недели. Вместе с женой отдохнешь. Или с любовницей... Или нет любовницы?
– Знаете же, что есть. Только я с женой поеду и дочь возьму.
– Все правильно, – едва заметно усмехнулся Сомов. – Вы должны соответствовать высокому моральному облику сотрудника компании «Дженерал». И вы ему соответствуете... Чего не скажешь о Викторе Проклове. Надо было ему совратить Скворцову...
– Да, конечно, это Скворцова во всем виновата. И ее муж, – подыграл ему Володарский.
А сам Сомов, конечно же, ни при чем. И к гибели Чаева он тоже не имеет никакого отношения. За ним вообще нет никакой вины. Он – кристально чистой души человек. Это Альберт Юрьевич – убийца. Это на нем грязь. Что ж, пусть так и будет. Ведь за такой расклад ему платят деньги.
Об этой квартире знали только Чаев и Володарский. А еще о ней мог знать проклятый мент Астафьев. Но Таня божилась, что не сообщала ему этот адрес. И Лия ей верила. Потому что Таня не могла врать...
Этот мент шустрый парень. И очень сильный. Такие, как правило, если за что-то берутся, то стараются доводить дело до конца. Этот взялся за Таню. И, похоже, всерьез...
А Лия возьмется всерьез за него самого. И отправит его вслед за Прокловым и Чаевым...
Никто не смеет отбирать у нее Таню. Никто... Эта девочка принадлежит ей, и только ей.
Таня спала. Волосы разметаны по подушке, личико ангельское, невинное... Да, Таня – сама невинность. Но и Лия тоже ангел. Хоть и черный, но ангел.
Таня – это ее судьба. Лия поняла это, когда увидела ее наяву. А до этого она не раз снилась ей. Она приходила в ее сны с фотографии, которую Лия забрала у ее брата.
Таня думает, что Федор пропал без вести. Но Лия-то знает, что ее брата больше нет в живых. Она сама застрелила его. Когда воевала за «чехов». Ей нужны были деньги, и она нашла способ, как их заработать.
Их было трое, Федор и еще два солдата. Куда они шли, Лия не знала. Да ее это и не интересовало. Она служила снайпером, а не разведчиком. И за каждого убитого ей причиталась определенная сумма. А в тот раз она могла сделать сразу троих. Стреляла она отменно – точно и быстро. Поэтому у солдат не было никаких шансов.
Она не просто убила их. Она еще подошла к ним, сорвала с них медальоны, забрала документы. В военном билете Федора Антонова нашла фотографию Тани.
Девочка очень понравилась ей. И она решила, что свершилось чудо, когда воочию увидела ее. Это случилось в Москве. Полтора года назад. Она заглянула к Лене Чаеву на огонек и среди его моделей увидела Таню.
С ней она познакомилась. Но вот совратить никак не получалось. Тогда Лия пошла на хитрость. Она наняла двоих ребят, которые изнасиловали Таню в самом жестком варианте. Конечно, она за нее отомстила. Сначала жестоко избила их у нее на глазах, а потом прикончила – уже втайне от всех.
Лия расправилась с насильниками. А потом взялась за Таню. Утешила ее, пригрела, внушила мысль, что все мужики – мерзкие ублюдки. Таня поверила ей. С тех пор они вместе.
Таню она ревновала жуть как. И не зря. Все-таки тянуло ее на мужиков. Не зря же она спуталась с ментом... Однако Лия ей дороже. Иначе бы она не бросила своего мента.
Таня продолжала спать. Лия мягко стянула с нее покрывало, обнажила ее. Обалденная девчонка – красивое лицо, роскошные каштановые волосы, нежная кожа, великолепное тело... И эту красоту хотел отнять поганый мент. Пуля ему вместо Тани!
Мягко запиликал телефон. Лия укрыла Таню, потянулась за трубкой.
Звонил Володарский.
– Лия, как дела?
– Как всегда. Все в полном ажуре... Говорят, Чаев умер.
– Да не умер. А погиб. Заказное убийство...
– Быть этого не может.
– А вот и может... В общем, дело труба. Менты до всего докопались. Так что даже не знаю, как нам быть... В общем, нам нужно с тобой срочно встретиться. Давай так: я буду ждать тебя в джипе возле станции «Тульская»...
– Мы бы могли встретиться у тебя в офисе.
– Исключено. Менты ищут тебя. Они уже вышли на твоих родителей, на сестру...
– Да пусть выходят на кого хотят. Все равно не достанут. Мой адрес не знает никто.
– Это очень хорошо. Но все же тебе не мешало бы сменить обстановку. А я нашел для тебя приличный вариант. Отличный загородный дом с бильярдом. Сама туда переберешься и Таню свою можешь взять с собой...
– Так мне к вам с вещами ехать?
– Ты же не заберешь с собой всю квартиру?
– Нет. Но чемодана три-четыре набью.
– Да хоть десять... В общем, я тебя жду. Ровно через два часа.
– У меня с машиной проблемы. Не заводится. С зажиганием что-то...
Володарский ответил не сразу.
– Хорошо, я сам за тобой заеду, – решил он наконец. – Я в машине останусь. А Олег с Артемом к тебе поднимутся. Помогут вещи вниз отнести... Жди меня, я буду через пару часов...
– Хорошо, я жду.
Она будет ждать Альберта Юрьевича. Она будет очень его ждать.
Альберт Юрьевич очень не хотел делать этот шаг. Но с Сомовым не поспоришь. А потом, это даже хорошо, что Лии больше не будет...
Лучше всего, если бы Лия села к нему в машину у станции метро. Они бы свезли ее за город и грохнули там по-тихому. Закопали бы где-нибудь, и все дела.
Так они и сделают. Но с той лишь разницей, что Лия сядет к нему в машину во дворе своего дома. Это нежелательно. Но ничего, он просто «исправит» номера на машине. Это легко – две тройки переправить на восьмерки, а единицу на четверку...
Олег и Артем ребята отчаянные. Любой вопрос решат – только цену назови. Сейчас они помогут Лии отнести вещи в машину. А после без всяких проблем пустят ее в распыл...
– На всякий случай держите нос по ветру, – инструктировал Володарский. – Вряд ли она о чем догадывается. Но всяко ведь бывает. В общем, если что не так, валите ее на месте...
Олег и Артем молча кивнули, вышли из машины и степенным шагом направились к подъезду. Стрелять они умеют. И с оружием у них никаких проблем. Пистолет «ПСС» очень удобен для скрытого ношения. Легко выхватывается и стреляет бесшумно. В обойме, правда, всего шесть патронов. Но ведь Лия всего одна... Хотя с ней живет ее подруга Таня. С ней что делать?..
Володарский закрыл глаза и откинул голову на сиденье... Олег и Артем не мальчики – они прекрасно знают, что делать в этом случае. Если вдруг что, Тани тоже не станет. Но совесть у Альберта Юрьевича чиста. Ведь он не отдавал никаких указаний на ее счет...
Но ничего не случилось. Все нормально. Лия выходит из подъезда. В руке большая сумка. А чемоданы, значит, несут Олег и Артем. Но где же они?.. Лия одна. И стремительно приближается к джипу. На лице улыбка. Но улыбка змеиная. И в глазах жало... Нет, жало не только в глазах. Оно уже в руках. Лия на ходу легко и быстро выхватила из сумки пистолет с глушителем.
Она наводит пистолет на машину.
– Гони! – заорал Володарский.
А ведь джип уже едет. Водитель Слава раньше, чем он, понял, какая опасность заключена в этой гадючьей красотке. Он изо всех сил давит на газ...
Они удирают от Лии... Удрали... А ведь это она должна удирать от них... Хоть и поздно, но Альберт Юрьевич вспомнил, что он не жертва, а охотник. Вспомнил, но обратно не вернулся. Эта Лия вселила в него какой-то суеверный ужас. Как будто холодная гадюка в душу вползла...
3
Трупов было два. Молодые парни с явными признаками насильственной смерти. У обоих пулевые ранения в голову.
Их застрелили сегодня утром. Убийца вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь. Но, видимо, он очень спешил. Поэтому не закрыл ее на замок. Дверь открыло сквозняком, кто-то из соседей не смог сдержать любопытства, заглянул в квартиру, а там...
Сигнал в их отдел поступил без задержки, поэтому Кирилл успел застать трупы на месте. Их еще даже не обвели мелом.
– Установить что-нибудь удалось? – спросил он у «местного» начальника угро.
– Удалось, – охотно кивнул он.
Ему вовсе не хотелось вешать на свой отдел очередной «глухарь». И, конечно же, он был рад сбросить дело на РУБОП.
– Женщину видели. Она выходила из подъезда с сумкой. Потом у нее в руке пистолет появился. Говорят, она в джип стреляла. Никто не знает, попала или нет...
– Кто она такая?
– Хозяйка этой квартиры.
– Значит, она и стреляла, – решил Кирилл. – Убила этих, а потом решила добить тех, кто оставался в джипе...
– Может, и она, – с сомнением пожал плечами майор. – Только это ж уметь нужно. Два выстрела, и оба точно в лоб...
– Пистолет, говорите, с глушителем был.
– Ну да, с глушителем. Народ у нас нынче грамотный пошел. Отличают глушитель от выхлопной трубы...
– Может, они и номер машины запомнили?
– Запомнили. У меня записано.
– А личность женщины известна?
– Да, конечно. Она же здесь постоянно жила. Лия... Ее Лия зовут...
– Браво, господин майор! Не знаю, как насчет дырки для ордена, но галочку в отчетность поставить можете. Вы только что раскрыли убийство...
– Не все так просто, капитан. Тут явно профи поработал. А кто такая эта Лия?..
– Мастер спорта по пулевой стрельбе – это раз. Профессиональный киллер – два...
Майор смотрел на него изумленно и вместе с тем недоверчиво.
– Вы это серьезно?
– Серьезней не бывает... Это молодая девушка. Брюнетка. Стрижка – «каре». Худощавая, стройная...
– Да, да, есть такое...
– Значит, точно она... Знали бы вы, товарищ майор, как она нам нужна... Куда она делась?
– Люди говорят, она пошла к гаражам. Там у нее машина...
– Одна пошла?
– Одна...
– Точно одна?
– Говорят, что одна... Она машину выгнала, но не уехала. Домой вернулась. Поднялась в квартиру, вышла обратно...
– Одна вышла?
– Одна... Говорят, злая была.
Кирилл сам злился, когда потерял Таню. Вернулся в машину, а ее нет... И тут, возможно, такая же ситуация. Лия ждала Таню, чтобы уехать вместе с ней. А не дождалась. Пыталась ее найти, но бесполезно. Поэтому уехала без нее... Если это так, то где же тогда Таня?..
– Кирилл...
Он услышал ее голос и вздрогнул. Медленно повернулся к ней. Вдруг это не она?..
Но по лестнице с верхнего этажа к нему спускалась Таня.
Кирилл не удержался – крепко взял ее за руку, привлек к себе. Он уже боялся Лию. Боялся, что она, как змея, упадет откуда-нибудь с потолка и ужалит его, заберет с собой Таню.
Таня и сама жалась к нему. Она тоже боялась остаться без него.
– Кирилл, это все Лия... – робко сказала она.
Ее сотрясала нервная дрожь.
– Где ты была?
– Лия вниз спустилась... Сказала, чтобы я за ней шла... А я не захотела. Я к Маше поднялась. Я ее знаю, она меня впустила... А Лия ее не знает. Поэтому она меня не нашла...
– Это она их убила?
– Она... Я не видела, как... Но знаю, что она. Я видела, как она доставала пистолет... Она ждала их. Сказала, что они идут, чтобы убить нас...
Кирилл посмотрел на майора:
– Забыл спросить, оружие у них какое было?
– Пистолеты «ПСС»...
Эти бесшумные пистолеты состоят на вооружении спецподразделений МВД. Но это ни о чем не говорит. В нынешние время на теневом оружейном рынке можно даже сверхсекретный истребитель купить, вместе с технологией производства. Были бы только деньги...
У генерального директора компании «Дженерал» с деньгами проблем нет. И оружие он может купить любое. Сам-то он мараться вряд ли будет. Для мокрых дел у него есть специальные люди. Тот же зам по безопасности со своей командой.
Лия – его человек. Но она засветилась. Она представляет опасность для Володарского, а вместе с тем и для самого Сомова. Поэтому ее и решили убрать. Но неудачно. Лия ушла от расправы, теперь у нее нет прикрытия. Как раз напротив, Володарский будет охотиться за ней. Чтобы ликвидировать ее еще до того, как до нее дотянется Кирилл. А он должен до нее дотянуться. Просто обязан. Иначе он не опер, а так себе, покурить вышел...
Где-то в Москве у Тани жила тетка. Но Кирилл не мог отправить ее к ней. Лия может знать адрес родственницы. Кто знает, что у нее на уме. Возьмет и выкрадет Таню. Если такой вариант возможен, можно устроить ловлю на живца. Только у Кирилла и в мыслях не было использовать Таню в качестве приманки. Это слишком жестоко по отношению к ней. И к себе. Кирилл не знал, что это – любовь или влюбленность. Если верить Достоевскому, это не одно и то же. Любовь – это навсегда, а влюбленность – сегодня жарко, а завтра ничего... Впрочем, он не ломал голову над этим вопросом. Он просто радовался, что нашел Таню. Радовался, что может защитить ее от гадюки Лии...
– Будешь жить у меня, – сказал он.
В данном случае это было единственно правильное решение. И Таня просто не могла с этим не согласиться.
Операции «Сирена» и «Перехват» уже начались. На поиски Лии брошены все дежурные силы московской милиции. Возможно, ее остановят где-нибудь на выезде из города. Возможно, возьмут в самой Москве. А возможно, как это чаще всего бывает, все старания закончатся ничем. Но надежда все же была.
Теперь Лию есть чем прижать. И если ее возьмут, она сядет за решетку надолго, если не до конца своих дней. Суд вычеркнет ее из Таниной жизни. А Таня, похоже, только рада избавиться от нее навсегда.
Лию еще не взяли. Но Таня уже с Кириллом. И хотелось, чтобы она осталась с ним... да хотя бы навсегда.
Он не стал дожидаться, чем закончится «Перехват». И с разрешения начальника повез Таню к себе. Можно сказать, операция по защите свидетеля вступила в действие.
А Таня и есть свидетель. Она уже рассказывала, как все было. Лии кто-то позвонил, она с кем-то о чем-то договорилась. Потом сказала Тане, что они срочно переезжают.
А потом в дверь позвонили. Лия сразу схватилась за пистолет. Она почему-то думала, что эти два парня – киллеры по ее душу. Она спрятала Таню в комнату, а сама пошла встречать гостей. Чем закончилась эта встреча, Кирилл уже знает.
Затем Лия взяла сумку и спустилась вниз. Сказала, чтобы Таня шла за ней следом. Но Таня перехитрила ее...
– Может, ты все-таки знаешь, с кем она разговаривала по телефону? – в машине спросил Кирилл.
– Не знаю. Она спрашивала, с вещами ей ехать или нет. Сказала, что ждет. А кого ждет, не сказала...
– Может, она со своим начальником разговаривала?
– У нее нет начальника... Ну, она сама так всегда говорила... Она много чего говорила. А я ей верила. Глупая потому что... Теперь я знаю правду. Лия – убийца. Она киллер, да?
– Самый настоящий киллер.
– Она будет меня искать. Я знаю, она будет меня искать.
– Ей сейчас не до тебя. Ей бы ноги сейчас унести.
– Я говорю не про сейчас, я говорю про потом. Она не оставит меня в покое, я знаю... Я боюсь...
– А ты не бойся. Ты за меня крепче держись.
– С тобой я не боюсь... А ты не бросишь меня? – встревоженно спросила она.
– Даже не думай...
По пути домой он заскочил в продуктовый магазин, сунул в машину два пузатых пакета.
– В холодильнике шаром покати, – пояснил он. – А любовью сыт не будешь, правда?
– Любовью?!
– Ну да, любовью... Любовью к свидетелям. Знала бы ты, как я люблю свидетелей...
– Я не свидетель. Я ничего не видела... – забеспокоилась Таня.
Похоже, она плохо разбиралась в таких понятиях, как гражданский долг. Но у Кирилла и в мыслях не было упрекать ее за это. Он вообще не мог ее в чем-либо упрекать.
– Да, не свидетель? Может быть... А я все равно тебя люблю... Как будто ты свидетель...
– А ты полюби меня просто так... Ну, как сестру...
– Братец Иванушка и сестрица Аленушка...
– Я не Аленушка. А моего брата Федором зовут... Или звали...
– Что значит – звали?
– Федор в Чечне воевал. Он контрактником был. И пропал без вести... Его могли в плен взять. Я слышала, что чеченцы особенно не любят контрактников. Они их убивают...
– Контрактников не только чеченцы убивают, – горько усмехнулся Кирилл. – Их еще такие сучки, как Лия, убивают... Ты этого не знала, а теперь знай. Эта гадина в Чечне воевала. Против твоего брата. Она снайпером у чеченов была...
– Может... Может, она и брата моего убила? – возмущенно спросила Таня.
– Да не волнуйся ты, жив-здоров твой брат.
– Война уже закончилась.
– Это тебе так кажется... В горах его где-нибудь прячут. Искать его надо...
– Я искала. Куда я только не писала...
– А тут не надо писать. Тут действовать надо.
– Лия говорила, что может помочь... Смешно, да?
– Что-то не очень.
– В том-то и дело, что не смешно...
– Предлагаю поднять настроение. И выпить во здравие твоего брата...
Кирилл подъехал к дому. Они вышли из машины, зашли в подъезд. Кирилл остановился. Посмотрел на Таню и приложил палец к губам. Прислушался к тишине. Ни слух, ни чутье об опасности не говорили. Он поднялся на этаж, открыл дверь. Прислушался и даже принюхался. Все в полном порядке.
– Ты похож на волка, – заметила Таня.
– Нет, я скорее волкодав... Я как тот пес, который служит неблагодарному хозяину... Добро пожаловать в мою конуру... Сама видишь, как государство заботится о своих псах...
– Плохо заботится, – осматривая квартиру, решила она. – Но мне здесь нравится больше, чем у Лии...
Значит, все-таки лучше быть псом, чем змеей...
Кирилл жил бобылем, но за порядком в доме следил строго. Пол блестит, окна чистые, паутины по углам не наблюдается. И все же в квартире было по-холостяцки неуютно. И по-ментовски бедно. Но с появлением Тани все изменилось. Бедность осталась, зато стало тепло и уютно. Из дому бы не выходил. Лишь бы только Таня была рядом...
Вещей у нее немало – три чемодана. Кирилл освободил для нее шкаф. Пока она устраивалась, он готовил ужин. Пока она принимала душ, он накрывал на стол.
Таня ела мало. Зато налегала на шампанское. Кирилл ее понимал. Что ни говори, а сегодняшний день не самый легкий в ее жизни. Хотя и не самый несчастливый – по крайней мере, он хотел так думать.
Чем больше она пьянела, тем чаще умолкала и уходила в себя. Такое впечатление, будто она хотела что-то сказать ему, но не решалась. И все же в конце концов решилась.
– Ты знаешь про Лию все, – сказала она.
– Ну не все...
– Ты знаешь, что она киллер. Ты знаешь, что она убивала в Чечне... Ты знаешь, что она... Ты знаешь, что мы жили вместе... Только ты не думай, у нас ничего не было... Вернее, было. Но всего несколько раз... Знал бы ты, как мне все это надоело...
Кириллу не очень нравился этот разговор. Вернее, очень не нравился.
– А я тебе не надоел? – перевел он стрелки с Лии на себя.
– Нет...
– Ты хочешь жить со мной?
– Да. Но...
– Давай обойдемся без всяких «но»...
Кирилл вплотную подсел к ней, нежно обнял за плечи, привлек к себе. Она не отстранилась. Наоборот, сама потянулась к нему. Их губы все ближе. Все сильней пьянит кровь аромат ее кожи, волос. А вкус ее губ – это невозможно сравнить ни с чем...
Кирилла никогда не угнетал казенный дух рабочего кабинета. Но сегодня все было иначе. Он оставил Таню дома, но с ним остался ее запах, он ощущал силу ее притяжения. Хотелось бросить все и бежать к ней. И черт с ней, с этой службой... Странно, раньше с ним такого не было.
– Ну что, спец по защите свидетелей, как дела? – с безобидной подковыркой спросил Дима.
– Можешь не сомневаться, свидетель надежно защищен.
– Свидетель должен быть прикрыт телом.
– А это уж мы и без тебя как-нибудь разберемся... Что с Лией?
– Нашли... Но только ее машину. Она бросила ее на автостоянке в районе Бирюлево. Заплатила за стоянку за месяц вперед и пропала...
– Когда-нибудь она за ней вернется.
– Ты предлагаешь выставить пост на стоянке?
– Нет, я предлагаю установить на машине радиомаячок. И предупредить сторожей. Как только она возьмет машину, они нам позвонят, и мы пойдем за ней...
– Слышал бы тебя Толстопят. Слезу бы пустил от умиления.
– При чем здесь Толстопят?
– А при том. Ты его цитируешь, как того классика... В принципе, он и есть классик сыскного жанра... Ты знаешь, мы пробили номера джипа. Нет таких номеров. Вернее, они есть, но принадлежат они «Москвичу» какого-то Васи Попина... А Толстопят, он же у нас классик. Он из двух восьмерок две тройки сделал, а из четверки единицу. И знаешь, что получилось? Машина с такими номерными знаками зарегистрирована на имя Володарского Альберта Юрьевича... Блин, теперь и я Толстопята цитирую...
– Значит, на повышение пора...
– Будет нам с тобой повышение. Толстопят только что звонил, к себе вызывает. Не к добру это, задницей чую...
Дима не ошибся. Толстопят принял их тепло, но в глазах у него зимнее ненастье. В кабинете накурено – хоть топор вешай. И окурков полная пепельница. Волнуется полковник, нервничает.
– Я с генералом только что разговаривал, – угрюмо сказал Толстопят. – По поводу компании «Дженерал Престиж»... Компанию в разработку брать надо. Сами видите, какой шлейф за ней тянется...
– Так в чем же дело?
– А в том, что в разработку взяли нас самих... В общем, генерал здесь ни при чем. На него сверху давят. Очень важные чины из министерства. А на них еще кто-то давит... В общем, дело труба. Компанию «Дженерал Престиж» рекомендовано оставить в покое... Тут, братцы, политика. А политика – то еще дерьмо. Пока не наступишь, не воняет. А как влезешь... В общем, лучше не влезать...
– А как же Каленцева?
– О ней разговор особый. Это дело на себя МУР берет. Распоряжение свыше...
– Почему МУР?
– А чтобы Каленцева от нас подальше была. Чтобы мы за нее не зацепились и клубок мотать не начали. Если она начнет колоться, сами понимаете, куда ниточка потянется. Володарский – Сомов – Еще Кто-то Там... А муровцы ее просто возьмут. И... В общем, не наше дело, что там будет...
– Как это не наше? Что, если это она Проклова убила? Скворцову что, срок за него мотать?
– Пусть мотает... Ну что ты на меня так смотришь, Кирилл? Думаешь, мне приятно? Думаешь, генерал от радости пляшет?.. Сам знаешь, в какой клоаке мы живем... Короче, про «Дженерал» забыли. Про Каленцеву забыли... А чтобы мы не скучали, нам дело под хвост бросили. Убийство банкира Звонарского. Слышали?
– Да слышали. Его вчера в Текстильщиках грохнули, – блеснул познаниями Дима.
– Вот-вот... Это убийство МУР взял в разработку...
В Московском уголовном розыске свой отдел по раскрытию заказных убийств. Значит, МУР берет на себя Лию с ее двумя трупами, и еще занимается банкиром...
– Звонарского нам должны были сразу отдать, – пояснил Толстопят. – Есть версия, что его Яша Ветряк сделал. А Яша Ветряк – наш клиент... Настраивайтесь, работы будет много. Яша Ветряк – дядя серьезный. Так просто к нему не подступиться...
– А мы к нему на танке подъедем, – решил Дима.
– Если есть танк, подъезжайте...
– А награда героев ждет?.. Опять Кириллу майора обещать будете?
Толстопят сразу подобрел, морщины на его лице разгладились.
– Нет, обещать не буду... Буду поздравлять. Не сейчас, чуть позже. Приказ на майора уже составлен, лежит на подписи у министра. Так что в самом ближайшем будущем, Кирилл, будешь майором...
Да, видно, дело по «Дженералу» решается на самом высоком уровне. Кирилла не отстраняют от дела. Его переключают на убийство банкира, а чтобы задобрить его, бросают ему майорские звезды. Он же пес, ему сахарная кость в радость...
Что ж, он поднимет эту кость. Пусть даже с собачьей радостью. И о «Дженерале» забудет. Отдаст муровцам Лию. А вот Таню оставит себе. Это его человеческая радость. И он ее никому не отдаст.
Снова загородная прогулка, снова серьезный разговор.
– Лию ищешь? – сухо спросил Сомов.
Сегодня с ним были не только его телохранители. Еще какой-то мужик. Стройный, подтянутый, в строгом костюме. Солидно смотрится. Его можно было бы принять за крупного бизнесмена. Но важность в его взгляде напускная, за ней прячется холопская угодливость. Этот человек принадлежит Сомову с потрохами. Кто же он такой?
– А как же, Олег Михайлович! Ищем Лию, еще как ищем, – кивнул Володарский.
Ему было не по себе. Горло сушило недоброе предчувствие.
– А зачем упустил ее?
– Я... Так получилось... Она же змея, вывернулась...
– Это отговорка. Но не оправдание... Ты знаешь, что менты тебя по номеру машины вычислили?..
– Откуда... Откуда информация?.. – забеспокоился Альберт Юрьевич.
– Вот, Герман Павлович узнал... – Сомов показал на незнакомца. – Кстати, можешь познакомиться. Это мой новый начальник службы безопасности...
– А... А я как же?..
– Вы?.. Вы, Альберт Юрьевич, уволены. От вас, дорогой мой, никакого толку. А я зря кормить вас не собираюсь...
– Я... Я исправлюсь... Я докажу....
– У тебя была возможность доказать. Ты ее упустил... Итак, решено, ты уволен. Приказ составлен, осталось поставить печать... Герман Павлович, печать у вас при себе?
Мужчина кивнул и вытащил из-под пиджака «ТТ» с глушителем. Наставил ствол на Володарского. Ни злости в глазах, ни угрозы. Только космический холод и пустота. Это глаза убийцы...
Нет, он не сможет убить его. Сомов не допустит. Альберт Юрьевич служил ему верой и правдой, нельзя с ним так жестоко. Сомов просто хочет проверить, готов ли его новый зам по безопасности к мокрой работе. Он готов, это видно. И сейчас Олег Михайлович скажет: «Хватит». Мужчина спрячет пистолет...
– Хватит, – сказал Сомов.
Мужчина спрятал пистолет... Но до этого он успел два раза нажать на спусковой крючок. Первая пуля попала Володарскому в сердце, вторая, контрольная, впилась в голову...
Компания «Дженерал» приобрела нового начальника безопасности. Надежного и проверенного. Он молча смотрел, как телохранители его босса роют лопатами землю. Тело его предшественника должно быть спрятано надежно...
О том, что рано или поздно он сам может оказаться на месте Володарского, думать не хотелось. Хотя бы потому, что новый начальник не собирался допускать грубых проколов...
Глава четвертая
1
Лия нарочно оставила машину в городе. Пусть думают, что она в Москве. Пусть ищут ее в Бирюлеве. Сама же она просто села в электричку и отправилась за город.
На станции Реутово в электричку ввалился ментовский наряд. И давай шерстить всех молодых женщин. В кого просто всматривались, у кого-то проверяли документы. Так могли и до Лии добраться. На ней белый парик, фальшивый паспорт. Но если возьмутся с пристрастием, кто знает, как обернется...
Ее выручило расписание. Менты только входили в их вагон, когда электричка стала тормозить. Она преспокойно вышла в тамбур, дождалась остановки и оказалась на платформе. Никто не пытался ее остановить.
Село Никольцево – в двух шагах от Москвы, а деревня деревней. Ветхие деревянные дома, косые улицы. Хотя, конечно, были здесь и вполне приличные дома.
Лия могла бы ехать дальше. Но куда? И какой в этом смысл? В Москве у нее осталось незавершенное дело. Она туда вернется. Так что лучше не уезжать далеко.
Ей повезло. Она смогла найти небольшой домик на окраине села. Напротив, через улицу, возвышался двухэтажный особняк из итальянского кирпича. Но зачем ей такая громада?
К тому же она и в своем домике неплохо устроилась. Относительно неплохо. Вот если бы с ней была Таня, тогда совсем другое дело. Она бы чувствовала себя куда комфортней.
Но Тани нет, она осталась в Москве. И не просто осталась, а сбежала от Лии... Где она сейчас? И, главное, с кем?.. Что, если она снова спуталась со своим ментом? Что, если по своей воле?.. Тогда им не жить. Не жить обоим. Предательства Лия не прощает...
Но пока ей рано охотиться за ментом. Пока что мент сам охотится за ней. И еще неизвестно, насколько успешно у него складываются дела. Что, если он уже взял ее след?..
Но время шло. И никто не пытался потревожить ее покой...
Уже две недели она здесь. Однообразие унылой деревенской жизни угнетало ее. Но делать нечего, приходится терпеть и ждать своего часа.
Время позднее. Скоро полночь. Глаза уже устали от телевизора. Хочется спать...
Лия вышла из дома. Привычка у нее такая – перед сном немного постоять на крыльце, выкурить сигарету.
Теплая июльская ночь, воздух чистый, пахнет травами. Сверчок где-то рядом разошелся – аж в ушах звенит. Чьи-то крадущиеся шаги...
Лия просто очень хотела спать. Иначе она бы успела среагировать... В принципе, она вовремя увернулась от захвата. Нападавший поймал руками пустоту, и тут же Лия оглушила его мощным ударом в шею. Но тут на нее набросились со спины, в нос ударил усыпляющий запах хлороформа...
Очнулась она в какой-то просторной, ярко освещенной комнате. Роскошная обстановка, камин в углу зала. Перед ней какой-то бритоголовый тип, в руке у него ватка с нашатырным спиртом. Неплохо было бы врезать ему промеж глаз. Но руки связаны за спиной, и на ногах путы.
На диване сидит какой-то мэн. Морда как пулеметный дзот, глаза как бойницы. И рядом с ним еще одна бронированная личность, с такой же рожей.
На ментов эти парни вроде бы не похожи. Может, это спецы из службы безопасности Володарского? Очень даже может быть...
– Очухалась, коза? – беззлобно спросил старший из этих типов.
– Я не коза, – огрызнулась Лия.
– Не, ты это, в натуре, только не думай, я не в западло тебе сказал. А коза ты, это, потому что, типа, брыкучая...
– Ну, Кныша на счет раз вырубила, – покровительственно улыбнулся его дружок. – Где так махаться научилась?
– Места надо знать... Где я?
Лия спрятала злость, усилием воли заглушила обиду. Только слабые люди выставляют свои чувства напоказ. А она сильная...
– Так это, в гости к нам зашла. Что, непонятно? – осклабился громила. – Соседи мы, понимаешь?
Оказалось, это и в самом деле ее соседи. Эти парни жили в двухэтажном особняке – вчера ночью сюда заехали. Весь день отсыпались, вечером наклюкались, а ночью на подвиги потянуло.
– Меня Яша зовут, – сказал старший.
– А я Кука, – представился его дружок. И показал на крепыша с нашатыркой: – А это Пончик, конкретный пацан... Еще Кныш есть. Но он это, баньку готовит...
– Баньку?
– Ну да, у нас же сауна своя. Конкретная сауна, без базаров... Спинку мне потрешь?
– Потру, – кивнула Лия. – Мочалкой из колючей проволоки...
– Ну, зачем так жестоко?.. Ты это, только не злись, ладно? Мы ж нормальные пацаны. Просто прикололись... Смотрим, девчонка клевая, это, решили познакомиться...
– Вы что, со всеми так знакомитесь? Хлороформ, наручники...
– Бляха-муха, наручники!.. Непорядок, в натуре... А это, ты брыкаться больше не будешь? Скажи, что не будешь, мы тебя раскоцаем...
– Не буду.
– Пончик!
Крепыш бросил в пустой камин ватку с нашатырем, достал из кармана ключ от наручников, освободил Лию.
– Извини, сеструха, что так получилось, – пробасил Яша. – Кука правильно говорит, мы чисто приколоться решили. Скучно нам...
– И дальше прикалываться собираетесь? – усмехнулась Лия.
Это были самые натуральные бандиты. И по совместительству – прикольщики от скуки... Может, и они тоже прячутся от ментов...
– Не, ты чо, все будет путем. Хочешь в баньку – без проблем. Не хочешь – просто посидим, побазарим... Ты же одна живешь?
– Ну одна. Дальше что?
– Скучно небось... А с нами весело будет. Или нет?
– Не знаю. Может быть... Только я в баньку с вами не пойду.
– Чего так?
– Вас много, а я одна.
– Гонишь, что ли? У нас Ирка есть. И Дашка есть. Клевые девчонки. Только это, слабые... Не, не на передок слабые. Вообще слабые. Мы с ними по разу в сауну сходили – и все, они уже никакие. Типа, баю-бай, должны все телки ночью спать...
– Баю-баю, завтра будет день опять... – на пьяной ноте подхватил Кука. – Не, ты заметь, мы телок своих не насилуем. Хотят спать – пожалуйста, какие проблемы... А ведь могли бы их до утра гонять. Или нет?
– Вам видней.
– Слушай, а ты мне нравишься. Нормальная баба... Слушай, а как тебя зовут?
– Никак.
– Никак?! Слышь, не слабое имя... Короче, мы так тебя и будем звать, Никак. Ну чо, Никак, пойдем в сауну?..
– Пойдем, – кивнула Лия. – Но не сегодня. Слишком вас много...
– Тю! Да мы счас Ирку с Дашкой подымем...
– Ладно. Только я сначала домой схожу...
Ее отпустили безо всякого. Даже Пончика к ней не приставили. Она запросто могла удрать от братков. Но зачем, если они не представляют для нее никакой опасности. А потом, у нее есть средство поставить их на место. Это семисотграммовый пистолет «ПСС» – для бесшумной и беспламенной стрельбы. Весомый аргумент в любом споре.
Тех двух парней из службы безопасности она расстреляла из «ТТ» с глушителем. От него она избавилась. Но в арсенале оставался «ПСС», чудная машинка для убийства. И это чудо она прихватила с собой в сауну.
Братки устроились с шиком. Отличная банька с раздевалкой, трапезной, бильярдным залом. Девочки для развлечений. Весело живут. И Лия совсем не прочь повеселиться вместе с ними...
Лия никогда не была проституткой. Но она прекрасно знала, как подать себя к столу. В трапезной она нарисовалась во всем блеске банного великолепия. Простыня сидела на ней не как туника, а как очень короткое облегающее платье. Ножки у нее супер, плюс туфли на высоком каблуке. На согнутой руке висит дамская сумочка. Знали бы братки, какая прелесть и какого калибра там лежит. Челюсти бы точно до пупка отвисли.
А они и без того отвисают. И болты их окостеневшие тянутся им навстречу. Они все хотят быть с Лией. Что ж, налетай. Только по очереди...
Лия знала, кого выбирать. Но место на коленях авторитета Яши уже занято – Дашка на них свила гнездо.
Стол хорош, на загляденье. Шампанское, мартини, водка, виски, пиво. Холодное мясо, колбасы, сыры, красная икра в вазочке. Ешь, пей, сколько влезет.
– Иди сюда, киска!
Кука ухватил Лию за руку, притянул к себе, усадил на колени. Его ладонь тут же накрыла ее грудь.
– Хороша, – одобрительно отозвался браток.
В принципе, он мог ничего и не говорить. Лия и без того знала, насколько хороша ее грудь. Об этом можно догадаться по силе напряжения в его «батарейке» – она как раз на ней сидела. И надо сказать, это напряжение передавалось и ей. У нее как раз есть ячейка для этой батарейки. Кука вставит ей питание – и... Да, неплохо было бы подзарядиться прямо сейчас...
– Что будешь пить? – спросил Кука.
– Водку, – сказала Лия. – Я пью только водку.
– Зашибись! Водка – это вещь...
– Только я из рюмок не пью, – добавила она. – Только из граненых стаканов.
Стакан нашелся. Двухсотграммовый. Кука наполнил его до краев. Лия спокойно приложилась к нему и выпила, как будто в нем была простая вода. Даже ни разу не поморщилась... Кука смотрел на нее потрясенно и с восхищением.
– Круто!..
Он и сам в точности повторил ее «подвиг». Но он-то мужик... Но ведь и в ней не так уж много от женщины. В таких переделках побывала, какие Куке и не снились. А потом, она так же, как и мужики, имеет женщин...
Но и от мужчин не воротит нос. И в прямом, и в переносном смысле... Сначала она занялась Кукой под душем, затем ублажала его в парилке. А затем загнала его в бассейн, а сама села на парапет, раздвинула ноги. Пусть он старается. В конце концов, она не проститутка... Кука был от нее в полном восторге. И тоже не стал воротить нос от ее киски...
У-уф, замечательная сегодня ночь!.. Хотя до полного кайфа не хватало...
Для полного кайфа ей не хватало Ирки или Дашки.
Лия не считала себя лесбиянкой в полном смысле этого слова. Не столько женская красота прельщала ее, сколько возможность самоутверждения. Ей нравилось быть с женщинами, чтобы ставить их в зависимость от себя, возвышаться над ними.
Она ничуть не хуже, чем тот же Яша и Кука, она такая же крутая. Ирка и Дашка – их подстилки. Поэтому Лия хотела, чтобы они стелились и под нее.
Дашку она нашла в бильярдной. Эта прошмандовка лежала на столе, а над ней трудился Яша. Кием ее, кием... Интересно, сколько шаров он уже в нее загнал?..
– Можно присоединиться? – развязно спросила Лия.
Яша был не против. Но Дашка взбесилась.
– Пошла-а! – прогоняя ее, замахала она рукой.
И Яша отмахнулся от нее. Убирайся, мол... У Лии было такое ощущение, будто ее облили помоями...
Яша вернулся в трапезную. За ним шла Дашка. Она смотрела на Лию и подленько улыбалась. Злорадствует, сука. Лия в ее глазах – самая обыкновенная дешевка...
– Ну чо, все в сборе? – спросил Кука. – Давайте вмажем, что ли?..
Он потянулся к бутылке. И в это время слух уловил, как вскрикнул Кныш. Звук оборвался. Как будто вместе с ним оборвалась и его жизнь...
– О е-е! – взревел Яша.
– Атас! – включил сирену Кука.
Они оба потянулись за оружием. Но их беда была в том, что стволы далеко спрятаны. Зато у Лии с этим все в порядке. Сумочка раскрыта, пистолет уже в руке, большой палец снимает его с предохранителя. Ударно-спусковой механизм двойного действия позволяет производить первый выстрел самовзводом...
В комнату ворвался человек в бронежилете, его лицо скрывала черная маска...
Бронежилет легкий, кевларовый, а «ПСС» легко пробивает стальную каску с двадцати метров. Но Лия решила не рисковать. И выстрелила точно в голову.
Парень тоже выстрелил. Но его пуля угодила в Пончика. Парень поймал ее животом и вместе с ней рухнул на стол. Человек в бронежилете падал тихо. На пол укладывался его труп.
Вслед за ним в комнату влетел еще один «герой». Этот даже выстрелить не успел. Лия испортила его маску одним точным выстрелом и с легкостью перенесла огонь на третьего бойца...
На пороге трапезной образовалась баррикада из трех трупов. И на нее нарвался четвертый – пока что потенциальный труп.
Лия выстрелила ему в правое плечо. Рука обвисла плетью. Вторым выстрелом она прострелила ему ногу. Бедолага заревел от боли и свалился на пол.
Яша и Кука наконец достали свои стволы. И смело ринулись навстречу опасности. Только все их геройство ушло впустую. Больше нападавших не было. Минут через пять они вернулись обратно в сауну.
– Нет больше никого, – доложил Яша.
Можно подумать, Лия была его начальником.
– Только джип стоит, пустой, – добавил Кука.
– Слушай, а круто ты с ними!
Яша смотрел на нее с опаской и уважением.
Ирка и Дашка забились в угол. Прижались друг к другу, трясутся, как листья на ветру... Теперь уж они точно не держат ее за дешевку. В их глазах Лия поднялась до уровня Яши, а может, еще выше. Теперь они с радостью запрыгнут к ней в постель. А она еще подумает, допустить их к своей священной персоне или нет.
– Кто это? – показывая на трупы, спросила Лия.
– Так мы это сейчас узнаем...
Кука вытащил раненого на середину комнаты. Яша сорвал с него маску и сунул ему в рот ствол пистолета. Послышался хруст ломающихся зубов.
Кретины, они совсем не боятся Лии. А ведь она запросто может расстрелять их обоих... Только зачем ей это?..
– Ты, гнида, откуда ты взялся? Ну, отвечай! – зло потребовал Яша.
Парень попытался что-то сказать. Но браток еще глубже просунул ствол ему в глотку.
– Э, ты чо? – удивленно посмотрел на него Кука. – Он же так ничего не скажет...
Яша послушно кивнул и убрал ствол.
– Кто тебя нанял? – заорал он. – Ну, падла, я жду!.. Будешь молчать – я тебя по частям резать буду. Ну!!!..
– Ка... Каплиев... – выдавил из себя парень.
Он знал, что в живых его не оставят. И правильно решил, что лучше принять легкую смерть.
– Каплиев?!.. Каплий?!!.. Вот гнида!
Яша распрямился, вытянул руку с пистолетом и нажал на спуск.
– Ты понял, Кука? Это Каплий, гнида!..
– Валить надо.
– А это само собой, Кука. Валить его, падлу, надо!..
– Да не его валить... Нам самим валить отсюда надо!.. Ну и его, понятное дело, вальнем, никуда этот урод не денется...
– Да без базара, – кивнул Яша. – Здесь нам оставаться нельзя... – Он посмотрел на Лию: – Слушай, а ты вообще кто такая?
– Киллер. Просто киллер, – ядовито улыбнулась она.
Она знала силу своего взгляда. И знала, что у Яши сейчас по спине ползут мурашки.
– Да нет, ты не просто киллер. Ты – супер... Ты это, с кем-то или как?
– Или как.
– Слушай, а ты не от ментов шифруешься?.. Базар тут был, телка одна двух пацанов завалила. Менты ее ищут... Не ты это?
– Я не телка.
– Да базара нет, ты – не телка... А пацанов ты завалила, да? Да ты, ты... Слушай, нам тоже мусора на хвост сели. Мы это, тоже шифруемся... Завтра, ну, край, послезавтра здесь мусорни валом будет. И тебя по ходу заметут. Ты хочешь, чтобы тебя замели?
– Нет.
– А хаза левая у тебя еще есть?
– Нет.
– Ну так в чем проблема? Давай к нашему шалашу. У нас еще один схрон конкретный есть. Там, правда, не так кучеряво, как здесь. Зато нас там точно ни одна гнида не достанет... Ирка, мля, Дашка, мля, чего размохнатились! А ну, одеваться, живо!.. И ты, Лия, давай собирайся. Когти рвать будем...
К Ирке и Дашке он обращался как к подзаборным шалавам. А с ней разговаривал уважительно, как с равной. Он признавал ее силу. И, похоже, уже искал ей применение.
Яша сказал правду. Этот дом был далеко не так хорош, как прежний. Тоже двухэтажный, но бревенчатый. Пожелтевшие обои на стенах, под ногами скрипучие полы. Старая «совковая» мебель и телевизор «Березка». Сортир на улице. В огороде баня. Такая же стремная, как и сам дом.
Зато здесь было не скучно. Веселая компания, девочки на выбор...
Через пару дней Яша вызвал Лию на серьезный разговор.
– Ты это, базарила, что из снайперки стрелять умеешь, так? – Он испытующе смотрел на нее.
– Я не базарила. Я говорила, – с достоинством ответила Лия. – А если я говорила, то, значит, так оно и есть...
– «СВД» знаешь?
– Как свои пять пальцев...
– Тогда собирайся, на пристрелку поедем...
Позавчера Кука ездил в город, привез с собой какие-то важные сведения и снайперскую винтовку.
Винтовку Лия пристреливала в сосновом бору. И с расстояния триста метров легко сбила шишку с дерева.
– Не слабо, – удовлетворенно кивнул Яша.
– А с пятисот метров можешь?
– Могу, – кивнула Лия.
«СВД» бьет прицельно на тысячу метров с хвостиком. Но далеко не всякий снайпер мог осилить это расстояние. Лия могла. У нее талант. И богатый боевой опыт...
– Тогда никаких проблем быть не должно, – сказал Кука. – Каплий сегодня на даче будет. С телкой там зависнет. А у него после порева фишка такая – на балкон выйти покурить... Ты ему, Лия, дашь прикурить, заметано?
– Кто такой Каплий?
– Ну мы же тебе говорили, козел один. Ты же сама знаешь, что он завалить нас хотел. Теперь мы ответку ему дать должны...
– Вопросов нет. Есть цена вопроса...
– Базара нет, десять штук баксов...
– Пятнадцать. И только из уважения к вам.
– Хорошо, пусть будет пятнадцать.
Вечером того же дня Лия отправилась в дорогу. Ехать пришлось долго. Часа четыре. К дачному поселку они подъехали по темноте.
Дача Каплия стояла на самом отшибе. Но далеко от леса. На целых полкилометра. И все равно, все окна закрыты изнутри плотными шторами. Защита от снайпера.
Но Кука говорил, что Каплий обязательно должен выйти на балкон. А с высоты сосны, на которую взгромоздилась Лия, балкон как на ладони...
Она умела стрелять с дерева. И могла караулить жертву долго – хоть сутки, хоть двое. А тут всего каких-то несколько часов...
Каплий появился на балконе ровно в полночь. Неужели он не знает, что в это время на землю спускается нечистая сила. Нет, он не знает, что в это время нужно бояться призраков... Не знает, поэтому ничего не боится. Выбивает из пачки сигарету, вставляет в рот... Сейчас ему нужен огонек. Что ж, пожалуйста. Лия привычно совместила его голову с линией прицела и так же привычно нажала на спусковой крючок...
Каплий не боялся привидений. Теперь он точно никогда не будет их бояться. Теперь он сам стал привидением...
Яша выложил на стол пачку денег.
– Здесь ровно пять штук, – сказал он.
– Мы же договаривались на пятнадцать, – недоуменно посмотрела на него Лия.
– Нет у меня больше. Пока нет... Сама должна понимать, мы сейчас в загоне. И с бабками у нас напряг... Слушай, я не понял, мы вместе или как?
– Или где... Как мы можем быть вместе, если вы даже не хотите сказать мне, за что нужно было грохнуть Каплия.
– Зачем говорить, если ты сама знаешь, за что? – криво усмехнулся Яша. – Этот гад замочить нас хотел...
– А за что?
– Тебе оно надо?
– Вот видишь, а говоришь, что мы вместе... Гони еще десять штук!..
– Ладно, ладно, скажу... Ты уже чисто наш человек, потому и скажу... Банкира мы одного грохнули. Проект у нас один конкретный был, а эта жаба под ногами путалась. Короче, пришлось ее упокоить... А Каплий банкира этого крыл. Ну и, короче, сама понимаешь, он ответку должен был дать... Все нормально было, а потом менты на нас насели. Пацана взяли, который банкира валил. Жорик должен был на Канары дернуть, а менты его прямо в аэропорту накрыли. Ну а через него на Куку и на меня вышли. Пришлось вот ноги делать...
– Хреновы ваши дела. Киллер – это сильный козырь против вас.
– Да не вопрос. С Жориком проблема решилась. Помер он на киче. Водичку пил, понимаешь, и захлебнулся... Видишь, какие базары я с тобой тру, а ты говоришь, что мы от тебя шифруемся...
– Так если киллера нет, какие к вам предъявы?
– Да не все так просто. Менты конкретно лютуют. Кучу пацанов моих закрыли. А мы с Кукой сама видишь в какой засаде...
– Но у ментов доказательств нет.
– А показания Жорика? Его-то нет, а показания остались.
– Но ведь без него этим показаниям грош цена.
– Да оно-то так. Но менты-то все равно лютуют. А мне под раздачу попадать неохота...
– А договориться с ментами нельзя?
– Да ты чо, то ж РУБОП! А с Астафьевым ваще дела не решаются. Натуральный зверюга. Это он Жорика вычислил. Внагляк на Рублика наехал. Рублик, он пацан конкретный. А этот Астафьев еще конкретней. Менты под измайловских закосили. А у Рублика с измайловскими косяк был. Ну, он шуганулся и на Жорика показал. В общем, конкретно его мент развел. Говорю же, зверюга... Ну, с Рублика мы спросили. До сих пор ему на том свете икается...
– А этого Астафьева случайно не Кирилл зовут?
– Кирилл. Ну да, Кирилл... А ты его чо, знаешь?
– А ты думаешь, кто меня в угол загнал?
– Э, е! Да мы с тобой это, типа, кореша по несчастью, да?
– Типа того... Ты с Рублика спросишь. А с мента спросить не хочешь?
– В смысле? В смысле завалить его?.. Ты чо, гонишь?.. Хотя, хотя... Жорика нет, доказательств у ментов нет. Только Астафьев остался... Знаешь, с ним перетереть можно. Типа, пусть травлю тормозит, да?.. А если не въедет... Давай это, просто припугнем его, а?
– Как?
– Ну, это, со снайперки по нему шмальнешь. Он в машину садиться будет, а ты ему по колесам. Пусть знает, что в случае чего мы его натурально вальнем...
Этот мент вычислил Лию, подставил под удар. Из-за него ей приходится бегать от ментов. Мало того, он увел у нее Таню... Лия почему-то не сомневалась, что Таня сейчас с Кириллом. Будь он проклят, мент поганый! И будь он проклят на том свете...
– Можно и припугнуть, – хищно улыбнулась Лия.
– Ты хочешь знать цену вопроса?
– Это мой вопрос. И я сама даю за него цену... С тебя только винтовка, машина и адрес этого Астафьева...
– «СВД» пойдет?
– Нет, лучше «СВУ», она покороче. А я буду из машины стрелять. Так лучше всего...
Она не будет пугать Астафьева. Она не девочка, чтобы играть с ним в детские игры. Она будет жалить по-настоящему. Пусть знает мент, что ее укус смертельный.
2
Кирилл вышел из магазина, направился к машине. Он торопился, потому что дома его ждала Таня.
– Товарищ майор! – послышался сзади чей-то голос.
Кирилл резко обернулся и увидел мужчину средних лет. Строгий костюм, галстук, ухоженное лицо, аккуратно уложенные волосы. На бандита он явно не похож. И все же Кирилл улавливал волны исходящей от него опасности.
– Я вас слушаю.
– Меня просили передать...
– Назовитесь?
– Самусев Сергей Петрович, адвокат... Меня просили передать...
– Кто? – резко отсек Кирилл. – Кто просил передать?
– Э-э... Яков Алексеевич Ветряков...
Это уже интересно. Это очень интересно.
– И что же Яша Ветряк просил мне передать?
Адвокат все больше смущался и все больше нервничал.
– Он просил меня передать, что хочет с вами договориться.
– О чем?
– Он хочет, чтобы вы прекратили уголовное преследование в отношении его.
– Это не я, это закон его преследует...
– Все это понятно. Но ведь любой вопрос можно решить... Мы можем с вами договориться. Двадцать тысяч долларов вас устроит?..
Действительно, в этой стране можно решить любой вопрос. Все дело в его цене...
Яша Ветряк заказал банкира Звонарского. Кирилл взял киллера, расколол его. Но Яша ударил в спину, и киллера больше нет.
В принципе, Ветряка можно взять за жабры. Но что толку? Через неделю суд выпустит его под подписку, а через полгода оправдает подчистую. Нет у следствия железобетонных улик против него. Нет и уже не будет...
Кирилл может отказаться от предлагаемых ему денег и дальше давить Ветряка. Но в конечном счете Яша все равно вывернется. Так что лучше взять двадцать тысяч. Для них с Таней они бы не были лишними.
– Хорошо, я возьму деньги, – кивнул Кирилл.
– Вы обещаете прекратить преследование?
– Конечно. Только деньги мне нужны прямо сейчас.
– Вы даете гарантии?
– Слушай, я не понял, тебе что, расписка с гербовой печатью нужна? И расходный ордер, да?
– Нет, нет, что вы... Деньги у меня. Прошу...
Самусев повел его к своей машине. Новенький «Фольксваген» с затемненными окнами.
– Кто в машине? – спросил Кирилл.
– Никого.
– Открой дверь. Переднюю и заднюю.
Кирилл заглянул в салон. Действительно никого.
Адвокат сел за руль, Кирилл устроился рядом.
– Вот, пожалуйста. – Самусев протянул ему сверток с деньгами.
Но Кирилл не взял их.
– Знаете, как это называется? – зловеще улыбнулся он. – Взятка должностному лицу.
– А-а, – растерялся адвокат. И выпалил: – Вы ничего не докажете!
– А я и не собираюсь ничего доказывать. И привлекать вас не буду. Я вас просто убью...
– Что?! – ошалело вытаращился на него Самусев.
– Убью, – с угнетающим спокойствием повторил Кирилл. И словно бы нехотя, но при этом достаточно быстро вытащил из кобуры пистолет.
– Вы... Вы не имеете права, – жалко пролепетал адвокат.
– Как милиционер – не имею. А как частное лицо – запросто... Я сейчас частное лицо. А точнее, внештатный сотрудник банка «Золотое экю». И расследую убийство Звонарского как частное лицо. У меня исключительные полномочия. За это мне заплатили. Ровно сто тысяч долларов. Как думаешь, из-за таких денег можно грохнуть какого-то никчемного адвокатишку?
Искусством убеждать Кирилл владел мастерски. Адвокат имел бледный вид. И трясся, как осиновый лист на ветру.
– У тебя есть выбор: или ты работаешь со мной как с сотрудником милиции, или как с частным детективом... Ну так что, первое или второе?
– Первое...
– Только учти: без всяких своих адвокатских штучек. Я этого не люблю... В общем, вопрос первый: как с тобой связался Ветряк?
– По телефону. По сотовому...
– А откуда звонил?
– Точно не знаю, но похоже, что с сотового.
– Номер телефона знаешь?
– Нет...
– А что, на твоем мобильнике номер этот не высветился?
– Нет... То есть да... Но я не запомнил...
– А если хорошо подумать?
Ровный, однотонный голос Кирилла успокоил Самусева. Он уже не хотел вытаскивать из своей памяти номер ветряковского телефона, зато начал вспоминать о социалистическо-капиталистической законности. Это адвокат в нем проснулся.
– Нет, я не помню... Скажите, вы меня допрашиваете? А вы имеете на это право?
– Нет, не имею, – тяжко вздохнул Кирилл. – Не имею, а жаль. Жаль, что толку от тебя не будет...
Он снова вытащил ствол. И, зевая, приставил его к голове Самусева. Палец угрожающе шевельнулся на спусковом крючке.
С одной стороны, жестоко так поступать. Но с другой стороны, этот человек не просто бандитский адвокат. Он напрямую работает на Ветряка. Он его пособник. Он такой же преступник, как и сам Яша. А у Яши руки по локоть в крови...
– М-мо... – вякнул Самусев.
Страх парализовал горло, и больше он не мог произнести ни звука.
– Что, может, не надо? – снова зевнул Кирилл. – Ладно, не надо. Не буду я о тебя мараться. Я тебя к пацанам каплиевским отвезу...
– К... к кому? – с трудом выдавил из себя адвокат.
– Про Каплия слышал? Слышал. Так вот, нет больше Каплия. Его Яша Ветряк завалил. А ты кент Яшин. Пацаны каплиевские тебя с распростертыми объятиями примут. В рыбку с тобой играть будут. Не слышал про такую игру? Зря. Это любимая игра каплиевских пацанов. Бросят тебя в бассейн с гирей в ногах. А потом сетями тебя ловить будут. Выловят – считай, повезло. Не выловят – буль-буль карасик будет... А если выловят, в самолетик с тобой играть начнут. Знаешь, что это такое?..
– Хватит! – истерически взвизгнул адвокат. – Вы не имеете права так поступать!
– Да? А Ветряк имеет право людей убивать? А ты имеешь право этого ублюдка защищать?.. Так вот, и я имею право от вас, уродов, людей нормальных защищать. А ты про какое-то право говоришь... Грохнут тебя. И Ветряка грохнут. И порядка в стране хоть чуть-чуть добавится... А я потом каплиевских пацанов возьму. За то, что они тебя убили... Ну так что, едем к каплиевским?.. Или просто давай в лес выедем. Я тебя там сам грохну... Давай, заводи мотор, ну!..
– Н-не надо!.. Я... я вспомнил... Т-только обещайте...
– Чего ты хочешь?
– Чтобы... Чтобы меня к уголовной ответственности не привлекать...
– А есть за что?
– Яков... Яша Ветряк оговорить меня может...
– А, ну понятно... Я тебе не кандидат в депутаты, чтобы обещать. Но чем смогу, тем помогу... Ну, номер телефона, живо!
Самусев назвал номер ветряковского телефона. Но этого было мало. Кириллу нужен был адрес, по которому скрывался Яша. Но Самусев этого не знал. В самом деле не знал.
– Тогда сделаем так, – решил Кирилл. – Я состыкуюсь с техотделом. Решу вопрос, а когда все будет готово, ты ему позвонишь. Скажешь, что я прошу тридцать штук. Пусть он тебе потом перезвонит, даст цэу...
На словах все просто. Но попробуй реши сложнейшую техническую проблему, да еще после рабочего дня.
Но Кириллу повезло. Он смог связаться с Толстопятом, доложил ему ситуацию. И при содействии полковника развил бурную деятельность.
Утром следующего дня Самусев вышел в эфир.
Яша не скрывал своего беспокойства.
– Это мне только что звонили, – сказал он. – Астафьев отказался от бабок.
– А я тебе говорила, что он откажется. Он же не мент – он чума. А чуму в корне давить надо...
– Да нет, он не совсем отказался. Тридцать штук просит... Чо делать будем?
– Ты у нас голова. Ты и предлагай. Варианты у тебя есть?
– Да в принципе есть... Ты это, сейчас с Кукой поедешь. Домой к этому Астафьеву.
– Ты раздобыл его адрес?
– Ну да, – довольно осклабился Ветряк. – Короче, едешь к нему. И шмаляешь по его окнам. Просто по окнам...
– Зачем это?
– А чтобы он понял, насколько все серьезно... А мы ему после снова бабок предложим. Всего пять штук. И то это ему за счастье будет... В общем, ты это, давай собирайся... Да, еще. Мобила у тебя есть, да?
– Ну есть.
– Тогда ты это, по окнам сразу не шмаляй. Сначала позвони, узнай, есть дома кто или нет...
– Так у тебя и телефон есть?
– Ну а ты думала. У нас все на мази, веников не вяжем... Ну, в общем, ты поняла?
– Не буду я по окнам стрелять, – усмехнулась Лия.
– Э-э, я не понял, это что, бунт?
– Нет, это рацпредложение... Есть другой вариант. Я точно не знаю, но с ментом девчонка одна может жить. Таня ее зовут. Ее бы сюда привезти.
– Я не понял, тебе чо, Дашки мало?
– Ты это, мозги себе протри. Мы Астафьева перед выбором поставим – или дело пусть закрывает, или без Таньки остается...
Да, это в самом деле идеальный вариант. Только ее идеал состоит не в том, что мента можно угомонить. А в том, что Танька снова будет с ней...
Яша думает, что Лия отдаст Таньку менту. Здесь он ошибается. Сначала она украдет у него Таню. А потом покончит с ним раз и навсегда. Стрелять она умеет...
И Кука, и Лия были в розыске. Но постовые менты об этом или не знали, или уже забыли. Тем более Кука имел при себе липовый паспорт и права. Их тормознули на стационарном посту ГАИ. Но обошлось без последствий.
В самой Москве их никто не трогал. И они спокойно подъехали к дому, где жил Кирилл. Лия внимательно осмотрела двор. У нее змеиное чутье и нюх на опасность. Но все спокойно – никаких подозрительных личностей. И машин с затемненными окнами тоже не наблюдается.
Она отыскала глазами окна нужной ей квартиры, взяла мобильник, набрала номер. Трубку взяла Таня.
– Да...
Это был ее голос. В этом невозможно было ошибиться.
Лия нажала на клавишу сброс. Через несколько минут снова набрала номер.
– Да! – снова Танин голос.
– Извините, я куда звоню? – измененным голосом спросила Лия.
– Это... А кого вам надо?
– Мне нужен капитан Астафьев...
– Он уже майор... А что?
– Да? А тут, в удостоверении, написано, что капитан... А он был майором, да?
– Почему «был»?
– Видите ли, я не знаю, как вам это сказать... В общем, капитана... э-э... майора Астафьева больше нет. Его труп обнаружили возле супермаркета «Колосс». А я следователь прокурату...
– Как труп?! – вскрикнула Таня.
Как ножом по сердцу полоснула... Неужели этот мент так дорог ей?
– Его убили. Выстрелом в затылок... Знаете что, назовите адрес. Я к вам сейчас приеду...
– Не надо адрес! Я бегу!..
Супермаркет «Колосс» в двух шагах от этого дома. Но Таня до него не добежит.
Таня не заставила себя долго ждать. В одном халате выскочила из подъезда, бегом рванула вдоль дома. Потеряла тапочку. Вернулась за ней, но сунуть в нее ногу не успела. Лицом к лицу столкнулась с Лией.
– Ты?! – ошалела она от удивления.
– Я, дорогая, я... Куда-то торопишься? Тебя подвезти?..
– Нет, не надо...
– А кто тебя, детка, спрашивать будет...
У Тани просто не было шансов уйти от нее. Лия играючи заломила ей руки за спину и сунула в подъехавший джип.
– Лия, пусти... Пусти, кому говорю!.. – уже в машине барахталась Таня. – Мне надо бежать. Бежать мне надо!
– Куда, если не секрет?
– Кирилл... Кирилла убили!..
– Таня – ты самая лучшая девочка на свете. Но какая же ты тупая!.. Это я тебе звонила...
– Ты?!. Значит, Кирилла не убили?..
– А тебе что, от этого легче? – разозлилась Лия.
– Да. Конечно, легче... Он жив?
– У тебя с ним что, серьезно?
– Да... Я думаю, что да...
– Сука!.. Какая же ты сука!!! – Лия не сдержалась и отвесила ей пощечину. – Ты предала меня! Предала!!!..
Еще одна пощечина, еще...
Сопротивляться Таня не могла. Руки сзади замотаны скотчем. И на ногах тоже клейкая лента. Но даже если бы она могла ударить в ответ, она бы не стала делать этого. Она трусиха. Она по жизни трусиха. И подлая тварь... Лия готова была убить ее в этот момент.
Она снова замахнулась. Таня в ужасе зажмурилась.
– Еще?
– Не надо... – жалко пролепетала она. – Не надо, пожалуйста...
– Да? А с кем ты хочешь быть? Со мной или со своим сраным ментом?
– С ним...
– Ладно, посмотрим, с кем ты хочешь быть, – подло усмехнулась Лия.
Машина стремительно шла по Каширскому шоссе в сторону Кольцевой автострады. Через полтора-два часа они будут на месте. И Лия покажет этой сучке, как надо любить женщин. А потом можно будет подложить ее под Яшу с Кукой. Чтобы она снова поняла, какая это гадость – мужики...
– Лия, ты куда... Ты куда меня везешь? – заплакала Таня.
– Домой тебя везу. К себе домой. Теперь мы будем жить вместе. Значит, мы едем к нам домой...
– Лия, не надо... Ты не понимаешь...
– Чего я не понимаю? Может, объяснишь?
– Лия, Кирилл не отдаст меня... Лия, он заберет меня... Лия, лучше сразу отвези меня домой...
– Ты что, думаешь, я боюсь твоего мента? Да я...
– Лия! Я знаю, ты крутая... Но Кирилл, он сильней... Вот увидишь!
– Увижу, говоришь. Не увижу... Я увижу другое. Знаешь, что я увижу? Я увижу, как твой Кирилл пошлет тебя в одно место. Его поставят перед выбором: или ты или его сраная работа! Как думаешь, он кого выберет, тебя или работу?
– Меня...
– А хрена! Он выберет работу. И не потому, что он фанат. А потому, что ты ему не нужна. Не нужна!!! А вот мне ты очень нужна...
Ее рука змеей обвила Танину шею. Она впилась в ее губы ядовитым поцелуем.
– Лия! Ты чо там делаешь? – хохотнул Кука. – Со мной поделишься?.. Давай с ней как с Дашкой, а?..
Однажды она спала с ним в паре с Дашкой. Неплохо они тогда оторвались. Но с Таней этот номер не пройдет. Таня принадлежит только ей... По крайней мере, первое время. А потом, конечно же, можно поставить ее на хор. Чтобы не скучала... У Яши есть видеокамера. Можно послать кассетку Кириллу – пусть знает, как весело проводит время его подружка...
Яша был доволен.
– Клевая телка, – разглядывая Таню, сказал он. – Я бы на месте мента задергался... Да он уже дергается. Я ему звонил...
– Ты?! Ему звонил?! – взбеленилась Лия.
– Эй, я не понял, что за наезд? Я что-то не так сделал?
– Ты сказал менту, что Танька у нас? Ты хоть соображаешь, что ты наделал? Ты же волну поднял. Нас же в дороге взять могли...
– Да нет, ты не кипишуй, ладно? Я просто сказал, что он зря насчет бабок залупался. Сказал, что хрен ему, а не бабки. А дело все равно придется закрыть... Э-э, короче, а я чо, оправдываться перед тобой должен?
– Да ладно вам, – встрял в разговор Кука. – Все ж нормально. Девка у нас, мент в непонятках. Замяли базар, да?.. Это, Ирка что там пожрать сготовила?
– Не ссы, голодным не останешься, – буркнул Яша. И снова вперился взглядом в Таню. – А мент еще не знает, что ты здесь... Ничего, узнает. Заколотится... Счас похамаем, и я ему звякну...
– Было бы лучше, если бы позвонила я, – сказала Лия.
Ей очень хотелось послушать, как заскулит проклятый мент, как будет унижаться перед ней.
Если ему позвонит Яша, он просто почувствует себя лохом. А если позвонит Лия, он ощутит себя еще и рогоносцем... Яша внял ее доводам. И после обеда Лия взялась за трубу...
Что ни говори, а сотовая связь – это надежный друг бандита. Телефон не вычислить, не прослушать. Вернее, можно сделать и то и другое. Но какие для этого силы нужно задействовать! Рубоповцам эту мощу не потянуть. Так что можно разговаривать с проклятым ментом сколько угодно...
Лия вышла во двор. Так лучше прием, и ушей посторонних нет. Она набрала номер. И скоро услышала голос Кирилла.
– Да, – тихо отозвался он.
– Балда!.. – засмеялась Лия. – Привет рогоносцам!.. Узнал?
– Узнал. По шипению тебя узнал. Привет, гадюка...
– Ты чего так тихо говоришь?
– Тебе не все равно?
– А тебе не все равно, где твоя Таня?.. Извини, я хотела cказать – «моя Таня»...
– Таня дома.
– Правильно, дома. У меня дома, но не у тебя...
Лия медленно спустилась с крыльца и так же медленно, через двор, пошла по дорожке к бане. Просто пошла. Не стоялось на месте. Да и после обеда пешая прогулка очень полезна. Особенно перед сексом...
– Зачем ты это сделала?
– По Тане соскучилась. Ты же знаешь, мы любим друг друга.
– Ты грязная извращенка...
Кирилл по-прежнему говорил тихо. И голос его звучал ровно, спокойно. Он не нервничал, не переживал. Видно, так нужна ему Таня... Надо будет ей обязательно об этом сказать. Пусть знает, с каким козлом она жила.
– Тем хуже для тебя, – жестко усмехнулась Лия. – Дело Яши Ветряка ты ведешь?
– Допустим.
– Не «допустим», а точно ты. И ты закроешь это дело. В обмен на Таню.
– Даже так?.. Ты спуталась с Ветряком?
– Да. И тебе лучше не стоять у нас на пути.
– Каплия ты убила?
– Тебе чистосердечное признание как, по почте прислать?
– Нет, я сам его у тебя возьму.
– Угомонись, мент. Со мной тебе ничего не светит... Таня говорит, что ты крутой. А я тебе говорю, что ты лох!.. Ты никогда меня не достанешь. Никогда...
– Ты фанфаронишь, Лия. Не надо, брось. Ты же профи, тебе не к лицу эта дешевая бравада...
Его спокойный, насмешливо-рассудительный тон задел и разозлил Лию.
– Да, я профи. И ты в этом скоро убедишься.
Лия подошла к бане, развернулась и двинулась в обратном направлении.
– Ты бросаешь мне вызов?
– Да, я бросаю тебе вызов.
– Это уже не бравада. Это уже серьезно... Что ж, я принимаю твой вызов. И в самое ближайшее время я докажу тебе, что я не лох.
– Ближайшее время – это сколько? Год, два?.. Учти, тебе столько не прожить...
– Ближайшее время – это две-три секунды. Не веришь?
– Я не пойму, ты мент или клоун?
В трубке пошли гудки. Видно, не выдержал мент – бросил трубку.
– Я мент! – услышала она голос Кирилла.
Но ведь трубка молчит!
Лия дернулась, как змея, которой наступили на голову. Резко развернулась. И увидела Кирилла. Он стоял в двух шагах от нее. В одной рукой «Моторолла», в другой пистолет. Ствол был опущен. Но Лия поняла, что шансов у нее все равно нет. Как бы она ни бравировала, но этот мент для нее слишком крутой...
Из-за бани выскакивали люди в ментовской «распятновке». Автоматы, бронежилеты, маски. На рукавах эмблема СОБРа.
Спецназовцы брали дом штурмом. За ними сила и эффект внезапности. У Яши и у Куки не было против них никаких шансов. Как и у Лии... Мент стоял против нее и сверлил ее жестким насмешливым взглядом...
3
Самоуверенность сыграла с бандитами злую шутку. Они решили, что с ними играют в детские игры. И решили показать себя взрослыми дядями. Заслали к Кириллу своего адвоката с деньгами. Нашли, на чем его поймать.
Кирилла они не поймали. Зато он поймал их. На телефонных звонках развел. Адвокат Самусев позвонил Ветряку, но ответного звонка не дождался. Тогда он позвонил снова и сказал, что Кирилл лично хочет поговорить с ним. И дал ему номер телефона. Бандит подвоха не учуял. И позвонил. Телефон запеленговали – и началось...
Дом окружили. Спецназ уже готовился к штурму, когда на крыльце появилась Лия. Кирилл стоял за баней и наблюдал за ней. Он был удивлен, когда увидел ее. Но куда больше он удивился, когда Лия позвонила ему.
Лия торжествовала победу, но не знала, насколько она близка к поражению. Надо было видеть ее глаза, когда Кирилл предстал перед ней...
Ветряка и его дружка взяли без шума и пыли. Освободили и Таню. Она, конечно, думала, что Кирилл прибыл сюда исключительно ради нее. Это было не совсем так. Но разубеждать ее Кирилл не стал. Ведь он бы по-любому ее искал, пока не нашел. И обязательно бы освободил... К счастью, все обошлось без «бы». Таня снова с ним, и Лия уже никогда больше не появится на их горизонте. Кирилл приложит к этому все силы.
Он нарочно отправился в обратный путь в одном автобусе с собровцами. Хотелось побыть с Таней, но нужно было решить вопрос с Лией. А она тоже едет в этом автобусе. Забитая, затравленная, но во взгляде полно яда и лютой ненависти.
– Кто-то обещал мне чистосердечное признание? – обращаясь к ней, сказал Кирилл. Он посмотрел на Сергея Артемьева, рядом с которым сидел его друг Якушев. Собровский старлей готовился играть главную роль в начинающемся спектакле.
– Какое признание? – зло зашипела Лия.
– Как ты убила господина Каплиева, – подсказал ей Кирилл.
– Чешуя все это. Не знаю я никакого Каплиева.
– А Даша говорит, что слышала разговор, как тебе заказывали Каплиева...
Кирилл не врал. Прежде чем отправиться в обратный путь, и Ветряк, и Кука, и две их подружки были допрошены. Все они были в шоке, а в таком состоянии люди сначала говорят, а потом соображают. С Яшей и Кукой этого не случилось. А вот из Иры с Дашей правда полилась ручьями. Они рассказали все, что знали.
– Дашка?
– Она... Знала бы ты, как она тебя ненавидит...
Даша назвала Лию гнусной извращенкой. И Кирилл готов был подписаться под каждым этим словом.
– Сука! – прошипела Лия.
– В подвале дома обнаружено оружие, – продолжал Кирилл. – В том числе и винтовка «СВД», из которой убили Каплиева.
– Гонишь, мент! Не было там винтовки. Она... Да, так я тебе и сказала, где она...
– Ничего, скажешь.
– Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Каплиевской братвой меня будешь пугать? Да не боюсь я их. Не боюсь!.. Не знаю я никакого Каплия. И знать не хочу!..
Лия расправила перья. Глаза яростно заблестели.
– А Проклова знаешь?
– Да пошел ты!..
– А Олег Чабанов и Артем Ярцев? Их ты тоже не знаешь?
– Нет!!!
– А вот тут ты зря! Ты убила этих парней в собственной квартире, и от этого факта тебе не отвертеться...
– Слушай, достал!.. Тебя еще раз послать?
– Не надо, – покачал головой Кирилл и снова многозначительно посмотрел на командира взвода.
Тот хорошо знал, что ему нужно делать.
– Тананаев, тормози! – гаркнул он.
Автобус остановился не сразу, до этого он свернул в лес.
Лию вытащили из машины, швырнули под дерево. Злость в ее глазах осталась. Но куда больше было животного страха. Она с диким ужасом смотрела на нависшего над ней Сергея.
– Что, сука, узнала? – с ненавистью спросил он.
Лия попыталась что-то сказать, но слова застряли в глотке. Она только кивнула.
– Узнаешь. Ну конечно, узнаешь... – Сергей обратился к своим подчиненным: – Смотрите на эту суку. И знайте, что она в Чечне валила наших пацанов... Она друга моего убила, Сашу Самохина. И Гену Патрикеева я тоже хорошо знал. Она и его застрелила...
Если собровцы могли жечь взглядами, от Лии бы сейчас осталась горстка пепла.
– Двух пацанов она завалила. Двух пацанов...
Все это было правда. И было видно, что Лия хорошо помнит тот момент, когда там, в Чечне, попала в руки Сергея и его боевых товарищей...
– Тогда ты, падла, от нас ушла, – продолжал добивать ее Артемьев. – А сейчас не уйдешь. Я тебя, паскуда, на части порву!..
У Лии даже в мыслях не было, что собровец шутит. Она прекрасно знала, что заслужила самое суровое наказание. И ее запросто могут разорвать на куски...
– Сашу ты убила, Гену... Еще кого? Покайся перед смертью. На том свете легче будет... Ну, кого еще ты замочила, тварь?..
Лия смотрела на него широко распахнутыми глазами. Она силилась что-то сказать, но у нее не получалось. Страх пережимал ей горло.
– Федю Антонова ты замочила? – наугад спросил Сергей.
Это Кирилл подбросил ему эту идею. Чем черт не шутит, вдруг смерть Таниного брата – ее рук дело.
Лия кивнула... Вот это номер!.. Может, врет?..
– Ваню Смирнова тоже ты убила?.. А Лешу Сальцева?..
Эти фамилии были взяты с потолка. Лия замотала головой. Нет, их она не убивала. Или просто не знает их... А Федора Антонова она знает. И она его убила... Вот мразь! Настоящее исчадие ада...
Сергей Лию не жалел. Кошмарил ее чуть ли не до потери пульса. А под занавес устроил ей показательную казнь.
Одной ногой ее привязали к дереву, другой – к бамперу автобуса. Лия не просто лежала на земле. Она извивалась, как змея. Глаза на лбу, на губах пена. Лицо искажал смертный страх... Она знала, что пощады не будет.
Взревел двигатель. Сейчас автобус рванет вперед. Лия в ужасе зажмурилась и дико заорала.
– Отставить! – гаркнул Кирилл.
Водитель заглушил двигатель. Кирилл подошел к Лие, ножом срезал веревки. Схватил ее за шкирку и потащил в автобус.
– Э-э, майор, я не понял, что за дела!
– Ты чо, скурвился, майор? Давить эту гадюку надо!..
– Ты что делаешь? Опомнись!..
На Кирилла орали со всех сторон. Но все это бутафория. Так задумано. Хотя почти все ребята совсем не прочь задавить змею по-настоящему. Слишком много крови на ней...
Но Кириллу эта гадюка нужна была живой.
Он бросил ее в проход между сиденьями. Навис над ней.
– Даю тебе шанс! – грозно сказал он. – Ты отвечаешь на все мои вопросы. А я тебя спасаю от этих извергов...
Лия кивнула. Да, она согласна признаться во всем, лишь бы только ее не убивали. Она не хотела умирать, хотя легко несла смерть другим.
Она готова была давать признательные показания. Но как ни старался Кирилл, разговорить он ее сумел только в отделе. Спецназовцев рядом с ним уже не было. Никто не давил на нее. Но все равно, правда хлынула из нее, как гной из лопнувшего нарыва...
Толстопят похвалил Кирилла за удачно проведенную операцию. И помрачнел, когда разговор зашел о Лии.
– Это она убила Проклова, – сказал Кирилл. – Вернее, все организовала... А исполнил его тот самый Артем Ярцев, которого Лия убила в своей квартире...
– Весело... Она тебе сама в этом созналась?
– Сама... Показания запротоколированы, записаны на пленку...
– И все, только показания?
– Нет, почему же. Есть вещественное доказательство – оружие, из которого убили Проклова...
– Да, но оно приобщено к делу Скворцова...
– Со Скворцовым надо что-то решать. Проводить следственный эксперимент с Каленцевой, доказывать ее вину. А Скворцова... Скворцова надо освобождать...
– Ну-ну. Проклова вешаем на Лию с покойным Ярцевым. А Лию с Прокловым вешаем на... На кого ее вешаем?
– На Володарского. От него был заказ. Лия призналась.
– А Володарского кто озадачил? Сомов? Или еще кто?
– Скорее всего Сомов. У него на Проклова зуб был. Что-то не поделили они...
– Что-то... Они что-то не поделили... Нет, «что-то» – это вилами по воде. А нам конкретика нужна... И вообще, нам же дали понять, что Сомова трогать нельзя. И Володарского тоже. Потому что он с Сомовым связан... И сам Сомов связан с большими тузами...
– Значит, Лию с ее показаниями в сторону, а Скворцов пусть сидит?
– Да и пусть себе сидит. Что тут такого? Он же в свое время киллером был. Крови на нем полно. Пусть отмывается, если может...
– Ну, то, что он киллером был, это не доказано... А то, что он больной человек... Женщину полюбил, от бандитского прошлого избавиться хотел. Его бандюки за это наказали. А теперь мы наказываем, да?
– Давай, давай, жалей бандита. А кто тебя пожалеет?..
– Меня жалеть?! А чего меня жалеть?
– В дерьмо ты лезешь. В дерьмовое болото. Смотри, как бы с головой не засосало...
– Вы это серьезно, Иван Данилович?
– Серьезно, не серьезно, но то, что не шучу, это точно... Не наше это дело. Не наше. Каленцевой пусть МУР занимается. А наше дело – Ветрякова на признание крутить...
– Да? Но Каленцева Каплиева убила. По заказу Ветрякова. Ветряков – наш клиент. И Каленцеву, как ни крути, с нас не сбросишь.
– Хорошо, будем с ней по Каплиеву работать...
– А Проклов? О нем что, забыть?
– А вот возьми да забудь...
– Да? А вы сами можете его забыть?..
– Слушай, Астафьев, не бери меня за горло. Сам понимаю, что надо Сомова давить. Но ведь нам же объяснили: дохлое это дело с ним связываться...
– Дохлое не дохлое, а придется... Надо Володарского брать...
Какое-то время Толстопят сосредоточенно рассматривал свой ноготь на большом пальце правой руки. Затем махнул этой же рукой – как шашкой рубанул.
– А-а, давай! Берем Володарского, работаем с ним. А дальше – будь что будет. В конце концов, мы – РУБОП, и не по делу нам бояться каких-то мокрушников в белых воротничках.
– Володарского надо под колпак брать.
– Не спорю. Но разрабатывать Володарского – значит разрабатывать сам «Дженерал». А нам это не позволят сделать... А потом, мы можем упустить момент. Если Володарский узнает, что мы взяли Каленцеву, он просто сделает ноги. Или... Или ему сделают гроб. Тот же Сомов... В общем, будем задерживать Володарского. Прямо сейчас. А ордер потом оформим... Все, оторвали задницы – и вперед!
Сейчас Толстопят напоминал боксера, которому запрещено было выиграть поединок. Но он наплевал на все запреты и ринулся в сокрушительную атаку.
На входе в офис «Дженерала» Кирилла с Димой остановили крепкие парни в черных брюках и белых рубахах. Морды кирпичом, стрижки черепицей. Глаза как окна-бойницы.
Дима предъявил свое служебное удостоверение. Парни едва взглянули на «корочки».
– Извините, мы не можем вас пропустить, – с ледяной вежливостью сказал один.
– Вас, наверное, в школе читать плохо учили, – усмехнулся Якушев. – Тут же ясно написано – Московское управление по борьбе с организованной пре-ступ-нос-тью. Неужели не ясно?
– Это не имеет значения.
– Ничего, сейчас «маски-шоу» вам устроим. Посмотрим, что имеет значение, а что нет...
Угроза подействовала на парней отрезвляюще. Ледышки в глазах начали таять. Может, еще и слезки навернутся.
Про «маски-шоу» Дима упомянул не ради красного словца. Несколько бойцов СОБРа находились в микроавтобусе и ждали сигнала. Просто Кирилл решил не привлекать их, чтобы не создавать шума.
Они с Димой сами задержат Володарского, выведут его из офиса и повезут в управление. Если все будет гладко, спецназ останется без работы. Но если Володарский окажет сопротивление, собровцы немедленно ворвутся в офис и поставят здесь все вверх дном – уже с законным на то основанием.
– Ну так что, мы пройдем? – насмешливо спросил Дима.
Он не стал ждать разрешения. Оттолкнул парня плечом и двинулся дальше.
– Э-э, погоди! – не согласился тот.
И попытался остановить Якушева. За что тут же поплатился. Церемониться с ним Дима не стал. Захватил его руку и резким движением закрутил ее за спину. Затем взял его за шею и подтащил к стене.
– Я тебя сейчас по стене размажу, ты меня понял?
Парень что-то промычал и закивал. Он все понял.
Вторым охранником мог заняться Кирилл. Но тот уже понимал, что связываться с рубоповцами опасно для здоровья. И дал им с Димой «зеленый» свет.
– Зря ты так, – сказал Кирилл, когда они по мраморной лестнице поднимались на второй этаж здания. – Надо было просто Володарского сюда вызвать.
– Ага, так он и пришел... Как бы он уже ноги не сделал. Давай поторопимся...
Возразить ему было нечем. В самом деле, Володарский уже мог знать о задержании Лии. И появление рубоповцев могло спровоцировать его на бегство. А из офиса наверняка есть черный выход, возможно, даже не один.
Они поднялись на второй этаж, двинулись по коридору правого крыла здания. Они знали, где находится кабинет начальника службы безопасности. Поэтому легко нашли его. Дима открыл дверь в приемную. Кирилл собирался зайти туда вслед за ним, но тут сзади послышался грозный крик:
– Стоять, падлы! Стоять!!!
Кирилл резко обернулся и увидел человека с пистолетом на вытянутых руках. Бах!.. Он стрелял в него, никаких сомнений.
Ба-бах!.. Второй выстрел произвел Кирилл. Рука привычно выхватила пистолет, навела его на цель. Он не имел права медлить ни мгновения. Поэтому он стрелял на поражение...
Пуля попала стрелку точно в лоб. Он остановился – как будто натолкнулся на какое-то препятствие. Беспомощно взмахнул руками и рухнул на пол.
В это время из приемной выскочил всполошенный Дима Якушев. Нет, он не сам выскочил. Его, как поршнем, вытолкнула толпа крепких парней. Похоже, это были сотрудники службы безопасности. Они налетели на Кирилла, но он сумел удержаться на ногах.
– Стоять! – гаркнул он. – Милиция!
Крепыши отвалили в сторону, уступили место какому-то мужчине начальственного вида.
– Что здесь происходит? – строго спросил он.
– Володарский Альберт Юрьевич? – вопросом на вопрос ответил Кирилл.
– Нет. Дроздов Герман Павлович. Начальник службы безопасности... Я спрашиваю, что здесь происходит?
– Майор Астафьев, РУБОП... Сотрудник вашей службы покушался на мою жизнь...
Кирилл показал на труп, возле которого уже собиралась толпа.
– Да, это наш новенький. Илья Зрельник...
Дроздов с ходу опознал убитого.
Такое впечатление, будто это убийство не стало для него новостью. Как будто он знал, что так и должно произойти.
А коридор продолжал наполняться взбудораженными людьми. Они выбегали из кабинетов. Это были просто сотрудники фирмы.
Вместе с Димой Кирилл направился разгонять толпу.
– Милиция! Разойдись!..
Они смогли растолкать людей и подойти к трупу. Совсем молодой парень. Лет восемнадцать-двадцать. Черные брюки, белая рубаха. Наверняка сотрудник службы безопасности...
Кирилл поискал глазами пистолет. Но найти его не смог... Наверное, куда-то в сторону отскочил. Он напряг зрение, но «пушку» обнаружить не смог.
– Кирилл, где ствол? – встревожился Дима.
– Был ствол. Был!.. Он же стрелял!!! Ты же слышал...
– Слышал... Кирилл, где ствол?
Он и сам бы это хотел знать.
Кирилл обвел взглядом толпу. На лицах у людей страх, неприязнь и даже отвращение. У трупа стояли два молодца из службы безопасности. Это показалось Кириллу подозрительным.
– Дима, поднимай СОБР! – распорядился он.
Он уже знал, куда делся ствол. И еще не поздно вернуть его на место.
Кирилл снова выхватил свой «макаров», наставил его сначала на одного молодца, затем перевел на второго.
– Лицом к стене! Руки за голову!
Крепыши не стали упрямиться. Хоть и медленно, нехотя, но выполнили его требование. Кирилл охлопал свободной рукой одного, второго. Ничего.
К нему подошел Дроздов.
– С чего вы взяли, что Илья Зрельник покушался на вашу жизнь? – обозленно спросил он.
– Он стрелял в меня.
– А где пистолет?
Действительно, ситуация патовая. Есть труп, но нет пистолета. И свидетелей нет, которые видели, как в Кирилла стреляли.
Но отчаиваться не надо. Коридор просматривается камерами слежения. Затем есть пуля – надо будет найти место, куда она попала. Пистолета нет, но есть спецназовцы, с помощью которых они поставят всю эту драную контору на уши. И пистолет обязательно найдется.
Собровцы вмиг уяснили задачу. Загнали людей в кабинеты, перекрыли все ходы-выходы из здания офиса. Начался грандиозный шмон... Но пистолет так и не нашелся...
Кирилл пытался найти пулю. Не могла она исчезнуть бесследно, не могла. Но она исчезла. Как в воду канула...
На улице светило солнце, а в кабинете старшего следователя прокуратуры хмуро и уныло. И следователь Ивлев как само штормовое предупреждение.
– Кирилл Авдеевич, вы утверждаете, что гражданин Зрельник стрелял в вас из пистолета?
– Да, утверждаю.
– Как же тогда он мог стрелять, если пистолета не было?
– Пистолет исчез.
– Да? И как это могло случиться?
– На выстрел сбежались люди. Я не смог за ними уследить. Должен был, но не смог. Мне помешали...
– Кто?
– Начальник службы безопасности Дроздов со своими сотрудниками. Они отвлекли мое внимание... А тем временем кто-то забрал пистолет Зрельника...
– Кто именно?
– Кто именно, не знаю.
– Вы этого не знали. Поэтому вы произвели обыск всех сотрудников компании «Дженерал»...
– Это был не обыск, а досмотр.
– Пусть будет досмотр. А у вас были на это законные основания?
– Есть такое понятие, как чрезвычайная ситуация.
– Да? А разве у нас в стране объявлена чрезвычайная ситуация? Вы ее объявили?..
Все больше сил требовалось Кириллу, чтобы сдержать растущее раздражение.
– Я не знаю, кто и что объявлял. Я знаю только, что у Зрельника был пистолет, из которого он в меня стрелял. Этот пистолет исчез, и я должен был его найти...
– Ладно, допустим, пистолет был. Допустим, что Зрельник стрелял в вас. Но где же тогда пуля?
Кирилл и сам прекрасно понимал, что попал впросак. Но он должен был защищаться. Нельзя опускать руки.
– Я не нашел пулю. Искал, но не нашел...
Но руки опускались сами по себе.
– Зрельник стрелял в меня. Я не мог ошибиться. Не мог!
– Кто это мог видеть, кроме вас?
– Капитан Якушев... Нет, он не видел, но слышал... Да и люди слышали не один, а два выстрела...
– Да, было два выстрела. Но интервал между ними был слишком коротким. А не могли люди принять второй выстрел за эхо?..
– Ерунда.
– Может, и ерунда. Но где тогда пистолет Зрельника? И где пуля, выпущенная в вас?
Аргументы железобетонные. Не так-то просто будет их опрокинуть. Но стараться надо.
– Экспертиза показала, что на руках гражданина Зрельника были микрочастицы сгоревшего пороха. Доказано, что он стрелял...
– А гражданин Дроздов показал, что за полчаса до происшествия гражданин Зрельник стрелял из пистолета в тире, который расположен в подвале здания. И это действительно было так. Это тоже доказано.
Куда ни кинь, всюду клин. И волчьи ямы вокруг. А в ямах остро оточенные колья. Один неверный шаг – и земля провалится под ногами. Тогда писец... Но как сделать верный шаг, когда впереди нет никакого просвета?
– А знаете, еще что доказано? – спросил Кирилл. – Доказано, что камера видеослежения, в объектив которой попал Зрельник, не функционировала. Все камеры функционировали, а эта нет...
Еще вчера Кирилл расстался с последней надеждой. Он думал, что на видеопленке будет отображен момент, как Зрельник стрелял в него. Но, увы, в коридоре работали не все камеры. И «неисправна» была именно та, в которую должен был попасть Зрельник в момент выстрела.
– Ну, техника на то и техника, чтобы ломаться. К суду ее за это не привлечешь, – важно изрек Ивлев.
– Зато меня можно привлечь.
– Не можно, а нужно. Я бы сказал, необходимо...
Вместе с последней надеждой у Кирилла отпали последние сомнения. Он понимал, что его подставили. Развели, что называется, на пальцах. Он стал жертвой «спектакля», который поставил гениальный режиссер.
– Валерий Сергеевич, а вы попробуйте, войдите в мое положение, – предложил Кирилл.
– Нет, не хотел бы я быть в вашем положении, – нехорошо усмехнулся Ивлев.
– Но вы все равно представьте себя на моем месте... Вы расследуете заказное убийство, к которому причастна компания «Дженерал». Вы находите исполнителя, выходите на заказчика. Но этот заказчик – всего лишь передаточное звено. Если нить потянется дальше, пострадают большие люди. А эти большие люди страдать не хотят. Им лучше задвинуть зарвавшегося опера, чем сесть за решетку...
– Зарвавшийся опер – это вы?
– Да, я... Меня подставили. Понимаете, подставили!.. У Зрельника был пистолет. Был. И он стрелял в меня. Стрелял. Только выстрел был холостой. Поэтому не было пули...
– Вот видите, выстрел был холостой!
– Это сейчас легко рассуждать. А когда на тебя бежит человек и стреляет из пистолета, думаешь не головой, а рефлексами. Некогда соображать, холостой это выстрел или нет. Главное, есть пистолет, который направлен на тебя. И ты должен защищаться... И я защищался...
– Но пистолета-то нет.
– В том-то и весь фокус... Людей много сбежалось. Кто-то мог тайком стянуть пистолет...
– А видеокамера нарочно не работала, вы это хотите сказать?
– Ну почему, она-то, может, и работала. Только пленку, на которой был заснят Зрельник, уничтожили. А камеру испортили задним числом...
– Скажу вам честно, ваши объяснения звучат неубедительно.
Точно так же неубедительно звучали когда-то объяснения Оксаны Скворцовой. Кирилл ей не верил. Зато верит сейчас. А Ивлев поверит ему. Не сейчас, а когда-нибудь. Кирилл предоставит убедительные доказательства своей невиновности.
– Нет, я понимаю, что вас могли подставить. В нашей жизни все может быть... Но давайте посмотрим на все со стороны того же прокурора... Вместе со своим напарником капитаном Якушевым вы врываетесь в офис компании «Дженерал» без законных на то оснований. Затем вы расправляетесь с охранником на входе – этому есть документальное подтверждение. Дальше вы идете к начальнику службы безопасности. Вас пытается остановить невооруженный охранник. Вы стреляете в него и убиваете, а потом заявляете, что у охранника был пистолет и он стрелял в вас. Но где тогда, спрашивается, пистолет? И где пуля?.. И свидетелей нет. Зато есть запись с видеокамеры, где видно, что в момент выстрела вашего напарника Якушева нет рядом с вами. Он не мог видеть, как Зрельник стрелял в вас...
– Но кто-то же стрелял. Был же выстрел.
– Возможно, кто-то в самом деле стрелял. Но не Зрельник.
– А кто?
– Не знаю. Следствие покажет.
– А если не покажет?
– Значит, вопрос повиснет в воздухе. Но тем не менее этот выстрел вины с вас не снимает. Пока что следствием установлено, что вы стреляли в безоружного человека без всяких на то законных оснований. Налицо умышленное убийство. Даже не в целях самозащиты, а умышленное!.. Ладно, не буду вас стращать. Возможно, следствие установит смягчающие обстоятельства...
– А вы знаете, что гражданин Зрельник был психически нездоров?
Кирилл выдвинул последний аргумент в свою защиту.
– Да, знаю. У него вторая стадия шизофрении, психопатический синдром. Он стоял на учете у психиатра...
– Вот видите. И с этим диагнозом он устроился на работу, и куда – в службу безопасности компании «Дженерал». Да его бы на пушечный выстрел туда не подпустили.
– Я разговаривал с господином Дроздовым. Оказывается, он не знал о том, что Зрельник страдает психическими заболеваниями, поэтому принял его на работу...
– Конечно же, он покаялся. И клятвенно заверил, что впредь подобного не повторится...
– Да, заверил. А также выразил готовность понести за это наказание.
– Какое наказание? Самое большее, что ему грозит, – выговор от начальника. Ведь он же якобы не знал о том, что Зрельник – больной человек...
– Вот именно, что не знал.
– И вы ему верите.
– Приходится верить.
– А мне вы не верите... Вы же должны понять, что психопат – это разменная монета в игре против меня.
– А почему вы считаете, что Дроздов хотел вывести из игры именно вас?
– На моем месте мог оказаться любой. Тот же Дима Якушев... Он тоже опасен...
– Он опасен. Вы опасны... Я знаю про вас немало, Кирилл Авдеевич. Вы – мастер своего дела, профессионал. Но боюсь, что это лишь усугубляет ваше положение. Вы считаете, что вас подставили. И будете доказывать это. Возможно, незаконными методами. Возможно, наломаете дров... А я не могу этого допустить. Не могу... Боюсь, что я вынужден взять вас под стражу.
– Меня?! Под стражу?! – удивленно посмотрел на него Кирилл.
Ему приходилось убивать преступников в таких примерно ситуациях, как это было с психопатом Зрельником. Бывало, он попадал под служебное расследование. Однажды даже было возбуждено уголовное дело. Но еще ни разу его не брали под стражу.
– А что тут удивительного? – усмехнулся следователь. – Вы убили человека. Убили! Человека! Я не вижу достойного оправдания вашим действиям, не нахожу смягчающих обстоятельств. И считаю, что своими возможными действиями вы будете мешать следствию. Поэтому у меня есть все основания взять вас под стражу... Только не надо на меня смотреть как на врага народа. И не надо думать, что мне заплатили...
– А вам могли заплатить? Кто? Господин Дроздов?..
– Вот только не надо ловить меня на словах. Мы по разную сторону стола. Подследственный вы, а не я...
– А вы следователь... Тогда объясните мне, где сейчас находится господин Володарский, бывший начальник службы безопасности компании «Дженерал»?
– Его уволили. Есть приказ...
– Уволили. С переводом на тот свет... Володарского нигде нет. Родные не знают, где он...
– Какое это имеет отношение к нашему делу?
– Самое прямое. Володарского нет и никогда больше не будет. Его убили. Его смели с лица земли. Это называется – концы в воду...
– Кто его убил?
– А вот это нужно выяснять.
– Что ж, попробуем выяснить.
– Попробуем? Это кто пробовать будет? Уж не вы ли сами, Валерий Сергеевич?.. А не побоитесь сунуть нос в эту клоаку под вывеской «Дженерал Престиж»?.. Побоитесь. По глазам вижу, что побоитесь. Не хочется вам оказаться на моем месте...
– У каждого свое место.
– Это верно. Каждый должен быть не своем месте. И каждый должен отрабатывать свой хлеб, особенно если он с черной икрой...
– На что вы намекаете?
– Я не намекаю. Я просто говорю... Я вас понимаю, гражданин начальник. Я убил человека, оправдания мне нет. Поэтому вы вынуждены изолировать меня от общества. Я вас понимаю... Но смотрите, я все равно докопаюсь до истины. Рано или поздно я докопаюсь до нее. И я не позавидую вам, если вдруг окажется, что вы заодно с господином Дроздовым.
– Вы... Вы мне угрожаете? – возмутился следователь.
– А как хотите, так и понимайте... Оформляйте задержание. Устал я за эти дни. Хоть в камере отдохну...
Он в самом деле очень устал за последние три дня. Пытался восстановить справедливость – доказать свою невиновность. Он устал и хотел отдохнуть, но, конечно же, не в камере. Ему нужно домой, там его ждет Таня... Но Ивлев домой его не пускает. Пока не известно, выполняет он чей-то заказ или просто чересчур умный. В принципе, он даже прав, что задерживает его. Кирилл уже отчаялся добыть истину законным способом. И готов уже был идти ва-банк против «Дженерал Престиж». Искал способ, как взять за жабры господина Дроздова. Возможно, Ивлев предугадал такое развитие событий, поэтому принимает превентивные меры.
Но если этот следак все же связан с Дроздовым, если пляшет под его дуду, пусть тогда пеняет на себя.
4
Олег Михайлович Сомов принадлежал к числу тех людей, чья жизнь удалась. Он был типичным «новым русским». Деньги и криминал в прошлом, большие деньги и большой криминал в настоящем...
Сколько он себя помнил, всегда кто-то вел его по жизни. Сначала это был отец – видный партийный чиновник, номенклатурная шишка. Олег закончил элитную школу, взял курс на Московский институт международных отношений. МИМО – это мимо, но только для простых смертных. Олег же попал точно в цель. Поступил и окончил этот престижный институт.
А вот с заграницей не получилось. Помешал один очень неприятный случай. Ему очень нравилась одна девчонка. А у нее был парень, которого Олег возненавидел. Проблема решилась очень просто. Олег его убил. Вместе с другом заманил его к себе на дачу, а там набросил ему на шею удавку и... Все очень просто.
Труп они спрятали очень надежно. Поэтому, когда на них вышли менты, предъявить им было нечего. Против них было возбуждено уголовное дело, которое в скором времени развалилось за недостаточностью улик. Да и папаша надавил на следствие. В общем, Олег вышел из воды сухим. Правда, не совсем. Когда решался вопрос о распределении за рубеж, всплыла эта очень неприятная история. И даже отец ничем не смог помочь. И Олег остался в Союзе.
Но ему и здесь жилось неплохо. Отец составил ему протекцию, и он занял кресло второго секретаря райкома ВЛКСМ, через год стал первым, затем престижная должность в горкоме. Он умел находить подход к людям. В общении с низшими чинами был строг и бескомпромиссен. С высшими – держался с показной важностью, но всегда готов был ублажить любую прихоть. Сауны, шампанское-пиво, девочки... И даже мальчики для «князей голубых кровей»... Все было.
А однажды он даже решил для одного очень важного чиновника один очень важный вопрос. Помог ему убрать претендента на еще более важный пост. Был человек, да исчез. Как это все было, никто не знает. И сам Олег Михайлович предпочитает об этом не вспоминать. Да и мелко все это по сравнению с нынешними временами.
С началом перестройки его товарищи ударились в бизнес. Платные дискотеки, музыкальные студии, швейные кооперативы. Олег этим не страдал. И продолжал угождать крупным партийным бонзам. До тех пор, пока не развалился Союз.
Многие партийные бонзы благополучно вписались в новую действительность, заняли важные посты в министерствах и ведомствах. Отец, правда, ушел на пенсию и даже не помышлял о дальнейшей карьере. Дача, сад, огород – больше в этом мире его ничего не интересовало. Зато для Олега открылись радужные перспективы.
Он не мелочился во времена перестройки, зато широко развернулся во времена прихватизации. С помощью своих покровителей он за бесценок скупал недвижимость, продавал втридорога – наживал капитал. Он радел не только за себя. И самим покровителям помогал обращать их власть в деньги, которые переводил на заграничные счета. В общем, он богател сам и помогал богатеть другим...
Со временем на некоторых прихватизаторов-паразитов стали заводить уголовные дела. Олег Михайлович также мог пострадать. Но он вовремя ушел в тень, спрятался за своих покровителей.
К этому времени он сколотил приличный капитал. И пустил его в оборот.
Он не стал заниматься нефтью-газом-цветметаллами. Эти традиционные ниши не просто были забиты – они были утрамбованы. Плотные ряды сырьевых магнатов регулярно прореживались автоматным огнем, а Олег Михайлович рисковать своей жизнью не хотел. К тому же существовали не столь опасные сферы предпринимательства. Например, торговля мебелью. Новоявленные нувориши всех мастей строили особняки, выкупали роскошные квартиры – им нужна была дорогая, престижная мебель. В общем, спрос был. И не маленький.
С помощью господ-товарищей Олег Михайлович получил контракт на шестьдесят пять миллионов долларов – на поставку австрийской мебели в Россию. В один прекрасный момент в Россию пришло около тысячи контейнеров. Товар растаможили, пустили на «зеленый свет», и пошло-поехало...
Сейчас у Олега Михайловича четыре крупных мебельных салона. К тому же он смог прибрать к рукам швейную фабрику – через пару месяцев откроется грандиозный торговый комплекс. Товар из-за границы продолжает поступать. Но склады уже почти пустые. Потому что компания «Дженерал Престиж» торопится превратить товар в зеленую наличность. Для этого продает его со значительными скидками. Ничего страшного в этом нет. Скоро доллар стремительно подскочит вверх. И все скидки окупятся многократно...
В самом скором времени грянет кризис. Покровители его предупредили. С одной стороны, кризис – это хорошо. С другой – плохо. Нужно успеть подготовиться и к тому, и к другому. Но сначала он должен решить проблемы с законом...
С Прокловым они были знакомы давно. Витя еще в институте подавал большие надежды. Но в рыночную экономику вписаться не смог. Олег помог ему, сделал его своим замом. И где благодарность? Витя вдруг решил, что он пуп земли. Собрал на своего благодетеля компромат и пригрозил пустить его в ход. Придурок, не знал, с кем связался...
Нет больше Вити. И компромата нет...
Володарский сработал, казалось бы, идеально. Киллер Лия устранила Проклова классически. Но менты все же докопались до истины. И с Чаевым вроде бы все получилось нормально. И все равно менты возбудили уголовное дело. Лия попала в розыск. Оказывается, она была еще и военной преступницей...
Менты пусть крутят Лию, сколько хотят. Олегу Михайловичу от этого ни холодно, ни жарко. Все заказы шли через Володарского. А Альберта Юрьевича больше нет, мир его праху.
Но есть еще одна проблемка. И ее нужно решить...
Олег Михайлович не изменил своему принципу. Щекотливые вопросы он обсуждал за городом, на природе. И сегодня со своим новым замом по безопасности встретился в безлюдном месте.
Все как всегда – сам Сомов с двумя своими телохранителями. А Дроздов один-одинешенек.
Природа – лес, речка, свежий воздух, птички-чирички. Жора с Митей разожгли костер, жарят шашлыки. На пластиковом столе уже дымятся шампура с ароматными кусками мяса. Пиво «Туборг», холодненькое, только что из холодильной камеры.
Гера Дроздов довольный, как слон. Развалился в кресле под алым солнцезащитным зонтиком, наслаждается жизнью.
Только он прекрасно понимает, что Олег пригласил его сюда не для отдыха. Он ждет от него отчета.
– Все нормально, – начал Гера. – Все, как говорится, путем. Мента взяли. Завтра в изолятор переведут...
– С Лией проблему решил?
– Да, договорился с человеком. Ее в «шестерку» переводят, на спец. Туда так просто не пробраться. Поэтому ей сделают общую камеру. А там ее оформят... Это... – Гера замялся.
– Что это?
– Отстегнуть круто пришлось. Сорок зеленых штук. Просили пятьдесят, но я сторговался. Только все равно, сорок – это слишком много... И это, Ивлеву, который мента ведет, тоже пришлось отстегнуть. Но тому и двух штук хватило...
– Заплатил – заплатил. Лишь бы дело двигалось.
– Да дело-то двигается. Только касса у меня пуста. Подкинуть бы на экстренные расходы...
Олег Михайлович умел считать деньги. Но расставался с ними легко – если, конечно, видел в расходах необходимость. А служба безопасности – это необходимость.
– Подкину, – сухо кивнул он. – Мента ты красиво развел...
– Да, не слабо получилось, – радостно подхватил Дроздов. – Я это, Зрельника нашел. Натуральный психопат. Я его на мента пустил. Не подвел, придурок. Все как в кино. Бах-бах – и дырка во лбу. Круто!.. Только мы круче. Под шумок ствол исчез. Его Ренат взял. В общем, все тип-топ, комар носа не подточит.
– В нос кулаком могут въехать. – Сомов не разделял оптимизма своего зама. – Те же собровцы...
– Ну а что собровцы? Ну поставили всех на уши. А пистолет-то тю-тю. Никто его и никогда не найдет – двести процентов гарантии...
– Собровцы завтра могут прийти. Вместе с рубоповцами... Ты почему этот спектакль в офисе устроил? Мы же договаривались, все должно было произойти на стороне...
– Да так получилось, – немного смутился Дроздов. – Я психопата нашел, подготовил его. В тот же день хотел на Астафьева выпускать. А мент сам к нам в офис нагрянул. Его дружок Артура мордой в стену ткнул. Ну, я и подумал, что это можно против них использовать. Типа, ментовский наезд. А тут Зрельник под рукой, и ствол с холостым патроном. И Ренат рядом. Он потом ствол стащил... Да нет, Олег Михайлович, все нормально же получилось. Я вот прессу к этому делу подключил. Сами видели статью про ментовский беспредел...
– Смотри, как бы менты прессу не подключили. Они-то знают, кто швейную фабрику под себя взял. Переведут на нас стрелки, а мне антиреклама не нужна...
– Олег Михайлович, моя рука на пульсе событий! Все под контролем!..
– Да? Под контролем? А почему менты Каленцеву смогли взять, а ты нет?
– Мы в другом направлении работали. Так получилось...
– Хреново у вас получилось... И еще. У меня предчувствие, что коллеги Астафьева западло нам готовят. Как бы по тебе не ударили.
– Простите, не понял.
– А чего тут понимать? Возьмут тебя за горло, и ты рот раскроешь. Так, мол, и так, это Сомов велел Астафьева подставить. И Володарского он велел убить. И киллера к Лии Каленцевой послали с его ведома. И следователя Ивлева тоже он подкупил...
– Олег Михайлович! Как можно! – встрепенулся Дроздов. – Да я ни в жизнь на вас не покажу. А потом, менты меня не возьмут. У меня все предусмотрено, все под контролем...
Лицо бледное, в глазах тревога. Боится. И правильно делает, что боится.
– Ладно, эти менты, может, тебя и не возьмут. А если Астафьев вдруг освободится? Ну, не сейчас, а через лет пять-десять... Ты же сам видел, как он стреляет. Сам Рембо отдыхает...
– А-а... Понял, понял... – подобострастно закивал Дроздов.
– Что ты понял? – жестко усмехнулся Олег Михайлович.
– Вы смотрите в будущее. И правильно делаете... Я уже дал распоряжения насчет Астафьева. Его ждет сюрприз. Вряд ли он вывернется... Но в любом случае из тюрьмы он не выйдет. Я этого по-любому добьюсь.
– Зачем? Мне Астафьева бояться нечего. Лично я ничего дурного ему не сделал. Все пакости – от тебя. Или не так?
– Олег Михайлович, вы хотите сказать...
– Да я хочу сказать, что без тебя мне бояться нечего.
В голосе Олега Михайловича звучал приговор. И Дроздов был далеко не профаном, чтобы не понять этого.
Он побледнел еще больше, на лице появилась гримаса страха. Он лихорадочно осмотрелся по сторонам. Вроде бы все спокойно. Никто не подходит к нему со стороны. Жора и Митя о чем-то мирно болтают у костра.
– Что оглядываешься? – нехорошо усмехнулся Сомов. – Ищешь нового начальника службы безопасности?
– Нет... Нет, что вы... Да вы и не можете...
Дроздов справился со своим страхом. Рука его полезла вниз, под штанину брюк. О, да он, похоже, подкован. Наверняка пистолет к голени присобачен.
Сомову за пистолетом далеко тянуться не пришлось. Вот он, под рукой. Он вытащил его и направил на Дроздова.
– Кто тебе сказал, что я не могу? Могу! Смотри, если не веришь...
Он спокойно нажал на спусковой крючок. И попал Дроздову точно в лоб. Оказывается, он стреляет не хуже мента Астафьева...
Пистолет был с глушителем. Жора и Митя не могли слышать выстрела. Но они почуяли смерть и без того. Снялись со своего места, молча подошли к боссу.
– Герман Павлович уволен, – криво усмехнулся Сомов. – Уволен по собственному желанию... Берите лопаты, мужики...
Пока телохранители копали яму, он спокойно наслаждался прелестями природы. Пил пиво, ел шашлык. Хорошо... А где-то неподалеку труп. И что с того? Что случилось, то случилось. Обратно Дроздова не вернешь. Да это и ни к чему...
Жора и Митя трудились до самой темноты. Олег Михайлович заставил их вырыть глубокую яму – метра на три вглубь.
Дроздова сбросили в яму. Сомов снова достал пистолет.
– Спасибо вам, ребята, – хищно осклабился он. – Ваши родные получат солидную компенсацию...
Жора так и не понял, что произошло. Он получил пулю в затылок и рухнул в яму вслед за первым трупом. Митя – тот сообразил. И даже успел метнуть на Сомова удивленный взгляд. Но это не спасло его от пули...
Олег Михайлович вспомнил свой первый труп. Тогда он явно осознал, что преступил черту закона. Тогда он ощутил себя человеком, зависшим над пропастью. Казалось, он держится за какое-то вьющееся растение со слабым корнем. Казалось, он не удержится и свалится в бездну...
В бездну он тогда не свалился. Смог выкарабкаться и вернуться в мир нормальных людей. После второго убийства это возвращение было более быстрым и безболезненным. А сейчас он вообще ничего не чувствовал. Никакой пропасти под ногами. Правда, в душе такой легонький дискомфорт.
Он закопал трупы, бросив на них пистолет, утрамбовал землю, скинул в реку излишки грунта, уложил на место слой дерна. Собрал стол, кресла, мангал, сунул все в машину. Еще раз внимательно осмотрел место. Вроде все нормально... И что? Кто узнает об этой могиле? А если кто и узнает, то только от него самого. Если он сам во всем признается... Только он никогда и никому ни в чем не признается. Для всех он будет оставаться благочестивым бизнесменом, добропорядочным миллионером...
Олег Михайлович крепко устал. Зато теперь он был спокоен. Теперь уже никто не знает, что это он заказал Проклова, Чаева. И мента за решетку упек не он, а Дроздов. И Лию Каленцеву он знать не знает. И ко всем этим мерзостям он не имеет никакого отношения.
И вообще, послезавтра он уезжает на остров Бали. Давно пора отдохнуть от трудов праведных.
Он будет отдыхать. А мент Астафьев – хлебать тюремную баланду. Но ведь он сам во всем виноват. Не надо было убивать невинного и тем более психически больного человека. Кстати, надо будет поднять этот вопрос на самый высокий уровень. Пусть мент-беспредельщик получит сполна и по заслугам. И на самом что ни на есть законном основании...
Глава пятая
1
Тюрьмы Кирилл не боялся. Но все равно ему стало не по себе, когда за ним закрылась тяжелая железная дверь сборной камеры.
Эту ночь он провел в ИВС. Духота, комары, навязчивые мысли. Он очень хотел спать, но заснул только под утро. Но разве ж то был сон? Он собирался выспаться в СИЗО. Но до постоянной камеры еще нужно добраться.
Сборная камера большая, где-то на полсотни человек. Но кроме него здесь было всего три «пассажира». Все такие же «бэсы», как и он. БС – это бывший сотрудник. Но какой же он бывший, если нет приказа о его увольнении. Да и уволить его можно только после суда. Но все равно, в его карточке стояло клеймо «БС».
– Какую статью шьют, брат? – глядя куда-то мимо него, отчужденно спросил крепкий мужик с тяжелой нижней челюстью и глазами навыкате.
Рядом с ним сидели еще двое. Смотрели на Кирилла скучающе-равнодушно. Или только делали вид, будто им все равно, что да как. Все правильно, тюрьма – это не то место, где можно лезть к человеку в душу.
– Сто восьмая, – ответил Кирилл.
Ивлев не очень-то хотел вписывать эту статью в лист обвинения. Он хотел, чтобы убийство прошло по самой тяжелой, сто пятой статье. Но прокурор это обвинение не утвердил. И к делу «пришили» сто восьмую – убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.
Только туфта все это. Его потянет на дно жизни та статья, которую определит суд. Если, конечно, до него дойдет дело. Его судьба зависела от весов правосудия, на одну чашу которого давил «Дженерал Престиж», а на другую полковник Толстопят со товарищи. И кто кого перевесит... Кирилл очень надеялся на своих друзей. Но понимал, что они не всесильны.
Сомов – очень сильный противник. У него высочайшие покровители. За ним большие деньги. И если он возьмется за Кирилла всерьез, то дело труба. А этот гад возьмется...
За него бы самого взяться. Но как? На него можно навесить Проклова и Чаева, но только через Володарского. А этот дядя куда-то пропал. И никаких концов. Можно взять за жабры нового начальника службы безопасности. Ну а если он тоже сгинул?.. К тому же Лия уже изменила свои показания. Оказывается, она вообще не знает, кто такой Проклов. И Чаева она тоже не знает. И к компании «Дженерал Престиж» не имеет никакого отношения. Что ж, этого и следовало ожидать...
– Это, подстрелил кого-то? – словно бы невзначай спросил мужик.
– Подстрелил.
– Служил где?
– РУБОП, заказные.
– Это круто, – кивнул мужик. – Я сам тоже опер. Чисто уголовный розыск... Ну, давай пять. Меня Егор зовут.
– Кирилл...
Егор вины с себя не снимал. По пьяни зашиб до полусмерти одного чудака. Тот начал всех ментов козлами называть да по матери крыть. Вот и не сдержался Егор. Хотя должен был сдержаться.
Другие два «пассажира» – тоже служители закона. Один – таможенник, второй – сержант патрульно-постовой службы. Слава погорел на взятке, Глеб влетел за злоупотребление служебным положением...
Дверь в камеру открылась.
– Сейчас на медприемку поведут, – решил Егор.
Но нет, в камеру вломились какие-то хмыри. Лица – мордами, пальцы – веером.
– Э-э, мужики, чего сидим? – спросил один.
– Это, из обслуги мы, – сказал второй. – Это, хабары свои сюда давайте!
– Не понял, – начал заводиться Егор.
– Объясняю для непонятливых. Хабары – это вещмешки. А вещмешки надо в каптерке хранить. Давайте их сюда, мы их в каптерку отнесем.
– Какая каптерка? Ты кого грузишь, козел?
– Э-э, ты чо? Ты кого козлом назвал?
Свирепея, зэк из обслуги набросился на Егора. Но нарвался на мощный кулак и сел на задницу. Ему на помощь пришли его кенты. Их было двое.
Кирилл не хотел принимать участия в драке. Но пришлось. Одного зэка он встретил прямым в голову, второго перебросил через себя.
Он бил их несильно. Поэтому зэки быстро поднялись. Но тут же попали под град ударов. Слава и Глеб дали выход накопившейся агрессии. Егор тоже не остался в стороне.
Зэки устояли на ногах. Но судьбу пытать не стали. Пулей вылетели из камеры. За мешками приходили. И отгребли. По мешку трендюлей на рыло. Нашли, блин, лохов.
– Сейчас нас гасить будут, – решил Егор.
И точно, минут через пять в камеру вломились четыре хлопца в камуфляже и с дубинаторами. Точно рассчитали, по одной дубине на сидельца. Только до экзекуции дело не дошло.
– Э-э, мужики, – с упреком сказал один. – Что вы творите? Вы же не урки, да? Короче, чтобы этого больше не было. А то не посмотрим, что менты...
Еще через полчаса появился «вертух» и повел их на комиссию. Ничего необычного. Кровь на анализ, осмотр терапевта, рентген. Только врачи какие-то не от мира сего.
После медприемки их заперли в крохотной камере, общей площадью метра три, не больше. На всех четверых одна скамейка. Это был финиш. По крайней мере, на этот день. В этой конуре Кириллу пришлось дожидаться утра. Снова тяжелая бессонная ночь. Только бороться на этот раз пришлось и с духотой, и с теснотой. Но ничего, выдюжил.
Здорово помог Егор. У него был богатый житейский опыт. Про тюрьму он знал даже больше, чем нужно. И про ментовские хаты он знал немало. Кирилл внимательно слушал его всю ночь и старательно наматывал на ус.
Утром им принесли большую тарелку перловой похлебки с тушенкой. Ни хлеба, ни ложек. Как хочешь, так и жри.
– Вот бляди! – матюгнулся Егор.
– Нашли свиней, – скривился Слава.
– Скоты! – озлобился Глеб.
Кирилл не сказал ничего. Он просто отвел в сторону взгляд. Он не свинья и хлебать это пойло не будет. Его товарищи брезговать не стали. Пустили тарелку по кругу и осушили ее до дна.
Из конуры их вывели только во второй половине дня. И вместе с другими зэками-новобранцами повели в баню.
Баней называлась тесная каморка на три соска. Их попытались загнать туда еще с десятком других зэков.
– Давайте, давайте, – подгонял их вертух.
Деловой до невозможности. Грудь колесом, рубашка нараспашку, в руке резиновая дубинка.
– Мы потом как-нибудь, ладно? – насмешливо посмотрел на него Кирилл.
– Не понял, как это – потом?
– Да вот так. Нельзя нас вместе с основным контингентом держать.
– Это кто такое сказал? – напыжился вертух.
– Инструкцию читать надо. Мы «бэсы». «Бэсы»!
– Умные, да? – грозно осклабился вертух. – Я сказал, вперед!
Но Кирилл даже не сдвинулся с места. Все остальные «бэсы» поддержали его.
– Ну ладно, потом пойдете. Только смотрите, не пожалейте...
– Ты только это, не пугай – пуганые, – усмехнулся Кирилл. – И беспредел устраивать здесь не надо.
– А то что?
– О прокуратуре по надзору слышал?
Вертух сразу утих. Знает, что менты – народ ушлый. Жалобы писать умеют. И что главное, знают, куда их отправлять.
Основная масса зэков помылась. Настал черед «бэсов».
– Три минуты, – буркнул вертух.
Но его дружно послали на хрен. Мысленно... Его мысленно послали. И он мысленно пошел.
В бане они мылись все полчаса. И плевать, что вертух все это время исходил на дерьмо.
После помывки была каптерка. Снова пришлось качнуть права. Кладовщик из обслуги «бэсов» не жаловал. Поэтому попытался всучить им самые стремные вещи. Грязные простыни, рваные матрасы, пустые подушки. Недолго думая, Егор схватил каптерщика за нос, притянул его к себе.
– Что ж ты творишь, гнида? Я ж тебя сейчас урою!..
Вертухай стоял рядом, он все слышал. Но сделал вид, что его это не касается. В конце концов, он и сам мент. И сам может когда-нибудь оказаться в шкуре «бэса».
После сделанного внушения кладовщика как подменили. Как и все его друзья-приятели, Кирилл получил новенькие матрас, подушку, новое, нулевое постельное белье с казенными штампами. Дальше их развели по разным камерам...
Залязгали коридорные решетки, заскрежетали замки. Кирилла провели по длинному коридору, остановили перед камерой с номером 204.
– Руки за спину! Лицом к стене!..
Он знал, что такое тюрьма. Но знал ее как человек, который отправляет в нее других. Сейчас же он познавал этот мир с черной изнанки. И надо сказать, результаты исследований не приносили ему радости...
Камера была большой. Тридцать лежаков – сваренные в два яруса стальные уголки. Справа от входа два «удовольствия» в одном флаконе – «чаша Ганна» и умывальник, отгороженные самодельной занавеской. Слева тумба с телевизором. А все остальное пространство занимал народ.
Людей было не так уж и много. Человек двадцать. Наблюдались свободные места. Все правильно, это обычные «хаты» переполнены. А для «бэсов» в этом плане существуют льготы.
Он знал, что тюрьма живет по блатным законам. И как это ни странно, у заключенных ментов быт складывался по тем же законам, с той лишь разницей, что извращений и беспредела здесь было не в пример меньше.
На Кирилла никто не обратил внимания. Он мог бы пройти в глубь камеры, занять свободное место. Но он терпеливо ждал, когда к нему подойдет сам смотрящий или кто-то из его приближенных.
Минут через пять к нему подошел постоялец. Совсем молодой парень. Но было видно, что в камере он пользуется авторитетом.
Какое-то время он рассматривал его жестким внимательным взглядом. Как будто нутро его насквозь хотел просветить. Это ему не удалось. Кирилл умел держать взгляд и не пустил чужака внутрь.
– Ну, садись, – с едва уловимой досадой в голосе сказал парень.
– Так я ж вроде уже сел, – глазами усмехнулся Кирилл.
– Тогда присядь...
Они сели за дощатый, грубо сколоченный стол.
– Ну, объявляйся, – сказал парень. – По какой делюге к нам въехал?
Его речь была обильно смазана тюремным жаргоном. Но это неудивительно. Менты тоже умеют ботать по фене. И, оказавшись в неволе, применяют свои навыки на практике.
– Сто восьмая, часть первая...
Кирилл назвал статью и для убедительности показал титульный лист обвинения.
Парень глянул на документ, с непонятным недоумением посмотрел на Кирилла:
– Я не понял, ты чо, мент?
Ну вот, началось... Кирилл знал, что и в ментовских камерах существует целая система розыгрышей. Там ведь тоже скучно, как и в обыкновенных камерах. И люди тоже хотят развлекаться. Для этого и придумываются всякого рода «мульки» и «разводки».
– Ну, мент, ну и что? – усмехнулся Кирилл.
Сейчас нужно проявить твердость характера. Тогда ни у кого не возникнет желания играть с ним в глупые игры. И все вопросы сами по себе отпадут.
– А ты что, чем-то недоволен? – жестко спросил он. – Ты хочешь предъявить мне, что я мент? Давай предъявляй! Говори слова, а я тебе отвечу.
Он всем своим видом давал понять, что за гнилой базар придется отвечать по всей строгости. Только его грозный вид не произвел никакого впечатления.
Парень поднялся со своего места, повернулся лицом к народу. И громко объявил:
– Братва, а к нам мусор заехал!
Произнесено это было буднично просто. И в то же время в его словах сквозила ледяная ненависть к ментовскому племени.
Кирилл вдруг понял, что это не игра. Понял, что все очень и очень серьезно.
На какой-то момент в камере установилась гробовая тишина. Братва переваривала услышанную новость.
Сначала камеру заполнили флюиды всеобщей злобы. И только затем послышались голоса:
– Мент?! Гасить мента!
– Вафлить гниду!
– Убью падлу!!!
Из глубины камеры вылетел какой-то тип с шишковатой, наголо бритой головой. Зверский взгляд, бычья прыть и слоновий натиск. Он запросто мог сбить Кирилла с ног и подмять под себя. А там...
Неужели это не игра? Неужели Кирилл оказался в чужой для него камере? Или вертухай что-то перепутал? Или... Да его сюда загнали нарочно. С подачи господина Дроздова. Вот это номер!..
Некогда рассуждать, что да как. Нужно действовать. Немедленно и жестко.
Кирилл не спал две ночи подряд. Он жутко устал. Но всю усталость, все недомогание сняло как рукой. Сейчас он представлял хорошо отлаженный механизм, работающий на боевых инстинктах и рефлексах.
Он легко увел свое тело с линии атаки, поймал «быка» за шею, зажал ее в тисках рук. Он мог бы сломать ему шейные позвонки. Но не стал этого делать. А просто подался назад вместе с пленником, за счет собственной силы придал ему дополнительное ускорение. И просто отпустил.
Громила на огромной скорости влетел на парашу и врезался головой в трубу спускового бачка. От резкой встряски чугунный бачок не удержался на месте и с высоты обрушился ему на спину.
Впрочем, как все это происходило, Кирилл видеть не мог. Он снова стоял лицом к камере. А со шконок поднимались обозленные зэки. Лица их страшны, как сама смерть.
Среди поднявшихся пассажиров наблюдались довольно крепкие на вид личности. Если они набросятся на Кирилла всем скопом, у него не останется ни единого шанса.
А толпа все ближе. Все гуще запах ненависти и немытых тел. В руке у одного зэка сверкнула заточка. Это уже чересчур...
Хоть семь пядей имей во лбу, хоть все десять данов черного пояса, с этой дикой сворой сладить невозможно. Кирилл приготовился в жесткой драке. Он настраивал себя на победу. Хотя прекрасно понимал, что это ему не светит.
Сейчас его свалят на пол, затопчут ногами. Его будут бить, пока не убьют. И если сейчас в камеру не ворвутся вертухаи, не вытащат его отсюда, он пропал.
– Ша! – послышалось из глубины хаты. – Все назад!
Голос грозный, властный. И авторитетный для всех. Толпа пришла в недоумение, но дружно отхлынула назад, рассосалась по местам.
– Это мент, братва, – снова послышался тот же голос.
С нижней шконки у окна поднялся среднего роста, худощавый мужичок. Неказистый с виду, одним ударом такого перешибить можно. Но сколько силы в его взгляде, сколько мощи в его голосе. Гордая осанка, независимый вид. Судя по всему, это был смотрящий камеры.
– Это мент, – повторил он. – Но, может, это правильный мент. А его к нам козлы на съедение бросили. А мы, братва, не волчары позорные, чтобы козлиными подачками питаться...
Да, наверное, все-таки это какая-то игра. Только чересчур жестокая, с явным перебором. И речь толкает не смотрящий, а какой-то чахлый судья, взятый под стражу за взятку... Но где это видано, чтобы у судьи были татуировки? Да и не абы какие, а собор во всю грудь аж с тремя куполами. Может, просто пастой нарисовали?.. Нет, не игра это. Здесь все реально.
Только почему смотрящий камеры подписывается под Кирилла? Он что, хочет, чтобы воры ему по ушам надавали?
Кирилл все понял, когда с той же шконки у окна поднялся крепко сбитый мужик. Татуировок нет, зато есть знакомое лицо... Это же Савелий Скворцов. Савва. Муж Оксаны...
Да, он все еще под следствием. И должен находиться в этом изоляторе. Но почему Кирилл попал именно в эту, одну с ним камеру?..
– Пусть Савва слово скажет, – изрек смотрящий и вернулся на свое место.
Скворцов подошел к Кириллу и протянул руку. Не боится ручкаться с ментом. Что-то здесь не то.
– Ну, здоров, мент!
Кирилл даже не пошевелился.
– Да ладно ты, расслабься, – покровительственно улыбнулся Савва. – Нет здесь подляны. Все нормально... И люди здесь нормальные...
Кирилл смотрел на него исподлобья и молчал.
– Это мент, – обращаясь ко всем, сказал Скворцов. – Его к нам спецом забросили. Типа, на растерзание... А я к вам, люди, из-за этого мента заехал. Он меня закрыл...
Толпа загудела. Но Савва не обращал на это внимания.
– Этого мента к нам козлы забросили, – продолжал он. – Эти же козлы меня подставили. Жену мою развели. Мокруху мне подсунули. Мне на хату волыну подсунули. А этот мент волыну нашел. И меня закрыл... – Скворцов смотрел на Кирилла без осуждения. Даже упрека в глазах не было. – Я ему по-человечески сказал, не виноват я. Он тогда не поверил... А потом поверил. И на тех козлов вышел. Доказал, что не моя была мокруха. А те козлы его подставили. Так же как и меня...
– Не, я не понял, Савва, чо за дела? – недовольно протянул кто-то. – Ну подставили его, ну и чо? Он же мент. Мент!
Скворцов резко развернулся к злобному ворчуну. Сейчас он напоминал танк, который в любой момент мог выстрелить из пушки, а потом размазать гусеницами по асфальту останки врага.
– Ты чо, Лупатый, не понял? Он за меня на крытую влетел. Из-за меня, понял? И я буду последним козлом, если его тебе на раздербан дам, понял?.. А если ты хочешь с ним побакланить, давай с ним раз на раз... Ну, чо сидишь, поднимайся!
Подниматься недовольный пассажир не стал. Что-то буркнул себе под нос и затих. Боится с Кириллом один на один выходить. Видел его силу... Спасибо Скворцову, настоящий он мужик. Кирилл был тронут.
– Может, еще кто-то с мента спросить хочет? – спросил Савва. – Если кому-то что-то не нравится, давайте выходите. Только учтите, я за него конкретно подписался. Так что и со мной дело иметь придется...
– Не боишься под мента подписываться? – тявкнул кто-то. – Может, ты с ним это, стук-стук...
Договорить этот «кто-то» не успел. Скворец взревел мощным танковым двигателем и с прыжка, как с горки, налетел на трепача. Расправа была короткой. Савва сначала с силой швырнул его на пол, затем протащил через всю камеру к двери и обратно. Использовал как половую тряпку. И напоследок швырнул под шконку. Мужик он здоровый, сильный. И авторитетный. Никто больше не смел вякнуть против него. Даже смотрящий смотрел на него с уважением.
– Не, а чо, менты тоже бывают правильными, – сказал какой-то парниша с явно выраженной уголовной внешностью. – Меня один раз не по теме замели. Я ничо такого не делал. А мне мусора козлиные чужую делюгу впарили. Я бы, сто пудов, десятилетку бы отмерил. А нет, нормальный мент нашелся. Он меня от этой делюги отмазал...
– Да это без базара, – поддержали его. – Есть менты конкретные. Только их мало. В основном – фуфло все...
Скворец дал тему для диспута, а сам сел с Кириллом на свободную шконку.
– Спасибо тебе, – с выражением невозмутимости на лице поблагодарил его Кирилл.
– Не, «спасибо» у нас не канает. Ты это слово забудь... Хотя ты ж на ментовскую хату пойдешь. Там все по-другому. Только это, там своего дерьма знаешь сколько... Короче, это, ты думаешь, я чего за тебя подписался? Нравишься ты мне, мент. Конкретный ты мужик... Это, Оксанка мне говорила, что ты на эту суку Лию вышел. Это ж она чувака этого, Проклова, завалила, да?
– Нет, стреляла не она. Но она все организовала. И жену твою под Проклова подставила. И ствол тебе подбросила...
– Подлюка!.. Она сама в этом созналась?
– Сама. Сначала призналась, а потом от всего отреклась...
– Так я не понял, мне что, этого Проклова на себе тащить?
– Это, конечно, плохо, что она в отказ пошла. Но ведь обстановка изменилась – теперь ее на Проклова крутить будут...
– А если не докажут?
– Могут и не доказать... А ты иди в отказ, мой тебе совет. Обстоятельства, сам понимаешь, изменились. Теперь тебе больше доверия будет. Сначала под подписку выпустят, а потом и оправдают за недоказанностью. Повесят Проклова на Лию или нет, но на свободе ты будешь... Как твоя голова?
– До нормально с головой, – довольно улыбнулся Савва. – Сначала болела, а потом само все прошло. Оказывается, тюрьма лечит. Хотя ну его в пень такой санаторий... Значит, отпустят меня скоро.
– Ну не скоро. И со скрипом. Но отпустят...
– Добрую ты весть принес. Не зря я под тебя подписался... Да и не мог не подписаться. Если разобраться, ты из-за меня сюда влетел. Мог закрыть глаза на «Дженерал», а не закрыл... Тебя ж по этому делу сюда впарили. Слышал я про подставу... Ничего, все нормально будет...
Скворцов и дальше бы говорил. Но помешал вертухай. В глазах растерянность, на лице озабоченность.
– Астафьев!.. Астафьев!!!
– Чего орешь? – презрительно бросил Кирилл.
Это скот бросил его в камеру к уголовникам. И ничего, кроме отвращения, не заслуживал.
– Астафьев, давай на выход!
Кирилл поднялся со шконки, с вещами направился к выходу.
– Ну, бывай! – бросил ему на прощание Скворцов.
В тюремном коридоре Кирилла ждал капитан Лаврук из оперчасти.
– Астафьев, мать твою! Ты живой! – обрадовался он.
Кирилл знал его. Приходилось как-то раз на пару с ним разрабатывать одного заключенного.
– А что со мной случится?
– Да мало ли что... Я это, как узнал, что тебя к волкам бросили...
– Кто бросил?
– Да ошибка вышла... А может, и не ошибка. В общем, проведем служебное расследование. Виновных строго накажем... Да нет, не ошибка это. Кто-то на тебя зуб имеет. А ты знаешь, сколько дерьма в наших рядах. И вообще, дерьма хватает... Мне Дима Якушев звонил. Объяснил ситуацию. Короче, если что, сразу ко мне...
– Нет, Саня, вопросов не будет, – покачал головой Кирилл. – И обращаться я к тебе не стану. Ты – «кум», я – «пассажир». Мы с тобой по разные стороны... Вот когда меня на волю выпустят, тогда другое дело. Там, если что, я сразу к тебе...
– Да, может, ты и прав, – задумчиво кивнул Лаврук. – Только я тебя все равно не оставлю. И Дима тебя не оставит. И твой Толстопят. Все будет нормально, Кирилл. Ты только нос не вешай...
– Я нос не вешаю. Я просто держу его по ветру... Ты, Саня, меня извини. Сил нет, как спать хочу. Пусть меня в камеру отведут. Только чтобы там шконка свободная была...
– Кирилл, все нормально будет. И шконка будет, и передачи будут, и свидания... Дима говорил, что у тебя подруга есть.
– Таня.
– Ну да, Таня, он говорил... Она передачу для тебя собрала. И свидеться с тобой хочет. Я все организую, не переживай...
У Кирилла потеплело на душе. Все-таки хорошо, когда есть женщина, которую ты любишь и которая заботится о тебе. Хорошо, что есть друзья, которые не оставят тебя в беде...
Кирилла отвели в отсек для спецконтингента, закрыли в камере.
Все то же самое, как и там, где он только что побывал. Лежаки, сваренные из железных уголков, санузел, телевизор. Только смотрящий жил здесь с большим шиком. Он занимал целый угол у окна.
Людей в камере не так чтобы уж очень много. Во всяком случае, имелись свободные лежаки. Правда, на втором «ярусе». Но Кириллу все равно, где прибомбиться. Спать охота, сил нет.
Но ему навстречу поднимается молодой человек лет двадцати пяти. Высокий, крепко сбитый, на плече спецназовская наколка. На Кирилла он смотрит с едва уловимым пренебрежением. Как же, он, типа, «дед», а тут «салага» какой-то заехал.
– Кто такой?.. Как зовут?.. Откуда?.. По какой статье?..
Кирилл совсем не прочь был послать его куда подальше. Но приходилось терпеть и отвечать на «постановочные» вопросы.
– Так я не понял, ты чо, мент? – ухмыльнулся парень.
Сейчас Кирилл точно знал, что он на ментовской хате. И точно знал, что его разыгрывают... Только розыгрыш этот слишком жестокий. Этот спецназовец должен знать, как относятся к ментам в обычных камерах. Там не до шуток. Ментов режут, насилуют, убивают.
Кирилл на собственной шкуре прочувствовал всю ненависть к ментам. И у него есть полное право спросить у этого шутника за его тупые приколы.
– Ну, мент, – угрожающе усмехнулся Кирилл.
– А ты знаешь, что с ментами бывает?
Парень не почувствовал угрозы. Или не воспринял ее всерьез. Что ж, сам виноват в том, что он такой тупой...
– Знаю, – кивнул Кирилл.
Спецназовец ничего не успел понять, а уже валялся на полу. Он попытался встать, чтобы броситься на обидчика, но Кирилл провел подсечку и рукой добавил ускорения. Парень снова сел на задницу – в прямом и переносном смысле.
Такой расклад ему явно не понравился. Он попытался взять реванш. Кинулся Кириллу в ноги, попытался провести прием. Но тут же мощный удар по темечку выбил из него сознание.
Кирилл обвел камеру хищным взглядом. С вызовом спросил?
– Ну, кто там еще на мента?
Желающих драться больше не было. Зато нашлись говоруны.
– Э-э, парень, ты что, в шутку юмора не въехал?
– Мы ж тоже менты...
– Ты чего такой деревянный? Это ж ментовская хата...
Хата, может, и ментовская. Но никто не имеет права оскорблять Кирилла.
– Это кто деревянный? – жестко оскалился он.
Ему не составило труда вычислить обидчика. Это был мужчина лет сорока. Дорогой спортивный костюм, холеное лицо. Видно, какая-то милицейская шишка. Может, полковник. Или даже генерал... Но Кириллу все до фонаря. Он подошел к нему, резким движением схватил за грудки и сорвал с лежака.
Вряд ли он был большей комплекции, чем этот важный чин. Но сила в нем чудовищная. Он оторвал его от пола, поднял на вытянутых руках.
– Это кто деревянный? – грозно спросил Кирилл.
– Да ты не так понял... – начал оправдываться чин.
– Знаешь, как тебя зовут? – спросил Кирилл. – Тебя зовут Буратино, понял?
– Понял, – жалко пролепетал шишкарь и с грохотом приземлился на свою шконку.
Кто-то тронул Кирилла за плечо. Он обернулся и увидел перед собой амбала в тельняшке. Тяжелые надбровные дуги, приплюснутый нос, массивный подбородок.
– Я не понял, что тут за шум? – Это был смотрящий. Его жесткий пронизывающий взгляд впился в Кирилла. – Ты, что ли, бузу здесь поднял?
Кирилл молчал. Он не собирался оправдываться. Пусть оправдываются другие.
– Ты кто такой?
– Я не понял, мы что, стоя будем разговаривать? – скривил губы Кирилл.
Смотрящий пошевелил челюстями – как будто вопрос разжевал. Пренебрежительно хмыкнул и махнул рукой, приглашая в свой уголок. Там он предложил ему сесть.
– Ты чего такой дерганый? – спросил он. – Паша тебя ментом назвал. И ты сразу в драку?.. В шутку юмора не въехал?
– Я только что из общей хаты.
– Ты?! Из общей хаты?!.
Кирилл вкратце рассказал ему, из какого переплета только что выбрался.
– Так ты думал, что тебя снова на общую хату сунули?
– Все могло быть. И Паше я твоему правильно вломил. Такими вещами не шутят...
– Да это, в принципе, так, – с уважением смотрел на него амбал. – Только Паша у нас в ОМОНе раньше служил. У него, это, черный пояс по карате и, это, КМС по боксу...
– Да?! А я этого не знал, – усмехнулся Кирилл.
– Не знал, но Пашу сделал... Сам-то ты откуда?
– РУБОП, опер по заказным убийствам...
– РУБОП – это круто, – уважительно кивнул смотрящий. – Заказные убийства, говоришь? Да, здесь вам не тут... А то, что Дмитрича тронул, это ты правильно сделал. Он тут всех достал. Воспитатель хренов...
– Полковник?
– Ага, полковник. Ты его что, раньше знал?
– Да нет, догадался... Из отдела по воспитательной работе?
– Ну да... Говорю же, достал тут всех... Как ты его назвал? Буратино, да?
Смотрящий поднялся, одернул занавеску своего закутка. Глянул на бывшего полковника:
– Ты, Буратино, пошел на верхний этаж!
Тот хотел возмутиться. Но понял, что не в его положении это делать. Мысленно обтерся, собрал манатки и перебрался на новое место.
– На его шконке спать будешь, – распорядился смотрящий.
– Тогда я пойду, ладно? – поднялся Кирилл. – Спать хочу, не могу... двое суток на ногах...
– Я тебя не отпускал. Сядь. И слушай. Через не могу слушай.
Кирилл послушно вернулся на место.
Омоновца Пашу он наказал за неудачную шутку, Буратино ответил за оскорбление. Но это вовсе не значило, что Кирилл собирался идти против сокамерников. И противопоставлять себя смотрящему он тоже не хотел.
– Меня Кузя зовут, – сказал амбал. – Я смотрящий по этой хате. Меня общее собрание выбрало. Так что, считай, я твой начальник. Вопросы?
Кирилл мотнул головой. Вопросов у него не было.
– Короче, это нормальная «бэсная» хата. Беспредела здесь нет, все путем. И ты беспредел здесь не устраивай, понял?
– Даже не думаю.
– А Паша и этот, Буратино?..
– Сами виноваты.
– Виноваты, – согласился Кузя. – Считай, что с ними рамсы замяли. Но на будущее учти: молотить людей почем зря у нас не принято...
Смотрящий еще долго втирал про внутренний уклад камеры. И все это время смотрел на Кирилла жестким, испытывающим взглядом. Как будто хотел узнать, нет ли в нем какой крамолы. Вдруг Кирилл собирается занять его место.
Но Кирилл и не собирался лезть во власть. Он сам по себе. Чужого ему не надо, но и своего он не отдаст.
После беседы со смотрящим он занял свою шконку – разложил матрас, застелил белье. И только коснулся головой подушки, как провалился в бездну сна.
Таня звала его к себе, манила. Своими нежными пальчиками она избавила его от одежды. Сама она не раздевалась. Это ни к чему. На ней всего лишь открытый снизу прозрачный пеньюар. Он видит все прелести ее тела. И не только видит, он касается их пальцами, языком. Аромат ее духов, тела и волос пьянит кровь, кружит голову. Все мысли куда-то исчезают. Остается только одно – жажда обладать этой красотой...
Она весела и податлива. Ее губы, ее тело жаждут любви. Внутри ее горячо и тесно. Кирилл не может насытиться ею. Он устал, но не может остановиться. Еще, еще, еще... Какое это наслаждение – быть с Таней, какая это радость – владеть ею. Еще, еще... Кирилл на вершине удовольствия, цепляется за белоснежное облако, медленно опускается вниз. Сил нет, как хорошо. Сил нет держать глаза открытыми...
Он закрывает глаза. Открывает. И внутри все разом опускается. Под ним не Таня. Под ним извивается Лия. Красивая, как дьявольское искушение. Черная, как сама смерть. Жестокая, как ад...
В глазах лютая ненависть и злоба. Кожа ее мертвеет, покрывается темными чешуйками. Она на глазах превращается в змею. Это смертельно опасная гюрза, сейчас она ужалит... Но Кириллу не страшно. Он не боится змей. Он змеелов. И сейчас он возьмет эту тварь за горло, вырвет ее жало...
Он хватает ее за горло, резко сжимает...
– Пусти, а-а! – взрывает тишину чей-то мужской голос.
Кирилл проснулся, открыл глаза и увидел какого-то парня. Его-то руку и сжимал он мертвой хваткой. Как змею.
– Извини, сон дурной приснился.
– Да ладно, – заискивающе улыбнулся парень. – Я, это, разбудить тебя хотел. Подъем у нас.
– Зарядки не будет?
– А это кто как.
Кирилл осмотрел камеру. Омоновец Паша и еще два крепких парня занимались спортом. Отжимались от пола. Возле умывальника образовалась очередь. И к туалету тоже тянулась вереница людей.
Кирилл не выспался. Но нужно подниматься. Застелить койку, привести себя в порядок. Быть чистоплотным – это одна из тюремных заповедей. Быть чистоплотным – это значит быть выше всех обстоятельств. Перестают следить за собой сломавшиеся люди. Им уже все равно. И они легко опускаются на самое дно тюремной жизни.
В их камере был «вокзал» – четыре лежака в два яруса возле параши. Здесь обитали опущенные. Петухов как таковых здесь не было. Но все крепко сидели на тряпке – были вечными шнырями-уборщиками. В их число Кирилл попадать не собирался.
Он сходил к умывальнику – почистил зубы, умылся, причесался. Вернулся на свою шконку, лег поверх одеяла. К нему тут же подсел Паша Спецназ.
– Извини, братуха, – глядя куда-то перед собой, сказал он. – Так получилось. Я ж не знал, что ты с общей хаты пришел...
– А если б знал?
– Тогда б не шутил...
– Ты меня тоже извини. Погорячился... Меня Кирилл зовут...
– А я Паша... Да ты, наверное, знаешь. Кузя просветил, да?.. Ну ладно, все, пошел я. Очередь моя...
Паша направился к умывальнику. А жизнь в камере продолжала идти своим чередом. Нудно, скучно, тошно. Но деваться некуда. А куда можно деться с подводной лодки?
2
Лия не вошла в камеру. Она как будто материализовалась из ничего. Только что ее здесь не было, и вот она уже заполняет собой пространство.
Камера светлая, просторная. Чистенько, уютно. На стенах горшочки с цветами. На окнах аккуратненькие занавесочки, за которыми не видно двойных решеток и жалюзи-ресничек. Кондиционера только не хватает. Но здесь неплохая вентиляция, чувствуется свежий воздух. Лампы дневного света, гладкие стены, окрашенные голубой водоэмульсионкой, – почти что евроремонт.
После душных и грязных камер, где она побывала до этого, условия здесь чуть ли не райские.
Женский изолятор номер шесть был сдан в эксплуатацию два года назад. И уже успел получить простонародное название «Бастилия». Условия содержания приближены к мировым стандартам. Ну в какой еще российской тюрьме в камерах есть и холодная и горячая вода...
Проклятый мент Астафьев раскрутил Лию на признание. До сих пор мурашки по телу, когда она вспоминала тот кошмар с «чеченцами». Ее хотели разорвать на части, как ведьму. В принципе, она и была ведьмой. Ведьмой войны. Четырнадцать русских солдат на ее совести. Но ей фиолетово – хоть четырнадцать, хоть сто четырнадцать. Она рождена, чтобы убивать. И будет заниматься этим до конца своей жизни...
Она содержалась в отдельной камере Лефортова. Но военным следакам доказать ничего не удалось. Лия напрочь отрицала тот факт, что она воевала в Чечне. А то, что ее опознали, это ничего не значит. Тот же старший лейтенант Артемьев мог и ошибиться. А потом, где доказательства, что это именно она убила тех двух солдат? Где снайперская винтовка, из которой она якобы стреляла? Кто видел, как она это делала?
Отрицала она и все остальные убийства. Проклов, Чаев, Каплиев – кто они вообще такие? Первый раз о них слышит.
В ее невиновность никто не верил. И доказательства ее вины были. Хоть и не очень убедительные, но были. Суд в принципе мог приговорить ее к пожизненному заключению...
До суда еще далеко. Следствие еще только в начальной стадии. И движется медленно-медленно. В дело вмешалась серьезная сила – компания «Дженерал Престиж». Ей прислали блестящего адвоката, который даже пытался изменить меру пресечения на подписку о невыезде. Правда, судья противный попался. Оставил ее под стражей. Зато из здания суда ее сразу привезли в шестой изолятор. Ее могли засунуть в «спец» – для особо опасных рецидивисток. Но ей досталась нормальная общая камера. Или, наоборот, она сама досталась камере.
«Хата» большая. На сорок четыре койкоместа. Есть свободные места. Правда, далеко не самые престижные. И все на втором ярусе. Это места для обычных людей. А Лия – она необычная и знает себе цену. И уверена в том, что имеет право на привилегированное положение.
Но она женщина умная и хитрая. Она не станет сразу качать права. Она сначала присмотрится, принюхается. Когда змея вползает в хижину, она не сразу жалит хозяина. Она ждет, когда на нее наступят...
Обитатели камеры со смешным усердием делали вид, что не замечают ее. Думают, что она сейчас расплачется от недостатка внимания. Да плевать она на них хотела...
Лия подошла к свободной койке, бросила на нее матрац, застелила его бельем. Осмотрелась по сторонам. В пространстве между койками и стеной со стороны входа были натянуты бельевые веревки. Одна свободна. А Лия только что после бани. Сама чистая, и в пакете у нее мокрая стираная одежда и белье. Спортивный костюм, трусики и маечка. Она же должна следить за собой. Она ж не чушка какая-то...
Лия подошла к веревке, развесила на ней одежду. И тут же рядом с ней образовалась какая-то бабища. Ну, натуральная свиноматка. Здоровенная, толстая, морда круглая и нос как пятак. Глазенки маленькие, злые. Руки в боки. Ноздри раздуваются, как у кобылы во время случки. Она с ходу взялась рукой за веревку, сорвала ее – одежда и белье оказались на полу.
– Что ты делаешь? – возмутилась Лия.
Внешне она осталась почти спокойна. Злость не выпирала наружу. Только в глубине глаз светилась холодная ярость. Но эта бабища была тупой, чтобы заметить в ее взгляде опасность.
– Ты, коза! Ты какого хереса тухляки свои здесь вывесила?.. Ты чего такая борзая? Зашла не поздоровалась, про жизнь не спросила. И сразу порядки свои здесь устанавливать, да?
– Не кричи, – ядовито усмехнулась Лия. – А то оглохну. И на суд по состоянию здоровья не пойду...
Арестантки с интересом наблюдали за этой сценой. И на саму Лию смотрели с интересом. И даже с уважением. Не боится она эту мымру, да еще и с юморком.
– Ты чо, умная, да? – набычилась свиноматка. И зачем-то схватила ее за руки.
Но Лия легко высвободилась.
– Ты что делаешь? – грозно прошипела она. – В своей вонючей давалке ковыряешься, а потом за руки меня хватаешь? Тьфу!
Она окатила бабищу презрительным взглядом, с королевским достоинством обогнула ее и подошла к умывальнику. Открыла кран, сполоснула руки.
– Ты, сука! – ошалела от такой наглости свиноматка. И с ревом ринулась на Лию.
Что делать? Драка не входила в ее планы. Ей вовсе не хотелось оказаться в карцере. А потом, она должна вести себя примерно. Она же не киллер, она же не преступница – она просто заблудшая овца. Этому образу она должна соответствовать и сейчас, и на суде.
А разъяренная бабища уже совсем рядом. Тянет к ней руки, чтобы вцепиться в волосы.
Лия не стала ее бить. Она просто махнула руками, чтобы стряхнуть с них воду. И собранными пальцами ударила бабищу по соскам огромных буферов. Естественно, это был совершенно случайный удар. Но Лия вложила в него всю свою силу и резкость.
Бабища взвыла от жуткой боли, схватилась за сиськи, упала на пол и закружила по нему волчком.
– О-о-о! У-у-о-о!..
Казалось, это воет тревожная сирена.
– Внимание, воздушная тревога! – насмешливо объявила Лия.
Она подобрала с полу одежду и белье, сполоснула под краном умывальника и преспокойно развесила на другой свободной веревке. Никто из сокамерниц не посмел прицепиться к ней. Все понимали, что свиноматку она вывела из игры не случайно.
Она вернулась на свое место. Легла. Никто не подходил к ней, не пытался заговорить. А ей никто и не был нужен.
На оправдательный приговор Лия не надеялась. И уже всерьез готовила себя к долгой арестантской жизни. Привыкала к тюремному быту и, надо сказать, не находила в нем ничего ужасного...
Она сильная. Она волевая. И она умеет приспосабливаться к любой среде обитания...
Смогла же она жить среди чеченских боевиков. Необустроенный быт, грязные мужские тела, постоянная опасность. А здесь чисто, светло, просторно. Кормежка, горячая вода, прогулка на свежем воздухе. Телевизор можно посмотреть.
Контингент в общей камере особый: каждая вторая сиделица – наркоманка в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Девочки, как правило, без комплексов – прошли и Крым, и Рым. Но масть в камере держала рыжая баба лет сорока. Она занимала весь угол у окна. Там у нее своя компания. Самые крутые девки. К ним же после облома примкнула и «свиноматка». Было видно, что жаловали ее не особо. Но использовали ее в качестве грубой физической силы – как в случае с Лией.
Лию не трогали. Но она ощущала угрозу, исходящую со стороны блатного угла. Она спиной чувствовала, что против нее готовится какая-то пакость...
Это случилось на следующий день, во время часовой прогулки. Их было трое. Та самая свиноматка и еще две дебелые, ширококостные кобылы.
Они оттеснили ее в угол зарешеченного дворика. И вокруг них тут же образовалась толпа. Лию собирались бить. А со стороны это должно было выглядеть веселой, забавной игрой.
Видно, не думали девочки, что она сама неплохой организатор увлекательных игр.
– Ну все, курва, звиздец тебе! – зарычала на нее свиноматка.
Она явно жаждала взять реванш. Но при этом не забывала о вчерашнем уроке. И локтями закрывала свое вымя. Дура, можно подумать, у нее больше нет болевых точек.
– Курва – это ты! – хищно зашипела Лия.
И словно бы невзначай наступила ей на ногу. Словно бы невзначай... Но удар вышел сильным, резким. И пришелся точно в болевую точку на ступне. Бабища снова завизжала, как недорезанная свинья.
Но оставались еще две другие бабы. И одна уже замахивается для удара. Кулак уже сжат... Видно, у нее есть опыт уличных драк. Обычные глупые бабы пытаются вцепиться в волосы, выцарапать глаза. А эта бьет кулаком.
Только куда ей до Лии... Она легко ставит блок. Идет на опасное сближение. Мощный удар головой – баба заливается кровью и оседает на землю.
Теперь перед ней только один противник. Можно использовать красивый, эффектный прием. Она высоко выпрыгивает вверх, в прыжке разворачивается вокруг своей оси. Пятка врезается бабе точно в нос. Удар мощный, опрокидывающий. Баба-дура улетает в толпу.
Но это еще не все. Перед Лией появляется рыжая стерва. У мужиков – паханы. Значит, у баб – маханы. И у этой маханши в руке остро заточенный черенок ложки. Но куда ей со своей рязанской прытью против Лии... Блок, захват, удар. Глухой звон упавшей заточки. Сдавленный вскрик. Шум падающего тела.
Лия обвела толпу взглядом.
– Ну, кто следующий?
Тишина. Желающих нарваться на неприятность нет.
Но спектакль еще не закончен. Лия взглядом выцепила из толпы двух товарок рыжей бестии. Она ткнула в них пальцем:
– Ты и ты!..
– Не-ет, – запаниковала одна.
– Не надо! – истерически всхлипнула вторая.
Они думали, что Лия будет их бить. Но эти козы нужны ей для другого. Они должны унизить свою бывшую – бывшую! – маханшу.
– Плюнь на нее! – показывая на бесчувственное тело, велела Лия.
– Нет... Не могу!..
Пришлось применить силу. Хлесткая пощечина вразумила бабу. Она набрала полный рот слюней и плюнула в рыжую. И ее подруга сделала то же самое.
Все, рыжая дрянь опозорена и унижена. После прогулки Лия собственноручно скатала ее матрац и выбросила его в проход. И вещи из тумбочки выгребла туда же.
Вокруг новой маханши тут же образовалась своя тусовка. Лия лично выбрала самых достойных и поселила их рядом с собой. Но ей нужны были не только «торпеды». Неплохо было бы завести себе подружку...
Половина арестанток – наркоманки. И при таком раскладе администрация тюрьмы просто обязана была бороться с наркотиками. И она боролась с ними всеми доступными способами.
От родителей к узницам наркотики не поступали. А вот от друзей-наркоманов – запросто. Правда, львиная доля наркоты пропадала на досмотре. Но кое-что просачивалось. Героин, эфедрин, экстази и прочее дерьмо можно было купить через надзирательниц. По цене в десять раз дороже обычной и далеко не всегда, но все же можно. Изредка наркотик попадал в камеру через вновь прибывших – если, конечно, его не изымали на гинекологическом кресле. Протаскивали наркоту и в анусе... Решалась проблема и со шприцами.
Впрочем, вся эта канитель Лию волновала мало. Сама она на игле не сидела. Хотя опыт по этой части у нее был. В Чечне кололась опийным раствором. Понравилось. Но подсаживаться на эту дрянь окончательно не захотелось. Воля у нее стальная, поэтому она сумела вовремя остановиться. Хотя это болото уже засасывало ее...
Сейчас у нее иногда возникала мысль уколоться. Но опять же срабатывал механизм самосохранения. И здравый смысл тоже не спал. Это сейчас у нее все хорошо. Она в фаворе, наркоманки перед ней стелются, могут подогреть ее наркотой. А что будет завтра? Сядет она на иглу, а колоться будет нечем. Вот тогда начнется песня. Видела она, как ломает девчонок, оставшихся без наркоты. Пытки в гестаповских застенках – сущий пустяк по сравнению с этим ужасом...
Однажды в их камеру попала совсем молоденькая девчонка. На вид ей не больше шестнадцати. Но ведь она попала во взрослую камеру. Значит, ей не меньше восемнадцати. А выглядит очень молодо. Хотя при этом наркоманка. Видно, наркота еще не сожрала ее ни снаружи, ни изнутри. Видно, начинающая...
Начинающая она или нет, но ломало ее здорово. Ей нужна была доза, а взять неоткуда. Она умоляюще смотрела на сокамерниц, но все только разводили руками. В принципе можно было раздобыть для нее «чек» – минимальную дозу, достаточную для того, чтобы снять ломку. Но благотворительностью в тюрьме никто не занимается.
В тюрьме все делается баш на баш – ты мне, я тебе. Лия могла помочь девчонке. А той было что ей предложить взамен... Девчонка была очень красивая. Личико, фигурка, сексуальная энергетика – все на высшем уровне. Только глаза воспаленные, и губы искривлены, и кожа бледная – но это все пройдет после укола.
Лия сделала знак, и красотку привели к ней.
– Как зовут? – спросила она.
Девчонка смотрела куда-то мимо нее. Тело сотрясало в лихорадке.
– Ломает меня, – пробормотала она.
– Ломает – это имя, да? Меня – фамилия?
– Нет, меня Саша зовут... Ломает меня... Оттопыриться надо...
– Тут всем надо...
– Ну пожалуйста!
Сейчас она смотрела прямо на Лию. В глазах мольба. А на подходе – злость. Если ей откажут, она разозлится, забьется в истерике. Но Лия ей не откажет.
Саша нуждалась в экстренной медицинской помощи. Поэтому и Лия должна действовать экстренно, без всяких предисловий.
– А я тебе нравлюсь? – спросила она. – Как женщина?
Лия старательно следила за собой, ухаживала за своей внешностью.
– Вы... Вы красивая... – кивнула Саша.
– А ты очень красивая... Красивые люди должны тянуться друг к другу, ты не находишь?
– Да... – кивнула Саша.
Сейчас она готова согласиться со всем, чем угодно. Лишь бы только получить дозу.
– А ты хочешь жить со мной? Хочешь, я буду твоим мужчиной?
Саша не очень удивилась вопросу. Не с Луны же она свалилась. Должна знать, что женщины не всегда любят только мужчин. И особенно «розово» там, где о мужчинах можно только мечтать.
– У меня... У меня есть парень... – пробормотала она.
– Здесь нет парней, – хищно улыбнулась Лия. – Здесь есть только я... Ты мне нравишься, Саша. И я хочу, чтобы сегодня ты спала со мной...
– Я... Я не могу спать... Меня ломает...
– Я могу помочь тебе.
– Правда? – обрадовалась девчонка. – Прямо сейчас?
У Лии свой собственный угол за ширмой. Можно сказать, своя комната. Громко работает телевизор – ничего не слышно, чем она там занимается.
Дверь в камеру изобилует смотровыми глазками. Их целых пять. Хата просматривается и вдоль и поперек. И только Лия вне досягаемости. И надзиратель делает вид, что так и нужно. Потому что Лия поддерживает порядок в камере, вовремя подавляет брожение и недовольство среди подопечных. Пусть это всего лишь видимость благополучия. Но начальство такой расклад устраивает. И Лию тоже устраивает. Поэтому ей можно то, чего нельзя другим...
– Прямо сейчас, – кивнула Лия.
Сейчас она зарядит Сашу, а та в ответ зарядит ее. Эта девочка вылижет ее от макушки до пят...
– А есть? – с надеждой спросила Саша.
– Есть. У нас все есть... Герыча хочешь?
– Герыч?! Геры-ыч!.. – зачарованно протянула девчонка. – Герыч – это хорошо... Только мне не нужно... Меня «максимыч» в попу делает...
– Чего? – непонимающе уставилась на нее Лия.
– У меня «максимыч» в попе. Я его чувствую...
Саша отрешенно улыбнулась, попросила Лию поплотней задвинуть занавески. Лия все поняла, когда она сняла с себя трусики и засунула палец к себе в дырочку. Не так-то просто было вытащить эту капсулку. Но Саша с этим справилась.
Капсулка была крохотная. Саша жадно сжала ее в кулачок и прижала к груди. Как будто в ней заключалась вся ее жизнь.
– Это «максимыч», – лихорадочно зашептала она. – Здесь на сто доз...
– Да ну, – не поверила Лия.
– На сто. Ровно на сто... Это же «максимыч». От слова «макси». Значит, максимально...
– Никогда не слышала про «максимыча».
– Конечно, не слышала... Его Андрюшка родил. Он у меня Менделеевский институт закончил, еще тот химик... Только ты никому не говори, ладно?
Все это здорово смахивало на бред наркомана. Крохотная капсулка на сто доз. Какой-то Андрюшка-химик – светить его никак нельзя, но Саша его засветила... Лия бы не удивилась, если бы в «драгоценной» капсулке был заключен самый обыкновенный мел.
– Я не поняла, у тебя есть «максимыч», а ты просишь помощи, – усмехнулась Лия.
– Знаешь, что такое рай, в котором много анаши, но нет огня? Это ад!.. У меня есть «максимыч». Но нет шприца... А у тебя есть?
Саша смотрела на нее так, как будто от нее зависело, жить ей или умереть.
– Есть, – кивнула Лия. – А что мне за это будет?
– Все сделаю. Вот увидишь...
Саша получила шприц. С помощью ложки и огня сообразила «дозу». На одну дозу требовались крохи. Тут главное – не переборщить...
Но, видно, у Саши был богатый опыт. Она рассчитала точно. И вместо того чтобы загнуться от передоза, расцвела и похорошела. Лия просто изнемогала от нетерпения.
Похоже, помимо прочих радостей, «максимыч» нагонял на Сашу и сексуальный кайф. Похоже, он спровоцировал бешенство матки. Она с такой жадностью набросилась на Лию... Это было что-то невероятное. Иногда Лии казалось, что она умирает от наслаждения.
Но она выжила. И на следующий день все повторилось... А говорят, что в тюрьме плохо. Нет, для Лии это были райские кущи. Она – Адам, а Саша – Ева, неутомимая и жадная до секса...
Саша хотела поделиться «максимычем» с другими сокамерницами. Но Лия не разрешила. Это будет настоящий дурдом, если бабам начнет плющить матку...
– А сама не хочешь попробовать? – спросила Саша.
– Думаешь, надо? – настороженно спросила Лия.
– Не знаю. Тебе видней...
– Ну, если один разик... А не затянет?
– Не знаю. Меня с третьего раза засосало... Мы с Андрюшкой сначала просто играли. А потом... Ладно, что было, то было... Ну так что, готовить на тебя?
– Готовь, – решилась Лия.
Ей и самой хотелось поймать фишку сумасшедшего возбуждения.
– Только смотри не переборщи, – добавила она.
– У меня глаз алмаз, – мило улыбнулась Саша.
Она приготовила раствор для себя. А потом занялась «приправой» для Лии.
– Тебе совсем мало надо, – приговаривала она. – Не бойся, все будет хорошо...
Саша целиком была поглощена делом. Сама сосредоточенность. Она просто не могла ошибиться. Поэтому Лия смело ввела в себя приготовленный раствор.
И началось...
Этот кайф невозможно описать. Это лавина разнузданных чувств. Это водоворот сумасшедшего наслаждения... Лия не ведала, что творит. Она как оголтелая набросилась на Сашу, подмяла ее под себя. Она до отказа была заполнена жаждой секса. Но эта жажда продолжала распирать ее. Она сорвала с Саши одежду, распяла ее на постели, в неистовом порыве пытаясь спустить пар дикого желания. Но жажда продолжала распирать ее.
Ей было хорошо. Невыносимо хорошо. Невыносимо... Она не могла вынести тяжести обрушившегося на нее кайфа. Как на «американских горках», она стремительно взлетала вверх и так же стремительно спускалась вверх. Бездна ощущений. Кайф и тошнота в одном флаконе. А потом ее подхватила бешеная карусель, понесла, закружила... Такое ощущение, будто душа отделяется от тела...
Почему «будто»? Ее душа в самом деле отделилась от тела. Лия видит себя. Но она как неживая...
Саша кричит, ее крик врезается в уши. Со всех сторон к телу бегут арестантки. Они срывают ширму, хватают Лию за руки, за ноги, трясут, бьют по плечам. Кто-то лупит в дверь, требуя надзирателя... А Лия наблюдает за всем этим со стороны. Ей хорошо. Невообразимо хорошо. На душе кайф и вместе с этим неземное спокойствие...
Да, она умерла. Умерла!.. Но в этом нет ничего страшного. Даже, напротив, весело. Она спокойно может проходить через стены. Она так и делает. Выходит из камеры, попадает во внутренний двор тюрьмы, перемахивает через крыши, несется по воздуху через всю Москву.
Она не знает, куда ее несет. А заносит ее в какую-то тюрьму. Снова мрачные коридоры, камеры, камеры... Надо убираться отсюда. Но ей не хочется никуда уходить. И к тому же она попала сюда не случайно. Если она здесь, значит, так надо... Коридор, камеры, решетки, надзиратели и конвоиры. Она в какой-то комнате. А там... Она видит Таню. Она сидит на столе, голая, ноги разведены в стороны. А над ней пыхтит Кирилл. Он тоже голый. Он обнимает ее. Крепко. Жадно. Он входит в нее. Выходит. Снова входит. Таня изнывает от наслаждения...
Лия должна рассвирепеть. Этот поганый мент трахает ее подругу. Но ей все равно. Все равно. Нет ни чувств, ни эмоций. И ей вовсе не интересно, чем занимаются эти двое. Надо идти дальше...
Но дальше идти не получилось. Какая-то сила схватила ее за плечи, потянула назад. Снова обратное путешествие по городу, снова «Бастилия». Она видит себя, вернее, свое тело. Ее несут на руках по коридору. Она не хочет возвращаться обратно. Но ее никто не спрашивает. Жизненная сила втягивает ее в собственное тело. Вспышка света, вспышка боли и темнота, в которой пропадает сознание...
3
Таня крепко держала его за шею. Голова откинута назад, глаза закрыты, из раскрытых губ вырываются тихие сдавленные стоны. Сейчас Кирилл самый счастливый на свете человек. Он всем своим телом ощущает нежность ее бархатистой кожи, упругость ее грудей. Душа поет и радуется. Все чувства звенят от страстного восторга. Он мягко вторгается в жаркую тесноту ее плоти. Силы небесные – как хорошо!..
Но скоро все это кончится. Таня уйдет, а его уведут обратно в камеру. Он снова полетит вниз... Но пока он наверху. И поднимается все выше, выше...
– Кирилл, как хорошо, – прошептала Таня.
Она прижалась к нему всем телом. Как будто хочет раствориться в нем... Это было бы, конечно, здорово. Но так не бывает. И притом они разделены тюрьмой. Это первая их встреча. И будет ли следующая?
– Кирилл, я не хочу уходить, – тихо сказала она.
– Не уходи...
Пустой разговор. Через пять минут они должны расстаться. Через пять минут в дверь забарабанит конвоир. И если они замешкаются, в следующий раз – если до этого дойдет – у них могут возникнуть проблемы. Им просто-напросто не разрешат эти незаконные свидания. А встречи через плексигласовую перегородку их не устраивают...
– Кирилл, надо собираться...
Таня с неохотой отстранилась от него, потянулась за одеждой.
Кирилл не должен был смотреть на нее. Но он не мог ничего с собой поделать – просто невозможно было отвести от нее взгляд. Получалось, он подсматривал за ней. Но как быть, если он дорожит каждой секундой, проведенной вместе с ней...
Таня красивая. Она самая красивая... Она идеально сложена, у нее нежнейшая кожа, тело без единого изъяна. Но сейчас эти достоинства могли восприниматься как технические характеристики девушки-модели. А для Кирилла Таня не модель. Для него она – любимая женщина. Любимое лицо, любимые глаза, любимые волосы...
Свидание в комнате для допросов устроил капитан Лаврук, а Таню сюда провел Дима Якушев. Кирилл же показал себя полным эгоистом. Как только они оказались вместе, сразу же усадил ее на стол и... А надо было спросить, как у нее дела, не нуждается ли она в чем...
– Кирилл, ты за меня не волнуйся, у меня все хорошо, – одеваясь, сказала она. – Живу в твоей квартире. Пока не выгоняют...
– Не выгонят, – покачал головой Кирилл. – Дима об этом позаботится...
– И с работой у меня все нормально. Вернулась в «Юпитер»... Дима говорит, что Лию бояться нечего. Вот я и не боюсь... Кирилл, я хочу, чтобы все было хорошо. Я хочу, чтобы ты побыстрей вернулся...
Она оделась, быстро привела себя в порядок. Повернулась к нему. Обвила руками его шею, щекой прижалась к его щеке.
– Мне плохо без тебя... Ты... Ты самый лучший...
В дверь постучали. Ну вот и все, пришла пора расставаться. Теплый, уютный мирок рухнул. И снова впереди замаячил мрачный и сырой мир неволи. Как не хотелось в него возвращаться...
Таня поцеловала его в губы и ушла.
Смотрящий Кузя вовсе не был таким хорошим, каким хотел казаться. У него была одна слабость, которую он пытался выдать за силу. От скуки он частенько занимался рукоприкладством. Но бил только тех, кто не мог дать сдачи.
Кирилла он не трогал. Для него он был крепким орешком. Но и оставить его в покое тоже не мог. Кузя воспринимал его как своего конкурента. И то, что Кирилл вовсе не хотел быть смотрящим, ничего не значило...
Кроме Кирилла, в камере хватало мужиков, которые в случае чего могли дать Кузе отпор. Среди них был один парень, которого в один прекрасный момент Кузя довел до белого каления. Он не ударил смотрящего, но сказал ему пару ласковых слов. Кузя затаил на него обиду. И началась самая настоящая травля.
Парня звали Вадим. Однажды он отправился на встречу со своим адвокатом. Кузя передал ему несколько писем от сокамерников, чтобы защитник передал их на волю. Письма к адресатам не дошли. И Кузя обвинил Вадима в тяжком грехе – мол, письма эти ушли в оперчасть. Получалось, Вадим – стукач.
Кирилл понял, что это была чистейшей воды подстава. Сто пудов, письма были «на деревню дедушке», поэтому до адресата дойти просто не могли. Но отправители этих писем усердно плясали под дудку смотрящего и требовали серьезного разбора. А Кузя того от них и добивался.
Он собрал сходняк и целый час вместе со своими «шестерками» обливал Вадима помоями. Его поносили все, только Кирилл и Паша Спецназ вступились за парня. Но их голоса не перевесили чашу голосования.
Кузя вынес приговор, по которому Вадима «опустили». Нет, до петушения дело не дошло. Все-таки это была ментовская хата, а не какая-нибудь беспредельно-уголовная. Но здесь хватало своих мерзостей.
Вадима объявили сукой, на веки веков посадили на тряпку и переселили на «вокзал». Он стал бессрочным шнырем, бессменным уборщиком. С тех пор жизнь Вадима покатилась по наклонной плоскости вниз. Он не смог пересилить себя, сломался под напором обстоятельств. И в самом скором времени мог намертво вписаться в категорию помойных чушков.
А Кузя не унимался. Он явно был не прочь взяться и за Кирилла. Но он кентовался с Пашей Спецназом. А вместе они – сила, с которой Кузя не мог не считаться.
Правда, Паша в камере долго не продержался. Он шел по делу о нанесении тяжких телесных... Одного гражданина при задержании очень сильно помял, а тот, оказывается, был ни в чем не виновен. Со следствием долго не тянули. И суд в течение одного дня вынес приговор. Три года условно. Пашу отправили домой, а Кирилл остался в камере перед лицом зарывающегося Кузи.
На него началась охота. Кузины «шестерки» действовали самым наглым образом. Якобы случайно толкали его возле умывальника. Один раз сбили с него полотенце, затем из-за них же он уронил мыльницу.
Наглецы, конечно, извинялись. И ждали, когда Кирилл поднимет с полу свое добро. Но поднимать с полу что-либо – западло. Хорошо, что в камере не было «петухов», а то бы его попытались офоршмачить через них.
Пару раз Кузины прихлебалы садились возле него и начинали вести меж собой беседу. Им очень было нужно, чтобы Кирилл прислушался к ним. Тогда бы они могли бросить ему предъяву – а-а, слушаешь, интересно, уж не для кума ли стараешься... Но Кирилл делал вид, что чужие разговоры его не касаются.
Он старался вести себя правильно. Ни у кого ничего не просил, с расспросами ни к кому не лез, тщательно следил за своим внешним видом, «дачки» с воли не зажимал.
Но Кузя не отчаивался. И выбрал новую тактику давления. Стоило только Кириллу пойти за перегородку, как кто-нибудь из Кузиных «шестерок» садился за стол. А по правилам нельзя быть в сортире, когда кто-нибудь ест. Получалось, Кирилл допустил косяк.
Так продолжалось несколько дней. И в конце концов Кузя собрал сход. Его «шестерки» требовали растерзать Кирилла на части.
– Не, мужики, так продолжаться больше не может, – бушевал один. – Я за стол – он в сортир, я за стол – он в сортир. Блин, похавать нормально не могу. Беспредел, честное слово. Издевается он, что ли?
– Издевается он. Не, серьезно, издевается. Житья от Кирилла нет, – подвывал второй. – Спросить с него надо...
– Да сортир – это ладно, – ухмыльнулся Кузя. – Слышал я, наш Кирилл вместо допросов с подругой своей встречается. Не, это, конечно, его личное дело. Но возникает вопрос, за какие такие заслуги ему женщину в кабинет водят. Может, он объяснит?
– Объяснить? Легко. – Кирилл насмешливо посмотрел на него. – Я капитана Лаврука хорошо знаю. Еще с тех времен, как сам погоны носил. А что тут такого?
– А может, ты стучишь ему?
– Это серьезная предъява. У тебя есть доказательства?
– А что, если есть?
– Говори слова. Буду отвечать.
– А то, что ты сам по себе живешь, – это не доказательство? Правильный такой, чистенький, гладенький. Подозрительно!
– Значит, получается, я стукач, да?
Кирилл не просто смотрел на Кузю. Он прессовал его взглядом, пытался выжать из него всю его разрушительную энергию. Кузя почувствовал на себе его силу. Обмяк, но в тряпку не превратился. И сам продолжал прессовать Кирилла.
– Ты сам это сказал, понял? Сам! – злорадствуя, выкрикнул он.
– Я ничего не говорил. А могу сказать... Ты стукач!
– Что?! – взвился Кузя. – Не, мужики, вы посмотрите! Этот черт совсем с катушек съехал!
Кирилл мог размазать его по стене. Но это грубо. И примитивно. К тому же он был готов к подобному разговору. И держал в рукаве козырь против смотрящего.
– Базар фильтруй! – жестко отчеканил Кирилл.
– Что ты сказал?
– Заткнись!!! Заткнись и слушай меня! Все меня слушайте!
На какой-то момент Кирилл завладел инициативой. И было бы глупо не использовать этот момент.
– Ты! – показал он на одного из «шестерок» смотрящего. – Поднялся, ну!
Мужик хоть и нехотя, но поднялся. Оглянулся по сторонам в поисках поддержки. Но Кирилл никому не давал опомниться. А буром переть на него никто не решался. Все знали его силу.
Сам Кузя пребывал в замешательстве. Но тут же взял себя в руки. И попытался эдак небрежно ударить Кирилла раскрытой ладонью по плечу. Но мгновенно попал в захват.
Кто-то из его «шестерок» пытался напасть со спины. Кирилл его не бил. Он просто выбросил назад ногу. Бедолага летел через всю камеру, чуть не снес своей тушей стол.
Больше нападать на Кирилла никто не решился.
– Посмотри, что у него под матрасом! – велел он первой «шестерке».
Мужик поднял матрас. А там какой-то лист бумаги и небольшой пакет.
– Что это? – в предчувствии неладного взвыл Кузя.
– А это мы у тебя сейчас и спросим... Что там за бумага?
Бумага была очень интересной. Несколько строчек машинописного текста. Форменное распоряжение – Кузьмину Леониду Витальевичу взять в разработку гражданина Астафьева Кирилла Авдеевича. Далее небольшая инструкция, на какие вопросы обратить особое внимание. Получалось, что Кузя – натуральный ментовский агент и он должен стучать на Кирилла.
Но и это было еще не все. Под распоряжением была приписка. Так, мол, и так, высылаем вам, дорогой Леонид Витальевич, то, что вы просили...
А это «то, что вы просили» лежало в пакете. Толпа дружно ахнула, когда эта штука была выставлена на обозрение. К самому натуральному фаллоимитатору была приложена смазка для анального секса.
Кузя был в шоке. Он пытался что-то сказать, но вместо этого по-рыбьи хватал ртом воздух.
– Теперь поняли, мужики, почему Кузя так задергался? – с беспощадной насмешкой спросил Кирилл. – Знал, какое у него под матрасом палево... Да, Кузя, знал я, что ты стукач. Но ты, оказывается, еще и педик...
Это называется королю поставлен мат. Ситуация у Кузи безвыходная. Толпа уже настроена против него. И любое слово в свое оправдание вызовет только еще большие насмешки.
Он сколько угодно может объяснять, что его подставили. И ему даже будут верить – мысленно. Но вряд ли кто возьмет слово в его защиту. Потому что Кузя – стукач и пассивный педик. И единственно, чем его могут утешить – это предложить ему петушиный секс. Если, конечно, найдутся желающие на его вонючую задницу...
Фактически Кирилл подписал Кузе приговор. Он опустил его до уровня канализации. И никакая сила не поднимет его. Смотрящим ему не быть. И жить ему на «вокзале»... Да, это он подложил под его матрас письмо и пакет. Да, это он подставил смотрящего. Но ведь Кузя сам во всем виноват. Он рыл яму Кириллу, но угодил в нее сам...
Сегодня Дима Якушев появился сам, без Тани. Она была вчера, второй раз за этот месяц. И привести ее сегодня – было бы слишком жирно для Кирилла. К тому же у Димы к нему очень важный разговор. И не очень приятный.
– Ничего не получается, – уныло сказал он. – Как головой о стену. Бьемся, бьемся, а все мимо...
Эти полтора месяца Дима не сидел сложа руки. Пытался пробить выходы на «Дженерал». Но все глухо, как в танке. Начальник службы безопасности куда-то пропал. Как в воду канул. Возможно, канул туда с гирей в ногах вслед за Володарским. Пропал и ближайший помощник Дроздова – Ренат Санидинов. Дима всерьез подозревал, что это он стащил пистолет Зрельника. Его бы найти да допросить. Но Санидинова нигде нет. Ни родные, ни близкие о нем ничего не знают. Был, да сплыл. Возможно, лежит сейчас в одной могилке со своим бывшим боссом.
Следствие работает против Кирилла. Было доказано, что произведен всего один выстрел. А их было два. Есть свидетели, которые могли это подтвердить. Но не было свидетелей, которые видели пистолет в руках Зрельника.
Дима Якушев мог бы дать показания в пользу Кирилла – так, мол, и так, видел, как в него стреляют. Но существовала пленка с видеокамеры слежения, которая четко доказывала, что в момент выстрела рядом с Кириллом Димы не было. Он появился чуть позже, его выталкивала из приемной толпа охранников.
Зато не было записи, которая показала бы, как во время этой небольшой заварушки кто-то забирает у Зрельника пистолет. Но ведь была камера слежения на этом участке коридора, и в момент убийства она должна была фиксировать события. Только пленка куда-то пропала. А следствию все до фонаря – нет записи, и хрен с ним.
Против Кирилла работало не только следствие. Против него было настроено так называемое общественное мнение. Пресса трезвонила во все продажные колокола, выставляла майора Астафьева эдаким кровожадным монстром, которого хлебом не корми, дай только застрелить кого-нибудь. Были подняты все случаи, когда ему приходилось убивать преступников при задержании. Оказывается, то были ангелы, а Кирилл – демон. На самом полном серьезе ставилась под сомнение законность этих действий. Уголовные дела по этим фактам не возбуждались, но это значительно усугубляло дело, по которому Кирилл шел сейчас.
Особый упор делался на Илью Зрельника. Хороший, честный парень, достойный гражданин своей страны, заботливый сын своей матери, и так далее, и в том же духе. А Кирилл, естественно, беспощадный убийца, отнявший у матери единственного сына.
Против Зрельника Кирилл ничего не имел. Ему искренне было жаль парня. Он каялся в совершенном убийстве. Но в то же время он точно знал, что Зрельника жестоко подставили. И в его смерти виноваты исключительно Дроздов и стоящий за ним Сомов. Разумеется, пресса и не думала ни в чем винить ни того, ни другого. Во всем виноват только один Кирилл.
Дима Якушев поднял досье на Сомова. Интересная личность. В восьмидесятых годах проходил в качестве подозреваемого по делу об убийстве. Дело развалилось за недостаточностью улик – чувствовалась рука могущественного папаши. Все это события давних дней, к делу их не пришьешь. Но задуматься можно. Оказывается, Сомов – еще тот фрукт. Дитя номенклатуры, но отнюдь не тепличное растение.
Женат, двое детей. Примерный семьянин. И еще более примерный любовник. Дима глубоко не копал, но все равно смог высветить двух его любовниц. Замечательной красоты женщины, все они находились на полном обеспечении Сомова, зависели от него от и до. Но это его личное дело – изменять жене или нет, сколько иметь любовниц. В эти дела никто лезть не собирался.
Но если Кирилла упекли за решетку с его помощью, рано или поздно господин Сомов жестоко об этом пожалеет.
Хотелось бы, чтобы это случилось рано. Только, похоже, вряд ли Кирилл в самом скором будущем сумеет дотянуться до этого гада. Материалы следствия – это груз, который стремительно тянет его на дно неволи. Все идет к тому, чтобы суд навесил ему на шею ярмо в виде пяти, а то и десяти лет строгого режима...
– Все очень серьезно, – подтверждал его опасения Дима. – Пистолета нет, свидетелей нет, видеозаписи нет. Дроздова нет, Санидинова тоже нет.
– Спасибо, утешил, – криво усмехнулся Кирилл.
– А я не утешать тебя пришел, – озадаченно посмотрел на него Якушев. – Я пришел тебя предупредить. Тебе сейчас нужно быть очень осторожным... Лию Каленцеву пытались убить...
– Та-ак, это интересно, – озабоченно протянул Кирилл.
– Лия чуть ноги от передоза не двинула. Ну, от передозировки...
– Она что, наркоманка?
– Получается, что да... Она у себя в камере масть держала. Типа, смотрящая. А потом какая-то девчонка появилась, с которой она ну очень-очень подружилась... В общем, ширнулись они на пару. Девке ничего, а Лия – готовальня... Правда, ее потом откачали. Хотя врачи до сих пор удивляются. После такой дозы она точно должна была кони двинуть. Но ты же знаешь, она змея. У нее своего яда полно. А свой собственный яд как противоядие. Шутка. Но близко к истине...
– Почему ты считаешь, что ее пытались убить? Девчонка в чем-то созналась?
– Да нет, не созналась. Ее, конечно, допрашивали, не без этого. Говорит, что Лия сама ей наркоты предложила. И раствор она сама делала. Только не рассчитала... А через неделю Лия в себя пришла. Она говорит, что у девчонки какой-то «максимыч» был, синтетический наркотик – очень сильный. Говорит, что эта девчонка сама уговорила ее. Себе она дозу нормальную сделала, а с ее дозой нарочно переборщила. Нарочно...
– А что девчонка говорит?
– А ничего. Ей меру пресечения изменили. Выпустили под подписку. Когда Лия в себя пришла, она уже ручкой всем сделала...
– Но так ведь ее найти можно.
– Нашли. В морге... Угадай с трех раз, по какой причине она туда попала?
– Передозировка?
– Она самая. И хрен к чему подкопаешься... Короче, я не знаю, как точно все было. Но знаю, что Лию заказали. И сделали ее классически. Все шито-крыто. Сейчас бы в земле лежала, если б не ее гадючье здоровье... В общем, мы так думаем, что это «Дженерал» к ней руку приложил...
– А может, за Каплиева расплата?
– Но тогда почему тронули только Лию? Она всего лишь исполнитель. Основная вина лежит на Яше Ветряке. Но ведь его пальцем до сих пор не тронули. А заслать киллера в мужской изолятор куда проще, чем в женский... Нет, Каплий здесь ни при чем...
– Где сейчас Лия?
– В больничке. А потом ее на спец переведут... Кстати, до этого случая за ней грамотный адвокат стоял. Я узнавал, его какой-то левый дядя нанял. Этот дядя хорошо ему заплатил и велел добиться для Лии щадящих условий содержания. Желательно, чтобы ее в общую камеру шестого изолятора перевели. Ну, он старался и добился. Лия в общей камере оказалась. Туда киллера легче заслать...
– Адвокат должен знать, кто его нанял.
– Не знает. Ему все равно, чей гонорар отрабатывать. А заплатили ему неплохо... Я это к чему? А к тому, что сейчас этот адвокат Каленцевой больше не занимается. И никто ей ничем не помогает. Никому она больше не нужна...
– Думаешь, от нее отступятся?
– Если честно, мне как-то все равно, что с ней будет. Грохнут – туда ей и дорога. Я за тебя волнуюсь. Это, тут Толстопят с одним знакомым своим договорился. В общем, тебя в одиночку переведут. Там нувориш какой-то сидел. Холодильник, телевизор с видиком... Кондиционер был. Только кондиционера уже нет. Но все остальное осталось. Короче, нормально будешь жить...
– Да я и сейчас ни на что не жалуюсь.
После того случая с Кузей Кирилла хотели поставить смотрящим. Он отказался, но все равно остался на привилегированном положении. В общем, жил неплохо.
– Трупом станешь, тогда точно ни на что жаловаться не будешь. Тьфу, тьфу, еще накаркаю... Короче, тебя переведут в одиночку. От греха подальше...
– Думаешь, меня тоже заказали?
– Кто его знает, всяко может быть...
– Кому это нужно? Сомову? Но он мог убить меня раньше. Еще до этого идиотского спектакля с психопатом Зрельником. Грохнул бы без всякого суда и следствия...
– Но ведь не грохнул. А в СИЗО отправил... Но ты-то когда-нибудь освободишься и снова ему поперек горла станешь. Или нет, отстанешь от него?
– Сначала на свободу надо выйти. А там решать будем.
– Знаю я твое решение. Под Сомова копать начнешь. А этого ему не нужно... В общем, здесь ты под нашей защитой. Да и сам себя в обиду не дашь. Надеюсь, ничего с тобой не случится...
– А со мной ничего не может случиться, ты же знаешь... Что все обо мне да обо мне. Как у вас там дела?
– Сам знаешь, доллар в четыре раза подорожал. Цены на все взлетели. Люди в панике...
– Хотел бы я быть в панике. Но на свободе...
– На свободе сейчас другие гуляют. Господа Сомовы. Такие, как он, на кризисе руки погрели... Блин, задницей бы его да на раскаленную сковородку...
– Ничего, я этим скоро займусь.
– Вот именно, что скоро. Мы тебя, Кирилл, в обиду не дадим. Толстопят с самим министром насчет тебя разговаривал. Срок тебе скостят по-любому...
Дима говорил об этом серьезно. Но он хотел всего лишь взбодрить Кирилла. На самом деле все было очень плохо. Многие важные милицейские чины отреклись от майора Астафьева.
Зато не бездействовали его друзья. Но максимум, чего они могли добиться, – это послабление тюремного режима и редкие встречи с Таней. Но и на этом им большое спасибо...
Судебный процесс над Кириллом начался в октябре. И с самого начала стало ясно, что ничем хорошим он для него не закончится. Его адвокат настаивал на том, что Кирилл совершил убийство по неосторожности. В этом случае максимальный срок наказания – три года лишения свободы. Но статья сто девятая не прошла. Ничего не вышло и со статьей сто восьмой. Оказывается, Кирилл не защищался. Оказывается, он убил человека просто так – захотел и убил.
В роли гособвинителя выступал бывший следователь, а ныне зампрокурора Ивлев. Тот самый жук, который арестовал Кирилла. На суде он извращался как мог. Обвинил Кирилла во всех смертных грехах. Можно было не сомневаться, что после суда в самом скором времени он займет место прокурора. И, конечно же, получит солидный куш в виде денежного вознаграждения от фирмы «Дженерал Престиж».
Судья верил Ивлеву больше, чем адвокату Кирилла. Свою роль здесь сыграла общественная шумиха. И, возможно, тот же денежный интерес. Судьи, они же люди. И они любят хорошо покушать.
Кирилла обвинили в совершении умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах. Оказывается, безоружный психопат Зрельник пытался задержать Кирилла, осуществляя служебную деятельность.
Против Кирилла сплотились все – и судья, и прокурор, и общественность. Адвокат пытался вытащить его, но тщетно. Он с самого начала был обречен на поражение. На это его обрекли могущественная компания «Дженерал» и ее высочайшие покровители. Все доводы в защиту Кирилла были гласом вопиющего в пустыне.
Процесс длился ровно месяц. Он получил широкую огласку в средствах массовой информации. И вся «прогрессивная» общественность радовалась, когда самый справедливый суд в мире отмерил «кровожадному менту» пятнадцать лет лишения свободы. И никто из этих людей не задал себе вопрос, а сколько раз Кирилл рисковал своей жизнью ради того, чтобы жили они...
Пятнадцать лет. Это, считай, повезло. Могли дать и все двадцать... Может, и повезло. Только везунчиком Кирилл себя не ощущал.
Часть вторая
Глава шестая
1
После суда из одиночки Кирилла перевели в общую камеру. Бояться Сомова не стоило – этот гад уже добился того, чего хотел.
Пятнадцать лет – это слишком много. Через пятнадцать лет Кириллу будет под пятьдесят. Через пятнадцать лет с самим Сомовым может что-нибудь случиться. Его могут грохнуть или партнеры, или конкуренты по бизнесу. Он может уехать за границу со всеми нажитыми миллионами. За это время может грянуть революция. Пятнадцать лет – это целая жизнь...
До весны следующего года Кирилл оставался в изоляторе. Условия содержания вроде те же – что «до», что «после». Та же общая камера, те же «бэсы», те же порядки и нормы питания. На самом деле все далеко не так. Нет больше встреч со следователями и адвокатами, нет больше возможности видеться с Димой Якушевым. Про Таню и говорить нечего.
С Таней за все это время он виделся всего несколько раз. Они разговаривали через плексигласовую перегородку. Кирилл мог ее целовать, но только через трубку телефона. Она любила его, скучала и тосковала. Обещала ждать. Но Кирилл понимал, что это глупо с ее стороны. А он поступил бы жестоко, если бы требовал от нее такой жертвы. Пятнадцать лет – это слишком много...
Лию тоже осудили. Следователи все-таки смогли доказать ее участие в чеченских бандформированиях. Хотя убийства российских солдат доказать не удалось. Смогла она отвертеться и от убийства Проклова, Чаева и Каплиева. Зато суд счел убедительными доказательства по факту убийства двух сотрудников службы безопасности компании «Дженерал». Но как это ни странно, ей не впаяли пожизненное заключение. Ей дали всего пятнадцать лет. Ровно столько, сколько отмерилось Кириллу...
Весной Кирилла отправили по этапу в иркутскую колонию для бывших сотрудников.
На этапе он понял, что зэк – это не человек. И даже не животное. Зэк – это вообще ничто...
Путь до зоны должен был занять не меньше месяца. Довольно долгий срок. Без еды за это время можно двинуть ноги, и не один раз.
Осужденным полагался сухпай, но конвой все забрал себе. Как же, будет солдатня кормить зэка тушенкой. Все себе. А заключенным – корка сухого хлеба и полтора литра воды в пластиковой бутылке на всю толпу.
В ту же бутылку приходилось и отливать. Потому что оборзевшим «вэвэшникам» было в падлу выводить заключенных в сортир. Приходилось терпеть целые сутки и оправляться в пакеты. А ведь среди осужденных «бэсов» было достаточно много тех же бывших «веселых ребят» – бывших солдат срочной службы внутренних войск. Должна же была быть хоть какая-то солидарность.
Нет, не было солидарности. Зато была солидранность. В смысле с зэков соли дно дра ли за всякие услуги. Даже за кипяток для чая приходилось платить. Хорошо, у Кирилла были деньги – Таня перед отправкой хорошо подогрела.
За свои деньги он мог бы обрести даже плотские утехи. Первое время в одном с ними вагоне везли женщин. С одной стороны, было весело. Все-таки женщины. С другой стороны, очень грустно...
В условиях неволи разница между мужчиной и женщиной проявляется особенно сильно. Мужчины достаточно быстро адаптируются к новым условиям. Тюрьма для них – это борьба. Борьба с самими собой, с внешней средой. Борьба за выживание, борьба за лидерство. Борьба становится смыслом их существования. Они легко выстраивают для себя новую жизнь – новые нормы поведения, новые ступеньки иерархии, новые ритуалы, новые мифы...
А вот женщины в большинстве своем не могут построить новый для себя мир. Они живут прошлым и не видят для себя ни будущего, ни настоящего. Это жалкое и страшное зрелище – осужденная женщина. Надо только видеть, сколько тоски в ее глазах.
Но какова же их радость, когда они видят мужчин! Они нуждаются не столько в сексе, сколько в простом человеческом общении. Но секс тоже не на последнем месте. Во всяком случае, для большинства из них. Они рады воспользоваться возможностью побыть с мужчиной. Для них это как возвращение в прошлое. Короткое, неубедительное, порою грязное, но возвращение...
Женщины на одной стороне вагона, мужчины – на другой. Но это не мешало спонтанному образованию пар. «Влюбленные» переглядывались, перекрикивались и, конечно, переписывались – договаривались о «тайных» свиданиях.
Конвоиры просто не могли упустить шанс подзаработать. И отвели сортир под комнату для свиданий. Одна минута свидания – сто рублей. Час – двести баксов. И от желающих при этом не было отбоя.
Кирилл тоже в принципе мог уединиться с какой-нибудь теткой. Но, во-первых, это подло – ведь за секс он бы платил деньгами, которые дала ему Таня. А во-вторых, среди заключенных женщин была только одна красотка, с которой он бы захотел уединиться. Захотел, если бы не одно обстоятельство.
Этой красоткой была Лия Каленцева. Кирилл не поверил своим глазам, когда увидел ее.
Она первая узнала его. И наградила холодной, змеиной улыбкой. А еще она показала ему язык. Как будто хотела коснуться его своим жалом.
Лия была верна себе и в неволе. Черноволосая красотка в черной одежде. Она и сейчас умудрялась выглядеть довольно свежей. Короткая кожаная куртка на меху, черные джинсы в обтяжку.
В «столыпине» она была на особом положении и среди своих, и среди чужих. Женщин она держала в кулаке. Ее боялись, перед ней пресмыкались. И даже конвоиры посматривали на нее с некой опаской. Как будто их гипнотизировал ее хищный, змеиный взгляд. А может, их пугали космические «черные дыры» в ее глазах.
Только один начальник караула ее не боялся. Для него одного, так сказать, в эксклюзивном порядке, она прикинулась ласковой домашней кошкой. Вместо шипения она перешла на кошачье мурлыканье, спрятала свои коготки и в конечном итоге оказалась с ним в одном купе. Нетрудно было догадаться, чем они там занимались. Но обратно Лия возвращалась сытая и удовлетворенная.
Что это? Она испытывает потребность в мужчинах? Или преследует какую-то свою выгоду?
Обратно она возвращалась под конвоем. И проходила мимо купе-клетки, в котором находился Кирилл.
Она остановилась, достала сигарету, закурила. Так просто, как будто рядом и не было солдата-конвоира.
– Кири-илл! – с хищной улыбкой на тонких губах позвала она.
Он сверлил ее презрительным взглядом, но она этого как будто и не замечала.
– Кирилл, а хочешь, мы закроемся с тобой в туалете? – продолжала куражиться Лия. – Мы бы весело провели время...
Кирилл молчал. Но ей все равно, с кем разговаривать – с ним или с самой собой.
– Ах да, у тебя же Таня?.. Как она там поживает? Еще не вышла замуж?.. Ничего, выйдет. А пока она просто с кем-то трахается. Да, мой смешной, да – она с кем-то трахается... А ты, мент, соси. Как можешь, так и соси!.. – Улыбка сползла с ее лица. Губы зло искривились, в глазах блеснула холодная ярость. – Ты не бойся, мент, – зашипела она. – Я Таню никому не отдам... Мне она не нужна. Поэтому я просто убью ее. Чтобы она никому не досталась... И до тебя, падла, доберусь! Не жить тебе, мразь. Не жить!!!
Она уже не шипела, она истерически визжала. Этот визг привел конвоира в чувство. И он погнал Лию по коридору, запихнул в купе, закрыл на замок.
Кириллу хоть бы хны. Он не боялся этой стервы. У него есть иммунитет против ее яда. А насчет Тани волноваться нечего. Если она выйдет замуж – что ж, так тому и быть. А убивать ее Лия не станет. Все это пустые угрозы. Да и чтобы добраться до Тани, ей нужно уйти в бега. А как она вырвется из-под стражи?
Ответ на этот вопрос Кирилл узнал на следующий день.
Лия снова заперлась в купе вместе с начальником. Все было нормально, пока ее не повели обратно. Поезд стоял, дверь вагона была открыта.
Лия была без наручников. И, как та гюрза, набросилась на конвоира. Вырубила его и рванула на выход. Путь ей преграждал караульный, но, увы, он не смог с ней ничего поделать. Она вырубила и его. Вырвала у него из рук автомат и с ним выскочила из вагона...
Вот так она и вырвалась на свободу. Вот так она могла бы с оружием в руках добраться до Москвы. Могла бы найти Таню. Могла бы... К счастью, далеко она не ушла. Ее вовремя заметил часовой из соседнего «столыпинского» вагона. Он сделал предупредительный выстрел, а затем открыл огонь на поражение.
Кирилл бы не огорчился, если бы ее убили. Но Лия снова осталась жива... А жаль. Давно пора избавить мир от этой подлой гюрзы... А может, рана у нее смертельная? Может, ей уже дан зеленый свет в мир иной?..
Лию под конвоем увезли в больницу. А поезд продолжил путь...
В стране разгул демократии, а на этапе все, как в далеких тридцатых годах. Все та же патологическая жестокость со стороны конвоя.
Кирилл сгорал от унижения, когда их выгружали из вагонов, запихивали в автозаки, чтобы везти в пересыльные тюрьмы. В руках поклажа, а со всех сторон грубый смех, лай собак, издевательские приказы: «Бежать гуськом! Не останавливаться!» И хорошо, если прикладом не саданут по спине. Чистой воды садизм. Ни одна инструкция не позволяет так издеваться над заключенными.
Сначала был Екатеринбург, затем Красноярск. И, наконец, Иркутск. Еще немного терпения, и вот она, зона – улица Писарева, 13.
Число тринадцать несчастливое. Но в лагере жизнь терпимая. Со стороны администрации отношение нормальноое. А со стороны осужденных – как ты того заслуживаешь.
Кириллу повезло, что он попал в Иркутск. Здесь куда лучше, чем в той же нижнетагильской зоне. Там, говорят, не жизнь, а чума. Но и здесь тоже не медом намазано.
Колония находилась в черте города. Ее называли иркутской «тройкой», потому что на площади в десять гектаров сосуществовали сразу три учреждения – строгого режима, общего и колония-поселение. Расти зоне некуда, потому как вокруг жилой массив. Жизненное пространство рассчитано на восемьсот человек, а на самом деле здесь чуть ли не полторы тысячи. Люди живут везде, где только можно. Нары стоят и в полуподвальных помещениях, и в промышленной зоне – в мастерских, где есть система парового отопления.
Кирилл прошел карантин, получил распределение в отряд. И для него началась новая жизнь длиною в пятнадцать лет...
2
Таня получила сразу два письма. Одно датировано пятнадцатым апреля. Второе тоже апрельское, но на неделю позже. Одно письмо от Лии. Второе от Кирилла...
Кирилла она любила. И с нетерпением ждала... Ждала от него писем. Его самого она не ждала. Хотела ждать, но понимала, что пятнадцать лет – это целая вечность...
Лию она презирала и ненавидела. Эта дрянь убила ее брата, чуть не сломала жизнь ей самой.
Таня не должна была читать ее письмо. Она должна была разорвать его на мелкие кусочки и выбросить в мусорное ведро. Или, по крайней мере, она должна было его прочесть после письма от Кирилла.
Но конверт с ненавистным именем на обратном адресе жег руки. Она могла отложить его в сторону, но тогда она не сможет спокойно читать письмо Кирилла...
Таня не выдержала и вскрыла первый конверт. Лия писала ей в развязно-насмешливой манере.
«Танюша, ау! Как дела? Не скучаешь без большого и толстого?.. А у твоего Кирилла и в самом деле большой и толстый. Я его попробовала – очень даже ничего. Ты, наверное, спросишь, где это случилось? Спрашивай – отвечу. Мы встретились с ним на этапе, в «столыпинском» вагоне. Он заплатил двести долларов, чтобы нас оставили вдвоем. Знаешь, это было так чудесно. Ты даже представить себе не можешь, какой это был ништяк. Или ты представляешь?.. Мечтай, мечтай, а я еще разок с твоим Кириллом перепихнусь...»
Таня не выдержала – отбросила от себя письмо. Схватилась за другой конверт, надорвала его. Но письмо от Кирилла само вывалилось из рук...
Как это так! Кирилл изменил ей! И с кем – с Лией! Они занимались любовью...
А может, Лия врет? Возможно, дальше в своем письме она пишет, что все это она придумала... Таня снова взяла ее письмо.
«Я с ним перепихнусь, – продолжала Лия. – А потом вернусь к тебе. И расскажу, как мне было с ним хорошо. А потом я заставлю тебя...»
Дальше шло перечисление всех гнусностей, которые Лия собиралась проделать с ней. Таня снова отшвырнула от себя письмо...
В принципе, розовая любовь – это не так уж и ужасно. Но Лия сумела внушить ей отвращение ко всяким лесбийским штучкам. И сейчас она продолжала внушать ей то же самое...
И все же она снова взяла это письмо. Любопытство оказалось сильнее отвращения. Таня хотела знать, не грозит ли ей куда большая опасность, чем отвратный секс... Как в воду смотрела.
«...А потом я буду разбирать тебя за твое плохое поведение, – продолжала угрожать Лия. – Я, правда, буду тебя разбирать. На части. Сначала я отрежу тебе уши, затем вырву язык...»
Лия не шутила. Она всерьез описывала, в какой последовательности будет расчленять Таню.
Это было ужасно. Таня просто не в силах была прочесть до конца это кошмарное письмо. Она не выдержала, смяла его, сунула в пепельницу и подожгла. Но в белом прогорклом дыму ей почудился образ Лии. От страха ее залихорадило, на лбу выступила испарина. Кошмар не сгорел. Кошмар остался вместе с ней...
Лия – змея. Она вывернется из любого положения. Ее посадили в тюрьму, но она обязательно найдет возможность выбраться оттуда. Она найдет Таню и отомстит ей. Сначала она будет издеваться над ней, затем – резать ее на части... А рядом с ней будет Кирилл. И он станет смотреть, как Таня истекает кровью. Ведь они с Лией заодно. Они сейчас вместе. Вместе и сбегут. Чтобы рассчитаться с ней...
Таня вдруг ясно осознала, какой бред у нее в голове.
И взяла письмо от Кирилла. И сразу же в глаза бросилось имя Лии.
Кирилл писал про нее. Писал, как встретил ее в «столыпинском» вагоне. Писал, как она угрожала ему. И ни слова о сексе с ней... А не было никакого секса. Не было и не могло быть. Кирилл и Лия – враги. И нет силы, которая смогла бы свести их вместе и поставить под один знаменатель...
Дальше Кирилл писал о том, как Лия пыталась уйти в побег... А она пыталась. Пыталась и будет пытаться дальше. Когда-нибудь она сбежит и доберется до Тани... Но нет, Лия никогда больше не сможет причинить ей зло. Кирилл писал, что ее застрелили при попытке к бегству. Все, нет больше Лии. Тане больше нечего бояться...
В душе всплеск восторга. Такое чувство, будто это Кирилл остановил Лию. Как будто это он застрелил ее...
В дверь позвонили. Таня отложила в сторону письмо, вышла в прихожую.
Она глянула в глазок. Увидела какого-то мужчину. Рост чуть выше среднего, пивное брюшко, смуглая кожа, нос с горбинкой. Одет вроде бы неплохо.
– Кто? – спросила она.
– Я Леонард. Хозяин этой квартиры.
Про Леонарда Таня слышала. Кирилл рассказывал, как он отбил его от бандитов, а в знак благодарности получил от него эту квартиру в бессрочное пользование.
Таня открыла ему. Пригласила в дом. Но Леонард даже не шелохнулся. Он во все глаза смотрел на нее.
– А вы... Вы, простите, кто? – спросил он.
– Я Таня.
– А-а, Таня. Кирилл говорил мне про вас... Только я не думал, что вы такая красивая.
Наверное, он думает, что ментам по долгу службы положено жить с некрасивыми. А все красавицы должны доставаться всяким леонардам.
Он прошел в квартиру. Сначала заглянул на кухню – посмотрел, нет ли там кого. Затем с той же проверкой зашел в зал. Там же и остался.
– Хорошо здесь у вас, – усаживаясь в кресло, заметил он.
Еще до того, как оказаться за решеткой, Кирилл начал делать в доме ремонт. Заканчивала его Таня сама.
Перед августовским кризисом она успела урвать пару выгодных контрактов, заработала неплохие деньги. На них она прикупила кое-что из мебели и бытовой техники. В общем, сейчас квартира стала не в пример лучше, чем та, в которую она когда-то вселилась.
Но лучше бы она оставалась такой, какой была. Лишь бы только Кирилл был рядом. Плохо без него...
– Я слышал, у Кирилла большие проблемы, – издалека начал Леонард.
– Он сидит, – не стала скрывать Таня.
В этом просто не было смысла. Скоро уже год, как Кирилл попал за решетку. И Леонард просто не мог об этом не знать. Странно только то, что он так долго тянул с этим визитом.
– Да, я слышал, – кивнул мужчина. – Он убил человека.
– Его подставили.
– Очень даже может быть. Лично я верю, Кирилл достойный человек... Но тем не менее он в тюрьме... Да, он в тюрьме. А вы здесь. В моей квартире...
– Я понимаю, это ваша квартира. Просто я не знала, как вас найти...
– Считайте, что нашли. Что дальше?.. Вы что-то хотели мне предложить?
Он смотрел на нее тяжелым, немигающим взглядом. Тане стало не по себе.
– Я... Вам предложить?.. Да, я могла бы вам предложить... Я понимаю, что Кирилл мог жить здесь бесплатно. Но сейчас его нет. Поэтому я должна платить за квартиру...
– И вы можете мне заплатить? – с сомнением спросил он.
– Ну да. Могу...
– Сколько?
– Ну, сколько вы просите.
– Кирилл живет здесь... сейчас, сейчас... Почти три года. Если брать в месяц в среднем по триста долларов в месяц, выходит очень приличная сумма, вы не находите?.. Сейчас, сейчас. Так, десять тысяч восемьсот долларов. Ну, восемьсот мы можем скинуть. Получится десять тысяч... Вы можете мне заплатить десять тысяч долларов?
Таня просто ошалела от такой наглости.
– Вы шутите? – удивленно спросила она.
– Ну, может, шучу... А может, и не шучу...
Действительно, трудно было понять, всерьез он говорит или просто забавляется.
– Насколько я знаю, Кирилл жил здесь по вашему обоюдному согласию, – напомнила ему Таня.
– Да, да, конечно. Он мне ничего не должен... Я имею в виду, что не должен был до тех пор, пока не сел в тюрьму... Поймите меня правильно, это же не я его туда посадил, правильно? Его государство туда посадило. Пусть государство мне и платит за эти... За эти десять месяцев. А если государство заплатить не может, платите вы...
– По триста долларов в месяц?
– Ну да.
– Итого, за все про все – три тысячи долларов.
– И плюс за полгода вперед. Если вы, конечно, хотите жить в этой квартире дальше.
Таня очень хотела здесь жить. Кирилл где-то далеко, но в этой квартире осталось его тепло. Иногда ей кажется, что он где-то рядом... Нигде в другом месте этого тепла не будет. Ей станет совсем холодно и неуютно.
– Да, я хочу... Но пять тысяч долларов... Знаете, я позвоню Дмитрию...
– Кому?
– Дмитрию Якушеву. Это друг Кирилла. Они вместе служили...
– А-а, Дима, – сразу изменился в лице Леонард.
Глаза его потускнели. И вызова в них больше нет.
– Вы с ним дружите? – осторожно спросил он.
С Димой она дружила. Но без всякого намека на интимную близость.
– Да, мы с ним дружим, – кивнула Таня. – Ну так что, звонить ему?
– Нет, не надо, – замотал головой Леонард. – Я Диму хорошо знаю. Он отличный парень. Но у него нет денег, чтобы заплатить... Знаете что, давайте так: вы платите мне за все месяцы с начала этого года. После кризиса квартиры подешевели. И эта квартира стоит где-то порядка ста пятидесяти долларов. А из уважения к Кириллу я сбавляю цену до ста долларов. Итого с вас пятьсот долларов. Согласитесь, это не пять тысяч, да?.. А дальше с вас каждый месяц – сто долларов. Идет?
– Идет, – согласилась Таня. Хорошо, что она вовремя вспомнила про Диму. Одно только его имя остудило алчный пыл этого деловара.
А Дима бы вступился за нее. Потому что с Кириллом они настоящие друзья. И не его вина, что не смог он вытащить Кирилла из беды...
– А вы где-то работаете? – спросил Леонард.
– Да. Я фотомодель...
– О-ля-ля!..
Он смотрел на нее с насмешливой серьезностью. Как будто в его глазах она была проституткой. Дорогой, но проституткой... Впрочем, Таня уже давно привыкла к такому отношению – не к себе, а ко всем фотомоделям как таковым.
– Значит, у вас есть деньги?
– Есть. И я могу вам заплатить прямо сейчас. Шестьсот долларов, правильно?
– Шестьсот долларов по нынешним временам – немалые деньги... – Он не просто смотрел, он мысленно облизывался...
Тане очень не нравился этот взгляд.
– К чему вы это? – настороженно спросила она.
– Ну, я думаю, вам совсем не обязательно платить эти деньги. – В его глазах разгорался похотливый огонек. – Мы бы могли решить этот вопрос полюбовно... Тем более вы тут скучаете одна. А я сейчас свободен. Жены не будет ровно три дня...
– Вы правы, шестьсот долларов по нынешним временам – это немало...
Таня не хотела скандала. Да и ругаться она не умела – природа у нее такая. Она подошла к шифоньеру, где хранила деньги, достала оттуда тысячу долларов, отдала их Леонарду.
– Здесь все, что вы просили, плюс за четыре месяца вперед, – пояснила она. – Это большие деньги. Можете сходить на Тверскую. Там сейчас берут недорого – максимум пятьдесят долларов за час. Найдете себе утешение... А про меня забудьте. Я не продаюсь...
Она подошла к телефону, взяла трубку, набрала номер. Леонард решил, что она звонит Диме, и понял, что ему пора убираться. Очень правильная мысль.
– Извините, – буркнул он.
И торопливо вышел из квартиры. Таня облегченно вздохнула.
Да, она скучает в одиночестве. Она мается. Но это вовсе не значит, что она должна вешаться на шею этому типу. Она не продается. А если продается, то за хорошие деньги. И без прямого доступа к телу. Она фотомодель. И продает только свою красоту...
Правда, сейчас не лучшие времена для модельного бизнеса. Нет хороших контрактов. И денег нет. Она отдала последнюю тысячу долларов. А ведь нужно как-то жить и еще Кириллу посылку собрать. А еще лучше выслать ему деньги по почте.
Возможно, он уже приехал в Иркутск и ждет от нее помощи. Но увы, ей нечем ему помочь. Пока нечем. Но она будет стараться...
Глава шестая
После суда из одиночки Кирилла перевели в общую камеру. Бояться Сомова не стоило – этот гад уже добился того, чего хотел.
Пятнадцать лет – это слишком много. Через пятнадцать лет Кириллу будет под пятьдесят. Через пятнадцать лет с самим Сомовым может что-нибудь случиться. Его могут грохнуть или партнеры, или конкуренты по бизнесу. Он может уехать за границу со всеми нажитыми миллионами. За это время может грянуть революция. Пятнадцать лет – это целая жизнь...
До весны следующего года Кирилл оставался в изоляторе. Условия содержания вроде те же – что «до», что «после». Та же общая камера, те же «бэсы», те же порядки и нормы питания. На самом деле все далеко не так. Нет больше встреч со следователями и адвокатами, нет больше возможности видеться с Димой Якушевым. Про Таню и говорить нечего.
С Таней за все это время он виделся всего несколько раз. Они разговаривали через плексигласовую перегородку. Кирилл мог ее целовать, но только через трубку телефона. Она любила его, скучала и тосковала. Обещала ждать. Но Кирилл понимал, что это глупо с ее стороны. А он поступил бы жестоко, если бы требовал от нее такой жертвы. Пятнадцать лет – это слишком много...
Лию тоже осудили. Следователи все-таки смогли доказать ее участие в чеченских бандформированиях. Хотя убийства российских солдат доказать не удалось. Смогла она отвертеться и от убийства Проклова, Чаева и Каплиева. Зато суд счел убедительными доказательства по факту убийства двух сотрудников службы безопасности компании «Дженерал». Но как это ни странно, ей не впаяли пожизненное заключение. Ей дали всего пятнадцать лет. Ровно столько, сколько отмерилось Кириллу...
Весной Кирилла отправили по этапу в иркутскую колонию для бывших сотрудников.
На этапе он понял, что зэк – это не человек. И даже не животное. Зэк – это вообще ничто...
Путь до зоны должен был занять не меньше месяца. Довольно долгий срок. Без еды за это время можно двинуть ноги, и не один раз.
Осужденным полагался сухпай, но конвой все забрал себе. Как же, будет солдатня кормить зэка тушенкой. Все себе. А заключенным – корка сухого хлеба и полтора литра воды в пластиковой бутылке на всю толпу.
В ту же бутылку приходилось и отливать. Потому что оборзевшим «вэвэшникам» было в падлу выводить заключенных в сортир. Приходилось терпеть целые сутки и оправляться в пакеты. А ведь среди осужденных «бэсов» было достаточно много тех же бывших «веселых ребят» – бывших солдат срочной службы внутренних войск. Должна же была быть хоть какая-то солидарность.
Нет, не было солидарности. Зато была солидранность. В смысле с зэков соли дно дра ли за всякие услуги. Даже за кипяток для чая приходилось платить. Хорошо, у Кирилла были деньги – Таня перед отправкой хорошо подогрела.
За свои деньги он мог бы обрести даже плотские утехи. Первое время в одном с ними вагоне везли женщин. С одной стороны, было весело. Все-таки женщины. С другой стороны, очень грустно...
В условиях неволи разница между мужчиной и женщиной проявляется особенно сильно. Мужчины достаточно быстро адаптируются к новым условиям. Тюрьма для них – это борьба. Борьба с самими собой, с внешней средой. Борьба за выживание, борьба за лидерство. Борьба становится смыслом их существования. Они легко выстраивают для себя новую жизнь – новые нормы поведения, новые ступеньки иерархии, новые ритуалы, новые мифы...
А вот женщины в большинстве своем не могут построить новый для себя мир. Они живут прошлым и не видят для себя ни будущего, ни настоящего. Это жалкое и страшное зрелище – осужденная женщина. Надо только видеть, сколько тоски в ее глазах.
Но какова же их радость, когда они видят мужчин! Они нуждаются не столько в сексе, сколько в простом человеческом общении. Но секс тоже не на последнем месте. Во всяком случае, для большинства из них. Они рады воспользоваться возможностью побыть с мужчиной. Для них это как возвращение в прошлое. Короткое, неубедительное, порою грязное, но возвращение...
Женщины на одной стороне вагона, мужчины – на другой. Но это не мешало спонтанному образованию пар. «Влюбленные» переглядывались, перекрикивались и, конечно, переписывались – договаривались о «тайных» свиданиях.
Конвоиры просто не могли упустить шанс подзаработать. И отвели сортир под комнату для свиданий. Одна минута свидания – сто рублей. Час – двести баксов. И от желающих при этом не было отбоя.
Кирилл тоже в принципе мог уединиться с какой-нибудь теткой. Но, во-первых, это подло – ведь за секс он бы платил деньгами, которые дала ему Таня. А во-вторых, среди заключенных женщин была только одна красотка, с которой он бы захотел уединиться. Захотел, если бы не одно обстоятельство.
Этой красоткой была Лия Каленцева. Кирилл не поверил своим глазам, когда увидел ее.
Она первая узнала его. И наградила холодной, змеиной улыбкой. А еще она показала ему язык. Как будто хотела коснуться его своим жалом.
Лия была верна себе и в неволе. Черноволосая красотка в черной одежде. Она и сейчас умудрялась выглядеть довольно свежей. Короткая кожаная куртка на меху, черные джинсы в обтяжку.
В «столыпине» она была на особом положении и среди своих, и среди чужих. Женщин она держала в кулаке. Ее боялись, перед ней пресмыкались. И даже конвоиры посматривали на нее с некой опаской. Как будто их гипнотизировал ее хищный, змеиный взгляд. А может, их пугали космические «черные дыры» в ее глазах.
Только один начальник караула ее не боялся. Для него одного, так сказать, в эксклюзивном порядке, она прикинулась ласковой домашней кошкой. Вместо шипения она перешла на кошачье мурлыканье, спрятала свои коготки и в конечном итоге оказалась с ним в одном купе. Нетрудно было догадаться, чем они там занимались. Но обратно Лия возвращалась сытая и удовлетворенная.
Что это? Она испытывает потребность в мужчинах? Или преследует какую-то свою выгоду?
Обратно она возвращалась под конвоем. И проходила мимо купе-клетки, в котором находился Кирилл.
Она остановилась, достала сигарету, закурила. Так просто, как будто рядом и не было солдата-конвоира.
– Кири-илл! – с хищной улыбкой на тонких губах позвала она.
Он сверлил ее презрительным взглядом, но она этого как будто и не замечала.
– Кирилл, а хочешь, мы закроемся с тобой в туалете? – продолжала куражиться Лия. – Мы бы весело провели время...
Кирилл молчал. Но ей все равно, с кем разговаривать – с ним или с самой собой.
– Ах да, у тебя же Таня?.. Как она там поживает? Еще не вышла замуж?.. Ничего, выйдет. А пока она просто с кем-то трахается. Да, мой смешной, да – она с кем-то трахается... А ты, мент, соси. Как можешь, так и соси!.. – Улыбка сползла с ее лица. Губы зло искривились, в глазах блеснула холодная ярость. – Ты не бойся, мент, – зашипела она. – Я Таню никому не отдам... Мне она не нужна. Поэтому я просто убью ее. Чтобы она никому не досталась... И до тебя, падла, доберусь! Не жить тебе, мразь. Не жить!!!
Она уже не шипела, она истерически визжала. Этот визг привел конвоира в чувство. И он погнал Лию по коридору, запихнул в купе, закрыл на замок.
Кириллу хоть бы хны. Он не боялся этой стервы. У него есть иммунитет против ее яда. А насчет Тани волноваться нечего. Если она выйдет замуж – что ж, так тому и быть. А убивать ее Лия не станет. Все это пустые угрозы. Да и чтобы добраться до Тани, ей нужно уйти в бега. А как она вырвется из-под стражи?
Ответ на этот вопрос Кирилл узнал на следующий день.
Лия снова заперлась в купе вместе с начальником. Все было нормально, пока ее не повели обратно. Поезд стоял, дверь вагона была открыта.
Лия была без наручников. И, как та гюрза, набросилась на конвоира. Вырубила его и рванула на выход. Путь ей преграждал караульный, но, увы, он не смог с ней ничего поделать. Она вырубила и его. Вырвала у него из рук автомат и с ним выскочила из вагона...
Вот так она и вырвалась на свободу. Вот так она могла бы с оружием в руках добраться до Москвы. Могла бы найти Таню. Могла бы... К счастью, далеко она не ушла. Ее вовремя заметил часовой из соседнего «столыпинского» вагона. Он сделал предупредительный выстрел, а затем открыл огонь на поражение.
Кирилл бы не огорчился, если бы ее убили. Но Лия снова осталась жива... А жаль. Давно пора избавить мир от этой подлой гюрзы... А может, рана у нее смертельная? Может, ей уже дан зеленый свет в мир иной?..
Лию под конвоем увезли в больницу. А поезд продолжил путь...
В стране разгул демократии, а на этапе все, как в далеких тридцатых годах. Все та же патологическая жестокость со стороны конвоя.
Кирилл сгорал от унижения, когда их выгружали из вагонов, запихивали в автозаки, чтобы везти в пересыльные тюрьмы. В руках поклажа, а со всех сторон грубый смех, лай собак, издевательские приказы: «Бежать гуськом! Не останавливаться!» И хорошо, если прикладом не саданут по спине. Чистой воды садизм. Ни одна инструкция не позволяет так издеваться над заключенными.
Сначала был Екатеринбург, затем Красноярск. И, наконец, Иркутск. Еще немного терпения, и вот она, зона – улица Писарева, 13.
Число тринадцать несчастливое. Но в лагере жизнь терпимая. Со стороны администрации отношение нормальноое. А со стороны осужденных – как ты того заслуживаешь.
Кириллу повезло, что он попал в Иркутск. Здесь куда лучше, чем в той же нижнетагильской зоне. Там, говорят, не жизнь, а чума. Но и здесь тоже не медом намазано.
Колония находилась в черте города. Ее называли иркутской «тройкой», потому что на площади в десять гектаров сосуществовали сразу три учреждения – строгого режима, общего и колония-поселение. Расти зоне некуда, потому как вокруг жилой массив. Жизненное пространство рассчитано на восемьсот человек, а на самом деле здесь чуть ли не полторы тысячи. Люди живут везде, где только можно. Нары стоят и в полуподвальных помещениях, и в промышленной зоне – в мастерских, где есть система парового отопления.
Кирилл прошел карантин, получил распределение в отряд. И для него началась новая жизнь длиною в пятнадцать лет...
2
Таня получила сразу два письма. Одно датировано пятнадцатым апреля. Второе тоже апрельское, но на неделю позже. Одно письмо от Лии. Второе от Кирилла...
Кирилла она любила. И с нетерпением ждала... Ждала от него писем. Его самого она не ждала. Хотела ждать, но понимала, что пятнадцать лет – это целая вечность...
Лию она презирала и ненавидела. Эта дрянь убила ее брата, чуть не сломала жизнь ей самой.
Таня не должна была читать ее письмо. Она должна была разорвать его на мелкие кусочки и выбросить в мусорное ведро. Или, по крайней мере, она должна было его прочесть после письма от Кирилла.
Но конверт с ненавистным именем на обратном адресе жег руки. Она могла отложить его в сторону, но тогда она не сможет спокойно читать письмо Кирилла...
Таня не выдержала и вскрыла первый конверт. Лия писала ей в развязно-насмешливой манере.
«Танюша, ау! Как дела? Не скучаешь без большого и толстого?.. А у твоего Кирилла и в самом деле большой и толстый. Я его попробовала – очень даже ничего. Ты, наверное, спросишь, где это случилось? Спрашивай – отвечу. Мы встретились с ним на этапе, в «столыпинском» вагоне. Он заплатил двести долларов, чтобы нас оставили вдвоем. Знаешь, это было так чудесно. Ты даже представить себе не можешь, какой это был ништяк. Или ты представляешь?.. Мечтай, мечтай, а я еще разок с твоим Кириллом перепихнусь...»
Таня не выдержала – отбросила от себя письмо. Схватилась за другой конверт, надорвала его. Но письмо от Кирилла само вывалилось из рук...
Как это так! Кирилл изменил ей! И с кем – с Лией! Они занимались любовью...
А может, Лия врет? Возможно, дальше в своем письме она пишет, что все это она придумала... Таня снова взяла ее письмо.
«Я с ним перепихнусь, – продолжала Лия. – А потом вернусь к тебе. И расскажу, как мне было с ним хорошо. А потом я заставлю тебя...»
Дальше шло перечисление всех гнусностей, которые Лия собиралась проделать с ней. Таня снова отшвырнула от себя письмо...
В принципе, розовая любовь – это не так уж и ужасно. Но Лия сумела внушить ей отвращение ко всяким лесбийским штучкам. И сейчас она продолжала внушать ей то же самое...
И все же она снова взяла это письмо. Любопытство оказалось сильнее отвращения. Таня хотела знать, не грозит ли ей куда большая опасность, чем отвратный секс... Как в воду смотрела.
«...А потом я буду разбирать тебя за твое плохое поведение, – продолжала угрожать Лия. – Я, правда, буду тебя разбирать. На части. Сначала я отрежу тебе уши, затем вырву язык...»
Лия не шутила. Она всерьез описывала, в какой последовательности будет расчленять Таню.
Это было ужасно. Таня просто не в силах была прочесть до конца это кошмарное письмо. Она не выдержала, смяла его, сунула в пепельницу и подожгла. Но в белом прогорклом дыму ей почудился образ Лии. От страха ее залихорадило, на лбу выступила испарина. Кошмар не сгорел. Кошмар остался вместе с ней...
Лия – змея. Она вывернется из любого положения. Ее посадили в тюрьму, но она обязательно найдет возможность выбраться оттуда. Она найдет Таню и отомстит ей. Сначала она будет издеваться над ней, затем – резать ее на части... А рядом с ней будет Кирилл. И он станет смотреть, как Таня истекает кровью. Ведь они с Лией заодно. Они сейчас вместе. Вместе и сбегут. Чтобы рассчитаться с ней...
Таня вдруг ясно осознала, какой бред у нее в голове.
И взяла письмо от Кирилла. И сразу же в глаза бросилось имя Лии.
Кирилл писал про нее. Писал, как встретил ее в «столыпинском» вагоне. Писал, как она угрожала ему. И ни слова о сексе с ней... А не было никакого секса. Не было и не могло быть. Кирилл и Лия – враги. И нет силы, которая смогла бы свести их вместе и поставить под один знаменатель...
Дальше Кирилл писал о том, как Лия пыталась уйти в побег... А она пыталась. Пыталась и будет пытаться дальше. Когда-нибудь она сбежит и доберется до Тани... Но нет, Лия никогда больше не сможет причинить ей зло. Кирилл писал, что ее застрелили при попытке к бегству. Все, нет больше Лии. Тане больше нечего бояться...
В душе всплеск восторга. Такое чувство, будто это Кирилл остановил Лию. Как будто это он застрелил ее...
В дверь позвонили. Таня отложила в сторону письмо, вышла в прихожую.
Она глянула в глазок. Увидела какого-то мужчину. Рост чуть выше среднего, пивное брюшко, смуглая кожа, нос с горбинкой. Одет вроде бы неплохо.
– Кто? – спросила она.
– Я Леонард. Хозяин этой квартиры.
Про Леонарда Таня слышала. Кирилл рассказывал, как он отбил его от бандитов, а в знак благодарности получил от него эту квартиру в бессрочное пользование.
Таня открыла ему. Пригласила в дом. Но Леонард даже не шелохнулся. Он во все глаза смотрел на нее.
– А вы... Вы, простите, кто? – спросил он.
– Я Таня.
– А-а, Таня. Кирилл говорил мне про вас... Только я не думал, что вы такая красивая.
Наверное, он думает, что ментам по долгу службы положено жить с некрасивыми. А все красавицы должны доставаться всяким леонардам.
Он прошел в квартиру. Сначала заглянул на кухню – посмотрел, нет ли там кого. Затем с той же проверкой зашел в зал. Там же и остался.
– Хорошо здесь у вас, – усаживаясь в кресло, заметил он.
Еще до того, как оказаться за решеткой, Кирилл начал делать в доме ремонт. Заканчивала его Таня сама.
Перед августовским кризисом она успела урвать пару выгодных контрактов, заработала неплохие деньги. На них она прикупила кое-что из мебели и бытовой техники. В общем, сейчас квартира стала не в пример лучше, чем та, в которую она когда-то вселилась.
Но лучше бы она оставалась такой, какой была. Лишь бы только Кирилл был рядом. Плохо без него...
– Я слышал, у Кирилла большие проблемы, – издалека начал Леонард.
– Он сидит, – не стала скрывать Таня.
В этом просто не было смысла. Скоро уже год, как Кирилл попал за решетку. И Леонард просто не мог об этом не знать. Странно только то, что он так долго тянул с этим визитом.
– Да, я слышал, – кивнул мужчина. – Он убил человека.
– Его подставили.
– Очень даже может быть. Лично я верю, Кирилл достойный человек... Но тем не менее он в тюрьме... Да, он в тюрьме. А вы здесь. В моей квартире...
– Я понимаю, это ваша квартира. Просто я не знала, как вас найти...
– Считайте, что нашли. Что дальше?.. Вы что-то хотели мне предложить?
Он смотрел на нее тяжелым, немигающим взглядом. Тане стало не по себе.
– Я... Вам предложить?.. Да, я могла бы вам предложить... Я понимаю, что Кирилл мог жить здесь бесплатно. Но сейчас его нет. Поэтому я должна платить за квартиру...
– И вы можете мне заплатить? – с сомнением спросил он.
– Ну да. Могу...
– Сколько?
– Ну, сколько вы просите.
– Кирилл живет здесь... сейчас, сейчас... Почти три года. Если брать в месяц в среднем по триста долларов в месяц, выходит очень приличная сумма, вы не находите?.. Сейчас, сейчас. Так, десять тысяч восемьсот долларов. Ну, восемьсот мы можем скинуть. Получится десять тысяч... Вы можете мне заплатить десять тысяч долларов?
Таня просто ошалела от такой наглости.
– Вы шутите? – удивленно спросила она.
– Ну, может, шучу... А может, и не шучу...
Действительно, трудно было понять, всерьез он говорит или просто забавляется.
– Насколько я знаю, Кирилл жил здесь по вашему обоюдному согласию, – напомнила ему Таня.
– Да, да, конечно. Он мне ничего не должен... Я имею в виду, что не должен был до тех пор, пока не сел в тюрьму... Поймите меня правильно, это же не я его туда посадил, правильно? Его государство туда посадило. Пусть государство мне и платит за эти... За эти десять месяцев. А если государство заплатить не может, платите вы...
– По триста долларов в месяц?
– Ну да.
– Итого, за все про все – три тысячи долларов.
– И плюс за полгода вперед. Если вы, конечно, хотите жить в этой квартире дальше.
Таня очень хотела здесь жить. Кирилл где-то далеко, но в этой квартире осталось его тепло. Иногда ей кажется, что он где-то рядом... Нигде в другом месте этого тепла не будет. Ей станет совсем холодно и неуютно.
– Да, я хочу... Но пять тысяч долларов... Знаете, я позвоню Дмитрию...
– Кому?
– Дмитрию Якушеву. Это друг Кирилла. Они вместе служили...
– А-а, Дима, – сразу изменился в лице Леонард.
Глаза его потускнели. И вызова в них больше нет.
– Вы с ним дружите? – осторожно спросил он.
С Димой она дружила. Но без всякого намека на интимную близость.
– Да, мы с ним дружим, – кивнула Таня. – Ну так что, звонить ему?
– Нет, не надо, – замотал головой Леонард. – Я Диму хорошо знаю. Он отличный парень. Но у него нет денег, чтобы заплатить... Знаете что, давайте так: вы платите мне за все месяцы с начала этого года. После кризиса квартиры подешевели. И эта квартира стоит где-то порядка ста пятидесяти долларов. А из уважения к Кириллу я сбавляю цену до ста долларов. Итого с вас пятьсот долларов. Согласитесь, это не пять тысяч, да?.. А дальше с вас каждый месяц – сто долларов. Идет?
– Идет, – согласилась Таня. Хорошо, что она вовремя вспомнила про Диму. Одно только его имя остудило алчный пыл этого деловара.
А Дима бы вступился за нее. Потому что с Кириллом они настоящие друзья. И не его вина, что не смог он вытащить Кирилла из беды...
– А вы где-то работаете? – спросил Леонард.
– Да. Я фотомодель...
– О-ля-ля!..
Он смотрел на нее с насмешливой серьезностью. Как будто в его глазах она была проституткой. Дорогой, но проституткой... Впрочем, Таня уже давно привыкла к такому отношению – не к себе, а ко всем фотомоделям как таковым.
– Значит, у вас есть деньги?
– Есть. И я могу вам заплатить прямо сейчас. Шестьсот долларов, правильно?
– Шестьсот долларов по нынешним временам – немалые деньги... – Он не просто смотрел, он мысленно облизывался...
Тане очень не нравился этот взгляд.
– К чему вы это? – настороженно спросила она.
– Ну, я думаю, вам совсем не обязательно платить эти деньги. – В его глазах разгорался похотливый огонек. – Мы бы могли решить этот вопрос полюбовно... Тем более вы тут скучаете одна. А я сейчас свободен. Жены не будет ровно три дня...
– Вы правы, шестьсот долларов по нынешним временам – это немало...
Таня не хотела скандала. Да и ругаться она не умела – природа у нее такая. Она подошла к шифоньеру, где хранила деньги, достала оттуда тысячу долларов, отдала их Леонарду.
– Здесь все, что вы просили, плюс за четыре месяца вперед, – пояснила она. – Это большие деньги. Можете сходить на Тверскую. Там сейчас берут недорого – максимум пятьдесят долларов за час. Найдете себе утешение... А про меня забудьте. Я не продаюсь...
Она подошла к телефону, взяла трубку, набрала номер. Леонард решил, что она звонит Диме, и понял, что ему пора убираться. Очень правильная мысль.
– Извините, – буркнул он.
И торопливо вышел из квартиры. Таня облегченно вздохнула.
Да, она скучает в одиночестве. Она мается. Но это вовсе не значит, что она должна вешаться на шею этому типу. Она не продается. А если продается, то за хорошие деньги. И без прямого доступа к телу. Она фотомодель. И продает только свою красоту...
Правда, сейчас не лучшие времена для модельного бизнеса. Нет хороших контрактов. И денег нет. Она отдала последнюю тысячу долларов. А ведь нужно как-то жить и еще Кириллу посылку собрать. А еще лучше выслать ему деньги по почте.
Возможно, он уже приехал в Иркутск и ждет от нее помощи. Но увы, ей нечем ему помочь. Пока нечем. Но она будет стараться...
– Здравствуй, Танечка! Ты, как всегда, самая лучшая!
Новый директор агентства смотрел на нее с обожанием. Но чисто мужского интереса в его взгляде не наблюдалось. Как женщина она его не волновала. И ничего удивительного здесь нет – Жорж у них не совсем мужчина, хотя и не совсем женщина. Он трансвестит. И ничуть этого не стесняется. Напротив, считает, что для модельного агентства он – изюминка. Ну, это его личное мнение. А Тане вообще все равно, что он о себе думает. Лишь бы только работу дал.
– Молчи, молчи! – кокетливо улыбнулся он. – Вижу, что тебе нужно. Не знаю, обрадую я тебя, милочка, или нет. Но работка для тебя есть...
Он не знает, будет радоваться Таня или нет. Значит, работа не очень. Но ей нужны деньги. И она должна их заработать.
– Ты же знаешь, Танечка, что мы предоставляем такую услугу, как девушки для сопровождения...
– Знаю, – уныло кивнула она. Быть девушкой для сопровождения – работка не очень. Хорошо, если клиент просто хочет покрасоваться в паре с моделью. Банкеты, презентации, вернисажи, даже театры. Но после всего этого он может захотеть и «веселого» продолжения. Ведь клиенты платят приличные деньги. И не все понимают, что постельные утехи в перечень услуг не входят. А кто понимает, может предложить дополнительную плату. И очень обидится, если получит отказ.
Пару раз Таня уже попадала в такую ситуацию. И ей всегда везло – клиенты попадались ненавязчивые. Но повезет ли сегодня?
– Ну так что? – спросил Жорж.
– Куда и с кем?
– Ничего особенного. Самая обычная презентация. Будут сливки общества. Клиент хочет произвести впечатление. А ты, Таненька, у нас самая красивая, самая обаятельная и самая скромная. Клиент будет от тебя в полном восторге!..
– Сколько?
– Таненька, я обожаю деловых людей... За этот вечер ты получишь двести долларов. Но если ты согласишься на продолжение...
– Никаких продолжений, – отрезала она.
– Таненька, золотце! Ты же сейчас одна. И тебе нужны деньги. А клиент – весьма состоятельный человек. Представляешь, какая удача, если он возьмет тебя к себе... Если он возьмет тебя к себе на содержание. Будешь как сыр в масле кататься...
– Жорж, а Жорж...
– Да, девочка моя?
– Жорж, а может, ты сам пойдешь?
– Ах ты проказница моя! Хочешь, чтобы меня... э-э... на содержание взяли. Таненька, да я не против. Только ж ты посмотри на меня, кому я нужен с таким рылом? Зато ты, Таненька, просто прелесть... Ну так что, согласна? А то Юленька с Аленкой очень хотят...
– Мне деньги нужны, Жорж. Я согласна... Только без продолжения, ладно?
– Таненька, да разве я тебя заставляю? И потом, у нас солидное агентство, а не какой-то бордель...
Может, и не бордель. Но Жорж бы не стал возражать, если бы Таня переспала с клиентом. Зато она возражает...
У Тани уже был опыт подобной работы. Но всякий раз она знакомилась с клиентом в агентстве. Он приезжал за ней и забирал с собой. Но сегодня было несколько по-другому. Клиент послал за ней машину – черный «Вольво» с тонированными стеклами.
Чем-то эта машина смахивала на правительственный лимузин. Водитель – сама предусмотрительность. И молчаливая вежливость. За всю дорогу он и слова не обронил. Да и у Тани не было никакого желания разговаривать с ним.
Он подвез ее к роскошному особняку на окраине Москвы. Три этажа, башенки, фронтоны, черепичная крыша. Вокруг английские газоны. По периметру высокой ограды – видеокамеры наружного слежения. Охранник в униформе.
Водитель заехал во двор, выскочил из машины, открыл Тане дверь. Тут же появился какой-то мужчина в ливрее швейцара.
Таню провели в дом, оставили в огромном мраморном холле. Ждать ей долго не пришлось. Скоро появился важный, представительного вида господин. На вид ему лет тридцать пять, может, чуть больше. Вальяжная улыбка, манеры независимого и уверенного в себе человека. В общем, интересный мужчина приятной наружности.
– Здравствуйте, – чинно поздоровался он. – Вы из модельного агентства «Юпитер»?
– Да. Меня зовут Таня. А вы – Борис Витальевич Снежин, я угадала?
– Совершенно верно... Но давайте сразу внесем поправки. Вас зовут Таня. А меня просто Борис. И мы не знаем никакого агентства «Юпитер». Мы с вами познакомились... Совсем неважно, где и при каких обстоятельствах мы с вами познакомились. Главное, что мы познакомились сами, без чьего-либо участия...
– Значит, я ваша хорошая знакомая?
Таня приняла игру. Ведь эта игра совсем не опасная. Не хочет этот Борис Витальевич, чтобы она была «дежурной» фотомоделью, ну и не надо. Пусть будет так, как ему угодно.
– Нет, я хотел, чтобы вы были моей близкой подругой! – широко и ярко улыбнулся он.
Он смотрел на нее с нескрываемым интересом. Всем своим видом показывал, как сильно она ему нравится. Всем своим видом пытался обольстить ее и очаровать.
Борис Витальевич явил себя галантным кавалером. Он благоухал дружелюбием, доброжелательностью и дорогим парфюмом. Таня подозревала, что запах одеколона был призван заглушить перегарный дух. Похоже, накануне вечером Борис Витальевич крепко выпил. Но это ведь его личные проблемы. Ей все равно, что было да как.
Когда они садились в машину, он сам открыл ей дверь. Они вместе сели на заднее сиденье. Он не пытался прижиматься к ней. Держался на почтительном расстоянии. Всю дорогу рассказывал ей английские анекдоты – скучные, но без пошлостей.
Бориса Витальевича пригласили на презентацию нового мебельного салона «Гранд Престиж». Огромное двухэтажное здание из стекла и мрамора. Не одна тысяча квадратов торговых площадей. Мебель австрийская, итальянская, румынская – спальные гарнитуры, целые гостиные комнаты, рабочие кабинеты. Блеск, роскошь. Пир во время чумы или, вернее, кризиса. А говорят, у людей денег нет.
Таня была поражена этим мебельным великолепием.
– Какая красота! – Снежин тоже был восхищен.
Он подставил ей свой локоть – она взяла его под руку, но не заметила этого. Все получилось автоматически.
Зато он все видел, все замечал.
– У вас такая приятная рука... И вы, Таня, очень приятная женщина... Извините, я хотел сказать, девушка. Вы не замужем?
– Нет.
– Я так и знал... Такая красивая девушка не может быть замужем и работать. Такая красивая девушка, как вы, должна быть замужем только за богатым человеком... А я бы на месте вашего мужа не позволил вам работать.
– Вы же не мой муж.
За ее любезной улыбкой пряталась холодная насмешка. Пусть не поет соловьем – она не дура, чтобы попасться на его дешевые уловки.
– Ну почему же? У меня нет жены. У меня нет подруги... Хотя нет, подруга у меня есть. Это вы, Таня... Вы свободны, я свободен... Знаете, лично я начинаю задумываться...
Все красивые женщины надеются выйти замуж за нувориша. Правда, далеко не всем это удается. Но почти всем можно заморочить голову такими вот разговорами. Мол, вы красивая женщина, а я богатый мужчина, почему бы нам не быть вместе? Таня может клюнуть на эту уловку. И в самом деле будет вместе с Борисом Витальевичем – одну ночь, ну, максимум, две. А потом прости-прощай. И то в лучшем случае. Могут просто дать пинка под зад да еще обозвать дешевой шлюхой...
Они обходили павильон за павильоном. Борис Витальевич вошел, что называется, во вкус. Он расписывал достоинства мебельных гарнитуров, как будто собирался покупать их для Тани. Как будто хотел заворожить ее этими разговорами, вскружить ей голову. Ведь любая женщина мечтает о красивой мебели, но далеко не всякая может себе это позволить...
На презентацию допускались только избранные. Знакомые, приятели, друзья директора вновь открывшегося салона. Все успешные, состоятельные люди – если не тузы, то короли отечественного бизнеса. Почти все с дамами. Молодыми и не очень, красивыми и так себе. Но все выглядели ярко, свежо и очень стильно. Вне всякого сомнения, эти женщины были постоянными клиентами салонов мод и красоты. Что ж, если у людей есть деньги, они могут позволить себе все...
Таня тоже была не прочь иметь много денег. Жить в богатом доме, ездить на престижной иномарке, купаться в роскоши... Но сейчас ей просто нужны были деньги. Потому что в них нуждался Кирилл. С деньгами на зоне легче выжить...
Кирилл в колонии – тяжелая доля, серые будни. А она здесь, под руку с богатым господином. Вокруг яркое великолепие, атмосфера праздника, вспышки фотоаппаратов, улыбки самодовольных господ и дам. И ей нравится эта суета. Она бы не отказалась стать частицей этого блистательного общества... Что бы сказал Кирилл, если бы увидел ее сейчас и смог прочесть ее мысли?..
К Борису Витальевичу подошли его друзья. Оба без спутниц. Один высокий и худой, второй – чуть пониже и пополней, хотя толстяком его не назовешь. В меру упитанный мужчина. Тане не понравились его глаза. Какая-то нехорошая насмешка в них. Нельзя сказать, что он смотрел на нее как на проститутку. Но и не скажешь, что в его взгляде было уважение к ней.
Худого звали Александром, а упитанного – Викентием. Впрочем, Тане было все равно, кто они такие и как их зовут. Ей хотелось, чтобы они поскорее убрались с глаз долой. Общество Викентия ей не нравилось, а его отталкивающий взгляд раздражал.
Александр и Викентий исчезли. Таня облегченно вздохнула. Ей показалось, что и Борис вздохнул с тем же облегчением. Похоже, присутствие друзей его явно смущало. Почему?
По случаю презентации был дан банкет. Стол-фуршет, аперитивы, непринужденная атмосфера. Борис от спиртного не отказался, Таня поддержала его – выпила шампанского.
Борис продолжал развлекать ее. Когда им не мешали, рассказывал анекдоты, в которых все больше было пошлостей. И взгляд его разгорелся от спиртного.
В один прекрасный момент он взял ее за руку, вывел из банкетного зала и поднялся с ней на второй этаж. В этом павильоне были выставлены исключительно спальные комнаты. Белые, розовые, черные, на любой вкус, но отнюдь не на любой кошелек.
– Этот гарнитур стоит двадцать тысяч долларов, – сказал Борис.
Он был разгорячен. И Таня бы не удивилась, если бы из его ноздрей повалил пар.
– Хочешь, я куплю его для тебя... Для нас... Я куплю его прямо сейчас. У меня в доме есть свободная комната. Мы поставим туда гарнитур. Его отвезут прямо сейчас... Смотри, какая роскошная кровать...
Его рука мягко легла ей на талию. Таня не отстранилась. Но сделала едва уловимое движение в сторону. Всего лишь намекнула, что этого делать не стоит. Борис понял намек и убрал руку.
– Ну так что? – с надеждой спросил он.
– Мне это не интересно, – пожала плечами Таня.
– А что тебе интересно?
– Ничего... Вы отвезете меня домой?
– Домой? Таня, ну что ты! Какое домой! Вечер только начинается!
– Мне здесь не интересно.
– Танечка, какой разговор! Мы сейчас уедем с тобой... Просто я хотел сделать тебе подарок... Хочешь, этот гарнитур отвезут к тебе домой?
– Гарнитур за двадцать тысяч долларов?! Вы с ума сошли?
– Танечка! Да для тебя звезду с неба... Ну так что, забираем гарнитур?
– Я, пожалуй, откажусь...
Возможно, она поступает глупо.
– Таня, я так хотел угодить вам... – Борис явно расстроился. – А давайте мы заедем сюда завтра. И вы сами выберете, что хотите. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась она, лишь бы только отделаться от него.
– Ну и чудно! – обрадовался Борис. – А сейчас мы едем в «Метелицу». Вы были в «Метелице»?
– Нет.
– Ну как же! Вы обязательно должны побывать в «Метелице»!.. А потом... Потом мы поедем ко мне домой. Знаете, я все-таки куплю этот гарнитур. И пока мы будем в казино, эту мебель привезут ко мне домой и установят...
– А мы ее испытаем, правильно я вас поняла? – шаловливо улыбнулась Таня.
– А вы согласны стать испытателем?
– Не знаю. Все зависит от вас...
– О! Я буду на высоте, не сомневайтесь!.. Ну что, едем?
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас!
– Едем!.. Только сначала мне нужно... В общем, мне нужно отлучиться.
– Хорошо, хорошо, я буду ждать вас на входе...
Борис Витальевич ждал ее у парадного входа. А Таня воспользовалась рабочим выходом и просто-напросто удрала от навязчивого клиента...
Жорж, похоже, не знал, какой фортель выкинула вчера Таня. Или Борис Витальевич счел ниже своего достоинства жаловаться на нее.
– Вот тебе твои двести баксов. И принимайся за новую работу.
– Что на этот раз? – с надеждой спросила Таня.
Хорошо было бы сняться в каком-нибудь рекламном ролике. Она фотогенична и в какой-то степени артистична. Придется выдержать жестокий кастинг. Но она выдержит. Знает, что выдержит. И заработает хорошие деньги.
– Все то же, что и вчера, – потягиваясь, сказал Жора. – Снова презентация...
– А я снова девочка по вызову, да?
– Подожди, у тебя есть какие-то жалобы?
– Нет.
– Ну и клиент не жаловался. Значит, все в порядке. А если все в порядке, значит, тебе понравилось...
– По логике, понравилось. А на самом деле нет... Жорж, ну не хочу я больше быть дежурной подружкой. Ты говоришь, Юля с Аленкой хотят...
– Да они-то хотят. Только их не хотят. Клиент хочет именно тебя...
– Опять Снежин! – всплеснула руками Таня. – Но я не хочу!
– Какой Снежин? – Жорж поднес к глазам визитную карточку клиента. – Нет, это не Снежин... Это Юхнов Викентий Дмитриевич...
– Не знаю такого.
– Узнаешь... Кстати, он здесь. Ну, не в агентстве. Он тебя в своей машине ждет. Заметь, лично за тобой прибыл...
– Да? И я могу на него посмотреть?
Сейчас Таня посмотрит на него и скажет Жоржу, что этот клиент не внушает ей никакого доверия. А она не проститутка и значит, имеет полное право отказать ему.
– Хорошо, можешь на него посмотреть. Это твое право...
Жорж взял ее под руку и отвел в комнату досуга. Минут через пять он появился там вместе с важным господином. Таня сразу узнала его. Это был вчерашний Викентий, друг Снежина.
– Вы собираетесь доставить меня своему другу Борису Витальевичу? – насмешливо спросила она. – Может, меня сразу положить на блюдечко с золотой каемочкой? Или вы хотите, чтобы меня упаковали в коробку с розовой ленточкой?
– Ну что вы! – ничуть не смутился Викентий. – Борис здесь ни при чем... Вернее, он как раз-то и при чем. Но я обещаю вам, вы его не увидите. Если, конечно, не захотите увидеть...
Юхнов попросил Жоржа удалиться, и тот моментально исчез.
– Если честно, я и вас не хотела бы видеть, – съязвила Таня.
Она и сама не знала, что на нее нашло. Видно, этот мужчина слишком сильно раздражал ее.
Викентий поднял руки, словно сдавался ей на милость.
– Таня! Не извольте казнить, извольте миловать!.. Таня, я даже знаю, почему вам неприятно мое общество. Я сам во всем виноват. Я не должен был вчера так на вас смотреть...
– А как вы на меня вчера смотрели?
– Врать не буду, вы мне вчера очень понравились. Очень-очень, честное слово. Ну а вы были с Борисом. Во мне все взыграло... А потом я думал, что вы... Что у вас с Борисом будет... Ну, вы сами понимаете, что между вами могло быть...
– Испытание спального гарнитура?
– Ну да... Я так думал. Поэтому смотрел на вас... Ну, не с презрением...
– Но что-то вроде того, я права?
– Почти... Таня, зато я понял, что вы не какая-то дешевка.
– Здрасте вам с кисточкой! А с чего вы это взяли, что я должна быть дешевкой?
Ей наконец-то удалось смутить Викентия. Хотя она и не очень к этому стремилась.
– Ну, Борис говорил... – промямлил он. – В общем, вы могли с ним переспать... Но вы от него сбежали... И правильно сделали...
– Теперь вы хотите, чтобы я сбежала от вас?
– Нет, не хочу... Но вы от меня не сбежите...
– Почему вы так думаете?
– Не знаю... Но мне кажется, что вы захотите остаться со мной...
– Вы, наверное, хотите купить мне спальный гарнитур за пятьдесят тысяч долларов?
– А вы этого хотите?
– Хочу. Я хочу, чтобы мне покупали, но не хочу, чтобы покупали меня...
– Я и не собираюсь вас покупать. Я просто хочу поужинать с вами. Не обязательно при свечах, но обязательно с вами...
– Хорошо. Но учтите, я быстро бегаю.
– А я и не буду вас догонять, – улыбнулся Викентий.
Сегодня в нем не было ничего отталкивающего. Как раз напротив, его взгляд был притягательным. И сам он очень интересный мужчина.
Они ужинали в дорогом ресторане. Ей понравилось его общество. С ним она чувствовала себя легко и просто. Но после ресторана он отвез ее домой. Никаких вольностей. Тане это понравилось, хотя в принципе она была и не прочь провести ночь с интересным мужчиной. Но так же в принципе она могла обойтись и без этого...
На следующий день она снова встретилась с Викентием. На этот раз в обход агентства, по собственному желанию. Снова ресторан, снова ужин на двоих. И снова никакого интима...
Так продолжалось несколько дней. А потом Викентий пригласил ее провести с ним уик-энд за городом. Таня не отказалась.
Это был небольшой пансионат на берегу реки. Всего несколько уютных домиков, сосновый бор, аккуратные дорожки. И кроме них, здесь не было никого. Только обслуживающий персонал. Как потом узнала Таня, Викентий брал этот пансионат в аренду целиком и на все три дня.
Май – еще прохладно. Но Викентию все нипочем. Он купался в реке, но Таня не рискнула к нему присоединиться. Зато она не отказалась от конной прогулки. Правда, прогулка не состоялась. Потому что целых полдня она училась кататься на лошади, а потом ей все надоело. Никудышная из нее наездница, что уж тут поделаешь...
Зато с ней было интересно как с женщиной. Во всяком случае, Викентий смог убедить ее в этом. Он вообще мог убедить кого угодно и в чем угодно. Такой он был человек...
Он не торопился лечь с ней постель. И она не особо к этому стремилась. Но они оба понимали, что рано или поздно это случится. И просто смешно откладывать этот волнующий момент на потом. В конце концов, они не дети...
Это случилось на второй день их отдыха. Или нет, не случилось, а произошло. Случается – это когда случайно. А они с Викентием готовились к этому событию...
Дима внимательно слушал ее, но смотрел куда-то в сторону. Было видно, что ему не очень приятен этот разговор.
Он смотрел в сторону. И ей было так даже удобно. Она не могла смотреть ему в глаза. Как будто она предала не только Кирилла, но и его самого.
– Ты пойми, Дима, жизнь продолжается, – невесело вздохнула Таня. – Кирилл мне очень дорог. Но я не могу ждать его вечно...
– Я понимаю, – уныло кивнул он. – Я очень хорошо тебя понимаю. И ничуть не осуждаю...
– Если бы это все было просто так, но Викентий сделал мне предложение...
С Викентием у них все очень серьезно. Он сделал ей официальное предложение. И подготовка к свадьбе идет полным ходом.
– Поздравляю.
– Да при чем здесь это?.. Ты пойми, Викентий – очень хороший человек...
– И богатый.
– Да, богатый... Но прежде всего он хороший человек. За ним я буду как за каменной стеной...
– Кирилл сейчас тоже за каменной стеной. И за колючей проволокой... Ты только не думай, я не упрекаю тебя. Просто я говорю, что есть. Кириллу еще четырнадцать лет сидеть. Ты не можешь ждать так долго. Никто не может... Я от всей души желаю тебе счастья.
– Дима, ты переписываешься с Кириллом? – спросила она.
– Да, иногда. А что?
– Дима, ты, пожалуйста, не пиши ему, что я выхожу замуж.
– Сама напишешь?
– А ему обязательно это знать?.. Пусть думает, что я жду его. Пусть думает, что у нас все хорошо. Ты пойми, так ему будет легче, а я буду писать ему. Я буду присылать ему деньги... У меня сейчас есть Викентий, но Кирилл по-прежнему дорог мне. По-прежнему дорог... И я не хочу, чтобы ему было плохо. Я хочу, чтобы он надеялся и верил. Все-таки четырнадцать лет впереди...
– А это целая вечность, – понимающе кивнул Дима. – Хорошо, как скажешь, так и будет. Пусть ждет и надеется... Ты хоть знаешь, за кого выходишь замуж?
– Знаю... Ты, наверное, думаешь, что Викентий – бандит?
– Да нет, не бандит. Он – генеральный директор финансово-промышленной компании, настоящий долларовый миллионер...
– Ты откуда знаешь? – удивилась Таня.
– Да так, случайно узнал про ваши амуры...
– Ты что, следил за мной?
– Даже не думал. Говорю же, случайно узнал. Ты же знаешь, где я работаю...
– Ты... Ты хочешь сказать, что он имеет какое-то отношение к вашей работе?
– Он – нет. А один его приятель – да. Кто именно, не скажу, да это и не обязательно... В общем, кое-что про твоего Викентия я знаю.
– Что ты про него знаешь?
– Ничего плохого. Нормальный мужик. Во всяком случае, не такая сволочь, как некоторые... В общем, ты права. За ним ты будешь как за каменной стеной... А о Кирилле забудь. Стоп! Не о том я говорю. Ты его не забывай, ладно? Ему сейчас твоя поддержка нужна. А через четырнадцать лет... Кто знает, может, через четырнадцать лет ты будешь свободна...
– Может быть, – не стала отрицать Таня.
Может, и вправду через четырнадцать лет у нее не будет Викентия. Или они разведутся, или... В общем, гадать нечего. Что будет, то будет в будущем... А в настоящем она собирается выходить замуж за симпатичного ей мужчину. В самом скором времени она станет женой богатого человека.
А Кирилла она не забудет. Будет писать ему письма и высылать деньги. Он же не виноват в том, что все так вышло...
3
Викентий оказался замечательным мужем. Таня жила с ним уже больше года и ни разу не пожалела о своем выборе. Жалела она только о том, что, по сути, предала Кирилла. Но она готова искупить свою перед ним вину...
Нет, она не хотела изменять Викентию. Но что делать, если Кирилл зовет ее к себе? Она может приехать к нему в Иркутск как жена. И она приедет. Она так решила...
Таня была примерной женой. И ни разу не подала мужу повода для ревности. Она твердо знала, что Викентий доверяет ей. Знала, что у него и в мыслях нет устанавливать за ней слежку.
Так получилось, что Викентий уехал в заграничную командировку. Таня хотела ехать с ним, но он ее с собой не взял. Сказал, что слишком много дел и ему просто будет не до нее. Она сделала вид, что обиделась. Тогда он предложил ей съездить к себе на родину, проведать родственников.
Родителей у Тани не было. Но в деревне жила бабушка. И она отправилась к ней. На самолете. Ровно на один день. А на следующий день прямым рейсом отправилась в Иркутск. Викентий возвращался домой через четыре дня, и в распоряжении у нее было ровно трое суток.
Им выделили комнату для свиданий. Мрачная комната, чем-то очень похожая на больничную палату в старой, давно не ремонтировавшейся больнице. Сначала туда вошла Таня, затем туда же привели Кирилла.
Грешным делом она думала, что увидит постаревшего, осунувшегося человека. Но Кирилл выглядел свежо, бодро. От него пахло знакомым, родным. Но в то же время она ощущала запах запретного плода. Что ни говори, а она не имела права встречаться с ним. Роспись в брачном свидетельстве должна была вычеркнуть его из ее жизни. Но...
Она привезла ему много вкусностей. Но Кирилл даже не взглянул на сумки. Он подошел к ней, крепко обнял и жадно поцеловал в губы. Таня ощутила, как вихрь наслаждения подхватывает ее и отрывает от земли. Так должно было произойти. Она знала это. Она боялась этого. И при этом втайне от себя мечтала поскорее окунуться в этот омут...
Кирилл был верен себе. Он взял ее с ходу. В его крепких мужских объятиях она умирала, снова рождалась, снова умирала... Викентий был ее мужем, он был очень дорог ей. Но с ним она не испытывала и десятой доли того, что давал ей Кирилл...
Железная кровать скрипела долго... Затем все стихло. В воздух потянулись две струйки дыма. Курил он, курила она...
Кирилл нежно смотрел на нее, гладил волосы. Она улыбалась ему... Странно, но она не испытывала чувства стыда – ни перед Викентием, ни перед ним. Как будто так все и должно быть... Может быть, она все-таки имеет право быть и с одним, и с другим. Лишь бы только они не знали друг про друга.
– Ты даже не представляешь, как я тебя ждал, – сказал Кирилл. – Спасибо тебе, что приехала...
– Как ты здесь без меня?
Кирилл не жаловался. Рассказывал о своей лагерной жизни бодро, с юморком. Но Таня понимала: не сладко ему здесь. И на душе у него тяжело и тоскливо.
– С деньгами проблем нет. Благодаря тебе, – заключил он.
И подозрительно посмотрел на нее. В глазах немой вопрос – откуда у тебя такие деньги? А высылала она ему немаленькие суммы. По десять тысяч рублей в месяц... Дура, зачем она высылала так много? Он же сыщик, у него же нет проблем с логическим мышлением. Он может обо всем догадаться. Или уже догадался?..
– Кирилл, я много работаю, – стараясь сохранять спокойствие, сказала она. – Вот...
Она полезла в сумку, достала несколько журналов со своими фото, показала ему.
– Я знаю, что ты работаешь, – сказал он. – И один такой журнал у меня есть. А их у тебя несколько. Забираю все.
– Конечно, Кирилл, конечно... – закивала она. – Забирай все. Для тебя и везла... И деньги вот...
Она потянулась к своей сумочке, вытянула оттуда ворох стодолларовых купюр. Протянула их Кириллу, и только тогда до нее дошло, что столько денег – это слишком...
– Вот, специально для тебя копила...
На этот раз вышло неубедительно.
Кирилл взял деньги, отрешенно посмотрел на них. Свернул в трубочку, сунул ей под подушку.
– За деньги тебе спасибо, – сказал он. – Я бы не сказал, что они лишние... Но их слишком много. Откуда они у тебя?
– Кирилл, я же говорю...
– Ты говоришь, а я верю. Хочу верить... Ладно, что есть, то пусть и будет... Я не стану спрашивать, если ли у тебя богатый любовник. Я не стану спрашивать, если ли у тебя богатый муж. Не стану смотреть в паспорт...
– Ну почему же, можешь посмотреть...
В паспорт он мог смотреть сколько угодно. Она сама лично занималась обменом паспортов. Она получила новый, с фамилией мужа, и за взятку оставила себе старый.
– Таня, ты никогда не умела врать. И сейчас ты не врешь... Ты просто вводишь меня в заблуждение... Ладно, продолжай в том же духе. Ты живешь в одном мире, я в другом. И в том мире, в котором живу я, ты – моя. Моя – и точка...
Таня была благодарна ему за то, что за все эти три дня он больше не поднял эту тему. И вел себя так, как будто она принадлежала только ему. А так это и было на самом деле. Ведь эта комната для свиданий – его мир. И письма, которые она ему писала и будет писать, – тоже его мир... А все остальное... Все остальное начнется, когда пройдут эти три дня...
Эти три дня не прошли. Они пролетели – промчались со скоростью курьерского поезда. Из прошлого на встречу со своим настоящим Таня летела со скоростью пассажирского самолета, которой опустил ее на землю в аэропорту Домодедово. Там ее встречали люди мужа – его водитель и охранник. Они думали, будто она прилетела из родных мест...
Утром следующего дня вернулся Викентий. Таня смогла переключиться с Кирилла на него. Она с головой окунулась в свой мир, и они с Викентием провели бурную ночь. Похоже, он ничего не заподозрил. Ну и ладно. Отныне она принадлежит только ему одному... До следующей поездки к Кириллу. А это произойдет не скоро...
Бориса Снежина Викентий считал своим другом. Но почему-то сторонился его. Может, между ними была ссора из-за Тани. Но ведь Викентий не отбивал ее у Бориса, она сама от него ушла, вернее, убежала. А потом, такое впечатление, будто Викентий обижен на Бориса, а не наоборот.
Казалось, между ними пробежала черная кошка. И все же они время от времени встречались. Борис бывал у них дома, они с Викентием нет-нет да заезжали к нему.
Однажды Борис приехал к ним. Не один, а со своей новой любовницей. Очень красивой девушкой лет двадцати. На Таню он обращал внимание исключительно в рамках приличия. Дежурные любезности, дежурные улыбки... И дежурные тосты. Борис был слегка навеселе. А если он под мухой, то не остановится, пока не раздует ее до размеров слона.
Сначала над столом висело едва уловимое чувство неловкости. Но после третьей рюмки от нее не осталось и следа.
Викентий и Борис были богатыми людьми. Но если они задирали носы, то только перед другими. Когда они собирались вместе, у них все было просто. Никаких особых изысков на столе. Домашние пельмени, соленые огурчики-помидорчики да самая обыкновенная русская водка. Могли пожарить картошку на сале. Деликатесы только для дам – икра, устрицы, креветки, все такое прочее. Викентий с Борисом воротили от этого носы, особенно после пятой рюмки...
После первой литровой бутылки Викентий и Борис совсем забыли о своих распрях. После второй – обнялись, затянули «Шумел камыш»... Что было после третьей, Таня не знала. Она решила, что с нее хватит, и поднялась к себе в спальню...
Разбудил ее Викентий. Он сел на край постели, поставил на тумбочку бутылку. От него сильно разило спиртным... Ну что ж, бывает. Тем более иногда полезно снять стресс таким вот образом.
– Ложись спать, – зевая, сказала Таня.
– Спасибо за приглашение, – услышала она чужой голос.
Оказывается, рядом с ней сидел Борис.
Таня встрепенулась, перебралась на другую сторону кровати, села, закрывшись простыней.
– Ты что, сдурел? – возмущенно спросила она.
– А ты что, место для меня освобождаешь? – гадко усмехнулся он. И приложился к бутылке.
– Где Викентий? Я спрашиваю, где Викентий?..
– Как – где? – ухмыльнулся Снежин. – С Алькой моей спит. А чо, я не против!..
– Врешь ты все! – В это просто невозможно было поверить.
Викентий, конечно, не ангел. Но он не может опуститься до того, чтобы спать с чужими женщинами под боком у жены... А может, он просто наклюкался до такого состояния, что ничего не соображает...
Таня вскочила с постели. Но Борис ухватил ее за руку, притянул к себе.
– Пусти! Или я сейчас закричу!
Она могла вызвать охранника. И тогда Борису не поздоровится.
– Кричи! – зло скривился он. – А я про Иркутск Викентию расскажу, хочешь?
У Тани кровь в жилах застыла, в горле образовался ледяной ком.
– Что ты сказал? – с трудом выдавила она.
– Что слышала! – злорадно усмехнулся он. – Знаю я, как ты к бабушке своей ездила!.. У мента своего гостила, да?..
Таня постаралась взять себя в руки:
– Борис, ты пьян. И несешь какую-то чушь...
– Я не понял:, ты хочешь сказать, что у тебя не было мента?
Он знает про Кирилла. И если Таня скажет «нет», это прозвучит фальшиво.
– Да, я встречалась с Кириллом. Ну и что? Это же было до Викентия?
– А Иркутск?
Про Иркутск он ничего не знает. Просто знает, что Кирилла посадили. А ментовские зоны находятся в Иркутске и в Нижнем Тагиле. Вот он и ткнул пальцем в первую попавшуюся. Но ведь он не знает, что угадал...
– Какой Иркутск, Боря? Ты рехнулся, понял?
Она вырвала руку, соскочила с кровати. И помчалась в комнату для гостей. Распахнула дверь и увидела Викентия. Он в самом деле лежал в одной постели с красоткой Алей. Но он был никакой. Натуральные дрова. Он спал крепким, пьяным сном. И Аля спала. Хотя она могла только вид делать...
Таня попыталась разбудить мужа. Никакого результата...
– Ты его не разбудишь, – услышала она мерзопакостный голос Бориса. Он уже входил в комнату. – Я после Альки всегда мертвым сном сплю. Он ее трахнул и...
– Заткнись! – рассвирепела Таня. – Ничего между ними не было, понял?.. Какой ты все-таки паскуда!..
– Паскуда – это ты! – Шатаясь, Борис вытащил из кармана пиджака кипу фотографий. Протянул их Тане. – Глянь-ка!
Его лицо искажала злорадная гримаса.
Таня взяла фотографии, бросила взгляд на одну и обомлела. Она увидела себя в объятиях Кирилла. Она сверху, она снизу, она еще черт знает как. Она голая, Кирилл голый... Все происходило в комнате для свиданий. Снимки свежие. Но как это сволочь Борис смог добыть эти фотографии?
– Что, съела? – подло ухмыльнулся он. – Я следил за тобой... Ладно, пошли отсюда. Им сейчас не до нас...
Он взял Таню под руку и вывел из комнаты. Она была потрясена, обескуражена и послушно шла за ним.
Борис привел ее в спальню, усадил на кровать. Сам сел рядом, взял бутылку, припал к горлу.
– Как ты мог? – обреченно спросила она.
– Да вот так и мог... – гнусно хохотнул он. – Парниша у меня есть один. Он в курсах про твоего Кирилла. И как его посадили – тоже в курсах... Короче, это все он сделал. И за тобой шел, и фото организовал... А классные фото, да? Я их в журнальчик какой-нибудь продам!..
– Тварь!
Таня хотела влепить ему пощечину. Но рука была как ватная – ни силы в ней, ни весу. И скорости никакой. Борис легко перехватил руку, завалил Таню на постель, навис над ней.
– Я тебя сейчас трахну! – похабно осклабился он.
– Скотина!..
– А твой Викентий не скотина?.. Ты знаешь, как все было? Я тебя проспорил, поняла?.. Я сказал, что смогу трахнуть любую фотомодель, и закрутил с тобой. А ты не дала! Я проспорил пятьдесят штук баксов. Пятьдесят штук баксов, поняла?.. Ничего, ты их сейчас отработаешь!..
Он навалился на нее, задрал шелковую ночную рубашку, под которой ничего не было. Раздвинул ноги.
Таня изловчилась и укусила его за руку. Борис взвыл от боли, отстранился от нее. И тут же снова навис над ней.
– Что ж ты делаешь, сучка?
– Ты... Ты не смеешь!
– Еще как смею!.. Короче, или ты сама раздвигаешь ноги, или я рассказываю все Викентию...
– А ты... Ты не расскажешь?.. – жалобно пролепетала Таня.
Ей вовсе не хотелось ложиться под этого ублюдка. Но она слабая женщина. Ей будет очень трудно, если Викентий бросит ее. А он ее бросит, если узнает про Кирилла и про Иркутск. В этой жизни Викентий – ее надежда и опора. Она не может его потерять...
– Не расскажу!..
Она договорится с Борисом. Она с ним уже договорилась... Баш на баш. Он ей снимки, а она ему – себя...
Таня не сопротивлялась, когда он снова навалился на нее. Но ему самому пришлось раздвигать ноги... Паскуда, он будет трахать жену друга в его постели. Подонок, мразь... Нет, Таня не может переступить через себя... А потом... Потом, Борис сделал что-то не так. Он допустил какую-то глупость. Какую именно – нужно подумать. Сейчас у нее нет времени думать. Нужно вырваться из его склизких объятий...
Она ощутила горячую твердь его ублюдочной штуки. Нет, он не войдет в нее... Надо что-то делать... В поисках опоры ее рука нащупала ополовиненную бутылку. Она взяла ее за горлышко, как могла размахнулась и ударила Бориса по голове. Послышался глухой звук, сдавленный вскрик, посыпалось разбитое стекло. Тело Бориса обмякло, он скатился с Тани и застыл без чувств на боку.
Так ему и надо, козлу!.. А если она его убила?.. Туда ему и дорога!..
Таня соскочила с постели. На секунду задумалась, затем сунула руку в его карман, достала фотографии. Сейчас нет времени жечь их или рвать на мелкие части. Она просто сунула их под тумбочку...
Борис что-то сделал не так. Что-то не так... Он не должен был класть Викентия в постель со своей любовницей. Но он сделал это. Видно, спьяну решил, что это будет козырь в игре с Таней. Пьяный был, плохо соображал. А она трезвая и отнюдь не глупая. И «Викентий тире Аля» – это ее козырь в игре против Бориса... Если он только не подох, как собака...
Таня склонилась над ним, нащупала пульс. Жив. Только голова разбита и кровь... Что же делать?
Она вскрыла аптечку, достала оттуда нашатырь, ватку и побежала в гостевую комнату. Смочила ватку спиртом и сунула Викентию под нос. Это привело его в чувство.
Таня изобразила праведное негодование и возмущение. Взгляд горит, ноги на ширине плеч, руки на боках.
– Ну и что мы здесь делаем?
Викентий посмотрел на нее, перевел взгляд на спящую красотку. Встрепенулся, вскочил:
– Таня! Я не знаю... Таня! У нас ничего не было!.. Ничего не понимаю!..
– Зато я понимаю! Пошли!
Она привела его в спальню. А там Борис с разбитой головой.
– Ты понимаешь, что произошло? – пылала она гневом. – Этот скот оставил тебя со своей любовницей, а сам полез ко мне!.. Викентий, неужели и ты такая же тварь, как и твой дружок?..
– Таня!.. Я не трогал Альку! – оправдывался Викентий. – У нас ничего не было. Клянусь тебе!..
– Я не про нее... Это скот сказал, что вы спорили на меня...
Викентий ей все рассказал. Но сначала он привел в чувство Бориса и выставил его за дверь вместе с любовницей. И велел ему забыть, что у него был друг. Борис уже протрезвел. Понял, какую глупость сморозил. Он не стал обострять отношения и не стал рассказывать Викентию правду о похождениях его жены. Да кто бы ему сейчас поверил?..
Викентий рассказал ей про их спор. Ничего особенного здесь не было, просто однажды по пьяной лавочке Борис нелестно отзывался о фотомоделях. Их друг Александр не согласился с ним. Они поспорили, и Борис набрал номер первого попавшегося модельного агентства, заказал на вечер первую попавшуюся фотомодель. Ею оказалась Таня. Борис должен был ее охмурить, но у него ничего не вышло. Зато вышло у Викентия. Таня очень сильно понравилась ему, он понял, что она не шлюха и... Что было дальше, уже известно. С Викентием у них все хорошо.
Вернее, было все хорошо – до сегодняшнего дня. Теперь их семейное счастье поставлено под угрозу. Борис потерпел поражение. Но у него осталось жало – негативы фотографий, где Таня занимается любовью с Кириллом.
Дима Якушев слушал ее внимательно. И на этот раз не отводил в сторону взгляд. Она рассказала ему про свидание с Кириллом, высветила историю с шантажом.
– Дима, я не знаю, можешь ли ты мне помочь...
– Надо будет поговорить с этим Снежиным, – после недолгого раздумья сказал Дима.
Он был уже майором. Служил все в том же отделе, но уже в должности заместителя начальника. У него больше возможностей помочь ей. Но есть ли желание?
– У меня есть рычаг воздействия... Могу сказать, какой. Ты же знаешь, у него свой банк. Он был одним из учредителей. А стал единственным хозяином. Его компаньон пропал. Был человек – и нету. Никто не знает, где он. А у нас принцип такой: нет трупа – нет уголовного дела. Хотя, конечно, этот Снежин у нас под подозрением. Сволочь еще та... В общем, я поговорю с ним. Если он не уймется, я добьюсь возбуждения уголовного дела по факту исчезновения его компаньона. Машина закрутится... В общем, тема для разговора у нас есть. Все будет в порядке... Значит, ты у Кирилла была. Молодец.
– Скажи, а Кирилла могут освободить досрочно?
– Ты этого хочешь?
– Не знаю... Вернее, не то чтобы не знаю. Хочу, конечно...
– Хочешь, но сомневаешься... Нет, с Кириллом все глухо, как в танке. Все, кто был впутан в его историю, исчезли с концами. Только один Сомов здравствует. Но к нему сейчас не подберешься. Он у нас уже депутат Госдумы. А ты же знаешь, у нас в Думе сейчас все братья. Братаны в смысле...
– Дима, Снежин говорил, что у него есть парень, который все знает. Ну, про Кирилла все знает. Как в тюрьму он попал, тоже знает...
Дима мгновенно подобрался, в глазах вспыхнул охотничий азарт.
– Так-так... Что за парень?
– Не знаю. Просто сказал, что есть...
– Ладно, ничего, мы этот вопрос пробьем. Обязательно пробьем. – От нетерпения Дима даже заерзал в кресле. – В общем, так, ты ничего не делай. Как жила – так и живи. А со Снежиным все вопросы решим. Я прямо сейчас к нему еду... Интересно, что там за парень такой. Не Ренат ли... Ладно, разберемся. Не переживай, все будет о’кей!..
Он ободряюще подмигнул ей, попрощался и был таков. Он очень спешил. Таня хотела верить, что он поможет ей. Хотела и верила...
Глава седьмая
1
Кирилл знал, что с Таней что-то не так. Не может она ждать его так долго. Она современная девушка, молодая и очень красивая. Ей ничего не стоит найти себе «новоруса» с толстым кошельком. И скорее всего так оно и случилось... Что ж, у него своя дорога, у нее своя. И хорошо, если их пути хоть иногда, но будут пересекаться. Спасибо ей за те незабываемые три дня.
Она обещала приехать. И он с нетерпением ждет, когда они снова будут вместе...
А пока он один и вокруг серая рутина зэковских будней.
Он работал в обувном цехе, вместе с другими «бэсами» штамповал кирзовые сапоги.
В иркутской зоне все равны. Хотя, конечно, были и «петухи», и «обиженные», не без этого. «Кочетов» поставляли следственные изоляторы, хотя человека могли опарафинить и на зоне. Но для этого чушку нужно было очень сильно постараться – достать всех, кого только можно.
Жесткой иерархии на «бэсовской» зоне не было. В первую очередь уважали таких, как Кирилл. У него большой срок, а потом он в свою милицейскую бытность был опером, реальным сыскарем. А эта категория котировалась наравне со спецназовцами. Неплохо жили адвокаты – люди юридически грамотные, через них шли все жалобы. Не жаловали гаишников...
С ними вообще интересный расклад. Гаишники составляли основную массу осужденных. А за что их садят? За взятки? Как бы не так. В большинстве случаев – за убийства, грабежи и разбои.
Ниже гаишников – бывшие тыловики и штабисты. Ну а на самом низу – судейские и прокурорские...
Лучше всех жили бывшие сотрудники УИН – Управления исполнения наказаний. Их вообще без необходимости никто не трогал. Все правильно, ментовские зоны – это хозяйство УИН. По большому счету, уиновцы у себя дома, только форма одежды другая...
На зоне жить можно, главное – следить за собой, быть безупречным во всех отношениях. И конечно же, нужно уметь постоять за себя и на словах, и на деле.
Кормежка неплохая. А потом, в отличие от других зон, на «бэсовской» можно чаще получать посылки из дому. Кирилл получал передачи от родителей, от брата. А Таня слала ему деньги.
За деньги здесь можно многое. И водку привезут, и даже, если очень захотеть, бабу можно организовать. На зоне живут общиной, но коммунизмом здесь и не пахнет. Куда ни плюнь, везде деньги требуют. Даже прикурить бесплатно не дадут. Иголку с ниткой задарма не получишь. Любая услуга чего-то да стоит. Единственное, что свято, – это лекарства. Брать за них деньги – западло. Ты должен отдать нуждающемуся последнюю таблетку. Если, конечно, у тебя самого нет в ней надобности...
Женщин на зону приводили, но это исключительные случаи. В основном женский вопрос решался методом «правой руки». Кирилл же решал этот вопрос по-своему. Он до самозабвения занимался спортом. Выматывался до такой степени, что ни о каких бабах не хотелось думать. Разве что только о Тане...
Но Таня далеко. И будут они вместе не скоро. Если будут...
Ноябрь. Для Иркутска – это больше чем просто зима. Но лучше подышать морозным воздухом, чем идти в барак. Тем более на улице «тепло» – всего двадцать градусов ниже нуля. Ветра совсем нет, морозец приятно щиплет щеки, но под телогрейку не лезет. Хорошо...
Кирилл остался в курилке, оприходовал сигарету. И продолжал стоять, наслаждаться свежим воздухом.
К нему подошел его дружок Пахом. Нормальный парень. В прошлом оперуполномоченный уголовного розыска.
– Чего стоишь? – спросил он. – Там новичков пригнали, пошли посмотрим...
– Пошли, – согласился Кирилл.
У него не было никакого желания куражиться над новичками. Но среди них могли оказаться знакомые, просто земляки. Новички – это событие.
Знакомство с вновь прибывшими началось с драки. Кирилл с Пахомом услышали шум в умывальнике, направились туда. А там дым коромыслом.
Крепкий Митяй молотил какого-то тщедушного типа. Бил исключительно в живот. Зажал его в углу, притерся к нему – и бум, бум... Редко бьет, несильно. Но жертва не сопротивляется.
Митяй – правильный мужик. Из Москвы, бывший опер из ОБЭП, он пользовался уважением. Никогда и никого зря не задевал. И если он счел нужным кого-то наказать – это его личное дело. Вмешиваться не стоит. Тем более Кирилл и Пахом не красноповязочники.
– Дождался я тебя, падла! – гудел Митяй. – На тебе, паскуда!.. Знал, что ты у нас будешь! Знал, что ты мне за все ответишь! Три года из-за тебя, гада!..
Кирилл понял, что здесь происходит. Типичная история для «бэсовской» зоны. Благодаря кому менты становятся зэками? Благодаря судьям и прокурорам, а те тоже люди и тоже могут попасть на зону. А там их ждут их жертвы... Похоже, такая же история вышла и с этим типом. Видно, этот тип помог Митяю попасть за решетку, а потом попал туда вслед за ним. Фрагмент из передачи «Ищу тебя». Судья или прокурор нашел Митяя. И теперь ему прямая дорога в касту опущенных.
– Простите, Дмитрий Станиславович, – рыдала жертва.
Голос показался Кириллу знакомым.
Он подошел к Митяю, заглянул за его плечо.
– Е-мое! Да это же Ивлев?
Ну да, он. То самое прокурорское чмо, которое было обвинителем у него на суде.
Митяй развернулся к Кириллу, удивленно посмотрел на него:
– Ты что, его знаешь?
– Да он мне, гад, по ночам снится. У тебя три года, а у меня все пятнадцать. И все из-за него!
Ивлев с ужасом смотрел на Кирилла. Губы дрожат, зубы стучат, руки трясутся, ноги в коленках подгибаются. Вот-вот в обморок упадет.
– Что, сука, узнал? – зло спросил Кирилл.
– А-а, Кирилл Авдеевич, – пролепетал Ивлев.
– Врезать бы тебе, уроду! Да руки марать неохота!..
– Тебе неохота, – усмехнулся Митяй. – А мне охота!
На этот раз он вломил Ивлеву от всей души. Бедолага согнулся пополам и рухнул на пол.
– До конца срока, скот, на тряпке будет сидеть, – решил Кирилл. – Мужики нас поддержат...
Жить теперь этой продажной шкуре вместе с «петухами», со всеми вытекающими отсюда привилегиями.
– Поддержат, – кивнул Пахом. – Надо будет сход собрать...
– Митяй, пошли на воздух, подымим, – предложил Кирилл.
Он был в большом авторитете, и Митяй просто не мог ему отказать. Да и не хотел. Грех отказываться от разговора, когда есть интересная тема.
– Пошли, – кивнул он.
Но прежде чем выйти из умывальника, он взял Ивлева за грудки, оторвал от пола, встряхнул.
– Через полчаса чтобы здесь все блестело. Ты меня понял?
– П-понял, – пискнул тот.
– А потом за сортир возьмешься. И смотри у меня!
На всякий случай Митяй хлопнул его ладонью по лбу и пошел за Кириллом.
Он вышли в курилку, достали сигареты.
– Ты Ивлева откуда знаешь? – спросил Кирилл.
– Как – откуда? Он же дело на меня завел. Знаешь, что в обвинении было? Я это, бляха, наизусть запомнил. Из-за ложно понятого чувства долга и из-за карьеристских соображений без санкции прокурора произвел незаконные обыски... Это без его санкции, понимаешь!
– Подожди, а он разве прокурор?
– Ну да! Его тогда только назначили...
Митяй на зоне не так давно. Месяца три-четыре. Значит, осудили его где-то в первом квартале этого года... Когда судили Кирилла, он был замом, а под Митяя рыл уже прокурором. Впрочем, это неудивительно. Кирилл предрекал ему быстрый взлет... Высоко поднялся – низко упал. И поделом...
– Три мне впаяли из-за него. А потом из-за меня впаяли ему. Это наши ребята его на взятке поймали... Ждал я его, падлу. Ох и ждал... А тебя, Кирилл, он на чем сделал?
– Да долгая история. Может, слышал про «Дженерал Престиж?»
– Епрст! Так я ж по этой теме и влетел!
Оказывается, у них с Митяем общая судьба. Они оба погорели на «Дженерале», и обоих сподобил за решетку прокурор Ивлев.
– Мне всего два года условно светило, – сказал Митяй. – Да только этому козлу все мало было. В общем, у меня в сейфе «левый» ствол нашли. На всю катушку впаяли. Если б не эта гнида, я бы сейчас по Москве гулял...
А Кирилла все равно бы посадили. Года на три-четыре. Но ему выписали путевку на все пятнадцать лет... Может, пойти да придушить этого Ивлева? Всю жизнь ему, падла, сломал...
– Ты как в это дерьмо влез? – спросил Кирилл.
– Да как обычно. Сначала левой ногой, затем правой. Так и увяз... Темная в общем-то история...
Оказалось, что в отношении «Дженерал Престиж» было возбуждено сразу два уголовных дела – уклонение от уплаты таможенных платежей и контрабанда мебели. Была создана межведомственная оперативно-следственная группа, в которую попал и Митяй.
Очень скоро всплыли любопытные факты. Оказалось, что фирмы – поставщики мебели учреждены по фальшивым паспортам. При таможенном оформлении мебели стоимость товара и его вес занижались в несколько раз. Декларировалась где-то четвертая часть импортируемой мебели. Были такие комплекты мебели, которые стоили сорок-пятьдесят тысяч долларов. В общем, мимо таможни проходили довольно-таки приличные суммы.
Также выяснилось, что при непосредственном участии «Дженерал Престиж» в Россию ввозилась контрабандная мебель через сеть подставных однодневок. Огромные прибыли отмывались через банковские структуры России, США, Латвии и Европы. И эта банковская схема работала длительное время.
Мебель обналичивались в торговых комплексах «Дженерал Престиж», полученная прибыль уходила по ручейкам всевозможных финансовых структур в виде безвозвратных займов, фиктивных контрактов и кредитования внешнеторговых операций. Деньги оседали в иностранных банках, где аккумулировались на анонимных счетах. Часть из них уходила на оплату новых заказов на производство мебели на фабриках Италии, Германии, Испании и Англии. Получалось, что эти деньги возвращались в Россию в виде новой мебели. Возвращалась в Россию и наличность, но только та, которая была необходима для осуществления торгово-закупочных операций внутри страны – а там финансовый оборот на порядок – на порядок! – ниже реального. Денежная разница снова проходила через цепочку разных финансовых структур и оседала на тех самых анонимных счетах заграничных банков. После таких фокусов эти деньги просто невозможно было отследить.
Расследование этого дела обещало стать сенсацией. Но тут вмешались высшие силы. Была дана команда сверху «Стоять!». Оба уголовных дела были закрыты с формулировкой «за отсутствием состава преступлений». Для нынешних времен ничего удивительного. У Сомова высочайшие покровители, а сам он – депутат Госдумы.
Радетель государственных интересов, патриот с большой буквы, верный слуга народа. При этом, разумеется, он кристально честный человек, эдакий благородный сплав из достоинств без примеси недостатков. Да и какие у него могут быть недостатки? Ну, подумаешь, каких-то пару десятков миллионов долларов у государства украл. А про все остальное и говорить как-то неловко. Ну что такое десяток-два трупов в масштабах огромной страны? Так, пустячок. А Кирилл – он вообще ничего не значит. Подумаешь, каких-то пятнадцать лет. Смех, да и только...
Только Кириллу вовсе не смешно. Этот скот Сомов должен ответить за все свои злодеяния. И он ответит...
Где-то через неделю после этого разговора Кирилла вызвали к замначальника колонии. В кабинете его ждал Дима Якушев. Довольный, как слон, на губах интригующая улыбка.
– Жив, курилка? – обнимая Кирилла, спросил он. – Не ждал? Или ждал, но с Таней?.. Ничего, скоро увидишь свою Таню. Сам к ней скоро поедешь...
Кирилл отстранился, хмуро посмотрел на него.
– Дима, это не то место, где можно шутить такими вещами, – мрачно изрек он.
– А я не шучу... Принято решение о пересмотре твоего дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
Кирилл хотел верить этому. Но что-то не получалось...
– Какие обстоятельства? – разволновался он.
– Да такие... Рената Санидинова взяли. Помнишь такого? По нашим расчетам, он должен был пистолет у Зрельника забрать...
– Так он живой?
– Живой. Потому что умный... Был... Сейчас глупый. Но тогда был умный. Понял, куда Дроздов пропал, и сам сделал ноги. К дальнему родственнику подался. Тот его сторожем на даче у одного банкира устроил. А банкир ему потом кое-какое поручение дал... Через это поручение мы на него и вышли...
– Что за поручение?
– Да в принципе это неважно...
Неважно. Но почему тогда у Димы дрогнул голос и дернулся в сторону взгляд?
– В общем, мы его взяли, допросили, все, как водится... Он пистолет взял. А с психопатом Зрельником тебя Дроздов подставил, это уже доказано... Кстати, этот Ренат даже пленочку сохранил. Там видно, как Зрельник в тебя стреляет. Короче говоря, готовься к суду. И готовься к свободе...
Кирилл не знал, что сказать. Нахлынувшие чувства сдавили горло... Оказывается, все так просто. Взяли какого-то Санидинова, допросили его, забрали у него пленку. И все, путь к свободе открыт...
Все просто. Но почему он тогда готовился провести в неволе все пятнадцать лет? Почему у него не было надежды на друзей? Неужели эта мерзкая действительность так сильно пошатнула его веру в людей?.. Если так, то нужно меняться. И как можно скорей. На свободе с арестантской философией делать нечего.
На свободе другие законы. На свободе другая жизнь... Другая жизнь.
Через месяц состоялся суд. Кирилла оправдали по всем статьям. В колонии его больше ничто не держало. Он мог возвращаться в Москву.
Ребенок шел туго. Казалось, Лия сейчас лопнет. Боль жуткая, невыносимая. А тут еще акушерка...
– Давай, дрянь, тужься, тужься!.. Как с мужиком трахаться, так не тужилась. Давай, шлюха, давай!..
Или эта старая тварь по природе своей стерва, или она нарочно хочет ее разозлить. Может, так легче будет родить...
– Давай, давай!.. Есть!
Ребенок вышел. Лия ощутила ни с чем не сравнимое облегчение. На какое-то время боль отступила, а затем снова наполнила все естество. Но это уже боль облегчения...
Одна акушерка забрала ребенка, вторая притащила ведро с йодом, макнула огромный тампон и засунула его в промежность... Больно. Но терпимо. Только Лия терпеть не будет.
– А-а! – заорала она.
Закатила глаза и сделала вид, что теряет сознание.
У нее еще есть силы, она нарочно сохраняла их. Но нужно показать свою немощность. Показать, что ты ни на что не способна.
Сознания Лия не потеряла. Но было видно, что она никакая. Ей поднесли ее ребенка. Ей показали ее гаденыша... Гаденыш, он и есть гаденыш. Она ненавидела его, ненавидела подлюку полковника, который сделал его. Она ненавидела весь мир...
Но все же ей пришлось изобразить ангельскую улыбку. Пусть знают, как она любит своего малыша. Пусть знают, как она радуется его появлению на свет. Пусть знают, что у нее и в мыслях нет расстаться с ним...
А она с ним расстанется. Прямо сегодня и навсегда. Она так решила. И никакая сила не изменит это решение...
В прошлый раз ей не удалось до конца осуществить свой план. Все так хорошо начиналось. Она сумела усыпить бдительность караула, вырвалась на свободу. Но эта проклятая пуля остановила ее. Целых два месяца она провалялась в местной тюремной больнице. Затем ее этапировали дальше. И она целых полтора года провела в женской колонии...
Ее личное дело было перечеркнуто красной полосой. Это значило, что она склонна к побегу. Ее взяли под особое наблюдение. Поместили в СУС – помещение со строгими условиями содержания. Там она «сусала» целых полгода. И вышла оттуда эдаким ангелочком – тихая, скромная, в общем, сама непорочность. Она ни к кому не лезла, ни к кому не приставала, не пыталась выбиться в лидеры. Правда, один раз круто обломала одну «коблу», которая хотела сделать ее своей «женой». С тех пор ее сильно зауважали, и к ней под крылышко попросилась одна очень симпатичная девочка, на которой она тут же «женилась».
Лия могла бы поставить колонию на уши, могла стать самой крутой. Но это ей ни к чему. Она не собиралась долго оставаться за «колючкой».
Она собиралась податься в бега, и у нее был план. Для начала она совратила начальника колонии. Это оказалось не таким уж и легким делом, но все же она справилась. Легла под него, а он накачал ее детородным дерьмом. Она добилась своего – забеременела.
В их колонии не было своего роддома. Поэтому рожалок возили в поселок. Под конвоем, все как положено. Но для Лии это не проблема. Главное, что вокруг роддома не было пулеметных вышек и колючей проволоки.
Она готовилась к побегу. Скрупулезно собирала информацию по роддому, по прилегающим территориям, выучила наизусть план поселка.
В роддоме держать ее долго не будут. Пару-тройку часов, чтобы она пришла в себя. А потом засадят в «автозак» и, как отелившуюся корову, повезут обратно в общее стойло.
С ней всего двое – контролерша и автоматчик из срочников. У них какие-то шуры-муры, но это не помешает зеленопогонной жабе зайти в операционную, чтобы надеть на нее наручники. А это случится, как только она узнает, что Лия родила.
Ребенка уже вытирают. А медсестра уже спешит на выход, сейчас сообщит конвою «приятную» новость... Все, пора!
Всю немощность как рукой сняло. В один миг Лия превратилась в комок разрушительной энергии. Сбросила с живота лед, сорвалась с кресла и торпедой понеслась к окну. Решеток там нет, только занавески и стекло. Это не препятствие.
Она кошкой вскочила на стол, с силой швырнула тело в окно. Занавески защитили ее от битого стекла. Приземление прошло успешно. Да иначе и быть не могло. Ей приходилось прыгать с третьего этажа, и ничего. А тут всего лишь первый.
На улице зима. Снег, лютый мороз. А она всего лишь в одной рубашке, да и та влажная от крови и пота. Но ничего, Лия сильная и закаленная. Ей не страшны никакие страдания, если призом за это будет свобода...
Она приземлилась на ноги, резко ушла в сторону и со всех ног бросилась вдоль здания роддома. Будет погоня. Но Лия умеет быстро бегать. Ее не догнать. Впереди свобода. Свобода!!!
А это что такое? Лия просто не могла поверить своим глазам. У нее на пути какой-то мужик – норковая шапка, дубленка нараспашку. И ошалевшие глаза.
Его нетрудно понять. Спокойно разговаривал с женой через окно роддома, а тут на тебе, какая-то бестия в окровавленной рубахе. Да еще и бледная, как сама смерть...
И все же этот мужик стал для нее подарком. Дело в том, что у него была машина. На дороге в нескольких шагах от него стояла «Нива», из выхлопной трубы шел дым. Значит, машина работает. Значит, ключи в замке зажигания.
В машине никого. Только незримая мисс Фортуна за рулем. Она уже уступает беглянке водительское место.
Лия взяла курс на машину.
Мешкать нельзя, каждое движение должно быть быстрым, четким. Автоматчик уже понял, что к чему. Он уже в операционной. Возможно, уже наставляет на нее автомат. А Лия прекрасно знает, что это такое – попасть под пулю.
Она подскочила к «Ниве», села за руль. Но дверцу закрыть не успела. Помешал мужик. Глаза квадратные, пасть как у овчарки. С медвежьим ревом он схватил Лию за руку и попытался вытащить из машины. Эх, знать бы ему, с кем он связался...
Костяшки пальцев врезались в адамово яблоко. Удар мощный и, главное, точный. Мужик захрипел, глаза выкатились на лоб. Он разжал руки и начал оседать на снег. Возможно, Лия его убила. Но ей все равно. Одним больше, одним меньше...
– Сто-о!.. Стре-е... бу-у!.. – услышала она, захлопывая дверцу.
Конвоир требует остановиться, иначе он будет стрелять. Ну, Лия и так стоит. Вернее, сидит. И бежать никуда не собирается. Это не она, это машина стартует с места.
Резина на «Ниве» новая, шипованная. Машина сильная, легко берет с места в карьер. Конвоир снова кричит. Он уже выскочил на улицу, бежит за ней. Но стрелять не будет. Впереди люди. Он может попасть в них – тогда к нему самому приставят конвоира...
«Нива» на полной скорости выскочила с больничного двора, по пустынной поселковой дороге взяла курс... Лия еще не знала, куда она поедет. Знала только, что никто и никогда ее не догонит. Все, хватит с нее тюрьмы. Впереди – только свобода...
2
В Москве Кирилла встретил Дима. Друг, познанный в беде. Он был рад его возвращению. Только что-то не очень весел.
Он был на машине. Новенькая темно-серая «десятка». Не «Мерседес», конечно, но для мента неплохо.
– Хорошо живешь, – заметил Кирилл.
– Не жалуюсь... – слегка смутился Дима. – Наверное, думаешь, откуда деньги? А оттуда... Подруга у меня, жениться собираюсь. А на что жить?.. Короче, «крышу» мы делаем. Как раньше делали, так и сейчас делаем. Только в больших объемах.
– Я не понял, ты что, оправдываешься? – усмехнулся Кирилл. – Думаешь, морали тебе читать буду? Как уж бы... Так ты что, правда, жениться собираешься?
– Ну да. Ее Ольгой зовут. Как-нибудь познакомлю. Классная девчонка, всю жизнь о такой мечтал...
– А я о Тане всю жизнь мечтал... Я ей не писал, что меня освободили...
– И я не говорил. – Дима чересчур сосредоточенно смотрел за дорогой.
Что-то здесь не так. Похоже, все опасения Кирилла сбываются.
– Что ты про нее знаешь? Говори все. Я не кисейный...
Дима ответил не сразу.
– С Таней все хорошо. Даже очень... Ты сам сказал, что не кисейный... Короче, Таня вышла замуж...
Как знал Кирилл, что так оно все и будет. Готовил себя к этому удару. Но все равно прогнулся под тяжестью. Грудь сдавило как обручем, горло заложило стекловатой.
– Давно? – не своим голосом спросил он.
– Да уже почти два года... Я тебе не писал.
– Жалел?
– Нет, она просила... Она думала, что тебя все пятнадцать лет не будет. А ей жизнь надо устраивать...
– Она когда ко мне приезжала, уже замужем была?
– Была... И между прочим, в одну очень неприятную историю вляпалась. В общем, один козел ее выследил, это, шантажировать пытался. Ну, я его на место быстро поставил... Кстати, через это дело я на Санидинова и вышел. Так что если б не Таня, сидеть бы тебе и сидеть...
– Ты думаешь, я ее осуждаю?.. Нет, брат, не осуждаю... Но знаешь, выть от тоски хочется...
– Без комментариев.
Дима не стал загружать его советами. Он помог Кириллу другим – на время оставил его в полной тишине. Все правильно, советы и наставления его бы сейчас только раздражали.
Они ехали по Москве, Кирилл молчал и тупо смотрел на дорогу. Он даже не задумывался, куда и как долго они едут.
– Ее муж – кто? – глухо спросил он.
– Фамилия – Юхнов. Зовут – Викентий. Генеральный директор холдинга «Столица-Центр»... Раньше просто финансово-промышленная компания была. Сейчас холдинг. Та же, «же», только в профиль...
– Этой «же» я и накрылся... Хорошо, наверное, живут?
– Да уж не бедствуют. И в личном плане у них все нормально... Хотя у Юхнова сейчас проблема. Правда, он о ней пока не знает...
– Самая большая его проблема – это я...
Кирилл – крутой мужик. И внешне не последний человек. Он умел кружить женщинам голову. Но что-то не складывалась у него личная жизнь. Всегда женщины оставляли его... Такая же история и с Таней.
По идее, он должен отвалить в сторону. Так будет честнее всего... Но почему он должен отдавать ее кому-то за здорово живешь? Мужик он, в конце концов, или не мужик... Все, решено, Таню он никому не отдаст.
Дима понимающе посмотрел на него:
– Сдаваться не надо, тут ты прав. Но ты уж извиняй, ты и Таня – это не мои проблемы...
– Проблемы, проблемы... Что там у этого Юхнова за проблема?
– Это, пожалуй, и твоя проблема тоже... У Юхнова дружок был – банкир Снежин. Тот самый козел, который Таню шантажировал... Есть оперативная информация, что этот Снежин компаньона своего грохнул. Но ты ж сам знаешь, трупа нет – дела тоже нет. И в разработку его не возьмешь. Сильные фигуры за ним стоят...
– Что за жизнь? – мрачно усмехнулся Кирилл. – Куда ни плюнь, везде сильные фигуры. А ты, как та пешка, между ними прыгай...
– Так вот и работаем... Так вот, я к чему насчет его компаньона сказал. Теперь у Снежина другой компаньон, а именно – господин Юхнов. Банк Снежина вошел в состав его холдинга. Снежин в принципе погоду там не делает... Но все равно...
– Что все равно?
– Это Снежин еще тот тип. В начале девяностых диким рэкетом промышлял. Потом понял, что голова у него на плечах не только для того, чтобы морды бить. Остепенился, в общем, в бизнес ударился. В девяносто пятом банк основал. С нужными людьми сошелся, да и с братвой связи не терял. В общем, дела в гору пошли... А с Юхновым он еще с детских лет знается. Каждый своей дорогой шел, у каждого свои дела, а потом встретились. Оба при делах, все такое. Короче, «новые русские» быстро сходятся, особенно если раньше друг друга знали... Юхнов нормальный мужик. А Снежин еще тот кадр. Как бы он юхновский холдинг под себя не подмял. Покровителей своих задействует, братву... В общем, убрать могут Юхнова. Хлоп – и нет мужика. Король умер, да здравствует король. Королем Снежин станет. Сам знаешь, как это делается...
– Все так серьезно?
– Ну, я бы не сказал, что очень. Во-первых, Снежин у нас под колпаком. Нет, под разработку его мы не ставили. Но просто на заметку взяли, и он это знает. А потом, я сам лично его за жабры держу. Из-за Тани. Я рассказывал...
– Да, был звон. Только я не совсем понял, где он.
– Я же говорил, что Снежин выследил Таню, когда она к тебе ездила. Кстати, я не знаю, как это получилось, но кто-то вас на фото заснял. Ну, как вы это с ней... Там все под одним ракурсом. Через какую-то щель вас снимали. Могло такое быть?
Кирилл кивнул... Он хорошо помнил, как они с Таней занимались любовью в комнате для свиданий. Еще тогда у него появилось чувство, будто кто-то за ними подглядывает... Оказывается, за ними не просто подглядывали – их фотографировали.
– В общем, я со Снежиным работу провел – запугал, забрал негативы. А заодно и на Рената Санидинова вышел... В общем, Таню он больше не достает, и его муж про тебя ничего не знает... Зато он знает, что Снежин лез в постель к его жене, в смысле, к Тане. Она его тогда бутылкой по голове шарахнула. А Юхнов должен был ему по роже нашарахать. Так нет, не нашарахал. Просто выгнал. А потом еще к себе в холдинг его взял... Не идиот, а?..
– Идиот он или нет, но то, что я в идиотах хожу, – это точно.
Москва – это город сомовых, юхновых, снежиных. Они – соль земли. У них деньги, у них красивые женщины, у них все. Такие люди, как Кирилл, для них – ничто, растереть да плюнуть. Сомов его уже растер. Теперь его растирает тот же Юхнов. Потому что он хозяин жизни, потому что Таня, по его мнению, может принадлежать только ему... Но ничего у него не выйдет. Пусть у Кирилла нет денег, пусть вместо паспорта у него справка об освобождении, но он не пешка. И в обиду себя не даст...
– Куда мы едем? – спросил он.
– Могу тебя обрадовать. Таня оставила за собой твою квартиру. Это было нетрудно. Леонард брал с нее всего по сто баксов в месяц. Для нее это не деньги...
– Может, и не деньги. Но и не мусор. А она платила... Зачем?
Может, она знала, что его освободят намного раньше положенного срока. Может, она хотела, чтобы эта квартира стала местом их встреч... Может, она не любит своего мужа. Может, она хочет бросить его, чтобы вернуться к Кириллу...
– Я не знаю, зачем она это сделала. Но знаю, что у меня есть ключи от этой квартиры. И знаю, что мы едем сейчас туда...
Кирилл с трудом узнал квартиру. Ремонт закончен, мебель новая, никакого беспорядка. Только пыли много и паутина по углам. Видно, Тани здесь давно не было... И все же он почувствовал ее запах. И вдруг возникло ощущение, будто она где-то рядом. Может, в магазин вышла, может, еще куда. Но она сейчас вернется, поцелует его в щеку. Он обнимет ее, прижмет к себе...
Но вместо Тани появился Дима. И не один, а вместе с другом, в объятия которого попал сам Кирилл. Друга звали Зеленым Змием. Какое-то время Кирилл пытался с ним бороться, но горькие мысли столкнули его в алкогольную пучину. В тот вечер он надрался в стельку. На пару с Димой...
Дима проснулся рано утром. Кирилла будить не стал, но он сам открыл глаза. Голова гудит, во рту кошачий туалет, тело как будто ватой набито. Дима вряд ли чувствовал себя намного лучше. Но ему спать нельзя – на службу надо. А Кириллу идти никуда не надо. У него нет работы и некуда спешить...
У него была возможность восстановиться на службе – на прежнем месте и в прежнем звании. Дима говорил, что начальство в принципе не против...
– Кирилл, я, это, не спросил тебя вчера, ты при деньгах?
– Да есть немного...
Деньги у него есть, не так уж и мало. Шестнадцать тысяч рублей. С этим у него полный порядок. А если точнее, полный беспорядок. Ведь большая часть этой суммы – сбережения от Таниных перечислений. По большому счету – это деньги господина Юхнова. Как и эта квартира – ведь Таня платила за нее деньгами своего мужа... Но ведь она работает. Дефилирует по подиуму, снимается в журналах. Правда, это больше для души, чем для заработка. А потом, по-любому, не его это деньги.
– Ну, если деньги есть, тогда нормально, – сказал Дима. – Не пропадешь... Ты извини, конечно, но меня сегодня не будет. Сам понимаешь, служба, личная жизнь...
Да, у Димы все в полном порядке. Служба, личная жизнь. А у него?.. У него – мрак...
– Если что – звони!
– А ты... Ты можешь позвонить?.. Тане можешь позвонить? Скажи, что я вернулся. Скажи, что я здесь и жду ее... Я и сам в принципе могу ей позвонить...
– Да ладно, я сам звякну. Только это...
– Что – это?
– Да надо ли, думаю, или нет... Ладно, вы сами тут разбирайтесь, что да как. Мое дело прокукарекать, а там... Что будет, то будет. Ну все, бывай!
Дима ушел. Кирилл остался один. Наедине с тоскливыми мыслями... Стоп! Он мужик, а не баба. Хватит киснуть. Надо брать себя в руки...
Сначала Кирилл стряхнул с себя хандру, затем стряхнул себя самого – с кровати. Упал на пол и начал отжиматься. Тоску и похмельный синдром лучше всего выгонять из себя через пот...
– Шуме-ел камы-ыш! Дере-евья гну-улись!.. Э-эх, бляха-муха, Вадю с собой не взяли. Он, бляха, продюсер. На студию бы нас взял. Песню бы, бляха, записали. Не, в натуре, Бабкина бы рядом не стояла...
Боря Снежин был пьян. И его дружки – Викентий и Саня лыка не вязали. Они втроем сидели в сауне. Туники из простыней, тела чистые, распаренные, в деревянной бадейке плещется холодное пивко. Раки, креветки – красотища.
Девок не хватает... Да ну их в пень, этих девок! Сегодня у них, типа, мальчишник...
– Ты Вадю этого хорошо знаешь? – спросил Викентий.
Глаза сфокусированы на кончике носа, рот перекошен. И язык заплетается.
Викентий – фуфло. Нет в нем стального стержня. Правда, веревки из него вить не удается. Если дело касается бизнеса, то тут его хрен чем перешибешь. Упрется рогом – с места не сдвинешь.
Зато он обиды легко прощает. Тогда, после случая с Танькой, он дулся на Борю ровно месяц, затем еще столько же бегал от него. Ничего, Боря сумел дотянуться до него. Сунул его в сауну, накачал пивом, подсунул сладкую девочку. И снова все нормально – Боря снова лучший друг. Правда, под знаменатель его финансово-промышленного холдинга пришлось набиваться самому. Ничего, получилось. Теперь, по сути, Юхнов и Снежин – одна компания. Или нет, Снежин и Юхнов. Так будет лучше...
– Это я-то Вадю не знаю, – пьяно ухмыльнулся Борис. – А кто ему бабки в кредит давал?
– Давал, – кивнул Викентий. – И между прочим, без согласования со мной...
– Юхан, я не понял, что за дела? Мы пиво кушаем или о делах базарим? Ты это, если что-то не так, ты мне завтра шею намылишь. Это на совещании. Не, Юхан, в натуре, если что-то не так, я сам голову на плаху положу. Правда, Саня, да?
– Ага, – бездумно кивнул Саня.
Он вообще не при делах. Он сам по себе. У него своя, ни от кого не зависимая фирма – сотовая связь, телекоммуникации. Но они все вместе учились в школе. А дружбу с младых лет Викентий ценит больше всего.
– А вообще, пошел он, этот Вадя, – пьяно махнул рукой Борис. – Не, он вообще кто такой, чтобы с нами быть?..
– Вот! – Пошатнувшись, Викентий выставил вверх указательный палец. – Что и требовалось доказать! Только мы втроем, и точка! Втроем, вот да... А все остальные – только на банкетах и это... Короче, все равно где, но не с нами!
– Вот за это мы и выпьем! – Борис взял свой ковшик и зачерпнул из бадьи пива.
– А-а, выпьем, – ухмыльнулся Викентий. – Знаю я твои «выпьем»... Опять к Таньке полезешь?..
– О-о! Юхан! Нашел, что вспомнить... Ну дураком был. Нажрался как свинья... А ты к Альке тогда полез...
– Да? Я сам полез?.. Не помню...
– Да? А я думаешь, помню, как к твоей Танюхе полез. Пьяный вдрабадан был...
На самом деле он помнил все хорошо. И Таньку нарочно трахнуть хотел. Но так получилось, что работающий у него Ренат Санидинов открыл ему глаза на нее и на мента Астафьева. И компромат на Таньку сделал. Всего за штуку баксов... Только, правда, эти снимки пришлось засунуть в задницу. Кто ж знал, что Танька вась-вась с ментом Якушевым. А с этим ментом лучше не связываться. А то ведь в самом деле по делу Коли Сланцева заметет. Ну был грех, кончили мужика. Коля сам виноват, надо было брать бабки и мотать за границу...
– Больше к Танюхе не полезешь? – в упор посмотрел на него Викентий.
Пьяный-пьяный, вот-вот пивная пена из ушей попрет.
– Не, Юхан, ты о чем говоришь? – изобразил обиду Борис.
– Да можешь лезть... По башке снова получишь, ха-ха!
– Не, да базара нет. Твоя Танюха – это... ну это, образец добродетели, во!..
– А ты что, сомневаешься?
– Я?! Нет!!!
– А я вижу, сомневаешься!
– Юхан! Я не понял, это что, наезд?
– Наезд?!. А может, и наезд?!
В голове у Бориса мелькнула шальная мысль. А что, если...
– Слушай, а хочешь, давай на спор! Если твоя Танюха наставит тебе рога, то я отстегиваю тебе пятьдесят штук...
– Танюха?! Наставит мне рога?! – насупился Викентий и в тупой задумчивости почесал затылок. – Нет, ты думай, что говоришь. Она не может наставить мне рога. Не может. Она не такая...
– Вот я и говорю, что она не такая. Потому я и ставлю пятьдесят штук... Мы это, эксперимент проведем. Мужика ей подсунем...
– Что ты несешь?
– Да то и несу!.. Верю я в твою Танюху. Понимаешь, верю! Поэтому знаю, что с мужиком будет голый номер. Прокатит она его... Она его прокатывает, а я получаю пятьдесят штук...
– Пятьдесят штук?! С меня?! За мою Танюху, да?.. Знаешь, ты кто? Ты – хитрая задница, понял? На моей Танюхе бабок срубить хочешь?.. Давай так: если она мужика прокатывает, то ты мне отстегиваешь пятьдесят штук!
Борис мысленно усмехнулся. События развивались именно по тому сценарию, который придумал он.
– Ну, Танюха у тебя – сама невинность... А потом, я уже пролетел из-за нее на пятьдесят штук...
Пятьдесят штук – это ж целый «Ленд Крузер»... Ничего, он отобьет эти бабки. Через Таньку потерял, через нее же и вернет...
– Что, страшно? – идиотски улыбнулся Викентий.
– Ну, не знаю... Ладно, братан, только ради тебя... В общем, давай, если Танюха не шлюха, я тебе пятьдесят штук. Но учти, это только ради тебя...
– По рукам?
– Да я-то не против, – пакостно осклабился Борис.
Он знал, на чем поймать Таньку. Потому что он все про нее знал... Он вообще знал все. Потому что он – не просто банкир, а крутой пацан. У него связи на верхах, у него завязки с братвой, у него своя служба безопасности, которую он возглавляет лично – для него это больший кайф, чем всякие там банковские дебиты-кредиты.
Майор Якушев, он еще тот волкодав и за Таньку горой. Борис старается его не злить. Но и лапки перед ним не задирает. Про Иркутск Викентию он не рассказал. Да только это не значит, что он оставил Таньку в покое. Для него эта возня вокруг вроде забавы, чтобы нервы пощекотать.
А потом, не так уж и трудно держать Таньку под контролем. Горничная в доме Викентия работает на Бориса. Девка она шустрая – постоянно что-то вынюхивает, выведывает. На днях она подслушала разговор. Таньке кто-то звонил, сказал, что хочет с ней встретиться. Танька обещала подумать. А потом сама позвонила, сказала, что она согласна. Встреча должна состояться завтра, на «старой квартире».
Борис прикинул палец к носу, пробил насчет квартиры, в которой когда-то жила Танька. Оказывается, там сейчас жил тот самый мент, к которому она ездила в Иркутск. Или откинулся мужик, или сделал ноги. В принципе, это без разницы. Главное, что завтра Танька будет у него. И ясное дело, чем они там будут заниматься...
Если честно, не очень-то хотелось впутываться в эту историю. Но на кону целых пятьдесят штук. Как устоять перед таким искушением?
– Я-то не против, – повторил Борис. – Но тут надо чисто эксперимент проводить.
– Какой эксперимент? – не понял Викентий.
Он вообще ничего не понимал. Свинья ужратая...
– Какой-какой, а такой... Как я докажу тебе, что Танюха твоя не шлюха? Эксперимент надо проводить... Короче, ты должен куда-нибудь свалить. На неделю. А я за эту неделю с твоей Танюхой вопрос решу...
– Неделя? Не, неделя – это слишком. Три дня.
Ты посмотри на него, еще что-то соображает... Или это просто привычка торговаться везде и во всем?..
– Хорошо, пусть будет пять дней. И за эти пять дней я представляю тебе доказательства. Какие тебе – видео, фото?..
– Видео! И чтобы дата съемок в кадре стояла.
– Идет, – кивнул Борис.
Доказательства супружеской неверности у него будут уже завтра. И он вернет обратно свои пятьдесят штук... Вообще-то сглупил он. Надо было на все сто штук спорить. Викентий совсем дурак, его сейчас на что угодно развести можно...
2
Мент не просто ждал Таньку. Он натурально сходил с ума. Навел в квартире идеальный порядок, заказал кучу цветов в корзинах. Даньчику это только на руку. Он подслушал телефонный разговор, а потому легко перехватил цветочника, договорился с ним за три сотни баксов. И сам занес цветы в квартиру.
Даньчик – спец в своем деле. И актер из него не слабый. Сумел-таки заморочить менту голову – научил его, как правильно ставить цветы, чтобы все было в тему. Ну и расставил корзины так, что глазок скрытой камеры, спрятанный в цветах, смотрел прямо на диван, где все должно происходить. Мало того, он договорился с ментом, что завтра купит у него эти же цветы за четверть цены. Типа, это его левый бизнес – лохам «бэушный» товар впаривать.
Ровно через полтора часа после этого к дому подъехал серебристый «Порше», из которого вышла Таня. Началось!
Уехала она от мента часа через три, уже по темноте. А утром следующего дня Даньчик зашел к менту домой, забрал у него цветы, а с ними и видеокамеру.
Даньчик сработал не слабо. Сумел установить видеокамеру в квартире мента. И все события зафиксировал... Только что это за события?
Борис смотрел «бездарный» фильм и от возмущения хватал ртом воздух. Постановка в принципе неплохая – изображение качественное. Но смысл...
Да, мент обнял Таньку. Да только она отстранилась от него. Не, блин, как неродная. Мент и так, и сяк, а она ни в какую. Так, мол, и так, баба она замужняя и на сторону гулять не собирается. Жаль ей, конечно, что все так получилось. Она бы, типа, не прочь была вернуть все назад. Ну, мент сразу за слово и уцепился. Давай, дескать, бросай своего мужа. Танька с умным видом – да, это, типа, вариант. Да только менять в своей жизни она ничего не собирается.
И напрасно мент подбивал к ней клинья. Танька мертво держала оборону. Ну, пару раз дрогнула – чуть было не пожалела мента. Правда, вовремя спохватилась, включила заднюю скорость... В общем, ничего менту не обломилось. Три часа Таньку уламывал. И все мимо... Дурак он, потому ничего не смог от нее добиться. Надо было взять ее за белы рученьки, повалить на диван, задрать юбку и вдуть по самое не хочу. Танька-то – видно – неровно к нему дышит. Она бы простила... Но нет, церемонится мент, миндальничает. Типа, благородного из себя строит. А сам злится. И на себя, и на нее, и – больше всего – на Викентия...
На Викентия он злится. На Викентия – больше всего... А ведь это для него вариант – грохнуть Викентия, оставить Таньку богатой вдовой и жениться на ней. Это ж без проблем... Может, уже забродили в его башке мутные мысли...
И у Бориса в голове забродила мысль – жадная. Это что ж, пятьдесят штук Викентию отдавать? В прошлый раз пятьдесят, сейчас пятьдесят... Хотел все к нулю свести, а вышло – чисто на сто штук попал. Вот засада...
Но у Викентия, типа, симпозиум. В подмосковном санатории для шишкарей. С телкой он туда поехал или нет, Борис не знает – ему не докладывали. Но скорее всего с телкой. Викентий, он-то, конечно, мужик правильный. Поэтому и от жены гуляет правильно – чтобы она ни о чем не догадывалась.
Ну и пусть себе гуляет. И Танька гульнет. Жизнь – это шахматы, главное – правильно расставить фигуры.
Борис кликнул Даньчика. Тот ждал в приемной и не замедлил явиться.
– Что ты мне принес? – недовольно спросил Борис.
– Ну, так не моя ж вина. Мое дело – техническая сторона...
– Надо было их подтолкнуть друг к другу.
– Как?
– Цветы в корзинах надо было побрызгать. По капле конского возбудителя на каждый цветок. Они бы тогда такие скачки устроили... Да ладно ты, не напрягайся. Ты все как надо сделал. Это Танька во всем виновата – чересчур правильной стала...
– Ну, она правильная. А вы, шеф, пятьдесят штук теряете...
В глазах Даньчика угадывался азартный блеск.
– Ты никак что-то задумал, – хитро сощурился Снежин.
– Время-то у нас еще есть. Целых четыре дня... В общем, надо еще вариант провернуть.
– Вот для этого я тебя и позвал. Короче, надо будет какого-нибудь паренька смазливого найти...
– Найдем, это не проблема.
– Супермена искать не надо. Если она суперменту не дала, то другой супермен не прокатит... Короче, тут надо на жалость бить...
– Я с вами, шеф, полностью согласен. Все сделаю как надо.
– Сделай как надо. И в срок.
Даньчик молча кивнул и с хозяйского разрешения исчез. Он снова забросит удочку. Лишь бы только Танька снова не сорвалась с крючка...
Эти несколько дней Таня не находила себе места. Все произошло так быстро и внезапно – возвращение Кирилла, разрыв с ним.
Таня очень хотела, чтобы они расстались друзьями. Хотя при этом не хотела расставаться с ним вообще... Но так получилось. Она не может впустить Кирилла в свою жизнь, где у нее есть муж. Не может, и все...
Недавняя встреча с ним расставила все точки над «i», но груза с души не сняла. Она ни в чем не виновата перед Кириллом, но чувство вины все равно грызет.
Еще и Викентий на какой-то симпозиум уехал. Нашел время, когда уезжать. Сейчас она так нуждалась в его поддержке, а его нет. И нет возможности положить голову на сильное мужское плечо. Обратиться к Кириллу? Хороша мысль – искать у него защиты от него самого...
Но ничего, Викентий послезавтра приедет. Ей станет легче... А пока она в смятении чувств. И плохо соображает, что происходит вокруг. Такое ощущение, будто она убегает и от Кирилла, и от самой себя.
Впрочем, она знала, где найти забвение. В работе. Но... Но работать не хотелось. Жорж только что предложил ей заманчивый вариант. Завтра начинаются пробы на какой-то рекламный ролик – показ по центральному телевидению. Таня обещала быть на пробах. Только вряд ли она придет. Состояние такое – ничего не хочется делать.
Все, она едет домой. Покрутит педали велотренажера, примет душ, выпьет немного мартини для успокоения чувств и завалится в постель перед домашним кинотеатром. И пропади все пропадом!..
Таня вышла из агентства, направилась к своей машине.
– Извините! – услышала она.
Голос мужской, но еще не окрепший.
Она обернулась и увидела совсем еще юного парня. Лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Одет чуть ли не как бомж – «бумажная» куртка на рыбьем меху, затертые до дыр джинсы.
Но при этом какой красавчик! Если бы она была сейчас в Голливуде, она бы решила, что к ней идет сам Леонардо Ди Каприо.
Юноша был одет плохо. Но при этом от него не воняло.
– Здравствуйте! – ярко улыбнулся паренек.
Как будто солнце из-за туч вышло.
– Вы Татьяна Антонова, я угадал?
– Нет, не угадали. Я Татьяна Юхнова...
– Вы, наверное, вышли замуж?
– Вот сейчас вы угадали.
Таня вдруг поняла, что ей приятно разговаривать с этим юношей.
– Ну конечно же, вышли замуж. Такая красивая девушка, как вы, не может оставаться одна долго...
– Чего ты хочешь? – нарочно грубо спросила она.
– Я... Просто... – замялся паренек. – Я увидел вас... Я еще когда в школе учился, видел вашу фотографию в журнале. Я даже влюбился...
– Ты хочешь объясниться мне в любви?
– Нет... То есть да... Я не знаю. Мне так неловко... Я бы хотел... А вы бы не могли мне помочь?
– В чем?
– Ну... Я не знаю. Мне так неловко...
– Пластинку сменить можешь? Говори прямо, что тебе нужно?
– Я хочу быть моделью, – робко сказал он. – Хочу работать в вашем агентстве...
– Я-то здесь при чем?
– Мне... Мне бы вашу рекомендацию.
– А ты прямо к Жоржу обращайся. Он тебя без моей рекомендации возьмет...
Жорж очень любит таких смазливых мальчиков. Очень любит. И этот паренек для него – дар судьбы... Только правильно ли делает Таня, что толкает его в гомосексуальные объятия?
– Я был у Жоржа, – жалко вздохнул парень. – Мне не понравилось...
– Что тебе не понравилось?
– Его предложение... Везде одно и то же... Я недавно на конкурсе был. Там один продюсер мальчиковую группу создавал, вот. Ему пять певцов нужно было набрать, пять. А нас около тысячи собралось. Я до финала дошел. Уже почти прошел... А меня за кулисы завели и... В общем, вы не поверите, этот продюсер начал меня щупать... Я убежал... До сих пор бегаю... Я уже полгода в Москве. Я в театральный хотел поступать. Не получилось. Домой возвращаться не хочу... Пытаюсь устроиться. Но везде... Везде все одно и то же. Куда ни ткнись, везде ткнуть хотят. И ваш Жорж... Вы, может, не знаете...
– Знаю, – кивнула Таня. – Я все знаю...
В чем-то парень прав. Иногда складывается впечатление, будто в Москве началась эпидемия «голубой» болезни. Не всех касается эта беда. А таким вот смазливым мальчикам жизни от педиков просто нет...
Таня хорошо помнила, как сама приехала в Москву из провинции. Ей еще повезло – у нее тетка здесь жила. И на работу она быстро устроилась. Но ведь и ее не миновала эпидемия однополой любви. Этот парень сопротивляется. Но ведь и Таня не сразу попала под власть Лии. И его тоже рано или поздно совратят...
– Ты только не переживай. Все будет нормально, – сказала она. – Я дам тебе адрес одного агентства. Там директор – женщина. Я ей позвоню. Составлю, так сказать, протекцию... У тебя портфолио есть?
– Портфолио? Это папка с фотографиями?.. Нет, портфолио у меня нет. Я ж не моделью хотел быть, а актером. Моделью я сейчас хочу быть. Чтобы денег заработать... У меня совсем денег нет...
Парень крепился изо всех сил. Но было видно, как отчаяние распирает его изнутри, как выдавливает слезы на глаза.
– Ладно, с портфолио решим. У меня фотохудожник знакомый есть. Я тебе фотосессию устрою...
Таня вдруг поняла, что на улице очень холодно. У нее самой шуба до пят, сапожки на меху. А бедный парень одет непонятно во что. Но не в машину же его к себе сажать. Что люди подумают?
– Ты, наверное, голоден? – участливо спросила она.
– Да... То есть нет... Я кушал.
– Когда?
– Недавно... Вчера...
– Это ты считаешь – недавно? Пошли!
Рядом с агентством находился кафе-бар – Таня там пару раз обедала. Очень даже неплохо.
Она чуть ли не силой затащила его в кафе, усадила за стол, сделала заказ на двоих.
– Спасибо вам, Таня, большое спасибо! – Он смотрел на нее глазами преданной собаки.
– Как тебя зовут?
– Федор.
– Федор?!. Так звали моего брата.
– Звали? Почему «звали»?
– Он погиб. В Чечне...
– Ой, извините, я не хотел.
– Да ладно, чего уж там...
Чтобы развеять скорбные мысли, она взялась за телефон. Связалась со знакомым художником, сказала, что завтра у него будет парень по имени Федор, попросила сделать все как надо...
– А почему завтра? – спросил Федор. – Я мог бы и сегодня...
– А какая разница?
– Да в принципе никакой... Просто я подумал, что у вашего знакомого своя студия, я мог бы переночевать у него... Я много места не займу...
– Подожди, тебе что, негде жить?
– Как это – негде? Дом есть... Правда, он под снос идет. Там сейчас холодно...
– Понятно. С бомжами живешь.
– Ну, не с бомжами... Хотя да, с бомжами. Но они нормальные люди, честное слово...
– Ладно, с жильем до завтра проблему решим...
Он может переночевать у нее, подумала Таня. Дома никого нет. Викентий зачем-то забрал с собой охранника. И горничная заболела...
– Переночуешь в гостинице, – решила она. – Я тебе дам денег.
Нет, это слишком – тащить его к себе домой. Она еще не совсем сошла с ума.
Таня полезла в сумочку, достала оттуда двести долларов, протянула ему. Парень взял деньги с жалкой, виноватой улыбкой.
– Спасибо вам большое! Даже не знаю, как вас благодарить...
Подали кофе. Но с ним придется повременить.
Таня поднялась со своего места:
– Я сейчас...
Когда она вернулась, Федор уже пил пиво. Он смаковал каждый глоток. На лице блаженство.
– Отличная вещь.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась она.
И пригубила свой кофе. Понравилось. Она сделала еще глоток, еще...
– Спасибо вам, Таня, большое. Знали бы вы, как вы меня выручили!..
– Покушал?
– Да, спасибо вам еще раз!
– Ну тогда пока. Езжай в гостиницу, а завтра у тебя фотосессия...
– В гостиницу?! В гостиницу меня не возьмут. У меня нет паспорта...
– А где твой паспорт?
– Он у друга. А друг только послезавтра будет. Нет, с паспортом у меня все в порядке. Только его сегодня нет...
– А к бомжам ты не хочешь?
– Ну почему же?.. Хотя нет, не хочу. Таня, вы, как всегда, правы...
На Таню вдруг навалилась какая-то истома. Федор ей уже не просто нравился. Его обаяние наполнило желанием каждую клеточку ее тела. В голове появилась пьяная легкость, за спиной как будто выросли крылья.
Казалось, она куда-то летит. И нет сил остановиться. Да и желания нет... Хотя нет, желание-то как раз есть. Но это желание безумное, страстное, и ему так нелегко противостоять...
– Я всегда права, – сказала она.
Голос какой-то чужой. А может, это какая-то другая женщина говорит за нее?..
– Знаешь что, Федор, мы сделаем так. Мы сейчас поедем ко мне домой, – решила эта другая женщина. – А завтра ты поедешь на фотосессию...
С этой другой женщиной Таня боролась все время, пока ехала домой. Она пыталась заглушить в себе ее голос. Но что-то плохо получалось...
Она заехала в гараж, оттуда вместе с Федором вышла в холл.
– Тебе придется поработать, – сказала она.
Казалось, ее голос эхом отозвался во всех комнатах дома.
Таня чувствовала себя пьяной. Но ведь она не пила. А потом, после спиртного нет такой легкости и столь жгучего желания.
– Да, конечно, – с готовностью кивнул он.
– Ты... Ты сейчас примешь душ. Переоденешься... А потом... Потом ты будешь всю ночь находиться в холле. Вместо охранника... Ты меня понял?
– Понял.
– Ну тогда все...
Она поднялась наверх, зашла в свою комнату, легла на кровать.
Что-то с ней не то. Никогда она еще не испытывала столь сильного возбуждения. Разве что с Кириллом... Но этот Федор – не Кирилл... А может, он лучше? Вряд ли... А может, и лучше...
Таня старалась противостоять разнузданности нахлынувших чувств. И это у нее почти получилось. Она почти смогла усмирить взбунтовавшуюся чувственность. Но вдруг вспомнила, что Федор сейчас в душе и у него нет полотенца...
Она плохо помнила, как спускалась по лестнице в общую душевую комнату. Все было как во сне. В голове солома, тело ватное. А где-то в паху бушует жаркий огонь. Она умрет, если не погасит этот пожар...
Дверь в ванную комнату была открыта. Таня открыла ее и увидела Федора. Он стоял под душем. Дверцы кабинки открыты. Видно все. А он и не пытается закрыться. Как раз наоборот, будто нарочно выставляет напоказ свое орудие. А «калибр» у него не маленький. В самый раз... О чем это она, сука, думает. Таня, опомнись!
– Твое полотенце! – сказала она.
Швырнула ему полотенце и усилием воли закрыла дверь в ванную... Трудно было устоять перед столь мощным искушением. Но она нашла в себе силы. Вернулась к себе в комнату, закрылась на замок.
Перед глазами стоял Федор. Фигура и лицо Аполлона, сила соблазна, как у самого дьявола... Больше всего на свете Тане хотелось вернуться к нему, закрыться вместе с ним в ванной – и будь что будет... Но она снова пересилила себя. Не раздеваясь, забралась под одеяло, сжалась в комок, с силой стиснула зубы. Она сильная. Она устоит...
В дверь постучали.
– Федор, ты?
– Я!
Она не должна ему открывать. И она ему не откроет. Нет, не откроет. Пусть убирается... Да, так она ему сейчас и скажет. Она откроет дверь и прогонит его. Если он не уберется из ее дома, она вызовет милицию. Так она ему сейчас и скажет...
Таня поднялась, подошла к двери, открыла... Федор смотрел на нее влюбленным и в то же время умоляющим взглядом. Как будто молил ее о пощаде. А что, если он умрет без ее любви?
Его наготу скрывала только набедренная повязка из полотенца. Одно движение рукой – и полотенце упадет под ноги. Она снова увидит его таким, каким он был в душе...
– Таня! Не велите казнить! – театрально воздел он кверху руки. – Велите миловать!..
Она хотела прогнать его. Но язык не слушался. А когда он упал перед ней на колени, обнял ее ноги, она вообще потеряла дар речи.
Затем она потеряла ощущение реальности. Она просто не могла ничего с собой поделать, когда Федор отнес ее на постель, уложил и снял с себя набедренную повязку...
Она не должна изменять мужу, не должна... Но почему она изменяет?..
Федор раздевал ее медленно, с расстановкой. Прежде чем снять лифчик, он долго и нежно целовал ее шею, ласкал пальцами грудь. Сначала он покрыл поцелуями ее живот, облобызал ноги и только затем стянул с нее трусики. Таня понимала, что она должна остановить его. Но как она может остановить его, если она умерла. Умерла от постыдного восторга и порочного наслаждения. Вместо нее сейчас в постели лежала какая-то другая девушка.
Таня ожила в самый последний момент. Федор лег на нее, мягким движением бедер раздвинул ей ноги. Сейчас он войдет в нее. Она уже чувствует его мужскую силу... Нет, этого не должно случиться. Таня должна его остановить. И она пытается сделать этого. Руками отталкивает его от себя, пытается свести ноги... Но сил не хватает. А Федор принимает ее сопротивление за игру. Он улыбается ей. Губами касается мочки ее уха и...
Таня перестала что-либо понимать. Такое ощущение, будто она оказалась в центре сладострастного смерча. Ее закружило, понесло, как пушинку, навстречу блаженству. Но вместе с ней в этом смерче закружилось ее сознание. Действительность разлетелась на тысячи разноцветных кусков. И она сама утонула в ярком, взрывном беспамятстве...
Очнулась Таня ранним утром. За окнами темно. Так и есть, время – без пятнадцати шесть.
Голова тяжелая, будто чугунная. Тело разбитое – будто стадо слонов по нему протопталось. Душа опустошенная, в горле тошнота... А рядом спит Федор. Молодой, красивый... и такой омерзительный...
Таня вскочила с постели. Бегом метнулась в ванную комнату, приняла душ. Федор за это время должен был проснуться и исчезнуть из ее спальни, насовсем убраться из ее дома. Но нет, он спит... Какой наглец!
Что же произошло? Почему она так легко пошла на поводу у собственной похоти? А ведь она не какая-то похотливая сучка. Ради мужа она отказала даже Кириллу. А тут какая-то бомжевидная гадость. Какой ужас! Ведь он мог заразить ее какой-нибудь венерической мерзостью. А если у него СПИД?..
Тане стало не по себе. Ее затрясло.
Она бросила курить. Но сейчас так хотелось вдохнуть в себя побольше успокоительного дыма. Но у нее нет сигарет... А это что на столике? Пачка «Петра Первого». Дешевые отечественные сигареты. Откуда они взялись... Ну да, это сигареты Федора. Но разве он приходил к ней с сигаретами? Впрочем, какая разница...
Таня потянулась к пачке, вытянула сигарету. Только почему-то сигарета какая-то короткая. И пачка тяжеловата. Что-то здесь не то...
И тут до нее стало доходить. Идея забрать Федора к себе домой пришла к ней после чашки кофе. С этого момента она перестала принадлежать себе. Не потому ли, что в кофе была подмешана какая-то гадость? И эта подозрительная пачка... Здесь явно что-то не то...
Она знала человека, который может ей помочь. И этот человек не откажет ей... И все же ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять телефон и набрать знакомый номер.
3
Снежин отдавал деньги с внешней небрежностью. Как будто так и должно было быть.
– Я же говорил, твоя Танюха – самая преданная жена, – принужденно улыбался он.
– А я и не сомневался... – усмехнулся Викентий, смахивая со стола пять пачек по десять зеленых штук в каждой.
Плакали денежки. Вторые пятьдесят штук... А ведь все так хорошо начиналось. С ментом не получилось, зато пацан, которого нанял Даньчик, все нормально сделал. А вот сам Даньчик подвел. Всучил этому красавчику неисправную видеокамеру. И все коту под хвост...
Однозначно, Юхан – рогоносец. Лично Борис не сомневался, что красавчик переспал с его женой. Но говорить об этом глупо. Во-первых, Викентий не поверит. А во-вторых, поднимет его на смех... А в-третьих, их дружба может лопнуть. А Борису сейчас, как никогда, нужно быть с Викентием в дружеских отношениях. Намечается одно очень грандиозное дело, по сравнению с которым пятьдесят и даже сто тысяч долларов – пустяк.
– У меня такой осадок на душе, – с наигранной печалью вздохнул Борис. – Как подумаю, какая нам чешуя по пьяни в голову лезет, аж страшно становится. Это ж надо, Таньку твою под какого-то засранца подставлять пришлось...
– И что? – через силу выдавил из себя Юхнов.
С одной стороны, он гордился своей женой. С другой – ему было стыдно за себя. Как он до такой жизни дошел – жену на кон выставлять. Одно оправдание – они тогда с Борисом в дерьмо ужратые были, ничего не соображали...
– Как – что? Я ж тебе пятьдесят штук вернул. Так что ничего не было. Танька этого хлопчика с ходу отшила...
– Танька у меня – умница, – натянуто улыбнулся Викентий.
– Да не то слово, – кивнул Снежин.
Танька у него действительно умница. Если б не Даньчик со сломанной видеокамерой, он бы на ней пятьдесят штук срубил...
Жаль, на такие бабки попал. Но ничего, у него есть шанс отбить эти бабки в многократном размере. Только больше никаких споров. Все предельно серьезно.
– Ну, Юхан, рассказывай, как там? – с фальшивой молодцеватостью спросил Борис.
– Да нормально, в Сочи... Там такая... – с загадочным видом начал было Викентий. Но осекся.
– Кто там у тебя «такая»? – требовал продолжения Снежин.
– Да не кто, а что... Погодка, говорю, такая классная.
Все-таки была с ним какая-то телка. Кобель. А Танька у него – сучка.
– Ну, понятно. В Сочах оно, конечно, лучше... Зато у нас здесь банька есть. И теплая компания... Как насчет того, чтобы сегодня попариться?
– Нет, только не это, – поморщился Викентий. – Все, хватит с меня этого идиотизма. Больше ни капли в рот. И с женщинами больше – ни-ни. Только Танюша...
– Пить бросаешь, с женщинами завязываешь. А друзей бросать не собираешься?
– Нет, не собираюсь, – улыбнулся Викентий. – Друзья – это хорошо. Особенно если они всегда трезвые...
Это был камень в огород Бориса. Но он сделал вид, что ничего не заметил. И продолжал быть самим добродушием. Но это временно...
У Снежина был еще один друг. Звали его Олег. Фамилия – Сомов.
Олежек еще тогда важным комсомольским чином был – партийным шишкарям угождал. Длинноногих девочек им подавал – в собственном соку под банным паром. Нехилые вечеринки устраивал. Борис в те времена уже конкретным пацаном был. Торгашей на кооперативных рынках строил. Все в тему, все ништяк.
С Олегом он чисто случайно познакомился, в гостях у одной подруги. Нормально посидели, нормально выпили – нормально разошлись. А потом на Олега какие-то деляги наехали. Опять же из-за бабы одной. Борис тогда корешей своих поднял, козлам тем неслабо по мусалам настучали. Олежек им еще бабки за это предлагал. Но Борис уже тогда в корень зрил. Видел за пацаном сильное будущее, поэтому бабки брать отказался. Чтобы Олег перед ним в долгу остался.
Олег должок отдал. В девяносто третьем. Под него тогда целый банк организовал. Чисто мыльный пузырь. В девяносто четвертом банк лопнул, учредители смылись за границу. Бориса среди них не было, потому что он изначально в тени стоял – Олег его этому научил. Они тогда оба при конкретных бабках остались.
Олег потом мебелью всерьез занялся. А Борис снова банк организовал – на этот раз все чин по чину. Они тогда на пару с Колей Сланцевым работали. Колян – чисто по финансам. А Борис прикрытие обеспечивал. У него своя команда была – с десяток крутых пацанов. По большому счету это была не только его служба безопасности. Если вдруг у Олега возникали какие-то серьезные проблемы, Борис должен был сразу за него подписаться.
Правда, у Сомова своя силовая служба была. Только одно время его замам по безопасности что-то не очень везло. Сначала один мужик пропал, потом второй. Что да как и почему – этого Борис не знал: Сомов его в свои проблемы не посвящал. Да и в его дела тоже особо не лез. Отношения у них такие. Вроде бы вместе – через его банк проходила часть финансовых потоков компании «Дженерал Престиж». И в то же время они существовали как бы порознь. Со своей боевой командой Снежин был как бы в резерве у Сомова. Олегу его бойцы ни разу не понадобились, своими силами обходился.
Зато они могут понадобиться в самое ближайшее время. Не зря Сомов затеял эту канитель с холдингом «Столица-Центр». Не зря подставил Бориса под Юхнова. Что-то Олег задумал. Но что именно – не говорит. Но можно и самому догадаться...
Борис уже догадался. И Сомов как будто почувствовал это. Поэтому они сегодня вместе за одним столом. Кабинет ресторана чист – ни одного «клопа» не обнаружено. Конфиденциальность разговора гарантирована. Но Олег все равно осторожничает. Боится первым слово сказать. Ждет, когда начнет Борис.
Снежин уже давно привык, что в их тандеме Олег на первых ролях. В принципе, так и должно быть. Сомов по своему положению – ферзь. Это за ним короли стоят, а не за Снежиным. Борис всего лишь пешка в обойме Олега. И надо сказать, такое положение вещей его вполне устраивает. Под эгидой Сомова живется легко и спокойно, и денежки сами идут в карман. И если эти денежки отрабатывать приходится, то не без пользы для себя...
– Как там наш Викентий Дмитриевич поживает? – Сомов смотрел куда-то в пустоту.
– Нормально, – недовольно усмехнулся Борис. – На пятьдесят штук баксов меня взгрел.
– Это как, интересно? – безучастно спросил Олег.
Снежин рассказал ему, как все было. И заключил:
– Спросить с него надо за эти бабки.
– Ты знаешь, как?
– Знаю... Я продумал схему, как прибрать к рукам блокирующий пакет акций. С нужными людьми договорился... В общем, все готово...
Именно этого разговора Сомов и ждал. Он довольно улыбнулся:
– Что именно готово?
– Юхнов собирается бросить пить. Мне кажется, что пора ему бросить есть...
– Ты можешь ему в этом помочь?
– Могу и сделаю. Викентий перестанет есть... Как ты думаешь, холдингу нужен оголодавший президент?
Сомов прекрасно понимал, к чему клонит Борис. И снова одобрительная улыбка... Он не просто одобряет его действия. Он подталкивает его к убийству... Только если что-то не срастется, виноватым будет Снежин. Ведь Сомов Юхнова напрямую ему не заказывал...
– Голодный президент не нужен никому, – кивнул Олег.
– Холдингу нужен новый президент – такой сытый и упитанный, как я. А у меня большие шансы, чтобы занять это место. Но твоя помощь не помешала бы...
У Сомова большие связи на верхах. С его помощью Снежин легко займет президентское кресло. Дальше проще – он добивается банкротства всех предприятий, распродает все компании по частям. Это большие деньги.
– Помощь будет, – кивнул Сомов. – За пять копеек...
Пять копеек – это половина. Значит, Борису придется отдать половину всего навара. Такой расклад устраивал его вполне. Он знает, когда и с кем нужно делиться. Наверное, поэтому до сих пор жив и при деньгах...
– Да, насчет строгой диеты... – продолжал Олег. – Врачом у нас будешь ты. Диета на твоей совести...
За ликвидацию Юхнова Снежин отвечает полностью – и перед Сомовым, и перед законом. Если все будет нормально, они с Олегом разделят пополам большую сумму, которую наварят на руинах юхновского холдинга. А если вдруг фортуна повернется к Борису задом, ему придется подставлять под топор только свою шею. Сомов останется не при делах. Это, конечно, несправедливо. Но Борис все равно готов идти на это дело.
Во-первых, у него есть блестящий план. А во-вторых, он верит в удачу. И в-третьих, ему очень нужны очень большие деньги...
Даже по самым скромным подсчетам с разрушения холдинга он может поиметь около двадцати зеленых «лимонов» чистой прибыли. Да ради таких бабок он готов взорвать изнутри саму преисподнюю...
Женя Кравченко прошел всю первую чеченскую войну. А когда вернулся домой, оказалось, что его девушка вышла замуж за «нового русского».
Черная злоба на весь мир застилала глаза, рвала на части. Как же так, он воевал – получал ранения и боевые награды, а его любимая Юля вышла замуж за какого-то пижона, который знал о войне только понаслышке. Он воевал, а они тем временем трахались и в перерывах между делом насмехались над ним...
Так получилось, что этот «новорус» стал его первой жертвой. Местная братва ловко использовала его ненависть в своих целях. Жека хладнокровно расстрелял разлучника из автомата. Правда, потом целую неделю страдал и каялся. Но это не помешало ему исполнить еще одного бизнесмена, неугодного братве.
Первое время он работал чисто на братву. Затем стал вольным стрелком. Чечня, затем четыре года киллерской работы – за это время он стал большим профессионалом своего дела. Сейчас он брался исключительно за такие дела, где требовалась высокая квалификация. За такую работу платили большие деньги. А на мелочовку Жека размениваться не собирался...
И в этот раз от него требовалось виртуозное мастерство. Нужно было исполнить крупного бизнесмена, у которого два телохранителя. Его можно сделать из снайперской винтовки. Можно взорвать в машине. Но заказчику нужно было, чтобы он обязательно расстрелял нувориша из пистолета. И это еще не все – он должен быть в маске, а оружие нужно унести с собой.
Вопросов Жека не задавал. Если заказчик платит деньги, он имеет право ставить условия. А деньги он платит большие.
Жека уже получил задаток – сорок тысяч долларов. После исполнения он получит вторую половину. Итого за все про все выходит восемьдесят тысяч долларов.
Этими деньгами он пополнит свой счет в зарубежном банке. А затем сам отправится за границу. Мало того, он уже сейчас готов к этому. Билет и заграничный паспорт на руках.
Сегодня утром он исполняет заказ. И сегодня же, но ближе к вечеру, вылетает в Афины. Все, хватит, повоевал на родной земле. Пора на отдых...
За Юхновым он наблюдал три дня. И ничего сложного в его перемещениях не усмотрел. Дом – офис – разъезды по делам – снова дом. У него была своя служба безопасности, но руководил ею какой-то придурок. Ну неужели нельзя было сделать так, чтобы Юхнов выходил из машины во внутреннем дворе офисного здания?
А Юхнов выходил на оживленной улице в центре города. В сопровождении двух охранников пересекал тротуар и заходил в офис. Жека рассчитал время. Выходило, что у него в распоряжении целых шесть-семь секунд. Вполне хватает.
Юхнов отличался пунктуальностью. И подъезжал к офису ровно в половине девятого утра. Сегодня он не изменил своим правилам: его «мерс» вырулил из-за поворота ровно в восемь часов двадцать шесть минут. Небольшая погрешность погоду не делала...
Жека был не один. С ним напарник Артур. Это человек заказчика, подвести не должен. Машина под ними – новенькая «десятка». Лучше бы подержанную иномарку подогнали. Но заказчик требовал, чтобы в деле участвовала именно «десятка». Что ж, хозяин – барин...
«Мерседес» остановился напротив парадной двери офиса. Одновременно с этим с места стартовала темно-серая «десятка».
Возле «Мерседеса» она остановилась в тот момент, когда Юхнов вышел из машины.
«Десятка» затормозила плавно, без скрипов тормозов – никто не обратил на нее внимание. Юхнов и два его телохранителя быстрым шагом направились к двери. А Жека уже нагоняет их. Лицо скрывает мыска, руку утяжеляет безотказный «глок» с глушителем.
Времени в обрез – всего три, ну, максимум четыре секунды. За это время нужно завалить телохранителей, а затем кончить заказанную жертву. Для дилетанта эта задача непосильная. Но Жека – профи, ему по плечу любое дело.
Охранник на входе первым заметил его. Закричал, замахал руками. Но телохранители ничего не успели понять... «Глок» на вытянутой руке, палец жмет на спусковой крючок. Пистолет «расчихался», как чахоточный. Оба телохрана получили по пуле в голову. Остался Юхнов. С ним тоже все просто. Обе пули вошли в спину. Остался контрольный выстрел... Но охранник на входе уже не кричит. Он выхватывает из-под куртки пистолет. А ведь, по расчетам киллера, у него не должно быть оружия.
Жека не теряется. Точным выстрелом нейтрализует охранника. Целится в упавшего Юхнова. А тут распахивается парадная дверь, выскакивает еще один охранник с помповиком в руке. Не так уж плохо служба организована...
Жека успел выстрелить бизнесмену в голову. Знал, что попал. Правда, не видел, как стелются мозги по асфальту. Все внимание на охранника. Целых три выстрела. И оба в живот. Пятый труп... Возможно, сейчас из офиса выскочит шестой кандидат в покойники. Но ведь покойником может стать и сам Жека. А умирать ему никак нельзя – его ждет Греция. Пора уходить...
Перед тем как исчезнуть, Жека бросил взгляд на Юхнова. Под головой темно-красная жижа. Готовальня...
Жека запрыгнул в «десятку». Артура подгонять не пришлось – он отлично знал свое дело. Машина как с цепи сорвалась. Под визг тормозов свернула за угол, стайерский рывок по улице, снова поворот. Здесь можно сбавить скорость, чтобы не привлекать внимания. Еще поворот. Двор дома, гаражи, а там трейлер с распахнутым фургоном и откинутыми мостиками.
«Десятка» заезжает в фургон, двери закрываются. Темнота. Но ненадолго. Артур включает фары – хоть какое-то, но освещение.
В самом скором времени будет объявлен «Перехват». Но Жеке бояться нечего. Сейчас трейлер вывезет его за город, там он встретится с заказчиком, получит окончательный расчет...
Он не ошибся. Трейлер беспрепятственно вывез его из города вместе с машиной. А потом появился заказчик. И с Жекой рассчитались сполна.
У него еще никогда не было возможности прочувствовать на себе, как холодит затылок ствол пистолета. Он не знал, что чувствует жертва в момент смерти. Но сегодня у него была такая возможность. По знаку заказчика Артур приставил к его затылку ствол. Жека ощутил, как леденеют мысли, как немеют руки-ноги. А дальше была вспышка разрывающей боли...
Жаль, ведь он так хотел побывать в Афинах и на острове Корфу...
Даньчик снова сделал все как надо. Нанял профессионального убийцу, организовал расстрел Викентия. За городом зачистил самого киллера – замел, так сказать, за собой следы. Пистолет, из которого стреляли в Юхнова, у него. Машина – темно-серая «десятка» в розыске.
Только вышло все не так, как того бы хотелось. Это невероятно, но Юхнов остался жив. Одна пуля прошла в сантиметре от сердца, вторая изуродовала легкое. Третья пуля разворотила череп, вырвала из него большой кусок костно-мозговой ткани. Эта последняя рана несовместима с жизнью. Но Викентий живет. Правда, шансы на выздоровление мизерные. Он сейчас в Склифе, врачи борются за его жизнь.
К операционной не прорваться. Служба безопасности, менты – каждой твари по паре. Да Борис и не рвется туда. Он верит, что Викентий уже не жилец...
Снежин ждал Даньчика. Он только что сделал еще одно очень важное дело. И уже возвращается...
Даньчик сиял, как медный котелок.
– Все в порядке, – с порога сообщил он. – Все тип-топ, ствол у мента...
– Это точно?
– Точнее не бывает.
– На этот раз осечек не будет?
– Нет, в этот раз все будет путем... Мента дома не было. Я сам лично к нему на балкон забрался, под ящик ствол засунул. Можно ментам наводку давать...
– Так в чем же дело?
– Да все нормально, шеф, – осклабился Даньчик. – Я уже маякнул ментам...
У Астафьева был большой зуб на Юхнова. Как-никак, Викентий увел у него подругу. А это повод, чтобы грохнуть разлучника.
Астафьев – профессионал. Ему ничего не стоило завалить и Юхнова, и его охранника. А он так и сделал – завалил их на входе в офис. Дальше проще – сел в машину своего друга Якушева и вместе с ним сделал ноги... На самом деле этого не было. Это всего лишь версия.
Расследуя убийство Юхнова, менты в любом случае уцепятся за эту версию. Но когда это случится – может, завтра, а может, через месяц. Поэтому Борис решил ускорить события. Под вывеской доброжелателя Даньчик позвонил в местное УВД. И в самое ближайшее время менты побеспокоят Астафьева, устроят обыск в его квартире и найдут паленый ствол.
Этим Борис убьет сразу двух зайцев. Первое – он отведет от себя все подозрения в причастности к убийству. Второе – он избавится от набившего оскомину Якушева. Его, может, и не арестуют, но от дела отстранят точно. Расследовать убийство будет кто-то другой, но не он. И это избавит Бориса от ментовских пакостей с его стороны...
У Даньчика зазвонил телефон.
– Да... Хорошо. Смотри за ним... – Он нажал на кнопку сброса и торжествующе посмотрел на Снежина. – Кнопа звонил. Говорит, что Астафьев домой пришел...
Снова его телефон зазвонил где-то через час. На этот раз Кнопа сообщил, что к Астафьеву нагрянули с обыском.
– Клюнули, придурки, – обрадовался Даньчик.
Как и Борис, он ничуть не сомневался, что паленый ствол будет найден при обыске.
Кнопа позвонил ровно через два часа. Он собственными глазами видел, как Астафьева выводили из дома в наручниках и сажали в ментовскую машину.
Ждет мента казенный дом и дальняя дорога. Снова тюрьма и снова этап. Веселая у него жизнь, не соскучишься.
Анжела как будто знала, что Борис собирается вычеркнуть ее из своей жизни. И всю ночь пыталась доказать, что с его стороны это будет большой ошибкой. И ведь доказала. Борис понял, что в искусстве любви ей просто нет равных. А еще она красивая. И фигурка у нее – высший пилотаж...
Что-то не хочется уже бросать ее. Ладно, пусть будет с ним. До тех пор, пока он не начнет новую жизнь.
А эта жизнь уже не за горами. Юхнов дышит на ладан, не сегодня-завтра склеит ласты. В борьбе за президентское кресло победит Борис – это вне всяких сомнений. Он станет президентом крупной финансово-промышленной компании, добьется ее банкротства, сорвет огромный куш. Он станет мультимиллионером. И на фига ему тогда эта Россия. Он арендует или даже купит райский остров в Индийском океане, будет жить на нем вместе... Ну да, он может жить на нем вместе с той же Анжелой. Девчонка она зашибись... Нет, не будет он ее бросать. Пусть она будет его Пятницей.
Это будет кайф – они будут заниматься сексом на матрасе из пальмовых листьев. Рядом шумит океан, кричат чайки и работает видеокамера. А что, это идея – они будут снимать любительское порно, чисто для себя.
С Анжелой можно будет экспериментировать. Сегодня она – блондинка, завтра – брюнетка. Ее можно сделать азиаткой, мулаткой, негритянкой – да кем угодно... Ну а пока она европейка. И сексом они занимаются на обычной постели из шелковых простыней. И секс самый обычный.
Сегодня у них была бурная ночь. Потом они немного вздремнули, до десяти утра. Борис мог спать и дальше, но Анжела разбудила его. Сейчас она стоит перед ним на коленях и доказывает свое право на существование. Ее рот без устали работает в режиме вакуумной помпы... Да, пожалуй, он все-таки возьмет ее с собой на необитаемый остров. Возможно, там им самим придется качать воду из артезианской скважины, с этим делом Анжела справится без проблем. Насос у нее мощный, не вопрос...
Да, скоро у него начнется райская жизнь...
Борис снова вознесся в заоблачную высь, взял курс на Индийский океан. Но его полет оборвала мелодичная трель входного звонка.
– Кого там принесло? – спросил он.
Анжела оторвалась от него. Пожала плечами, накинула на себя халат и направилась в прихожую.
– Сейчас гляну, – на ходу бросила она.
Это его квартира. И ему решать, открывать утренним гостям или нет. Но в глазок пусть она смотрит. Его ломает...
– Кто там? – спросила Анжела.
Ей ответили, и она вернулась в комнату. Во взгляде легкая тревога.
– Боря, там из милиции. Участковый, что ли. Говорит, что проверка паспортного режима...
– Анжела, это Москва, чего ты хочешь? Он в форме?
– Ну да.
– Иди открой. Только сначала на корочки глянь... Ладно, я сам гляну...
Борису нечего было бояться милиции. Тем более какого-то участкового.
Он спокойно встал с постели, натянул на себя штаны, потянулся за майкой. И в это время в комнату вошел мент.
Видно, Анжела не расслышала последнюю фразу и не стала ждать, когда он сам соизволит открыть дверь. Без его ведома впустила гостей. Дура деревенская...
В комнату вошел... Нет, это не был участковый. Это был Якушев.
– Здравствуйте, Борис Витальевич, – насмешливо посмотрел на него майор. – Прохлаждаемся?
Вслед за ним в комнату вошли два мента в форме.
– Я не понял... – растерянно пробормотал Борис. – По какому праву?
– Есть право, – жестко усмехнулся Якушев. – Постановление на обыск... Это же ваша квартира?
– Да, моя... Но я здесь не живу... Здесь... Здесь моя невеста живет...
– Но квартира-то на вас оформлена, правильно?
– На меня... Пока на меня...
– А чего вы так волнуетесь, Борис Витальевич? Или вы чего-то боитесь?.. Вам есть чего бояться? Если есть, вы не молчите. Покайтесь, пока не поздно. Глядишь, и зачтется...
– Что зачтется? Где?
– Чистосердечное признание зачтется. На суде...
– Я не понял, вы что, меня в чем-то обвиняете?
– Не без этого... Вы же сами понимаете, постановления на обыск так просто не подписываются... Сейчас мы произведем обыск в вашей квартире, а затем вместе с вами проедем к вам домой...
– Что... Что вы собираетесь у меня найти?
– А что вы собираетесь нам предложить? – вопросом на вопрос ответил Якушев.
Сейчас он очень напоминал сокола, который смотрит на жертву с высоты полета. Сейчас он набросится на Бориса... Но что именно он хочет унести с собой в своем клюве?
– Мне нечего вам предложить.
– Жаль. Я думал, что вы во всем чистосердечно признаетесь... Ладно, начнем обыск. Сидоренко, понятых привел?
– Так точно, товарищ майор!
– Тогда начинайте!
Обыск начался. Сам Якушев сел на диван, жестом пригласил Бориса занять место в кресле.
– В чем... В чем меня обвиняют? – пролепетал Снежин.
Внутренним обонянием он остро ощущал запах жареного.
– Есть основания считать, что вы причастны к покушению на жизнь господина Юхнова, – жестко отсек майор.
– Я... Я не понимаю... Вы хоть понимаете, что это несусветная глупость? Викентий – мой друг...
– Ну и что? В наше время за деньги убивают даже родных и горячо любимых...
– У меня не было мотива его убивать.
– Да? Насчет мотивов вы заранее все продумали?.. Мотива у вас нет. А у кого есть? У Кирилла Астафьева, да?
– Я не знаю, о ком вы говорите?
– Ой, только не надо, Борис Витальевич, – поморщился Якушев. – Вы все знаете...
– Астафьев, Астафьев... Ах да, Астафьев! Что-то знакомое... Это у него Викентий увел Таню...
– Ну вот, а говорите – не знаете... Вы также знаете, что у Астафьева был мотив убить Юхнова. Юхнов погибает, Таня наследует его состояние, а Кирилл женится на ней...
Борис не смог сдержать насмешку.
– А что, разве не так?
Наконец-то он понял, с какой целью заявился к нему Якушев. Это своего рода контрудар в ответ на выпад против Астафьева. Только все это пустое. Обыск ничего не даст... А вот вчерашний обыск на квартире бывшего мента принес результаты. Астафьев уже задержан, и Якушеву скоро крышка. Следствие скоро сообразит, что его «десятка» имеет темно-серый цвет...
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Якушев. – Насколько мне известно, Кирилл Астафьев на такую подлость не способен...
– Но ведь есть доказательства! – вырвалось у Бориса.
– Какие доказательства? Может, подскажете?
– Да ладно, чего уж там... Я в курсе, как идет расследование. И знаю, что вчера был обыск на квартире Астафьева. И даже знаю, что у него нашли пистолет, из которого стреляли в Викентия! – выпалил Снежин.
Он еще не понял, какую чушь он сморозил. Зато Якушев понял все.
– Откуда вы это знаете? – зловеще усмехнулся он.
– Из конфиденциальных источников!
– Обыск на квартире Астафьева был вчера вечером. Баллистическая экспертиза не проводилась. Как вы можете знать, стреляли из этого пистолета в Юхнова или нет?
– Я... Я не знаю... – стушевался Борис. – Я просто предполагаю...
– А откуда вам известно, что в квартире Астафьева нашли пистолет?
– Я же говорю, конфиденциальные источники.
– Хреновые у вас, я скажу, источники... К вашему сведению, никаких запрещенных предметов на квартире Астафьева не обнаружили...
– А-а... А как же... Его же выводили в наручниках...
– Вы и это знаете... – ехидно усмехнулся майор. – У меня такое ощущение, будто вы сами подложили пистолет в квартиру Астафьева.
– Вы несете чушь! – взъерепенился Снежин.
– Нет, чушь несете вы. Вы говорите такие вещи, которые, кроме вас, не может знать никто... Короче, никакого пистолета в квартире Астафьева не обнаружено. Это я заявляю вам со всей ответственностью... А то, что Кирилла выводили из дома в наручниках, так это вашему наблюдателю просто показалось...
Якушев хотел сказать еще что-то, но помешал восторженный голос его помощника:
– Товарищ майор! Есть!
Из-за книжного шкафа в присутствии понятых был извлечен пистолет с глушителем. Борис просто не мог поверить своим глазам.
– А-а... Это неправда!.. Не было пистолета! – в панике заверещал он. И бросился к понятым: – Граждане, товарищи... Вы же видели, пистолет мне подсунули... Вы же все видели!..
– Какие мы тебе товарищи? – оттолкнул его локтем пропойного вида мужик в грязном, замызганном пальто. – Паразиты, бляха-муха. Жиреете на нашей крови... Ненавижу!..
Он с явным удовольствием поставил свою роспись в протоколе изъятия.
Борис не видел пистолет, из которого стреляли в Викентия. Но он знал, что ствол был системы «глок». Точно такой же «глок» обнаружен и у него...
Экспертиза еще только впереди, но Снежин уже знал, что это тот самый «паленый» ствол. А также он знал, почему этот ствол нашли не у Астафьева, а у него...
Подлые менты, они обвели его вокруг пальца!
Глава восьмая
1
Таня позвонила ему рано утром. Она плакала в трубку, ничего не могла толком объяснить. Кирилл так и не понял, что же такое произошло. Зато понял, что Таня хочет, чтобы он приехал к ней домой. Так он и поступил.
Он прибыл как раз вовремя. Какой-то малолетний торчок орал на нее, требуя назад свою пачку сигарет.
С пачкой у него ничего не получилось. Но в пачку он получил не слабо.
Кирилл быстро разобрался с ним. Оказалось, что его нанял какой-то тип. Он же и подсказал ему, как нужно вести себя с Таней. Этот сучонок сначала бил на жалость. А затем провел более мощный запрещенный прием – подсыпал Тане в кофе какую-то гадость. Потому-то он и смог забраться в ее постель.
За такие дела убивают. Но убивать нужно было не этого недоноска, а того, кто подослал его к Тане.
Нужно было выяснить, с какой целью это сделано. Кирилл повел свою игру. Он сумел убедить юнца, что жизнь его висит на волоске. Он научил его, что говорить работодателю.
Таня не ошиблась в своем предположении. В пачке сигарет находилась скрытая видеокамера, на которую была заснята постельная сцена. Кирилл испортил пленку и вывел камеру из строя, в таком виде вернул юнцу. А тот, в свою очередь, отдал ее своему нанимателю.
Кирилл установил заказчика. Им оказалось доверенное лицо хорошо известного Бориса Снежина.
Этот подонок все никак не мог успокоиться. Все продолжал копать под Таню. С какой целью – это предстояло выяснить.
Задача нелегкая. Поэтому Кирилл связался с Якушевым, обрисовал ему ситуацию, запросил помощь.
Дима оказал содействие – Снежина взяли в разработку. Но накрыть его плотным колпаком не смогли – не хватало сил и времени.
А Снежин готовил покушение на своего друга Юхнова. Естественно, делал он это в большой тайне от всех. Поэтому смог оставить Диму и Кирилла с носом. Известие о расстреле Юхнова стало для них неожиданностью.
Зато они сразу поняли, чьих это рук дело. На этот раз Снежин попал под плотный колпак. Его обложили со всех сторон, взяли под контроль все его действия.
Его подручный пытался подсунуть Кириллу пистолет. И натравил на него оперативно-следственную группу местного УВД. Только вопреки его ожиданиям пистолет обнаружить не удалось. Пистолет к этому времени благополучно исчез. И так же благополучно образовался в квартире Снежина во время обыска. Дима постарался...
Да, это незаконно – подбрасывать ствол. Но ведь это та самая яма, которую подлец Снежин рыл для других.
Партизаном Снежин прикидывался недолго. Он расклеился сразу, как только ему предъявили результаты баллистической экспертизы. На допросе Кирилл присутствовать не мог. Но у него был Дима, а тот держал его в курсе событий.
– Могу тебя обрадовать, – сказал Якушев. – К делу причастен небезызвестный господин Сомов.
– Везет мне на этого ублюдка, – мрачно усмехнулся Кирилл. – Он, что ли, заказал Юхнова?
– Может, и он. Но Снежин это отрицает.
– На себя все берет.
– На себя... Он же не дурак и прекрасно понимает, что замазывать Сомова никак нельзя. Сомов – его опора и надежда...
– Надеется на его помощь?
– Еще как... А ты сам знаешь, кто такой Сомов. Он у нас большая величина. Депутат Госдумы, свои люди в правительстве, в администрации президента...
– Давления с его стороны нет?
– Пока не ощущаем. Но скоро начнется... А может, ничего и не будет. Может, Сомов попросту сдаст Снежина... Ну кто он такой для него, этот Снежин? Ну, с банком он ему помог, ну, левые деньги через него отмывал, и что? Если и есть в этом криминал, то совсем чуть-чуть. А то, что он посоветовал Снежину войти в состав холдинга, это просто дружеская подсказка, не более того...
– Это он ему посоветовал?
– Он...
– А какой в этом смысл?
– После устранения Юхнова Снежин мог занять его место. Я так думаю, что не без помощи Сомова...
– Зачем ему это?
– Ну как – зачем? Снежин – его человек. Если бы он занял президентское кресло, «Столица-Центр» стала бы подконтрольным ему объединением... Это большой бизнес, Кирилл. Что да как – нам эти заморочки ни к чему. Мы знаем, что убийство Юхнова – дело рук Снежина. Он в этом признался. Улика против него есть. Так что оформляем дела и передаем их в суд. А Сомова нам трогать смысла нет... Да и не хочется лезть в это дерьмо. Сам знаешь, как глубоко засасывает...
– Ага, чуть по новой не засосало, – кивнул Кирилл.
Снова его хотели подставить. И если бы не случай, сидеть ему снова за решеткой. На этот раз он вряд ли выкрутился бы. Впаяли бы ему пожизненное и отправили на остров Огненный. Была бы ему геенна огненная при жизни...
– Снежин говорит, что сам решил тебя подставить, – сказал Дима. – Ну а вдруг недоговаривает? Вдруг эту мысль ему Сомов подкинул?.. Как ни крути, а у этого мудозвона зуб на тебя...
– Зуб. Хотел бы я вырвать этот зуб.
– Как?.. К Сомову сейчас не подобраться. У него депутатская неприкосновенность и охрана будь здоров. Да тебя на пушечный выстрел к нему не подпустят...
– Этот упырь забрал у меня работу, почти три года жизни. Из-за него я потерял Таню... Я, когда вернулся, решил его не трогать. Я так подумал-подумал и решил все забыть... Но он-то меня забыть не может. Где гарантия, что весь этот сыр-бор с Юхновым разгорелся не из-за меня? Что, если Юхнов нужен был Сомову только для того, чтобы подставить меня...
– Ты сам-то в это веришь?
– Если честно, не очень... Я для Сомова пешка. Слишком много чести ради меня разыгрывать столь сложную комбинацию... Но ведь в свое время этот монстр отдал мне на растерзание душевнобольного человека. Было такое? Было... Он фактически убил Зрельника. Он мог убить и Юхнова – чисто из-за меня. А может, он преследовал двойную выгоду... В общем, я не знаю, что да как. Но я знаю, что Сомов представляет для меня большую опасность. Он не успокоился, поэтому и я не должен успокаиваться. Ты знаешь, какая самая лучшая защита?
– Нападение?
– Вот именно... В общем, я должен действовать.
– Кирилл, мне кажется, что ты делаешь большую глупость.
– Самая большая глупость – это Сомов. И эта глупость меня уже достала... Ладно, проехали. Не хочу говорить больше об этом уроде. А то все внутри закипает... Ты говорил, что убийство Юхнова – дело рук Снежина. Так что Юхнов не умер, мало того, он даже из комы вышел. Врачи не обнадеживают. Но и летальный исход тоже не прогнозируют...
– Таня сейчас с ним?
– С ним... Глупая она, – решил Дима. – Мне Снежин рассказал, как все было. Они с Юхновым на нее спорили. Ставили на то, переспит она с тобой или нет...
– Со мной? – удивленно посмотрел на него Кирилл.
– Ты когда Таню у себя ждал, цветы заказывал?
– Заказывал?
– А ты знал, что в корзинах с цветами была видеокамера?
– Нет.
– А она была, друг мой. Снежин думал, что у тебя с Таней будет секс...
– Но ничего не было.
После той встречи Кирилл был как неживой. Он так надеялся, что Таня вернется к нему. Но увы, она дала ему отбой...
– У вас не было. Поэтому Снежин другую наживку ей подбросил...
– Они оба козлы – и Юхнов этот, и Снежин... Юхнов на Таню спорил. И это он под пацана ее подставил. Он, он подставил, руками Снежина... И после этого Таня остается с ним?
– Кстати, она должна знать, почему ее изнасиловали. А ведь ее фактически изнасиловали. Или я не прав?
– Прав, – кивнул Кирилл. – Только лично я говорить ей об этом не буду. Получится, что я нарочно доношу на Юхнова, чтобы Таню себе вернуть. Может, это и не подло. Но я так делать не буду... И вообще, Таня мне сейчас не нужна. Вернее, она мне нужна, но не сейчас. Если Сомов взялся за меня всерьез, со мной быть опасно. Пусть она будет с мужем, так безопаснее... А с Сомовым я разберусь...
У Кирилла было такое ощущение, будто он собирается нырнуть со скалы в море. Высоко, а вода мелкая, да и подводные рифы там могут быть. Это смертельно опасный трюк. Но и не нырять нельзя – сзади подпирает стадо разъяренных быков. Останешься на месте – растопчут и разотрут в пыль... Надо нырять. Но скала такая высокая. И море такое мелкое...
Олег Михайлович возвращался с заседания Госдумы.
Оказывается, это муторное дело – государственные законы принимать. Главное – делать умный вид. А это непросто – в сон клонит, хоть на пол падай. А потом, законотворчество еще и времени много отнимает...
Но делать нечего. Депутатская неприкосновенность ему нужна. А потом, он может проталкивать через Думу выгодные для себя законы. Благо, что единомышленников хватает.
Помимо Думы, полно и своих дел. Под ним целая торговая империя. После августовского кризиса он не просто выстоял, но и значительно укрепил свои позиции.
Сейчас у него не только мебельный бизнес. Он активно вмешивается в дела чужих компаний – внедряет в них своих людей, а затем рвет на части. Он доводит предприятие до банкротства, затем выкупает его за бесценок и продает по частям. Это очень выгодное дело. Он уже разорил пять компаний. И положил в карман не один десяток миллионов.
Сейчас он подбирался к холдингу «Столица-Центр». Но, увы, система не сработала. Боря Снежин не оправдал его доверия – погорел на убийстве. Сейчас он под следствием, и Олега Михайловича это нервировало.
Ментов он не боялся. При любом раскладе ему невозможно предъявить обвинение. Он не заставлял Снежина убивать Юхнова. Они общались иносказательно. А эзопов язык к делу не пришьешь. Да и записи этого разговора точно нет...
К тому же Боря Снежин понимает, что не в его интересах примазывать к этому делу Сомова. А потом, есть такое понятие, как депутатская неприкосновенность... И все же Сомов нервничал. Такое ощущение, будто над ним завис дамоклов меч.
Возле машины Сомова ждал Глеб Музыкин. Это его правая рука и по совместительству начальник личной охраны. Когда-то он служил в спецназе ГРУ, затем влип в криминальную историю. Ему светил солидный срок, но Сомов вытянул его из этой петли. С тех пор Глеб служит ему верой и правдой.
Он предан ему как пес – это подтвердили многочисленные проверки на вшивость. И все же Сомов ему не доверял. Он вообще никому не доверял – такая натура.
– Что интересного скажешь? – спросил Олег Михайлович.
Сейчас его очень интересовал Боря Снежин и все, что крутилось вокруг него.
Боря влетел крепко. И все из-за ментов, которых он хотел подставить. За что боролся, на то и напоролся.
– Все нормально, Олег, – сказал Музыкин. – Снежин отказался от своих первоначальных показаний. Говорит, что их выбивали силой. Сейчас он от всего отказывается. Упирает на то, что пистолет ему подбросили...
– Мое имя в его показаниях упоминается?
– Нет. На вас он бочку не катит, это однозначно.
– Помочь ему можно?
– В принципе, можно. Если бить на то, что ствол ему в самом деле подбросили... Только тут такое дело. Менты лично заинтересованы в раскрытии этого дела. Они сейчас помощников Снежина ищут. Есть у него такой проныра, Даньчик зовут. Если он покажет на шефа, то все, тогда дохлый номер. Тогда нам лучше в эту хрень не лезть...
– Где этот Даньчик?
– Не знаю...
– А кто знает?.. Такое ощущение, что история повторяется. В прошлый раз менты Рената нашли. Сейчас этого Даньчика найдут. Тогда Астафьев на свободу вышел, а сейчас Снежин сядет. Глеб, нужно, чтобы все было наоборот...
– Вы тогда хорошо приземлили этого мента. У Снежина не получилось...
– По большому счету, и у меня не получилось. Астафьев сейчас на свободе и снова нам палки в колеса ставит. Как ни крути, а Снежин погорел из-за него... И вообще, достал меня этот Астафьев...
– Мне он тоже не нравится. Я бы сказал, очень не нравится, – нахмурился Музыкин. – Он вчера с Якушевым разговаривал. Хотите знать, как это было? Они в кафе сидели, а рядом мои ребята устроились, разговор записали... Астафьев считает, что вы снова подставить его хотите. Говорит, что Юхнова убили, чтобы все на него свалить...
– И это тоже, – кивнул Сомов.
Ему нравилось, что вместе с Юхновым Снежин собирался убить сразу двух зайцев. Нечего Астафьеву делать на свободе.
– В общем, Олег, он думает, что с нашей стороны ему угрожает опасность. И он собирается защищаться. Говорит, что лучшая защита – это нападение...
– Правильно говорит... Только вот ведет себя неправильно... Он что, воевать со мной собирается?
– Похоже на то... Он не сказал, что именно собирается делать. Но я так думаю, что без присмотра его по-любому нельзя оставлять...
– Думаешь, он опасен? – озабоченно спросил Сомов.
– Я бы сказал, достаточно опасен. У него светлая голова, богатый опыт сыскной работы, он в отличной физической форме. И наконец, он превосходно стреляет...
– Стреляет... Ты хочешь сказать, что он может меня убить?
– Не знаю. Но во всяком случае, он может попытаться. С оружием, я думаю, он проблему решит... В общем, я считаю, что Астафьев представляет для вас серьезную угрозу...
Сомов тоже так считал. Он знал, на что способен этот бывший мент. А еще он знал, откуда у него этот синдром дамоклова меча. Это не меч, это сам Астафьев завис у него над головой. Это он готовится нанести удар.
Ему не нужно лезть в дела его империи. Ему совсем не обязательно ломать его бизнес. Ему достаточно поймать Сомова в перекрестие оптического прицела и нажать на спусковой крючок. Этим он решит все свои проблемы – обезопасит себя и заодно отомстит. А мстить ему есть за что.
– Ты, Глеб, считаешь Астафьева серьезной для меня угрозой. Что ты собираешься предпринять?
– Астафьева нужно убирать. Лучше всего, если мы снова вернем его на зону.
– Есть вариант?
– Можно сказать, что да... У Снежина есть любовница Анжела. Она может сказать, что Астафьев был у нее в гостях. Скажет, что сама лично видела, как он клал в книжный шкаф пистолет. А на следующий день пришли с обыском... Это лжесвидетельство. Но Анжела пойдет на это. Этот вопрос решаемый. Все дело в цене...
– Сколько она хочет?
– Ей не просто деньги нужны. Ей Снежин нужен. Она мечтает выйти за него замуж...
– Так в чем проблема? Разве ради собственной свободы Снежин не может жениться на ней?
– Может. Тем более девчонка просто супер...
– Значит, Астафьев убил Юхнова и подбросил ствол Снежину. Неплохо придумано...
– Тут, это, проблема одна есть. Эту Анжелу на допросах развести могут, у ментов это запросто. Почуют слабину – вмиг сожрут.
– Надо, чтобы не почуяли. Поработать с ней надо... Только ты лично в эти дела не лезь. У Снежина своя служба безопасности. Пусть она старается...
– Она и будет этим заниматься. Наше дело – совет дать...
– Ладно, со Снежиным решили. Что с Астафьевым делать будем? – хищно сверкнул взглядом Сомов.
– Как – что? – слегка опешил Музыка. – Я же говорил, что за решетку его упрячем.
– Хочешь поменять его местами со Снежиным? Нет, так не пойдет... Снежина мы вытащим. А с Астафьевым вопрос нужно решать кардинально. Раз и навсегда. Хватит с ним цацкаться.
Где гарантия, что этот мент снова не окажется на свободе? Нет такой гарантии. Зато есть опасность, что сразу после тюрьмы он двумя ногами встанет на тропу войны. А чтобы расправиться с Сомовым, у него есть и повод, и возможности...
– Я все понял, Олег, – после недолгого раздумья кивнул Музыкин. – Считайте, что Астафьев для вас не проблема...
Глеб сделает все как надо. В самом ближайшем будущем от Астафьева останется одно воспоминание. Правда, его дружок может поднять волну. Но и на дружка надо найти управу.
– И с Якушевым надо что-то решать, – добавил Сомов. – Мне почему-то кажется, что это он, а не Астафьев подбросил ствол Снежину...
Одного мента – в преисподнюю, второго – за решетку, а Снежина – на свободу. Овцы съедены, а волки сыты...
Музыкин сделает все как надо. Можно считать, что эта проблема уже решена. Но у Олега Михайловича есть и другие проблемы, касающиеся его личной безопасности.
– Что скажешь насчет Барабы? – как о больном зубе спросил Сомов.
Глеб нахмурил брови.
– Нет Барабы. Как корова языком слизнула, – мрачно изрек он.
– Не мог он взять и просто так исчезнуть.
– Не мог, – согласился Музыкин. – Но исчез... Не нравится мне все это.
– Думаешь, мне нравится?
Бараба – именитый беспредельщик. Когда-то его банда наводила ужас на столицу. Любой вопрос решался с позиции силы. Чуть что не так, барабинские головорезы хватались за пистолеты.
К настоящему времени Бараба остепенился. Он больше не лезет в драку по мелочам. Но в крупных делах он по-прежнему зверь – натуральный отморозок.
Бараба занимается наркотой. Гонит с Запада колумбийский кокаин высочайшего качества. Чуть ли не вся элита Москвы у него кормится, так что со сбытом у него проблем нет. Но с недавних пор появились проблемы с доставкой товара. Старые каналы накрылись, поэтому сейчас ему требовались новые.
А новый канал – это Сомов с его «таможенными» окнами. Большая часть мебели поступает в Россию вообще без таможенного досмотра. Этим Бараба и решил воспользоваться. Он хочет, чтобы наркота шла из-за кордона вместе с товаром Сомова.
Олег Михайлович и не прочь бы связаться с наркотой. На этом деле можно было бы немало поиметь. Но наркота – это слишком опасно. Можно так влететь... Тем более не так давно вышел конфликт с таможенным комитетом. На самом высоком уровне вопросы решены, но может появиться какой-нибудь отмороженный инспектор да одним неосторожным движением накрыть лавочку с наркотой. Тогда такой шум поднимется... Нет, с наркотой лучше не связываться, лучше не рисковать.
Олег Михайлович объяснял Барабе всю ситуацию. Человек не понял, начал давить, угрожать. Сомову это, конечно же, не понравилось, и он послал наркобарона открытым текстом.
Бараба обозлился, натурально послал Сомову «черную метку». Это уже не шутки, это реальная угроза. У Барабы под рукой настоящие головорезы. Если он спустит на Сомова всю эту свору, мало не покажется.
Пришлось Олегу Михайловичу принимать превентивные меры. Он все приготовил для того, чтобы ударить первым, но... Если верить Музыкину, Бараба куда-то исчез. Это может быть затишье перед грозой.
– Бараба не просто вас предупредил, – сказал Глеб. – Он дал слово, что накажет вас. Его слово – это страх. А на страхе держится вся его сила...
Может, Бараба и не такой крутой, каким кажется. Но он умеет нагнать жути. Поэтому его боятся и уважают. Поэтому он ни в чем не знает отказа...
Этот отморозок понимает только один язык – язык силы.
– Ты, Глеб, из-под земли его мне достань, – тихим леденящим голосом сказал он.
Олег Михайлович не жаловался на свою жизнь. У него есть все – деньги, власть, высокий социальный статус, роскошный дом, семья, две любовницы на содержании. Все хорошо, все ладно... Только жаль, вместе с благополучием возникают всякого рода проблемы. Если бы они только отвлекали. Так нет, они мешают спокойно жить. Мент Астафьев, Бараба... Надо с ними кончать...
«Убей врагов, заплати налоги и спи спокойно...»
2
Правильно в одной песне поется: Москва – это город счастья, город мечты. Только счастье у каждого свое. Кому-то для этого хватает тихого семейного мирка, кто-то ищет счастье в деньгах, кто-то в красивых женщинах.
Кириллу тихая, спокойная жизнь не нужна, не та натура. Он живет настоящим. И плевать, что это настоящее бело как сажа...
Он интуитивно чувствовал, как над головой сгущаются тучи. На расстоянии ощущал биоволны ненависти, исходящие от Сомова. Только не знал, с какой стороны подступится к нему этот монстр. Зато догадывался, что малой кровью от него не отделаться. Поэтому Кириллу нужен был «чистый» ствол. Так, на всякий случай. А где его взять?
Этот вопрос можно было решить через Якушева. Дима – настоящий друг. Но при этом он мент, тем более спец по заказным убийствам. У него могут появиться вопросы, на которые не всегда можно дать ответ. А недомолвки могут осложнить их с Кириллом отношения. Кому это нужно?
Пистолет можно купить на «черном» рынке. Но это очень сложное дело. Купцы есть, но они осторожничают и работают на оптового и проверенного покупателя. Прежде чем продать ствол случайному человеку, его просветят со всех сторон. А если он нарвется на ментов?.. Можно сказать, что он сам подставной, а работает по заданию Димы Якушева.
Ему могут подсунуть «паленый» ствол.
В общем, он мысленно определился с нюансами. И сейчас шел на барахолку.
– Мужчина, извините, вы не поможете? – услышал Кирилл.
На обочине дороги стояла машина с открытым капотом. Возле нее девушка.
Кирилл не уделил ей должного внимания – просто механически зафиксировал взглядом, и все. Но сейчас она обращалась к нему. Пришлось переключать на нее все внимание.
Красавицей девушку не назовешь. Но милой и симпатичной – очень даже запросто. Пышные каштановые волосы, большие выразительные глаза, ясное лицо, сочные, пухлые губки. Ухоженная, стильная, яркая и свежая. Она произвела на Кирилла приятное впечатление.
– Что случилось? – спросил он.
– Да вот, машина не заводится, – виновато развела она руками.
Машина у нее неплохая – новенький «Фольксваген Пассат». Интересно, что в нем могло сломаться?
– Фары протирали? – спросил он.
– Да, – улыбнулась она. – И даже с ковриков пыль сдула... А все равно не заводится. Может, поможете?
– Вы думаете, я автолюбитель? У меня же нет машины.
– Ну и что? Все мужчины в машинах разбираются, – обескураживающе рассудила она.
– Да? Ну, спасибо за доверие!
Кирилл сомневался, что в машине какая-то серьезная поломка. Поэтому начал обследование с самого простого – посмотрел на топливный датчик. Больше ему ничего не требовалось.
– Боюсь, что это очень серьезно, – сказал он.
– Что серьезно? – испугалась девушка. – Неужели компрессии нет?
Со стороны посмотреть – очень умное предположение. А если вглубь копнуть... При чем здесь компрессия?.. Видно, кроме компрессии она ничего и не знает. Слышала когда-то звон...
– Бензина у вас нет, – улыбнулся Кирилл.
– Всего-то! – облегченно вздохнула она.
– Всего-то? А у вас в багажнике есть канистра с бензином?
– Нет.
– А говорите – всего-то... Заправок поблизости нет.
– Что же мне делать?
– Для начала закрыть капот, – сказал Кирилл, захлопывая крышку.
Он не хотел смотреть на номера. Это вышло само собой – сказалась ментовская закалка.
Кирилл не просто увидел цифры. Одна «восьмерка» показалась ему очень странной. И с буквой «В» что-то не то...
– Что же делать? – повторила девушка.
Внешне она расстроена. Но в глазах какой-то непонятный охотничий азарт. Она пытается его скрыть. Да только что-то не очень это у нее получается...
– Не знаю, – пожал плечами Кирилл.
– О! Я знаю! Можно у кого-нибудь попросить бензина.
– Можно, – не стал спорить он.
Подразумевается, что проблему с бензином будет решать он. Небезвозмездно, конечно. Красотка смотрела на него загадочно и многообещающе.
Рядом у обочины припаркован джип с затемненными окнами. Очень интересная ситуация. Кирилл подходит к нему со стороны водителя. С тротуара его не видно, люди в проносящихся мимо него машинах не обращают на него никакого внимания. По сути, сейчас он стоит у самой кромки берега бурлящей реки. Сейчас он подойдет к джипу, и его тут же смоет течением...
Все очень просто. «Фольксваген» с фальшивыми номерами – с помощью легко смывающейся черной краски «восьмерка» сделана из «тройки», а буква «В» – из буквы «Р». Девчонка – подставная. В джипе – отчаянные парни, они только того и ждут, когда Кирилл подойдет к ним. Если это случится, они набросятся на него всем скопом и, не привлекая к себе внимания, затащат в машину. Его вывезут за город, грохнут и закопают где-нибудь в лесу.
Сейчас киллеры стали умнее, чем раньше. Если есть возможность, они не просто убивают, они делают так, чтобы жертва исчезла бесследно. Поэтому в последние годы число без вести пропавших людей зашкаливает за все мыслимые пределы.
Кирилл не стал подходить к джипу. Он просто поднял руку, пытаясь остановить какую-нибудь случайную машину. И тут же джип подмигнул ему левым поворотником, плавно тронулся с места, подъехал к нему и остановился... И скажи после этого, что он ошибся в своих предположениях.
Он не стал дожидаться, когда откроется дверь и ему в нос ударит струя парализующего газа. Он подался назад, обошел «Фольксваген» и влился в толпу прохожих.
– Мужчина, куда же вы? – взвизгнула девчонка.
Так все хорошо шло, и на тебе, в самый последний момент рыбка соскакивает с крючка. А ведь уже и садок был подставлен.
Кирилл на ходу обернулся, скользнул взглядом по разъяренной девчонке. Сейчас его больше всего волновал джип, а оттуда уже выскочили два крепких парня в кожанках. Бритые головы, подбородки как минные тралы, глаза с оптическими прицелами. Они уже взяли его след. И прут за ним бездумно, но быстро и тяжело – как штурмовые танки.
Не удалось им заманить Кирилла в ловушку. Вариант с бесследным исчезновением отпадает. Но, видно, хлопцы настроены решительно. И преследуют его с явным намерением прилюдно выписать ему путевку в загробный мир.
Кирилл ускорил шаг, на ходу достал мобильник, набрал номер Якушева. Но вместо его голоса услышал:
– В настоящее время абонент недоступен...
Упрекнуть эту барышню не в чем. Да и смысла в этом нет. Потому что у нее нет совести. Или уже появились телефонные компьютеры с совестью?
Кирилл спрятал телефон, свернул в какую-то подворотню. Пятиэтажный дом сталинской постройки, недавно после капитального ремонта – строгий, опрятный, двор чистый, ухоженный. Машины – сплошь дорогие иномарки. Понятно, здесь живут не товарищи, а господа. Плохо другое – нет свободного доступа в подъезды, мешают металлические двери с домофонами. Нет здесь на скамейках и любопытных, всевидящих бабулек.
Во дворе вообще никого нет. Зато есть гаражи, за ними котельная. Возможно, там существует закрытое от посторонних взглядов пространство. Хорошо, если оно не заканчивается тупиком.
Кирилл прошел через двор, нырнул в проход между гаражами. Остановился, посмотрел назад. Парни идут за ним, ускорили шаг, руки так и тянутся к кобурам под куртками.
Жаль, у Кирилла нет пистолета. Зато у него нож. Первоклассный нож с выкидным лезвием.
Так и есть, за гаражами имеется свободное пространство. Тесновато. Но если постараться, развернуться можно.
Кирилл не заяц, чтобы без оглядки удирать от шакалов. Он волкодав. И зря эти ребята пытаются обложить его флажками.
Он занял удобную позицию. Приготовил нож. Взгляд скользнул по земле, наткнулся на обрезок водопроводной трубы. Неслабая вещь... Кирилл спрятал нож, взял в руку железяку. И как раз в этот момент из-за гаражей выскочил первый охотник с пистолетом наголо.
Кирилл со всей силы ударил его обрезком трубы по руке. Выбитый пистолет был еще в полете, а он уже схватил жертву за грудки, поршнем втолкнул обратно в проход. Снова пустил в ход свою железяку – через плечо первого дотянулся до головы второго преследователя.
Все произошло очень быстро – бедолага просто не успел закрыться руками. Мощный удар обрушился на его череп. Если повезет – будет жить. Не повезет – сам во всем виноват.
Один крепыш точно выведен из игры. Зато другой все еще опасен. Кирилл не дал ему опомниться, с силой дернул на себя, вместе с ним вывалился в свободное пространство за гаражами. Сам он ушел в сторону, а парень продолжал двигаться по инерции. Возможно, он не хотел проверять на прочность этот железобетонный столб. Бумс!.. Столб оказался крепче...
Оба крепыша в полном отрубе. Но оба живы. Что ж, повезло. Но вины с них никто не снимает.
Кирилл поднял с земли пистолет. Не слабо – «беретта», да еще и с глушителем. У второго парня под курткой прятался чешский «чезет» семьдесят пятой модели – без глушителя, зато в обойме пятнадцать патронов.
Оба ствола Кирилл взял себе. Теперь ему точно без оружия нельзя. Он в состоянии войны – ясно с кем. Но не мешало бы уточнить.
Он привел в чувство неудачника, пытавшегося забодать столб.
В закутке за гаражами все спокойно. Никто сюда не лезет, не сует свой любопытный нос. Но это временно, в любой момент здесь могут появиться люди. Поэтому нужно торопиться.
Кирилл умел взглядом воздействовать на чужую психику. И в этом ему есть кому помочь. «Беретта» смотрелась очень убедительно.
Он молчал. Ждал, когда киллер заговорит первым. А тот не выдержал психологического прессинга, потек, словно белок из лопнувшего яйца...
– Не убивай. Я не хочу... – закрываясь руками, заскулил он.
Кирилл молчал. Его палец шевельнулся на спусковой скобе.
– Я скажу... Я все скажу...
– Что ты мне можешь сказать? – изобразил удивление Кирилл.
– Все... Все скажу...
– Ух ты... И много ты знаешь?
– Знаю...
– Как меня зовут, знаешь?
– Кирилл.
– Фамилия?
– Астафьев.
– Год рождения?
– Не знаю.
– Цвет моих носков?
– Чего?!
– Калибр пистолета?
– Не понял... А-а, девять миллиметров...
– Значит, в твоей башке останется дырка в девять миллиметров. Сейчас замерим...
Кирилл с невозмутимым видом выжал слабину на спусковом крючке.
– Не надо... – сжался в комок парень.
– Ну ты же хотел убить меня?
– Это не я.
– А кто?
– Это Назар.
– Назар – это ты, да?!
– Нет, я не Назар. Я Малыш...
– А кто такой Назар?
– Он у нас старший.
– У кого это – у вас? На кого ты работаешь?
– На Снежина...
– Так это Снежин меня заказал? Он же сейчас в Бутырке.
– Я знаю... Мне Назар сказал...
– Где сейчас Назар?
– Он в машине остался...
– Машина где?
– Да где-то рядом... Мы за тобой шли, а она за нами...
– Как вы с Назаром связь держали?
Малыш собирался открыть рот, но Кирилл знаком велел ему заткнуться. Обостренное чутье выдало сигнал опасности. Ухо уловило едва различимый шорох крадущихся шагов. Похоже, кто-то пытается застать его врасплох.
Он резко подался назад, на ходу развернулся лицом к проходу, в синхронном режиме вывел пистолет на предполагаемую цель.
В проходе стоял какой-то парень. Пистолет на вытянутой книзу руке. Он не готов стрелять, это его и спасло.
Кирилл выстрелил ему в правое плечо. Затем подскочил к нему, схватил за куртку, потянул на себя, уложил рядом с Малышом.
– Как дела, Назар? – залихватски весело спросил он.
Парень был похож на рыбу. Так же ошеломленно хватал ртом воздух и в бессилии сучил ногами – как хвостом о землю бил.
– Тебе же Снежин говорил, что я – профи, – пожурил его Кирилл. – А ты наскоком хотел меня взять...
– Сне... Снежин не говорил...
– А кто говорил?
– Я не... Я не...
– Не знаешь.
– Не скажу...
– Даньчик сказал?
Кирилл знал, что у Снежина своя боевая структура. И выйти на нее можно было через некоего Даньчика. Но этот живчик не стал пытать судьбу и с поджатым хвостом исчез в неизвестном направлении. Дима Якушев его искал, но бесполезно. Может, Назар подскажет, где Даньчик бросил якорь.
Служба безопасности – звучит так же безобидно, как частное охранное предприятие. Но и под теми и другими вывесками зачастую скрываются самые обыкновенные бандитские кодланы. Братки могут сменить вывеску, могут сменить даже стиль жизни, но нутро останется без изменений. Они так же решают типичные для криминального мира вопросы – наезды, откаты, разборки, зачистки и т. д. и т. п. Назар со своей командой не исключение.
– Нету Даньчика, – заскрежетал он зубами.
– А где он?
– Не знаю... Никто не знает... А если б знал, не сказал... Ментяра ты, понял ты кто?
– Страх потерял, да? – с ледяной неприязнью посмотрел на него Кирилл.
И с ледяным спокойствием направил ствол на Малыша и выстрелил ему в ногу.
Малыш взвыл от боли, схватился за раненую ногу, перевернулся на бок и застыл, как мертвый... Сообразительный пацан, понял, что он него требуется. Кирилл хотел, чтобы он прикинулся трупом, и, если бы Малыш этого не понял, его бы пришлось застрелить по-настоящему... Малыш – киллер, а киллеры подлежат уничтожению...
Назар не видел, куда выстрелил Кирилл. И решил, что Малыш натурально отбросил копыта.
– Теперь твоя очередь. – Кирилл наставил пистолет на него.
Умирать Назар явно не хотел.
– Или ты все знаешь?
– Знаю, – очумело закивал Назар.
– Знаешь, где Даньчик?
– Не, честное слово, не знаю... Никто не знает...
– А что ж ты тогда знаешь?
– Знаю... Я знаю, кто мне наводку на тебя дал.
– Кто? Сомов?..
– Откуда... откуда ты знаешь?
– Да верблюдов нынче много развелось... Тебе Сомов лично наводку на меня дал?
– Нет... Мужик при нем. Глеб его зовут... Он мне на тебя показал...
– Как этого Глеба найти?
– Да не знаю... Хотя нет, знаю, он при Сомове постоянно...
– Какой смысл меня убивать?
– А чтобы Снежина вытащить.
– Разве моей смертью Снежина спасешь?
– Спасешь... Тебя в расход, твоего дружка – за решетку. Тогда никто мешать не будет. И все дела решатся...
– Про какого дружка ты говоришь?
– Про Якушева... На него подруга Снежина должна настучать. Типа, она видела, как этот Якушев ствол в книжный шкаф подбрасывал...
– Чешуя какая-то. Ей же никто не поверит.
– Глеб сказал, что поверят... Анжела скажет, что она сожительствовала с Якушевым. Представит доказательства....
– Какие доказательства?
– Ну, мы еще не придумали... Сначала нужно тебя убрать, а потом уже Анжелой заняться... Только с тобой не получилось...
– И не получится.
Кирилл всеми фибрами чувствовал, что лимит времени на исходе. Пора убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше...
– Знаешь, что такое «вилка»? – спросил он и сам же ответил: – Это артиллерийский термин. Вот представь, мой пистолет – это пушка. А твоя голова – цель...
Кирилл нажал на спусковой крючок. Пистолет тихо дернулся в его руке. В нескольких сантиметрах от головы Назара поднялся пыльный фонтанчик.
– Первый выстрел мимо – со сдвигом влево, – пояснил Кирилл.
И выстрелил снова. На этот раз пуля взбила землю с правой стороны от головы.
– И второй тоже мимо... А третий выстрел – точно в твою гнилую башку... Ты пока живи. Но учти: третий выстрел я оставляю за собой. Еще раз встанешь на моем пути, ты – труп. Вопросы есть?
– Не-ет, – жалобно проблеял Назар.
– Тогда бывай... И передай своему Глебу, что зря он раздразнил меня. А тот пусть Сомову передаст, что Кирилл Астафьев собирается баллотироваться в Госдуму на его освободившееся место...
Скорее всего Кирилл делал ошибку. Не надо было оставлять в живых ни Назара, ни Малыша. Но и трупы ему тоже ни к чему.
3
Глеб Музыкин обожал тишину и шумной компании предпочитал одиночество. Может быть, потому, что жизнь не часто дарила ему возможность побыть наедине с самим собой.
Суворовское училище, военный институт, служба в нелегальной разведке – рваный ритм жизни, вечная суета, нервные срывы и личная неустроенность. Ему всегда хотелось иметь свою квартиру, машину. Но фортуна всегда обходила его стороной. За годы службы у него ни разу не было даже служебной квартиры.
В середине девяностых он попал в одну неприятную историю. Вместе с друзьями пытался толкнуть на сторону несколько стволов, «унесенных ветром» из Чечни. Их повязали, бросили в кутузку. Глебу светил реальный срок и, если бы не Сомов, гнить бы ему сейчас где-нибудь за колючей проволокой.
Но Сомов никогда ничего не делает даром. Он дал ему свободу, взамен же потребовал от него собачьей преданности. Что ж, это было единственное, чем располагал Глеб. Он преданно служил государству – за паек. Теперь так же преданно служил Сомову – за солидную зарплату.
Эта квартира в новом доме повышенной комфортности влетела ему в копеечку. Но Глеб нисколько не жалеет. Он всю жизнь мечтал о такой чудной квартире. Здесь у него все на высшем уровне – последнее слово европейского дизайна и японской бытовой техники.
Жаль только, не часто ему приходится наслаждаться уютом и комфортом собственной квартиры. Он отвечает за личную безопасность Сомова, поэтому практически постоянно находится при нем. Плюс приходится решать проблемы конфиденциального характера. Шеф доверяет ему больше, чем всем остальным. И он старается оправдать это доверие...
Однако не все у него получается. Раньше получалось, а сейчас нет. Все из-за этого проклятого Астафьева.
Похоже, этот мент до конца исчерпал свой лимит на ошибки. После тюрьмы он ни разу не попал впросак. Уж какую грамотную комбинацию провернул Снежин – и все мимо.
И от самого Глеба этот Астафьев ушел. Снежинский бригадир Назар грамотно подошел к делу, но мента убрать не смог и сам стал жертвой. Сейчас раны зализывает...
Да, план был неплохой. Астафьева – на тот свет, Якушева – за решетку. Но после неудачного на него покушения бывший мент куда-то исчез. А к настоящему не подступишься. И Анжела ни в какую не соглашается лжесвидетельствовать. Как будто ее кто-то запугал. Может, менты что-то пронюхали? Уж не Назар ли им проболтался?..
Бригада Назара – что-то вроде резерва в силовой структуре, которой заправляет Глеб. Пацаны под Назаром боевые, спору нет. Но все-таки было бы лучше, если бы против Астафьева он задействовал свою личную гвардию.
Не считая штата телохранителей, у него под рукой своя собственная боевая бригада – шесть бойцов-профессионалов. Но увы, все они сейчас заняты – ищут Барабу, чтобы вывести его из игры.
Его профи умеют все. Они могут сделать с бандитом все, что угодно, – взорвать его, расстрелять из автомата, «снять» из снайперской винтовки. Могут помочь ему умереть естественной смертью. В общем, вариантов много. Главное – найти Барабу. А тот как будто знает, что Глеб открыл на него охоту.
Барабинские люди продолжают сбывать товар. А его самого – след простыл. Может, хоронится где-нибудь в норе да готовит удар по Сомову. События развиваются как в крутом боевике. И вопрос стоит очень остро – кто кого, и никаких компромиссов.
На Глеба работают профи. Он не ограничен в средствах, у него большие возможности. В любой момент против Барабы могут быть задействованы ментовские силы... В общем, этот жучара обречен – не сегодня, так завтра пойдет прахом вместе со всей своей наркотой.
И Астафьеву тоже бегать недолго. Когда не станет Барабы, Глеб задействует против него все свои силы. Тогда и ему тоже хана...
Но Бараба и Астафьев пока в силе, и они очень опасны. Поэтому Глеб троекратно усилил меры предосторожности. Сегодня он не уехал из дома Сомова, пока не убедился, что продублированная система охраны четко и быстро реагирует на любое, хоть самое незначительное, изменение обстановки.
Ему и самому нужно поостеречься. При нем всегда два телохранителя, дом – неприступная крепость. Пуленепробиваемые окна с радиозащитным экраном, дверь из титановых сплавов с самыми совершенными сейфовыми замками. Все подступы к квартире просматриваются видеокамерами. Дома уж никто его не побеспокоит...
Время позднее. Одиннадцатый час ночи. Сейчас он примет ванну, затем разляжется на диване перед экраном домашнего кинотеатра. Так он будет лежать до часу ночи. А завтра в пять утра – подъем. Для сна всего четыре часа. А больше и не надо. Зачем переводить драгоценные часы жизни на пустой сон?
Глеб неторопливо разделся, взял полотенце и не спеша направился в ванную... Он всегда мечтал о такой жизни. Великолепная квартира, вокруг роскошь и комфорт. А ванная – шик-блеск. Сейчас он залезет в джакузи... А что это такое?
С потолка ванной тонкими струйками стекала вода, на полу – целое озеро. А как же ремонт?
Даже самая пиковая ситуация по службе не выводила его из себя. Но тут он прямо-таки взбесился. Эта вода для него как нож в спину. Ему испортили ремонт. Мало того, под угрозой драгоценные часы гарантированных тишины и спокойствия!..
Дом новый, много квартир пустует. И над его квартирой до недавнего времени не было жильцов. И на тебе – объявились какие-то засранцы. И сразу – нож в спину.
Глеб рассвирепел, быстро влез в тренировочный костюм, набросил кожанку, начал открывать дверь... Стоп! А если эту воду пустили нарочно, чтобы выманить его из квартиры?.. Перед тем как выйти, он заставил себя глянуть на монитор видеокамер. В подъезде все спокойно... Нет, это не провокация. Даже самый лютый враг не способен на такую подлость – пустить воду, чтобы испортить его ремонт...
И все же Глеб прихватил с собой на всякий случай пистолет, сунул его в карман куртки.
Он поднялся на верхний этаж, нажал на клавишу звонка подлой квартиры.
Звонок установлен, деревянная дверь заменена на бронированную. Обжита квартира. Значит, вода – это точно дело рук новых жильцов. Ну ничего, они у него сейчас попляшут...
Глеб растерялся, когда увидел свою новую соседку. Девчонка – супер. Правда, вид у нее бледный, глаза испуганные.
– Вы, наверное, снизу? – виновато и устало спросила она.
– Снизу, – кивнул Глеб. Он был смущен.
– Я не знаю, что мне делать! – с надеждой посмотрела на него соседка. – Я не могу остановить воду...
– Сейчас посмотрим! – Глеб смело шагнул в квартиру.
У соседки сорвало резьбу на кране. Раковины в ванной не было, и вода с силой хлестала на пол. Но ведь есть ванна, можно направить струю туда. Глеб так и сделал...
Девчонка смотрела на него глазами по пять копеек.
– Это так просто? – чуть не задохнулась она от удивления.
– Проще не бывает, – возмущенно буркнул Глеб. – Можно еще и кран перекрыть...
Он наклонился к вентилю на водопроводной трубе, перекрыл его, но разогнуться не смог. Что-то тяжелое с силой навалилось на него, прижало к полу. Сильный удар по шее вдребезги разбил сознание...
Очнулся Глеб в какой-то комнате. Голые стены, неотциклеванный паркет.
Он лежал на полу, руки за спиной в наручниках, ноги стянуты скотчем. И рот склеен липкой лентой.
– Здравствуйте, Глеб Анатольевич! – улыбнулась девушка. – Вы меня не узнаете? Я Анжела. Анжела Машкарина. Вы должны меня помнить. Вы хотели, чтобы я дала показания против майора Якушева... Вы еще должны научить меня, как на допросе держаться. Я специально вас нашла, чтобы вы меня научили.
Яркий свет лампы бил в глаза, от ужасающих мыслей шла кругом голова. И еще эта мистификация с Анжелой... Перед глазами все поплыло, все зашаталось. Глеб ощущал себя на палубе корабля во время сильного шторма.
Он взял себя в руки, снова сфокусировал расползающийся взгляд на «соседке». Но вместо него обнаружил какого-то мужчину. Он узнал его. Это был Кирилл Астафьев...
Вот, значит, кто загнал его в ловушку. Красиво сделано, ничего не скажешь.
– Не слушайте ее, дорогой Глеб Анатольевич, – вроде бы дружелюбно улыбнулся Кирилл.
Но Глеба не обманешь. Он видел, как в его глазах блестит в лучах ненависти ледяной айсберг. Он чувствовал, как арктический мороз холодит в жилах кровь. Никогда ему еще не было так страшно, как сейчас.
– Это не Анжела, – продолжал Кирилл. – Это Анфиса. Очень хорошая девушка, обожает розыгрыш... А как звали ту девушку, которая пыталась разыграть меня? Помните тот случай с заглохшей машиной?
Да, Назар во всех подробностях расписал свою задумку. Он собирался захватить Астафьева, вывезти его в лес, пристрелить и закопать. Под это дело была задействована девчонка.
Только Астафьев на девчонку не клюнул. Зато Глеб заглотнул наживку.
Кирилл подошел к нему, сорвал со рта скотч. Больно, аж слезы на глаза нахлынули.
– Вы плачете? – спросил мент. – Каетесь, наверное?.. Ну да, вам есть в чем каяться. Меня убить хотели, моего друга – в тюрьму посадить... Вы поплачьте, легче станет...
Издевается гад, куражится... Что ж, он имеет на это право. Он в выигрыше, а Глеб в проигрыше. Но ведь смеется тот, кто смеется последним...
– Чего ты хочешь, мент? – жестко спросил Музыкин.
– Я не мент. Я бывший мент. Вашими с Сомовым молитвами...
– Даже не знаю, о чем разговор.
– Может, объяснить?
– Попробуйте, – презрительно усмехнулся Глеб.
– Да нет, не буду я тебе ничего объяснять. Ты мне сам все объяснишь.
– Пытать будешь? Ну-ну, смотри не вспотей... Я в нелегальной разведке служил, в таких ситуациях побывал, какие тебе, щегол, и не снились...
– Ну вот, на оскорбления перешли. Это слабость...
– Слушай, Астафьев, не грузи меня, не надо. Все равно я тебе ничего не скажу. Я такой же пес, как ты. Только ты государству служил, а я служу Сомову. И я его не предам, так и знай. Хочешь – каленым железом жги, мне все равно...
– Что, прямо сейчас и начинать?
– Ага, начинай.
Глеб знал, что такое боль. Это бешеный зверь, который изнутри разрывает тебя на части. Но этот зверь поддается дрессировке. Во всяком случае, Глеб знает, как его приручить... А можно, наоборот, дать этому зверю еще большую волю. Тогда он загрызет тебя до смерти – быстро и без долгих мучений. Глеб лучше сдохнет, чем сдаст Сомова. Во-первых, он профи. А во-вторых, он умеет помнить добро.
– Начинаем, – послышался чей-то голос.
В комнату вошел майор Якушев. Глеб узнал и его.
Одной рукой мент держал шприц, второй выдавливал из него воздушную прослойку.
– Врагу не сдается наш грозный «Варяг», пощады никто не желает, – фальшиво пропел он. И добавил: – А тебе и не будет пощады. Торпеду тебе в правый борт, то бишь в правую ногу... Сам на дно пойдешь...
Глеб пытался сопротивляться. Да куда там! Менты вдвоем навалились на него, нащупали вену на ноге, загнали туда шприц...
Он не знал, что за гадость в него вкололи. Зато невольно придумал для нее название. «Суперпофигин». На душе вдруг стало легко, просто и весело. И все абсолютно по фигу. Забылась старая поговорка – «Мент тебе не кент». Эти два мента вдруг стали корешами. Они хотели знать про Сомова. Пожалуйста, какие проблемы?.. Глеб готов был рассказать им все, что знал и о чем догадывался...
Настроение – ноль. Бодрость духа – ноль. Такое ощущение, будто в один момент твердый асфальт превратился в тонкий лед, разошелся под ногами и позволил холодной пучине поглотить тебя.
Менты смогли отразить его удар и нанести ответный – мощный, сокрушительный. Сначала был деморализован Музыкин. Он сдал ментам все расклады по силовым позициям Сомова. А менты как взбесились – устроили настоящую облаву, замели всех бойцов Музыкина, парализовали работу службы безопасности всей компании. Фактически Олег Михайлович остался без силовой поддержки.
Официально менты провели что-то вроде профилактики. Серьезных улик против Музыкина и его людей у них нет. И скорее всего в самое ближайшее время их выпустят на свободу. Но дело в том, что сорвана охота на Барабу. И когда она начнется вновь, неизвестно.
Музыкин сломался. Он сдал не только своих людей, но и самого Сомова. Но опять же у ментов нет против него железобетонных улик. Показания с Музыкина сняты незаконным образом, поэтому для суда они – пустой звук.
Нет никаких документальных подтверждений того, что Олег Михайлович давал «заказы» на неугодных ему людей. Нет убедительных доказательств его противоправных действий. Поэтому менты даже не пытаются поднимать вопрос о депутатской неприкосновенности Сомова. Руки у них для этого коротки...
Но они продолжают копать яму под него. И делают это очень настойчиво. Особенно старается майор Якушев со своим дружком Астафьевым. И они не остановятся, пока не засадят его за решетку.
Надо что-то предпринимать...
Глава девятая
1
Когда-то Лия хотела только одного – обрести свободу. Хотела и обрела. Теперь она свободный человек.
Но свобода – это борьба за хлеб насущный. Она сумела раздобыть одежду, но у нее не было денег. А нужно ехать в родные края, да еще и жрать что-то в дороге.
Два месяца она отсиживалась в глухой пермской деревушке. Сошлась по случаю с какой-то старушкой, жила на ее харчах. Первое время зализывала раны, затем помогала ей по хозяйству. Самую натуральную богадельню развела, аж самой противно. Но приходилось переступать через себя. Ей нужно было спрятаться, переждать смутные времена.
Она не знала, улеглась ли волна, которую она подняла своим бегством. Но по весне на свой страх и риск отправилась в путь-дорогу. Пора возвращаться в родные края. Но сначала в Нижний, там у нее одна знакомая – она поможет ей обзавестись приличной ксивой.
Спасибо бабульке, которая ее приютила. Но вместо «спасибо» Лия бы с удовольствием вскрыла ей глотку. Достала ее эта хрычовка – спасу нет. Да и на деньги можно разжиться. Лия знала, где старая прятала свои сбережения. Но там – крохи, а оставлять за собой труп слишком глупо, особенно в ее положении.
Лия ушла из дома ночью. Собрала тормозок – хлеб, картошка, лук, соль. Чисто деревенско-нищенский размаз. Да она и сама как та нищенка. Какое-то рванье на ней, старый пуховый платок. С одной стороны, стремно. А с другой – лучшего маскарада и не придумаешь.
Она вышла на трассу засветло. В какую сторону ехать, она знает. Только на чем ехать?.. Огромный трейлер избавил ее от поисков ответа на этот вопрос. Он сам остановился возле нее. Открылась дверь, и ее как пылесосом всосало в чрево огромной кабины.
Водила – средних лет мужик с многодневной щетиной на впалых щеках. В глазах похотливый огонек. Ну ясно, что ему нужно от деревенской дурнушки. Висячку свою в рот ей хочет засунуть.
Мужик начал издалека. Как зовут, куда едем, то да се. Лия сидела, как та деревенская дура, – ноги вместе, на коленях узелок с харчами, на нем покоятся ладони. Глазки, естественно, смотрят куда-то вниз.
Водила не унимался. Начал рассказывать, как долго он был в рейсе, как устал, как ему хочется отдохнуть. Намекнул, что Лия может подзаработать. И кивком показал на спальное место за плечами.
– А сколько вы мне дадите, дяденька? – продолжала она прикидываться дурой.
– Так это смотря сколько ты наработаешь!
Мужик вытащил из кармана куртки увесистую пачку тысячных купюр, горделиво помахал ею у нее перед носом.
– Это все мне?
– Ну да, все... Одну бумажку дам, так уж и быть.
– Спасибо, дяденька!
– Ты это погоди со своим «спасибо». Сначала отработать надо...
Он нагло задрал ее латаную-перелатаную юбку, обнажил ноги.
– Ух ты, красивые ходули отрастила!
– Дяденька, мне мама не велит! – Лия отбросила его руку.
Но он снова принялся шалить. Вставил ладонь между коленками, начал поднимать ее вверх.
– Что вы делаете? – возмутилась Лия.
– Как что? Хочу, чтобы солнышко раздвинуло ноги.
– Вам от этого станет светлей?
– Нет, от этого у меня вырастет свой лучик. Я подарю его солнышку... Хочешь лучик?
– Дяденька, вы хоть машину остановите?
Трейлер съехал на обочину, остановился. Лия проворно забралась на лежак. Мужик полез за ней.
Она могла грохнуть его прямо сейчас. Но у нее давно не было мужика. И сейчас ей очень хотелось потереться о его затвердевший «лучик»...
Лия честно отработала свою тысячу рублей. Под занавес забралась на мужика верхом и поскакала. Жаркий экстаз перерос во взрывной оргазм, который выбил ее из седла...
– Неплохо, – задыхаясь от удовольствия, сказала она.
– Э-э, я не понял! – возмутился мужик. – Я ж не кончил!
Но Лия не обращала на него никакого внимания. Казалось, она занята только сама собой.
– Знаешь, когда со мной так в последний раз было?
– Знаю. В Ивановском колхозе... Как в Ивановском колхозе девок драли на навозе, – на частушечный лад запел водила. – Их дерут, они визжат, брызги в стороны летят...
Весело ему. Ничего, пусть повеселится. Приговоренный имеет право на последнее желание... Хотя лучше бы он побрился перед смертью.
– Был Ивановский колхоз, – невозмутимо согласилась Лия. – В Чечне...
– А при чем здесь Чечня?
– Я же в Чечне воевала.
– Да ну!
– За «чехов» воевала. Знаешь, сколько таких козлов, как ты, грохнула?
– Чего?
– Да того... Кого из снайперки завалила. Кого руками придушила... Показать?
– Что показать?
– А как я руками душить умею, показать?
В один миг из мартовской кошки Лия превратилась в гремучую змею. Извернулась и руками, как змеиным телом, оплела мужику горло. Ей хотелось убедиться, что еще полно силы в ее руках. И навыки не растрачены... Все нормально. Она смогла удержать захват. И силы хватило, и мастерства. Водила забился в конвульсиях и затих... Ну вот, а говорил, что не кончил...
Лия забрала у него все деньги, пересчитала их – неплохо, ровно двадцать шесть тысяч. Жаль, что не долларов... Но ничего, рубли – тоже деньги.
Она села за руль, согнала машину с трассы, заехала на ней далеко в лес и подожгла... Пусть менты думают, что водилу грохнули дорожные бандиты.
В образе деревенской простушки Лия добралась до Перми. Там она привела себя в порядок – приоделась, сходила в салон красоты. Теперь она стала изящной блондинкой. И стиль одежды поменяла – ничего черного, только светлые, нежные тона. В ней трудно было узнать прежнюю Лию.
До Нижнего Новгорода ехать и ехать. Был бы паспорт, никаких бы проблем у нее не возникло: села бы в поезд или на самолет – и вперед. А так придется искать обходные пути...
Нелегко ей было, но все же она добралась до Нижнего. Только там ее ждала неудача. Подруги на месте не оказалось.
Но Лия не отчаивалась. И в конце концов придумала. Чистый бланк можно купить в любом переходе. Там же можно найти и мастера, который вмиг оформит на тебя липовую ксиву.
Только все оказалось не так просто, как она думала. Чтобы найти чистый паспортный бланк, ей понадобился целый день.
– В бегах? – спросил мужик-продавец.
– Не твое дело, – буркнула Лия. Ей не нравился этот разговор.
– Не мое так не мое... Можно ксиву сделать. Завтра утром будет готова. Только, это, фотографию нужно сделать. Пошли...
Он не стал спрашивать ее согласия. Просто повернулся и пошел к машине. Лия пожала плечами и направилась вслед за ним.
На мента он не похож. А потом, у нее в сумочке небольшое шило. Если вдруг что, она выколет ему оба глаза.
Уже было темно, когда они на его старой расхлябанной «девятке» подъехали к какому-то дому – такому же старому и дряхлому.
Квартира – просторная, с высокими потолками. Но мрачно здесь – такое ощущение, будто по углам вместо пауков в паутинах висят призраки. Может, это было самовнушение, но Лии казалось, что воздух пропитан запахом смерти... Впрочем, так оно и должно быть. Квартира старая, через нее прошло не одно поколение людей. А где жизнь, там и смерть – это закон природы.
Мужик провел ее в комнату, где на треноге стояла видеокамера. Это профессиональный вариант, больших денег стоит. В углу комнаты большая кровать. Камера наведена на нее. Может, здесь снимают порнуху?
– Подзаработать не хочешь? – спросил мужик.
Он смотрел на нее оценивающим взглядом.
– Чего? – сморщилась Лия.
– В кино сняться не хочешь?
– Порнуха?
– Ну почему сразу порнуха? Я снимаю суперэротику.
– Что в лоб, что по лбу.
– Вот-вот, – мерзопакостно ухмыльнулся мужик. – Что в перед, что в зад... Ну так что, я приглашаю партнеров!
– Каких партнеров?
Вместо ответа в комнату ввалился крепкий парень – прообраз пещерного человека. Вслед за ним появился еще один типчик – высокий, худой, взгляд жесткий, злой. Козел злогребучий...
– Ты не расстраивайся, девочка, – куражился мужик. – Тебя всего лишь поимеют, и все... А потом я тебе сделаю паспорт. И еще денег дам. Пять тысяч долларов тебя устроит?
– Пять тысяч баксов? – удивилась Лия. – Ты шутишь?
– Что, мало?
– Да нет, я бы не сказала...
– Ну так что?
Секс – это очень даже хорошо. Но порнуха – это гнило. Ей вовсе не улыбалось трахаться с потными козлами на потеху каким-то онанистам. Да и вообще не в ее это интересах – светиться перед камерой.
– Ладно, – вроде бы согласилась она. – Только деньги вперед...
Мужик кивнул, достал из кармана мятую пачку денег, протянул ей.
Баксы. Вроде бы не фальшивые. Ровно сто пятидесятидолларовых купюр. Лия положила их к себе в сумочку.
– Оплату взяла. Теперь раздевайся...
– Да, конечно...
Раздеваться Лия не торопилась. Она ждала, когда к ней подойдет гориллоподобный парень. Сначала она вырубит его, затем «режиссера», после них разберется со «злогребучим козлом» – он стоит от нее дальше всех, пялит на нее свои маньячные зенки.
– Что стоишь, с-сука! – взвизгнул он.
Это было неожиданно с его стороны. Но Лия даже не вздрогнула. Зато ей стало не по себе, когда этот сукин сын наставил на нее самый настоящий пистолет.
Он был в таком бешенстве, что изо рта капала слюна. Да он самый настоящий маньяк, самый настоящий псих.
– Раздевайся, тварь! – снова взвизгнул он. – Считаю до трех!
Указательный палец правой руки дрожал на спусковом крючке. Неужели выстрелит?..
– Милая, мой тебе совет, будь умницей – слушайся Алика, – увещевающим голосом посоветовал «режиссер». – Он буйнопомешанный, у него и справка есть... Поверь мне, если он тебя убьет, ему ничего не будет...
Лия могла справиться с нормальным человеком. Но она еще никогда не имела дела с психом... А этот Алик – стопроцентный шизоид... Ладно, она вырубит его, когда он на нее полезет...
Она не стала пытать судьбу. Сначала сняла с себя плащ, затем жакет с юбкой.
«Режиссер» тем временем вскрыл при ней непочатую бутылку коньяка, набулькал в стакан и подал ей.
– Это тебе для храбрости! – сказал он.
Сто пятьдесят капель ей не повредят. А ступор с души снимут... Лия не без удовольствия взяла стакан, выпила...
Зря она думала, что сто пятьдесят грамм – это мало. Алкоголь смешался с кровью – такое ощущение, будто по жилам растекался горящий «коктейль Молотова». В голове разбушевался шторм, сознание накрыла пьяная двенадцатибалльная волна. А матку вдруг скрутил приступ самого настоящего бешенства...
Лия сама набросилась на «пещерного человека», сама завалила его на кровать, сама нанизалась на его «дубину». Свистопляска началась...
Она уже понимала, что коньяк был не простой, а с какой-то возбуждающей примесью. Но она была благодарна «режиссеру». Этот сумасшедший секс доставлял ей неистовое удовольствие...
А еще она поняла, что шизоид и не собирается присоединяться к «неандертальцу». Он уже не стоял, а сидел на стуле. Пистолет по-прежнему в руке, только ствол направлен в пол. Левая рука тоже занята... Да он онанист. Самый натуральный онанист. «Режиссер» его не снимает. Значит, он присутствует в его «студии» в качестве зрителя. Уж не для него ли одного затеяна вся эта сцена... Чертов извращенец.
Волна искусственного возбуждения спала, а Лия по-прежнему не могла насытиться и яростно атаковала своего «пещерного любовника». Но сознание уже прояснилось. Она уже могла что-то соображать...
Извращенец уже спрятал свой кожаный пистолет с белковыми патронами. Снова берется за настоящий. В глазах маниакальный огонь. В них жажда убивать...
«Режиссер» не зря выбрал ее на роль порноактрисы. У нее нет паспорта, она одна и на нелегальном положении. Никто ее не хватится, если она вдруг пропадет...
А она может пропасть. Сейчас этот маньяк пристрелит ее. А «режиссер» снимет эту сцену на камеру. Порнофильмы с реальной смертью стоят больших денег. И свои пять тысяч он заберет. Вот почему он так легко расстался с ними...
Теперь она понимала, почему в квартире так остро пахло смертью, – здесь убивали и до нее. Какой, интересно, жертвой она должна стать по счету – десятой, двадцатой, сотой?.. Ее должны убить. Но она этого не допустит.
Она понимает, что у каждого свой кусок хлеба. Она не против – пусть этот смертельный бизнес продолжает существовать и дальше, но только без нее. Она змея, хищница, но никак не жертва...
Лия ловко соскочила с «неандертальца», змеей соскользнула на грязный пол. Она делала вид, что продолжает пребывать в состоянии наркотического экстаза. А к психу она ползет только для того, чтобы заняться с ним сексом. Он должен понять, что она видит в нем только пожарного, который может затушить в ней огонь разбушевавшейся страсти...
Маньяк вскочил со стула как ошпаренный. Завизжал как резаный:
– Пошла отсюда, тварь!
При этом он допустил большую ошибку. Он пустил в ход ноги, но совершенно забыл про пистолет. Лия перехватила его ногу и с силой закрутила ее по оси. Маньяк развернулся к ней задом, рухнул на пол. Она могла бы сесть ему на спину, обхватить руками голову и сломать шейные позвонки. Но она не стала усложнять задачу. Она просто подняла с пола упавший пистолет, без всякого зазрения совести наставила его на маньяка и преспокойно нажала на курок. Под грохот выстрела голова лопнула, как шар.
– Теперь твоя очередь! – хищно улыбнулась она. И направила ствол на «режиссера».
– Что ты делаешь? – запаниковал он.
– Ничего... Раздевайся...
Мужик не заставил себя долго ждать – быстро разделся и плюхнулся на кровать.
– Трахнешь его, – показывая на «неандертальца», спросила она.
– Трахну!!! – в панике согласился мужик.
– А зря... Дело в том, что я терпеть не могу педерастов...
Она выстрелила в своего «пещерного любовника», затем перевела ствол на перепуганного «режиссера».
– Где деньги? – зевая, спросила она.
– Деньги?.. А-а... Вот, вот... – Он потянулся к своей куртке и вытащил из кармана еще пачку долларов. – Больше ничего нет...
– А жаль, – снова зевнула Лия. И снова нажала на спусковой крючок.
Она быстро оделась, вычистила карманы покойного «режиссера», вытащила из камеры кассету и спокойно вышла из квартиры – даже закрыла ее на ключ.
«Девятка» стояла во дворе. Ключи от машины на руках. Но куда ей ехать?
Она поступила просто – выехала за город, остановилась под каким-то мостом. Время позднее – пора спать...
Разбудил ее шум. Она открыла глаза, и как раз в это время открылась водительская дверь. Над ней нависла чья-то мужская морда, и тут же сильные руки схватили ее за грудки и вытащили из машины.
В падении она ударила грубияна ногой по яйцам. Затем той же ногой ударила под коленный сустав – поставила его на одно колено. И уже другой ногой снесла ему челюсть.
– Браво! – послышалось откуда-то со стороны.
Лия резко развернулась на голос и увидела трех бритоголовых типов в кожаных куртках «а-ля браток» нараспашку. Но не куртки делали их чересчур крутыми. У старшака впереди за поясом демонстративно торчал пистолет. Двое других держали на изготовку грозные «узи» с глушителями.
– Как зовут тебя, дикая кошка? – спросил старшак. Он смотрел на нее насмешливо и вместе с тем с неприкрытым уважением.
– Тебе не все равно?
– Может, и все равно... Яна зачем замочила?
Ян – это порнорежиссер... Братки знают о том, что она его убила. Значит, они здесь появились не случайно.
Порностудия сама по себе существовать не может. У такого предприятия обязательно должна быть «крыша»... Теперь Лия понимала, с кем имеет дело. Интересно, они сразу ее убьют или сначала изнасилуют?
– Гонишь ты, никого я не мочила...
– Да ладно тебе, Лийка, не гони! – Это был женский голос.
Знакомый тембр, знакомый прибалтийский акцент...
Лия обернулась и увидела Линду. Это была ее давняя подруга, с которой она когда-то искала удачу в Чечне.
Линда была типичной представительницей «белых колготок» – латышка и в прошлом занималась биатлоном. Правда, Лия всегда била ее по всем показателям. Даже из снайперской винтовки она стреляла лучше. Про все остальное и говорить нечего...
– Линда, ты? – с надеждой посмотрела на нее Лия.
– Что, не похожа? – едва заметно усмехнулась Линда.
Она стояла как вкопанная. И смотрела на Лию с каким-то непонятным отчуждением... А ведь они когда-то были подругами, как-то раз даже одного чечена на двоих делили...
– Как это не похожа? Похожа.
Лия сделала один шаг в ее сторону, второй. Никто ее не останавливал – она остановилась сама. Линда не собиралась распахивать перед ней свои объятия, так какого ляда она будет виснуть у нее на шее? Она что, бедная родственница?
– Ты зачем Яна убила? – холодно спросила Линда.
– Чтобы он не убил меня... Ты же знаешь, он должен был убить меня.
– Знаю. Но, если честно, меня это мало касается. Я этого Яна даже не знаю. Нам просто сказали найти того, кто его убил. Мы нашли тебя...
– Как?
– Секрет фирмы... – деловито изрекла Линда.
– Что со мной будет? – спросила Лия.
– Не знаю...
Линда посмотрела на братков.
– Что будем делать с ней, Маузер? – спросила она у старшего.
Было видно, что она держится с ним на равных, хотя и признает его превосходство.
– А ты как сама думаешь, Беретта? – вопросом на вопрос ответил Маузер.
Нормальный расклад. У парня кличка – Маузер, у Линды – Беретта. А трех других как зовут? Магнум, Шмайссер и Парабеллум?..
Линда не стала отвечать. Она еще раз окинула Лию изучающим взглядом и сказала:
– Ты должна рассказать про себя все.
Это была не просьба, это был приказ. А Лия и не собиралась ничего скрывать.
Она рассказала про себя все – вкратце, без дурацких подробностей. Ее внимательно выслушали.
– Значит, ты сейчас в бегах, – сделала вывод Линда.
– В бегах. И без паспорта...
– Деваться тебе некуда.
– Некуда.
– Хочешь быть с нами?
Лия ждала этот вопрос. И знала на него ответ.
– Хочу.
– Придется убивать.
– Нашла чем напугать...
Линда обратилась к Маузеру.
– Лия – наш человек, – сказала она.
Браток не стал морщить морду. Кивком дал понять, что не против того, чтобы принять Лию в свою бригаду.
Лия не ошиблась в своем предположении. В бригаде Маузера у всех были «оружейные» клички. Только Магнума, Шмайссера и Парабеллума здесь не было. Зато были Смит, Вессон и Вальтер.
На пригорке в лесу стояли два черных джипа «Чероки». В каждом по водителю. Одного звали Глок, второго – Кольт... Да, интересная подобралась компашка.
– Паспорт ты тебе сделаем, – в машине на обратном пути сказала Линда.
Лия уже поняла, что после Маузера она самый авторитетный член бригады.
– А потом отправим в Москву, – добавила она.
– В Москву?!
– Да, в Москву. Мы все туда едем. И ты вместе с нами. Поступил один очень важный заказ... Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Понимаю, – кивнула Лия.
По профессии Линда – снайпер. А по жизни – киллер. И бригада, которой она заправляет на пару с Маузером, – тоже киллерская. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы не понять это.
– Вот и отлично... Что там да как, узнаем на месте. Возможно, тебе придется поработать.
– Не возражаю, – кивнула Лия.
У нее просто не было выбора. Она должна быть с Линдой или не быть вообще. А потом, она совсем не возражала против работы, которую ей предлагали. Ей нравилось убивать и получать за это деньги.
– Я не знаю, сколько нам заплатят, – сказала Линда. – Но думаю, что не меньше ста штук долларов.
– Я буду очень стараться, – сверкнула взглядом Лия.
– Не сомневаюсь... Кстати, теперь ты в нашей команде. И тебе нужно придумать кличку.
– Я уже придумала... Есть такой пистолет. Называется «гюрза». Мне очень нравится это название...
– Хорошо, пусть будет Гюрза, – согласилась Линда.
Через пару дней бригада взяла курс на столицу. Лия с трудом сдерживала радость.
Трепещи, Москва, Гюрза возвращается!..
2
Викентий всерьез считал себя счастливчиком. Ему везло всегда и во всем. У него солидный бизнес, у него есть все блага жизни, наконец, у него замечательная жена.
Врачи считали, что он родился в рубашке. Еще бы, его ранение считалось несовместимым с жизнью. А он жив и в полном здравии. У него был один шанс из тысячи, и он его использовал. Это неудивительно – ведь он по жизни везунчик...
В больнице он провел без малого три месяца. С таким ранением, как у него, – это сущий пустяк. Сегодня его выписали и он возвращается домой, вместе с Таней.
Таня у него умница. Первые два месяца она вообще не отходила от его постели. Дневала и ночевала в его палате. Она настоящая жена – верная и преданная...
Только что-то она сегодня невеселая. Они возвращаются домой, а она молчит, думает о чем-то.
Викентий потянулся к ней, обнял за плечи, привлек к себе. Но Таня мягко отстранилась от него.
– Таня, ты сегодня сама не своя, – недовольно посмотрел на нее Викентий. – О чем ты все время думаешь?
– О тебе. О тебе думаю. Думаю, что ты уже совсем здоров.
– Разве это плохо?
– Хорошо... Хорошо, что ты выздоровел. Теперь я могу тебе признаться.
– Признаться? В чем?
– В том, что есть человек, которого я люблю...
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты знал... Чтобы ты знал, что я изменяла тебе... Да, Викентий, я изменяла тебе. Я ездила в Иркутск, чтобы встретиться с этим человеком...
Внутри у Викентия все занемело.
– Этот... Этот человек живет в Иркутске?
– Нет, он там сидел. Да, он сидел в тюрьме... Но сейчас он уже в Москве. Он любит меня... И я его люблю... Только ты не думай, в Москве у нас ничего не было. Я так решила... Я хотела остаться с тобой. Я хотела быть верной женой. Но...
– Что значит это «но»?
– Ты же знаешь, что я спала с одним очень симпатичным мальчиком?
Таня смотрела на него с каким-то непонятным презрением. А ведь это он должен презирать ее.
– Да, я спала с мужчиной. Ты был на каком-то симпозиуме, а я тебе изменяла... И ты сам этого хотел!
– Я?! Этого хотел?! Ты хоть думай, что говоришь!
– Я не думаю, я знаю... Зачем ты спорил на меня со Снежиным?..
– Спорил? Со Снежиным? – растерянно переспросил Викентий.
Теперь он понимал, почему Таня его презирает. По сути, он поступил с ней подло...
– Да, я с ним спорил... Но ведь ты с честью выдержала испытание!
– Я отказала Кириллу, это да, – горько усмехнулась она. – Но Снежин меня все равно перехитрил... Меня изнасиловали. Меня фактически изнасиловали... И это все из-за тебя...
Она рассказала, как познакомилась с каким-то парнем, как ее подпоили какой-то растормаживающей дрянью. Рассказала, что было дальше.
– И все это из-за тебя, – заключила она. – И я тебя простить не могу, – покачала она головой. – Ты предал меня. Ты меня предал... Нет, ты меня продал. За пятьдесят тысяч продал...
– Таня, я тебе сейчас все объясню...
Он распинался перед ней – пытался объяснить, насколько был пьян, когда заключал этот идиотский спор со Снежиным. Но Таня его как будто не слышала.
– Ты меня предал, – глядя куда-то вдаль, повторила она. – А я не могу жить с предателем... Викентий, я ухожу от тебя.
Ему показалось, что он ослышался.
– Ты... Ты от меня уходишь?! – оторопело переспросил он.
– Да, ухожу. Прямо сейчас... – Таня мягко тронула водителя за плечо. – Остановите, пожалуйста, машину.
Викентию казалось, что это происходит не с ним. Это не от него уходит Таня. Это не он злится на нее...
– Ты хоть соображаешь, что ты делаешь? – спросил он.
– Конечно, соображаю. Я ухожу от тебя, вот и все.
– И куда ты денешься? Ты ж от меня ничего не получишь. Ничего! Без гроша оставлю!
Это кричало на Таню его ущемленное самолюбие.
– Мне все равно, – пожала она плечами и открыла дверь. – Прощай!
Она вышла из машины, влилась в толпу прохожих. Викентий ошарашенно смотрел ей вслед. Он просто не мог поверить, что Таня от него уходит. Уходит навсегда!.. Этого не может быть. Сейчас она одумается и вернется...
Но Таня не одумалась и не вернулась. А он, дурак, не побежал за ней.
Кирилл пил позавчера. И вчера. Сегодня он просто опохмеляется. Ну, настроение у него такое – душа тянется к бутылке. И неудачи на любовном фронте здесь ни при чем. Дело в том, что позавчера был подписан приказ о его назначении на прежнюю должность в прежнем звании.
Когда-то Дима был его подчиненным. А сейчас он его начальник. Но это не мешает ему наравне с Кириллом отмечать это знаменательное событие.
Они пьют третий день. Вернее, сегодня они всего лишь опохмеляются. Благо, что есть места, где им всегда рады – во всяком случае, делают вид. Их подшефный ресторан открыт для них в любое время дня и ночи...
– Надо в отдел ехать, – сказал Якушев.
– Ты начальник, тебе видней, – кивнул Кирилл.
– Да при чем здесь «начальник»? – отмахнулся Дима. – Начальник, не начальник – это здесь ни при чем... Просто почты, наверное, накопилось. Ну, это я так думаю, что почты много. Ну, это, поздравительные телеграммы. Это ж вся братва, да, узнала, что ты вернулся. Это ж теперь им всем труба. Телеграммами задабривать будут... Что-то я несу, сам не знаю, что...
– А от Сомова телеграмма будет?
– Ага, телеграмма государственной важности, заверенная Селезневым... Да Сомову-то в принципе что?.. Ты для него и в погонах страшен, и без... Не слабо мы ему хвост прижали...
Да, погоняли они его здорово. Раскололи Музыкина, разбили в пух и прах все нелегальные формирования вроде бригады Назара. И на самого Сомова бочку катнули. Обвинили его в причастности к покушению на Юхнова. В общем, подняли такой шум, который мог бы загнать за решетку простого смертного.
Но Сомов – не абы кто. Он депутат Госдумы. А думцы, как известно, своих братков ментам не выдают. В натуре, не по понятиям это...
Кроме того, за Сомовым влиятельные силы в правительстве и в администрации президента. Практически он неуязвим.
Но и сам он жалить не может. Ему сейчас нельзя делать глупости, и он прекрасно это понимает. Но все равно нужно опасаться всякого рода пакостей с его стороны. А пакостник он еще тот...
– Прижали хвост, – усмехнулся Кирилл. – А что толку? Его за горло нужно брать, а не получается...
– Не получается, – удрученно кивнул Дима. – Начальство уже косо на меня смотрит. Типа, завязывать пора с Сомовым. Чую, скоро прямым текстом прикажут отстать от него. Как бы извиняться не заставили...
– Говорят, страна дураков у нас. Нет, брат, Россия – это страна козлов... У Сомова руки по локоть в крови. Санидинов говорит, что Володарский и Дроздов – его рук дело...
– А доказательства?
– А доказательств у него нет. А у Сомова есть...
– Ага, сейчас он к тебе придет и во всем признается. Не дождешься...
– Да я и не жду.
– И не жди... Этот гад на свободе гуляет, а Скворцов уже три года под следствием...
Савва Скворцов здорово помог Кириллу. Если б не он, худо бы ему пришлось в тюрьме.
Лия отказалась от убийства Проклова. Следствие не доказало ее вину по этому факту. Все шишки продолжали падать на Скворцова. Но он тоже не дурак – и также отказался от своих показаний. Следствие запуталось. Состоялся суд. Скворцова не оправдали, но дело отправили на доследование. А подследственному изменили меру пресечения на подписку о невыезде.
Скворцов сейчас живет своей жизнью. А следствие по делу об убийстве Проклова продолжается. Правда, в вялотекущей форме, но все же продолжается. И неизвестно, чем оно закончится.
Хотя нет, все уже известно. В самом скором времени все обвинения со Скворцова будут сняты. Дело в том, что Лия Каленцева совершила побег. И по старым признательным протоколам, но якобы по вновь открывшимся обстоятельствам на нее снова навесили обвинение в убийстве Проклова. Если она недовольна, пусть обращается к прокурору...
В кабинет кто-то тихо входит. Наверное, официант... Да нет, не похоже. Кирилл метнул взгляд в сторону дверей. Какой-то парень атлетического телосложения. Ухоженный вид, строгий, деловой костюм. Холодный взгляд, непроницаемое лицо. Не человек, а робот какой-то.
Вслед за ним в кабинет втерся еще один очень похожий на него тип. Братья они, что ли?
Атлеты расступились, и между ними образовалось холеное рыло... Да это ж господин Сомов собственной персоной.
Дима изменился в лице, Кирилл напрягся. Ударный механизм внутри его встал на боевой взвод. Только вот интуиция его молчит, не подает сигнал об опасности. Похоже, Сомов прибыл к ним с дружеским визитом... Всю жизнь они с Димой мечтали о такой дружбе.
– Не поня-ял! – возмущенно протянул Дима. – Это что за явление?
Сомов старательно изображал невозмутимость. Но внутри у него буря эмоций – Кирилл видел это.
– Это не явление, – холодно сказал он. – Это официальный визит.
– А, ну да, вы же у нас депутат. Чаяния и нужды простого ментовского люда... Короче, в чем проблема?
– В наших с вами отношениях... Я предлагаю вам перемирие.
– Ух ты! А мы разве с вами воюем?
– А разве нет?
– С вами, уважаемый Олег Михайлович, воюет Закон.
– Да? И ничего личного? – Сомов многозначительно посмотрел на Кирилла.
– Ничего личного, – жестко ответил он.
Как же, будет он жаловаться на судьбу – разбитая любовь, неволя, три года, вычеркнутые из жизни. И грозить местью он тоже не будет – слишком дешево... Сомов должен понимать это сам. Да он и понимает.
– Вы пытаетесь доказать мою вину непонятно в чем. Но у вас нет никаких доказательств...
– За этим не заржавеет... Я так понял, вы выбрасываете белый флаг?
– Нет. Я просто предлагаю мировую.
Все-таки не зря они с Димой давили на Сомова. Страшно стало мужику. Поджал придавленный хвост – и бегом к ним с поклоном. Дерьмо...
– Да? И в чем это будет заключаться?
– Вы оставляете меня в покое. А я обязуюсь забыть о вашем существовании... И еще. Вы отдаете мне Снежина. Как его вытащить – это мои заботы. Вы просто не будете мне мешать...
– Здорово! Снежин обвиняется в убийстве, а вы его хотите вытащить, – угрожающе нахмурился Дима.
– А он не исчезнет вслед за Володарским и Дроздовым? – насмешливо спросил Кирилл.
Сомов смерил его удивленным взглядом.
– Я не понимаю, о чем разговор.
– Зато я понимаю... Вы очень плохой человек, господин Сомов.
– Может быть. Но я обещаю исправиться... Кстати, я добился амнистии в отношения Самарского Дмитрия Станиславовича. Вы помните такого?
Конечно же, Кирилл помнил Митяя, как не забыть. Они оба попали за решетку благодаря Сомову...
– Задабриваете?
– Нет. Просто восстанавливаю справедливость.
– Было бы сказано... – недоверчиво усмехнулся Дима.
Сомов улыбнулся ему как лучшему другу. Только взгляд остался холодным как лед.
– Насколько мне известно, в самом ближайшем будущем вы женитесь. Нет, вы только не думайте, в шаферы я не набиваюсь. Просто хочу заранее поздравить вас и пожелать вам всего хорошего...
Нет, не поздравить он хотел Диму. Он дал понять, что в курсе всех событий в его личной жизни. Дал понять, что способен сломать его семейное счастье.
Сомов демонстративно посмотрел на часы:
– Извините, мне пора... Надеюсь, мы поняли друг друга.
Он не стал прощаться. Просто развернулся и вышел из кабинета. Исчезли и телохранители.
Дима досадливо причмокнул, взял со стола бутылку водки, плеснул себе на руку.
– Кулаки чешутся, спасу нет, – объяснил он. – Так хотелось врезать по этой наглой рыжей морде.
– Я бы ему врезал. Но увы, я уже не частное лицо. Я снова при исполнении...
– Вот за это и выпьем.
– Третий день пьем... Что с козлом этим делать будем?
– Не знаю, – пожал плечами Дима. – Скользкий он – натуральный сом...
– Я бы назвал его акулой. Гарпун по нему плачет. И гарпунщики есть... Мне он всю жизнь сломал... И тебе мог сломать. И может. А у тебя вся жизнь впереди. И Ольга у тебя красавица. Все у вас хорошо должно быть... А Сомов, похоже, не врет. Устал он от нас. И если мы от него отвяжемся, он спрячет топор войны. Будет мир... И у тебя с Ольгой все будет нормально... Давай, что ли, отстанем от него, – предложил Кирилл. – Все равно ведь заставят...
– А ты не против? – с сомнением посмотрел на него Дима.
– Против... Но... Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой и с Ольгой что-нибудь случилось. Месть, оно, конечно, дело благородное. Но что изменится, если Сомова не станет? На его место придет другой Сомов. И все закрутится по новой...
Объяснение Кирилла звучало убедительно. Только почему-то на душе так муторно. Так бывает, когда идешь наперекор своей совести. И Дима тоже скис. Не хотел он давать спуску Сомову. Но и не хотел стать очередной жертвой его происков.
Не должны они давать спуску Сомову. Но каждый понимал, что при всей их крутости Сомов для них неприступный бастион. А они, получалось, собирались снять осаду...
Домой Кирилл вернулся ночью. Он много выпил, но пьяным себя не чувствовал. Такое впечатление, будто своим появлением Сомов превратил водку в обычную воду.
Он открыл дверь, зашел в квартиру. И сразу понял, что у него гости. Вернее, гостья. Он почувствовал до боли знакомый запах. Не разуваясь, рванул в комнату, зажег свет.
На диване, свернувшись калачиком, спала Таня.
Его появление разбудило ее. Она поднялась, посмотрела на него теплым, нежным взглядом. Одного только этого хватило, чтобы Кирилл почувствовал себя самым счастливым человеком.
– Я ушла от Викентия, – сказала она. – Навсегда... Я сама приняла это решение... Ты меня примешь?
– Что за вопрос....
– Тогда не надо слов, ладно?
Таня подошла к нему, ласково обвила руками его шею и накрыла губы затяжным поцелуем...
Действительно, слова сейчас ни к чему. У них будет особый разговор – на языке жаждущих тел. Кирилл уже не чаял, что такой разговор у них состоится...
Таня ушла от мужа. Она вернулась к нему. Теперь они будут вместе... Может, они с Димой поступают правильно, что оставляют Сомова в покое?..
Три очаровательные красотки не просто купались в бассейне. Это было самое настоящее шоу русалок. До пояса у них все как у людей – смазливые мордашки, длинные волосы, обнаженные бюсты, плоские животики. Ниже пояса все как у русалок – чешуйчатый костюм с прозрачным хвостом.
Сейчас у Барабы деловой разговор. Но это ненадолго. Сейчас он решит все проблемы, выгонит всех из зала и сам нырнет в бассейн. Только он и три «русалки» – неслабый получится групповичок. Как подумает об этом, так у самого плавник вырастает, все из плавок норовит вылезти. Ничего, скоро он даст ему волю. А сейчас надо сосредоточиться на делах.
Он сидел в кресле за столиком у самого бассейна, смотрел на «русалок», пил пиво и слушал Тоника. Это был самый авторитетный пацан в бригаде – разумеется, после него. Самый авторитетный и самый преданный. Бараба знал его как облупленного и доверял ему во всем.
Вот только бабу бы он ему ни в жизни не доверил. Тоник – натуральный кобель. Девки от него млеют, а он этим пользуется – портит их аж бегом. И сейчас на «русалок» так жадно смотрит. Уже мысленно их трахает – вот-вот сперма из глаз хлынет.
– Дорик совсем оборзел, – сказал он. – Вчера на «Планету Икс» наехал. Типа, это теперь его точка...
– Что, слабину почуял? – усмехнулся Бараба.
– Похоже на то... И еще, это, Песок тоже волну поднимает. К «Веранде» клинья подбивает. А через «Веранду» товар конкретно уходит...
Бараба не боялся Дорика с его кодланом, и Песок для него не угроза.
– Гасить их надо, – решил он. – Пусть все знают, что мы здесь. Пусть как раньше боятся...
Бараба мог бы и своих бойцов подпрячь под это дело. Но если есть киллеры со стороны, пусть они пашут. А они у него есть – целая бригада. Доктор помог ему в этом. А Доктор – человек надежный и проверенный. Он дерьма не подсунет. Если сказал, что эти киллеры работают по классу «супер», то так оно и есть. Правда, берут дорого. Но Бараба не бедствующий элемент...
Вообще-то он подписывал эту бригаду под Сомова. С этим козлом у него разговор конкретный – мочить, и никаких гвоздей.
С Сомовым он мог бы договориться. Но этот деятель уперся рогом и еще нахамил Барабе, пообещал смешать его с дерьмом. А такое не прощается. Мало того, он даже пытался наехать на него. Бараба не стал пытать судьбу – отступил. А Сомов продолжал давить. Правда, не додавил. Его самого менты давить начали.
Сейчас самый удобный момент ударить ему в спину. И Бараба не собирается упустить свой шанс. Поэтому бригада из Нижнего подвернулась как нельзя кстати.
– Пусть эти спецы на Дорике с Песком потренируются, – решил он. – Посмотрим, чего они стоят... Если все будет путем, на депутата пустим. Дело сложное. Сам понимаешь...
– Да уж ясно... Загасим депутата, это ж какой шухер поднимется...
– Как поднимется, так и опустится. Нам не привыкать... Ты это, перед мясниками не светись. Пусть с ними Грушик поработает. Если вдруг какая канитель, сделаем ему кирдык, и все концы в воду...
Убивать – наука нехитрая. Главное – уметь обрубать хвосты. А как это делать, Бараба знал хорошо.
3
В Москве их встретил парень по кличке Грушик. Точное попадание – голова у него как натуральная груша.
– Ну и что дальше? – спросил Маузер.
Лия уже поняла, что он совершенно не в курсе, кто их нанял. Видно, заказчик очень осторожничал. Что ж, это его право.
– Пока ничего, – заискивающе улыбнулся Грушик. – Пока отдыхать...
– Где?
– Есть одно место, не пожалеете.
Грушик не соврал. Место в самом деле приличное. Неслабый двухэтажный дом в районе Русаковской эстакады. Внутри полный отпад с приставкой «евро». Домашний кинотеатр, джакузи, а в огромной кухне – два здоровенных холодильника, до отказа набитых едой и выпивкой.
– Пока отдыхайте, – сказал Грушик. – Ешьте, пейте...
– Но не ужирайтесь, да? – усмехнулся Маузер.
– А из дома старайтесь не выходить... – добавила Линда.
– Ну, это на ваше усмотрение. Вы же профессионалы...
– Я не понял, ты что, в этом сомневаешься?
– Нет, что вы... В общем, вы тут устраивайтесь... Да, там во дворе, сразу за домом, пристройка. Там сауна. Если хотите...
– Хотим, – кивнула Линда. – Прямо сейчас хотим... Все, если тебе некогда, можешь сваливать, сами разберемся...
Лия совсем не прочь была попариться в баньке. И отправилась туда вместе с Линдой.
В сауне тоже все на уровне... Почему-то сразу вспомнилась сауна, где она парилась вместе с Яшей Ветряком. Веселая была жизнь. Кука, Дашка, разнузданный секс. А потом она вернула себе Таньку. Вот настала бы житуха... Но все сломал проклятый мент Астафьев.
Это он забрал у нее Таньку. Это он подставил ее под озверевших спецназовцев. Это он упек ее за решетку...
Сам он тоже пошел по этапу. Лия хорошо помнит их встречу. Она обещала отомстить ему. Она обещала убить Таньку...
Что ж, если она обещала, то обязательно сделает. Танька – предательница, и жить она не имеет права...
Линда стояла перед ней голышом в клубах сухого пара. Лия смотрела на нее без всякого восторга. Лицо у нее симпатичное, но фигура... Доска – два соска и сбоку бантик... Другое дело Танька...
– Мне в одно место сходить надо, – сказала Лия.
– К папе с мамой? – нахмурилась атаманша.
– Гонишь, да? Папа с мамой – это палево. Я же в розыске...
Да она бы по-любому не пошла бы к предкам. Они для нее – пустой звук. Да и она для них – отрезанный кусок.
– Вот видишь, тебя менты ищут. А ты куда-то собралась.
– Я быстро – одна нога здесь, другая там. Обещаю, что все будет путем.
У Лии новый облик. Парик, солнцезащитные очки. А еще у нее есть паспорт – фальшивый, но очень грамотно сработанный – без компьютера лажу не выявить.
– Ну, если осторожно... Я Кольту скажу, он тебя отвезет...
К дому, где когда-то жила Танька, они подъехала по темноте. У нее не было в планах наказывать предательницу сейчас. Лия просто хотела узнать, здесь Танька или нет. Чутье подсказывало, что ей повезет.
Свет в окнах не горел, но это ничего не значит. Танька могла где-нибудь задержаться допоздна...
Логика с чутьем не соглашалась. Она пыталась объяснить, что Танька чересчур красивая девушка, чтобы жить в нищете. Наверняка она вышла замуж за какого-нибудь нувориша или у нее, по меньшей мере, есть богатый любовник, у которого она живет. Но чутье просило Лию остаться возле дома.
Она-то не против. Но согласится ли Кольт немного подождать?
– Еще полчасика, и поедем, – сказала ему Лия.
– Там, где полчасика, там и час, – недовольно буркнул он. – Там пацаны уже на стол накрывают...
– Ты выпить хочешь?
– Хочу. А что тут такого?
– Ну выпьешь, а дальше?.. Дальше на бабу потянет. А бабы-то нет. Линда с Маузером. А я сама по себе... Хочешь, сегодня твоей буду?..
– Да? – заерзал на сиденье Кольт. – Может, это, прямо сейчас?
– Быстрый секс?
– Ну да...
– Быстро – это с кошками. А я не кошка – я Гюрза. Понял?.. Да ты не бойся. Я могу жалить нежно. Тебе будет хорошо...
Ждать им пришлось больше часа. И не напрасно.
Где-то в половине двенадцатого ночи к подъезду подъехала «десятка». Из нее вышла Танька. Во дворе ярко светил фонарь, и Лия сумела рассмотреть ее.
Есть женщины, которые с возрастом становятся интересней и красивей. Танька одна из них. Красива бестия, обжигающе красива...
А с ней какой-то мужик... Е-е, да это ж Кирилл Астафьев. Он же должен быть на зоне. Неужели выпустили?.. Что ж, два кролика в одной клетке. У Лии есть возможность убить их обоих...
Мент обнял ее за талию, привлек к себе. Танька этому только рада... Коза... А это что за хмырь?
Возле их подъезда стояла роскошная иномарка. Из нее выбрался какой-то мужик, окликнул Таньку.
Она обернулась к нему. Лицо ее растерянно вытянулось. Она что-то ему сказала и спряталась за широкую спину Астафьева. А он что-то сказал мужику. Тот уныло вжал голову в плечи и вернулся в свою машину.
Танька и мент зашли в подъезд. Самое время отправиться вслед за ними. Лия легко справится с ними. Был бы только пистолет...
Но пистолета у нее нет. И убивать ей сейчас никого нельзя... А жаль.
– Их, что ли, ждали? – сообразил Кольт.
– Их.
– Кто?
– Друзья мои. В кавычках... Как-нибудь расскажу...
– А что это за чудо из «Лексуса» вывалилось?
– Это?.. А хрен его знает, кто он такой...
Иномарка продолжала стоять. Видно, мужик чего-то ждал.
– Кольт, ты мне друг или не друг?
– Ну друг, а чо?
– Я этого мужика хочу прощупать. Чует моя пятка, что он мне очень нужен...
– Зачем?
– А узнаю... Кольт, я сейчас к нему пойду. Если я за него зацеплюсь, ты домой езжай. А я сама обратно... Линде скажи, что все путем будет...
– А это? Ну, договаривались о чем...
– Потом все. Я тебя так затрахаю, еще убегать от меня будешь... Ну так что, я пошла?..
Кольт согласился. Вместе с ней он выехал со двора, остановил машину. Обратно Лия вернулась пешком. Бегом, с озабоченным видом подбежала к иномарке, открыла дверь с правой стороны.
– Молодой человек, вы очень заняты? – спросила она.
Молодым человеком здесь и не пахло. За рулем сидел мужик лет сорока. Зато пахло водочным перегаром. И взгляд у мужика подозрительно мутный. Похоже, он конкретно подшофе.
– А я вам очень нужен? – поднимая брови, спросил он.
Голос дрожит, язык заплетается. Ну точно, мужик под кайфом.
– Да, мне на Кутузовский проспект нужно. Не подвезете?
– Да? А что мне за это будет?
Он рассматривал ее с пьяным интересом. На губах играла блудная улыбочка. Зато в глазах стояла тоска.
– Поняла! – развязно подмигнула ему Лия.
И смело забралась в машину, захлопнула за собой дверь.
– А чего вы хотите?
Она нарочно задрала юбку вверх. А ножки у нее аппетитные. Мужик это заметил. И впился в них взглядом.
– Я?! Чего-то хочу?!.. Ну да, хочу... А как вас зовут?
– Мила.
– Так вот, Мила. Я хочу изменить своей жене...
– Да?! Смело!.. И где ваша жена? В командировке?
– Представьте себе, нет. Она... Она живет с другим мужчиной.
Лия почему-то так и думала, что Танька – или жена его, или полюбовница. Оказывается, она в открытую наставляет ему рога с ментом... Интересно, давно она уже замужем за этим рогачом?..
– Жена молодая и красивая?
– Как вы угадали?
– Сама такая... Только я своему мужу никогда не изменяла. Никогда...
– А где ваш муж?
– Его нет... Он погиб в автокатастрофе. Два года уже прошло... Вы не поверите, но с этих пор я ни разу, ни с кем... Эй, а чего я тут сопли перед вами распустила?.. А, ну да, жалко мне вас. Жена к другому ушла... А плюньте вы на нее!
– Мила, я вот смотрю на вас и думаю, что вы правы. Надо плюнуть на нее... Вы не поможете мне?
– В чем? Плюнуть на вашу жену?!. Я что, похожа на верблюда? – в праведном возмущении спросила она.
– Нет... Извините, – стушевался мужик. – Я не это имел в виду...
– Вы еще и ввести что-то хотели? Очень мило с вашей стороны. Сначала вы хотите плюнуть, а затем ввести. Или, наоборот, сначала ввести, а потом плюнуть?.. Да вы, батюшка, развратник!
– Извините... Простите... Я вообще не то хотел сказать... Я не хотел вас обидеть...
– Не хотели, но обидели... Ладно, прощаю. Но вы должны отвезти меня на Кутузовский проспект...
– Да, разумеется!
Он завел машину, выехал со двора.
– Знаете что, я, наверное, с вами не поеду, – разволновалась Лия. – Вы пьяны. С вами опасно... Мой муж тоже был пьяный, когда разбился. А мне к нему еще рано... Хотите, я поведу машину?
– А вы умеете?
– Да, конечно. У меня и машина есть. Только она сейчас сломана...
– Хорошо, – легко согласился мужик.
Они поменялись местами. Он назвал адрес, куда его везти. Похоже, он уже забыл, что ей нужно на Кутузовский проспект. А ей туда как раз и не нужно. Куда больше ей хотелось попасть к нему домой.
Жил он за городом, на Минском шоссе, в пяти километрах от МКАД. Отличное место, роскошный коттеджный поселок, гладкие асфальтированные дорожки. Такое впечатление, будто Лия попала за границу.
– А вот и мой дом, – показал он на огромный трехэтажный особняк со стеклянной крышей.
В свете мини-прожекторов он смотрелся как эталон совершенства.
– Ну и что дальше? – спросила Лия. – Вы должны были подвезти меня. А получилось все наоборот... Как я теперь домой попаду?
– Ох, извините! – пьяно схватился за голову Викентий. – Не подумал...
– Пить меньше надо!
– Да я вообще не пью. Мне нельзя... Это из-за Тани все... А вы домой очень спешите?
– Уже не очень.
– Вас кто-то ждет?
– Только Мурзик... Это кот.
– Ах, кот... Мила, вы не хотели бы остаться у меня?
– В качестве верблюда?
– Ну что вы? Как можно?..
– Хорошо. Только спать в разных комнатах...
– Как скажете...
Викентий нажал на кнопку дистанционного управления – открыл ворота. Лия загнала машину во двор. Тут же из дома выбежали два крепких парня.
– Викентий Дмитриевич, где вы были? – облегченно вздыхая, спросил один.
– Как – где? От вас убегал... Все нормально, парни, все нормально...
Это были его телохранители. Но к жене он их с собой не взял. Не хочет прослыть рогоносцем. Ха-ха...
– А это кто? – показывая на Лию, снова спросил парень.
– А вот это не твое дело! – понтанулся Викентий. И повел гостью в дом.
С разными койками ничего не получилось. Лия ломалась только для виду. На самом деле она была совсем не прочь сойтись с Таниным мужем поближе. Узнать его, так сказать, изнутри...
В ту же ночь она стала его женщиной. И на следующий день они договорились встретиться снова.
От Линды Лия ничего не скрывала, рассказала про Таню все как есть. И про пересып с ее мужем тоже рассказала.
– Было бы неплохо получить заказ на этого мента, – вслух подумала она.
– Ну, если мужик богатый...
– Думаю, штук пятьдесят с него сорвать можно, – решила Лия.
– Крути на все сто, – подняла цену Линда.
Было бы неплохо решить одним махом сразу две задачи – наказать Астафьева и заработать кучу бабок.
Вечер они провели в цивильной обстановке, затем отправились к нему домой. Там она сначала под завязку загрузила его сексом, а потом начала полоскать ему мозги.
– Ты дашь своей жене развод? – спросила она.
– У них с этим парнем все очень серьезно, – уныло развел руками Викентий.
– Да, но развод влетит тебе в копеечку.
– Она ничего не получит. Я знаю, как это сделать...
– Ты что, убить ее хочешь? – для вида ужаснулась Лия.
Она была бы только рада получить двойной заказ.
– Ну что ты! – недоуменно посмотрел на нее Викентий. – Я даже не думал... Она просто ничего не получит...
– Я недавно читала одну такую историю. Брошенный муж лишил жену состояния, а затем заказал ее любовника. Когда любовника убили, жена захотела вернуться к мужу, но тот ее прогнал. И та осталась ни с чем...
– Нет, я бы Таню гнать от себя не стал, – печально вздохнул Викентий.
Лия сделала вид, будто сейчас расплачется от обиды.
– Значит, ты собираешься убить ее любовника, а потом забрать ее к себе.
– Погоди, с чего ты взяла, что я собираюсь убивать Кирилла? – удивился он.
– А разве нет?
– Нет.
– Что, и в мыслях даже не было?
– Не было... А потом, его нельзя трогать. Он – майор милиции. И как раз занимается расследованием заказных убийств. Знала бы ты, сколько людей сожгли на нем крылья...
Лия это знала. Сама из этих людей.
– Ну, тут главное – захотеть... Я бы на твоем месте наказала этого мента...
– Ты что, серьезно? – Он озабоченно посмотрел на нее.
Во взгляде появился предвестник неприязни. Можно было не сомневаться, что этот слюнтяй ни при каких обстоятельствах не поднимет руку на Таню и ее любовника – считай, будущего мужа. Так что надо втягивать когти в мягкие подушечки.
– Нет... – покачала головой Лия. Она влюбленно смотрела на Викентия и счастливо ему улыбалась.
– Если честно, на своем месте я бы его наказала. А на твоем – нет... Я не хочу, чтобы ты наказывал его. Я не хочу, чтобы твоя жена к тебе возвращалась... Я хочу, чтобы у тебя была только я одна...
До самого утра она изображала влюбленную кошечку, а утром с радостью ушла от него. Бригада Маузера – это ее дом. И здесь ей куда лучше, чем с бестолковым Викентием.
Они договорились о встрече, но Лия не хотела ехать к нему. А потом, ее никто бы и не отпустил. Маузер получил заказ, и завтра утром нужно было начинать подготовку к его исполнению. Так что Викентий пролетает, по-любому...
Этого типа Лия могла бы исполнить втихую. Могла бы совратить его, затащить его куда-нибудь в гостиничный номер, там раз-два – и готово. Можно было бы устроить ему сердечный приступ. Или подложить ему свинью в виде суицида.
Но в данном случае требовалась «громкая» смерть. Заказчик хотел продемонстрировать свою силу. Поэтому нужно было показать классическое заказное убийство.
Жертву можно было грохнуть из снайперки. Но винтовка была только одна – ее заграбастала Линда. У нее свой объект. Тоже браток, правда, из другой группировки.
Зато у Лии есть пистолет – самый обыкновенный «ТТ» с глушителем. А она знает, как пустить его в ход...
Бандитский авторитет Дорик вышел из клуба. Деловой до безобразия. С ним два телохранителя. Идут, сопли жуют. И на Лию никак не реагируют.
Правда, это не она к ним подходит, а грязная морщинистая старуха с драной брезентовой сумкой. Трясущаяся рука вытянута в ожидании подаяния.
– Добрые люди! – жалко всхлипнула она. – Подайте, сколько можете!
Дорик ее даже не заметил. Один телохранитель послал ее куда подальше. А второй цинично плюнул ей в руку.
– Небеса вас накажут! – с загробной жутью в голосе взвыла Лия. – Наказание уже близко!..
Дорик не вытерпел – у самой машины остановился и развернулся к ней.
– Тебе по башке дать? Или сама за...
Договорить он не смог. Слова застряли в его глотке, когда Лия выхватила из сумки пистолет. Телохранители тоже увидели это. Потянулись за своими волынами. Но разве думали они, что Лия умеет так быстро стрелять...
Выстрелы прозвучали с интервалом в секунду. Одному телохранителю она выбила левый глаз, второму – правый. Чтобы был отличительный признак.
– Э-э, мать, ты чо? – оторопело попятился к машине Дорик. – Я дам тебе денег? Хочешь, десять баксов?
Он так и не понял, что перед ним киллер. Впрочем, это уже неважно, понял он это или нет. Лия нажала на спусковой крючок... Все, заказ выполнен. Можно уходить...
Она сбросила пистолет на труп, сгорбилась и торопливым шажком скрылась за поворотом. Там ее ждала машина...
Глава десятая
1
Молодой человек сидел возле своего джипа. Ноги вытянуты на земле, спина прижата к колесу джипа, голова лежит на плече. Шел, устал, решил присесть – отдохнуть. Присел – отдыхает. Только не усталость его сморила, а пуля калибра девять миллиметров.
По обе стороны от него лежали два крепких парня. Они уже больше не могут быть телохранителями. Будут отбракованы по состоянию здоровья. Одноглазых в охрану не берут. Тем более мертвых...
Над трупами колдуют судмедэксперты. Со стороны может показаться, что они хотят их оживить.
– Веселая картинка, – почесал затылок Дима.
– Только непонятно, куда главный весельчак делся, – усмехнулся Кирилл.
Вокруг места происшествия выставлено оцепление. Без этого нельзя. К трупам рвутся крепкие парни характерной наружности. Но их не пускают, и правильно делают.
Оперативно-следственная бригада местного УВД уже в деле. Опера уже нашли свидетелей происшедшего, работают с ними. Кирилл понимал, что это дело повесят на них, поэтому он тоже включился в процесс.
– Это бомжиха была... – возбужденно объяснял какой-то мужик. – Я в машине сидел. Смотрю, ребята выходят. Вижу, что крутые. У меня глаз на это дело наметан... Гляжу на них ради интереса. А тут, это, бомжиха какая-то к ним идет, руку тянет. Ну, я не слышал, что они ей сказали. Видел только, что руками махали. Это, понял, что послали. А тот, который главный, даже ударить ее хотел. Ну, мне так показалась... Это, бабка назад отошла, достала пистолет с глушителем. Я сам офонарел, когда это увидел... Ага, смотрю, один падает, второй. Этот, который главный, к машине пятится. Ну, она его и приговорила... Видел, что пистолет бросила...
– А куда она ушла? – спросил Кирилл.
– Да вон там, за поворотом скрылась.
– А почему вы решили, что это была бабка? Бомжихи ведь и молодые бывают...
– Да нет, какая молодая, – махнул рукой мужик. – У этой лицо морщинистое. И, это, походка такая шаркающая... Это, я не понял, бомжи теперь что, на людей с оружием кидаться будут?
– Чего? – удивленно посмотрел на него Дима.
– Ну, это, бомжи, они что, совсем озверели?
– Какие бомжи? Это же был...
Дима – опытный сыскарь. Но иногда его нужно поправлять.
– Да, бомжи совсем озверели, – вовремя перебил его Кирилл. – Спасу от них нет... Так вы говорите, что эта бомжиха за поворотом скрылась?
Если этот мужик такой тупой, то не стоит его лечить от глупости именно сейчас. Пусть думает, что братков постреляла бомжиха. Слово «киллер» может испугать его, загнать в ступор. Тогда он может начать путаться в показаниях, «забывать» важные детали.
– Ну да, вот за этим поворотом она и скрылась.
– Вот так просто шла-шла и скрылась?
– Ну да, не на метле же она улетела... Хотя я не удивлюсь, если они на метлах скоро начнут летать...
– А может, она в машину села?
– В машину? Да кто ж эту сволочь в машину пустит?
– Значит, не было машины?
– Нет.
Свидетель рассказал все, что знал. Не было смысла пытать его дальше.
Кирилл с Димой направились к трупам.
– Э-э, мужики, мужики!.. – окликнули их.
Они обернулись и увидели двух бритоголовых здоровяков из тех, которые крутились возле оцепления. Кстати, ими тоже стоило заняться.
Кирилл смерил их насмешливым взглядом, подошел:
– Ну и чего мы хотим?
– Это, поговорить надо, – нервно почесал щеку один из них.
– Говори, коль не шутишь.
– Нам сейчас по мобильнику звонили... – неуверенно начал второй.
Он выглядел растерянным и подавленным. И, казалось, все еще не мог решить, нужно ли давать ментам информацию или нет. Но ведь он уже сказал «а».
– Ну, звонили вам, дальше говори, – поторопил его Дима.
– Это, Никса завалили... Я хотел сказать, Николая Семина... Убили его. Только что звонили. Говорят, заказуха... Ну, в смысле – заказное убийство...
Кирилл и Дима переглянулись. У них еще нет информации об очередном убийстве, а у братков уже есть.
– Где?
– Да это, на ВВЦ, там, где машины заезжают...
– Поехали, – решил Дима.
– Ага, поехали, – кивнул браток. И направился к своей машине. Только этот вариант устраивал далеко не всех.
– Эй, постой! – остановил его Кирилл. – С нами поедешь. На нашей машине...
Браток начал было возражать, но его и слушать никто не стал. Кирилл и Дима – не тепличные менты, с братвой они особо не церемонятся. Если что, и мордой асфальт могут почистить. Браток это понял, едва ощутил тяжесть Диминой руки на своем плече. И тяжелый, гнетущий взгляд Кирилла не добавил ему оптимизма.
Его посадили в машину. Без наручников. Как ни крути, а сейчас он выступал на стороне закона.
– Не переживай, нормально все будет. Мы тебя не съедим, – успокоил его Дима.
– Да я не переживаю, – нервно заерзал на месте браток.
Похоже, он мысленно проклинал себя за свою слабость. Не должен он был обращаться за помощью к ментам. Не по понятиям это.
Но ведь он обратился. Значит, помощь ему нужна очень-очень. Кто-то сильно наступил ему на хвост.
– А я вижу, что переживаешь, – безжалостно усмехнулся Кирилл. – Отстреливать вас начали, да?
– Я не знаю. Но похоже...
– Так, давай по порядку. Ты вообще кто такой?
– Я – Мишутка... А завалили Дорика, ну, это, Дорикова Сергея Сергеевича...
– Слышал я про вашу компашку. Наркотой занимаетесь?
– Да какая наркота? – возмутился Мишутка. – Мы просто за порядком в районе смотрим...
– Ты мне про ваши порядки лучше не рассказывай, а то я нервным становлюсь... Кто такой Никс?
– Никс? Никс авторитетный человек. Они с Дориком почти что на равных. Хотя Дорик старше...
– Это уже неважно, кто старше, кто младше. На том свете все равны... Дорика и Никса нет. Кто после них в вашем кодлане масть держит?
– Какой кодлан? – искренне возмутился браток. – Нет у нас никакого кодлана. Общество у нас...
– Ага, общество по охране животных. Кто у вас главный живодер?.. Извини, я хотел сказать – общественник... Ты?
– Не живодер я, – обиженно буркнул Мишутка. – А с Дориком и Никсом я начинал... Ну, это, общественную деятельность начинал...
– Брат, да мы так и поняли! И не надо мямлить, не надо оправдываться... Ты лучше скажи, кому вы дорогу перебежали?.. Как я понял, после Дорика с Никсом тебя грохнуть должны, да?
– Я не знаю...
– Да ладно, не знаешь! – ухмыльнулся Кирилл. – Стал бы ты метаться... Что, дело швах? Серьезный наезд, да? Нет сил откатку дать?.. Ну, ты говори, чего молчишь? Мы ж дело на тебя заводить не будем. Мы чисто заказухой занимаемся. А ваши дела гношные нас интересуют постольку-поскольку... Ну все, давай глотай сопли, открывай пошире рот и начинай. Кто на вас наехал, ну!..
Мишутка немного подумал и махнул рукой – а, была не была!
– Бараба это... Бараба на нас наехал. Сто пудов, он.
– Бараба?! – взбодрился Дима. – Героино-кокаино, да?
– И кокаино, и героино... – подавленно кивнул браток.
– Что, точки не поделили?
– Не, какие точки?.. Мы, это, «Планету Икс» контролируем. А Бараба там наркоту толкает... А мы, это, за порядком следим. Нам наркота не нужна...
– Ну конечно, конечно, никто и не спорит... Значит, «Планету Х» Бараба хотел превратить в «Планету Ху», да?
– Ага, получается, что так... Только мы ему откатку дали. А Бараба – он же беспредельщик. Расклад у него такой – сначала валить, а потом думать...
Нет, что-то не то он говорит. Кирилл улавливал легкую фальшь в его словах. Надо поработать на импровизации.
– А у нас информация немного другая, – чеканя каждое слово, сказал он. – «Планета Икс» – это территория Барабы. Получается, не он, а вы на него наехали...
Мишутка еще больше занервничал, глазки забегали. Похоже, Кирилл нащупал верную нить.
– Вы на него наехали, – продолжал он. – Хотя знали, что Бараба – отморозок... Почему вы на него наехали?
– Так это... Да у Барабы проблемы были. Мы, это, думали, что он не сможет нам откатку дать...
Закон джунглей жесток и беспощаден. Если один хищник ослаб, то обязательно найдется другой, более сильный претендент на его место. Дорик хотел подвинуть Барабу, но старый хищник уперся рогом – отсюда труп или даже два...
Кирилл даже знал, почему Дорик поспешил списать Барабу со счетов. Этот наркобарон был на ножах с депутатом Сомовым. А Сомов руками Глеба Музыкина загнал Барабу в угол.
Но Кирилл с Димой сломали Музыкину игру, поэтому Бараба снова вылез из свой норы, снова встал в полный рост.
Это называется законом сохранения негодяев. Давишь одного подонка – тем самым поднимаешь другого.
– Вы не думали, что Бараба в силе, а он доказал вам обратное, или я не прав?
– Да дело не в том, кто прав, а кто нет... – кисло скривился браток. – Вы правы, Бараба сейчас в большой силе. Он не остановится...
– Будет добивать ваш... ваше общество?
– Ну, я так думаю... А я редко ошибаюсь...
– Сами вы откат Барабе дать не можете. Мощи не хватает, да?
– Вы откуда знаете?
– Так это проще пареной репы. Если бы у тебя все было сейчас на мази, ты бы к нам за помощью не обращался... Жалеешь, что обратился? Может, зря?..
– Да, может, и зря, – пожал плечами Мишутка. – В принципе, сами бы могли разобраться...
– Поздно, батенька, хватился. Все равно все свои расклады нам сдал. Так что давай-ка работать вместе... Само собой, афишировать наше сотрудничество не будем. Это не в твоих интересах... И не в наших...
Им с Димой сотрудничать с братвой – западло. Но придется идти на компромисс. Убийство Дорика повесят на их отдел. И Никса тоже им подсунут. По-любому, два этих дела объединят в одно – и всю эту кашу расхлебывать им. Так уж лучше за железо браться, пока оно горячо. Тем более, что молот и наковальня у них есть...
Никса застрелили в машине. У него были какие-то дела на ВВЦ, он решил проехать туда на машине. А для этого нужно было выстоять целую очередь на контрольно-пропускном пункте.
Браток сидел в машине, курил. К нему подошел какой-то парень, наставил на него пистолет с глушителем, выстрелил через стекло и спокойно ушел. Свидетели видели, как он садился в белую «Волгу», которая стояла в стороне от очереди...
Но это было еще не все. В тот же день были убиты еще два братка. Снайперский выстрел обезглавил группировку Славы Пескова. А в районе Чистых прудов из автомата был расстрелян его «правая рука» – бандит по кличке Фараон. Придется братве выкупать под него пирамиду в Египте. Или самим строить...
А Кириллу с Димой нужно было строить барабинскую братву. Дело это сложное и очень опасное. И если нет уверенности в себе, лучше в это пекло не соваться. Свидетели, улики, мотивы и все такое прочее – пусть этим занимаются следователи. А Кирилл собирался работать грубо – выворачивать правду вместе с маткой. Есть случаи, когда терапия бессильна и требуется хирургическое вмешательство. В данном случае требовалась операция на отмороженном сердце Барабы...
Глеб Музыкин не успел найти этого ублюдка. Но он кое-что знает. Может, есть смысл подключить к делу бывшего разведчика?
За свои двадцать пять лет Сева Старьевщик уже два раза побывал в узах Гименея. И первая жена, и вторая оказались стервами – до печенок его достали.
Зато третья его жена – просто душка. Голоса на него никогда не повысит, слова дурного не скажет, никогда ни в чем не откажет. И главное, она никогда от него ничего не требует. Лорке не нужны машины, не нужны шубы и драгоценности. Она не тащит его по субботам в эти стремные театры. И в сексе он запросто может пользовать ее во все дыры. Она даже не пикнет и все время будет улыбаться. И еще один плюс – Лорка не думает о других мужчинах.
Дело в том, что она вообще не может думать. И отказывать не может. И характер у нее не стервозный, потому что нет характера как такового... Лорка – резиновая женщина. Последняя разработка в области бабозаменителей. С виду – как живая. И кожа как натуральная, даже температура – тридцать шесть и шесть. А красивая... Все топ-модели мира отдыхают... Одна беда: подмахивать Лорка не умеет. Но Сева все равно не жалеет, что отстегнул за нее десять штук баксов.
Нет, он не извращенец. Он не помешан на своей Лорке. Он правильный пацан, поэтому у него есть любовница. Ее зовут Маша. Она живет в соседней комнате. Правда, она тоже резиновая. Да и стоит в два раза дешевле.
Лорка у него не ревнивая. А Машка и сама рада заняться сексом с ней в паре. Сегодня у Севы день примирения – сегодня он спит с Лоркой и Машкой в одной постели. Сейчас на очереди Машка. Вагина у нее влажная, теплая и тесная. У-ух, хорошо! И ей тоже по кайфу. Вон как стонет...
Да нет, это не она стонет. Это телефон звонит. Не отрываясь от резиновой жены, Сева взял с тумбочки трубку. Звонил Тоник.
– Ты сейчас где? – без предисловий спросил он.
– Как – где? Дома. А что такое?
– Да проблемы у нас. Менты разбушевались. Кто-то наводку им дал... Короче, ты сейчас бросай все дела и сваливай из дома...
– Думаешь, так серьезно?
– Не думаю, а знаю! Все, бросай все дела и сваливай. Срочно!.. Ты понял?
– Понял.
– Отсидеться есть где?
– Ну а то...
– Тогда до связи!
Голос Тоника затерялся в эфире.
Сева был далеко не последний человек в системе Барабы. Ему частенько приходилось залегать на дно вместе со всеми. Поэтому для экстренных случаев у него имелась запасная нора. Это двухкомнатная квартира в Зеленограде. Адрес не знает ни одна собака – там он будет в полной безопасности.
Сигнал тревоги прозвучал. Нужно срочно собираться... С собой он берет Машку, потому что жену в таких случаях положено оставлять дома.
Да, на хозяйстве он оставит Лорку. Но сначала нужно удовлетворить ее, чтобы она с голодухи не загуляла...
Сева хлопнул Машку по ляжке, снял ее с вертела и бросил на кровать. Подтянул к себе Лорку, примерился... Есть контакт!..
Лорка у него как живая. Все чувствует, понимает. И сейчас она как знает, что разлука будет долгая. Поэтому сегодня она такая страстная... И Сева не может оторваться от нее. Еще, еще... Все выше и выше... Головокружительный взлет, умопомрачительный пируэт в резиновых облаках седьмого неба, стремительное пьянящее падение... И отрезвление. Уже давно пора исчезнуть из дома. А он все еще здесь. Да к тому же и без штанов...
Но ведь Тоник же ясно сказал – бросить все и сваливать. Сначала бросить, а потом сваливать. Сева так и поступил. Сначала бросил – палку жене, а теперь сваливает...
Он быстро оделся, покидал в сумку вещи, деньги, затем проверил свет, газ, воду. Все нормально, можно уходить.
Сева открыл дверь, но порог переступить ему не дали. Откуда-то вдруг образовалась черная тень. Сильный удар в лоб – яркая вспышка в голове, искры из глаз. Он упал, больно ударился затылком.
А вокруг какая-то суета. Слышны чьи-то голоса, сильные руки переворачивают его на живот, запястья холодят браслеты наручников.
Его снова переворачивают. Перед глазами три спецназовца – черная униформа, маски, бронежилеты, автоматы «кедр». Стоят как статуи, молча буравят его неприязненными взглядами.
В квартиру еще кто-то заходит. Два крепких мужика в кожаных куртках.
Спецназовцы оборачиваются к ним.
– Вот, взяли, товарищ майор, – сказал старший из них, показывая на Севу. – Как вы и просили...
– Спасибо вам, мужики, – благодарно улыбнулся тот, кого назвали майором.
Его спутник тоже улыбнулся. Но вместо благодарности выхватил из под куртки ствол с глушителем.
Три выстрела уложились в одну-две секунды. Все три спецназовца схватились за животы и в синхронном режиме стали валиться на пол. Сева видел мертвеющие глаза одного из них. В груди у него что-то перевернулось. Такое ощущение, будто душа сорвалась с шарниров и стекла в пятки. Вместо нее внутри образовался липкий смертельный страх.
Убийца невозмутимо протер пистолет платком и сбросил его на пол. С циничной насмешкой сказал, обращаясь к своему напарнику:
– Вот видишь, а ты говорил, «тэтэха» не все броники берет.
– Ладно, твоя взяла, – досадливо поморщился майор. – Сто баксов твои...
Его нисколько не смутило убийство трех спецназовцев. Зато расстроила потеря каких-то вшивых ста баксов... Это не люди, а монстры какие-то... Севу трясло от страха.
Наконец менты обратили внимание на него.
– Ну что, забираем? – словно бы нехотя спросил один у другого.
– А то...
Его взяли за руки, вывели из дома, усадили в машину. Сева не сопротивлялся. Для этого у него просто не было сил.
– К-куда вы меня везете? – с трудом выговорил он.
– А сейчас за город вывезем, допросим и... Ну, ты сам должен понимать, что с тобой будет?
Сева понимал. Этот урод завалил трех спецназовцев и даже глазом при этом не моргнул. И Севу ему кончить, что на два пальца плюнуть...
У него было много вопросов к этим нелюдям. Но страх пережал голосовые связки, стянул челюсти. Он просто не мог говорить. А менты его ни о чем не спрашивали... Да и менты ли это?
Его вывезли за город, машина спустилась в какой-то овраг, остановилась.
Но менты не спешили учинять ему допрос. Просто вытащили из машины, швырнули на землю. Сами стоят в сторонке, курят, о чем-то меж собой лениво переговариваются. И на Севу нехотя посматривают... Что они задумали?
Все стало на свои места, когда появился черный «Ленд Крузер». Из машины вышли крепкие парни. Сева узнал одного из них. Это Мишутка, авторитетный пацан из команды покойного Дорика. Это ж Бараба сделал его покойным. А спрос будет с него, с Севы...
Менты о чем-то мирно перетерли с Мишуткой, сели в машину и свалили.
Братва скопом набросилась на Севу. Сначала в ход пошли слова:
– За Дорика ответишь, гнида!..
– И за Никса тебе кранты! Падаль!!!
Затем в ход пошли ноги. Севу били по голове, по животу, какая-то сука врезала носком по копчику.
Боль и удары рвали его на части. Севе казалось, что он попал в мясорубку. В принципе, так и было – из него делали фарш...
Он думал, что его забьют до смерти. Но изверги устали, расступились.
– Бараба где? – тяжело дыша, спросил Мишутка.
– Не снаю... – мотнул головой Сева.
После этой молотилки он лишился передних зубов. Вместо них во рту крошево вперемешку с кровью.
– А кто знает?
– Ник... ик... никто...
Еще икота проклятая напала.
– Короче, мудила, ты вола здесь не води. Где Бараба, спрашиваю?
Сева снова мотнул головой.
Он в самом деле не знал, где Бараба. Вместе с Тоником они залегли на дно. И Сева должен был зашифроваться... Проклятая Лорка. Если он выживет, расчленит ее и выбросит на помойку.
– Значит, не понял. Ну ладно...
И снова Сева оказался в мясорубке. Правда, в этот раз было чуть полегче. Он уже привык к боли – оказывается, к ней можно привыкнуть. Да и били его недолго – братки уже выбились из сил.
– Ну что, вспомнил, где Бараба?
– Не снаю я... Чесное слово, не снаю...
– Где Тоник?
– Тосе не снаю...
– Кто Дорика сделал? Никса кто сделал?..
– Не снаю... Тоник снает...
На самом деле он знал про бригаду киллеров, которую нанял Бараба. Но лучше про нее ничего не говорить. На большие неприятности можно нарваться... Правда, у него и без того большие неприятности. Но ведь он уже все равно получил свое.
– Я снаю... – закивал Сева. – Снаю...
– Что ты снаешь? – передразнил его Мишутка.
– Снаю, за сто Долика савалили...
– Это мы и без тебя, козла, знаем...
– Пасаны, давайте договолимся!
У Севы были бабки. Тридцать пять штук баксов наличностью. Он предложил их в обмен на свою жизнь.
Мишутка задумался, обвел взглядом своих пацанов.
– А это, в принципе, идея, – сказал он.
Братва дружно закивала.
Сева облегченно вздохнул. Ну вот, кончились его мучения... Тридцать пять штук – это далеко не все. На счетах в одном заграничном банке у него лежит ровно сто пятьдесят тысяч долларов. Не пора ли пустить их в ход?
Он уедет за границу, откроет небольшой магазинчик и будет жить себе спокойно, вдали от криминала. Это, конечно, не райская жизнь. Зато можно до старости дожить. А с такими размазами, как сейчас, долго не протянешь.
Сева уже почти договорился с Мишуткой, когда снова появилась «десятка» с ментами. Их появление он воспринял как апокалипсис.
– Ну что? – спросил у Мишутки майор.
– Да ничего, – пожал тот плечами. – Он ничего не знает... Зато, это, бабки дает. Может, возьмем?
– Ты у кого это спрашиваешь? – возмутился мент.
– Да это, просто сказал, – стушевался Мишутка.
– Ну, раз просто, тогда освобождай пространство. Мы сами этой падалью займемся...
Мишутка сделал знак, и все его пацаны вместе с ним загрузились в джип и отчалили. Севе казалось, что это уезжают его лучшие друзья. Зато отмороженные менты – лютые враги.
– Значит, ничего не знаешь? – холодно глядя на него, спросил майор.
– Не снаю, – в ужасе мотнул головой Сева.
– Ну так на какой хрен ты нам такой нужен?
Его дружок согласился с ним и вытащил из-за пояса пистолет. То же «ТТ», но без глушителя. Да здесь и не обязательно глушить выстрел. Все равно никто не услышит. Разве что только воронье...
Воронье... Сева будет лежать с пулей в голове, а воронье сначала будет просто виться над ним, затем начнет выклевывать его глаза...
– Я снаю... Снаю!!! – в паническом ужасе взвыл Сева.
Он не знает, как найти киллерскую бригаду. Зато знает, через кого на нее выйти. Он даже знает, как найти Грушика...
Психологическая торпеда попала точно в цель, протаранила борт пиратского корабля, и в трюмы хлынула вода правды...
Теперь Кирилл знал о существовании бригады киллеров. Знал, что убийство четырех братков – их рук дело.
Только вот бандит Сева толком о ней ничего не знал. Зато дал наводку на некоего Грушика, через которого Бараба поддерживал связь с киллерами.
Севе не повезло – не успел он вовремя сделать ноги. Зато Грушик не оплошал – дома его застать не удалось. Как и Бараба, он залег на дно.
Но Кирилл не отчаивался. Сева много рассказал про Грушика, дал адреса его подружки и всех знакомых.
По всем этим адресам были выставлены засады. Потянулись долгие дни ожиданий...
Тем временем банду киллеров искали по другим каналам. Была широкомасштабная работа по проверке паспортного режима, усилена патрульно-постовая служба, сориентированы все участковые. Широко задействовали и агентурную сеть...
Целую неделю Кирилл крутился как белка в колесе. И все сотрудники отдела в мыле. Но все тщетно... И наконец долгожданный сигнал – обнаружен бандит по кличке Грушик.
Все-таки объявился он по адресу одной своей подружки. Сейчас он у нее, за квартирой установлено наблюдение.
На задержание Кирилл и Дима выехали лично. Слишком важное дело, чтобы доверить его кому-то другому.
Дверь в квартиру открывалась пиротехническим ключом. Это небольшой тротиловый заряд направленного действия. Ни один замок не устоит...
Появление группы захвата стало для Грушика полной неожиданностью. Он как раз доказывал подружке, как сильно соскучился по ней. Но кончить не успел. Его, тепленького, сняли с девчонки, ткнули мордой в пол.
Девчонка сидела на кровати. Глаза на лбу, простынь до подбородка, трясется, бедная.
– Пардон, мадам! – извинился Кирилл. – Мы уже уходим...
Грушика отодрали от пола, поставили на ноги.
– Вы меня с кем-то перепутали, – сказал Грушик.
Он пытался изобразить недоумение, но это у него плохо получалось. Этот парень хорошо знал, в чем его вина.
Дима Якушев подошел к кровати, поднял подушку, а там ствол.
– Да нет, не перепутали, – усмехнулся он.
Преступник был вооружен, поэтому легко можно было оправдаться за взлом двери.
Крыть Грушику было нечем. Он покорно оделся и под надзором двух спецназовцев вышел из квартиры.
А во дворе дома его ждала белая «девятка» с затемненными окнами. Одно стекло плавно опустилось, показался автоматный ствол. Тишину взорвал грохот автоматной очереди.
Спецназовцы среагировали мгновенно. Сбили Грушика с ног, закрыли его своими телами.
«Девятка» резко сорвалась с места. Кирилл с Димой бросились за ней, на ходу выхватили стволы. Произвели каждый по одному... холостому выстрелу...
Это все Дима. Это была его затея – устроить показательное «тра-та-та-шоу».
В прошлый раз такое же шоу они устроили для Севы Старьевщика – на глазах у него «застрелили» трех спецназовцев. Удар по психике достиг своей цели – после показательных выступлений братков из команды покойного Дорика бандюк раскололся.
Теперь должен расколоться и Грушик. Дима собирался втолковать ему, как настойчиво пытаются убить его известные ему киллеры – чтобы он не вывел на них ментов. Грушик должен был поверить и крепко задуматься. Дима подскажет ему, как выбраться из опасной ситуации. Бандит должен будет сдать киллеров, тогда ему никто не будет угрожать. Ему простят даже незаконное хранение огнестрельного оружия...
Спецназовцы уже поставили Грушика на ноги. Они знали, почему в них стреляют. Поэтому только делают вид, что крайне обеспокоены случившимся.
А Грушик обеспокоен по-настоящему. Он лихорадочно озирается по сторонам. Страшно ему. Ничего, Дима его сейчас успокоит, расскажет ему, как жить дальше...
– Они... Меня... Они меня хотят убить... – в ужасе бормотал он.
Взгляд его застыл, глаза в страхе полезли из орбит, рука вытянулась в направлении соседнего дома.
– Там... Там снайпер... – пролепетал он. – Я вижу...
Известно, что у страха глаза велики. Поэтому Кирилл не поверил Грушику. А зря...
Выстрела никто не слышал. Зато все видели, как пуля ударила Грушика в грудь. Он вскрикнул, попытался закрыть пробитую грудь, но руки безвольно разошлись в сторону. Ноги его подкосились, и он рухнул на землю.
Это уже не бутафория. Сейчас все по-настоящему.
Стрелял снайпер, с крыши соседнего дома. Но этот дом повернут к ним тыльной стороной. Чтобы попасть к подъездам, нужно обежать его. А это займет время. И неизвестно, кто успеет раньше – киллер или рубоповцы.
Кирилл со всех ног бросился к дому, за ним устремились Дима и спецназовцы.
Они обогнули дом, разделились – каждому достался подъезд. Кирилл поднялся на последний, двенадцатый этаж, вышел на крышу, а там снайперская винтовка. Только самого стрелка нигде нет...
Поиски снайпера ни к чему не привели. Все-таки он оказался быстрей.
Над трупом Грушика рыдала его подружка. Кирилл с трудом оторвал ее от тела, отвел в сторону.
– Тебя Лена зовут, правильно? – закуривая, спросил он.
– Правильно, – всхлипывая, кивнула она.
– Любила Игоря?
– Любила... Лю-юбила!.. – заголосила девчонка.
Пришлось вести ее обратно в квартиру, приводить в чувство. И после этого устраивать допрос.
– Ты знаешь, кем был твой Игорь? – спросил Кирилл.
– Знаю, – кивнула она. – Но мне все равно... Мне с ним было хорошо... Мы с ним... Мы с ним пожениться хотели...
– А знаешь, кто его убил?
– Не-ет!..
– Киллеры его убили. В городе целая группировка киллеров...
– Я знаю.
– Знаешь?! – встрепенулся Кирилл.
Неужели он напал на след?
– Откуда ты это знаешь?
– Игорь говорил.
– Что именно он говорил?
– Он... Он говорил, что эти ребята профессиональные убийцы...
– Так он что, показывал их тебе?
– Да... Я в машине сидела. А они вышли его провожать...
– Кто они?
– Их двое было. В черных куртках. Они пожали Игорю руку... Он к ним ездил, а я с ним увязалась. Он не хотел меня брать, но я настояла. Он сказал, чтобы я из машины не выходила... Я его ждала. А он с теми парнями вышел. Попрощался с ними, сел в машину, и мы уехали... Что же мне теперь делать без него?
Кириллу снова пришлось успокаивать девчонку.
– Адрес этого дома знаешь?
– Нет.
– А без адреса найти его сможешь?
– Нет... Не знаю...
– Может, просто забыла?.. Вспомни, какой он из себя?
– Двухэтажный... Железные ворота... Зеленого цвета... Темно было, но там фонарь светил...
– Так, железные зеленые ворота. Это уже что-то... Дом двухэтажный. Кирпичный? Кирпич какой – красный или белый?
– Белый... Да, белый...
– Так, белый силикатный кирпич. Двухэтажный дом. А на доме табличка с номером, да?
Лена задумалась.
– Да, была табличка... Только я не помню номер. Вернее, я не рассматривала. Мне было все равно...
– Ты пойми правильно, это не праздный разговор. Дело в том, что эти киллеры убили Игоря. Теперь они могут убить тебя. Если мы их не возьмем, они рано или поздно доберутся до тебя... Ну так что, вспомнила номер?
– Нет... Не знаю... Честное слово, не знаю...
Грушик ее уже мало волновал. Сейчас она больше беспокоилась о собственной безопасности. Она хотела помочь Кириллу, но не знала чем.
– Так, давай начнем с того, что ты знаешь. Как вы ехали с Игорем? По каким улицам?
– Я не знаю, не помню... Хотя... Мы с Рижского рынка ехали.
– Так, отлично... Ты, Лена, успокойся, постарайся сосредоточиться... Вы ехали с рынка. Куда, в какую сторону?..
– Ну, от центра.
Дима Якушев был рядом. Он внимательно следил за разговором. Но только сейчас вмешался:
– Если от центра ехать, там Рижская эстакада есть. Вы эстакаду проезжали?
Лена ненадолго задумалась.
– Проезжали, – неуверенно кивнула она. – Да, проезжали. Точно, проезжали. Потом мы, кажется, свернули...
– В какую сторону?
– Кажется влево... Да, влево... А может, и вправо... Не помню я...
Она в самом деле ничего не помнила.
Но Дима не отчаивался.
– Берем район Рижской эстакады, – сказал он. – Будем искать белый двухэтажный дом с зелеными воротами.
Он связался с начальством, объяснил ситуацию, запросил помощь.
К делу подключились немалые силы. На розыски дома было задействовано около десятка экипажей. Только оказалось, что это – мизер.
За Рижской эстакадой по левую сторону – Сокольники, а это многочисленные Рыбинские улицы, переулки под порядковыми номерами. Сокольнический вал, Старослободские улицы. Дворы, переулки, дома старой застройки. Но и это не далеко не все...
Целых два дня экипажи бороздили район Рижской эстакады. Но дом, где могли быть киллеры, не нашли.
И все же Дима не унывал. И правильно делал. Потому что кто-то умный догадался, что Лена могла перепутать Рижскую эстакаду с Русаковской. Поиски продолжались, и в конце концов дом был найден.
За ним установили наблюдение и выяснили, что в нем живут молодые люди очень подозрительной внешности. Похоже, они собирались съезжать. Было замечено, как они складывают в багажник джипа чемоданы.
Что ж, придется их задержать.
3
Лия легко исполнила бандитского авторитета. В тот же день были убиты еще трое.
Череда убийств всколыхнула город. Но Маузер не волновался. Он знал, что опасность обойдет их стороной. Так оно и вышло.
Через два дня с ними связался заказчик, передал деньги. Он оплатил исполненный заказ и выдал предоплату за новый.
Нужно было убить депутата Государственной думы. За это Маузеру причиталось двести тысяч долларов. Он согласился. И приступил к подготовке к покушению.
Господина Сомова охраняли со всех сторон. Дом – неприступная крепость, там его не взять. Про Думу и говорить нечего.
Частенько Сомов заглядывал в офис подконтрольной ему компании. Но и с этим дохлый номер.
У него были любовницы. Заказчик подсказал их адреса. Можно было подобраться к жертве через них. Но неожиданно всплыл почти что идеальный вариант. Правда, для этого пришлось использовать НЗ команды – великолепную снайперскую винтовку «В-94». Оружие стоило немалых денег, но они с лихвой окупались гонораром в двести тысяч долларов.
По субботам Сомов выезжал за город на элитную спортивную базу. Там собирались крупные бонзы от политики и бизнеса. Теннис, гольф, конный спорт. Девочки, бассейны, сауны – это само собой.
Сомов любил играть в гольф. Поле для гольфа находилось на южной окраине спортивной базы и отлично просматривалось с заброшенной водонапорной башни. Одна беда: расстояние слишком большое – около двух километров.
Спортивная база хорошо охранялась. И прилегающая территория также находилась под наблюдением. Специальные патрули с собаками, объемные датчики, сигнальные мины.
Водонапорная башня тоже контролировалась. Здесь была установлена сигнализация. Смит справился с ней на раз.
Лия забралась внутрь, залегла с винтовкой. Смит и Вессон затаились в засаде неподалеку. У них автоматы, если что, они прикроют Лию.
Сомов вышел на поле в половине третьего дня. А до этого, ровно в два, появился патруль. Но Лии повезло. Охранники явно торопились, поэтому на верх башни залезать не стали.
Видно, они не воспринимали эту башню всерьез. Слишком большое расстояние до базы.
Но у Лии суперсовременное оружие, которое поражает человека на дальности две тысячи метров. Но для этого супероружия нужен суперпрофессионал. Та же Линда усомнилась в своих способностях достать Сомова. Зато Лия знала, что она справится. И на контрольных стрельбах доказала, что два километра для нее не расстояние.
И все равно она волновалась. Если она промажет, Сомов поймет, что на него идет охота, и примет все меры предосторожности. И тогда его не достать. Маузеру придется снимать бригаду с места и убираться из Москвы – без денег, но с подмоченной репутацией.
Маузер уже дал команду сворачивать удочки. И Лия уже не вернется в дом на Бакунинской улице. Неважно, накроет она цель или промажет, в столице им оставаться больше нельзя...
Если она сделает Сомова, ее заберут с собой. Если она промажет, ее могут оставить здесь. Возможно, Смит и Вессон уже получили команду на ее ликвидацию. Если она не убьет Сомова, ей кранты... Она не имеет права промазать...
А вот и Сомов. Красавец-мужчина и натуральный козел в одном лице...
Да, это был тот самый скот, на которого Лия когда-то работала. Это он спустил на нее собак, это из-за него ее чуть не застрелили люди Володарского. За все, что она для него сделала, он отплатил ей черной неблагодарностью. Теперь она платит ему той же монетой... Все-таки есть на свете справедливость...
И даже не в справедливости дело. Она должна была убить Сомова, потому что он – ее судьба. И Таня – это тоже ее судьба, и мент Астафьев – тоже. Она добралась до Сомова, доберется и до этих подлецов... Она накажет их всех. Но сначала многоуважаемый Олег Михайлович. Знал бы он, кто ловит его тупую голову в перекрестие мощного оптического прицела...
Из открытых железных ворот зеленого цвета выехал черный джип. Но на улицу вырулить не смог – путь ему перекрыл «КамАЗ» с фургоном. Рядом затормозил микроавтобус, из которого посыпались спецназовцы. «Маски-шоу» началось...
Из джипов вытащили трех крепких ребят и молодую женщину в брючном костюме.
С парнями не церемонились. Да и с женщиной особо не миндальничали – единственно, что ее лицом в землю не ткнули и в позу «ку» возле машины ставить не стали. А так процедура задержания была соблюдена по всей форме.
Возможно, это были люди, никакого отношения не имеющие к бригаде киллеров. Но все сомнения разом отпали, когда в машине был обнаружен целый арсенал оружия. Пистолеты с глушителями, автоматы, патроны, ручные гранаты.
Задержанных по одному затащили в дом – работа началась. Кириллу досталась женщина, которую звали Линда.
Он долго смотрел на нее, морщил лоб.
– Где-то я вас видел, – будто вспоминая, сказал он.
Эта женщина чем-то напоминала Лию. Тот же холодный, змеиный взгляд...
Бандита Дорика убила бомжиха. Под нее мог косить и мужик. Но теперь Кирилл знал, что в авторитета стреляла женщина. Та самая, которая сидела перед ним...
– Мы в Чечне не встречались? – спросил он.
Линда держалась хорошо. Но все же взгляд выдал ее.
Аналогия с Чечней возникла из-за Лии Каленцевой. Та тоже была киллером и тоже была в Чечне. Возможно, и эта мадам убивала русских солдат рука об руку с Лией.
В ее голосе улавливается прибалтийский акцент. Может, и в самом деле она из «белых колготок»?
– Какая Чечня, о чем вы? – сделала она удивленный вид. – Вы сами, наверное, из Чечни. Оно и видно, что на людей как звери бросаетесь...
– Это вы на людей бросаетесь, – усмехнулся Кирилл. – «Мы – беженки из Чечни, подайте нам на пропитание!» Сергей Дориков вам не подал. И вы его за это застрелили...
– При чем здесь это? – презрительно хмыкнула она.
Мол, какой же ты придурок, если думаешь, что Дорика из-за его жадности убили...
Но не Кирилл был дураком. Эта Линда сама угодила в идиотскую ситуацию. Видно, еще не совсем отошла она от потрясения, не успела взять себя в руки – поэтому и проболталась.
– А за что Дорикова убили? – поймал ее на слове Кирилл.
– Какого Дорикова?
Линда осознала свою оплошность – взяла себя в руки, но было уже поздно. Слово, как известно, не воробей.
– А того самого, которого вы убили по заказу Барабы.
– Не знаю никакого Барабу.
– Очень даже может быть, что не знаете. Зато вы знаете бандита по кличке Грушик. Но теперь он для вас не опасен, потому что вы его убили... Вы умеете прятать концы в воду. Только вода эта слишком соленая, все концы всплывают...
– Не понимаю, о чем вы говорите?
– Да ладно, не понимаете... Линда, поймите, вы попали в очень скверную историю. Мы можем доказать, что ваша группа занималась проведением заказных убийств. На вашем счету убийство четырех бандитских авторитетов...
– Чушь какая-то.
– Это не чушь. Сейчас, одновременно с вами, допрашивают ваших подельников. Вы женщина, поэтому мы вас особо не обижаем. А чтобы расколоть ваших подельников, мы пойдем на самые жесткие меры... Поймите меня правильно, в расследовании этого дела заинтересованы очень серьезные криминальные структуры. У ваших сообщников могут быть очень большие неприятности. Они, конечно же, понимают это. Поэтому они во всем сознаются, чтобы облегчить свою участь... Сейчас между вами идет своего рода соревнование, кто быстрее расколется. Кто быстрее это сделает, тот получит снисхождение. А кто не успел, тот опоздал...
– Ничего не понимаю, какие подельники, какое снисхождение?
– Какое снисхождение?!. А все очень просто. Мы закроем глаза на ваше участие в убийстве Дорикова. Мы закроем глаза на все ваши прошлые грехи. И вы пойдете по делу в качестве свидетеля... Но это при условии, что вы чистосердечно во всем сознаетесь...
– Знаю я ваши ментовские штучки, – презрительно усмехнулась Линда.
– Это хорошо, что знаете, – ничуть не смутился Кирилл. – Значит, вам известно, какая участь ждет вас в тюрьме...
Интуиция подсказала интересный ход.
– Лия Каленцева рассказывала вам, как ее чуть не убили в изоляторе?
– В каком изоляторе?
– В женском изоляторе номер шесть... Да, там убивают. И вас могут убить. Я же говорю вам, что некие криминальные структуры имеют на вас большой зуб...
– Я ни в чем не виновата. За что меня сажать в изолятор? – занервничала Линда.
– Вас интересует этот вопрос? А меня интересует, почему вы не спросили, кто такая Лия Каленцева...
– Да? – спохватилась Линда. – А кто она такая?
– Как кто? Ваша сообщница...
– Нет... Нет, вы что-то путаете... – разволновалась она.
– Да нет, это вы путаете. Вернее, путаетесь в своих показаниях... Ладно, не хотите ничего говорить – не надо. Другие скажут... А вы уж не обессудьте...
В комнату на всех парах влетел Дима. Глаза сияют, рот до ушей.
– Кирилл, сигарету дай. Только быстрей, а то бежать надо.
– Куда?
– Да к своему... – Дима нагнулся к Кириллу и шепнул ему на ухо: – Представляешь, мой колоться начал. Такие расклады сдает...
Шепот бывает тихий и оглушительный. Димин шепот попадал под вторую категорию. Он нарочно говорил так громко, чтобы услышала Линда.
Дима старался не зря. Линда занервничала, не на шутку встревожилась. Еще немного, и она запаникует.
Кирилл дал Диме сигарету, закурил сам.
Он блаженно смаковал табачный дым. Со стороны могло показаться, что он напрочь забыл о своей подопечной. Линда разволновалась, заерзала на стуле. Но Кирилл продолжал делать вид, что потерял к ней всякий интерес. А играть он умел не хуже профессионального актера.
– Я не знаю, кто такой Бараба, – не вытерпела Линда.
Кирилл отрешенно посмотрел на нее, равнодушно зевнул. И лениво заметил:
– Вы уже это говорили... Вы вообще ничего не знаете... Сейчас я перекурю, и будем составлять протокол. Так и запишем, что вы ничего не знаете...
– Знаю я. Все я знаю. И Грушика знаю... Только мы его не убивали. Честное слово, не убивали...
Похоже, лед тронулся. Но лучше обойтись без господ присяжных заседателей.
– А кто убивал? – как бы нехотя спросил Кирилл.
– Не знаю... Я вообще первый раз слышу, что его убили...
– Когда вы видели его в последний раз?
– Три дня назад... Может, его заказчик убрал. Связь-то через Грушика шла...
– Значит, заказчику вы уже не нужны.
– Получается так...
– А Лию Каленцеву вы действительно знаете?
– Знаю. Это она исполнила Дорикова...
Значит, интуиция его не подвела. Оказывается, Линда не просто знает Лию. И та и другая – гадюки из одной норы. Только одна змея на месте, а где вторая?
– Каленцева сейчас где?
– У нее работа...
– Работа? Какая работа?
– Она должна исполнить заказ.
– Она должна убить человека?
– Да.
– И вы об этом так просто говорите?
– Я не говорю, я признаюсь...
– Когда она должна его убить?
– Как только, так сразу... Она еще не отзвонилась. Ждем звонка...
– Где она сейчас?
Кирилл выяснил, что Лия находится возле элитной спортивной базы и в любой момент готова выпустить жало.
– Вы можете с ней связаться? – спросил он.
– А зачем?
– Нужно ее остановить.
– Это бесполезно. Она отключила телефон. В целях безопасности...
Кирилл знал, где находится спортивная база. Но не знал, где именно находится Лия.
Линда ему все объяснила. Кирилл поднялся со своего места, направился в комнату, где находился Дима.
Он спешил, поэтому упустил один очень важный момент. О нем он вспомнил в дверях комнаты и повернулся к Линде:
– А кого Лия должна исполнить?
– Депутат Госдумы Сомов Олег Михайлович...
– Депутат Госдумы! Круто!.. Сомов... Сомов?! Олег Михайлович?!.
Это произошло самопроизвольно – как будто какой-то внутренний механизм отказал. Как итог, у Кирилла вдруг отпала всякая охота спешить.
Он посмотрел на Линду придирчивым взглядом – решил, что она может сбежать. Надо приковать ее наручниками к батарее или вызвать спецназовца. Он сделал и то и другое. И только после этого отправился к Диме.
Тот уже избавился от своего клиента и сам собирался идти к Кириллу.
– Дима, есть результат...
– Раскололась?
– Да. После того как ты ее напугал... Угадай с трех раз, кто Дорика убил?
– Она?
– Нет. Лия Каленцева его убила. Лия по кличке Гюрза...
– Мать твою!.. Натуральный гадючник...
– Кто заказчик, Линда не знает. И кто Грушика убил, тоже не в курсах...
– Лия сейчас где?
– Где-где, на охоте. Очередную жертву пасет. В любой момент может нажать на спусковой крючок...
– Что?! Она собирается кого-то убить? Что ж ты сразу не сказал?
– Вот, говорю. Излагаю сведения в порядке последовательности.
– Кирилл, ты что, свихнулся? Какая, к черту, последовательность? Гюрзу остановить надо, потом все остальное...
– Останавливай. Ты начальник, я тебе доложил ситуацию, а ты останавливай.
– Кирилл, я не понял, ты что, устал?
– Нет, просто докладываю по инстанции и жду соответствующих указаний.
– Мать твою! Да проснись ты!.. Короче, кого Лия собирается убить?
– Сомова.
– Так, Сомова.... Кого?! Сомова?!
– Сомова Олега Михайловича.
– Да-а-а...
И у Димы вдруг пропало всякое желание куда-то спешить.
– Сомов Олег Михайлович. – В его голосе звучал сухой официоз. – Депутат Государственной думы...
Дальше шло перечисление всех его должностей и регалий. Все это заняло не меньше двух минут.
– Ты знаешь его телефоны? – наконец спросил Дима.
– Ну что вы, товарищ майор. Депутат Госдумы – лицо неприкосновенное. Я не имею никакого права вмешиваться в его личную жизнь.
В памяти у Кирилла была спрятана парочка телефонов, по которым можно было связаться с Сомовым. Но что-то память не очень хотела открывать свои закрома.
– Вот именно! – У Димы был ну очень серьезный вид. – Государственная дума – это законодательный орган. И в него введены законодательные члены... Поэтому... Поэтому в отношении этих органов все действия должны производиться исключительно в рамках закона. Особенно это касается господина Сомова. Вышестоящие инстанции неоднократно указывали нам на необходимость неукоснительного соблюдения инструкций и законов в обращении с ним... Поэтому... Поэтому действуем четко по инструкции. Мы выяснили, что на господина Сомова готовится покушение. Поэтому мы должны немедленно поставить в известность вышестоящее начальство... Товарищ майор, у вас есть сотовый телефон?
– Есть, – кивнул Кирилл. – Но он приобретен на личные средства.
– Правильно. Вот если бы он был приобретен на средства Госдумы... У меня, кстати, тоже нет мобильника... Значит, будем изыскивать дополнительные возможности известить начальство о готовящемся покушении...
Телефон они нашли, связались с начальством, поставили в известность о готовящемся покушении.
– Товарищ полковник, ждем ваших указаний и распоряжений! – бодро отрапортовал Дима.
Указаний и распоряжений пришлось ждать около пятнадцати минут. Наконец они поступили. Дима собрал до кучи половину спецназовцев, имевшихся в его распоряжении, и вместе с ними отправился на задержание Лии Каленцевой.
Всем своим видом он давал понять, что в груди вместо сердца у него пламенный мотор. И работает этот двигатель только ради того, чтобы спасти жизнь великому государственному деятелю Сомову Олегу Михайловичу. Кирилл тоже работал в режиме имитатора кипучей деятельности.
Правда, в точном соответствии с должностными инструкциями, без всякой самодеятельности. Что в армии, что в милиции инициатива – вещь наказуемая. Кирилл убедился в этом на собственной шкуре. Не зря же он почти три года провел в неволе. Этого бы не случилось, если бы в свое время он оставил Сомова в покое – как того требовало начальство...
Жизнь прекрасна. И прекрасно жить. Власть, деньги, женщины... На фоне унылой действительности Олег Михайлович ощущал себя небожителем. Простые люди казались ему букашками.
С высших небесных сфер Сомова спустил телефонный звонок. В кармане белых брюк завибрировал крохотный мобильник.
– Олег Михайлович! – услышал он голос своего секретаря. – Берегитесь!!! Вас хотят убить! Прямо сейчас! Лия... Лия Каленцева!!!
Со стороны административных построек базы к нему бежали крепкие ребята, готовые закрыть его телами... Неужели кто-то всерьез думает, что его можно убить?
Олегу Михайловичу даже стало смешно... И все же страх проник в душу. Стали неметь пальцы рук и ног.
Кто? Кто может его убить?.. Кто такая Лия Каленцева?.. Лия. Лия?! Та самая?!
Он хорошо помнил ядовитый взгляд этой красивой и холодной, как змея, девушки. Она – киллер. И она может его убить... Олег Михайлович осмотрелся по сторонам. Откуда может прийти смерть?.. Вдали, на возвышенности, виднелся силуэт какой-то башни. Только для снайпера это слишком далеко. Но ведь у Лии длинные руки... За что она хочет его убить?
Леденящий страх овладел всем его существом. Он сковал тело и замедлил время. Пропали все звуки. Сейчас Сомов слышал только гул. Он исходил со стороны башни, стремительно нарастал.
Олег Михайлович увидел какую-то темную точку. Она стремительно надвигалась на него... Это пуля... Нет, это какая-то лента с утолщением на конце... Да это же змея с разинутой пастью. Сейчас она его ужалит. И нет от нее спасения...
Но ведь его же нельзя убить. Это невозможно...
Глава одиннадцатая
1
Компьютер в голове рассчитал все безупречно – дал правильную поправку на расстояние, на ветер... Крупнокалиберная пуля угодила Сомову точно в голову, напрочь снесла верхнюю часть черепной коробки...
Точный выстрел открыл вакансию в Госдуму. Но Лия в депутаты баллотироваться не будет. У нее другие планы...
С башни она спустилась в отличном расположении духа.
Она справилась с заданием и заодно отомстила Сомову... Одно плохо: она отомстила и за Кирилла Астафьева. А этого она делать не хотела. Эта мысль немного подпортила настроение. Но другая – приподняла. Когда-нибудь она расправится с этим ментом. И сучке Таньке отомстит... Но сейчас ей пока что нужно думать о себе...
Винтовку она оставила в башне. Сейчас у нее только пистолет с глушителем. А у Смита и Вессона автоматы «узи». Они куда более круто подкованы.
Бояться нечего. Пока охрана вычислит, откуда стреляли, пока пустят погоню, они десять раз могут уйти. В километре отсюда стоит машина. В режиме марш-броска добраться до нее можно минут за пять.
Только Смит и Вессон что-то не торопятся уходить. И смотрят не куда-то, а на Лию. Неужели подлость какую затеяли?
Зато Лия смотрела по сторонам. Вернее, делала вид. На самом деле все внимание на них. Вот Смит поднимает ствол «узи». Сейчас он выстрелит...
Но Лия оказалась быстрей. Она выстрелила первой. Смит поймал пулю животом, а Вессон – грудью. Два контрольных выстрела в голову. Все, с идиотами покончено.
Конечно же, все это Линда с Маузером. Это они решили убрать Лию. Убийство депутата – это слишком серьезно, чтобы оставлять в живых исполнителя. Ее должны были убить на месте преступления...
У Лии к Сомову неприязнь на почве личных отношений. Она сбежала из колонии, чтобы отомстить ему. И она отомстила. Эта версия была бы более чем убедительной... Откуда у нее винтовка? Кто и почему ее убил? Это всего лишь детали, от которых следствие постарается избавиться, чтобы не портить общую картинку успешно раскрытого дела. Маузер со своей бандой, естественно, ни при чем... Так было бы, если бы Смит оказался чуточку быстрей. Идиот! Разве ж можно медлить с выстрелом, когда перед тобой профи экстра-класса.
Лия высоко ценила свои возможности. Она знала, что дорого стоит. Пусть она осталась одна и без прикрытия, но ей еще выпадет шанс найти себе достойное применение... Кстати, уже сейчас у нее есть достойный вариант. Она вернется к Викентию. У него отличный дом, там она будет в безопасности...
Джип стоял в кущах на берегу пруда. Это отличная машина для тех маршрутов, которыми она должна возвращаться в Москву. Никаких магистралей, никаких шоссе. Там менты, а у нее нет никакого желания с ними встречаться. Хотя на случай встречи у нее есть для них прекрасный букет – два пистолета-пулемета «узи». Будет им праздник...
Прежде чем взяться за дело, она тщательно изучала эти места. Поэтому сейчас не нуждалась в карте. Лесные дороги – колдобины, ухабы, ямы. Но под ней джип, он легко идет по бездорожью...
Из лесного массива она выехала на проселочную дорогу. Все хорошо. Нет, просто отлично. Погони нет, вокруг все спокойно...
2
У Викентия было все – деньги, положение в обществе. Но у него не было женщины – любимой и единственной. Поэтому он чувствовал себя обманутым и покинутым.
Сначала его бросила Таня. Затем от него ушла красавица Мила, к которой он успел привязаться. А ведь все так хорошо начиналось... Романтично, можно сказать...
Может быть, поэтому его так тянет сейчас на романтику. И выпить его тоже тянет... Вообще у нормальных людей это называется – искать на одно место приключений. Но Викентию все равно. Потому что он не нормальный – он обиженный и брошенный...
Сегодня он снова в этом дискоклубе. Снова сбежал от охраны. Снова зависает в баре... В этом районе живет Таня со своим ментом. Она ему больше не нужна... Нет, нужна. Но не она... Он бы хотел закрутить с Милой. А она тоже живет где-то рядом. Может, она зайдет сюда, они встретятся, поговорят – он узнает, почему она бросила его...
А пока вместо Милы под носом крутятся целые стаи малолетних красоток. Это не проститутки, но почти все они готовы переспать с богатым клиентом за соответствующее вознаграждение...
Надо сказать, богатеньких дядечек здесь хватает. Мужики устали от своих жен и любовниц, им хочется чего-нибудь посвежей. Проститутки – это слишком просто, поэтому ловеласы, как те похотливые мотыли, летят на огонек сюда, где так много молоденьких девочек, еще не затраханных молью... Викентий тоже не против секса с малолеточкой. Мало того, в прошлый раз он подцепил такую ляльку... Хотелось бы повторить...
Как на заказ, рядом приземляется юное создание соблазнительной красоты. Девчушка садится на высокий стул, запрокидывает ногу за ногу, короткая юбчонка задирается выше некуда... А ноги у нее – центр притяжения вселенной, глаза сами липнут к ним, нет никакой возможности оторваться...
Девчушка поставила на барную стойку сумочку, достала оттуда тонкие дамские сигареты, закурила. Вполоборота повернулась к Викентию, окинула его насмешливым взглядом, пустила ему дым в лицо... Лет четырнадцать ей, а наглая... Но сексуальная до спазмов сосудов – и в голове, и на метр ниже...
– Дяденька, ау! Смотри, глаза не сломай!
– Ах, да, извините... – стушевался Викентий.
И тут же взял себя в руки, попытался исправить положение.
– Выпить не хотите? – спросил он.
Девчушка одобрительно улыбнулась. В глазах засветился многообещающий огонек.
– Ну почему же, дяденька, хочу... Двойной бурбон со льдом...
– О!
– Вот тебе и «о», дяденька... Я и не то могу!.. Хочешь?
– Что хочешь? – не понял Викентий.
– Ну ты, папочка, какой-то шарящий... Хочешь, я юбочку повыше подниму?
Она не стала ждать от него ответа и ловким движением руки задрала юбку еще выше. Он мог бы увидеть трусики, но не увидел. Видимо, это предмет туалета начисто отсутствовал. Или просто трусики слишком узкие... Все мысли его и чувства сконцентрировались в области паха.
Конечно, он бы не стал тащить эту красотку под венец. Но в постель... Да он не простит себе, если не вставит ей...
– А хочешь... А хочешь, мы уйдем отсюда? – спросила она.
– Вместе?
– Ну, хочешь, я подружку с собой возьму?
– Зачем?
– Папочка, ну ты точно недогоняющий... Тебе что, не нравится секс втроем?..
– Секс?!
– Ну да... Или ты хочешь читать мне стихи под луной?
– Нет.
– Ну так в чем же проблема? Ты пока побудь здесь, а я за Никой схожу...
– Не надо! – Викентий жадно ухватил ее за руку.
Он боялся, что она уйдет и не вернется...
– Ты что, чумной?
– Нет... Я... В общем... Давай без этой, без Ники....
– Ну как скажешь... А в ювелирку заедем?
– Куда?
– Ну, ювелирный магазин здесь рядом. Он ночью работает. Там такой браслет обалденный. Правда, стоит дорого. Почти пятьсот долларов...
Наивно было бы думать, что эта лялька готова отдаться ему за просто так. Ей нужны деньги, и он их даст. Пусть это будет продажная любовь, зато все ясно и никакого подвоха. Он ей – деньги, а она ему – свое юное тело.
Девчонку звали Юля. Они вместе вышли из дискоклуба, сели в его «Лексус».
– Классная тачка! – восторженно отозвалась она, ерзая чудесной попкой на кожаном сиденье. – Клево!.. Ну что, поехали, дяденька?
Викентий был пьян и нетвердо стоял на ногах. Но сейчас он сидит, его не качает и не шатает. Можно ехать... Тем более Юля живет недалеко...
– Может, ко мне поедем? – предложил он.
– Не, не хочу, – с ходу отказалась она. – Ты на Рублевке живешь, а это далеко...
– С чего ты взяла, что я на Рублевке живу? – удивился Викентий.
– А знаю... – махнула она рукой.
Разубеждать он ее не стал. Тем более что его дом действительно не ближний свет. Да еще и через пост ГИБДД проезжать нужно, а тут рукой подать...
Юля жила в двухкомнатной квартире – не одна, с родителями. А родители сейчас на курорте. Она одна дома кукует.
Знали бы ее родители, чем дочурка в их отсутствие занимается... И тут до Викентия дошло, что Юля годится ему в дочери. Но стыдно ему не стало. Эта мысль только сильней воспалила похотливое воображение...
Викентий захватил с собой две бутылки «Уолкер делюкс», Юля мигом сообразила двойной бурбон. Они выпили.
– Красота, да? – закуривая, спросила она. И тут же спохватилась: – Папочка, а цепочку ты мне так и не купил...
– Ах да, – кивнул Викентий.
Он полез в карман пиджака, достал бумажник. Помимо карточки «VISA» у него хватало наличности – что-то около двух тысяч долларов. Для него это не деньги, а для Юли – стимул на всю ночь. Чем больше дашь, тем жарче благодарность...
Викентий хотел отдать ей всю наличность. Но потом передумал, отсчитал пятьсот долларов, немного подумал и спрятал еще одну купюру. Хватит и четырехсот...
Он протянул Юле деньги, за что ему обломился поцелуй в щечку.
– Я тащусь с тебя, папулька! – развязно пропела Юлечка и стащила с себя юбочку.
Трусики на ней действительно символические. И смотрятся на ней так сексуально...
– Деньги еще есть? – мило спросила она.
– Есть, – и он не стал врать.
– Отдашь все... Не веришь?
Она включила музыку, впрыгнула в туфли на высоком каблуке и закачалась в эротическом танце. Выразительность, темп, пластика движений – все на уровне. Танцевала она отменно.
Юлечка стянула с себя блузку, под которой ничего не было. Она осталась в одних трусиках и продолжала танцевать. Викентий был в полном восторге. И даже сам не заметил, как достал одну купюру, вторую...
Он не помнил, сколько банкнот засунул под резинку ее трусиков. Он плохо помнил, как Юлечка сняла с себя эту «пальму», осталась в чем мать родила... Перед глазами все закачалось, в голове закружилось, сознание подернула мутная пелена. Он еще мог различить ее аппетитные грудки. Помнил, как потянулся языком к ее кнопочке-соску. А потом все исчезло. Только пустота – сначала молочная, а затем темная, как ночь...
Пробуждение было ужасным.
Через окно в комнату падал утренний свет. Викентий лежал на постели, в руках липкий от крови нож. А на полу... На полу лежала Юля, вся в крови...
Она лежала на боку, к нему спиной. Ноги поджаты к животу, руки закрывают грудь, голова безжизненно запрокинута назад...
Викентий с трудом возвращался в действительность. Он с трудом осознавал, что Юля мертва. И все никак не мог понять, почему у него в руке окровавленный нож. И сам он весь в крови... Неужели это он убил девчонку?.. Бред какой-то...
Нет, это не так. Никого он не убивал. Не мог убить... Сейчас он во всем разберется....
Но ему не дали возможности вникнуть в эту жуткую ситуацию. В комнату ворвались два крепких парня со свирепыми лицами.
– Очнулся, гад! – гаркнул один.
– Ну все, ублюдок, вешайся!.. – угрожающе оскалился второй.
Не давая Викентию опомниться, они оба набросились на него, забрали у него нож, сбросили с кровати на пол, связали по рукам и ногам, заклеили рот скотчем.
– Толян, делать что будем? – сказал один.
– Как что? – удивился второй. – На «ноль два» звони...
Викентий уже осознал весь ужас навалившейся на него действительности.
Он абсолютно ничего не помнил. Но это не значит, что ничего не было... В памяти провал, он абсолютно ничего не помнит. Не помнит, как и за что убил Юлю...
Проклятый алкоголь. Из-за него он потерял Таню, из-за него убил Юлю...
Но за что он мог ее убить? Что его взбесило?..
Раньше с ним такого никогда не случалось. Но ведь все когда-нибудь случается в первый раз...
– Какое «ноль два»? – возмутился Толян. – Ты хоть врубай, Геша, что несешь! У этого борова знаешь сколько бабок? Он же откупится, а Юльку на нас навесят...
– Ну и хрен с ним! – обозленно рыкнул Геша. Он смотрел на Викентия с лютой ненавистью. – Этот урод Юльку убил. Юльку! Убил!!! Он мою сестру убил! Урою гада!!!
Геша с силой ударил Викентия в живот. Такое ощущение, будто граната в кишках взорвалась. Второй удар чуть не разорвал мочевой пузырь. Мошонка заполнилась жуткой скручивающей болью...
К одному мучителю присоединился второй. Викентия били, пока он не потерял сознание...
Чтобы привести его в чувство, изверги вылили на него целое ведро холодной волы. Викентий открыл глаза. Над ним нависала омерзительная рожа Толяна.
– Короче, мужик, – зло процедил он сквозь зубы. – Ментам сдавать мы тебя не будем... Но тебе это станет. Тридцать штук баксов с тебя, понял?
Викентий кивнул. Что для него тридцать штук баксов? Тьфу!..
– Юльку мы за город вывезем, – сказал Геша. – Там похороним... А нож у нас останется. Если не отстегнешь, мы на Юльку ментов наведем и нож им подбросим... Ты понял, козел?
Викентий снова кивнул.
– Слушай, мужик, а это не твой «Лексус» во дворе стоит? – спросил Толян.
Он дождался утвердительного ответа, крепко задумался. И наконец выдал решение:
– Тачка у тебя клевая, не вопрос. Мы ее себе забираем... Короче, тридцать штук баксов и тачка, на этом все...
Викентий понял, насколько прочно сел он на крючок. Тридцать тысяч долларов и машина – это всего лишь начало. Эти изверги не успокоятся, пока не вытянут из него все до копейки...
Его развязали, забрали ключи от машины и вытолкали за порог.
– Завтра утром чтобы здесь был, – напомнил Геша. – Тридцать штук привезешь...
Из дома Викентий выходил с поджатым хвостом. Руки тряслись, колени подгибались. Голова отказывалась соображать – а ведь ему так нужно было найти правильное решение.
Он мог бы вызвать по этому адресу ребят из службы безопасности. Они бы забрали нож, сами бы вывезли Юлю за город. Но тогда его ребята могут начать шантажировать и его. Тогда из него точно выкачают все до копейки...
– Викентий Дмитриевич, здравствуйте! – услышал он знакомый голос.
К нему подходила Мила. Да, это она... Красивая, обворожительная... Только ему сейчас нет никакого дела до ее красоты. Он ответил ей кивком.
– Викентий Дмитриевич, вы чем-то расстроены? – обеспокоенно спросила она.
Мила жила где-то в этом районе. Неудивительно, что они встретились... Лучше бы они встретились вчера, еще до того, как он уехал с Юлей.
– Почему вы мимо своей машины прошли?
– А-а, – обреченно махнул он рукой. – Это уже не моя машина...
– Нет, с вами определенно что-то произошло... А ну-ка, пошли!
Она взяла его за руку, вывела со двора. Сразу за домом находилось летнее кафе. Мила усадила его за столик, заказала сок.
– Лучше пива, – буркнул Викентий.
– Ты вчера пил?.. Можешь не отвечать, и так видно, что пил. Лицо у тебя отечное, глаза красные... У меня такое впечатление, будто ты вляпался в какую-то историю... А ну-ка честно, юную красотку подцепил?
– Юную? С чего ты взяла, что юную?
– Не знаю... Просто слышала, что в нашем районе какие-то малолетки-клофелинщицы объявились...
Клофелинщицы... А не клофелином ли его вчера накачали?.. Очень даже может быть.
– Что, было что-то? – продолжала допытываться Мила.
– Ну было, – признался Викентий.
И тут до него дошло... А не убивал он никого. Не убивал!.. Юля была жива, она просто притворялась, что умерла. Ведь он не видел ее глаз, не щупал ее пульс... Да, она жива. А эти ее «братья» – самые обыкновенные жулики....
– Мила, я убил человека, – сказал он. – И при этом я никого не убивал...
Он вкратце рассказал, что произошло с ним вчера и сегодня.
– Ну конечно же, тебя обвели вокруг пальца! – легко согласилась с ним Мила. И облегченно вздохнула. Ее обворожительная улыбка сняла остатки тяжести с его души.
– Мне нужно позвонить, – решил он. – У тебя есть телефон?
– Нет...
– У меня тоже нет. Подонки все забрали...
– А куда ты хочешь позвонить, если не секрет?
– В службу безопасности. У меня есть своя служба безопасности...
– Плохая у тебя служба безопасности, – недовольно покачала головой Мила. – Как тебя могли отпустить одного, без охраны?
– А я сбежал.
– Плохая у тебя охрана, если от нее можно сбежать... Если бы я тебя охраняла, ты бы от меня никуда не сбежал...
– Достаточно того, что ты сама от меня сбежала.
– Я?! Сбежала от тебя?! – удивилась она.
– Ну да. Мы договорились о встрече, а ты не пришла... Скажи, что занята была.
– Нет, не скажу... Просто мне показалось, что я тебе надоела. А навязываться – это не в моих правилах...
– Навязываться?.. А я, между прочим, тебя искал!..
– Даже так... Ладно, не об этом сейчас разговор. С Юлей надо что-то решать... Я всегда говорила молоденькие девочки до добра не доводят...
– Ты и сама не старая.
– Может быть... Звонить никуда не надо. Я сама с этими выродками разберусь. Квартиру запомнил?
– Запомнил... Погоди, как это ты с ними разберешься?
– Очень просто... Я с раннего детства карате занимаюсь. Если хочешь знать, у меня третий дан...
– Да ну! – не поверил Викентий.
– Знаешь, кем я работала?.. Я не хотела тебе об этом говорить. Думала, что это оттолкнет... Но сейчас-то я вижу, что без меня ты пропадешь...
Мила его заинтриговала. Хотелось поскорее услышать ответ на ее же вопрос.
– И кем же ты работала?
– Ты на меня так смотришь, будто я киллером работала... Нет, не киллером... Я телохранителем одно время работала. За одной очень богатой дамой смотрела... Ты бы доверил свою жену телохранителю-мужчине? Нет... И ее муж тоже не доверял. А женщине доверял... А себя ты можешь мне доверить?
– Могу, – кивнул Викентий.
У него не было повода не верить Миле. Она производила впечатление сильной женщины. Пушистая кошка могла в один миг превратиться в хищную пантеру...
Эта женщина завораживала его. Он помнил, как хорошо было с ней в постели. Вспомнил, как сильно переживал, когда она вдруг оставила его... Он не хотел ее терять. Отныне она снова будет с ним. Хотя бы в качестве личного телохранителя. А там будет видно...
Мила и в самом деле преобразилась в хищницу. Викентий увидел металлический отблеск в ее глазах, когда они поднимались из-за столика.
Она шла разбираться с подонками и ничего при этом не боялась. Стальная женщина. И очень красивая... Это просто чудо, что Викентий снова ее нашел.
Они зашли в подъезд, поднялись на третий этаж, Мила нажала на клавишу звонка.
– Кто? – спросил грубый мужской голос.
– Вам телеграмма! – очень убедительно сыграла она.
Дверь открылась, и Мила показала все, на что была способна. Она ударила недоноска кулаком в солнечное сплетение. Не дожидаясь, когда он загнется, добавила раскрытой ладонью по шейной артерии. Парень без чувств упал на пол.
Второго скота она ударила в прыжке. Эффектно выбросила ногу вперед, пяткой заехала в челюсть... Круто!
Викентий с восторгом смотрел, как этот выродок влипает в стену и соплей стекает по ней на пол.
Мила вбежала в комнату, где находилась Юля. Та по-прежнему лежала на боку, вся в крови... По идее, она уже должна была подняться, принять душ и сейчас пить горячий кофе... Но она все лежит. И подниматься не собирается... Она никогда не поднимется. Она мертва...
Ледяная рука сжала душу, телом завладела нервная дрожь. Бледный как полотно Викентий стоял ни жив ни мертв и смотрел, как Мила пытается нащупать пульс на Юлиной шее. У него еще была надежда. Но, увы...
– Нет пульса, – встревожилась не на шутку Мила.
Она перевернула Юлю на спину, с трудом убрала руки с груди. Взору открылась страшная рана...
– Викентий, ты точно убил ее... – ужаснулась Мила.
Ему казалось, что сейчас он упадет в обморок.
– Ладно, не волнуйся, – попыталась она его успокоить. – Что-нибудь придумаем...
Лия привела в чувство первого парня, отхлестала его по щекам.
– Кто ты такой? – жестко спросила она.
– Я... Я Толик... – Он увидел Викентия, показал на него пальцем: – А он... Он Юлю убил... Он ее трахнул и убил... Ты бабки принес, падла?
– Бабки?! – неожиданно для себя рассвирепел Викентий. – Я тебе покажу сейчас бабки!
Он осатанело набросился на парня, начал бить его ногами. Он отомстит ему за все унижения...
Мила с трудом оторвала его от подонка, сама занялась им.
– Где нож? – спросила она.
– Нож?! Хрена вам, а не нож!.. Лю-юди, помо-огите! Уби...
Мощный удар в печень оборвал звук. Парень схватился за живот и с тихим визгом закружил по полу.
Мила схватила Викентия за руку, потянула за собой.
– Уходим!
– А нож? – догадался спросить он.
– Какой нож? Сейчас люди сбегутся! И милиция здесь будет...
Они вышли из дома, пересекли двор. На трассе поймали такси, сели в машину и поехали к нему домой.
Викентия трясло так, будто машина ехала вниз по ступенькам длинной лестницы. Душу скручивал ледяной страх, выжимал из нее все жизненные соки...
– Не волнуйся, – успокаивала его Мила. – Все будет нормально... Я что-нибудь придумаю...
– Что?.. Что ты придумаешь? – под стук собственных зубов спросил он.
– Что-нибудь... Не переживай, все будет нормально... Викентий, я прошу тебя, успокойся. Я не хочу, чтобы твои охранники видели тебя в таком виде. Они сразу поймут, что что-то случилось. Начнутся расспросы...
– Да пошли они...
Да, Мила права. Охрану нужно менять. Что это за профессионалы, от которых можно сбежать... Вот Мила – профессионал. С ней он как за каменной стеной... Никогда не думал Викентий, что когда-нибудь придется искать защиту у женщины. Но ему даже нравилось, что Мила взяла его под свое крыло. С ней уютно...
– Тебе надо позвонить домой, – решила она. – Скажи, чтобы твои телохранители убирались ко всем чертям... Я останусь с тобой вместо них.
Идея Викентию понравилась. Он попросил у таксиста сотовый, связался с начальником охраны, велел очистить дом.
Вместе с охраной убрались и домработницы. Зато в доме появилась Мила. Это обнадеживало...
Само лучшее успокоительное – напиться и забыться. Мила с удовольствием приняла его предложение.
– Ты только не переживай, – сказала она. – Все будет в полном порядке... У тебя есть тридцать тысяч?
– Да, конечно.
– Завтра мы свяжемся с этими ублюдками и отдадим им деньги. И пусть только попробуют не отвязаться...
– А если не отвяжутся?
– Отвяжутся... Знаешь что, тебе надо уехать за границу. На время, пока все не уляжется...
– Это идея, – оживился Викентий.
Как всякий бизнесмен крупного ранга, он всегда был готов к внезапному отъезду за границу. Россия – это вулкан, который может проснуться в любой момент. А кому охота плавиться в огненной лаве?..
У него есть чемоданчик, в котором лежит загранпаспорт с бессрочной визой и сто тысяч долларов. А на счетах за границей – неприкосновенный запас, ровно двадцать миллионов.
Если продать все свои предприятия, сложить в кучу все оборотные капиталы, выйдет сумма на порядок выше. Но с этим он пока торопиться не будет...
– Заграница – это да, хорошая идея, – сказала Мила. – Но... Тут такая ситуация... Возможно, милиция выйдет на тебя. Мало ли что. Начнутся розыски через Интерпол...
– И что? – забеспокоился Вениамин.
– Ничего... Просто я бы на твоем месте уехала за границу под чужим именем.
– Элементарно.
– У тебя есть фальшивый загранпаспорт?
– Нет. Но будет. Хоть завтра... У меня есть один очень хороший знакомый...
В МИДе у него есть человек, которому он когда-то очень здорово помог. Теперь он его выручит. Небезвозмездно, конечно. Но с деньгами у Викентия проблем нет. Пока нет... Вот будет номер, если менты арестуют его счета?.. Что, если его уже сейчас ищут?
Он нисколько не сомневался в том, что убил Юлю. Он сомневался лишь в том, что готов понести соответствующее наказание. Он не хочет садиться в тюрьму!
Знакомый из МИДа сделает ему паспорт за пару дней, и можно вылетать...
Он, конечно, может спросить, зачем Викентию фальшивый паспорт. Но у него есть на это ответ. В России опасно жить. Недавнее убийство депутата Сомова – наглядное тому подтверждение. Надо сматываться, пока не поздно...
– В общем, тогда давай так. Ты оформляешь паспорт, уезжаешь за границу, а я остаюсь здесь, – решила Мила.
– Зачем? – недоуменно посмотрел на нее Викентий.
– Буду следить за ходом дела. Если все будет нормально, я дам тебе знать и ты вернешься...
– Ну уж нет. Ты поедешь со мной!
Он не собирался расставаться с Милой. Не для того он ее нашел...
– Но...
– А давай без «но»! – оборвал ее Викентий. – Я тебя нанял. Ты мой телохранитель. И будь добра подчиняться мне...
– Я не против, – легко согласилась Мила. – Я буду тебе подчиняться. А ты... Ты будешь подчиняться мне в постели. Идет?
– Идет!
Мила будет его телохранителем и любовницей... Великолепный вариант...
Ему уже сейчас немедленно хотелось оказаться за границей. Они уедут с Милой на Канары, будут жить в пятизвездочном отеле, кататься на горках в аквапарке... А вечерами они будут заниматься сексом. И не только вечерами. Они будут любить друг друга при любом удобном случае...
– Значит, ты хочешь взять меня с собой.
– Да!
– Тогда тебе придется позаботиться о паспорте для меня. Мы оба должны быть под вымышленными именами.
– Да, конечно, как скажешь....
Викентий думал о загранице. Но ведь Мила с ним сейчас, в настоящем. Ему вовсе не обязательно ждать, когда они будут на Канарах, чтобы заняться с ней сексом. Они могут заняться любовью прямо сейчас...
Он потянулся к ней, взял ее за руку, притянул к себе. Мила шаловливо улыбнулась и ловко расстегнула ему ширинку... Вот что значит крутая женщина. Сразу берет быка за рога... Он, конечно, не бык. И рог у него всего лишь один. Но он совсем не против, если она возьмет...
Они провели вместе чудесную ночь. А утром Мила взяла деньги и отправилась по адресу, где жила Юля. Она хотела взять Викентия с собой, но он отказался...
Он боялся ехать с ней. А потом, ему хотелось проверить Милу. Ведь она могла присвоить деньги себе. Все-таки тридцать тысяч – для нее это большие деньги... Но Мила его не кинула. Она вернулась довольная.
– Все нормально, – сказала она. – С Юлей вопрос решен. Жаль, конечно, что все так случилось, но жизнь-то продолжается... В общем, все в порядке. Парни взяли деньги и обещали больше тебя не трогать. Разве что...
– Что? Они еще чего-то хотят?
– Нет, больше им ничего не нужно... Только твой «Лексус» и тридцать тысяч...
– Я же отдал им машину.
– Им нужна дарственная или, по крайней мере, генеральная доверенность... Но это решаемый вопрос, правда?
– Да, решим, – кивнул он.
– И еще одна проблема, – нахмурилась Мила. – Нож они мне не отдают... Держат камень за пазухой. Ничего, что-нибудь придумаем... Как насчет паспортов?
– Будем решать.
Если Викентий за что-то брался, он обязательно доводил дело до конца. К исходу третьего дня на руках у него были два дипломатических паспорта на подлинных бланках – на него и на Милу...
Сомова они спасти не могли. А ведь так старались... Известие о его гибели они получили еще на подъезде к спортивной базе.
Кирилл угадал с маршрутом, по которому должна была уходить Лия. Жаль, они чуточку не успели, не успели подготовиться. И Гюрза оказалась очень шустрой. И жалить она умела...
У Тани запиликал телефон.
– Да...
Она разговаривала недолго. Нажала на «сброс», сунула мобильник в сумочку. Взволнованно посмотрела на Кирилла.
– Викентий звонил, – тихо сказала она.
– И что? – напрягся он.
– Он дает развод...
Такое впечатление, будто Таня раздумывает. Как будто всерьез размышляет, не повернуть ли назад. Может, ей не очень-то нужен рай в шалаше...
А ведь Викентий зовет ее к себе. Он готов ее простить, все такое прочее... Неужели уйдет?..
– Развод и девичья фамилия. Разве ты этого не хотела?
– Странный вопрос, – пожала она плечами. – Если я с тобой, значит, мне нужен развод... Он дает развод, но не сейчас, а когда вернется...
– Откуда?
– Он уезжает за границу, говорит, что ненадолго... Кирилл, у меня такое ощущение, что с ним что-то не так...
Больше она ничего не сказала, но Кирилл понял, что при первом же удобном случае она навестит Викентия.
Как ни крути, а он не чужой для нее человек, и Таня имеет полное право видеться с ним. Но у Кирилла возникло такое чувство, что эта встреча добром не закончится.
Ведь где-то на свободе ползает Гюрза...
Этих ребят Лия знала давно. Еще с тех времен, когда работала на Володарского, а через него – на Сомова.
Володарского нет, Сомова тоже. Зато остались эти ребята. Правда, они уже далеко не в той форме, в которой были раньше. Внешне они еще неплохо смотрятся. Но героин уже сделал свое дело...
Наркотики стоят денег. А Лия подсказала им место, где их можно достать. Это был ее план – раскрутить Юхнова на бабки. И дело прошло как по маслу. На лоха ведь не нужен нож...
Лия добилась своего. Теперь у нее есть дипломатический паспорт и денежный мешок в лице Викентия Лоховского. Пока он всего лишь содержит ее, но она уже знает, как выпытать у него код, по которому можно получить доступ к его миллионам. Она обязательно провернет этот вариант, но не сейчас, а когда окажется за границей.
Авиабилеты на руках, и уже завтра они с Викентием будут за бугром. Бояться ей нечего. Она умело подкорректировала свою внешность, и по фотографии в паспорте ее не опознать. Хотя риск, конечно, есть. Но кто не рискует, тот не оттягивается на Канарах...
Завтра они улетают, а сегодня Лия должна была решить один очень важный для себя вопрос.
– Бабки принесла? – спросил Геша.
Это его подругу подкладывали под Викентия. Это ему больше всего досталось от Лии, когда она изображала праведный гнев.
– Нет. Только доверенность... Теперь машина ваша, пацаны...
– Погоди, а где тридцать штук? – Толян нервно гладил своего ротвейлера Лорда.
– А ты знаешь, сколько «Лексус» стоит? Тысяч семьдесят, понял?
– Его еще продать надо.
– Продашь. Доверенность-то генеральная...
– Ну, тачка – это, конечно, некисло. Но нам живые бабки нужны...
– Что, оттопыриться не на что? – усмехнулась Лия.
Она достала из кармана пятьсот долларов, протянула Толяну.
– И это все? – возмущенно спросил он.
– Не все... Тридцать штук – мои. Но... Но я могу их оставить вам. Только с одним условием... Двух человечков убрать надо. По пятнадцать штук за рыло...
Для Толяна человека грохнуть что плюнуть. Натуральный отморозок. Только вряд ли у него осталась прежняя хватка. Хотя, может, еще не все в нем заржавело...
– Бабки вперед, – буркнул он.
– Нет, сначала стулья...
Геша еще тот гонщик. Будет гонять на «Лексусе», пока в хлам тачку не разобьет. А за битую машину им много бабок не дадут. Так что рано или поздно им понадобятся бабки, и они их получат. Сначала сделают дело, а потом Лия свяжется с ними, сообщит, на каком вокзале, в какой камере хранения лежат бабки...
– Кого валить? – спросил Толян.
Ему все равно, когда завалить, лишь бы бабки платили...
Можно сказать, что Лия отомстила Тане. Викентий сомневался, правильно ли это: оставить ее ни с чем при разводе. Даже подумывал о том, чтобы отписать ей свой дом. Но Лия его отговорила.
Этим она не только Тане отомстила, но и менту Астафьеву. Слишком жирно им обоим жить в таком роскошном доме... Но эта месть ерундовая. Лия должна отомстить им по-настоящему.
Она бы и сама грохнула их обоих. Но у нее все на мази – денежный мешок, паспорт, авиабилеты на загранрейс. Лучше она наймет двух идиотов, да еще за их же деньги...
Получится – хорошо, ничего не выйдет – что ж, так тому и быть. Но в любом случае к ответственности за убийство мента ее не привлечь. Она будет за границей, под чужим именем и с чужими миллионами...
На сердце давило недоброе предчувствие, и Лия очень спешила покинуть этот дом.
Машина уже под парами, осталось только бросить в багажник вещи, и можно ехать.
Только Викентий что-то медлит. Поднялся на верхний этаж, обошел все комнаты, спустился вниз.
– Такое ощущение, будто я сюда больше не вернусь, – уныло сказал он.
– Ехать надо, – напомнила Лия.
У них еще много времени в запасе, но уезжать нужно немедленно. Тревога в душе усиливалась...
– Да, конечно, едем, – кивнул Викентий.
Они уже были в холле. Машина во дворе. Вышли, уложили вещи, сели бы сейчас да поехали. Все быстро и просто... Но Викентия снова понесло на верхний этаж.
– Ты куда?
– Да надо...
Это «да надо» затянулось. Лия ждала Викентия, стиснув зубы. Еще рано показывать жало...
А потом, у нее есть успокоитель – к ноге под широкой брючиной был прикреплен небольшой пятизарядный револьвер «Р-92». Не самое удачное оружие для боя, зато весит всего полкилограмма и очень удобно для скрытого ношения.
Жаль будет расставаться с этой машинкой. Перед таможенным досмотром от него придется избавиться. Лишь бы только до этого момента ничего не случилось. Внутреннее напряжение нарастало...
Прошло пять минут, десять, а Викентий все не появлялся. Наконец Лия не вытерпела, поднялась на второй этаж.
Он стоял у окна в спальне и смотрел куда-то в пустоту. О чем-то думает?
– Викентий, нам пора, – тихо сказала Лия.
– Все, едем, – кивнул он.
Но с места не сдвинулся. Продолжает о чем-то думать. Дятел тупоголовый...
– Я вот о чем думаю, – сказал он. – Как ты меня тогда нашла...
– Когда?
– А когда я Юлю убил.
– Странный вопрос.
Неужели он в чем-то ее подозревает?.. Если так, то он не совсем лох. Но ведь и она не дура и умеет вешать лапшу на уши. Она и сейчас уболтает его.
– Это не вопрос... Это я просто думаю...
– И о чем же ты думаешь?
– Да так, ни о чем... Ну что, едем?
– А как скажешь. Лично мне и здесь неплохо...
– А мне везде хорошо...
Он взял ее под руку и вместе с ней повернул к выходу.
Но из спальни они не вышли. В дверях неожиданно появилась Таня... Это называется – приехали. Здравствуйте, девочки!..
Она совсем не прочь была пообщаться с этой сучкой. Но только не сейчас... В отношениях с Викентием Лию устраивало все, кроме возможности засветиться через Таньку и мента Астафьева. Именно поэтому она так стремилась поскорее уехать за границу. Все было так здорово – и на тебе, в самый последний момент...
Викентий смотрел на Танюу без особого удивления.
– Я знал, что ты придешь, – сказал он.
– Даже так? – холодно удивилась она.
И посмотрела на Лию... Интересно, узнает или нет. Все-таки Лия изменилась. Внешне...
– Твоя новая любовь? – насмешливо спросила она.
Нет, не узнала. Замечательно.
– Ну, я же не спрашиваю про твою любовь...
– И правильно делаешь...
Таня продолжала смотреть на Лию. Во взгляде появился проблеск узнавания... Хреново.
– Я так поняла, ты куда-то уезжаешь?
– Уезжаю. В заграничное турне...
– Мне кажется, ты зря это делаешь.
– Почему?
Идиотский вопрос. Таньке нужны его бабки, неужели не ясно?..
– Потому...
Викентий посмотрел на Лию.
– Иди в машину, – тихо сказал он. – Я сейчас...
Ну да, так она ему и поверила.
Лия послушно кивнула, с потупленным взглядом прошла мимо Тани.
Она не должна была уходить далеко, нужно быть в курсе, о чем идет разговор. Но Лия все же спустилась вниз, быстрым бесшумным шагом обследовала комнаты первого этажа, вышла во двор. Мента Астафьева нигде не было. Что ж, тем хуже для Таньки...
Лия вернулась в дом, поднялась на второй этаж, зашла в спальню. Но в комнате застала только Викентия.
– А где Танька? – спросила она.
– Тебя правда зовут Лия?
Викентий смотрел на нее злым, обличающим взглядом.
Ее всего пару минут не было, а Танька уже успела и оговорить ее, и куда-то исчезнуть.
Она могла спрятаться за дверью перед лестницей. Лия проходила мимо и не заметила ее. Если так, то она уже спустилась вниз, выбежала из дома... Не думала она, что Танька может быть такой шустрой...
– Где Танька, я спрашиваю? – угрожающе зашипела Лия.
– А ты в самом деле похожа на гадюку, – презрительно усмехнулся Викентий.
– Я еще и жалить могу...
Стрелять в него она не стала. Но, чтобы успокоить его, провела целую серию ударов, после которых Викентий ушел в глубокий аут.
Она быстро обыскала комнату. Тани нигде не было. Неужели убежала?..
Лия снова спустилась вниз, прошла к воротам. Калитка открыта... Значит, она все-таки ушла. Вот сучка!
Гнаться за Танькой – только время терять. А времени у нее в обрез...
Лия поднялась к Викентию, привела его в чувство, ткнула в лоб пистолет...
– Вот что значит пригреть змею на груди, – хмыкнул Викентий.
– Кто ж виноват, что ты такой тупой.
– Значит, я не убивал Юлю?
– Я бы сейчас на твоем месте думала о другом.
– А я ни о чем другом думать не могу...
– Заткнись, мурло! И смотри на меня!.. Я ухожу, а ты остаешься, – сказала она. Ее голос вползал в его душу, складывался в ней змеиными кольцами. – Я могу тебя убить, а могу пощадить... Скажешь, как взять твои миллионы, – я тебя помилую. Нет, я тебя убью...
Лия убьет его по-любому. Скачает из него ценную информацию и кончит.
У него и у Таньки было слишком мало времени, чтобы он успел сказать, когда, каким рейсом и под какими фамилиями они собираются вылететь из Шереметьева. Поэтому она спокойно может отправляться в аэропорт. Она еще успеет уйти... Но сначала номер счета, схема доступа...
Какое-то время Викентий долго соображал – решал, говорить или нет. Чаша весов склонилась на сторону Лии.
Она узнала все, что ей нужно.
– Не врешь?
Викентий замотал головой. Похоже, что не врет...
– Ну все, дорогой, – ядовито улыбнулась она.
Жить Викентию оставалось всего ничего. И он понял это.
– Ты меня убьешь? – Нужно было видеть, сколько было удивления в его взгляде.
Да, он и в самом деле идиот, если поверил ей... Придется его разочаровать...
– Конечно, убьет! – ответил за Лию мужской голос.
Это что за чертовщина?.. Она медленно обернулась назад.
Так и есть, это Кирилл Астафьев. Огромный и крутой, как скала.
Не мог он появиться так скоро... Не мог, но появился...
Лия ощутила себя змеей, на которую уже наставили палку с рогатиной. Еще немного, и голова ее будет в тисках...
Но у Кирилла нет пистолета. Пиджак, правда, нараспашку. Но все равно, пока он дотянется до кобуры... Зато у Лии пистолет в руке. И стрелять она умеет...
Этого не может быть! Кирилл опережает ее... Это невероятно, но его пистолет уже смотрит на нее...
Они выстрелили одновременно. Но мент каким-то чудом сумел уйти в сторону. А Лия осталась на месте. Навсегда...
Теперь она может попасть на свой самолет без билета и всякого таможенного досмотра. Но привидения на самолетах не летают...
4
Только что смерть смотрела на него, Викентия. Теперь он сам смотрит на смерть... Эта дрянь собиралась убить его. Но... Но она не знала, что Викентия нельзя убить. Он счастливчик, и ему всегда везет...
На этот раз его спас Кирилл Астафьев. Он появился как нельзя вовремя. Не думал Викентий, что можно стрелять так быстро и метко...
– Спасибо... Спасибо вам... – пролепетал он и снова перевел очумелый взгляд на труп Лии.
Все, эта змея больше никого не ужалит...
А Кирилл молодец. Ведь он же мог дождаться, когда Лия прикончит Викентия, а потом уже пускать в ход свое оружие. Но нет, он спас его. А ведь ему это невыгодно...
Фактически Таня остается его женой – все из-за адвокатов, которые тянут с бракоразводным процессом. Если бы Викентия не стало, она бы отхватила солидный кусок наследства. И все бы это досталось Кириллу. Он бы стал богатым человеком... Но тем не менее он не позволил, чтобы гадюка его укусила...
И скажи после этого, что все менты – паразиты...
Геша разбил машину в хлам и попал в реанимацию. Сам виноват. Когда плющит, надо на хате сидеть, а не на тачках рассекать...
Толяна тоже в тот день конкретно перло. Но ведь он в машину с этим прибитым не сел. Он с Юлькой остался. В кайф им тогда было...
Зато сейчас ломает конкретно. И бабок нет, чтобы приход поймать.
А ведь есть бабки. Сука Лийка спрятала их где-то в Москве. Сама она уже за границей. Должна скоро позвонить – спросить, сделали они мента или нет... Может, в самом деле сделать его? Это ж просто. Лийка дала наводку на парк, где он иногда гуляет по вечерам. Не каждый же день он там бывает, но можно покараулить. Тем более Лорд будет при нем, с ним нескучно...
Толян сейчас был в том состоянии, что ради тридцати тысяч мог расстрелять хоть целый ментовский взвод. Правда, стрелять не из чего. Но есть кое-что покруче...
Кирилл любил гулять в этом парке. Особенно по вечерам, особенно с Таней... Они гуляли здесь еще до того, как он сел в тюрьму. И сейчас им здесь очень нравится...
– Кирилл, я не понимаю, чего ты дуешься? – как на ненормального смотрела на него Таня. – Радоваться надо...
Викентий отписал ей дом, машину и много денег. В принципе, неплохо. Но это «неплохо» почему-то не радовало...
Ему нужна сама Таня, а не богатая невеста.
Ладно, что есть, то есть. Главное, они вместе с Таней, у них все хорошо и впереди целая жизнь. Мешать их счастью некому. Сомова нет, Лии тоже... Туда им и дорога...
Они шли по парку, под ногами шуршала опавшая листва. Темно, вокруг никого. Только впереди чуть правее мужик с собакой.
Мужик бросал палку, а собака приносила ее обратно. Ну очень увлекательное дело.
– Анекдот про собаковода знаешь? – спросил Кирилл. – В общем, у собаковода тройня родилась. Показывают ему всех троих. Он – дов-о-ольный. Хорошие детки, говорит. Этого, который посредине, можно, говорит, оставить... Эй, что он делает?
У мужика явно сбило прицельную планку. Он швырял свою палку в одну сторону, но вдруг изменил курс. Теперь его палка летела в Кирилла с Таней...
Да и не похоже это на палку. Скорее какой-то флакон. Он упал в двух метрах от них. Звук ударившегося о плитку металлического предмета... Мама родная, да это же граната!..
Кирилл не успевал дотянуться до нее ногой, чтобы отфутболить. Но есть другой вариант. Прыгнуть на нее, накрыть грудью... Тогда Таня останется жива...
Но случилось непредвиденное.
Кирилла опередила собака, которая приняла гранату за палку. Здоровенный ротвейлер схватил ее зубами, резко развернулся вокруг своей оси и понес к хозяину.
Граната рванула у него в зубах на полпути.
Собаку разнесло на части. Но хозяин ротвейлера уцелел.
Он удирал от Кирилла со всех ног. Кирилл догнал его, припечатал к земле.
Наемником оказался самый обыкновенный наркоман. Кирилл сломал его на раз, выбил из него всю правду. Оказалось, его наняла Лия.
К счастью, привет с того света до адресата не дошел. И жизнь продолжается...
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги