Колычев. Циклы детективов. Романы 1-44

Глава первая

Только что все было в полном порядке.

Никита возвращался домой. После двух армейских лет. И после полугода бандитской эпопеи. На нем военная форма — как будто он дембель. Два года армии он оставлял за собой, а те кровавые полгода навсегда вычеркивал из своей жизни. Мать и отец ждут его трезвые, в собственной квартире, накрыт праздничный стол.

«ДМБ-93», возвращение домой… И тут на тебе! Черный «БМВ», бандитские рожи… Все резко изменилось.

— Не, ну чо за дела, вояка ты долбаный? — нахраписто спросил первый мордоворот в кожаной куртке на меху. — Какого хрена, бля, под колеса лезешь?..

— Да жить ему надоело…

К Никите подошел второй здоровяк. Морда два на два, улыбка. Улыбка не простая, а вызывающая. В смысле кирпич на себя вызывает…

— Ребята, вы не правы, — миролюбиво ответил Никита. — На красный свет зачем едете?

— Это наш город, по-онял? — заявил первый браток. — Мы тут самые крутые, по-онял? Да нам здесь все по барабану, по-онял?..

— Понял, понял, — отгородился от него руками Никита. — Все понял и отваливаю…

Надо уходить. От греха подальше. Влезешь в конфликт, заварится крутая каша. И снова война. А Никита так от нее устал…

— Э-э, я не понял! — протянул браток и схватил Никиту за руку. — Ты куда, козляра вонючий?

Никита, казалось, сейчас заплачет — с таким видом он посмотрел на братка. Но он не заплакал. А хищно процедил сквозь зубы:

— А за козла ведь ответку надо держать?

— Не, в натуре, ты чо, еще бакланить здесь будешь?

Браток выбросил вперед кулак. Но Никита был наготове. Он резко присел на ногах и мощным движением вогнал свой кулак ему в пах. Браток взвыл от боли и повалился на землю.

Второй браток осоловело посмотрел на Никиту и тоже ударил. Ногой. Но промахнулся. Никита отбил удар и провел первоклассный апперкот. Мордоворот ослаб и кулем осел на асфальт.

Но это было всего лишь начало.

Из машины выбрались еще двое. Первый — здоровяк с омерзительной рожей. Глубоко посаженные глаза, багровый шрам на правой щеке. На скошенных губах гнусная улыбка.

А второй… Никите стало жарко, когда он глянул на надвигающуюся на него махину. Человек-гора, пустой рыбий взгляд. В глазах полное равнодушие ко всему. Но в них еще и приговор. Ни злости. Ни ярости. Ни волнения. Просто приговор. Холодный, неотвратимый.

Человек-гора подошел к Никите.

— Сломай его, — приказал ему мордоворот со шрамом.

И тут же в Никиту устремился тяжеленный кулак.

Никита увернулся, подался чуть вправо и вложил всю силу в свой удар. Его кулак врезался противнику в челюсть. Но тому хоть бы хны. Будто даже не заметил он, что его ударили. Руками-граблями он подцепил Никиту за ремень и за ворот шинели, быстро, рывком вознес его вверх. И резко опустил. Никите показалось, что он на полметра вошел в землю. И тут же на него сверху обрушился кулак.

Никита вовремя увидел и оценил опасность. Но успел лишь немного отклонить голову вправо. Кулак метил ему в темечко, но рубанул по плечу, смял ключицу. Адская боль ворвалась в каждую клеточку его тела. Рука мгновенно отнялась. Болевой шок едва не отключил сознание.

А человек-гора начал замахиваться снова…

Все произошло в считанные доли секунды. Рядом с «БМВ» вдруг остановилась белая «шестерка». Краем глаза Никита отметил, как из окошка высовывается чья-то тонкая рука. В ней пистолет с цилиндром глушителя. Выстрел. Еще один.

Человек со шрамом дернулся. Одна пуля попала под нос, в плотно стиснутые губы. Во рту образовалось крошево из зубов и плоти. Вторая пуля угодила точно в лоб.

Никита не слышал первых выстрелов. Прибор бесшумной стрельбы надежно заглушил и третий. Пуля врезалась человеку-горе в спину, раздробила правую лопатку. Тот так и не смог опустить свой кулак…

Никите показалось, что четвертый выстрел предназначен ему. Он резко подался правее, закрылся телом человека-горы. И точно, еще одна пуля продырявила это тело. Никита держал уже труп, не давал ему упасть. Недавний противник стал его щитом.

Неожиданно воздух всколыхнул вой ментовской сирены. Он вспугнул белую «шестерку» и человека, в ней сидевшего. Машина сорвалась с места и стремительно понеслась по шоссе. Ей на хвост прочно села ментовская «семерка».

Иногда менты соображают очень быстро, подумал Никита. А бандиты бывают такими тупыми, мысленно добавил он.

Он вроде бы даже с насмешкой смотрел на первую двойку братков. Они только что с удовольствием наблюдали за поединком Никиты с человеком-горой. А сейчас будто в штаны навалили. Один тупо смотрел на покойника со шрамом. Словно не мог понять, что дырка у него во лбу самая настоящая. Второй ошалело глядел на Никиту и беззвучно шевелил губами.

— Ну, чего смотришь? — спросил его Никита. Он уже отбросил за ненадобностью труп человека-горы.

— Ты чего?.. — выдавил из себя браток.

— А что-то не так?..

— Зачем ты их? — Тот обвел трупы примороженным взглядом.

— Я?!. Их?!. У тебя что, братуха, крыша съехала?..

— Кто стрелял?

— Да мне бы и самому надо это знать…

— Не гони… Ты все знаешь…

Браток начал оживать, растормаживаться. Но взгляд по-прежнему замерзший.

— Ты, братуха, не въезжаешь, да? — Никита покрутил пальцем у виска. — Я из армии вернулся, понял, да?.. А тут вы… Свара… А потом киллер… Он твоих старших мочканул…

— Ты его не знаешь?

— Кого?

— Киллера…

— Откуда?..

— Ты все знаешь!

Никиту раздражала эта ослиная упертость. И он бы с удовольствием заткнул пасть этому уроду. Достаточно было повторить пройденное. Кулаком в дыню, и все дела…

— Кекс, в натуре, давай линяем отсюда, — растормозился второй браток.

Он схватил своего напарника за руку. И потащил к машине. Тот потянулся за ним. Они вдвоем сели в машину. И ударили по газам. Человек со шрамом и человек-гора остались лежать на асфальте.

Где-то далеко взвыла еще одна ментовская сирена. Затем вторая. Вокруг места преступления уже собралась толпа зевак. Всем было страшновато — все-таки профессиональное убийство произошло, бандиты опять же. Но уходить никто не торопился. Зеваки испуганно и с любопытством глазели на Никиту и на трупы у его ног.

Никита мог бы уйти. Но на него обязательно покажут. Менты его достанут, но могут при этом сделать неправильные выводы. И привлекут Никиту в качестве обвиняемого. А если еще и старые грехи в расчет примут…

Он остался на месте. Дождался милицейского наряда. Молодой лейтенант и два сержанта с автоматами.

Лейтенант бегло осмотрел трупы. Окинул взглядом толпу зевак.

— Граждане, кто может объяснить, что здесь произошло? — зычным голосом спросил он.

Вперед выступила какая-то старушка. Строгий взгляд пламенной революционерки, коммунистическая жажда обличения.

— Вот он! — ткнула она крючковатым пальцем в Никиту.

Лейтенант напрягся. Как будто услышал — «держите вора!».

— Вот он все видел… — уже смягченным тоном добавила старушка.

— Служивый? — спросил лейтенант. — На дембель?

— Ага, на дембель, — дурашливо захлопал глазами Никита. — Вон мой дом…

— И что же здесь произошло?

— Да вот домой шел. Мамка меня ждет, отец тоже…

— Это понятно. Меня интересует суть.

— В общем, какие-то бандюги ко мне пристали. Для них, говорят, нет красного света — только зеленый. Очень агрессивные…

— Я видел, я все видел, — затарахтел какой-то мужик. — Солдатик ни при чем. Бандюги бить его начали. А тут «шестерка» какая-то. И оттуда стрелять начали. А потом гаишная машина появилась. И в погоню…

Уже через пару минут лейтенант знал все подробности происшедшего. Никита попал в разряд потерпевших. Но его не отпускали. Ждали, когда появится оперативно-следственная бригада.

«Зеленый свет» ему дали после того, как его показания были запротоколированы. Хорошо, никто не удосужился обратить внимание на отметку об увольнении в военном билете. И печать постановки на военный учет в местный военкомат никто не заметил. Все поверили, будто он и в самом деле только что вернулся из армии.

Домой Никита пошел не сразу. Прежде он спустился в подвал своего дома. Нужно было оттуда кое-что взять…

— Ну, Никита, с возвращением тебя! — на полном серьезе поздравил его отец.

И поднял за его здравие фужер минералки.

— С возвращением, сынок! — И мать была настроена на мажорный лад.

Она положила ему на тарелку кусок копченой семги.

— Спасибо, — не очень весело поблагодарил ее Никита.

Настроение у него, как говорится, ни в звезду.

Просторная четырехкомнатная квартира в престижном районе столицы, евроремонт, кожаный диван, телевизор «Панасоник» метр на метр — словом, достаток в доме. Родители свежие, чистые, серьезные, строго одетые. Именно такую идиллию хотел видеть Никита. Хотел видеть, когда полгода назад по-настоящему возвращался домой из армии.

Но тогда он попал в параллельный мир. Родители — опустившиеся алкоголики. Квартиру отобрал какой-то негодяй. Первое время вместе с ними Никите пришлось обитать в какой-то халупе. А потом он попал в банду — чтобы вернуть обратно потерянную квартиру и поднять родителей.

Разгульная жизнь, выпивка, девочки на фоне лихих наездов, «стрелок», разборок. Были и менты, и прессинг-допросы, и камеры следственных изоляторов. А потом началась большая война. За выживание. Никиту хотели убить свои же. Ему пришлось отстаивать свое право на жизнь. И в итоге куча трупов. Банда перестала существовать. На ее месте уже другая криминальная команда. И с ментами он разобрался, вроде бы нет у него перед ними долгов.

А квартиру он вернул. С евроремонтом и дорогой современной мебелью — такую компенсацию оставил негодяй. И родителей он вылечил, вернул к полноценной жизни.

Все, можно и самому возвращаться к нормальной жизни. И Никита сегодня шел домой, будто только что из армии возвратился. Настроение выше крыши. И тут на тебе, черт подножку подставил. Появились братки. Драка, стрельбы, мокруха. Менты, допросы, протоколы.

Сейчас Никита дома. За праздничным столом. А на душе темень, черные тучи недоброго предчувствия давят на психику.

— Спасибо тебе, сын, что о нас с матерью заботишься. Спасибо, что из ямы вытянул, — сказал отец. И снова поднял фужер с минералкой.

— Выпьем за тебя, сынок!

Холодная минеральная вода на вкус куда приятней водки. Но Никите захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Хоть чуть-чуть нервы успокоить.

— Ты что-то, сынок, не весел, — заметила мама. — Что случилось?.. Никита молчал.

— Опять что-то стряслось? — спросил отец. — Ну чего ты молчишь?..

— Не знаю, может, и случилось. Не знаю… Но в общем… В общем, если я вдруг исчезну, закрывайтесь и сидите дома. Как в прошлый раз…

— Опять двадцать пять, — помрачнел отец. — Снова в историю влез…

— Да нет, история влезла в меня… Может, придется отбиваться. Мне и вам…

— Но у нас же работа…

— Работа — это когда денег много платят. А у вас, извините, рабочие места, вы просто трудоустроены, не более того… Короче, деньги у меня есть. Половину вам оставлю, половину себе. Сидите дома и не высовывайтесь…

— Как скажешь, сынок… — Мать была в подавленном настроении, но крепилась.

И отец не паниковал. Они уже, казалось, привыкли к нестандартным ситуациям.

Не раз уже их пытались похитить. Чтобы через них получить выход на Никиту. Первый раз это сделал Чугунов. И потерял четверых своих бойцов.

Затем был наезд со стороны Бермуда. Три братка нашли смерть под дверями этой квартиры. На следующий день все повторилось. Снова Бермуд. И опять стрельба. Никита положил сразу пятерых.

Куча трупов. Зато родители живы-здоровы. Если они поведут себя правильно, за них можно не волноваться. Двери в квартире прочные, пуленепробиваемые. Глазок видеокамеры на лестничную площадку смотрит, обзор на экран монитора выходит. И кнопка вызова милиции под рукой. А работа… А работа ерунда. Всегда можно новую найти…

Возможно, Никита сгущал краски. Может, никому он не нужен. Но из головы не выходил труп братка со шрамом. И другой браток, который бросил обвинение в его адрес. Будто это из-за него пришили сразу двоих…

Может, поймет браток абсурдность своих претензий. А может, и нет. И тогда начнется разборка. И Никита ни за что ни про что получит пулю в затылок. Очень даже просто. Тем более те братки были не из тех, которые живут по понятиям. Похоже, это были какие-то отморозки…

— Вы сидите, — сказал Никита родителям. — А я, пожалуй, пойду…

Он отправился в свою комнату. Закрылся в ней. Сначала подошел к окну, окинул взглядом двор. Все машины вроде знакомые. Подозрительных нет.

Никита успокоился. Но не опустил руки. Он начал собирать вещи. Словно в изгнание собирался отправиться.

В огромную спортивную сумку легли предметы первой необходимости. Туда же он упаковал элементы примитивного маскарада. Рядом лег бронежилет третьего класса защиты — наследие проклятого прошлого. Хватит ему пылиться в шкафу.

И еще одно наследие. Никита любовно выложил на стол сразу три пистолета «ТТ». Все они были совсем новенькими, в заводской смазке и промасленной бумаге. Но все прошли через подпольную мастерскую, на стволах имелись нарезы для глушителей. А вот и приборы бесшумной стрельбы — в комплекте к каждому «стволу». И патроны. По два магазина на каждый. А еще две гранаты. Одна оборонительная «Ф-1» — «лимонка», вторая наступательная «РГД-5» — в просторечии «хлопушка». С таким арсеналом Никите никакие бандиты не страшны.

Пистолет «ТТ» — мощное оружие. Но для дальнего боя совершенно непригодно. И для перестрелки не совсем годится. Кучность у него не ахти, и патронов в обойме всего восемь. Куда лучше был бы «глок» или «беретта». У них и точность выше, и в магазине от пятнадцати до двадцати патронов.

Но Никите дальний бой ни к чему. А про перестрелку и говорить нечего. Перестрелка — это уже само по себе поражение. Чтобы побеждать, нужно опережать противника минимум на один шаг. Внезапность — гарант успеха. Ударить из-за угла или даже исподтишка — это не подлость. Это необходимость. Застал противника врасплох — ты победил. Дал втянуть себя в перестрелку — ты уже на краю гибели.

Для внезапного удара с близкого расстояния пистолет «ТТ» вещь незаменимая. Одна пробивная способность чего стоит. При начальной скорости пули в четыреста двадцать метров в секунду этот пистолет легко берет бронежилет третьего класса защиты.

Никита подготовил к бою все три пистолета, уложил на дно сумки два из них и гранаты туда же сунул.

Теперь одежда. Просторные джинсы, австрийские ботинки на толстой подошве, прочный безразмерный свитер, с которого не летят клоки или хотя бы ниточки шерсти, вязаная черная шапочка. И, конечно же, теплая куртка из настоящей некрашеной кожи. И пара кожаных перчаток, от которых тоже ничего не отслаивается.

А еще деньги. Всего восемь тысяч долларов — остатки его былого финансового благополучия. Три тысячи родителям, пять тысяч себе. Он обещал им половину. Но ведь ему деньги нужнее. Они это понимают даже лучше, чем он сам.

Время от времени Никита посматривал в окно. Но никаких изменений. И на лестничной площадке все спокойно.

Прежде чем лечь спать, Никита еще раз проверил, заперты ли на ключ сейфовые замки. Исправность кнопки вызова милиции тоже проверил. Все в порядке…

Спать он лег в десять часов вечера.

Очень хотелось проснуться поздно утром, в хорошем настроении. И чтобы никакие предчувствия не мучили. Тогда бы он, возможно, поверил, что никакая опасность ему не грозит.

Но, увы, внутренний будильник поднял его в шесть утра. Поздняя осень, на дворе еще темно. А за окнами «Форд-Скорпио». Вчера такого Никита не наблюдал. А вот сегодня он на месте. Именно на месте, у въезда во двор. Из машины отлично просматриваются подступы ко всем подъездам дома. Никто не может выйти со двора незамеченным. Разве только по веревке с четвертого этажа спуститься, с другой стороны дома.

Если бы Никита точно знал, что в этой машине сидят охотники по его душу, он бы, возможно, так и поступил. Но ему нужно еще во всем разобраться. А потом по полочкам разложить. Узнать, кто именно за ним охотится, выяснить расклад сил. И только после этого менять место обитания. Квартиру снять не трудно. Но не так просто узнать, как жить на новом месте. Или сидеть с поджатым хвостом. Или вынашивать какие-то планы…

Никита навел идеальный порядок в своей комнате. Умылся, наспех позавтракал на кухне. Предупредил родителей, что уходит. И начал одеваться. Джинсы, рубаха. Поверх нее натянул бронежилет, прочно закрепил его. Затем свитер, куртка, шапочка, ботинки. И еще пакет для продуктов. Туда он бросил для веса пару ненужных книг. Взял приготовленный к бою пистолет, сунул его в пакет, но не кинул, а оставил в руке. Этой же рукой взял пакет за врезные ручки. Спортивную сумку с поклажей забросил за спину, на левое плечо.

Все, можно выходить.

Он вышел во двор. Некоторое время постоял у фонаря. Сигарету прикурил. Выпустил клуб дыма и пошел к выходу со двора. Но не к тому, где стоял «Форд», а к пешеходному. К проходу между его и соседним домом.

Если за его подъездом наблюдали — он не мог остаться незамеченным. И точно. Краем глаза Никита увидел, как из машины вышли трое. И медленно двинулись за ним. Один сунул руку за борт теплой куртки. Началось…

Никита ускорил шаг, торопливо проскочил между домами. Преследователи зашагали быстрей.

Можно было двинуться к трамвайной остановке. Но Никита избрал другой путь. Полным ходом он направился к пустынному в этот час парку. Он даже не шел — он почти бежал. Будто понял, что за ним погоня. Будто пытался от нее уйти. Нет-нет испуганно оборачивался. И каждый раз видел за собой «хвост».

Небо становилось все светлей. Ночная тьма уже уступила место утренним сумеркам. Но редкие фонари вдоль аллеи еще не погасли.

Зато никак не была освещена дорожка, на которую свернул Никита. Он уже бежал. И преследователи также побежали. Никита спиной чувствовал — сейчас начнут стрелять. Место ведь совсем безлюдное.

Он перешел на спринт. И на полной скорости вбежал в полуразрушенный туалет и вжался в стену перегородки. Он слышал шум приближающихся шагов. А еще он услышал шорох упавшего пакета с книгами. В руке остался только «тотоша».

Последний раз он расстрелял сразу пятерых. Крутого мафиози. И четырех его телохранителей.

Давно это было. Сто лет назад. Хотя на самом деле прошло всего три дня…

Он уже, казалось, все забыл. Но приходится вспоминать все снова.

Главное — внезапность. Главное — опередить противника на один ход. Главное, победить…

Первый браток влетел в туалет слишком быстро. Его занесло на повороте. Но Никита помог ему остановиться. С безразличием во взгляде выстрелил ему в голову. И тут же притянул его к себе, чтобы выстрелить из-за него.

Второй браток схлопотал свинцовую пилюлю в сердце. Никита не хотел этого делать. Но…

Третий успел выхватить свою пушку. И даже почти направил ее на Никиту. Но Никита опережал его на долю секунды — вполне достаточно времени для выстрела. И браток это понял.

Краем глаза он видел, как укладываются на загаженный пол его кореши. Мозг успел проанализировать ситуацию, сделать вывод, что против него действует весьма серьезный противник. Поэтому он застыл как вкопанный, когда Никита приставил свой ствол к его груди. И даже перестал дышать. Пистолет вывалился из его руки сам собой.

Никита не торопился стрелять.

— Ба! Знакомые все морды!

Морда действительно знакомая. Тот самый браток, который вчера предъявил ему претензии.

— Ну чего молчишь? — спросил Никита.

А браток, похоже, не мог говорить. От страха его залихорадило, зуб на зуб не попадал. А язык, наверное, в горло провалился.

— За мной, козел, охотился? Браток кивнул.

— Зачем?..

Тот пожал плечами. Но фальши в этом движении было более чем достаточно.

— Не знаешь, да?.. Ну ладно!

Никита дал понять, что сейчас нажмет на спусковой крючок.

Страх усилился, у братка подкосились ноги. Плечом он оперся о полуразрушенную стену — этим и удержал равновесие.

— Знаю… — выдавил он.

— Ну…

— Тут это, на тебя показали. Типа, это из-за тебя Рваного замочили…

— Рваный — это тот, который со шрамом?

— Ну да…

— Кто предъяву бросил?.. Ты?

— Не-е…

— Ты???

— Я не хотел…

— Ты не хотел, но так было нужно… Ладно, проехали.

Одним глазом через брешь в стене Никита отслеживал обстановку. Пока все было спокойно — только где-то вдалеке по аллее трусили любители утреннего бега. К туалету никто не подходил.

— У Рваного команда своя была. Или есть… Так?

— Да…

— Сколько пацанов?

— Да десятка два наберется…

— Чем промышляете? Рэкет?..

— Да «крышу» некоторым коммерсам держим. Но это не все…

— Что еще?

Браток был напуган до смерти. И готов был сдавать всех и вся без зазрения совести.

— Ну это, тачки… Тачками занимаемся…

— Автоугоны, значит… Кто сейчас за Рваного?

— Валек… Но он не за Рваного. Он за себя. Они вместе были…

— Вот этот Валек и замочил Рваного. А ты ему помог стрелки на меня перевести… Мочкануть бы тебя, гад!

— Может, не надо, а?..

— А это от тебя зависит… Где Валек тусуется?

— В смысле?..

— В каком кабаке найти его можно?

— А-а… Ну так это «Рубиновая звезда»… В это время из кармана братка послышалась трель сотового телефона.

— Валек звонит? — спросил Никита.

— Он…

— Побазарить бы с ним надо… Давай базарь. Скажи, что все путем, повязали, типа, пацана… И смотри, хоть одно слово налево пустишь — все, хана тебе!

Браток часто закивал, вынул из кармана куртки мобильник, приложил его к уху.

— Да, Валек, все в цвет… Ага, у нас… Да, счас везем… Ну давай…

Его поведение Никите понравилось. Он одобрительно кивнул, забирая у него телефон.

— Куда везти?

— Ну, в «Звезду»…

— Где это?

Браток назвал адрес.

— Водила знает?

— Какой водила?

— А тот, который в тачке остался.

— Ну да…

— Давай звони ему, пусть к парку подъезжает. Мы сейчас вместе к нему выйдем.

Будто свежую кровь влили в жилы братку. Он ожил, бледность сошла с его щек. Понял, что ему дарят жизнь. А там он как-нибудь выкрутится.

Он связался с братком-водилой, велел подогнать машину поближе к парку.

— Ну чо, пошли? — спросил он.

— Какой ты быстрый… А трупы?

В сортире были разбиты не только стены, но и пол. В одно «очко», пожалуй, мог бы даже влезть бегемот. Может быть, насчет бегемота Никита преувеличивал. Но два убитых братка влетели туда без проблем. Живой браток постарался.

Прежде чем утопить трупы в дерьме, Никита глянул на пистолеты. У одного был «наган», у второго затертый «ПМ». Скорее всего стволы «замазаны». Зато третий ствол ничего. Совсем еще новый на вид двадцатизарядный «Стечкин» с полной обоймой.

— Кого мочил из него? — спросил у братка Никита.

— Да нет, только отстреляли пару дней назад…

— А сегодня меня мог замочить…

— Да нет, братуха, ты не понял, мы просто с тобой поговорить хотели…

— Понятное дело… Ладно, «наган» и «ПМ» в сортир выбрось. А «Стечкин» я себе беру.

Браток подобрал с пола два пистолета и с ними подошел к раздолбленному «очку». Один за другим побросал в него стволы.

— А теперь глянь, твои кореша в дерьмо всосались? — потребовал Никита.

Тот не стал перечить. И низко наклонился над «очком».

— Ага, всосались, — исправно доложил он. — Не видно…

— Ну тогда пока…

Никита очень не хотел этого делать. И возможно, это не он, а кто-то другой нажал на спусковой крючок. Две пули одна за другой вгрызлись в тело братка. Тот покачнулся и замертво свалился в вонючую яму.

И этот всосался…

Никита осмотрел туалет. Нашел следы крови. Но это могли просто кому-то нос разбить. Особого значения никто не придаст. «ТТ» он сунул под куртку, за пояс брюк. «АПС» спрятал в сумку. Теперь можно уходить.

Из сортира он вышел с безразличным видом. И тут же мимо него туда прошмыгнул какой-то пан-спортсмен. Никита остановился, достал сигарету, закурил. Дождался, когда мужик выйдет из сортира. Тот не проявлял никакого беспокойства — значит ничего странного в туалете не обнаружил. Отлично!

Темно-синий «Форд» стоял у решетчатых ворот парка. Никита спокойно подошел к нему, открыл водительскую дверцу.

— Э-э, ты чо! — Только сейчас браток за рулем почуял неладное.

Но было уже поздно. Ствол «ТТ» смотрел точнехонько ему в правый глаз.

— Дернешься — убью… — строго предупредил его Никита.

И открыл заднюю левую дверцу. Занял пустующее место. «Ствол» через спинку сиденья упер в спину водителю.

— Поехали?

— Куда?

— А куда надо ехать?.. Где нас Валек ждет?

— А-а, Валек… Я не знаю, где он нас ждет…

— Накажу за вранье.

— Ноя не знаю…

— «Рубиновая звезда».

— Впервые слышу.

— Я же сказал, накажу за вранье…

— А-а, «Рубиновая звезда»… Ресторан?

— Ага, ресторан, — усмехнулся Никита.

Его скорее развлекали, чем раздражали жалкие попытки братка валять дурака.

К ресторану они ехали через весь город. И были возле него в десятом часу утра. Раннее время для ресторана. Но у входа стоят две иномарки. Джип «Чероки» и приличного вида «БМВ»-«семерка».

— На какой тачке Валек приехал? — спросил у водилы Никита.

И для убедительности щелкнул курком.

— На «Чероки», — выдавил из себя тот.

— И все?..

— И все…

— А если хорошо подумать?

— И «БМВ» тоже, — после некоторого раздумья выдал браток.

— А первый раз ты мне врал… Я же говорил, за вранье буду наказывать…

Он резко рубанул братка рукоятью в висок. Удар был смертельным. Что ж, тот сам виноват. Нечего было в бандитские игры играть…

Еще в дороге Никита достал из сумки накладную бороду, усы, натянул на себя патлатый парик, нацепил дурацкие солнцезащитные очки. И «ТТ» свой успел перезарядить. И «Стечкин» проверил.

Он пересадил мертвеца на переднее пассажирское сиденье. Придал ему вид спящего человека, сумку положил ему на колени. А сам занял водительское место. Завел машину, въехал на задний двор ресторана. Никто не попытался его остановить. И на дверях черного хода не висел замок.

Никита без помех развернул машину капотом к выездным воротам. И только после этого вышел, забрал с собой пистолеты. У него большие карманы, «тотоша» с глушителем легко уместился в левом, «Стечкин» в правом…

Он уже не сомневался в том, что у него возникли очень большие проблемы. Настолько большие, что вырвать их можно было только с корнем. Резко и решительно. А главное, быстро. Пока не наросли другие корни.

Никита узнал у покойного братка-водителя, как выглядит Валек. Чернявый амбал с продавленным лицом. Словно бы в раннем детстве в него попал мяч, смял нос, глазницы. И вмятина осталась навсегда…

Через подсобные помещения Никита прошел без проблем. По пути ему попались две женщины в белых халатах и мужчина в дрянной кожаной куртке. На него лишь удивленно посмотрели. Но никто даже слова не сказал.

Братки числом шесть сидели за столиком в центре ресторана. Никита не мог перепутать их со случайными посетителями. Он, как собака, бандитов определял на нюх.

Только среди них не было человека с приметами Валька.

Никита уже хотел повернуть назад, да было поздно.

— Эй, тебе чего? — впился в него напряженным взглядом один браток.

Другой опасливо покосился на его руки в карманах. Никита застыл как вкопанный. Ему сейчас нельзя было делать лишних движений.

— А где Валек? — спросил он.

— Валек?.. Валек будет чуть позже. А тебе он зачем?

— Да тут один человек хочет с ним поговорить…

— Какой человек?

— Ну, которого он не за хрен собачий обидел…

Странный вид, странные слова, руки в карманах. Все это наводило на определенные мысли. И неудивительно, что один браток вдруг резко сунул руку за борт куртки.

Никита вырвал из кармана «Стечкин» — он был без глушителя и выходил легко. «Тотоша» вышел чуть с запозданием. Но к этому времени самый догадливый браток уже падал на стол с простреленной головой.

Стрельба по-македонски, с двух рук — этим искусством Никита владел прилично. И сейчас получил за свое мастерство оценку «отлично» с плюсом. Подтверждением тому шестеро братков, трупами которых он загрязнил ресторан…

Обратно Никита уходил черным ходом. Вялая ленивая походка — но при этом он двигался достаточно быстро. На пути ему попался официант. Тот в испуге выронил поднос, зачем-то задрал руки вверх.

— Дурак! — Никита саданул его под дых стволом «Стечкина» и продолжил путь.

Машина стояла на месте. Мотор заведен, ворота открыты.

Никита забрался в салон, захлопнул за собой дверцу. Но прежде чем тронуться, без суеты выпихнул из машины тело водителя. Сумку, разумеется, оставил себе. Зато два использованных «ствола» послал за трупом вдогонку…

И снова добровольное изгнание. Опять съемная квартира. Но это куда лучше холодной тюремной камеры или сырой могилы. Да и квартирка ничего. Двухкомнатная, после ремонта, полный комплект старой, но вполне приличной мебели. Телевизор. Телефон.

Никита лежал на диване перед телевизором. На столике перед ним тарелка пельменей, две упаковки чипсов, бутылка пива. Между пальцами дымится сигарета.

Все внимание на экран телевизора. Повторяют вчерашний репортаж из ресторана «Рубиновая звезда». Перевернутый стол, шесть трупов возле него, эксперты с какими-то линейками, кисточками, видео оператор с камерой. И сегодняшний комментарий. Какой-то милицейский полковник.

— Личности убитых установлены. Это члены одной криминальной группировки, занимающейся кражей и сбытом автомобилей, в основном иностранного производства. Один убитый находился в розыске по подозрению в убийстве…

И вот его нашли, подумал Никита. Только, увы, привлечь по всей строгости закона не удастся.

— По оперативным данным известно, что банда, членами которой являлись убитые, — продолжал полковник, — отличается жестким и циничным подходом к делу. Автомобиль угонялся вместе с владельцем. Во всех случаях владельца жестоко избивали, а иногда дело заканчивалось летальным исходом… Есть основания предполагать, что кровавая бойня в «Рубиновой звезде» — это результат трений с конкурирующими бандами. Или даже сведение счетов главаря банды со своими подручными…

— Где сейчас находится главарь этой банды? — спросил тележурналист.

— У этой банды два главаря. Один из них был убит днем раньше. Киллер стрелял из автомобиля. Задержать его не удалось…

— А где находится второй? Хотелось бы знать, что этот «авторитетный» господин думает о происшедшем инциденте…

— Нам бы тоже хотелось это узнать. Но, к сожалению, местонахождение главаря банды неизвестно. Узнав о случившемся, он исчез. Ведется розыск…

— А каковы успехи в розыске убийцы?.. Насколько известно, убийцей был бородатый мужчина в очках…

— И, вероятно, в парике, — добавил полковник. — Ведется розыск…

— Телезрителям очень хотелось бы знать, насколько успешно он ведется.

— Я вас понимаю. Но, к сожалению, есть такое понятие, как тайна следствия…

Никита лишь усмехнулся. Тайна следствия — это одно. А унылый вид полковника — это другое. Если бы он был на верном пути, его глаза бы сияли. А он явно в заднице, и следствие туда же зашло. Отсюда и тоска.

Никита сработал чисто. Сбросил стволы, избавился от машины, сжег парик, бороду, усы, очки, перчатки. Мало того, он пожертвовал своей курткой и ботинками.

Куртка эта, разумеется, фигурировала в ментовских протоколах. А потом, на ней остались следы пороховых газов. Ботинками он натоптал в зале ресторана. Поэтому не дрогнула рука Никиты, когда сегодня ночью он сбрасывал это возле мусорных ящиков. Наверняка это добровольное пожертвование уже оприходовали бомжи. Новую куртку и ботинки он купил еще вчера, сразу после того, как договорился с хозяйкой этой квартиры о цене и получил от нее ключи.

Менты его не найдут. Не в том направлении ищут. Они могут узнать, кто такой Никита Брат, свидетель убийства бандита по кличке Рваный. Но Рваного убил неизвестный киллер. Никита здесь точно ни при чем. И расстрел в «Рубиновой звезде» — дело рук того же самого киллера или его заказчика. Никита как будто снова ни при чем..

Из телепередачи Никита понял, что менты пока не знают о трех сортирных трупах.

И еще один важный вывод. Главарь банды по кличке Валек куда-то слинял. Знает падла, что у него рыльце в пушку. Предоставил ментам право распутывать убийство. А сам куда-то потерялся. Чтобы не попасть под горячую ментовскую руку.

Если Никиту не обманули, в банде было около двух десятков братков. Первый десяток уже «снят с довольствия». Никита постарался, еще двое на счету неизвестного киллера, бесспорного мастера пулевой стрельбы. Итого осталось не более десятка.

Валек сделал правильно, что слинял. Но это и его ошибка. Теперь менты как пить дать навешают на него всех собак. И расследование череды убийств будет нацелено на его банду.

Этот Валек будет скрываться, уходить от ментов. И можно не сомневаться, он и думать забудет о каком-то там Никите со странной фамилией Брат. Словом, бояться Никите нечего. Но все равно хотя бы пару недель он должен отсидеться в этой квартире. Береженого бог бережет.

Теперь надо узнать, как поживают его родители… Никита потянулся к телефону. Через пять минут он уже знал, что с его родителями все в порядке и в течение последних двух дней их абсолютно никто не беспокоил.

Глава вторая

Она стояла возле магазина. Милая, красивая девушка с ослепительно белыми волосами и большими синими глазами. Никита не сразу понял, что она красивая. Но его уже охватила непрошеная нежность. Охватила, когда он увидел, с каким страданием она смотрит на россыпь апельсинов. Они лежали у нее под ногами. А она была так растеряна и даже напугана, что ничего не могла предпринять. Просто стояла над ними и хлопала глазами.

Бумажный пакет апельсинов выпал из рук девушки у него на глазах. Он тоже видел, как они падают на землю. Но не видел, как они мячиками раскатываются в разные стороны. Он как завороженный смотрел на девушку, на это хрупкое существо. Первого взгляда хватило, чтобы душу захлестнула непонятная нежность.

Наконец она оторвала свой взгляд от земли и посмотрела на него.

— Извините, — робко и застенчиво улыбнулась она. — Я не хотела, так вышло…

— Извините, что я такой глупый, — спохватился Никита.

И наклонился к земле, начал собирать апельсины. Зато девушка продолжала стоять. Он чувствовал спиной ее взгляд. Может, у нее проблемы с позвоночником, может, ей трудно наклоняться?.. Но нет, последние три апельсина она подобрала сама.

Никита набил плодами свой собственный пустой пакет. И протянул его девушке.

— Вот, пожалуйста, теперь не рассыплются…

— Спасибо… — Она потянулась к пакету.

Но Никита отдернул руки. Вовремя сообразил, что пакет слишком тяжелый для такого хрупкого существа, как она.

— Вы как хотите, но я должен помочь вам, — решил он.

И улыбнулся ей. Никогда не думал, что в нем может быть столько нежности. Глядя на милую незнакомку, он ощутил вдруг непреодолимое желание заботиться о ней. Эх, эта необходимость соблюдать приличия. Иначе бы он с удовольствием подхватил ее на руки и понес хоть на край света.

Похоже, она поняла его душевный порыв. И ее бледное хорошенькое личико стало вдруг розовым. В глазах появилась теплота.

— Вы знаете, я живу далеко… Но вы можете помочь мне донести пакет до машины.

Вот как, значит: она на машине…

— Ваша машина? — неожиданно для себя разволновался Никита.

— Да…

— Или мужа?..

Теперь он и сам понял причину своего волнения. Он вдруг испугался, что эта красавица замужем. Что это с ним?

— Я не замужем, — застенчиво улыбнулась она. — Я одна…

— Я тоже один, — сорвалось у него с языка. И, чтобы сгладить неловкость, он спросил: — А где ваша машина?

— Вот…

Девушка показала на белую «восьмерку». Новая машина, внутри еще не выветрился запах пластика и кожзаменителя. Никита вдохнул его полной грудью, поставил пакет на сиденье. Незнакомка уже сидела за рулем. Руку она держала в дамской сумочке, которая висела у нее на плече. Наверное, ключи нащупывала…

Только она о чем-то думала, прежде чем их достать. И при этом внимательно смотрела на Никиту. Словно хотела разобраться в нем. Хороший он человек или так себе…

И Никита смотрел на нее. Его не интересовали духовные качества этой красавицы. Он просто был уверен, что она самая лучшая. Он смотрел на нее и восхищался. На лице улыбка, в глазах восторг.

— Я пошел? — робко и с явным нежеланием уходить спросил он.

— Да… До свидания, — как будто опомнилась она. — Спасибо вам…

— Не за что…

Со скорбным выражением на лице Никита начал закрывать дверцу. И вдруг счастливо спохватился.

— Да, извините, я не спросил, как вас зовут…

— Роза.

— Какое чудесное имя…

— А вас?

Похоже, Роза не очень хотела избавиться от него.

— Никита… Можно просто Ник.

— Хорошо, Ник, буду знать.

— Роза, а вы далеко живете?

— Далеко.

— В большом доме?

— В большом… А зачем вам это?

— Ну, я хотел бы знать, вам подниматься на лифте или пешком?..

— Вообще-то я живу высоко, на предпоследнем этаже. Но у нас лифт… А вы никак хотите мне помочь?..

— Знаете, я бы всю жизнь только и делал, что помогал вам.

— Звучит очень романтично, — застенчиво улыбнулась она.

— Может, попробуем?..

Она задумалась. И после паузы кивнула.

— Давайте попробуем…

Никита с удовольствием внес свое тело в ее машину.

Всю дорогу он порол всякую лирическую чушь. И чувствовал себя полным идиотом. Но ему было все равно. Единственное, чего он сейчас боялся больше всего на свете, — это потерять Розу.

Он не помнил, как они подъехали к ее подъезду. Вряд ли он смог бы узнать двор этого дома. В кабине лифта он видел только одно — неземной красоты глаза Розы. Он утопал в них.

Все, что происходило с ним дальше, он помнил кусками, обрывками. И все в самых радужных красках.

Роза привела его в свою квартиру, усадила в гостиной, приготовила кофе. Они сидели на диване, пили ароматный напиток. Он говорил ей что-то красивое, романтичное. Она завороженно слушала его, на ее щеках играл румянец. В один прекрасный момент Никита вдруг понял, что он говорит стихами. Что-то про чудное мгновенье, Пушкин из школьной программы. Роза слушала его, в ее глазах горел огонь. Им было хорошо вместе. И как-то само собой получилось, что ее маленькая теплая ладошка оказалась в его руке…

Время летело незаметно. Никита и опомниться не успел, как наступил вечер, а затем ночь. А он все продолжал сидеть на диване за чашкой кофе, который давным-давно остыл.

И есть ему хотелось. Только этого он будто и не замечал.

— Я, наверное, пойду…

Ему пришлось приложить значительное усилие, чтобы вырвать себя из этого счастливого сна наяву.

— Да, уже поздно…

И Роза, казалось, тоже опомнилась. Ее красивые глаза перестали светиться, подернулись печалью. Она не хотела, чтобы он уходил.

— Одиннадцать пятнадцать, — заметил Никита.

— Так поздно? — встрепенулась она.

И удивленно посмотрела на пустой столик.

— Никита, вы очень страшный человек…

— Почему?

— Вы кот Баюн, вот вы кто. Все, молчите! — Она поднялась, закрыла глаза и вытянула вперед руку, ладошкой закрылась от него. — Сейчас вы меня снова заговорите… Я буду слушать вас. А вы будете говорить и думать, будто я плохая хозяйка…

— Что за вздор?

— Это не вздор… Уже скоро полночь, а мы с обеда во рту маковой росинки не держали…

Точно, с самого обеда. Это ж надо, больше четверти суток он у нее в гостях. И это время пролетело для него как один миг.

— Вы, Никита, остаетесь у меня. Я постелю вам в гостиной… Но это будет потом. А сейчас вы можете посмотреть телевизор. А я пока на стол что-нибудь приготовлю…

Роза исчезла на кухне. Никита остался в гостиной. И только сейчас обратил внимание на обстановку. Дорогие обои, новая мягкая мебель, гарнитурная стенка. Видеодвойка «Панасоник».

Роза собирается постелить ему здесь. Значит, есть еще комната. Спальня. Никита, пожалуй, не прочь был бы попасть туда… Хотя… Он вдруг поймал себя на мысли, что секс — это не основное, что он хотел бы от Розы. Эта девушка сводила его с ума своей ангельской чистотой… Теперь он понимал, что такое платоническая любовь…

Появилась Роза. В руке у нее чистое полотенце. На лице милая застенчивая улыбка.

— Никита, ужин будет скоро готов. А сейчас, если желаете, можете принять душ…

Никита желал. И скоро наслаждался теплом упругих струй. А потом Роза тоже принимала душ. И Никите пришлось хозяйничать на кухне. Он перехватил эстафету у хозяйки, с успехом справился с заданием — дотушил кролика.

После душа Роза некоторое время хлопотала в своей спальне. А потом вышла к Никите.

Он с трудом сдержал удивление. Роза уже не была ослепительной блондинкой с длинными вьющимися волосами. Темно-русые волосы, стрижка «каре». И косметика на лице была уложена по-другому. Внешне она изменилась. Но это была все та же Роза, милая, нежная, трогательно-застенчивая…

— Ты удивлен? — скорее утверждая, чем спрашивая, сказала она.

— Признаться, да…

— Это мои настоящие волосы, а то был парик.

— Я так и понял.

— Ничего ты не понял… Я учусь в театральном, сегодня у меня день перевоплощения…

— Что-то вроде репетиции?..

— Да, пожалуй, так…

— Только ты не очень изменилась. Такая же милая…

— Да?.. Ты так думаешь?

Она близко подступила к нему. Никиту окутал дурманящий запах ее свежего тела и духов.

— Ты самая-самая…

Будто где-то в голове клемму у него перемкнуло. Он нежно взял ее за плечи, привлек к себе. И почувствовал встречное движение. Роза тянулась к нему, как цветок к солнцу…

Пьяный от любви, Никита приблизился к ее губам. Но в самый последний момент Роза повернула голову, и его губы ткнулись в ее нежную щечку.

— Мы, кажется, собирались накрыть стол…

Похоже было, ей приходится делать над собой усилие, чтобы отстраниться от него. И Никите пришлось сдержаться.

Он стойко вытерпел целый час.

Вместе они накрыли стол в гостиной. Фирменное блюдо, сырокопченая колбаска, тонкие ломтики вяленой осетрины, красная икра в хрустальной вазочке. Ну и, конечно, апельсины. Не обошлось и без шампанского. Только Никите было не до еды. Все внимание Розе. И пьяный он был без вина.

Роза тоже почти не ела. Зато шампанское шло хорошо. Они легко и быстро прикончили целую бутылку.

— Я никогда так много не пила, — задыхаясь будто от какой-то истомы, сказала Роза.

И опустила голову на плечо Никиты. Глаза ее были полузакрыты, сочные губы просили поцелуя.

И снова страсть одолела Никиту. Он наклонился к ней. И впился в ее губы.

Роза ответила ему. Но целовалась она неумело. Словно впервые в жизни…

В какой-то момент Никита подхватил Розу на руки и понес ее в спальню. Она не возражала. И с покорностью рабыни лежала на его сильных руках. Глаза ее были закрыты, губы беззвучно шевелились, будто ждали поцелуя…

Никита уложил ее на постель. Роза была целиком в его власти. Он мог делать с ней все, что угодно. Только он не торопился воспользоваться своей победой. Он шел к цели очень-очень медленно, нежно и ласково. Ему казалось кощунством овладеть этой невинной красотой быстро и нахально.

Прошло два-три часа, прежде чем он решил, что пора овладеть ею. Но в самый последний момент Роза чего-то испугалась. И очень робко попыталась отстраниться от него. Но по-прежнему она была в плену наслаждения. А Никита мог бы не заметить ее волнения и легко войти в нее.

Но он все заметил и все понял. Роза хотела быть с ним. Но чего-то боялась. И, возможно, завтра она будет винить себя за то, что сдалась…

Никита продолжал ласкать ее. Но уже без попыток вторжения. И скоро понял, что Роза очень благодарна ему. Он поступил так, как должен был поступить в этом случае настоящий мужчина…

Заснули они под утро, в ее постели. Никита так и не овладел ею до конца. Но гордость его не была ущемлена. Напротив, он еще больше поднялся в собственных глазах…

Никиту разбудил приглушенный голос Розы. Она разговаривала с кем-то. Или в гостиной, или на кухне.

Спать хотелось жуть как. И немудрено — только половина восьмого утра.

Никита перевернулся на бок. Закрыл глаза. Но спать что-то мешало. Он невольно прислушивался к разговору.

— Ты же понимаешь, это нужно закончить как можно скорее, — говорила какая-то женщина. По голосу далеко не старуха.

— Понимаю, — отвечала Роза.

— Ну так в чем же дело?.. Потянулась пауза.

— Я все сделаю, — послышался наконец голос Розы. — В самое ближайшее время…

Никите почему-то показалось, что она вот-вот заплачет.

— Сделай, пожалуйста! — При всей своей мягкости, голос неведомой собеседницы звучал непреклонно и требовательно. — И как можно скорей… Мы не можем подводить людей…

— А если этих людей уже нет?..

— Не важно. Мы должны это сделать. И мы это сделаем… Как у тебя дела в институте?

— Да так, ничего…

— Ну все, извини, мне уже пора…

Незнакомая гостья ушла. Через некоторое время в комнату вошла Роза. Никита уже лежал на животе, лицом в подушку, будто спал. Ничего страшного он не услышал. Но неприлично подслушивать чужие разговоры. И пусть Роза думает, что он спит, а потому ничего не мог слышать.

Несколько минут Роза стояла возле дверей. Ее не было слышно. Потом вдруг она тяжело вздохнула. Даже всхлипнула. Подошла к постели, легла. И прижалась к Никите. Тело ее колотило дрожь. Он повернулся к ней, обнял. Коснулся губами ее глаз. И почувствовал сырость.

Роза плакала.

— Как у вас дела, мама?

— Все хорошо, сынок…

Если бы мама сказала «все в порядке, сынок», Никита бы встревожился. Так она могла сказать только в том случае, если бы ее захватили бандиты.

— Вот и замечательно. Я скоро буду, жди…

Никита положил трубку, облегченно вздохнул.

У него все хорошо, никто его не ищет. И у родителей все нормально.

Сегодня он принимает гостью в своей квартире. Он на этом настоял, а Роза не возражала.

Он приготовил праздничный ужин, накрыл на стол. А вот появилась Роза. Красивая до изнеможения, хрупкая, милая. Никиту душила нежность, когда он смотрел на нее. Ему хотелось подхватить ее на руки, оторвать от пола, прижать к себе и целовать, целовать…

Они ужинали, разговаривали о пустяках. А потом случилось то, что и должно было случиться. Он унес ее к себе в спальню, мягко уложил на постель.

А еще он поставил на тумбочку возле кровати початую бутылку шампанского. Рядом встали два фужера, он наполнил их. Но выпить не смог. Припал губами к Розе, как вампир присосался к ним…

Он продвигался вперед очень нежно, трепетно, боялся допустить едва ощутимую грубость. Он говорил Розе красивые слова. Но в любви не признавался, хотя любил ее. Признание в любви сейчас могло выглядеть фальшью, всего лишь способом достижения цели…

И в этот раз Роза слегка трепыхнулась, когда он готов был войти в нее. Легчайший нажим, и ее сопротивление будет сломлено. Но Никита остановился. А зачем спешить? Ведь у них с Розой впереди целая жизнь…

Он снова ласкал и нежил ее, снова убаюкивал ее красивыми словами. Но запретный плод не тронул — не смог.

Розе было хорошо. Счастливая улыбка, блаженство в глазах. А потом она вдруг заплакала. Легла на живот, обхватила голову руками и заплакала.

— Что с тобой, милая? — тихо и удивленно спросил Никита.

Роза не ответила. Только еще сильней разрыдалась.

— Может, я тебя чем-то обидел?..

Она отрицательно замотала головой. И продолжала плакать.

Никита пожал плечами и потянулся к бокалу с шампанским. Взял его в руки. И посмотрел на второй. Может, Роза присоединится к нему?..

— Хочешь шампанского? — спросил он.

Она снова мотнула головой. А потом вдруг затихла. И резко вскочила. В ее глазах непонимание и какой-то безумный страх.

— Оставь! — Она взмахнула рукой.

Никогда бы не подумал Никита, что ее тонкая как тростинка рука может быть такой сильной. Будто ментовской дубинкой-«демократизатором» его хлестнуло. Бокал с шампанским вылетел из его руки, упал на ковер, но не разбился. Вокруг образовалось мокрое пятно.

— Зачем? — непонимающе посмотрел на нее Никита.

— Не надо, — успокаиваясь, едва ли не шепотом сказала Роза.

— Что не надо?

— Не люблю… Не люблю, когда пьют в постели…

А она, оказывается, девушка с норовом. Может, это и хорошо.

— И вообще…

— Что вообще?

— Я не хочу, чтобы ты пил вообще…

— Может, шампанское вызывает у тебя неприятные ассоциации?..

— Да, — кивнула она. — А потом, я тебя люблю…

Она застенчиво улыбнулась и прильнула к нему. Никиту захлестнула волна желания…

В этот раз она сама помогла ему. И он без всяких колебаний вошел в нее. Там у нее было тесно, как у девственницы. Но крови не было… Розе было хорошо, но к этому добавилась и боль. Никита немедленно оставил ее. И осыпал нежными ласками…

Роза заснула у него на груди. Счастливая, умиротворенная улыбка не сходила с ее уст. Никита с упоением вдыхал чарующий запах ее волос. И чувствовал себя на вершине блаженства…

Он уже засыпал, когда вдруг услышал подозрительный скрип. Как будто открылась входная дверь. Этого не могло быть… Но можно допустить, если вспомнить, что дверь самая обыкновенная и замок незамысловатый…

Никита слетел с постели и метнулся в коридор. И точно, дверь открыта. А в дверном проеме человеческая тень. Это вор. Никита в движении принял боксерскую стойку. Но ударить не успел. Тяжелый кулак вылетел из гостиной, ударил его сбоку по голове. Он потерял равновесие. И тут еще человек у входа ударил его ногой в живот. А тот, который был в гостиной, протаранил его всей тяжестью своего тела, вмял в стену.

На него навалились как минимум три человека. Скрутили его. Втащили в гостиную. В лунном свете блеснул металл. Никита подумал, что это нож. Но это были браслеты наручников. Их было две пары. По каждой на одну руку. Никиту распяли на батарее центрального отопления. Вспыхнул свет. И он увидел мерзкое лицо Валька.

Да, это был тот самый бандит. Никита никогда не видел его. Но по одному описанию его невозможно было не узнать. Образина с продавленной мордой. Такой урод — редчайший экземпляр.

За ним стояли еще два мордоворота. Хлопнула входная дверь, но в комнате больше никто не появился. Кто-то прошел по коридору, открыл дверь в спальню. Затем все стихло.

Валек подошел к Никите. Пнул его носком в подбородок. И злорадно усмехнулся.

— Ну вот, козляра, и повидались…

— Как ты меня нашел?..

— А ты думал, я лох, да?.. Не сообразил, что телефон твоих предков можно на прослушку поставить. А там и твой телефон вычислить…

Никита досадливо поморщился. Никак не мог он помыслить, что этот урод в состоянии будет провернуть подобное.

— Думаешь, самый умный, да?.. Думаешь, если пацанов моих завалил, значит, самый умный…

— Чешуя все это. Никого я не валил…

— Ну да, это ты ментам скажи. Они поверят. А я нет… Я вычислил тебя, козел. Не надо было на моем «Форде» к кабаку подъезжать да Костяка в висок мочить…

Никита промолчал. А чего говорить?.. Он полностью во власти этого урода. И это не тот суд, где принимаются во внимание оправдания.

— Эй, Батон, — Валек повернулся к одному своему спутнику. — Чего там Чубика не видно?..

— И не слышно, — гнусно скривился тот, кого назвали Батоном. И кивнул на Никиту: — Наверно, бабу его харит…

Никиту передернуло. Он представил, как какой-то хмырь по кличке Чубик навалился на нежную, хрупкую Розу… Он даже застонал в приступе бессильной ярости.

— Сходи посмотри, — велел Батону Валек.

— А если что, можно и я ей вдую?..

— Можно, — великодушно разрешил Валек. — Всем можно… Но сначала по очереди…

Он совсем близко подошел к Никите, обхватил своей лапой его лицо, приподнял голову, заглянул ему в глаза.

— Сначала твою бабу будем по очереди харить. Потом на хор поставим. А ты будешь смотреть…

— А может, и его узлами накормим? — гадко усмехнулся мордоворот за спиной Валька.

Он в наглую уселся за накрытый стол. Нанизал на вилку котлету.

Батон ушел. Теперь он остался при Вальке один.

— А что, можно, — осклабился Валек. — Мы накормим, а потом братва на хате его в петушиный угол загонит… — И метнул в Никиту злорадный взгляд. — Ты хоть знаешь, козел, что я тебя ментам сдам?.. Но сначала ты расскажешь мне все как на духу, как ты пацанов моих мочил. Расскажешь, кто Рваного замочил… А я все на пленочку запишу…

— Он не знает, кто Рваного убил…

Никиту едва не парализовало от неожиданности, когда он услышал эти слова. Это говорила Роза. Он видел ее. Белые джинсы, свитерок, волосы аккуратно уложены. Взгляд холодный, строгий. Одну руку не видно, она прячет ее за спиной.

Валек резко развернулся, вытаращил на нее глаза.

— А где Батон, Чубик? — будто своего дружка спросил.

Но ответила Роза.

— Они раздеваются. — Она была потрясающе спокойна. — Мы же решили групповуху устроить… И ты раздевайся…

Никита ужаснулся. О чем это она говорит?

— Да без проблем… — Валек тоже принял все за чистую монету. — Слушай, киска, я тебя где-то уже видел…

— И я тебя тоже… Ты мне уже три года каждую ночь снишься. И твой дружок тоже… Рваный. Это я сейчас узнала, как его зовут. А как тебя, до сих пор и не знаю. Ведь вы тогда мне не представились…

— Когда тогда?

— Три года назад. Вы втроем через наш городок проезжали. Вишневая «девятка». Раннее утро. Девчонка в красивом платье со школьного бала возвращалась… Ну что, вспомнил?..

— Ага, вспомнил… Помню, как мы тебя втроем харили. Это был кайф. Да и тебе понравилось…

— Очень… Рваного я уже отблагодарила…

— Не понял…

— А чего тут понимать… — Роза равнодушно пожала плечами.

И полностью вошла в комнату. Никита не успел и моргнуть, как она вывела из-за спины руку, а в ней — пистолет. Его она направила на подручного Валька. И тут же раздался едва слышный выстрел. Пуля попала бандиту точно в сердце, образовала в нем дырочку. Тот закатил глаза и беззвучно завалился на диван. Так и не успел бедняга съесть свою котлету…

Никита был потрясен. Никогда бы не мог подумать, что Роза, такое хрупкое существо, умеет стрелять вообще. А тут она выстрелила не целясь. И продемонстрировала потрясающую меткость. Но этого мало. Ее невероятное хладнокровие потрясало воображение.

Мгновение, и пистолет направлен на Валька. Того залихорадило. Никита мог видеть, как вздрагивает его спина. Ему даже показалось, что он слышит стук его зубов.

— Теперь твоя очередь, — сказала Роза. Ни единой эмоции на ее лице.

— Не… Ну… — задергался Валек.

Колени его подкосились. Он едва не осел на пол.

— Тебе пора. Рваный тебя заждался…

— Давай… Давай договоримся…

— О чем?..

— Я тебе бабок дам. Много бабок…

— Мне твои грязные деньги не нужны. Но мне нужен третий…

— Какой третий?

— Тот, который был тогда за рулем… Ты понял, о ком я говорю?

— Да, да… Это Егор, Егерь…

— Как его найти?..

— Он не с нами. Он сам по себе…

— А именно?

— У него своя команда. Крутая команда…

— Это не ответ.

— Он где-то здесь, в столице. Где конкретно, не скажу, не знаю…

— Чем он занимается?

— Чисто наркота. Героин, кокаин…

— Как его найти?

— Я же говорю, не знаю… Но можно поспрашивать. Егор Кучин, кликуха Егерь… Давай мы вместе до него доберемся…

— Ты не будешь помогать мне. Ты избавишься от меня при удобном случае… И знаешь как?

— Не, нуты чо…

— Ты избавишься от меня, — повторила Роза, — вот так!..

Пистолет беззвучно дернулся в ее руке. На этот раз колени Валька подкосились основательно. Сначала он сложился в коленях, затем в поясе и рухнул на пол. И на этот раз она попала точно в сердце.

Роза опустила руку с пистолетом, посмотрела на Никиту. И на нее нахлынули эмоции. Ее глаза наполнились слезами и страданием, губы задрожали. Она выронила пистолет и робко подошла к Никите. Опустилась перед ним на колени. Обняла его, прижалась головой к его груди. Она будто забыла, что он прикован к батарее. Будто не понимала, что его нужно освободить от наручников.

Любовь, трепетная нежность — эти чувства заполняли душу Никиты. И в то же время он был ошеломлен ее поведением. Роза казалась ему ангелом, верхом совершенства. И вдруг она так хладнокровно расправляется с четырьмя бандитами. Все так легко и просто. Наверняка она убивала не впервые… Но ведь и Никита далеко не святой…

— Спасибо тебе, — сказал он.

— За что?..

— Ты спасла меня…

Он не должен ее ни в чем винить. Только благодарить.

— Так получилось…

— Я тебя очень люблю…

— Я тебя тоже…

Только сейчас Никита понял, что это их первое объяснение в любви… Наверное, надо прижать Розу к себе. Но руки скованы.

— Ты, кажется, что-то забыла… Или тебе нравится, когда я в таком положении?..

— Ах да…

Роза без особой брезгливости обыскала Валька. Затем его подручного. Нашла ключики от наручников. Освободила Никиту.

И снова прижалась к нему. Словно искала на его груди защиты от этого страшного мира, в котором им обоим приходилось жить.

— Откуда у тебя пистолет? — наконец-то решился спросить Никита.

— Из моей сумки. А она случайно оказалась в спальне…

— Случайно?

— Вообще-то у меня было нехорошее предчувствие. У меня кошачья чувствительность…

— А это сейчас модно — носить в сумочках пистолеты. К тому же не дамские…

— Это «ПСС», бесшумный пистолет специального назначения…

— Редкая вещь.

— Редкая…

— Откуда он у тебя?..

— Так надо…

— Ты не хочешь говорить?..

— Ты и сам все должен был понять… Это случилось три года назад. Рваный и этот подонок, — показала она на Валька, — а с ним еще один гад… Они изнасиловали меня. Я тогда только школу закончила. Возвращалась домой… А они… Они, — всхлипнула Роза, — они затащили меня в машину. Они изнасиловали меня. Это было ужасно… Я не могу об этом вспоминать…

Роза снова стала маленькой беззащитной девочкой. Не в силах больше говорить, она разрыдалась. Залила Никите грудь слезами.

— Роза, милая, — нежно провел он ладонью по ее спине.

— Я не Роза, — сквозь рыдания донесся ее голос. — Меня зовут Марта…

Глава третья

Люба, родная сестра, очень жалела Марту. В ее глазах стояла боль, когда она на нее смотрела. Но слова жалости были только в первый день, когда та приехала к ней. Они тогда плакали на пару. А потом Люба достала из холодильника бутылку водки, нарезала колбаски, огурчиков. Налила Марте полный стакан водки, заставила выпить. Марта сильно опьянела, легла на кушетку, свернулась калачиком и заснула. Это была первая ночь, когда ей не снились омерзительные физиономии насильников.

Весь следующий день Люба где-то пропадала. И Анки не было. Анка — это ее подруга, с которой она вместе снимала однокомнатную квартиру в подмосковном городишке. Весь день Марта просидела дома одна.

Зато утром следующего дня Марту изнасиловали. Нет, не в прямом, а в переносном смысле. Люба и Анка будто сговорились. Они вместе набросились на нее. Силой сорвали с постели, потянули в душ, поставили под ледяные струи. А потом долго-долго растирали ее окоченевшее тело спиртом.

Но это было только начало. Ее вытащили в парк, по морозу заставили бегать по заледенелым дорожкам. Потом гимнастика под сводами огромной чугунной беседки в том же парке.

Люба и Анка знали толк в своем деле. Как-никак без пяти минут спортивные инструктора. Они взялись за Марту всерьез. Утренняя гимнастика, бег, холодный душ, ежедневные упражнения на силу и выносливость. Никакие отговорки в расчет не принимались. И Марте приходилось напрягать все свои силы, чтобы справляться с заданием. С каждым днем нагрузка увеличивалась…

Марта могла бы избавиться от спортивной опеки. Но только одной ценой — уехать обратно домой. Но она бы ни за что этого не сделала. Во-первых, родной город всегда будет напоминать ей о трагедии. А во-вторых, втайне она даже была рада, что Люба заставляет ее жить в экстремальном режиме, не дает ей никакого передыха. В ритме постоянных физических нагрузок она будто забывала о насильниках. Да и организм ее креп день ото дня. А ведь она была такой слабенькой…

Через месяц Марта стала ездить в Москву вместе с Любой и Анкой. Два часа на электричке, Ярославский вокзал. А потом на метро кто куда. Сестра и ее подруга в свой институт, а Марта на подготовительные курсы. Ее все-таки приняли туда. И все Люба. Она была знакома с одним деятелем искусств. Мужчина не первой молодости. Но вроде ничего из себя. Впрочем, Марту он совершенно не волновал. После всего, что случилось с ней, мужчины перестали существовать для нее.

Давид Исаевич преподавал на курсах. Марта относилась к нему лишь с сухой благодарностью за то, что он помог ей. Зато он, похоже, положил на нее глаз.

— А вы очень прелестны, дитя мое, — как-то сказал он.

И прошелся по ней масляным взглядом. Марту передернуло. Он сразу стал ей неприятен до омерзения.

— Я вам не дитя…

Ее неприязнь отразилась в этой фразе.

— Марта, мы же с вами культурные люди, — надменно произнес он. — И для нас «дитя мое» не имеет предосудительного оттенка…

Он понес какую-то интеллектуальную чушь. Марта слушала его вполуха. А мысленно посылала его куда подальше. И не только мысленно.

— Идите вы к черту!..

Ну не выдержала она, когда Давид Исаевич словно невзначай положил руку ей на талию.

На всех она производила впечатление тихой застенчивой девушки с периферии. В сущности, так оно и есть. Но это же вовсе не значит, что с ней можно так вольно обращаться.

— Фи, как некультурно, — сморщился он.

— Зато так говорят в народе. Вы же сами говорили, что театральное искусство питает свои корни в народной среде…

Давид Исаевич внимательно посмотрел на нее. Мысленно сделал какой-то вывод. Покачал головой.

— А вы, Марта, не так просты, как кажетесь…

— А простушки, Давид Исаевич, дома сидят…

Она эффектно отвернулась от него, грациозной походкой зашагала по длинному коридору. И все время, пока оставалась в поле его зрения, чувствовала на своей спине его восхищенный взгляд.

Марта старательно посещала курсы, числилась у преподавателей на хорошем счету. Только никакого морального удовлетворения ей это не доставляло. Охладела она к театру. Не было того вдохновения, которое толкало ее в Москву на актерское поприще не далее как год назад. И все из-за этих трех негодяев. Эти мерзавцы отравили ей жизнь…

Физические нагрузки, занятия на курсах уже перестали давать анестезирующий эффект. Все чаще Марта уходила в себя, давала волю своим переживаниям. Она ненавидела негодяев-насильников и мысленно призывала на их голову божью кару.

— Марта, перестань киснуть! — одергивала ее Люба. — Перестань киснуть, иначе прокиснешь…

— И кому ты будешь тогда нужна? — вторила ей Анка.

Обе крепкие, выносливые. Настоящие спортсменки. Когда-то они всерьез занимались спортивным многоборьем. Но продержались в большом спорте только до двадцати лет. На большее их не хватило. Сейчас они также занимались спортом, не менее серьезно, чем раньше. Но как будто больше для себя, чем для кого-то…

— А я и сейчас никому не нужна, — всхлипывала Марта.

— Глупая! Ты мне нужна, — говорила Люба.

— И мне, — добавляла Анка.

И стоило Марте еще раз хлюпнуть носом после подобного объяснения, Люба немедленно объявляла внеплановый кросс. И не отказаться…

А летом Марта провалилась на вступительных экзаменах.

Дома она плакала навзрыд.

— Они… Она… Им не понравились мои зубы, — ревела Марта.

Весь верхний ряд передних зубов у нее был сплошь золотой. И все из-за этих подонков-насильников.

— Я их ненавижу! Ненавижу!.. Я бы убила их…

Если честно, ее зубы были ни при чем. Марта не смогла выдержать конкурс из-за того, что играла без вдохновения. Просто отрабатывала свой номер. А не заметить этого мог разве что слепой.

Но она справедливо обвиняла во всех своих неудачах трех негодяев. Ведь это они сломали ее внутренний стержень.

— А тебе что, стало бы от этого легче? — неожиданно всерьез спросила Анка.

— Если бы я их убила?..

— Да…

— Да, мне стало бы от этого легче…

А может, и в самом деле месть смогла бы хоть как-то залечить страшную душевную рану?

Она знала, что розыск преступников никакого результата не принес. Или их искали спустя рукава, или они просто навсегда исчезли из городка.

— Марта, я знаю, тебе сейчас тяжело. Но есть только одно средство тебя успокоить…

Люба показала на кроссовки в углу комнаты.

— Да ну, — покачала головой Анка. — Я знаю другой способ…

Через полчаса они уже тряслись в электричке. Но до вокзала не доехали. Сошли на окраине столицы. Сели на автобус, который привез их к какому-то зданию с огромным подвалом. Марта оказалась в этом подвале.

Навстречу им вышел средних лет мужчина с коричневым от загара лицом и длинными мускулистыми руками.

— Девчата, сегодня же воскресенье… — сказал он.

— Да ладно, Митрич, чего уж там… — махнула рукой Анка. — Не ворчи, лучше гостей принимай.

— Да уж куда от вас денешься… Митрич простецки подмигнул Марте. Этим он выразил ей свою симпатию.

— Мы тебе водочки принесли, — сказала Люба. И многозначительно хлопнула по пакету в руках.

— Ну, так с этого бы и начинали! — засиял Митрич. — Вы сами или как?

— Да уж как-нибудь сами справимся.

— Вам что, боевое или спортивное?

— Пока спортивное, — сказала Анка.

Скоро Марта поняла, о чем разговор. Оказывается, она попала в тир. А Митрич — это и сторож, и огневой инструктор в одном лице. Этот тир был его домом.

Он ввел девушек в длинный прохладный зал, включил свет. Марта увидела в противоположном конце ряды мишеней. А потом появился пистолет.

— Это спортивный мелкокалиберный «Марголин», — пояснила Анка.

Она подвела ее к кабинке из фанеры, высота которой едва доставала до пояса.

— А вот это место, откуда ты будешь стрелять… А это, — она показала вдаль, — мишени. Их нужно поразить…

Анка объяснила ей, как и что нужно сделать, чтобы произвести первый выстрел. Потом повторила еще раз, потом еще… Повторяла, пока Марта не заучила инструктаж наизусть. И только после этого ей дали «зеленый свет».

Как сказала Анка, мишени были самые обыкновенные. Белый фон, грудная зеленая фигура, круги с цифровыми обозначениями. Самое лучшее попасть в «десятку». Или в «яблочко».

Марта старалась. Одну за одной посылала пули в цель. Но у нее не было никакого опыта. И пистолет для нее был слишком тяжелый, под его тяжестью дрожала рука. Все пули уходили мимо.

— Так, совмести мушку с прорезью прицела, — терпеливо объясняла ей Люба. Она переняла эстафету у Анки. — Теперь затаить дыхание, плавно давить на спусковой крючок. Запомни, ты не должна ожидать выстрела…

И наконец ей повезло. Первая пуля попала в мишень. Правда, всего лишь в «молоко». Но для нее и это был результат.

На следующий выходной она снова была в тире.

Первую половину этой недели Люба и Анка издевались над ней как могли. Сначала заставляли держать на весу тяжелый утюг, затем навесили на руку гантель. Зато остальное время не трогали ее вообще. Дали руке отдохнуть.

С первого выстрела Марта попала в «семерку», со второго в «восьмерку». Третья пуля плюхнулась в «молоко». Зато четвертая и пятая — снова «восьмерка».

Но дальше, как Марта ни старалась, вперед не шла. Выше «восьмерки» прыгнуть никак не могла. Но и в «молоко» почти не попадала.

— А ты представь, что это не мишени, а те негодяи, которые… ну это… Представь, — неожиданно посоветовала Люба.

И Марта представила. Все пули ушли в «молоко».

— Поняла? — спросила сестра.

— Что поняла?

— Все мимо. А знаешь почему?.. Потому что ты дала волю своим эмоциям. А это волнение. Волнение — это дрожь в руке. А рука должна быть твердой… Теперь попробуй так. Нарисуй мысленный образ этих негодяев. И отодвинь их на задний план своего сознания, в «подкорку». Они как бы перед тобой, но ты о них не думаешь. Ты думаешь только о том, чтобы поразить мишень…

Марта так и поступила. И впервые приблизилась к «десятке». Одна пуля образовала дырку в кругу «девятки»…

В следующее воскресенье Марта отправилась в тир уже сама. Спортивная стрельба захватила ее.

— А что, сестра не приехала? — встретил ее Митрич. — И Анка тоже?.. Почему?..

Марта ему нравилась. И все-таки приезду Любы он был рад больше. И Марта знала, почему.

— Они вам привет просили передать, — улыбнулась она.

И достала из сумки бутылку импортной водки.

— Ух ты! — обрадовался Митрич. — «Абсолют», целая литра… Давай по чуть-чуть! — заговорщицки подмигнул он ей.

— Нет-нет, что вы, — улыбнулась Марта.

— Ну да, — почесал затылок Митрич. — Ты такая хрупкая, такая нежная… И пить… Да, дурака я свалял… Ну пошли, просто в моей каморке посидишь, журналы по стрелковому делу полистаешь. Если хочешь, мой треп послушаешь…

— Я бы поработать хотела…

«Поработать» — это выражение Любы. И Марта не говорила «стрелять». Она говорила «работать»…

— Да успеешь еще… А потом, там у меня, — он показал в сторону зала, — поэты работают…

— Поэты?

— Ну да, это я их так называю… Пошли. — Митрич осторожно взял ее за руку, будто боялся поранить ее.

И провел ее в свою каморку. Усадил в старое потертое кресло. Сам сел на табурет. Поставил бутылку на стол, любовно погладил ее по стеклянным бокам.

В это время послышались выстрелы. Марта уже достаточно хорошо разбиралась в стрелковом деле, чтобы понять — стреляют из боевого оружия.

— Ну вот, поэты поэмы складывают… — усмехнулся в ус Митрич.

— Почему поэты?

— Ты же знаешь, кто такие братки? — спросил он.

— Нет…

— Темнота!.. Хотя, конечно, тебе знать и не надо. Ничего хорошего в этих братках нет…

— Так кто они, эти братки?

— Это они себя братками называют. А на самом деле это обыкновенные бандиты. Про рэкет слышала?..

— Вообще-то да. По телевизору говорили…

— Вот и хорошо, что только по телевизору с этим сталкиваешься… Братки — это бандиты, рэкетиры. Все здоровые, накачанные. А рожи… Меня все перекреститься тянет, когда их вижу. И это при том, что человек я не шибко верующий… И разговаривают они не по-людски… Этта, типа, в натуре, короче… И мат-перемат через слово…

— А почему поэты?

— А они как приходят, так и говорят. Мы по этим, которые мишени, постреляем. Мы по этому раз по сто пальнем… По этим, по этому… Поэты, одним словом…

Похоже, Митрич сел на своего любимого конька. Выставил братков-бандитов в забавном свете. Марта даже смеялась. А потом появились те самые братки.

Марта аж похолодела, когда в каморку к Митричу вломились два бугая с бритыми затылками и квадратными лицами. Ей и самой вдруг захотелось перекреститься.

— О-о, не понял, Митрич, в натуре, ты этта, чо, телку, типа, снял? — пробасил один.

И впился в Марту тяжелым оценивающим взглядом.

— А чо, не слабая киска, — похабно усмехнулся второй. И нагло у нее спросил: — За сотку со мной пойдешь?..

— Что? — не сразу поняла Марта.

А когда до нее дошло, она чуть не закричала от боли и страха. Именно такие вот уроды изнасиловали ее. Она обхватила голову руками, ее затрясло. Казалось, еще немного, и она упадет на пол и забьется в психическом припадке.

— Эй, ты чо, в натуре, это, шифер, блин, набок съехал? — растерялся первый браток.

— А ну валите отсюда! — неожиданно рыкнул Митрич. — Совсем одурели! Нормальную девчонку с собой тянут… Я еще Генчику скажу…

— Да ладно, Митрич, замяли, — пошли на попятную братки. Видимо, испугались какого-то Генчика.

— И Любке скажу, — не унимался Митрич.

— Любке?.. Эта которая с Анкой?..

— Вот-вот…

— А она-то чо?

— Это Марта — родная сестра Любки. А ты ей сотку предлагаешь. Совсем оборзел, да?

— Любкина сестра, да… Не, нуты, Митрич, сразу бы сказал. А то молчишь, блин… Ты, Марта, этта, типа, извиняй…

— Все, исчезли…

— Да ладно, Митрич, нам бы это…

— Я сказал, исчезли! — гаркнул Митрич. Мордовороты испарились.

Только Марте не было от этого легче. Ее продолжало трясти. Страх по-прежнему сжимал ее душу ледяной рукой. Это хорошо, что Митрич сумел остепенить этих подонков. А вдруг они разозлятся да вернутся. Митрича изобьют, а ее зверски изнасилуют…

Следующего раза она точно не переживет…

Митрич подсел к ней. Начал гладить по спине.

— Ты чего так испугалась? — спросил. — Неужто уже настрадалась от таких вот?.. Марта часто закивала.

— Да ты не обращай внимания… Они скоты. Натуральные скоты… Но у них есть пастух. Он тебя в обиду не даст. И Люба всегда заступится…

Вот здесь начиналось самое непонятное.

— А они что, Любу боятся? — Марта оторвала руки от лица и сквозь слезы посмотрела на Митрича.

— Ну, не боятся. Так, побаиваются… Не все, понятное дело. Но эти да, их Люба приструнить может…

— А почему?

— А ты не знаешь?

— Нет…

Митрич ответил не сразу. Долго о чем-то думал, как будто взвешивал все «за» и «против».

— Если тебе Люба ничего не говорила, то и я молчу, — наконец заключил он. — Ты давай вот водочки выпей. Успокоиться надо…

Митрич откупорил бутылку, налил полстакана, пододвинул Марте. Достал из холодильника вскрытую банку маринованных огурчиков, подцепил один, на вилке поднес ей.

— Выпей, закуси… Полегчает…

Марта выпила. Водка горькая, гадкая, слезу вышибает. Но зато от нее действительно полегчало…

Домой она приехала под вечер. У Митрича засиделась. Сначала ждала, когда «поэты» отстреляются. Потом просто сидела — руки у нее тряслись, стрелять она не могла. И только когда более-менее оправилась от встречи с братками, пошла на электричку.

Возле дома стояла новенькая «девятка» цвета мокрого асфальта. Раньше Марта ее не видела. Она невольно залюбовалась этим чудом. И даже остановилась.

— Нравится? — раздалось над ухом. Марта вздрогнула от неожиданности. Обернулась и увидела Любу. А рядом с ней Анку.

— Нравится, — кивнула Марта.

— Тогда садись, поехали… — Анка подошла к машине, ключом открыла дверцу.

— Это что, твоя?

— Наша, — сказала Люба. — Моя и Анки… Ну чего стоишь, поехали?

— А куда?

— Квартиру новую смотреть. В город перебираемся…

Через полчаса Марта рассматривала новую квартиру, которую сняли для себя Люба и Анка. Трехкомнатная, с отличной мебелью, телефоном. Правда, район спальный. Но зато станция метро в двух шагах.

— Будешь с нами жить? — неожиданно спросила Анка.

— А разве нет? — удивленно посмотрела на нее Марта.

Как будто ей еще есть с кем жить.

— Это твое дело, — сказала Люба. — Хочешь, с нами живи, мы тебя не гоним…

А может, это намек? Мол, мы тебя кормим, поим, за квартиру платим. А ты вроде как ничего не делаешь…

Может, ей надо домой к родителям возвращаться? Все-таки в институт не поступила, а потому в Москве ей как бы нечего делать…

— Не гоним, — подтвердила Анка. — Напротив, хотим, чтобы ты осталась… Привыкла я к тебе… Вот, теперь у нас у всех по комнате. Мне гостиная, а тебе вот…

Марте отвели самую маленькую комнатку. Но при этом самую уютную. Люба легла в комнате напротив.

Ночью Марта захотела пить, отправилась на кухню. Дверь в гостиную была открыта. Она не удержалась и заглянула в комнату. Никого. А где же тогда Анка?..

Скоро Марта поняла, где она ночевала в ту ночь. Там же, где и в следующую. В комнате Любы. Оказывается, Любе и Анке нравилось спать в одной постели…

Это открытие потрясло Марту. Но куда более сильное потрясение испытала она, когда спустя полгода узнала, откуда Люба и Анка берут деньги…

— Отлично, Марта! — похвалила ее Люба.

Семьдесят два очка из восьмидесяти. Для Марты великолепный результат. Она бы выбила и все восемьдесят. Но Люба как будто взбесилась. Требовала, чтобы она стреляла с интервалом в три секунды. И притом вела огонь не из спортивного «Марголина», а из боевого «ПМ».

Июль, август… январь. Все это время Марта исправно посещала тир. Митрич всегда встречал ее довольной улыбкой. Только почему-то хмурился, когда Марта поражала мишень в «десятку».

А сегодня Люба решила принять у нее экзамен. Приняла. И осталась довольной.

Домой они ехали уже не на «девятке», а на почти новой «Ауди». Люба за рулем, Анка справа спереди, Марта на заднем сиденье.

— Как, ничего машина? — зачем-то спросила Анка. Будто она только что купила это авто, будто Марта впервые села в него.

— Ничего…

— И тебе надо такую…

— Я такую за сто лет не заработаю…

— За тысячу, — уточнила Анка. — Ты ведь нигде не работаешь.

А так оно и было. Марта хотела устроиться продавцом в магазин. Даже по объявлению сходила, собеседование прошла. Но Люба не велела. Сиди, мол, на моей шее и не пищи. С деньгами полный порядок, куском хлеба никто не попрекает. Следующим летом поступишь в институт, выучишься, а тогда уж работай хоть до посинения…

— И не нужно ей работать, — сказала Люба.

— А жить красиво хочется…

— У нее все еще впереди…

На этом разговор о работе и закончился. Но осталась какая-то недоговоренность.

— Есть предложение, — сказала Анка. — Давайте в ресторан заглянем, посидим, твой, Марта, успех отметим…

— Какой успех? — не сразу поняла Марта.

— Ну, так стрелять ты научилась. Семьдесят два из восьмидесяти — какой-никакой, а успех…

— Конечно, в Книгу Гиннеса твой результат не занесут. Но в ресторан правда зайти можно…

— А в какой ресторан?

— Да в какой-нибудь. Это не важно… Сначала заехали домой. Подготовились к вечернему выходу. Машину оставили на автостоянке.

— А она нам ни к чему, — сказала Анка. — Я, например, в ресторан шампанское пить иду. Или даже водку. С Любой на пару. А думать, что потом за руль… Не-ет уж, увольте…

Что ни говори, но аргумент Анка выдвинула убедительный. Пришлось брать такси.

— Где тут самый лучший ресторан? — спросила у таксиста Анка.

— Это в центр ехать надо.

— Да нам бы поблизости…

— Ну тогда «Астра».

— Поехали…

Ресторан Марте понравился. Небольшой, уютный. Официанты аккуратные, обязательные. Интимный полумрак, зал наполовину пустой, музыка тихо играет.

А потом ей вдруг все разонравилось. И виной тому два парня в спортивных костюмах и коротких кожаных куртках. Бритые затылки, бычьи шеи, золотые цепи. Среднего роста, скромный размах в плечах. Но повели они себя нескромно. Небрежно развалились за столиком неподалеку. Щелчком пальца подозвали официанта.

— Короче, чтобы все ништяк было, — громко сказал один.

В этой короткой фразе и заключался весь заказ. Официант расплылся в заискивающей улыбке и растворился в полумраке зала.

Люба и Анка не обратили на этих двух громил никакого внимания. Зато Марта с ужасом завороженно смотрела на них.

Один парень заметил это. И щелкнул пальцами в ее сторону. Судя по всему, он подзывал ее к себе. Но ведь она не собака.

Марта рывком отвела от него взгляд. И стала смотреть в свою тарелку.

Она бы с удовольствием ушла отсюда. Но Люба и Анка, похоже, вряд ли захотят уйти. Им хорошо. Даже очень. Это называлось — хорошо сидим…

Какое-то время парни были заняты друг другом, о чем-то лениво говорили между собой. А затем один развалился в кресле, закинул ногу на ногу, послал в рот сигарету, пустил дым. И впился в Марту затяжным взглядом.

Марта не выдержала. И глянула в его сторону. И тут же снова щелчок пальцами. Браток снова подзывал ее к себе. Кроме того, он ей еще и подмигнул. Наверняка думал, что после этого она обязательно примчится к нему на полусогнутых.

— Люба, может, пойдем? — сказала она сестре.

— Чего?.. — спросила та.

— Мне не очень хорошо…

— Этих, что ли, испугалась?

Анка окинула братков пренебрежительным взглядом.

— Ты их не бойся, — сказала Люба. — Ты с нами…

Их уверенность в какой-то мере передалась и Марте. А потом она вспомнила, как стал извиняться перед ней один «поэт», когда узнал, что она родная сестра

Любы.

Марта успокоилась совсем. И тоже перестала обращать внимание на братков. Но те сами решили привлечь ее внимание.

Сначала к их столику подошел один. Без спроса, нагло занял свободное кресло, развалился в нем, забросил ногу на ногу. И с хищной улыбкой посмотрел на Марту.

— Ну чего молчите, телки? — грубо спросил он.

Марта испуганно спрятала взгляд. Люба и Анка посмотрели на него с нескрываемым презрением. Но промолчали.

— Короче, это мой кабак. И отстегивать будете мне, — нагло заявил браток.

— Ты кто, дятел? — ехидно спросила Анка.

Как и Люба, она смотрелась эффектно. Строгий брючный костюм, небрежная полуулыбка, стальной блеск в глазах. Но браток даже не удостоил ее взглядом. Все внимание на Марту.

— Нет, моя кликуха Удод, — не понял юмора браток.

— Шел бы ты отсюда, удод! — сказала Люба.

— А ты, цаца, не дергайся! — цыкнул на нее браток. — А то вдруг матку наизнанку вывернут… Короче, с вас пятьдесят процентов, — пальцем показал он на Любу и Анку. — А ты, цыпа, отстегиваешь мне всего двадцать. Зато каждый день я буду иметь тебя на халяву… Добазарились, короче…

Браток встал, потянулся. И протянул Марте руку.

— Пошли?

— Куда?..

— Ко мне в тачку… Покажешь мне, как трахаться умеешь…

Как будто температура подскочила у Марты до сорока двух… Сердце вылетало из груди, на лбу выступила испарина. Перед глазами пошли кошмарные картины. Она на капоте вишневой «девятки», а вокруг три подонка-насильника…

— Убери руку, козел! — Люба поднялась с места.

— Ша, сука! — Браток брезгливо усмехнулся и ткнул в ее сторону два растопыренных пальца.

И тут же его рука оказалась в жестком захвате. Мощное движение бедром, и длинная нога Любы летит братку в лицо. И снова удар — второй ногой под коленную чашечку. Громила позорно грохнулся на пол.

С места сорвался второй браток. Но ему навстречу устремилась Анка. Она выпрыгнула высоко вверх и в прыжке ударила его ногой в грудь. Браток подался назад, снес стол. Послышался треск мебели, звон посуды. Анка снова набросилась на него. И эффектно добила его локтем в голову. Он больше не вставал, только дергался.

— Мы не проститутки, идиот, понял?

Чтобы объяснение выглядело убедительно, Люба взяла со стола блюдо с салатом «оливье» и размазала его по лицу крепыша.

Братков приструнили, опозорили. С побитым видом они перебрались за целый стол. Снова сделали заказ. А один сходил к телефону, куда-то позвонил. Атмосфера ресторана наэлектризовалась жаждой реванша.

— Уходим. — Анка подозвала официанта. Рассчиталась с ним. И первой поднялась из-за стола. Не удержалась и помахала браткам рукой. — Пока, мальчики. Больше не прудите в штанишки…

Марта невольно улыбнулась. Как ей сейчас хотелось быть такой вот сильной и независимой, как Анка или Люба! Одной левой справляться с этими ублюдками. И не бояться их, а презирать.

На выходе из ресторана они столкнулись с тремя бритыми крепышами. Те явно куда-то спешили. Прошли мимо и не обратили на девушек никакого внимания.

— Сейчас вернутся, — сказала Анка. — За нами…

И зачем-то сунула руку в кожаную сумку на плече. И Люба тоже так сделала, что-то нащупала в сумке. Марта услышала какой-то щелчок.

Анка помахала рукой. Такси хотела поймать. Но машины пока не останавливались. Черная «Волга» затормозила перед ними, когда из ресторана на полных парах выходили пятеро братков.

Люба резко открыла дверцу машины, с силой втолкнула Марту в салон. И сама рывком внесла туда свое тело. Анка тоже не медлила.

— Гони! — сказала она пожилому водителю.

— К чему такая спешка? — начал было умничать тот.

— Я сказала, гони! — уже рыкнула на него Анка.

Было в ее голосе и взгляде что-то такое, от чего водитель сразу сник. И уже не было у него никакого желания выпендриваться. Он рванул машину с места и понесся вперед по шоссе.

Люба обернулась и долго смотрела назад.

— И эти за нами, — наконец сказала она.

В ее голосе звучала досада. Марте стало страшно. Неужели братки пустились в погоню? Их же пятеро, и все такие крепкие…

— Машина у них хорошая. «БМВ»… Не уйдем… Марта пришла в ужас. Что будет, если их догонят? Зато не теряла самообладания Анка. Она спокойно указывала водителю куда ехать.

— А теперь остановись здесь… Та-ак, отлично… Держи… — Она сунула ему деньги и выскочила из машины.

Одновременно с ней на улице оказалась и Люба. Она помогла выбраться и Марте.

Темнота. Безлюдный парк, утоптанный снег под ногами, аллея. Сломанные лавочки и разбитые фонари.

— Самое то, — сказала Анка.

Она пропустила Марту вперед, а сама с Любой встала позади нее.

— Пошли…

И они двинулись вперед по аллее. Быстрым шагом. А сзади уже останавливался «БМВ». Из него вытряхивались братки.

— Все пятеро, — сказала за спиной Люба.

Голос спокойный, в нем абсолютно никакого волнения. Зато Марта сходила с ума от страха. Ей все казалось, что братки сейчас догонят их, изобьют, а потом изнасилуют… Она не думала, что ее могут убить. И все потому, что надругательства над собой она боялась гораздо больше смерти…

— Так, так… Сейчас, сейчас… Еще немного… Вот сюда…

Анка рукой вцепилась в плечо Марты и втолкнула ее в боковую аллею. И зашагала за ней, толкая ее в спину.

Братки свернули за ними.

— Эй, соски, вы чо, в натуре? — загрохотал один. — Тормозите, базар есть…

Но Анка продолжала толкать Марту вперед.

— Да пусть идут, — сказал второй браток. — Там тупик, в натуре. И летняя танцплощадка. Там и потанцуем…

— Чур я танцую с той, худенькой! — гоготнул кто-то.

— Не-а, мы будем танцевать с ней все сразу…

Как будто высоковольтное напряжение подключили к Марте. Ужас сковал ее. Ноги налились свинцом, она больше не могла идти. А тут и Анка перестала толкать ее.

Они остановились, все трое. Анка и Люба развернулись лицом к браткам.

— Ребята, разве можно заниматься сексом по такому холоду? — сухо спросила Анка.

— А потом, моя сестра не любит вас, — добавила Люба.

Марта тоже развернулась. Из-за спин сестры и ее подруги увидела наглые морды крепышей.

— Зато мы любим ее, — загоготал самый здоровый. — И вас тоже любить будем. Во все щели… Или вы будете царапаться?

Конечно, теперь они уверены в своей силе. Их пятеро, и трое из них очень крепкие на вид ребята.

— Нет, царапаться мы не будем… Мы уже вышли из того возраста…

Марте показалось, что из уст Анки послышалось змеиное шипение.

— Вы нам надоели, мальчики! — И Любин голос был полон яда.

Марта видела, как в руке сестры появился пистолет с каким-то толстым цилиндром на окончании ствола. И Анка тоже выбросила «жало». Спокойно, будто они были в тире, Люба и Анка выставили руки с пистолетами. И начали жать на спусковые крючки.

Выстрелов почти не было слышно. Зато Марта услышала, как взвыл и тут же заткнулся первый браток. Второй даже пикнуть не успел. За ним упал третий, четвертый…

Пятый успел упасть на колени и с мольбой протянуть руки.

— Э-э, вы чо, вы чо, не надо…

Только что он был такой крутой. А тут вмиг раскис, превратился в половую тряпку. Хотите, ноги об него вытирайте, хотите, на помойку выбросите — только не убивайте…

Но Анка была непреклонна. С потрясающим хладнокровием она выстрелила крепышу в живот. А когда тот повалился на землю, добавила пулю в голову.

Это было так ужасно. Но Марта вдруг обнаружила, что ей ни жарко ни холодно. Она не испытывала абсолютно никакого сострадания к этим монстрам «городских джунглей». И смерть их казалась ей символом высшей справедливости. Ее перестало лихорадить. Адреналин в крови исчез. Зато взамен она получила крепкую дозу ледяного спокойствия.

Марта смотрела на трупы, как на какие-то манекены. И где-то в глубине души была радость. Теперь эти подонки никого не обидят, никого не изнасилуют…

— Ты считаешь, мы поступили правильно? — уже дома спросила ее Люба.

— Абсолютно правильно… — Марта смотрела на нее без страха и упрека.

— Мне всегда казалось, что ты такая трусиха…

— Вы со мной, я знаю, на что вы способны… Теперь мне нечего бояться.

— Но мы ведь их не просто наказали. Мы их убили. Уби-ли…

— Ну и что?.. Они это заслужили… Люба посмотрела на Анку. И сказала ей.

— По-моему, это наш человек… Анка кивнула.

— Марта, а ты сама могла бы убить? — Люба продолжала наседать на Марту.

— Смотря кого… Бандита, например, запросто… Марта и сама поражалась своей смелости. Она вдруг перестала бояться братков, «поэтов». Ведь теперь она знала средство против них.

— А человека нет, — добавила она.

— А разве бандит не человек?..

— Нет, не человек…

Те три подонка, которые изнасиловали ее, были бандитами. Теперь Марта знала это точно. Только бандиты могли себя так вести. Только у бандитов были такие мерзкие рожи. Только бандиты могли так одеваться, как они…

В глазах Марты появлялся стальной блеск, когда она думала о мести. Арест, скамья подсудимых, приговор, долгие годы в колонии — все это ерунда. Насильникам этого мало. Марта желала им только смерти.

Она бы сама вынесла им смертный приговор. Сама бы привела его в исполнение…

Ей хотелось быть такой же смелой и сильной, как Люба и Анка. Она не владела каратэ, не умела драться. Зато она отлично стреляет из пистолета.

Это случилось ровно через неделю. Люба и Анка отправились по своим делам, а Марта осталась на хозяйстве. Готовила обед, убиралась в квартире, мыла полы. И в самый разгар работы домой заявилась Люба.

— Бросай тряпку! — серьезно велела она. — Поговорить надо…

Разговаривали они на кухне.

— Это правда, что тебя в институт из-за твоих зубов не приняли? — издалека начала Люба.

— Ну, вообще-то не совсем… Но в принципе…

— Сейчас золото не в моде.

— Я знаю.

— Тебе керамика нужна.

— Я уже думала… Но все так дорого…

— Дорого, — кивнула Люба. — Очень дорого… Такие деньги на дороге не валяются…

— Понимаю…

— Но ты можешь их заработать.

— Как?

— Очень просто… Ты сама говорила, что бандит не человек…

— Говорила, ну и что?

— Поэтому ты запросто можешь его убить.

— Могу…

— Вот и сделай это… Нужно одного человека убрать. Бандита…

— Как это убрать?

— Убрать — это, по-нашему, убить…

— По-вашему?..

— Марта, ты умная девчонка. И, наверное, ты знаешь, чем мы занимаемся.

— Преподаете в детско-юношеской спортивной школе…

— Это для прикрытия… А в чем заключается основная наша работа?

— Не знаю.

— Но ты должна хотя бы догадываться… У нас есть пистолеты, мы отлично стреляем, умеем убивать… Ну?..

— Вы еще приемами каратэ владеете…

— Марта, ну разве можно быть такой глупой… Мы киллеры.

— Киллеры?.. Но киллеры — это же…

Марта запнулась. И удивленно уставилась на Любу. Она не ужасалась. Напротив, чуть ли не восхищалась сестрой.

— Да, киллеры — это наемные убийцы. Мы и убиваем за деньги… Откуда, ты думаешь, у нас эта квартира, иномарка?..

— Вы убиваете бандитов? — спросила Марта.

— И бандитов тоже…

— А еще кого?..

— Людей…

Вот тут вдруг Марте стало страшно. Люди — это добропорядочные мужчины, женщины, дети, старики… Люди — это их с Любой мама, отец…

— Как вы можете?..

— Понимаешь, Марта, мы лишь исполнители… Вот представь, живут и работают вместе два человека. У них одна фирма на двоих. И один вдруг захотел избавиться от второго, чтобы завладеть фирмой. Он обращается к нам. Так, мол, и так, этого человека нужно убрать… Что нам остается делать?

— Если человек хороший, отказаться.

— Хорошо, мы отказались. Тогда заказчик обращается к другим людям. И в итоге того человека все равно уберут. Другие. Этим другим и деньги достанутся. А мы ничего не заработаем… Пойми, мы всего лишь исполняем волю заказчика, приговор. Ведь если не мы, это сделает кто-то другой…

Люба говорила страшные вещи. Но Марта воспринимала ее кровавую философию, соглашалась с ней…

— В общем, ты подумай, — сказала Люба. — Если ты согласна, заработаешь десять тысяч долларов. Мы с Анкой поможем тебе убрать одного бандита…

— А если я не соглашусь?

— Я не могу ответить тебе сразу, что будет, — проговорила Люба. И каким-то очень жутким взглядом посмотрела на Марту. И ей сразу стало ясно, что с ней будет в случае отказа…

Марту посвятили в страшную тайну. Ведь заказные убийства вне закона. За них сажают в тюрьму, приговаривают к смертной казни. И чтобы тайное вдруг не стало явным, Марту могут отправить туда, где она ничего и никому не сможет сказать. Ее убьют…

— А потом, — взгляд Любы становился все черней, — ты видела, как мы убили пятерых братков… Ты подумай, ты хорошо подумай…

Марта вдруг остро осознала, в какой западне она оказалась. У нее не было выбора. Одно из двух: или быть вместе с Любой и Анкой, или… Нет, нет, об этом лучше не думать…

— Я с вами… — выдавила она из себя.

— Ну вот и отлично…

— Только я не могу убивать людей…

— Будешь убивать бандитов, — решила Люба. — За них, кстати, больше платят…

О деньгах Марта тогда вовсе не думала.

Холодный гулкий подъезд, грязные крутые ступеньки. И на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом на широком подоконнике сидела Марта.

Люба посоветовала ей закосить под неформалку. Кожаная куртка с железными заклепками, джинсы с заплатами, на голове прическа «взрыв на макаронной фабрике». И самое главное, нужно сделать пустой, тупо блуждающий взгляд. Будто она только что укололась. Наркоманка-неформалка. Для убедительности на подоконнике лежал использованный одноразовый шприц.

Марту колотило. Этого не должно было быть. Она должна испытывать кайф. Ведь она якобы только укололась. Но эту дрожь она не вызывала, эта дрожь сама завладела ею. Ей было страшно.

Вот-вот должна была появиться жертва. Парень лет двадцати, бригадир рэкетиров. Вчера Марте дали его фотографию. Прежде чем глянуть на нее, она мысленно вспомнила физиономии трех подонков. Как было бы хорошо, если бы на фотографии был изображен один из них. Но, увы, это был другой…

Этот парень не насиловал ее. Ей не за что было ему мстить. Но он бандит. И, возможно, изнасиловал какую-нибудь другую девушку. Или мог изнасиловать в будущем саму Марту.

Этими мыслями Марта нагнетала злость. И ей удалось настроить себя на предстоящее убийство. Все было нормально. Но в самый последний момент самообладание оставило ее.

Надо взять себя в руки, мобилизовать свою волю… Марта настраивала себя, но дрожь не проходила.

В какой-то момент она подумала, что нужно все бросить и убежать. И пропади они пропадом, и Люба, и Анка…

Но кому она тогда будет нужна?.. И кто она будет без них, сильных, уверенных в себе?.. Нет, она должна быть такой, как они. Не она должна бояться бандитов, а наоборот. Только тогда Марта сможет забыть свой кошмар, только тогда она найдет себя, только тогда наладится жизнь…

Снизу послышались шаги. Это мог быть кто угодно. Но Марта поняла — это он, человек, которого она должна убить.

И точно, появился он. Спортивного вида крепыш с квадратным лицом и приплюснутым носом. В глазах его холод и презрение ко всему.

Он остановился перед Мартой, покачнулся на широко расставленных ногах. Зачем-то хлопнул кулаком по раскрытой ладони.

— Ты чо тут делаешь? — с угрозой спросил он. — Чо, в натуре, ширнуться больше негде?

— Я сейчас уйду… — испуганно посмотрела на него Марта.

Ей бы сейчас выхватить из куртки пистолет «ТТ» с глушителем. Крепко ухватиться за рукоять, указательный палец сунуть в спусковую скобу, положить на спусковой крючок. И резким рывком вывести пистолет на линию огня. Все продумано до мелочей — пистолет выйдет легко, не зацепится глушителем за одежду.

Но Марта растерялась. Она не смогла достать пистолет. Даже не пыталась.

— Вали отсюда, тварь конченая! — заорал на нее браток.

— Да-да, сейчас…

Браток повернулся к ней спиной. И медленно зашагал вверх по лестнице.

Он назвал ее тварью, он грубо оскорбил ее… Это подхлестнуло Марту. Она выхватила пистолет. Но вывести на линию прицеливания не смогла. Рука словно онемела. Пистолет показался ей несусветной тяжестью.

Одно дело стрелять по мишеням в тире, другое — убить живого человека. В ней не было прежней уверенности, она уже не считала, что бандит не человек. Бандиты — они плохие, гадкие, но люди…

Бригадир остановился, начал поворачиваться к ней.

— Не, ну ты чо, не понимаешь?..

Слова застряли у него в горле, когда он увидел пистолет в ее руках. Он сориентировался мгновенно, его рука шмыгнула за борт теплой куртки. Еще немного, и он станет опасен… А Марту как заклинило. Опасность не подхлестнула ее. Она ее заморозила…

Два выстрела прозвучали едва слышно. Браток покачнулся, задрал вверх голову. Колени его подкосились. Он выхватил руку с пистолетом. Но не для того, чтобы стрелять. А чтобы схватиться за перила. Пистолет вывалился из его руки, с лязгом ударился о ступеньки.

Он был еще жив, когда к нему подошла Люба. В ее руке дымился «Вальтер». Она с укором посмотрела на Марту.

— Ну что же ты, девочка? — Но в голосе не было ни грамма злости.

— Да вот, — развела она руками.

— У тебя есть шанс… — Люба показала на раненого братка. — Добей его!

Это прозвучало приказом. Марта не могла ослушаться. Она направила пистолет на братка. А тот смотрел на нее.

— Ну чо ты, сука, давай, мочи! — зло прохрипел он и закрыл глаза.

— Я не сука, — тихо сказала Марта.

И нажала на спусковой крючок. Пуля угодила точно в сердце.

Люба учила, что контрольный выстрел нужно делать в голову. Но Марта не могла заставить себя сделать это…

— Пошли…

Люба бросила на труп свой «Вальтер». Марта — свой «ТТ». И они обе беспрепятственно спустились вниз. По очереди пересекли двор. За домом в машине их ждала Анка.

— Ну что? — спросила она.

— Да вот, сладили на пару, — ответила Люба. И посмотрела на Марту.

— На первый раз я тебя прощаю Но гонорар разделим пополам. Вопросы?

— Нет…

— И из твоей доли вычту за «Вальтер». Такой ствол потеряла…

Марте было все равно, сколько она получит. Ей вообще было все равно. Ее не трясло. И угрызений совести не было и в помине. Как будто что-то умерло в ней. Как будто она лишилась способности переживать.

А потом она долго удивлялась. Как так, почему она растерялась. Ведь это так легко — поднять пистолет и выстрелить в человека.

Рухнуло последнее препятствие пред вратами в ад…

Никита не мог в это поверить. Но факт оставался фактом. Роза или, по-настоящему, Марта была киллером.

— Я убивала только преступников, — сказала она. — Их на моем счету девять…

И за каждого она получала деньги. И немалые. Машина у нее своя, квартирка неплохая…

— А тех подонков я так и не нашла. А потом… — Марта запнулась. Будто чего-то испугалась. — А потом я случайно узнала одного…

— Значит, это ты была в белой «шестерке»?..

— Я.

— Отличный выстрел.

— Об этом выстреле я мечтала долгих два года. Я не могла промазать…

— А второго зачем убила?

Марта снова как будто чего-то испугалась. И с непонятной опаской посмотрела на Никиту.

— Если я тебе скажу, что хотела спасти тебя, ты не поверишь?

— Нет.

— И правильно… Я тебя еще тогда не знала… А тот амбал погиб, потому что я приняла его за этого…

Марта кивнула на труп Валька.

Человек-гора был покрупнее Валька. Но Марта тогда находилась в нестандартной ситуации. И неудивительно, что она могла ошибиться. Тем более человек-гора стоял к ней спиной.

— Я отомстила двоим. Остался третий, — сказала Марта. — Это Кучин по кличке Егерь… Я найду его…

— А потом?..

— А потом я убью его.

— Я не про это… Что будет потом, когда ты отомстишь? Ты будешь продолжать убивать?..

Марта растерянно посмотрела на Никиту. В глазах появился страх. Но страх не перед смертельной опасностью. Похоже, она боялась потерять Никиту.

— Я не хочу убивать… — На глазах у нее появились слезы. — Я не хочу…

— Так в чем же дело?

— Организация… За мной очень сильная организация… Меня не отпустят…

Уж кто-кто, а Никита понимал ее. На собственной шкуре испытал он, что значит взять да выйти из криминальной организации.

— Отпустят! — решительно заявил он. — А не отпустят, я отпущу твоего босса… На тот свет…

— Это нереально…

— Реально… Уж я-то знаю…

— Ты не бросишь меня? — спросила Марта. Она подошла к нему с опаской, будто он мог прогнать ее от себя.

— Никогда. — Никита привлек ее к себе.

Он крепко поцеловал ее, но тут же отстранился.

— Лирику на время засунем в одно место, — решительно сказал он. — А сейчас нам нужно уходить…

— Будем избавляться от трупов? — спросила Марта. Она снова стала такой же невозмутимо спокойной, какой была, когда расправлялась с Вальком.

— Нет… Это слишком долго. Да и опасно… Это не моя квартира. Я ее снимаю. На всякий случай я сделал так, что хозяйка неправильно меня запомнила…

— Как это неправильно? — не поняла Марта.

— Ты когда-нибудь пользовалась гримом?

— Вообще-то да…

— Тогда ты должна меня понять.

— Ты был не похож на себя?

— Именно. Был не похож на себя, как ты, когда мы с тобой познакомились. Ты, помнится, была ослепительной блондинкой…

— И звали меня Розой…

И снова в глазах Марты появился едва уловимый страх. Словно она боялась какого-то страшного разоблачения.

— Кстати, почему ты была такой?

— Я же сказала, что в театральном учусь… — Она отвела в сторону взгляд. И, как бы спохватившись: — Ну, мы уходим?

— Да, только сначала вещи соберу. И «пальчики» наши надо стереть…

— Зачем?

— У тебя не было приводов в милицию?

— Нет…

— А у меня были… Мои «пальчики» в ментовской картотеке.

— А что ты натворил?

— Да так, мелочи…

Никита собирался рассказать Марте о своем прошлом. Он хотел, чтобы она знала, как противно было ему в бандитской шкуре. Она должна знать, что и ему приходилось убивать людей. Чтобы не думала, что она хуже его… Но он расскажет ей все не сейчас — потом…

Они уничтожили все следы своего пребывания в квартире. Марта разобрала на части и выбросила из окна свой пистолет. У Никиты оставались еще два ствола, один он отдал Марте.

Из дома они выходили в пятом часу утра. Время, когда у людей самый крепкий сон.

Но, оказалось, спят не все. У подъезда стояли машины. Две обыкновенные «семерки». В них кто-то был.

Когда Никита и Марта вышли из подъезда, распахнулась одна дверца, затем вторая. Появились какие-то парни.

— Сука буду, это он! — показал на Никиту один.

— Да я его, гада, в жизнь не забуду!

И Никита узнал его. Тот самый браток, с которого все началось. Он ехал в джипе с Рваным. Тогда их было четверо. Сейчас в живых остался только этот…

— Назад! — Никита рванулся обратно к дверям, взял Марту на буксир.

Впрочем, она и сама быстро все поняла.

Они скрылись в подъезде, а братки выскакивали из машины, вытаскивали из нее оружие.

Их было пятеро. Похоже, это было все, что осталось от банды Рваного и Валька.

Оплошал Никита. Не подумал, что Валька ожидают внизу. Но еще не поздно исправить ошибку.

Достать пистолет — дело нескольких секунд. Еще дома Никита избавил «тотошу» от парафинированной бумаги, заводской смазки, приготовил к бою, накрутил глушитель. И Марта знала толк в оружии. Ей также не понадобилось дополнительное время, чтобы обнажить ствол.

Бандиты бежали к подъезду скопом. Видимо, думали, что беглецы несутся сейчас по лестнице вверх. Да ошибочка вышла, Никита и Марта поджидали их в темноте междверного тамбура.

У двух братков были короткоствольные автоматы. Но напрасно они думали, что успеют пустить их в ход.

Никита и Марта располагали всего секундой, максимум двумя. Если они не сумеют использовать их — начнется перестрелка. А в их случае это равно поражению.

— Твои справа, мои слева, — сказал Никита.

И первым нажал на спуск. В то же мгновение выпустил пулю пистолет Марты. Автоматчики, крайний справа и крайний слева, покачнулись и свалились. И снова выстрелы, в автоматическом режиме. Братки падали как подкошенные. Никто из них не успел ничего понять, не то чтобы выстрелить.

А Никита и Марта двинулись вперед. И продолжали стрелять. Их пистолеты замолчали, когда кончились патроны. Замолчали и полетели на трупы.

— Ну вот и все, — тихо сказал Никита.

Он поправил свою сумку на плече. И согнул для Марты руку в локте.

— Они ведь сами во всем виноваты? — так же тихо и по-детски наивно спросила она.

И взяла его под руку.

Как ни в чем не бывало они продолжили путь. И благополучно добрались до ее дома.

Глава четвертая

— Теперь ты будешь жить у меня, — сказала Марта. И крепко прижалась к нему. — Я никому не дам тебя в обиду… Никому…

— А что, — удивился Никита, — меня кто-то может обидеть?..

— Пусть только попробуют…

— Хорошая ты моя. Что бы я без тебя делал… Он медленно положил ее на спину, нежно коснулся языком мочки ее ушка. Марте это понравилось.

— Ты самый лучший, — прошептала она, когда он опустился чуть ниже.

— Нет, это ты самая лучшая… Никита, как всегда, очень медленно продвигался к цели.

— Ты всегда будешь со мной так нежен?

— Всегда…

До Никиты у Марты не было мужчины. Те три подонка не в счет. Но именно из-за них Марта не могла думать о мужчинах и сексе. Один лишь Никита сумел пробудить в ней чувство. Он выбрал правильную тактику ее завоевания — ласковое и нежное наступление. И Марта сдалась. Можно сказать, только сегодня она стала женщиной…

Они занимались любовью долго, до самого вечера. А потом в дверь кто-то позвонил.

Марта встревожилась.

— Не открывай, — сказал ей Никита.

— Нет, она знает, что я здесь.

— Кто она?

— Тебе этого лучше не знать… Ты лежи здесь. И не вздумай выходить…

Она оставила его в спальне. А сама набросила на себя халат и пошла открывать дверь.

Прошло какое-то время после того, как она закрыла Никиту и впустила в дом гостью.

«Я никому не дам тебя в обиду…» «Тебе этого лучше не знать…» Никита не придал серьезного значения этим фразам. Поэтому спокойно лежал в постели Марты. И ждал, когда она выпроводит свою гостью и вернется к нему.

Дверь распахнулась неожиданно. На пороге возникла молодая женщина. Не красавица, но и не уродина. Спортивного телосложения, в строгом деловом костюме. И рыбьи глаза, ледяная пустота в них.

— Так я и знала, — глядя на Никиту, сказала она. Марта стояла у нее за спиной и молчала.

— Теперь я поняла, почему он до сих пор жив…

Пистолет в ее руке появился совершенно неожиданно и как будто из ничего. Дамский «браунинг» карманного формата. Женщина направила ствол на Никиту.

— Теперь, девочка, мне придется исправить твою ошибку…

И раздался приглушенный выстрел… Женщина в изумлении вытаращила мертвеющие глаза, покачнулась, пистолет вывалился из ее руки.

Из последних сил она попыталась повернуться к Марте. Но не смогла. Рухнула на пол. Под левой лопаткой кровила совсем крохотная дырочка.

Марта стояла в коридоре. Бледная как смерть, глаза закрыты, тело содрогается словно в конвульсии. 13 руке дымится пистолет…

Еще не понимая, что же все-таки произошло, Никита соскочил с кровати и направился к ней. Но Марта остановила его. Она направила на него ствол. И, срываясь на истерику, крикнула:

— Не подходи!..

Никита остановился, подался назад.

— Марта…

Он был шокирован ее поведением.

— Что Марта? — Из ее глаз хлынули слезы. — Ты хоть знаешь, кого я убила?.. Это моя сестра… Моя родная сестра…

Она выпустила пистолет из руки, закрыла лицо ладонями, прислонилась к стене и медленно соскользнула на пол.

Никита подошел к ней. Обнял. Она прижалась к нему.

— Это все из-за тебя, — простонала она. И разрыдалась.

— Кто там? — спросил из-за двери грубый мужской голос.

— Телеграмма…

Марта заканчивала первый курс театрального. Кое-чему ее научили. Кое-что она постигла сама. Искусством грима и перевоплощения она владела вполне. И актерский талант проявлялся в полной силе не на театральных «капустниках», а во время исполнения заказов.

Она могла быть чумовой хипповой девчонкой-оторвой. Могла быть сопливой кисейной барышней. Строгой деловой дамой. Развязной, вульгарной или элитарной воспитанной проституткой.

Сегодня ей пришлось быть уставшей, измученной жизнью почтальоншей. У нее не было даже сил поднять глаза на крутолобого парня с замашками крутого. Он открыл дверь, взял бланк…

— Распишитесь, пожалуйста, — бесцветно попросила Марта.

Но парень забыл о ней. Он морщил лоб, кривил губы — пытался понять, что за телеграмму ему принесли.

А телеграмма была самая обыкновенная. Она сообщала, что у некоего гражданина по имени Валерий родилась дочь.

— Какая дочь? — непонимающе вращал глазами браток.

Он ничего не мог понять по одной причине — эта телеграмма предназначалась не ему.

— А это квартира сто сорок три? — как будто вспомнила Марта.

— Да не, ты чо… Ты, в натуре, глаза разуй…

Но разуть глаза пришлось ему самому. Они у него на лоб полезли, когда он увидел направленный на него пистолет.

Марта спокойно нажала на спусковой крючок. Пуля врезалась жертве в живот. Парень заорал, подался назад, свалился на пол в глубине коридора. Марта спокойно вошла в квартиру, вытянула руку с пистолетом, два раза выстрелила. Две пули вошли точно в сердце. Браток успокоился навеки.

И тут из комнаты выскочила молодая женщина и с ней ребенок лет пяти.

— Сережа! — взвыла она и упала на труп мужа.

— Папа! Папочка! — завизжал малыш.

Будто ледяная рука схватила Марту за душу, скрутила. Ей стало плохо, перед глазами пошли круги.

Женщина увидела Марту, пистолет в ее руке. Но не испугалась. Снова опустила голову на грудь мужа. Заревела белугой. Рядом истерически орал малыш.

На ватных ногах Марта вышла из квартиры, выбросила пистолет. И медленно спустилась вниз. Во дворе ее ждала машина. Она не помнила, как снимала грим, приводила себя в порядок, ехала домой.

Таблетка успокоительного, ледяной душ немного привели ее в чувство. Но всю ночь ей снился кошмар — молодая женщина и ребенок. Всю ночь она вместе с ними оплакивала мужа и отца…

Люба пришла вечером. Элегантная деловая леди.

В последнее время она не исполняла заказы. Вместе с Анкой они контролировали работу рядовых исполнителей. Иногда Марте казалось, что Люба перестала быть ее родной сестрой. Что она всего лишь ее наставник. Холодный, бездушный…

— Все в порядке, сестрица, — сказала Люба. — Вот, это твое…

Она выложила на столик две пачки стодолларовых купюр, перетянутых резинкой. Предоплата и плюс эта сумма — итого тридцать тысяч долларов. Гонорар за исполненный заказ.

Марту не пытались переориентировать на чиновников, коммерсантов и прочий люд из категории риска. Ликвидация членов преступных группировок — дело опасное. И Марте просто везло, что все ей сходило с рук. А ведь ей могли и отомстить, жестоко отомстить… Только она ничего не боялась.

Не боялась ничего… Кроме той молодой женщины и ребенка. «Сережа!..» «Папа, папочка!..» Эти крики до сих пор стояли в ее ушах.

— Тебе надо съездить на Канары, — сказала Люба.

— Мне сейчас не до отдыха.

— А кто тебе сказал, что ты едешь отдыхать?..

— Зачем же мне тогда на Канары?

— Поступил заказ. Очень важный заказ. Лично тебе светит пятьдесят тысяч долларов…

— Я не хочу, — глядя куда-то в пустоту, тускло сказала Марта.

Люба с удивлением посмотрела на нее.

— Я что-то не поняла, сестренка…

— Я не хочу больше убивать… Не хочу…

— Это твоя работа.

— Надоела мне эта работа… Я уволиться хочу.

— На что же ты тогда будешь жить?

— Как-нибудь проживу…

Люба долго молчала. О чем-то думала, что-то взвешивала в уме.

— Ты не можешь уволиться, — наконец сказала она. — Это не та работа, где можно написать заявление по собственному желанию. Это работа, с которой тебя могут уволить только на тот свет…

— Но ты же моя сестра. Ты же моя родная сестра…

— Ну и что?.. Ты сама выбрала свою судьбу. И я тебе ничем помочь не могу.

Теперь Марта надолго замолчала.

Она не закатывала истерику, не билась головой о стену. Не пыталась больше эксплуатировать родственные чувства Любы.

Просто она прекрасно знала, кем стала ее сестра. Не менее хорошо она знала, кем стала сама. В этом мире смертей, в котором они существуют, нет места сантиментам. Это мир вечной мерзлоты, в нем могут существовать только роботы, запрограммированные на исполнение поставленной задачи. Заказ — убийство — расчет… И больше ничего…

И если Марта хочет выйти из игры, то обращаться ей нужно не к сестре. А только к самой себе. Никто не протянет ей руку помощи, рассчитывать можно лишь на собственные силы. А она не в силах противостоять мощной махине, производителю смерти…

— Что я должна сделать? — спросила Марта.

— Ну, вот это разговор, — одобрительно кивнула Люба.

Теперь она снова стала доброй, заботливой сестрой.

Неожиданно Марта поймала себя на мысли, что, если она решит выйти из игры, путевку на тот свет ей выпишет не кто-нибудь, а именно Люба…

А сейчас она «выписывала» ей путевку на Канары.

Высотный четырехзвездочный отель, пальмы, бассейны, загорелые довольные лица туристов. Все хорошо. И ее номер люкс вполне соответствовал ее имиджу жены «нового русского», путешествующей без мужа.

Она приехала на Канары работать. Но работа превратилась в отдых. По причине отсутствия объекта ликвидации.

Никита Брат, бандитский авторитет, его руки по локоть в крови… Это она услышала от Любы. И это определило ее согласие. А потом она глянула на его фото. Приличного вида молодой человек. Совсем не бандитская внешность.

Но бандитская внешность — это понятие абстрактное, условное. Человек может быть страшен лицом, но чист и честен душой. А под внешностью ангела может скрываться настоящий сатана. Марта уже давно поняла это…

Она согласилась ликвидировать Никиту Брата. И отправилась в тур на Канары. Но убивать этого симпатичного молодого человека ей вовсе не хотелось. И она даже обрадовалась, когда узнала, что ей не на кого охотиться. Объект ликвидации на острове не появился. А искать его где-нибудь в другом месте — инструкций не поступало.

Марта каждый день ждала появления Никиты. И каждый вечер у нее было хорошее настроение. И все потому, что он не появлялся…

Она хорошо отдохнула. И после того, как ей позвонила Люба и велела отправляться домой, первым рейсом вылетела в Россию. Уже на борту авиалайнера у нее вспыхнула мысль, что неплохо было бы остаться за границей навсегда. Но эта мысль тут же погасла.

За границей хорошо, когда у тебя есть деньги. И еще лучше, когда за тобой не охотятся. А за ней охотиться будут — организация так просто ее не отдаст…

Марта уже думала, что заказ на Никиту Брата аннулирован. Люба сказала, что заказанный объект куда-то пропал. А заказчик погиб.

Но через время она пришла снова. И вновь перед Мартой все та же фотография.

— Объект появился, — сказал Люба. — Так что будь наготове.

— Но ведь ты же сказала, что заказчик погиб…

— Заказчик погиб. Но он заплатил деньги. Поэтому объект должен быть ликвидирован.

Люба говорила так, будто речь шла о чем-то неодушевленном. Впрочем, это было неудивительно…

— Но это же бессмысленно… Кому нужна эта смерть?

— Это не наши проблемы. Наша проблема в другом — поддерживать имидж нашей фирмы на высоком уровне.

Люба несла какой-то бред. Но спорить с ней было бесполезно.

Чернявый худощавый парнишка избегал смотреть ей в глаза. Словно не хотел, чтобы она запомнила его лицо. Или сам боялся запомнить ее. Да оно и понятно. Марта — высококлассный киллер, в его глазах она — богиня смерти. А он всего лишь водитель. Настоящий ас, суперпрофессионал. Но лишь водитель…

Его задача вывезти ее к объекту, обеспечить отход.

Месяц ноябрь, холодно. Но Марта одета легко. Удобная кожаная куртка, черный берет, надвинутый на глаза, солнцезащитные очки на пол-лица. Но в машине тепло — ей не холодно. А выходить на улицу она не собирается.

Она знала: движимый какой-то чудной идеей, Никита Брат возвращается домой в солдатской форме. Будто в игру какую-то играет. И лицо у него такое счастливое, в глазах задорный огонек.

Ну хоть убей, на жестокого бандита он никак не похож. Но… Но тем не менее Марта должна его убить.

Марта видела, как рядом с ним затормозила иномарка. Появились какие-то мордовороты в кожаных куртках. Набросились на Никиту. Но получили отпор. Один за другим познали на себе силу крепкого мужского кулака.

Но потом появился какой-то амбал непомерных габаритов. А за ним вылез еще один урод… Марта не могла поверить своим глазам. Это был он. Тот самый подонок, который ее изнасиловал… Свет померк перед ее глазами, ненависть втянула в круговорот все ее мысли.

— Вперед! — скомандовала она водителю.

Тот сделал все правильно. Быстро доставил ее к месту, вовремя остановился. Боковое стекло плавно опустилось, Марта вытянула руку с пистолетом. И тут же выстрел.

Она никогда не стреляла в голову. Но в этот раз внутренний тормоз не сработал. И она даже с каким-то злорадством выстрелила в него.

Возможно, именно этот гад выбил ей зубы тогда, в ночь выпускного бала. Садист, извращенец. Но прежде всего он нелюдь. И Марта рассчиталась с ним сполна. Первая пуля выбила ему зубы. Вторая через лоб смешала его подлые мысли…

Она отомстила. Но пока только одному. Остались еще двое. И, возможно, один из них как раз избивал жертву, Никиту Брата. Марта выстрелила, попала в гиганта. И тут поняла — это не тот. Тогда она выстрелила в Никиту. Но он вовремя спрятался за человека-гору.

А тут послышался вой милицейских сирен, и водитель сорвал «шестерку» с места. Милицейская машина села им на хвост. Но куда водителю в погонах против профессионального автогонщика…

Марта отомстила за свое унижение и позор, рассчиталась за свою загубленную жизнь. Но только на одну треть. Из трех подонков остались двое. И ее больше заботило, как добраться до них. Из-за того, что упустила Никиту Брата, она почему-то вовсе не переживала.

Но появилась Люба. Вместе с Анкой. Они отчитали ее за сорванную акцию. И даже оштрафовали на пять тысяч долларов.

«Не нужны мне ваши деньги!» — хотела крикнуть Марта.

Но не крикнула. Слишком хорошо она понимала, среди каких людей находится. Все вокруг нее черствые, бездушные. И она сама зачерствела. Она замечала, что все реже думает о Любе как о родной сестре…

«Делай что хочешь, но объект должен быть ликвидирован, — приказным тоном сказала ей Люба. — Действуй одна, поддержки тебе не будет…»

Пришлось самой садиться за руль автомобиля. И выслеживать Никиту. И она выследила его.

Это было что-то необычное. Она видела, как он уходил куда-то в лесопарковую зону, как за ним туда же направились трое братков. Обратно он вышел один. Уехал на захваченном джипе. А потом стрельба в ресторане. Это потом она узнала, что Никита расстрелял шестерых.

А затем он избавлялся от машины. На такси кружил по городу. И все это время Марта в своей машине висела у него на хвосте. И узнала, в каком доме он снял квартиру.

Она могла бы подкараулить его где-нибудь да всадить в него пулю. Но, во-первых, она не очень хотела этого делать. Парень все больше нравился ей. А во-вторых, он сам профессионал. И постоянно начеку. Марта умела стрелять быстро. Но он мог выстрелить еще быстрей…

Марта подкараулила его у входа в магазин. И разыграла перед ним сцену с апельсинами. Но игра не получалась. Вернее, все было прекрасно. Но не потому, что она играла, а потому, что она была сама собой. Она не могла объяснить себе почему, но перед Никитой ей хотелось ощущать себя слабой, беззащитной женщиной. Она таяла перед ним, как снег в кулаке…

Никита наклонился, чтобы собрать с земли апельсины. И перед ней открылась отличная возможность всадить ему пулю в спину. Но Марта не воспользовалась моментом. Не смогла…

Он был таким внимательным, заботливым, нежным. Его сияющий взгляд, его пылкие слова, его чувства… Похоже, он влюбился в нее. А уж она втрескалась в него — это точно…

Но все еще стояла перед ней задача ликвидировать его.

Никита вызвался помочь ей. Она не могла устоять перед ним. И повезла его на свою квартиру. Вместе с ним жизнь вдруг превратилась в сказку. Она ничего не могла поделать, когда его губы касались ее губ, руки нежно и легко скользили по ее телу.

У Марты никогда не было любимого парня. Близость с мужчиной казалось ей чем-то ужасным. И все из-за тех подонков…

Но Никита исцелил ее душевную рану. Его теплота и нежность растопили лед в ее крови. Она стала обыкновенной женщиной, ей вдруг захотелось испытать острый миг сексуального наслаждения. Никита был ласков с ней. И она легко подпустила его к себе. Но в последний момент ей стало страшно. И Никита понял это. Отступил.

Не нужно было никаких объяснений, никаких слов любви. Марта и без того поняла, что Никита по-настоящему любит ее. Так понимать женщину может только любящий мужчина…

А утром снова пришла Люба. И опять претензии. Почему она не ликвидировала объект?..

Для нее Никита — всего лишь объект ликвидации. А для Марты — он самый любимый на свете мужчина. Как она могла его убить?..

И все же Люба достала ее. И сознание Марты затуманила черная мгла. Она была готова застрелить Никиту. И какое-то время даже стояла перед ним с пистолетом за спиной. А он так мирно и сладко спал… Нет, она не могла застрелить его. Она легла к нему, обняла его, заплакала.

Она сама для себя расставила западню. Сама в нее и угодила…

Тем днем она перебралась к нему домой. И снова попыталась переступить через себя. Подсыпала яд в шампанское. Но прежде чем прикоснуться к бокалу, Никита долго нежил ее и ласкал. Она изнывала от счастья и любви. И когда он собрался выпить, она выбила бокал из его руки…

Все, больше она не в силах была желать ему смерти. Отныне она лучше бы убила саму себя, чем его…

А потом появились они. Второй из трех подонков, а с ним трое головорезов.

Никиту приковали наручниками к батарее. А в спальню, где оставалась Марта, ворвался тип с нахальной рожей. Похабная улыбка, грязные ругательства… Марта с удовольствием вогнала в него две пули. Тот даже пикнуть не успел.

Хорошо, она еще с вечера принесла свою сумку в эту комнату. Будто знала, что ее ждет.

А потом появился второй негодяй. Хотел помочь своему сообщнику. И отправился на тот свет вместе с ним.

Марта быстро оделась. И вышла в коридор. Там никого. Зато в гостиной двое и Никита, распятый у батареи. Среди непрошеных гостей тот самый негодяй, второй из трех насильников… Она узнала его. И выведала, как найти третьего подонка. А потом она его застрелила. Она еще на шаг приблизилась к своей цели.

Но при этом выдала себя. Ей пришлось открыться перед Никитой. Рассказать ему, кто она такая, и почему ей нужно было убить этого ублюдка по кличке Валек. Только не рассказала ему, что должна была убить его самого.

Никита не охладел к ней. Он как будто простил ее. Хотя — сам сказал — прощать ее было не за что. Не человек выбирает судьбу, а судьба человека… Но он не хотел, чтобы Марта продолжала идти по кровавому пути. И предложил ей избавление…

Он сильный, он не знает страха. И умеет бить первым. Поэтому он всегда побеждает. Правда, один раз оплошал, в случае с Вальком. Но тогда ему на помощь пришла Марта. Получалось, вместе они все, им по силам любое дело…

Вместе они дадут бой организации, на которую работала Марта. И они победят…

Но не об организации думала Марта, когда убивала свою сестру. Она думала о Никите. Ведь Люба хотела его убить. Именно за этим она к ней и пришла. Это называлось исправить ошибку.

Но Никита не ошибка. Он — самое дорогое, что появилось у Марты за последнее время. Пусть она потеряла сестру, которая уже давно превратилась в бездушного робота. Зато она нашла Никиту. И никому его не отдаст. Даже Любе…

Она застрелила свою родную сестру. Сестру, которая направила ее на кровавый путь. Люба — ее злой демон. Люба — это ее ад… Но она ее сестра. Родная сестра…

— Я не могу в это поверить… Я не могу…

Марта отстранилась от Никиты и склонилась над телом своей сестры. Но не заголосила, не набросилась на Никиту с проклятиями. Она даже перестала плакать. Глаза остекленели, сама она превратилась в каменное изваяние.

Никита взял в руку ее пистолет. Отличная карманная игрушка знаменитой германской фирмы «Хеклер и Кох». Смертельная бесшумная игрушка. Игры с сестрой закончились смертью последней…

— Почему она хотела меня убить? — спросил он Марта молчала. Ни одна черточка не шелохнулась на ее восковом лице.

— Она должна была исправить твою ошибку… Как это понять?..

И снова в ответ тишина. Будто в пустоту обращался Никита.

— Ты должна была меня убить?.. Вот тут Марта ожила. Испуганно посмотрела на Никиту. Пошевелила губами.

— Да… Я должна была тебя убить… Но не смогла…

Марта застрелила Рваного. Убила человека-гору. И в Никиту тогда стреляла. А ведь могла попасть… Апельсины на тротуаре. Встреча с ней. Это не было случайным знакомством. Марта нарочно все подстроила. Она должна была его убить… Но не смогла… И даже расправилась со своей собственной сестрой, чтобы спасти его…

— Почему?.. Почему ты должна была меня убить?

— Тебя заказали…

— Кто?..

— Не знаю… Я ездила за тобой на Канары…

— На Канары?..

Теперь Никита понял все.

Витал. Это все Витал… Все это было так давно. И все это было так недавно.

Вместе с Виталом их погнали из команды Кэпа. Вместе с Виталом они сражались за свое место под солнцем. Вместе с Виталом они с триумфом возвратились в команду. Витал стал всем, а Никита… Никиту задвинули на задний план.

Мало того, Витал отобрал у него любовницу. А самого отправил на Канары. Но капитан Светлов предупредил его, что готовится убийство. Поэтому Никита отправился на острова чуть позже. А до этого расправился с Виталом.

Витала больше нет. Но остался киллер, которого он направил по следу Никиты. И этот киллер — Марта. В это просто невозможно было поверить…

— Я знаю, кто меня заказал… Но ведь этого человека нет…

— Мне это известно. Но Люба настаивала… Есть такое понятие — репутация фирмы. Она говорила, деньги заплачены… Она говорила…

Марта тупо уставилась на труп своей сестры. И еле слышно прошептала:

— Больше она ничего не скажет… Никита опустился на колени рядом с Мартой, прижал ее к себе, поцеловал. И тихо сказал:

— Она больше не заставит тебя убивать… Марта вздрогнула.

— Да, я больше никого не буду убивать, — завороженно прошептала она. — С меня хватит… Я больше не могу… Будь оно все проклято…

Никита еще крепче прижал ее к себе.

— Все правильно, дорогая. Мы заживем новой жизнью. И в этой жизни больше не будет смертей… Но сначала…

— Но сначала ты должен вывести меня из игры.

— Совершенно верно… Мы ударим вместе. Быстро, внезапно. Мы развалим этот синдикат смерти. Мы отомстим за тебя…

— Не надо мстить… Хватит… Хватит мстить… Я не хочу. Я ничего больше не хочу…

У Марты началась истерика. И Никита не мог придумать ничего лучшего, как сходить на кухню, налить ей полный стакан водки и заставить выпить.

Марта немного успокоилась. Но сильно опьянела. И ни о чем серьезном с ней не поговоришь. Никита снова заставил ее выпить. Марта успокоилась совсем. Но заснула мертвым сном…

Пришлось Никите потеть самому.

На балконе он нашел коробку от холодильника и упаковочную полиэтиленовую пленку. Туда же, на балкон, на мороз, он вытащил тело убитой женщины.

С ума сойти — Марта застрелила свою собственную сестру. Застрелила, спасая жизнь Никиты. Вот, значит, как сильно девчонка влюбилась в него. А не было бы любви, лежать бы сейчас Никите на балконе и коченеть на морозе.

Прежде всего Никита навел порядок в коридоре. Вытер с пола кровь, скатал окровавленную дорожку, вынес ее на балкон. Труп закоченел, Никита упаковал его в полиэтилен, обмотал ковровой дорожкой, упаковал в коробку.

А что делать дальше?..

Машина Марты стояла в гараже. Плохой гараж, из листового железа. И не охраняемый. Но этот минус сейчас оборачивался плюсом. Ключи он нашел у Марты в сумочке.

Возможно, сестра Марты приехала на машине. Никита пытался найти у нее ключи, но их не было. Может быть, Люба приехала на такси.

Во дворе он не обнаружил ни одной бесхозной машины. Значит, его версия о такси верна…

В гараже было холодно. Казалось, машина до смерти замерзла в нем. И не заведется ни за что на свете. Но нет, «восьмерка» завелась с пол-оборота. Вот что значит новенький аккумулятор. Пока прогревался двигатель, Никита решил обследовать гараж. Интуиция подсказала ему заглянуть под пустую бочку из-под бензина. И он обнаружил под ней тайник. Арсенал киллера. Два автоматических пистолета иностранного производства. Знакомая система — «глок-17». Полдюжины нулевых «тотош» — самые дешевые в производстве и самые убойные пистолеты «ТТ». Все «стволы» в комплекте с глушителями. А еще несколько взрывных устройств заводского изготовления на магнитных присосках.

Все это Никита оставил в гараже. Себе взял «ТТ». Привык он уже к этой системе. Пистолет он спрятал под сиденье. И только после этого выехал из гаража и подъехал к дому.

На улице мороз. Но Никита основательно вспотел, прежде чем труп оказался в багажнике. От тяжести и душевного напряжения. Боялся, вдруг наткнется на кого-нибудь из соседей Марты, вызовет подозрение своей ношей. Но все вроде бы обошлось. В полночь он отправился в путь.

Все складывалось удачно и дальше. Он добрался до одного известного ему кладбища. Нашел сторожей. Выставил им на стол литровую бутыль «Абсолюта».

— Мужики, надо поработать…

Те даже не стали спрашивать, в чем заключается работа. Видимо, такие ночные визиты для них были не в диковинку. Смутные времена, дикие нравы, кровавые законы. А в итоге незаконные трупы. Их нужно предавать земле.

Само собой, бутылку мужики взяли. А потом некоторое время молча изучали Никиту. Будто хотели определить, какой он породы зверь. Шибко крутой, просто крутой или так себе.

И наконец один выдавил:

— Штука баксов на двоих…

Наверняка Никита попал в разряд «так себе». Возможно, для крутых имелись более щадящие расценки. А шибко крутые не платили вообще…

— Сам понимаешь, — добавил второй, — мороз…

Деньги и водка выгнали мужиков на холод. За три-четыре часа ударными темпами они вскрыли одну заброшенную могилу, упаковали в нее труп.

Никита дождался, когда они закончат работу, вернут все на свои места. И уехал только после того, как убедился, что двойная могила не вызывает никаких подозрений…

Было уже утро, когда он вернулся к Марте. Она все еще спала, в той же позе, в какой он уложил ее на кровать. Ему и самому хотелось спать. Но сначала горячий душ. А потом ему захотелось есть. Пришлось готовить завтрак. Яичница с беконом. На всякий случай он рассчитал на две порции. И не зря.

Проснулась Марта. И первым делом на кухню.

— Дорогой, — она прижалась к нему. — Ты уже одет?..

У нее была сонная, но довольная улыбка.

Он хотел сказать, что не уже, а еще одет. Но отделался коротким:

— Угу…

— У тебя так вкусно пахнет…

— Стараюсь… Умывайся и за стол.

— Да, сейчас…

Марта подошла к окну. Глянула вниз. На сонном лице тень озабоченности.

— Ты чего-то боишься?..

— Нет, что ты…

— А мне кажется, боишься… Как будто кто-то должен прийти…

— Вообще-то да…

— Кто? Подруга Любы?

— Подруга Любы?.. А ты откуда про нее знаешь?

И тут Марта вспомнила все. Ее затрясло, ноги ее подкосились. И со страдальческой гримасой на лице в изнеможении она опустилась на стул.

— Значит… Значит, это был не сон…

Она закрыла лицо руками и согнулась в поясе. Никита думал, с ней снова случится истерика. И на всякий случай наполнил стакан водкой. Поставил его перед ней.

Марта разогнулась. Убрала руки. Лицо ее было на удивление спокойным. Только пугающая пустота во взгляде. Она увидела стакан водки и осушила его несколькими судорожными глотками.

— Я застрелила свою сестру, — отрешенно глядя куда-то мимо Никиты, сказала она. — Я не могу в это поверить…

— А ты не верь, будет легче.

— Я не хочу верить… Ты куда ее дел?

— Туда, откуда не возвращаются… Она уже в земле.

Никита наполнил и себе стакан, до краев. Марте плеснул всего на два пальца.

— Пусть земля ей будет пухом…

Марта держалась на удивление спокойно. Они выпили.

— Это все равно должно было когда-нибудь случиться, — сказала она, словно оправдываясь перед собой. — Такая у нас профессия…

— Была… Была профессия.

— Да, была… Я больше не буду убивать.

— Конечно, нет… Только сначала нам нужно избавиться от ненужной тебе опеки.

— Нам не справиться с организацией…

— Это так только кажется. Глаза боятся, а «господин Кольт» делает.

— Я знаю, ты можешь все. А вот я уже ни на что не способна… Я сломалась. Я больше никого не смогу убить…

— Ты не сломалась. Ты восстановилась. Ты стала нормальным человеком… У нас будет свой семейный очаг. Ты будешь его хранительницей. А я буду охотником. И буду охотиться один…

Марта ничего не ответила. Она потянулась к бутылке. Но Никита опередил ее. Сам налил ей «успокоительного». И отнес ее на кровать, когда ее успокоил пьяный сон.

И сам лег. Очень хотелось спать. Да и водка действовала.

Проснулся он под вечер. Кто-то звонил в дверь. Марта спала и никак не реагировала на звонок. А он был все настойчивее…

Никита попытался растормошить Марту. Но та только мычала в ответ. И ни за что не хотела просыпаться. Пришлось вставать самому. Он впрыгнул в джинсы, быстро напялил на себя рубашку. Пустил ее поверх брюк. Не застегивал. Под нее сунул ствол. Он не забыл забрать из машины новенький «ТТ».

В дверях был «кривой» «глазок». В него можно было смотреть без риска получить пулю в глаз. И с внешней стороны не видно, что кто-то приложился к нему.

Никита увидел на лестничной площадке женщину. Чем-то очень похожую на Любу, сестру Марты. Та же гордая осанка, та же деловая строгость во всем — и в выражении лица, и в одежде.

Он вспомнил, что Марта рассказывала про какую-то Анку, подругу сестры. Анка-пулеметчица… Анка-киллер…

Женщина уже собиралась уходить, когда Никита открыл дверь.

— Здравствуйте!..

Он нарочно набросил на лицо идиотскую улыбку.

Женщина ничего не ответила. Только удивленно и настороженно посмотрела на него.

Зато Никита, казалось, млел от удовольствия видеть ее перед собой.

— Вы, наверное, Люба?

— Нет, я не Люба, — высокомерно ответила женщина.

Она очень внимательно вглядывалась в Никиту. Как будто узнавала его… Этой-то реакции он от нее и ожидал.

Если это Анка, то она, возможно, должна узнать его. Вместе с Любой она контролировала Марту. Или даже стояла на ступень выше ее сестры. Так или иначе, она могла узнать Никиту по фотографии, которую им предоставил Витал…

Правая рука Никиты лежала на рукоятке готового к бою пистолета.

— Где Марта? — жестко спросила женщина.

Будто сама собой ее рука необычно быстро юркнула в сумку. Задержалась там всего на долю секунды. И потянулась обратно… Видимо, это движение было отточено до совершенства.

Но Никита опередил ее. Он резко распахнул дверь. Схватил женщину за ворот норкового манто. И мощным рывком притянул ее к себе. Да так, что рука ее осталась заблокированной в сумке вместе с пистолетом. Его «ТТ» ткнулся ей в живот.

Бей первым!.. Никита не прошляпил момент и сейчас. Ударил первым. Но пока еще рано праздновать победу…

— Только не дергайтесь, мадам…

Он постарался придать своему голосу как можно больше угрозы.

— Что это значит? — задыхаясь от досады и ярости, прошипела она.

Никита с силой потянул ее на себя, вместе с ней втянулся в глубь квартиры. Ствол пистолета по-прежнему глубоко был вдавлен ей в живот.

Он не хотел этого делать. Но пришлось. У него просто не было иного выхода. Он оттянул голову назад и врезал женщине лбом в переносицу. А вдруг она каратистка какая-нибудь или самбистка? Если с ней церемониться, она может захватить инициативу…

Никита ясно понимал, что вляпался в историю, где на каждом шагу могут поджидать сюрпризы. И чтобы не попасть впросак, он должен вести игру на опережение. Чуть зазеваешься, чуть отстанешь — и все, можно заказывать себе траурный венок…

Женщина оказалась крепкой. Удар был очень сильным, но она выдержала его. И не отключилась. Но основательно поплыла. И на какое-то время стала относительно безопасной. Никита сполна использовал это время и уложил ее на пол лицом книзу.

Он быстро захлопнул дверь, обыскал женщину, забрал у нее сумку. И точно, там лежал пистолет. Небольшой «браунинг» без глушителя.

Никита не стал снимать с нее шубу. Лишь приспустил ее на руках так, что она как наручники стесняла ее движения. Вдобавок ко всему он втащил ее в комнату. И поставил на нее стул, зажал ее между ножками. И сел на него. А еще вытащил из сумки паспорт, раскрыл, глянул на первую страницу.

— С-сука! — послышалось снизу.

— Приятно иметь дело с благовоспитанной леди, — усмехнулся Никита. — Насколько я помню, сука — это литературное слово…

— Падла!..

— А это что-то из уголовного лексикона. Ай-яй-яй, как нехорошо…

— Ты еще пожалеешь…

— Кого?.. Вас, мадам?.. Что ж, может, и пожалею вас. На вашей могилке…

Женщина замолчала. Видно, ярость душила ее. Слова застревали в глотке.

— Любы нет, — будто о чем-то обыденном сказал Никита. — Нет и не будет. Она вышла. И Марты нет… Тоже вышла. Все вышли… Только вы, уважаемая Анна Батьковна, остались. Но это ненадолго… Сейчас наряд вызовем, и вся недолга…

— Какой наряд? — встрепенулась Анка.

— Как какой? Милицейский, какой же еще?.. Ах да, извините, гражданка. Забыл представиться. Старший лейтенант милиции Иван Голубев.

— Корочки покажи.

— А как же, обязательно… В отделении покажу.

— Врешь. Ты не мент!..

— А кто же я?..

— Ты… — Анка запнулась. — Не знаю, кто ты…

— А вот и неправда. Я Никита Германович Брат. Меня, уважаемая Анна Батьковна, заказал некий бандитский авторитет по кличке Витал…

Женщина затравленно молчала. А Никита вдохновенно продолжал:

— На меня открыли охоту. И даже чуть не убили… Ваша промашка в том, что вы не до конца разобрались в личности человека, которого вам заказали. Если бы вы копнули глубже, возможно, вы бы узнали, что некий Брат Никита Германович — это липа. За ним скрывается старший лейтенант Голубев, сотрудник отдела по раскрытию заказных убийств Главного управления по борьбе с организованной преступностью… Кстати, Марта и Люба уже дают показания…

— Врешь!..

Женщине было явно не по себе. Загнанная в угол, она была близка к отчаянию.

— Скоро вы убедитесь, что я не вру… Вам будет устроена очная ставка. Возможно, гражданки Марта и Любовь Булыгины в вашем присутствии подтвердят свои показания. Они, между прочим, во всем обвиняют вас… По их показаниям, вы, гражданка Макухина, организатор, а также исполнитель заказного убийства… А они якобы ни при чем. Потому я жив… Что ж вы так оплошали? Почему не смогли подобраться ко мне?..

— Это не мое дело…

— Вот только не надо говорить, что вы здесь ни при чем. И что гражданки Булыгины оклеветали вас… Я им верю. А вам, извините, нет…

— Но ведь они врут…

— Так я и знал… Ладно, устроим очную ставку… Хотя… Хотя в принципе нам вы не нужны. Поэтому я здесь один… Вы же знаете, зарплата у ментов маленькая…

— При чем здесь зарплата?

— Ну как же, вы должны меня понять… Мне нужны деньги…

— Сколько?

— Чем больше, тем лучше… Думаю, сто тысяч долларов меня устроят… Надеюсь, вы понимаете меня. Сто тысяч долларов — это сумма вашего выкупа. Вы мне деньги, я вам свободу…

— Хорошо, ты их получишь… Только убери этот проклятый стул. И дай мне сесть…

— Куда?

— На диван.

— А я, грешным делом, подумал, что вы хотите сесть в тюрьму…

— Вот зараза!.. Ну, ты встанешь?

— Потише, потише, гражданка… У меня еще к вам пара вопросов.

— Ну?..

— Меня интересует структура вашей фирмы.

— Какой фирмы?

— Я имею в виду фирму, которая торгует смертью.

— Слушай, мент! Мы об этом не договаривались. Я тебе даю бабки. Ты меня отпускаешь… И ничего я тебе говорить не буду…

— Вы ошиблись, мадам. Я не мент. И никогда ментом не был… А тебя, мокрушница помойная, я развел как последнюю тварь. Развязала ты свой поганый язык… Нету твоей Марты. Нету твоей Любки… В расход их пустил. В соседней комнате они обе лежат. И ты сейчас рядом с ними ляжешь…

Для убедительности Никита приложил «ствол» к ее голове и с силой нажал на нее.

— А-а, — взвыла Анка.

— Чо ты воешь, тварь?.. Это еще не смертельно…

— Отпусти!..

— Что, ссышь, когда страшно?.. Правильно, бойся. Я ведь не прощу тебе, что ты лапу свою поганую на меня подняла. Завалить меня хотела, сучка паршивая…

— Это не я…

— Кто?

— Заказ сверху пришел.

— От кого?

— От Зойки…

— Кто такая Зойка?

— Она у нас старшая.

— Типа, черная мадам. Типа, президент вашей гнилой фирмы… А эта Зойка под кем ходит?

— Я не понимаю…

— А чего тут понимать. Есть президент фирмы. Должен быть и учредитель…

— Она все сама…

— Ладно, насчет учредителя поверю… Но должна же быть еще «крыша».

— Какая «крыша»?.. Мы сами себе «крыша»… У нас больше десятка исполнителей высокого класса. Плюс люди, которые на них работают…

— Значит, вы сами кого угодно под свою «крышу» взять можете…

Анка промолчала. Похоже, она поняла, что и без того сказала слишком много.

— Меня интересует Зойка. Фамилия, отчество…

— Не знаю.

— Как на нее выйти?

— Не знаю… У нас конспирация. Трехуровневая система отношений…

— Значит, ничего не знаешь…

— Нет.

— Тогда мне придется тебя убить. А зачем ты мне нужна, если ты ничего не знаешь?..

Никита напустил на себя полнейшее безразличие. Именно в таком состоянии убивают настоящие киллеры. Именно с таким выражением на лице, возможно, убивала сама Анка. Именно поэтому она испугалась, дошла до последней черты страха.

— Не надо… Я знаю… — в ужасе заговорила она.

— Что ты знаешь?

— Зоя Кречет… Отчества не знаю…

— Кречет — это кличка?

— Нет, фамилия.

— Так, понятно… Как на нее выйти?

— Я знаю только телефон диспетчера. Но через него на Зою не выйти. Там тройная система защиты…

— Откуда ты знаешь, что именно тройная?

— Так сама Зоя говорила.

— Как часто вы с ней встречаетесь?

— Когда она сама этого захочет.

— А если этого захочешь ты?

— Ничего не получится…

— Ты говорила о трехуровневой системе конспирации. Что это значит?

— Киллер — организатор — бригадир…

— А дальше через диспетчера Зоя. Так?

— Да…

— Марта — киллер, Люба — организатор. Так?

— Да…

— Сколько на Любу замыкалось киллеров? Никита сделал особый упор на прошедшем времени.

— Три…

— А ты, я так понял, бригадир… Сколько на тебя замыкается организаторов?

— Два…

— Сколько у вашей Зои бригадиров?

— Тоже два…

— Вот видишь, а говоришь, ничего не знаешь. Никите повезло. Если, конечно, можно верить этой женщине. Анка — бригадир, следующее после нее звено — некая Зоя Кречет. Черная мадам.

Никита понял, разговор предстоит долгий и обстоятельный. Нужно выжать из этой женщины все, что она знает, все, о чем она догадывается.

Для начала он пережал Анке сонную артерию, «выключил» ее. Затем снял с нее шубу, стянул сзади руки веревкой, усадил в кресло. И только после этого привел ее в чувство…

На нее нельзя было смотреть без жалости. Удар в переносицу не прошел бесследно, огромная шишка разошлась в обе стороны, глаза затекли, налились синяками. Но Никита ее не жалел. Эта женщина — убийца. Раньше она убивала сама. Сейчас — руками других. И с легкостью дала распоряжение убить Никиту. И только чудо спасло его от киллера. Чудо и любовь…

Он работал над ней всю ночь. Давил на нее психологически, провоцировал, ловил на словах. В конце концов он вытряс из нее все. А потом пришло понимание, что Зоя Кречет держит под собой крепкую организацию. Она сама по себе прочно стоит на ногах. И ей не нужны покровители свыше.

Это не просто киллерская команда. Это мафия. Это могущественный синдикат смерти. И в одиночку с ним Никите не справиться.

Но у него были союзники. Вернее, люди, которые могли ими стать. И если он заручится их поддержкой, можно рассчитывать на успех.

А победа ему нужна. Он должен вырвать Марту из объятий смерти.

Глава пятая

— Что-то не везет сегодня.

— Ага, не клюет… Домой едем?

— Да рано еще…

— Ничего себе рано! Первый час ночи…

— Ну поехали. Все равно деваться некуда… Кстати, может, мой братан уже домой вернулся…

— Сева?

— Ну да, больше некому.

— Так он уже что, отсидел свое?

— Ну да. Семь лет, от звонка до звонка…

Два молодых человека в теплых куртках из дерьмовенькой кожи и вязаных шапочках а-ля спецназ с разочарованными физиономиями стояли на автобусной остановке. Мороз градусов двадцать, ветер, и тишина. Только мертвых с косами не хватает. А еще лучше пару сочных телок. Но ни тех, ни других…

Автобус ушел совсем недавно. И увез с собой шумную толпу, свалившую с дискотеки. Паша и Гена тоже были среди них. Но припозднились — к девчонкам каким-то привязались, с собой хотели увезти. Да только те ни в какую. Только время на них потратили. А теперь вот стой из-за них на пустынной остановке, на холоде. И не известно, будет ли еще автобус…

До городка и на тачке добраться можно. Редко-редко, но машины ходят. Только в карманах пусто. Есть лишь «НЗ» — на девок. Тратить его нельзя — сегодня клева нет, зато может повезти завтра. А еще бутылка самогона есть. Тоже в расчете на случайных подружек, если не особо привередливые попадутся, конечно.

— Вмажем из горла, а? — предложил Паша.

— Ага, для сугрева…

Гена достал из внутреннего кармана куртки бутылку. Сорвал пробку. Поднес горлышко к губам. Горькая вонючая жидкость с натугой прошла внутрь, обожгла глотку. Гадко на вкус, зато такой кайф по крови…

— Теперь ты…

Паша также взял бутылку. Но ко рту поднести не успел. Мимо на большой скорости пронесся красавец-джип «Чероки». И вдруг резко начал сбавлять скорость. Остановился и дал задний ход. Подъехал к ним. Плавно опустилось стекло. Показалась симпатичная мордашка, девушка лет двадцати.

— Какие мальчики!.. — жеманно протянула она. Пашина кровь разогрелась и без самогона. И дух захватило. Как же, такая тачка, такое приключение…

— А с нами поделитесь? — кокетливо спросила вторая девушка — она сидела за рулем.

— А то…

— Ну тогда садитесь. Чего на холоде стоять?.. Паша и Гена переглянулись и полезли в машину. А в салоне тепло, комфортно, музыка тихо играет.

— Наливай! — озорно улыбнулась им девушка с переднего сиденья.

Она достала из «бардачка» пластмассовый стаканчик и протянула им. Паша не заставил просить себя дважды. Девушка хлобыстнула сто граммов первача и даже не поморщилась.

— Покатаемся? — спросила та, которая за рулем.

— Да без проблем! — вольготно раскинувшись на заднем сиденье, ответил Гена.

Обычно он сам «снимал» баб. А тут, похоже, «сняли» его. И он совершенно не чувствовал унижения. Напротив, даже гордился собой. Если на него запали такие крутые девчонки, значит, он чего-то стоит.

Джип взял с места в карьер и помчался по заснеженной дороге. Мимо их городка машина пронеслась на всех парах. Пошла дальше. Но Паша и Гена этого не заметили. На улице холодно, ни души. А в машине красота. И какие девчонки!.. Время летело незаметно.

Оля и Таня — так звали их новых подруг — также имели кое-что про запас. За первой бутылкой пошла вторая. Настоящая водка.

По трассе они ехали около часа. Затем свернули на проселочную дорогу. Еще минут сорок пути, и машина остановилась возле богатого двухэтажного дома из итальянского кирпича. Высокий забор из прочного листового железа. Похоже на дачу. Только одна особенность — дом этот стоял в открытом поле, никаких других строений в округе почему-то не наблюдалось.

Джип въехал во двор, и за ним автоматически закрылись тяжелые металлические ворота.

— Выходите, мальчики, приехали! — бодро возвестила Оля.

Паша и Гена не заставили себя долго ждать.

— В сауне попариться не желаем-с? — спросила Таня.

Она выбралась из машины вслед за ними. И демонстративно поежилась от холода.

— Да без базара…

Гена уже чувствовал себя неотразимым героем-любовником. Любое море было ему сейчас по колено.

С одной стороны к дому примыкало строение размером в три-четыре гаража. Это была сауна. Так что далеко идти не пришлось.

Сауна высший класс. Не примитив какой-нибудь. Предбанник с раздевалкой, просторная комната с дорогой мебелью для отдыха и застолья. Дальше душевые, зал с бассейном, парилка. Все оформлено с выдумкой, со вкусом.

Оля и Таня начали раздеваться первыми. Никаких комплексов по этому поводу. Это донельзя раззадорило парней. Они также стали срывать с себя одежду. Но куда им до девчонок — те разделись первыми и прошмыгнули в парилку. Но фора у них крохотная — минута-две. Гена и его друг успели нагнать их еще до того, как они разлеглись по полкам.

И у Оли, и у Тани фигурки ничего. И у той, и у другой полные упругие груди, развитые ягодицы. И габариты почти идеальные: девяносто — шестьдесят — девяносто. Только ноги излишне крепкие, мускулистые, и на руках мышцы проглядывают, на плоских животах мышечный рельеф хорошо угадывается. Ни у той ни у другой лишнего жира ни капли…

Гена не мог сдержаться и, как оголодавший зверь на кусок мяса, набросился на Таню. А та тому только и рада. Она подалась ему навстречу с плотоядной улыбкой…

Он лежал на кушетке и обессиленно смотрел в потолок. Это ж надо, будто танк по нему проехался. Никак не думал, что девушка может быть такой сильной и напористой. Сеанс дьявольского секса — иначе он не мог назвать то, что произошло между ним и Таней. Как бешеная она крутилась под ним, скакала на нем. И такое вытворяла… Все силы из него выкачала, все соки выжала. Сейчас она как ни в чем не бывало сидела за столом и что-то ела. А он лежал на кушетке. Не было сил даже пошевелиться. Он чувствовал себя удовлетворенным. Даже гораздо больше — изнасилованным… Только заявление в милицию он подавать не будет. Оказывается, быть изнасилованным — это такая прелесть…

— Ты настоящий жеребец, мой красавчик! — пропела Таня и подошла к нему с бокалом в руке. — Выпей вина, будешь еще сильней…

И загадочно улыбнулась. Понятно, сегодня силы ему еще понадобятся. И не раз…

Гена не стал ломаться и хлебнул вина. Оно приятно вскружило голову. И кровь запылала. И его безжизненный «червь» стал пробуждаться, наливаться силой… Все бы ничего, но его сознание окутала прозрачная пелена.

Будто в тумане он увидел лицо девушки. И ее фигуру. Она была совершенно голая. Только это не Таня. Это Оля. Но ведь она же вроде с Пашей… Да какая к черту разница?.. Гена как одержимый набросился на девушку, завалил ее на кушетку и с ревом вонзил в нее свой черенок. И тут же почувствовал ответные движения под собой. И стоны, стоны…

Зоя стояла у окна в верхней комнате и наблюдала за тем, как грузят в машину трупы двух парней.

За что боролись, мальчики, на то и напоролись. Девок хотели подснять, а вышло наоборот. Не они, а их имели. Да еще как!..

Один, самый симпатичный, достался ей. Паша его звали. Неплохо он свое дело знал. Старался. Только его хватило всего на час. Пришлось допинг ему в вино подсыпать. Мощный допинг. Он заставляет организм работать на износ. Самой Зое допинг не понадобился. Она обожала секс. Могла обходиться без него неделями, но если дорывалась… Она трахала Пашу до самого утра. А потом он потух. Отключился от усталости. Заснул.

А второго парня — Гена его звали — девки в режиме конвейера заставили работать. Девчонки ее крепкие, до секса охочие, всегда им мало. Дорвались до мужика, всю ночь измывались. На допинг его посадили. Весь его ресурс выработали. Кончал, кончал парень, а потом кончился. Помер, не выдержало сердце.

И Пашу кончили с ним заодно. А куда его девать? Не отпускать же…

Отмучились хлопчики. Теперь их тела вывезут в безлюдный карьер. Бросят в расщелину. И шашечку толовую туда же. Взрыв, обвал. И все, никакая сила не сможет поднять их из-под многометрового слоя песка, глины и камня. Это не первые трупы. Каждая такая оргия заканчивается летальным исходом.

Это ненужные трупы. Но как же без секса. Хотя бы раз в месяц надо и себя побаловать, и девчонок. А обратно парней увозить нельзя. Никто не должен знать, кто и как живет в этом доме на отшибе…

Может, убийство этих парней — излишняя мера предосторожности. Но Зоя предпочитала перестраховаться. Может быть, именно поэтому за три года она не удостоена вниманием со стороны органов правопорядка.

Под ней крупная организация. Синдикат смерти. Десятки людей, завязанных на заказные убийства. Но мало кто знает, кто ими руководит. Зоя тщательно шифруется. И держит связь с исполнителями через организаторов и посредников. Не так-то просто добраться до нее.

Организаторы и посредники. Анка, Любка, Ирка, Витка и Тонька… Это девчонки, с которых все начиналось…

Зоя возвращалась домой.

Холод, вьюга. Явление для нее привычное. С рождения в холодных краях. Из Архангельска она. Москва тоже не юг. Здесь она училась в институте физкультуры и занималась спортом в команде мастеров. Ее увлечение и смысл жизни — пулевая стрельба.

Жила Зойка не ахти как. Стипендия курам на смех, родители нет-нет да подкидывают, только мало. Короче, хроническая нехватка денег. Но в общаге она не жила. Комнатушку у одинокой старушки в подмосковном селе снимала. О более серьезном жилье и мечтать не могла.

От станции к дому топать минут двадцать. Частный сектор, улицы тянутся далеко. Вечер, безлюдно. Время пять часов — уже темнеет вовсю.

Ну вот она наконец и дома. А что это за машина?

Возле небольшого частного дома, где она снимала комнату, стояла иномарка, черный, далеко не первой молодости «БМВ». Начало девяностого года. Для тех времен любая иномарка — уже экзотика.

Чтобы попасть домой, Зоя должна была обогнуть машину. Но этого ей сделать не дали.

Резко открылась дверца, и на улицу выпорхнул бритоголовый крепыш. Безжизненные глаза, морда кирпичом.

— Погоди, — пробормотал он и перегородил ей путь рукой.

— Да пошел ты! — Она убрала его руку и продолжила путь.

— Ну я же сказал, стоять! — Крепыш потянулся за ней, схватил за плечо.

И тут же в воздухе мелькнули его тяжелые кованые ботинки. Зоя взяла его на прием и подсечкой сбила с ног. Крепыш плюхнулся на свою толстую задницу. И взвыл от боли и унижения.

— Да я тебя, блин!..

Вне себя от бешенства он оторвался от земли, встал на ноги. И тут же вспахал носом снежную целину за кюветом. В этот удар Зоя вложила всю свою силу.

Каратэ она уже четвертый год всерьез занимается. С тех пор как в институт поступила.

А еще она сама по себе девка здоровая.

— Обалдеть не встать! — послышался насмешливый голос.

Зоя обернулась и увидела двух амбалов в распахнутых дубленках и без шапок. Они вывалились из той же машины. Один их них даже зааплодировал ей. И оба лыбятся.

Врезать бы и тому и другому промеж глаз. Да сил на двоих не хватит. И третий уже очухался. Сейчас на нее ринется.

— Эй, Щелчок, в натуре, обороты сбавь, — остановил его один из амбалов. — И вообще свали отсюда, задолбал своей тупостью…

Тот понуро посмотрел на Зою, что-то пробормотал себе под нос, вышел на дорогу и поплелся в сторону станции.

— Зоя, давай к нам, в машину, погрейся, — пригласил ее один амбал.

Взгляд вроде дружелюбный. Ну только на фиг таких друзей.

А еще интересно, откуда он знает, как ее зовут?..

— Да я уже дома. Там и погреюсь…

— Да ладно, не буксуй. Дело есть, на сто миллионов. Давай в машину, поговорим… Что, боишься?

— Да нет, не боюсь…

Она села в машину. На заднее сиденье. Рядом с ней пристроился один из амбалов. Он, похоже, был здесь за главного.

— Поехали, — хлопнул он по плечу крепыша за рулем.

— Куда? — взвилась Зоя.

— Да ты не бойся, мы просто чуть отъедем. Чтобы внимание не привлекать. А то пойдут потом разговоры про тебя.

Они и без того уже привлекли внимание. И разговоры про нее пойдут. Но возражать она не стала.

Амбал не обманывал. Машина проехала всего несколько кварталов, остановилась.

— Ну, чего надо? — спросила Зоя.

— Работа для тебя есть, — глядя в окошко, сказал амбал.

— А я что, хочу на работу устроиться?

— Да какая разница, хочешь ты или не хочешь… Короче, присматривались мы к тебе, Зоя. На стрельбище тебя видели. Хорошо ты стреляешь. Очень хорошо… Мы решили, что ты нам подходишь…

— Кто это мы?

— Меньше знаешь, дольше живешь…

— Да где-то слыхала такое… Ну и что за работа?

— Я же говорю, из винтовки ты хорошо стреляешь. Хотя нет, хорошо — не то слово. Ты отлично стреляешь…

— Ну и что дальше?

— А дальше, тебе нужно сделать для нас один-единственный выстрел. За это ты получишь две тысячи долларов.

— Две тысячи долларов? За один выстрел?

— Да, за один. Ну, максимум, за два… Ты, наверное, поняла, в кого стрелять…

Неужели?.. Зое стало страшно. Она осознала, для чего понадобилась бандитам. Ясно, что не для победы на каких-нибудь соревнованиях, где все решает один выстрел. Бандиты убивают людей, и не всегда своими руками. Иногда они нанимают для этого киллеров со стороны. И одним из таких киллеров предлагают стать Зое…

— В человека? — еле слышно проговорила она.

— В очень нехорошего человека, — беспечно уточнил бандит.

— Я бы не хотела убивать…

Но ее голос звучал неубедительно. Откуда-то появился подлый бес, запрыгал в ее душе. «Соглашайся! Соглашайся! Соглашайся!..» В голове зашумело.

Амбал будто понял, что с ней творится. И подтолкнул ее к страшному решению.

— Две тысячи на дороге не валяются… И все же у нее еще оставались кое-какие силы бороться с искушением.

— Мне нужно подумать…

— Подумай, конечно, — кивнул амбал. — Да, кстати, мы очень серьезные люди. И если ты справишься с работой, получишь еще один заказ. А это уже будет тысяч пять, вряд ли меньше.

Сейчас у нее с деньгами мало-мальский порядок. Но завтра, послезавтра в кармане снова засвистит ветер. Как же горько она пожалеет, если сейчас откажется от выгодного предложения.

— Не думай, мы не захотим от тебя избавиться после этого дела. Нам нужны спецы вроде тебя… А потом, ты не только с винтовкой в ладах. Каратэ владеешь. Наверняка черный пояс…

— Да, первый дан…

— Ништяк… Разве такими спецами разбрасываются? Амбал умел говорить очень убедительно. И этим окончательно настроил Зою на положительный ответ.

— Хорошо, я согласна, — решилась она. И тут же поставила условие: — Но деньги вперед…

— Нет, — покачал головой амбал. — Вперед только первая половина, вторая по исполнении…

Его серьезный тон очень нравился Зое. У нее даже не зародилось подозрение, что этот человек, возможно, из милиции и проверяет ее на вшивость. Такая мысль у нее появилась потом. Но тут же была отброшена в сторону как нелепая.

— Послезавтра в десять утра на этом самом месте тебя будет ждать машина. В ней буду я. Прокатимся за город. Получишь инструмент…

— Какой инструмент? — не сразу поняла Зоя.

— Ну, понятное дело, не грабли и не лопату…

— Все, все, я поняла…

Инструмент — это винтовка с оптическим прицелом. Она получит ее за городом, где-нибудь в глухом месте. Надо же проверить, как стреляет винтовка.

Зоя не ошиблась. Через день вместе с Эдиком — так звали амбала — она оказалась на заброшенном стрельбище.

Водитель машины побежал устанавливать мишень. Эдик открыл багажник. В нем, закутанная в брезент, лежала винтовка.

— Ну как? — спросил он, расчехлив оружие. У Зои просто не было слов.

— Снайперская винтовка Драгунова. Прицельная дальность тысяча двести метров. Сила, а?

— Сила, — согласилась Зоя. — Только я из такой не стреляла…

— А для чего мы здесь?.. Тренируйся!

Мишень установили на расстоянии двести метров. Стреляла она из положения стоя. Так велел Эдик.

Он показал, как готовить оружие к бою. Она самолично сделала это, взяла винтовку на изготовку, уперла приклад в плечо, прицелилась.

Винтовка была отлично сбалансирована, легко удерживалась. Словом, внушала полное доверие.

Выстрел, второй, третий… Она расстреляла все десять патронов в обойме. Прицел был отрегулирован до нулевой погрешности — все пули легли точно в «десятку».

— Круто! — восхищенно протянул Эдик, когда узнал результат. — Если честно, не ожидал…

Зоя была довольна.

— Это обычные патроны, — сказал он. — Завтра в ней будут специальные пули со стальным сердечником…

— Как, уже завтра? — опешила Зоя.

— А чего тянуть? Дело-то не сложное. Все уже готово. Тебе остается одно — прийти, увидеть, застрелить…

Мишень убрали, винтовку положили в багажник. Зоя почему-то думала, что Эдик отдаст ей оружие. Но не угадала.

— Завтра винтовка будет на месте.

По дороге в город он подробно инструктировал ее, что нужно делать, где и как. Зоя старалась запомнить каждую мелочь. Ей казалось, наконец-то она обрела свою стихию. Она уже с неудовольствием думала о том, что еще вчера могла отказаться от столь интересного и выгодного предложения.

Она думала, Эдик отвезет ее к ней домой. Но он повез ее в Москву. Машина остановилась в спальном микрорайоне на восточной окраине столицы, во дворе высокого дома.

— Пошли, — сказал он.

— Куда?

— Счас увидишь…

Она увидела светлую и просторную однокомнатную квартиру. Новые обои, двери, окна свежевыкрашенны, паркет, приличная мебель, японский телевизор и видеомагнитофон в утробе гарнитурной стенки. Красота.

— Нравится? — спросил Эдик.

— Ну нравится. Только зачем ты меня сюда привел?

— Как зачем? — делано удивился он. — Жить здесь будешь.

— Не поняла…

— Это твоя квартира, для тебя вчера сняли… Я же говорю, мы люди серьезные. Наша фирма веников не вяжет. На-ка вот, держи…

Он вынул из кармана пачку денег, перетянутую обычной резинкой.

— Здесь полштуки баксов, можешь не считать. Столько же, извини, уплачено за хату. За три месяца вперед. Думаю, тебя это устроит…

— Да, конечно…

Ее это устраивало. Пятьсот долларов наличностью и отличная квартира на три месяца как минимум. А еще тысяча долларов завтра. После того, как она исполнит заказ.

Зоя почему-то думала, что у нее хватит решимости застрелить человека.

— Знаешь, у меня есть предложение, — сказал Эдик. — Сейчас мы едем к тебе на старую квартиру, забираем все твои вещи, везем их сюда. А по пути загружаемся шампанским, всякими деликатесами. Конкретный ужин устроим. Типа, при свечах…

— А потом вдвоем в одной ванной купаться будем, — усмехнулась она.

— А чо, дело! — Эдик не понял иронии, принял ее предложение за чистую монету. — Я бы не отказался потереть тебе спинку…

Он залихватски подмигнул ей. На нее смотрел не бандит, а свой в доску парень. И притом довольно симпатичный. А Зоя, к слову сказать, красотой не отличалась. Не очень-то засматривались на нее парни.

В общем, Зоя была вовсе не против того, чтобы он потер ей спинку.

Они съездили к ней на старую квартиру, перевезли вещи. И на скорую руку собрали на стол. От шампанского отказались. Они люди простые, без изысков. Водка для них куда лучше, чем всякая шипучая ерунда.

Не вдаваясь в подробности, Эдик рассказывал о себе. Насколько она поняла, он ходил в бригадирах одной рэкетирской команды…

А потом они занимались любовью.

Зоя даже не думала, что Эдик может стать ее сердечным другом. Ей было хорошо с ним, она просто получала удовольствие. А потом, ей хотелось, чтобы добрые с ним отношения и секс стали хоть какой-то гарантией ее безопасности. Она вовсе не хотела, чтобы завтра, после исполнения заказа, она стала для него отработанным материалом.

Вчера Зоя думала, что убить человека нетрудно. Взяла винтовку, прицелилась, выжала слабину на спусковом крючке, и все сделано. А сегодня ей стало казаться, что не такое уж это простое дело, должны же быть какие-то угрызения совести. Все-таки человек не курица, он существо разумное, у него может быть семья, которую он должен кормить.

Она ехала с Эдиком к месту, откуда ей предстояло стрелять. И на душе скребли кошки.

Но всю тоску как рукой сняло, когда она прибыла на место. В квартиру, которую сняли специально для дела, вместе с ней пришел и Эдик. Все-таки это ее первое задание, он должен был проконтролировать ее, посмотреть на нее в действии.

На душе спокойно, по жилам течет холодная кровь. Голова работает четко, мысли настроены на боевую волну.

Винтовка лежала в комнате под диваном. Зоя взяла винтовку, посмотрела, заряжена ли.

— Да все нормально, — сказал Эдик.

Только она его как будто не замечала. Ей нужно было убедиться, готова винтовка к бою или нет. И что бы ей ни говорили, она не успокоится, пока не проверит сама.

Эдик подвел ее к окну.

— Смотри, дом напротив. Вот этот подъезд. Сейчас подъедет машина, из нее выйдет мужик. Я тебе скажу, он это или нет. Если он, начинай работу…

Зоя взяла винтовку на изготовку. Дослала патрон в патронник. Взяла в прицел вход в подъезд. Вычислила расстояние. Ровно шестьдесят метров. Совсем немного. Стопроцентная вероятность попадания.

Только не дрогнет ли палец на спусковом крючке?

Она была уверена, что нет.

Зоя ощущала себя роботом, бездушным механизмом.

— Да подожди ты! Он еще не подъехал. Будешь так стоять, рука устанет…

Эдик опять вставил свое слово. Только Зоя снова его проигнорировала.

Рука, она сильная, не устанет.

Она привыкала к месту — ей казалось, в ее работе это очень важно.

Минут через пять она опустила винтовку. Расслабила мышцы. Взгляд по-прежнему был прикован к подъезду.

Наконец появилась машина. Белый «Ниссан» с правым рулем.

— Приготовилась!

На этот раз Эдик был услышан. Зоя снова приставила винтовку к плечу.

Из машины вышел мужчина в теплой меховой куртке нараспашку, кепка на голове, во рту сигарета. О чем-то думает, куда-то спешит. И не знает, что сейчас произойдет.

Он стоял к Зое спиной, закрывал дверцу машины. Когда он вынул ключ из замка, она нажала на спуск.

Пуля попала точно в затылок. Кровь и мозги брызнули на белую крышу машины. Страшный контраст. Только Зое было все равно.

Она спокойно отошла от окна, положила винтовку на стол.

В прихожей стояло трюмо. Подходя к двери, Зоя остановилась возле него. Посмотрела на свое отражение, поправила прическу. Она была абсолютно спокойна. И вовсе не возражала против того, чтобы подкрасить губы. Только ее сумка лежала в машине Эдика, а косметичка там.

— Пошли! — нервно потянул ее за руку Эдик.

Он явно торопился покинуть квартиру.

Зоя холодно взглянула на него и направилась за ним.

— Слушай, у тебя что, проволока вместо нервов? — спросил он уже в машине.

Никем не замеченные, они выезжали на оживленную улицу.

— Жаль, — думая о своем, сказала она. Взгляд ее был устремлен куда-то вдаль.

— Что, мужика жаль?

— Нет, жаль, что винтовку с собой не взяли. Хорошая винтовка…

— Ну ты, блин, в натуре, даешь! — вытаращился на нее Эдик.

— Эдик, ты доволен моей работой? — сухо спросила она.

— Да не вопрос…

— Я все сделала как надо?

— Какой базар…

— Тогда гони денежку, друг мой!

— Да, да, — закивал он.

И полез за борт своей дубленки.

Зоя напряглась. А вдруг он достанет пистолет.

— Да не бойся ты. — Он понял, о чем она подумала. — Я тебя пальцем не трону. Ты для меня на вес золота…

Он достал деньги. Зеленые купюры, свернутые в жгут и перетянутые резинкой. Передал ей.

— Можешь пересчитать, — небрежно бросил он.

Он ошибался, если думал, что Зоя откажется последовать его совету. Она скрупулезно пересчитала деньги, аккуратно уложила в свою сумочку.

Все, дело сделано.

Она потянулась, зевнула. И как бы между прочим спросила.

— Эдик, а теперь скажи, кого я сегодня убила?

В квартире у нее было тепло, уютно, по телевизору крутилась какая-то мелодрама. Ирка в фильме с головой.

Зоя, Анка и Любка сидят на кухне — кофейком балуются, шоколад жуют. Тонька возилась у плиты. Она профессиональный повар. У нее что-то варилось, в сковородке шкворчало мясо.

А в холодильнике икорка, балычок, сервелат, сыр, ядреные огурчики, водка, вино.

С Анкой и Любкой она училась в одном институте. Зоя на курс их старше. Но интересы у них общие — пулевая стрельба. Только Анка и Любка больше по пистолету мастера. А Зоя — она по винтовке спец. Но все равно сошлись их интересы, на этой почве они и сдружились.

Ирка, Витка и Тонька из команды мастеров. Зоя вместе с ними тренируется. С ними и дружит.

Намечалось застолье.

— Классно у тебя, — сказала Анка. — Неплохо устроилась…

Сама она жила вместе с Любкой, конуру в каком-то захолустье снимают.

— Тебе что, стипендию подняли? — с иронией спросила у Зои Витка.

Она работала нянечкой в детском саду. Зарплата там о-го-го какая, целый день на нее можно прожить.

— Ага, в три раза, — усмехнулась Зоя. Знали бы они, откуда у нее деньги.

— Жаль, надо было мне тоже в физкультурный поступать, — посетовала Витка.

— Да я думаю, можно и без института жить, — сказала Зоя.

Девчонки были помешаны на деньгах. Это хорошо. Может, они примут ее предложение. У нее был план, поэтому назревал серьезный разговор. Только она решила отложить его на потом.

— У меня все готово! — сообщила Тонька.

Девчонки оживились, начали накрывать на стол.

Под вкусную и сытную закуску водка шла очень хорошо. Часам к одиннадцати вечера девчата опьянели до безобразия. И Зоя тоже хорошо набралась.

— А пошли погуляем? — предложила Витка.

— А чего, пошли!

Ее предложение приняли на ура. Засиделись девчата в тесной квартире, на волю их потянуло. И Зоя не прочь была развеяться.

В нескольких кварталах от ее дома находилась дискотека. И они решили отправиться туда. Чтобы сэкономить время, решили срезать путь, пройти через парк. В эту пору он безлюден. Но бояться им было нечего. Пусть их боятся.

В парке они встретили какого-то парня. Тот шел по плохо освещенной аллее. И косо взглянул на девчат. Вот, нажрались кошелки — примерно так расценила его взгляд Любка.

— Эй, ты чего, паря? — окрысилась она. Парень был высокий, крепкий. И наглый.

— Заткнись, сука! — процедил он сквозь зубы. И продолжил путь.

— Э-э, так нельзя! — взревела Тонька.

Баба рослая, сильная. Она подскочила к парню и ухватила его за ворот куртки. Только получила кулаком в лицо, отлетела шага на три назад и плюхнулась на задницу.

— Совсем озверели, твари! — оскалился он.

На этот раз на него навалились всей толпой. Свалили его с ног, начали бить кулаками, ногами.

Девчонки все крепкие, напористые, хваткие. Спортсменки, одним словом. А Зоя еще и каратэ владела. По пьяной лавочке она тоже приняла участие в избиении.

Парень сначала пытался сопротивляться. А потом затих. Но избиение продолжалось. Его били кто чем мог, сильно, безжалостно.

Наконец девчата устали. Остановились.

Парень лежал на правом боку, руками обхватил голову.

— Эй, вставай! — потрясла его ногой Любка.

— Вали отсюда! — пьяно рыкнула Тонька.

Но тот не подавал признаков жизни.

Первой страшная мысль пришла в голову Зое. Она нагнулась над парнем, взяла его за руку. Пульс отсутствовал…

— Сходили, блин, на дискотеку! — усмехнулась она.

— А чего? — в голосе Ирки просочился испуг.

— Да так, убили парня…

Зоя не удивилась спокойствию, с каким она это сказала.

Она всерьез считала себя профессиональным киллером. Уже два исполнения на ее счету. Совсем недавно выстрелом из винтовки она отправила на тот свет еще одного бизнесмена, выполнила очередной заказ Эдика. И сделала это потрясающе хладнокровно. Правда, на этот раз Эдик не видел, как она стреляла и совершала отход. Он уже доверял ей во всем.

— Что же делать? — завопила Ирка.

— Да заткнись ты! — Зоя подступила к ней и больно хлестнула по щеке.

Лучший способ сбить приступ истерики.

— Что будем делать? — Тонька тоже была испугана, но рассуждала трезво.

— Что, что, — передразнила ее Зоя. — В сугроб его закопаем и деру.

«Подснежник» взойдет по весне. За это время много воды утечет.

Они надежно спрятали труп.

Когда они уходили из парка, повалил густой снег. Зоя восприняла его как добрый знак. Еще бы, ведь он заметал за ними все следы.

Девчата ночевали у нее в квартире.

Может, кто-то из них не мог сомкнуть глаз от переживаний, но только не Зоя. Она спала как убитая. И, несмотря на вчерашнее возлияние, проснулась свежей как огурчик.

А потом был разговор. Он мог состояться еще вчера. И хорошо, что Зоя отложила его на сегодня. Вчерашнее убийство должно было послужить отличной приправой для него.

Все девчата собрались в комнате, за пустым столом.

— Ну, что будем делать? — спросила Зоя. Она имела в виду вчерашний инцидент.

— Ты думаешь, нас найдут? — испуганно спросила Тонька.

— Я ничего не думаю. Я хочу сказать, что теперь мы все повязаны кровью…

— Да, да, — закивала головой Витка. — Нам нужно держаться вместе. И договориться, что будем отвечать, если вдруг на нас выйдет милиция…

Предложение разумное, ничего не скажешь.

— Надо сделать так, чтобы она на нас никогда не вышла, — сказала Зоя. — Прежде всего я съеду с этой квартиры. Завтра же мы найдем себе новую, на другом конце города…

— Мы? Себе? — удивленно посмотрела на нее Ирка.

— А что, разве мы не можем жить вместе? — спросила Зоя.

— Можем, конечно, можем, — поспешила согласиться Тонька.

— А ведь это отличная идея, — сказала Витка. — Как нам раньше не пришло в голову…

— И деньги на квартиру найдем, — говорила Тонька. — Сбросимся, снимем двухкомнатную квартиру…

— Двухкомнатная на шестерых — тесновато будет, — покачала головой Зоя. — Лучше четырехкомнатную. С ремонтом, с хорошей мебелью, телевизор, видик, музыкальный центр. И холодильник огромный. И чтоб всегда до отказа был забит. Мы спортсменки, нам необходимо полноценное питание…

— Красиво рисуешь, подруга, — усмехнулась Анка. — Только денег на краски не хватит…

— Хватит. И еще останется…

Зоя подошла к секретеру, открыла, достала все деньги, которые у нее были, выложила их перед подругами.

— Здесь три с половиной тысячи долларов, — сказала она.

— Откуда? — восхищению девчат не было предела.

— Мы вчера парня убили…

— К чему ты это? — Любку аж передернуло.

— А значит, мы все убийцы. — Зоя как будто не услышала ее. — Мы! Все! Убийцы!

— Зоя, ну зачем ты так?

— Мы убили человека. Одного на всех. И сделали это совершенно бесплатно…

— Зоя!!!

— А лично я убила уже двоих. И получила за это сначала две, затем четыре тысячи долларов…

В комнате воцарилось напряженное молчание.

— Я — киллер. Я — наемный убийца. Я убиваю за деньги! — Ив этой тишине ее слова особенно резали слух.

— Зоя, зачем ты нам это говоришь? — робко спросила Витка.

— Затем, что теперь вы будете работать вместе со мной! — резко заявила Зоя.

— Почему ты так решила? — спросила Анка.

— А потому, что вам некуда деваться… Мне нельзя работать одной. Это опасно. Меня могут арестовать. А потом допросы, пытки. Я расскажу все. В том числе и о вчерашнем парне. Так что пойдете вместе со мной…

— Сука ты, Зоя! — вспылила Ирка.

— А если мы будем работать в одной упряжке, нам никто не будет страшен, ни менты, ни братки. — Зоя пропустила эту реплику мимо ушей. — Вместе мы сила! Никто и никогда не сможет до нас дотянуться…

Ее логика не выдерживала никакой критики. Но говорила она очень убедительно.

— Зоя, а если мы сейчас возьмем и грохнем тебя, как того парня? — В голосе Тоньки не было злости.

— Вы не сделаете этого! — Она встретила этот вопрос жесткой усмешкой. — Мы с вами одной крови. Вы уважаете меня, я уважаю вас. Мы не можем друг без друга… А потом, вам всем нужны деньги. Вы все хотите жить красиво. А я предлагаю вам отличный способ, как выбраться из нищеты…

— А с чего ты взяла, что мы сможем убивать? — спросила Анка.

— Мы все умеем стрелять из винтовки. Теперь это умение применим на практике. Это несложно, уверяю вас…

— А где взять оружие?

— А кого убивать?

— А как часто это нужно делать?..

Вопросы посыпались со всех сторон. Зоя, как могла, отвечала. Но она уже поняла, что лед тронулся. Девчата не пришли в восторг от ее предложения. Но все его приняли.

Оказывается, она обладает даром убеждения.

С квартирой им повезло. Трехкомнатная, светлая, с мебелью. Дорого, но она того стоила. И район их вполне устраивал.

Только Анка и Любка отказались жить вместе со всеми. Сказали, что им вдвоем хорошо. Но от коллектива откалываться они не собираются. В принципе им предложение Зои нравится.

Зоя, Ирка, Витка и Тонька перевезли свои вещи на новую квартиру, обустроились, справили новоселье. Анка и Любка праздновали событие вместе со всеми. Только на этот раз допьяна не напивались — хорошо помнили, чего им это стоило в прошлый раз.

А утром звонок. Наверное, хозяйка пришла. Что-то забыла сказать.

Витка открыла дверь и тут же отлетела к стене в прихожей. В квартиру ворвались крепкие ребята с бритыми затылками. Последним входил Эдик.

Девчонки были перепуганы. И только Зоя сохраняла спокойствие.

— Привет, Эдик, — как ни в чем не бывало поздоровалась она с ним.

И даже сладко зевнула. А она как раз только проснулась.

— Зоя, я, конечно, понимаю, что нервы у тебя из проволоки, — его взгляд метал молнии. — Но не до такой же степени…

— А до какой?

— Должна же ты бояться…

— А кого мне бояться? Тебя?.. Я ни в чем перед тобой не провинилась, и мне нечего бояться…

— Ты думаешь? — наморщил он лоб. — Я смотрю, у тебя здесь девичник, блин…

— Девочки, оставьте нас, — сказала Зоя. — Нам надо поговорить.

Девчата повиновались. И Эдик выгнал из комнаты своих орлов.

— Как ты меня нашел? — спросила Зоя.

— Так же, как ты от меня слиняла!

— Ты думаешь, я хочу уйти от тебя?.. Какая глупость!..

— А какого, блин, хрена ты сменила квартиру?

— Нам вчетвером в одной тесно.

— Ты что, решила колхозом жить?

— Колхозом?.. Колхозом… — Зое понравилось это слово. И она его смаковала. — Колхоз — коллективное хозяйство… Ты очень верно подметил. У нас с девчатами колхоз. И с этим колхозом, между прочим, лучше не конфликтовать…

— Весело тебе, Зоя. Как бы плакать не пришлось…

— Да брось ты, Эдик. Я тебе подарок сделала, а ты мне угрожаешь…

— Подарок?

— Да, подарок… Я уговорила девчонок, теперь мы будем работать на тебя вместе.

— А на кой ляд они мне нужны?

— Какой же ты тупой, Эдик! Все мои девчата — снайперы. Мы одна команда…

— Все? Снайперы?

— Да, все стреляют отлично. Пистолет, винтовка…

— А ты думаешь, всем найдется работа? Думаешь, у меня гора заказов?..

— А ты поспрашивай, может, кому-то еще нужно кого-то убрать. У тебя в этом мире большие связи, сам говорил. Ты находишь заказчика, мы исполняем заказ. Тебе за посредничество сорок процентов, исполнителю шестьдесят…

Эдик крепко задумался.

— А ты ручаешься, что они не подведут? — наконец спросил он.

— Голову на отсечение…

— Пожалуй, я всерьез подумаю над твоим предложением. Только с клиентом со стороны работаем пополам…

— Фифти-фифти? Пятьдесят на пятьдесят?

— Правильно, половина мне, половина вам…

— Пожалуй, я всерьез подумаю над твоим предложением, — его же словами и ему в тон ответила она.

— Но это мы про работу на стороне. А сейчас поговорим чисто о моих заморочках…

— Я поняла, что нужна тебе снова.

— Угадала… Да, по ходу, твои девчата будут как раз в тему…

— Вот видишь, а еще спрашивал, зачем они нужны…

— То я говорил вообще, а сейчас конкретно. Короче, завтра у наших разборка. Братва залетная на одного кооператора солидного наехала.

— Разборка — это когда одни братки бьют других?

— Угадала.

— Это у вас называется разрешить спор…

— Точно…

— И ты хочешь, чтобы мы стояли у тебя за спиной, хмурили брови и холодными взглядами буравили твоих конкурентов?

— Зоя, придержи язык. Иногда у меня от твоих базаров начинает болеть голова…

— Ох, простите!

— Короче, на «стрелку» пацаны поедут. Договор — стволов не брать. Да и с ментовкой сейчас проблемы конкретные. Менты запросто на хвост могут сесть.

Шмоны-боны, найдут стволы, заметут на нары… В общем, в карьере сходимся, без стволов. Но нам страховка нужна. Надо будет с винтовкой в укромном месте затаиться и в прицел за конкурентами следить. Если вдруг что не так, надо мочить…

— Не с винтовкой, Эдик, а с винтовками…

— Ну а я про что? Завтра, короче, за вами заедут, заберут всех, на место отвезут. Там и стволы получите…

— А стволы есть?

— Да попробуем…

— «СВД»?

— Постараемся…

— Значит, можно договариваться о цене?

Денежный вопрос — самый важный в этом мире. И лукавит тот, кто утверждает, что это не так.

Зоя лежала в засаде, по левую и правую руку от нее — девчата: Ирка, Витка и Тонька. Для Анки и Любки винтовок не нашлось. Да и не очень-то они спецы по этой части. Поэтому их оставили дома.

Эдик достал оружие. Только не снайперские винтовки Драгунова. Самозарядные карабины Симонова. Вещь древняя, но ведь и каменным топором можно убить. И прицелы на винтовках еще времен Второй мировой войны. Но кто скажет, что в Великую Отечественную снайперы плохо стреляли?

На карьер их привезли к трем часам дня. А до этого с утра они пропадали на стрельбище. Привыкали к карабинам, пристреливали их, регулировали прицелы. Настрелялись до звона в ушах. Зато сейчас Зоя была уверена, что девчата не подведут…

Два часа они лежали в засаде. Это понятно. Перед тем как прибыть на «стрелку», враг мог провести разведку местности. И увидеть, как Зоя и ее девчонки занимают позицию. А сейчас они замаскированы отлично, не так просто их обнаружить. Не зря они с девчатами всю ночь шили из белоснежных простыней что-то вроде маскхалатов.

— Едут! — услышала Зоя голос Витки.

В карьер вели три дороги. По одной шли две потрепанные «Волги», на которых ехала братва из команды Эдика. По другой взбивал снежную пыль микроавтобус «РАФ» — в нем тряслись конкуренты.

Машины остановились. Из той и из другой вышли крепкие ребята, кто в чем — кто в дубленке, кто в теплой кожаной или джинсовой куртке, кто в полушубке. С враждующей стороны было восемь братков. Половина из них тут же попали в прицел. И «дружественная» сторона выдвинула столько же бойцов. И у тех и у других лица напряжены. Страшновато ребятам.

Вожаки стай сошлись, о чем-то начали говорить. Затем вдруг один ударил второго кулаком в челюсть. Тот упал. Но тут же, не поднимаясь, ударил обидчика ногой в коленку.

Братки обеих сторон бросились на помощь своим вожакам. Завязалась драка.

Зоя с интересом наблюдала за ней. Очень хотелось узнать, кто сильней.

Дрались долго. С остервенением. Силы были равны, поэтому ни та, ни другая сторона не смогли одержать верх.

Ни пушек, ни ножей ни у кого не было, только кастеты.

Братки дрались, пока не выдохлись. А сдохли они почти одновременно. Сели на снег и дышат, как собаки на сорокаградусной жаре. И взглядами, полными ненависти, друг друга сверлят.

Вожаки снова о чем-то говорят. Вроде договариваются. И, кажется, договорились.

Братки враждебной стороны потянулись к своему микроавтобусу. И те, за которыми Эдик, тоже двинулись к машинам. Их вожак уже подходил к своей «Волге», потянулся рукой к дверце. Но открыть не успел. Будто споткнулся. И начал заваливаться набок. Одновременно с ним подкосились колени и у второго братка…

Зоя поняла, в чем дело, раньше всех. Оказывается, Эдик не самый умный. Его враги тоже не лыком шиты. Они также воспользовались услугами снайперов. Пока суд да дело, те подтянулись к месту, заняли позицию. А теперь вот открыли огонь.

Братки Эдика тоже смекнули, какая напасть на них свалилась. И бросились под прикрытие машин.

Зоя должна была открыть огонь. И уничтожить враждующую братию. Только она предпочла сначала использовать свое преимущество перед их снайперами. А преимущество состояло в том, что те не знали о ее существовании.

— Не стрелять! — крикнула она.

А то как бы девчонки не начали стрелять по микроавтобусу, в который уже втянулись братки.

Сволочь он все-таки, этот Эдик. Винтовки не те подсунул, без глушителей даже, радиосвязью их не обеспечил — вот и приходится ей орать как дуре.

Зоя мысленно ругала его. Но не зло. Злость сейчас неуместна, она лишает спокойствия. А ей нельзя волноваться. Иначе она не сможет найти место, где прячутся вражеские снайперы. Или найдет, но будет уже поздно.

Есть! Вот они, голубчики. Их всего двое. Два парня, совсем молодые. Наверное, только из армии. Винтовки у них отличные, «СВД», с глушителями. И чувствуют они себя комфортно. За сугробами попрятались. И безмятежно расстреливают врага. Только не знают, что смерть уже рядом. Темные тулупы на них — идеальная мишень на фоне снега. Расстояние до них метров триста. Даже для «СКС» это пустяк.

— Ирка! Витка! — Она показала девчонкам, куда стрелять. — Берите крайнего правого…

Пока те вникали в ситуацию, она взяла в прицел того, который слева.

Затаила дыхание, плавно нажала на спусковой крючок. Карабин дернулся в ее руках, и пуля пошла в цель.

Она видела, с какой тщательностью метится парнишка. Лицо сосредоточено, глаз прищурен. Сейчас нажмет на спусковой крючок. Но пуля уже в пути. Несколько неуловимых мгновений, и он тыкается в снег пробитой головой.

Второй парень слышал выстрел, поэтому сразу все понял. И суетливо начал сканировать сторону, откуда ему грозила смерть.

Ирка и Витка выстрелили одновременно. На лбу второго снайпера образовалась дырка. Он тоже зарылся носом в землю.

Трудно было сказать, чья пуля попала в цель. Да это и не важно.

Теперь можно браться и за микроавтобус, который уже ушел достаточно далеко. Зоя направляла винтовку на машину.

Цель движущаяся, с полкилометра до нее. По такой она еще не работала. Но у нее должно получиться.

Бах! Бах! Бах! Она выстрелила первой, за ней жали на спуск и девчата.

— По колесам! По колесам! — кричала она.

Пули взбивали белые фонтанчики под колесами микроавтобуса. Но в цель никто попасть не мог. Мазали все. И кто-то допустил самую большую погрешность. В результате чья-то пуля угодила в бензобак. И не просто, а высекла искру.

Взрыв развернул машину под прямым углом, но она продолжала двигаться вперед по инерции. И, как итог, перевернулась колесами кверху. И снова в машине что-то рвануло. Может, граната. Или даже не одна.

Из пылающего микроавтобуса не выбрался никто.

— С боевым крещением, девчата! — Зоя вскинула кверху сжатый кулак.

Только, кроме нее, никто не испытывал особой радости.

Эдик говорил очень серьезно. Только почему-то прятал глаза.

— Короче, тут нужен конкретный выстрел, издалека. Я уже все просчитал. Пятьсот метров — ты потянешь…

Они сидели в ее комнате. Только он и она.

— Винтовка — та же скрипка. Как настроишь, так и сыграет. А на полкилометра «драгунку» настроить не так уж трудно. — Зоя намеренно ушла от прямого ответа. — Только если ты на этот раз достанешь «СВД», а не «СКС»…

Не нравился ей Эдик. Нутром чуяла, хочет он скрыть от нее что-то.

— Смогу. На этот раз все будет путем… А потом, у вас и с карабинами неплохо все получилось. Шеф доволен без меры… Короче, значит, ты сможешь…

— Смотря с какого положения стрелять… И вообще, почему так далеко?

— Так надо…

— А я знаю почему. Человек, которого надо исполнить, не Ваня с огорода. Наверняка крутой и охраны немерено. И его очень хорошо стерегут. Не подпускают снайпера близко. Только издалека его можно снять. Так?

— Об этом поговорим потом, — нахмурился Эдик.

— Правильно, когда договоримся о цене. Кстати, какой гонорар?

— Деньги большие, не базар. Четыре тысячи…

— Это очень много, Эдик, — усмехнулась Зоя.

— Ладно. Пусть будет пять, — уж очень быстро он поднял цену.

— Двадцать! — отрезала Зоя

— Что?!

— Эдик, ну не надо дурить маленьких, прошу тебя…

— Зоя, не зарывайся. Это может выйти тебе боком…

Может быть, она переборщила. Но чуяло ее сердце, что Эдик водит ее за нос. Заказ очень серьезный. И получил он его со стороны.

Ликвидировать жертву, которую очень хорошо охраняют, — задача сложная. А за сложность расценки высокие. Про деньги, которые готов платить заказчик, он ничего не сказал. Но наверняка он собирается поиметь на этом деле большие деньги, вряд ли меньше пятидесяти тысяч.

Нутром она это чувствовала. Да и в глубине его глаз крылся обман. Пять тысяч долларов далеко не половина того, что он получит от заказчика.

— Угрожаешь?

— Предупреждают

— Ладно, сойдемся на десяти тысячах.

Похоже, она переоценила свои возможности. Эдик стопроцентный бандит, за ним сила. А она всего лишь киллер, и за ней всего пять девчонок. Они умеют отлично стрелять, но у них нет винтовок и пистолетов. Да и с оружием им не устоять перед бандитской подлостью.

Но и уступить она не могла.

— Пятнадцать…

— Ну ты и стерва, — процедил сквозь зубы Эдик.

— Нет, я просто очень жадная до денег!

— Я, кстати, тоже… Ладно, двенадцать штук, и по рукам…

— Пятнадцать…

— Тринадцать…

— А я говорю, пятнадцать… • — Ладно, пусть будет так…

— Ну вот, теперь я вся твоя. Можешь располагать мною.

— Тогда я тебя трахну!

Иногда Эдик бывает совсем простым. Но Зое нравится, когда он такой. Ни хитрости в нем сейчас, ни подвоха.

— Вообще-то я не о том. Но я тебя тоже хочу… Что мне теперь делать?

— А я тебе сейчас расскажу!

Он похотливо улыбнулся и как голодный зверь набросился на нее. Зоя ничего не имела против.

Она была жадной до всего, в том числе и до секса. И если Эдик был сейчас подобен тигру, то она была тигрицей. По крайней мере, с беспомощной ланью она не имела ничего общего.

Зоя поднялась по лестнице на чердак старого дома еще довоенной или даже дореволюционной постройки. Холодно, сыро, неуютно.

Винтовка «СВД» завернута в покрывало, лежит в углу чердака, завалена камнями.

Люди Эдика разработали объект, определили оптимальные варианты его ликвидации, вычислили время его появления, выбрали место для снайпера, доставили оружие.

Зоя взяла винтовку, проверила ее готовность, с ней подошла к окну, откуда стрелять.

Расстояние до цели большое, полкилометра. Пустырь, пространство между домами и только потом цель. Сектор обстрела сужается до невозможности. В прицеле видно здание, откуда должен появиться объект. В поле зрения Зои он будет не больше пяти секунд. Успеет ли она выстрелить?

Здание охраняется хорошо. И прилегающие дома, возможно, постоянно проверяются на присутствие снайпера. Поэтому Эдик выбрал дом через пустырь.

Не очень удачный выбор. Нужно быть настоящим профессионалом, чтобы с такой позиции послать пулю точно в цель.

А потом, она не знает, когда появится объект. Погрешность во времени плюс-минус полчаса. Это слишком много. А на прицеливание времени почти нет. Поэтому ей придется держать винтовку в руках, контролировать выход через прицел.

Перед окном стоял стол, на нем табурет. Неплохая опора для винтовки. Но руки все равно уставали.

Прошла минута, две, пять, десять, четверть часа, половина. Руки, плечи онемели, а объект все не появлялся.

И вот наконец свершилось.

Сначала появились крутые мальчики с бритыми затылками. Они веером рассыпались в стороны от здания, осмотрели все окрест. На киллера ориентируются. Но никого не нашли. Снова собрались в кучу, один из них что-то сказал по рации. И только после этого появился высокий, плотный мужчина с каменным лицом. Он шел быстро, в окружении плотного кольца телохранителей. И все равно его голова выглядывала.

Дрожащей рукой Зоя взяла его в прицел. И тут же напряжением воли сняла с себя дрожь, затаила дыхание, выжала слабину на спусковом крючке до критического момента.

Мужчина остановился всего на секунду возле своей машины. И этой секунды Зое хватило, чтобы произвести выстрел.

Конечно, этого не могло быть. Значит, ей показалось, что все происходит в замедленной съемке. Ей казалось, что она видит, как летит пуля, закручивает за собой воздух, приближается к неподвижному объекту.

Она попала мужчине точно в висок. И сразу все пришло в движение. Фонтан из крови и мозгов, злые гримасы на лицах телохранителей. Они не могли понять, откуда прилетела пуля.

Заказ исполнен. Но это стоило Зое больших сил и нервов. Хорошо, удача не отвернулась от нее.

Силы покинули ее сразу, как только она убедилась, что пуля нашла цель. Ей стоило немалых усилий взять себя в руки, вернуть винтовку на место, спуститься с чердака и выйти на улицу.

Но это была физическая усталость. Не моральная.

Там ее ждала машина. За рулем человек Эдика.

Нет, так не пойдет!

Надо самой наладить весь процесс от начала до конца.

Она должна получить информацию об объекте, а дальше все делать сама. Сбор необходимых сведений, разработка, расстановка сил, выбор позиции, организация основного и запасного путей отхода. У нее своя команда, девчонки толковые, им все по силам — она была уверена в них.

Сегодня ей пришлось стрелять с критических углов и дальности. А если бы она сама позаботилась о себе, то, возможно, выбрала бы куда лучшую позицию. А потом, отход. В машине человек Эдика. Он сейчас запросто может достать пистолет и застрелить ее. Это называется обрубать хвосты.

А ведь такой вариант вполне возможен. Объект — человек очень серьезный, под ним наверняка какая-то мощная организация. Вокруг его гибели поднимется шумиха, убийцу будут искать по полной программе. И могут выйти на Зою, а через нее на заказчика.

Может, Зоя опасалась зря. Но человек за рулем ей не нравился. Солнцезащитные очки — и это зимой! Кепка закрывает лоб. Тут явно что-то нечисто.

Человек Эдика молча крутил руль.

Зоя думала, что он отвезет ее домой, но машина шла совсем в другую сторону.

— Куда мы? — спросила она.

— Эдик сказал, тебя к нему везти… Зоя почувствовала фальшь.

— А где он?

— Да вот, почти приехали…

Он остановил машину возле какого-то кафе.

— Блин, он должен был здесь стоять! — обращаясь к самому себе, сказал водитель. И снова в его голосе фальшь.

— Ты здесь посиди, а я в кафешку загляну.

— Я с тобой…

— Да ну, зачем… А потом, за машиной пригляд нужен.

Машина старая. «Тройка». Кому нужно такое дерьмо?

— Ладно, только ты недолго…

— Да я пулей…

Водитель выскочил из машины, метнулся к кафе. Слишком быстро бежит. Эдика найти спешит?

Этой «тройке» место на свалке. Ее не жалко отдать на киностудию, каскадерам. Или пиротехникам.

Впрочем, взорвать ее можно прямо сейчас, вместе с ней, с Зоей!

Эта мысль вытолкнула ее из салона. Дальше она двигалась с ускорением, которое придала ей ударная волна. Машина взорвалась. В точном соответствии с ее мыслью. Только Зоя осталась жива. Единственно, очень больно стукнулась коленкой, когда падала.

Залеживаться она не собиралась. Из головы не выходил водитель. Это он привел в действие механизм подрыва. И сейчас видит, что не добился желаемого результата. Но, кроме пульта дистанционного управления, у него может быть и пистолет.

Зоя вовремя увидела его. Он выходил из дверей кафе. Рука под полой куртки, в глазах растерянность, но в то же время решимость завершить начатое.

Еще немного, и он достанет то, что спрятано у него под курткой. Только Зоя не собиралась ждать. Инстинкт самосохранения тараном швырнул ее на водителя. Всей своей тяжестью вбила его обратно в двери, втолкнула в тамбур перед залом кафе.

Не давая ему опомниться, врезала костяшками по адамову яблоку, вырубила напрочь. И сунула руку под куртку. Точно, пистолет. Как раз то, чего у нее нет.

Зоя спрятала пистолет под свою куртку и вышла из кафе.

Машина горела, вокруг нее собиралась толпа. Откуда-то взялись два милиционера, кто-то из зевак показал им на кафе. Зоя вовремя отвернула лицо, иначе бы в ней могли узнать несостоявшуюся жертву. Давать показания ментам вовсе не входило в ее планы.

Она свернула за угол, ускорила шаг, потом остановила машину, назвала частнику адрес.

— Ну и жизнь пошла. — У мужика, похоже, чесался язык. — Среди бела дня машины взрывают. Вы видели, да?

— Да вроде горит что-то, — кивнула она.

Вроде. Что-то… Чудо ее спасло. А то гореть бы самой сейчас в этой машине. Синим пламенем.

Она облегченно вздохнула и расслабилась. Водитель-частник внушал ей доверие. С ним ей не было беспокойно.

Ее никто не преследовал. И она беспрепятственно добралась до дома.

Она поднималась на свой этаж по лестнице, прислушивалась к каждому шороху. А вдруг Эдик и его уродливые братцы уже здесь?

Она была вооружена. Пистолет «ПМ», приведенный к бою, с глушителем. И она готова была немедленно пустить его в ход. Ей послушна винтовка. Но и с пистолетом она на «ты». И система «ПМ» ей знакома.

Напрасно она настраивала себя на боевой лад. В квартире, кроме девчат, никого не было.

Они нетерпеливо ждали ее. И обрадовались, когда она вернулась.

Зоя не хотела говорить, что ее пытались убить. Девичий переполох ей сейчас ни к чему. Но подруги все равно почуяли неладное. Их беспокойство полезло наружу, когда она велела им срочно собирать вещи.

Надо было уходить отсюда, менять «берлогу». Эдик не успокоится, пока не доберется до них. Вернее, до нее. А без своих девчонок она уходить не желала. Они для нее сейчас значили все.

Через полчаса все вшестером они покидали свое временное пристанище. С собой уносили только самое необходимое. И деньги.

Их было не так много, как того бы хотелось. Две тысячи долларов — остаток гонораров за два первых заказа. Потом с девчатами на шестерых они заработали пять тысяч — в такую сумму братки оценили их участие в разборке. Десятерых уложили, и всего пять тысяч долларов. А затем пять тысяч — предоплата за исполнение, которое чуть не стоило ей жизни. Итого у них одиннадцать тысяч. Очень большие деньги. Но так она бы могла подумать раньше, когда жила от зарплаты до зарплаты. А сейчас она думала по-другому. Одиннадцать тысяч — не такие уж большие деньги. Чуть больше тысячи за человеческую жизнь.

Ей не было жаль людей, которых пришлось убить. Она высоко ценила человеческую жизнь. Только не в духовном плане, нет. Исключительно в материальном. Она была бы довольна, если бы имела за каждого тысяч по десять. И даже, быть может, не держала бы зла на Эдика.

Эдик. Сволочь! Подонок! Мразь!

Обещал ей кучу заказов, сулил золотые горы. А сам, гад, собирался использовать ее один раз. Для исполнения крупного и очень серьезного заказа. Интересно, какой куш он взял на этом деле?

Зоя очень хотела знать ответ на этот вопрос.

Эдик пытался убить ее. Но как ни странно, она злилась на него не за это. Ненавидела за то, что он обманул ее в деньгах.

Получалось, деньги значили для нее больше, чем жизнь. И чужая жизнь, и своя… Может быть, и так. Но ради дела она могла расстаться со своими деньгами. Вот и сейчас она решила пустить их в ход.

Дело прежде всего.

— Ну и квартирка! — присвистнула Любка, осматривая их новые «хоромы».

Дом старый, квартира трехкомнатная — но комнатушки маленькие, курам на смех. Ремонт здесь в последний раз еще при царе Горохе делали. Вода холодная, удобства на улице. Мебель ветхая, труха из нее сыплется.

Но зато обошлась им недорого. И сняли ее быстро, почти с ходу. К тому же она на другом конце города. Вряд ли Эдик будет их здесь искать.

А он их ищет. Зоя просто уверена была в этом. Только он не знает, где они. Зато она знает, где его искать. И она его найдет. Только чуть позже. Сейчас не до этого. Сейчас ей нужно достать оружие.

У них были винтовки. Те самые карабины, из которых они стреляли в карьере. Как говорит Эдик, стволы «замазаны». Двух снайперов из них положили, в микроавтобус стреляли. Поэтому, на всякий случай, он велел избавиться от них, они это и сделали. Замотали их в полиэтиленовую пленку и спрятали под снегом неподалеку от того места. А потом забрали.

Но эти винтовки не совсем то, что им нужно. Зоя считала, что прежде всего ей необходимо вооружить девчат пистолетами. Она всерьез решила продолжать начатое дело. А для этого у ее команды должен быть свой арсенал.

А еще нужна была машина. Пусть далеко не новая, но на ходу. У Анки и Тоньки были любительские права. Кто-то из них будет в команде штатным водителем. Зоя уже все решила.

Именно из-за оружия и машины она экономила деньги. И не мечтала о роскошной квартире. Она видела перед собой конкретную цель, и чтобы дойти до нее, готова была на любые материальные жертвы.

— А зачем тебе ствол? — красномордый толстяк подозрительно смотрел на Зою.

Она его на рынке нашла. Увидела какого-то мужика. Одет прилично, лицо типичного добряка. Одному мужику стволы открыто предлагал. Зоя удивилась такой наглости, подошла поближе. Оказалось, он продает пистолеты, очень похожие на настоящие. Но это были всего лишь зажигалки.

Зоя расстроилась. А мужик сразу же уловил перемену в ее настроении. И тут же предложение: не хотите, мол, приобрести настоящий? Она хотела…

— А сколько тебе?

— Вообще-то мне нужно пять…

— Будет тебе пять. «ТТ» пойдет? Очень хорошие пистолеты…

— Пойдет.

— Штука баксов за…

— А не дорого?

— Да ты что, в самый раз! В цену два снаряженных магазина входят…

— Ладно, договорились… Где стволы?

— А ты что, думаешь, они у меня в кармане? На место надо проехать…

— Прямо сейчас?

— Можно и сейчас… Ты на машине?

— Да.

У них с девчатами уже была машина. Зеленая «шестерка». Они ее позавчера купили. На прежнего хозяина так и осталась оформленной. Анка на ней по доверенности ездила. Так и дешевле, и безопасней.

Машина стояла на стоянке возле рынка. За рулем Анка.

— А бабки с собой?

— Домой нужно съездить.

— За час обернешься?

— Да.

— Ну и отлично. Тогда делаешь так Берешь бабки и подъезжаешь к Алексеевскому пруду, на заброшенную МТС…

— Откуда я знаю, где это…

Толстяк подробно объяснил, как добраться до места. Затем посмотрел на часы.

— В половине четвертого подъезжай. Я уже там буду. Бабки не забудь.

— А ты стволы.

— Понятное дело…

В назначенное время Зоя была на месте.

Жалкие остатки некогда цельной ограды, пустынный мехдвор, гаражи без крыши, ржавая разграбленная техника.

В дальнем углу двора стояла машина, новенькая «семерка». Когда Анка подогнала к ней свою «шестерку», из нее выбрались трое. Толстяк, коренастый коротышка и двухметровый амбал. Все трое недобро скалились.

Зоя вышла из машины.

— И ты выходи, — толстяк поманил к себе Анку. Та посмотрела на Зою.

— Выходи, раз просят, — кивнула она.

Анка вышла, встала рядом с Зоей. Коротышка очень внимательно наблюдал за их руками. Как будто чего-то боялся.

— Бабки привезли? — спросил толстяк.

— Конечно. — Зоя достала из кармана куртки и показала газетный сверток.

В нем лежали пять тысяч долларов. Ей очень не хотелось расставаться с деньгами. Но без стволов никуда.

— Давай сюда, — амбал протянул руку.

— Ага, разбежалась! Гони стволы!

— А ты не дерзи, девочка! — В руке коротышки появился пистолет.

Он направил его на Анку.

И амбал достал ствол. Навел его на Зою.

— Бабки! — Затем он подступил к ней и вырвал у нее из рук сверток.

Он передал его толстяку. Тот развернул его. Его подлая рожа расплылась в довольной улыбке.

— Точно баксы. И вроде не фальшивые… Ты умница, не обманула дядю! — И он подмигнул Зое.

Ну и урод.

— Доволен?

— А как же.

— Тогда давай пушки!

— Чего?!. Ты что, ничего не понимаешь? Радуйся, что жива осталась…

— Я радуюсь…

— Ну и молодец… Все, поехали, мужики.

— А вдруг у нее уже есть «ствол»? — сказал коротышка.

— Все может быть, — не стал спорить толстяк.

Он подошел сначала к Анке. Велел ей поднять руки. Обыскал. Но ничего не нашел. Настала очередь Зои. У нее под курткой он нашел пистолет. Тот самый «Макаров», который она забрала в качестве трофея у своего несостоявшегося убийцы.

— Смотрите, что я нашел! — обрадовался он. И тут же разозлился.

— Ты что, хотела меня застрелить?

— Не хотела, — покачала головой Зоя. — Я хотела, чтобы все было честно.

— Тогда зачем пушка?

— А зачем киллеру нужен пистолет?

— Киллеру? А ты что, киллер? — как от лимона, скривился толстяк.

— Киллер. И она, — Зоя посмотрела на Анку, — тоже киллер. И подруги мои тоже…

— И где же они, твои подруги?

— Ты очень хочешь это знать?

— Очень!

— Сейчас позову. — Зоя плавно взмахнула рукой.

Четыре выстрела слились в один. И амбал и коротышка вдруг резко подались назад. И у того, и у другого на куртках, в области сердца, наливались кровью пулевые отверстия. И тот и другой были уже мертвы. Пистолеты в их руках превратились в куски бесполезного металла.

Стреляли Любка и Тонька. С ними еще была Витка. Анка привезла их всех троих на место часом раньше. Карабины были при них. Они спрятались, дождались толстяка. А затем заняли позицию для стрельбы. И вот результат.

Из всей троицы в живых остался один толстяк. Он хлопал глазами, глядя, как его сообщники укладываются на снег. В себя он пришел довольно быстро. Схватился за Зоин пистолет, но на нее направить не успел.

Зоя ударом ноги выбила пистолет у него из руки. И второй ногой врезала толстяку по яйцам. Тот взвыл и сложился пополам. Добивающий удар кулаком в затылок сбил его с ног.

Это была победа. Два трупа и один заложник. Но что ей давала эта победа?

Зоя очень хотела это выяснить.

Девчата вышли из укрытия. Подошли к ней. И тут же ушли. Зоя выставила их на посты. А вдруг к месту незаметно подкрадется кто-нибудь слишком любопытный? А свидетели ей абсолютно не нужны.

Пока толстяк валялся на земле, они с Анкой обыскали его машину. И нашли пять пистолетов «ТТ». Значит, изначально они собирались продать оружие. Да вот алчность возобладала над разумом. Это стоило им жизни.

Толстяк пришел в себя, попробовал подняться на ноги. Но ему в лоб уперся ствол пистолета.

— Ну что, уродец, будем говорить? — спросила Зоя.

— О чем?

Он был до смерти напуган.

— Где пушки прячешь?

— В машине, — не задумываясь, ответил он. — Под сиденьем…

— Это мы уже забрали… Меня интересует, где все остальное?

— Это все!..

— А может, подумаешь? — Зоя очень выразительно посмотрела на свой пистолет.

— Хорошо, я покажу…

— Квартира, дом, склад? — Она хотела знать, в каком месте он хранит оружие.

— Дом…

— Кто там сейчас может быть?

— Никого…

— Смотри, если врешь, это будет твоя последняя ложь.

— Да не вру я!

— Снайперские винтовки у тебя есть?

— Да.

— Много?

— Хватает…

— Отлично! Поехали…

Трупы облили бензином и подожгли. Карабины разобрали, стерли отпечатки пальцев со всех деталей, снова собрали и бросили рядом с трупами.

Уезжали двумя машинами. Толстяк вел «семерку», Зоя и Любка сидели сзади. В затылок ему упирался ствол пистолета. Анка увозила девчат.

Толстяк не обманул. В доме, который он снимал со своими приятелями, никого не было. Они беспрепятственно прошли внутрь. Забрались в подвал. Толстяк включил свет, разобрал кладку, раскрыл тайник.

Зоя ахнула.

Одних пистолетов больше полусотни. Все отечественные. Системы «ТТ» и Стечкина.

— Хорошие пистолеты, в заводской смазке еще, — ныл толстяк. — Стволы под глушители нарезаны…

Все пистолеты с полным комплектом боезапаса, и все с глушителями.

Но больше всего Зою интересовали снайперские винтовки. А было их двадцать четыре. Все отечественного производства.

— «СВД-С», «СВУ»…

На этот раз толстяк не удержался и пустил слезу.

С «СВД» Зоя уже была знакома. Их было пятнадцать. И девять винтовок «СВУ» — укороченный вариант «СВД». Отличные винтовки, просто супер. Ценность винтовок состояла в том, что на всех были срезаны пламегасители и взамен навинчены приборы бесшумной стрельбы. Оптические прицелы само собой. И, конечно же, полный комплект боеприпасов.

Кроме всего прочего, в арсенале имелось два десятка ручных гранат.

— Идиоты вы, ребята, — усмехнулась Зоя и посмотрела на толстяка. — На дармовщине разжиться захотели, на пять тысяч баксов позарились… Такое богатство, толкали бы потихоньку на сторону, делали бы бабки…

— Да бес попутал… А потом, все это не наше. На хозяина работаем.

— И вам перепадал только процент…

— Точно…

— Ладно, давай запрягайся и потихоньку все это добро к себе в машину перегружай.

Уже ночью все это было спрятано в квартире, которую они снимали. Любка и Ирка остались дома — стеречь бесценные сокровища. Зоя с Виткой поехали вместе с толстяком. Анка с Тонькой поехали вслед за ними.

— Куда мы? — с опаской спросил толстяк.

— Ты должен убраться из города. Навсегда, — холодно ответила Зоя.

— Да, да, я понимаю…

— Вот мы тебя и вывезем. А машину, извини, конфискуем.

— Делайте что хотите…

Толстяк был готов отдать им свою душу. Но только не жизнь. Он очень хотел жить. Очень.

Он сам вывез их за город, в безлюдное место.

— Тормози здесь…

Толстяк послушно остановился. И тут же ему в затылок уперся ствол пистолета.

— Йена…

Но договорить он не успел. Пуля заставила его замолчать навеки. Зое нисколько не было его жаль.

Пистолет бросили покойнику на колени, машину облили бензином и подожгли. На этом история с торговцами оружием для нее закончилась. Начиналась другая история.

— Слушай, а тебе не надоело? — лениво спросил Эдик.

Проститутку ему вчера братва подогнала. Типа, секс-субботник. Ни копья ей с него не перепадет. Но ей хоть бы хны. Даже в радость. Ведь он один. Это куда лучше, чем если бы ее трахали толпой.

Все соки из него через одно место высосала. И все не унимается. У него уже состояние нестояния, а она все чмок-чмок.

Зоя с ним тоже такие вещи вытворяла. Но только если он сам до такого уровня опускался. Она баба до секса жадная. Но все у нее с условием. Ты мне — я тебе. Своего не упустит.

И умная она баба. Варит у нее голова.

Заказ на одного крутого мэна случайно свалился. Сто пятьдесят штук баксов — охренеть какие бабки. Только заказ очень серьезный. Засветиться нельзя ни в коем случае. Исполнитель должен был умереть. И не важно, что он очень ценный специалист.

А Зоя показала класс. С большого расстояния, на критических углах. И точно в «яблочко» пулю уложила. И в награду за это заработала смерть. Только в голове у нее масло, а не кефир. Вовремя просекла ситуацию, обвела Хмыря вокруг пальца. Еще и ствол у него забрала. А потом исчезла в неизвестном направлении вместе со своими девками.

Ищи ее теперь свищи…

— Все, хватит, надоело… Он оттолкнул шлюху от себя.

— Собирайся, вали домой!

— Но ведь поздно, — робко возмутилась та. Третий час ночи. Спать пора. А с этой дрянью в постели… Да ну ее на фиг!

— А мне до фени!

Проститутка спорхнула с постели, оделась. Он лежал и лениво наблюдал за ней. Фигурка ничего, а рожа подкачала. И вообще она ему уже до тошноты надоела.

— Ты меня проводишь? — спросила она. Ну и наглость!

— Я не знаю, как дверь открывать…

Вообще-то она права. Надо открыть ей дверь, выпустить из квартиры. Да только неохота вставать, куда-то идти.

— Да там все просто. Разберешься, — вяло махнул он рукой и начал поворачиваться на бок. — Потом хлопнешь дверью…

Путана исчезла. Сквозь сон он слышал, как щелкнул замок. Дверь открылась, скрипнула, затем снова закрылась. Ну вот и все, теперь можно спать.

Но только шлюха не ушла. Она возвращалась. Вот в комнату входит.

— Ну ты достала, тварь!

Эдик резко вскочил с кровати, повернулся к проститутке. Только… Только это была не она.

— Чего ты ругаешься, дорогой?

— Зоя?! — Сон как рукой сняло.

— А ты думал, привидение? — На ее губах играла сатанинская улыбка.

Он сунул руку под подушку. И тут же увидел, как у нее в руке появился пистолет.

— Замри! — остановила она его. Эдика как парализовало.

— Ты знаешь, стрелять я умею… Это он знал, как никто другой.

— Как ты сюда попала? — спросил он.

— Ждала у двери. Хорошо, что твоя шлюха вышла из дома одна. С ней было все просто. А если бы она шла с тобой, ты уже был бы сейчас трупом.

— Ты говоришь так, будто тебе меня совсем не жаль…

— А мне тебя не жаль. Ты уже труп…

— Зоя, ну нельзя же так. У нас с тобой было столько хорошего… Вспомни, как мы с тобой балдели…

— Что было, то прошло. Ты дал команду убить меня, но мне удалось уйти. Теперь я приказала себе уничтожить тебя. Попробуй уйди…

— Зоя, не дури. Давай договоримся…

— Давай… Сто тысяч долларов. И мы расходимся как в море корабли…

Эдик облегченно вздохнул.

— Ну вот и хорошо… Только у меня нет здесь ста тысяч.

— А сколько есть?

— Сорок…

Он не врал. Как раз столько у него было спрятано в тайнике.

— Ну так чего ты сидишь. Давай доставай деньги. Я жду!

Он встал с кровати, направился к шифоньеру. Для этого нужно было пройти рядом с Зоей. Этого он и хотел.

— Даже и не думай! — Она мягко отступила на два шага назад.

Бестия, мысли читает.

— Да я ничего…

Он вскрыл тайник, достал шесть пачек зеленых. Протянул ей.

Зоя рассовала деньги по карманам, даже не взглянула на них.

— Жаль, — сказала она.

— Что жаль? — не понял он.

— Жаль убивать тебя…

— Э-э, ты это, постой. Мы же договорились…

— О чем? — Ее брови удивленно взметнулись вверх.

— Как это о чем! Ты что!.. Я тебе бабки даю, а ты мне жизнь…

— Ах да, — будто вспомнила она. И тут же ядовито заметила: — Только, Эдик, я просила сто тысяч…

Он хотел снова возмутиться. Но Зоя нажала на курок. И тем самым лишила его последнего слова.

Спортивный «Марголин» был послушен и верен ей как пес. Пули одна за одной ложились в «десятку».

Затем стреляли Ирка, Витка и Тонька. Такие же превосходные результаты. Про Анку и Любку говорить нечего — это мастера.

Только почему-то их инструктор остался недоволен. Всегда хвалил их, а тут вдруг кислую мину состроил.

— Я, конечно, понимаю, что все это вам нужно для интереса…

Митрич ошибался. Стрельба — это их хлеб. Только не спортивная, а боевая.

— Ну, для интереса, а что? — безмятежно посмотрела на него Зоя.

— Если бы вы тренировались для войны, я бы вам показал…

— Что бы ты показал?

Инструктор замер в нерешительности. А потом сорвался. Взял пистолет, зарядил. И вдруг вильнул в сторону. Выстрел. Кувырок через голову. Снова выстрел. Упал. Бах! Бах! Выпрыгнул высоко вверх. Два выстрела слились в один.

На этом он остановился.

— А теперь смотрите мишени… Четыре «десятки», две «девятки».

— Стрелять нужно уметь с любого положения! — гордо заявил он.

— Ух ты! — восхитилась Зоя.

— Я, между прочим, в Афгане когда-то воевал, в спецназе…

— А нас научите?

— Зачем?

— Так скучно же нам. Делать нечего. Научите, а-а?.. А мы вам за это дополнительно заплатим…

— Хорошо, уговорили. Завтра и начнем…

Зоя не врала. Им действительно, кроме стрельбы, нечем было заниматься.

Вот уже три месяца после расправы над Эдиком они с девчонками жили в свое удовольствие. Дорогую четырехкомнатную квартиру сняли, с мебелью, с телефоном. «Волгу» почти новую купили. С гаражом проблему решили. Но там у них была не только машина. Туда они перетащили свой арсенал.

Работы не было. Требовался человек, через которого можно было получать заказы. А они не ходят по городу с табличками на груди, вроде «ищу киллера по сходной цене». Шаг за шагом, очень осторожно она искала такого человека. Только у нее ничего пока не получалось.

Впрочем, она не унывала.

Денег у нее хватало. Спасибо Эдику. Он все-таки заплатил по счетам. Царствие ему небесное.

Все свободное время они с девчонками тренировались. Винтовка и пистолет. Для их профессии очень нужное дело. А еще нет-нет ездили далеко за город в безлюдные места. Стреляли из боевой снайперской винтовки.

А еще они арендовали небольшой спортивный зал и каждый вечер по три часа занимались каратэ. Зоя была за тренера. Девчата иной раз грозились ее убить — до такой степени она их замордовала. Только разжалобить ее никто так и не сумел…

— Завтра так завтра, — кивнула Зоя.

И посмотрела на часы. Все, пора сматывать удочки. Весь день у нее был расписан до минуты.

Они собрались и вышли из тира. Сели в машину. Тонька завела двигатель. И в это время появился черный «БМВ». Остановился рядом.

Из машины вышли двое. Один уже в годах, седовласый мужчина. Породистое лицо, холодный взгляд. Второму чуть больше двадцати. Высокий, плечистый. Оба в кожаных плащах. На лицах уверенность.

Они скрылись в тире.

Зоя открыла дверцу.

— Ты куда? — спросила ее Анка.

— Да сумочку оставила…

— Так вот же она…

Но Зоя ее уже не слышала. Ее как магнитом тянуло к кожаным незнакомцам.

Она тихонько подкралась к комнате, куда Митрич отправился пить чай. Оттуда доносились голоса.

— Ну так что, сделаешь? — спросил один. — Это нетрудно. Пиф-паф, и бабки в кармане…

— Да не могу я. — Голос инструктора дрожал от напряжения. — Это не по мне…

— Две штуки баксов на дороге не валяются.

— Да, не спорю, деньги немалые. Но свобода дороже…

— Смотри, в последний раз предлагаем.

— Да нет, нет. Решено.

— Ладно, живи как знаешь. Но учти, ты нас не видел…

Зоя поняла, что эти двое будут сейчас выходить. И тихо-тихо выскользнула из тира.

— Да я вас и знать не знаю, — донесся до нее голос Митрича.

Едва она успела сесть в машину, появились незнакомцы. Прямым ходом они направились к своему «БМВ».

— За ними, — кивнула на машину Зоя.

— Зачем? — спросила та.

— Знаешь, зачем они к Митричу приходили?

— Ну?..

— Две штуки баксов предлагали. За то, чтобы он кому-то пиф-паф сделал. Митрич ведь первоклассный стрелок. В принципе готовый киллер… Только он отказался.

— Не хочет связываться, — жалобно вдруг протянула Витка.

Ей тоже хотелось иметь семью. Выйти замуж, родить ребенка.

— Замуж хочешь?.. А ты сначала приданое заработай! — тут же заткнула ей рот Зоя.

— Заработаю, — огрызнулась та и замолчала. Она могла бы напомнить ей и об убитом парне, и о перестрелке в карьере. Но это было лишнее.

— В общем, — продолжала Зоя, — надо переговорить с этими типами, предложить им свои услуги.

— Ты хоть знаешь, кто они такие?

— А вот это мы и узнаем…

Им предстояло узнать, кто они такие, эти люди. Братки или, может, просто бизнесмены. Где живут, чем занимаются, какие и в чем у них возможности. Короче говоря, она хотела собрать на них досье. Чем полней, тем лучше.

Это нужно было сделать не только для того, чтобы знать, можно ли предлагать им свои услуги. Хотелось побыть в роли частных детективов. Ведь ее девчата должны будут работать не только в качестве снайперов. На их команде будет лежать оперативно-информационное обеспечение акций, разработка объектов ликвидации, определение подходов к ним. А снайперский выстрел — это лишь точка в конце всей этой грандиозной работы.

Седовласый господин привык обедать в ресторанах. И в самых престижных. Иногда он обедал в одиночестве, иногда в компаниях. Сегодня он был один.

Он еще только сделал заказ. И ему еще салат не подали.

— Извините! У вас свободно?

Зоя была сама любезность. На ней были черные обтягивающие джинсы — с ее фигурой она выглядела в них довольно сексуально. И над лицом она поработала — посетила салон красоты. Сам того не желая, визажист придал ей сходство с элитарной проституткой. Впрочем, для нее это был только плюс.

Мужчина в недоумении вскинул брови.

— Вообще-то здесь все свободно… — И обвел взглядом зал.

— А мне хочется посидеть с вами…

— Извините, но я в ваших услугах не нуждаюсь, — нахмурился он.

А в гневе этот человек был страшен. Зоя это знала. Еще немного, и от благородного «извините» он мог перейти на грязные ругательства.

— А мне казалось, нуждаетесь, — разочарованно вздохнула Зоя.

Но не отошла от стола. А напротив, села в свободное кресло.

— Не, ну ты и наглая!.. Сваливай отсюда, пока цела…

— Не надо со мной так, Иннокентий Михайлович. Я не уличная дешевка, чтобы со мной так разговаривать…

— Ты что, еще угрожать мне вздумала?.. И вообще, откуда ты знаешь, как меня зовут?

— А вы думаете, я к вам случайно подсела?.. Зря вы меня гоните. Я ведь как раз та, кто вам очень нужен.

— Чтобы ты знала, дорогуша, я терпеть не могу проституток…

— А я знаю. Вы современный Казанова. Победу над порядочной женщиной вы цените выше, чем сам секс.

Иннокентий Михайлович с интересом посмотрел на нее.

— Вообще-то я и секс обожаю…

— И если бы я не была проституткой, вы бы, пожалуй, за мной приударили. — Зоя мило улыбнулась ему.

— Очень даже может быть, — он тоже улыбнулся ей, но только одной половиной лица.

— Так вот, заявляю вам, что я не проститутка. И никогда ею не была… И также заявляю, что вам не одержать надо мной победы.

— Почему вы так думаете? — Он снова перешел на «вы».

— Потому что у вас кое-какие проблемы со здоровьем…

Ковригин Иннокентий Михайлович проходил курс лечения от гонореи. Причина болезни банальна — он не признавал презервативы.

— Какие? — напрягся он.

— Вас подвела одна очень симпатичная женщина. Ее зовут Ира. Фамилию называть не буду…

— Это шантаж? — сразу помрачнел он.

— А какой смысл мне вас шантажировать? — усмехнулась Зоя. — Вы не женаты. А в среде, в которой вы вращаетесь, слово «триппер» звучит гордо…

Насчет «звучит гордо» она, может быть, и преувеличивала. Но в принципе была права.

Целую неделю она охотилась за этим человеком. На какие только ухищрения не шли они с девчонками, чтобы узнать о нем все, что только можно. И узнали.

Седовласый господин с аристократическими манерами большую часть жизни обедал не в ресторанах, а в пищеблоках мест не столь отдаленных. Две ходки за колючую проволоку. Вооруженный грабеж, мошенничество. В общей сложности четырнадцать лет.

— О чем ты говоришь? — Иннокентий Михайлович хищно сузил глаза. — Какая среда?

Если б он мог, то испепелил бы ее взглядом.

— В настоящее время вы бизнесмен. У вас своя торгово-закупочная фирма…

Бывший зэк, уголовный авторитет по кличке Коврига округлил глаза.

— Но фирма эта с криминальным уклоном, — продолжала Зоя. — Ваш конек — незаконные валютно-экспортные операции. Работа у вас прибыльная, но требует силовой поддержки. Поэтому у вас есть, скажем так, своя криминальная команда. Некоторые из ваших ребят топтали с вами одну зону…

— Кто ты такая? — красный как рак, выдавил из себя Коврига.

Зоя пропустила вопрос мимо ушей.

— В настоящее время вы конфликтуете с неким Евгением Плаховым. Он перешел вам дорогу, из-за него вы теряете десятки тысяч долларов. Поэтому вы сейчас активно ищете человека, который помог бы вам разрешить противоречие. Пиф-паф, и какие проблемы?

— Ты из ментовки? — хрипло спросил Ковригин. Зоя покачала головой.

— Журналистка?

— Нет. Я тот человек, которого вы ищете…

— А именно?

— Я могу помочь вам справиться с вашей проблемой. Пиф-паф… Надеюсь, вы меня поняли… Ковригин задумался.

— Я вас не понимаю. И вообще, я даже не представляю, с чего вы взяли, что мне мешает Евгений Плахов? Мы с ним в неплохих отношениях…

Блестяще разработанная комбинация рушилась на глазах. Зоя и ее девчата сделали все возможное и невозможное, чтобы составить досье на Ковригина. И все напрасно. Он не верит ей. И, если честно, правильно делает. А вдруг она провокатор из уголовного розыска? Вот если бы у нее были рекомендации…

— Я бы не сказала…

— Слушай сюда, детка! — заткнул ей рот Ковригин. Взгляд его потемнел, как грозовая туча. — Если ты сейчас не уберешься отсюда, то очень сильно об этом пожалеешь…

— Зря вы так со мной. — Зоя испугалась. Но виду не подала. Скрыла свой страх под маской высокомерия. — Я очень серьезный человек. И вы можете пожалеть…

— Я сказал, пошла отсюда!

Зоя больше не произнесла ни слова. Она спокойно поднялась со своего места, смерила Ковригина презрительным взглядом и направилась к выходу.

Евгений Алексеевич Плахов. Мужчина сорока лет. Среднего роста, в меру упитан, представительного вида. Он принял ее сразу, едва она сказала, что вопрос касается его личной безопасности.

Она вошла в его кабинет, поздоровалась, присела на указанное место.

— Я вас слушаю. — Он явно куда-то торопился.

— Евгений Алексеевич, я располагаю одной очень важной для вас информацией, — с независимым видом сообщила ему Зоя.

— Да, это я уже слышал. Она касается моей личной безопасности… Пожалуйста, представьтесь…

— Это не обязательно, — отрезала она.

— Тогда прошу вас покинуть мой кабинет! — Он тоже умел быть жестким.

— Боюсь, если я это сделаю, то вам самому скоро придется представляться…

— Кому?

— Господу богу или сатане. Никто ведь не может знать, что вам уготовано: рай или ад.

— На что вы намекаете? — нахмурил брови Плахов

— Я не намекаю, я предупреждаю. В общем, вам выписан билет на тот свет.

Правое веко Плахова нервно задергалось.

— Кто?

— Ковригин…

Евгений Алексеевич потемнел. Свел губы в тонкую линию, сжал кулаки.

— Откуда у вас эта информация?

— От самого Ковригина. Он заказал вас мне…

— Что?!

— Что слышали. Я киллер, который должен вас убить.

С минуту он переваривал услышанное. Благо не задергался, не вызвал охрану. Но все внимание на ее руки.

— Зачем вы мне это сказали?

— Ковригин мне мало заплатил, — будто о чем-то обыденном сказала Зоя.

— Сколько? — Он смотрел на нее с испугом и неприязнью.

— Пять тысяч… Мне кажется, он издевается над вами.

— Почему?

— Потому что вы стоите дороже. Только, пожалуйста, не воспринимайте мои слова как комплимент…

— Вы еще шутите… Почему вы считаете, что я вам должен верить?

— У меня есть один очень важный аргумент.

— Какой?

— Евгений Алексеевич, я, конечно, понимаю, на дворе весна. Вы соскучились по свежему воздуху. Но если вы открыли окно, то надо было задвинуть занавеску…

— Я не понимаю, к чему вы это?

— А вы посмотрите в окно. Только очень внимательно.

Плахов повернул голову и посмотрел в окно. В доме через дорогу из распахнутого настежь окна на него смотрела Тонька. В руках у нее винтовка «СВУ».

— Только, пожалуйста, не делайте резких движений, — предельно серьезно предупредила Зоя.

Евгений Алексеевич застыл как изваяние, словно не снайпера увидел, а Медузу Горгону.

— Сколько вы хотите? — пошевелил он губами.

— Сорок тысяч долларов…

— А не много?

— А вы знаете, скольких людей погубила жадность?

— Хорошо, вы получите деньги.

— Вот и договорились… Кстати, в стоимость расходов входит ликвидация Ковригина… Вы должны понимать, что мы серьезная фирма. Вымогательство — не наша сфера. Мы занимаемся решением жизненно важных проблем. Ваша проблема одна из них. Вы оплачиваете свою жизнь и смерть вашего недруга. Вам же хочется спать спокойно?

— Значит, вы беретесь устранить Ковригина…

— А разве вас это не устраивает?.. Если нет, скажите. И вы нам будете должны всего пятнадцать тысяч.

— Кому это вам?

— Фирма «Черная метка».

— Юридический адрес?

— Вы мне нравитесь. В вашем положении не шутят. Но вы шутите. Уважаю…

— А я буду уважать вас, если этот человек в окне перестанет в меня целиться…

Зоя подошла к окну, незаметно подала знак Тоньке. Та исчезла.

— Итак, я хочу знать ваше отношение к Ковригину.

— Мне кажется, вы были правы…

— Значит, сорок тысяч?

— Да.

— За деньгами к вам придут завтра. В это же время…

— Вы берете вперед?

— Вообще-то это самый лучший вариант. Но в данном случае мы берем не «до», а после…

— То есть вы хотите сказать…

— Да, уже сегодня ночью вы можете спать спокойно… Кстати, не советую обращаться в милицию. У нас длинные руки. Мы знаем, где работает ваша жена Анна Михайловна. Знаем, где учится сын Антон…

Она видела, как побледнел Плахов.

Теперь он точно не станет связываться с ментами.

Витка еще ни разу не стреляла в живого человека. Вместе со всеми она обстреливала микроавтобус, возможно, это ее пуля попала в бензобак. Но это не то.

Зато она уже неплохо водила машину, очень хорошо справилась с ролью частного детектива. Это она узнала, чем болен Ковригин.

Теперь вот ей предоставлялась возможность навсегда излечить его от гонореи.

— Не нервничай! — увещевала ее Зоя. — Ты стреляешь очень хорошо…

— Но то мишень…

Витка готова была исполнить Ковригина. Только немного нервничала.

Они уже были на месте. Строящийся дом в трехстах метрах от офиса Ковригина. Он должен появиться с минуты на минуту.

— А ты представь, что он всего лишь мишень…

— Представляю…

— Внимание!

Появился Ковригин. Идет деловой такой, думает, что самый крутой. Только есть и покруче.

Витка вскинула винтовку, прицелилась. Зоя видела, как она плавно выжимает слабину на спусковом крючке. Рука ее не дрожит. Это хорошо…

Глушитель задавил звук выстрела. Было только слышно, как клацнул затвор. И тут же второй выстрел. Контрольный.

Обе пули попали Ковригину в сердце.

— Почему не в голову? — спросила Зоя.

— Не могу…

Зоя где-то читала, что женщина инстинктивно не может стрелять в голову. У нее слишком сильно развито чувство красоты. От снайперской пули голова может треснуть, словно перезрелый арбуз. Женщиной это воспринимается как покушение на красоту. Поэтому ей лучше стрелять в сердце. И в этом случае разрушается гармония, но не так катастрофически.

Только лично она не воспринимала всерьез этот словесный треп. Ей было абсолютно все равно, куда стрелять. Главное — результат.

А вот Витка в голову стрелять не могла.

Глупо было осуждать ее за это. Ведь она справилась со своей работой. Ковригин был мертв. Хотя нужно было еще получить подтверждение.

Витка как будто окаменела. Она стояла у окна и тупо смотрела в прицел.

— Эй, очнись! — растормошила ее Зоя.

Не зря она прибыла сюда вместе с ней. Она должна была понаблюдать за Виткой со стороны. Проконтролировать ее действия.

Витка отрешенно посмотрела на нее. Ватными руками положила винтовку на пол, сняла перчатки, бросила их рядом. И снова застыла как вкопанная.

— Ну ты, мать, даешь! — покачала головой Зоя.

Она схватила ее за руку и потянула к выходу.

Во дворе стояла машина. Их родная «Волга», номера грязные. За рулем Анка.

Зоя усадила невменяемую Витку на заднее сиденье, сама села рядом. Машина выехала со двора, вывернула на оживленную улицу — и вперед к дому.

По пути они остановились у телефона-автомата. Зоя набрала номер. Связалась с Тонькой.

— Привет, подруга, — бойко заговорила она. — Как жива, здорова?

— Да у меня все нормально, — ответила на том конце провода Тонька. — Только сердечко пошаливает…

— Ничего, это не смертельно…

— Как сказать. У меня один знакомый недавно умер. Сразу два инфаркта подряд…

Два инфаркта — это две пули в сердце. Знакомый — это Ковригин. Умер — значит задание исполнено.

Это была первая ликвидация, которую Зоя провела сама от начала до конца.

Разработка объекта, выбор позиции для стрельбы, доставка оружия, связь, подтверждение результатов. Ну и, конечно же, два снайперских выстрела.

Фирма «Черная метка» начала свою работу.

Еще не все продумано до мелочей. Необходимо решить вопрос со средствами связи, специальной техникой — подслушивания и слежения, научиться ею пользоваться. А потом, транспорт. Негоже пользоваться одной машиной. Недолго и засветиться…

Ничего, все проблемы будут улажены. Были бы деньги. А она их завтра получит.

Крупный коренастый мужчина с морщинистым лбом и маленькими глазками буравил Плахова колючим взглядом.

— Значит, Коврига тебя заказал. Знаешь, это и должно было случиться…

— Спасибо, утешил…

Головня держал под собой криминальную бригаду. И «крыл» фирму Евгения Алексеевича. И требовал немедленно информировать его обо всех неурядицах. Тот просто не мог умолчать о случае с киллершей.

— Надо спросить с него за это…

— Так я же тебе сказал, что эта мадам обещала исполнить Ковригу уже сегодня.

— Это блеф, дорогой мой!

Они сидели в кафе, над стойкой бара работал телевизор.

— Вообще-то она произвела впечатление очень серьезного человека…

— Не спорю. Выставить снайпера, который без проблем мог вышибить тебе мозги, это не шутка… Но ты пойми, эта телка приходила к тебе сегодня утром. А сейчас еще и не вечер. Даже если она всерьез собирается его исполнить, то это случится не раньше чем завтра…

— Сорок тысяч долларов — надежная гарантия…

— Не вопрос, — кивнул Головня.

Он обронил случайный взгляд на телевизор и невольно подался вперед.

В кадре крупным планом показали Ковригина. Он лежал на спине и смотрел куда-то в небо. В теле в области сердца виднелись два окровавленных пятна. Он был мертв.

— …Ковригин Иннокентий Михайлович был застрелен на выходе из своего офиса, — вещал телерепортер местного телевидения. — Стрелял снайпер высокого класса. С расстояния трехсот метров…

В следующих кадрах показали квартиру в строящемся доме. Брошенная снайперская винтовка.

— …Вы видите место, откуда стрелял снайпер. Позиция выбрана очень удачно. Отлично просматриваются подступы к офису бизнесмена. Винтовка «СВД» оставлена на месте преступления — просматривается почерк профессионала…

Плахов посмотрел на своего «крышника».

— Ну, что скажешь?

— Вообще-то класс. Явно не дилетанты работали… Как, ты говоришь, называется фирма?

— «Черная метка». Как у Стивенсона…

— Точно. Эта девка — настоящий пират. И фирма у нее очень серьезная… Значит, за деньгами завтра должны прийти…

— Да… Что ты собираешься делать? — встрепенулся Плахов. — Я не хочу, чтобы ты вмешивался. У меня жена, дети…

— Да не бойся ты, — успокоил его Головня. — Просто мне тут нужно кое-кого… Ну это… В общем, ты понял…

— А разве у тебя с этим проблемы?

Под «этим» понимались заказные убийства.

— С этим у меня проблем нет… Просто хочу одному очень хорошему человеку эту твою «Черную метку» подсунуть. О-очень хорошему человеку. Он меня о-очень достал, — разоткровенничался Головня. — А его достал один кадр. От него он хочет избавиться…

— Как бы тот кадр не перебил заказ. И тогда этому о-очень хорошему человеку амба…

— Соображаешь. Именно поэтому мне нужна твоя киллерша. Кстати, ей нужно было назвать свою фирму «Ржавая метка». Подлая она, эта баба…

— Значит, своим спасением я обязан человеческой подлости.

— Получается, что так…

Зое было страшно, когда она садилась в «шестисотый» «мерс», куда ее пригласил крепенький парнишка в спортивном костюме.

В машине ее ждал молодой человек с острым взглядом. Широкий лоб, приплюснутый нос, тонкие губы. Красавцем его не назовешь. Только Зое было абсолютно все равно. Ей нужен был не мужчина, ей нужен был заказчик.

Ей повезло. Вместе с деньгами Плахов передал ей, что сегодня на условленном месте ее будет ждать один очень серьезный человек. Он нуждается в ее услугах. При этом он намекнул, что этот человек занимает не последнее место в криминальном мире.

Да Зоя и сама видела это. Наверняка какой-нибудь бандитский авторитет. И она не ошиблась.

Зоя сухо поздоровалась. Человек так же сухо кивнул ей в ответ.

— Мне порекомендовали вас достаточно серьезные люди, — не глядя на нее, сиплым голосом сказал он. — Поэтому не будем тянуть резину и сразу перейдем к делу.

На переднем сиденье располагался крепкий парень с борцовской шеей. Он повернулся и протянул Зое кожаную папку с золотым тиснением.

— Откройте…

Она открыла и увидела несколько фотографий одного и того же человека.

— Этого человека нужно убрать. И в самый короткий срок. Самое большее три дня…

— Кто он такой?

— Банкир. В папке краткая информация о нем.

— Сколько?

Вопрос об оплате волновал ее больше всего.

— Десять тысяч долларов…

— Пятнадцать…

Надо торговаться. Иначе много денег не заработать никогда. А Зоя очень хотела иметь много денег.

— Хорошо, пусть будет пятнадцать, — кивнул заказчик.

Пятнадцать тысяч долларов — это не такие уж большие деньги. Для снайпера — неплохо. Но ведь эту сумму ей дают за организацию всего процесса, начиная от разведки и кончая отходом с огневой позиции.

— Оружие ваше? — спросила Зоя.

— Конечно, я могу это устроить. Какое оружие вам подойдет?

— Винтовка «СВД». Но мы сами способны обеспечить себя инструментом…

— Плюс пять тысяч долларов вас устроит? — Заказчик сразу понял, к чему она клонит.

— Вполне…

— Тогда через три дня я жду результат?

— Да, конечно…

Зоя вправе была требовать дополнительной оплаты за срочность. И основную цену поднять. Но она решила не перегибать палку. Иначе можно завоевать репутацию пусть и надежного, но слишком алчного делового партнера. И тогда заказов больше может и не быть…

Банкира исполнила Ирка. Точным выстрелом с расстояния четыреста метров она пробила ему сердце, а контрольным нарушила целостность черепной коробки. При отходе следов после себя она не оставила. Только винтовка, на которой ни снаружи, ни внутри не было ни единого отпечатка пальцев.

Заказчик был доволен. Ведь заказ был выполнен с опережением сроков ровно на сутки.

Осень 1991 года. Народ кинули на бабки, где-то отшумел бутафорский путч. Но Зою все это не интересовало. Она брала деньги не в рублевых полтинниках и стольниках. Она брала деньги в американской валюте. Поэтому ее сбережения нисколько не пострадали. А до путча ей вообще не было никакого дела. Ей все равно, какая власть будет. Лишь бы был спрос на ее услуги. А этот спрос будет всегда…

Все у нее хорошо, все в полном порядке. Механизм ликвидации отлажен до совершенства. Конвейер смерти работает без сбоев.

Все акции организовывала лично Зоя. Но в этот раз она пошла на эксперимент. Ликвидацию некоего господина, директора крупного универмага, возложила на плечи Анки и Любки. Она назвала им только фамилию жертвы, показала его фотографию. На этом ее участие закончилось. Анка и Любка все должны были сделать сами. Пора им выходить из детского возраста. Надо приучать к самостоятельности.

Зоя сидела за рулем своей машины. В последнее время она ездила на «Вольво». И наблюдала за выходом из универмага. Вон директорская «Волга» стоит. И сейчас что-то должно произойти. По крайней мере, Зоя очень на это надеялась.

Директор, полноватый мужчина в кожаном плаще и с портфелем с золотыми застежками, вышел из магазина один. Настроение у него, видно, отличное. Домой спешит, к жене, детям… А не знает, что его приятель желает ему немедленной смерти. А Зоя готова эту смерть устроить…

Белая «копейка» с заляпанными грязью номерами остановилась возле «Волги» в тот самый момент, когда туда вот-вот должен был сесть директор универмага. Выстрелов не услышал никто. Зато многие увидели, как покачнулся директор и начал медленно оседать на землю.

«Жигуль» сорвался с места и, резко набирая скорость, влился в поток машин. А около директорской «Волги» уже собирался народ. Всем не терпелось полюбоваться кровавым зрелищем. Но это зеваки. А вот Зоя подошла к «Волге» неспроста. Ей нужно убедиться в результате работы.

Директор был мертв. Одна пуля в сердце, вторая в голову. Анка и Любка сдали экзамен на «пять» с плюсом…

Вообще-то Анка и Любка отличные девчата. Ничего не боятся. Постоянно тренируются. В тире стреляют, каратэ занимаются. А Любка еще сестру свою в тир к Митричу водит. Пусть, говорит, занимается. А вдруг толк будет.

Анка и Любка с самого начала жили обособленно. А Зоя стремилась к коллективизации. Но сейчас она поняла, что девчата правы. Нужно обособляться. Жизнь скопом опасна. Засветится одна, арестуют всех.

Поэтому Зоя решила снять для себя отдельную квартиру. А Ирка, Витка и Тонька пусть живут отдельно. Зоя будет во главе команды. И под началом у нее будут две бригады. Первая — это Анка и Любка. Вторая — Ирка, Витка и Тонька. И пусть эти бригады действуют независимо друг от друга. Опыт у девчонок есть. Пусть работают самостоятельно. Зоя будет только передавать им заказы и получать деньги за их исполнение.

А еще неплохо бы продумать систему безопасности. Вдруг менты выйдут на одну бригаду, повяжут, например, Анку и Любку. Нужно сделать так, чтобы Зоя и вторая бригада остались при этом в стороне от цепной реакции…

— Зойка, у нас тут пополнение, — сообщила ей Анка.

— Моя сестра, — добавила Любка.

— Сколько ей лет?

— Восемнадцать. И стреляет отлично…

— В деле проверяли?

— Ну как же без твоего согласия?..

— Вы уверены в ней?

— Марта ненавидит бандитов. И с удовольствием убьет любого.

Убить бандита — это просто. Но за братками сила. И розыск у них работает похлеще ментовского. Поэтому за разработку авторитетных личностей Зоя берет вдвое больше, чем за бизнесменов. А тут у нее вдруг появляется человек, готовый исполнять только бандитов.

— А опыт есть?

— Пока нет.

— Пусть попробует. Есть у меня тут один заказ…

Позже Зоя узнала, что в первый раз Марта оплошала. Зато второй заказ она исполнила на высоком профессиональном уровне.

Весной 1992 года Зоя собрала вокруг себя всех своих девчонок. Анка, Любка, Ирка, Витка и Тонька…

— Как твоя сестра? — спросила она у Любки.

— Все нормально…

— А у тебя как дела? — посмотрела она на Анку. Первая бригада на ее плечах. И Зоя хотела знать, как у нее идет работа.

— Все в порядке… Нашли еще одного ликвидатора.

— Кто?

— Бывший спецназовец. Снайпер-профессионал.

— Мужчина?

— А что?

— Да нет, ничего…

А действительно, что плохого, если на фирму будут работать мужчины? Они что, не люди?..

Такой же точки зрения придерживалась и Витка. На ней вторая бригада.

— Мы тут пару пареньков присмотрели, — сказала она. — В снайперы они не годятся. Но один машину водит отлично. У другого голова работает хорошо, язык подвешен. Любую информацию добыть может…

— Назовем их вспомогательными специалистами, — решила Зоя.

Ей нравилась активность бригадиров. Расширяют свои команды, наращивают боевой потенциал. Тем более заказов становится все больше и больше…

И Зоя не сидит на одном месте. Уже двух девчонок себе присмотрела. Оля и Таня. Нет, не в снайперы. А себе в телохранители. Девчонки драться мастера, и к оружию она их приучает. Все чаще Зое приходится встречаться с солидными людьми. Должна же она поддерживать свой имидж.

Зоя посмотрела на Анку и Любку.

— У вас в институте есть знакомые девчонки… И обвела взглядом всех остальных.

— И в команде мастеров много девчат…

— А как же мальчики? — спросила Витка.

— Мальчики — это неплохо. Если, конечно, они толковые. Но основной упор на женщин. Я им больше доверяю…

— Понятно, — кивнула Анка.

— Дела у нас идут хорошо. Заказов становится все больше. Надо привлекать к участию новых людей. Но работать с ними предельно осторожно. Сами понимаете, конспирация прежде всего… Да, кстати, о конспирации…

Зоя сама выдумала систему тройной связи. Если бригадиру нужно связаться с ней, она звонит первому диспетчеру. Тот звонит второму. Дальше звонок посреднику… И уже посредник связывается с Зоей. На каждую бригаду по два диспетчера и одному посреднику. Зоя уже нашла подходящих людей. Организовала их работу.

Эта ее встреча с девчонками последняя. Отныне вся связь с бригадами через посредников.

Отсюда трехуровневая система связи. Бригадир — посредник — Зоя. Не так просто будет теперь добраться до нее.

Система тройной связи и трехуровневой организации не безгрешна. Основное ее достоинство заключается в том, что нельзя быстро преодолеть все ступени. С момента, когда взяли и раскололи киллера, потянется длинная цепочка времени. Пока доберутся до «бригадира», пока пройдутся через диспетчеров, Зоя будет уже в курсе всех дел. Она успеет ликвидировать посредника. И все, цепочка оборвалась…

Про ликвидацию посредника она распространяться не стала. Лишь объяснила девчонкам достоинства ее нововведения. И дала соответствующие указания. Отныне их фирма переходит на новый организационный уровень.

Глава шестая

Связь с бригадой Анки держал Леша Ветряков. Хороший парень. И сильный. В смысле секса.

Сегодня утром он позвонил и сбросил ей на пейджер сообщение. Надо ехать к нему. У него для нее есть информация.

Она могла бы вызвать его к себе. Но лучше приехать к нему. Так она и поступила. Сначала в его трехкомнатную квартиру нагрянули Оля и Таня. Затем Вика и Галка. Тщательно осмотрели все углы. Затем внимательно обследовали подступы к дому. Все в порядке. Можно идти самой Зое…

В доме Леши было тепло и уютно. И сам он уютный. Притом еще и сильный, сексуальный.

Зоя отдавала предпочтение женщинам. Но в посредники взяла мужчин. И не жалела об этом. Редкие забавы со случайными мальчиками не приносили Зое должного удовлетворения. А до секса она была жадной. И каждая ее встреча с Лешей начиналась с одного и того же…

— Лешик, ты ждал меня? — по-барски спросила его Зоя.

— Ну что за вопрос? Конечно, ждал…

— А где шампанское?..

— До него ли… — нахмурился Леша. И Зоя нахмурилась. Развязно-игривый настрой как рукой смахнуло.

— Что-то серьезное?

— Анна пропала… И Люба… И это при том, что не выполнен один давний заказ…

Зоя знала, о каком заказе речь. Один бандитский авторитет заказал своего дружка. Место исполнения — Канарские острова. Но заказ так и не был исполнен. Сначала долго не могли разыскать жертву. Потом Марта застрелила не тех. После она снова вышла на парня. Но сообщение о ликвидации так и не поступило… И вот теперь пропала Анка…

Не к добру все это.

— Надо выйти на Марту, — сказала Зоя.

Вот с кого нужно начинать…

— Увы, — развел руками Леша. — Это невозможно.

— Почему?

— Ты же сама разработала эту систему безопасности. Выходы на киллеров имеют только организаторы и бригадиры. А нет ни Анны, ни Любы… Сначала их нужно найти.

— Но их нет…

— Поэтому получается замкнутый круг.

— Неужели нет возможности выйти на Марту?..

— Без Анны или Любы ни единого варианта, — уверенно покачал головой Леша. — Извини, но ты сама сделала себя заложником системы безопасности.

— На диспетчеров никто не выходил?

— Нет, все спокойно…

Все спокойно… А на душе у Зои пошли волны недоброго предчувствия. Но нужно брать себя в руки.

— Ты знаешь, что делать в случае опасности? — как о каком-то пустяке, спросила она посредника.

— Да… Радиостанция в исправном состоянии. Если вдруг что, я выхожу в прямой эфир…

В случае опасности посредник должен забыть об обычном и сотовом телефоне, и мобильные радиостанции в сторону. В дело вступает стационарная радиостанция, настроенная на резервную частоту…

Домой Зоя возвращалась не в лучших чувствах. Предчувствие беды не давало ей покоя. Все три часа, что она трахалась с Лешей, она то и дело соскакивала с него и заставляла звонить диспетчерам, узнавать обстановку… Это был не секс, а мучение…

Надо что-то делать. Нельзя сидеть сложа руки. Прежде всего нужно добраться до Марты. И на того недостреленного парня выходить надо. Вдруг они оба звенья одной цепи…

Одна рука — бригада Анки — парализована. Нет возможности действовать ею. Но есть вторая рука, бригада Витки. И надо срочно связаться со вторым посредником, пусть выходит на нее. В ближайшее несколько часов Витка должна получить задание…

Анка лежала в комнате, за диваном. Связана по рукам и ногам, рот заклеен скотчем. Ни убежать, ни закричать. Никита мог за нее не волноваться.

Она приехала на машине. Новенький «трехсотый» «Мерседес». Никита отогнал его на автостоянку. Пусть там постоит. Авось пригодится.

Никита уходил. С Анкой оставалась Марта. Хотя стоило признать, что толку от нее мало.

Почти двое суток прошло с тех пор, как она убила свою сестру. Шок должен был хоть немного рассосаться. А выходило наоборот. Марта все глубже входила в ступор. Спиртное не приносило облегчения. От него ей хотелось только спать.

— Ты идешь со мной? — на всякий случай спросил Никита.

Она лишь покачала головой. Нет, никуда она с ним не идет. И не опасность причина ее отказа. Она ничего не хочет делать. Черная апатия держит ее в плену. Ей все равно, отпустит ее Зоя или нет, убьют ее или помилуют. Ей все равно, что будет с ней. Она смиренно примет любой удар судьбы. Лишь бы самой больше не убивать…

На Анку Марта не реагировала. Будто это не подруга ее сестры, а какое-то чучело. Она смотрела на нее как на манекен…

Марте ни до чего не было дела, только до своих переживаний…

Зато Никита был тверд в своих убеждениях. Он должен избавить Марту от угрозы извне. И он в лепешку расшибется, но дело сделает.

Он выбил показания из Анки. Она знал, как выйти на всех подотчетных ей киллеров. Как взять в оборот вспомогательных специалистов.

Никита уже успел связаться с капитаном Светловым. Пока ограничился только намеками. Но в скором времени обещал подкинуть очень интересную информацию.

Светлов сделает все как надо. Он с превеликим удовольствием обезвредит киллеров, всех, кто на них работает. Но при этом вспугнет диспетчеров и посредников. И в итоге закроется доступ к Зое Кречет. И тогда дело будет загублено. Над головой Марты зависнет дамоклов меч.

Начнется большая охота. Киллеры второй «бригады» выйдут на тропу войны. И тогда погибнет не только Марта. И Никите достанется. И даже Светлову. Можно было не сомневаться в могуществе черной мадам…

Поэтому пока нужно действовать самому. Есть возможность выйти на Зою через диспетчеров. Но это в том случае, если все сделать быстро, не давая никому опомниться… Шансов на это мало. Но рискнуть можно.

Никита выходил на дело… Первый адрес у него уже был…

Стройная симпатичная девушка в норковом полушубке и приятной наружности молодой мужчина в дорогом стильном пальто поднялись на четвертый этаж, нажали на кнопку звонка тяжелой бронированной двери.

Через минуту из скрытого динамика послышался недовольный мужской голос:

— Вам кого?

— Нам бы Никиту…

— Кто вы?

— Я его друг, мы в армии служили.

— Никиты нет.

— А когда он будет?

— Если честно, я сам этого не знаю.

— А как его найти?

— Увы, этого не знаю даже я…

Парень и девушка переглянулись. Отец Никиты говорил очень убедительно. Да и сам Никита далеко не дурак. Если он скрылся, то скрылся от всех, в том числе и от родителей.

Похоже, здесь ловить нечего.

Но уходить они не торопились. Нужно было выведать о Никите все, что можно…

Парень и девушка спустились на этаж ниже. И постучались в первую попавшуюся дверь. Через минуту они имели возможность разговаривать с красивой девушкой.

Парень вытащил из кармана красные корочки с золотым тиснением. Показал девушке.

— Следователь ГУВД, старший лейтенант милиции Бернарский… Я бы хотел с вами поговорить…

— Да, пожалуйста…

Девушка впустила их к себе в квартиру.

Ничего она им дельного не сообщила. Кроме одного. Оказывается, у Никиты есть машина, которая постоянно стоит на автостоянке…

Двое невзрачных на вид мужчин в самых обыкновенных синтепоновых куртках беспрепятственно зашли в подъезд, поднялись на девятый этаж. В дверь звонить было бессмысленно. Им уже было известно, что хозяйка куда-то пропала.

Но должна же она была что-нибудь после себя оставить.

Дверь отличная, бронированная. Но замок не ахти какой. Через пять минут отмычка из специального сплава сломала замок. Путь свободен.

Мужчины без разговоров принялись за дело. Медленно, шаг за шагом они обыскали всю квартиру. В первую очередь они искали записные книжки. А вдруг где-то промелькнет адрес киллера по имени Марта.

Но ни единой записной книжки в доме они не обнаружили. Зато обратили внимание на персональный компьютер. Они включили его. Но запустить не смогли. Требовалось ввести пароль. А они его, конечно же, не знали…

— Надо «ломать» пароль, — сказал один.

— Я попробую.

Первый диспетчер жил неподалеку от станции «Битцевский парк». Сюда Никита приехал на «восьмерке» Марты.

У него была своя машина. Белый «Ниссан» с правым рулем. Наследие бандитского прошлого. По иронии судьбы Никита редко пользовался им. Сейчас машина стояла на приколе неподалеку от отчего дома. Он мог бы смотаться за ней. Но, как всегда, недосуг. Да и другой транспорт под рукой.

Старый пятиэтажный дом, огромная замерзшая лужа перед подъездом. В самом подъезде холодно, стены исписаны названиями рок-групп. Третий этаж. Дверь по правую руку.

Самая обыкновенная дверь. Деревянная, обитая дешевым дерматином. И глазок в ней. Никита нажал на кнопку звонка. И скоро услышал:

— Кто там?

Он не знал заранее, кто ему ответит. Мужчина или женщина. И в каком возрасте. Нужно было ориентироваться на голос. Быстро найти правильный ответ.

Голос принадлежал пожилой женщине. И Никита ответил:

— Это из собеса…

— По поводу пенсии?

— Да, да, пенсия…

Пенсия для стариков — это святое. Никита подобрал правильный ключик. Дверь открылась.

Точно, пожилая женщина. Бабушка — божий одуванчик. Трудно представить, чтобы такую кто-нибудь заподозрил в содействии преступной группе.

— Здравствуйте, Марья Тимофеевна!

А Никита заподозрил. Поэтому с широкой улыбкой на лице он резко взял бабушку за руки, стеснил ее в движениях. А вдруг она на какую-нибудь кнопку нажмет…

— Я не Марья Тимофеевна! — округлила она глаза.

Но было уже поздно. Никита мягко втолкнул ее в глубь квартиры. И ногой захлопнул за собой дверь. Сработал английский замок.

— А кто вы? — с фиглярской вежливостью спросил он.

— Я Алла Геннадьевна…

— И по совместительству бандитский пособник…

— Как вы смеете!..

— Замолчите, Алла Геннадьевна… Я про вас все знаю!

Он сказал этот так убедительно, что у нее чуть не случился сердечный приступ.

— Кто вы? — бледнея, спросила она.

— Комитет государственной безопасности, — громовым голосом возвестил Никита. — Ныне ФСБ…

Алла Геннадьевна была из той породы старых людей, которых упоминание грозного КГБ повергало в шок. А если еще и рыльце в пушку, то и до инфаркта недалеко…

— Меня интересует ваша преступная деятельность, — добивал ее Никита.

Он провел ее в комнату, усадил в кресло. Но руки продолжал держать.

— Я вас не понимаю…

— Вы являетесь диспетчером одной серьезной преступной организации. Вы хоть знаете, что эта организация занимается заказными убийствами?..

— Да что вы! — ахнула она.

— Но то, что эта организация преступная, вы догадываетесь…

— Ну вообще-то… — И тут она спохватилась: — Погодите, я вас не пойму…

— Ну, раз не понимаете, тогда вам грозит пятнадцать лет лагерей. Если понимаете и готовы сотрудничать с нами, ограничимся постановкой на вид… Ну! Готовы сотрудничать с нами?

— Да! — Старушка сломалась окончательно.

— Мне нужно только одно. По какому телефону вы должны звонить, чтобы передать сообщение абонента?

Алла Геннадьевна готова была сдавать всех и вся. Но… Она знала только номер второго диспетчера. И больше ничего.

— Как вы должны подать сигнал об опасности?

Она показала на кнопку на боковине телефонного столика.

Никита обследовал ее. Заглянул внутрь стола. Так и есть, примитивный радиопередающий прибор. Нажатие кнопки, радиосигнал, приемное устройство. Сигнал об опасности достиг ушей черной мадам…

— Вы когда-нибудь нажимали на эту кнопку? — спросил он.

— Вы знаете, не приходилось…

— И не вздумайте. Сигнал об опасности уйдет по назначению. Одновременно сработает мина, которая заложена в передатчике…

Никита хотел припугнуть старушку. Чтобы не вздумала нажимать на кнопку.

— Да вы что! — побледнела она.

— Алла Геннадьевна, вам грозит серьезная опасность. В самое ближайшее время мы возьмем вашу квартиру под охрану. Но все равно, пока мы не уничтожим банду, опасность будет постоянно угрожать вам.

— Я понимаю… — тряслась от страха старушка.

— Вы должны помочь нам обезвредить банду. Прежде всего как патриот нашей великой Родины…

— Да, что я должна сделать?

— Всего ничего. Не выражать признаков беспокойства. В общем, не должны нажимать на эту кнопку…

— Боже упаси…

— А во-вторых, не звонить и не извещать о моем визите второго диспетчера. И если он вам позвонит, обо мне ни слова…

— Я все сделаю как надо! — клятвенно заверила Алла Геннадьевна.

— Только вам потом придется жить на одну пенсию.

— Ну что поделать? — тяжко вздохнула она.

— Но это, конечно, лучше, чем жить на тюремной пайке…

— Да, да, конечно! — встрепенулась она. — Это, несомненно, лучше…

Теперь Никита был уверен, что никто не узнает о его вторжении во владения первого диспетчера. По крайней мере, в ближайшие несколько часов.

Никита обалдел, когда узнал, какому адресу соответствует номер телефона второго диспетчера. Это другой конец города. Улица Подбельского. Это же ехать через всю Москву. А время поджимает.

Пришлось бросать машину. И вспомнить о метро. Так было быстрей.

Станция «Битцевский парк», переход с «Тургеневской» на «Чистые пруды» и прямым ходом до «Улицы Подбельского». Под землей не было запруженных улиц, пробок на дорогах. И поезд несся со страшной скоростью. Но все равно дорога казалась бесконечной…

А потом он взял такси, добрался до адресата. Высокий дом, подъезд с лифтом. По дороге Никита заскочил в магазин, купил непроницаемые солнцезащитные очки. Палку нашел на улице. У него был один план.

— Кто там? — спросили его из-за двери.

— Извините, пожалуйста, мне так неудобно…

Нищий в промысле за подаянием. Никита никак не подходил на эту роль. Здоровый парень с размахом в плечах. И просит милостыню. Его из-за двери пошлют куда подальше. И еще добавят, что такому здоровому лбу горбом своим на хлеб зарабатывать надо. Но никто никуда его не пошлет, если он докажет свою немощность. А доказывается это просто.

Человек смотрел в глазок и видел перед собой слепого мужчину. Черные очки, жалостливое выражение лица, палочка в руке. В таком виде Никита мог надеяться на успех.

— Что вам надо?

— Подайте сколько сможете…

Дверь открылась. Но лишь чуть-чуть. Высунулась тонкая рука. В ней несколько монеток. Никита протянул ладонь. И резко схватил за руку, потянул ее на себя. Дернул дверь. Но она не поддалась, мешала цепочка.

Никита просунул в дверной проем вторую руку и ударил человека по ту сторону двери. Судя по всему, попал в лицо. Удар вышел вроде не сильный. Но человек обмяк и упал. Никита скинул цепочку, открыл дверь. И увидел перед собой тщедушного мужичонку в очках с мощными линзами.

Он лежал на полу в прихожей. Без сознания. Совсем задохлик…

Никита обследовал телефонный стол. Так и есть, все та же кнопка. Значит, этот хлюпик точно второй диспетчер.

Он привел его в чувство, представился лейтенантом милиции и просто показал на кнопку подачи сигнала. Этого хватило…

— Я не виноват. Я не виноват… Они заставили…

— Номер телефона?

Никите некогда было вести с ним душеспасительные беседы.

Очкарик назвал номер телефона посредника. И снова захныкал.

— Я инвалид детства. Мне не на что жить. А они мне платили…

— Больше платить не будут.

— Я понимаю… Вы их арестуете?

— Кого их?

— Ну, тех, на кого я работаю…

— Конечно. И тебя вместе с ними… Кстати, в тюрьме льгот для инвалидов нет.

— Я не хочу в тюрьму…

— У тебя есть возможность уйти от ответственности.

— Какая?

Очкарик был готов мать родную продать, чтобы не загреметь за решетку. На этом Никита и сыграл.

Зоя позвонила под вечер. Леша взял трубку.

— Да?..

— Как обстановка?

— Все в порядке.

— Хорошо…

Она положила трубку. А Леша нервно заходил по комнате.

Вроде бы и на самом деле все в порядке. Он звонил первому диспетчеру на своей линии, второму. И те вели себя так, будто ничего не случилось. Никто их не беспокоил. И сигнала об опасности не поступало.

Но не все в порядке, не все… Леша все сильней ощущал беспокойство.

В дверь вдруг позвонили. Не просящий звонок. Настойчивый. Леша испугался. А вдруг менты? Душевный порыв бросил его в комнату, где стоял радиопередатчик. Но разум возобладал над страхом. Для начала он все же подошел к двери.

И через глазок увидел какого-то парня. Глаза на выкате, волосы дыбом. Он был явно не в себе.

— Телефон! Телефон!.. — кричал он. — Мне нужно позвонить! Человеку плохо!

И, как бы подтверждая подлинность своих слов, отступил чуть в сторону. На площадке перед дверью, возле лифта, лежал какой-то мужчина.

— У меня нет телефона! — крикнул через дверь Леша.

А вдруг это ловушка? Сейчас он откроет дверь, парень ворвется в квартиру. И набросится не на телефон, а на него самого. В лучшем случае это может оказаться грабитель… А в худшем…

Леша отошел от двери.

Дверь у него прочная. Деревянная, правда. Но сидит крепко и открывается наружу. Такую ногой не выбьешь…

И тут он вдруг услышал, как сзади что-то взвизгнуло. Еще раз. И еще…

Леша в ужасе попятился назад. Он понял, что происходит. Из бесшумного пистолета парень расстреливал дверной замок. Еще немного…

Страх не парализовал его. Он бросился в комнату, где стоял радиопередатчик. Надо подать сигнал об опасности…

Невменяемый алкаш валялся в подъезде, под батареей центрального отопления. Очень хорошо устроился. Но Никита нашел ему другое место. Силы у него в руках достаточно, лифт работает. Словом, поднял он его на шестой этаж да уложил перед дверью нужной квартиры.

Только, увы, ничего не вышло. Посредник не стал открывать ему дверь. Сразу видно, стреляный воробей, такого на мякине не проведешь…

Но и Никита тоже воробей стреляный. Как только он понял, что план его сорвался, в ход пошел примитивный метод. Он выхватил пистолет и начала стрелять по замку.

Замок продержался ровно полминуты. Все, можно входить в квартиру.

Но Никита не успел открыть дверь. Она открылась сама. В квартире сработало взрывное устройство огромной мощности, ударная волна словно молотом долбанула дверь, с силой распахнула ее.

«Добро пожаловать!..»

Никита уже понял, что произошло. Но на всякий случай зашел в квартиру. Дым, гарь, пыль. Он быстро обследовал квартиру. Никого. А вот и эпицентр взрыва. Там все разворочено, лопнули стены, перегородки. И двигаться дальше никак нельзя. Дым валил клубами — забивало дыхательные пути. А еще пожар начинался… Невозможно представить, что посредник жив.

Пока не поздно, нужно поворачивать назад. Никита широким шагом вышел из квартиры, поднялся на следующий этаж. И тут же внизу послышались голоса соседей. Кто-то кричал. Кто-то просто громко возмущался, кто-то требовал вызвать милицию. И для алкаша — «Скорую помощь».

Никита вызвал лифт, спокойно вошел в кабину и спустился на первый этаж. Он ушел беспрепятственно, не привлек к себе ненужного внимания. Но настроение хуже не бывает. Как ни старался он, ничего у него не вышло. Ушел от него посредник. Ушел на тот свет. Не гнаться же за ним?..

Все, цепочка оборвалась. Но, может, еще есть за что зацепиться?

Никита увидел неподалеку телефон-автомат. К нему он и направился.

Со Светловым Никита встретился ровно через два часа. Он уже успел привести себя в порядок, съездить к месту, где оставил машину. На ней подъехал к кафе, где его уже ждали.

Вместе со Светловым приехал капитан Вершинин.

Они оба — старые его знакомые. Когда-то, в бытность его братком-рэкетиром, они не очень любезно приняли его. Первая встреча закончилась полиэтиленовым пакетом на голову. Второй раз они играли в «слоников» — надевали Никите противогаз на голову, а потом пережимали шланг. А напоследок его подставили под удар братвы. Сделали так, что его боссы решили, будто он стукач. Люто возненавидел Никита этих ментов. Но эти же менты помогли ему выйти из-под удара. Дальше они помогли ему уйти от ответственности по обвинению в убийстве.

Дружескими их отношения назвать нельзя. Никита до сих пор помнит и про подставу, и про «слоника». Но если что — сразу к ним. И они к нему, если вдруг какая беда. Не так давно Никита помог им справиться с бандой торговцев оружием…

— А-а, привет, привет, Никита-потрошитель, — протянул ему руку Лева Вершинин.

Наглая рыжая морда. И улыбочка под стать внешности.

— Уже поздно, — посмотрел на часы Светлов. — Если у тебя дело, то нужно поторопиться…

— Э-э, не-е, — замотал головой Лева. — Ни в коем разе… Я, например, никуда не тороплюсь. А у Никиты есть очень много, что нам рассказать… Например, про команду Рваного…

Никита удивленно посмотрел на него. Откуда он все знает?

— Молчи, родной! — как бы затыкая ему рот, сказал Вершинин. — Знаю, сейчас включишь пластинку. Ничего не знаю, ничего не видел…

— А я и правда ничего не знаю…

— Ну и ладно, не знаешь, так не знаешь… А за Рваного тебе спасибо от нас с Игорем. И от наших коллег, которые Рваным занимались. Правда, они не знают, что это все ты… Но все равно спасибо от них…

— Ничего не понимаю, — помотал головой Никита.

— И не надо, и не понимай. Ты просто мочи этих козлов, и все… Слушай, мы сейчас тут одними типами занимаемся. Может, натравить их на тебя, а?.. А ты с ними разберешься, по-своему… Или по-нашему…

— Оставь его в покое, — осадил Вершинина Светлов. — Рта парню раскрыть не даешь…

— Без проблем… Только один вопрос… Кто стрелял в самого Рваного?..

Никита немного подумал. И скупо улыбнулся.

— Вообще-то вопрос в тему. В Рваного стрелял киллер.

— Это понятно…

— Этот киллер охотился на меня. Но досталось Рваному.

— Он что, промазал?

— Нет. Тут другое… В общем, долгая история…

— А мы никуда не спешим, — поудобнее устраиваясь, заерзал в кресле Светлов.

— А кто-то говорил, что у него времени в обрез…

— Да ладно, подождут дела.

— Всю историю я вам не расскажу, — покачал головой Никита. — Даже под пытками… Но кое-что интересное сообщу. Помнишь, Игорь, ты предупреждал меня, что Витал хочет меня в расход пустить?..

— Ну как же такое забыть…

— И правда, на Канары за мной отправился киллер. Но меня там не нашел…

— И продолжил охоту уже здесь…

— Точно. И его не остановило то, что Витал, скажем так, уже не совсем живой. А киллер знал о его смерти.

— Значит, за этим киллером стоит серьезная организация.

— Именно. Во главе этой организации женщина. Зоя Кречет. В основном под ней работают женщины. Но есть и мужчины…

Лица Светлова и Вершинина выражали незаурядный интерес. Понятное дело, информация о киллерской организации на дороге не валяется.

— Организация разбита на два структурных подразделения, — продолжал Никита. — Каждое подразделение действует автономно. Киллеры, группы обеспечения замыкаются на так называемых организаторов, через них на бригадиров. А дальше череда диспетчеров и посредников. И уже через них можно добраться до черной мадам. Только через них и больше ни через кого…

— Очень интересно, — глубокомысленно изрек Вершинин. — Откуда такие сведения?

— От верблюда…

— И где этот верблюд?

— Верблюжьей колючкой подавился…

— И помер?..

— Помер, — соврал Никита.

В его планы не входило сдавать Анку ментам. Она в свою очередь сдаст Марту. А этого Никита очень боялся.

— Ладно, проглотим верблюда, — с сожалением вздохнул Светлов.

Видно, ему очень захотелось самому пообщаться с осведомителем.

— Как выйти на организаторов?

— Пройдено…

— Бригадир?

— Бери выше…

— А что выше?

— Диспетчеры… Их я тоже прошел… Дальше посредник. Но, увы, он от меня ушел… Вы уже, конечно, слышали о взрыве на Пионерской улице?..

— Еха-моха! — встрепенулся Вершинин. — Так это что, ты?

— Нет, не я… У черной мадам все предусмотрено. В случае опасности посредник должен послать ей сигнал. Для этого у него есть передающее устройство. Примитив, но мощность о-го-го! Нажимаешь на кнопочку. Сначала уходит сигнал. Затем взрыв…

— И посредник отправляется в лучший мир…

— Именно так.

— Получается, ты вспугнул Зою, эту черную мадам…

— Получается, так.

— Зря ты сам полез.

— Получается, зря… Хотел как лучше…

— А вляпался в дерьмо… Что ты теперь предлагаешь? — спросил Светлов.

— У меня есть адреса киллеров и других членов одной бригады…

— Отлично! — обрадовался Вершинин. И обратился к Светлову:

— Мне надо домой позвонить. Сказать, чтобы сегодня не ждали…

В присутствии Никиты Светлов и Вершинин развернули бурную деятельность. Они связались со своими начальниками и коллегами. Кратко обрисовали ситуацию. Получили «добро». И операция началась.

Только облавами занялся один Вершинин. А Светлов остался с Никитой.

— Положение очень серьезное, — сказал он. — Если все, что ты рассказал нам, верно, то эта Зоя уже на ушах стоит. И, сам понимаешь, сложа руки не сидит. Возможно, тебе лично угрожает серьезная опасность…

— Ей тоже…

— Мне нравится твое настроение… Но разговоры в сторону. Прежде всего я хочу знать номер телефона посредника…

К полуночи Светлов получил распечатку номеров абонентов этого номера. И среди них преобладал номер одного телефона. Светлов выяснил адрес по этому номеру. Район Отрадное.

По этому адресу выехал сам Светлов. Вместе с ним три вооруженных омоновца. И Никита тоже поехал. Тоже с оружием. Но, разумеется, свой «ТТ» он никому показывать не собирался.

Поздняя ночь. Спящий спальный район. Двенадцатиэтажный дом. Нужный подъезд, нужный этаж, нужная квартира. В окнах свет не горит. Или спят хозяева, или их вообще нет.

Дверь самая обыкновенная. Не бронированная. Открывается внутрь.

Светлов нажал на клавишу входного звонка. Яркая веселая мелодия. А в ответ тишина.

— Ну, что скажешь? — обратился Светлов к дюжему омоновцу.

— Пока слесаря из жэка найдешь… — вяло пожал плечами тот.

И вдруг превратился в сгусток взрывной энергии. Неуловимо быстро подпрыгнул вверх, сразу двумя ногами ударил в дверь, мягко упал на руки.

Удар мощнейший. Дверь жалобно скрипнула, хрустнула. Еще один, уже не сильный, удар. Все, можно входить.

Омоновец зашел первым. И тут же пулей вылетел обратно.

— Ложись! — крикнул он.

И на ходу сгреб в охапку Светлова и еще одного своего товарища. Третий омоновец и Никита за ним пригнулись сами.

Громыхнуло очень здорово. Взрывная волна прошла над головами, принесла с собой огненный вихрь. А потом схлынула, вместе с огнем. В квартире начался пожар.

— Взрывное устройство там, — пытаясь отдышаться, объяснял омоновец. — Не самоделка какая-то. Красные огоньки замелькали. Я правильно все понял…

— В квартире никого нет. — решил Светлов.

И не ошибся.

Пожарники прибыли очень быстро. Прошло десять минут с момента взрыва. Быстро, толково они локализовали очаг пожара, в считанные минуты задавили его.

А потом появились спецы из ФСБ. Светлов представился. Объяснил ситуацию.

— Какой-то дебильный день сегодня, — сказал «комитетчик». — И ночь тоже… Четвертый взрыв уже…

— Как четвертый? — удивился Светлов. И посмотрел на Никиту.

— Да так, четвертый…

— По каким адресам?

«Комитетчик» сказал. Светлов снова посмотрел на Никиту.

— Они?

— Они, — растерянно кивнул тот. Взрывы прогремели по адресам киллерских диспетчеров.

— Пострадавшие есть?

— Да. Пожилая женщина погибла. И молодой человек. Инвалид детства…

Никита кивнул. Да, это были они, те самые диспетчеры.

Значит, и у них в радиопередатчиках находились взрывные устройства. И приводились они в действие не только нажатием кнопки. Их мог привести в действие направленный радиосигнал. Черная мадам знала об опасности, поэтому поспешила избавиться от диспетчеров.

— Нам объявили войну, — тихо сказал Никита.

— Да нет, первым войну объявил ты, — нахмурил брови Светлов. — Но это не твоя война… Это наша война…

Он связался с Вершининым.

— Как дела?.. Одного взяли?.. Даже раскололся, так сразу?.. Это же отлично… А у нас облом. Оборвалась последняя нить… Ничего, что-нибудь придумаем…

Операция по захвату киллеров продолжалась всю ночь. К ней подключился и Светлов. За ним, как ниточка за иголочкой, следовал и Никита. Но активного участия он не принимал. Старался держаться в тени.

Сначала все шло хорошо. Одного киллера взяли, второго, третьего. И вспомогательных специалистов одного за другим брали. А ближе к утру начались проколы. Приезжали на квартиру по указанным адресам, а там никого. Постояльцы покидали дома в спешке и навсегда…

— Ты говорил, что выход на киллеров имеет только бригадир, — сказал Светлов.

Никита подтвердил это кивком головы.

— А его нет…

— Нет…

— Верблюжьей колючкой подавился.

— Подавилась…

— Точно?

— Вне всякого.

— Тогда кто же предупредил киллеров?

— Не знаю, — пожал плечами Никита.

— А надо бы узнать… Ладно, поехали по следующему адресу…

Никита согласно кивнул. Но никуда не поехал. Светлов чем-то отвлекся — Никита воспользовался моментом и незаметно улизнул. Только его и видели…

Марта проснулась среди ночи. Дверь в коридор открыта. А там свет. Какой-то странный, будто ниоткуда. Синий, зыбкий, вот-вот, казалось, исчезнет…

Но свет не исчез. Напротив, он только усилился. И появилась Люба. Все в том же строгом костюме. И свет как сияние вокруг нее.

Другую бы сковал суеверный страх. Но Марта не испугалась. Она вскочила с постели и бросилась к Любе.

— Прости меня, прости!.. — Это был не крик, а скорее стон.

Марта хотела обнять сестру. Но та вдруг куда-то исчезла. И свет пропал… Марта осталась в коридоре одна, в кромешной темноте. И теперь она проснулась по-настоящему…

Люба — не привидение. Она — всего лишь кошмарный сон… Кошмарный?.. Кошмар — это когда страшно. А Марте не было страшно. Напротив, она хотела, чтобы Люба появилась снова.

Может быть, она сможет вымолить у нее прощение. Она не хотела ее убивать. Просто так получилось. Просто в тот момент Никита был для нее самым дорогим, что только может быть на свете… Он и сейчас ей дорог. Но и Люба тоже ей дорога.

Люба сбила ее с истинного пути, вывела на тропу убийств. Это по ее вине Марта стала киллером. Но она не осуждала сестру за это. Просто так все сложилось. Это судьба…

И Любу она убила — тоже судьба… Но она не хотела этого, не хотела. И Люба должна это понять…

— Я понимаю, — послышался вдруг откуда-то голос.

Марта повернула голову к входной двери. И снова увидела Любу. Она стояла в ореоле все того же света. Мертвая, но живая…

— Я тебя понимаю, сестра, — говорила она. Но ее мертвенно-бледные губы при этом не шевелились.

— Это все любовь…

— Любовь, — на глазах у Марты выступили слезы.

— Ты предала меня… — В мертвых глазах Любы стоял упрек. — Но я тебя не предам… Тебе грозит опасность… К тебе идет смерть. Я их вижу. Их двое. Оба мужчины… Я их вижу… Берегись…

Марта вздрогнула и… проснулась.

Она лежала на незастеленной кровати, в теплом домашнем халате. У нее не было сил раздеваться, стелить постель. Она была как неживая. Все мысли о Любе. Она медленно сходила с ума… И вот первые признаки сумасшествия — ей привиделась Люба.

Но сейчас Марта почувствовала в себе и силы, и прилив здравых мыслей. И все это на фоне предчувствия грядущей беды.

Люба предупредила ее о какой-то опасности. О каких-то двух мужчинах. Неожиданно для себя Марта увидела их мысленным взором. Оба невзрачные, в дешевых синтепоновых куртках…

А может, она все-таки сошла с ума?

Но ведь все можно проверить…

Она вскочила с кровати. Быстро оделась. Вскрыла тайник. Достала автоматический пистолет. Многозарядная «астра» с глушителем. Отличная штука.

Марта подошла к двери. Прислушалась. Никого. Она открыла дверь, вышла на лестничную площадку. Снова тишина.

Она спустилась во двор. Ничего подозрительного. Наверное, нет никаких мужчин в синтепоновых куртках. И все же Марта пошла дальше. Прошла через арку между домами, а дальше аллея, по обе стороны ряды деревьев, скамейки и разбитые фонари.

Марта двинулась дальше. Дошла до конца аллеи. Остановилась возле одинокой машины. Падал снег, но капот был чист. На всякий случай она положила на него руку. Металл был теплым. Значит, машиной пользовались совсем недавно.

Она отошла за ближайшее дерево, спряталась. И вовремя. Через некоторое время появились мужчины. Оба невзрачные. И оба в синтепоновых куртках.

Оба были недовольны.

— Надо было посмотреть, она это была или не она, — сказал один другому.

— Да чего тут думать? Она, больше некому… Марта вышла из-за дерева.

— Вы не про меня случайно говорите? — тонким девичьим голоском спросила она.

Первый мужчина внимательно посмотрел на нее.

— Я же говорил, то была не она. А вот это она!..

Он дернулся, сунул руку за борт куртки. Но было поздно. Марта выстрелила первой. Пуля угодила ему точно в сердце.

Велик был соблазн захватить второго живьем. Поговорить с ним. Кое-что узнать… Но нельзя. Этот мужчина явно опытен и коварен. Нельзя играть с ним… Марта опередила его. Загнала ему в грудь две пули.

Оба мужчины были мертвы. И у обоих под куртками она нашла пистолеты. Только с собой их брать не стала. Это ни к чему…

Она вернулась домой. И первым делом обратила внимание на то, что дверь приоткрыта. А ведь она, уходя, захлопнула ее на замок… А что, если в ее отсутствие здесь кто-то побывал?..

Прежде чем войти, Марта внимательно прислушалась к внутренним ощущениям. Интуиция молчала. И она вошла в квартиру, заглянула в зал.

Анка лежала на диване. Это Марта ее туда уложила. Чтобы не мучилась на полу. Развязывать ее и снимать ленту скотча со рта она не стала. Но из жалости сделала ей укол, ввела в кровь снотворное. Пусть спит. На мягком диване. И пледом она ее укрыла.

Анка спала… А может?.. Марта включила свет. И невольно содрогнулась.

Подушка под головой Анки была напитана кровью. А у нее самой в голове зияли две дырки…

Все ясно. По пути она каким-то образом разминулась с этими мужчинами. Она ждала их внизу, а они в это время застрелили Анку. Приняли ее за Марту. Правда, один засомневался. Но Марта развеяла его сомнения, вместе с жизнью…

Марта опустилась на пол, обхватила голову руками. Но не заплакала, не забилась в истерике. На нее снова гигантской волной нахлынула черная апатия…

Глава седьмая

Зоя нервничала. И было от чего.

Образно говоря, ей отсекли правую руку. Сначала провал с ликвидацией Никиты Брата. Потом исчезновение Любы. Затем пропала Анка. И понеслось.

Сначала накрыли одного диспетчера, затем второго. А потом добрались до посредника. Но Леша успел дотянуться до кнопки. Передал сигнал опасности. И этим обрубил все концы. Мощное взрывное устройство, установленное в радиопередатчике, оборвало его жизнь и унесло на тот свет все его знания.

Потом на горизонте появились менты. Они вышли на квартиру, откуда в случае необходимости она связывалась с посредником. Но там их ждал сюрприз. А другие ментовские группы уже шныряли по столице, вылавливали киллеров первой «бригады».

К этому времени люди Витки, второго бригадира, вышли на квартиру Анки. «Сломали» пароль на компьютере, вытащили список ее киллеров. И адрес Марты нашли. И телефоны других ее людей узнали.

Витка на всякий случай решила обзвонить адресатов. Но предупредить об опасности успела далеко не всех. Многих менты арестовали.

Но Зоя могла быть спокойной. Самое большее, менты могут узнать ее имя и фамилию. Но у нее уже давно другой паспорт. Самый что ни на есть настоящий, проведенный через все картотеки. Ее имя Зоя. А фамилия совсем другая. Так-то вот…

Все-таки не зря она организовала такую систему взаимодействия. В переносном смысле палец на ее правой руке подхватил инфекцию, началась гангрена. Руку обрубили. И все, Зоя живет. И может жить дальше… Под утро произошел один конфуз. Люди Витки вышли на Марту, сестру Любы. Ее нужно было захватить с собой. Таков был первоначальный план. Но теперь, когда руку уже обрубили, она была не нужна. Поступил приказ просто ее ликвидировать. Зоя точно знала, что это от нее началась гангрена, из-за нее погибла бригада Анки…

Марту застрелили. Об этом киллеры тут же сообщили Витке. А потом застрелили их самих. Возможно, их убийство — дело рук Никиты Брата, того самого…

Витка уже кое-что успела узнать о нем. Оказывается, он сам киллер высокой квалификации. На его счету десятки трупов… И, вероятно, сегодня к ним добавились еще двое…

Никиту этого ищут. Витка лично занимается им. И как только его ликвидируют, Зоя сразу же узнает об этом. Через посредника. Сама же она с Виткой встречаться не будет. Это опасно.

Пока что система автономного существования оправдывает себя. И она будет придерживаться ее. Так что связь с бригадиром только через посредника.

А посредник уже на прицеле. Его квартира взята под наблюдение. Если он не успеет добраться до радиопередатчика, его снимет снайпер. Или — это на крайний случай — под его квартирой сработает супермощное взрывное устройство. Правда, при этом будет снесена чуть ли не половина дома. Погибнут десятки ни в чем не повинных людей. Но Зою такая мелочь не волновала…

Никита остановился перед дверью в квартиру Марты. Она была открыта. Это показалось ему подозрительным. Он резко распахнул дверь и ворвался в квартиру на полусогнутых, пистолет в двух руках. Чуть что не так — сразу стрелять.

Но опасности не было. Зато была Марта. Она сидела в гостиной на полу. Вид безжизненный, в глазах пустота.

А на диване кто-то лежит. Да это же Анка. Подушка под ней мокрая от крови. И два пулевых отверстия в голове. Вот это номер…

Никита взял Марту за плечи, встряхнул как следует.

— Марта… Марта!.. Марта!!!

Она посмотрела на него, долго вспоминала. А потом едва слышно, без единой эмоции:

— А-а, это ты…

— Что тут произошло?

— Люба приходила, — тускло сообщила она. Похоже, Марта сошла с ума.

— А кто Анку убил? Тоже Люба?

— Нет…

— Ты?..

— Нет…

— А кто?

— Киллеры…

— Какие киллеры?

— Меня Люба предупредила… Она сказала, что сейчас киллеры придут… Я ушла… А они пришли… Убили Анку и ушли… А потом я их убила…

Марта явно бредила. Но почему на ней джинсы, теплая куртка, на руках тонкие кожаные перчатки? Никита сунул руку под куртку. Точно, и пистолет при ней. С глушителем. И, похоже, из него недавно стреляли…

— Ты мне не веришь… И не надо… Но Люба приходила…

— А где киллеры?

— Я их убила… Они в конце аллеи лежат… Хочешь, пойди посмотри. Уведи меня отсюда…

Никита забрал у Марты пистолет, вышел в коридор. Тщательно запер за собой дверь. И только после этого подхватил ее на руки, отнес в спальню, раздел, уложил под одеяло.

— Я хочу спать, — еле слышно проговорила Марта. — Но я не могу… Должна прийти Люба…

— Не придет, не бойся…

— А я и не боюсь… Я хочу, чтобы она пришла… Я хочу, чтобы она меня простила…

Марта продолжала бредить. Но в ее положении этому удивляться не приходилось. Все-таки сестру родную убила. Тут любой рассудком может повредиться. Хорошо, что помешательство у нее не буйное. А если буйное?..

— Марта, а почему Анка на диване? — спросил Никита. — Я ее вроде на полу оставлял…

— Она замерзла… Ей было плохо… Я сделала ей укол… Снотворное…

Марта хотела спать. Но не могла. И снотворное бы ей сейчас не помешало…

Никита прошел на кухню. И точно, раскрытая аптечка, ампулы в коробке, одна вскрыта, шприцы одноразовые…

Он сделал ей укол. И она сразу уснула. А Никита прошел в гостиную. Сел в кресло, глянул на труп Анки.

Может, это и хорошо, что ее убили. Но кто это сделал?.. Марта?.. Может быть… А может, и в самом деле были киллеры?.. Где-то в конце аллеи…

Недолго думая, Никита собрался и вышел из дома. Свернул в арку, двинулся по аллее. И точно. Милицейская машина, «Скорая помощь», люди. На снегу два трупа.

— Чего тебе? — остановил Никиту грузный сержант.

— Да вот, пройти надо, — пожал он плечами.

— Так проходи, не задерживайся…

Никита прошел мимо трупов, вышел на соседнюю улицу. И снова вернулся к Марте.

Двое мужчин… Их убила Марта… А ее предупредила Люба… Может, и он с ума сходит?..

Марта спала. Сон полностью завладел ею, принес ей умиротворение. Она была такой красивой, милой, любимой… И трудно было поверить в то, что эта нежная девочка только что убила двух киллеров…

А эти киллеры успели застрелить Анку… Никите хотелось спать. Он с удовольствием прилег бы рядом с Мартой, обнял ее, прижался к ней. Но, увы, там, в гостиной, лежал труп. И с ним нужно что-то делать…

Милицию Никита, понятное дело, вызывать не хотел. Поэтому прошлось повозиться самому.

Прежде всего он обмотал голову убитой полиэтиленовой пленкой, затем обернул тело простыней — получилось нечто вроде савана. Потом он вытащил труп на балкон. Пусть коченеет на морозе.

Затем он наводил порядок в квартире. Вынимал из дивана пули, уничтожал следы крови. Получалось плохо. Поэтому он решил избавиться от дивана. Нанять грузчиков, те вывезут его куда-нибудь на свалку. Так он и поступил. Но сначала нашел у Марты банку малинового варенья, заляпал им место, куда впиталась кровь. Потом кое-как вытер варенье. Получился просто испорченный диван.

Проблему с грузчиками он решил. И с машиной договорился. Почти полдня на это потратил. Но зато избавился от проклятого дивана.

Было бы хорошо, если бы грузчики еще и труп куда-нибудь задвинули. Но, конечно, он не доверил им это грязное дело. Не совсем же он дурак…

Ему удалось немного поспать. А ночью, после двенадцати, он вынес труп, загрузил в «восьмерку» и вывез на кладбище. Снова те же сторожа, все та же бутылка водки и все та же штука баксов. Зато похоронили Анку по-человечески…

Домой он возвратился под утро. Машину оставил во дворе, поднялся на свой этаж. Своим ключом открыл дверь. И тут же ему в грудь уперся ствол пистолета. «Все, приехали, — мелькнуло в голове. — Наверняка это был киллер от мамы Зои. Все-таки добрались до него…»

— Руки за голову! Лицом к стене! — послышался жесткий властный голос.

Никита облегченно вздохнул. Это были менты… Его поставили лицом к стене, обыскали.

— Есть! — Мент в штатском нашел у него «ТТ». — «Ствол»…

— «Тотоша», — подтвердил кто-то другой. — У киллеров всегда в моде…

— Значит, он…

— Вне всякого… Звоню Светлову.

Никита обрадовался, когда услышал эту фамилию.

— А где Игорь? — спросил он. Он продолжал стоять в неудобной позе. Руки на стене, ноги на ширине плеч.

— Какой Игорь? — не сразу понял мент.

— Ну, капитан Светлов…

— Он сейчас будет… А ты что, его знаешь?

— А как же. Мы вместе с ним киллеров ищем… Я Никита… Позвоните ему, скажите, что вы меня взяли…

— Да мы-то позвоним…

Звонок Светлову прояснил ситуацию. Никиту провели в комнату, усадили в кресло. Но на всякий случай на руки набросили стальные браслеты. А вдруг он не тот Никита.

— А мы думали, ты киллер, — сказал один мент.

— Хотя по этому адресу вроде какая-то Марта должна проживать, — добавил второй.

Лишь огромным усилием воли Никита не выдал своего волнения. Марта… Марта… Что с ней?..

— Должна… Я сам по этому адресу шел… Тоже киллера искал… Вы уже взяли ее?..

— Да никого не было, — пожал плечами мент.

Никита промолчал. Хотя ему до жути хотелось переспросить. Неужели и в самом деле в квартире никого не было?..

— Никого, вообще никого… Постель в комнате аккуратно убрана, порядок идеальный…

«Странно все это… Куда же девалась Марта?» Никита был в трансе… Как же он будет жить без Марты?.. И в то же время будто камень свалился с души… Хорошо, что Марта исчезла. Никита вовсе не хотел, чтобы она попала в изолятор под следствие…

Появился Светлов. А с ним Вершинин.

— Никита? Ты?..

— Как видишь…

— Богдан, сними наручники, — распорядился Вершинин.

И показал менту в штатском на Никиту.

— И пистолет пусть отдаст…

— И пистолет… Какой пистолет?!. А ну… Лева взял «ТТ», покрутил его.

— Это не твой ствол, ладно? — после некоторого раздумья сказал он.

И очень убедительно посмотрел на Никиту. Мол, не бери грех на душу. Откажись от оружия, пока мы добрые…

— Какой ствол?.. А-а, этот?.. Впервые вижу.

— Ну вот и отлично… А теперь расскажи, как ты

сюда попал?

— Да забыл я вам один адресок дать. Этот самый. А потом вспомнил. Решил сам пройтись…

— Молодец! Настоящий герой! — саркастически усмехнулся Светлов.

И посмотрел на двух своих коллег.

— Спасибо вам, друзья… Можете быть свободны. Мы тут сами как-нибудь…

Светлов и Вершинин остались наедине с Никитой.

— Значит, забыл ты этот адресок сдать, — с усмешкой сказал Игорь.

— Ну да…

— А как же объяснить то, что некая Марта, которая жила здесь, должна была убить тебя?

— Да-а… — почесал затылок Никита. — Не знал…

— Да все ты знал, друг-дружище, — сказал Вершинин. — И на эту Марту вышел. И через нее на всю эту контору… Кстати, где она?

— Не знаю.

— Ты ее, случаем, не того… — Лева провел ладонью

по горлу.

— Да ты что!.. Как ты можешь?..

— А что ты разволновался, как мальчик?.. Слушай, а у вас случаем не амур…

— Все-то вы знаете, — буркнул Никита. — Вы скажите, как на квартиру эту вышли?..

— Не просто это было, — сказал Светлов.

— А очень просто, — кивнул Вершинин. — Тут вчера сигнал поступил. Хата вскрыта. Стали разбираться. А в хате компьютер. Включен. Начали ковыряться. А там такое… В общем, участковый толковый оказался. Куда надо сообщил. А нам осталось только хрен к носу прикинуть…

— Кстати, тут двух мужичков вчера нашли. Шли, шли и вдруг трупами стали… не знаешь почему? — спросил Светлов.

— Не в курсе…

— А я в курсе. Эти мужички наследили. «Пальчики» на компьютере остались. Они адреса с компьютера списали и сюда. А тут их пиф-паф ой-ей-ей…

— А зайчик ушел, — кивнул Вершинин.

— Какой зайчик?..

— Который умереть должен был… Точно не знаю, кто именно — ты или твоя Марта…

— А может, оба, — решил Светлов.

И очень внимательно посмотрел на Никиту.

— Очень хочу послушать тебя. Прямо сгораю от нетерпения. Давай обо всем и по порядку…

Никита вздохнул. Как будто и в самом деле готов был изложить историю во всех подробностях.

И ведь правда все рассказал. И про Марту. И про Любу с Анкой. И о своей любви в ярких красках поведал.

Только упустил некоторые моменты. Про то, как банду Рваного вместе с Мартой изничтожал. Про то, как Марта сестру свою застрелила. И про то, что Анка скончалась от передозировки свинцом. Пусть все думают, что эти дамы живы и где-то скрываются.

— Где Марта сейчас? — спросил Светлов. История его тронула.

— Не знаю.

— Ну, раз не знаешь, то не говори.

— Но я в самом деле не знаю…

— Ничего, когда-нибудь узнаешь… Но нам можешь не сообщать.

— Не надо, — покачал головой Вершинин. — Не сообщай. Я понял, хорошая девчонка. Просто с пути истинного сбилась… И, говоришь, только бандитов убивала…

— Их, гадов…

— А вы хорошая пара, — засмеялся Светлов.

— Лучше не бывает, — расплылся в улыбке Вершинин. — Два сапога пара…

— Вы что, правда ее не тронете? — спросил Никита.

— Ну, по крайней мере из-под удара вывести постараемся… По-ста-ра-ем-ся… А там видно будет.

— Спасибо вам!..

— Ну, спасибо — это слишком. И тебе тоже спасибо рано говорить. Сначала надо тетю Зою взять.

— А успехи есть?

— Нет. Как обрезало, — посетовал Светлов. — Но мы работаем…

— А сам знаешь, кто ищет, тот всегда найдет, — добавил Вершинин.

— И я буду искать.

— Ищи… Только смотри, чтобы тебя самого не нашли. Черная мадам наверняка продолжит охоту на тебя.

— Понимаю…

— Поэтому тебе лучше исчезнуть.

— Куда?

— А куда хочешь… Только не на тот свет.

— Да туда я всегда успею…

Светлов и Вершинин пожали ему руку и ушли. А Никита стал собираться в дорогу.

Нельзя ему здесь оставаться. Квартира засвечена. И киллеры могут наведаться сюда в любой момент.

Он спустился во двор. И обалдел. «Восьмерки» не было и в помине. Кто-то угнал ее… А может, ее взял настоящий хозяин? Марта?.. Но когда она успела?..

У нее могли быть запасные ключи. Техпаспорт в машине. А еще у нее могли быть ключи от гаража…

Гараж… Никита направился к нему. Он был не заперт. Точно, здесь кто-то недавно был. И специально оставил ворота открытыми. Чтобы привлечь внимание. А может, Марта ждет его там?

Сердце его радостно сжалось. Но, увы, волнение было напрасным.

Никита вскрыл тайник. Он был пуст. Ни одного пистолета, ни одной мины. Но кое-что там было. На дне тайника лежала записка.

«Московская область. Деревня Куркино. Дом 14. Марта…»

Это было послание. От Марты. Ему. Она ждет его в какой-то деревне. Даже не деревня, деревушка. Там даже нет названий улиц, только номера домов. Наверное, глухомань какая-то…

В гараже — как на заказ — на стене висела карта Московской области. Никита с трудом, но нашел такую деревню. Ехать нужно по Ленинградскому шоссе…

Марта почувствовала опасность. Сама проснулась, сама собралась. Оружие с собой забрала. И записку ему оставила. Знала, что он полезет в тайник.

А вот с машиной случился прокол. Поэтому ей пришлось где-то прятаться. И ждать, когда подъедет Никита. И дождалась. Сейчас она уже в пути. И ему пора.

Марта — профессиональный киллер. У нее и тайник с оружием на случай опасности. И деревня Куркино на примете. Может, дом свой там. Какая-нибудь деревянная изба, купила по дешевке. И знает об этой избе только она одна. Да еще Никита…

Но до деревни нужно доехать. А с машиной и у Никиты прокол. Хотя нет… Есть еще трехсотый «мерс». Когда-то он Анке принадлежал. Теперь послужит ему. Техпаспорт на машину у него в кармане, ключи в наличии. Права тоже есть. В чем проблемы?.. В доверенности. Но если остановят менты, можно наплести какую-нибудь сказку, что машину у жены взял, а доверенность дома оставил. Баксов двадцать менту на лапу — штраф за забывчивость, и всего-то дел. Главное, лишь бы машина в розыске не значилась. Но до этого точно не дошло…

Никита сходил на стояку, предъявил квитанции, забрал машину — и вперед.

Скоро он будет на месте. В избушке его будет ждать Марта. Милая, родная, любимая. Она уже растопила печь — в избе жарко, хорошо, уютно. А может, она и пирогов напечет. Они будут пить чай, есть пироги, смотреть друг на друга… Это будет так чудесно…

Никита мчался вперед как на крыльях. С трудом ему удавалось сдерживать свой порыв и не нарушать правил дорожного движения. Он старался замечать все знаки, вовремя сбавлять скорость.

И только почему-то на стрелку указателя топлива не смотрел. И даже удивился, когда машина вдруг заглохла, остановилась.

Он был уже далеко от города, километрах в двадцати. А заправки рядом нет. И канистры запасной не наблюдается. Зато машин на трассе хватает. Они с шумом проносятся мимо, на огромных скоростях. Может, кто-то удосужится остановиться?..

Первым мимо него промчался какой-то старый «москвичонок». Но водитель даже не сбавил скорости. Зато кулак Никите показал. Мол, держись, буржуй, скоро наша, народная власть вернется. И тогда экспроприируют у тебя «Мерседес». На мой «москвичонок» пересядешь…

Никита не буржуй. Но в его распоряжении новенькая престижная иномарка. Поэтому водитель не менее престижного джипа «Чероки» принял его за своего. Проявил, так сказать, классовую солидарность. И остановился…

Только за рулем не мужчина, а молодая женщина. И довольно-таки интересная. Привлекательное лицо, свежий вид, спортивная фигура. Одета строго. Брючный костюм на ней. Дорогой и очень удобный.

А в глазах у нее бесенята.

— А мне говорили, что красивые мужчины на дороге не валяются, — томно протянула она.

И соблазнительно провела языком по губам. Похоже, нимфоманка какая-то…

— Мне бы бензинчика чуть-чуть…

— А мне бы вас чуть-чуть… Блондинка изнывала от желания.

— С чего начнете? — усмехнулся Никита.

— А с того самого, — она похотливо опустила взгляд. Показала, с чего бы она начала. И, пожалуй, Никита не стал бы возражать. Только у него есть Марта…

— Мне бензин нужен.

— Предлагаю обмен…

Она потянулась через сиденье и самым наглым образом попыталась ухватиться за то самое место. Никита отступил.

С этой нимфоманкой просто невозможно разговаривать.

— Извините…

Он собрался уходить. Но дамочка остановила его.

— Ладно, пошутили и будет… И неожиданно стала строгой, как учительница младших классов.

— Вы уж меня извините. Иногда на меня находит. До смерти люблю разыгрывать мужчин.

— А мне нравится разыгрывать женщин.

— Очень хорошо… Значит, вам бензин нужен…

— Позарез.

— А канистра у вас есть?

— Пустая.

— Пусть будет пустая. Берите ее и ко мне. Тут заправка недалеко. Я вас отвезу туда и обратно…

— Спасибо!

Никита взял из багажника канистру. Закрыл машину. И забрался в джип.

В машине было тепло, уютно. И очаровательная блондинка. Она уже не играла роль распутной женщины. И сейчас казалась недоступной. Никита был заинтригован.

Они уже проехали с километр, а заправки все не было.

— Пепси не хотите? — спросила женщина. Будто его желание угадала. Во рту у Никиты пересохло, неплохо было бы освежиться.

— Вообще-то не отказался бы… Но сначала — как вас зовут?

Он твердо решил заплатить ей и за пепси, и за то, что она помогает ему решить проблему с заправкой.

— Оля.

— Ольга…

— А как хотите, так и называйте…

Банка пепси появилась в руке Ольги словно бы сама по себе. Так фокусник из ничего достает монеты, шарики, платки…

— Спасибо…

Никита вскрыл банку и с удовольствием сделал несколько глотков.

— Странно, а заправки все нет и нет, — сказал он.

— Ну как же, вон она!..

Он всмотрелся вдаль. Только ничего увидеть не мог. На глаза вдруг упала мутная пелена, голова закружилась. Желание спать навалилось на него всей тяжестью, которую он выдержать не смог…

Сева Кравцов уже несколько дней как вернулся из колонии строгого режима. За убийство семь лет отмотал, от звонка до звонка.

Родители его не прокляли ни тогда, ни сейчас. Встретили хлебом-солью. А вот Пашка… Пашка куда-то пропал. Как отправился на дискотеку, так и пропал. Вместе с другом.

Менты уже начали искать их обоих. Но как-то вяло искали, без всякого рвения. Позавчера Сева заходил к следователю. Хотел его поучить, как людей искать надо. Капитан Лодочников. Козел вонючий. Так он его из кабинета своего чуть за шкирку не выбросил. Говорит, вали отсюда, зэк задроченный. А то, говорит, снова на зону свою заколбасишься. Такие вот пироги.

А разговаривали с ним так, потому что Сева тогда был никто. А сегодня… Сегодня он тоже пока никто Но «никто» с перспективой.

В городке у них свой криминальный пахан. Вернее, паханенок. А для Севы вообще паханеночек. Юрка Груздь. Он и Сева когда-то над шпаной дворовой верховодили. Что-то вроде уличной банды организовали. И ведь отличная банда была. Даже со своим уставом, кодексом чести. В подвале одного дома «качалку» крутую соорудили. Железо тягали, морды друг другу ради интереса били. Но тогда, в восемьдесят пятом году, все это делалось без прицела на будущее.

А потом Сева за «решки» угодил. Из-за Юрки. Козел на него какой-то наехал. Здоровенный дядька, вроде как из блатных. Дело до того дошло, что кишки собирался Юрке выпустить. Даже «пику» достал. Но Сева был быстрей. Кастет из кармана достал да как врежет… Шипы прямо в висок дядьке вошли. Сначала он в отключку ушел, а через пару часов уже в больничке копыта отбросил.

Юрка для всех герой. Как же, такой наезд отбил. Севка герой вдвойне. Но его за решетку, а Юрка — гуляй дальше…

Вот Юрка и нагулял. В восемьдесят шестом в армию ушел. Где-то в морпехе служил. И всех пацанов из их банды заставил через армейку пройти, почти все кто в десантуру, кто в морпех вместе с ним напросились. А в восемьдесят восьмом все пацаны домой вернулись. Кто на работу устроился, кто учиться подался. Но в девяностом Юрка бросил клич. Все пацаны снова вокруг него собрались. А это полтора десятка бойцов. И давай городок шерстить, за пару месяцев всех под себя подмяли.

Сейчас Юрка как сыр в масле катается. Команда у него в три десятка бойцов. У самого не дом, а домище, не одна иномарка в гараже стоит. Свой бизнес у него, на мази все. Короче, король королем.

Но и Сева не пальцем деланный. На зоне он с серьезными людьми сошелся. Силу им свою показал, их уважение заслужил. Авторитетные люди. Один даже вор в законе, сейчас в столице обретается.

И пацаны, которые под Юркой, его уважают. Для них Сева Кравцов — легенда. Все понимают, что своим нынешним положением Юрка обязан ему.

Короче говоря, некуда Юрке деваться. Придется подвинуться. Севка его своим бригадиром сделает. А сам еще пару бригад сколотит. И на столицу команду свою двинет. А то засиделись здесь ребятки. Мафия захолустного масштаба — тьфу на нее!

Вчера он уже кое с кем из пацанов встречался. Все ждут от него больших дел.

Сегодня утром Сева встретился с самим Юркой.

— Мелко плаваешь, братуха, — сказал он ему. Мол, уже давно пора на столичный уровень выходить. Москва ведь совсем рядом, и ста километров нет.

— А меня здесь неплохо кормят, — пожал плечами Юрка.

Его бровь нервно вздрогнула. Чувствует он силу Севы. Но отходить под него не хочет. А придется…

— Ну и сиди здесь… А я на столицу двину… У меня там завязки с серьезными людьми…

— Это твои проблемы.

— Мои…

— Но ты мне дашь десяток пацанов и пару машин.

— Это еще почему? — напрягся Юрка.

— А что, зажмешь?..

Юрка многозначительно промолчал. Мол, могу и зажать, имею полное право.

— Ты мне вот что скажи, из-за кого я семь годков зону топтал?..

Юрка стиснул зубы. И процедил:

— Все это в прошлом…

— А вот пацаны наши так не считают.

Юрка был уже близок к тому, чтобы вспылить.

— Ладно, не потей. Я твоих пацанов на время хочу взять, — успокоил его Сева. — Братана мне своего найти надо.

— Пашку, что ли? — немного расслабился Юрка.

— Его…

— Да слышал, исчез куда-то пацанчик.

— Менты не шевелятся…

— Я могу кое с кем переговорить.

— Не надо, я сам найду… Только пацанов мне своих дашь. И пару тачек…

— Заметано…

Не хочет ему Юрка своих пацанов насовсем отдавать. Отдашь — сам без штанов останешься. Но ведь Сева не хрен с бугра. Он у истоков команды стоял, пацаны его крепко уважают. И Юрка его уважать обязан — ведь за него, считай, семь лет неволи получил. А потом, зона за ним. Знакомства со столичными авторитетами водит. Короче, не поймет Юрку братва, если он Севу куда подальше пошлет.

Поэтому Юрка даже рад был отдать ему десяток своих бойцов во временное пользование.

Получит Сева этих пацанов. А вот обратно не отдаст. Это будет его первая бригада. А там работу проведет. Еще пару бригад наберет — вон, пацанов нормальных в городке навалом. А Юрку на задний план запихнет…

Но все это будет потом. А сейчас надо брата найти. Доказать всем, на что Сева Кравцов способен. Да и Пашку обнять побыстрей хочется. Если он, конечно, еще жив…

Уже к обеду Сева осматривал два «БМВ», вполне сносные на вид. И строил десяток пацанов, которых ему Юрка подсунул. Не из старой гвардии пацаны — никого из них Сева не знал. Видно, Юрка нарочно так поступил.

Дурак он. Сева этих к рукам приберет. А пацаны из их старой команды сами к нему перекинутся…

Следователь Лодочников вышел из дома. На работу с обеда спешит. Но к своей машине подойти не успел. Сева ему дорогу перекрыл. Вид солидный. Юрка бабок ему дал, он на рынке уже успел приодеться. Уверенность его подкрепляли четыре крепыша за спиной.

— Привет, начальник! — осклабился Сева

— А-а, это ты, Кравцов… — буркнул Чодочников. — Чего надо?

— Пару вопросиков…

— Про брата?

Капитан уже не мог позволить себе такую вольность, как послать Севу к одной матери. Но и разговаривать с ним не больно ему хотелось. Только деваться-то некуда…

— Точно…

— Ладно, садись ко мне в машину, поговорим… Сева спорить не стал. Сел вместе со следователем в его «шестерку».

— Ну и как успехи в розыске моего брата?

— Успехов нет.

— Вообще ничего? Никаких зацепок?..

— Ну, как бы тебе сказать…

— А так и говори, начальник.

— Одна девчонка видела, как они в машину садились. Она с институтской дискотеки домой возвращалась с подругой. Только припозднились. Какие-то амуры там со студентами или еще что, не знаю. Но подходят они к остановке, а твой брат с другом в машину садятся…

— Какая машина?

— Джип «Чероки».

— Номер?

— Ну ты даешь, Кравцов. Если бы я номер знал, я бы с тобой сейчас даже не разговаривал.

— А может, девки номер запомнили, да сказать побоялись?..

— Очень может быть. Сам понимаешь, времена нынче смутные. Благодаря таким вот, как ты…

— Ладно, начальник, волну не гони… Как этих девок найти?

Скоро на двух машинах Сева выезжал по указанному адресу.

Девчонка по имени Оксана была дома. Выманить ее в машину к Севе не составило особого труда. Да, похоже, та была только рада пообщаться с ним.

— Братана моего знаешь? — спросил Сева. — Пашку Кравцова…

— Пашка?.. Так это ваш брат?

Сева явно произвел впечатление на девку. Солидный мэн. Пацаны с ним — круче не бывает. Иномарки…

— Родной… Ну так что, киса, ты мне можешь сказать?.. Говорят, ты видела, как он в какой-то джип садился…

— Не в какой-то, а в «Чероки». Новенький, черный, отпадный…

— А номер не припомнишь?

— Нет!

А Сева в этом «нет» услышал «да».

— А если хорошо подумать?..

Он вынул из кармана нож-выкидушку. Выщелкнул лезвие и начал подчищать себе ногти. На Оксану ноль внимания. А та чуть в трусики от страха не напрудила…

— Ну так что, подумала?

— Да… Виктор видел номер. Даже сказал его вслух… Только я не запомнила…

— Виктор — это кто?

— Ну-у… В общем, мы с ним дружили.

— Студент?

— Да.

— Поехали к нему…

Оксана открыла было рот, чтобы возразить. Но Сева очень убедительно посмотрел на нее. Она и заткнулась. Некуда ей деваться, придется Витька своего сдавать…

Никита проснулся от тяжести, которая рывками наваливалась на него. Только проснулся ли он?..

В дымке головокружения он видел перед собой перекошенное от кайфа лицо Ольги. Совершенно голая, она прыгала на нем. Ее внушительных размеров груди порхали перед глазами. Казалось, она вот-вот упорхнет на них как на крыльях…

Но нет, ей очень нравилось прыгать на Никите. И, стоит признать, ему тоже было неплохо. Он был близок к тому, чтобы разрядиться в нее.

Только если разобраться, хорошего во всем этом было мало. Вся мерзость ситуации заключалась в том, что его самым натуральным образом насиловали

Он лежал голый на каком-то жестком ложе, в какой-то незнакомой комнате. Мало того, он распят на этом ложе по рукам и ногам. Браслеты наручников, стальной обруч на шее…

Никита вспомнил все. «Мерседес» с пустым баком, джип «Чероки», странная блондинка, банка с пепси… Стоп!.. Теперь все ясно, в напиток был добавлен какой-то компонент, что-то вроде клофелина.

Блондинка усыпила его, привезла к себе домой. Она нимфоманка и поклонница садо-секса. Отсюда это странное ложе, наручники, стальной обруч на шее…

Да-а, в хорошенькую историю он попал…

Никиту насилуют самым наглым образом… А может, все это сон?

Да нет, такое и в кошмарном сне не приснится. Женщина насилует мужчину — это только в жизни может случиться… Хорошо еще, что не под мужиком он лежит…

Никита на мгновение представил вместо блондинки мужика. И его чуть не вывернуло наизнанку… Да-а это даже хорошо, что с ним сейчас женщина. Тем более такая смазливая. И совсем не важно, что его насилуют…

Никита с удовольствием сказал бы Ольге пару ласковых слов. Но он вдруг обнаружил, что его рот заклеен скотчем. И вместо слов она сможет услышать только мычание. А корове Никита уподобляться не хотел. И племенному быку тоже…

И вот он, самый яркий миг. Никита разрядился. Но его орудие все такое же прочное и несгибаемое. Не сохнет, не вянет. А пора бы… Ольга продолжала прыгать на нем. И ей плевать, что Никите сейчас уже не так хорошо…

«Наездница» все не могла насытиться. И своим натиском довела Никиту до второго залпа. И на этом успокоилась. Слезла с него.

А его прибор по-прежнему торчал, как флаг на кремлевской башне. Будто стальной стержень внутрь ввели.

Ольга исчезла. Слова ему на прощание не сказала, ручкой не помахала. Как будто не человек он, а машина для удовлетворения дамских желаний… Впрочем, Никите было все равно, считает она его за человека или нет. Его обрадовал сам факт, что она оставила его в покое. Теперь он может собраться с мыслями и найти выход из этого крайне неудобного положения…

Но что это?

На смену одной пришла другая мадам. Не очень симпатичная брюнетка с ястребиным взглядом. Она была голая. Крепкая спортивная фигура, ни капли лишнего жира. Маленькие грудки, плоский живот с мышечным рельефом, крепкие мускулистые ноги. И руки сильные.

— Хороший мальчик! — по-хозяйски рассматривая Никиту, сказала она.

Она взяла его напряженный инструмент в ладони, потерла его. Словно огонь из него хотела выжать. Никита чуть не застонал от боли. Слишком уж сильное напряжение у него внизу, неестественно сильное. Может, его попотчевали не только клофелином? Есть же препараты, от которых прибор будет стоять целые сутки, как у молодого на морозе…

Брюнетка залезла на него, нанизалась на вертел. И запрыгала как заведенная. Только никакого удовольствия Никита не получал…

Потом появилась третья дама. После нее факт изнасилования воспринимался Никитой без всякой усмешки…

Он ослаб, перед глазами пошли круги, к горлу подступила тошнота… А эти суки продолжали издеваться над ним. Одна, вторая, третья, четвертая… Затем все пошло по второму кругу.

Никита не однажды терял сознание. Но всякий раз ему на голову выливали ведро ледяной воды. И он приходил в себя. И снова терпел, терпел…

Он потерял счет времени. Может, час прошел, может, два. А может, и сутки… А оборзевшие сучки продолжали сменять друг друга…

А потом появилась еше одна. Она согнала с Никиты Ольгу. Пренебрежительно посмотрела на него.

Никита подумал, что сейчас она сама залезет на него, Но прежде ей нужно было раздеться. В отличие от других, она была в одежде. Прикид деловой бизнес-вумен. Хищное некрасивое лицо. Ледяной взгляд убийцы… Убийцы… Никита впервые видел эту женщину. Но ему вдруг показалось, что он знает, кто она такая… И женщине вдруг показалось, что к она знает его.

— Где ты его взяла? — спросила она у Ольги.

— Случайно на трассе взяла. Хороший мальчик, да?..

— Не смогла устоять?

— Не смогла… И девчонки все от него балдеют… А вам нравится?

— Ничего…

— Может, его к вам?

— После того, как вы им все попользовались?.. Ольга испуганно сжалась в комок. Голос ее задрожал.

— Извините, Зоя, не хотели вам говорить… Зоя?.. Никиту как током ударило. Он с трудом скрыл свое удивление.

— Почему?

— Да ведь совсем недавно мальчиков привозили. Время не вышло… А этот… Ну, не могла я устоять!..

— Кошка ты мартовская.

— Извините…

— Наказать тебя надо… Но тебе повезло. Ты мне угодила…

— Сейчас мы его вымоем и к вам! — обрадовалась Ольга.

— Пусть сначала отдохнет красавчик.

— Да, да, конечно. Замучили мы его…

Женщина продолжала изучать Никиту. Но смотрела не на низ его живота, а ему в глаза. Точно, она узнает его… Или ему так только кажется?

Никита чувствовал себя зайцем. Он запутался в силках. А тут подходит лиса…

— На трассе, говоришь, его подобрала? — спросила женщина у Ольги.

— Да… На «мерсе» «трехсотом» ехал. Бензин у него кончился. Я его и подвезла…

— «Мерс»? «Трехсотый»… Это интересно… Где машина?

— Да на трассе и осталась. Зачем она нам?..

— А техпаспорт?

— Да вроде у него с собой, в его вещах… Принести?

— Да.

Ольга ушла. А женщина продолжала сверлить Никиту взглядом.

Техпаспорт принесли через минуту. Женщина взяла его. Посмотрела.

— Как чувствовала, — злорадно усмехнулась она.

— А что такое?

— Анка… Это машина Анки… А это знаешь кто? — показала она на Никиту.

— Кто? — посмотрела на него Ольга.

— Это Никита Брат… Тот самый, с которого все началось… Он мне очень нужен.

Что с него началось? Зачем он нужен этой женщине?.. И Никита знал ответы на эти вопросы. Он уже был уверен в том, что эта женщина и есть та самая Зоя Кречет.

Движением руки Зоя прогнала Ольгу. Подошла к Никите. Сорвала с его рта полоску скотча.

— Вот, значит, какой ты, Никита Брат… Куда ты Анку дел?

— Какую Анку?.. А-а, которая с Чапаевым?..

Вообще-то Анку убили. Люди этой самой Зои. Но почему она не знает этого? Может, она и в самом деле думает, будто от пули киллера погибла Марта. Что ж, если так, пусть остается при своем заблуждении.

— Не придуряйся. Тебе это не идет… Да и ни к чему тебе это. Все равно ты уже не жилец…

Об этом она сказала таким буднично-спокойным тоном, что Никита похолодел.

— Ты Зоя Кречет? — спросил он.

— Да, я Зоя. И фамилия когда-то у меня была Кречет… Вот видишь, ты знаешь меня. Ты много чего знаешь. И не пытаешься скрыть это. Потому что понял, ты все равно умрешь…

— Для тебя смерть — обычное дело…

— Совершенно верно. Ты убил Анку. Ты убил Любку. Ты убил моих подруг. Но я на тебя не злюсь. Смерть — это так естественно…

— Ну так умри сама, — усмехнулся Никита.

Зоя внимательно посмотрела на него. Усмехнулась.

— А ты мне нравишься… Но умру я после тебя…

Никита промолчал. Он в таком положении, когда словами делу не поможешь. Он мог бы обругать Зою, осыпать ее угрозами. Но это был бы чистой воды фарс, а не выход из положения.

У него вообще нет выхода. Он связан, прикован к ложу. Он в незнакомом месте. У него нет возможности освободиться, у него нет оружия. И дело он имеет не с какими-то одичавшими бабами, а с профессиональными убийцами. Куда ни кинь — всюду клин…

Его убьют, потому что должны были убить по заказу Витала. Его убьют, потому что эти самки убивают всех, кого насилуют. А наверняка Никита не первый мужчина, который попался этим киллерам-амазонкам…

Как ни крути, а ему остается одно — достойно принять смерть.

Но как это сделать? Ведь он может умереть не от пули. Его могут просто затрахать до смерти. А к этому, похоже, все идет… Ненасытные суки!..

— Я вот о чем тебя хотела спросить, — в голосе Зои звучало безразличие. — Почему ты пошел против меня. Из-за Марты?

— Да… Она не хотела больше убивать. А ты бы ее не отпустила…

— Верно, не отпустила бы, — кивнула Зоя. — Но я тебе не по зубам. И милиция тоже против меня бессильна. Надеюсь, ты в этом убедился?

— Не знаю…

— А я знаю… Я потеряла много людей. Очень много. Но люди — это пустяк. Людей можно найти. Главное, я осталась. И чувствую себя в полной безопасности. Скоро я стану сильней, чем раньше…

Зоя говорила об этом без всякого внутреннего торжества. Она говорила об этом сухим монотонным голосом, как о чем-то само собой разумеющемся.

— А вот чего ты добился?.. Марта все равно получила путевку на тот свет. И ты туда за ней скоро отправишься… А может… — Голос Зои вдруг задрожал, наполнился похотью. — А может, ты все это затеял, чтобы попасть ко мне?.. Может, ты знаешь, как я люблю хорошеньких мальчиков?..

— Ты тварь, — ядовито усмехнулся Никита. — Ты просто тварь. Тебе кто-нибудь говорил об этом?..

Вместо ответа Зоя сжала его чресла сильной рукой. От страшной боли Никита начал терять сознание.

И уже сквозь пелену небытия до него донеслось:

— До встречи…

Боль отпустила его. Но все равно он успел попасть в плен спасительного бесчувствия.

Глава восьмая

Зоя стояла возле окна. Рассеянным взглядом обозревала дорогу. Через заснеженные поля она тянулась к ее дому.

У нее все в полном порядке. Благодаря этому придурку по имени Никита менты крепко вцепились зубами в бригаду Анки. Зоя лишилась правой руки. Но хорошо, сравнение это чисто условное. У человека вторая рука вырасти не может. А у нее вырастет. В скором временем на месте уничтоженной бригады появится новая. И, может быть, даже не одна.

Менты не добрались до Зои. И не ведают, где ее искать. И о ее связях с заказчиками ни сном ни духом не знают. А заказы продолжают поступать. Все они переадресовываются Витке. Налаженный механизм сбоев не дает…

Все это плод точного расчета. А еще Зое улыбается судьба. Надо же, ее телохранитель, эта вечно голодная сучка Оля подцепила Никиту Брата. Совершенно случайно. Потрахаться ей захотелось. Теперь нет надобности посылать на его поиски людей. Он уже в ее руках. Зоя лично удавит его.

Это будет ритуальная расправа. Сначала она затрахает Никиту. А потом затянет на его шее шелковую удавку…

Пусть перед смертью изменит свое отношение к женщинам. Идиот, он думал, что с женщинами сладить проще простого. А получилось, женщины сладили с ним самим. Мало того, они отымели его как последнюю шлюху…

В комнате появилась Ольга.

— Мама, мальчик готов, — сказала она.

Трахаться подано. От такого блюда, как Никита, отказываться глупо. Симпатичный мальчик. И аппарат у него мощный.

Он отдыхал всю ночь и полдня. И теперь свежего, сильного его подали в качестве послеобеденного десерта. Зоя даже облизнулась. Сейчас она пойдет в сауну порезвиться…

Она уже хотела отойти от окна, когда вдруг ее внимание привлекли две темные точки на горизонте.

Зоя немедленно подошла ко второму окну, возле которого на треноге стояла мощная подзорная труба.

Два черных «БМВ» с затемненными стеклами. В таких машинах любят раскатывать братки. Не значит ли это?..

Зое понадобилось ровно три минуты, чтобы поднять по тревоге девчат. Оля, Таня, Вика и Галка. Четыре ее телохранителя. Они ее семья. Зоя и они вчетвером — вот и все, кто живет в ее доме. И, кроме них, больше некому защищать его.

Еще минуты две ушло на то, чтобы приготовить к бою оружие. Еще минуту занимали позиции для стрельбы. И сама Зоя вооружилась. А как же иначе?..

Машины еще были достаточно далеко, а на них уже смотрели пять винтовок «СВУ» с оптическими прицелами. Глушителей на них не было — только пламегасители. Но ничего страшного в этом Зоя не видела. Дом ее удален от внешнего мира. Никого не встревожат выстрелы. Только тех, кто едет в машинах.

Сжимая в руках винтовку, Зоя чувствовала себя уверенно. В магазине десять специальных снайперских патронов со стальным сердечником, палец лежит на курке, глаз у выходного зрачка оптического прицела. К бою готова!..

Девчата тоже замерли в готовности. Все ждут команду открыть стрельбу.

Оптический прицел «ПСО-1» позволяет вести прицельный огонь на дальности тысячи трехсот метров. Машины шли прямо на них — почти неподвижная мишень. Зоя уже сейчас могла жать на курок. Но лучше не торопиться.

Она еще точно не знала, кто находится в машинах. Может, враг. А может, враг вдвойне. Друзей — это точно — в машинах нет. Никто из ее людей не знает дорогу к этому дому.

В машинах могли быть или менты, или братки, которые хотят отомстить за смерть какого-то своего авторитета. Менты в «БМВ» не ездят. Значит, остаются братки. Как они вычислили Зою и ее дом — не об этом сейчас мысли. Надо уничтожить этих индюков, которые возомнили о себе черт знает что. Думают, они могут так спокойно подъезжать к ее дому. Думают, сейчас Зоя встанет перед ними на задние лапки… Не угадали…

Зоя произвела первый выстрел, когда машины приблизились на расстояние семисот метров. Усиленная пуля пробила ветровое стекло первой машины и угодила водителю точно лоб. Тот дернулся и навалился на руль безжизненным телом. Машина завиляла, сошла с дороги, клюнула носом в придорожный кювет и остановилась. Вторая машина попала в поле прямой видимости. Грянул еще выстрел. Это отличилась Оля. Ее пуля достала второго водителя. «БМВ» потерял управление и врезался в придорожный столб.

Из машин выскакивали крепыши в кожаных куртках. Они в панике размахивали пистолетами, но тут же попадали под снайперские пули.

Их было не меньше десятка. И полдюжины из них уже приказали долго жить. Остальные вовремя сообразили, что лезть на рожон не стоит, и укрылись за машинами.

Зоя велела бить по бензобакам. Сначала полыхнула одна машина, затем вторая. Один браток превратился в полыхающий факел, попал на прицел Галке. Та выстрелила, избавила его от мучений. Зато уцелевшие крепыши продолжали прятаться за горящими машинами. Их было трое или четверо. И не достать их. Если, конечно, сидеть на месте.

Зоя отстояла свой дом. Но не для того, чтобы жить в нем дальше. А для того, чтобы выжить самой. Дом засвечен, нет больше смысла в нем оставаться. Надо отсюда уходить. Благо есть куда…

Она велела Вике и Галке держать братков под контролем. Оле и Тане приказала готовить машины. Но сначала они должны были зайти в сауну, где находился Никита. И пристрелить его.

Сама Зоя отправилась в свой кабинет. Открыла сейф, вынула оттуда кейс с деньгами — что-то около ста тысяч долларов. Не совсем она дура, чтобы хранить все деньги дома. Для этого есть куда более надежные места.

Кейс с деньгами — это не самое главное, что хранилось в тайнике. В сейфе находилась кнопка. И Зоя нажала на нее. Ровно через полчаса дом взлетит на воздух.

Зоя сняла с поста Вику и Галку и вместе с ними вышла во двор. Все, больше в этот дом никто не войдет. И не важно, что здесь остались их вещи. Их не жаль. И Никиту не жаль. В этом мире красавчиков хватает и без него.

Два джипа уже стояли под парами. В них оружие. Пистолеты, автоматы, боезапас. Будет чем добить братков, которые наверняка все еще прячутся за машинами.

За рулем первой машины сидела Таня. За рулем второй — Оля. Вика и Галка сели в первую. Им предстоит расстрелять братков. Зоя села во вторую. На заднее сиденье.

— Все сделали? — спросила она у Оли.

Та тряхнула белокурой головой. Да, все сделано как надо. Зое бы успокоиться. Но что-то тревожило ее…

Первый джип тронулся с места. Ворота автоматически открылись перед ним.

— Поехали! — велела Ольге Зоя.

Та снова кивнула, но машину с места не стронула.

— Я… — открыла рот Зоя.

Но ее слова потонули в грохоте. Мощная сила оторвала первый джип от земли. Оглушающий взрыв, жирные клубы пламени… Таня, Вика и Галка перестали существовать.

— Этого не может быть… — в ужасе протянула Зоя.

Она подумала, что это братки успели бегом преодолеть расстояние до дома. И встретили машину выстрелом из гранатомета. Но это оказалось не так.

— Может! — резко заявила Оля.

И так же резко развернулась к Зое. В ее руке блеснул пистолет. Его ствол больно ткнулся Зое под нос.

Свободной рукой Оля стянула с себя парик… Зоя не могла поверить своим глазам. Перед ней была Марта…

Никита проснулся в пустой, роскошно обставленной комнате. Он чувствовал себя отдохнувшим, выспавшимся. А в целом хорошего было мало.

Он был прикован к постели. На ногах, руках наручники. Хорошо, шею не стягивает проклятый обруч. Он по-прежнему голый. И между ног торчит колом… Вот-вот должна зайти очередная самка…

Никита закрыл глаза и тихонько застонал. Впереди его снова ждал кошмар. И он бы лучше пустил себе пулю в лоб, чем пережить его заново.

Откуда-то сверху вдруг донеслись выстрелы. Один, второй, третий… Никита открыл глаза, прислушался. Неужели что-то стряслось?

И тут распахнулась дверь. Никита снова закрыл глаза. Нет больше сил смотреть на этих бешеных самок…

Он открыл глаза, когда что-то тихонько чихнуло над его ухом. Правую руку сильно тряхнуло. Как будто пуля угодила в сердцевину наручников.

Никита не мог в это поверить. Но перед ним стояла Марта. И преспокойно направляла пистолет на вторую руку. Снова выстрел. И опять пуля перебила наручники.

На него Марта посмотрела, когда справилась с оковами на ногах. И пусть на запястьях его рук и на ногах еще оставались браслеты, он мог считать себя свободным.

Марта улыбнулась ему и сорвала полоску скотча с его рта.

— Как ты сюда попала?

Марта хотела ответить. Но вдруг повернула голову к окну. Улыбнулась, словно кого-то увидела. И Никита глянул в ту же сторону. Но увидеть никого не смог. А Марта, та будто еще и что-то слушала.

Она снова посмотрела на него. И тихо сказала:

— Сюда идут…

— Откуда ты знаешь?..

— Я знаю все… Лежи как лежал…

Никита снова распластался по кровати. И глянул на дверь. Через мгновение она открылась. В комнату вошла Ольга. В руке у нее был пистолет. Даже без глушителя. А чего ей, суке, бояться? Она у себя дома…

Зато у Марты «ствол» был с глушителем. Поэтому выстрела никто не услышал. В груди у Оли образовалась маленькая дырочка. И тут же рядом появилась вторая.

Никита вскочил с кровати, подбежал к Ольге, потянул ее на себя, втолкнул в глубь комнаты. И закрыл за ней дверь.

Она упала на пол. А в руках у Никиты остался ее парик. Вот так-так: ее роскошные белые волосы — всего лишь парик.

Марта подошла к нему, схватила парик, натянула его себе на голову.

— Пошли… — она взяла его за руку.

— Куда?

— Куда Люба покажет…

Марта безумно глядела куда-то вдаль. К чему-то прислушивалась. Никита сорвал с постели простыню, закутался в нее. Затем забрал у Ольги пистолет и только после этого пошел за Мартой.

Марта уверенно вела его за собой. Коридор, какая-то дверь. С внутреннего входа они оказались в гараже. Оттуда уже выезжала одна машина. Марта села во вторую.

— А ты пока останься здесь, — сказала она Никите.

Он не стал спорить. И спрятался в гараже.

Марта сошла с ума. Снова Любой бредит. Нет никакой Любы. Но она слушает ее. И, судя по всему, получает хорошие советы… Чертовщина какая-то…

Никита наблюдал за двумя джипами. Видел, как из дома вышли черная мадам и ее суки телохранители. Они расселись по машинам. Зоя забралась в джип к Марте. Интересная встреча ее ожидает.

Первая машина взлетела на воздух неожиданно для Никиты. Он подумал, что взорвется и вторая, с Мартой. Поэтому он метнулся к ней, открыл правую переднюю дверцу. И увидел Марту. Она преспокойно держала на прицеле Зою.

— Не бойся, дорогой, — не глядя на него, сказала Марта. — Эта машина не взорвется…

Никита открыл правую заднюю дверцу, протолкнул Зою в глубь салона, сам сел рядом с ней.

На улице холодина. Он успел продрогнуть до костей. И не удивительно. Всего лишь простыня на нем. Тога, туника — как хочешь называй, но теплей от этого не станет. И босыми ногами по снегу пришлось потопать. А в машине тепло. Хорошо.

Но Никита не расслаблялся. Он быстро обыскал Зою. Оружия у нее не было.

Она вела себя уверенно. Даже надменно усмехалась. Мол, не боюсь я вас.

Никита нагнулся и ощупал ее левую ногу под штаниной. Есть. Кобура, закрепленная на специальных ремешках. А в ней малогабаритный «браунинг». Естественно, пистолет он забрал себе.

Как будто воздух выпустили из Зои. Она обмякла, сжалась, взгляд потускнел. Вот что значит потерять последний шанс на спасение…

— Мадам, вы, наверное, сожалеете, что не смогли изнасиловать меня? — с усмешкой спросил Никита. Зоя затравленно посмотрела на него. Промолчала.

— Зато теперь я изнасилую вас. Извините!..

Марта не так все поняла. И с упреком посмотрела на Никиту. Ему даже показалось, что она переведет на него свой пистолет.

Дабы избавить ее от заблуждения, он с силой ударил Зою по шее. Вырубил ее.

— Это также называется актом насилия, — пояснил он Марте.

И начал стягивать с Зои песцовую шубу. Это не мародерство. Это обмен. Зоя ему — шубу. А Никита ей — свою простыню, разорванную пополам.

Одной половиной он связал Зое ноги, второй руки.

— Ну вот и все…

Зоя была рослой женщиной. И в плечах у нее спортивный размах. Так что шуба пришлась Никите в самую пору.

— Надо ехать, — монотонным голосом сказала Марта.

— Да, конечно, — кивнул Никита.

И потянулся к ручке дверцы. Выйти ему надо.

— Ты куда?

— А документы мои? Паспорт, права… Они там, в доме… Их надо найти…

— Не ходи туда!

Никите показалось, что Марта сама испугалась своего категоричного тона.

— Почему?

— Туда нельзя…

— Я спрашиваю, почему?..

— Нельзя, и все… Люба так говорит…

У Никиты мурашки поползли по коже. Опять эта Люба… Он остался в машине. Только перебрался на переднее сиденье.

Марта уже выжала сцепление, когда впереди вдруг образовались несколько крепышей. Все злые, с пистолетами…

— Вон тачка! — крикнул Канкан.

— В ней козлы! — громыхнул Бас.

— Мочи их! — заорал Пена.

Севе оставалось только присоединиться к ним. И он тоже открыл огонь по машине. Расстрелял всю обойму в своем «ТТ»…

— Бля буду, — сказал Канкан, — хрен там кто уцелел…

— Двинулись! — приказным тоном сказал Сева и первым направился к машине.

Канкан, Бас и Пена нехотя тронулись за ним. Не больно-то они признавали в нем вожака.

А все начиналось так хорошо.

Лихо он вышел на Оксану. Затем на студента Витька. Тот ломался недолго. Пару раз получил по зубам и раскололся. Вспомнил номер машины.

И дальше все шло как по маслу. Сева сумел связаться с гаишниками, выяснил адрес, по которому проживает владелец машины. И вперед.

Пацаны уважали его. А после того, как он лихо вышел на похитителей брата, зауважали еще больше. И без всякого поехали к дому, который находился где-то у черта на куличках.

Надо было брать с собой автоматы. Но Сева не хотел лишний раз беспокоить Юрку. А без него более мощного оружия, чем пистолеты, не добыть. Пришлось ехать с одними «ТТ». Впрочем, ему было все равно. С такими крутыми пацанами он шапками забросает похитителей.

Но вышел конфуз.

Они подъезжали к дому, шутили. И тут вдруг Чапа обнял руль. Сева взял его за волосы. И тут же отдернул руку. В затылке зияла огромная дыра.

И машина уже съезжала в кювет. А сзади врезалась в столб вторая машина. И такое тут началось…

Сева и опомниться не успел, как остался без пацанов. Только Канкан, Бас и Пена. Остальных постреляли снайперы.

Не надо, ох, не надо было подъезжать к дому днем да через открытое поле. Недооценил он противника… Косяк на него лег…

Хорошо, не растерялся Сева, не зарыл голову в песок. Когда выстрелы стихли, он выждал момент и бегом рванул к дому. Канкану, Басу и Пене в падлу было идти за ним. Но они пошли. Значит, не совсем упал Сева в их глазах…

Они осмелели, когда во дворе дома рванул джип. Возможно, там какой-то междусобойчик начался.

Они подбирались к дому. Никто в них не стрелял. Боевой дух креп на глазах. И вот они у дома. Обогнули пылающую машину, ворвались во двор. И тут целый джип. Возможно, в нем как раз те снайперы, которые расстреливали пацанов…

Сева подошел к машине. Водительская дверца прикрыта, но не захлопнута. За рулем никого. Зато на заднем сиденье какая-то дама. Голова закинута назад, рот открыт, а вместо правого глаза кровавая пустота…

— А где остальные? — спросил Бас.

— Мы тута! — послышалось со стороны. Сева резко развернулся. И увидел какого-то парня в бабьей шубе.

— Мочи его! — крикнул Канкан.

Но парень оказался быстрей. С резиновой улыбкой на лице он быстро вытянул руку с пистолетом. И начал стрелять.

Сева и представить себе не мог, чтобы кто-нибудь так стрелял. Невероятная быстрота, невероятная точность. Он и опомниться не успел, как и Канкан, и Бас, и Пена повалились ему под ноги с пробитыми черепами.

На Севе парень остановился. Ствол его быстрого пистолета смотрел ему прямо в глаз.

— Ты кто такой? — спросил парень.

— Я?.. Я Сева…

— Чего ты здесь забыл?

Словно бы из ниоткуда вдруг появилась красивая девчонка с блуждающим взором. Она встала рядом с парнем. Ее взгляд устремился куда-то в пустоту.

— Я брата ищу…

— Брата?

— Его на джипе «Чероки» увезли. Еще неделю назад. Вместе с другом. Сюда его повезли… Парень немного подумал. И сказал:

— Ты знаешь, меня ведь тоже похитили… Бабы тут беспредельные жили. Чудеса творили…

Будто для убедительности он распахнул шубу. Под ней голое тело. И член. Колом стоит.

— Меня трахнуть хотели… Да я не дался… А брата твоего, наверное, трахнули… На карьере его искать надо…

— На каком карьере?

— Не знаю. Одна сука мне грозила карьером. Сказала, что туда сбросят и мой труп…

— Так что, Паша мертв?

— Да, брат, не судьба… Ты это, пушечку-то на землю брось…

Сева послушно выпустил из рук пистолет.

— А теперь к дому отойди… Сева попятился к дому.

Он видел, как парень заглянул в машину. И услышал:

— О, е-е!.. Да вы, козлы, ее убили!..

Сева зажмурил глаза. Он подумал, что настал его смертный час. Но нет. Хлопнули дверцы, заурчал мотор.

— Эй! — закричал из машины парень. — Ты это, угребай отсюда подальше. И поскорей… Тут очень опасно!..

Он захлопнул дверцу. Джип тронулся с места, обогнул пылающую машину и исчез из виду.

Сева продолжал стоять как вкопанный.

Надо уходить отсюда. Так сказал парень… Да пошел он!..

Сначала Канкана, Баса и Пену как куропаток перещелкал. А потом советы дебильные дает. Да кто он такой?.. Кстати, это нужно узнать. Надо будет найти его да прикончить…

Или не надо… Сева скажет всем, что возле этого дома шел настоящий бой. Все пацаны полегли. Но и козлов отсюда выкурили… Или козлих… Сева потерял «пехоту», но уцелел сам. И вышел из бойни победителем…

Так, надо обследовать дом…

Он зашел в дом, поднялся на второй этаж. Запах пороха, брошенная снайперская винтовка. Вот, значит, откуда валили пацанов…

Ничего, будут у него другие пацаны. Будут у него свои бригады. Будет он дербанить лохов-коммерсантов. Будет жить в свое удовольствие…

Перед глазами Севы замелькали радужные картины. Бронированный «мерс», роскошный особняк, жена-фотомодель. Средиземное море, пальмы, белоснежные яхты…

А потом все вдруг пропало. Со страшным грохотом пол разлетелся под ногами, мощная взрывная волна подхватила его тело, смешала его с пылью, камнями, кусками мебели. И разорвала на части… А еще пламя. Настоящий огненный смерч. Обгорало в нем уже мертвое тело.

— Интересно, а этот парень успел уйти? — спросила Марта.

— Это его проблемы, — пожал плечами Никита. — Я его предупредил. А там пусть сам думает…

Они уже проехали несколько километров, когда дом взлетел на воздух.

Никита и сам толком не знал, какая опасность таится в доме. Марта сказала — беда. Он ей безотчетно поверил. А если бы точно знать, что под домом сработает мощный фугас, он бы, наверное, парня за шкирку с собой утащил. Хоть и бандит он, но благородным делом занимался — брата родного искал.

Интересно, скольких мужиков эти самки со свету сжили?..

— Зою эти придурки убили, — сказал Никита.

— Они же и внимание на себя отвлекли. Поэтому я без труда попала в дом.

— А как ты вообще узнала, что я здесь?

— Ко мне Люба приходила. Сказала, что милиция меня ищет, вот-вот придут за мной. Сказала, чтобы я уходила. Я ушла. — Марта смотрела на дорогу, лицо сосредоточено, голос звучит монотонно. И только на губах легкая улыбка. Будто самой себе улыбается. — Ушла, тебе записку оставила. Ждала тебя. А потом Люба сказала — не жди. И показала, где ты… И вот я здесь…

Марта замолчала. И снова все внимание на дорогу. А Никиты рядом словно нет.

Никита хотел спросить ее о Любе. В каком образе, как и когда она является Марте. Но промолчал. Уж больно все это неестественно, сплошная мистика. Бабушкины сказки. Вымыслы больного воображения. Не верит он всему этому. Но и отмахиваться тоже нельзя… Как могла узнать Марта о том, что ее след взяли менты? Как узнала, где найти Никиту? Откуда ей стало известно, что дом взлетит на воздух?..

Марта была в глубоком трансе — реакция на гибель Любы. Потом она вышла из ступора. Расправилась с двумя киллерами. И снова шоковое состояние. А потом она исчезла. Чтобы спастись от ментов. Чтобы спасти Никиту. И теперь снова погружается в бездну апатии.

Им повезло — они успели выскочить из машины, когда появились четыре братка. Но громил их Никита. Ему достаточно было посмотреть на Марту, чтобы понять — она стрелять не будет…

Марта ненавидит то, чем занималась раньше. Она тянется к новой жизни. Никита мог только приветствовать это.

Она избавилась от Зои, от ее страшной опеки. И Никита тоже избавился от черной мадам. Теперь у них с Мартой будет все хорошо.

— Дорогая, милиция тебя искать не станет, — сказал он.

— Я знаю, — кивнула Марта.

— Откуда?

— Люба…

Все та же Люба… А может, и Марта и он вместе сошли с ума?..

Никита перебрался на заднее сиденье. Взял сумку, которая валялась под ногами покойной Зои. Раскрыл ее. В ней лежали деньги. Пачки баксов.

— О! Да мы живем! Деньги. Много денег…

Ему не больно-то хотелось радоваться такому трофею. Но он заставил себя разыграть восторг. Чтобы хоть немного взбодрить Марту. Но та даже ухом не повела. Будто деньги ее вовсе не волновали.

Никита пожал плечами, отшвырнул сумку с деньгами. Продолжил исследование. Нашел у Зои новенькую записную книжечку. В ней ничего — только один семизначный номер.

— А что, если?..

Но развить мысль Никита не успел. Джип остановился в заснеженном лесу. Неподалеку от белой «восьмерки» — машины Марты.

Джип и Зою в нем облили бензином и подожгли. Из нее забрали только сумку с деньгами и блокнот Зои.

«Восьмерка» взяла курс на город.

— Куда едем? — спросил Никита.

— Ко мне домой, — твердо сказала Марта.

— Но…

— Ты же сам сказал, что милицию нам бояться нечего…

— А киллеры?

— Это не страшно…

Никита лишь пожал плечами.

Всю дорогу к дому он пытался заговорить с Мартой. Но она как воды в рот набрала. Молчала. Словно не слышала его. Словно он вовсе для нее не существовал…

И только когда Никита сам замолчал и обиженно стал глядеть в окно, Марта остановила машину.

Она повернулась к нему, взяла его за руку. Заглянула ему в глаза. Нежно и с болью улыбнулась ему.

— Никита, милый, ты мне очень дорог. Я тебя очень люблю. Но мне сейчас очень плохо. Ты должен меня понять…

Никита ее понимал. Поэтому больше не дулся.

Марта по-прежнему остро переживает гибель сестры. Но время — лучший лекарь. Оно залечит ее душевные раны. Она успокоится. Ее перестанут преследовать галлюцинации. Она сможет думать только о Никите…

Все у них будет хорошо…

Девушка в черном пальто с песцовым воротником явно была чем-то встревожена. Она подходила к своему подъезду, озираясь по сторонам. Будто чего-то боялась.

А бояться ей было чего…

— Объект входит в подъезд, — послышалось в наушниках.

Светлов напрягся. Петя Иванов, сотрудник «заказного» отдела, также приготовился к прыжку. Девушка подошла к двери своей квартиры.

— Здравствуйте!.. — Возник за ее спиной Петя. Она вздрогнула. И тут же резко развернулась к нему. И вместе с корпусом на разворот пошла рука. Но с небольшим запозданием, равным времени, которое необходимо, чтобы быстро вытащить оружие.

А оружие необычное. Шариковая ручка-пистолет. Девушка явно была профессионалом. Еще чуть-чуть, и Петя получил бы пулю в живот. Но Светлов опередил девушку, не позволил ей вывести ствол на цель. Он перехватил руку, зафиксировал, взял на болевой прием.

Девушка взвыла. И тут же появился видеооператор и двое понятых. Процесс изъятия оружия лег не только на пленку, но и в протокол.

Теперь этой диве не отвертеться от уголовной ответственности по факту незаконного хранения оружия и попытки применения его против сотрудника милиции. И когда она это поняла, взвыла сильней, чем от боли.

— А ты не переживай, красавица, — сказал ей Петя, когда ее втащили в квартиру. — Ты можешь уйти от наказания… Знаешь, как?

Девушка затравленно посмотрела на него. И кивнула. Да, она знает, как помочь ментам. Да, она готова это сделать…

Петя и еще один сотрудник его отдела остались наедине с посредником киллерской организации. А в квартире появились два спеца из ФСБ. Вместе со Светловым они обследовали комнату, где мог храниться «тревожный» передатчик. И они его нашли. А в нем…

— Осторожно, — сказал «комитетчик». — Если взорвемся, нас будут собирать по клочкам долго и нудно.

Как и предполагал Светлов, передатчик был оборудован взрывным устройством. Но взрыва не будет…

Позавчера вечером позвонил Никита. Он сообщил номер телефона. Сказал, что, возможно, это телефон посредника. Добавил, что Зоя Кречет приказала долго жить. Мол, его вины в этом нет…

А сегодня взяли посредника. Ее уже допрашивают. И, судя по всему, процесс идет как по маслу. Похоже, сегодня предстоит веселенькая ночь. Диспетчеров, киллеров и всю остальную шушеру второй киллерской бригады придется брать пачками…

Мама кружила вокруг Марты, как курица над своим выводком. Хлопотала, суетилась, не могла нарадоваться.

Никита привел ее в дом. Представил как свою невесту. Думал, это хоть как-то подействует на Марту, оживит ее. Но Марта всего лишь позволила себя считать его невестой. И маме улыбалась какой-то неживой улыбкой.

С Любой Марта не общалась. По крайней мере, Никита не замечал за ней ничего такого. Но она все глубже уходила в себя. И все меньше реагировала на Никиту. Как ни пытался он ее расшевелить — все напрасно.

Сегодня еще одна попытка вернуть ее к нормальной жизни. Он привел ее к себе домой. Оставил на попечение матери.

А сам к отцу.

— Ну что, отвоевался? — спросил отец.

— Ага…

Они поговорили о том о сем. А потом отец спросил:

— Я вот что заметил, «Тойота» твоя все время на приколе стоит…

— Да что-то не лежит к ней душа, — пожал плечами Никита.

— Ну так отдай ее мне…

Никита только досадливо поджал губы. Ну почему он сам об этом не догадался?

— Забирай. Мне она не нужна… Сейчас подгоню… Он собрался уходить. Это заметила Марта.

— Ты куда? — бесцветно спросила она.

— За машиной.

— Я с тобой…

— Да посиди с нами, доченька, — попыталась остановить ее мама.

Марта посмотрела куда-то мимо нее, тускло улыбнулась ей и покачала головой.

— Нет, я с Никитой… Так надо…

Они вместе вышли на улицу, через дворы добрались до автостоянки. Никита показал документы на машину, квитанцию об оплате, расписался в журнале. И уже хотел идти за машиной, когда услышал за спиной знакомый голос.

— Никита…

Он обернулся и увидел Светлова. Тот уже поднялся по железным ступенькам в сторожку, подходил к нему.

— За машиной? — не здороваясь, спросил он.

— За машиной… — Никита также не спешил распахивать перед ним объятия.

Он перевел настороженный взгляд с Игоря на Марту.

— Не волнуйся. — Светлов понял, о чем он думает. И тоже посмотрел на Марту. — Мы же договаривались. К ней никаких претензий…

— Да я тебе верю, — кивнул Никита.

— Я сама возьму машину, — тихо сказала Марта. Никита отдал ей ключи. И техпаспорт.

— Место пятьдесят семь, — добавил он. Марта ушла.

— Милая девочка, — сказал про нее Светлов. — Никогда бы не подумал, что она…

— И не говори! — резко оборвал его Никита. — Со старым покончено раз и навсегда…

И тут он вспомнил про некого Егора Кучина по кличке Егерь. Это третий из тех ублюдков, которые изнасиловали Марту. Третий и последний. Он не должен уйти от возмездия. Никита разберется с ним сам, без участия Марты.

— По крайней мере, она возьмет в руки только пластмассовый пистолет. Когда у нас будет сын…

— Вы собираетесь пожениться?

— Обязательно.

— Желаю всех благ.

— На свадьбе пожелаешь… Ты хочешь мне что-то сказать?

— За этим к тебе и приехал… В общем, ты оказался прав. То был телефон посредника.

— Вижу по твоим глазам, ниточка не оборвалась…

— Нет. Всю катушку раскрутили. Никто не ушел.

— Значит, с фирмой смерти покончено…

— Благодаря тебе…

— Ордена не жду… И ордера на арест тоже.

— Ни ордена тебе, ни ордера. Можешь спать спокойно… Хотя…

— Что хотя? — насторожился Никита.

— Есть информация, что на тебя готовилось покушение.

— Готовилось?.. Значит, это в прошлом?..

— Боюсь, что в настоящем. Встречи с киллером не будет. Но тебе оставили сюрприз из прошлого. Он может сработать в настоящем…

И в этот момент неподалеку очень сильно громыхнуло. В окнах сторожки вылетели стекла. Стеклянным осколком Никите оцарапало щеку. Но он этого даже не заметил…

Он понял, про какой сюрприз говорил Светлов. И догадался, что сюрприз этот сейчас и сработал. Машина. Белая «Тойота». А в ней…

Он стремглав слетел по ступенькам вниз, пулей несся вдоль рядов машин. А вот и его авто. Вернее, все, что от него осталось. Искореженная взрывом «Тойота» жарко полыхала. В непосредственной близости от нее не было машин. Поэтому пожару не на что было перебрасываться.

— Не-ет! — заревел Никита и бросился к машине. Там сгорает Марта. Ее нужно спасти… Но сильные руки схватили его сзади. Это был Светлов.

— Стой! Ты ей ничем не поможешь. Стой!!!

Да, Игорь прав, Марте ничем не поможешь. Но это можно понять только умом, а не сердцем. Никита продолжал рваться к машине.

— Дурак, ты же сгоришь! — Игорь не сдавался. Продолжал держать его.

— Пусти!!!

Марта села в машину. Завела двигатель. И раздался взрыв. Это сработал взрывной механизм. Тот самый сюрприз…

— Там должен был быть я! Понимаешь? Я!!!.. А она… Она… Марта не могла погибнуть!!!

— Правильно, не могла! — послышался вдруг до боли знакомый голос.

Никита замер в руках Светлова. Какое-то время продолжал стоять как изваяние — будто боялся поверить в чудо. И повернулся.

В нескольких шагах от него стояла Марта. В лице ни кровинки, застывший взгляд, во всем какая-то неестественность. На миг Никита подумал, что перед ним привидение…

— Никита, я жива… — голосом, лишенных всяких эмоций, сказала она. — В машине никого нет…

Никиту отпустило. Но вместе с внутренним напряжением ушли и силы. Ноги его подогнулись — он с трудом удержал равновесие.

— Но почему взорвалась машина? — вместо него спросил Светлов.

— Я завела двигатель. Взрывное устройство должно было сработать ровно через пять секунд. Я успела уйти…

Марта не смотрела на Светлова. Ее взгляд был устремлен на Никиту. Но глядела она куда-то за его спину.

— Откуда вам было известно, что взрывное устройство сработает именно через пять секунд?

Никите было понятно удивление Светлова. Обычно мины срабатывают в момент, когда заводится двигатель.

— Мне Люба сказала, — просто, как о чем-то самом обыкновенном, сказала Марта.

— Какая Люба?..

Никита понял, что пора вмешиваться.

— Люба — это ее наставница, — тихо сказал он Светлову. — Она знает этот тип мин. А отошла Марта от машины на всякий случай…

— Да, интуиция великая сила, — так же тихо ответил Игорь.

Из уважения к Никите он не стал выяснять, жива ли эта Люба, где ее можно найти. А ему очень хотелось спросить, как часто Марта сама минировала машины…

— Можно я поговорю с Мартой с глазу на глаз? — спросил Никита.

Ему вовсе не хотелось, чтобы Светлов слышал эти больные вымыслы насчет Любы.

— Да, конечно, — кивнул Игорь. — Марту свою можешь домой отправить. А сам далеко не уходи. Сейчас наряд подъедет. Кое-какие объяснения придется дать…

— Понимаю…

Никита подошел к Марте. Прижал ее к себе.

— Ты меня так напугала…

— Извини… Я должна была сразу тебе сказать.

— А ты что, раньше знала?

— Да… Поэтому и пошла с тобой. Мне все Люба сказала…

Никита отстранился от Марты. Взял ее за руку и отвел подальше от Светлова.

— Стесняешься? — спросила Марта. — Не хочешь, чтобы твой друг думал, что я блаженная?..

— Да нет, что ты…

— Ты думаешь, я сошла с ума?..

— Марта, ты не должна так говорить…

— А я говорю… Ты думаешь, я сошла с ума. Но веришь, что скоро со мной все будет в порядке… А со мной и без того все в порядке. И с ума я не сходила. А Люба…

Голос Марты стал тише. В глазах появился безумный блеск.

— А Люба, она ведь постоянно со мной. При жизни она не раскаивалась в своих грехах. В своих смертных грехах. А теперь ее душа мается. Она не находит успокоения. Поэтому она постоянно обращается ко мне. Люба ищет спасения. И меня предупреждает…

— Об опасности?

— Не только… Она предупреждает меня, что нельзя заниматься тем, чем мы занимались с ней раньше. Хватит убивать… Впрочем, я это знаю и без нее… Ее душа ищет успокоения. И спасения… И мне тоже нужно спасение… Так Люба говорит. И сама я знаю…

Марта замолчала. На ее лице тускло засветилась блаженная улыбка. Взгляд сфокусировался в никуда. Она снова ушла в свой астральный мир, где ее ждала Люба. Она снова разговаривала с ней.

Никита привлек ее к себе, погладил по спине.

— Ничего, скоро все будет хорошо, — сказал он. Только Марта пропустила его слова мимо ушей. И, будто жалуясь самой себе, тихо проговорила:

— А ведь я даже свечку не поставила за упокой ее души…

Приехала милиция. Появился какой-то начальник. С ним объяснялся Светлов. Но и Никиту позвали.

Чистая формальность. Ему требовалось сказать, что взорвалась его машина. И Светлов подсказал ему, что не надо говорить, будто он кого-то подозревает в покушении на свою жизнь. Так, просто случайность, заминировали машину.

Никиту отпустили. Он повернулся к Марте. И невольно вздрогнул. Ее не было на месте. Ничего в этом странного не было. Но почему он тогда вздрогнул? Предчувствие?..

Он почти бегом добрался до квартиры родителей. Ее белая «восьмерка» стояла у подъезда. Но самой Марты дома не было.

Какое-то время Никита надеялся, что Марта вот-вот появится. Но не дождался ее. Сел в машину и погнал к ее дому. Но и там Марты не застал.

Он позвонил родителям. Увы, Марта, там не появлялась. Он поставил машину в гараж. И остался у нее дома.

Прошел день, два, а Марты все не было. Тогда он перевернул дома все вверх дном. Искал адрес ее родителей. И нашел. Небольшой городок в Подмосковье. Никита устремился туда. Но Марта и там не появлялась…

Он искал ее везде, где только можно. Сам нанял себя в качестве частного сыщика. Искал, искал… Прошел месяц, а его поиски не продвинулись ни на шаг.

Марта исчезла без следа…

Глава первая

Ресторан «Омега». Второсортный кабачок на первом этаже дома в спальном микрорайоне столицы. Довольно уютный зал, интимный полумрак, полдюжины столиков, длинноногая официантка с резиновой улыбкой, убаюкивающая музыка. Впечатление неплохое, но назвать этот ресторанчик чем-то из ряда вон выходящим язык не повернется.

По крайней мере, Мила ничего необычного в нем не видела. «Астория», «Космос, «Прага» — она привыкла к ресторанам такого уровня. Муж у нее крупный и удачливый бизнесмен — экспортом цветных металлов занимается не первый год и весьма успешно. Словом, денег у него в избытке. И на людях побывать любит. А еще больше ему нравится жену свою на показ выставлять. Смотрите, мол, какая она красавица…

А она действительно красавица. Веня брал ее замуж с одним условием — нигде не работать. Пришлось бросить ремесло фотомодели. Так вот, директор модельного агентства, где она подвизалась, чуть не в ноги ей падал, умоляя остаться. Она была самой дорогой жемчужиной в его ожерелье, ей прочили большое будущее.

Но не только это убивало директора. Кроме всего прочего, она нет-нет да оставалась с ним на ночь. Алексей Германович мужик грубоватый, но сильный и телом и духом. Такие типажи ей всегда нравились. Да и недотрогой ее трудно назвать…

Три года прошло с тех пор, как она закончила школу. Но, кажется, это было так давно. Даже лица своих одноклассников стала забывать. Только Толика Буракова, наверное, никогда не забудет. Этот рубаха-парень, хулиган и прогульщик, лишил ее девственности в десятом классе. Первый мужчина как-никак… А еще Инна Ковалева, ее лучшая подруга.

Это Инна притащила ее в «Омегу».

На улице случайно встретились. Мила на спортивном «Ягуаре», Инна на «Опеле» — обе крутые, навороченные, и надо же, в одной арке между домами съехались, только каждая первой быть хотела. Едва бока машинами не стерли — вовремя остановились. И чуть с кулаками одна на другую не бросились. Хорошо, успели узнать друг друга. И не драться стали, а обниматься. А потом в ресторан этот попали. Встречу отметить.

— Ну и как тебе здесь? — с улыбкой спросила Инна.

Прикинута она неплохо. Пиджачок под Армани, водолазочка модная, а брюки кожаные — просто класс. Далеко не всем они идут, а на ней в самый раз, будто родилась в них. Сережки у нее очень даже ничего — бриллиантовые капельки в золотой оправе… А в школе она, помнится, обыкновенным джинсам и тонюсенькому серебряному колечку радовалась.

— А что, должно нравиться? — небрежно спросила Мила.

— Ну, не знаю, — немного смутилась Инна. И гордо: — Мой ресторан, моя собственность…

Ах вот оно что!

— Никогда бы не сказала…

— Почему? — Инна обиженно надула губы. — Думаешь, я дешевка какая-то?..

— Да нет, что ты, — поторопилась исправить оплошность Мила. — Ты не так поняла. Просто я подумала, что ты хозяйка этого ресторана, а ведешь себя как гостья…

Владельцы заведений подобного ранга, как правило, еще и управляют ими, на их плечах вся ответственность за организацию работы. А Инна здесь будто посторонняя.

— Вот ты о чем, — успокоилась подруга. — Так у меня не один такой ресторан. У меня их три. И в каждом свой директор…

Обиду сменило самодовольство. Инна чуть не лопалась от важности… А что, она имеет полное право гордиться собой. Пусть и не большой ресторан, но если он всего лишь один из трех, то это по-настоящему круто.

— И как же ты раскрутилась?

Мила не завидовала подруге, она была рада за нее.

— Да очень просто. Главное — первоначальный капитал…

Ну, это Мила знала и без нее. Только первоначальный капитал на дороге не валяется.

— Помнишь, как мы с тобой богатыми мечтали стать? — унеслась в прошлое Инна.

— Мечтали и стали…

— Ага… А ты чем занимаешься? Ты вроде фотомоделью хотела быть…

— И была. А потом замуж вышла.

— Муж, наверное, миллионер.

— Что-то в этом роде…

— Так я и поняла… Ты себе цену знаешь… А я за одним уродом замужем была. За своим собственным сутенером…

— О чем ты?..

— Да все о том же. Ты вот после школы фотомоделью стала, а я проституткой… Ага, проституткой… Но ты не думай, не дешевкой какой-то. Двести баксов за ночь брала… Только почти все Костик забирал… Сволочь он. Но я его все равно любила. А вот брат мой его невзлюбил…

— Игнат?

— Ты еще помнишь…

— Так он же вроде сидит…

— Полтора года уже как отсидел… Он же у меня крутой. Вышел на волю и сразу в дело с головой. Пацанов под себя крепких подмял, главарем банды стал. Тут такие разборы были, то одного грохнут, то другого. А в итоге Игнат теперь самый крутой в нашем районе… Это ведь он мне помог с ресторанами. Как узнал, что я на панели на хлеб себе зарабатываю, так взбесился, чуть меня не придушил. Но я-то ладно, уцелела, а вот Костику не повезло. Игнат из него котлету сделал, на инвалидность перевел. И все деньги, которые у него были, забрал. А это почти полета штук баксов — ведь на него не одна я вкалывала… Короче, все эти бабки мне как его бывшей жене достались. На них и раскрутилась… Ну и брат свои деньги вкладывает…

Наверняка «черный нал» через рестораны сестры отмывает. Только вслух Мила об этом не сказала. Ее дело сторона.

— Да, веселая у тебя жизнь. Сама себе хозяйка… А за меня муж все решает.

— Скукота! — нарочно зевнула Инна. — Не обижает хоть?

— Да нет. Каждую пылинку с меня сдувает.

— Сколько ему?

— Да уже под сорок.

— Симпатичный?

— Да уж, природа не обидела…

Веня у нее не просто симпатяга, он настоящий красавец. Высокий брюнет с внешностью Алена Делона. Только один в нем недостаток, для Милы весьма существенный. Мягкотелый он какой-то. Все хорошо: и добрый он, и заботливый, и воспитание аристократическое. Но нет в его взгляде той мужской силы, которая вызывает в ней благоговейный трепет, нет в его обаянии той крепости, которая валит с ног. Да, она любит его, не устает восхищаться им, но постель не приносит ей полного удовлетворения. Она тайно желает сильного, грубого мужчину, чья дикая первобытная сила сводила бы ее с ума…

— Любит?

— Любит…

— А чего так грустно?..

— Да уж не весело…

— А где сейчас твой муж?

— В Австрии.

— А тебя чего не взял?

— Так он по делам. А я терпеть не могу его деловые поездки. Вот когда вернется, мы с ним на Сейшелы отправимся. Туда я с удовольствием…

— Значит, ты у нас на сегодня холостячка…

— Что-то вроде того…

Да, сегодня она свободна как вольный ветер. Веня ей всецело доверял, а потому не ревновал. И вряд ли установил за ней тайное наблюдение. Впрочем, ей-то какое до этого дело? Изменять она ему вроде не собирается…

— А на Гавайи хочешь?.. Прямо сейчас. — Инна загадочно улыбнулась.

— Ты что, шутишь? — метнула на нее недоуменный взгляд Мила.

— У нас тут в ходу один фирменный коктейль. Выпьешь, такой кайф словишь. И Гавайи тебе будут, и Кипры, и Антальи всякие…

— Наркотики?

— Что-то вроде того, — не стала отрицать Инна. — Глюки не слабые… Отличная вещь. И дорогая. Но главное, никакого привыкания…

— Да ну тебя, — отмахнулась Мила. — Все так говорят, никакого привыкания. А как попробуют, так потом на всю жизнь…

О наркотиках Мила знала немало. У Вени младшая сестра на героин года два назад подсела. Какие-то мерзавцы дали попробовать. Всего один раз укололась, и все, теперь конченая наркоманка. Никакие клиники и суперметодики избавления от наркотической зависимости не помогают.

— Ну вообще-то да, к этому делу привыкают. Но, точно, не с первого и даже не со второго раза. В этом я тебя клятвенно заверяю… Впрочем, не хочешь, не надо.

— Не хочу.

— Тогда проехали…

Не хочет Мила никаких фирменных коктейлей. Вот мартини — это да, это по ней. Мягкий напиток, приятный. Правда, за рулем она, так ведь с лучшей подругой школьных лет встретилась. Тем более один бокал на два пальца — это ерунда.

Мила сидела за сервированным столиком, слушала треп Инны и смаковала мартини. На посетителей — а их было немного — ноль внимания. А потом появились какие-то парни. Хмурые волевые лица, жесткие взгляды. Уверенность в каждом движении. Официантку они подозвали небрежным щелчком пальцев, сделали заказ. Такое ощущение, что они всю свою жизнь провели в ресторане.

Один из них всерьез заинтересовал Милу.

Вот это типаж! Грубые черты некрасивого лица, сильный взгляд и, главное, истинно мужское обаяние. Именно то, которое заставило все сжаться внутри у нее… Перед такими мужчинами Мила всегда была бессильна…

— Ничего мальчики? — игриво спросила Инна. И эта тоже заметила парней. И также не оставила их без внимания.

— Ничего, — кивнула Мила.

Она как завороженная смотрела на мужчину, который понравился ей больше всех.

— Э-э, подруга, что с тобой? — лукаво улыбнулась Инна.

Она, конечно, проследила за ее взглядом и сделала определенные выводы.

— А что со мной? — Мила залпом допила остатки мартини.

— Да я смотрю, тебя на приключения потянуло… Да, точно, от приключения с этим мужчиной она бы не отказалась.

— А если так, кто мне это запретит?

Муж в отъезде, никто ее дома не ждет. И удержать от любовной интрижки некому. Инна не в счет. Она, напротив, только рада будет составить ей компанию.

— Вот и отлично… Кстати, могу познакомить тебя со своим братом, — будто невзначай сказала Инна.

— А зачем мне твой брат? — пожала плечами Мила.

— Ты знаешь, что моего брата зовут Игнат. Но его самого ты не видела…

— Ну и что?

— А то… Ты сейчас на него смотришь.

Инна задорно подмигнула ей и вспорхнула со своего места. Развязной походкой подошла к столику, за которым сидели парни. Небрежно поздоровалась с ними. Запустила руку в волосы своему брату. Что-то шепнула ему на ухо. Тот обернулся и посмотрел на Милу. Похоже, она произвела на него впечатление.

А потом Инна вернулась, взяла Милу за руку и потащила за собой. А за столиком ее брата для них уже приготовили два места.

— Садись, красотка! — Игнат показал ей на место рядом с собой.

Вел он себя скорее по-барски, чем по-джентльменски. Но Мила не обращала внимания на его грубые манеры.

— Спасибо! — бесцветным голосом поблагодарила она, присаживаясь.

— Что будем пить? — Игнат разглядывал ее откровенно раздевающим взглядом. Ей стало жарко.

— Мартини…

— А давайте наш фирменный напиток? — интригующе улыбаясь, предложила Инна.

— А-а, «жар-птица»! — протянул Игнат… — Эй!..

Щелчком пальцев он подозвал официантку, сделал заказ. Та исчезла, а минут через пять появилась с подносом, на котором стояло пять тонких бокалов. Лимонные дольки, трубочки — все как положено.

Мила ломаться не стала. Взяла свой бокал, приложилась к трубочке, потянула из нее сладковатый алкогольный напиток. Она уже не думала о своей машине, о том, что нельзя ездить за рулем под градусом. А минут через десять вообще забыла обо всем — кто она, где находится, зачем сюда приехала… Она могла думать только об Игнате, который сидел напротив ее и жег ее похотливым взглядом. Внутри нее поднималась мощная волна первобытного влечения. Она вдруг так сильно захотела его, что отдалась бы ему прямо здесь…

А потом Инна взяла ее за руку и вывела из-за стола. Игнат также поднялся со своего места. Его дружки остались за столом.

Из ресторана они уходили втроем. Инна жила в двух шагах отсюда. До ее дома дошли пешком. Поднялись на лифте, потом вошли в просторный холл шикарно обставленной квартиры. Игнат обнимал Милу за талию. Она не брыкалась. Напротив, тесно прижималась к нему.

Еще тесней она прижалась к нему, когда они оказались на диване. Игнат засмеялся и бесцеремонно запустил руку ей под юбку. Нет чтобы возмутиться, она только шире развела ноги. И тут же его рука начала стягивать с нее трусики.

У Милы в жизни было немало мужчин. Но никто не брал ее так легко и грубо. Только Игнат. И она этому была рада…

«Жар-птица» так распалила ее страсть, что она готова была отдаться сразу нескольким мужикам. Но ее брал только Игнат. Водоворот самого разнузданного сексуального игрища захлестнул ее с головой и потянул куда-то глубоко-глубоко на дно… Это было что-то непостижимое…

В себя она пришла только утром. После короткого сна. Она лежала в постели Инны. Одна. Игната рядом не было. Зато как по заказу в комнату вошла Инна. Волосы растрепаны, под глазами тушь размазана, помада с губ стерта. В глазах шальной огонь.

— Ну как, подруга, повеселилась? — развязно спросила она.

— Ну, знаешь, не ожидала я от тебя такого! — возмущенно протянула Мила.

— А чего ты не ожидала?

— «Жар-птица», «жар-птица»… Сразу бы и объяснила, что бешенство матки от этого…

— А тебе Игната и без того хотелось, — невозмутимо парировала Инна.

— Ну вообще-то да… — моментально остыла Инна.

Чего уж тут говорить. Ей было хорошо, очень хорошо. А «жар-птица» всего лишь усиливала ощущения.

— «Жар-птица» — это кайф, — зевнула Инна. — Я ведь тоже порезвилась. В соседней комнате. Со своим бойфрендом. Они сейчас с Игнатом по делам куда-то умотали… Слушай, — заговорщицки сузила она глаза, — а может, еще по «жар-птице» ударим?..

— Хватит! — отрезала Мила.

— Как хочешь…

— Мне пора домой…

— Пожалуйста, — сказала Инна.

И лениво вышла из комнаты.

Мила встала, оделась, забрала свою сумочку и вышла из дому. Ее «Ягуар» стоял возле подъезда. Кто-то позаботился, подогнал его сюда от ресторана…

Игнат Ковалев, он же бандитский авторитет по кличке Коваль, проводил смотр своей «пехоты».

Хорошо он порезвился вчера. Такую телку трахнул, с ума сойти. Мила, бывшая фотомодель, ныне жена коммерсанта. Надо будет лоху еще раз рога наставить…

Пацаны собрались в парке, на пустынном месте, вдали от любопытных глаз. Шесть тачек: один «Чероки», два джипа «Мицубиси-Паджеро», три «БМВ»-пятерки. Все машины почти новые. Это штатный транспорт его команды. Возле каждой тачки по четыре боевика. И только возле «Чероки», в котором сам Коваль ездит, — всего двое: водила и Бутуз.

Всего под рукой у Коваля двадцать два пацана. Это боевая сила. На каждого по волыне припасено, автоматы есть, пара гранатометов, патронов и гранат завались — все это на тайной квартире-арсенале спрятано.

Пацаны не хилые, все в деле проверены. Кое-кто из них на зоне, как и сам Коваль, успел побывать. Но в основном все с чистой биографией. Это хорошо, когда «быки» по ментовской картотеке не проходят, — «пальчики» их сверять не с чем.

Но биографии у несудимых из его команды только на первый взгляд чисты. Почти все они через «мясню» прошли, когда с Зубом воевали. Кровищи пролилось жуть… Зато теперь у Коваля свой район, где он полновластный хозяин. Три рынка у него мелкооптовых, несколько торговых рядов, десятка четыре магазинов различного калибра, рестораны, кафе… Короче, есть с чего дань собирать. А еще гостиница у него под контролем, довольно крупная. Под ней он своих «бабочек» пасет, сиськи их над клиентами как крылышки порхают. Ну а еще три массажных салона с трехуровневым обслуживанием: секс традиционный, французский и кавказский.

Кстати, у гостиницы, когда она еще под Зубом была, Инна промышляла. На зоне он был, некому было за ней смотреть. Но теперь с ней все в порядке. Три ресторанчика у нее, на ее собственные средства и «общаковые» образовались.

В ресторанчиках этих публика в основном своя собирается. В особом почете фирменный коктейль «жар-птица», смесь из шампанского, абрикосового сока и главного компонента — серого порошка «секспирина». Это название сам Коваль придумал.

Кстати, он имел на это право. «Секспирин» один наркоман с химическим образованием изобрел. Это синтетический наркотик из обычных лекарств, которых полно в аптеке. Что-то вроде «винта». Только химик довел эту смесь до совершенства — ничего лишнего, никаких побочных эффектов. Короче говоря, мечта наркомана. В производстве он не то чтобы дорог, но и не дешев. От героина кайф круче, но у «секспирина» он с сексуальной оттяжкой. Трахаться от него хочется, аж зубы сводит. Бабы вообще звереют, мужиков насилуют почем зря. Но главное преимущество — «секспирин» не нужно ввозить в столицу. Его можно производить на месте.

У Коваля уже есть тайная лаборатория, химик-наркоман вовсю гонит порошок. Килограммов пять уже хранится в загашнике. Пора всерьез заняться сбытом порошка. «Жар-птица» как бы не в счет, это что-то вроде баловства.

Только как заняться сбытом наркоты, если в его районе наркоту толкают люди Егеря. Так еще со времен покойного Зуба повелось. И Коваль, когда занял его место, не торопился ничего менять.

Егерь — дядя серьезный. Мафия у него будь здоров: завязки конкретные на самых верхах, бабок немерено, и сила ударная в наличии. Наркосеть его через всю столицу тянется. Десятка два «торпед» у него под рукой. Классная подготовка, клевое вооружение, мертвая хватка. А потом, Егерь исправно отстегивает Ковалю. Как-никак на его территории пасется. Но отступные эти чисто символические. Куда больше можно иметь, если самому всерьез наркотой заняться.

Давно уже эта мысль сидит в голове Коваля. И так же давно он примеривается к Егерю. Пора гнать его со своей территории. А так просто он не уйдет. Начнутся разборки, прольется кровь. Сейчас в его районе все спокойно, тишь да гладь. И так не хочется начинать войну, рисковать своей жизнью. Но если сидеть сложа руки, не заявлять о себе, то рано или поздно на Коваля наедут, попросят подвинуться. Не с Егерем, так с кем-то другим придется воевать…

Мила спала вчера весь день. Зато совершенно не спалось ночью. То и дело в памяти всплывали сексуальные сцены. Она вспоминала всех, с кем ей когда-либо приходилось заниматься любовью. Любовники, муж. И снова любовник. Игнат — брат Инны, бандитский авторитет. Стоило признать, Игнат был сильнее всех. Ей жутко захотелось снова оказаться с ним в постели. А если еще и «жар-птицу» попробовать…

Ей хотелось встать, сесть в машину и отправиться к Инне. Но это безумие. Ночь на дворе. Но соблазн одолевал.

В конце концов Мила не выдержала и потянулась к телефону. Набрала номер Инны.

Трубку взяли минут через десять.

— Ну-у?.. — протянула Инна.

— Привет, это я, Мила…

— А-а… — Похоже, Инна была под кайфом.

Было слышно, как в ее комнате играет музыка.

— Веселишься?

— Ага…

— А где Игнат?

— Что, соскучилась?

— Ну не то чтобы очень, но…

— Не то чтобы очень, а трахнуться хочешь, — грубо рассмеялась Инна. — Подъезжай. У нас тут конкретная гулянка…

— А Игнат?

— Игната нет… Но есть другие пацаны. Тоже ничего…

— Ты с ума сошла!..

— Да ладно, чего ты ломаешься?

— Я не ломаюсь…

— А-а, ты Игната хочешь… Ладно, будет тебе Игнат. Подъезжай утром. Часам к одиннадцати. Я договорюсь…

— Я подумаю…

— Ух ты, она подумает… А чего ты вообще звонила?

— Ну, просто так…

— Просто так… Ладно, хорош заливать… Ну все, подруга, мне тут рот заткнуть собираются… — Инна развязно хихикнула. — Все, пока…

Она бросила трубку. Мила осталась наедине со своими мыслями.

Нет, не поедет она завтра к Инне. И без Игната как-нибудь обойдется…

С Егерем Коваль встретился лично. На нейтральной территории сошлись. Не за городом в окружении своры боевиков — до этого пока не дошло. На берегу пруда с белыми лебедями встретились.

И Егерь, и Коваль мотали срок, один четыре, другой пять лет провели за колючей проволокой. И оба далеко не старые: первому двадцать шесть, второму двадцать семь. Но это по мирским меркам они молодые. А в тех кругах, в которых они вращаются, их возраст можно назвать почтенным. Бандиты долго не живут — этот афоризм уже успел стать народной поговоркой. Поэтому Егерь и Коваль спешили жить, они брали от жизни за год столько, сколько обычный человек не возьмет и за десять лет. И возраст их определялся не годами, а степенью авторитета среди братвы и величиной власти, которой они обладали. А с этим у них было все в порядке.

— Ну, так о чем ты хотел со мной перетереть? — глядя куда-то вдаль, монотонным голосом спросил Егерь.

— Да вот, братан, на свободу меня потянуло, — ядовито усмехнулся Коваль.

— А конкретно?

— Пусть твои люди больше не ходят играть в мою песочницу. И ты в горшок мой больше не писай…

— Остришь?.. С чего бы это? — Егерь заметно напрягся.

— Короче, на моей территории тебе больше делать нечего…

— Сам товар свой будешь толкать?

— Угадал…

— Чего это вдруг?.. Мы же в мире жили, всегда ладили…

— И сейчас в мире будем жить. Только вдали друг от друга.

— Тут ты не прав, братан. Мы с тобой волки. А волки друг с другом в мире живут, когда в одной стае ходят. А когда один другого из стаи старается выбить, тогда грызня начинается.

— Я тебя из стаи не вышибаю. Я тебя со своей земли уйти прошу. По-хорошему прошу…

— Только я по-хорошему не уйду, и не жди. Отдам палец, руку по локоть оттяпают, сам понимаешь…

— Понимаю… Но, извини, ничего с собой поделать не могу… В общем, так: пусть твои люди ко мне больше не ходят.

Коваль повернулся к Егерю спиной и зашагал к своей машине.

— Считай, братан, что мы с тобой не договорились, — услышал он вслед.

Но это его не остановило. Он сказал все, что должен был сказать. И если Егерь не хочет слушать, то словами его уже не убедишь.

Настроение после «стрелки» было ни в звезду, ни в Красную армию. Поэтому Коваль решил поднять его в «Омеге».

И он появился там. Хотел просто посидеть, перекусить, водочки попить. Но встретил там Инну. А с ней снова Мила. Сидят, о чем-то треплются.

Мила увидела Игната и расцвела. И он, чего уж тут лукавить, тоже обрадовался. Настроение поднялось. Хорошая телка, красотка, такими не бросаются. А потом, она сама до зубного скрежета хочет его. Это ж видно по ее блядскому взгляду…

Не хотела Мила ехать к Инне. Но ноги сами понесли ее к машине, руки сами вывернули руль в ее сторону.

А Инна преспокойно ждала ее. И с порога посетовала. Мол, не смогла договориться о встрече с братом. Но ничего, он скоро появится в «Омеге».

И они отправились в ресторан. И точно, спустя какое-то время появился Игнат. И сразу же подсел к ним. Самым наглым образом положил тяжелую руку ей на плечо, затем обнял за шею, притянул к себе. Мила не возражала. Она терпела. Ей нравилось терпеть.

— Может, по «жар-птице»? — спросила Инна.

В предвкушении кайфа ее взгляд запылал. Мила же осталась спокойна. Но предложение подруги ей понравилось. Она согласно кивнула.

Скоро подали коктейль. Мила выпила. И началось.

Внутрь ее ворвалась самая настоящая жар-птица. Она опалила ее плоть огнем невыносимого желания. Игнат встал, направился к выходу. Мила как собачонка побежала за ним. Она даже не обратила внимания на то, что бокал Игната остался полным.

Игнат усадил ее в свою машину и повез к себе на квартиру.

Он взял ее, едва они переступили порог его дома. Она даже опомниться не успела, как ее платье отлетело куда-то. Она осталась в одних трусиках, которые тут же полетели вслед за платьем.

Игнат поставил ее в неудобную позу и грубо вошел в нее. Мила не возражала. Ей было страшно возражать. А вдруг Игнат остановится?..

В этот раз они сошлись за городом, в пустынном месте, где некому было помешать разговору двух авторитетных людей. По десятку крепко сколоченных парней с помповиками в руках с каждой стороны — это не помеха, а подмога. Хотя для кого как. Ковалю, например, десяток егерских крепышей очень мешал давить на собеседника.

— Егерь, ты чо, не врубаешься, да? — Взгляд Коваля был полон угрозы. — Я же сказал тебе, чтобы твои уроды больше не маячили на моей территории…

У него уже все готово для сбыта «секспирина». Мало того, и героина у него немного есть. Пацанов нашли, которые чисто сбытом наркоты заниматься будут. Клиентура в районе есть, ею егерские наркодилеры в течение нескольких лет занимались — взращивали, лелеяли, расширяли. Теперь все наркоманы будут покупать товар у Коваля. Давно уже пора…

— Да мне по хрену, что ты там кому втираешь, — нагло заявил Егерь. — Я же тебе базарил, что договора между нами не будет. Как все было, так и останется…

— А вот хрен ты угадал1 — Коваля так и подмывало схватиться за пушку и выпустить кишки из этого урода.

Но тогда его расстреляют из «дробовиков» егерские «быки».

И Егерь тоже еле сдерживался, чтобы не нашпиговать свинцом своего собеседника. Ему также не хотелось умирать.

— Это мы еще посмотрим…

Егерь сплюнул под ноги Ковалю, пренебрежительно хмыкнул и повернулся к нему спиной. Спокойно, неторопливой походкой двинулся к своим пацанам, которые застыли в ожидании.

Напряжение между конкурирующими сторонами достигло апогея. Любое неосторожное движение или слово, и все, начнется великая бойня. Грохот выстрелов, свист картечи, горы трупов… Но все обошлось. Под ненавидящим взглядом Коваля Егерь сел в свой джип и заколесил по ухабистой дороге. За ним расфасовались по тачкам его «пехотинцы».

Коваль и его братки остались на поляне одни. Никто из них не пострадал, все были живы. Но напряжение не спадало. Каждого одолевало предчувствие большой беды. Разборка закончилась, но это было лишь начало…

С Игнатом ей было хорошо. Мила почти не жалела о том, что изменила мужу. Веня человек славный, но он не дает ей той остроты ощущений, в которой нуждается ее плоть… Впрочем, она знает, как сделать его неотразимым.

Сегодня Веня вернулся из командировки. Лежит уставший на диване, телевизор смотрит да пивко потягивает. Любимое занятие. И скучный какой-то. Надо его развеселить.

С замиранием сердца и азартной улыбкой на лице Мила достала из бара бутылку шампанского, умело открыла ее без выхлопа газов, наполнила фужер и сыпанула туда серого порошка. «Жар-птица» в упрощенном варианте…

Инна называет этот порошок «секспирином» — забавное, кстати, название, и очень меткое. Мила не удержалась от искушения, когда Инна предложила ей пакетик «заводного» порошка…

«Жар-птица» подействовала почти сразу. На душе стало так легко, просто, весь окружающий мир окрасился в радужные тона. Мила ощутила состояние невесомости. И очень сильно захотелось мужика. Она вдруг почувствовала, что умрет, если прямо сейчас муж не овладеет ею…

В состоянии сексуальной эйфории Мила подошла к Вене, опустилась перед ним на колени, замурлыкала как кошка, потерлась щекой о его ногу. И тут же ощутила его пальцы в своих волосах.

— Соскучилась, дорогая? — ласково спросил Веня.

Он хотел встать, но она ему не дала. Из милой домашней кошечки она уже превратилась в похотливую хищницу. И ничто уже не в силах было ее остановить. Она не видела, с каким изумлением смотрел на нее муж, когда она с силой стала стягивать с него штаны…

— Э-э, пацан, ты чо, ссышь, в натуре? Херня все это, что тебе мамка говорит…

Подросток лет пятнадцати стоял посреди тускло освещенного подвального отсека. Руки в брюки, «мальборина» во рту, взгляд взрослого человека. Перед ним на расшатанном диване сидели двое. Такие же подранки, как и он сам.

— Да, в натуре, херня все это, — подтвердил один из сидящих, обращаясь к другому. — Я вот раз десять уже пробовал, и ничего, даже не тянет…

Полумрак не позволял видеть, как блестят глаза у Петрухи, давно и основательно подсевшего на иглу. Вместе с Валеркой, который сейчас стоял перед ним, он должен был совратить Мишку, пацана с его двора.

У Мишки предки крутые. У матери магазин свой, батя тоже не последний человек. Короче говоря, бабки у них водятся, и Мишке кое-что перепадает. Если они вместе колоться будут, то дурак Мишка станет и ему на дозу бабок подбрасывать. Сам-то он уже давно на нуле.

А потом, Валерка обещал, если они Мишку раскрутят, бесплатный укол — в качестве премии. Валерка у них крутой, у него всегда наркота есть, и он за нее неплохие бабки имеет.

— Да ну вас! — отмахнулся Мишка. — Мне домой пора…

А он крепкий орешек. Не так просто было его в подвал затащить, а еще трудней мозги закомпостировать. Но ничего, и не таких уламывали…

— Иди, — легко разрешил Валерка. — А ты, — обращаясь к Петрухе, распорядился он, — дуй за Лялькой…

— За какой Лялькой? — не удержался, спросил Мишка.

Лялька — деваха из соседнего двора. Пятнадцать лет ей. Из себя очень даже ничего, а ножки у нее так ваще писец. Петруха не раз видел, как Мишка пускает слюнки, наблюдая за ней.

— Да ты ее знаешь. Блондинка из соседнего дома, ноги у нее от ушей растут…

Мишка домой уходить уже не торопился.

Лялька подсела на иглу с полгода назад. Долго ее уламывали. Но если Валерка взялся за дело, то будь спок, доведет его до конца. И Ляльку он до конца довел. В самом прямом смысле этого слова. Не всегда у нее бабки бывают на «дурь», а ширнуться хочется. Вот Валерка нет-нет да заставляет ее под себя ложиться. А то и на толпу кидает — гуляй, нищета!

Иногда Лялька нужна для таких вот случаев, как сегодня. С ее помощью можно уломать Мишку. Если, конечно, получится…

За Лялькой далеко идти не пришлось. Она сидела на скамейке перед домом — ждала, когда ее позовут. И Петруха позвал, в подвал завел. Ее массивная упругая попка, обтянутая короткой юбкой, будила животные инстинкты. Но Петрухе о ней только мечтать. С такими, как он, Лялька не водится. Да, на толпу ее нет-нет да кидают. Но толпы бывают разные. В той толпе ему не было места.

— Мишенька! — Распахивая объятия, Лялька плюхнулась на диван и обняла Мишку.

Тот чуть в штаны не кончил, когда она присосалась к его губам.

— Ой, а это не тот! — отстраняясь от него, взвизгнула Лялька.

И оторопело уставилась на Валерку.

— А мне сказали, что здесь Мишка…

— Так это Мишка и есть… Ты что, в натуре, ослепла?..

— Сам дурак! — клацнула она зубами. — Темнотища тут у вас, ни черта не видно… Я думала, мой Мишка здесь…

— Да это тоже неплохой Мишка, — подмигнул ей Валерка.

— Ну да! — Лялька окатила Мишку блядским взглядом и развязно провела пальчиком по его губам. — И вкусный… Только мне нужен мой Мишка…

— А он тебе еще не надоел?

— Надоел, — мяукнула Лялька. — А этот еще нет… А давай познакомимся?

— Меня Мишей зовут, — заерзал на диване Мишка.

— Ой, глупый! Я разве про такое знакомство…

— Она про такое: снимай трусы, давай знакомиться!.. — загоготал Валерка.

— Ой, дурак!.. Прямо сразу трусы. Не-е, мы сначала познакомимся. Правда, Миша?..

Лялька засмеялась и быстрым движением запустила руку Мишке в штаны.

— А что там у нас есть? — хихикнула она. И тут же огорченно: — А ничего… Он у него не стоит…

— Ну так мы пошли, а ты поднимай…

Валерка вышел из отсека первым. За ним Петруха. Но далеко они не ушли. В соседнем отсеке остановились.

— Подожди, скоро Лялька ко мне придет, — уверенно заявил Валерка.

И точно, где-то через полчаса нарисовалась.

— Все о’кей! — хмыкнула она. — Ширка есть?..

Валерка кивнул и достал из кармана шприц с закачанным в него раствором. Молодец Лялька, раскрутила Мишку. Петруха уже в этом не сомневался. Если Валерка вцепился в кого, то ни в жизнь не отпустит. Работа у него такая.

Тубус подкатил к диско-клубу «Бетси» на джипе «Сузуки Витара». Небольшой внедорожник, но ему огромная машина ни к чему. Дорогая тачка. И его собственная. Деньги у него водятся, так почему же он должен ездить на сраной отечественной «девятке»?..

Уже два года он работает на Егеря. И ни разу об этом не пожалел. У босса все схвачено, за все заплачено. Ни менты не обижают наркодилеров, ни он сам. Все путем, все в ажуре.

Тубус отвечает за свой район. У него свой штат распространителей наркоты. Они не только сбытом занимаются, но и расширяют круг клиентов. Чем больше наркоманов, тем выше оборачиваемость товара — арифметика проста. Механизм отрегулирован до мелочей. Каждому винтику, каждой шестеренке свое место. Сбыт товара идет бесперебойно. И никаких проблем. Хотелось бы, конечно, чтобы так продолжалось вечно…

Тубус взглянул на часы. Восемь часов вечера. Сейчас должен Хлеборез подойти, бабки за проданный товар притащить. Точно, идет.

— У меня все путем, — гордо заявил шестнадцатилетний пацан, с важным видом усаживаясь на переднее сиденье.

Только долго сидеть ему не пришлось. Тубус сунул ему в руку небольшой сверток с товаром. Взамен получил деньги. Считать в машине не стал — успеется. Если недочет будет, все одно Хлеборез от него никуда не денется.

Следом за Хлеборезом Валерик образовался.

Толковый пацан, даром что всего пятнадцать лет. Вот у кого лучше всех получается с клиентурой работать. Наркоту сбывать бывалым наркоманам — это одно, а подсаживать на иглу — другое. А у Валерика и с этим и с тем все в полном порядке.

— Тут это, недобор, — протягивая Тубусу деньги, объяснил Валерик.

— Что, опять кого-то бесплатным сыром кормил?..

— Ага, через мышеловку…

Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И лишь идиоты об этом не знают. А на идиотов Валерику везет. Сейчас он задарма лохов «сыром» накормил. А когда придет время, они донорами станут. Бабки с них он начнет сдаивать в обмен на уже не халявную «дурь».

— В следующий раз больше бабок притянешь…

— Да не вопрос, — деловито протянул Валерик.

— Ну все, бывай…

Следующая их встреча через неделю.

Валерик исчез. Тубус остался в машине один. Все, на сегодня работа закончена. Можно домой рулить.

Но он не успел завести двигатель, как открылась левая передняя дверца и на пустующее место ввалился какой-то качок в майке-безрукавке. Звериная рожа, злые глаза, запах перегара.

— Э-э, чо за дела, в натуре, — изобразил пальцовку Тубус.

Пальцы веером он сделал, да только качка это нисколько не напугало.

— Урод! — прорычал он.

И тут же Тубус увидел летящий в него кулак. Бум! Из глаз посыпались искры, во рту появился резкий вкус ржавчины. Вторым ударом качок выбил из него сознание.

Очнулся Тубус в своей же машине. Только не на водительском, а на заднем сиденье. Руки скованы наручниками, во рту кляп. И не в городе машина, а где-то на природе. Деревья на ветру листвой шелестят, пташки щебечут.

Но не до красот природы Тубусу. Все его внимание обращено на двух крепышей спереди. Качок, который его вырубил, сидел на пассажирском сиденье вполоборота к нему.

— Ну чо, дятел, очнулся? — ощерился он.

— Что вам надо?.. Бабки?.. Так забирайте…

— Да ты чо, какие бабки? Нет у тебя, в натуре, никаких бабок, — осклабился второй, который сидел за рулем. — Твои бабки у нас…

— Может, тогда отпустите, а? — пролепетал Тубус.

Он уже не растопыривал пальцы, зубы в шахматном порядке не выстраивал. Ему было страшно, и страх смахнул с него налет крутизны.

— Да ты чо, в натуре, какой отпустите… Нам с тобой, типа, побазарить надо… Давно на Егеря пашешь?

— Какой Егерь, о чем вы!..

Бух! И тяжелый кулак врезался ему прямо в зубы. Во рту что-то хрустнуло.

— Давно… — выплюнув выбитый зуб, промычал Тубус.

— Вот сразу бы так… Короче, всех своих шнырей сдаешь, и мы тебя отпускаем…

— Каких шнырей? — не понял Тубус.

— А разводящих, которые товар разводят. Или сбывают. Ну, короче, ты понял…

— Да я сам вроде как все делаю… Необдуманная фраза. Она лишила Тубуса еще двух зубов.

— Все, все…

Он сдал и Хлебореза, и Валерика, и Пашика, и Соньку, и всех других, кто работал на него. Объяснил, как выйти на них.

— Все точно? — спросил его качок.

— Да как на исповеди…

— Так ты, значит, этта, исповедался типа… Это хорошо, — недобро усмехнулся второй крепыш. — Давай, Молох, пора…

В руке у качка появился ствол. Места дикие, вокруг ни души, хоть кричи, хоть волком вой — никто не услышит. Да и пистолет, направленный ему в лоб, без глушителя. Ни к чему он…

— Не, ну вы же отпустить обещали, — застонал Тубус, закрывая лицо ладонями. Как будто они могли сдержать пулю.

— А мы тебя и отпускаем… На тот свет…

Сатанинский хохот потерялся в грохоте выстрела. Дикая боль разорвала голову, клочки сознания вмиг поглотила тьма вечности… И снова сатанинский смех. Но это уже с того света…

Максик хмурил брови. Значит, что-то произошло.

— Кого? — спросил Егерь.

Он уже примерно знал, о чем ему хотят сообщить.

— Тубуса… Тело его вышвырнули на шоссе перед домом…

Итак, от разговоров Коваль перешел к делу. Погиб первый наркодилер, промышляющий в его районе. За ним отправится следующий. И так далее, пока территория, подконтрольная Ковалю, не очистится от людей Егеря. Этого допустить нельзя. Значит, надо очистить район от самого Коваля.

— Пацанов на дело готовь, — угрюмо сказал Егерь.

— Мокруха?

— А ты что думаешь, я этого ублюдка Коваля в задницу целовать буду?

— Понятное дело, мочить его надо… Но зачем наших людей на дело отправлять?.. Разговоры пойдут, что Егерь беспредел творит…

— Какой, на хрен, беспредел?

— Ну так по всем раскладам получается, что мы на территорию Коваля наезжаем. За ним правда, за нами косяк…

— Ну и что ты предлагаешь? — поморщился Егерь.

У Максика не башка, а дом советов. Не из блатных он. Так, фраерок. Из интеллигентов. Но шарит по делам конкретно. Без него Егерь как без рук. Или даже без головы…

— Я тут ребят нашел… Крутые ребята. Спецназовцы…

— Ты хотел сказать, бывшие спецназовцы, — поправил его Егерь.

— Да нет, вроде как действующие… Короче, подработать хотят ребята…

— А если это подстава?

— Исключено. Этих людей мне рекомендовал человек…

Максик назвал имя известного в столице авторитета.

— Ну если так…

— Только берут они очень дорого.

— Сколько?..

— А это смотря что делать…

— Надо зачистить Коваля и его кодлан. Чтобы воспоминания о нем и его ублюдках не осталось… Короче, сколько затребуют, столько и отстегни этим хмырям из спецназа, но чтобы Коваль со своей сворой исчез. Сечешь?..

Слава Мальцев возвращался домой не один. Зинку с собой привел. Клевая деваха, и в постели блеск, и не скучно с ней. Да и вообще, хрена ли делать одному ночью в своей однокомнатной квартире?..

Еще год назад Слава за душой ни гроша не имел. А с тех пор, как под Ковалем ходить стал, и бабки появились, и люди зауважали. Сейчас у него и квартира есть, и машину недавно купил — все как положено. И любовница есть — Зинка. Что еще нужно для полного кайфа?..

Все у него хорошо, только вот страхи иногда терзают — а вдруг убьют?.. Может, и убьют когда, но не сейчас. И не завтра. Может, лет этак через десять, а может, и вообще пронесет нелегкая…

Слава и не знал, что жить ему осталось совсем ничего.

Обнимая Зинку за шею, он достал из кармана ключи. Но до замочной скважины донести не успел. Откуда-то сзади появился человек с пистолетом. Сухой, еле слышный щелчок, и Слава с пробитым затылком завалился под ноги своей спутнице…

Буряк и Молох трудились, что называется, засучив рукава. Нужно было найти всех, кто работал на покойного Тубуса, и переманить на свою сторону. Можно, конечно, и свою собственную сеть сбыта наладить. Но зачем что-то строить, если достаточно реконструировать старую систему. И на это не уйдет много времени. Достаточно лишь найти шнырей Тубуса и перетереть с ними. И все, с этого момента они будут сбывать только то, что им будет давать Коваль. А залупаться шныри не станут. Они ведь не идиоты, знают, на чьей территории обитают…

Уже троих вычислили и со всеми перетерли. И все путем — никаких отмазок. Шныри легко заглотили первую партию товара, скоро полученный ими «секспирин» и героин обратятся в деньги.

— Ну чо, в кабак продернем? — когда уже совсем стемнело, спросил у Буряка Молох.

Хватит на сегодня шнырей гонять, пора немного оттянуться.

— А ты слышал, о чем Коваль трещал?..

— Ну?..

— Ну, болты гну, — передразнил его Буряк. — По кабакам шляться Коваль не велел и про сауны забыть. И вообще, всегда на стреме быть…

Все правильно. Их команда сейчас в состоянии войны с Егерем. А этот типчик серьезный. Сто пудов, будет мстить за Тубуса, которого, кстати, Молох с Буряком и разменяли.

— Ну и хрен с кабаком… Давай к Жульке с Анькой на хату…

— Это дело, — легко согласился Буряк.

И поддал газу.

«Вольво» ускорил ход, свернул с главной улицы в проезд между домами.

Ни Буряк, ни Молох не заметили, что вслед за ними туда же свернула старенькая «копейка».

Они остановились во дворе между двумя пятиэтажками. Рядом с их машиной плавно затормозила и «копейка». Они уже подходили к подъезду, когда увидели, как к ним устремляются три крепыша в камуфляже и масках. В руках у них были короткоствольные автоматы с глушителями. Марку оружия ни Буряк, ни Молох выяснить не успели…

Егерю нужно было ехать по делам. Но никуда не хотелось выбираться из своего роскошного особняка на Рублевском шоссе. Война с Ковалем в полном разгаре. А Коваль пацан крутой. Он уже троих потерял. Обязательно ответит ударом на удар. Не хотелось ехать… Но деваться некуда — надо.

Идею подсказал Максик. Начальник охраны ее подхватил. К дому подали сразу три совершенно одинаковых джипа. Егерь сел в последний. Первые два заняли вооруженные бойцы.

Егерь ехал в центр города. И нет-нет посматривал из окошка. И даже загляделся на одну симпатичную девчонку. Лет семнадцать ей. Худощавая, изящная. Грация балерины. Такие девочки как раз в его вкусе. Эх, остановиться бы сейчас да затащить ее в машину…

Это случилось почти четыре года назад. Сейчас апрель, а тогда был конец июня. Выпускной вечер у школьников. У него были кенты, вместе на зоне чалились.

Егерь и Валек еще раньше откинулись. А в тот день Рваный освободился. За ним они ездили. Из колонии забрали и домой, в Москву. Через один городишко проезжали. Там у пацана знакомого заночевали. А с ранья в столицу. Но уехали не сразу. Случайно на девчонку одну натолкнулись. Хорошая девчонка. Егерь на нее сразу запал. И предложил пацанам позабавиться с ней. Все согласились.

Ох и весело же было. Что они с той телкой вытворяли… Во все щели напихали. Только вот за щеку впихнуть телке никак не удавалось. Егерь попытался было сунуться, да уж больно зубки остры. Но тут на помощь пришел зэковский опыт. Вспомнил Егерь, как на зоне «козлов» опускали, как зубы костяшками домино вышибали. Домино под рукой не было. Зато отвертка в багажнике нашлась. И молоток… В общем, справил он дело…

Телку они бросили полуживую. Жива осталась или подохла? Егеря этот вопрос не волновал ни раньше, ни сейчас.

Тогда его волновало другое. Рваный и Валек команду свою сколотили. А Егерю место на заднем плане нашлось. Не понравилось ему это. Откололся от толпы. Сам под себя с полдюжины пацанов толковых подмял. Наркотой с самого начала всерьез занялся. Хорошо поднялся. И у Рваного с Вальком все путем было. Но только нет уже ни Рваного, ни Валька…

Сейчас Егеря волнует одно. Как уцелеть в схватке с Ковалем?.. Уж больно не хочется ему отправиться на свидание со своими старыми корешами…

Машина остановилась. Но вовсе не затем, чтобы подобрать симпатичную девчонку с фигурой балерины. Просто на дороге образовалась пробка. Зато встречная полоса свободна. И машины спокойно себе идут.

Но вот одна машина из встречного потока остановилась. Белая «четверка». Из салона что-то ухнуло, мелькнул огненный всполох. И тут же мощный взрыв. Это взлетел на воздух джип, который шел в колонне вторым.

Один телохранитель выскочил из машины, с силой потянул за собой Егеря, швырнул под колеса джипа, закрыл его своим телом. А остальные бойцы уже стреляли по «четверке». Но все мимо. Машина уже набрала скорость. И достать ее никак не получалось…

Наверняка это было покушение на жизнь Егеря. Но боевики Коваля оплошали. Уничтожили другую машину. Все-таки он гений, этот Максик. Правильную мысль подал. Три одинаковых джипа с затемненными стеклами. Попробуй догадайся, в какой машине Егерь.

Бойцы Коваля с первого раза не догадались. А вторая и третья попытки не удались.

Не просто взять Егеря, ой как не просто. Но Коваль попытался. Вычислили маршрут Егеря, образовали пробку на дороге. Как и думали, машины противника шли по крайней левой полосе. «Четверка» с гранатометчиком подоспела вовремя, и Буцал всадил в средний джип кумулятивную гранату. Выстрел отличный. И только одно «но»… Егерь ехал не в той машине. А жаль.

И все же врагу нанесен урон — погибли два телохранителя Егеря и водитель. Всего трое. Как раз столько потерял и Коваль. Славик, Буряк и Молох. Далеко не последние люди в его команде.

Наверняка Егерь дал команду охотиться не только за «быками». В первую очередь должен был погибнуть сам Коваль. Но он-то не дурень колхозный. Есть у него в районе один схрон. И никто не знает о нем. Связь с миром идет через незарегистрированный сотовый телефон, через него вычислить Коваля можно только сразу четырьмя дешифраторами. Но Егерь такой возможности не имеет.

Одна Аська знала, где прячется Коваль.

Мила — баба клевая. Но на нее Коваль положиться мог только в постели. А по жизни нет. Ненадежная она. А потом, у нее муж, свои заботы. Да и ему сейчас не до нее.

А вот Аська — баба что надо. Симпатяжка — это одно, но гораздо важнее, что предана ему как собака. Даже за такой короткий срок он успел убедиться в этом.

Может быть, он ошибается, и Аська не такая надежная, как того бы хотелось. Но дело в том, что никто не знает о ее существовании. Если кто и попытается выйти на него через баб, то искать будут Леську, Иришку и Галчонка — это его бывшие «хорьки». Про них известно многим. А про Аську никому. Только одна Инна, сестра его родная, знает о ней. И все, больше никто. А уж в сеструхе родной он точно мог не сомневаться. Дерьмо свое есть будет, но не сдаст братана…

Коваль взял бутылку текилы и по привычке отхлебнул из горла.

— Игнат, зачем ты так много пьешь? — спросила Аська.

Вот она, сидит перед ним в кресле. И хмурится. Другим бы только веселиться, на пару вместе с ним выпивать, а потом бузить не по теме. А ей этого не надо. У нее серьезные намерения. Он ей нужен, а потому она печется о нем, заботится о его здоровье.

— Много? — удивленно посмотрел он на нее. — Разве это много?

Бутылка и на четверть не опустошена. А она говорит, что много…

— Так время-то сколько, — вздохнула она. — Утро только началось…

Точно, восемь утра. Он только что встал. И сразу за бутылку. А Аська, между прочим, встала много раньше и завтрак уже успела приготовить.

— Ладно, уболтала, — буркнул он. — До вечера ни-ни…

— Вообще пить не надо… А то правое легкое придется вырезать.

Она у него умница, в медицинском институте учится. Будущий врач.

— А почему правое?

— Чтобы место для печени освободить…

— А-а… Печень — это серьезно, — почесал затылок Коваль. — Ладно, даю слово, как только вся эта канитель закончится, больше ни глотка…

— Вот увидишь, бросишь пить, совсем другим человеком станешь… Ладно, мне пора. Итак опаздываю… Завтрак на столе.

Коваль потянулся с кровати, чтобы ее обнять. Но она уже исчезла.

Уже пять дней подряд Мила принимала «секспирин». И ничего, все нормально. В смысле секса все нормально. Муж вдруг таким милым стал, о Игнате уже и не думается. А о чем еще должна мечтать нормальная женщина, кроме как о семейной идиллии?

Чтобы не вызывать у мужа ненужных вопросов, «жар-птицу» она впускала только в себя. И набрасывалась на Веню, даже опомниться ему не давала. У него с сексом проблем никаких, даже в таком состоянии, в каком она была, он мог удовлетворить ее…

А однажды, когда она была на взводе, Вене неожиданно позвонили. Деловой звонок. Будь он проклят…

— Дорогая, мне нужно срочно ехать, — с сожалением сказал он.

Он собрался и уехал. Мила осталась одна.

У Вени на работе что-то стряслось. Возможно, что-то очень важное. Но Милу его проблемы сейчас тревожили меньше всего. Ее волновали собственные проблемы. Она только что приняла «жар-птицу». И ей хотелось трахаться — хоть вешайся.

Они с Веней жили в огромной квартире, составленной сразу из трех. Понятное дело — евроремонт, мебель супер. Веня называл квартиру пентхаузом. Потому что она на последнем этаже находилась. Отдельный вход, две мощные пуленепробиваемые двери, глазок видеокамеры с выходом в подъезд. Все как в лучших домах Парижа и Лондона.

А этажом ниже обыкновенные квартиры, обыкновенные люди. И Миле до жути захотелось какого-нибудь обыкновенного мужчину.

Она вспомнила, что этажом ниже живет очень симпатичный молодой человек. Всегда спокойный как удав, чуть ироничная улыбка.

Есть такой тип мужчин. Степенные, основательные. Всем своим видом они внушают доверие. И уверенность в том, что они могут абсолютно все и нет такой ситуации, из которой они не нашли бы выход.

Этот парень был как раз из такой категории настоящих мужчин. Это понять нетрудно — Миле достаточно было взглянуть на него. Он может все. И, пожалуй, он может помочь ей. А много от него не требуется…

Глава вторая

Прошло несколько месяцев с тех пор, как исчезла Марта. Никита сбился с ног. Он потерял покой и сон. Все его мысли, все его силы были направлены на одно — найти Марту. Но, увы, все его потуги не принесли абсолютно никакого результата. Марта как в воду канула. Ни слуху ни духу…

Он и сейчас искал ее. И по-прежнему надеялся ее найти. Но ничего у него не получалось.

Никита жил в квартире Марты. И сегодня он отдыхал. Лежал на диване, пил минералку и смотрел телевизор.

Он нигде не работал. Это ему ни к чему. У него были деньги. А потом, он был занят делом. Частный сыщик-любитель. На поиски Марты уходило много времени. Но и свободное время у него оставалось. Он увлекся кикбоксингом, исправно посещал тренировки, занимался и дома. Пиво, водка, сигареты — все это в прошлом. Ему больше нравилось вести здоровый образ жизни…

В дверь позвонили. Будто какая-то сила подбросила Никиту. Он слетел с дивана. И бегом к двери. А вдруг это вернулась Марта?..

Но, увы, в «глазок» он увидел другую женщину. Молодая, красивая. Но это была не Марта…

Никита открыл дверь.

— Здравствуйте, — каким-то неестественным голосом пропела красотка.

И так же неестественно улыбнулась. В ее больших томных глазах шалили бесенята.

— Я ваша соседка…

— Да, я видел вас…

Никита узнал ее. Точно, это его соседка. Живет с мужем этажом выше. Круто живут. Муж у нее крупный бизнесмен.

Лифт не поднимается на их этаж. Специально такая блокировка установлена. Поэтому они выходят на этаже, где живет Никита. И несколько раз ему пришлось столкнуться нос к носу с этой красоткой.

Только Никита помнил ее строгой деловой женщиной. Никакого намека на легкость поведения.

— Я уже давно хочу с вами познакомиться, молодой человек… Вы один?

— Вообще-то да…

— Вы что, будете держать даму на пороге?

— Проходите…

Никите ничего не оставалось делать, как пожать плечами и впустить ее в квартиру. Перед натиском этой дамочки невозможно было устоять.

Она прямым ходом устремилась в гостиную. Никита озадаченно посмотрел ей вслед, снова пожал плечами и не спеша закрыл за ней дверь. Когда он вошел в комнату, нижняя челюсть его пришла в движение. А все потому, что дамочка лежала на диване совершенно голая. Правда, догадалась прикрыть самое интимное место своим сарафаном. И груди руками прижимала.

— Ну, чего встал? — похотливо улыбнулась она. — Проходи, устраивайся. Сегодня я вся твоя…

Наверное, она думала, что Никита сейчас набросится на нее, как оголодавший зверь на кусок свежего мяса. Поэтому она разозлилась, когда Никита покачал головой и сказал:

— Извините, но вы принимаете меня за кого-то другого…

Он мог бы схватить эту ошалевшую нимфоманку за руку и вышвырнуть из квартиры. Но все-таки она женщина. И притом ничего плохого она ему не желала. Напротив, она собиралась подарить ему свое великолепное тело. Другой мужчина с радостью воспользовался бы таким даром судьбы…

Но у Никиты была Марта. И изменять ей он не собирался. А вина этой озабоченной дамочки только в том, что она этого не знала…

Никита просто повернулся, открыл дверь и вышел из своей квартиры. Он спустился во двор. Постоял там несколько минут. И вернулся обратно. Соседки уже не было. И, к счастью, погрома она не учинила. Все было на месте…

Никогда не забыть Миле тех унизительных минут. Она предложила себя тому парню. А он не воспользовался моментом. Ушел. Оставил ее одну.

Она ушла. А минут через пятнадцать мысленно благодарила его. Вернулся муж. Оказывается, ничего серьезного не случилось. И он мог приступить к своим супружеским обязанностям. Мила была удовлетворена.

На следующий день ей было ужасно стыдно перед тем молодым человеком. Это ж надо, показала себя настоящей шлюхой, законченной нимфоманкой. Не объяснять же ему, что она была под воздействием «жар-птицы»…

По логике вещей она должна была проклясть «секспирин». И она его прокляла. Но когда порошок вдруг закончился, она не могла найти себе места.

«Ну и черт с ним, и без него обойдемся!» — говорила она себе.

Но самовнушение не помогло. Едва только представилась возможность, Мила отправилась к Инне.

Школьная подруга была дома. И даже обрадовалась ее приходу. А с чего ей злиться?

— Что, «секспирин» закончился? — чуть ли не сразу спросила она.

Мила была поражена. Откуда Инна знает, зачем она к ней приехала? А ведь чего кривить душой, она действительно здесь потому, что ей нужен серый порошок.

— С чего ты взяла? — подозрительно покосилась она на подругу.

— Да видок у тебя… — усмехнулась Инна.

— А разве что-то не так?..

— Да нет, все так… Только вижу, ты всю ночь напролет в постели под кайфом кувыркалась… Вот оно, значит, что…

— Ну, занималась любовью, а что?

— С кем?

— Как это с кем?.. Я замужняя женщина. И муж у меня не импотент…

— И тебе с ним хорошо!

— Еще как!

— Слава «секспирину»!.. — засмеялась Инна. Только смех у нее какой-то нездоровый.

— А у тебя он еще есть? — осторожно спросила Мила.

— А ты думала…

— Дай мне немного… Я заплачу. Сколько надо, столько и заплачу…

Мила вдруг поняла, что боится. А вдруг у Инны не окажется волшебного порошка?..

— А у меня самой немного… На одну дозу… В смысле, если ширнуться…

— Как это ширнуться?

— А ты что, все на «жар-птице» сидишь?

— Ну да… А на чем еще?

— «Жар-птица» — это дерьмо. Не тот кайф. А вот если внутривенно… Хочешь попробовать?..

Нижняя челюсть Инны почему-то мелко подрагивала.

— Давай, — пожала плечами Мила.

Зачем она согласилась? Надо отказаться. Шприц ни к чему хорошему не приведет… Но ведь, кажется, кто-то сказал, что в жизни все надо попробовать. Да это же Инна и сказала. Вот она наверняка все испробовала. И ничего, живая и здоровая. Ничего с ней не случилось. И с Милой ничего не будет. Один разик и все…

Инна лихорадочно готовила раствор. Мила сидела на кухне и курила. И не думала ни о чем. Только о «секспирине». Интересно, что она почувствует, когда примет его внутривенно?..

Наконец все было готово.

Инна разогнала раствор по двум шприцам — один себе, другой Миле. Очень даже гигиенично. И ничего общего с той антисанитарией, которая бывает, если верить телевизору, в наркоманских притонах. Инна закатала ей рукав, перетянула жгутом руку повыше локтя, нащупала вену и ввела иглу…

Ощущение было бесподобным. Гораздо острее того, которое приходило к ней с «жар-птицей». Вот сейчас ей по-настоящему было хорошо…

И снова захотелось мужчину. До невыносимой рези в животе. Но где взять этого мужчину?

Она не удивилась, когда Инна коснулась рукой ее груди, начала нежно массировать через блузку. Она как будто даже ожидала этого. Она задрала голову, закрыла глаза, из ее груди вырвался тихий стон.

Инна коснулась губами ее уха, когда в дверь кто-то позвонил.

— Кого там черт принес? — Ее голос эхом отозвался в ушах.

Когда она уходила, Мила даже протянула руки, чтобы удержать ее. Но не смогла сделать это.

— Кто там? — услышала она издалека.

— Сантехник?! — снова ее голос. И в нем безумный восторг. — Сантехник — это хорошо…

Послышался звук отпираемых замков, открылась бронированная дверь.

Илья Кривоконь на оперативной работе не первый год. И огонь и воду прошел, крови немало пролил: и своей, и чужой. В каких только жизненных ситуациях не побывал. Но такого еще на его веку не было.

Смазливая девчонка лет двадцати смотрела на него шаловливыми глазами и похотливо улыбалась. В одном коротком халатике и шлепанцах на высоком каблуке она выглядела эффектно и сексуально. Одну руку она запустила под полу шелкового халатика и что-то гладила. Илья сразу домыслил, что именно…

— Какие у нас сантехники! — пропела она и провела языком по сочным накрашенным губам. И этим вызвала тяжесть у него в паху.

— У вас краны текут… — выдавил он из себя.

— О-о! И не только краны!..

Голос ее был тягуч, как у наркомана под кайфом… Стоп, а ведь она, похоже, и в самом деле под кайфом. Вон как глаза блестят, зрачки сузились…

— Можно пройти?

— Нужно…

Он был в рабочей одежде — не первой свежести брюки и рубашка в крупную красную клетку, кепка засаленная на голове. Но девчонка не обращала на это никакого внимания. Стоило ему переступить порог, она повисла у него на шее.

— Дорогой, а ты шланг с собой прихватил?..

Не успел он опомниться, как ее рука начала расстегивать ему ширинку.

Никогда еще и никто его так не встречал. Аналогичные сцены он видел только в забугорных порнофильмах. А что дело идет к той самой «клубничке», Илья и не сомневался. Вернее, дело могло бы дойти…

— Гражданка Ковалева, прекратите! — официальным голосом потребовал он.

Он к ней прибыл не для того, чтобы краны чинить. Он пришел допросить ее. И ей пора уже об этом знать.

— Ой! Какой ты у меня грозный! — Девчонка даже и не думала отстраняться от него.

Напротив, только крепче прижалась к нему. Уж не принимает ли она его окрик за какую-то забавную игру?

Ему пришлось применить силу, чтобы оторвать ее от себя и оттолкнуть в угол просторного холла. Только это еще больше раззадорило ее.

— Ой! Какие клевые у тебя приколы! — И снова ее язык заскользил по губам.

Не угомонилась она даже тогда, когда вслед за Ильей в квартиру вошли его помощники. Их было трое.

— Во класс! Я балдею с вас, мальчики! — Она тут же забыла об Илье.

Внешним своим видом он сильно проигрывал Валере Зипунову, Коле Гладышеву и Саше Ягодкину. Все трое рослые, плечистые, аккуратные спортивные стрижки, солнцезащитные очки. И одеты все по высшему разряду — дорогие двубортные костюмы, сшитые по спецзаказу. Уж на сантехников они точно не похожи.

Девчонка бросилась к ним, протянула руки, и тут же на них защелкнулись наручники — Валера в этом деле был ас. Впрочем, как и во всем остальном.

— Какая прелесть!

Только стальные браслеты не отрезвили взбесившуюся нимфетку. Для нее это было всего лишь продолжением игры…

— Заткнись! — Коля с размаху хлестнул ее по щеке раскрытой ладонью.

Она отлетела к стене, но на ногах удержалась.

— Эй, ты чего! — Ее глаза наполнились злобой. Но только на миг. И снова ее взгляд запылал блудливым огнем.

— Мальчики, какие вы у меня… — протянула она и послала всем воздушный поцелуй.

Да она сумасшедшая!.. Или сильно обколотая!..

К Инне Ковалевой Илья пришел в поисках ее брата, преступного авторитета по кличке Коваль.

Этого бандюгу Илье заказал такой же бандит, наркомафиози по кличке Егерь. Заказчик пытался остаться инкогнито — разговор шел через посредника, тоже пожелавшего остаться неизвестным. Но разве от Ильи что-нибудь скроешь. С его-то связями и возможностями…

Он знал, из-за чего сцепились эти два волка. Но причина конфликта его абсолютно не волновала. Ему поручили убрать Коваля и зачистить его район. За Коваля гонорар составляет пятьдесят тысяч долларов — за меньшее пусть дураки работают. Если захватить его и живьем притащить заказчику, сумма увеличится на двадцать тысяч. Головы «быков» оценены по десять тысяч зеленых за скальп.

Кривоконь с головой в криминале. Помимо своей основной работы, он и его добровольные помощники оказывают столичным браткам неоценимые услуги. У них есть все необходимое для этого — опыт, мастерство, служебные полномочия, связи, доступ к информации и специальной технике. Только если вдруг какая беда, их могут взять под стражу их же коллеги, осудить на долгий срок. Ведь как ни крути, они преступники.

И все же негодяем Илья себя не считал. Пусть за деньги, но он очищает общество от уголовной мрази. Он делает то, что должен делать по долгу службы, и гораздо более эффективными методами. С преступностью можно бороться только антидемократическими способами — расстреливать бандитов без суда и следствия. Только тогда можно навести порядок в криминальном государстве.

Уже не один десяток бандитских жизней на его счету. Но законопослушные граждане могут быть спокойны — для них он не опасен. И ни за какие деньги не лишит жизни ни в чем не повинных людей.

Инна не виновата в том, что ее брат бандит. И она останется жива. Но вот сохранность ее здоровья, увы, не гарантирована. В любой работе бывают накладки. Так что пусть она извиняет его заранее…

— Где твой драгоценный брат? — Илья вплотную подступил к Инне и рукой сжал ее горло. Она захрипела, глаза полезли из орбит.

— Я не знаю, — в ужасе выдавила она из себя, когда он ее отпустил.

Наконец-то она поняла, что трахать ее никто не собирается.

— А ты припомни…

Илья грубо схватил ее за руку и вытолкнул из холла в комнату.

— Ну зачем же так грубо? — спросил чей-то женский голос.

Он резко повернулся и увидел в дверях кухни роскошную красавицу. Будто с обложки дорогого женского журнала сошла эта дива. И, похоже, она тоже под кайфом. Глаза ее блестят, язычок так смачно скользит по губам. Наверняка тоже трахаться хочется… Чем же они обкололись?..

— Займись ею! — приказал Илья Саше Ягодкину.

А вообще-то было бы лучше, если бы она досталась ему. Уж больно хороша дива и сама напрашивается… Но ему сейчас не до развлечений. Дело прежде всего. А вот Саша может и расслабиться, если захочет…

Инну усадили в кресло.

— Ну что, сука, вспомнила? — грубо спросил Валера.

— Да не знаю я… Честно, не знаю… А если бы и знала, то не сказала, — зло процедила она сквозь зубы. И тут же ноющим голоском:

— Не, ну вы мужики или педики в конце концов?.. Не видите, баба мужика хочет, а?..

Аж на кресле заерзала от нетерпения. Взгляд полон сексуального безумия.

— Можете все сразу, я только «за»!

Точно, такого в своей жизни Илья еще не встречал.

— Разговора не будет, — покачал головой Коля.

— Не будет, — согласился Илья. — Спятила баба…

Валера достал из кармана шприц-тюбик и выставил его на обозрение.

Шприц заряжен паркопаном, этот препарат развяжет ей язык. Но совместим ли он с наркотиком, который гуляет сейчас у Инны в крови?..

— Чо там? — испуганно спросила она.

— Яд! — спокойно объяснил Валера. — Две секунды, и ты на том свете…

— Да коли, мне все по хрену! — выкрикнула она. С тихим рычанием она вдруг засунула руку себе между ног. И начала тереться о нее.

— Эй, а если мы тебя трахнем, скажешь, где братан? — спросил Илья.

Ему явно было не по себе от этого зрелища. В паху у него разлился свинец.

— Скажу, — закивала Инна. — Только я не знаю… Она продолжала извиваться, но уже не на кресле, а на полу.

— С кем он может быть?

— С Аськой, с кем еще… — как в бреду выдала она.

— Кто она, эта Аська? Где ее найти?

— Аська — это подруга Игната, — заговорила Инна. — Я их познакомила. Мы в параллельных классах с ней учились… Она сама с ним хотела. А он не прочь был. Да потом вроде как влюбился…

— Ася — это Настя, так?

— Ага, Настя Курбатова… По отчеству хрен ее знает…

— Брат твой у нее живет?..

— Да она с родителями живет, и брат еще у нее… Где им там всем поместиться?

— Ладно, говори, как на Аську твою выйти?

— В мединституте она учится… Да она зайти ко мне сегодня должна…

— Так ты с ней часто общаешься?

— Почти каждый день… Она мне от брата весточку передает…

— Значит, она живет с ним…

— А то…

— Значит, и ты должна знать, где он.

— Да не знаю… Аська хранить секреты умеет. Не то что я… Эй, давай, не могу больше…

— Презервативы есть?

Илья решился. Он трахнет эту обколотую нимфетку. За то, что получил ценную информацию… Только без презерватива ни-ни. Сейчас СПИД вовсю гуляет, а наркоманы — группа повышенного риска.

Презервативы нашлись. Никогда не думал Илья, что член можно использовать в качестве орудия пытки…

Ни о чем не могла сейчас думать Мила, кроме как об этом исполине с каменным лицом. Для нее он сейчас был даже больше, чем бог. Ему приказали заняться ею. И он выполнит приказ. И она ему поможет…

— Ну ты даешь, киска! — усмехнулся он, когда она как бешеная налетела на него и стала срывать с него пиджак.

— Я даю, я очень даже даю…

Вслед за пиджаком на кухонный стол упал галстук.

У Инны в квартире не одна комната, их несколько. В одной они могли бы заниматься сексом как люди. Но пройдет целая вечность, пока они доберутся до нее. А ей нужно ощутить в себе этого мужика прямо сейчас…

Справиться с Инной было нелегко. Наверное, легче разъяренную тигрицу усмирить, чем ее. Ох, и попотел же он на ней и под ней. И так ее брал, и этак, а ей все мало. Он уже устал, выдохся, а она, казалось, только вошла в раж…

Илья слез с нее, соскочил с дивана, начал одеваться.

— Мало! — как дикая завопила она.

В таком состоянии она вряд ли могла давать показания. Придется вызывать подмогу.

Он вышел в холл, заглянул на кухню и увидел Валеру. Рядом с ним сидел и курил Саша. На столе стояла бутылка «Смирновки». Неплохо.

— А где Гладышев? — спросил он.

— Там, где только что я был, — хмыкнул Саша. — Ох и бешеная же, насилу оторвался…

— Значит, я продержался больше… Давай, Валера, иди, продолжай допрос…

— А что, и продолжу…

Лицо его растянулось в довольной улыбке.

Вторую девку звали Милой. Она в буквальном смысле изнасиловала Сашу. Прямо на кухне. Теперь вот Коля ею занимается, но уже в спальне.

Илья и Саша выпили. По одной, затем по второй. И снова почувствовали силу. Можно продолжать приключение.

— Только без групповухи, — предупредил он Ягодкина, когда тот встал и направился якобы в туалет.

И без того хватили лишку… Но кто скажет, что секс с Инной не в интересах дела?

Мила уже не помнила, кто и в который раз залезает на нее. Вначале она бесилась, сама проявляла инициативу, а потом наступило удовлетворение. Ей больше ничего не хотелось…

— Не хочу больше, — уже без сил выдавила она из себя.

Очередной мужик кивнул, разрядился в нее и исчез, будто его и не было. Она осталась одна на разостланной кровати. Она уже не помнила, как ее перетащили сюда из кухни.

Она лежала на спине, не замечая своей наготы. Секса больше не хотелось, но кайф еще не прошел. Ей было хорошо…

Она не слышала, как трахали в соседней комнате Инну, как потом кто-то пришел к ней в гости. Слышала только какую-то возню в коридоре и чей-то вскрик. Но это ее будто бы и не касалось…

А через пару часов после этого за нею пришли. Те самые мужики, которые не так давно обхаживали ее. Или она их… Но на этот раз они не собирались заниматься с ней любовью.

— Одевайся! — грубо велели ей.

И тут же на нее полетела ее одежда.

Мила послушно встала с кровати, оделась. И даже не разозлилась, когда на ее руках защелкнулись наручники.

Ее повели на кухню. Сняли наручники. Но тут же надели снова. Но сначала ее руки продели за трубу батареи центрального отопления. Она не успела ничего сообразить, как на ее рот легла широкая полоса липкого скотча. Можно только мычать, но так тебя никто не услышит…

Она барахталась, пыталась сорваться с привязи, но у нее ничего не получалось. Потом успокоилась. Тупым взглядом уставилась на дверной проем. Она видела, как мужчины в строгих костюмах выходили из квартиры. С ними была неизвестная ей девчонка. Она была какая-то чумная, глаза стеклянные. Она пошатывалась, когда ее выводили. Инны не было. Наверняка ее оставили дома. Скорее всего, в таком же положении, как и Милу, только приковали к батарее в другой комнате.

Сначала ушли двое с девчонкой. Потом уходили еще двое, один из них в каких-то ужасных штанах и рубашке. Перед тем как выйти, они немного постояли перед ней. До Милы доносился их тихий разговор. Но она его не воспринимала, хотя слова и наматывались на слух.

— Куда его потом? — спросил один.

— Да к Огульному озеру, куда еще. Там же ферма заброшенная. Нуты знаешь…

— Да, место знакомое…

— Там и продержим Коваля, пока…

Дверь открылась и тут же закрылась — больше Мила ничего не слышала.

В доме остались только она да Инна. Но у той наверняка тоже рот заклеен. Если вообще она жива… Миле стало страшно…

В дверь позвонили в половине пятого. Три длинных, два коротких и снова длинный. Это Аська, больше некому. Да и пора ей уже быть.

Коваль сделал большой глоток из бутылки, опустошил ее и отшвырнул в угол. Пошатываясь, подошел к двери, глянул в «глазок». Точно, Аська. Только она какая-то не такая, будто пьяная. А чего, может, она в своем институте спирт пробовала, медицинский. Может, его там у них завались…

Он открыл дверь и тут же отлетел от нее, сбитый с ног каким-то мужиком. Он не успел ничего понять, как сильный удар в висок выбил из него сознание.

Очнулся Коваль в машине. Водитель в белой шелковой рубашке за рулем. Еще один мужик в сером пиджаке на переднем пассажирском сиденье. Двое в костюмах по бокам на заднем, как в тисках его держат — не вырвешься.

«Э-э, чо за дела?» — хотел спросить он.

Но получилось какое-то коровье мычание. Рот его был залеплен скотчем, что ли…

— Очнулся, — сухо сказал тот, который справа. Даже головы к Ковалю не повернул.

— Да какая разница? — пожал плечами сидевший спереди. — Он все равно уже труп…

Что за чешуя? Какой он труп? Он еще жив… Еще?.. Да, именно еще… Ковалю стало страшно, ужас наполнил каждую клеточку его тела. Он задергался, пытаясь вырваться из жестких тисков. Но мощный удар в шею снова вырубил его.

За окнами уже стемнело, когда в квартиру кто-то вошел. Это могли вернуться те ублюдки, которые истязали ее, Милу. А может, это милиционеры или еще кто…

Она задергалась, замычала.

В кухне зажегся свет, и она увидела какого-то двухметрового крепыша с бицепсами Геракла. За ним такой же грудой высился еще один качок.

— Гляди, эту телку я не знаю, — пробасил первый.

— Да тебе не все равно?..

Крепыш подошел к ней, бесцеремонно сорвал со рта скотч. Клейкая лента не хотела отпускать ее — Мила вскрикнула от боли.

— Чо, больно?.. Ничего, уже все… А где Инна?

— Не знаю, — поморщилась Мила.

Ей было неприятно разговаривать с этим накачанным монстром. Ей сейчас вообще были противны все мужики… Страшно подумать, каких-то несколько часов назад она готова была отдаться любому. И отдавалась… Долбаный «секспирин»…

— Нашел, давай сюда! — послышался голос из другой комнаты.

— Посиди здесь, крошка. Мы к тебе еще вернемся, — крепыш легонько ущипнул ее за щеку, криво улыбнулся и пошел на голос.

Наверное, Инну нашли. Неужели мертвую?

Но нет, она была жива. Мила видела, как она входила на кухню. На лице страдание, руки потирает. Затекли от наручников.

— Вот ты где? — как-то странно обрадовалась она. И бросила взгляд за спину.

— Эй, Туша, а чего Милку-то не освободил?

— А это чо, надо?..

— Надо…

Гераклоподобный крепыш подошел к Миле, какой-то железякой ковырнул в замке, и наручники раскрылись. Потирая отекшие руки, она поднялась на ноги. И тут же оказалась в объятиях Инны.

— Жива, подруга!..

— Ты тоже…

— А братана моего того… — потускнела Инна.

— Как это, того?..

— Козлы, которые у нас были, вычислили его. Увезли куда-то… Это все Аська! — Глаза Инны налились злобой. — Она его сдала… Убью суку!..

— Только без меня, ладно?.. Мне домой надо… Ей уже давно дома быть пора. А она все еще здесь. Что муж подумает?..

— Да, конечно, а кто тебя держит?.. Только давай на посошок…

— Выпьем, что ли?..

— Да не, мы что, дети?.. Ширнемся давай.

— Да ты что, поздно уже…

А внутри нарастал предательский голос: «Давай, давай, давай… Это ведь так хорошо, когда «секспирин» входит в тебя…»

Да, это хорошо. Но опять мужика захочется… Но она же домой поедет, а там Веня…

— Да ну ты что, какое поздно?.. А потом, домой ведь…

Инна думала так же, как и она.

— Только в последний раз…

Все, хватит, больше она колоться не будет. Всего один раз, последний…

— Да ты что, конечно, в последний…

— Мне бы под душ…

Она не помнила, сколько мужиков приняла сегодня. Но это не важно, главное, что они были. И осквернили ее тело. Сможет ли она отмыться от них?..

— Понятное дело… Я и белье тебе свое чистое дам…

Когда она вышла из ванной, Инна уже приготовила раствор. И шприцы готовы. Только их было не два, а сразу пять. Вместе с ними укололись все три бандита, которые прибыли за Инной.

Как только «секспирин» разлился по крови, Миле сразу расхотелось куда-то ехать. Ее уже ничто не волновало, кроме крепыша, на коленях которого она вдруг оказалась.

Он отнес ее на диван. Начал срывать с нее одежду. Она только поторапливала его…

Пробуждение было тяжелым и гадким. Она лежала на скомканной постели вперемешку с бандитами. Ее тело было липким и грязным от пота и засохшей слизи. Сзади сильно болело. На душе было муторно.

Мила ненавидела себя. Нет, это же надо, она снова отдавалась незнакомым мужикам. Только на этот раз ее брали грубо, во всех позах и все сразу… Все это казалось ей страшным сном. И так хотелось очиститься от кошмара.

Она снова пошла в ванную. И мылась долго, будто мыло и шампунь способны были снять с нее не только телесную, но и внутреннюю грязь.

— Пойдем заточим что-нибудь, — поманила ее из кухни Инна, когда она вышла из ванной. — Жрать охота…

Мила не возражала. Есть хотелось и ей.

— Блин, ума не приложу, куда Игната могли деть… Наверное, грохнули где-то… Инна чуть не плакала.

— Это все Егерь, гад, — сжал кулаки один крепыш. — Это он козлов своих пригнал… И тут Мила вспомнила.

— Твоего брата ведь Ковалем зовут?..

— Ну да, кличка у него такая, еще с детства…

— Да я разговор слышала. Ну, те, которые вчера утром были, разговаривали…

— Ну и?.. — напряглась Инна. Ее глаза нехорошо заблестели.

— Они говорили, что Коваля они куда-то на Огульное озеро повезут, на какую-то ферму…

— И все, больше ничего не говорили?

— Нет.

— Ну так чего ты раньше молчала?

Миле показалось, что Инна облегченно вздохнула.

— А ты не спрашивала.

— Ты точно это слышала или, может, тебе показалось?

— Точно…

После завтрака на скорую руку Инна начала поднимать крепышей. Сказала, что знает, где искать ее брата. Те обрадовались и стали собираться.

Уходя, один из них подмигнул Миле.

— А ты, кроха, хорошо поработала… До встречи!

От его гнусного вида и похабной улыбки ее передернуло.

«До встречи…» Лучше уж повеситься, чем встречаться с ним…

Все, хватит, больше никакого «секспирина»!..

— Инна, а у тебя порошка больше нет?.. — жалостливо спросила Мила.

Да, это так, с «секспирином» на стороне покончено… Все, теперь только в домашних условиях…

— Найдем… Но это будет стоить…

— Да у меня что, денег нет?

Она заплатит за порошок. Израсходует его дома, и все, больше он ей не понадобится. Пора завязывать. Побаловалась, и будет…

Только еще один невинный вопросик.

— Инна, а как делать раствор, покажешь?

Всего разок она уколется. А дальше только с «жар-птицей». И то до тех пор, пока порошок не закончится. А больше к Инне ни-ни…

На Кочумскую свалку Коваля отвезли еще вечером. Там у Ильи свой человек, в сторожке в подвале попридержит, пока кто-нибудь за ним не приедет.

А приехать за ним должны люди Егеря. Но это случится после того, как Илья позвонит посреднику, сообщит ему о захвате Коваля. И, конечно, вежливо так попросит произвести расчет…

Он позвонит. Но сначала нужно провернуть одно дельце. Возле заброшенной фермы на берегу озера…

Эта идея пришла в голову Валере. Видно, обильный секс активизировал его умственную деятельность…

Место они знали хорошо. Отсюда отлично просматривалась дорога, на которой в любую минуту могли показаться машины с братвой Коваля…

Диву по имени Мила приковали наручниками к батарее на кухне. И нарочно, уходя, бросили несколько ключевых фраз, рассчитанных на ее уши. Дальше расчет шел на то, чтобы братки Коваля как можно скорее узнали об исчезновении своего главаря.

Не соврала Инна, любовница Коваля пришла к ней после занятий. И она знала, где прячется авторитет. Только страх как не хотела колоться. Пришлось доставать шприц-тюбик. После внутривенного вливания язык ее развязался. И на квартиру к любовнику своему повела. А захватить его не составило особого труда.

Аську отпустили сразу же, как увезли Коваля. Она, конечно, молчать не станет, поднимет шум. Братки всполошатся, отправятся на квартиру к Инне, а там Мила. Она и должна сообщить о подслушанном. Братки на всех парах двинут к ферме и нарвутся на засаду. За каждого убитого по десять тысяч долларов. Больше трупов — больше денег…

Только прождали всю ночь, а братков нет. Мила, может, и слышала разговор. Но она все еще под кайфом была. Вдруг не придала ему значения?..

Наступило утро. А братков все нет. Пора снимать засаду. Но Кривоконь медлил. А вдруг только утром осмыслит подслушанный разговор? Но сообщит ли она Инне?

За ночь он и его помощники оборудовали на подступах к ферме позиции. Так жаль было их покидать, не использовав. Но, похоже, все к этому идет.

— Объект в секторе обзора! — послышался голос наблюдателя в наушнике радиопереговорного устройства. — Четыре самовара…

Эта фраза означала, что появились братки. Замечены их машины. Значит, не напрасно они просидели всю ночь в засаде.

Илью охватил боевой азарт. Он привел к бою «СВД» и прильнул к окуляру прицела.

После того, как они покинули квартиру Инны, он переоделся — облачился в свой костюм. А потом снова пришлось менять одежду. Сейчас на нем армейский камуфляж, как и у его помощников. Не дело вести позиционный бой в костюме за полтысячи долларов.

Илья глянул в прицел. И увидел четыре машины. Джип «Чероки» и три «БМВ». Если в каждой по четверо, то дело придется иметь сразу с шестнадцатью боевиками. А если по пятеро, то с двадцатью. Не многовато ли для четверых бойцов?.. Может, и много, но Илья так не думал. Он профессионал, его помощники тоже. Доморощенным бандюкам до них расти и расти. К тому же на их стороне внезапность. Да и сюрпризы кое-какие тоже кое-что значат…

На кнопку пульта дистанционного управления Кривоконь нажал, когда головной джип поравнялся с поваленной сосной. Огненный столб с грохотом вырвался из-под земли и подбросил машину высоко вверх. Она поднималась, разваливаясь на куски. Вторым взрывом разворотило задницу «БМВ». Третий громыхнул вхолостую: машина, которой он предназначался, вовремя тормознула. Но ударной волной ее накрыло, и осколки ветрового стекла должны иметь убойную силу.

В развороченном джипе не уцелел никто. Из «БМВ» с разбитым задом выскочили двое. Из третьей машины — трое. Из последней сразу пятеро. Итого десять боевиков. Трое с короткоствольными автоматами, остальные с пистолетами. На ближний бой рассчитывали, а их на дальней дистанции остановили. Двести метров — куда им со своими пистолетами. А вот автоматы — это серьезно…

Илья отбросил в сторону пульт, прицелился, надавил на спусковой крючок. Грохнул выстрел, и пуля врезалась первому автоматчику прямо в лоб. Рядом выстрелил Валера, и упал, обливаясь кровью, еще один вражеский стрелок. Ударил пулемет «ПКМ» Саши. Выплюнул кумулятивную гранату «РПГ-7» в руках Коли.

Боевики еще не успели рассредоточиться, а их ряды покинули четверо. Гранаты достали еще одного. Остальные пятеро в атаку идти не рискнули. Беспорядочно отстреливаясь, они отступали к спасительной для них ложбине. Но добраться до нее удалось только троим.

Все, бой закончен. И сразу заработала портативная кинокамера в руках Валеры. Сначала он заснял поле боя издали. Затем вместе с Колей и Сашей направился к уничтоженным машинам. Илья прильнул к оптическому прицелу — нужно, если вдруг что, поддержать ребят. В машинах и возле них могли остаться недобитки. Их добьют, а заодно заснимут на пленку уничтоженных боевиков, чтобы затем засвидетельствовать перед посредником Егеря свой успех.

За каждого покойника десять штук баксов — эта формула была в голове у Ильи, когда он связывался по «сотке» с человеком Егеря. И семьдесят тысяч за Коваля, к которому они все сейчас отправятся.

Жора Банников когда-то служил в милиции старшиной дорожно-постовой службы. На хорошем счету числился. Пока к горькой не пристрастился. И пошла жизнь по кривой. Спился, с работы вылетел. До свалки докатился. Хорошо, не в категории бомжей оказался. Но все равно близко к ним подобрался. Сторожем он при свалке, вагончик у него с пристройкой. Ружье-одностволка для защиты от расхитителей помойной собственности. А еще у него есть свой штат охранников — те самые бомжи. Их городок из нескольких ржавых вагончиков неподалеку.

Пьет Жора и сейчас. Но службу знает. И когда ему привезли какого-то крепыша с глазами уголовника, он понял — к бутылке сегодня прикасаться нельзя. Как зеницу ока беречь надо этого парня. Ребята знакомые за его сохранность деньги дали. Аж двести долларов. Баксы надо отработать сполна.

Но выпить жуть как хочется. А потом, у Жоры есть помощники. Жгут и Кныш. Два бомжа Но преданы ему как собаки. Их он и оставил в пристройке наблюдать за пленником.

А сам… Ну почему бы и не выпить, если служба организована как надо?..

Коваля сейчас абсолютно не интересовало, кто и как его сдал этим уродам, которые его сюда привезли. Его волновало одно — как выбраться из этой темной вонючей подсобки.

А как выбраться, если в соседней комнате-загашнике мужик с ментовской рожей сидит, ружье у него. А сам Коваль по рукам и ногам связан. Крепко связан. Тонкими и чертовски прочными ремешками. И узлы наложены хитро — при каждом неосторожном движении ремешки еще сильней вгрызаются в плоть…

Мужик с ружьем, похоже, собирается забухать. А подсобку вдруг заполнили какие-то вонючие уроды с дебильными взглядами. Мля, да это же бомжи. Писец, в натуре, Коваля бичи караулят. Опупеть не встать!..

Бомжи сидели молча. И сверлили его алчными взглядами. Коваль тоже ничего не мог им сказать. Рот его был залеплен скотчем. А смотреть на них ему было тошно.

Шло время. Мужик за перегородкой все чаще прикладывался к бутылке. Нет-нет, он заходил в подсобку. И с каждым разом его штормило все сильней.

А потом он заснул. Как сидел за столом, так и заснул. Бомжи убедились в том, что он спит. И приступили к делу. Коваль чуть не задохнулся от возмущения, когда их грязные лапы начали шарить по его одежде. «Черти» искали бабки, золото. Вот один бичара добрался до его золотого цепка, сорвал его. Второй стянул с пальца золотой перстень-печатку.

Но на этом бомжацкий шмон не закончился. Один бич сумел забраться в задний карман брюк. Достал оттуда двадцатидолларовую купюру. На этом все — больше им нечем поживиться.

Только бомжи вошли в раж.

— Давай штаны с него снимай, — прошептал один другому. — Фирма штаны, американский джине…

— И рубаха хорошая, и куртка…

— Ну так… Только как снять? Он же связан…

— Да херня, развяжем…

Впервые жизни Ковалю понравились бомжи. Вернее, он был в восторге от хода их деревянной мысли.

Приступ жадности лишил бомжей рассудка. Они сначала пытались распутать узлы. Но те оказались слишком крепкими. Поэтому появился самодельный нож. Раз, и срезаны путы на ногах. Два, и у Коваля свободны руки.

Разумеется, он не позволил раздеть себя.

Первым делом он перехватил руку с ножом. Потянул на себя бомжа. И с силой врезал ему головой в переносицу. Тот только тихонько вскрикнул и затих.

— Э-э, ты чо! — попятился второй бомж.

Но и с этим разговор был короток. Коваль поймал его голову, сжал ее руками как арбуз и с силой насадил ее на коленку. И для верности бацнул еще разок.

Бомжи в отрубе. Коваль даже не стал забирать у них цепок и «гайку». Не до того, да и время поджимает. Сейчас главное — с мужиком сладить.

Впрочем, за это он мог не переживать. Мужик спал, навалившись на стол. Ружье стояло рядом. Для спокойствия души Коваль взял ружье да саданул мужика прикладом по голове.

Все, теперь можно уходить. Только цацки свои забрать надо…

На дворе ночь… Хотя стоп, никакой это не двор. Это свалка. А вокруг свалки лес. Но есть же дорога. А значит, можно уйти.

И Коваль направил свои стопы в столицу, в родной район.

Егерь чувствовал себя хорошо. Поздний подъем, зарядка, водные процедуры, плотный завтрак, кофе с сигаретой. А потом приятное общение с массажисткой. Все это хорошо поднимает настроение. А тут и Максик спешит к тебе на поклон с блестящими глазами.

— Все, босс, достали Коваля…

Так и есть, новость хорошая.

— Живьем?

— Точно.

— Где он?

— В надежном месте.

— А конкретно?

— Кочумская свалка… Там сторожка есть, туда Коваля и запихнули.

— А какого хрена он там? Сюда его тащить надо.

— Им профи занимались. А их так просто с панталыку не собьешь… Сначала деньги, потом Коваль… Короче, бабки на свалку надо привезти.

— Ну так и вези…

— Да твоего совета хотел спросить.

— А, ну да… Короче, ты за Ковалем езжай. С бабками… С Кирпичом состыкуйся, пусть самых крутых бойцов сообразит… Десятка, пожалуй, хватит.

— Там это, на свалке машины работают. Если Коваля того, то можно потом в мусор загрести. В жизнь не найдут… И еще, — взгляд Максика продолжал светиться. — Профи передали, что они завалили четырнадцать боевиков Коваля. Есть видеокассета, как свидетельство…

— Это хорошо… Плохо другое, четырнадцать боевиков — это ж сто сорок тонн баксов…

— И за Коваля семьдесят…

— Итого, за двести штук зашкаливает… До фига…

— Зато с Ковалем все, и кодлана его больше нет… Вся его территория наша…

— И все равно до фига… Ладно, зато мы живы. А бабки — дело наживное.

Только он это сказал, как зазвонил мобильник. Максик приложил трубу к уху.

— Да… Ну что ж вы так… Хорошо… Да, договорились… Все…

Он сложил трубку и посмотрел на Егеря.

— Что-то случилось? — спросил тот.

— Да профи звонили. Сказали, что Коваль ушел…

— Какие же они на хрен профи, если от них можно уйти? — зло спросил Егерь.

— Так получилось… Они сказали, что достанут Коваля. И бабки за тех четырнадцать бойцов просят передать вместе с бабками за Коваля…

Такая схема оплаты киллерских услуг вполне устраивала Егеря. Хотя, конечно, было бы куда лучше, если бы этим профи вообще не надо было платить…

Инна смотрела на него как на привидение. От изумления ее глаза едва не вывалились из орбит. Уже не чаяла увидеть его живым.

— Игнат! — завизжала она, бросаясь ему на шею.

В квартире она была не одна. Клоп, Фикс, Соболь и Чебурек, пацаны из его команды. Они, конечно, обрадовались Ковалю. Но лица их оставались мрачными.

— Никого больше нет, — ошарашил его Клоп. — Только мы одни остались…

— Тебя это, какие-то уроды загребли, — начал объяснять Фикс. — Ну, мы чисто в непонятках. Хрен его знает, где тебя искать… А потом вот Милка, подруга ее, — он кивнул на Инну, — наколку нам дала. Типа, она базар тех уродов сняла. Они промеж себя терли, что тебя на какой-то ферме заныкать хотят. Короче, по ушам нам проехала, а мы лапшу-то и схавали. Чисто всей толпой на ферму щиманулись. А там засада. Две тачки на минах сковырнулись, а потом снайперки долбанули, пулемет опять же, гранатой нас шуганули. Короче, дали просраться. Все пацаны полегли, только вот мы продернуть и смогли…

— Думаешь, Милка спецом у вас на ушах потопталась? — после долгой паузы спросил Коваль.

Он все еще не мог поверить, что, кроме этих четырех «быков» под рукой у него нет никого.

— Да без базара… Потому мы и здесь… Думаем, брать Милку или нет…

— Брать, — решил Коваль.

Милка, конечно, баба клевая. И трахается не слабо. Но сука она. Нарочно к нему приклеилась. Чтобы сдать потом. И сдала ведь, тварь. А потом еще дезу пацанам слила. Мол, на ферме какой-то Коваля держат. Вот толпа туда и повалила. Да на засаду напоролась. Почти всех пацанов положили. И все из-за этой суки…

— Брать! — еще раз сказал Коваль. — Только не сейчас. Чуть позже… Сейчас нужно решить, как самим дальше жить…

Охота на Милку — это время и силы. А у Коваля сейчас нет ни того ни другого. Четыре бойца под ним — это всего ничего. Но у него есть нычка с оружием. И команда — что-то вроде трудовых резервов. Надо только бросить клич, и под ружье встанет около десятка молодых, не оперившихся еще, но достаточно крепких и боевых бойцов.

Нужно срочно подниматься, собирать и наращивать силы. А потом на очереди Милка. А вдруг через нее можно будет выйти на Егеря и его исполнителей? Чем черт не шутит.

Ковалю вдруг показалось, что от умственного напряжения его голова сейчас задымится. Уж больно много мыслей закрутились одновременно…

«Секспирина» хватило ненадолго. А потребность в нем не отпала. Напротив, возросла.

Мила делала укол сразу, как только муж уходил на работу. Порыв бешеной страсти удовлетворяла вибратором. Потом она вводила в себя раствор, когда муж ложился спать. Но он едва успевал заснуть, как она набрасывалась на него. Хорошо, она умела играть, скрывать волны кайфа, бушевавшие в ней. И Веня не догадывался, что она наркоманка… Пока не догадывался… Да, она наркоманка. И она уже отдавала себе в этом отчет.

Надо было срочно с этим завязывать. Но она уже знала, что сил на это не хватит…

Когда порошок кончился, она поехала к Инне.

— Ты? — удивленно посмотрела на нее подруга, когда она предстала перед ней.

— Что, не узнала?

Да, она наркоманка. Но необратимых изменений, какие дает наркотик, в ее внешности не наблюдается Или пока не наблюдается…

— Да узнать-то узнала… Зря ты ко мне пришла! — сказала Инна, закрывая за ней дверь

— Почему?.. «Секспирина» нет?

Ею овладел безотчетный страх

— Да этого дерьма всегда достанем… Не любят тебя здесь…

— Кто не любит? — не поняла Мила.

— Да брата моего дружки Помнишь, ты разговор один подслушала…

Инна рассказала ей все. Вот тут Миле стало по-настоящему страшно. Она даже о порошке забыла.

Получается, она подставила бандитов. Из-за нее они в засаду попали. Четырнадцать человек погибли. За это ей могут вынести смертный приговор. Если уже не вынесли…

— Но я ни в чем не виновата! — в ужасе воскликнула Мила. — Я в самом деле слышала разговор. Честно!

— Значит, те козлы тебя подставили, — решила Инна.

— Подставили… Точно, подставили! — схватилась за спасительную мысль Мила.

— Я тебе верю. А брат не поверит…

— Но у нас же с твоим Игнатом хорошие отношения…

— Чешуя все это. То, что он тебя трахал, значения не имеет… Короче, тебе исчезнуть надо. Игнат охоту на тебя вот-вот откроет. Как только сил наберется, так и откроет… В общем, исчезай…

— Да, я исчезну, — закивала Мила. — Уеду куда-нибудь далеко-далеко…

А может, и не надо никуда уезжать. Может, ей лучше всего запереться за бронированными дверями у себя дома. И сидеть тихо, как мышь. А чтобы не было страшно, ей нужен порошок. «Секспирин» — отличное средство защиты от страшной действительности. Уколоться и забыться. И если вдруг киллер к ней все же прорвется, то под кайфом умирать будет совсем нестрашно.

Миле отчаянно захотелось уколоться.

— Ты мне «секспирина» не продашь? — с мольбой посмотрела она на Инну.

— Тебе что, еще не надоело трахаться как мартовской кошке?.. Мне, если честно, надоело… Спокойного кайфа хочу.

— Я тоже так хочу… А что поделать?

— А героин на что? И после него сексоманкой уже не будешь… А кайф покруче.

— Героин… А он у тебя есть?

Мила даже обрадовалась. Теперь ее больше не будет рвать на части бешенство матки. А кайф даже круче. Красота!..

Инна продала ей порошок, показала, как делать раствор. Мало того, приготовила дозу и для нее. Они укололись на пару. И на душе стало так легко и хорошо.

У подруги задерживаться Мила не собиралась, да та и не предлагала. Она вышла из дому и медленным парящим шагом добралась до своей машины.

Она была под кайфом, но это, казалось, не мешает ей вести машину. «Ягуар» легко слушался руля. Магнитофон включать не имело смысла — внутри у нее была своя музыка…

Никакого Игната Мила не боялась. Ей было все равно. В таком состоянии и умереть не страшно.

Она тронула машину с места. Сквозь пелену кайфа она должна была следить за дорогой. Ей вовсе не хотелось заниматься этим. Хорошо, если бы машина сама могла ездить. Но ее нужно вести. И Миле приходилось быть внимательной.

Ей удавалось соблюдать правила дорожного движения. Но она не заметила, как через пару кварталов от дома Инны ей в хвост пристроился черный «БМВ»…

— Гад буду, это ее тачка! — завопил Соболь. — Это она, чувиха эта…

Коваль был весь в делах. Ему сейчас не до Милки. Но раз она сама прикатила в его район, почему бы ее не взять? Перехватить ее тачку по дороге домой, загрести с собой. И поговорить по душам…

Это было его первое появление на свет за последние три дня. Все это время он прятался на тайной квартире. Страшно было снова попасть в руки тех чертовых профи. А они ведь наверняка его опять ищут.

На осадном положении он. Но это не мешает ему действовать. Как он и ожидал, на место убитых пришли новые «быки». Числом больше десятка. Крепкие парни. Неопытные, правда, но есть Клоп, Фикс, Соболь и Чебурек. Они втемяшат им в чайники, что и как надо делать. И «стволы» есть. Если что, будет чем отбить наезд…

Жизнь налаживается. Еще бы Егеря достать. А вдруг через Милку на него можно будет выйти?..

— За ней, — велел Коваль.

И Клоп направил машину за спортивным «Ягуаром».

Но далеко «БМВ» не проехал. Вдруг его резко бросило в сторону. Клоп ударил по тормозам.

— Бляха! — заорал он.

— Что там?..

— Да колесо…

Коваль открыл дверцу, не выходя из машины, глянул на правое заднее колесо. Точно, покрышка всмятку.

Пока меняли колесо, к ним подъехала «девятка» с молодыми «быками».

— Ты знаешь, где живет эта сучка? — спросил Коваль у Соболя.

— Да, адресок записан, — кивнул тот.

— «Стволы» при себе?

— Куда уж сейчас без них…

— Вот и отлично. Поезжайте с Клопом и постарайтесь перехватить ее возле дома. И сюда волоките…

— Заметано! — кивнул Соболь.

— А я знаю короткий путь, — добавил Клоп.

— Ну и ништяк… Вы у меня пацаны самые толковые. Справитесь… Ну все, действуйте…

Коваль пересел в «девятку». Дождался, когда «БМВ» с новым колесом отправится в путь. И только после этого велел своему водителю трогаться.

Глава третья

Сегодня утром Никите позвонили из милиции. Сказали, что нашли труп девушки. Может, это и есть та Марта, которую он ищет?..

Со своими поисками он уже забодал всех. С помощью Светлова он официально зарегистрировал свою деятельность. И на правах частного сыщика установил связь с милицией, с больницами, моргами. Если вдруг какой-то неопознанный труп девушки лет двадцати — сразу звонок ему.

Но и на этот раз девушка оказалась не Мартой. И слава богу!

Он возвращался домой с легкой душой. Но это не значило, что он ослабил внимание за дорогой.

Его реакция была на высоте. Поэтому на перекрестке перед домом он вовремя затормозил, пропустил мимо себя роскошный «Ягуар», который шел с явным нарушением правил. Как бы в подтверждение своей неправоты спортивная машина начала тормозить. Ее занесло, и она врезалась боком в фонарный столб.

Хорошо, место было тихое. Машин почти нет. А то бы какое-нибудь авто могло отрихтовать «Ягуару» зад. Но все обошлось. Побитая машина застыла возле столба. Никита остановил свою «восьмерку» рядом. Вышел.

Из «Ягуара» вылезла женщина. Елки-палки! Да это же его старая знакомая. Соседка с верхнего этажа.

Отсутствующий взгляд, узкие зрачки, какая-то неестественность в движениях. Она с трудом узнала Никиту.

— А-а, это ты! — глядя куда-то в пустоту, небрежно сказала она.

Да она, похоже, обколота. Она наркоманка!.. Кто же под кайфом садится за руль? Да еще такой мощной машины, как «Ягуар».

Сегодня соседка не казалась сексуально озабоченной. Мало того, она почти не реагировала на Никиту. Она стояла возле своей машины и пустым взглядом смотрела на ее стесанный бок. И ничего, казалось, не понимала…

Никита хотел сказать пару ласковых слов по поводу ее водительских способностей. Но вдруг появился черный «БМВ». И резко затормозил рядом с «Ягуаром».

Из машины выскочили два бритых затылка. Оба крепыша не обращали на Никиту никакого внимания. Их интересовала только его соседка. Они схватили ее и потащили в свою машину.

А ведь зря они не приняли Никиту в расчет. Надо отвечать за свои ошибки.

— Ну-у, борзота! — протянул Никита.

И когда крепыши с соседкой на руках поравнялись с ним, резко ударил одного костяшками пальцев в висок. Не очень сильно ударил, но с расчетом. Крепыш не помер, но вырубился. И повис на молодой девушке…

— Эй, ты чо, в натуре! — непонимающе уставился на Никиту второй крепыш.

Он резко отшвырнул от себя жертву. И сунул руку за борт куртки. Только Никита не стал ждать, когда он достанет ствол.

Никита шагнул вперед, в движении принял боевую стойку. В удар он вложил всю свою мощь. Голова крепыша содрогнулась под его кулаком, хрустнула какая-то кость. Крепыш кулем опустился на землю.

Никита быстро обыскал обоих. Точно, у каждого под курткой по волыне. Обыкновенные «тэтэшки». Он вынул магазины, забрал их с собой. Не нужны ему эти пистолеты. Вдруг они «замазаны»? А потом, у него с оружием проблем нет. Почти не тронутый арсенал вернулся в гараж, занял место в тайнике…

А оружие Никите понадобится. Он это понял, как только поднял руку на первого крепыша.

Это братки. Они же бандиты. И если они проиграли первый раунд, обязательно постараются взять реванш во втором. Пристрелить бы их обоих. Но Никите что-то не хотелось убивать… Да и на месте этих братков появятся другие. Всех не перестреляешь… Хотя это еще как сказать…

Соседка тупо смотрела на Никиту. Она, казалось, совершенно не понимала, где она и что с ней происходит.

— Пошли!..

Никита схватил ее под руку, потащил к своей машине. Запихнул ее в салон, сам сел за руль. И поехал к дому, до которого и пешком недолго идти.

— А моя машина? — тускло спросила она.

— Потом заберешь.

— А если меня убьют?

— Тогда не заберешь… А тебя что, могут убить?

— Могут, — кивнула она.

— Твой муж дома?

— На работе…

— А кто дома?

— Никого…

— Прислуга есть?

— Да. Горничная…

— От нее толку мало… Короче, я забираю тебя к себе… Кстати, как хоть тебя зовут?

— Мила…

— Никита…

Они въехали во двор дома, остановились возле подъезда. Никита вышел из машины, помог выбраться Миле. Они поднялись на лифте к нему на этаж, вошли в его квартиру.

Никита закрылся на все замки. Мила сама зашла в гостиную, удобно устроилась на новом диване. И расслабилась. На ее лице заиграла блаженная улыбка. Она тащилась от своего наркотического состояния.

Пусть балдеет. Но и пусть на вопросы отвечает.

— Ну, рассказывай, что за история, в которую ты вляпалась?..

Никита тоже удобно устроился, но не на диване, а в кресле. На столик рядом с собой он положил пистолет. Под газетку его спрятал. А вдруг братки срежут дверь автогеном и ворвутся в квартиру?..

— Попалась я, — сказала Мила. — Как дура попалась…

Она будто перестала ловить кайф. Потускнела, сжалась в комок. В глазах появился страх.

— А именно?..

— С подругой школьной встретилась. Она меня «жар-птицей» угостила… Это такое дерьмо, от которого на мужиков бросаешься, как мартовская кошка…

Никита усмехнулся. Он вспомнил, как Мила устроила стриптиз в его квартире. Точно, кошка во время течки…

— А теперь вот на героин меня подсадила…

— Ты наркоманка?

— Нет, что ты…

Если отрицает, значит, уже попала под наркотическую зависимость. Но ведь братки охотятся за ней не из-за того, что она подсела на героин…

— А почему эти жлобы хотели забрать тебя с собой?

— Это не жлобы. Это бандиты… Спасибо за уточнение!.. А то Никита не знал, с кем ему пришлось схлестнуться.

— И что они от тебя хотели?

— Тут целая история…

— А я не спешу…

— В общем, есть один бандит такой. Моя подруга его сестра. Игнат его зовут. А кличка Коваль. За ним какие-то дядьки крутые охотятся. К Инне приходили. А я у нее была. Они нас пытали. Но я-то не знаю, где Игнат. А потом девчонка пришла, которая все знает. Они ее с собой забрали. А при мне двое сказали, где они собираются Игната держать, когда найдут. Ну, я и сказала об этом его дружкам. Те за Игнатом поехали, а их всех постреляли…

— Засада?

— Да, в засаду они попали… И теперь все думают, что я нарочно их туда заманила…

— Тебя подставили.

— Да, я знаю… Теперь за мной охотятся…

Миле стало страшно. Под воздействием наркотика страх усилился. Она закрыла лицо руками, упала на диван, зарыла лицо в подушку.

Никита накрыл ее пледом. Дал отлежаться. Через пару часов она снова могла разговаривать.

— Как мне теперь быть?

— Странный вопрос, — пожал плечами Никита. — У тебя муж крупный бизнесмен. С охраной ездит. Пусть и тебе телохранителей наймет.

— Но ему ведь надо обо всем рассказать…

— Так в чем же дело?

— Я боюсь… Я боюсь, что он все узнает… Он ничего не должен знать!

— Сама обратись в частную охранную фирму. Пусть возьмут тебя под охрану…

— А где мне найти такую фирму? Прежде чем ответить, Никита долго думал. Взвешивал в уме все «за» и «против».

— Вообще-то я сам представляю примерно такую фирму. У меня и лицензия есть.

— Как здорово! — оживилась Мила. И с надеждой посмотрела на него.

— Я видела, как вы бандитов побили. И человек вы, я вижу, хороший. Я вам доверяю… Если бы вы, Никита, только согласились…

— Хорошо, я могу взяться за это дело… Но, сама понимаешь, это будет стоить…

В конце концов, он официально зарегистрировал свою деятельность. Только от нее одни убытки.

— Сколько?

— Ну, думаю, полета долларов в день меня устроит…

— Всего-то, — услышал он от Милы.

В этом «всего-то» приятное удивление. Значит, пятьдесят долларов в день — это мало. Но цену Никита поднимать не стал. В принципе ему достаточно было и этого.

Но все же он кое-что добавил.

— И с тебя еще расходы на видеокамеру…

— Зачем?

— Я буду наблюдать из своей квартиры за подступами к вашей. И если вдруг опасность, я вовремя отреагирую на нее.

— Значит, вы будете находиться в своей квартире?

— А ты думаешь, я буду пропадать у тебя? Тебе что, нужны проблемы с мужем?

— Да нет…

— То-то же. Поэтому я буду у себя. А ты у себя… "

— Да я носа не покажу из своей квартиры…

— Вот и отлично.

— А там Егерь добьет Игната. И все успокоится…

— Какой Егерь? — не понял Никита.

— Не знаю, — пожала плечами Мила. — Знаю, что Егерь такой же бандит. У них война с Игнатом. Из-за наркотиков, что ли…

— Егерь, говоришь… — пробормотал себе под нос Никита.

Неужели тот самый Егерь? Бандит… Наркотики… Все сходится…

Этот гад изуродовал Марте жизнь. Из-за него, ублюдка, она стала на кровавый путь. Из-за него ей пришлось убить родную сестру. Марты сейчас нет. Она исчезла. Возможно, ее задавила тяжесть морального груза. Возможно, она наложила на себя руки. Никите без нее не жизнь. Он страдает, мучается. А этот гад живет себе спокойно и в ус не дует. Еще и войны криминальные ведет. Герой…

Нужно добраться до этого урода. Нужно отомстить ему за изуродованную жизнь Марты…

Но сначала Коваль, главарь бандитской группировки, которую давит Егерь…

Никита проснулся ночью. Тишина — аж в ушах звенит. И где-то далеко кто-то кому-то что-то сказал. Едва слышно. Но внутренний локатор среагировал именно на этот звук.

Он соскочил с постели. Рука сама подгребла с полу пистолет. По-кошачьи мягким шагом он подошел к двери, глянул в глазок.

У него был с Милой разговор про скрытую видеокамеру. Но дальше разговора дело пока не пошло. Только завтра он сделает заказ. А сегодня придется пользоваться старинным методом обзора.

На площадке стоял парень. Довольно крепкий на вид. Зеленые штаны, кожаная куртка, бритый затылок. А потом появился второй. Он спустился с верхнего этажа, на котором находится квартира Милы.

Никита заключил с ней контракт. Придется отрабатывать.

Он бегом метнулся в кухню, схватил мусорное ведро, сунул туда пистолет. И подбежал к двери. Открыл ее. Парни все еще стояли на площадке.

Никита вышел из дому с сонным видом. С мусорным ведром. Майка на нем, семейные трусы. Ничего подозрительного. Но парни насторожились. Один очень пристально всмотрелся в его лицо.

Никита помог ему оторвать от себя взгляд. Неуловимо быстро его кулак вырвался вперед и врезался ему в переносицу. Глаза захлопнулись. Парень отлетел к стене, больно стукнулся об нее затылком. И начал медленно оседать вниз.

А Никита уже выхватил из ведра пистолет. Сунул ствол под нос второму крепышу.

— Привет, голубок!

— А-а… — ошарашено протянул тот.

— Вот тебе и «а»…

Никита сунул руку за борт его куртки. Под мышкой в кобуре пистолет. «ТТ» без глушителя. Было бы глупо не забрать его себе.

— Прошу! — Никита показал братку на открытую дверь своей квартиры. Тот сделал шаг вперед.

— Куда?.. А братуху своего что, забыл?..

А братуха уже начал приходить в себя. Крепыш подхватил его под руки и втащил в квартиру. И тут же рухнул на него. Никита рубанул его по шее рукоятью пистолета. И другому тоже досталось. Пусть оба побудут в отрубе, пока он будет их связывать.

Впрочем, долго возиться с ними не пришлось. У Никиты были веревки, узлы он умел вязать быстро и крепко. И скотч у него имелся.

У обоих крепышей было оружие — «ТТ» без глушителей. На киллеров не похоже. Но что-то они делали возле квартиры Милы.

Никита привел в чувство одного. Второй пришел в себя сам.

— Кто такие? — спросил Никита.

— Да мы просто… — заканючил один.

— Ага, просто поссать вышли. А тут я. Так?..

— Ну не совсем…

— Ладно, короче, басни маме своей рассказывать будете… Зачем вас Коваль сюда послал?

— Какой Коваль? — выпучил глаза второй крепыш.

— Ты лучше спроси, что с тобой будет…

— Что?

— Я тебя убью, — как о чем-то обыденном сказал Никита.

Его голос звучал спокойно. Пугающе спокойно.

— И тебя убью… — Также пугающе холодно Никита посмотрел и на другого.

Оба братка вдруг сникли. Весь гонор сошел с них.

— В общем, устраиваю конкурс. Кто расскажет мне больше интересного, того оставлю жить. Кто мне не понравится, того придется убить… Ну что, начали?

Братки испугались еще больше. Но кроме страха в их глазах вдруг появилось желание говорить.

— Зачем вас Коваль сюда послал? — спросил Никита у одного.

— Да посмотреть, какая квартира тут у девки одной, — выпалил другой. — Типа, дверь какая, система защиты…

— Мила ее зовут… — перебил первый.

— Ну и что, посмотрели?

— Ага. Круто она живет. Дверь — моща. Да еще хрен к ней подберешься…

— А надо подбираться?

— Да Чебурек сказал, что надо…

— Кто такой Чебурек?

— Он у нас бригадир. А сам он под Ковалем, — сказал один.

— Мы совсем недавно у Коваля, — добавил второй. — Он нас к себе взял, когда всех его пацанов постреляли…

— Зеленые, значит, — усмехнулся Никита. — Значит, теперь и вас постреляют…

— Кто?

— Да я…

— Не, ну ты же сказал… — начал было один.

— Конкурс продолжается, — оборвал его Никита. — Кто вас ждет внизу?

— Да мы сами, вдвоем…

— Как выйти на Коваля?

— Да никто не знает. Он прячется, — сказал один.

— Я знаю! — выпалил второй. Видно, ему очень хотелось жить.

— Да ты чо, Кузя, — удивленно уставился на него первый браток. — Этого же не знает никто…

— А я знаю… Случайно узнал…

— Молодец, Кузя! — похвалил братка Никита. — Тебе выпал сектор «приз»…

— Как это?

— А ты представь две шкатулки. Одна пустая, в другой патрон. Какую ты выбираешь? Отвечай, быстро!..

— С патроном!..

— Отлично! Значит, придется тебя убить…

— Не, нуты чо!..

— Ты же сам выбрал патрон… Ладно, не трухай. Патрон холостой… А вот тебе, дорогой, — Никита посмотрел на безымянного братка, — секир-башка буду делать. Проиграл ты в конкурсе…

Никита заклеил ему рот скотчем. Затем выволок Кузю из гостиной в коридор. Развязал ему ноги. Схватил его за шкирку, помог принять вертикальное положение.

— Ну что, поехали?

— Куда?

— Как куда? К твоему Ковалю…

— А Славян?..

— Значит, твоего дружка Славяном звали?

— Почему звали?..

Никита вытянул руку с пистолетом, нацелил его в гостиную, где лежал на полу Славян. Два раза выстрелил. Жаль, испортил пол рядом с головой братка. Убивать его он не собирался. Не нужна ему лишняя кровь. А вот Кузю попугать нужно. Он-то не видел, куда попал Никита.

— Ты что, убил его? — Кузю от ужаса аж затрясло.

— А как же? Он же конкурс проиграл… Кстати, впереди у тебя суперигра. Проиграешь, отберу у тебя приз, который ты выиграл…

— Какой приз?

— Этот приз — твоя жизнь… Вот и соображай…

— А как выиграть суперигру?

— У тебя, брат, совсем мозги замерзли от страха. Суперигра — это правильно назвать адрес дома, где прячется Коваль…

— Я назову…

— Тогда пошли.

Чуть ли не в обнимку с Кузей Никита дошел до гаража, посадил за руль Кузю. Сам сел на заднее сиденье. Но прежде достал из тайника еще два ствола. «Глок» и «ТТ».

Машину Кузя выгонял со связанными руками. Оказывается, так можно. Никита избавил его от пут, когда сам закрыл гараж и занял свое место.

Всю дорогу Кузя держался за рулем спокойно. Успокоитель действовал, тот, который стволом давил ему в спину.

И вот они на месте. Старый пятиэтажный дом.

— Здесь живет Коваль, — убито сказал Кузя.

— Ты говоришь, он от кого-то прячется…

— Да, его ищут…

— Кто?..

— Понятное дело, киллеры… Он ведь с Егерем воюет…

— Егерь — это кто?

— Да козел один. Он на нашу территорию с наркотой лезет…

— Как зовут его? В смысле фамилия, имя…

— Да откуда я знаю?.. — задергался Кузя.

— Да ты не трухай. Это же не из суперигры вопрос…

А вообще Никита очень хотел знать, как зовут этого Егеря. Кто он такой — Егор Кучин или просто «одно-погонялец»?

— Как ты узнал, что Коваль именно здесь прячется?

— Да тетка у меня тут живет. Я случайно его увидел… Только я не знаю, в какой квартире он живет…

— Во-о, это, брат, номер!..

Впрочем, Никиту не очень расстроило это заявление. Он простоит здесь сколько угодно долго. И дождется, когда появится Коваль. Дальше дело техники…

Белый микроавтобус появился под утро, около четырех часов. Он остановился возле подъезда, в котором предположительно жил Коваль. Из машины выскочили четыре человека в униформе спецназовцев. И с автоматами наперевес влетели в подъезд.

Минут через десять они появились снова. И возвращались они с добычей. С каким-то мужиком на поводу.

— Блин! Да это же Коваль! — в ужасе сообщил Кузя.

— Ты его сдал? — с ехидцей спросил Никита.

— Да ты чо, в натуре?.. — задергался браток. — Сука буду!..

— Да ладно, угомонись… Не у одного же тебя здесь тетя живет…

— Менты! Гады! — зло выдавил из себя Кузя.

— Думаешь, менты? — спросил Никита.

— А то…

— А если ряженые?..

Коваля запихнули в микроавтобус. И автоматчики всосались туда же. Машина тронулась с места, двинулась к выезду со двора.

— И мы за ними, — сказал Кузе Никита. — Только фары пока не включай…

Кузя грамотно сел на хвост. Подождал, когда микроавтобус свернет за угол, исчезнет из вида. И только после этого сорвал машину с места. Вырулил на трассу, по которой уходил микроавтобус.

Он довел его до Кольцевой автострады. И дальше продолжал висеть на хвосте. А потом свернул за ним на какую-то второстепенную дорогу.

— Блин, да они же на свалку прут, — сказал Кузя.

— На какую свалку?

— Да на эту, на Кочумскую. Коваля в прошлый раз там держали. И сейчас везут.

— Ты знаешь, как куда ехать? — спросил Никита.

— Ну…

— Тогда тормози… Дорога пустая — наша машина бросается в глаза…

Никита очень хотел надеяться, что неизвестные похитители Коваля не заметили у себя на хвосте белую «восьмерку».

— Принимай товар, Жорик-мажорик!

Илья Кривоконь с силой впихнул связанного Коваля внутрь сторожки.

В прошлый раз он чуть не пришиб Жору. Нажрался, идиот, двум бомжам поручил Коваля стеречь. А те напортачили. За что по шарам и получили. Да ляд с ними, с теми бомжами. Плохо, что Коваль ушел.

Но ничего. Илья со своими ребятами выследил его. И снова в оборот взял.

— Теперь я лично его буду стеречь! — засуетился Жора.

— Ага, размечтался! — расхохотался Валера.

— Сами будем его стеречь, — сказал Коля.

Коваля запихнули в подсобку. Туда же втиснулся и Саша Ягодкин. Ногой на него для верности наступил. Не убежит.

А Илья взял мобильник и связался с посредником.

Максик появился рано утром. Егерь еще толком не проснулся, а он к нему с докладом.

— Тут профи звонили, — сообщил он. — Сказали, что взяли Коваля…

— Живьем?

— Живьем… Все на той же свалке. Теперь лично его охраняют… Но у них дела. Просят, чтобы Коваля быстрей забрали…

— Да мне их дела до фонаря… Но на Коваля посмотреть хочу.

— И деньги нужно привезти. Двести десять тысяч долларов.

— Слишком много, — поморщился Егерь.

Много. Да деваться некуда. Договор есть договор. А профи обижать нельзя. Иначе на их прицеле может оказаться он сам. А ребята серьезные.

— Они четырнадцать бойцов ковалевских положили. А Коваль новых набрал… Где справедливость?..

— Так новые бойцы сырые, — поспешил заметить Максик. — Мы их одной левой…

— Этим ты сам займешься. Без профи…

— Как скажешь, босс…

— А за Ковалем я лично отправлюсь, — решил Егерь.

— Правильно, босс, — одобрил его решение Максик. — Посмотришь в глаза этому псу, плюнешь ему в рожу. И пулю в лоб. Там на свалке его и закопаем… Чего его сюда везти? Потом увозить…

Время — деньги. Время нужно экономить…

Илья и его люди уже успели переодеться. Теперь вместо камуфляжа на них снова сияли чистотой деловые костюмы. Только их импозантный вид не очень вязался с горами мусора на зловонной свалке. Зато они неплохо смотрелись на фоне братков Егеря, которые прибыли вместе с его посредником. Солидности им придавали пистолеты-пулеметы «кедр». А уверенность… Уверенными в себе они были всегда — а иначе нет смысла впутываться в те игры, в какие они играли.

Егерь взял с собой полдюжины бойцов. Все они вооружены неплохо. У всех помповые «дробовики» — вещь шумная и убойная. Но Илья не думал, что дело закончится пальбой. Иначе бы Егерь взял с собой куда больше боевиков…

Он мыслил правильно. Обошлось без инцидентов.

Посредник Егеря, интеллигентной наружности очкарик, сначала глянул на Коваля, удостоверился в его личности. Затем просмотрел запись на видеокамере, насчитал четырнадцать трупов. И, наконец, не проявляя агрессивности, отдал в руки Илье изящный кейс, в нем было ровно двести десять тысяч долларов. На всякий случай Илья пересчитал деньги, вытащил из первой попавшейся упаковки купюру, протянул Саше — тот был спецом в области валюты, определял подлинность долларов не хуже детектора. Все было в порядке — деньги не были липой.

— Мы останемся здесь, — сказал посредник Егеря. — А вы езжайте…

Илья примерно предполагал, зачем им оставаться на свалке. Побеседуют с Ковалем по душам, а потом, не отходя от кассы, зароют в куче мусора… Но это их проблемы. Как хотят, так пусть с ним и поступают.

Уезжали они на своем микроавтобусе. Не очень уютное ощущение, когда неподалеку от тебя десяток бандитов с мощными ружьями, а ты упакован в консервную банку. Но ничего, обошлось. От сторожки они отъехали беспрепятственно.

Егерю жаль было расставаться с деньгами. Но все-таки он пересилил свою природную жадность. Он понимал, что бесплатно в этом мире ничего не делается. Да и эти профи еще не раз могут ему понадобиться.

А потом, Коваль. Вот он, у его ног…

Перед Егерем был не тот самодовольный, напыщенный болван, каким он его видел на «стрелке». Тогда этот гад борзел не в меру — разборки с ним, типа, клеил. На ногах перед ним стоял, пальцы веером крутил, пацаны с «пушками» за его спиной громоздились. А сейчас стоит перед ним на коленях, растоптанный, униженный. Морда всмятку — пацаны на нем поразмялись, на руках наручники.

— Ну так чо, Коваль, можно моим людям на твоей территории пастись?

Егерь балдел от чувства превосходства над ним. Он мог пнуть его ногой в морду, мог помочиться на него, и все без риска получить за это пулю.

— Нельзя! — зло процедил Коваль.

Знает, что от него уже ничего не зависит, а гавкает. Егерь не удержался и изо всех сил ударил его ногой в живот. Коваль захрипел, свернулся калачом и задергался.

Враг повержен, победитель потешил свою гордыню. Все, на этом спектакль можно заканчивать.

— В расход его, — кивнул Егерь бойцу, стоящему рядом с пленником.

Тот молча вынул пистолет. Но направить его на Коваля не успел.

Откуда-то справа, из-за кучи мусора, послышались выстрелы. Один, второй, третий…

— Мля-я! — застонал один боец.

И схватился за левую руку. Но тут же вспомнил про свой «узи». Он мигом сорвал его с плеча и начал стрелять в ту сторону, откуда прилетела пуля.

Остальные также открыли огонь. Но прежде все шестеро встали впереди Егеря, закрыли его своими телами.

Плотным огнем бойцы-телохранители загнали неизвестного стрелка за кучу мусора. Или даже убили его…

Егерю сначала стало страшно. А вдруг его убьют?.. Но потом он понял, что бояться нечего. Стрелок несерьезный. И его телохранители легко загнали такого в угол. Он с интересом наблюдал, как пули вспахивают кучу мусора.

А потом вдруг ситуация резко изменилась. На глазах у Егеря в спине одного бойца аккурат под левой лопаткой образовалась дырка. И почти в то же мгновение испортился пиджак на спине второго.

Егерь резко развернулся. И обомлел. На него надвигался какой-то бомж с замызганной рожей. В каждой руке у него по пистолету. И управлялся он ими виртуозно.

Когда Егерь повернулся к своим телохранителям, от ужаса у него подкосились ноги. Все шестеро лежали в позах трупов. И рядом с ними, седьмым, пристроился Максик. В руке у него был пистолет…

А Егерь был безоружен. Возможно, именно поэтому он до сих пор жив.

Жив он, но под прицелом. Оба пистолета были направлены на него.

— Ты чо, бомжара, в натуре? — попятился от убийцы Егерь.

— Я не бомж… — покачал головой Никита. — Это просто маскарад…

Вместе с Кузей он какое-то время наблюдал за вагончиком, где держали Коваля. А потом появился Егерь со своей свитой. Крутой импозантный мужик. Властный, уверенный в том, что весь мир принадлежит ему.

Никита и Кузя захватили какого-то бомжа — на свалке они роем роились. Никита раздел его, напялил на себя его рубище. Затем он дал Кузе пистолет, велел ему обогнуть место, где стояла сторожка, и в нужное время открыть беспорядочную пальбу.

Вялой пугливой походкой бомжа Никита медленно приближался к месту. Никто не обратил на него внимания. Ни свита Егеря. Ни те крутые парни, которые проехали мимо него на белом микроавтобусе.

Когда Никита посмотрел в ту сторону, где скрывался Кузя, и кивнул головой, тот начал стрелять. Несколько выстрелов, и голову в кусты.

Телохранители Егеря переключили все свое внимание на Кузю. И недоделок в очках, который постоянно крутился возле Егеря, также достал пистолет. Пострелять уродцу захотелось. Пришлось кончить и его…

Зато остался Егерь. Сейчас от его уверенности не осталось и следа. В штаны наложил дядя. В глазах страх, поджилки трясутся. Тряпка…

— Ты Коваль! — утверждая, сказал Никита. — Тебя я должен кончить…

— Да нет, нет, — заскулил Егерь. — Коваль — вот он…

И показал на крепыша, который уже не стоял на коленях, а сидел на земле. Распахнутыми от страха и удивления глазами тот смотрел на Никиту как на какого-то божка.

— Нет, это Егерь, — покачал головой Никита. — Егор Кучин…

— Егор Кучин — это я…

Теперь Никита знал точно, что перед ним тот самый подонок.

Появился Кузя. Герой. Голова задрана вверх, грудь колесом. В руке пистолет. Пришлось его немного обломать. Никита направил на него ствол, велел бросить оружие и сесть рядом с Ковалем. А то вдруг ему в голову придет подлая мысль прикончить Никиту…

Никита очень хотел устроить суд над Егерем. Но ему вовсе не хотелось, чтобы свидетелями этого процесса были Коваль и Кузя. Они будут слушать Никиту и Егеря, узнают о позоре Марты. А этого быть не должно.

У него было два варианта. Первый — прикончить Коваля и Кузю. А затем после объяснений пристрелить и Егеря. Второй вариант — оставить Коваля и Кузю жить. Кому нужна лишняя кровь? А Егеря забрать с собой. И уже где-нибудь в другой, более спокойной обстановке побеседовать с ним наедине. Затем вынести смертный приговор и привести его в исполнение.

Он мог бы прикончить Егеря без всяких объяснений. Но этот вариант отпадал. Егерь должен был знать, за что его собираются казнить.

— На землю, гад! — рыкнул на Егеря Никита.

Тот задрожал от страха. И послушно распластался по земле. И продолжал снизу вверх смотреть на Никиту. В глазах как будто удивление.

— Ты думаешь, мне нужен Коваль, — усмехнулся Никита. — Нет, мне нужен именно ты!.. Никита велел Кузе обыскать покойников.

— Только оружие не тронь, а то ведь сам знаешь, я стреляю быстро…

Кузя обыскал телохранителей Егеря. И нашел у двоих по паре наручников. Одной парой Кузя сковал Егерю руки, второй ноги. А потом еще соединили обе пары наручников кожаным ремнем. Егерь сложился пополам. О том, удобно ему или нет, Никита совершенно не думал…

Никита отпустил Кузю. Велел подогнать к месту машину. А сам подошел к Ковалю. Достал из кармана перочинный нож, вытащил лезвие.

Коваль нервно задергался. Видимо, он думал, что Никита хочет зарезать его. Только ошибся. Никита всего лишь перерезал путы на его ногах.

— А вот руки пока оставлю, — сказал он.

— Ты кто такой? — спросил Коваль.

— Вопрос правильный. На правильные вопросы отвечаю. Я Никита. Частное охранное агентство… Милу знаешь?

— Милу?!. Какую Милу?..

— А ты что, сразу забываешь женщин, с которыми спишь? И тех, которых потом собираешься убить?..

— А-а, Мила… А разве я ее убить хочу? Кто сказал… Я просто поговорить с ней хочу. Узнать, зачем она меня подставила…

— А ты меня спроси. Я все знаю…

— Ну?..

— Не сдавала тебя Мила. Ее просто подставили… Она абсолютно ни при чем. Я тебе говорю…

— Я верю, — кивнул Коваль.

— Жить хочешь? — с милой улыбкой спросил Никита.

— Да!

— Правильно, жизнь — это очень хорошая штука… В общем, ты не трогаешь Милу. Ты забываешь о ней. Я не трогаю тебя… Договорились?

— Да какой базар…

— Учти, обманешь меня, я тебе и слова не скажу. Сразу пулю в лоб… Ты мне веришь?

— Да…

— Ну и отлично…

Как только появилась «восьмерка», Никита подошел к ней. Скинул с себя бомжацкое рубище, достал свою одежду, оделся. Затем подошел к Ковалю, срезал ремни на его руках. И велел вместе с Кузей засунуть Егеря в багажник.

А потом они уехали. Кузя за рулем, Коваль рядом, а Никита сзади. Так было удобнее всего держать их под своим контролем. Пистолеты-пулеметы он выбросил. Но у него оставался просто пистолет.

Они уже были далеко от свалки, выехали на трассу, когда мимо них промчалась ментовская машина. Она свернула в сторону свалки. Неужели кто-то из бомжей вызвал ментов?.. Впрочем, Никиту это не волновало…

— В общем, мы с тобой, Коваль, договорились. Ты не трогаешь Милу. Я не трогаю тебя…

— Да не вопрос… Ты мне только скажи, братуха, зачем тебе Егерь?

— Егерь — это мой личный вопрос. И не переживай, он решится летальным исходом…

— Как это?

— Замочу я твоего Егеря.

— Может, я сам?.. Руки чешутся…

— Нет. Свои вопросы я решаю сам.

— А не отпустишь?..

— Нет.

— Ну и ништяк… Давай, братуха, встретимся где-нибудь. Поляна за мной. Посидим, поговорим, девок пощупаем, а?

— Я подумаю.

— Подумай, подумай…

Никита велел Кузе остановить машину. Тот послушался.

— А ты, братуха, подумай, как добраться до своего дома, — сказал Ковалю Никита.

Он высадил его на Кольцевой автостраде, сунул ему полета баксов на дорогу.

— Ну все, гуд бай!..

Коваль не возражал против того, что его не довозят к дому. Ему хоть на Луне сейчас высадиться, лишь бы живым.

Кузя оставался вместе с Никитой. Он повез его домой.

— Ты же знаешь, тебе нельзя быть с Ковалем, — сказал ему Никита.

— Почему?

— Ты сдал Коваля… Как ни крути, а ты его сдал… Или он такое прощает?

На этот вопрос Никита получил немой ответ. Кузя осунулся, голова его мелко задрожала. Понятно, Коваль предательства не простит. Но туг Кузю осенило.

— А может, он ничего не узнает? — с надеждой спросил он. — Может, ты ему ничего не скажешь?..

— Да я-то не скажу. А вот дружок твой… Этот, как его… Славян…

— Славян?!. Так ты ж его того…

— Да нет, жив твой Славян. Лежит сейчас в моем доме да на паркет писает…

Кузя тяжко вздохнул. Оказывается, он был совсем не прочь, чтобы Славян сгинул. Вот оно, бандитское братство. Все кенты, пока жареным не запахнет. Чуть что не так, как пауки в банке, начинают пожирать друг друга… Уж Никита это на своей шкуре прочувствовал…

— Твой Славян тоже сломался, — сказал Никита. — Тоже готов был Коваля мне сдать… Короче, я вас обоих отпущу. А вы где-нибудь заройтесь. Квартиру на другом конце города снимите, на работу устройтесь. А с бандитами завязывайте. Поверь мне, от них только худо…

Никита вспомнил Артемчика. Совсем еще зеленый пацан. Виталу предан был как собака. Единственный, кто не отвернулся от него в трудную минуту. Он шел с ним до конца. И чем ему отплатил Витал?.. Убийцу к нему подослал…

И Никиту пытался убить. И убили бы его, если б не Марта…

Марта, Марта… Ну когда же они будут вместе?..

Никита подогнал машину к дому. Егеря оставил в ней. Затем они с Кузей поднялись к нему в квартиру. Там их ждал Славян. Кузя развязал его. А штанишки свои тот постирал сам. И пол тряпкой протер, чтобы не воняло. Прав оказался Никита — не выдержал Славян, сходил под себя.

Никита отдал ему свои старые штаны. В них он и уходил вместе с Кузей. После недолгого нравоучительного разговора они оба посчитали правильным отколоться от Коваля. Решили держаться от него подальше.

Никита выпроводил братков. А сам спустился вниз. Загнал машину в гараж, закрылся, открыл багажник. И поймал затравленный взгляд Егеря.

— Ну вот и все, — как бы сожалея о его трагической судьбе, сказал Никита. — Буду тебя кончать…

— Что я тебе сделал? — в ужасе выдавил из себя пленник.

— Ты изнасиловал мою девчонку.

— Я?!

— Четыре года назад, тихий подмосковный городок. И девчонка-выпускница. Со школьного бала возвращалась. Ты, Рваный и Валек… Ну, вспомнил?

Хрип, который вырвался из груди Егеря вместо слов, дал понять, что этот гад вспомнил все.

— Рваный и Валек уже наказаны…

Страх парализовал Егеря. Он уже не мог и хрипеть.

— Теперь очередь за тобой…

Никита достал пистолет, щелкнул затвором, сунул ствол в рот Егерю.

— Ну вот и все…

Егерь забился в конвульсиях. Будто его уже пристрелили.

— Ладно, живи, — сказал Никита. — Пока живи…

Он пристрелит эту падаль ночью. Вывезет куда-нибудь за город и прикончит. А пока пусть этот мерзавец мучается мыслью о том, что ему придется сдохнуть из-за давнего своего греха, о которой он и думать забыл…

Никита заткнул Егерю рот грязной тряпкой, закрыл багажник, вышел из гаража. Затем поднялся к себе, закрылся на все замки. Решил немного передохнуть.

Никите повезло — он смог поспать до обеда. А потом его разбудил звонок. Пришла Мила.

Никита посмотрел на нее и понял — она под кайфом. Улыбка у нее блуждающая…

Глава четвертая

Илья Кривоконь за ночь глаз не сомкнул. А утром, сразу после расчета за Коваля, ему на работу. Но сонным он не выглядел. Как всегда, свеж и бодр. Кровь подогревала мысль о двухстах десяти тысячах долларах. Неплохо они заработали с ребятами на четверых. И целую банду вместе с главарем извели…

Но долго он не радовался. В первый же час он случайно узнал, что в районе Кочумской свалки обнаружено семь трупов. И среди них нет ни Коваля, ни Егеря…

Первое, что сделал Илья, — это поднял на ноги своих ребят. Он уже знал, что нужно делать…

Вениамин Алексеевич Кочергин готов был взвыть.

Его жена изменяет ему. Мила изменяет ему… Это что-то невообразимое…

Он стал замечать за ней неладное, когда вернулся из загранкомандировки. Бизнес у него — экспорт цветного металла. А иногда заключение сделок с иностранными партнерами требует личного присутствия. Вот и пришлось ему в очередной раз смотаться на недельку в Австрию. А там такие девочки… Нет, нет, он не изменял жене. Он просто сбивал давление в паху. Траханье на стороне — это чисто техническая процедура.

А вот с Милой у него все иначе. К ней он с душой. И как-то не очень думается с ней о сексе. В тот день он лежал на диване и больше думал о пиве… А она как одержимая набросилась на него.

Это стало повторяться каждый день. И с каждым разом усиливалось. Жена стала ассоциироваться у него с самой разнузданной шлюхой. И это навело его на мысль установить за ней наружное наблюдение.

Два сыщика из частного детективного агентства справились со своей задачей. Они узнали, что вчера Мила была у их соседа. И сегодня, в этот час она снова у него дома. Нетрудно угадать, чем занимаются мужчина и женщина, когда остаются наедине…

Вениамин сейчас готов был убить и жену, и ее любовника. Он немедленно отправился домой и прихватил с собой Костика, своего личного телохранителя. Этот парень предан ему. И под полой пиджака у него всегда пушка. Он не задумываясь пустит ее в ход по первому слову своего босса…

Мила просидела у него два или даже три часа. Все интересовалась, как он думает охранять ее.

— Все улажено, — говорил он ей. — Коваль тебя не тронет…

Утаивая ненужные подробности, Никита рассказал ей о встрече с Ковалем. Мила кивала. Но кивала бездумно. Оказывается, она его слушала, но совершенно ничего не понимала. И неудивительно, мозги у нее были под кайфом. Хорошо, что наркотик не действовал на ее передок. А то Никите пришлось бы отбивать сексуальное нападение.

И наконец Мила засобиралась домой. Никита открыл ей дверь Но выпустить не смог. Будто какой-то джинн из бутылки влетел в дом, сшиб его с ног, распластал по полу.

Какой-то крепкий мужик навалился на него. И ударил чем-то тяжелым. Свет померк перед его глазами.

Очнулся Никита в своей комнате, в углу рядом с тумбочкой для телевизора. Руки, ноги связаны, голова раскалывается от боли. А на диване удивительно знакомый мужчина. Да это же муж Милы…

Самой Милы нигде не было.

Ее мужа аж заколотило от бешенства, когда он увидел, что Никита очнулся.

— Ах ты, тварь!.. — заорал он на него. Но задницу от дивана не оторвал, не подошел к Никите, не пнул его ногой в лицо или в живот.

— За лоха меня держишь, ублюдок? — продолжал разоряться сосед. — Рога мне наставляешь, жену мою трахаешь?..

Он орал, даже стучал ногами. И не давал Никите рта раскрыть.

А рядом с ним, спиной к межкомнатным дверям, стоял крепыш в дорогом костюме. И он держал Никиту на прицеле. Семейная драма его абсолютно не волновала. Но он готов был нажать на спуск…

— Ну вот ты и доигрался! — заключил муж Милы после истерической тирады.

И посмотрел на своего цербера.

— Отстрели ему яйца! — приказал он.

Ствол пистолета стал опускаться.

Никита был в шоке. Его подстрелят сейчас за здорово живешь, как какого-то нашкодившего пса…

Телохранитель Милиного мужа уже готов был нажать на спусковой крючок, когда Никита вдруг заметил за его спиной чью-то тень. И тут же последовал удар. Телохранитель выронил «пушку» и без чувств начал заваливаться на пол.

В комнате появились какие-то люди. Трое. Никита тотчас узнал их. Это были те самые профи, которые похитили Коваля и передали его Егерю.

— Кстати, двери за собой надо закрывать, — монотонно проговорил старший из них.

Все они были в дорогих двубортных костюмах и солнцезащитных очках. Солидные, представительные. И у каждого в руке пистолет. С ними они смотрелись еще более убедительно. Три майора Пронина, ни дать ни взять…

Теперь в шоке был муж Милы.

— Он трахнул мою жену, — как бы оправдываясь, показал он на Никиту.

— А это не наши проблемы, — сухо заметил профи.

— Да не трахал я твою жену, — сказал Никита оскорбленному мужу. — У нас деловой вопрос…

Профи стояли как изваяние. Они не мешали Никите выговориться. Напротив, своим многозначительным молчанием они как бы подхлестывали его к откровенному разговору.

— Твоя жена в неприятную историю попала. Из-за наркотиков… Она на иглу подсела, ты хоть это заметил?

Муж Милы кивнул. Да, похоже, он и в самом деле в курсе ее проблем с наркотиками.

— Твоя жена в нехорошую историю попала… Нехорошая история… И виновники этой истории сейчас у Никиты в гостях. И он решился это сказать.

— Милу бандиты ищут. Чтобы наказать… Милу подставили… Вот они…

Никита кивком головы показал на профи. Ему было совершенно наплевать, обидятся те или нет.

Старший профи не обиделся.

— Мила?! — будто вспомнил он. — И подруга у нее — Инна…

— Точно…

— Да, было дело. Подставили мы Милу. Не нарочно… Да, ее действительно могут искать бандиты…

— А я охраняю ее, — сказал Никита для всех — и для профи, и для мужа Милы.

— Да, мы в курсе, — кивнул профи. И посмотрел на оскорбленного мужа.

— Ты можешь быть свободен. Иди поговори со своей женой. Мои люди пойдут с тобой. Чтобы ты не натворил глупостей…

Старший профи остался один на один с Никитой. Его помощники увели мужа Милы и взяли на буксир его телохранителя, который не спешил приходить в сознание.

— Меня зовут Илья, — сказал профи, усаживаясь на диван.

— Мне-то какая разница, как тебя зовут, — равнодушно пожал плечами Никита.

— А вот мне интересно знать, как зовут тебя… Ни Кузя этого не знает, ни Коваль… Но все от тебя в восторге… Говорят, ты стреляешь как бог. Семь трупов как с куста…

Никита похолодел. И удивленно посмотрел на человека, который представился Ильей.

— Ты, я вижу, удивлен… — усмехнулся профи. — Ты-то думал, Кузя и его дружок не вернутся к Ковалю. А они вернулись. Я не знаю, о чем они там шушукались с Ковалем. Может, строили планы, как тебя ликвидировать и Егеря забрать… Да мы помешали…

— Ты что, снова Коваля взял?..

— А думаешь, это так трудно?.. Коваль — он же почти дебил. У него в голове труха… В общем, как только мы узнали о трупах на свалке, сразу к нему. Через пару часов он уже был в наших руках. Вместе с двумя голубчиками. Кузя и Славян. Ты их, конечно, знаешь…

— Ну, знаю…

— И они знают тебя. Рассказали, как ты лихо покрошил бойцов Егеря. Как самого Егеря с собой забрал… Кстати, ты куда его отвез?

— Кого?

— Егеря?..

— Зачем он тебе?

— А тебе?

— У меня свои с ним счеты…

— Странный ты какой-то. У тебя и с Ковалем счеты, и с Егерем…

— Так вышло…

— И у меня так вышло, что мне нужен Егерь… Ты, возможно, догадываешься, кто мы…

— Нет, не догадываюсь. Знаю только, что не пальцем деланные…

— Мы профессионалы. Работаем исключительно по бандитским формированиям.

— Истребляете их за бабки…

— Именно, за бабки. За большие бабки… У нас есть свои выходы на очень серьезных людей, которые заказывают нам работу. У нас безупречная репутация. А вот ты ее, так сказать, немного подмочил…

— Из-за Егеря?..

— Именно. Из-за него, голубчика… Он нам работу дал, заплатил за нее. Мы уехали, а через некоторое время появился ты. Всех телохранителей Егеря замочил. И его самого с собой забрал… Ты подумай, что скажут очень серьезные люди, о которых я тебе только что говорил?..

— Да мне по барабану, что они скажут…

— Тебе по барабану, а мне, извини, нет… Я должен вернуть Егеря на место. Я отвезу его домой. А там ты сам решай, что с ним делать. Хочешь, дом его взорви вместе с ним, хочешь, из автомата его расстреляй… Только атомную бомбу на его дом не сбрасывай. А то весь город пострадает…

— А тебе город жалко? — ухмыльнулся Никита.

— Жалко. И город, и людей. Я ведь честных людей не трогаю. Я только уродов всяких со свету сживаю… Ты вот себя героем чувствуешь. Потому что людей Егеря пострелял. Сам знаешь, они ведь никчемные людишки…

Никита задумался. А ведь ему нечем крыть карту Ильи. Этот профи работает за деньги, но уничтожает бандитов. И Никита уже не один десяток людей той же категории положил. Получается, у них с Ильей много общего. Единственно, Никита убивает не за деньги…

— Нет Егеря, — сказал он. — Кончил я его…

— Где труп?

— Закопал.

— Где?

— Где надо…

— Покажешь!

— Нет!

— Правильно, не покажешь. Потому что жив еще Егерь. И ты мне его отдашь…

Илья взял в руку пистолет. Очень убедительный аргумент.

— Ты отдашь мне Егеря, — леденящим голосом сказал он. — Ты же не дурак. Ты хорошо понимаешь, что у тебя просто нет другого выхода…

— Не понимаю, — покачал головой Никита. — Ты заберешь Егеря, а потом уберешь меня…

— Да нет, зачем ты мне?.. Ты вроде неплохой парень. К тому же мне за тебя не заплатили…

— Но заплатят… Егерь…

Илья задумался. И вдруг широко улыбнулся:

— А я у него деньги за тебя возьму. Только ничего делать не буду. И у тебя возьму. А через пару деньков Егеря не станет…

Все так просто. И все так неправдоподобно… Но Илья прав. У Никиты нет другого выхода. Если он отдаст им Егеря, то получит хоть какой-то шанс. А так его просто пристрелят…

— У меня нет денег, чтобы заплатить за Егеря…

— У Коваля есть… Он заплатит и за Егеря, и за его кодлан…

Илья продолжал улыбаться. Но улыбался он так, что было ясно — он не шутит.

— А где Коваль?

— Мы его связали и оставили на его тайной квартире. Вместе с Кузей и Славяном. Я и адресок тебе скажу. И свои координаты оставлю. Свяжешься со мной через денек. Встретимся, поговорим, решим, что с Егерем делать…

Илья говорил странные вещи. Но Никите не оставалось ничего иного, как поверить им.

— Ладно, отдам я вам Егеря, — сказал он.

— Вот и славненько… Где он?

— В гараже…

Никита отдал ключи от гаража и машины. Объяснил, как найти гараж. Илья ушел. А минут через пятнадцать появился его помощник.

Никита уже думал, что пришел его смертный час. Но парень лишь выложил на столик ключи от машины и от гаража. И на прощание перерезал путы на руках и ногах Никиты.

— Всего хорошего! — сухо попрощался он и исчез.

Из окна квартиры Никита видел, как он сел в черную «Волгу» без номеров. В этой же машине увозили Егеря…

Ничего, Егерь уже знает, за что он должен умереть. Он знает, что ему вынесен смертный приговор. Больше Никита с ним церемониться не будет.

— Спасибо тебе, братан! — Егерь был растроган до слез.

Он уже успел распрощаться с жизнью. Что ни говори, а тот пацан ловко взял его в оборот. Легко и просто перестрелял его охрану, уложил Максика. А его самого в багажник сунул и куда-то отвез.

А потом предъяву бросил. Мол, ответ придется держать, и все из-за девки, которую они с Рваным и Вальком четыре года назад поимели.

Рваный и Валек, мол, уже ответили…

И ведь пацан явно не шутил. Он мог запросто грохнуть Егеря. Но отложил дело на потом. А через какое-то время появился ангел-хранитель в лице того самого профи, который добыл ему Коваля.

— Спасибо в карман не положишь, — буркнул профи.

— Сколько? — встрепенулся Егерь.

— Нисколько… Твое спасение — моя репутация… А вот за парня того заплати.

— За какого парня?

— Ты что, дятел, да?.. За того, который чуть тебя не грохнул.

— А-а… Так ты что, его уже того?..

— А чего тянуть? — небрежно пожал плечами профи. — Все равно бы ты его мне заказал…

— Как ты на него вышел?

— А вот это уже мои проблемы.

— Да, да, я понимаю… А Коваль?

— Коваль жив. Я ведь не виноват, что он ушел. Ты его упустил…

— Я… Но ведь его надо убрать…

— Радуйся, что сам жив остался.

— Да я радуюсь… Может, договоримся насчет Коваля?..

— Нет, извини, я с тобой больше дел не имею.

— Почему?

— Слишком далеко дело зашло. Опасно…

Почему опасно, до Егеря пока не доходило. Не в том состоянии он был, чтобы правильно соображать. Но зато он понял одно: больше его союзником этот профи не будет.

И он был очень рад, когда тот доставил его домой в целости и сохранности. Егерь отдал ему двадцать пять тысяч долларов — цена за того пацана, который так хотел отомстить за свою девку.

У Егеря и мысли не возникло, что профи обманул его…

Коваль лежал на полу своей квартиры вместе с бойцами из новых. Кузя и Славян — он лично определял их в свою команду. Ему очень хотелось пообщаться с ними, узнать, как они вышли на его квартиру. Но рот был склеен скотчем, на руках и ногах веревки. Очень крепко его связали профи…

Никто, казалось, не знал про эту квартиру. Но сегодня ночью к нему вломились профи. Скрутили, впихнули в машину. И на свалку. А потом был Егерь. А дальше пацан, который играючи положил всю егерскую охрану. И Егеря с собой увез. Хорошо, Коваля отпустил. Коваль добрался до своего района. И снова на эту квартиру. Нужно было сделать несколько важных звонков, забрать вещи и уматываться. Но пока суд да дело, к нему Кузя и Славян пришли, начали про парня того тереть, который их всех спас. Так, мол, и так, повязал их этот пацан. Мол, он с самого начала знал, кто они такие, зачем пришли в его дом. И про Коваля, дескать, он все знал. Даже в какой квартире прячется.

Такое впечатление, будто пацаны оправдываются. Коваль уже хотел на чистую воду их выводить. Понял он, что это они его сдали. Но тут шухер. В хату снова профи вломились. Вытрясли из Кузи всю информацию о крутом пацане и слиняли. А их самих оставили здесь. И некому помочь Ковалю. Никто к нему не приходит, никто не торопится освободить…

А время идет. Руки, ноги под веревками затекли, кровообращение нарушено. И до гангрены дело дойти может. А потом, есть хочется. И жажда мучает. Хотя бы просто водички попить. Только водичка последствиями чревата — и без того мочевой пузырь может лопнуть в любой момент…

За окнами уже стемнело, когда в квартиру кто-то вошел. Хоть бы кто из своих пацанов. Вот Кузя и Славян знают, где его схрон. Может, кто-то другой из его команды тоже в курсе…

Но нет, это не свои. Кто-то другой, посторонний. Щелкнул выключатель — комнату залил свет Коваль увидел гостя. Блин, да это же тот самый пацан. Черные джинсы, черная майка, черная куртка, черные глаза…

Будто не замечая Коваля, он прошел в комнату, сел в кресло, выложил на журнальный столик большой черный пистолет. Потом он достал пачку «Мальборо», выщелкнул из нее сигарету, сунул в рот, поднес к ней зажигалку, зажег. Аппетитно так затянулся. И только потом, как бы совершенно случайно, заметил Коваля.

— Все лежишь? — лениво так спросил он. Коваль замычал. Мол, скотч со рта сдери.

— Лежишь… Не повезло…

Пацан словно не замечал его потуг. Он продолжал прикалываться.

— А эти чего лежат? — кивнул он на Кузю и Славяна. — Им что, нравится?.. Ну, ну, пусть лежат…

Он снова затянулся, выпустил в потолок клуб дыма.

— А ты знаешь, у этого вот, — он показал на Кузю, — тетка где-то рядом живет. Он тебя здесь случайно увидел. И чисто по-дружески мне рассказал, где тебя найти… А вообще, он пацан хороший. Ништяк пацан. Он мне помог тебя освободить. И вообще… Ты его не тронь, ладно? Пусть живет себе… Ты мне обещаешь?

Коваль согласно закивал.

— Точно?..

Он закивал еще сильней, до головокружения.

— Ну тогда они пусть идут, да?.. Оба пусть идут… Они оба пацаны ничего, Кузя и Славян…

Парень подошел сначала к Кузе. Достал нож, перерезал веревки. Затем освободил и Славяна.

— Пошли отсюда, — без всякого зла прогнал он их прочь.

И когда дверь за ними захлопнулась, сказал Ковалю.

— Ты тоже пацан вроде неплохой…

Он вышел из комнаты. А Ковалю показалось, что он уходит насовсем. И ему стало страшно.

Но пацан вернулся. Бутылка водки у него в руках, бутыль минералки, батон копченой колбасы, банка соленых огурцов. Никак на кухне был, холодильник разграбил. Все это добро он выставил на стол.

— Ты пацан неплохой… Я с тобой водочки хочу выпить…

Он подошел к Ковалю, нагнулся к нему. И ловко перерезал путы на руках и ногах.

— Можешь в сортир сходить… Я подожду…

Коваль мог бы вломить ему промеж глаз. Но простота этого пацана подкупала. И он почему-то даже не злился на него.

А еще и боязно связываться с ним. Уж слишком быстро он стреляет.

На ходу срывая скотч со рта, Коваль побежал в туалет. Облегчился. Кайф такой, что и бабу не надо. Вышел из сортира. Заглянул на кухню. Никого. А там у него тайничок. Из тайничка он быстро достал пистолет. Старый добрый «ТТ». Со «стволом» он вернулся в комнату.

Не хочется связываться с пацаном. А надо. Закон джунглей — не ты, так тебя…

Но пацана там нет. Зато сзади какое-то шевеление. И что-то очень твердое ткнулось между лопаток.

— Это я, ку-ку! — послышался знакомый голос. — Ты что, колбасу пистолетом резать собираешься?

— Вот ты достал! — невесело вздохнул Коваль.

— Пушечку дай сюда…

Пацан забрал у него пистолет и усадил за стол. И сам сел рядом. Не зло, почти по-дружески подмигнул Ковалю.

— Наливай…

Коваль наполнил стаканы.

— За мир во всем мире!

Пацан небрежно чокнулся с Ковалем и выпил.

— Кстати, меня Никита зовут, — словно бы невзначай бросил он. — Вообще я пацан тоже ничего. Ты у Короля обо мне спроси. Он скажет, что Никита ничего пацан…

— Кого спросить?

— Короля. Ты слышал о нем. Вор в законе… О Короле Коваль слышал. Один из самый крутых «законников» в столице. Очень уважаемая личность.

— Ты его знаешь?

— И он меня тоже… Давай за него, за Короля, выпьем…

Ни фига себе пацан! С самим Королем знается… Короче, не фуфло какое-то. А как стреляет…

Коваль еще больше зауважал Никиту после второй стопки. А после третьей и жизнь за него готов был отдать.

— Я вообще-то убивать не люблю, — сказал Никита. — А вот Егеря бы грохнул без всякого… Но… Он трагически развел руками.

— Так ты его что, не грохнул? — удивленно спросил Коваль.

А ведь он так надеялся…

— Не вышло. Конфуз, облом… Профи его забрали. Те профи, которые тебя хватали…

— Вот козлы…

— Да не козлы они. Я же говорю — профи. Им по фигу, кого мочить, лишь бы бабки платили… Короче, они мне телефон свой дали…

— Зачем?

— Договор с тобой хотят заключить…

— Какой договор?

— Ты им бабки, а они весь кодлан Егеря в расход пустят…

— Даты чо!..

Эта идея привела Коваля в восторг. Весь кодлан Егеря вместе с ним самим на тот свет. Конкретно и сердито!.. Но нет ли здесь подвоха?

— А может, они западло хотят устроить…

— Вообще-то могут. Никому в этом мире верить нельзя… Но если подумать… Ты вообще думать умеешь?

— Умею…

— Почему эти профи тебя снова к Егерю не повезли? Они взяли тебя, узнали про меня. И уехали. А тебя здесь лежать оставили… Почему?

— Почему?

— Потому что они бабки свои отработали. А по новой Егерь тебя не заказал, по новой не заплатил…

— Так закажет, — встрепенулся Коваль. — Или уже заказал… Надо линять отсюда…

— Да подожди ты!

Никита усадил его на место. Подтянул к себе телефон, набрал номер.

— Да, это я, — заговорил он в трубку. — Да, говорил… Надо встретиться… Сами?.. Ну хорошо…

Он удивленно пожал плечами и положил трубку.

— Говорят, сами нас найдут…

— Они найдут. Они не люди — они демоны… Линять надо отсюда…

Но сделать ноги Коваль не успел. В квартире появились люди. Те самые профи. В черных костюмах и черных очках.

— Ну вот и мы! — сказал главный. И демонически улыбнулся.

На лбу у Коваля выступила испарина, в животе что-то предательски заурчало. На унитаз вдруг потянуло… Точно, не люди они, а помощники дьявола…

— Вы что, за дверью стояли? — спросил Никита.

— Почти… Ну что, заказ будет?

— Какой заказ? — пробормотал Коваль. И вспомнил. — А-а, заказ… Вообще-то я не против…

Страх перед этими демонами и желание избавиться от Егеря одним махом не противоречили друг другу.

— Сто штук баксов за Егеря. И по двадцать за каждого его бойца…

Профи назвал непомерную сумму. Но торговаться Ковалю не хотелось. Смертельно не хотелось.

— Договорились, — закивал он. Бабки он найдет. Займет, продаст что-нибудь, но найдет.

— А где гарантии? — сорвалось у него с языка.

— Гарантии? — будто удивился профи. — А гарантии, дружок, в том, что я не пущу тебе сейчас пулю в живот…

Пуля… Живот… Коваль понял, еще чуть-чуть, и вокруг него жутко завоняет. Он метнулся в туалет, закрылся в нем.

Когда вышел, в квартире никого не было. Ни Никиты, ни профи…

Егерь забаррикадировался в своем доме. Десяток боевиков с «узи» в режиме круглосуточной охраны, видеокамеры, собаки. Только так он чувствовал себя в безопасности.

Он все еще не мог оправиться от потрясения. Профи, неизвестный мститель, Коваль… Все это давило на психику, будоражило воображение. Ему казалось, вокруг его дома на черных крыльях витает смерть. И она камнем упадет на него, стоит ему куда-нибудь выехать.

Смерть улетит. Страхи пройдут. Напряжение в душе исчезнет. Он заживет прежней нормальной жизнью. И даже заново наедет на Коваля. Но это будет потом. А сейчас бы отсидеться в тишине и покое. Время снимет стресс.

Егерь панически боялся куда-то выезжать. Он хорошо помнил, как по машине в его эскорте ударили из гранатомета. Но выезжать пришлось. Вчера позвонили из прокуратуры. И потребовали явиться к следователю такому-то для дачи свидетельских показаний по одному уголовному делу. В случае неявки грозили прислать на дом взвод омоновцев со всеми вытекающими последствиями…

Поэтому сегодня он собирается в путь. Снова три одинаковые машины. В двух по четыре бойца. В машине с Егерем два телохранителя. А машина эта первая по счету. Но этого не знает никто, кроме тех, кто его сопровождает.

Егерь отправился в путь. Его машина остановилась возле ворот, которые автоматически открылись перед ним.

— О, е-е! — заорал вдруг водитель.

Егерь глянул прямо. И заорал еще истеричней

Прямо на них по прямой дороге несся тяжело груженный «КамАЗ». Он не тормозил, а, напротив, наращивал скорость. Столкновение неизбежно.

За рулем «КамАЗа» никого не было. Это было последнее, что увидел в своей жизни Егерь. За рулем мог сидеть призрак того самого парня, который хотел отомстить ему за свою девушку. Вот он и отомстил… Это было последнее, о чем он подумал перед смертью…

«КамАЗ» смял головной джип. Дотянулся до второй машины, подмял под себя и ее. А потом раздался взрыв страшной силы. Но Егерь погиб еще до того…

Коваль трясущимися руками передал чемодан с деньгами. Профи взял его. Открыл, глянул на пачки баксов. Удовлетворенно кивнул.

— Как договорились?

— Здесь триста тысяч…

По телевизору сообщили, что в результате страшного взрыва погиб бизнесмен Кучин. Это установлено точно А сколько погибло людей из его свиты — пока точно не известно. Взрыв перемешал останки.

Но профи утверждал, что с ним погибло десять бойцов. А спорить с ним Коваль не желал…

Профи забрал деньги, исчез. А Коваль с двумя своими бойцами сел в машину. Он подъезжал к своему дому, когда увидел на обочине дороги Никиту. Тот был один и без оружия. По крайней мере, его руки были пусты. А что там под курткой…

— Останови, — велел Коваль водителю. Машина остановилась рядом с Никитой.

— Садись…

— Да нет, ты сам выйди… Коваль вышел.

— Ну все, я тебе больше не нужен? — спросил его Никита.

— Если честно, то сто лет бы тебя, братуха, не видеть, — скривился Коваль.

— И я бы хотел тебя долго-долго искать…

— Тогда чего пришел?

— В глаза твои ясные посмотреть.

— Зачем?

— А нет ли там подлой мысли…

— Ну, и что видишь?

— Да вроде нет подляны. Похоже, ты меня трогать не собираешься…

— Точно. Не нужен ты мне.

Коваль и в самом деле не строил планов против Никиты. И Милу оставил в покое. Профи ему объяснили, что Милу они подставили нарочно

— Ты мне тоже…

Никита улыбался. Вроде бы добродушно. Но в глазах скрытая угроза. А ведь он способен привести ее в исполнение. Ну его к черту! При любом раскладе самое лучшее — держаться от него подальше.

— Тогда бывай…

— Бывай…

Коваль уже собрался сесть в машину, когда Никита сказал словно бы нехотя:

— Да, тут еще одно…

— Что?

— Ты с Егерем из-за наркотиков воевал…

— Ну и?..

— Наркотики — это плохо. Вот Мила на иглу села…

— Ну и что?

— Наркотики — это плохо, — с еще большим нажимом повторил Никита.

И очень строго посмотрел на Коваля. Будто иголки из его глаз посыпались, будто в душу ему вонзились.

— Плохо, — кивнул Коваль.

— Поэтому не надо, чтобы они были. Занимайся «крышами», проститутками, просто бизнесом. Но наркотики не надо…

— А ты кто такой, чтобы мне указывать? — взвился Коваль.

— Да никто…

— Так какого хрена лезешь в мои дела?

— Да я не лезу, — пожал плечами Никита. — Я просто предупредил… А то ведь потом обижаться будешь…

— Шел бы ты отсюда, а?

— Спасибо за совет…

Никита улыбнулся одними губами. Повернулся спиной и зашагал своей дорогой.

— И чтобы я тебя больше не видел! — еще больше осмелел Коваль.

— И не увидишь… — не оборачиваясь, ответил Никита.

Коваль его больше никогда не увидит. Даже если всерьез займется наркотой. А все к этому идет. Не зря он воевал с Егерем. И кучу бабок за него отвалил.

Но Никиту не волновало, с кем он воевал. Его абсолютно не интересовало, сколько, за что и кому он заплатил. Его дело предупредить Коваля. И пусть тот соображает…

Он остановил машину во дворе дома. Вышел из нее, направился к подъезду. И чуть не врезался в двухметрового качка в строгом двубортном костюме.

— А-а, Никита! — услышал он голос Милиного мужа.

Его физиономия показалось из-за могучей спины телохранителя. А на ней улыбка. Будто Никита для него самый дорогой в мире человек.

— А-а, это ты!.. — в тон ему протянул Никита. — Извини, не знаю, как тебя зовут…

— Вениамин!

— А чего ты такой довольный, Вениамин?

— Да вот, уже все узнал… Нет у меня к тебе претензий.

— Зато у меня будут…

— Это еще почему?

— Будут. Если Милу обидишь…

— Все, сдаюсь!

Вениамин с добродушной улыбкой вскинул вверх руки.

— С Милой все в порядке. Я ее в частную клинику устроил. С ней будет все о’кей…

— Вот и отлично!.. Ты классный мужик, Вениамин!

Никита панибратски хлопнул его по плечу и словно бы тут же забыл о его существовании. Он напустил на себя озабоченный вид, обогнул Вениамина и под его изумленным взглядом скрылся в подъезде.

Лялька «боролась» сразу с двумя. И она, и ее хахали были под кайфом.

«Секспирин» — вещь крутая. А главное, привыкание чуть ли не с первого раза. И колоться для этого не надо. Коктейль «жар-птица» не воспринимается как наркотик, а от него до иглы путь короткий.

Теперь у Валерки нет нужды давить на психику каким-то Мишкам, уговаривать их. Все решается очень просто. «Жар-птица», секс с Лялькой, и клиент готов.

«Секспирин» появился, когда он стал работать на Коваля. И с тех пор не переводится. С него клиенты пересаживаются на героин. И этого добра у Коваля хватает.

Коваль восстановил свои позиции. Команда у него новая, крепче прежней. И территории свои успел сохранить. А главное, он наркотой занялся. Коваль никого и ничего не боялся. Поэтому дело сразу закрутилось на полных оборотах.

«Жар-птица» — сильная вещь. Скоро она «облетит» все кварталы, через нее на иглу сядет каждый третий, если не каждый второй. А лучше, если наркошей станет каждый житель его района…

Валерка представил, как он будет ездить на роскошном «Линкольне», как девчонки будут падать к его ногам… С небес его спустил шорох за спиной. Он обернулся и увидел вооруженных людей. Все они были в штатском. Но Валерка все равно понял, что это менты.

Ему вдруг стало смешно. Он засмеялся. И его демонический смех не оборвал удар в челюсть. Он упал, но продолжал веселиться.

Он смеялся над ментами. Как бы ни тужились мусора, им все равно не остановить «жар-птицу».

Только смеялся он напрасно. Оперы из РУБНОНа всерьез взялись за «секспирин». Был взят под стражу Коваль, его «быки», большинство наркодилеров, уничтожена тайная лаборатория по производству серого порошка…

А может, смеялся он не напрасно?.. Может, «жар-птица» — как легендарная феникс? И возродится из пепла. Не будет «секспирина», появится что-нибудь другое… Кустарных гениев много, и они в вечном поиске…

Глава первая

Противник Никите попался откровенно слабый. Но настойчивый. Как одержимый он рвался к победе. Только Никита останавливал его не совсем сильными, но точными ударами в голову и корпус. Бил руками, ногами — как положено в кик-боксинге.

И вот удар гонга. Поединок завершен. Никита победил…

После боя к нему подошел тренер.

— Не пойму тебя, Никита, — будто даже с упреком сказал он. — Ты же не просто боец, ты машина. Ты мог смять этого сопляка. Ты мог раскатать его по рингу. Ты мог послать его в нокаут десятки раз. А ты ни разу не воспользовался моментом… Никита лишь пожал плечами. И простодушно улыбнулся.

— Нокаут — это плохо… Для него плохо, — показал он на побитого бойца, который уже присоединился к своей команде. — А еще нокаут — это больно… А он ничего плохого мне не сделал…

— Да какая разница, сделал он тебе плохо или нет?.. Тебе просто повезло. Попадись противник посильней, тебя бы самого гоняли по рингу…

— Ну и побегал бы, ничего страшного.

— Никита, ты меня удивляешь. Неужели тебе все равно, победишь ты или нет?

— Если бы от этого боя зависела моя жизнь, я бы сделал все, чтобы победить. А так это всего лишь игра…

— Это спорт!

— Правильно, спорт… И ты извини меня, Петрович, спорт для меня не средство самоутверждения. Спорт для меня лишь средство для поддержания формы…

— С таким настроением я не могу взять тебя на спартакиаду в Питер…

— Да я, Петрович, туда и не хочу…

Никита снова пожал плечами и повернулся к тренеру спиной.

Это раньше, еще до армии, когда он занимался боксом, победа в бою было для него всем. Он напролом шел к победе. Не щадил ни себя, ни соперника… А сейчас ему как-то все равно, победит он или нет. Но соперника своего смертным боем бить ни за что не будет. Если, конечно, тот не сделал ему ничего плохого…

Никита принял душ, переоделся. Вышел на улицу.

Осень. Сентябрь. Природа засыпает под шорох листвы. Еще светит солнце, небо еще не затянули нудные серые тучи. Но на душе у Никиты ненастье. И все из-за Марты.

Уже почти год прошел с тех пор, как она исчезла. И никаких известий о ней. Ни хороших, ни плохих. Он по-прежнему искал ее. По-прежнему в качестве частного сыщика. Но все бесполезно.

Чтобы убить время, он занимался кикбоксингом. На сегодня тренировка закончена. Можно ехать домой. Он сел в машину и поехал. И квартира, в которой он жил, и «восьмерка» — все принадлежало Марте. Никита с удовольствием бы вернул ей все это. Лишь бы она возвратилась…

Он уже был в своем районе, когда его внимание привлек красочный рекламный плакат. «Ночной клуб «Феерия». Ресторан. Знатная русская кухня. Диско-шоу. Оазис отличного настроения круглые сутки!»

А вот и здание ночного клуба. Еще пару месяцев назад это был всего лишь недостроенный кинотеатр. А теперь его, значит, достроили. И под ночной клуб обустроили.

Нарядное здание, отделка под мрамор, пластиковые окна, стекла невероятной чистоты. И дверь парадная позолотой на солнце сияет. И швейцар на входе. Правда, не настоящий. Манекен в нарядной униформе, смотрится внушительно и в то же время забавно.

Никита и сам когда-то мечтал примерно о таком ночном клубе. И даже хотел взяться за дело. Только вот дорогое это дело. А денег у него не так уж много… Но кому-то хватило, у кого-то получилось, кому-то повезло. Никите вдруг захотелось побывать в этом оазисе отличного настроения.

А почему он должен проехать мимо?.. Пообедать бы надо. Так вот, пожалуйста, ресторан здесь есть. Машину куда поставить? Так вот вполне приличная площадка для парковки…

Никита припарковал машину, вышел из нее, закрыл, поставил на сигнализацию. И легкой походкой подошел к парадным дверям, щелкнул муляж швейцара по пластиковому носу.

В холле клуба было светло, просторно. И даже уютно. Как бы кожаные диваны вдоль стен, золоченые люстры под хрусталь, ковер на полу. И какой-то молодой человек в черных брюках и белой рубашке с галстуком-бабочкой. Улыбка до ушей, стеклянный взгляд.

«Здравствуйте…» «Очень приятно…» «Мы вам очень рады…» Дежурные, ничего не значащие фразы. А вот более конкретно.

— Извините, но в настоящий момент мы можем предоставить вам только услуги бара. Диско-шоу только в вечерней программе…

Парнишка красноречиво посмотрел на Никиту. Ему стал понятен этот взгляд.

На нем была короткая кожаная куртка, под ней самая обыкновенная футболка. Серые просторные джинсы, кроссовки. Вид спортивный, но явно не представительный. Для дискотеки, может, и покатит, для ресторана — не совсем то, что надо. В дорогие рестораны ходят респектабельные личности, к категории которых этот парнишка Никиту явно не причислял.

Но Никите все равно, как он выглядел. У него есть деньги. А в этом мире деньги решают все.

— А мне как раз кабак и нужен, — беспечно хлопнул он парнишку по плечу. — Пошли, братишка, покажешь, где здесь устриц в повидле подают…

— Устриц?! В повидле?! — округлил глаза парниша.

— Ага, в повидле, в огурцовом… Да ладно тебе, расслабься, я просто прикололся… Но если захочу… — Никита небрежно вытащил из куртки толстый бумажник, раскрыл его, показал, как много в нем стодолларовых купюр. — Если захочу, подадите мне и лобстеров, и миног — и все это под соусом из поносной кабачковой икры…

— Да, да, конечно… — закивал парнишка. Никита оказался прав. Деньги в этом заведении значили больше, чем клубный прикид.

Парнишка повел его через холл в зал ресторана.

— Эй, — остановил его Никита. — А куртку мне снять можно?

— Да, да, конечно…

Видимо, в первоначальном проекте кинотеатр должен был состоять из двух кинозалов — большого и малого. И пол скорее всего в этих залах должен был иметь определенный наклон. Кинотеатр не состоялся, и залы попали под переделку. Один, который малый, отошел под ресторан, второй под дискотеку.

И пол в ресторане самый обыкновенный — без всякого наклона, выложен дорогой специальной плиткой. Зал в форме овала. В дальнем конце сцена, перед ней площадка для танцев, белоснежные ряды столиков. Высокие потолки. Сразу возле входа, под аппаратной, на втором этаже что-то вроде партера. Сейчас там размещался отдельный кабинет. Стол, роскошные диваны из белой кожи.

Никита обратил внимание на этот единственный в ресторане кабинет. И уж очень ему захотелось отобедать именно там. Но возникший перед ним метрдотель покачал головой:

— Извините, но этот столик заказан…

И столько скорби в его взгляде, что у Никиты отпало всякое желание настаивать.

Он устроился за первым попавшимся столиком. Кроме него, в зале находилась какая-то благопристойная парочка. Пузатый мужик с обрюзгшим лицом и толстым бумажником и худосочная дамочка с высокомерным взглядом.

Возле его столика возник официант. На его лице почтение.

Никита сделал заказ. И в ожидании откинулся в мягком кресле. Он любил вот такие рестораны, где за столиками не стулья, а кресла.

В зал вошли еще посетители.

Здоровенный парень в зеленых штанах на вырост, в кожаной куртке. На мощной бычьей шее килограммовая золотая цепь. За ним еще три молодых человека. Все трое в таком же бандитском прикиде. И эти смотрятся внушительно. Только по габаритам уступают старшему.

Парень по своему объему тянул минимум на кубометр. Высота под два метра, в плечах метр, грудная клетка выступает вперед на полметра. И вес явно за центнер переваливает.

Никита обратил внимание на его лицо. Крупное, грубые черты, мощные скулы. Будто окаменело это лицо — ни единой эмоции на нем. И взгляд пустой, в глазах арктический лед.

Держится он уверенно. Очень уверенно. Так может быть уверен в себе человек, не раз доказавший себе и другим, что он может если не все, то очень многое.

Никита видел, как за ним и его внушительной свитой в зал вошли двое молодых людей. Они явно заискивали перед этим типом, готовы были лечь перед ним вместо коврика, чтобы он вошел в отдельный кабинет. Ложиться им не пришлось, но в кабинет его провели. Застыли перед ним и его спутниками в позе официантов.

Самое интересное, Никита узнал этих двух молодых людей. Это были Антон и Эльдар, его давние институтские приятели.

Он даже одно время дружил с ними. Еще до того, как ушел в армию. Антон и Эльдар уже наверняка закончили институт. И скорее всего устроились на работу в этот клуб.

Перед почетными гостями возникли сразу три официанта. Антон и Эльдар хотели сказать им что-то, но важный гость сам дал им указания. Антона же и Эльдара отослал от себя небрежным движением руки.

Никита усмехнулся. И так же небрежно махнул рукой. И Антон с Эльдаром его заметили. Подошли к нему.

— Ни-ик! — обрадовался ему один.

— Никита, задница ты с ушами! — заулыбался второй.

— Присаживайтесь. — Никита показал на свободные места за столом. — Посидим, потрещим… Я угощаю…

— Да нет, братуха, — присаживаясь, покачал головой Антон. — Угощаем мы…

— Ты же наш гость! — Эльдар гордо вскинул голову. И еще с большей гордостью добавил: — Это ведь наш ресторан…

— Здесь все наше, — кивнул Антон. И этот лоснится от самодовольства.

— Весь клуб ваш?

— Наш с потрохами…

— Ну, поздравляю!..

Никита завидовал Антону и Эльдару. Не черной завистью, нет. Но сам был бы не прочь оказаться на месте любого из них.

— Давно открылись?

— И недели еще нет. Только-только обороты набираем…

— Круто вы развернулись…

— Да не то слово. Знал бы ты, братуха, сколько сюда денег и пота нашего вложено…

— Да уж догадываюсь… И как дела идут?

— Тьфу, тьфу, тьфу… — Антон еще и по деревянному столу постучал.

— Рекламу дали, пару артистов известных для раскрутки привлекли, — поделился опытом Эльдар. — И дело сразу закрутилось. Уже свой круг клиентов образовался. Правда, солидных людей пока не так уж много…

— Считайте, что на одного солидного клиента у вас стало больше. — Никита скромно показал на себя.

И засмеялся Антон и Эльдар засмеялись тоже. Мол, оценили шутку… Именно шутку. Ну какой же Никита серьезный клиент7 Так, всего лишь однокашник…

— А что это за деловары? — показал Никита на почетных посетителей в отдельном кабинете.

— О1 Это величина! — Эльдар вознес глаза к потолку.

— А конкретно?

— Бандито-гангстерито!..

— Убиванто-ограблянто? — в тон ему спросил Никита.

— Насчет убивайте не знаю. Но не думаю. Серьезный человек, сразу видно…

— Он что, ваша «крыша»?

— Точно, угадал…

— Да чего тут гадать? Вы же перед ним как перед богом склоняетесь…

— Ну-у не склоняемся… — обиженно протянул Антон. — Это знаки почтения…

— Понятное дело — рэкет и уважение к бандитам есть неотъемлемая составляющая современной экономики, — усмехнулся Никита. — Только в институтах этому не учат…

— Не учат, — кивнул Эльдар. — Самим на своей шкуре постигать приходится…

— Наезжал на вас? Горячий утюг на грудь, паяльник в задницу. И гони бабки!

— Да нет, что ты… У нас все цивильно, все в рамках. Мы его сами пригласили…

— Вот-вот, сами пригласили, — добавил Антон. — А то ведь какие-нибудь беспредельщики наедут, потом разгребай за ними…

— Все-то вы знаете… А эти не беспредельщики?

— Да нет, что ты!.. Они же серьезные, не шалят…

— Да, уморили вы меня, ребята… Этот бандито-гангстерито хоть чьих будет?

— Как это чьих?

— Ну, в смысле, какая команда? Солнцевские, измайловские, долгопрудненские, балашихинские?..

— Да ни те, и ни другие… Они сами по себе…

— Откуда?

— Даже не знаем, — пожал плечами Антон. — Так, случайно познакомились…

— Вам никто их не рекомендовал?..

— А что, есть рынок бандитских услуг? — съязвил Эльдар.

— Ну, не рынок… Но есть авторитетные люди, через них можно узнать, что к чему… Или даже ко мне могли бы обратиться. Я бы вас с одним очень уважаемым вором свел. Жили бы с ним, горя не знали…

— А ты что, из этих, из крутых? — выдвинул версию Антон.

— Да нет вообще-то… Но кое-кого знаю…

— Да ладно, чешуя все это. Наши покровители нас устраивают, — как бы подводя черту, сказал Эльдар. — Серьезные люди, сразу видно…

— Во, смотри! — Антон показал на входные двери.

В зал вошли три крепыша в кожаных куртках. Антон поднялся со своего места и деловито направился им навстречу.

— Мы только открылись, — сказал Никите Эльдар. — Сейчас к нам такие вот серьезные ребятки каждый день приходят. А наши покровители их влет отшивают… Вот, сейчас сам увидишь…

Антон подошел к «серьезным ребяткам», что-то спросил у них. Те ответили. Антон показал им на отдельный кабинет. Мол, вот компетентные люди сидят, с ними поговорите.

Никита видел, как братки зашли в кабинет к деловарам. Они хотели сесть на свободные места, но будто что-то остановило их. Здоровяк молчал, но его железобетонный взгляд словно вбивал крепышей в землю. Сила в этом взгляде неимоверная, братки чувствовали себя крайне неуютно.

Крепыши что-то сказали деловарам. Те даже головой не кивнули в ответ. Братки ушли.

— Вот так всегда, — гордо сказал Эльдар. — Леонид Иванович только посмотрит на братков, а у тех уже поджилки трясутся. Все уходят с пустыми руками. И никаких разбирательств после. Ни шума, ни крови… А ты говоришь, мы зря его пригласили…

— А я ничего и не говорю, — пожал плечами Никита.

Леонид Иванович. Надо же, как официально… Этот тяжеловес если и был старше Эльдара, то ненамного. А тот его Леонидом Ивановичем величает… Нет, не нравился Никите этот Ленчик. Впрочем, ему-то какое до него дело?..

Эльдар будто мысли его прочитал. И, как бы оправдываясь, сказал:

— А потом, он с нас всего пятнадцать процентов будет брать…

— Вот это-то и плохо, что всего пятнадцать, — покачал головой Никита.

Будто кто-то свыше сказал ему, что его бывшие институтские дружки попали в серьезный переплет. Они в бодром расположении духа. Но это только потому, что не видели они еще ни цветочков, ни ягодок. Все это впереди…

Мужик какой-то непонятливый сегодня попался.

Ленчик Цыбин по кличке Кубометр взял его, когда он из магазина выходил. Навороченный такой дядька, цепь золотая на шее, «котлы» конкретные на лапе — на штуку баксов потянут. И в «лопатнике» «хрустов» завались. Таракан видел, как он у кассы его доставал.

И тачка у него клевая — «Ауди-80», максимум три года ей. Для девяносто второго года такая машина высший класс.

Мужик сел в машину, а тут Купец возьми да из темноты нарисуйся, прыг на него и тяжестью своей в салон затолкал. Он брыкаться начал. А тут Таракан. Защелку на задней левой дверце сковырнул, дверца нараспашку, и в салон нырь. И сразу на мужика. Бух ему по чайнику кастетом. Тот и в отключку. Только ненадолго. Пока потрошили его и машину, он очухался. Нет чтобы молча лежать, так он бузить начал. Как дернется, и бац Купцу в череп кулаком. Тот отключился. Мужик на Таракана полез. Ну тот уже был готов к этому. Снова как врезал ему кастетом в чайник. В висок зарядил. Мужик копыта-то и откинул. В самом том смысле. Наглушняк его Таракан завалил.

Жмура выпотрошили, из тачки все выгребли и когти рвать. И вовремя. К ним уже бежали два каких-то мордоворота. Но догнать их не догнали, прыти не хватило.

А если бы хватило, то писец бы им пришел. У Кубометра все на мази. Он, Таракан и Купец — это ударная сила. Нурик и Секс на шухере. Треск, Валет и Бутыль — прикрытие. У них все серьезно — две «тэтэшки» и «лупара», обрез то бишь. Да и сами они, без стволов, пацаны крутые — палец им в рот не клади, откусят. Таракана с Купцом не на грядке нашли. Нурик и Секс, те послабже, но тоже ничего.

Не хилое дело они провернули. Без малого семь сотен баксов, две с половиной штуки «деревянными», часы дорогие, цепь золотая — улов что надо. И не наследили. С умом ведь к делу подходили. Маски вовремя надели, нитяные перчатки на руках, одеждой нигде не зацепились, из карманов ничего не выронили. Жмура вот образовали. Но Таракан кастет уже в канализацию сбросил.

Деньги поделили, часы и цепь заныкали. У них для этого тайник есть. Там уже немало всяких побрякушек пылится. Ведь это не первый их «скок», за второй десяток перевалило. И всегда богатая добыча. Правда, труп этот у них первый. Ну так в любом деле накладки бывают.

Забили «косячок» с пацанами, по кругу пустили, попыхтели немного и по домам.

Кубометр читал как-то про преступников. Шел вот один вроде него домой после дела, тоже после «мокрухи». Так его, беднягу, аж трясло. Страшно было, а вдруг менты заметут. А еще какой-то моральный аспект. Он даже не понял, что такое «аспект» — слово какое-то мудреное или чья-то кликуха… Херня все это.

Вот он домой идет, и все ему по фигу. Ментов он не боится. Чутье у него на это дело. Если наследили — будет где-то на клапан давить. А сейчас внутри у него спокойно, значит, все путем. И совесть его не мучает. А вообще, что такое совесть?..

К дому он в двенадцатом часу подходил. Обшарпанная «сталинка», дворик с виноградными беседками, фонарь тускло светит. И «запордан» столетней давности без колес на подпорках стоит. К этому он привык. А вот к иномарке крутой нет. Возле его подъезда «БМВ» почти новый. Когда он мимо него проходил, дверца открылась. Из машины Тонька вывалилась. Помятая она какая-то, будто на заднем сиденье полдня драли.

Красивая девка. Юбочка на ней короткая — ноги аппетитные по всей длине открыты. Маечка пуп не закрывает, груди под ней бултыхаются. Блондиночка. И вообще, Кубометр от нее балдел. Только она ему никак в руки не давалась. Типа, рылом не вышел.

— Чо, цыпа, натрахалась? — осклабился Кубометр. И хлоп ее по заднице.

— Урод! — взвизгнула Тонька.

— Не звезди, а то прямо тут выгребу!

Он уже представил, как разложит эту сучку прямо на лавочке.

— Эй, пацан, у тебя чо, крышу рвет? — услышал он грубый голос из машины.

— Чо?! — Кубометр с силой оттолкнул от себя Тоньку и всем корпусом развернулся к джипу.

А оттуда уже выползал какой-то толстомордый урод с пудовыми кулаками и габаритами штангиста-тяжеловеса. Только Кубометр и сам в хиляках никогда не числился. Не зря с малолетства в подвале пропадал, железо тягал, мешки с песком ногами и руками пинал. И природа силой не обидела. Сейчас ему двадцать два, и сил на двух таких уродов хватит.

Тяжеловес поставил на землю только одну ногу. Вторую не успел. Кубометр мощным толчком ткнулся в дверцу, прижал его к стойке, защемил мужику харю. И как врежет изо всех сил по ней кулаком. Второй удар, третий…

Он бил до тех пор, пока мужик не грохнулся в полном отрубе на землю. Морду ему Кубометр на отбивную пустил. Пусть знает, урод, на кого можно наезжать, а на кого нет…

Кубометр пнул уже бездвижное тело ногой и развернулся к Тоньке. Глянул в ее ошалевшие глаза. Как на какое-то чудовище смотрела она на него.

— Ну чо, сучка, думала трахаля своего на меня спустить?

Он зло сощурил глаза, нагнал страху на Тоньку.

— Я… Я ничего не думала, — заикаясь, ответила она.

— Тогда пошли, — кивнул он на подъезд. — Я тебе на клык чисто насуну…

— Не буду! — взвизгнула Тонька.

И вдруг с места взяла бешеный старт. В подъезд щиманулась, только пятки засверкали. Но гнаться за ней Кубометру западло. А куда она денется? Не в одном доме разве живут? Еще не раз встретятся…

Кубометр снова повернулся к иномарке. Крутая тачка, не вопрос. Какой-то навороченный «новорус» колесит на ней. Или даже браток из кодлана Шараги.

Город у них не то чтобы очень большой. Но и маленьким не назовешь. Районный центр. Шарага «бригаду» держит, десятка полтора хмырей зажравшихся.

Пока Кубометр с братками уживается. Они бизнесменов по одному счету дербанят, Кубометр со своими пацанами по другому. Вот сегодня одного «новоруса» бомбанули, ну и мочканули по ходу. Зато на «хрусты» наварились.

«Новорус» наверняка под «крышей» Шараги. Да только Кубометру до фонаря. Ссать он хотел на «шарашкину контору» с высокой колокольни. Как вот на этого ублюдка.

Кубометр посмотрел на бесчувственного тяжеловеса и гадливо улыбнулся. Подошел к нему поближе, расстегнул «молнию» на штанах, вынул то самое и пустил струю. Оросил пацана, что называется.

Струя живительной оказалась. Тяжеловес пошевелился, начал протирать залитые мочой глаза. И тут же получил носком тяжелого ботинка по голове. И снова затих.

Ну все, дело кончено. Можно домой идти. Неплохо было бы карманы мужику почистить да в тачке поковыряться. Но нет, это уже ограбление. И его с ним свяжут, это точно. А вычислить его при таком раскладе дело пятиминутное…

Спал он до обеда.

А куда спешить? Работы у него нет, да он и не ищет ее. Это пусть идиоты за гроши и стаж для пенсии работают. А он умный. Хоть и отмороженный по полной программе, но голова у него варит. Потому и живет беззаботно. Водку жрет с пацанами, «шмалью» балуется, девок подвальных трахает — все это, пока бабки есть. А если их нет, остается только взять их. Вот как вчера, пошли да взяли.

Вчера взяли, а сегодня отдавать начнут — на бухло, на харч, кассету новую с порнушкой надыбать, опять же для девок. Всласть сегодня с пацанами оттянутся…

Кубометр даже завтракать не стал. Оделся и вышел на улицу.

Два двора пройти до подвала, совсем ничего. Но расстояние это для него оказалось непреодолимым Откуда ни возьмись нарисовались три мордоворота в джинсовых жилетках на голое тело. И давай его месить. Кубометр и понять ничего не успел, как сильнейший удар по почкам поставил его на колени. И тут же ему врезали ногой в затылок. Он механически закрыл лицо руками и завалился на живот. Удары сыпались со всех сторон. По почкам, по позвоночнику.

Его перевернули на бок, влупили в живот. Потом схватили за волосы, поставили на колени, сорвали руки с лица и как начали мутузить. Минута, и его лицо вздулось кровавыми шишками.

Сопротивляться он не мог — не было сил Но сознание не терял — он вообще стойкий на удар. И все же в голове начало мутнеть. Он уже почти ушел в отруб, когда ситуация резко изменилась. Откуда-то появились его пацаны. Таракан, Треск, Валет и Бутыль. Этим бугаям только грузчиками работать. Или в реслинг-шоу выступать.

Подскочили они к трем хмырям. Бум, бум, бум, те с копыт и свалились. Теперь их месили. И Кубометр тоже с земли поднялся. Лютая ненависть вернула ему силы. С диким ревом он бросился на своих обидчиков. Он бил, бил, бил… А потом все закончилось. Три мордоворота в полной отключке обнимали асфальт. В том самом месте, где вчера лежал тяжеловес с «БМВ». Кстати, а не от него ли посланцы? Скорее всего да…

— Уроды, блин! — Выплескивая из себя остатки ненависти, Кубометр пнул ногой бесчувственное тело.

— Не, борзота, в натуре! — пробасил Таракан.

Его маленькие глаза пылали злостью. Ничего пацан. Вроде не дебил. Силы в нем немерено, и реакция есть. А человека ему разменять — что плюнуть.

И Купец, и Треск, и Валет, и Бутыль из той же твердокаменной породы. С такой командой Кубометр ни в жизнь не пропадет. Нурик и Секс — и эти за него горой. В махалове они не так сильны, как их кореша, но из волын шмалять умеют. А пуля, она круче кулака.

— Борзота, в натуре, — согласился Валет. — А чего, Кубометр, они на тебя наехали?

— Да вчера козла одного вальцанул… Ну, на разбор, типа, вот нарвался…

— Да, разбор конкретный, — глядя на раздувшееся лицо главаря, покачал головой Бутыль.

— Ну да, конкретный, — кивнул Треск. — И пацаны конкретные. Это бычье Шараги, в натуре…

На какое-то время в воздухе повисло напряженное молчание.

Вчера Кубометр сцепился с шарагинским братком. Сегодня получил за это трендюлей. Могли до смерти забить, если бы пацаны его вовремя не поспели. Шарагинским «быкам» не повезло: замес из них сделали. Но за ними ответный удар. И в следующий раз они не с кулаками на них набросятся. Шпалеры в ход пойдут.

— Да срать я на них хотел, на козлов вонючих!..

И как бы в подтверждение своих слов Кубометр со всей силы долбанул ногой в голову одного братка. И тут же досталось второму — это Таракан ногу поднял. Третьего долбанул Треск. Ударили по разу Валет и Бутыль.

— Давайте, в подвал сдергиваем, — сказал Кубометр и потянул всех за собой.

В подвале их уже ждали Купец, Нурик и Секс. И две «мочалки» с ними: Гулька и Юлька, обе оторвы еще те.

— На хрен отсюда гребите! — вызверился на них Кубометр.

Не до баб ему сегодня. А вот «пузырь» раздавить в самый раз. Вон у Секса из пакета туго набитого бутылка оттопыривается. Уже успел затариться, дятел…

Подвал у них тесный, но сухой и прохладный — для лета самое то. И лампочки под потолком горят, и присесть есть куда: диван продавленный, кушетка старая, кресло, до дыр затертое.

— Короче, дело швах, — сказал Кубометр, когда все расселись вокруг него. — Шарагу мы по ходу зацепили. Теперь жизни у нас не будет… И братки доставать будут, и менты…

— А чо менты? — встрепенулся Нурик. — У нас же все чисто…

— А жмура мы вчера оставили. Из «новорусов», в натуре… А может, и братка завалили… Шарага фишку просечет, на нас всех собак навешает и ментам насвистит… Врубаешься?

Нурик не врубился, но на всякий случай испугался.

— Да ты не каркай! — гоготнул Кубометр. — Менты счас, типа, Шарагу кроют, под его дуду дергаются… А мы их к своим рукам приберем…

— Ментов? К рукам? — скривил лицо Таракан. — Ты чо, гонишь, да?..

— Сам ты гонишь!.. По-любому, Шарага давить нас начнет. Сам или через ментов. Писец нам, если мы на него не наедем…

— Наехать? На Шарагу?..

— А чо тут такого?.. Вон мы счас как «быков» его замесили. И дальше месить их будем, не вопрос…

Пацаны у него крепкие, базара нет. Хватит по подвалам прятаться, пора в люди выходить. В большой силе они, Шарага им по плечу. Так почему бы не схавать его, пока зубы острые?..

— А стволы? — спросил Валет.

— Шаришь, братуха!

Это да, стволов у них раз, два — и обчелся…

— Начнем пока с того, что есть…

Две «тэтэшки» они еще в прошлом году на рынке у барыги одного залетного надыбали. По дешевке взяли. И патроны там же достали. А «лупару» сами сделали. У Нурика в сарае карабин ржавый валялся, старший брат где-то откопал. Ну, они его почистили, смазали, обрезали. И ничего, бахает, аж уши закладывает.

— Ты, Бутыль, давай за тачкой дуй…

Бутыль пацан зажиточный, у его предков машина есть — «шестерка». Он ее всегда, когда надо, берет. А сейчас как раз тот случай, когда надо…

— Совсем шпана оборзела! — буркнул Вампир, останавливая машину возле старого пятиэтажного дома.

— Отморозки хреновы! — согласился с ним Данек.

Вчера какие-то козлы дядю Васю замочили. Хороший был мужик, бабки ему в руки сами шли, с Шарагой у него никаких проблем: исправно и сполна ему всегда отстегивал. А вчера по темноте в магазин заехал, а на выходе на уродов каких-то нарвался. Те его сначала бомбанули, а потом кастетом височную кость проломили.

Опять же вчера Лося завалили. Лось, он у Шараги в почете, боец еще тот. А тут его какой-то чмырь под фарш разделал. Из-за соски какой-то.

Отмудохал ублюдок Лося. Но карман не тронул. И все равно, Шарага думает, что и Вася и Лось одних рук дело. К ментам он, естественно, со своим раскладом не побежал. Велел к «мочилову» готовиться. Сразу после того, как ублюдок из подворотни и его уроды Клина, Пузика и Тольбаса сделали. Кончать пора уродов, совсем, типа, отморозились…

В этом доме, куда они идут, квартира есть одна зашифрованная. В ней арсенал бригадный. Данек и Вампир должны с десяток шпалеров взять на братву и пару автоматов. Шарага считает, этого хватит, чтобы отморозков со свету сжить.

Они поднялись на четвертый этаж. Вампир открыл дверь, зашел в квартиру, за ним нырнул туда Данек. Но дверь закрыть не успел — будто смерч налетел, пронес его по прихожей и врезал в Вампира.

Нападавших было трое. И все здоровые. И сила в них паровозная. Данек ничего не мог против них поделать. Он попробовал скинуть с себя одного крепыша. Но тут же увидел летящий в лицо кулак, и свет померк перед его глазами.

Этих двух уродов можно было вальнуть из шпалеров. Но «тотоши» без глушителей, грохот всех соседей на уши поставит. Уйти они бы, конечно, успели. Но интересно было посмотреть, что на хате у этих козлов шарагинских делается…

Подобрались к ним со спины тихо. Только они в хату, а за ними Таракан, Купец и Валет. Как солому их смяли.

— Не, в натуре, не люди, а чмошники какие-то у Шараги. — Купец брезгливо сплюнул на одного неподвижного крепыша.

Кубометр вошел в хату последним. Закрыл за собой дверь.

Квартира однокомнатная, и мебели в ней никакой. Только диван с тумбой в комнате с обшарпанными обоями, а рядом с ним огромный старинный комод.

— А ну глянь, что там? — показал Таракану на комод Кубометр и плюхнулся на диван.

— О бля! — вырвалось у Таракана, когда он открыл крышку.

— Чо там! — подскочил к нему Кубометр.

— Чо, чо, ящики с «маслинами»…

В ящиках были патроны. К автоматам, к пистолетам. А еще пара ящиков с ручными гранатами.

— Все это ништяк, не вопрос!.. А где сами стволы?

Подняли диван. И в его утробе обнаружили целый арсенал. Десяток укороченных «Калашниковых». И шпалеров в избытке. Две дюжины пистолетов Стечкина, «ТТ», «Макарова».

— Не, братва, на клад, в натуре, нарвались! — Кубометр едва сдерживался, чтобы не заорать от радости во весь голос.

Не зря они двух уродов шарагинских пасли. Не зря втихую их уделали. Теперь у них доступ к шарагинскому арсеналу. Это сколько ж пацанов можно вооружить?

Кубометр начал лихорадочно считать. Десять автоматов, двадцать пять пистолетов — почти сорок человек можно вооружить. Кубометр и сорок братков — не хило звучит, а?..

И вообще, чего он все это время хреном груши околачивал? Несерьезные какие-то дела творил: чуваков левых бомбил. А ведь у него под рукой семь козырных пацанов. И еще Холодец с Ротмистром у него в кентах — у этих пацанов свои команды. Уличные, мелкой расфасовки, но если их в кучу сложить да к команде Кубометра прибавить, не слабый расклад получится. Без малого два десятка «быков», и все с волынами… Так какого хрена Шарага в городе до сих пор? Пора его гнать отсюда поганой метлой. Хватит, три года уже здесь царствует, пора честь знать…

— В кабак сегодня рванем! — решил Кубометр.

— Ага, надо это обмыть! — расплылся в дебильной улыбке Таракан.

— Тебя что, в натуре, в детстве головкой стукнули? — покрутил пальцем у виска Кубометр.

А впрочем, Таракан прав. Это дело следует обмыть. И в кабаке. Но не водярой. А кровью шарагинских ублюдков.

Кстати, стволы надо опробовать.

Кубометр взял «тотошу», снял с предохранителя, дослал патрон в патронник. Сходил на кухню, нашел там пустую пластиковую бутылку, закрепил ее на «стволе». Прихватил с собой еще бутылку. Затем прошел к одному из шарагинских.

— Э-э, ты чо, — с обезумевшими от ужаса глазами попятился от него тот.

Они оба уже очнулись. По рукам и ногам их связали да в кухню бросили.

— Да вот, не знаю, стреляет эта штука или нет, — осклабился Кубометр.

— Да ты чо, в натуре? Стреляет, отвечаю!..

— Счас посмотрим! — Он прицелился и нажал на спусковой крючок.

Бутылка в данном случае — это одноразовый глушитель. Пуля тихо прошла через нее. Человеческий череп преградой ей не стал: она прошила его насквозь и выбила из него грязно-кровавую массу, заляпавшую батарею центрального отопления.

— Точно, стреляет… — с демонической улыбкой посмотрел он на второго шарагинского. — А может, остальные патроны холостые?

— Ну не надо, а? — заскулил тот и начал отползать от него.

Только все равно далеко не уползет.

— На, держи! — Кубометр натянул на «ствол» новую бутылку и протянул «пушку» Сексу.

Тот взял ее без всяких вопросов. И даже не стал дожидаться, когда ему дадут отмашку. Быстро прицелился и прострелил шарагинскому голову. И так спокойно, будто только и делал в этой жизни, что убивал.

Да, не хилая команда у Кубометра под крылом. С такими пацанами он далеко пойдет…

Раньше в Бобровске был только один ресторан. А с недавних пор второй появился. «Мерседес». Спроси Шарагу, почему он его так назвал, он не ответит. Ресторан этот к автомобилям никакого отношения не имеет и к знаменитой германской фирме тоже. Но нравится Шараге это название, и все тут. Хоть кол ему на голове теши, названия он не изменит.

Ресторан этот на «общаковские» бабки отгрохали. Шарага в нем полный хозяин. Здесь все для души. И зал общий на полтора десятка столиков, и кабинеты отдельные для привередливых клиентов, и комната, где рулетку крутнуть можно, имеется. С девочками проблем нет. Только засемафорь официанту, и тебе любую приведут: хоть блондинку, хоть брюнетку, а можно даже негритяночку. Правда, за негритоской в областной центр придется смотаться. Так это недолго. Час туда, час обратно…

У Шараги в этом ресторане нечто вроде офиса. Две комнаты, в одной его кабинет, в другой тройка «быков» на вахте, козла забивают. Только Шарага редко в своем кабинете бывает. Ему больше в общем зале нравится сидеть, в окружении братков.

Вот и сегодня он в этом зале. А с ним за тремя сомкнутыми столами чуть ли не вся его рать. Дюжина «быков». Все культурно у них: сидят, киряют, закусь точат, не шумят, клиентов не распугивают. И все чего-то ждут. И сам Шарага ждет.

Данек и Вампир за стволами отправились. Уже давно приехать должны. Но их нет. И телефон молчит. Как будто померли они… А может, в самом деле того, копыта откинули?.. Но кто им ласты склеил? Уж не те ли отморозки, которые вчера Лося замесили, а сегодня еще троих «быков» смяли. Здоровые бугаи, базара нет. Таких бы в бригаду, но слишком много дров они наломали. Да и Шарагу припозорили. Типа, «быки» его ничего не стоят…

Зол на них Шарага, ох и зол. Не зря стволы велел подтянуть. Теперь козлов этих не кулаками долбить будут, а пулями. Уличная кодла, восемь уродов. Грабежами промышляют. Дядя Вася на их совести… Писец им, короче. Полный писец!.. Только где же Данек и Вампир?

— Гендос, Кокос, Флюс…

Пора посылать за пропавшими пацанами. Но не мало ли троих будет?..

Шарага не успел решить для себя этот вопрос.

В ресторане, на входе нарисовались какие-то крепыши в масках. От них тянуло смертельной опасностью, как от трупов смердятиной.

«Шарашкина контора» почти вся в сборе. Тем лучше.

— Чо, не ждал, козляра! — заорал Кубометр, впиваясь в Шарагу убийственным взглядом.

И выхватил из-под полы плаща «Стечкин». Таракан, Купец, Треск и Бутыль вскинули автоматы. Треск и Бутыль немного замешкались. Но это не испортило им музыку. Шарагинские все равно не могли достать пушки. Не было у них при себе «стволов». Не было, и все тут…

Совсем закабанели уроды. Спокойная жизнь им явно не пошла на пользу. Жиром заплыли, нюх потеряли. На иномарках раскатывают, хаты у всех свои, самые лучшие девки под них ложатся. И никаких наездов со стороны. Не жизнь, а малина. Думали, вечно такая лафа будет продолжаться. Даже от стволов отвыкли. На хате тайно их попрятали и думают, что так и надо. А вот хрен вам!

Один пистолет и четыре автомата. И все это на десяток зажиревших уродов. Не слабая музыка получилась.

Кубометр смеялся, когда пули одна за одной улеглись в широкую грудь Шараги. И уже хохотал, когда под его же огнем начал крошиться череп мордоворота, сидевшего с ним рядом…

— Да ты чо, Холодец, в натуре? Такие, типа, дела нам светят. Весь Бобровск под нами будет… Ты ведь слыхал, Шараги больше нет. Копыта отбросил вместе со своими пацанами…

— Ты его сделал, Кубометр? — криво усмехнулся Холодец.

— Ты чо, в натуре, стебнулся?

Конечно, он бы не прочь понтануться. Типа, да, это он Шарагу завалил. Но Холодец об этом и без того догадывается.

И многие догадываются. В том числе и менты. Накрыли они его, три дня вместе с Тараканом в кутузке мариновали. Прокурорский «следак» вынес постановление о его задержании. Заподозрил его козел этот в причастности к расправе над Шарагой. И «новоруса», которого Таракан кастетом сделал, тоже на него вешать стал. Как начал Кубометру на уши давить. Колись, типа, давай, колись. Я все, типа, про тебя знаю… Только пусть свою жену пугает, а Кубометра на пушку не возьмешь. Он знает, что у ментов на него ничего нет. Стволы, из которых Шарагу и его кодлан валили, в надежном месте запрятаны, ментам до них не добраться. А еще у него алиби есть. Знал, где упадет, а потому соломки подстелил. Так-то вот.

Но «следак» не унимался. Трое суток были на исходе, доказательств у него ноль целых хрен десятых, а он, гад, липу для прокурора состряпал. Типа, есть все основания заключить гражданина Цыбина под стражу.

Только хрен у него что вышло. Таракан, Купец и Бутыль дочку «следака» похитили. Тринадцать лет ей, акселератка. Такой и за щеку влет можно насунуть, и в попку чпокнуть. А еще на иглу насадить. «Следак» зашугался. И лапки кверху вскинул. Нате, типа, вот вам Кубометр. Только девку не троньте.

Девку не тронули и вернули. А Кубометр вот на свободе.

«Следак» вроде угомонился. Но это могла быть только видимость. Может, он уже реванш взять готов. Поэтому Кубометру сидеть сложа руки никак нельзя.

Ему сейчас нужно «пастбища» шарагинские под себя сгребать, ментов прикармливать. Короче говоря, по полному раскладу занимать место Шараги. Тогда «следак» по-любому зубы об него обломает.

Таракан, Купец, Треск, Валет, Бутыль, Нурик и Секс. Это его команда. Пацаны все крутые. Двух «быков» шарагинских отловили, раскололи, все узнали: с кого и как кормился их покойный босс. И с благословения Кубометра двинулись по точкам. Многих коммерсов под себя перебили. Но еще не всех.

Еще хотя бы десяток «быков» Кубометру, и он быстро вышел бы на уровень Шараги. Вот поэтому он и разговаривает сейчас с Холодцом. У этого хлыща с лошадиной мордой в команде шесть пацанов. Когда-то Кубометр враждовал с ним. Стенка на стенку их команды сходились, чуть ли не смертным боем бились. Ненавидели они друг друга, но это было раньше. Как это иногда между пацанами случается, ненависть перерастает во взаимное уважение. Теперь вот Кубометр очень хотел видеть в своих рядах недавних врагов. Крепкие пацаны у Холодца, таких во всем городе раз, два и обчелся…

— Ну так чо, будешь со мной? — еще раз спросил Кубометр.

Взгляд Холодца заблестел, желваки на скулах ходуном заходили.

— Не я с тобой, а ты со мной! — неожиданно заявил он.

И от напряжения аж привстал со своего места.

— Не понял!

Кубометр почувствовал, как у него опускается нижняя челюсть. Не, ну это полный отпад! Этот жук хочет центровым стать, а его, Кубометра, под собой держать. Как будто это он, а не Кубометр, Шарагу со свету сжил. А еще оружия у него выше крыши. А Кубометр, типа, не пришей к звезде рукав…

— А чо тут понимать? — Холодец вынул из пачки сигарету, поднес ее ко рту, щелкнул зажигалкой и нервно закурил. — Я всей братвой заправлять буду. А ты при мне, типа, правая рука… Я уже базарил со своими пацанами. Они согласны…

— Что согласны?..

— Вместе с твоими подо мной быть… И в Бобровске масть держать им по кайфу…

Ну да, за эту масть Кубометр башкой своей рисковал, в кутузке три дня парился. А Холодец, хмырь хитрозадый, на все готовенькое хочет прийти.

— А точняк пацаны твои не мохают? Не жмет очко? В крутые ведь дела вписываемся…

— Да с этим порядок, в натуре.

— Хорошо, — хищно улыбнулся Кубометр.

— Что хорошо? — снова напрягся Холодец.

— Сливаем команды в одну кастрюлю. И ты главный, типа, повар. Ништяк? — Кубометр смотрел на него как на лучшего друга.

— Ништяк! — заважничал Холодец. Ему явно хотелось, чтобы отныне Кубометр смотрел на него, как раб на господина.

— Ну все, давай отмашку на сход… — и он покорно склонил перед ним голову.

— Вот ты это и организуй…

Холодец едва не лопался от самодовольства.

Кубометр всегда считал, что в мозгах у Холодца ни одной извилины. А теперь он видел, что эти мозги у него еще и ссохшиеся. Ни черта не соображает дебил. Все за чистую монету принимает. А еще в центровые лезет, Бобровск под собой держать хочет.

Следующим на очереди был Ротмистр. У этого в банде полтора десятка пацанов. Только Кубометр собирался забрать себе лишь семерых, самых лучших: Левчика, Штепселя, Артурчика, Бубика, Вадика, Мурзика и Серго. Эти пацаны ему нравились, остальные нет. И Ротмистр во всех отношениях был неплох. И отойти под Кубометра был не прочь. Признавал его авторитет и не собирался тянуть одеяло на себя.

А потом был сходняк. Собрались пацаны из команд Кубометра, Холодца и Ротмистра, все те, кто не шугался запрягаться в большое дело. Два десятка пацанов, а над ними Кубометр и Ротмистр. Еще выше был Холодец. Но его Кубометр не воспринимал всерьез. Пусть пыжится, недолго осталось…

Кубометр Холодцу нравился. Крутой пацан. Кодлу Шараги смел, оружие раздобыл, команду крепкую сколотил. Вплотную Бобровском занялся. Шустро у него все получается. Одного коммерса на себя перебил, второго, десятого… И с ментовкой знает как поладить. И к администрации городской мосты знает как подбить. Большие планы у него… Вернее, у Холодца.

Холодец, он ведь не дурак. Знал он, как вести себя с Кубометром. Нужен ему Холодец, вот пусть и отходит под него, а не наоборот. Кубометр, конечно, сам центровым хотел стать. Но понял, что Холодец гораздо умнее. Некуда ему было деваться, вот и согласился на вторую роль.

Только Холодец умел быть великодушным. Разрешил Кубометру вести дела. Он и пацанов на сход собрал, и планы на будущее конкретно обрисовал, каждому место в общей связке определил, стволы раздал. И Холодцу «АПС» выделил. Отличный пистолет, хоть и тяжеловат чуток. Негоже, говорит Кубометр, шпалеры по углам ныкать. Вот Шарага, типа, доныкался — самого под землю заныкали. И вообще, он много умных вещей говорил. Будто всю жизнь только и делал, что такие города, как Бобровск, под себя подминал. Холодец был в восторге от такого помощника.

О том, как он с Шарагой расправлялся, Кубометр не рассказывал. Да еще на кого-то сваливал. Все правильно. Он пацан осторожный. Незачем хвастаться подвигами, за которые светят солидные сроки.

Они вместе будут держать город. Вместе. Холодец и Кубометр. Вдвоем им по плечу любые дела. И отношения между ними хорошие. Вчера вот в кабаке всю ночь гуляли, в вечной дружбе друг другу клялись.

Вчера водку жрали, а сегодня голова раскалывается. Надо бы пивка тяпнуть. Ну, это не проблема. Сегодня Кубометр их всех собирает, одно дело важное обтяпать надо… Э-э, стоп! Это он, Холодец, всех собирает. Ведь на сходе его центровым утвердили, а не Кубометра…

Холодец встал с жесткого дивана, собрал постель, умылся, оделся. Можно выходить. Нет, еще ствол надо прихватить. Кубометр прав, сейчас не то время, когда можно без пушек ходить.

Выходя из квартиры родителей, он думал о том, что скоро у него будет свой двухэтажный особняк с бассейном. Все у него будет. Ведь он самый крутой мэн во всем Бобровске.

— Гражданин Холодцов, — услышал он на выходе из подъезда.

На лавочке сидит какой-то торчок. И улыбается так нагло.

— У меня к вам пара вопросов, — и красные корочки из кармана достает. Неужели мент?

— Да пошел ты!

Будто какая-то волна накрыла Холодца. Он выхватил из-за пояса пушку, передернул затвор. Но ствол на мента направить не успел. Откуда-то крепкие мужики вдруг образовались. Руку со шпалером перехватили, за спину заломили. Удар, подсечка, и Холодец лежит пузом на асфальте.

— На кого руку поднял, ублюдок!

И тут же сильный удар в пах. Холодец заорал от боли. И схлопотал за это по почкам.

Глава вторая

Кубометр едва сдерживал смех, глядя на двухметрового бугая в грязных спортивных штанах и затертой джинсовой куртке. Крепкий пацан, не вопрос. Только конкурент из него слабый.

Быстро просек Фугай фишку, что «пастбища» Шараги остались без присмотра. И давай на лохов наезжать. И на разборку с Кубометром нарвался. И ведь на «стрелку» приперся. Чтобы людей посмешить.

У Кубометра два десятка «быков», все при стволах. А у Фугая четыре пацана и один ржавый «наган» на всех. И еще хорохорится.

Да Кубометру стоит только пальцем пошевелить, чтобы его в дерьмо по самые уши опустить.

— Я не в обиде на тебя, Фугай! — панибратски хлопнул он его по плечу. — Каждый хочет себе что-то урвать… Короче, есть предложение. Отходи под меня, и никакого рамса…

Фугай ломался недолго. Он уже полностью осознал, в какой силе Кубометр. И только в одной связке с ним он может на что-то рассчитывать. В отличие от Холодца, он даже не помышлял о верховенстве.

Холодец. Вот уж идиот так идиот. Кого обдурить хотел! Да Кубометр сам любого кинуть может. И Холодца он кинул.

По его наводке дебила этого менты повязали За незаконное ношение оружия предъяву ему кинули. Но это только цветочки. Ягодки начнутся потом, когда баллистическая экспертиза определит, что это из его «Стечкина» был застрелен Шарага…

Команда Кубометра уже вовсю хозяйничает в городе. Но все знают, что центровой не он, а Холодец. Любой «бык» скажет об этом любому менту. Так что плюс к «замазанному» стволу у Холодца был и мотив, чтобы расправиться с Шарагой.

Идиот он, этот Холодец. Нельзя поперек батьки в пекло лезть. А он полез. За что и поплатился. И нечего ему на Кубометра обижаться: сам во всем виноват.

Как одуревшая прыгала на нем Тонька. Груди у нее такие смачные, глаз радуют. На мордашке кайф нарисован. Будто всю жизнь она Кубометра хотела, сохла по нему. И наконец, о чудо, она с ним.

Только Кубометра не проведешь. Он-то знает, почему Тонька зависла на него.

Раньше она на него даже не смотрела. С ублюдками Шараги путалась. А сейчас Кубометр самый крутой мэн в городе. А Тонька, сучка хитрозадая, знает свою выгоду. От одной только мысли, что с самым крутым бандитом тусуется, кончить может. Тварь, одним словом…

Насквозь ее Кубометр видит. Да только от себя не гонит. Что ни говори, а в городе она самая клевая телка. И трахается будь здоров. Зачем же разбрасываться таким добром?

Тонька застонала, задрожала, затряслась. Это у нее оргазм называется. Навалилась на него всем телом. Глаза зажмурила и мурлычет. Балдеж рисует.

Кубометр разрядился минутой раньше. Поэтому мысли у него уже ясные, дым кайфа через уши на воздух вышел.

— Эй, у тебя братан вроде как из армейки недавно вернулся. В десантуре служил?

Его дела насущные волновали. Они всегда его волнуют. Даже ночью, когда спать давно пора. Постоянно он о деле думает. Даже сейчас, когда с телкой расслабляется.

— Ага, — вроде как сонно отозвалась Тонька. — Здоровый лось, дерется крепко…

— Ну и чем он сейчас занимается?

— Да ничем… Дома Сашка сидит. На гитаре бренчит и «Приму» смолит…

— Потолковать бы с ним…

— Ага! — оживилась Тонька. — Он парень здоровый. Может, подойдет тебе…

Вот уж дура так дура. Своего брата в бандиты сватает. Думает, бандитская жизнь сплошная лафа. Вечный праздник. А хрен сушеный вам не вобла?

Кубометр в городе полный хозяин. Но уверенно себя не чувствует. И постоянно боится. Только страх у него здоровый, он к делу подхлестывает.

Опасность он чует. Из большого города беду ожидает. В областном центре крутой пахан делами заправляет. И за областью он смотрит. Терпеть, говорят, беспредельщиков не может.

А беспредельщик — это он, Кубометр. И таких давят. Если есть чем давить. Большой пахан в силе. И ментов он может с цепи спустить или пару крепких бригад выслать. Только почему-то не высылает…

Может, расправа над Шарагой сойдет Кубометру с рук. А может, нет. Поэтому, пока есть время, он крутится вовсю.

Все деньги, которые его «быки» собирают, он сразу в дело пускает. Транспорт закупает — «шестерки» и «девятки». Все машины не новые — это из экономии, — но на ходу. Десяток радиостанций «уоки-токи» закупил.

Но главное — это оружие и пацаны. Пацаны из подворотни — самое то. В башках у них ветер, тормоза в отказе. А если еще «косячком» заправить да волыну в руку насунуть, тогда хрен их чем остановишь. Их же хлебом не корми, дай завалить кого-нибудь.

А еще Кубометр на спецназовцев ставку делал. На тех, которые в армейке служили. Пусть учат молодняк из автоматов и пистолетов палить.

В лесах за городом у него нечто вроде боевой базы. Уже два бывших спецназовца там молодняк натаскивают. А как же иначе. Ведь его пацаны и стрелять должны уметь, и убивать. Там же и оружие хранится. И шалаш у Кубометра там свой.

Он к роскоши не стремится. Жизнь бандитская — это его стихия. Увлекал сам процесс, а не блага, которые из него происходят. Он прирожденный разбойник. И особенно это ощущается здесь, на дикой природе, вдали от города.

В своем первобытном жилище он жил не один, с Тонькой. «С любимым рай в шалаше». Было дело, сморозила она такую глупость. Ага, с любимым, так он ей и поверил. И не рай для нее здесь. Она ждет, когда Кубометр раскрутится, обзаведется крутой иномаркой, особняком комнат этак на …цать. Может, и дождется. Сейчас лето — в лесу хорошо. А зимой… Впрочем, можно и зимой здесь обитать. Лишь бы польза от этого была. А она есть. Побаивался Кубометр оседлой городской жизни. С каждой улицы, из-за каждого угла опасность выглядывает. А здесь, в лесу, он неуязвим. Пацаны со стволами в «секретах» на подступах к лагерю стоят, «уоки-токи» у них, если какая опасность, сразу дадут знать. А уйти тайной тропой через болота для его «пехоты» не проблема. Но можно и не уходить. Десяток бойцов у него всегда под рукой. И подкованы все. Эго не считая тех, кто в дозоре. А еще в городе десяток пацанов «пастбища» обхаживают, шерсть с «овец» стригут. Сегодня «овчарками» Таракан заправляет. К ночи на лесную базу заявятся. А завтра бригада Купца — тот же десяток — в город отправится. Нельзя же его без присмотра оставлять.

А еще из лесу можно контролировать не только Бобровск. В сорока километрах от его базы город Копит. Там своя мафия, от Большого пахана зависимая. Но недолго браткам копитским осталось. У Кубометра большие аппетиты. Его «лесные братья» скоро дотянутся и до тех мест. А «пастбища» в Копите тучные, «овцы» жирные, и «шерсть» у них золотая.

— Не, ну это ваще! — презрительно скривился Чумак.

Наконец-то они вышли на отморозков, которые в наглую ломанули под себя Бобровск.

Пахан забеспокоился. Как-никак Шарага был его человек. А тут какие-то ублюдки, как тараканы из щелей, повылезали и давай всех мочить. Если каждая падла такой беспредел творить начнет, никому жизни не будет.

Чумака и его пацанов двинули на разведку. Нужно вычислить центрового отморозка. А легче всего это через его «быков» сделать, которые с понтом по рынку городскому вышагивают, типа, за порядком смотрят. Будет им порядок.

— Ну, задрота, в натуре! — подал голос Стес.

Точно, задрота. Хоть бы подкачались немного чушки, прежде чем куртки на себя кожаные напяливать и затылки брить. Низкорослые, худые. Наверное, в армию из-за недобора веса не взяли. Дистрофики какие-то, не иначе.

Чумак наблюдал за недоносками из окна джипа. И чуть не давился смехом. Идут, гордо так пустые головы на цыплячьих шеях несут. И щеки чуть не лопаются от самодовольства.

— Оба-на! В столовку завернули! — гоготнул Паркет.

— Время — обед, — заметил Вальс.

Они что, в этой занюханной столовке жрать собираются?

Чумак велел Паркету прошвырнуться за пацанами, глянуть, за столы они сели или обратно отвалят. С чувством гордости за своих бойцов он смотрел, как идет эта гора мышц.

Паркет вернулся через пару минут.

— Жрать пришли, — небрежно бросил он, усаживаясь обратно в машину.

— Чуханы! — хмыкнул Вальс. Этот только в ресторанах обедал. Кафе брезговал. А столовка для него все одно что помойка.

— Может, это, типа, и не «контролеры», — засомневался Чумак.

— Может, и нет, а может, и да, — сказал Паркет. — Их там неплохо встретили. Стол уже накрыт, и не хилый. И девка клевая задом перед ними крутит, в натуре…

— Тады ой!.. Пошли! — Чумак первым вышел из машины.

За ним потянулись Стес, Паркет и Вальс. Из соседней машины вынырнули Алик, Бридж, Потема и Клякса.

Чуханы сидели за столом, лицами к входу. И заметно напряглись, когда увидели Чумака и его «быков». Стес неосторожно быстро рванул к ним через проход. Торопился покончить с ними. Да только недооценил отморозков.

Один из них выхватил из кобуры под курткой «тотошу». Стес уже совсем близко, только руку протяни, и пацану писец. А тому еще патрон в патронник загнать.

Бах! Выстрел взорвал тишину, ударил по нервам.

— Сука! — заорал Стес, хватаясь за развороченный живот.

Да у этого козла патрон уже в стволе был. Ему только на спуск нажать оставалось. И он нажал.

Бах! Еще один выстрел. И Стес заткнулся навеки. Пуля вошла ему точно в раскрытый рот.

И второй козел тоже не растерялся. Тоже вытащил пушку. И давай палить. Паркета пулями нашпиговал.

Все бы ничего, да вдруг еще несколько отморозков образовались. Они надвигались прямо на Чумака и его пацанов. У всех шпалеры. У двоих автоматы. И все начали стрелять.

Чумак полез за стволом. Успел достать его. Но выстрелить не успел. Пуля попала ему в правое плечо, рука онемела, пистолет упал на пол.

Стрелять он не мог. И даже обрадовался этому. Ранение — очень существенная причина, чтобы выйти из боя. И он первым выскочил из столовой. За ним пулей вылетели Алик и Бридж. Втроем они прыгнули в машину и помчались прочь из этого проклятого Бобровска.

Вальс, Потема и Клякса остались в столовой. А очень скоро Чумак узнал, что они остались там навсегда.

— Да вот тебе, а не бабки! — Бугай с наглой мордой в малиновом пиджаке ударил ладонью по локтевому сгибу своей правой руки.

Типа, на тебе, Кубометр, хрен, его и выкуси…

Это последний коммерс, который отказывается ему платить. Солидная фирма у него — лесом занимается, неплохие бабки на этом делает. Офис у него как картинка, глазам приятно на домик из итальянского кирпича смотреть. А вот хозяин — урод. Полдюжины крепышей у него в охране, у всех «помповики».

Кубометр как человек лично наведался к нему. А он его во внутренний дворик офиса вывел. И тут же по его знаку нарисовались мордовороты с дробовиками. Думает, напугал.

Шараге этот дятел отстегивал. И Кубометру будет отстегивать. Или он, или скорее всего его преемник.

— Ты чо кипишуешь? — попытался урезонить «новоруса» Кубометр.

Против этого козла он был сейчас беззащитен. Только Бутыль с ним. У обоих «волыны». Но пока их вытащишь, схаваешь пузом сразу по три порции свинцового «гороха». Но ведь этот индюк только пыжится, убивать он не будет, забоится. А зря, это его единственный шанс выжить в этой конфликтной ситуации. Нельзя ему оставлять за Кубометром последнее слово, нельзя.

— Греби отсюда на хрен, недоделок! — продолжал кочевряжиться «новорус».

— Базар фильтруй, а…

— Да пошел ты!

— Как скажешь, — пожал плечами Кубометр.

И направился к задней двери здания, через нее можно было пройти к парадному входу, а оттуда на улицу. Он шел и все ждал, что сзади раздастся выстрел. Ну не должен этот «карась» отпустить его отсюда живым. Не должен. Но он отпустил.

На улице, неподалеку от офиса «новоруса», стояли две «шестерки». В них Треск, Валет, Секс, Левчик и Серый. У всех стволы. Три «калаша» укороченных, «тотоши».

Кубометр ничего не боялся. Поэтому и подмял под себя Бобровск. Самый веский аргумент во всякой разборке — это ствол. И его нужно пускать в дело при любой непонятке. Мочить налево и направо всех, кто тянет против тебя. Только так можно чего-то добиться.

И пацаны его это хорошо понимают. Вчера какие-то уроды наехали на Пашука и Селезня. Так Пашук не растерялся, сразу за волыну и бах, бах, козла одного завалил. И Селезень за пушку. А там еще пацаны с волынами подоспели. Такую пальбу подняли — козлам писец пришел. Пятерых замочили, а трое ушли. Правда, двух телок и старикашку какого-то не по теме грохнули. Пообедали, называется… Ну так лес рубят, щепки летят.

Зато теперь все знают, насколько крут Кубометр.

Он уже пробил ситуацию. Вчера, оказывается, на него Большой пахан из областного города наехал. Да только облом у него вышел. Теперь пусть не Кубометр его, а он Кубометра боится…

— Ну все, дернули! — Кубометр любовно поглаживал свой «ТТ».

Семеро против семерых — расклад равный. И победа будет за теми, чьи руки не дрогнут, когда пальцы будут жать на курок.

Он первым вошел в здание офиса. Увидел крепыша в белой шелковой рубахе. Один из тех, кто только что угрожал ему «винчестером». Только ружья у него нет. Рано успокоился. Вот охренели, ублюдки! Думают, с ними шутки шутят!

— Э-э, а ну отсюда! — Он еще набрался наглости подать голос.

— А это? — Кубометр быстро направил ему в живот пистолет и нажал на спуск.

Все пять пуль замесили дерьмо в кишках.

Тут появился еще один охранник. Этого достал очередью Бутыль.

Они продвигались к кабинету «новоруса». А в приемной их ждали сразу три охранника. И эти без помповиков. Да, везет сегодня Кубометру на дураков!

Левчик и Серый вломились в приемную. Короткими очередями они изрешетили всех троих. Так спокойно, будто это не люди, а тюфяки какие-то, соломой набитые.

А вот секретутку не тронули. Забилась киска в угол. Ноги длиннющие под себя поджала. Юбка у нее короткая, аж трусики видны. А ножки такие кайфовые! И на мордашку она очень даже ничего.

Бутыль и Левчик ворвались в кабинет к «новорусу», а Кубометр остался пока в приемной. Уж больно хороша секретутка, глаз не оторвешь. Он наставил на нее пистолет и криво усмехнулся, наблюдая, как она жмурится от страха.

— Пиф-паф! Ты убита, сосочка! — загоготал он, убирая пушку. — Поедешь с нами…

Сначала он сам попользуется ею, а потом на толпу выставит. Пацанов друг с другом в спаррингах заставит драться. Победителям эта козочка вместо приза…

— Как тебя зовут?

— Аня…

В кабинете послышались выстрелы. Вот уроды, неужто «новоруса» завалили?

Но нет, это вальнули еще одного, шестого охранника. «Новорус» с ним шушукался, когда пацаны к нему ввалились. Теперь его цербер дьяволу в аду арапа заправляет.

— Ну чо, фуфел! — Кубометр сделал зверское лицо и выставил на вытянутую руку пистолет. — Давай бабки!

Все, не было больше спесивого мэна. Сейчас на него смотрело чмо с подмоченным памперсом.

— Да… Сколько?

— Ты этта, сейф, типа, откупоривай!

Кубометр кивнул на никелированную дверцу в стене. Точняк, сейф это. А там наверняка «хрусты».

Он не ошибся. В сейфе были деньги. И немало. «Новорус» достал из него две банковские упаковки и положил на стол. В каждой пачке по пять тысяч долларов. Очень даже неплохо.

— Мало! — Кубометр подлетел к «новорусу» и с размаху влепил ему кулаком в челюсть.

Бедолага пролетел через весь кабинет и распластался на полу. А Кубометр сам полез в сейф. А там еще десять тысяч.

— Мало! — Он снова поднял пистолет и направил его в голову «новорусу».

— Я еще дам! Сколько надо, столько и дам!

— А мне от тебя ничего не надо…

Кубометр нажал на спусковой крючок.

Пусть все знают, что он не прощает обид.

Кубометра ждали за городом. У Комаринского пруда. «Нива» болотного цвета, а в ней два пацана. Оба прапорщики, с какой-то там оружейной службы. Стволами приторговывают. А чего теряться, если есть возможность прикалымить.

Вояки явно струхнули, когда из двух «шестерок» вывалилась толпа крутых пацанов с оружием. Их окружили, взяли на прицел.

— Кажи товар! — Кубометр вразвалку подошел к «Ниве».

— Не вопрос…

Вояки хотели казаться крутыми, но глазки испуганно бегали.

Они открыли багажник. Кубометр заглянул внутрь, рука вояки сорвала покрывало.

Автоматы «АКМ». Уже снятые с вооружения. Но это абсолютно не умаляет их достоинств. Только их не десять.

— Сколько здесь?

— Да вот, больше взять смогли. Два десятка…

— Отлично. Беру все…

— Тонна баксов за ствол, как договаривались, — сглотнул слюну вояка.

— Лады…

— И «маслины» есть. По три бакса за штуку. И рожки…

Кубометр дал знак. Его пацаны перегрузили в свои машины стволы, четыре ящика патронов, двадцать подсумков с пустыми магазинами.

А потом он достал деньги. Десять тысяч долларов.

— Тут у меня только за десять автоматов. Больше нет, — сказал он.

— Ну ничего, завтра привезешь… — заелозил перед ним прапор.

— Да нет, братуха, некогда мне с тобой возиться…

Он снова сделал знак. И два бойца из его свиты пришли в движение. Прозвучало всего четыре выстрела. По два на каждого вояку. Оба прапора улеглись на землю с пробитыми головами.

А что, пуля иногда отлично идет вместо денег…

В Копит они нагрянул утром. На пяти машинах, в каждой по пять пацанов, все со стволами. Ментам к ним лучше не цепляться. Отмороженные они, ничего не боятся, ничем их не остановишь.

Прямым ходом к рынку. Остановились перед главным входом, автоматы в машинах оставили, с собой только шпалеры. Все в кожаных куртках, стволы под ними в кобурах и просто за поясом — кому как удобно.

Кубометр впереди, остальные за ним. Через продуктовые ряды пошли. И сразу нарвались на четырех крепышей с бритыми затылками. Рожи откормленные, тяжелые цепи. Все при делах, короче. И нагло так на Кубометра смотрят. Не врубают еще, что звездец им пришел.

— Чо надо? — лениво спросил один.

— А ты и нужен, козел! — гоготнул Таракан. — Мочить тебя по приколу пришли…

— Ты, короче… Базар фильтруй, в натуре…

— На вот тебе короче! — Кубометр резко подскочил к копитскому.

Не давая ему опомниться, схватил его за грудки и хрясь головой в переносицу. Здоровый буйвол, но только против него не устоял. Растянулся на земле.

— Э-э, вы чо, в натуре…

Это было последнее, что успели сказать копитские. Всей толпой навалились на них, на землю покидали и давай ногами месить. Только кричать от боли они могли да стонать. А потом и стоны прекратились.

Лупили копитских от всей души. До смерти забили. Такое иногда случается…

— Ниччо, будет Пахому наука, — скривился Кубометр, глядя на растерзанные тела.

И двинулся дальше. Толпа за ним. Победным шествием прокатились по рынку, у торгашей отобрали все бабки, какие у них были.

С рынком покончено. Можно дальше наступать. Но сначала нужно дождаться, как Пахом на это дело отреагирует.

Кубометр и его пацаны спокойно расселись по машинам. Заработали движки, но уезжать никто не торопился. В каждом джипе по два автомата. Один автоматчик с левой стороны, второй с правой. Патроны в патроннике, предохранители сняты. Если вдруг копитские без разборки наехать вздумают или, хуже того, менты с «калашами» и в «брониках» нарисуются, разговор со всеми будет короткий. Бобровские шутить не намерены.

Минут через пятнадцать к рынку подъехали две навороченные иномарки. Появились крепко накачанные молодцы с бритыми затылками. Пять «быков» и бригадир. Жаль, не Пахом на место прибыл. А его-то Кубометр и ждал.

Копитские братки зашли на территорию рынка. Минут через пять вернулись обратно. Какой-то бомж испуганно тыкал им в сторону бобровских машин.

Бригадир и «быки» приближались к ним не очень уверенной походкой. Очко жим-жим. Уже поняли, что бобровские шутить не будут. Им бы задний ход дать, да стыдно.

Кубометр вывалился из машины, когда копитские были уже совсем близко. За ним хлынула вся толпа. Два десятка пацанов с пистолетами и автоматами наперевес.

— Ну чо, побазлаем? — с издевкой спросил он у «бригадира».

Тот стал белее мела. Но пытался держаться с достоинством.

— Кто такие? — срывающимся голосом спросил он.

— Мы-то?.. Я Кубометр, а это мои пацаны. А чо, что-то не так?

— Зачем людей моих замочили? От страха уже еле языком ворочает. Понял, что с самим Кубометром дело имеет. А после того, как бобровские бригаду от Большого пахана завалили, его имя звучало грозно.

— Атак захотелось… И тебя замочим… Хотя нет, ты нам Пахома покажешь… А вот эти нам не нужны, — Кубометр показал пальцем на «быков».

И тут же сорвался с места. Подлетел к бригадиру, схватил его за шкирку и мощным рывком сорвал с места. Ударил его головой о железобетонный столб и швырнул на землю.

— Ему повезло! — зло прорычал он, обращаясь к приговоренным «быкам». — Ну чо, пацаны, на бобровских наехать хотели? Ну так наезжайте!

Он отошел в сторону, освобождая место для автоматчиков. А те уже прицелились.

— Да вы чо делаете! — завопил один копитский. Его вопль потонул в грохоте автоматных очередей. Как Кубометр того и хотел, образовались еще пять трупов.

— Ну вот и все, нет больше твоих козлов! — сказал Кубометр до смерти перепуганному бригадиру. — Поехали к Пахому. Покажешь, где его хата…

Тот учащенно закивал головой. Да, мол, кого угодно продам, только не убивайте…

Пахом, копитский пахан, жил в двухэтажном доме на краю города. Неплохой дом. И наверняка охраняется. Зашуганный бригадир сказал, что с ним полдюжины бойцов, все с оружием. Только Кубометру до фонаря. Пусть там хоть сотня головорезов, он все равно полезет на приступ.

Кубометр готов был с ходу ринуться на штурм дома. Но Таракан посоветовал раздобыть «КамАЗ» и пустить его на ворота. Вышибить их одним ударом, а следом толпу пустить.

На поиски «КамАЗа» ушло ровно десять минут. Водителя закошмарили, велели садиться за руль и ломать ворота. И ведь все, как надо, сделал дядька.

«КамАЗ» выбил ворота. И вслед за ним во двор ломанулась толпа.

Бойцы Пахома стушевались. И отстреливались вяло. Всего трех своих бойцов потерял Кубометр, прежде чем Пахом задрал кверху лапки…

Его привели к Кубометру, поставили на колени.

— Я не понял, где ключи? — злорадно усмехнулся он.

— Какие ключи? — испуганно пробормотал Пахом.

— Ключи от города… Теперь Копит мой… Но сначала бабки…

Пахом не ломался. И сразу сдал свой тайник. В нем было всего ничего — пять тысяч долларов.

После общения с раскаленным паяльником Пахом показал второй тайник.

Там были деньги — что-то около ста тысяч баксов. И стоял кейс. А в нем какие-то камушки.

— Неужели рубины? — удивленно протянул Кубометр.

— Да… — застонал в отчаянии Пахом.

— Ништяк, в натуре!..

Кубометр захохотал и на радостях пнул Пахома ногой в живот.

— На какие бабки все это тянет? Ну, падла, давай, колись!

— Да тебе их не продать. За этими камушками очень серьезные люди стоят…

— Да мне твои люди до одного места… Ну, сколько все это стоит?

— Два с половиной «лимона»…

— Рублей?..

— Идиот! Баксов.

— Да ну?.. Ни фига себе!

У Кубометра челюсть отвисла. Он даже на «идиота» не обиделся.

— Но эти камушки у тебя заберут, — продолжал скулить Пахом. — Вместе с головой заберут…

— Да пошел ты!.. — презрительно скривился Кубометр.

И сплюнул на Пахома.

— Кому товар толкаешь? Колись, сука!

— Да никому я ничего не толкаю. Эти камушки мне на хранение один очень важный человек оставил…

— А другой важный человек у тебя эти камушки забирает… Эй, Купец, давай снова паяльник тащи!

— Зачем? — в ужасе простонал Пахом.

— Не верю я, что ты просто камушки хранишь. Ты их сбываешь. Это точно. Только куда сбываешь?

Пахом упорствовал недолго. Раскаленный паяльник развязал ему язык. Только не очень много он знал. Сбытом камней один человек занимался, связь с ним уже оборвана. Хотя Пахом назвал адрес фирмы в Москве, через которую можно было сбыть эти камни. И это уже немало.

В награду за камушки и ценную информацию Кубометр подарил Пахому смерть без мучений. Он его просто пристрелил, тот умер мгновенно…

Под лацканом пиджака у Секса крохотный микрофон. Поэтому есть возможность прослушивать, что творится в офисе.

И Кубометр слушал.

— Я бы хотел сдать на оценку вот эти камушки… Кубометр будто видел, как, испуганно зыркая по сторонам, Секс достает из кармана горсть камушков.

— А с чего вы взяли, что мы этим занимаемся? — строго спросил кто-то.

Секс для этих людей человек с улицы. Они не сразу откроются перед ним. Но должны открыться.

— Да мне сказали… — жалобно протянул Секс.

— Кто сказал?

— Люди…

— Какие люди?..

— Ну, люди…

— Кто конкретно?..

— Не скажу… Ну ладно, раз вы этим не занимаетесь, я пойду…

— Погодите… Откуда у вас эти камушки?

— Да я сам с Урала. Мой отец в шахте раньше работал. И дядька тоже. И второй дядька… В общем, они себе кое-что взяли… Ой, а вы в милицию не сообщите?

— Нет, какая милиция, о чем вы?.. Давайте камушки. Посмотрим…

— А у меня еще есть!

Секс выгрузил на стол все камни.

— …Хорошо… Очень хорошо… — бормотал оценщик, тщательно разглядывая каждый камень.

Через расстояние ощущалась напряженность в комнате. Кубометр не знал, какими силами располагают потенциальные покупатели.

Наводку на эту фирму ему дал Пахом. Можно было не сомневаться, что через эту полулегальную контору проходят потоки драгоценных камней и денег.

Противник у него достаточно серьезный. И как бы он не раскусил подвох. Но нет, все шло своим чередом.

— Сколько вы за это просите? — спросил чей-то старческий голос.

— Не знаю…

— А я знаю. Все это стоит пятьсот тысяч долларов.

— Ого! — дурашливо обрадовался Секс. — Долларов, ух ты!.. Доллары!..

Он не подал и виду, что знает истинную цену этим камушкам.

— А вы не подскажете, кому я могу это продать?..

Потянулась пауза. Оценщик и те, кто стоял за ним, думали. И наверняка очень внимательно смотрели на Секса.

— Вообще-то вы можете продать нам, — наконец они решились. — Только вы сами понимаете, сделка это будет незаконной…

— Да понимаю…

— И если вы согласны на двести пятьдесят тысяч…

— Я согласен!..

— Ну вот и хорошо…

Послышались шорохи, стук, затем щелчки. А дальше шелест купюр. Секс считал бабки.

Напряжение между продавцами и покупателями достигло критической черты. Кубометр невольно пригнулся к автомату на полу под ногами.

Но ничего не произошло.

— А деньги не фальшивые? — продолжая разыгрывать из себя наивного дурачка, спросил Секс.

— Обижаете…

Снова послышались щелчки. Это Секс закрывал кейс с деньгами.

Кубометр издалека видел, как он выходит на улицу, садится в машину.

Ну все, пора…

— Пошли! — крикнул Кубометр, натягивая на себя маску.

Бутыль сорвал машину с места и, резко набрав скорость, так же резко затормозил. Остановился прямо напротив входа. Рядом затормозила машина с пацанами Таракана — у него под рукой Купец, Треск, Валет. Рядом с Кубометром Бутыль и Штурм. Тонькин брат сам рвался на дело, авторитет зарабатывал…

Захлопали дверцы, и великолепная семерка во главе с Кубометром рванула в офис. Двух охранников на входе уложили на пол прикладами автоматов.

Кубометр думал, что офис у барыг крутой, со всякими евронаворотами. А ему пришлось идти по какому-то унылому коридору с обшарпанными обоями, а потом сворачивать в комнату почти без мебели. Убожество, в натуре…

В огромном кабинете за дубовой перегородкой вокруг массивного канцелярского стола стояли три мужика. Разглядывали камушки в раскрытом кейсе. А чего на них смотреть, если бабки за них уже отвалили… А еще рядом с ними находились три охранника. Они первыми заметили Кубометра и его пацанов. И сразу схватились за «пушки». Только в руках у него не конфетка и стреляет он метко. И Купец с Бутылем вовремя выдали очередь.

Все три охранника получили по порции свинца и отбросили копыта, только стук по полу пошел. Три мужика вокруг стола остались живы. И в то же время умирали. Умирали со страху. Уж больно напугало их появление бойцов и расстрел охранников.

Кубометр тщательно наблюдал за каждым из них. А вдруг под столом какая кнопка на вызов ментов. Вряд ли. Но ведь жизнь такая дерьмовая штука, все в ней может быть.

— Капитан милиции Куркин! — грозно нахмурил он брови и вынул из кармана куртки липовую ксиву.

Один из мужиков хотел что-то сказать. Но вышло только «ик-ик…». Ох и сильно же закошмарили бедолагу. И это хорошо. Куй железо, пока горячо.

— Это мы забираем! — громогласно заявил Купец, захлопывая кейс с камушками.

Не обращая никакого внимания на мужиков, закодировал замки и спокойно взял кейс в руку.

— Конфисковано!

Можно было уходить. Деньги взяли, товар вернули. Но это задача-минимум. А Кубометр любил, чтобы все было по максимуму.

— А ну, урод! — приставил он ствол автомата к брюху одного мужика. — Где у вас еще камушки?

— Нет у нас ничего…

— А жаль, — печально вздохнул он и нажал на спуск. Автомат задергался в его руках. Живот мужика превратился в кровавое месиво.

— Может, ты знаешь? — посмотрел Кубометр на второго.

Он будто даже и не заметил, что убил человека.

— Там, в сейфе, — ошалевший мужик показал на дверь в соседнюю комнату.

Там никого не было. Зато в углу стоял массивный сейф. Кубометр издал звериный рык, когда заглянул в его утробу.

Деньги — ровно полтора миллиона баксов. Камни.

— Изумруды, алмазы, сапфиры… — тускло объяснял мужик. — Всего на три с половиной миллиона долларов…

И снова миллионы. Только Кубометр воспринимал этот невероятный успех как должное. К хорошему человек привыкает быстро.

Мало того, он хотел еще большего.

— Ты кто такой? — выстрелил он в мужика. Пока только взглядом.

— Президент этой фирмы, — проблеял тот.

— Президент? — осклабился Кубометр. — Я слыхал, все президенты живут кучеряво…

— Не все, — поторопился вставить мужик.

— Может, и не все. А вот ты да, жируешь.

Хотя по его виду этого не скажешь. Рожа синюшная, костюм — дешевка с барахолки, башмак правый «каши просит». А вот глаза алмазные. Сто пудов, у него еще и дома камушки есть. И бабки заныканы. Нутром Кубометр чувствовал это.

— Короче, в гости к тебе поедем…

— Да я не местный, — глазки его забегали. — Нет у меня дома. Здесь живу…

Ага, в этом вот сарае. Так ему и поверили.

— Не звезди. Я о тебе, суке, все знаю!.. Давай, на хату к тебе рванули. Обыск это у нас, типа…

— А ордер есть?

Нашел что спросить. Неужели и в самом деле за ментов их принимает? Давно уже пора въехать, что это не так.

— Есть, — скривился Купец.

И показал взглядом на свой автомат. Очень даже убедительный ордер.

Только с мужиком пришлось повозиться, прежде чем он назвал свой адрес. Били его исключительно по яйцам. Очень эффективное средство от запора на языке.

Президента взяли с собой, чтобы путь показывал. И второго, его зама, прихватили. С ним поговорят по дороге. К нему ведь тоже нужно с обыском нагрянуть.

Какой офис, такая и квартира. Старая, сто лет без ремонта, мебель дерьмовая.

— Давай времени терять не будем. Сразу показывай, где бабки и камни ныкаешь, — нарочито устало посмотрел на мужика Кубометр, когда они были на месте.

— Да нет у меня ничего… Сами ищите. — Тот аж заплакал от досады.

— Найдем, — кивнул Кубометр. — Только сначала тебя пристрелим…

Это было сказано очень убедительно. Неожиданно для всех президент бухнулся на колени.

— Не надо…

Наконец-то он понял, что перед ним никакие не менты. Дуболом!

— Тогда показывай нычку…

И чтобы поторопить мужика, Бутыль снова отвесил ему по яйцам. Процесс пошел. Тайник был за дверью, которую закрывал массивный шкаф. За ней начинался черный ход. Дом старый, еще дореволюционной постройки. Так что в этом не было ничего удивительного.

Камушки Кубометр мерил не каратами, а жменями. Одна жменя, вторая, третья.

— На два «лимона», — простонал мужик.

Из его глаз по щекам сползали крупные капли слез.

А по-настоящему разрыдался он, когда Треск начал считать бабки — и этого добра в тайнике хватало. Восемьсот сорок тысяч долларов. Не слабый урожай.

Президент плакал. А Кубометр знал отличный способ, как успокоить его. Он велел вытащить его на лестницу черного хода. Там его и застрелили. Закрыли за ним дверь и задвинули шкаф. Теперь его найдут, когда падалью завоняет.

Вице-президент жил в Черемушках, в стандартной двенадцатиэтажке. Он нехотя показывал путь. А если бы Купец убрал нож с его голого пуза, он бы вообще отказался сдавать самого себя.

К дому подъехали на двух машинах.

Кубометр действовал в наглую. Всех своих бойцов в подъезд загнал, с автоматами наперевес. Это его и спасло, когда вдруг сверху и снизу появились три мента в бронежилетах и с автоматами.

Только Кубометра врасплох не возьмешь. Его пацаны всегда на стреме, и «стволы» у них в любой момент пальбу поднять готовы — на хрен всякие там предохранители.

Обе стороны открыли огонь одновременно. Грохот в подъезде поднялся неимоверный. И все пространство вокруг заполнилось свистящим и визжащим свинцом.

Менты попались какие-то не такие. Двух пацанов уже положили, а потом вдруг нервы у них не выдержали. Один с пробитым черепом на месте остался. А двое вниз по лестнице ломанулись. Но Кубометр не собирался отпускать их. Он шел за ними. И остановился, когда загнулся последний мент.

Кубометр потерял двоих — Бутыля и Валета. Их обоих смертельно ранило. А еще вице-президента замочили — только это не потеря. Все равно камушки и бабки с него уже не взять.

Бутыля и Валета вниз бы спустить да в машину затолкать. Нельзя их здесь оставлять. Но и возиться с ними некогда. Уходить надо быстрей. Как бы новая партия ментов не нагрянула.

— Извиняйте, пацаны! — холодно посмотрел на Бутыля и Валета Кубометр.

Ни одна черточка не дрогнула на его каменном лице, когда он выстрелил в голову сначала одному, затем другому. Лучших своих дружбанов, своими же руками… Только ему было как-то все равно.

Кубометр уже успел выехать со двора, когда мимо него промчались две ментовские машины с мигалками.

— Менты, падлы! — сквозь зубы процедил Купец. Он уверенно вел машину. Только сам не знал, куда едет. Москва для него темный лес.

— Лихо нас накрыли, — согласился Кубометр. — Быстро вычислили…

— Да уж, Москва не Бобровск, здесь ментам хрен в рот не клади, в натуре…

— А чо, разве они чисто не отсосали! — загоготал Кубометр. — Бобровские пацаны не московские, нас нашармака не возьмешь. Нормально мы их, а?

Его руки в ментовской крови. Это не прощается. Теперь за ним будут охотиться с пристрастием. Только ему все по фигу. Не боится он ментов. Никого не боится…

Уже третий месяц он в столице. Дом в одном подмосковном селе снял, с Тонькой в нем живет. И бригада его боевая с ним. В Бобровск он возвращаться не собирается.

Его не погнали из родных краев. Он сам оттуда ушел. С чертовой дюжиной лучших бойцов. Остальных на хозяйстве оставил. Только недолго те пацаны продержались. Всем скопом на них навалились. И менты, и бригады Большого пахана. Вместе с ними и Кубометра бы смяли. Но он вовремя ушел.

Понял он, что рэкет, «крыши» — не для него. В этом деле нужно свои «земли» иметь, с соседями ладить, старших слушаться. А Кубометр ни с кем не хотел ладить, никого не хотел слушать. У него беспредельная душа, ни с кем не может он жить в мире.

С грабежей он начинал. С этим и останется. А что?.. Только за один день почти два «лимона» баксов наличностью поимел. И чисто на камушках на пять с половиной миллионов нагрелся. И свои рубины на два с половиной «лимона» не потерял. Бабки сумасшедшие. Невероятные. А данников в Бобровске и Копите обирать — за десяток лет столько не скопить. А тут все сразу…

— Всего шестьсот тысяч долларов? Все это? — Небритый толстяк в больших роговых очках задыхался от жадности.

Секс изо всех сил изображал из себя наивного дурачка.

Почти месяц вели они этого «карася». Как узнали, что он проявляет живой интерес к драгоценным камням, так на прицел и взяли. Секретаршу его подкупили, еще одного работника. Всю его подноготную раскопали. И точно выяснили, что шестьсот тысяч долларов — это максимум, который он может отвалить за камушки. Поэтому такую сумму и запросили.

Секс вышел на прямой контакт с ним. Показал товар. Гору камней на фотографии. И еще пачку снимков — каждый камушек в отдельности. Это предварительный сговор. Поэтому нет смысла показывать товар живьем. У «карася» своя фирма, не бросовая. И служба безопасности есть. Два крепыша с ментовскими взглядами. Видно, из бывших. Как бы чего не вышло…

Кубометр велел выставить камушки на три миллиона долларов. Пусть жадность засрет «карасю» мозги. А толстяк знал толк в камнях. Он явно видел, что они стоят во много раз больше, чем шестьсот тысяч. И, похоже, глубоко заглотнул наживку…

Секс был уверен, что «карась» попался на крючок. И Кубометр верил ему. Хотя какой-то червячок сомнения глодал его. Рискует он, это ясно. Но разве он не любит шампанское?..

— Когда? — спросил он.

— Завтра, в одиннадцать утра, в его офисе…

Встреча в офисе уменьшает вероятность подвоха. Если бы «карась» собирался кинуть их, он бы выбрал для этого другое место. Какой-нибудь пустырь, например.

Виталий Александрович Николаев не прочь был закупить крупную партию рубинов. Молодой человек запросил всего шестьсот тысяч долларов. А камни, если они не фальшивые, тянули миллиона на три. Выгода пятикратная.

Сегодня, уже через полтора часа, этот молодой человек явится с товаром. Вчера он предупредил, что с ним будет охрана. Три человека. Он, конечно, Виталию Александровичу всецело доверяет. Но все равно примет кое-какие меры предосторожности.

Виталий Александрович не возражал. Он не собирался дурить продавца. Насилия с его стороны не будет. И доллары фальшивые не подсунет. А вот как с честностью у молодого человека?

Где-то месяц назад в Москве был случай. По телевизору показывали. Некая фирма закупила партию рубинов. Заплатила деньги. Преступники взяли деньги, а потом и товар обратно забрали. Куча трупов…

У него была своя служба безопасности. Трое крепких парней, бывших спецназовцев. Но вдруг у продавцов сил больше?

Виталий Александрович вздохнул и потянулся к телефону. В милиции его хороший друг работает. Может, чем поможет?

Катя обожала ходить по магазинам. Этим она и занималась целыми днями. Супермаркеты, бутики, она знала их наперечет. Ее уже знали в лицо и встречали с улыбками. Ведь не всегда она без покупки уходила. Деньги у нее водились. Ей было на что покупать дорогую одежду и обувь.

Отец у нее крупный банкир. И она его единственная дочь. Разумеется, он обеспечивает ей роскошную жизнь.

У нее своя машина. Роскошный «Мерседес», средних размеров внедорожник. Сейчас мода на джипы. А мода для нее — это все.

Сегодня с утра она атаковала супермаркет. Накупила массу видео- и аудиокассет. А еще свитерок приобрела. Уж больно он ей улыбался.

На выходе она столкнулась с красавицей-блондинкой в роскошном норковом манто.

— О! Ленка! — Катя ничего не успела сообразить, как очутилась в ее объятиях.

Свежий аромат дорогих духов, легкий волнующий поцелуй в щечку. Ей было приятно. Только она никакая не Лена. И блондинка эта ей совершенно не знакома. Но ведь это можно исправить…

— Сколько лет, сколько зим…

— Я не Лена, — отстранилась от нее Катя.

— Ой, извините! — смутилась блондинка. Наконец-то она поняла свою ошибку.

— Вы так похожи на мою школьную подружку!

— А где вы учились? — неожиданно для себя спросила ее Катя.

И улыбнулась. Ей приятно было общение с незнакомкой.

— В Санкт-Петербурге. И живу я там, а здесь по делам… А Лена, моя подружка, тут, в Москве, живет. Замуж за одного бизнесмена вышла. Вот я и подумала, что вы — это она… Еще раз извините!..

— Да нет, что вы. Всякое в жизни бывает…

— Нет-нет, так не пойдет… Извините, вы не слишком заняты? Никуда не спешите?..

— Да нет, никуда.

— А поехали ко мне? Я в гостинице остановилась. Номер люкс. Шампанское в номер, посидим, поболтаем. Мне так скучно…

— Мне тоже… Но, извините, я никуда не поеду. Мне домой надо…

Нужно быть осторожной. Отец не раз предупреждал ее, что город наводнен недобрыми людьми. Чем человек богаче, тем больше у него недоброжелателей. Может, эта блондинка — приманка, на которую ее хотят поймать какие-нибудь злодеи. Или, чего доброго, она лесбиянка. Затащит ее к себе в номер. И совращать начнет. А это так мерзко…

— Ну ладно, как хотите…

Блондинка легко отвязалась от нее. Но к дороге, у обочины которой стоял Катин «Мерседес», они шли вместе. Видно, и у нее была машина.

— Ой! — испуганно вскрикнула блондинка. — Моя машина… Угнали!.. Нет, ну вы только посмотрите, на секунду поставила — и все, нету…

— А какая у вас машина?

— Да самая обыкновенная. Спортивный «Феррари»… Ну да, самая обыкновенная.

— Застрахована?

— Ой, девушка, спасибо вам! — Из груди блондинки вырвался вздох облегчения. — Совсем забыла, она ведь у меня и в самом деле застрахована… Да ну ее, я «Порше» хочу. Вот получу страховку и куплю…

И куда только горе делось.

— Мне же в гостиницу надо, позвонить срочно… Надо тачку поймать…

— Зачем тачку. Я вас подвезу… Катя показала на свою машину.

— Ух ты! Красавица! — Это блондинка о ее «Мерседесе».

Они сели в машину.

— В какой гостинице вы живете? — спросила ее Катя.

— А этого тебе, милая, лучше не знать, — блондинка резко изменила тон.

Она шипела как змея. И в руке у нее появился вдруг маленький пистолет.

Катя спала с лица, язык прилип к небу.

А дверцы машины уже открывались. В нее залезали какие-то парни с хмурыми лицами. Ловушка захлопнулась.

Секс, Нурик, Тельник и Француз зашли в офис пять минут назад. Кубометр, Таракан, Купец, Тонька и ее братан в машине, на исходных позициях. Все как водится, оружие, маски. И хозяйка машины, прелестная Катерина, с ними. На нее Таракан глаз положил. Если все будет в цвет, он ее потом на кукан насадит, не вопрос.

От Катьки им машина нужна. Тонька отлично сработала, захомутала девку. Но она еще и как заложница нужна. Мало ли что…

Ментовский «козел» остановился перед самым входом в офис. Из него вывалились два пузатых мента с автоматами. Хари наглые, откормленные. Лениво так встали у дверей в офис. Путь Кубометру перегородили.

Вот так лох. Сообразил, что дело нечисто. Ментов подпряг. Да только не тех. Надо было омоновцев, а не постовиков звать. И числом чтоб поболе. И чтобы порезвее были. А эти как свиньи неповоротливые.

— Ну что, девочка, — хватая Катерину за волосы, прохрипел у нее над ухом Кубометр. — Надо потрудиться…

Та хотела пискнуть, но от страха ей глотку парализовало.

Он вытолкнул ее из машины и сам вышел. Он прикрывался ею как щитом, автомат положил ей на плечо. И подтолкнул ее в сторону ментов. За ним вывалились с оружием Таракан, Купец и Штурм.

— «Стволы» на землю! — заорал Кубометр, приближаясь к ментам.

Те и рты пораскрывали, глядя на него. От удивления и от страха. Стрелять они не могли — можно было попасть в Катьку. И это, похоже, их только обрадовало. У них появилась причина без зазрения совести сложить оружие. И они сделали это.

— И сами на землю! — рвал глотку Кубометр.

Менты попадали как подкошенные.

Штурм вытащил из-за руля «козла» водилу. Прихватил он и ключ, которым задний отсек для задержанных открывался. Всех троих автоматами затолкали в железный закуток.

— Главное, не бздеть! — хохотнул Штурм, закрывая дверь

— Если начнут дергаться, сразу стреляй! — неизвестно к кому обращаясь, крикнул Таракан.

Пусть знают менты, что их держат под прицелом. И не рыпаются. Только пасти их никто не будет. Сейчас дорог каждый человек. И каждая секунда на вес золота.

Кубометр ворвался в офис как раз в тот момент, когда Секс получал деньги за товар. Грохот автоматных очередей поставил все на свои места. И Нурик, и Тельник, и Француз присоединились. Лоха и его охранников пристрелили. Только и те без ответа не остались. Нурика наглушняк завалили.

Деньги и товар забрали. Можно уходить. Труп Нурика забрали с собой.

Секс, Тельник и Француз запихали жмура в багажник и сели в салон. К ним присоединился и Купец. В салоне «мерса» тесновато для шестерых. Машины сорвались с места как раз в тот момент, когда где-то вдали запели ментовские сирены.

Кубометр был недоволен. И в прошлый раз на ментов напоролись. Сейчас тоже с ними встреча. И тогда и сейчас им фартило. Но в третий раз может не повезти. Наверное, пора заканчивать аферу с камушками. Призрак большого палева над ними витает. А чем тогда заняться?

— Куда вы меня везете? — захныкала Катька. Наконец-то голос прорезался.

— На греблю, — прогремел Таракан. — Трахать тебя будем…

— А потом убьете? — забилась в истерике Катька. Пришлось влепить ей пощечину.

— Зачем же потом. Ты сразу, еще на хрену, сдохнешь! — сострил Таракан.

— Не надо! — взмолилась пленница. — Ну прошу вас, не надо… У меня отец богатый. Он вам заплатит…

— Сколько? — встрепенулся Кубометр.

— Да хоть сто тысяч…

— Баксов?

Но Катька уже ничего не могла ответить. Ее душили слезы.

— Ну конечно, баксов, — ответила за нее Тонька. — Ты посмотри, какая у нее тачка. И ты сразу все поймешь…

Точно, эта Катька стоит целое состояние. Как же он сам не додумался до этого?..

Глава третья

Кубометр похабным взглядом рассматривал аппетитную блондиночку с ангельским взглядом.

— Как звать? — спросил он.

И запустил глаза ей под юбку.

Юбочка короткая, ножки обалдеть не встать. И вообще все у нее идеальное. И мордашка, и фигура, и голосок такой сексуальный. Еще бы, жена крупнейшего в стране бизнесмена. Бывшая фотомодель экстра-класса.

Она стоила миллионы. Поэтому она здесь. В старом двухэтажном доме в одном из подмосковных поселков. Ее выкрали вчера. Как всегда, с выдумкой и фантазией. И даже двух телохранителей, которые паслись при ней, мочить не понадобилось. Впрочем, невелика беда, если бы и вальнули их.

— А вы как будто не знаете? — захныкала красотка и вжалась в угол комнаты.

Она права, Кубометр знал, как ее зовут. Он знал о ней все. Даже какими прокладками, хм, на каждый день пользуется.

У него свой бизнес. Он похищает людей и получает за них выкуп. Камушками он уже не балуется. С тех самых пор, как у него появилась Катя, дочь одного денежного мешка.

Целый месяц понадобилось ему, чтобы узнать все подробности об ее отце, прощупать его финансовые возможности. Дело серьезное, и осечек не должно было быть. А их не случилось. Грамотный подход к делу, точный расчет и везение — и все, он положил себе в карман двести тысяч долларов. А папа получил дочь. С распиской о том, что Кубометру она отдалась девственницей. Пусть радуется, ведь он ее многому научил. И пацаны тоже опытом поделились. А чего бабе без мужика пропадать?

И этой Оксане повезет. Все через нее пройдут, каждый чему-нибудь да научит. Будет что мужу показать, когда к нему вернется. А это только недели через две случится. Кубометр с бухты-барахты дела не делает. Каждую мелочь обсасывает, каждый шаг свой просчитывает и не торопится. Поэтому он до сих пор на плаву и держится.

Почти два года он этим бизнесом занимается. Эта у него шестнадцатая жертва.

— Оксана тебя зовут, — кивнул он. И похабно улыбнулся: — Цыпа, цыпа, цыпа, Оксаночка! Иди ко мне, мой цыпленочек!..

Он только что раздавил с Тараканом на двоих литровый пузырь водяры. Хотелось курить — он достал сигарету, щелкнул зажигалкой, пустил в потолок струю дыма. И больше всего хотелось женщину — этим он сейчас и займется.

— Не надо! — взмолилась девка.

— Э-э, да ты чо, как это не надо! — возмутился он, останавливаясь в шаге от нее. — Я тебе чо, типа, не нравлюсь?..

— Не надо! — Она была на грани истерики. Только Кубометру было все по фигу.

— Надо, Оксана, надо! — авторитетно заявил он. Быстрым движением он расстегнул «молнию» на штанах и вывалил наружу свое восставшее достоинство. — Ты только глянь, цыпа, какое чудо!

Он мог бы показывать свое чудо Тоньке. Она его бандитско-полевая жена. Всегда вместе с ним. И всегда придумывает что-то новенькое. Такие чудеса в постели вытворяет, любо-дорого смотреть. Какие-то травки, мази, кольца, все новые и новые открытия. Вряд ли другая смогла бы его так удовлетворить, как она. Но хочется чего-то новенького…

— Не надо! — Будто заклинило ее.

— Да смени ты пластинку, в натуре!.. Тебе этта, еще две недели здесь торчать, без понтов, в натуре. У тебя же все мхом порастет. Муж твой на нас обидится…

— Мой муж заплатит вам. Сколько надо заплатит… Только не трогайте меня…

— Заплатит! А куда он денется?

За эту сучку он требовал пол-«лимона» баксов. Вполне разумная цена. Он своих полета штук гринов затратил, чтобы получить подход к ней и ее мужу. Информация о финансовых возможностях тоже не бесплатная. Зато теперь он точно знает, что четверть «лимона» баксов — это для «карася» посильная сумма. А если залупаться начнет, вонять, попытается кинуть Кубометра, то его сучка-жена отправится прямым ходом в ад…

— А нет, я тебе глотку перережу!

— Не-ет! — Оксана сорвалась на истерику. — Не надо-о!..

Кубометр схватил ее за волосы, подтянул к себе и отвесил пощечину. И она сразу же заткнулась.

— Раздевайся, сука! — И он снова замахнулся.

Но не ударил. А зачем? Запуганная до смерти девка начала расстегивать пуговицы на кофточке. Под прицелом его торчащего красноголового «богатыря».

Кубометр ничего не стеснялся. Он трахал пленницу и даже не догадался закрыть за собой дверь. Тоня видела, как вздрагивают ягодицы затравленной красотки под ударами этого грубияна. И стоны. Не наслаждения, а боли, унижения.

Тоня не осуждала Кубометра. Она его просто ненавидела.

Уже два года она с ним. Хотя, кажется, прошла целая вечность…

Бизнес у Кубометра налажен четко. Верная команда, деньги на подкуп информаторов, отлично продуманные планы, никаких сбоев в работе. И выкупы берет по крупному. Когда сто, когда двести пятьдесят тысяч. И сейчас вот четверть «лимона» светит.

Огромные деньги делает Кубометр на похищениях. Больше пяти миллионов только с этого сорвал. Почти четыре миллиона еще до того сделал. Плюс ко всему восемь «лимонов» в камушках. Все это он исправно складывает в свой тайник. Только где он, этот тайник, — никто не знает. Даже она, его верная боевая подруга. Или верная боевая потаскуха?

Сумасшедшие деньги заработал Кубометр. За пятнадцать миллионов зашкаливает. И все это безраздельно принадлежит ему. Вообще-то он это называет деньгами братвы, «общаком». Но этому верят только дураки. По крайней мере, Тоня в этом сильно сомневается…

Она всегда мечтала о красивой жизни. Роскошные апартаменты, дорогие иномарки, шубы, меха, блеск бриллиантов, престижные рестораны. И Кубометр может обеспечить ее всем этим. Только не хочет. Он вообще ничего не хочет.

Одно время Тоня думала, что он стремится нахапать как можно больше денег, а потом отойти от дел. Да просчиталась. Кубометр никогда не сойдет со своего пути. Он изначально бандит и просто не знает другой жизни, кроме той, которой живет. Да и не хочет знать.

У него уйма денег, но он будто и не думает о них. Как был кочевником, так и остался. С одного места на другое только и перескакивает. Можно было бы останавливаться в дорогих гостиницах либо снимать роскошные квартиры или дома. И ездить на супердорогих иномарках. А еще одеваться как люди. Но все это, оказывается, не для него. Как был свиньей, так свиньей и остался.

Вечно в своей затертой кожанке и штанах. Дома снимает по одному критерию — чем хуже, тем лучше. Нельзя, говорит, привлекать к себе внимание. Вот этот дом. Мебели почти никакой, грязь, паутина по углам, стены в трещинах — словом, полнейшая разруха. А ему все это в кайф. И словно не замечает, гад, что Тоня ублажает его на несвежих простынях, на шаткой кровати, в пыли и дерьме.

И одеваться он по-человечески не разрешает. Никаких платьев, никаких модных костюмов. Джинсы и кожанка, и чем старее, тем лучше. Про рестораны она уже и думать забыла. Никогда он не водил ее туда и никогда не поведет. А про машины вообще говорить нечего. Нет у нее своего авто и не будет. И у него самого машина не ахти — обыкновенная «шестерка». И у его пацанов не лучше. Нельзя, говорит, ездить на дорогих машинах. Это привлекает внимание.

Может, он и прав. Но Тоне до чертиков надоело жить среди этого дерьма. И терпеть его бесконечные измены. Ведь ни одну пленницу — если она хорошенькая — мимо себя не пропустит.

Она уже отчаялась дождаться того светлого дня, когда Кубометр бросит свое ремесло и увезет ее куда-нибудь за границу. Там, вдали от бандитской суеты, она бы привела его в божеский вид и сама превратилась в королеву. С такими деньгами, как у него, она бы жила с ним в роскоши до конца своих дней.

Кубометр как будто понял, что она наблюдает за ним. Глянул на нее через плечо. Сморщил недовольно рожу. Но с пленницы слез. Встал, натянул на себя штаны.

— Ну трахнул сучку, ну и что? — вроде бы виновато, но в то же время с вызовом сказал он. — И тебя трахну. Давай рядом с ней ложись…

От его гадкой улыбки Тоню затошнило.

— Да пошел ты!..

Она развернулась и пошла к себе. Кубометр за ней. В их комнату они вошли вместе.

— Да ладно, не буксуй!

Кубометр грубо схватил ее за руку и повернул к себе.

— Все, больше трахать эту сучку не буду…

— Да трахай кого угодно! — взвилась Тоня. — Ты мне жизнь дай, а там трахай кого хочешь…

— Не понял. Я тебе чо, жизни не даю?

— Ты посмотри, во что ты одет! Ты посмотри, во что одета я! Ты посмотри, в каком сарае мы с тобой живем… Не о том я мечтала…

Тоня чуть ли не с ненавистью смотрела на него.

Кубометр немного растерялся. Но гонору не убавил.

— А тебе дворцы подавай!

— Да, дворцы!..

— И «мерс» «шестисотый». Или «Линкольн»?..

— Да, «Линкольн», желательно шестидверный…

— И шмотки от Версаче…

— Можно и от Армани…

Кубометр нахмурил брови, глаза его налились кровью. Тоня думала, сейчас начнется буря. Но нет, взгляд его вдруг просветлел. На губах заиграла обыкновенная человеческая улыбка.

— Ну ты и сука, — хохотнул он.

А вот слова его Тоне не понравились.

— Не могла подождать…

— Чего подождать? — спросила она.

— Пока я сам тебе все это преподнесу…

— Когда это будет? Лет через сто…

— Часов через сто!.. Короче, у меня тут один проект наклевывается…

Тоня обреченно вздохнула. Опять он о своих проектах. Ей нормальную человеческую жизнь подавай, а он снова о каких-то делах.

— Короче, я решил завязать с похищениями, — сказал он.

— И чем же ты собираешься заняться? — с интересом спросила Тоня.

— Девочками…

— Проститутками?

— Почти угадала…

— Все рыбные места в Москве заняты.

— А мне Москва на хрен не сдалась. Я на заграницу работать буду…

Сердце у Тони радостно екнуло.

— Мы уедем за границу?

— Да ну, мне и здесь не хило… Короче, тут это, смысл такой. Находим клевых телок, пудрим им мозги. Типа, за бугор их вывезем, манекенщицами они там или фотомоделями работать будут. А сами в Турцию их куда-нибудь загоним или в Эмираты. Короче, куда-нибудь в бордель. Товар ходовой, я тебе отвечаю. И бабки неплохие. Хотя пахоты, конечно, много будет. Зато, если все как надо организовать, менты до нас ни в жизнь не доберутся…

— Менты нас и без того ищут, — брякнула Тоня.

— Может, да. А может, нет… Но на всякий случай… Кубометр полез под кровать. Достал из чемодана стопку паспортов.

— На, вот это твой…

В паспорте была ее фотография. Имя и отчество тоже ее. А вот фамилия другая. Мама родная, и прописка московская.

Паспорт выглядел как настоящий.

— Знаешь, сколько он стоит? — спросил Кубометр.

— Нет…

— Пять штук баксов.

— Так много?

— Ничего себе много. Ты только посмотри, они же как настоящие… Короче, на легальное положение переходим. Дом за городом крутой снимем. Хороший дом, типа, с зимним садом и бассейном. На «мерсах» раскатывать будем. Тебя как королеву одену…

— Ты это серьезно? — От восторга Тоня чуть не запрыгала на месте.

— Так же серьезно, как то, что я тебя сейчас трахну…

Кубометр схватил ее за плечи, бесцеремонно швырнул на скрипучую кровать и навалился на нее всей своей тяжестью.

Тоня не сопротивлялась. На фоне радужных и, самое главное, близких перспектив секс с ним казался даже романтичным…

Как чувствовал Кубометр, что надо завязывать с похищениями.

Муж этой сучки по имени Оксана заплатил выкуп. Купец и Штурм забрали кейс с бабками — все без проблем. Привезли их на хату. Вскрыли его. Точно, двести пятьдесят тысяч долларов. И не фальшивые.

Оксану отпустили. А через час вдруг, откуда ни возьмись, появились менты.

Четко все спланировали. Передача денег, Оксана возвращается к мужу, все нормально — можно брать преступников. И деньги, разумеется, у них конфисковать.

Все они правильно сделали. Только упустили из виду один момент. А именно, как Кубометр с Тонькой и своими пацанами выбрались из дома, садами, огородами вышли к реке. А дальше в лес.

Ментам достался пустой дом.

— Ну наконец-то… — Тоня облегченно вздохнула и плюхнулась на роскошный диван, стоявший чуть ли не посреди огромной комнаты с камином.

Отличный двухэтажный дом в подмосковном дачном поселке. Внешний и внутренний интерьер по европейским стандартам, комфорт.

Их с Кубометром апартаменты занимают целых три комнаты. Можно сказать, отдельная квартира в доме. Остальные помещения занимают пацаны. Тоня не возражает. Привыкла она к ним. А потом, они ее охраняют — так спокойней.

Тоня пыталась приучить Кубометра к дорогим костюмам, к галстукам, к белым накрахмаленным сорочкам. Да все без толку. Широкие штаны, кожаная куртка — ничего другого он не признавал.

Зато этот бандитский прикид он носил с шиком. Джинсы фирменные, на туфлях ни единой пылинки, кожаная куртка за пять тысяч долларов — новье. И прическами он стал интересоваться. Раз в два дня в парикмахерскую заглядывает. Одеколонами дорогими пользуется.

Все, похоже, закончились их бесконечные скитания. Они надолго осядут в столице, в этом доме, заживут нормальной обеспеченной жизнью. И бизнесом займутся.

Кубометр… Извините, Леонид Иванович арендовал этот дом на два года. Купил дорогую мебель, обставил их «квартиру». К дому привез Тоню на новеньком спортивном «Мерседесе». Это ее машина…

Тоня встала с дивана, покружилась по комнате. Вместе с Кубометром прошла в спальню. Роскошь, великолепие, интим… Одна кровать чего стоит. Траходром настоящий. Только она больше смотрела на шкафы. В них скоро будут висеть ее наряды от самых знаменитых модельеров мира. А что, она не заслужила этого?

А вот Кубометра интересовала только кровать. Он бесцеремонно содрал с Тони платье, швырнул ее на траходром. Она и опомниться не успела, как между ног ткнулось что-то твердое и очень горячее.

Она не возражала. Кубометр — мужчина ее мечты, как такому не отдаться…

У него новый паспорт, новая фамилия. Только как был он бандитом, так им и остался. И ничего зазорного Кубометр в этом не видел.

У него есть все для нормальной жизни. Менты ищут не его, а кого-то другого, у него московская прописка, у него роскошный дом, машина. И своя женщина есть — Тонька. Она ему, конечно, надоела, но не настолько, чтобы гнать ее от себя…

А еще он собирается заняться бизнесом. Есть у него наметки. И люди толковые уже к делу привлечены. Специалисты по заграничным турам. Найдет он других специалистов, которые займутся вербовкой девушек-милашек. Их будут отправлять за границу и продавать в заморские бордели. За очень приличные деньги. Естественно, все эти операции будут проворачиваться через подставных лиц.

Он мог бы заняться чем-нибудь другим. Но у него уже были связи с одним очень нужным человеком. Через него он в самом ближайшем будущем выйдет на торговцев «живым товаром» из арабских стран.

Квартира для себя и для своих бойцов — это хорошо. Джипы «Чероки» на каждую тройку пацанов, а для себя «шестисотый» «мерс» тоже неплохо. Но ведь нужно где-то осесть для работы.

Именно поэтому Кубометр здесь, в этом трехкомнатном помещении на втором этаже какого-то проектного института. Это офис его фирмы. Кабинет для него, комната для бойцов и помещение для трех мужичков, которым только и дел, что туры заграничные организовывать.

В кабинете у него все путем. Стены гипсокартонные, потолок подвесной, подоконник мраморный, компьютер, телефон, факс. Короче, все как у людей. А Тонька ведь так и говорит, что он в люди выбился…

Кубометр сел в удобное кресло, развалился в нем, положил ноги на стол, вытянул их. Теперь он еще и, типа, сэр. Только леди не хватает…

Кайф обломал Таракан.

— Мля, ну ты мэн, в натуре! — гоготнул Кубометр, глядя на него.

Цивильный дядя. Малиновый пиджак на нем за штуку баксов, запонки золотые, часы «Ролекс». Вместо галстука тяжелая золотая цепь. Прифраерился, короче… А раньше охламон охламоном был…

Но времена изменились. Солидный бизнес — солидный вид…

— От мэна слышу…

Таракан плюхнулся на офисный кожаный диван, заложил ногу на ногу.

— Ну, как тебе моя конура? — Кубометр обвел рукой свой кабинет.

— Да не прет что-то, — сморщил нос Таракан. — Тоскливо здесь…

— Бляха, в натуре, только ты это заметил… Тоскливо здесь, в точку попал…

— Простора нет…

— Во-во, простора…

— Я тут в кабаке одном был, — как бы невзначай начал Таракан. — Конкретный кабак…

— Ну и чо?

— Там чисто кабак, а еще дискотека. Знаешь, мне понравилось… Короче, я хозяйчика к себе за стол притянул. И так вежливо спрашиваю, «крыша», типа, есть?.. А он говорит, что нет… Ну, я ему и говорю — без «крыши» нельзя… А он — я понимаю. Ну, я ему и втер, что человека конкретного знаю. Он, может быть, может быть, согласится быть «крышей»… Короче, через пару часов нам нужно подъехать в этот кабак…

— Так ты чо, меня назвал?

— Ну а чо?..

— Да на фига мне «крышу» над каким-то кабаком держать. Пусть этим братки из подворотен занимаются. А я уже давно на другой уровень вышел. Ты чо, не врубаешь?..

— Да ладно, чего завелся? Я ему дело говорю, а он завелся… Короче, кабак этот нам нужен…

— На кой хрен?

— Там ресторан отличный — там простор. Толпой можно собираться, водку пить, девочек щупать… А потом, зал, где дискотека, там конкретный. Туда днем можно телок до кучи собирать. Типа, конкурс красоты устраивать. А самых лучших, типа, отбирать для забугорного круиза…

— Зал? Конкурс красоты?.. — задумчиво поджал губы Кубометр. — Слушай, а ведь ты дело говоришь…

— Ну а когда я тебе туфту втирал?.. Подгребай под себя этот кабак. Ты его «крыша» — ты его хозяин. Что хочешь, то и делай…

Ровно через два часа Кубометр разговаривал с двумя пареньками. Антоша и Эльдарчик. Классические лохи. Их даже и разводить не пришлось Кубометр только брови нахмурил да тяжелым взглядом по ним прокатился. И все, лопнули поджилки у чушков. Кабак свой на блюдечке ему принесли Пятнадцать процентов предложили.

Деньги Кубометра в данном случае не интересовали. Он согласился…

— Так не бывает, — сказал дядя Гоша.

Спокойно сказал. Почти никаких эмоций в голосе. Раньше он говорил: «Этого не может быть…» А еще раньше он эту фразу выкрикивал в порыве бешеного восторга. И удивления.

У дяди Гоши свой тир. Раньше он какому-то спортивному обществу принадлежал. Сейчас там может тренироваться любой желающий. Плати денежку, бери спортивный «Марголин» и лупи по целям хоть весь день напролет. А если войдешь к дяде Гоше в доверие да еще побольше заплатишь, он боевой пистолет тебе даст.

Никита у дяди Гоши бывает два раза в неделю. Надо форму поддерживать. А то ведь жизнь — штука сложная. Трудно жить без пистолета, когда у соседа пулемет…

Иногда Никита просто стреляет. Иногда показывает класс. Стреляет с двух рук, с интервалом в одну секунду. И все пули ложатся в «десятку». Или бьет сразу по нескольким мишеням. Попадания в каждую с тем же интервалом. Опять же в «яблочко». Дядя Гоша к этому почти привык. И уже почти не выражает своего восхищения.

Никита положил пистолеты, снял наушники.

— Так не бывает, — повторил дядя Гоша.

— Бывает…

Никита много раз объяснял ему, что стрелять так в армии научился. На войсковом стрельбище он служил. Целыми днями у стендов стрелковых пропадал. Дядя Гоша это понимал. Но не верил, что таким мастером можно стать за каких-то два года.

— У тебя, дружок, талант…

Вообще-то Никита никогда не спорил, когда он так говорил. Может, и в самом деле он в прошлой жизни был каким-нибудь «ворошиловским стрелком» с большим стажем.

Сразу из тира Никита поехал домой. Но не доехал. Остановился возле ночного клуба. Пообедать бы…

Никите нравилось в «Феерии». Антон и Эльдар вложили в свое детище душу. Заставили его играть всеми красками.

Позавчера он провел в клубе полночи. На дискотеке в баре посидел, в ресторане побывал, стриптиз посмотрел. У Антона и Эльдара дел было невпроворот, не до него. Поэтому он был предоставлен самому себе.

Время обеденное. В ресторане почти никого. Никита сел за столик. И тут появился Антон. Он даже официанта опередил.

— А-а, Никита! — Он подал ему руку, похлопал по плечу.

— Как ты меня увидел?

— А вот, — показал он на место в зале, где когда-то находилась аппаратная, — оттуда кино крутили.

Сейчас там вместо бойниц для кинопроекторов стояло огромное матовое стекло. Непрозрачное, оно скрывало все, что за ним находилось. Зато с другой стороны через него отлично просматривался весь зал. В этом Никита убедился, когда попал внутрь этого помещения.

Оказывается, здесь находился кабинет Антона и Эльдара. Дорогие обои, дорогая офисная мебель, дорогая оргтехника. В общем, все на уровне.

Кабинет этот был не то чтобы очень широкий, но зато очень длинный. Скоро Никита понял, что он тянется не только через ресторан, но и через зал для дискотеки. И этот зал также отлично просматривается через матовое одностороннее стекло.

В кабинете на мягком уютном диване сидел Эльдар. Он встал и подал руку Никите. И еще подмигнул ему. Мол, располагайся, брат, чувствуй себя здесь как дома.

— Нравится у нас? — Антон с гордостью обвел кабинет рукою.

— Супер… Да мне вообще ваш клуб жутко нравится…

— Он всем нравится.

— Сейчас обедать будем, — как бы невзначай сказал Антон.

Никита устроился в удобном кресле за столиком. Отсюда отлично был виден пустующий сейчас диско-зал.

— Знал бы ты, Никита, сколько мы бабок в это дело вгрохали, — сказал Антон.

— Сами заработали?

— Ну да… Кучу вагонов водки удачно продали. Очень удачно. А потом, ты не поверишь, совершенно случайно здание это подвернулось. У меня же батя в Комитете по управлению имуществом…

— Ну вот, а говоришь, совершенно случайно, — усмехнулся Никита. — Приватизировали здание?

— Да нет, пока аренда. Но с правом выкупа… Но выкупать рано. Свободных денег нет. А теми, которые появляются, приходится проценты по кредитам покрывать… Ничего, скоро совсем раскрутимся. И с долгами рассчитаемся, и здание это насовсем выкупим…

— По дешевке?

— А вот это секрет фирмы…

— Ну понятное дело…

— Э-эх, скоро заживем, Никита!.. Слушай, друг, а как дела у тебя?

Ну вот, наконец-то дождался он, когда эти два самодовольных индюшонка соизволят поинтересоваться его делами. А то только и слышно «мы» да «мы»… Впрочем, Никита на них не обижался. Не любил, когда в его личную жизнь лезли. А потом, Антон и Эльдар при всех своих недостатках отличные парни.

— Да у меня все нормально, — сказал он.

— Тебя же вроде как в армию забрили…

— Да забрили… Вот уже больше года как волосы отросли…

— Чем занимаешься?

— Да ничем… Пока ничем…

— А работу ищешь?

— Нет.

— Точно нет?

— Точнее не бывает.

— А то бы мы тебе что-нибудь предложили…

— Долю в своем бизнесе?

— Ну-у нет…

— Тогда извиняйте.

— Да так уж и быть, извиняем, — широко улыбнулся Антон.

И тут же улыбка сошла с его лица. Какое-то время он загипнотизированно смотрел в сторону входной двери. А потом поднялся, изобразил радость.

Никита проследил за его взглядом и увидел того самого Леонида Ивановича. А с ним три его крутых спутника.

Ленчик — а иначе этого хмыря Никита называть про себя не мог — важной барственной походкой подошел к Антону. Тот протянул ему руку, а он как бы этого и не заметил.

— Я тут подумал и решил…

Ленчик говорил так, будто каждое слово его по меньшей мере алмаз в три карата. И он тщательно экономил эти слова.

— Короче, этот кабинет мне нравится…

— Леонид Иванович, нам он тоже нравится.

Похоже, Антон не понял постановку вопроса. Зато все понял Никита. Слишком хорошо он знал жизнь с обратной ее стороны…

— Мужики, да мне по барабану, нравится он вам или нет, — презрительно скривился Ленчик.

Он глянул на Антона и Эльдара так, как будто они не владельцы этого заведения, а грязь под ногтями. Зато он пуп земли, все должны падать ниц перед ним…

— Короче, сваливайте отсюда. Теперь я буду здесь заседать.

— Но позвольте… — возмущенно вытянул лицо Антон.

— А не позволю!.. — взорвался Ленчик. Он схватил Антона за грудки, встряхнул как мешок с соломой. — Через час я прихожу, а вас уже нет…

Он брезгливо оттолкнул Антона от себя. Повернулся к нему спиной и вышел из кабинета.

Будто Дед Мороз заморозил Антона и Эльдара. Словно неживые они застыли на своих местах и тупо смотрели вслед своему «крышнику».

— Как это сваливать? — пробормотал наконец Антон.

— Он нас выгоняет, — то ли ему, то ли самому себе объяснил Эльдар.

— Это безобразие…

— Нет, братуха, — покачал головой Никита. — Это настоящий беспредел… На конкретного отморозка вы нарвались, вот что я вам скажу.

— И что же нам делать? — одновременно спросили Антон и Эльдар.

— А ничего. Терпеть… У вас свободные комнаты есть?

— Вообще-то есть. Целый коридор свободен…

— Пошли посмотрим…

Они втроем вышли из кабинета, спустились в холл, оттуда поднялись на второй этаж. Коридорчик тянулся метров на десять. Четыре двери. Упирался он в пятую дверь, через нее выходил на балкончик, откуда вниз тянулась пожарная лестница. Никита обратил внимание, что дверь на балкон почему-то не заперта.

Видно, у Антона и Эльдара до этого коридора руки не дошли. Стены оштукатурены, но не отделаны, строительный мусор на каждом шагу. И в комнатах нет порядка. Работать и работать еще над ними.

Но комнаты просторные, светлые. Судя по всему, здесь планировались кабинеты для администрации кинотеатра.

— Ничего, — успокаивал себя Антон. — Возьмем еще кредит, строителей запустим, все о’кей здесь будет…

— Но тот наш кабинет был лучше, — обреченно вздохнул Эльдар.

— Ладно, потеря кабинета — это не самая страшная потеря, — сказал Никита. — Ну ладно, ребята, вы тут устраивайтесь, а я пойду…

Никите здесь делать нечего. Да и Антона с Эльдаром он, похоже, раздражает. Оно и понятно — он стал свидетелем их позора.

Глава четвертая

В следующий раз Никита заехал в «Феерию» ровно через две недели. Проблема обеда его не волновала — хотя перекусить бы не помешало. Ему хотелось проведать Антона и Эльдара. Как-никак ребята в неприятную историю со своим «крышником» попали.

Рекламный проспект перед клубом весело зазывал прохожих заглянуть на огонек. Отличное настроение круглые сутки… Но на входе стояли два дюжих охранника в черных кожанках. На лицах презрение ко всему, в руках мобильники. Очень даже могло быть, что под куртками у них стволы.

— Куда? — остановил Никиту охранник.

— Да мне в ресторан…

— Какой ресторан? Ресторан только вечером…

— А как же круглые сутки?

— Это раньше было. Сейчас все по-другому…

Откуда-то вдруг появились три симпатичные девушки. С деловым видом они показали охранникам какие-то бумажечки. Их пропустили. Но Никита заметил, как охранники обменялись похабно-подленькими взглядами.

— Я тоже пройду, — сказал Никита.

— Не-е, — выставил вперед руку охранник. — Тебе нельзя. Ты не девка…

— Да мне к Антону надо, к Эльдару…

— Кто такие?

— Они учредители этого заведения…

— Ну и что?.. Слушай, достал ты меня! — скривился охранник. — Сказали тебе, что нельзя, значит, нельзя. Вечером приходи… Все!..

Никита понял — спорить бесполезно. Его не пустят. Но именно поэтому нестерпимо хотелось попасть в клуб.

Он вспомнил про пожарную лестницу. Но нужно обойти здание. Без проблем. Правда, какая-то ограда. Но перемахнуть через нее легче легкого. А вот и пожарная лестница. Никита поднялся по ней на железный балкон. А вот и дверь в коридор. Есть! Она открыта…

Никита вошел в коридорчик. Здесь уже какой-никакой, а порядок. Стены дешево побелены, полы грубо покрашены. Двери тоже выкрашены, но никаких табличек на них нет. Никита открыл одну. Пустая комната, без мебели.

Открыл вторую. И увидел Антона и Эльдара. Они сидели в светлой просторной комнате. Дешевый ремонт, дешевая мебель. И вид у ребят дешевый. Несмотря на то, что на них дорогие костюмы.

— Можно? — спросил Никита. И зашел в комнату.

— А это не у нас надо спрашивать, — с горьким сарказмом сказал Антон. — Но проходи, раз уж пришел…

Никита с удовольствием умостился бы в мягком кожаном кресле. Но ему пришлось довольствоваться обыкновенным стулом. Ни диванов, ни кресел в этом кабинете не было. Антон и Эльдар сами сидели на стульях за дешевыми письменными столами.

— Как дела? — поинтересовался Никита.

— Издеваешься, да? — глядя себе под ноги, спросил Эльдар. — Сам не видишь, да?

— В задницу нас засунули, Никита, — уныло протянул Антон. — В самую задницу… Козел он, этот Леонид Иванович…

Похоже, Антон сам испугался своих слов. И опасливо глянул на дверь.

— Ну, это я сразу понял, — усмехнулся Никита. — Ты мне Америку не открыл… Что он у вас натворил, этот Ленчик?

Никита держался уверенно. В нем не было страха перед «всемогущим» Леонидом Ивановичем. Он был спокоен как удав. И это спокойствие передалось Антону.

— Слишком круто он себя поставил, вот что! — чуть не выкрикнул он.

И уже менее опасливо покосился на дверь.

— Нам можно только ночью работать. Дискотека, бар, ресторан. А днем он здесь полный хозяин. А мы в этой скорлупе пропадай… Да он нас за людей не считает…

— Но ведь ночью работа идет?

— Да вроде, — пожал плечами Эльдар.

— Ну так днем отсыпайтесь, а ночью на работу. Все равно ваш ресторан днем не очень большую прибыль приносит. А дискотека вообще бездействует…

— Да уж, отсыпайтесь… Он нас за массовиков-затейников держит…

— Не понял.

— Леонид Иванович конкурсы здесь проводит. Девок со всей Москвы до кучи собирает. И начинаются отборочные туры. Самые лучшие получают путевку за бугор. Им предоставляется возможность заключить выгодные контракты с заграничными фотоагентствами… Ну, девочки и стараются, из кожи вон лезут…

— Зачем ему это?

— А хрен его знает… — пожал плечами Антон. — Может, у него бизнес на заграницу ориентирован. Может, в самом деле лучших девчонок отбирает да в фотоагентства забугорные сплавляет. За комиссионные…

— А может, просто прикалывается, — скептически скривился Эльдар. — Самые лучшие девчонки через его постель проходят. Он же для них как бы босс. Может, для того весь этот дурдом и устроен…

— И потом, он ни копейки в это дело не вкладывает. Все за наш счет, — тяжело вздохнул Антон.

— Мы ведь и программу ведем… — скуксился Эльдар.

— Сами?

— Да нет, у нас свои шоумены есть. Но мы как бы все организовываем. И еще, типа, жюри… Антон посмотрел на часы.

— Нам уже, кажется, пора…

И как бы в подтверждение этих слов дверь в кабинет распахнулась. На пороге возникла фигура крепыша в кожанке. Взгляд тускло-надменный, квадратные челюсти лениво жвачку перемалывают.

— Не, ну я не понял, мужики, чо за дела? — И столько спесивого высокомерия в этих словах.

— Да, да, Игорек, мы сейчас, — задергался Антон. — Сейчас, сейчас…

— Давайте живо. Девочки там заждались… О-о, а это чо за чертила?

Взгляд крепыша наткнулся на Никиту. И помутнел. Глаза налились кровью.

— Это наш друг, — заерзал на стуле Эльдар. — В институте вместе учились…

— А как ты сюда попал? — зловеще понижая голос, спросил крепыш.

— Да как, ноги принесли…

— А ты тут не умничай, чертила… Кто тебя пропустил?

— Через балкон, — признался Никита.

— Через какой балкон?

— А ты глаза разуй…

Никита встал, подошел к крепышу, сильным движением руки сдвинул его с прохода. И показал на дверь в конце коридора.

— Там лестница пожарная. Вот по ней я и поднялся… С тебя три доллара.

— Чо-о? — в недоумении взвыл крепыш.

— Три доллара, — невозмутимо повторил Никита. — Три доллара за ценную информацию… И еще пять долларов за совет…

— Ты чо там гонишь? Какой совет…

— Да окна надо на решки установить. Не ровен час Бэтмэн нагрянет…

— Какой на хрен Бэтмэн?

— Ну это, типа, мститель на крыльях… Всем вам тут, козлам, яйца на фарш пустит…

— Не-е, ну ты борзой!

Крепыш взвыл еще громче и схватил Никиту за ворот куртки.

И тут же кисть его руки попала в захват. Никита вывернул ее, закрутил ее вместе с рукой за спину крепышу. Затем пинком оттолкнул его от себя. И еще раз пнул ногой.

Крепыш пролетел метра три по коридору. Затем развернулся к Никите. Его налитые кровью глаза бешено вращались. Он сжал кулаки, вознес их на уровень груди и ринулся в атаку.

Коридор был достаточно узок для маневра. Поэтому Никита встретил удар ударом. Он высоко подпрыгнул вверх, выбросил вперед ногу. Кулак крепыша не дотянулся до цели, зато Никита достал его ногой. Красиво врезал ему пяткой в челюсть. И тут же, не давая опомниться, достал его еще раз, серией из трех ударов кулаками в голову.

Крепыш грохнулся на пол в полуобморочном состоянии. На Никиту он уже никак не реагировал. Только выл и мотал головой.

Никита подошел к нему, сунул руку под пиджак. И точно, там «ствол». Мощная пушка, израильский «дезерт игл». Калибр без малого тринадцать миллиметров.

Он выщелкнул из рукояти магазин, забрал его с собой. А пистолет отдал Антону, который с вытаращенными глазами наблюдал за этой сценой.

— Вернешь этому козлу «пушку». Потом… Ну все, бывайте, пацаны!..

Никита прошел по коридору до двери на балкон, открыл ее. И Антон, и Эльдар провожали его недоуменно-восхищенными взглядами.

— Да, кстати, я не прощаюсь, — сказал Никита.

И был таков.

Кубометр сидел в мягком уютном кресле перед стеклянным экраном — через него отлично просматривался зал, на сцену которого вот-вот должны были выйти девушки. Он должен был выбрать, с какой из них ему сегодня спать. А может, и с двумя сразу…

Таракан был прав. Этот клуб для них находка. Хозяева полные лохи. Они боятся его пуще огня. Ковром выстилаются перед ним. Любое его слово для них закон.

Кубометр берет с них всего пятнадцать процентов от выручки. Всего… Но зато днем их заведение целиком в его распоряжении. В зале дискотеки проходят отборочные конкурсы, в ресторане своего часа ждут девушки. Там для них накрыт стол а ля фуршет, за счет заведения, разумеется.

Рекламу дали открыто. Так, мол, и так, требуются девушки для работы за границей в качестве фотомоделей. И хлынул поток желающих. Красивые и корявые, податливые и не очень — все ломанулись в «Феерию». В поисках счастья. Будет им счастье…

Три дня назад Кубометр провернул первое дело. За бугор на легальных основаниях отправилась первая пробная партия «фотомоделей». Всего пять девчонок. И все они попали в руки одного деляги из Турции. Их сразу увезли в горы. Вроде как на какую-то тайную киностудию. Быть этим девочкам порнозвездами…

Телки очень красивые. Поэтому деляга отвалил за них жирный куш — по тридцать тысяч долларов за каждую. Чистая прибыль — около ста тысяч долларов. Отлично.

У Кубометра появились первые заказы. Будут и еще. Спрос на русских девушек достаточно высок. Он сделает миллионы на этих дурочках, которые из кожи вон лезут, чтобы стать знаменитыми. Будут они знаменитыми. Кто знаменитой порноактрисой станет, кто знаменитой шлюхой в тайном борделе, а кого-то скушает на завтрак какой-нибудь знаменитый каннибал из Африки…

Скоро за бугор отправится еще одна партия девчонок. Пока небольшая — человек десять-пятнадцать. И туда должны попасть самые лучшие. Самые достойные… Кубометр не смог сдержать подлой улыбки.

Сегодня ночью он спал с одной такой достойной. Очень качественно номер отработала. Такие фортеля выписывала. И очень обрадовалась, когда Кубометр занес ее в свой список. И дальше будет радоваться…

В кабинете появился Таракан. За ним следом вполз Француз. Морда побитая, еле идет. И глаза виновато в сторону отводит.

— Почему не начинаем? — спросил Кубометр.

— Да тут это, помешали, — ответил Таракан.

— Кто?

— А ты у этого вот спроси… — показал он на Француза.

— Ну?.. — посмотрел на него Кубометр.

— Да это, короче, — переминаясь с ноги на ногу, начал Француз, — я к этим, к лохам нашим пришел. Давайте, говорю, народ веселить идите. А там пацанчик какой-то. Вроде как в одном институте с лохами нашими учился…

— Короче…

— Ну, короче, выстебываться он не по теме начал…

— И натрескал Французу по ушам, — усмехнулся Таракан. — Натрескал да по пожарной лестнице слинял…

— Кто такой конкретно?

— Да сейчас это, Купец с лохами разбирается…

— Потом разберется. Пусть эти клоуны телок веселить идут.

— Понял.

Таракан и Француз исчезли.

Скоро в диско-зале появились лохи. Мины кислые, в глазах страх. На сцене уже два диск-жокея из их команды. Сейчас вчетвером они возьмутся за девок. Расфасуют их, озадачат, заставят вышагивать по кругу в мини-бикини. А Кубометр всего лишь зритель. Он выберет лучших. А лучшую из лучших прикажет привести к нему.

Девчонок «разводят» лохи. Здесь, в этом клубе, его владельцы и персонал. За границу отправляют турагенты. Если вдруг какой переполох, вся вина ляжет на них. А Кубометр останется как бы ни при чем. Именно поэтому бойцы — элита его организации — не светятся перед девчонками. И только один Кубометр на острие событий. В тот момент, когда какая-нибудь девка крутится на острие его кукана…

Но бояться ему нечего. Он так хорошо удовлетворяет этих телок, что они ни за что на свете не покажут ментам на него пальцем…

Он, кстати, ради этих девчонок жертвует собой. Теперь на нем вместо кожаной куртки малиновый пиджак за две штуки баксов. Девки обожают малиновые пиджаки…

Все хорошо у Кубометра. И инцидент с Французом не испортил ему настроения. Но на всякий случай урода, который поднял руку на него, нужно найти. И примерно наказать. А как же иначе? Никому не позволено безнаказанно обижать его людей…

Никита не собирался прятаться от Ленчика и его псов. Если он им нужен, то вот он, здесь, в клубе.

Он пришел сюда вечерней порой. В то время, когда вход был открыт для всех. Проходи, только платить не забывай…

На входе в клуб стояли вышибалы. Грозные, хмурые. Но это вовсе не те крепыши, которые не пускали Никиту сегодня днем. Тех уродов нигде не наблюдалось. В холле, в другой его половине, работал бар. Из диско-зала доносилась разухабистая музыка. В ресторане играло какое-то трио — музыка мягкая, степенная.

В основном в клубе веселилась «золотая молодежь». Стильно прикинутые девочки и мальчики. Среди них наблюдалось обилие важных господчиков в цветных пиджаках и с сотовыми телефонами. И братки здесь присутствовали — куда же без них.

Народу хватало. Все столики в ресторане и в барах были заняты. Диско-зал не пустовал. А Леонида хрен Ивановича с его уродами нигде не наблюдалось.

Никита нашел себе место в холле, возле стойки бара. Но не успел он выпить баночку пива, как его плеча кто-то коснулся. Он обернулся с напускной небрежностью. Но внутри его все было напряжено.

Перед ним стоял Антон. Лица на нем нет.

— Слушай, брат, ты чего такой бледный? — спросил Никита.

— Да тебя вот увидел…

— Ты что, думаешь, я уже привидение?

— Да нет, не думаю. Ты еще не привидение. Но можешь им стать…

— Если Леонид Иванович увидит?

— Правильно, угадал… Пошли отсюда…

Антон нервно схватил его за руку, потащил за собой. Никита думал, что он выставит его за дверь. Но нет, он повел его к себе в кабинет. Они поднялись в коридор. Он был освещен — Никита увидел окно и дверь на балкон. Все было зарешечено.

— Быстро вы… — показал он на решетки.

— А ты думал… Все из-за тебя. И все за наш счет… Антон завел его в кабинет, закрыл дверь, навалился на нее спиной, тяжело вздохнул.

— А где Эльдар? — спросил Никита.

— Дома… У него глаз подбит и губа распухла. А еще ребра болят…

— Не понял…

— А чего тут понимать?.. Это Леонид Иванович его так облагодетельствовал. Лично…

— Из-за меня?

— Да почти…

— «Почти» — это не ответ.

— В общем, они про тебя нас начали спрашивать. Кто, мол, такой, чего такой борзой… Потом спросили, где живешь… Мы сказали, что не знаем… А в самом деле, откуда нам знать, где ты живешь?.. Короче, Леонид Иванович стал на нас орать… Ну, Эльдар и не вытерпел. Хватит, говорит, на нас тут орать. Мы вам не шавки какие-то. Мы учредители этого клуба. И мы имеем право пускать сюда кого угодно и когда угодно… Ну, эти собаки как с цепи сорвались. Эльдара на пол повалили да давай ногами пинать… И мне по щекам для порядка надавали…

— Я, конечно, понимаю, что наглость второе счастье, — сказал Никита. — Но нельзя же борзеть до такой степени…

— Да если бы только наглость… — Антон понизил голос. — Этот Леонид Иванович нас использует…

— В смысле?

— Не он наша «крыша». А мы его «крыша»… Я ведь много раз думал, зачем он здесь шоу для девок устраивает… Ни прессы, ни телевидения, ни хотя бы просто зрителей. Все втайне. А девкам он райские сады там, за бугром, обещает. Вернее, мы им обещаем. Мы ведь для него бесплатно массовиками-затейниками работаем. Шоумены, блин… А сам он со своими боевиками глаза этим телкам не мозолит. Почему?

— Почему?

— Да потому, что лучших девчонок за бугор вывозят. А там, я думаю, в какой-нибудь бордель пристраивают. И хорошие деньги с этого дела имеют. И все шито-крыто. Девке из этого борделя не выбраться. А если вдруг повезет домой вернуться, то она ни в жизнь в милицию не побежит. Ну а вдруг попадется какая-нибудь отчаянная, менты сюда нагрянут. И сразу к нам с Эльдаром. Так, мол, и так, объясните, как здесь все и почему… А что мы сможем сказать?

— Ну, сказать вы что-нибудь скажете. А все стрелки на вас все равно переведут. А ваш глубокоуважаемый Леонид хрен Иванович останется ни при чем. Самое большее, он потеряет этот клуб…

— Вместе с нами…

— Ну да… Клуб на торги выставят. А вас с Эльдаром на Колыму. Где-нибудь на зоне будете ночной клуб организовывать…

— Вот и я о том же…

На Антона жалко было смотреть.

— Надо что-то делать… — выдавил он из себя.

— Что именно?

— Не знаю…

— «Крышу» вам менять надо, вот что, — подсказал Никита.

— Если бы. Но как?..

— Я бы мог подсказать, к кому обратиться. Но по-любому вы внакладе останетесь. Новые «крышники», может, и задавят вашего Леонида хрен Ивановича. Но затем такую цену за свои услуги ломанут… Впрочем, может, и нормальные попадутся… Хотя поверь мне, хороших бандитов не бывает. Правильные бывают, а хорошие нет…

— Ну что же делать?

— В принципе я бы мог вам помочь, — задумчиво проговорил Никита. — Надо вам помочь. Пока эти козлы вас не грохнули…

— А что, может дойти до этого? — запаниковал Антон.

— Элементарно, Ватсон… Грохнут вас эти козлы, а всю прибыль себе. Очень даже решаемый вопрос…

— Ну так в чем же дело, Никита? Если можешь, помоги…

— Тут такое дело…

Никита смотрел в корень. Поэтому взял Антона на дальний прицел.

— Я не могу просто так вмешиваться в ваши дела. Меня никто не поймет…

— Почему?

— В этой жизни свои законы… Но если вы с Эльдаром возьмете меня в долю, если я стану совладельцем клуба, тогда другое дело. Тогда у меня будет право отправить ваших «крышников» на тот свет…

— Ты что, хочешь их… Хочешь их это?.. — Антон был в ужасе и не мог решиться сказать «убить».

— Я не то чтобы хочу, но могу грохнуть твоего Ленчика…

Никита очень убедительно посмотрел на Антона. Под его уверенным взглядом тот немного успокоился.

— Ты это серьезно?

Вместо ответа Никита достал из-за пояса брюк под курткой пистолет. Небрежно выложил его на стол. У Антона глаза полезли на лоб.

— Да ты не бойся, может, до этого дело не дойдет. — успокоил его Никита. Он снова спрятал ствол.

— Ну так что, берете меня в компаньоны?

— Но нужен вступительный уставной взнос, сам понимаешь…

— Сколько?

— Ну хотя бы тысяч пятьдесят долларов…

— Я могу дать семьдесят пять.

Никита никогда не забывал про те сто тысяч долларов, которые у него остались после «черной мадам» по имени Зоя. Он помнил про них настолько хорошо, что от них все убывало и убывало…

— Ты серьезно?

— Серьезней не бывает.

— Нам с Эльдаром надо подумать.

— Что ж, поехали к нему домой…

— Прямо сейчас?

— Дурак твоя фамилия, понял?.. Дело очень серьезное. И время работает против нас. Сегодня за ночь вы с Эльдаром должны решить, брать меня в компаньоны или нет. И если да, то завтра к обеду вы должны успеть оформить все необходимые документы. Ну и, понятное дело, принять от меня взнос…

— Хорошо, поехали…

Антон доверял Никите. И отлично понимал всю серьезность момента. Поэтому через час они уже подъезжали к дому Эльдара.

Они уже входили в подъезд, когда Никита краем глаза увидел, как во двор въезжает какая-то машина. На улице темно, а у нее выключены фары. Видимо, уж очень не хочется тем, кто сидит в ней, привлекать к себе внимание.

В подъезд вела одна дверь, через пару шагов от нее была вторая — она вела на лестничную площадку. Рядом еще одна дверь. В подвал. Никита дернул за ручку подвальной двери. Как на заказ, она была открыта. Никита распахнул ее.

— Проходи, — сказал он Антону.

— Да нет, нам не сюда, — запротестовал тот.

— А вот не угадал, нам именно сюда и надо… Киллеры за нами идут.

— Киллеры?! — в ужасе переспросил Антон.

И сам шмыгнул за дверь. Никита тоже шагнул за ним, но ему пришлось поймать Антона, чтобы не пустить далеко в подвал. Уходить далеко не входило в его планы.

Никите очень хотелось, чтобы их с Антоном разговор остался тайной для Ленчика. Но, видно, не судьба… Леньчик узнал о разговоре, сделал соответствующие выводы…

Никита невозмутимо вынул из кармана куртки тонкие кожаные перчатки. Достал пистолет. Навинтил на ствол глушитель.

Через щелочку между дверью и косяком Никита видел, как в подъезд спешно вошли двое. Рука у одного из них подозрительно покоилась за бортом пиджака.

Никита подождал, пока они пройдут. И тихо устремился за ними. Следом тенью шмыгнул Антон. Он хоть и трусоват, но умеет двигаться тихо. И Никите он не мешал.

Двое неизвестных поднялись на третий этаж, затем еще чуть выше. И затаились на площадке между третьим и четвертым этажом.

Эльдар жил на пятом этаже. Наверняка ребятки думают, что Никита и Антон уже у него. Сейчас поговорят со своим другом и обратно. Дом пятиэтажный, лифта нет — придется лохам пешком спускаться, никак мимо них они не пройдут.

Только Никита не лох. И не будет ждать, когда его убьют.

На третьем этаже света не было, зато светила лампочка на четвертом. Поэтому Никита находился в более выгодном положении. Он выходил из темноты на свет. И подозрительные типы не сразу заметили его.

— Ребята, а вам не я случайно нужен?

Он возник перед ними внезапно. И вопрос его прозвучал неожиданно. Но парни не растерялись. Один сразу определил, что Никита именно тот, кто им нужен. Да и неудивительно, этот тип был как раз тот полудурок, которого Никита сегодня отправил в нокаут. Не зря же он очки надел — синяки скрывает.

И второй не растерялся. Резко выхватил из-под пиджака пистолет. Только Никита был быстрей. Он преспокойно направил на него ствол. И тут же нажал на спусковой крючок. Пуля вошла типу прямо в лоб.

Полудурка в очках будто парализовало. Он в ужасе смотрел на Никиту, нижняя его челюсть медленно опускалась. Правая рука нервно дергалась. Словно не знала, хвататься за пушку или нет…

— Зачем вы здесь? — будто по-приятельски подмигнул ему Никита.

— Да просто… — выдавил тот из себя.

— Просто пристрелить меня хотели…

— Да нет…

— Просто с собой увезти?

— Да, — схватился за подсказку полудурок.

— Вдвоем двоих взять хотели… А ну покажи наручники!

— Какие наручники?

— Нет наручников… А как же вы брать нас хотели?.. Врешь ты, дорогой, замочить вы нас хотели… Или только его? — Никита кивнул на Антона.

— Не-ет…

— Значит, только меня… Говори! Правда спасет тебя…

— Да, тебя…

— Ленчик сказал?

— Да…

Никита вздохнул с непомерным сожалением.

— Извини!..

И нажал на спуск. Пистолет два раза дернулся у него в руке. Две пули угодили точно в сердце. Крепыш замертво рухнул на пол.

— Я его не обманул, — с потрясающим спокойствием сказал Антону Никита.

Бледный как сама смерть, тот согласно закивал.

— Я сказал, что правда может спасти его… А вдруг правда как раз и спасет его грешную душу…

Он аккуратно уложил пистолет рядом с трупами. Сунул руку под пиджак мертвого полудурка. Пистолет торчал за поясом. Точно, на «мокруху» шли ребята. Вот им и «мокруха».

Никита забрал пистолет, сунул его за пояс брюк, под куртку. Второй ствол был в руке у первого крепыша. Забирать его не было смысла. Во-первых, он держал его мертвой хваткой, а во-вторых, пусть менты знают, что это киллер…

— Пошли! — сказал он Антону.

Обошел его и стал спускаться вниз. На ходу снял перчатки, сунул их в карман. Антон шел за ним. Но его походку уже нельзя было назвать бесшумной. От страха руки-ноги плохо повиновались ему. Он то и дело стукался руками о перила да спотыкался.

И вот они в его машине. За руль «БМВ»-«тройки» сел Никита. Антон не возражал. Сейчас он был в таком состоянии, что врезался бы в первый попавшийся столб. Его трясло, зуб на зуб не попадал.

Они уже выехали со двора, вырулили на оживленную трассу, влились в поток машин. И Антона вдруг прорвало.

— Зачем?.. Зачем ты это сделал?.. Зачем ты убил их?.. Зачем? Зачем? Зачем?..

Он забился в истерике. И Никита ничего не нашел лучшего — врезал ему полусогнутой ладонью по лицу. Этого хватило — Антон успокоился.

— Почему мы ушли? — спросил он через некоторое время. — Почему мы не пошли к Эльдару?..

— Мне сейчас не до него. Мне сейчас твой Леонид хрен Иванович нужен… Я уже вписался в это дело. Так что хотите вы того или нет, но в компаньоны вы меня возьмете… Вы же этого хотите. Да?..

Никита просто посмотрел на Антона. Без всякого давления, без всякой угрозы. Он был спокоен. И его спокойствие доконало Антона.

— Да, конечно…

— Ты же веришь мне?

— Да, можешь не сомневаться…

— И ты со мной…

— Конечно, без всякого…

— Смотри не вздумай кому сказать, что это я завалил наших «друзей».

— Да за кого ты меня принимаешь?

— Ты хороший парень, Антон. И мой друг… Но учти, если ты попытаешься поставить мне подножку, сам полетишь кувырком. У меня связи везде. И среди братвы, и в ментовке… Я тебя не пугаю, я тебя предупреждаю…

Антон учащенно закивал головой. Да, да, он все понимает. Да, да, он будет умницей… Краем глаза Никита видел выражение его лица. Он смотрел на него, как поклонник боевиков может смотреть на живого Рембо…

У Никиты не было никакого плана. Он просто быстро подъедет к клубу, войдет через парадный вход, поднимется в кабинет к Леониду хрен Ивановичу. По пути пристрелит его телохранителей. А дальше будет разговаривать с ним самим. На языке силы, разумеется. Другой язык он вряд ли понимает…

Сейчас вся сила Никиты в быстроте и внезапности. Нельзя дать противнику опомниться…

Все вышло так, как он хотел. Но только наполовину.

Никита беспрепятственно доехал до «Феерии», никто не остановил его на входе. Он прошел через холл, поднялся по лестнице к двери, за которой должны были сидеть перед кабинетом телохранители Леонида хрен Ивановича.

Пистолет он взял в руку, завел ее за спину. И постучал в дверь. Тишина. Тогда он дернул за ручку. И дверь поддалась, открылась. Но зря Никита собирался пускать в ход оружие. За дверью никого не было. А впереди еще кабинет.

Но и там никого. Только на расправленной постели в дальнем углу длинной комнаты сидела какая-то девушка. Она была голая. Сидела с низко опущенной головой. Руками и длинными распущенными волосами скрывала свою наготу.

Никита закрыл за собой дверь на засов, внимательно обследовал кабинет. Никого. Только за широкими окнами народ — в дискзале и ресторане.

Он подошел к девушке. Остановился в двух шагах от нее. Она испуганно смотрела на него. Ее оцепеневший взгляд был устремлен на пистолет в его руке. Наверняка думает, что он киллер и пришел по ее душу…

— Как тебя зовут? — пряча пистолет, спросил Никита.

— Маша…

— И что же ты тут делаешь, Маша?

— Я не знаю… Он меня сюда привел… Он меня обманул… Он сволочь и подонок…

— Кто?

— Леонид Иванович… Ой, извините, я не хотела, случайно сорвалось…

Она, вероятно, подумала, что он человек Ленчика.

— Да ладно, чего извиняться. Сволочь он, этот Леонид Иванович, и я это знаю… Где он?

— Он ушел…

— Давно?

— Нет, минут десять назад… Ему позвонили…

— Кто?

— Ну откуда я знаю… Но он долго ругался, называл своего собеседника бараном. Злился, что какого-то лоха завалить не смогли…

Никита понял, что лох — это он. А завалить его не смогли те самые двое, которых он благополучно перевел в разряд покойников.

— А потом он сказал, что сам выезжает…

— Куда?

— Он не сказал… Он просто оделся и ушел… А меня оставил. Сказал, что скоро вернется и…

Маша осеклась. Закрыла лицо ладонями и заплакала.

— Что «и»? — Никита ждал продолжения.

— Он снова будет насиловать меня…

— Он что, изнасиловал тебя?

— Да… Сегодня конкурс был. Отборочный. Там реклама в газете красочная была. Сказали, что девушек на курсы фотомоделей отбирают. А курсы эти в Париже…

— И ты клюнула?

— Да… Но ведь все правда… Я победила в конкурсе, мне сказали, что меня берут… А потом появились какие-то страшные люди в малиновых пиджаках. Они меня повели к Леониду Ивановичу…

— А он сказал, что пока ты под него не ляжешь, никакого Парижа тебе не видать…

— Да, — кивнула Маша. И удивленно вскинула на него глаза. — А вы откуда знаете?

— Интуиция, — усмехнулся Никита.

— Но я не хотела, не хотела… Сказала, что не нужен мне никакой Париж… Тогда он ударил меня. Несколько раз ударил по лицу. А потом повалил на кровать… Это было ужасно…

— Он ушел. И тебе надо было уходить. Почему осталась?

— Он забрал всю мою одежду. Как я пойду?.. А потом, он сказал, что, если я уйду, он меня из-под земли достанет… Он сказал, что убьет меня.

Маша — типичная жертва, которую легко запугать. Почти все девушки такие. И этот Леонид урод Иванович пользуется этим… Добраться бы до него…

— Значит, говоришь, он скоро вернется…

— Ну, он так сказал… Он вообще очень злой был. И не из-за того, что я не хотела спать с ним…

— Из-за чего?

— Он разозлился, когда ему позвонили первый раз… Я так поняла, ему сказали, что кто-то подслушал какой-то разговор. Он сказал так — этого урода в землю закопать… Да, да, так он и сказал… А потом говорит, пусть какой-то Француз берет ствол… Он так разозлился, что не замечал, что я рядом…

Никите не важно, в каких чувствах был Ленчик. Зато важно было получить подтверждение того, что, возможно, в кабинете Антона и Эльдара спрятан «жучок». И кто-то подслушал его разговор с Антоном. Разговор насчет доли в бизнесе. Разговор по поводу устранения Леонида Ивановича. И тут же звонок боссу. Мол, какой-то Никита предлагает свои услуги. Мол, Леониду Ивановичу угрожает серьезная опасность. Само собой, этот ублюдок сделал соответствующие выводы. И немедленно послал по его следу киллера. Только ничего у него не вышло. Пока не вышло…

Ясно одно. Никита попал в сложную ситуацию. Ленчик в курсе их с Антоном планов. И теперь не успокоится, пока не загонит Никиту в землю. И ему самому уже некуда отступать. Разговором с Антоном он сжег за собой все мосты…

— Ты вот что, Маша, собирайся, я тебя домой отвезу, — сказал Никита.

Он думал, почему это Ленчик слинял из клуба? Никиту он вряд ли испугался. Может, просто решил, что Никита в клубе больше не появится. Поэтому искать его нужно где-то в другом месте…

Кстати, очень логичное решение. Этот клуб — вотчина Ленчика. И Никиту ничего не ждет здесь, кроме смерти. Поэтому он не должен появляться здесь ни при каких обстоятельствах…

Только не угадал Ленчик. Никита еще появится здесь. И не раз…

Он посоветовал Маше накинуть на себя простыню вместо платья. И вообще не важно в каком виде, голой или под простыней, ей немедленно нужно ехать домой. Иначе и в самом деле Леонид Иванович вернется. И вспомнит про свой телефонный разговор в ее присутствии. А вдруг он решит, что она узнала то, чего ей вовсе не надо знать? А он не бизнесмен и не благодетель будущих фотомоделей. Он бандит, он торговец «живым товаром»… Маша была в шоке…

Она встала, умело сделала из простыни что-то вроде платья. Никита снял с себя кожаную куртку, набросил ей на плечи. Пистолет, который торчал у него за поясом, он прикрыл тонким свитерком.

— Нормаль! — выставил он вверх большой палец правой руки. — Лучше не бывает… Пошли… Тихо!

Ему вдруг показалось, что кто-то подошел к двери с той стороны. И остановился. Никита кивнул Маше, чтобы та застыла на месте. А сам тихо и быстро подошел к двери. Он остановился — в это время постучали. Как-то неуверенно, робко.

— Никита, это я, Антон, — услышал он знакомый голос.

Антон и вообще напуган. Но сейчас его испуг особый — будто кто-то приставил ему к затылку ствол.

Никита подошел к окну, из которого просматривался зал ресторана. Глянул вниз. Ничего подозрительного. А вот и тяжелое кресло — отличный метательный снаряд.

— Никита, да открывай ты! — Стук в дверь усилился.

— Ага, сейчас…

И только он так сказал, как дверь вспучилась от длинной и кучной автоматной очереди.

Выстрелов не было слышно — видимо, автомат или пистолет-пулемет был с глушителем. Слышен был только треск дверной доски, и несколько раз взвизгнули пули.

Но ни одна пуля не достала Никиту. Он правильно сделал, что подошел к окну.

— Маша! — крикнул он.

Только девушка не могла ответить ему. Она опускалась на пол. В широко распахнутых глазах ужас, руки протянуты к нему. Но помочь ей он уже не мог. Два красных пятна растекались в области сердца и живота…

Никогда Никите не забыть этих страшных глаз…

— Суки!!! — заорал он.

Но злость не помутила рассудок. Он прекрасно понимал, что сейчас не место и не время вступать в борьбу с подонками, которые стояли по ту сторону двери.

Он схватил кресло, швырнул его в окно, пробил огромную брешь в нем и выпрыгнул в ресторанный зал. Мягко опустился на обе ноги, пружинисто поднялся и побежал к двери, откуда сейчас выходил важного вида официант.

На полной скорости он оттолкнул от себя официанта вместе с его подносом. Послышались звон посуды и проклятия по его адресу. Но Никите было все равно…

Он бежал по коридору подсобных помещений. На выходе путь ему перегородил какой-то крепыш. Но это человек не Ленчика — это охранник из штата Антона и Эльдара.

— Стой! — попытался он остановить Никиту.

— Извини! — ответил он.

И врезал ему кулаком в переносицу. Удар убойный — крепыш вырубился. А Никита выскочил во двор.

Ворота закрыты, поверх них пущена колючая проволока. Но перелезть через них можно. Да только успеет ли он?..

Интуиция швырнула его в нишу между стеной и штабелем ящиков. Перед воротами светит фонарь, но до этой ниши свет не достает. Никита попал в темноту. А темнота, как известно, друг молодежи.

Не прошло и минуты, как послышался топот тяжелых ног. К воротам подбежали двое. Здоровые, в черных строгих костюмах, рожи перекошены от злости. В руках «узи».

— Думаешь, ушел? — спросил один.

— А хрен его, козла, знает?

— Может, здесь? — кивнул крепыш на нишу, в которой скрывался Никита.

Счет пошел на десятые доли секунды. Голова Никиты работала в экстремальном режиме.

— Я здесь! — крикнул он.

И этим на одну десятую доли секунды ввел своих врагов в растерянность. И тут же нажал на спусковой крючок.

Те тоже были готовы стрелять. Никита опередил их ненамного… Оба крепыша припали к земле. Навсегда…

Никита отшвырнул от себя пистолет. Прошел через весь двор, развернулся, разбежался и с разгона взял преграду. Колючая проволока лишь царапнула руку. Хорошо, он был в перчатках. Иначе бы на металле осталась его кровь…

Кубометр был не в своей тарелке.

Невероятно, но факт. Какой-то придурок в один день завалил сразу четверых самых лучших его бойцов.

Вчера он развлекался с Машей. Его покой оберегали три верных телохранителя. Левчик и Бубик сидели при входе в его кабинет. А Мурзик прогуливался по клубу. И случайно, издали, заметил того самого пацана, который Французу мордельник начистил. Проследил за ним. Видел, как Антоша его в свой кабинет провел. Интересно ему стало. У двери он остановился. И разговор подслушал. А там сплошная крамола. Пацан оборзевший грозился его, Кубометра, замочить. Доля в бизнесе — это херня. А вот «мокруха»…

Оплошал Мурзик. Надо было ему после такого базара пацана того в расход пустить. Можно было даже с Антошей — не велика потеря. А он Кубометру звонить. Так, мол, и так. Пацан крутой объявился. От «крыши» хочет хозяев клуба избавить.

Пока Мурзик звонил, докладывал, пацан с Антошей слиняли. К Эльдарчику поехали. Пришлось Кубометру Француза на ноги поднимать. Тот понял все правильно и вместе с Тельником выехал по нужному адресу.

Только пацан там их уже ждал. Обоих в расход пустил. Профессионал он. Профессиональный убийца. Даже ствол на трупы сбросил.

Француза и Тельника на место Штепсель подвозил. Он сразу смекнул, в чем дело. Увидел пацана и Антошу, проследил, как они выходят из дома и садятся в машину. Они уехали, а он в подъезд. А там два трупа. И сразу звонок Кубометру. Веселенькая выдалась ночка…

Кубометр не запаниковал, нет. Но от Машки оторвался. Забрал своих телохранителей и вон из клуба. Решил пацанов своих до кучи собрать. Но по пути узнал, что пацан тот оборзевший снова в клуб вернулся, в его кабинете с Машкой заперся. И пришлось разворачиваться обратно. С собой он Бубика оставил. А Ленчика с Мурзиком на пацана натравил.

Те все правильно сделали. Сначала Антошу захомутали, с ним в кабинет поднялись. Только пацан фишку просек. Не захотел дверь открывать. Мурзик дверь из «узи» продырявил. Но, увы, пули прошили Машку. А тот козел ускакал.

Пришлось Мурзику и Левчику за ним бежать. Только догнать они сумели свинцовые пилюли. Каждому досталось по две пули. Пацан еще раз доказал свой профессионализм.

Он оставил Машке свою куртку. А в куртке ничего нет. Абсолютно ничего. Ни паспорта, ни визитной карточки. Короче, не узнать, по какому адресу проживает этот ублюдок.

И Антоша с Эльдарчиком не знали. Но Кубометр на всякий случай подвесил их на крюках головами вниз… Еще вчера Антоша сказал, что у того пацана — Никитой его зовут — есть связи и в ментовке, и среди братвы. Очень даже может быть… А Кубометр, увы, ничем таким похвастать не мог. Он сам по себе…

Может, Никита блефовал. Но на всякий случай Кубометр покинул клуб. И обосновался в своем доме. И пацаны с ним.

Только пацанов у него осталось раз, два и обчелся. Таракан, Купец, Треск и Секс — это из старой гвардии. Бубик, Штепсель, Штурм — эти появились чуть позже. Все семеро проверены.

А вот Генчик и Совок — это совсем новые. Они еще доказать должны, что они бойцы. Поэтому Кубометр их с собой не взял. Он оставил их на хозяйстве. В клубе. Им начатое дело нужно завершить. Собрать два десятка девчонок, прошедших «конкурс». И отправить их через турагентство за бугор. Там есть кому их встретить. За границей все уже схвачено.

Дело сложное. Но Генчик и Совок справятся с ним. Если, конечно, никто им не помешает… А помешать им может этот ублюдок по имени Никита. Слишком борзой пацан — снова может в клуб нагрянуть. Но возле клуба скромная «семерка» с тонированными стеклами стоит. В ней сейчас Купец и Треск дежурят. Никиту поджидают. Снайперская винтовка у них. Прямо из машины, если что, его и вальнут. И автоматы имеются. Могут его в капусту покрошить…

А есть еще другой вариант. Выйти на домашний адрес Никиты. Там его грохнуть. Поэтому в подвале дома под потолком висят двое. Антоша и Эльдарчик. Хватит, похозяйничали в «Феерии». Неправильно они себя вели. Поэтому придется их убрать. Но сначала они должны всю правду сказать.

Кубометр сидел перед ними на обыкновенном табурете. Сейчас он был на взводе, в таком состоянии, когда такие неудобства абсолютно его не смущали. И тем более ему было совершенно все равно, как чувствуют себя Антоша и Эльдарчик.

— Ну что, вспомнили, дебилы, как на вашего корешка выйти? — спросил Секс.

Он стоял перед пленниками с плеткой в руке. И нет-нет хлестал их по головам и спинам.

Антоша и Эльдарчик молчали. Морды у них красные — от прилива крови. Может, кровью и языки налились? Может, они говорить не могут?.. Если так, значит, скоро сдохнут. Ну и хрен с ними!

Но нет, они еще могут говорить.

— А Никита на машине был, — выдавил из себя Антоша. — Он на ней от вас уехал?

Вообще-то тот козел удрал от них на своих двоих. По крайней мере, на стоянке перед клубом его не наблюдали. И с утра возле автостоянки люди Кубометра. Если Никита вернется за своей машиной, то… Но никаких известий о нем пока нет…

— Какая у него машина?

— Белая «восьмерка».

— Номер?

— Да я откуда знаю… — захрипел, зарыдал Антоша. Кубометр глянул на Секса. Тот сразу все понял. И бегом из подвала в дом. Вернулся минут через пять.

— Точно, стоит на стоянке машина. Белая «восьмерка». Треск лично смотрел…

— Ты знаешь, что делать?

— Сюрприз под мотор?

— Вообще-то не мешало бы… Да, Секс прав. Машину неплохо бы заминировать. Но не это главное.

— Короче, делай что хочешь, но пробей по номерам тачки, на кого она зарегистрирована.

— И адресок узнать…

— Видишь, не мне тебя учить…

— Понял, босс, никаких проблем. Секс уже навострил лыжи.

— Эй, а покойничков этих снимать кто будет? — Кубометр показал на Антошу и Эльдарчика.

— Как покойничков?..

— А ты думаешь, они ими не будут?

— А-а… Конечно, будут…

В глазах Антоши и Эльдарчика отразился дикий ужас. Но Кубометр лишь наслаждался их страданиями.

Глава пятая

Никита еще раньше оборудовал квартиру скрытой видеокамерой на входе. Теперь он мог видеть, что творится на лестничной площадке, не выходя из комнаты. Видел он и двух не совсем русских — так он называл лиц кавказской национальности. В принципе ничего против дружбы народов он не имел. Но ему не понравилось, с какой наглостью эти нацкадры звонят в дверь квартиры напротив.

Дверь приоткрылась, но осталась зафиксированной на цепочке. Никита мог слышать голоса и хозяйки, и гостей.

— Мы по объявлению. Вы квартиру сдаете? — с легким акцентом спросил первый представитель некой солнечной республики.

Для Никиты это была новость. Соседка сдает свою квартиру. А ведь это очень интересно.

Пока он одевался, чтобы нанести визит соседке, не совсем русские уже скрылись в ее квартире. Дверь осталась открытой. Кандидаты в постояльцы осматривали квартиру. Никита вошел в нее.

— Никита! Ты чего? — увидела его хозяйка. Они были знакомы, но так, шапочно.

— Вы что, квартиру сдаете?

— Да. А что?

— Надолго?

— На три месяца.

— И сколько?

— А тебе зачем?

— Да, в натуре, тебе зачем? — встрял в разговор нацмен.

Но Никита как бы не заметил его. Он продолжал общаться с хозяйкой.

— Брат ко мне с женой приезжает. Надолго. Вот бы мне снять квартиру рядом со своей…

— Это было бы неплохо, — участливо кивнула хозяйка.

— И сколько вы просите?

— Ну, квартира двухкомнатная, с мебелью, с телефоном… В общем, четыреста пятьдесят долларов в месяц…

— Хорошо, меня такая цена устроит. Итого, тысяча триста пятьдесят…

Большие деньги. Но жизнь дороже. А с этой квартирой он связывал свою безопасность. Слишком хорошо понимал он, с кем ему пришлось схлестнуться. Ленчик не успокоится, пока не сживет его со свету…

— Эй, командыр, пагади! — начал возникать второй нацмен. — Мы этот квартира берем…

— Ой, извините, ребята, но я уже сдала квартиру, — будто очень о том сожалея, вздохнула хозяйка.

— Кому?

— Своему соседу…

— А гыде он раньше был, этот, тьфу, сосед? — презрительно скривился тот.

— Это не ваше дело, уважаемые! — Никита грозно свел брови на переносице.

— Козел! — прошипел второй нацмен.

— Ну, я же вас не оскорблял…

— Мы тебя оскорбляем.

— Я попрошу вас выйти из квартиры! — возмутилась хозяйка. — Или я сейчас милицию вызову…

— Тьфу квартира, плохой квартира, — презрительно сплюнул на пол кавказец.

Никита с трудом сдержался, чтобы не врезать кулаком промеж глаз этому недостойному представителю своего народа.

Кавказцы вышли. Никита поговорил с хозяйкой. И минуты через три пошел к себе за деньгами.

Он был на лестничной площадке, когда услышал:

— Эй, дарагой, пагади, пагаварить надо! К нему по лестнице с наглыми рожами поднимались два кавказца. Идут, хорохорятся, кулаки сжимают.

— Поговорим, — пожал плечами Никита.

И без разговоров врезал первому ногой в подбородок. Клацнули зубы, что-то хрустнуло. Нацмен в момент сник. И повалился на руки тому, который шел за его спиной.

Продолжения не последовало. На этой печальной для кавказцев ноте инцидент был исчерпан.

— Ничего, ми тебе еще пакажим! — пригрозил ему на прощание нацкадр.

Только это не помешало его позорному отступлению.

Начало октября. Холодно. Но монашка словно не замечает этого. Черные одежды на ней, голова в белом. Лицо унылое. Только глаза каким-то непонятным огнем светятся. А мордашка у нее симпатичная. И глаза очень красивые. А губки-то, губки…

Кубометр застыл перед ней как вкопанный, вытаращился на нее.

Монашка скупо улыбнулась ему, показала глазами на ящик, который держала в руках. «Жертвуйте на храм…»

— Тебе чо, бабки нужны? — грубо спросил Кубометр.

Девчонка помрачнела. Потупила взгляд. И медленно начала отходить от него.

— Эй, ты чо, в натуре? — ухватил ее за руку Кубометр.

Но она высвободила руку. Отошла еще на несколько шагов назад.

— Как вам не стыдно, молодой человек! — послышалось откуда-то сзади.

Кубометр обернулся и увидел какую-то бабку. Он окатил ее презрительным взглядом и скривился, как от кислого борща.

— А тебе чо, старая? Шла бы ты, пока цела…

— Да что вы себе позволяете! — завопила бабка.

— Заткни хлебало, мымра старая! — рявкнул на нее Таракан.

Он взял Кубометра под руку и потянул за собой.

— Пошли отсюда. А то еще менты появятся…

Из кабака они возвращаются. Пообедали нормально, водочки выпили, как водится. А чего им от кого-то прятаться?.. Пусть они в клуб на время дорожку забудут. Пока этого урода по имени Никита не пристрелят.

А в кабаки они могут любые заглядывать. Сколько надо, столько и будут. Финансы позволяют…

Они сели в машину. За рулем Штурм. Ему водочку пить не полагается. Никому сейчас не нужны проблемы с ментами.

— Э-эх, хорошо, — удобно устраиваясь на мягком сиденье «Мерседеса», протянул Кубометр.

И глянул в окно. И снова увидел ту самую монашку. Она стояла у обочины дороги, лицом к тротуару. Милостыню собирает… Очень аппетитная монашка…

— Я ее хочу! — ткнул в нее пальцем Кубометр. Он принял на грудь приличную дозу хорошей водочки. И сейчас его тянуло на подвиги.

— Да она даже в машину не сядет, — покачал головой Таракан. — Монашка, типа, святая…

— А вот я хочу проверить, святая она или нет… Если целка — то святая. Если нет — то так себе, одни понты…

— Не трогал бы ты ее…

— Слушай, Таракан, ты пацан конкретный. Ты моя опора… Только не надо меня учить, ладно?

— Да я тебя не учу…

— Ну тогда цыц… Сейчас мы операцию провернем… Или забыл, как девок раньше смывали?..

— Да нет, все помню…

Таракан свое дело знал хорошо. И Штурм умел останавливать машину впритык к жертве. И сейчас не облажался. Дверца «мерса» открылась беззвучно. Таракан вытянул руки-грабли, чуть вышел из машины и схватил монашку. Та даже и понять ничего не успела, как оказалась в салоне.

Таракан зажал ей рот, захлопнул дверцу. И перетянул ее через себя, усадил на освободившееся место между собой и Кубометром.

Монашка мычала, дергалась, пыталась освободиться. Но ничто уже не могло помочь ей. У Таракана ведь не руки — тиски.

— Это ограбление, мадам! — прикалываясь, сообщил Кубометр.

И вырвал из рук монашки ее коробку.

— Так, посмотрим, что там у нас!

Он сбил днище, и ему на колени посыпались какие-то монетки. И бумажек хватало… Именно бумажек. Разве сто-, тысячерублевки — это деньги?

— Дерьмо! — брезгливо поморщился Кубометр и словно какую-то заразу сгреб с себя и монеты, и бумажки.

Монашка уже перестала биться как курица, которой отрубили голову. Утихла. Типа, смирилась. Таракан даже руку с ее рта убрал.

— Это не дерьмо, — тихо сказала она. — Это лепта…

— Какая еще на хрен лепта?

— Женщина пришла в храм к богу, — спокойным, увещевающим голосом начала она. — И у нее было всего две монетки. Лепта — это очень мелкая монетка. Но она отдала их все. Она отдала богу все, что у нее было. Господь наш Иисус Христос сказал, что никто не дал больше, чем она…

— Слушай, ты чо мне тут туфту какую-то втираешь?

— Ты нераскаявшийся грешник. Душа твоя черна. Покайся, впусти господа нашего в свою заблудшую душу…

— Вот поет, вот поет… Заткнись, поняла?

— Как скажешь. Я замолчу. Но ты не волен надо мной…

— Волен. Еще как волен! Вот вдую тебе по самые яйца, узнаешь тогда, волен я или нет…

Монашка стала белой как мел, задрожала. А потом вдруг успокоилась.

— Значит, господь наш хочет узнать силу моего смирения, — себе под нос пробормотала она. Но Кубометр услышал ее.

— Вот-вот, смирись… И получай удовольствие…

Они приехали в загородный дом. Кубометр велел Штурму отвести монашку в комнату с решетками — была такая. И крепко запереть ее. Можно было бы и в подвал ее сунуть, к Антоше и Эльдарчику. Но там не на чем будет ее иметь. А в комнатушке той хоть кровать есть.

Кубометр отправился к себе. Комната его самая большая в доме. Но грязная, неухоженная, паутина в углах. И не мебель тут, а насмешка. Хорошо, Тонька здесь. А куда же он без нее. Она для него как походный чемодан…

Тонька стояла у окна. В брючном костюме за штуку баксов, деловая. Духами от нее французскими пахнет.

— Что, все успокоиться не можешь? — не оборачиваясь к нему, спросила она.

— Не понял, ты это чего? — нахмурился Кубометр.

— Ну ладно, я понимаю, у тебя хрен вместо мозгов, на баб тебя тянет. Трахал ты своих сучек-фотомоделек. Ну и трахал бы. Они сами того хотели… На монашку чего позарился? Совсем с ума сошел, да?..

— Эй, вы чо, сговорились?

— Кто это вы?

— Ну, Таракан мне тут втирал. Теперь ты…

— Так нельзя трогать монашку. Это же святое…

— Да болт я клал на все эти святости…

— Вот-вот, свой вонючий болт ты на все это и кладешь!

— Заткнись, а?

Тонька развернулась к нему. Впилась в него злым взглядом.

— Я тебе не шлюха, понял?.. Ты не смеешь со мной так разговаривать!..

— Еще как смею!..

Совсем оборзела баба. Нюх потеряла. Как же такую не поучить?..

Кубометр подошел к ней. Гадко улыбнулся. И с силой ударил ладонью по лицу. Она потеряла равновесие, отлетела к стене, растянулась на полу. Он снова подошел к ней, занес для удара ногу. Но передумал. Нагнулся, схватил ее за волосы и принялся тягать по полу. Тонька визжала, сыпала проклятиями, но он ее не слышал. Он слышал только себя.

— Ты никто! Ты тварь! Ты просто половая тряпка! — рычал он. — Хочу, полы тобой протираю. Хочу…

Он остановился, наступил на Тоньку ногой. Задумался. И его губы изогнулись в демонической улыбке.

— А захочу, на толпу отдам. Пусть пацаны тебя на круг пустят… Тьфу!

Кубометр плюнул на растоптанную и униженную Тоньку и вышел из комнаты.

Он мог прямо сейчас наказать ее. Натравить на нее пацанов, те с радостью отымеют ее сразу во все щели. Хотя, стоп! Штурм ее родной брат. Еще залупнется. А на счету сейчас каждый боец. Ладно, хрен с ней, с этой сучкой. Надо чисто монашкой заняться. Уж больно сильно его к ней тянет. Аж зубы сводит…

Вместе с монашкой в комнате находился Штурм. Здоровенный парень, всегда такой деловой. Бывало, возникал не по теме, понты кидал. Но в принципе пацан ничего. И в деле проверенный. Сейчас он охранял монашку. Для него, для своего босса, стерег…

— Все, ты мне не нужен. — Кубометр показал ему на дверь. Выматывайся, мол.

— Что ты хочешь с ней сделать? — неожиданно борзо спросил Штурм.

— Как что? — осклабился Кубометр. — Трахнуть… А ты чо, что-то имеешь против?

— Имею!.. — отрезал Штурм.

От такой наглости у Кубометра в голове застучало.

— Чо ты сказал?!

Бешенство волнами накатывало на него. И с каждым мгновением волны становились все выше, все шире…

— Что слышал, то и сказал!.. Ты ее не тронешь!

И Штурм демонстративно загородил монашку своей широкой грудью. А та и рада. Как же, защитничек нашелся…

— Ну ты, пес!.. — Не в силах сдерживать себя, Кубометр схватил его за грудки.

Но тотчас же мощным ударом в солнечное сплетение Штурм сбил его с дыхания, заставил разжать руки. И тут же ударил раскрытой ладонью в челюсть. Кубометр не удержался на ногах и отлетел к двери.

Все-таки Штурм — это не его долбаная сестричка.

— Правильно, брат! — послышалось за спиной.

Кубометр обернулся. И увидел Тоньку. Очухалась гадина, приползла посмотреть на то, как ее братишка сцены тут устраивает.

Ничего, им сейчас обоим будет сцена.

Вне себя от бешенства, Кубометр вскочил на ноги, подлетел к Тоньке, схватил ее, вознес на руках и как бревно швырнул в Штурма. Тот никак не ожидал такого поворота. Растерялся, попытался смягчить падение сестры. И упустил из виду Кубометра. Тот также уподобился бревну. Но не простому, а таранящему. Он налетел на Штурма, опрокинул его на пол. Несколько раз с силой ударил его кулаками по морде, смял носовой хрящ, сломал пару зубов, смешал мозги. А потом начал лупить его ногами. И нет-нет поддавал Тоньке.

Сила в нем неимоверная. И неуправляемая. Он бил их обоих, пока не устал. Монашка все время сидела на кровати, в ужасе забилась в угол. Не видно ее, не слышно. Может быть, именно поэтому Кубометр ни разу не ударил ее…

Наконец он оторвался от Штурма и его сестры. Они были в отключке. Хватит мертвечину месить…

Кубометр обратил свой звериный лик к монашке.

— Раздевайся, сука! — заорал он.

Монашку трясло от страха. Но она набралась наглости покачать головой. Кубометр уже поднял руку, чтобы влепить ей пощечину. Но его остановил Таракан. Принесла его нелегкая…

— Зачем? — просто спросил он.

И рука зависла в воздухе.

— Надо! — бросил Кубометр через плечо.

— Не надо… Ты и без того дров наломал. — В голосе Таракана слышался упрек.

— А тебе какое дело?

— Я же тебе говорил, не надо ее трогать… Видишь, Штурм за нее заступился. И другие пацаны могут подняться… Не надо. Остановись!..

Проклятая монашка!.. И Штурм за нее. И даже Таракан… Кубометру хватило ума осознать шаткость своего положения.

Его пацаны готовы идти за ним на любую «мокруху». Но какая-то дрянная монашка будит в них непонятные чувства…

Кубометру не хотелось сознаваться в своей неправоте. И не известно, что было бы дальше, если бы Таракан не сказал:

— Пошли, там Секс приехал. Информацию из ментовки привез…

Таракан бросил Кубометру палочку-выручалочку. И он ухватился за нее. Оставил и монашку, и Штурма, и его сестру. В двери комнаты с внешней стороны торчал ключ. Кубометр закрыл ее на замок. Ключ положил в карман.

Тоня пришла в себя от ласковых прикосновений чьих-то мягких нежных рук. Она открыла глаза и увидела над собой красивое лицо молодой монашки.

Да, очень красивая девочка. Неудивительно, что Сашка заступился за нее… Тоня ненавидела красивых девчонок. Но монашка почему-то не в счет. Она будила только добрые чувства. Поистине святое существо…

А ведь и Тоня могла стать такой. В сущности, и она добрая девчонка. Но Кубометр как сатана сбил ее с истинного пути. Будь проклят этот мерзавец!..

Кубометр жестоко избил ее… Но почему не так сильно болит лицо? Неужели потому, что над ним колдуют ручки красивой монашки? Эти руки снимают боль…

На глазах у Тони монашка привела в чувство брата. Сняла боль и с него.

Посчитав свою миссию выполненной, она вспорхнула на кровать и снова забилась в угол.

— Спасибо тебе! — поблагодарил ее Сашка.

— Спасибо вам… — ее голосок журчал как ручеек.

— Ненавижу этого гада! — сжал кулаки брат.

— Скотина! — согласилась Тоня. Она встала с пола, прошлась по комнате. Вроде ходить можно. Подошла к двери. Дверь закрыта.

— Ты встать можешь? — спросила она Сашку.

— Да, конечно… Только пару минут отлежаться бы…

— Не пару минут, а хотя бы два часа полежать, — сказала монашка. — У вас серьезная травма ноги… Но все пройдет…

— Пройдет, — кивнула Тоня.

Некоторое время в комнате была тишина. И монашка, казалось, растворилась в этой тишине. Она будто перестала существовать.

— Уходить нужно от этого подонка, — сказал Сашка.

— Куда?..

— Да куда угодно… За границу, например… Заберем все его деньги и за кордон. Там уж с его миллионами не пропадем…

— Про какие миллионы ты говоришь? — не поняла Тоня.

— Про те, который Кубометр прячет от нас.

— И ты знаешь, где он их прячет?

— Знаю… Я все знаю…

— И где?

— Село Куряево, кладбище, есть там одна могилка…

— Ты это серьезно?

Или Кубометр Сашке голову повредил. Бредит он… Или он в самом деле знает тайну. И сейчас просто в таком состоянии, когда не боится открыть ее.

— Уходить вам надо, — неожиданно подала голос монашка.

И словно какая-то сила плавно и быстро спустила ее на пол.

— Дверь закрыта, — покачала головой Тоня.

— Это нетрудно…

Монашка нагнулась над Сашкой, сунула руку ему под куртку. И вытащила пистолет. Китайский бесшумный «Тип 67». Хорошая игрушка. Так говорил брат, когда хвастался ею.

— Положи на место, — сказала Тоня.

Но та лишь покачала головой. Какое-то время она смотрела на пистолет, будто раздумывая над ним. Потом неожиданно быстро и ловко привела его к бою.

И направила его на Тоню.

— Ты что? — в ужасе попятилась та к двери.

— Отойди чуть в сторону, — спокойно и вежливо потребовала монашка.

Тоня послушно отошла в сторону. И услышала, как два раза чихнул пистолет. Послышался звон металла.

Этого просто не могло быть. Но это произошло. Легко, играючи, с расстояния метра в три монашка вогнала две пули в замок, на котором держалась дверь. Да так точно, что тот перестал быть замком. Монашка подошла к двери, легко открыла ее.

— Я сейчас, — тихо сказала она. И растворилась в полумраке коридора. Надо было видеть глаза Сашки. В них невозможное удивление и восхищение. Тоня лишь пожала плечами.

Секс долго и нудно рассказывал, как он по номеру «восьмерки» пробивал адрес Никиты. Мента какого-то нашел, заплатил ему. Туда-сюда, пятое-десятое… Кубометр бы давно оборвал его треп.

Но он успокаивался. Успокаивался после инцидента со Штурмом и Тонькой. Чтобы переключиться на Никиту, ему требовалось время.

И наконец он переключился на него.

— Короче, — оборвал он Секса. — Адрес есть?

— Да…

— Какой?

Секс назвал улицу, номер дома, квартиры.

— Сейчас пошлем туда людей… Кстати, а тот козел дома?

— Не знаю…

— Я знаю, — послышался вдруг очень приятный девичий голос.

В комнату вошла монашка. Правая рука ее свисала плетью. А в руке пистолет. Все, кто был в комнате, оторопели от неожиданности.

И только Кубометр развеселился.

— Смотри, да у нее пушка!.. Ты бы бросила ее, а то ведь выстрелит… В тебя…

Наверняка у Штурма пушку забрала. А еще ключ запасной у него нашелся. Вот потому она и вышла из комнаты. Только нехорошо у покойников по карманам шарить. И без спроса к важным людям входить… Ничего, он ее накажет…

Кубометр мысли не мог допустить, что эта монашка способна выстрелить в него или в кого-то другого. Да она даже не знает, как привести к бою эту штуку… Ничего, он ей покажет. Покажет, как привести к бою его член…

Монашка, казалось, не услышала его.

— Эта квартира проклята, — тихо сказала она.

— Какая квартира? — не понял Таракан.

— Куда вы собираетесь ехать… Эта квартира проклята… Там умирают все… И только он остается… Потому что он заговоренный… А вы нет, над вами смерть…

Все, что она говорила, походило на бред. Какую-то чешую несла ненормальная монашка.

— Уберите отсюда эту блаженную! — возмутился Секс.

И нервно поправил кожаную кепку на голове.

— Вот ты ее и убери, — хмыкнул Таракан.

— Да без проблем…

Секс шагнул к монашке. Но та мгновенно вскинула пистолет. И тут же выстрелила. Кепка слетела с головы Секса. Но до пола не долетела. Монашка снова выстрелила и опять попала в кепку.

Кепка упала на пол. Монашка снова выстрелила. Два раза. И обе пули продырявили кепку в одном и том же месте.

У Кубометра пропал дар речи. У Таракана отвисла нижняя челюсть. А у Секса коленки затряслись. Никто из них троих не двигался с места.

— В магазине еще три патрона, — спокойно, как на проповеди, сказала монашка. — Каждому по пуле… И вдруг выронила пистолет из рук.

— Но я не могу стрелять…

Она закрыла лицо руками, осела на пол, свернулась калачиком и беззвучно заплакала. Только не с горя, а как будто от радости. Дура она, что ли?..

Секс подскочил к ней, поднял пистолет. Он немного подумал и направил пистолет на нее.

— Что ты делаешь, придур? — остановил его Таракан.

Он отобрал у Секса ствол, стукнул его кулаком по голове и усадил в кресло.

— Посиди здесь, дятел, остынь… Таракан вскинул взгляд на Кубометра.

— А эта девка не простая, — сказал он.

— Не простая…

— И что-то про квартиру знает… Монашка перестала плакать, поднялась с пола. И виновато посмотрела на Кубометра.

— Я ничего не знаю… Я нарочно ввела вас в заблуждение…

— Зачем?

— Бес попутал…

— Бес?

— Дьявол… От него я скрывалась в стенах монастыря… Отпустите меня, пожалуйста… Меня там ждут…

— Отпустим, — неожиданно решил Таракан. — Но сначала услуга…

— Какая?

— Ты поедешь с нами. Со своей коробкой для милостыни. И позвонишь в дверь квартиры…

— Зачем? — спросил за нее Кубометр

— Монашка собирает подаяния. На дому. Наш клиент клюнет на эту наживку, откроет дверь…

— Ты думаешь?

— Ну, не откроет, как-нибудь по-другому его выкурим…

Кубометр кивнул. Пусть Таракан едет на хату к Никите вместе с монашкой. И пусть потом отпускает ее.

У него уже не было никакого желания трахать эту сучку. Его взгляд невольно упал на пистолет, который Таракан забрал у Секса.

Никита услышал, как в квартиру позвонили. В его и Марты квартиру, а не в ту, в которой он сейчас находился.

Он припал к глазку. И увидел какую-то монахиню. В черных одеждах с белым верхом она стояла возле его двери.

С каких это пор монахини стали ходить по квартирам за милостыней? Нонсенс?.. Да нет, это расчет! Так решил Никита, когда увидел в двух шагах от монахини подозрительную тень.

Это не монахиня. Это подстава. Он ей сейчас откроет дверь, и в квартиру вломятся крепкие хлопцы с черными помыслами и черными пистолетами.

— Чего надо? — спросил Никита. Его голос принял приемник, передал сигнал на передатчик, который находился в его квартире.

— Чего надо? — послышалось из-за двери пустующей квартиры.

Он ожидал услышать что-то вроде: «Подайте Христа ради!» Но услышал совсем другое.

— Никита, не открывай! И голос до боли знакомый.

Пред монахиней возник здоровый бугай, он ухватил ее за шею, прижал к себе.

— Ну ты тварь! — прохрипел он.

В руке у него пистолет. И, казалось, он вот-вот направит его на монахиню.

Никита нажал на кнопку. Электрический сигнал по проводу передался на замок в квартире. Щелкнул механизм — дверь в его с Мартой квартиру открылась.

Бугай ногой распахнул дверь, выставил вперед пистолет. Но в дверной проем шмыгнул не он. А двое с пистолетами. Он зашел после них. Вместе с монахиней…

Еще один боец остался возле двери. Чуть ниже по лестнице.

Никита вышел из квартиры. В руке пистолет с глушителем.

Только он появился на лестничной площадке, как раскрылись дверцы лифта.

— Вай, а это он, козел! — послышался голос с акцентом.

Никак недавние гости с Кавказа на разборки пожаловали. Только не до них сейчас…

Никита видел, как боец Ленчика вытаращился на него. И потянулся к стволу. Но было поздно. Никита в момент уложил его точным выстрелом в сердце.

И продолжил путь. Ворвался в квартиру. Бугай с монахиней стоял в прихожей. Но он даже не успел обернуться на звук. Никита приложил ствол к его голове и нажал на спусковой крючок. И тут же забыл о втором трупе…

Из кухни выскочил один боец. Никита выстрелил на опережение. И вставил ему свинцовую пломбу точно в переносицу. Еще одного он достал, когда тот выскочил из спальни. Даже с каким-то сожалением пристрелил его. Надоело убивать…

Не обращая внимания на монахиню, Никита выскочил из квартиры. И увидел нацменов. Их было трое. Все они были в шоке. Ужас кровавой расправы парализовал их.

— Вы что-то хотели? — ухмыльнулся Никита.

— Да нет, ничего… Ми это… Ми пошли…

— Вы все видели! — Никита направил ствол на одного из них.

Послышался какой-то выхлоп, и в воздухе резко завоняло.

— Не, не, ми ничего не видели…

— Никита, они ничего не скажут, — послышался за его спиной такой родной голос.

— А ну пошли отсюда! — рыкнул на кавказцев Никита.

Тех как ветром сдуло. Только вонь осталась.

Никита схватил труп на лестнице, мощным движением втянул его в квартиру. Закрыл за собой дверь. И только после этого обернулся к монахине…

— Марта!..

Да, это была она. Родное лицо, родные глаза. И слезы на этих глазах. И такая знакомая застенчивая улыбка.

— Никита…

— Милая, — он обнял ее, прижал к себе. Но красивой сцены не получилось. Марта отстранилась от него.

— Это проклятая квартира… Я не могу здесь находиться…

Да, она права. Эта квартира на самом деле проклята. Люба здесь погибла, Анка, теперь вот еще трое ублюдков. К ним присоединился четвертый труп… И самого его тут однажды чуть не пристрелили. Точно, не квартира, а какое-то проклятье.

— Я тоже…

Никита взял Марту за руку, осторожно вывел ее из квартиры. Вместе с ней постоял на лестничной площадке. Прислушался. Вроде тихо. И только после этого он привел ее в квартиру, где жил последнее время. Закрылся на замок.

— Марта!..

— Никита!..

Глава шестая

Кубометр не мог поверить своим ушам.

Он сидел в «мерсе». За рулем Секс. Впереди справа Бубик. Машина стояла во дворе дома, в котором жил пес по имени Никита.

Совсем недавно в подъезде скрылись Таракан, Купец, Треск и Штепсель. С ними эта хренова монашка.

В кармане у Таракана «клоп». Кубометр мог, не выходя из машины, контролировать ситуацию.

Все произошло так неожиданно. Пацаны вломились в квартиру Никиты. А потом что-то едва слышно чихнуло. Потом послышался голос этого ублюдка Никиты. «Что вам надо?» — спросил он.

А потом из подъезда вылетели три хачика. Шары на лоб от ужаса лезут, у одного штаны обвисли — как будто обосрался. Бубик не растерялся — и к ним.

И услышал:

— Вай-вай!.. Всех-всех!.. Замочили!..

И больше ничего путного от них не добился. Хачики смели его в сторону, прыгнули в свою «шестерку» и слиняли.

А Кубометр уже слышал голоса. «Никита…» Монашка узнала его. «Милая». А этот урод полез обниматься…

Бляха! Этот козел снова обломал Кубометра. Положил четырех самых лучших пацанов.

— Нам идти? — спросил Бубик.

— Куда? — не сразу понял его Кубометр.

— Ну, Никиту этого добить…

— Вам, с Сексом?..

Вообще-то он мог бы послать их на расправу с Никитой. Но расправились бы с ними самими. А они у него последние пацаны. Больше никого нет. Только Штурм. Но он гад и предатель. И Тонька. Она тоже должна умереть…

Уезжая, он обоих сунул в подвал к Антоше и Эльдарчику. Пора от них избавляться…

И вообще нужно избавляться от всех!

— Делаем так… — решил Кубометр. — Ты, Бубик, и ты, Секс, едете к дому. Мочите Штурма, Тоньку и наших лохов…

— Не вопрос…

— А потом свяжитесь с Генчиком и Совком. И вместе с ними ждите меня. Я скоро буду…

Скоро — это никогда. Все, больше не интересует Кубометра никакой бизнес. Он потерял своих пацанов. Это очень плохая примета. Предупреждение свыше. Пора выходить из дела.

Путь отступления, как запасной люк на подводной лодке, всегда должен быть готов к действию. И он знает, что делать. Он уедет за границу. Только там у него нет банковского счета. Поэтому отправляться за бугор придется со своими деньгами и ценностями. А у него их много. Очень много. На всю жизнь хватит…

Кубометр сплавил Кубика и Секса в бесхозную машину Таракана. А сам сел за руль своего «Мерседеса». И вперед, за своими сокровищами…

Штурм сумел изловчиться, выгнуть тело, перенести его через сомкнутые руки. Теперь руки у него были связаны спереди.

В подвале было темно. И пусто. Только Тоня рядом и два лоха-коммерсанта неподалеку. Но те уже ни на что не реагируют. Смирились со своей судьбой.

Штурм давно понял один жизненный закон. Кто смиряется с ударом судьбы, тот погибает. А он не смиряется. Поэтому он не погибнет.

Где-то рядом с ним из стены выступает металлический уголок с острыми краями. Он изловчился, подполз к нему, попытался разрезать о выступ веревку. Через пот, через кровь, через мучительно долгое время ему это удалось. С ногами было проще. Он нашел стеклянную бутылку, разбил ее, сделал «розочку». И перерезал путы на ногах.

И Тоню он освободил. Только она даже поблагодарить его не успела. Со стороны входных дверей послышались чьи-то шаги. Штурм тихо и быстро занял место за выступом возле дверей. И когда в подвал вошел Секс, он с силой ударил его кулаком в висок. А потом запрыгнул на него, взял в замок рук его шею… Послышался хруст шейных позвонков. Вместе с телом на бетонный пол упало что-то железное. Да это же пистолет.

— Секс, как там у тебя? — В подвал спускался Бубик.

Его Штурм встретил двумя выстрелами в грудь и в голову. Бубик перестал существовать.

На этом все и закончилось… Только Штурм не сразу это понял. Сначала он обследовал весь двор, дом. Никого. Только джип «Чероки», на котором приехали Бубик и Секс.

Ни Кубометра, ни других пацанов.

Штурм быстро освободил от пут лохов-коммерсантов.

— Я вас отпускаю, — сказал он. — Но что вам делать дальше — тут я вам не советчик…

— Да мы где-нибудь спрячемся, — довольный, что его оставляют живым, сказал Антоша.

— Это ваши проблемы… И до города сами доберетесь…

Сам он вместе с Тоней сел в джип. Ему ехать в другую сторону. К селу Куряево…

— Ты пойми, я не могла в них стрелять!..

Марта не оправдывалась. Напротив, она была горда тем, что удержалась от соблазна пристрелить мерзавцев, которые похитили ее.

Теперь Никита знал, где пропадала Марта. Она ушла в монастырь. И все это время находилась недалеко от него. В ближнем Подмосковье. В женской обители. А он искал ее по отделениям милиции, по больницам, моргам. Ну не осел?..

Женский монастырь был еще в зачаточном состоянии. На его полное восстановление требовались средства. Поэтому монахиням приходилось выходить в город, просить подаяния. И Марта просила. Пока ее не похитил скотина Ленчик.

Он хотел ее изнасиловать. Паскуда! Но у него ничего не вышло. Тогда ее решили использовать в качестве приманки… Ублюдки!..

— Бог хотел проверить меня на искушение, — говорила Марта. — Я попала под власть соблазна…

— И устояла, — сказал Никита. — И можешь вернуться к мирской жизни…

Он с надеждой посмотрел на Марту. Она отвела взгляд, смутилась.

— Мы поговорим об этом позже…

Она хотела вернуться к нему. Хотела. Это было видно по ее глазам… Они будут вместе! Никита ликовал, хотя и не получил еще окончательного ответа.

— Ты побудешь здесь, — сказал он.

— А ты?

— Мне нужно достать этого гада Ленчика…

— Ты хочешь ему отомстить?..

— Да…

— Твои помыслы греховны…

— Как вся моя жизнь… Но я должен его достать. Иначе он достанет меня.

— Где ты его найдешь?

— Не знаю… Но я буду его искать.

— Я с тобой.

— Зачем?.. Это опасно.

— Я знаю… Но я не могу без тебя… Марта заплакала и прижалась к нему. Никита целовал ее долго, трепетно, пока она не успокоилась.

— Я больше не буду плакать. Только возьми меня с собой…

— Тебе нужно переодеться.

— Нужно, — кивнула Марта. — Только к себе домой я не пойду. Проклятое место…

— Я схожу…

Никита сходил в квартиру, набитую трупами. Взял из шкафа Марты джинсы, свитер, теплую кожаную куртку.

На лестничной площадке он встретил Милу.

— Привет! — весело улыбнулась она. Цветет девчонка и розами пахнет.

— Как дела? — спросил он.

— Отлично!.. Спасибо тебе…

— Мне-то за что? Мужа благодари…

— Вениамин у меня прелесть. Он самый лучший. Теперь я здорова. И живу с ним лучше не бывает… И тебе спасибо. Сам знаешь, за что…

— Вообще-то «спасибо» в карман не положишь, — улыбнулся Никита. — Ты сейчас на чем? На какой машине ездишь?

— Вениамин продал мой «Ягуар». Купил обыкновенный «БМВ»…

Обалдеть не встать! Обыкновенный «БМВ»… Попробуй пойми этих «новых русских»..

— Неудобно тебя просить. Но мне нужна машина. До завтра…

Мила в ответ лишь мило улыбнулась.

— Пожалуйста! — И протянула ему ключи.

— Тогда до завтра?

— До завтра!..

Скоро Никита и Марта ехали на «обыкновенном» «БМВ», счетчик которого не отсчитал еще и тысячи километров.

— А кто это девушка? — спросила Марта.

— Мила.

— У вас что, был роман?..

— А ты ревнуешь?

Марта какое-то время молчала. А потом:

— Да, ревную… И всегда ревновать буду.

— Не надо меня ревновать, — улыбнулся ей Никита. — Ни к чему… Я никогда тебе не изменял… А Миле я просто помог… Кстати, заодно и с Егерем разобрался.

— С Егерем? — будто из далекого, запредельного прошлого вспомнила Марта. — Что ты с ним сделал?

— Его больше нет.

— Месть — это грех…

— Верю… Да понимаешь, ты же отомстила за меня моим насильницам. А я отомстил за тебя твоим…

— Ну что ж, что было, то было…

— А с Ленчиком я должен разобраться. Нет, не отомстить. Ленчик — это злокачественная опухоль. Его надо вырезать. Иначе он не даст нам жизни.

— Не даст, — кивнула Марта. — Нам нужна спокойная жизнь.

— Нам?.. Значит, мы снова будем вместе?..

— А что мне делать, если мне без тебя не жизнь?.. Душа Любы нашла успокоение. Я молилась и за нее, и за себя. Я выдержала испытание, которое послали мне Небеса. Теперь я могу вернуться к тебе. Только я никогда не отойду от бога…

— А разве тебя кто-то уговаривает?..

Какое-то время Марта думала. А потом выдала: — Мне кажется, я знаю, где может быть человек, которого ты ищешь…

Этот тайник — любимое его детище. Не одну ночь его сооружал, душу в него вкладывал. И вот теперь есть куда, типа, делать вклады. Весь «общак» его команды здесь. Денег и камушков на сумму пятнадцать миллионов долларов.

Команду создал он. Все дела проворачивались под его мудрым руководством. Значит, все деньги по праву принадлежат ему. А остальным… А остальным уже ничего не надо…

Кубометр отодвинул старую могильную плиту. Под ней открывался лаз. В могилу. Откуда он еще раньше вытащил кости древнего покойника. Могила старая, неухоженная, забытая. И как нельзя лучше подходит для тайника.

Он уже собирался вытащить из могилы два огромных чемодана. И тут в мозгу запульсировал сигнал опасности. Пока слабый, но с каждым мгновением он усиливался.

Похоже, кто-то шел по его следу. И он уже сейчас, возможно, на прицеле. Надо что-то делать.

Кубометр рысью отпрыгнул в сторону. И тут же послышались выстрелы. Пули с визгом ударили по плите, выбили из нее каменную крошку. Кубометр остался цел и ужом продолжал уходить за могильный памятник.

Пули со свистом проносились мимо, с визгом рикошетили. Но ни одна из них не задела Кубометра. Вовремя он успел спрятаться за памятником. И начал лихорадочно доставать из кобуры свой ствол и приводить его к бою. Он загнал патрон в патронник как раз в тот момент, когда неподалеку от него в траву что-то упало. Да это же граната!

Он отскочил в сторону, упал на живот. Одну руку забросил на затылок, вторую, с пистолетом, сунул под живот. И грохнул взрыв. Ударная волна колыхнула его тело, сдавила уши. Но ни один осколок не задел его. «РГД-5», «хлопушка». Вот если бы грохнула «лимонка», оборонительная «Ф-1»…

Он хотел оторваться от земли. Но инстинкт самосохранения оставил его лежать. Он слышал, как к нему кто-то подкрадывается. И этот «кто-то» держит его на прицеле. Любое движение, и смерть.

Сашка уложил Кубометра гранатой. И сейчас подкрадывался к нему. Тоня осторожно ступала за ним.

Он остановился над распростертым телом ее бывшего любовника.

— Ну чего ты стоишь, стреляй!.. — торопила она брата.

Возможно, Кубометр еще жив. А значит, опасен. Выстрел в голову избавит их от него навсегда.

Но Сашка почему-то медлил. Тогда Тоня выстрелила сама. Но промазала.

Второй раз она выстрелила после того, как Кубометр резко пришел в движение. Он бил из-под себя. С грохотом из его пистолета выскочила пуля и клюнула Сашку точно в лоб.

Зато Тоня не промазала. Она попала Кубометру в ногу. Но и тот успел выстрелить. Его пуля тюкнула ее в правое плечо. И она выронила пистолет.

— Ах ты, мразь! — услышала она яростный вопль. Раненая нога не стала для Кубометра препятствием. Он вскочил с земли и подошел к ней.

Так он и знал. Это сука Тонька все подстроила. Выследили его с братаном, к кладу подобрались. Да только болт им в задницу!

— Ну что, падла, кинуть меня хотела? — заорал Кубометр, отшвыривая от себя Тоньку.

— Да я…

Сейчас оправдываться начнет. Да только срать он хотел на ее треп.

— Получи, тварь!

Он выстрелил в нее два раза. Обе раны были смертельными. Тонька лежала на земле. Вот и все, предатели уничтожены.

Чертовски болит нога. Эта сука подстрелила его.

Но нужно превозмочь боль. Надо забрать все деньги и камушки из тайника

Скоро здесь будет тьма-тьмущая ментов. И тогда его клад накроется мохнаткой…

Марта не ошиблась. У покосившихся ворот небольшого деревенского кладбища стояли две крутые иномарки. Джип «Чероки» и «Мерседес»-«шестисотка».

На одной машине приехал Ленчик. На второй — те парень и девушка, которые защитили Марту от подлеца. Кто кого одолеет в борьбе за деньги?.. Никита болел за парня с девушкой. Но вмешиваться в эту борьбу не стал. Он просто убрал свою машину. В ней оставил Марту, а сам спрятался неподалеку от иномарок.

На кладбище послышались выстрелы. Громыхнула граната. Затем еще выстрелы. И через некоторое время появился Ленчик. Увы, победа досталась ему.

Но это последняя его победа.

Ленчик нес в руках два громадных чемодана. Нога в крови, идет — хромает. Но до машины непосильную ношу донес. Он открыл багажник своего «Мерседеса». Однако чемоданы поставить туда не успел.

— Привет! — насмешливо поздоровался с ним Никита.

Ему хотелось сказать этому негодяю пару ласковых слов. А еще хотелось спросить у него, что он за тварь такая, если для него не существует ничего святого… Но Ленчик не дал ему это сделать.

Он резко развернулся к Никите и уже почти вывел свой ствол на линию стрельбы. Но Никита оказался быстрее. Его пистолет выстрелил раньше. И пуля угодила точно в сердце.

Ленчику повезло. Он умер не мучаясь.

— На этих деньгах я вижу кровь, — сказала Марта, когда Никита показал ей содержимое чемодана. — И на этих камнях тоже кровь…

— Все правильно, поэтому эти деньги и камни нужно отмыть, — сказал Никита.

— Отмыть?.. Так говорят бандиты…

— Нет, я в другом смысле… Ты говорила, что ваш монастырь нуждается в средствах.

— Говорила…

— Ты ходила за подаянием. Вот ты и вернешься с ним… На эти деньги и камушки можно отстроить новый монастырь.

— А ведь ты прав, — улыбнулась ему Марта. — Только так можно отмыть эти деньги.

— Ну так что, отдаем их?

— Отдаем…

Марта была им очень довольна. Он не стал забирать эти камни и деньги себе. Он отдает их на благое дело. Может быть, ему простится хоть малая толика его грехов…

Генчик нервничал. И суетливо озирался по сторонам.

Они уже в аэропорту. Он и Совок. А с ними два десятка девушек, которые спят и видят себя на заграничном подиуме.

Будет им подиум…

Кубометр поручил им важное дело. Организовать отправку «живого товара» за рубеж. Они с Совком взялись за дело, сделали все как надо. Только от Кубометра никаких известий. И его пацаны куда-то исчезли. Вообще никого… А время идет…

Пришлось брать на себя всю ответственность. Сейчас они с Совком сплавят партию девок за бугор. И если выручат за них хороший куш, то навсегда останутся за границей. Если их вдруг обманут, они все равно останутся там. А куда им еще деваться?..

И Генчик, и сам Совок чувствовали, что с Кубометром стряслась беда. И команда его перестала существовать. Не на кого теперь им опираться в своей работе. А без этого никуда. Вторую партию «живого товара» самостоятельно им не сбыть. Мало того, в любое время на них могут выйти менты. И даже Интерпол… Объявили регистрацию их рейса.

— Пошли, девушки! — С обаятельной улыбкой Совок протянул руку вперед.

Девки, словно тупые коровы, двинулись вперед. Все они были под кайфом, ничего не соображали. Но одна умная все-таки нашлась.

— А почему объявили рейс на Каир? — спросила она. — Мы же должны лететь в Париж…

— Так надо, — авторитетно заявил Генчик. — Это такой рейс. Москва — Париж с пересадкой в Каире…

— А вот и врет! — послышался вдруг незнакомый мужской голос. — Вас, милые, обманывают. Вас везут в рабство…

Не успел Генчик открыть рот, как его схватили чьи-то сильные руки. И тут же он почувствовал на своих запястьях холод стальных наручников. И Совка заламывали крепкие мужчины в штатском.

Торговая операция сорвалась…

Марта выходила из монастыря. Насовсем. Она возвращается в мирскую жизнь. Никита встречал ее. Он приехал за ней на их белой «восьмерке».

— Я больше не хочу видеть эту машину, — сказала Марта, когда они уже были на полпути к городу.

— Не хочешь — не надо, — пожал плечами Никита. — Завтра ее не будет.

Они были уже в городе, когда она спросила:

— А куда мы едем? К твоим родителям? Она не хотела возвращаться в свою квартиру.

— Нет, мы едем к себе домой…

Скоро он показывал ей светлую и просторную трехкомнатную квартиру в новом доме. Квартира ей очень понравилась. Дешевые обои и полное отсутствие мебели совершенно ее не смущали.

— Хорошая квартира. Храм рядом…

— Ну а как же без церкви…

— Ты ее снял?

— Нет, я ее купил.

— Ты продал мою квартиру?

— Как же я могу без тебя?

— Откуда же у тебя деньги?..

— Видишь ли… — немного смутился Никита. — Я не все пожертвовал на нужны вашего монастыря. Кое-что осталось…

— Кое-что — это сколько?

— Полтора миллиона.

— Рублей?

— Бери выше.

— Долларов?

— Увы…

— А почему «увы»?

— Ну ты же должна ругать меня…

— Должна… Но ты знаешь, что-то не хочется, — улыбнулась она.

— И еще… Я выкупил долю в одном ночном клубе.

— «Феерия»?

Марта уже знала историю с этим ночным клубом.

— Да… И знаешь, меня выбрали генеральным директором.

— Поздравляю…

Пусть Никита занимается бизнесом. Мужчина должен что-то делать в стороне от дома. Иначе он зачахнет. А женщина должна хранить семейный очаг. Этим Марта и будет заниматься. Никита и семья. Важнее может быть только бог. А у него ей еще просить и просить прощения. И за себя, и за Никиту…