Конан и слепая богиня

Глава 14

Несколько разбойников разбежалось, едва заслышав стук копыт. Крыша полуразвалившегося здания вся полыхала. Пламя ползло по трухлявейшим стенам, и оставалось лишь вопросом времени, когда оно перегложет столбы, поддерживающие крышу. Гигантская кружка — вывешенный символ таверны, возможно, даже с тех давних времен, когда обитатели селения жили честно — загорелась, как факел, и упала на землю.

Конан не колебался. Выскочив из седла, он перепрыгнул то, что осталось от хозяина таверны, и одним ударом выбил запертую дверь. И успел как раз вовремя. Первым, кашляя и шатаясь, вывалился Зурн. Следом Карагиз с Хикметом выволокли бессознательную Каринну. Изнутри вырвалось пламя и облизало их спины, как будто лютуя об утраченной добыче. Потом ничего — только громкий рёв огня.

— Митанни, где Митанни? — заорал киммериец.

Хикмет, наполовину одуревший от дыма, только беспомощно потряс головой.

Конан не стал ждать больше и ринулся в огонь.

Его окружали жар и едкий дым, сквозь который не было видно ни на шаг. От пивных бочек и дощатых столешниц остались лишь раскалённые горки пепла. Столбы, пни и колоды горели ясным пламенем. Нигде никого. Внезапно он заметил в мерцающем свете за тем местом, где когда-то стояла бочка, тёмный прямоугольник. Выругавшись, он вскочил на лестницу, ведущую в небольшой подвал, набрал побольше воздуха и погрузился в темноту, полную ядовитого дыма. Киммерийцу повезло — Митанни лежала прямо под лестницей без сознания. Он поднял её и перебросил через плечо. Девушка была легкой, как дитё.

Деревянная крыша наконец проломилась, превращая помещение над ними в пламенный вихрь. Варвар едва успел отступить глубже в подвал. Ещё несколько ударов сердца — и они останутся пойманными в ловушке огненной гробницы.

«Проклятие Крома! Я миновал пекло рабства, сотни поединков, уловки чародеев и прекрасных женщин только для того чтобы превратится в угли здесь, где-то в отдаленной пограничной дыре! Теперь, или никогда!»

Конан прыгнул, как пантера, и одним прыжком преодолел горящую лестницу. Он уклонился от пламени, которое уже овладело почти всем помещением, однако выход был завален горящей древесиной. Киммериец зарычал, словно хищник, попавший в ловушку, и принялся высматривать место, где можно было бы проломить ветхий фасад. Как будто ждавшая именно этого, остальная часть здания вдруг рухнула, сложившись как карточный домик.

— Тысяча дьяволов Зандру! — варвар наконец перевёл дыхание. Горячий воздух, наполненный едким маслянистым дымом, был для него как глоток прохладной воды в знойную жару.

Люди смогли отскочить от рухнувшего фасада, однако бричка не уцелела. Никто ещё не успел опомниться, а та уже загорелась ярким пламенем. Пара котелков, два одеяла, тунбур Кермара, один из бубнов, закопчённый кошелёк с золотом шадизарского трактирщика — это было всё, что комедиантам удалось спасти от прожорливого огня, не считая оружия и обугленной одежды, которая была на них. Потом они заметили мешок Конана, лежащий на земле неподалёку от брички, целый и невредимый. Видимо, по счастливой иронии судьбы, он выпал как раз перед тем, как всё запылало.

Митанни лежала без сознания. Карина тихо всхлипывала. День ещё далеко не закончился. Около головы варвара просвистела стрела и погрузилась в тлеющие остатки таверны. Разбойники возвратились.

— К коням, быстрее!

Некоторое время это казалось сверхчеловеческой задачей. Кони, испуганные огнём, дико трясли головами, беспокойно били копытами и нервничали. Киммериец повис на поводьях своего жеребца, а Карагиз с Кермаром тщетно пытаясь успокоить вороного коня. Таурус получил от рыжей основательный пинок в бедро, прежде чем удалось её смирить. Антара и Каринна тащили все уцелевшие вещи. Хикмет на руках нёс Митанни, которая не проявляла никаких признаков жизни. Позади, покачиваясь, шёл Зурн, почти полностью ослабевший от потери крови. Наконец, прячась за конями, они отступили к соседней избе.

— Что будем делать? — запричитала, всхлипывая, Карина.

— Как что? — ухмыльнулся Конан. — Ограбим разбойников.

Они пригнали коней к входу, а сами ворвались внутрь. Таурус остался на страже у дверей, сжимая в руке поводья всех коней. Карагиз и Кермар с оружием в руках встали рядом с ним. Снаружи повисла тишина — казалось, что измотанные грабители открыто напасть уже не осмеливаются.

Хибара была безлюдна. Те, кто ранее в ней обитал, скорее всего, лежали теперь мёртвыми перед таверной. Эти неизвестные люди, безусловно, нужды и нищеты не испытывали. Хотя хижина внутри была так же запущена, как и снаружи, при виде оружия, развешенного на стенах, сердце варвара радостно затрепетало. Два кинжала из нержавеющей стали, висящие в перекрёст на стене, хотя и не могли равняться с его древним благородным клинком, но безусловно доставили бы радость даже кое-кому из дворянских фатов. Рядом с ними находилась сверкающая массивная двойная секира, острая настолько, что ею можно было побриться. Вооружение дополняли три кинжала прекрасной формы. Одежды, которые собрали со всех уголков света, не отличались особой чистотой, но было видно, что они изготовлены из добротного материала. То же самое касалось и сёдел из телячьей кожи, сделанных так же умело, как и у победителя цеховых состязаний среди гильдии шадизарских портных. В открытый дымоход камина тянуло притягательным ароматом хорошо прокопчённой свинины, а — о Митра Всемогущий, да будет он славен аж до конца дней этого света! — в нише за шкафом под слоем пыли, поблёскивали бочонки наиредчайшего кешанского вина.

Путники продвигались быстро, но осмотрительно и планомерно. С руками на оружии, готовые немедленно окунуться в схватку, они прошли ещё два здания. Когда они наконец были готовы покинуть эту разбойничью дыру, их оснащение оказалось намного лучше, нежели то, с которым они сюда пришли. Хотя им и пришлось смириться с потерей многих безделушек, личных вещей, костюмов и особенно музыкальных инструментов, ограбление разбойников оказалось весьма полезным занятием. Кони шли, навьюченные мешками, которые были набиты одеялами, продовольствием, одеждой и оружием. Остро ощущалось отсутствие брички.

Наступал решающий момент. Пока путники грабили разбойников, их защищали стены хижин. Теперь же они могли испытать проявление гнева выживших жителей деревни, которые до этого лишь беспомощно наблюдали. В том, что те жаждут мести, не было и сомнения. На коней, нагруженных всевозможной поклажей, взгромоздились израненный Зурн и Карина, Хикмет держал перед собой бессознательную Митанни. На осмотр таверны времени уже не осталось. Конан возглавил небольшую процессию, а Таурус, Кермар, Антара и Карагиз её замыкали. С оружием в руках они гуськом двинулись назад к Дороге королей.

Возмездие со стороны разбойников не заставило ждать долго. Когда они миновали догорающие руины, где когда-то стояла таверна, осторожно огибая внезапно выросшую стену пламени и настороженно всматриваясь сквозь бушующий огонь, позади возникло около полудюжины мужчин. Конану и комедиантам удалось отразить нападение, и разбойники стали отступать. Антара несколько раз выстрелила по ним вслепую, не целясь, и раздался одинокий вскрик раненного мужчины. Затем со стороны разбойников в них полетел град камней, вспугнувший коней.

— Мешки! Укройтесь за мешки с вещами! — прорычал Конан, которому только что удалось прорваться к рыжей, нагруженной мешками с одеждой и одеялами.

Его поняли быстро — всадники спешились и схватили коней под уздцы. Конан перекинул через плечо бессознательную Митанни, укутанную двумя одеялами, остальные последовали его примеру. Защищённые мешками со всех сторон и укрываясь за телами коней, они медленно двигались к заснеженным горным вершинам. Разбойники продолжали швырять в них камни, но стараясь делать это так, чтобы не попасть в своих же: небольшая группа бандитов, вооружённых мечами, до сих пор преследовала отступающих, однако те явно одерживали верх.

За поворотом дороги они внезапно наткнулись на скрытый овраг, с обеих сторон окружённый изломанными высокими каменными стенками. Впадина эта протянулась на добрую сотню саженей в ширину, а через неё вёл узкий висячий мостик с дощатыми мостками.

— На мост! Быстрее! — приказал киммериец.

Однако, все кони, испугавшись до смерти, отказались повиноваться. В конце концов пришлось им быстро завязать глаза. Только тогда успокоившиеся звери пошли, хотя двигались весьма неуверенно, с большой осторожностью переступая копытами. Конан с луком в руке укрылся за скалами, намереваясь удерживать разбойников на безопасном расстоянии от мостика. Те не отваживались высунуть и нос, так как варвар не только внушал им опасения, но и вызвал у них должное уважение. Киммериец подождал, пока не пройдет последним Зурн, и только после этого перекинул лук через плечо и быстро побежал на другую сторону.

Мосток под его весом раскачивался из стороны в сторону. Этого момента разбойники и ждали — выскочив из своих укрытий, они набросились на канаты, пытаясь их отвязать. Не имея в бою никаких шансов, они пытались отомстить по крайней мере тому, кто нанёс им наибольший ущерб. Правый верхний канат ослаб. Мост дико качался, но пока держался. Конан на бегу оглянулся — он добрался уже до половины. Пришлось прибавить скорость. Осталось всего лишь сорок саженей. Десять. Ещё немного… И тут ослабли оба левых каната. Мост остался висеть на одной конопляной верёвке. Конан на лету смог ухватить один из канатов. Комедианты испуганно вскрикнули. Он висел над пропастью почти в шести саженях от края. Торжествующе ревя, разбойники отвязали последний несущий канат, мосток сорвался вертикально вниз и, качнувшись, с грохотом врезался в скалу. Удар почти лишил Конана сознания — его словно ударил своим молотом Тор, бог грома. Как в тумане он воспринимал женский крик где-то над собой, гулкий мужской бас, что-то приказывающий, и отдалённое ликование врагов. Его пальцы начали понемногу разжиматься.

И вдруг он разом очнулся. Из последних сил сжав правую руку и повиснув на ней всем весом, Конан левой рукой вытащил из-за пояса кинжал и вонзил его в промежуток между досками. Сначала он крепко ухватился одной рукой за появившуюся опору, потом начал осторожно ощупывать скалу под своими ногами. Хоть та и не была достаточно прочна, но над его головой оказался небольшой навес, а на подобные он легко взбирался даже будучи подростком. Конан упёрся правой ногой о небольшой выступ, а большой палец левой руки всунул в щель между двумя каменными валунами. Это было спасение. Наклонившись, он вырвал воткнутый кинжал и спрятал его вновь за пояс, после чего принялся перебирать руками по верёвке, без спешки ища опору для ног. Вскоре он уже высунул голову над краем обрыва — как раз когда Таурус собирался склониться за ним.

Варвар дружески осклабился:

— Ничего себе, дармоед-комедиант спасает на скале горца из Киммерии…

— В следующий раз вместо этого я брошу тебе на голову самый огромный валун, какой только смогу поднять, — сразу же ответил Таурус и, вопреки своим же словам, крепко сжал киммерийца в объятиях.

С другой стороны оврага донеслись разочарованные вопли, оскорбления и угрозы.

— Так-то! — Конан внимательно посмотрел в том направлении. — Получили трёпку…

Ответили ему только недоумённые взгляды.

— Посмотрите на эту длинную верёвку, которая сейчас свободно болтается с мостками на другом конце оврага. Этот мостик изначально предназначался для подобного разъединения. Видимо, это была лазейка для их экстренного отступления при возвращении с грабежей. Если их кто-то преследовал, перед его носом просто опускали верёвку. Нам повезло — мы смогли вырваться. И необходимо быть начеку: они в любое время могут оказаться позади нас, — пояснил киммериец.

Только теперь пришло время пересчитать раны. Наибольшее беспокойство вызывала Митанни, побледневшая и покрывшаяся холодным потом. Её слабеющее прерывистое дыхание словно хотело полностью исчезнуть. Напрасно они пытались привести её в сознание. Не оставалось иного выхода, кроме как нести девицу на носилках и надеяться, что вскоре они достигнут цивилизованных мест, где отыщется хороший лекарь. Зурн, который находился в полуобморочном состоянии, почистил, насколько мог, открывшийся перелом и плотнее прижал правую руку к телу. На поверхностную, не загноившуюся рану на бедре киммериец только махнул рукой и более на свои ранения не обращал внимания. Так же как и Таурус, Карагиз и Кермар, отделавшиеся лишь неглубокими поверхностными ранениями.

Терзаемые опасениями за судьбу Митанни, странники направились дальше в горы.

Кинна, бесцельно блуждая по горам, размышляла, и, когда солнце ещё стояло высоко, уловила некий всплеск.

«Нет сомнения, у них трудности. Девчушка умирает, а у мужчины — заражение крови».

Чародейка не медлила и не колебалась: помощь в беде — её предназначение. Она уже собиралась прервать ментальную связь, когда её мысленный взор коснулся ума такого неукротимого, нецивилизованного, дикого и безудержного, что она испуганно вскрикнула. Но, правда, быстро опомнилась и успокоилась. В сознании и разуме того мужчины Кинна не увидела ни тени подлости, порока, злобы и лукавства. Так это и есть тот варвар, на которого Первый возлагает столько надежд… Тем лучше. Несомненно, хуже не будет, если она взглянет на него вблизи.

Солнце ещё стояло высоко в небе, когда странники разбили лагерь. Они сделали это из-за Зурна — тот упал в обморок и свалился с коня. Комедианта оттащили с дороги в расщелину, где гранитные скалы расступались и приоткрывали небольшой травянистый пятачок, защищённый с двух сторон гранитными стенами. Уложив Митанни и Зурна поудобнее, они укрыли их одеялами. Девичья кожа теперь стала молочно-белой, а вокруг губ и на кончиках пальцев начал проступать уродливый пурпурный оттенок.

Актёр очнулся и тихо застонал. Ему дали напиться, и он опять впал в обморочное забытьё. Больше для него ничего сделать не могли.

Конан, сам не свой от неприятного ощущения беспомощности и вынужденной бездеятельности, как раз привалился к дереву, когда прямо на него вдруг шагнула женщина. Она возникла внезапно, как будто из ниоткуда. У неё были правильные черты лица и роскошные золотистые волосы, стянутые на затылке тугим узлом. Одета она была в строгое дорожное платье из тёмно-коричневой плотной ткани, а через плечо свисала сумка из светлой телячьей шкуры. Карие глаза, внимательно смотрящие на Конана, выдавали её зрелость и опыт, что однако, не лишало её очарования. Приветливо улыбнувшись киммерийцу, она дружеским жестом вытянула перед собой обе руки. Тем не менее варвар ощутил неестественность происходящего и среагировал инстинктивно. Прежде чем незнакомка успела сделать второй шаг, он направил на её горло меч.

— Я пришла, чтобы помочь вам, — произнёс мелодичный голос, казалось, даже не расстроенный таким негостеприимным приветствием.

— Кто ты? Как ты узнала, что нам нужна помощь?

Незнакомка окинула его долгим пристальным взглядом, а потом негромко и спокойно сказала:

— У нас немного времени. Девушка умирает.

Киммериец колебался. Его варварские, непритуплённые цивилизацией инстинкты также утверждали, что около Митанни нетерпеливо похаживает смерть, да и Зурну постепенно становилось всё хуже. Но просто он ощущал, что незнакомка сказала ему не всё.

— Меня зовут Кинна. Я — целительница, — добавила она, словно прочтя его мысли.

— Как ты узнала…

— На вопросы и ответы у нас ещё будет много времени, — произнесла женщина нетерпеливо и посмотрела в ту сторону, где лежала Митанни.

— Тогда ты будешь должна мне, а я не забуду, — проворчал Конан. — Ты спасёшь её? — произнёс он вдруг с явной озабоченностью в голосе.

— Я сделаю всё, что будет в моих силах. — Без дальнейших слов она обошла вокруг дикаря и, не обращая внимания на удивлённые возгласы и вопросы, склонилась над находящейся без сознания девушкой.

Пульс почти не ощущался, дыхание было прерывистым и едва заметным. Кинна вздохнула. Она вообще понятия не имела, как это хрупкое существо, почти дитя, ещё удерживало жизнь.

«Придётся использовать метод соединения, рискованный даже для неё», — подумала она и села, скрестив ноги, рядом с Митанни, взяв её за обе руки.

Остальные настороженно столпились вокруг, но не смели даже пикнуть.

— А теперь выслушайте меня, — взглянула на них чародейка. — На время покажется, что мы обе умерли: у нас не будет дыхания, тепла и сердцебиения. Независимо ни от чего, никакой ценой не прерывайте нашу связь, иначе вы убьёте нас обоих. Понимаете? — Её взор впился прямо в лицо Конана.

Тот молча кивнул. Не нужно было читать его мысли — намерения мужчины были вполне очевидны. Что касается остальных, они явно не рискнут дотронуться до чародейки даже лёгким касанием, подобным дуновению ветра.

Целительница удовлетворённо кивнула головой. Затем сосредоточилась и начала мысленно проникать в тело девушки. Внутри чужого тела она всегда ощущала себя неуютно, как преступница. И всё же никогда никто не мог устоять перед ней, а она восхищалась их превосходной функциональности. Но сейчас ужаснулась: печень девушки съёжилась, а лёгкие покрывал толстый слой чёрной смолы. Было чудом, что через них ещё проникал воздух, поскольку по крови циркулировал яд, попавший туда из дыма, концентрация которого могла свалить находящегося в полных силах быка.

Кинна впала в уныние. По всем признакам девушка должно была давно умереть. Тем не менее она жила, дышала, сопротивлялась, сражалась. Целительница не могла понять, почему. Теперь, по крайней мере, они будут бороться вместе.

«Сначала нужно очистить кровь. Потом печень. Та же самая процедура. Яд перетянуть к себе, оставив в теле девушки лишь его частичку, с которой та могла бы справиться».

На миг взор Кинны затуманился. Её тело, переполненное удаляемой отравой, яростно протестовало. Но недолго.

«Ещё немножко. Столько яда…»

Она медленно теряла сознание.

«Как долго верный киммериец будет стоять на страже и как скоро признает, что они обе мертвы?» — мелькнуло в её голове.

А потом — пустота.

«Держись! Борись!» — Чистый холодный голос не ободрял — приказывал.

Кинна знала, что должна ему повиноваться и что не случится ничего страшного. Она собрала все силы. Вдруг стало легче. Что-то внезапно придало ей силы — нечто в девушке. Теперь, когда её тело было лишено ядовитых примесей, Кинна ясно воспринимала энергию, текущую в хрупком теле. Как будто сама земля пыталась сохранить той малышке жизнь.

«Сама земля… Нет, это горы! — вдруг ясно осознала целительница. — Она уроженка этой местности. Это дитё берёт силу с гор, которые являются её домом, иначе бы она давно умерла».

Тело Кинны стонало от скручивающей боли.

«Назад! Необходимо вернуться, прежде чем я потеряю контроль. Пять, четыре, три, два… Богиня, мой живот! Голова… Такая боль…»

Её дыхание сбилось. Тем не менее она сумела не отвернуться от Митанни, а затем просто давила и давила.

А потом её вывернуло полужидким углём. Её скручивали чудовищные судороги, но чародейка по-прежнему твёрдо удерживала свою голову. Кто-то нежно, но крепко держал её за плечи. Она подняла слезящиеся благодарные глаза и встретилась взглядом с ясными голубыми глазами. Внезапно ей стало намного лучше.

Она кивнула головой вместо благодарности, а потом повернулась к девушке. Хотя та до сих пор так и не пришла в сознание, её дыхание углубилось и стало ровным. Щеки порозовели, оледенелые руки понемногу начали согреваться. Но тем не менее она оставалась без сознания, погружённая в глубокий сон.

— Холодная, как в мороз…

— И те молнии из земли, идущие прямо в тело…

Кинна оглянулась на шёпоток за спиной.

Пухловатая блондинка и привлекательная брюнетка прислонились головами друг к другу. Они пораженно умолкли и притихли, едва колдунья взглянула на них. К подобному она давно привыкла.

Кинна потихоньку выпрямилась, и было заметно, что она изрядно измотана и утомлена. Но несмотря на это она перевела взгляд на Зурна, взирающего на неё с ужасом в горящих глазах и что-то неразборчиво бормочущего.

— Нет! — выкрикнул он, когда чародейка над ним наклонилась.

Та всмотрелась ему в глаза.

— Рана действительно серьёзная, но не смертельная. Лезвие было ржавым, поэтому твоя кровь отравлена. Если не помочь тебе сейчас, ты умрёшь очень мучительной смертью. И это может случиться довольно скоро. Ты позволишь мне помочь? — Её тихий голос вдруг зазвучал довольно властно.

Актёр непроизвольно закрыл глаза и бессильно откинулся на спину. Кинна распахнула его рубашку и отвязала перевязь, притягивающую руку к телу. Рана выглядела гораздо хуже, чем утром. Сломанная кость ключицы тускло блеснула на солнце. Измочаленные ткани вокруг опухли, а края раны были тёмно-красного, почти чёрного цвета. Рана пахла гнилой кровью.

Целительница вытащила флакончик из тёмного стекла, открыла его и обильно облила поражённые места вязкой бесцветной жидкостью.

— Теперь будет больно. Постарайся выдержать. Подойдите ко мне кто-нибудь и подержите его, — кивнула она Конану и Таурусу. Потом сделала глубокий вдох и, опять полностью сосредоточившись, вытянула обе руки над раной.

— На сломанную кость, на мозг, на кровь. С кости — на кость, с мозга — на мозг, с крови — на кровь. Соединитесь, как ранее!

Воздух словно затрещал. С кончиков пальцев женщины потоком хлынули крошечные фиолетовые искры. Там, где они попадали на плоть, возникал дымок. Прямо на глазах кость медленно выправлялась, погружаясь в тело. Мышцы срастались вместе, кожа заживала. Зурн с рёвом выгнулся так, что только его пятки и плечи касались земли. Оба рослых мужчины только и делали, что пытались с усилием его удержать. К счастью, это продлилось недолго. Комедиант снова лишился чувств. Место, где ещё недавно зияла открытая рана, теперь покрывала розоватая новая кожа. Чародейка удовлетворённо кивнула.

— Остальное должно пройти само, — она полезла в сумку, достала стеклянную банку, опустила в неё указательный палец, набрав немного зеленоватой мази, и нанесла её на только что исцелённые раны, поясняя: — Это мазь из полыни и мяты, чтобы кожа вновь не воспалилась. — Кинна снова порылась внутри сумки, достав на этот раз маленький флакончик, бумажный кулёчек и чистый белый платок. Она налила на платок резко пахнущую жидкость и посыпала сверху аккуратно сложенными измельчёнными сушёными листиками. Приложила к израненному плечу и стянула первоначальной повязкой. — Как только он проснется, дайте ему чашу горячего вина с шалфеем. Они не должны мёрзнуть: ни он, ни та девица. Держите их в тепле. — Взгляд чародейки встретился с взором Каринны, и тогда Кинна смогла усмехнуться — почтительное набожное восхищение на лице женщины невозможно было не заметить.

Солнце понемногу начало склоняться к горизонту. Целительница зевнула, закинула руки за голову и потянулась, разминая затёкшую спину. Конан не мог не заметить, что под строгой тканью заманчиво прорисовались весьма привлекательные округлости.

Митанни внезапно дёрнулась, выгнулась и бессознательно залепетала что-то неразборчивое. Варвар и целительница разом склонились над ней.

— … воспротивиться судьбе, — расслышали они.

Потом Митанни внезапно открыла невидящие очи и уставилась вперёд, словно всматриваясь в лица над собой. Незрячие зрачки долго притягивали к себе и голубые, и карие глаза. Потом чародейка громко вскрикнула и отлетела, словно сильно отброшенная, на добрые десять стоп. Ударившись спиной о скалу, она бессильно сползла наземь.

— Я с огромной радостью убью тебя, Конан из Киммерии, — произнесла Митанни отчётливым, чеканно-металлическим голосом. — Потом вздрогнула и вытянутой рукой наткнулась на лицо варвара. — Конан, — выдохнула она знакомым нежным голоском. — Где мы находимся? Что случилось?

— Я бы тоже хотел это знать, девочка, — прогудел киммериец. Обнадеживающе потрепав её по щеке, он встал, чтобы освободить место для остальных, которые тоже хотели поприветствовать выздоровевшую девушку.

Конан склонился над телом целительницы и осторожно её потормошил. Знахарка явно была крепка — она очнулась практически мгновенно и сразу же устремила на него взор тёмных бархатных глаз.

— Немедленно убирайтесь! Всем вам грозит опасность!

— Откуда? И что это за опасность? — спросил Конан. Не было похоже, что его это предостережение впечатлило.

— Это убийца. Хитрый, коварный. Человек, превратившийся в зверя и сохранивший худшее от обоих. И он хочет получить её любой ценой, — кивнула она в сторону Митанни. — Вам необходима дополнительная поддержка. Я вернусь. Смотри за ней, как за зеницей ока. Сторожите, чередуйтесь. Понимаешь? Не смей её потерять — он не должен её заполучить! Я вернусь! — И с этими словами женщина внезапно исчезла, словно её никогда и не было.

— Кром! — сплюнул Конан. — Проклятый сброд — эти чернокнижники. Как в них разобраться?

Но что-то ему, однако, подсказывало, что последние слова чародейки не следует воспринимать легковесно. Нельзя сказать, что это особенно встревожило его, но…

Если его подопечная в опасности, горе тому, кто вздумает ей угрожать. Пусть только приблизится! Уж он-то позаботится, чтобы никто не коснулся даже волоска на её голове. Независимо от того, человек это или зверь, он испробует на вкус лезвие его меча.

Нахмурившись, варвар присел поближе к Митанни, вытащил из мешочка у пояса точильный брусочек, и, пока жизнь в лагере возвращалась в нужную колею, стал слегка водить им по лезвию меча туда и обратно.

Нар-Дост ясно ощутил — его время наступило. Однако что-то шло не так. Простая и ясная мысль о желаемом внезапно ускользнула, став вдруг неуловимой. Когда же он попытался вновь овладеть ею, ответом ему было лишь мрачное молчание. Последняя попытка. Если он сейчас же не проникнет сквозь тот занавес, у него не будет иного выбора, кроме как овладеть умом одного из тех неизвестных, кто сопровождал её.

Колдун закрыл глаза и освободил своё сознание. Ему нравились эти мгновения, когда он ощущал, как его разум удаляется прочь от черепной коробки, от головного мозга, влетая в другое пространство, ограниченный только его собственными страстями, желаниями и намерениями.

Да, удалось! Наконец он опять услышал голоса. Кто-то склонился над ним.

«Никто не может противостоять своей судьбе! Даже ты — мужчина, который перестал быть человеком», — вдруг услышал он в своей голове холодный бесстрастный голос.

Колдун хорошо знал, чей это голос. Но это долго не продлится, и Она утратит свою власть над ним — он станет бессмертным. Им снова овладела мысль, что он способен победить Ту, которая встала у него на пути. Уж теперь-то он сможет противостоять той сучке с зелёными бельмами. Через те невидящие очи проклятой девки он сможет увидеть достаточно. Именно сейчас.

Силой воли колдун приоткрыл чужие веки и увидел над собой два лица. Сразу понял — женские.

«Так это та сучка, которая уже какой месяц за мной шпионит! — он погрузился в её разум прежде, чем она смогла его заблокировать. — Так вот оно что… Ведьма из Мегрела. Четвёртая сторона. Радужный квадрат. Воин добра. Лягушка. Вот сейчас ты и попалась».

Только теперь женщина поняла, с кем и с чем столкнулась. И сразу освободилась от его воли. Колдун понял, насколько чародейка сильна. Ещё немножко — и она проникнет в каждый уголок и извилину его мозга! Собравшись с силами, он ударил. Коварно и жестоко. Она этого не ждала — отлетела как тряпичная кукла, ударившись головой и рухнув у подножия скалы. Чернокнижник более не стал ею заниматься и обратил своё внимание на мужчину.

«О да, это грозный противник. Такая звериная сила! Столько необузданной страсти! И такое огромное скудоумие».

— Я с огромной радостью убью тебя, Конан из Киммерии, — произнёс колдун насмешливо и огляделся вокруг.

Да, теперь он узнал эту местность — это окрестности Логова Дьявола, места, где часто исчезали без следа упитанные купцы. Теперь ему известно всё. Нет смысла ждать дальше.

Колдун ослабил ментальную связь и возвратился в своё тело. Словно шёлк зашелестели прозрачные крылья. Крадущимися шажками охотящейся кошки Нар-Дост засеменил к ступеням винтовой лестницы вверх на башню.

На полпути он остановился — не мог рисковать столкновением с несколькими врагами без своего Смертиглава, особенно когда среди них могущественнейший чародей. Пока ещё нельзя. И колдун возвратился в спальню, где открыл ларец и с наслаждением провёл рукой по идеально отполированному стеклу. Уже неоднократно ему помогал этот амулет, поможет и теперь. Нар-Дост поднял цепочку над головой и ощутил вес кулона.

«Как приятно он давит на грудь… Теперь для меня нет ничего невозможного».

Вскочив на оконный парапет, он раскинул руки, прыгнул в восходящий поток воздуха и спокойно вознёсся к угасающим звёздам, словно гигантский серебристый нетопырь.