Консультант

Вопрос-ответ

А теперь я расскажу о том, что, наверное, покажется тем, кто читает эту книгу, самым любопытным. Отвечу на самый распространенный вопрос, связанный с моей работой: сколько мне платят. Хотя, думаю, это спрашивают у представителей всех профессий. Возможно, потому, что все оценивают уровень своей успешности количеством заработанных денег. Что ж, зарабатываю я примерно как юрист. Если быть точнее, то, убивая трех человек в год, я получаю немного меньше, чем адвокат среднего класса, а убивая четырех — немного больше. В зависимости от уровня сложности работы и ее успешного выполнения оплата увеличивается в геометрической прогрессии. Например, в случае с президентом я получил в пятнадцать раз больше, чем обычно, включая доплату за командировку и надбавку за риск. Но пока я еще не выполнял больше пяти заданий за год. Подготовка естественной смерти не может быть быстрой: это сложно и для Компании, и для меня.

Не могу сказать, что работа отнимает у меня много времени. Даже в тот год, когда я убил пятерых человек, по-настоящему работать мне пришлось всего около полугода. Вторые полгода я был абсолютно свободен. Согласитесь, место у меня завидное, с какой стороны ни взгляни. Даже пока я пишу эти строки, мне кажется, что любой хотел бы иметь такую работу, как у меня. Большую часть времени я трачу на планирование убийств. Подготовка к новому заданию требует большой внимательности. Никогда не знаешь, что тебя ждет дальше. Столько людей мечтает совершить идеальное преступление, но причина, по которой все они терпят неудачу, — недостаточная подготовка. Среди моих врагов лучшие детективы, патологоанатомы и судмедэксперты. В поисках виновного они опираются на невидимые на первый взгляд улики, а я меняю значения этих улик. Все эти люди чертовски умны, знакомы с передовым оборудованием и прекрасно разбираются в различных научных теориях. Скорее всего, они гораздо умнее меня.

Единственное стратегическое преимущество, которое у меня есть, заключается в том, что мне известно об их существовании и о том, как именно они работают, но они о моем существовании не догадываются и с моими методами не знакомы. Выходит, если мы поменяемся местами, я буду обречен на провал. Ведь даже одна неудача, даже самая маленькая ошибка станет для меня фатальной. По этой причине я разработал для себя идеальную рабочую систему. Точнее, я будто стал частью их системы, чтобы получить возможность действовать безошибочно точно.

Просыпаясь, я первым делом проверяю новостную группу, где эксперты-криминалисты со всего мира обмениваются мнениями о научных статьях, и проверяю присланные за ночь документы. Только представьте: все на английском языке, да еще куча сложных технических терминов. Честно говоря, когда я берусь за эту работу, больше всего меня радует то, что она заменяет мне занятия английским. Однако прежде чем приступить к составлению плана, мне обычно приходится найти и скачать подходящий словарь. К сожалению, специальная литература по этой теме на корейском языке встречается редко. Но теперь, когда у меня есть интернет, искать нужные данные стало намного легче. Тем не менее однажды мне чуть не пришлось поехать учиться за границу.

Группа, где ученые делятся своими мнениями и статьями, стала для меня даром небес. Конечно, я понимаю это лишь сейчас, но тогда просто погибал от усталости. Я читал статьи и конспектировал их днями напролет, постоянно жаловался менеджеру и просил записать меня на семинары по судебной медицине, оплатить услуги профессионального переводчика, нанять специального консультанта или хотя бы выкрасть данные Национального института судмедэкспертизы.

В Компании обдумывали это целых три месяца. Итогом стало создание фиктивного филиала, о котором я упоминал. Через некоторое время оттуда мне действительно передали данные из Национального института судмедэкспертизы. Это меня немного смутило, и я понял, что Компания пугает меня еще больше, чем раньше. Их влиянию будто не было предела.

Так или иначе, благодаря им теперь я знаю о судебной медицине больше, чем любой другой житель Кореи. Информация — это оружие, которое лучше всего подходит для битвы за выживание.

Закончив утренний отбор статей, я перехожу к исследовательской работе. Здесь четких границ нет. Я читаю обо всем: о фармакологии и химии, психологии и инженерии, даже статистике — никаких исключений. На компьютере я создал специальную базу, рассортировав теории на общие и более частные. Никогда не знаешь, когда тебе что-то понадобится. Я не сообщал об этом в Компанию, но, сравнив статистику естественных смертей со статистикой тех, что спланировал я, можно увидеть, что показатели примерно равны. Возможно, это немного чересчур, но фактор естественности является в моей работе одним из самых важных. Необычные обстоятельства смерти могут стать отличной уликой.

Кому из серийных убийц легче всего совершить идеальное преступление? Ответ: врачам и медсестрам. Эти люди стоят на вершине пирамиды, один за другим совершая серийные убийства. Они могут свободно находиться рядом со своими жертвами, владеют глубочайшими медицинскими познаниями и имеют доступ к различным лекарственным препаратам. Вдобавок они блестяще умны и располагают всем необходимым для осуществления совершенно спланированного преступления. По сравнению со мной они настоящие везунчики. Но все же и они, бывает, совершают ошибки.

Но на чем же их можно подловить? Все дело в статистике. Каждая больница обязана передавать показатели смертности компетентным статистам, и таким образом неестественные смерти быстро всплывают. Если показатели смертности не вписываются в пределы нормы, это означает, что что-то не так. Хотя на первый взгляд может показаться, что разница совсем незаметна.

Предположим, в больницу устраивается новая медсестра, после чего четверо пациентов умирают от сердечного приступа. Допустим, что она достаточно сдержанна и за год убивает лишь четверых человек. Кажется, шансов попасться у нее немного. Однако смерть от сердечного приступа является большей редкостью, чем нам кажется. Хотя во время операции у пациента могут начаться судороги, что часто и становится причиной смерти, умирают от этого очень немногие. Потому что больница — это место, где медицинская помощь оказывается без промедления. Многие из реальных причин смерти от сердечных заболеваний связаны вовсе не с самим сердцем, а с сопутствующими симптомами. Так что если в больнице, куда устроилась наша медсестра, в год от сердечного приступа в среднем умирало лишь восемь человек, своим вмешательством она увеличила этот показатель на целых пятьдесят процентов. Это выглядит довольно подозрительно. Если бы мне пришлось проводить расследование, первым делом я бы просмотрел отчеты о смертности в больницах, где она работала, и сравнил количество смертей от сердечных приступов до и после ее увольнения.

Приведу вам еще один пример. Предположим, хирург-психопат убивает каждого десятого пациента, списывая это на неудачный ход операции. Казалось бы, совсем немного. Может, этим он заработает себе не совсем хорошую репутацию, только и всего. Однако, если проверить статистику, окажется, что его «неудачливость» на сто процентов превышает показатели других хирургов. Потому что с точки зрения частотности один из десяти — это немного, но с точки зрения смертности такой процент необычайно высок. И чем дальше, тем больше информации собирается об одном человеке.

Мы склонны считать себя исключением из правил, считать, что существуем вне статистики. Но никто не уникален. При более глубоком изучении статистической информации можно выявить даже такие детали, как предпочтения убийцы в выборе жертв, — именно этот метод отточен до идеала в криминалистическом профайлинге. Если некое действие повторяется (пусть даже и с совсем небольшой частотой), то скрыть его от статистики становится все сложнее. Если к этим методам добавить еще и психологический анализ, то преступник точно не сможет избежать правосудия. Имея достаточно данных и времени на их изучение, статисты могут определить приблизительное количество пациентов, погибших от рук врачей-убийц, и выявить подозреваемых. Воссоздать естественную смерть — работа трудная. Для этого нужно обмануть даже случай и статистическую вероятность.

После обеда я перехожу к изучению переведенных документов. Прочитав их, я систематизирую необходимую информацию и вношу ее в свою базу данных. Использую я ее в основном лишь много позже. Не все новые теории возможно сразу применить на практике; некоторые из гипотез довольно долго оспариваются и обсуждаются. Кроме того, перегруженные работой сотрудники правоохранительных органов не знают о передовых теориях так же много, как я. Но даже если бы и знали, им пришлось бы дождаться внедрения соответствующего оборудования. Из-за различных бюрократических процедур средства на такие вещи выделяются с большими задержками, так что, скорее всего, все, о чем я читаю, будет применено на практике лишь через десять или по меньшей мере пять лет. Таким образом, изучая информацию, я делаю вклад скорее в будущее, чем в настоящее. Иметь такую базу данных — значит иметь силу. Всего-навсего просмотрев список оборудования, используемого Национальным институтом судмедэкспертизы, я могу определить, что будет полезно в моей работе, а что учитывать не стоит; выяснить, какие препараты использовать можно, а какие нельзя. В этом и заключается сила знания. Конечно, на место смерти явятся сотрудники полиции, но проводить расследование им не придется, ведь они примут ее за несчастный случай.

Если вы работаете в правоохранительных органах или у вас обострено чувство справедливости, то каждое сказанное мной слово покажется вам ужасным. Но не стоит слишком волноваться или злиться. Мало кто выбирает такой же путь, как и я. В большинстве случаев, чтобы искупить убийство, люди дают взятку прокурору, нанимают адвоката, лгут судье или попросту попадают в тюрьму. Существуют и те, кто достает поддельные медицинские справки или ссылается на несуществующие психические заболевания. Пусть моя деятельность вас не волнует: по свету бродит бессчетное множество убийц, поймать которых вам не удастся. Как я уже говорил, пока за год я убивал максимум пять человек. Да каждый день в автомобильных авариях погибает больше. Остановить машину с пьяным или болтающим по телефону водителем поможет спасти гораздо больше жизней, чем я забираю в год. Такова статистическая реальность.

Вечером я ужинаю в одиночестве и смотрю телевизор. В основном американские детективные сериалы. Честно говоря, особой правдоподобностью они не отличаются. Материал оставляет желать лучшего, да и собрать улики и доказать вину преступника на самом деле тоже не так просто, как в кино. К тому же в сериалах преступник почти всегда оказывается пойман. Не то чтобы я мог почерпнуть из них что-то полезное.

Но вот сериальные следователи весьма неплохо разбираются в людях. По крайней мере, они всегда основываются на чем-то реальном. Проследив и поняв их логику, обыграть их становится легко. Именно поэтому, чтобы ничего не упустить, я всегда записываю ход их мыслей. В общем, я планирую естественные смерти днями напролет.

Не стоит завидовать тому, что я работаю всего по полгода. Конечно, никто не заставляет меня прикладывать столько усилий, но мне не хочется потерпеть неудачу. Если я совершу ошибку, шансы попасть за решетку станут слишком высокими. Компании этого не нужно. Так что и меня самого пугает реструктуризация. Поэтому я стараюсь выстраивать ежедневный график так, чтобы планирование идеальных преступлений казалось мне приятным хобби.

Единственное, что скрашивает мои серые будни, — это коллекционирование DVD со старыми фильмами и просмотр документальных каналов. Моя любимая передача называется «Царство животных». Когда я смотрел ее в последний раз, меня до слез растрогал выпуск о жизни самца горной гориллы. Сколько в нем было жизни, сколько драмы. Составители программы сочли, что эту драму характеризуют четыре стадии: рождение, охота, спаривание и смерть. Именно они послужили основой сюжета того выпуска.

Отчасти мне жаль тех, кто сейчас это читает. Думаю, после тяжелого дня в офисе меньше всего вам хотелось бы читать историю об убийце, по восемь часов в день сидящего перед компьютером. Возможно, жизнь тех, кто воплощает мои идеи, намного интереснее, чем моя. Но в основном я стараюсь не создавать им лишних проблем. Подвергнуть опасности их — значит подвергнуть опасности и себя самого. Большую часть времени исполнителям моих планов приходится втайне что-то перемещать, изменять, откладывать или возвращать. Когда несколько досадных совпадений следуют одно за другим, клиент умирает. В это сложно поверить, но все действительно настолько просто. Из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год наша жизнь идет по кругу. Именно поэтому даже малейшая погрешность в этом вечном двигателе может оказаться для кого-то фатальной. Так что, возможно, тем, кто воплощает мои планы, так же скучно, как и мне. Мы существуем в обществе раздельного труда, и жизнь в таком обществе для всех одинакова. Даже для убийцы.

Так и проходит моя рабочая неделя. Даже если поменять дни местами, ничего не изменится. Единственное, что помогает мне ощутить течение времени, — это еженедельный воскресный выходной и поездка в офис по средам. Да. Даже убийце иногда нужно ходить на работу. В фиктивном филиале, название которого указано на моей визитной карточке, думают, что я работаю по нью-йоркскому времени (там находится наш головной офис). Для них я лишь сотрудник, работа которого — сообщать руководству, как идут дела в сеульском филиале, и объяснять механизмы функционирования корейского рынка. Я хотел бы лично познакомиться с тем гением, который придумал мне такое прикрытие. Благодаря ему я могу не только доверять сотрудникам филиала такие задачи, как перевод диссертаций и сбор данных, но и соответствовать тому, что написано на моей визитке. Так что все в сеульском офисе меня знают, а кое-кто даже делает вид, что мы близки.

В офисе я сижу у себя кабинете и занимаюсь практически тем же самым, что и дома. В конце года мы проводим корпоратив. Обычный офисный планктон из обычного офиса.

Не верьте фильмам, в которых убийцы, путешествуя по всему миру в обществе сногсшибательной красотки, зрелищно борются за справедливость. Насколько мне известно, в Корее существует как минимум три реальных типа убийц.

Первый из них — это амбициозные члены преступной группировки. Те, кто хочет подняться по карьерной лестнице и заработать авторитет, как правило, находят пример для подражания в кино. Именно так они повышают свой ранг. Ранг для них — предмет гордости. Выбрав такой незамысловатый способ карьерного роста, они обычно получают суровый приговор и сидят в тюрьме до самой старости. Когда эти люди наконец выходят на свободу, привычные им организации, лица и правила уже сменились новыми.

На пятки им наступает молодое поколение, такое же амбициозное и жестокое, как и они сами. Они напоминают офисных работников, которых с почетом провожают на пенсию. Понять, что в этой гонке выживают не самые идейные и жестокие, а самые умные люди, им удается лишь после ухода на покой. А кто-то не понимает до самого конца.

Наиболее распространенное заблуждение об организованной преступности заключается в том, что ее ассоциируют только с властью и насилием. Но в общем-то она устроена так же, как и McDonald’s. В ней тоже существует франшиза и внештатные сотрудники. От сети ресторанов быстрого питания организованная преступность отличается лишь тем, что в качестве товара здесь выступают насилие и страх. Однако если предложение насилия превышает спрос, предприятие сильно рискует, привлекая внимание СМИ и полиции. Как если бы на условном заводе производили слишком много товаров, которые не продаются, — прямая дорога к разорению. В конце концов, член группировки — всегда лишь пешка, если только он не гений преступного мира. Молодые убийцы, которые начинают с самых низов, но ставят себе цель и прилагают все силы для ее достижения, вполне могут рассчитывать на успешное покорение преступных вершин. Получив высший ранг, они ловят завистливые взгляды менее удачливых коллег и пользуются большим уважением, но лишь до тех пор, пока однажды их просто не списывают со счетов. Мечтать не вредно. Пешка — это всего лишь пешка, и она подчиняется королю. Даже у убийц есть начальники.

Второй тип — это выполняющие поручения трудяги, которых нанимают для заказных убийств. Большинство из них за достаточную сумму готовы сделать что угодно. Я могу привести бесконечно много примеров: погрязшие в долгах фермеры, богачи, проигравшие состояние в карты, китайцы, зарабатывающие контрабандой, простые работяги, которым нужны деньги на оплату лечения близкого человека. Видите ли, убийцами становятся и добрые, но бедные и отчаявшиеся люди. Те, кто ради денег готов продать даже собственную почку.

Для расследования подобных преступлений полиция пользуется так называемыми слепыми зонами. Как только происходит убийство, стражи порядка составляют список подозреваемых, в который попадают люди, которым эта смерть была бы выгодна. Так что избежать наказания таким убийцам сложно. Иногда, если они не оставляют на месте преступления никаких улик или если полиция изначально идет по ложному следу, им удается добиться успеха. Часто оказывается, что убивают они впервые и попросту не могут переступить через себя. Конечно, некоторые из них преуспевают, и процент раскрываемости понижается. Несмотря на то что расследование включает множество аспектов, включая судмедэкспертизу, оно в значительной степени зависит от отпечатков пальцев. Честно говоря, без отпечатков найти виновного практически невозможно — даже Шерлоку Холмсу это вряд ли было бы по плечу. Но если преступника не поймали, это все же не значит, что ему нечего опасаться. Убийцы этого типа в основном одноразовые.

На то есть две причины. Предположим, на месте происшествия остался волос или капля крови, которые можно использовать для проведения генетического теста. Значит, если в следующий раз будет допущена такая же ошибка, полиция поймет, что оба преступления совершил один и тот же человек.

Затем они, конечно, постараются выяснить, как эти случаи связаны между собой. Заказное убийство тоже можно распознать. Насколько скоро полиция поймет, что преступление совершено по заказу, — лишь вопрос времени, потому что в таком случае легко сделать вывод, что его заказал тот, кому это выгодно. Получив ордер и проверив банковский счет подозреваемого, полиция обнаружит на нем необычно крупную сумму денег. Затем последует допрос, во время которого девять убийц из десяти раскалываются и признают свою вину. Так что убить дважды и не попасться правосудию весьма нелегко.

Вторая причина немного печальнее. Большинство убийц — это самые обычные и добрые люди. Отсутствие судимости или криминального прошлого еще ничего не доказывает. Какой добропорядочный человек никогда не садился за руль выпившим или не ввязывался в драку?

У каждого из нас есть свои демоны. Люди пьют, употребляют наркотики, остаются без крова, сходят с ума, а в крайних случаях даже совершают самоубийство. Убийство навсегда оставляет в душе человека шрамы. Все, кто когда-то убил, в конце концов ломаются. Иногда эти люди кажутся нормальными, но они ими лишь кажутся. Я так много об этом знаю, потому что один из них был моим клиентом.

Однажды меня попросили устранить простодушного и небогатого парня лет двадцати, который, казалось бы, никому не доставлял хлопот. Это было очень необычно, поэтому я по секрету попросил менеджера рассказать мне больше. Особой надежды, что она ответит, я не питал, потому что обычно она ничего не рассказывала. Но в тот раз разговорить ее оказалось легче. Возможно, потому, что заказ поступил из компании конкурентов. Парня заказали его собственные работодатели.

Год назад по их запросу молодой человек убил девушку своего возраста, чтобы заработать денег на лечение младшего брата, страдающего сердечным заболеванием. Убитая была настолько красивой, что любой влюбился бы в нее с первого взгляда, но она лишь водила мужчин за нос. Она кормила их ложными обещаниями, и любовь превращалась в ненависть, за которую кто-то однажды решил отплатить. Парень отлично выполнил свою работу: тело было зверски изуродовано. Сгорающий от гнева заказчик остался доволен, а полиция, установив, что девушка умерла насильственной смертью, провела расследование, но у всех подозреваемых нашлось алиби. На удивление, этот добропорядочный молодой человек сделал свое дело на редкость чисто, поэтому сразу получил деньги. Однако наниматели переживали за психологическое благополучие парня. Мало кто мог жить обычной жизнью, совершив такое зверское убийство, — как правило, через несколько месяцев происходил срыв. Младшего брата юноши благополучно прооперировали, и, казалось бы, на этом история могла и закончиться.

Но это было только начало. Через некоторое время парень вернулся к нанимателям с холодным, ничего не выражающим лицом, чем очень их удивил. На первый взгляд он выглядел так же, как и в день, когда получил деньги. Невозмутимо улыбаясь, он спросил, нет ли для него еще работы. Во избежание раскрытия первого преступления новое задание ему не дали, но предложили побыть у них в фирме курьером. Работать в доставке было куда проще, чем убивать людей, и, если бы его кто-то убрал, это никак не навредило бы делу. Ему пообещали щедрую оплату, но молодой человек, ко всеобщему удивлению, отказался. На вопрос о том, пришел ли он заработать денег, парень коротко ответил «нет», а после исчез.

Полгода спустя в компанию конкурентов из надежного источника поступила странная информация. Им сообщили, что в городе, где проживает молодой человек, происходят серийные убийства. Почерк был точно такой же, как и в тот раз, когда парень убил красотку-мошенницу. Расчлененные трупы молодых девушек. Приложив кое-какие усилия, конкуренты добыли список жертв загадочного убийцы — эта информация была засекречена и нигде не оглашалась. После сомнений уже не осталось. Они выяснили, что преступник живет в одном городе с их недавним знакомцем, а вскоре оказалось, что и район проживания у них один и тот же. Именно поэтому они и обратились к нам. От парня нужно было избавиться, не привлекая внимания полиции.

Тот несчастный случай я планировал с большим удовольствием. На стройке, где работал молодой человек, сломались строительные леса. Он упал с 21-го этажа. Там, где он стоял, не оказалось страховочной сетки, и по чистой случайности он забыл пристегнуть себя карабином. Причина, по которой конкуренты поручили нам это дело, выглядела абсолютно прозрачной. Четвертым в списке жертв серийного убийцы значилось имя младшей сестры молодого человека. Полиция так и не раскрыла это дело.

Второй тип убийц удачливее первого: они часто совершают ошибки, не могут решиться или попадаются полиции. Их используют и выбрасывают, словно мусор. Возможно, неудача для этих людей — это последний шанс не сойти с ума. Как писал Ницше, «сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище».

Наконец, мы добрались до третьего типа: это те, кто, как и я, принадлежит к Компании. Я не знаю, работаем ли мы с ними на одних и тех же людей или таких «компаний» намного больше. Возможно, я единственный представитель этого типа убийц. Однако если где-то есть еще, то он запросто может быть вашим другом, соседом или тем, кто прямо сейчас сидит рядом. Короче говоря, скорее всего, он ничем не выделяется из толпы обычных людей. До недавнего времени я думал, что все обстоит иначе, считал, что нас совсем немного. Все же убивать людей — работа непростая! Но теперь я точно знаю: убийцы этого типа — обычные офисные работники, представители среднего класса. И их гораздо больше, чем вы можете представить. О них не снимают кино, потому что их жизнь ничем не отличается от вашей. Бесконечная рутина, работа и погоня за эффективностью. В отличие от старомодных убийц-гангстеров, принадлежащих к преступным группировкам, и примитивных одноразовых киллеров, которых, использовав, выбрасывают, словно мусор, мы приспособились к жизни в капиталистическом обществе и являемся его частью.

На этом я, пожалуй, завершу этот скучный рассказ о своей работе.