Комар

Глава 15

— Игды, — молодец! Игды, — знает своё дело… — сквозь полуоткрытые веки я смотрел как мой драгоценный слуга, пританцовывая и маша дымящимся кадилом, наполнял полутёмную юрту ароматом неизвестного мне, явно не местного, и невероятно вонючего растения. При этом сам себя же и нахваливая. Его едкий, приторный запах, проникая в мой детский мозг, заставлял волосы на голове вставать дыбом, а глаза слезится и вылазить из орбит. Не в силах выносить очередное издевательство ядрёным ароматом, я закашлялся и приложив все имеющееся у меня усилия, всё же вылез из провонялой забористой травой, юрты. Но не успел я вдохнуть свежего воздуха, как у меня тут же закружилась голова. И перед тем как окончательно плюхнуться в мокрую траву и снова погрузится в пугающую темноту, прошептал озадаченным моей бессвязной речью, младшим братьям:

— Медвежонок… Дерево… Верёвка… Спасите…

***

— Вставай внучок! Ну же, просыпайся шалунишка. Как ты вырос-то… — шершавый, тёплый язык снова лизнул моё лицо. Я открыл глаза. Предо мной маячила до боли знакомая, волчья морда.

— Не может быть! — выкрикнул я и тут же обнял наклонившуюся ко мне мохнатую шею. — Но как! Как ты можешь быть живым? Ты же…

— Умер?.. — с хорошо читаемыми нотками горести, и как то уж очень чётко и внятно, спросил меня мой, давно почивший в неравной схватке с разъярённой медведицей, дедуля-волк. Берцовой костью которого, я ещё совсем недавно отбивался от стаи злых чужаков. И не то, что бы я уж совсем не понимал их рычание, но до полноценного общения, было ещё очень и очень далеко.

— Да… — отвёл я глаза и огляделся вокруг. В принципе, ничего необычного… Та же пещера, те же до боли знакомые камни с поросшим на них мхом. Только вместо леса, вокруг берлоги был непроглядный туман. Такое впечатление, что кто-то разлил молоко, а затем ещё и вскипятил его зачем-то… Я тут же подошёл к краю каменного плато и потрогал руками эту густую, словно шерсть медведицы, мару. И только я уже хотел шагнуть в почему-то так манящую меня, бесконечную, белую дымку, как меня, тут же окликнули.

— Погоди Комар! — проскрипел дед-волк. — Не уходи! Побудь ещё немного со мной. Позволь старому, облезлому волку, облегчить свою душу. Я ведь так о тебе соскучился… — опомнившись я обернулся и увидал у обречённо смотрящего сквозь меня дедули, выступившие на глаза слёзы.

— Деда! Ты чего? — вернулся я к старику и тут же слизал солёные капли. — Я ведь никуда и не ухожу. Ты же столько для меня сделал! Словами не передать. Просто, очень странное место… Может и не настолько странное, как то, с горящими медведями, но всё же…

— Я совершенно никудышный волк! — положив голову на мое плечо, продолжал лить слёзы дед. — Не смог уберечь тебя от зубов этой жестокой медведицы!

— Деда! Не плач! — успокаивал я как мог старика. — Только благодаря тебе, я тогда жив и остался…

— Правда? — на секунду обрадовался волк. Но затем снова загрустил. — Но ведь если я умер, то и ты получается, тоже… Это ведь так?

— Я не знаю… — честно признался я.

— Я знаю… И теперь понимаю, почему здесь застрял. Я ждал тебя. Но тебе здесь всё равно не место. Во всяком случае, пока… — и старик поведал мне историю своей непростой жизни…

***

— Когда-то, очень, очень давно, когда деревья были невероятно большими, а я ещё совсем маленьким волчонком, мою мать убили такие же как и ты, двуногие создания. И меня вместе с братьями и сёстрами, забрали к себе в берлогу.

Поначалу нас кормили, а их дети игрались с нами. Но потом, стали по одному куда то забирать. Пока я и вовсе не остался совсем один. Больше я своих братьев и сестёр, никогда не видел… И с горя и одиночества, перестал есть. Но мальчишка, который со мной по прежнему игрался, не сдавался. Он всё время подбадривал меня и пытался хоть чем-то накормить. И я, почувствовав что не одинок, принял его в свое сердце, как родного брата. Его доброта помогла мне выжить и даже получать от жизни удовольствие, особенно, когда мы были вместе. После того как я окончательно поправился, мальчик продолжил кормить меня едой. Но делал это, не просто так. Показывая разные предметы и совершая определённые действия, он по несколько раз издавал соответствующие им звуки, пытаясь таким образом научить меня своему языку. И я, понимая что здесь он мой единственный друг, прилежно учился. Да и как не учится, ведь в случаи правильного ответа, он непременно одаривал меня очередной порцией вкусной еды…

И всё в моей новой жизни, вроде бы меня устраивало. А добродушный мальчишка и вовсе, заменил мне всю мою семью. Мы очень много времени проводили вместе. Я с полуслова понимал его, он же в ответ, ещё больше ко мне привязывался. И даже называл своим единственным, настоящим другом… Но время шло. Я подрос, а соседские собаки всё больше нервничали. Да и отец мальчишки наконец-то заметил, что непонятно куда исчезает еда, а ещё недавно, самый худющий, ни на что не годный волчонок, который со дня на день должен был непременно испустить дух, хорошенько так, подрос. А в одной из драк с местными псами, и вовсе, неожиданно вышел победителем. И не смотря на свой небольшой размер, показал характер настоящего хищника. Быстро прогнав мелкую свору со своего двора и не дав в обиду хозяйскую кошку…

— И что дальше? — спросил я у вдруг замолчавшего волка, с нетерпением ожидая продолжения истории.

— В одно страшное, туманное утро, не успел я открыть глаза, как оказался в тёмном, душном мешке. — продолжил уныло старик. — Наверное, не стоит рассказывать как я испугался… И как оказалось, совсем не зря… Меня принесли на какое-то болото. Где было очень много молодых, постоянно лающих псов. И все они были страшно голодны. Из разговоров двуногих я понял, что их будут тренировать охотится на волка. И мне ни за что не позволят выжить. Потому что собаки, обязательно должны почувствовать мою кровь… Первым моим желанием было сразу дать дёру, но из дальнейших речей я понял, что лучшим вариантом для меня, будет притворится напуганным, беззащитным волчонком. И тогда они меня отнесут подальше, что бы собакам было тяжелее меня поймать. Моя небольшая хитрость сработала. Увидав перепуганного, ни на что ни способного зверя, они очень расстроились и отнесли меня подальше от жаждущей крови своры… При этом не забыв хорошенько порезать мне заднюю лапу, что бы я далеко не убежал…

— Дед. — погладил я волка. — Мене очень жаль…

— А резал лапу, отец того самого мальчика. — продолжил волк. — На глазах сына. Но тот, молча глядя на происходящее, всё же попросил отца на прощанье погладить свою любимую собаку. Отец хоть и пошатал осуждающе головой, но глядя на выступившие у мальца слёзы, всё же махнул безразлично рукой и пошёл к еле сдерживаемым псам. Мальчик наклонился ко мне и сказал, — успокойся, и дай мне порезанную лапу. Я дал. Он очень быстро завязал на ней кусок своей одежды. Которая хоть и немного, но остановила кровь. И погладив меня, он тут же убежал, уворачиваясь от бросившейся на меня своры…

— Мне очень жаль… — снова повторил я.

— Я сразу рванул за упавшее дерево. Несмотря на порез, бежать мне это не мешало. Порезали так, что бы я истёк кровью и не смог далеко уйти в этих топях. Обежав дерево, я увидел небольшую расщелину. Хоть и достаточно глубокую, но не широкую. Как раз такую, что бы там можно было протиснутся по одному. Попятившись, я приготовился встречать моих врагов своими острыми клыками…

После небольшой паузы, где старый волк немного оскалив зубы грозно зарычал, — видимо заново проживая те страшные мгновения, он продолжил…

— Закончив с очередным псом, я опустил его безжизненное тело на туши неподвижно лежащих собак. Брызнувшая с разорванного собачьего горла кровь, мгновенна окрасила меня в ярко алый цвет. И не было ничего в мире слаще, чем вкус поверженных тобой врагов. Я приготовился к встрече с ещё тремя псами. Но они не захотели умирать в это мрачное утро, а поджав хвосты, убежали к своим хозяевам. И сколько бы те их не были и не угрожали, псы напрочь отказались вернутся и присоединится к своим дохлым товарищам. По трупам собак, я с трудом выбрался наверх, запрыгнул на дерево и посмотрев в глаза мальчишке, прорычал на его мерзком языке. — Ты, тр-рус! — и он меня услышал… И даже крикнул, — прости! — но мне уже было всё равно… И не дожидаясь набегавших на меня двуногих охотников и свистящих стрел, я убежал в лес с твёрдым намерением непременно отомстить…

Волк вдруг отвернулся от меня.

— Когда я увидел что принёс мой внук… — рн запнулся и глотнул слюну. — Я чуть не захлебнулся от злости! До того хотелось тебя тут же разорвать в клочья!

— И почему не разорвал? — спросил я шёпотом. Но дед меня услышал и тут же прошипел.

— Нет смысла мстить несмышлёнышу… Это всё равно что съесть яйцо, а потом убеждать себя в том, что слопал целую курицу… Я с большим трудом уговорил волков оставить тебя в живых… Выдумав что ты дар наших ушедших предков, и что ты станешь нашим лучшим охотником, а однажды, даже спасёшь всю волчью семью… Волчица сначала мне возражала, но увидав как ты весело играешь с её волчатами, смерилась, и просто души в тебе не чаяла всё это время…

— Ты знаешь что такое душа? — удивился я.

— Знаю. Мальчик мне рассказал… Но у вас, двуногих. Её точно нет! Вы убиваете просто так, ради забавы, а не ради еды. И даже себе подобных! Я это видел, и не раз…

— Но ты же спас меня от медведя! Жизнь свою за меня отдал! — не выдержав, выкрикнул я. — Ты, мой любимый дед-волк! Ты учил меня говорить! Отогревал от холода. Ты не мог меня ненавидеть! — чуть не заплакал я. — Прости, но я тебе не верю! — и слёзы сами навернулись на мои глаза.

— Да. — согласился волк. — Я тебя учил говорить. Но только лишь для того, что бы ты узнал, насколько я был зол! И как мне, перед тем как насладится его сладкой кровью, хотелось всё это высказывать этому трусливому мальчишке прямо в лицо! И в тебе Комар, я видел именно его. Предателя, бросившего на верную погибель единственного верного друга, и даже не попытавшегося его спасти. И больше никого…

Седой старик снова посмотрел в мою сторону.

— Но чем дольше я с тобой общался, чем больше узнавал, ко мне приходило понимание того, как же я ошибался, сравнивая тебя с тем трусливым, двуногим ничтожеством. Ты не человек. Да, пусть и в теле двуногого мальчугана, да ещё и в шкуре медведя. — наконец-то улыбнулся волк. — Но у тебя, — душа настоящего волка! Ты то, чем никогда не станет тот мерзкий мальчишка, даже если бы он родился в волчьей стае! Моим лучшим другом. Который никогда меня не предаст… Поэтому я просто позабыл о своей мести и полюбил тебя всем своим разбитым сердцем. Наконец-то, обретя покой… Прости меня если сможешь, Комар…

— Да какое там, прости! Дедушка! — я тут же смахнул слёзы, повернулся к нему лицом, и снова, что есть сил обнял старика. — Что ты такое говоришь! Это ты нас, прости… — было очень приятно, волнующе, вот так взять и вернутся в прошлое. К самым беззаботным и счастливым дням в моей жизни…

— Но я так и не успел научить тебя нашему языку! А это никуда не годится… — вдруг вспомнил волк. — Так что, это мой тебе, прощальный подарок…

Волк, наконец почувствовав облегчение, тут же тяжело вздохнул и вместо приятного лохматого зверя в моих руках оказался лишь вездесущий, сизый туман. Я обернулся, нигде волка не было. А лишь небольшая тень где то вдалеке, отдалённо напоминала его размытый силуэт. Я тут же побежал за ним. Всем телом провалившись в это белое, пушистое молоко из моего далёкого детства…